Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Вот представьте – приехали вы в администрацию района за справкой и встали у кабинета № 158, ждете момента, чтобы проскользнуть. А вам граждане, что ещё раньше прибыли караулить заветный кабинет, вежливо так говорят: «Женщина, вас тут не стояло». Заметьте, не грубо, а очень даже ласково они это вам сообщают. Получается, что и граждане не унизили себя грубостями, и вы не обиделись.

А все почему? Потому что в очереди собрались интеллигентные люди. Кстати, а кто они?

Что это вообще такое, интеллигентность – чуткое состояние души, буддистский уровень эмоциональной зрелости, мультидипломный статус или небоскрёбы прочитанных книг?

У каждого утверждения есть критерии: если ранней весной ваш сад – пионер по части тюльпанов, вы без сомнений талантливый садовод; если вчера вы снова принесли домой голодного котёнка — вы добрый и чуткий человек; если вы можете часами вести аргументированный спор о противостоянии литературной значимости Пушкина-Карамзина – вы умница и эрудит. При этом не факт, что интеллигент.

Спор о том, кого можно отнести к интеллигенции, ведется уже несколько столетий и продолжается сегодня. Исторические события и социальные нормы не раз меняли портрет интеллигента. Мы составили собственный шорт-лист определений этого культурного явления, принадлежащих перу личностей национального и муниципального масштаба.

Репост в России больше чем репост

В латинском языке слово intellego являлось глаголом и значило «мыслить, разбираться», т.е. транслировало действие.

Сегодняшний интеллигент больше склонен наблюдать и выносить оценки, чем забираться на баррикады и оттуда с девяти до шести азартно менять мир.

Русского интеллигента ХХI века легче всего найти на Фейсбуке. Именно тут он собирает или сеет урожай мнений, обменивается реверансами с приятными гражданами, пикируется с неприятными и отчаянно противостоит злу — ханжеству, глупости и лицемерию. У зла есть рейтинг – первое место занимает любая политика и произвол власти, второе – падение нравов, третье – околорелигиозные прения, четвертое – чёрствость и хамство чиновников, пятое – всякие мелочи, типа pr-околесицы звезд шоу-бизнеса.

В части добра современная интеллигенция — понятие клубное. Благодаря распространению социальных сетей интеллигент больше не индивидуалист. Интеллигент делится яркими мыслями, пламенными призывами и стихийными манифестами с членами клуба – благо, сегодня это делается простым репостом. Репост в России больше чем репост.

И да, согласны вы с этим или нет, тренд современной русской интеллигенции — мат. Причем, у самих носителей идеологии мата аргументы на этот счет имеются надежные, как сейфовая дверь – во-первых, мы не ханжи, во-вторых, мат придает речи образность, в-третьих, мат – это демонстрация свободы личности. Сдается нам, что интеллигентный мат – простое пижонство. Однако такой аргумент интеллигенции не люб.

Интеллектуалы vs интеллигентов

В России принято считать, что, в среднем по палате, натура русского человека тоньше, чувствительнее и острее в восприятии, чем натура толстокожего европейца. Отчасти это подтверждается фактом возникновением в России интеллигенции.

Запад не стал разбираться в тонкостях и нюансах этого явления, а просто разбил общество на две команды – работников умственного и работников физического труда. Во время формирования в России особого класса идеалистов с пламенным сердцем и чуткой душой, западные империи назначили цветом наций юристов и философов, назвав их intellectuals — интеллектуалы. Получается, что европейцы просто не выделили в отдельную группу интеллектуальных джедаев, хранителей духовности и чести своей цивилизации, считая, что образованный и законопослушный человек приносит обществу исчерпывающую пользу и не нуждается в дополнительных социальных нагрузках.

Интеллигенция от энциклопедистов

Теперь попробуем разобраться с определениями.

Советский энциклопедический словарь 1988 г. определяет интеллигенцию как « общество, слой людей, профессионально занимающийся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры»

Действительно, вроде всё на своих местах – непонятно только где найти творческую составляющую в труде образованного и даже начитанного участкового терапевта? И у идейного дауншифтера – вдохновенного булочника, защитившего когда-то диссертацию о влиянии северного ветра на стихотворную форму Цветаевой, в этом определении тоже нет шансов на интеллигентность.

Интеллигентный негатив

Многие русские философы не скрывали негативного отношения к интеллигенции. Так, когда Льва Гумилева спросили, считает ли он себя интеллигентом, историк ответил:

« Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция – это такая духовная секта . Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия».

