Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Что такое парадигма? Данное понятие включает в себя множество значений. Проще говоря, это угол зрения на определенную проблему, связанную с обществом, в социальных науках. Изменение парадигм ведет к научной революции, что является положительным сдвигом. Как человек научился смотреть на себя со стороны не сразу, а по прошествии многих лет собственной эволюции, так и общество должно пройти некое развитие перед тем, как создать социологическую теорию. Ведь люди должны быть определенным образом сплоченны, чтобы создать ее.
[b]Первая классификация социологических парадигм
Каждая социологическая школа предлагала свою научную парадигму, связанную со своими взглядами на общество. Они формировались не сразу, но каждый из возможных взглядов имеет рациональное зерно. Точно так же, каждая из парадигм не может полностью раскрыть общество.
1. Парадигма социальных фактов рассматривает общество не как следствие действий определенных индивидов, а спонтанно формирующуюся систему, зависящей от реальной социальной ситуации, так называемых «социальных фактов».
2. Парадигма понимания, которая часто называется социологией действия. Она связана с именами В. Парето, а также известно М. Вебера. Заключается данная парадигма в том, что любое действие индивида осознается, а потому нужно смотреть на общество сквозь призму понимания.
3. Парадигма социального поведения представляется теорией бихевиоризма Б. Скиннера, которая стала известна в американской социологии. Базовый принцип этой теории заключается в следующем – социальное поведение личности реактивно по своей природе, поэтому рассматривать его необходимо из позиции, что человек автоматически реагирует на внешние воздействия.
4. Социально-исторический детерминизм. Данная парадигма базируется на учении К. Маркса и его учеников. Здесь общественная реальность трактуется как совокупность отношений между людьми, сформированных в процессе труда. Но значение самих индивидов минимальное, а базовый фактор развития общества – это социально-экономические структуры, которые находятся в процессе постоянного взаимодействия между собой. А реальная роль, определяющая влияние на историю – это не индивиды, а массы, и только они, согласно этой теории, могут определять общественные тенденции.
5. Психологический детерминизм. Данная парадигма образовалась на пересечении двух наук: социологии и психологии. В ее основу лег психоанализ З. Фрейда (его еще называют Фройдом, это один и тот же человек, их путать не нужно), и согласно этой парадигме общественная реальность трактуется как следствие борьбы инстинктивного и общественного начал в человеке. Эта борьба не прекращается никогда и именно она является причиной появления культуры, искусства, поступки отдельно взятых индивидов и так далее. Далее из идей Фрейда развивался фрейдомарксизм и неофрейдизм.
[b]Вторая классификация социологических парадигм
А есть и другая классификация парадигм социологической науки, согласно которой выделяется три направления исследований общества: натуралистическое, интерпретирующее и оценивающее. Давайте разберемся в каждом из них.
1. Натуралистическая совмещает социологические парадигмы, базирующиеся на близких к естественным наукам методах исследования общества. Так, типичными представителями этого направления являются О. Конт и Г. Спенсер. Это позитивистское направление социологического знания, в основе которого признаются только математические и эмпирические методы получения новых знаний.
2. Интерпретирующее направление базируется на признание существенных различий между сущностью предмета и методов социальных и естественных наук. Типичные представители данного направления – М. Вебер и его последователи, которые считали ненужным констатация и изучение объективных фактов общественной деятельности, а ориентирование на понимание субъективного мира индивидов, входящих в общество, их мотивов и стремлений.
3. Оценивающее направление основано на соединении исследовательской и соцально-критической деятельности ученых, а часто к ним добавляется еще и социально-преобразующая. В рамках данного направления концепции и теории имеют потенциал критики и преобразования, а также связаны с направленной на социальную реальность оценку. Так, сюда относятся ученые К. Макрк, К. Поппер и другие.

«Социология – одна из самых молодых и содержательных наук об обществе». Стремление понять, осмыслить общество, выразить свое отношение к нему было свойственно человечеству на всех этапах его истории. Обычно слово «социология» ассоциируется с проведением опросов, изучением общественного мнения. Опрос – важный инструмент исследования в социологии, но основной задачей ученых-социологов считался анализ и осмысление проблем, связанных с функционированием и развитием как общества в целом, так и отдельных социальных групп и институтов.

Любая сумма знаний людей об окружающем их мире может называться наукой только в том случае, когда существует четко определенный предмет исследования, система знаний, касающихся этого предмета, а также категориальный аппарат, описывающий сущностные основы данного предмета. Большинство современных наук формировали свой предмет и систему знаний в результате длительного исторического периода. В самом начале этого пути мы сталкиваемся с мыслями и идеями, описывающими предмет науки исключительно на уровне обыденного знания. Однако в дальнейшем эти знания выступают в качестве основ науки, ростков новых направлений развития человеческой мысли.