Вячеслав Плеве отозвался об интеллигенции так:

«Русская интеллигенция имеет одну, преимущественно ей присущую особенность: она принципиально и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитированию государственной, а также духовно-православной власти, ко всему же остальному в жизни страны она индифферентна».

Впоследствии, Плеве, презрительно отзывавшийся об интеллигенции, был убит интеллигентом-бомбистом. Так что, «кто с мечом к нам войдет…»

А вот мнение Николая Бердяева :

«Интеллигенция напоминает монашеский орден или религиозную секту, со своей особой моралью, очень нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием … Для интеллигенции характерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традициями…»

Иван Бунин тоже довольно резко отзывался о предмете споров:

«Не будь народных бедствий, тысячи интеллигентов были бы прямо несчастнейшие люди. Как же тогда заседать, протестовать, о чем кричать и писать? А без этого и жизнь не в жизнь была».

Получается, что главные претензии, которые предъявляли значительные русские мыслители к понятию интеллигенция, это поверхностность, прикрытая склонностью к показному беспокойству и хлопотливости на фоне апатичности и безынициативности.

Сегодня это выглядит так: значимая персона с высокими гуманными принципами бросает в сеть язвительный пост, ругающий и высмеивающий, допустим, тупость чиновника N. Пост оканчивается пронизывающей горечью автора по поводу проржавевшей системы. И все. Никаких предложений. Никаких действий. Каждый лайк и репост, выдаваемый за действие, таковым не является. Это удобная иллюзия того, что вы несёте в мир добро и справедливость. Просто. Удобно. Для тебя!

Интеллигентный позитив

По счастью, существует и противоположный взгляд на интеллигенцию.

После идеологов понятия – Николая Чернышевского и Николая Добролюбова, самым ярким представителем прекраснодушной русской интеллигенции был — интеллектуал, «стремившийся не столько к политическому, сколько к нравственному переустройству мира».

Продолжил эстафету интеллигентофилов Леонид Андреев:

«Это, во-первых, не подпевала сильным мира сего. Во-вторых, человек с обостренным, прямо-таки изнуряющим чувством совести. И в-третьих, сколько бы ни выпил, все равно остается культурным человеком».

Есть и более современные позитивные определения. Василий Шукшин писал так:

« Интеллигентный человек — это неспокойная совесть, ум, … горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса: «что есть правда», гордость… И сострадание к судьбе народа. Неизбежное, мучительное »

Тонкости восприятия интеллигенции в новейшей истории доходчиво обозначил Александр Солженицын:

«В Советском Союзе это слово приобрело совершенно извращенный смысл…Сюда попали все партийные, государственные, военные и профсоюзные бюрократы…Все канцелярские служащие. С тем большей легкостью причисляют сюда всех учителей (и тех, кто не более, как говорящий учебник, и не имеет ни самостоятельных знаний, ни самостоятельного взгляда на воспитание). Всех врачей (и тех, кто способен только петлять пером по истории болезни). И уж безо всякого колебания относят сюда всех, кто только ходит около редакций, издательств, кинофабрик, филармоний, не говоря уж о тех, кто публикуется, снимает фильмы или водит смычком.

А между тем ни по одному из этих признаков человек не может быть зачислен в интеллигенцию. Если мы не хотим потерять это понятие, мы не должны его разменивать. Интеллигент не определяется профессиональной принадлежностью и родом занятий. Хорошее воспитание и хорошая семья тоже еще не обязательно выращивают интеллигента. Интеллигент — это тот, чьи интересы и воля к духовной стороне жизни настойчивы и постоянны, не понуждаемы внешними обстоятельствами и даже вопреки им. Интеллигент — это тот, чья мысль не подражательна»

Опираясь на мнение адептов, можно утверждать, что важнейшие характеристики интеллигентного человека – неподдельная искренность, острое милосердие, неутолимая жажда духовности и упрямое безоглядное взращивание собственной личности. Говорить, о чем думается. Помогать тихо. Благодарить обязательно. Думать всегда. Как-то так…

Что думает по этому поводу интеллигенция?

«А что подумал по этому поводу Кролик, никто не узнал, так как Кролик был очень воспитанным». Помните, у ? С интеллигенцией, несмотря на её хорошее воспитание, всё обстоит иначе. Тонкая общественная прослойка продолжает делать ёмкие, простые, лаконичные попытки самоопределения, которые можно отнести к разряду афоризмов:

— Интеллигентный человек образован и эрудирован, постоянно самосовершенствуется. Его разум не знает покоя;

— Интеллигент соблюдает законы приличия, культурно ведёт себя в любой социальной среде, невзирая на уровень интеллекта, статус и материальный достаток окружающих. При общении с ним люди начинают подозревать, что нормы этикета он впитал с молоком матери;

— Интеллигент — человек, который может написать это слово без ошибок;

— Интеллигент — это человек, который имеет три высших образования: первое получил его дед, второе его отец, а третье он сам;

— Интеллигент обладает интеллектом и знаниями, умеет использовать их себе на пользу и не во вред другим, толерантен, терпим к недостаткам других и достаточно мудр, чтобы не спорить с дураками;

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Термин интеллиге́нция используется в функциональном и социальном значениях.

• В функциональном (изначальном) смысле слово использовалось в латинском языке , указывая на широкий спектр мыслительной деятельности .
• В социальном значении слово стало использоваться с середины или второй половины XIX века в отношении общественной группы людей, обладающей критическим способом мышления, высокой степенью рефлексии , способностью к систематизации знаний и опыта .

Функциональное значение понятия «интеллигенция»

Производится от латинского глагола intellego :

1) ощущать, воспринимать, подмечать, замечать
2) познавать, узнавать
3) мыслить
4) знать толк, разбираться

Непосредственно латинское слово intellegentia включает в себя ряд психологических понятий :

1) понимание, рассудок, познавательная сила, способность восприятия
2) понятие, представление, идея
3) восприятие, чувственное познание
4) умение, искусство

Как видно из выше изложенного, изначальный смысл понятия - функциональный. Речь идёт о деятельности сознания .

Употребляемое в таком значении, встречается даже в XIX столетии, в письме Н. П. Огарева к Грановскому в 1850 году:

«Какой-то субъект с гигантской интеллигенцией…»

В этом же значении можно прочесть об использовании слова в масонских кругах. В книге «Проблема авторства и теория стилей» В. В. Виноградов отмечает, что слово интеллигенция относится к числу слов, употреблявшихся в языке масонской литературы второй половины XVIII века :

…часто встречается в рукописном наследии масона Шварца слово интеллигенция. Им обозначается здесь высшее состояние человека как умного существа, свободного от всякой грубой, телесной материи, бессмертного и неощутительно могущего влиять и действовать на все вещи. Позднее этим словом в общем значении - "разумность, высшее сознание" - воспользовался А. Галич в своей идеалистической философской концепции. Слово интеллигенция в этом значении употреблялось В. Ф. Одоевским .

«Является ли интеллигенция отдельной, самостоятельной социальной группой, или у каждой социальной группы есть своя особая категория интеллигенции? На этот вопрос ответить непросто, ибо современный историче­ский процесс порождает многообразие форм различных категорий интеллигенции».

Обсуждение данной проблемы продолжается и неразрывно связано с понятиями: общество , социальная группа, культура .

В России

В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий занятий умственным трудом отошёл на задний план. Главными признаками российского интеллигента стали выступать черты социального мессианства : озабоченность судьбами своего отечества (гражданская ответственность); стремление к социальной критике, к борьбе с тем, что мешает национальному развитию (роль носителя общественной совести); способность нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным» (чувство моральной сопричастности). При этом интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти - понятия «образованный класс» и «интеллигенция» были частично разведены - не любой образованный человек мог быть отнесен к интеллигенции, а лишь тот, который критиковал «отсталое» правительство. Русская интеллигенция, понимаемая как совокупность оппозиционных к власти лиц умственного труда, оказалась в дореволюционной России довольно изолированной социальной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Контраст между претензией на мессианство и оторванностью от народа приводил к культивированию среди русских интеллигентов постоянного покаяния и самобичевания.

Особой темой дискуссий начала XX века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе : интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу ; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы. Другие рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода , но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам её относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной , пролетарской , крестьянской и даже люмпен -интеллигенции ). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.