Теоретическая социология состоит из множества научных школ, но все они базируются на двух основных подходах к изучению и объяснению общества — позитивизме и гуманитаризме.Позитивизм возник и стал господствовать в социологии Х1Х века в противовес умозрительным рассуждениям об обществе. Это рациональный подход, основанный на наблюдении, сравнении, эксперименте. Его исходные позиции сводятся к следующему: а) природа и общество едины и развиваются по одним законам; б) общественный организм подобен биологическому; в) общество должно изучаться теми же методами, что и природа.Позитивизм ХХ века — это неопозитивизм. Его исходные принципы значительно усложнены: это натурализм (общность законов развития природы и общества), сциентизм (точность, строгость и объективность методов социальных исследований), бихевиоризм (изучение человека только через открытое поведение), верификация (обязательное наличие эмпирической основы у научного знания), квантификация (количественное выражение социальных фактов) и объективизм (свобода социологии как науки от ценностных суждений и связи с идеологией).На основе позитивизма и его второй волны — неопозитивизма родились, функционировали и существуют следующие направления социологической мысли: натурализм (биологизм и механицизм), классический марксизм, структурный функционализм. Позитивисты и их последователи ХХ века рассматривают мир как объективную реальность, полагая, что изучать его следует, отбросив свои ценности. Они признают только две формы знания — эмпирическое и логическое (только через опыт и возможность проверки) и считают необходимым лишь изучение фактов, а не идей.Гуманитаризм или феноменология — это подход к изучению общества через понимание. Его исходные позиции таковы: а) общество не является аналогом природы, оно развивается по своим законам; б) общество — не объективная структура, стоящая над людьми и независимая от них, а сумма взаимоотношений двух и более индивидов; в) главное — это расшифровка, истолкование смысла, содержание этого взаимодействия; г) основные методы данного подхода: идеографический метод (исследование индивидуальных лиц, событий или предметов), метод качественного анализа (понимание явления, а не его подсчет), методы феноменологизма, т.е. познание причин и сущности социальных явлений, например, лингвистический метод (изучение того, что доступно языку), метод понимания (познание общества через самопознание), метод герменевтики (интерпретация осмысленных человеческих действий), метод чувствования и др.Большинство представителей гуманитаризма настроены субъективистски, отвергая «свободу от ценностей» как невозможную в социологии — науке, затрагивающей интересы людей. Современная социология является мультипарадигмальной наукой. Под парадигмой понимается признанный и принятый научным сообществом способ решения определенного круга научный задач. Можно выделить три основные парадигмы современной социологии: структурно-функциональную, которая рассматривает общество как относительно стабильную систему взаимосвязанных частей, основанную на широко распространенном согласии относительно того, что является желательным с точки зрения морали, где каждая часть общества имеет функциональные следствия в отношении общества в целом; конфликтно-радикальную, которая исходит из того, что общество — это система, которая характеризуется социальным неравенством, когда одни категории людей получают большую выгоду от устройства общества, чем другие, в основе этого неравенства лежит конфликт, который способствует общественным изменениям; символический интеракционизм — в отличие от первых двух парадигм общество представляется как постоянный процесс социального взаимодействия в специфических условиях, в основе которого лежат коммуникации посредством символов, при этом индивидуальные восприятия социальной реальности неповторимы и изменчивы.

Объединительные парадигмы — постклассические парадигмы, в которых раскрывается взаимосвязь социальных структур и деятельных социальных агентов.
Последние десятилетия в развитии современной социологии отмечены, с одной стороны, появлением новых соц. концепций, дальнейшим усилением их многообразия, с другой — все яснее проявляющимся стремлением преодолеть традиционный разрыв макро- и микросоциологии, теоретического и эмпирического подходов к изучению и пониманию соц. реальности. Такое стремление началось в 30-е годы, но именно в 70-90 оно приобретает характер устойчивой, доминирующей тенденции. Значение объединительных попыток состоит не только в том, что они сами по себе несут немалое новое соц. значение, но и в том, что успешное решение этой важнейшей задачи может означать переход к качественно новому этапу в развитии теоретической социологии. Речь идет о тенденции движения не к одной и единственной общесоциальные теории, исключающей плюрализм соц. парадигм, а об обеспечении единства и многообразия, при котором сохраняющийся плюрализм не исключал, а предполагал сближение различных методологических подходов к изучению соц. действительности. Речь идет о потребности в создании более широкой и высокой соц. научной системы, способной обобщить лучшие достижения различных направлений современной социологии.

Интегралистские, объединительные тенденции в современной социологии рельефно проявились в частности в новейших концепциях «коммуникативного действия» Хабермаса, «структуралистского конструктивизма» Бурдье, «структурации» Гидденса, «неофункционализма» Александерса и др. Немецкий философ и социолог Юрген Хабермас в работах «Теория коммуникативного действия», «Фактичность и значимость» и др. сделал попытку соединить концепции структурного функционализма и концепции феноменологии, добиться интеграции теории действия и теории систем. С творчеством этих социологов связан качественно новый этап в развитии социологической науки.

В таком случае можно обратиться к работе Г.В.Осипова «Социология и социализм», в которой были определены следующие парадигмы:
— социальных фактов (структурный функционализм и теория социальных конфликтов);
— социальных дефиниций (символический интеракционизм и этнометодология);
— социального поведения (теория обмена и психологический редукционизм).

Иначе определяются парадигмы современной социологии в западной научной литературе. В частности, видный английский социолог Э.Гидденс выделяет следующие:
— функционализм и структурализм;
— символический интеракционизм;
— марксизм;
— теория конфликтов.

Достаточно интересной представляется точка зрения Н.А.Поляковой, которая в работах «Современная западная социология: классические традиции и поиски новой парадигмы» и «От трудового общества к информационному: западная социология об изменении социальной роли труда» предлагает по-новому взглянуть на данную проблему. Она предлагает различать только классическую и современную парадигмы обосновывая тем, что первая основывается на признании:
— труда как наиболее фундаментального принципа, определяющего процессы создания, функционирования и развития общества, т.е. традиционного трудового общества;
— «человека труда» — основного действующего лица трудового общества.