Известные оценки, формулировки и пояснения

Слово интеллигентский и Ушаков , и академический словарь определяют: «свойственный интеллигенту» с отрицательным оттенком: «о свойствах старой, буржуазной интеллигенции» с её «безволием, колебаниями, сомнениями». Слово интеллигентный и Ушаков, и академический словарь определяют: «присущий интеллигенту, интеллигенции» с положительным оттенком: «образованный, культурный». «Культурный», в свою очередь, здесь явно означает не только носителя «просвещенности, образованности, начитанности» (определение слова культура в академическом словаре), но и «обладающий определенными навыками поведения в обществе, воспитанный» (одно из определений слова культурный в том же словаре). Антитезой к слову интеллигентный в современном языковом сознании будет не столько невежда, сколько невежа (а к слову интеллигент - не мещанин, а хам). Каждый из нас ощущает разницу, например, между «интеллигентная внешность», «интеллигентное поведение» и «интеллигентская внешность», «интеллигентское поведение». При втором прилагательном как бы присутствует подозрение, что на самом-то деле эта внешность и это поведение напускные, а при первом прилагательном - подлинные. Мне запомнился характерный случай. Лет десять назад критик Андрей Левкин напечатал в журнале «Родник» статью под заглавием, которое должно было быть вызывающим: «Почему я не интеллигент». В. П. Григорьев , лингвист, сказал по этому поводу: «А вот написать: „Почему я не интеллигентен“ у него не хватило смелости»…

Из статьи М. Гаспарова

Известно уничижительное высказывание В. И. Ленина об интеллигенции, помогающей буржуазии:

См. также

Напишите отзыв о статье "Интеллигенция"

Примечания

Литература

• Милюков П. Н. Интеллигенция и историческая традиция // Интеллигенция в России. - СПб., 1910.
• Давыдов Ю. Н. // Куда идёт Россия? Альтернативы общественного развития . 1: Международный симпозиум 17-19 декабря 1993 г. / Под общ. ред. Т. И. Заславской , Л. А. Арутюнян . - М.: Интерпракс, 1994. - C. 244-245. - ISBN 5-85235-109-1

Ссылки

• Иванов-Разумник . // gumer.info
• Грамши А.
• Троцкий Л.
• Г.Федотов
• Уваров Павел Борисович
• Реферат статьи А. Полларда . .
• //НГ
• И. С. Кон . // «Новый мир », 1968, № 1. - С. 173-197
• .
• Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдо-культура ( , опубл. в под псевдонимом Алтаев ). - В кн.: Кормер В. Крот истории. - М.: Время , 2009. - С. 211−252. - ISBN 978-5-9691-0427-3 ().
• Алекс Тарн .
• Померанц Г. - лекция, 21 июня 2001 г.
• Биткина С. Дело не только в шляпе. Каким должен быть настоящий интеллигент // Российская газета . 2014. № 58.
• Слюсар В. H. // Современная интеллигенция: проблемы социальной идентификации: сборник научных трудов: в 3 т. / отв. ред. И. И. Осинский. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2012. - Т. 1. - С. 181-189.
• в «Говорим по-русски» на Эхо Москвы (30 марта 2008)
• Филатова А. // Логос , 2005, № 6. - С. 206-217.

Словари и энциклопедии

• // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.
• Интеллигенция // Энциклопедия «Кругосвет ».
• Интеллигенция // Толковый словарь русского языка : в 4 т. / гл. ред. Б. М. Волин , Д. Н. Ушаков (т. 2-4) ; сост. Г. О. Винокур , Б. А. Ларин , С. И. Ожегов , Б. В. Томашевский , Д. Н. Ушаков ; под ред. Д. Н. Ушакова . - М . : ГИ «Советская энциклопедия» (т. 1) : ОГИЗ (т. 1) : ГИНС (т. 2-4), 1935-1940.
• Интеллигенция - статья из Большой советской энциклопедии .
• Меметов В. С., Расторгуев В. Н. // Большая российская энциклопедия . М., 2008. Т. 11.
• Интеллигенция // словарь по общественным наукам
• Интеллигенция // энциклопедия социологии

Отрывок, характеризующий Интеллигенция

– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu"est ce qu"il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l"agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.

В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.

Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.

ИНТЕЛЛИГЕНТ

ИНТЕЛЛИГЕНТ

1. Лицо, принадлежащее к интеллигенции.

2. То же, как человек, социальное поведение которого характеризуется безволием, колебаниями, сомнениями (презр.). «Вот она, психология российского интеллигента: на словах он храбрый радикал, на деле он подленький чиновник.» Ленин .

Толковый словарь Ушакова . Д.Н. Ушаков. 1935-1940 .

Смотреть что такое "ИНТЕЛЛИГЕНТ" в других словарях:

Человек, принадлежащий к интеллигенции. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ИНТЕЛЛИГЕНТ более или менее образован. и умственно развитой человек. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского… … Словарь иностранных слов русского языка

Шляпа, интеллектуал, интеллигентик, работник умственного труда, человек умственного труда, интеллигенция Словарь русских синонимов. интеллигент человек (или работник) умственного труда, интеллектуал / собир.: интеллигенция Словарь синонимов… … Словарь синонимов

интеллигент - а, м. intelligent adj. Норм. Я был прирожденный citadin , городской житель, то, что потом я сам в русской печати окрестил термином интеллигент. Бобор. За полвека … Исторический словарь галлицизмов русского языка

ИНТЕЛЛИГЕНТ, а, муж. Лицо, принадлежащее к интеллигенции; интеллигентный человек. | жен. интеллигентка, и (разг.). | прил. интеллигентский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

Интеллигенция (лат. intelligentia, intellegentia понимание, познавательная сила, знание, от intelligens, intellegens умный, понимающий, знающий, мыслящий) социальная группа лиц, профессионально занимающихся умственным преимущественно сложным и… … Википедия

интеллигент - , а, м. Представитель интеллигенции. == Советский интеллигент. ◘ Наш молодой советский интеллигент новый человек (Горький). МАС, т. 1, 671. * Рабочий интеллигент. Представитель рабочего класса, получивший высшее образование, занимающий… … Толковый словарь языка Совдепии

Мягкотелый интеллигент. Книжн. или Публ. Неодобр. или Презр. О безвольном, бесхарактерном, уступчивом человеке. /i> Оборот из художественной литературы и публицистики второй половины XIX века. БМС 1998, 233 … Большой словарь русских поговорок

интеллигент - настоящий интеллигент … Словарь русской идиоматики

интеллигент - а, м. 1) Работник умственного труда, имеющий специальную подготовку, навыки и способности для творческой работы в какой л. области науки, техники, культуры. Исполнение роли Жукова убедило меня в том, что я, актер, игравший главным образом… … Популярный словарь русского языка

интеллигент - ИНТЕЛЛИГЕНТ, а, м Человек, который принадлежит к интеллигенции социальной группе, состоящей из образованных людей, обладающих большой внутренней культурой и профессионально занимающихся умственным трудом. // ж Разг. интеллигентка, и, мн род. ток … Толковый словарь русских существительных

Книги

• Интеллигент и две Риты , Вильмонт, Екатерина Николаевна. "Иной раз жизнь напоминает вязание. Одно неверное движение и ниточки ползут, глядишь и они уже запутались. Так случилось и в жизни профессора Тверитинова. Прошлое, настоящее - все спуталось,…
• Интеллигент и две Риты , Вильмонт, Екатерина Николаевна. Иной раз жизнь напоминает вязание. Одно неверное движение и ниточки ползут, глядишь и они уже запутались. Так случилось и в жизни профессора Тверитинова. Прошлое, настоящее - все спуталось,…

Содержание статьи

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (intelligentsia). Есть два различных подхода к определению интеллигенции. Социологи под интеллигенцией понимают социальную группу людей, профессионально занимающихся умственным трудом , развитием и распространением культуры, обычно имеющих высшее образование. Но есть и иной подход, наиболее популярный в русской социальной философии, согласно которому к интеллигенции причисляют тех, кого можно считать нравственным эталоном общества . Вторая трактовка является более узкой, чем первая.

Понятие произошло от слова латинского происхождения intelligens, что означало «понимающий, мыслящий, разумный». Как принято считать, слово «интеллигенция» ввел древнеримский мыслитель Цицерон .

Интеллигенция и интеллектуалы в зарубежных странах.

В современных развитых странах понятие «интеллигенция» употребляется довольно редко. На Западе более популярен термин «интеллектуалы» (intellectuals), которым обозначают людей, профессионально занимающихся интеллектуальной (умственной) деятельностью, не претендуя, как правило, на роль носителей «высших идеалов». Основой для выделения такой группы является разделение труда между работниками умственного и физического труда.

Люди, профессионально занимающиеся интеллектуальными видами деятельности (учителя, артисты, врачи и т.д.), существовали уже в античности и в средневековье. Но крупной социальной группой они стали только в эпоху нового времени, когда резко возросло количество людей, занятых умственном трудом. Только с этого времени можно говорить о социокультурной общности, представители которой своей профессиональной интеллектуальной деятельностью (наука, образование, искусство, право и т.д.) генерируют, воспроизводят и развивают культурные ценности, способствуя просвещению и прогрессу общества.