Вторая строится на совершенно других основаниях, исходных из признаков, характерных для социальных систем конца XX века:
— «информационного» общества, когда определяющим является не производство вещей и товаров, а собственно информация;
— не «человек труда» , не «экономичный «человек, а на первый план выходит личность с его потребностями над утилитарными, над материальными.

Итак, следует отметить, что для современной западноевропейской социологической мысли характерно все большее ее сближение с социальной философией и ориентация на решение крупномасштабных социальных проблем. Так, английские социологи акцентируют внимание на изучении социальных слоев и классов проблемах социальной стратификации. Социологическая наука в США, имеющая в большей степени прикладной характер, по прежнему, больше усилий прилагает исследованию проблем индивидуальной мобильности и сближается в этом с поведенческими науками.

В настоящей работе мы рассмотрим 5 основных парадигм современной социологии:

1. Парадигма социологических факторов (Эмиль Дюркгейм: структурный функционалилизм).
2. Парадигма социологических дефиниций (Макс Вебер: важны не сами факты, а то, как они определяются человеком).
3. Парадигма социологического поведения (Джордж Хоманс: свое поведение люди строят на эквивалентном обмене).
4. Парадигма социально-исторического детерминизма (Карл Маркс: социально-классовое разделение общества – основа различий в образе жизни людей).
5. Парадигма жизненных миров (Альфред Шюц: в повседневном опыте людей складываются устойчивая социальная практика).

Парадигма социологических факторов

Эволюционный путь институциональных изменений наиболее подробно описан в социологии сторонниками структурного функционализма (Г. Cпенсер, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс и др.), которые характеризуют его тем, что, во-первых, преобразование институтов осуществляется постепенно и, как правило, почти незаметно для конкретного исторического времени, во-вторых, эволюционные изменения носят адаптивный характер, то есть вызваны необходимостью приспособления общества к объективным физическим или социальным условиям, в-третьих, становление каждого института вызвано объективными потребностями людей и общества, а появление новых является результатом легитимации неформальных, то есть юридически не закрепленных социальных практик. Такой подход, в общем и целом, отражает главные характеристики этого процесса.

Например, Спенсер определенно утверждает, «что промышленные порядки долгое время казались теми ж, что и в старину», а также подчеркивает, что наиболее крупные и жизненные черты общественного строя возникают не по мысли какого-нибудь индивида, «а из личных усилий граждан удовлетворить их собственные потребности». Все общественные изменения следует приписывать не личностям, «а социальным причинам», само же общественное (политическое) тело следует сопоставлять с живыми организмами, «а не с искусственно созданным механизмом». Он также уверен, что вся промышленная организация от главных до мельчайших ее черт сделалась такой «не только без помощи законодательного руководства, но и в значительной степени вопреки законодательным стеснениям». То есть английский социолог убежден, что эффективность функционирования институтов наиболее полно проявляется при независимости от принуждения субъективных интересов индивидов и особенно властных структур.

Э. Дюркгейм также убежден в объективном характере общественных изменений и причины их видит не в индивиде, а социальной среде. Институты науки, искусства, экономическая и иная деятельность человека развиваются вследствие необходимости приспособления к изменяющимся условиям не только физической, но и расширяющейся социальной среды. Увеличение плотности населения и объема общества вынуждает индивидов в целях самосохранения и выживания больше работать, больше напрягаться, больше специализироваться.

Однако люди не есть пассивные свидетели своей истории. Человеческая рефлексия в состоянии управлять движением причин изменений. Вместе с тем, «хотя общество ничто без индивидов – каждый из этих последних скорее продукт общества, чем виновник его». И общество не вторичный, а главный источник прогресса, оно — «реальность, которое такое же малое дело наших рук, как и внешний мир; мы, следовательно, должны приноровиться к ней, чтобы быть в состоянии существовать, и раз она изменяется, должны изменяться и мы». Французский ученый также, как Г. Спенсер, подчеркивает постепенность эволюционных изменений и говорит о «медленной эволюции».

Главные проблемы социологии, подчеркивает Дюркгейм, заключаются в исследовании того, «как сформировался политический, юридический, нравственный, экономический, религиозный институт, верование и т.д., а также какие причины их породили и каким полезным целям они соответствуют. Единственным инструментом для анализа этих феноменов в социологии является сравнительный метод.

Т. Парсонс в своей концепции эволюционных изменений выделяет наиболее важные для эволюционной перспективы процессы, «усиливающие адаптивную способность либо внутри общества путем порождения нового типа структуры, либо через культурное проникновение и вовлечение других факторов и комбинаций с новым типом структуры, внутри других обществ и, возможно, в более поздние периоды».

Американский социолог выделяет три необходимых компонента процесса эволюционных изменений – дифференциацию, интеграцию и усвоение специализированной системы ценностей. Первый означает, что некий элемент или система разделяется на элементы и системы (обычно две). Второй, что увеличение числа систем или элементов требует определенных усилий для координации их действий. И третий компонент процесса изменений связан с необходимостью приспособления общей системы ценностей для дифференцированной системы (элемента). Чтобы дифференциация вела к большей развитости системы, каждая отделившаяся система должна увеличивать адаптивную способность своей первичной функции.

Свою парадигму эволюционного изменения он иллюстрирует на примере развития организованного на родстве крестьянского хозяйства. Первоначально оно является и местом проживания и первичной единицей сельскохозяйственного производства. Постепенно этот набор ролей и коллективов дифференцируется, то есть большая часть работы делается в специализированных местах, а люди занятые в них являются также членами домашнего семейного хозяйства. Теперь уже глава семьи, работающий по найму в производящей организации, не может исполнять роль, определяемую родством, поэтому необходимо разработать систему авторитета на производстве, то есть создание фактора интеграции. Производственные и домашние коллективы должны быть скоординированы внутри более широкой, например, локальной, общественной системы. Адаптивное усиление требует, чтобы специализированные функциональные способности были свободны от предшествующих предписаний и были основаны на генерализованных ресурсах, свободных от аскриптивных источников. Необходимо также сформулировать специализированный образец ценностной системы, причем на более высоком уровне общности с тем, чтобы обеспечить более широкое многообразие целей и функций подразделений.

Парсонс убежден, что состояние любого общества является «многосоставной результирующей прогрессивных циклов, включающих эти (и другие) процессы изменений. Этот результат в контексте любого более общего процесса будет продуцировать веерообразный спектр типов, которые варьируются в соответствии с различными ситуациями, степенью интеграции и функциональным положением в более широкой системе». Причем в этом разнообразии некоторые общества будут склонны к дополнительному эволюционному развитию, другие, наоборот, будут блокированы внутренними конфликтами или иными помехами, что с трудом будут себя поддерживать или даже разрушаться. Но среди этих последних могут быть и общества, наиболее созидательные для порождения компонентов, имеющих долговременную значимость. Он верит, что среди разнообразия обществ возникнет «прорыв» процесса развития и, как он полагает, “процесс инновации всегда будет соответствовать нашей парадигме эволюционного изменения». Такой прорыв обеспечит обществу новый уровень адаптивной способности.

Парсонс не скрывает, что эволюционные изменения как увеличение адаптивной способности заимствованы им из теории органической эволюции. Вместе с тем, он подчеркивает, что не рассматривает эволюцию как простой, непрерывный, линейный процесс, хотя и претендует на вычленение неких общих уровней (стадий) продвижения. Он выделяет три обширных эволюционных уровня – первобытнообщинный, промежуточный и современный. Водоразделы между стадиями он производит на основе изменений в кодовых элементах нормативных структур. При переходе от первобытного к промежуточному обществу ключевую роль играет язык, а от промежуточного к современному – институционализация кодов нормативного порядка, присущего социетальной структуре и связанного с системой права.

Если письменность способствует независимости культурной системы, то закон содействует независимости нормативных компонентов социетальной структуры от принуждения политических и экономических интересов, а также от личностных, органических факторов и факторов физического окружения. Современные индустриальные общества занимают высшую ступень в схеме стадий Парсонса. Понятно, что они более дифференцированы, политическая и экономическая система отделены от религии и системы права. Их эффективность и жизнеспособность подтверждается тем, что они все более распространяются по миру, заменяя предшествующие типы общественного устройства.

Таким образом, согласно Парсонсу, социальная эволюция – это процесс прогрессирующей дифференциации социальных институтов. Главным фактором и условием эффективности изменений институтов является адаптивное усиление, то есть большая приспособленность новых институтов к выполнению своих функций, а, следовательно, к удовлетворению потребностей общества.

Хотя структурный функционализм и внес большой вклад в понимание эволюционного развития институтов и обществ, следует признать, что не все аспекты их воззрений принимаются другими учеными. Например, Э. Гидденс считает, что абсолютизация адаптации как фактора социальных изменений для социологии имеет малую ценность, и экстраполяция этого биологического явления на социальные процессы некорректна, так как в биологии оно имеет точный смысл и относится к способу, «при помощи которого случайно проявившиеся характеристики некоторых организмов содействуют их выживанию и влияют на гены, передаваемые от одного поколения к другому». Вместе с тем, на наш взгляд, нельзя и полностью исключить фактор адаптации в процессе трансформаций социальных институтов. Если институты возникают для удовлетворения потребностей людей, а потребности есть их реакция на окружающую природную и социальную среду, то внешние перемены так или иначе вынуждают человека пересматривать свои потребности и приспосабливаться к изменившимся условиям посредством, в том числе и институтов, организующих социальную жизнь. Другой вопрос, что, видимо, следует избегать абсолютизации этого фактора, так как он не является единственной причиной изменений.

На наш взгляд, пора также отказаться от классификации обществ подобно биологическим организмам по степени их сложности, а тем более выносить вердикты о безусловной замене более древних на современные. Необходимо признать и ценить уникальность и самобытность сохранившихся институтов и культур, чтобы не только избежать этноцентризма, но и понимать многообразие и пестроту существующих ныне обществ, в каждом из которых может случиться инновационный цивилизационный прорыв, и не исключено, что отличный от модели и траектории современных индустриальных обществ. Иными словами функционалисту Парсонсу можно было бы возразить словами функционалиста Дюркгейма, который предупреждал, что не нужно судить о месте, занимаемом обществом на социальной лестнице, по состоянию его экономики, так как она может быть только подражанием, копией и скрывать социальную структуру низшего вида. Надо отдать должное структурному функционализму (Б.Малиновский, А.Рэдклифф-Браун и др.), а также представителям циклических теорий (А. Тойнби, Н.Данилевский, П.Сорокин и др.), которые стали основателями плюралистической парадигмы культуры, признающей в отличие от эволюционных концепций множественность и индивидуальность мировых культур.