Поскольку творческая деятельность обязательно предполагает критическое отношение к господствующим мнениям, лица умственного труда всегда выступают носителями «критического потенциала». Именно интеллектуалы создавали новые идеологические доктрины (республиканизма, национализма, социализма) и пропагандировали их, обеспечивая тем самым постоянное обновление системы общественных ценностей.

Поскольку в эпоху НТР резко повышается ценность знаний и креативного мышления, то в современном мире растет и число лиц умственного труда, и их значение в жизни общества. В постиндустриальном обществе интеллектуалы станут, по мнению некоторых социологов, «новым господствующим классом».

В странах, отставших в своем развитии, социальная группа лиц интеллектуального труда приобретает особые черты. Лучше других понимая отсталость своей страны, интеллектуалы становятся главными проповедниками ценностей модернизации. В результате у них развивается чувство собственной исключительности, претензии на «высшее знание», которого лишены все остальные. Подобные мессианские черты характерны для интеллектуалов всех стран догоняющего развития, но наиболее сильное развитие они получили в России. Именно этот особый вид интеллектуалов и называют интеллигенцией.

Российская интеллигенция.

«Отцом» российской интеллигенции можно считать Петра I, который создал условия для проникновения в Россию идей западного просвещения. Первоначально производством духовных ценностей занимались в основном выходцы из дворянского сословия. «Первыми типично русскими интеллигентами» Д.С.Лихачев называет дворян-вольнодумцев конца 18 века, таких как Радищев и Новиков. В 19 веке основную массу этой социальной группы стали составлять выходцы уже из недворянских слоев общества («разночинцы»).

Массовое употребление понятия «интеллигенция» в русской культуре началось с 1860-х, когда журналист П.Д.Боборыкин стал употреблять его в массовой прессе. Сам Боборыкин объявил, что заимствовал этот термин из немецкой культуры, где он использовался для обозначения того слоя общества, представители которого занимаются интеллектуальной деятельностью. Объявляя себя «крестным отцом» нового понятия, Боборыкин настаивал на особом смысле, вложенном им в этот термин: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не как «работников умственного труда». По его мнению, интеллигенция в России – это чисто русский морально-этический феномен. К интеллигенции в этом понимании относятся люди разных профессиональных групп, принадлежащие к разным политическим движениям, но имеющие общую духовно-нравственную основу. Именно с этим особым смыслом слово «интеллигенция» вернулось затем обратно на Запад, где стало считаться специфически русским (intelligentsia).

В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий занятий умственным трудом отошел на задний план. Главными признаками российского интеллигента стали выступать черты социального мессианства: озабоченность судьбами своего отечества (гражданская ответственность); стремление к социальной критике, к борьбе с тем, что мешает национальному развитию (роль носителя общественной совести); способность нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным» (чувство моральной сопричастности). Благодаря группе русских философов «серебряного века», авторов нашумевшего сборника Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции (1909), интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти. При этом понятия «образованный класс» и «интеллигенция» были частично разведены – не любой образованный человек мог быть отнесен к интеллигенции, а лишь тот, который критиковал «отсталое» правительство. Критическое отношение к царскому правительству предопределило симпатии российской интеллигенции к либеральным и социалистическим идеям.

Русская интеллигенция, понимаемая как совокупность оппозиционных к власти лиц умственного труда, оказалась в дореволюционной России довольно изолированной социальной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Контраст между претензией на мессианство и оторванностью от народа приводил к культивированию среди русских интеллигентов постоянного покаяния и самобичевания.

Особой темой дискуссий начала 20 века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе: интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы (Н.А.Бердяев , М.И.Туган-Барановский , Р.В.Иванов-Разумник). Другие (Н.И.Бухарин, А.С.Изгоев и др.) рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода, но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам ее относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной, пролетарской, крестьянской). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.

Начиная с 1920-х состав российской интеллигенции начинает резко изменяться. Ядром этой социальной группы стали молодые рабочие и крестьяне, получившие доступ к образованию. Новая власть сознательно проводила политику, облегчавшую получение образования выходцами «из трудящихся» и затруднявшую его для лиц «нетрудового» происхождения. В результате при резком росте числа людей с высоким образованием (если в Российской империи лица умственного труда составляли примерно 2–3%, то к 1980-м они составляли в СССР более четверти всех трудящихся) происходило понижение качества и их образования, и их общей культуры. Этическая составляющая в определении интеллигенции отошла на задний план, под «интеллигенцией» стали понимать всех «работников умственного труда» – социальную «прослойку».