И, конечно же, несмотря на признание объективного характера эволюционных изменений, нельзя не признать того факта, что человек все более становится субъектом изменений социальных институтов. Убедительный, на наш взгляд, пример приводит Д. Норт который подчеркивает, что уничтожение института рабства, которое было прибыльным и жизнеспособным на протяжении многих веков, состоялось благодаря все растущему отвращению цивилизованных людей к собственности на человека. То есть, социально принятая некогда система была законным или конституционным образом упразднена не потому, что перестала быть эффективной, а вследствие невозможности сохранять свою легитимность вопреки общественному мнению, признавшему эти социальные отношения негуманными, а потому неправомерными. Это свидетельствует о том, что человечество все более начинает беспокоиться не только о выживании, адаптации или удовлетворении своих материальных потребностей, но и о ценностях более высокого порядка.

Парадигма социологических дефиниций

Макс Вебер считается родоначальником современных учений о социальном действии. Сама социология, по его глубокому убеждению, «есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие». Вебер определяет действие (независимо от того, проявляется ли оно вовне, например, в форме агрессии, или сокрыто внутри субъективного мира личности, подобно претерпеванию) как такое поведение, с которым действующий индивид или индивиды связывают субъективно полагаемый смысл. «Социальным» действие становится только в том случае, если по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него».

Для рассмотрения веберовской теории науки можно в качестве отправного пункта взять классификацию типов социального поведения. Парето исходит из антитезы: логическое – нелогическое. Что касается Вебера, то он исходит — хотя это и не классическая форма изложения — из подразделения понятия ценностно-рациональное (wertrational),аффективное. Или эмоциональное, и, наконец, традиционное.

Рациональный по отношению к цели, целерациональный поступок приблизительно соответствует “логическому” поступку Парето. Это действие инженера, который строит мост; спекулянта, который стремиться заработать деньги; генерала, который хочет одержать победу. Во всех этих случаях целерациональное поведение определяется тем, что субъект ставит перед собой ясную цель и применяет соответствующие средства для ее достижения.

Однако Вебер не утверждает, как Парето, что поступок, совершаемый с применением неадекватных способов из-за ошибочности в знаниях, нерационален. Целерациональность поступка определяется опытом субъекта, а не наблюдателя. Но таким должно быть скорее определение Парето.

Рациональный по отношению к ценности, ценностно-рациональный поступок совершил, например, немецкий социалист Лассаль, убитый на дуэли, или капитан, который утонул, отказавшись покинуть свое судно. Поступок оказывается ценностно-рациональным в таком случае не потому, что направлен на достижение определенной, внешне фиксируемой цели, а потому, что не принять вызова или покинуть тонущий корабль было бы бесчестием. Субъект поступает рационально, идя на риск не ради достижения внешне фиксируемого результата, а из верности собственному представлению о чести.

Поступок, который Вебер называет аффективным, обусловлен исключительно душевным состоянием или настроением индивида. Мать может ударить своего ребенка, потому что его поведение невыносимо, футболист наносит удар в ходе матча другому игроку, потеряв контроль над собой. В этих случаях поступок определяется не целью или системой ценностей, а эмоциональной реакцией субъекта в определенных обстоятельствах.

И наконец, традиционное поведение диктуется привычками, обычаями, верованиями, ставшими второй натурой. Субъект поступает по традиции, ему нет нужды ни ставить перед собой цель, ни определять ценности, ни испытывать эмоциональное возбуждение - он просто подчиняется укоренившимся в нем за долгую практику рефлексам.

Эта классификация типов социального поведения обсуждалась и уточнялась на протяжении полувека. Хочется подчеркнуть, что она некоторым образом освещает все умозаключения Вебера. Действительно, он не раз обращается к ней в своих трудах.

Социология - наука, восприимчивая к социальному поведению. Восприимчивость подразумевает осмысленность, которую субъект придает своему поведению. В то время как Парето судит о логичности поступков, ссылаясь на знания другого лица (наблюдателя), Вебер задается целью понять смысл, придаваемый каждым субъектом своему поведению. Осознание субъективных значений тех или иных поступков подразумевает необходимость классификации категорий или типов социального поведения. Оно приводит нас к пониманию структуры их осмысления.

Классификация типов социального поведения оказывает в определенной степени воздействие на веберовское толкование современной эпохи. Характерная черта мира, в котором мы живем, - рациональность. При первой оценке она соответствует расширению сферы целерациональных поступков. Хозяйственное предприятие - рационально, управление государством при помощи бюрократического аппарата - тоже. Все современное общество также стремится к целерациональной организации, а философская проблема нашего времени, проблема в высшей степени экзистенциалистская, заключается в том, чтобы определить, границы той части общества, где продолжает существовать и должно существовать поведение другого типа.

Наконец, эта классификация видов поступков связана с тем, что составляет дух философских размышлений Вебера, а именно понимание путей взаимодействия и размежевания науки и политики.