В советский период произошли существенные изменения также и в отношениях между интеллигенцией и властью. Деятельность интеллигенции была взята под строгий контроль. Советских интеллигентов обязывали пропагандировать «единственно верную» коммунистическую идеологию (либо, как минимум, демонстрировать лояльность к ней).

В условиях идеологического принуждения характерной чертой жизни многих советских интеллигентов стало отчуждение от политической жизни, стремление заниматься лишь узкопрофессиональной деятельностью. Наравне с официально признанной интеллигенцией в СССР сохранялась очень немногочисленная группа интеллигентов, которые стремились отстаивать право на свою независимость и творческую свободу от правящего режима. Эту оппозиционную часть интеллигенции стремились уничтожить «как класс»: многие подвергались репрессиям под надуманным предлогам (можно вспомнить жизнь А.Ахматовой или И.Бродского), все инакомыслящие испытывали давление цензуры и ограничения на профессиональную деятельность. В 1960-е среди советских интеллигентов возникло диссидентское движение, остававшееся до конца 1980-х единственной в СССР организованной формой оппозиции.

Современная российская интеллигенция.

Оппозиционные настроения, широко распространенные среди советских интеллигентов, нашли выход в конце 1980-х – начале 1990-х, когда именно интеллигенция возглавила тотальную критику советского строя, предопределив его моральное осуждение и гибель. В России 1990-х интеллигенция получила свободу самовыражения, однако многие лица умственного труда столкнулись с резким понижением своего уровня жизни, что вызвало их разочарование в либеральных реформах и усиление критических настроений. С другой стороны, многие выдающиеся интеллектуалы смогли сделать карьеру и продолжали поддерживать либеральную идеологию и либеральных политиков. Таким образом, постсоветская интеллигенция оказалась расколота на группы с различными, во многом полярными позициями.

В связи с этим есть точка зрения, согласно которой интеллигенции в собственном смысле в современной России уже нет. Сторонники этой позиции выделяют три периода эволюции отечественной интеллигенции. На первом (от петровских реформ до реформы 1861) интеллигенция только формировалась, претендуя на роль ученого советчика официальных властей. Второй период (1860-е – 1920-е) – это время реального существования интеллигенции. Именно в этот период возникает противостояние «власть – интеллигенция – народ» и формируются основные характеристики интеллигенции (служение народу, критика существующей власти). После этого периода следует и продолжается до сих пор «фантомное» существование интеллигенции: какого-либо морального единства среди образованных людей больше нет, но часть российских интеллектуалов все еще стремится выполнять миссию просвещения власти.

В современной России популярны оба подхода к определению понятия «интеллигенция» – как нравственно-этическое (в философских и культурологических исследованиях), так и социально-профессиональное (в социологии). Сложность использования понятия «интеллигенция» в его этической трактовке связана с неопределенностью тех критериев, по которым можно судить о принадлежности людей к этой социальной группе. Многие прежние критерии – например, оппозиционность к правительству – отчасти потеряли смысл, а этические признаки слишком абстрактны, чтобы их можно было использовать для эмпирических исследований. Все более частое употребление понятия «интеллигенция» в значении «лица умственного труда» показывает, что происходит сближение российской интеллигенции с западными интеллектуалами.

В конце 1990-х в российской науке возникло «интеллигентоведение» как особое направление межнаучных гуманитарных исследований. На базе Ивановского государственного университета действует Центр интеллигентоведения, изучающий интеллигенцию как феномен российской культуры.

Наталия Латова

Слово «интеллигенция» не раз меняло значение, от благородного до самого презрительного, что еще раз доказывает то, что язык - это живой организм. Но наступило новое время и трактовок стало еще больше, причем словари обязаны фиксировать все, чтобы угодить каждому субъективному взгляду. Одни откровенно приравнивают интеллигента к снобу, настаивая, что он является всего лишь представителем субкультуры напыщенных гордецов, другие считают интеллигенцию классом интеллектуальных производителей, которые должны занимать особое положение в обществе. Так кто такой интеллигент?

Поскольку переиначивание смысла этого понятия вошло в моду, мы сами решили предложить вам образ интеллигента. Прежде всего, нужно сказать, что она идеалистична, то есть максимально дружелюбна к человеку. Она утверждает, что каждый может быть представителем интеллигенции, вне зависимости от статуса, профессии и финансового состояния, иными словами, интеллигенция - это культурно-этическая концепция, которая в последнюю очередь опирается на материальные достижения. Вот список из десяти правил, которые ее формируют.