Термин «понимание» представляет собой классический перевод с немецкого verstehen. Идея Вебера заключается в сле­дующем: в области феноменов природы объяснить наблюдаемые закономерности мы можем только посредством математических по форме и характеру посылок. Другими словами, нам нужно объяснить явления суждениями, подтвержденными опытом, чтобы иметь ощущение, что мы их понимаем. Понимание, таким образом, носит опосредованный характер, оно достигается через понятия и связи. Что же касается человеческого поведения, то понимание в некотором роде оказывается непосредственным: профессор понимает поведение студентов, которые слушают его лекции, пассажир понимает, почему шофер такси не едет на красный свет. У него нет необходимости фиксировать, сколько водителей останавливаются у светофора, чтобы понять, почему они это делают. Человеческое поведение представляет собой внешне проявленную осмысленность, связанную с тем фактом, что люди наделены разумом. Чаще всего определенные осмысленные связи между действием и целями, между поступками одного и поступками другого индивида воспринимаются непосредственно. Социальное поведение содержит осмысленное построение, которое наука о человеческой действительности способна понять. Эта осмысленность ни в коей мере не означает, что социолог или историк постигли поведение интуитивно. Наоборот, они реконструируют их постепенно, используют тексты и документы. Для социолога субъективно подразумеваемый смысл воспринимается одновременно и как непосредственно понятный, и как вызывающий сомнение.

Понимание, по представлению Вебера, ни в коей мере не связано с какими-либо загадочными, заумными или сверхразумными способностями, сверхъестественными свойствами, не поддающимися логике естественных наук. Осмысленность поступка не является непосредственно, т.е. мы не можем понять сразу, без предварительного исследования, значение поведения других. Даже когда речь идет о наших современниках, мы почти всегда можем немедленно дать какую-то интерпретацию их поступков или их деятельности, но мы не можем знать без исследования и без доказательств, какая интерпретация правильна. Короче говоря, лучше сказать «внешне обнаруживается осмысленность», чем «непосредственная осмысленность», и вспомнить о том, что эта самая «осмысленность» по своей сути двусмысленна. Субъект не всегда знает мотивы своего поступка, исследователь еще меньше способен интуитивно постигнуть его: он должен искать, чтобы отличить истинные мотивы от правдоподобных.

Веберовская идея понимания в большой мере заимствова­на К. Ясперсом и отражена в работах, посвященных им в молодости психопатологии, а также в его «Трактате», который частично перевел Ж. П. Сартр. В центре внимания психопатологической концепции Ясперса - различение между объяснением и пониманием. Психоаналитик проникает в суть сна, улавливая связь между событием, имевшим место в детстве, и рожденным на этой почве комплексом, видит ход развития невроза. Таким образом, говорил Ясперс, осознаются внешние проявления смысловых значений, опыт пережитых событий. Но такому осознанию есть предел. Мы все еще очень далеки от понимания связи между тем или иным душевным состоянием и патологическим симптомом. Мы понимаем суть невроза, но не понимаем сути психоза. В какой-то момент осознание идеологических явлений исчезает. Кроме того, мы не понимаем рефлекторных действий. В общих чертах скажем, что поведение людей понятно в каких-то пределах; за этими пределами связи между душевным состоянием и физическим или психологическим перестают быть ясными, даже если они поддаются объяснению,

Это различие, по моему мнению, - отправная точка для мысли Вебера о том, что социальное поведение представляет собой для социолога обширную область деятельности в плане его понимания, сравнимого с тем, какого достигает психолог. Само собой разумеется, что социологическое понимание ни в коем случае не следует смешивать с пониманием психологическим. Автономная сфера социального понимания не покрывает сферы психологического понимания.

Основываясь на нашей способности понимать, мы приходим к выводу, что можем также объяснить единичные явле­ния без посредства обобщающих посылок.

Вопросы, на которых основывался Макс Вебер, разрабатывая свои концепции социологии религии, политики и современного общества, - экзистенциалистского порядка. Они касаются существования каждого из нас во взаимоотношениях с городом, с религиозной и метафизической истинами. Вебер спрашивал себя, каковы правила, которым подчиняется человек действия, каковы законы политической жизни и какой смысл может придавать человек своему существованию в этом мире; какова взаимосвязь между религиозными взглядами человека и его образом жизни; каково его личное отношение к экономике, государству? Веберовская социология находит свое вдохновение в экзистенциалистской философии, которая до начала всякого исследования несет в себе две отрицательные позиции.

Никакая наука не может научить людей, как им жить, или преподать обществу, как оно должно быть организовано. Никакая наука не сможет предсказать человечеству его будущее. Первое отрицание противопоставляет экзистенциалистскую философию Дюркгеймовой, второе - Марксовой.

Марксистская философия ошибочна, поскольку она несовместима с научной природой человеческого существования. Всякая историческая наука и социология имеют лишь частичное представление о реальности. Они не в состоянии предсказать нам заранее, что с нами будет, т.к. будущее не предопре­делено. Даже в том случае, когда некоторые события будущего предопределены, человек свободен в выборе; или отказаться от такого частичного детерминизма, или приспособиться к нему различными способами.

Разграничение между оценочным суждением и отнесением к ценностям ставит две другие фундаментальные проблемы.

Поскольку отбор и конструирование объекта науки зависят от вопросов, поставленных исследователем, то научные результаты внешне представляются обусловленными научными интересами ученого и окружающей его исторической обстановкой.

Вебер, как и Парето, считает социологию наукой, изучающей социальное поведение человека. Парето, ставя в центр своей концепции логические поступки, делает акцент на не­логических аспектах этих поступков, которые он объясняет или душевным состоянием, или тем, что они совершаются отбросами общества. Вебер, который тоже изучает социаль­ное поведение, делает акцент на понятии смысла пережитого или субъективного смысла. Его самое большое желание - постичь, как люди могли жить в отличных друг от друга обществах, при различных верованиях, как на протяжении веков они посвящали себя различного рода деятельности, связывая свои надежды то с потусторонним миром, то с существующим, одержимые то мыслями о спасении, то эконо­мическим развитием. Однако он пишет, что «высочайшие «цели» и «ценности», на которые, как показывает опыт, может быть ориентировано поведение человека, мы часто полностью понять не можем, хотя в ряде случаев способны постигнуть его интеллектуально; чем больше эти ценности отличаются от наших собственных, важнейших для нас ценностей, тем труднее нам понять их в сопереживании посредством чувствования, силою воображения».

Выход из создавшейся ситуации Вебер находит благодаря двум допущениям. Первое из них разводит обыденное сознание (или пристрастное отношение человека к тому, что является для него жизненно важным, практически полезным) и науку (или беспристрастное, объективное отношение исследователя к предмету анализа). Исследователь культуры, коим и называется у Вебера социолог, работает со вторым. Он выделяет «не общее для всех (изучаемых объектов), а значимое для всех (изучающих субъектов)». Таким образом, придание смысла как отнесение к ценности у Вебера находится вне сферы психологии, индивидуального переживания. Мы понимаем не самого действующего человека, а смысл его действия так, как его выявляет нам процедура отнесения к ценности.

Каждое общество имеет свою культуру в том смысле, ко­торый придают этому термину социологи-американцы, т.е. систему верований и ценностей. Социолог стремится понять бесчисленные формы существования людей, той жизни, которая может быть понятой только в свете системы верова­ний и знаний, какими живет рассматриваемое общество.

Парадигма социологического поведения

Авторы теории социального обмена, американские социологи Джордж Каспар Хоманс, Питер Микаэл Блау считают, что поведение людей есть не что иное, как постоянный обмен ценностями, как материальными (деньги, товары и т. д.), так и нематериальными (уважение, дружба и т. д.). Люди взаимодействуют только исходя из определенной) интереса, прямой обмен между ними обеспечивается личными обязательствами, необходимостью отвечать взаимностью на оказываемые услуги. В случае, когда обе стороны получают выгоды от сотрудничества, происходит укрепление социальных связей между ними. Дж. Хоманс формулирует основополагающий принцип взаимодействующих людей: чем больше вознаграждается определенная деятельность человека, тем чаще он ее повторяет. Согласно теории, оценка сторонами меры возврата своего вклада основывается на прошлом опыте социального обмена. Именно прошлый опыт формирует ожидания своеобразной «нормы поведения». Нарушение ожиданий со стороны одною из участников взаимодействия влечет за собой разочарование и агрессивную реакцию. Авторы теории отмечали, что отношения сторон в процессе обмена часто бывают неравными, — один партнер проигрывает по сравнению с другим. Этим они объясняют существование в обществе неравенства и статусных различий между людьми. Постоянное одностороннее предоставление важных благ — основной источник власти. Человек, контролирующий, к примеру, услуги, которые люди не могут получить больше нигде, может обрести власть над другими

Авторы символического интеракционизма (от англ. interaction — взаимодействие), американские ученые Дж. Мид и Герберт Блумер (род. в 1900), рассматривают взаимодействие между людьми как непрерывный диалог, в ходе которого его участники наблюдают, осмысливают намерения друг друга и реагируют на них. Для осмысления поступков и намерений каждому из субъектов при их взаимодействии необходимо «принять роль другого». Такое взаимодействие осуществляется с помощью символов (от греч. symbolon — условный знак), жестов (телодвижений, что-то выражающих или сопровождающих речь), которым придается определенное значение. На основе интерпретации символов и жестов вырабатывается ответная реакция, выполняется то или иное действие. Взаимодействие становится возможным благодаря тому, что люди придают одинаковое значение данному символу. Когда кто-то хмурится, мы понимаем, что человек чем-то недоволен, а если он смеется, мы пытаемся разгадать причину его радости. Мы способны на это, потому что нас с детства учат придавать значение определенным жестам и символам. Мы «разгадываем» намерения других людей, анализируя их поступки, опираясь на свой прошлый опыт в подобных ситуациях. Важнейшим из символов, по Дж. Миду, является язык (система звуковых средств). Язык- как форма общения обладает значительными преимуществами: в словах формируются общие понятия, оказывающие одинаковое воздействие на различных индивидов.

Социальная жизнь, по мнению авторов теории, есть непрерывный процесс, приспособления, взаимной подгонки участниками своего поведения к поведению других. Теории социального обмена и символического интеракционизма пытаются рассмотреть общество как результат действующих и понимающих друг друга индивидов, объединенных в группы.

Парадигма социально-исторического детерминизма

Принципиальный вопрос, имеющий для социологии первостепенное значение, - это вопрос о взаимодействии материальных и духовных ценностей в жизни общества.

Маркс выдвинул и обосновал ту незави­симую переменную, которая, по его мнению, играет реша­ющую роль, -способ материального производства. При этом он отстаивал положение о первичности бытия по от­ношению к общественному сознанию не в смысле появле­ния во времени сначала первого, а затем второго, а в пла­не признания решающей роли первого в процессе взаимо­действия. Отправным пунктом анализа всех обществ для Маркса являлось выяснение состояния производительных сил, научного и технического знания, материальных отно­шений между людьми. Идеи же, субъективные чаяния лю­дей отражение прежде всего этих отношений и поэтому не могут выступать в качестве главного, решающего фак­тора общественных перемен. «Способ производства мате­риальной жизни, - отмечал Маркс в работе «К критике политической экономии (Предисловие)», - обусловлива­ет социальный, политический и духовный процессы жиз­ни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их созна­ние».