1) Человеколюбие

2) Ценность времени

Несмотря на альтруистичность, интеллигент понимает, что некоторые люди просто отнимают его время. Он легко рвет связи с надоедами, которые не разделяют его ценности и беспардонно навязывают свои, и никогда не спорит с человеком, если единственный смысл словесной перепалки это удовлетворение самолюбия. Самодостаточный человек знает себе цену и ему не нужно бессмысленно утверждаться перед кем-то, расплачиваясь временем. Интеллигент также строг с занятиями, которые его обворовывают. Он тщательно планирует досуг, чтобы не раскошеливаться на ерунду, которая отвлекает его от саморазвития.

3) Воспитание

Представители интеллигенции большое внимание уделяют манерам. Они тактично подсказывают людям, где они совершили ошибку, и ни в коем случае не заставляют их стыдиться. Интеллигенты умеют хранить секреты и не участвуют в распространении слухов и сплетен - им не доставляет скрытое ехидство, а если вежливый человек хочет высказаться, он сделает это деликатно, но прямолинейно.

4) Скромность

Интеллигент никогда не допустит даже косвенного намека на свой высокий статус. В компании он всего лишь работник определенной профессии, даже если он приобрел чрезмерное влияние и богатство, разговор ведет на одном языке и не вставляет в речь цитаты на иностранном, не хвалиться посещенными странами, а просто переходит к истории, будто вычитал ее из книги. Одним словом, чем меньше «Я» в разговоре, тем больше проявляется личность.

5) Образование и самообразование

Интеллигент обожает знания и обретение новых талантов. Он обязательно получает университетский диплом, хотя бы потому, что ему нравится учиться, а его досуг заполнен книгами, журналами и разнообразными статьями из интернета. Образованный интеллектуал не кичится знаниями: он никогда не разговаривает замудренными словами в приземленных компаниях, чтобы показать свое превосходство, и не укоряет человека за то, что он не читал «Доктора Живаго», к тому же, возможно, сам интеллигент не знаком с этим романом. Всего не узнаешь и не перечитаешь, но ключевые труды культуры и науки надо знать и понимать и стараться привлекать к ним внимание других.

6) Грамотная речь

Язык - это отражение культуры народа, поэтому к нему нужно относиться крайне бережно. Интеллигент консервативен по отношению к иностранным словам и предпочитает заменять их русскими аналогами, но никогда не противится уже устоявшейся традиции, то есть «хобби» с его подачи может превратиться в «увлечение», но называть фонтан водометом никто не станет. Немалое значение уделяется словарному запасу и построению предложений для красивого выражения мысли.

Что будет кричать интеллигент, когда ударит молотком по пальцу? То же, что и все люди. Воспитанный человек прекрасно знает слова народного языка, но на публике он употребляет их раз в сто лет, чтобы ругательство было настоящим впечатлением, а не мусором, постоянно подмешиваемым в речь. Если же человек должен высказать свою позицию по абсурдному вопросу или мнение об омерзительном персонаже, он воспользуется остроумием или просто промолчит.

7) Независимая точка зрения

Критичный ум не позволяет вводить себя в заблуждение. Несмотря на убеждающие уговоры, интеллигент всегда принимает решения самостоятельно. Он дотошно изучает все стороны вопроса, используя разные источники информации, а затем занимает позицию оппонента и старается ее защитить, чтобы в итоге выступить судьей и решить, кто прав - защита или обвинение. Хладнокровный и беспристрастный взгляд критики обезоруживает любую ложь, даже если она приятна - умный человек прежде всего честен сам с собой.

8) Патриотизм

Интеллигент - убежденный патриот и не менее убежденный космополитист. Весь мир его дом и все иностранцы его братья, но родина у него одна и о ней нужно заботиться. Представитель интеллектуального класса делает все, чтобы сделать жизнь отечества лучше, и никогда не причитает, что его страна хуже других. Патриоты живут в самых лучших государствах, которые сами же и создают.

9) Уважение к культуре

Несмотря на то что культуру определяет весь народ, именно интеллигенция является ее проводниками сквозь эпохи. Своим трудом ее представители сохраняют историю менталитета народа, причем не только своего, и благодаря этому формируют мировоззрение будущих поколений.

10) Состоятельность

Мыслящий человек должен уметь себя реализовывать, а для этого вовсе необязательно гнаться за гигантскими вершинами. Жизненные успехи интеллигента - это стабильный доход на любимой работе, счастливая семья, верные друзья и, конечно же, вклад в благосостояние и развитие общества.