Пожалуй, никакое другое положение, как это (ив про­шлом, и ныне), не подвергается самой интенсивной крити­ке, что Маркс исходит из экономического детерминизма, т.е. объясняет возникновение определенных социальных структур и отношений, политических и культурных инс­титутов всецело из тенденции экономического развития, хотя в жизни сплошь и рядом можно наблюдать обратные связи, ибо отмеченные явления сами воздействуют на эко­номику, на характер реального производства.

Можно соглашаться или нет с оппонентами Маркса, од­нако очевидно, что резкое акцентирование роли способа производства материальной жизни вольно или невольно умаляет значимость культурных, духовных, религиозных ценностей в развитии общества. Следует заметить, что многие со­ветские и другие последователи марксизма столь абсолю­тизировали эту марксову мысль, что вовсе игнорировали важную роль культурных ценностей. Вместе с тем в высказываниях самого Маркса, никак не про­сматривается стремление свести действие всех факторов общественной жизни лишь к одному - экономическому, не отрицается их взаимодействие. Более того, при жизни сам Маркс всячески открещивался от экономического де­терминизма, заявляя, что нельзя трактовать экономиче­скую необходимость так, будто лишь она является актив­ным фактором, а все остальное - лишь пассивное следст­вие.

Маркс был первым социологом, который рассматривал общество как объективную саморазвивающуюся реальность. Источником этого саморазвития являются противо­речия и конфликты прежде всего в материальной жизни. «На известной ступени своего развития, - пишет он, - ма­териальные производительные силы общества приходят в противоречия с существующими производственными от­ношениями, или - что является только юридическим вы­ражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм раз­вития производительных сил эти отношения превращают­ся в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной револю­ции… Сознание надо объяснять из противоречий матери­альной жизни, из существующего конфликта между обще­ственными производительными силами и производствен­ными отношениями».

Следует обратить внимание на три принципиальных. Движущей силой развития общества вы­ступает противоречие между производительными сила­ми и производственными отношениями. Социальная ре­волюция - есть не политическая случайность, а зако­номерное проявление исторической необходимости. Со­знание людей отражает реальные жизненные противо­речия. Иными словами, независимо от субъективных же­ланий отдельных людей, правящих верхов массы думают и действуют в зависимости от характера противоречий прежде всего в материальной жизни. Изменяются проти­воречия и конфликты - соответственно изменяются фор­мы мышления людей, происходит переоценка ценностей. Если постоянно не учитываются материальные интересы масс, если противоречия нарастают и углубляются, то воз­никает революционное сознание, приводящее массы в движение, и через социальную революцию происходит ра­дикальное изменение, качественное обновление обще­ственных отношений.

Такой взгляд на общество вошел в историю обществен­ной мысли как диалектический материализм. Он был при­менен Марксом к конкретному анализу капитализма его времени. «Буржуазные производственные отно­шения, - отмечал он, - являются последней антагонисти­ческой формой общественного процесса производства, анта­гонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных ус­ловий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной форма­цией завершается предыстория человеческого общества».

Итак, по Марксу, на определенном уровне развития производительных сил буржуазные отношения становятся препятствием на пути прогресса, которое устраняется в результате социальной революции. Вместе с тем, в по­следние годы жизни Маркс искал и альтернативные вари­анты, имеющие прямое отношение к социологическому анализу возникающих новых реалий капиталистического строя. Так» в третьем томе «Капитала» он отмечал серьез­ные трансформации в самом способе производства капита­листического общества. Приведем некоторые, на наш взгляд, наиболее значимые выдержки, которые так и не были подвергнуты серьезному научному анализу в догма­тических версиях марксизма. «Образование акционерных обществ. Благодаря этому: 1. Колоссальное расширение масштабов производства и возникновение предприятий, которые были невозможны для отдельного капиталиста. Вместе с тем такие предприятия, которые раньше были правительственными, становятся общественными. 2. Ка­питал, который сам по себе покоится на общественном способе производства и предполагает концентрацию средств производства и рабочей силы, получает здесь не­посредственную форму общественного капитала (капита­ла непосредственно ассоциированных индивидуумов) в противоположность частному капиталу, а его предприя­тия выступают как общественные предприятия в противо­положность частным предприятиям. Это - упразднение капитала как частной собственности в рамках самого ка­питалистического способа производства. 3. Превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами…»

Проблемы эти Маркс успел лишь наметить. Но даже одно их упоминание свидетельствует, что социолог осоз­нал возникновение качественно нового общества, к кото­рому нельзя некритически применять характеристики традиционного капитализма. Отнюдь не случайно уже по­сле смерти Маркса Энгельс с особой силой подчеркивал, что в социологии марксизма ценны не те или иные отдель­но взятые положения, а диалектико-материалистический — подход к анализу общества.

Социологическая теория марксизма включает в себя системный анализ классов, социальных отношения и классовой борьбы. По Марксу, принадлежность человека к классу, его социальные интересы обусловлены прежде всего экономическими отношениями. Во всех из­вестных ему обществах характер этих отношений был та­ков, что социальное положение подавляющего большинст­ва индивидов довольно жестко регламентировалось от мо­мента их рождения и до самой смерти. Такое положение вещей в принципе не исключало определенную социаль­ную мобильность. Но она ограничивалась лишь отдельны­ми индивидами, что не оказывало существенного влияния на социальную жизнь в целом. Классовое деление приво­дило к тому, что одни группы людей благодаря своему со­циальному положению имели материальные, политиче­ские и иные привилегии, другие, напротив, лишались не­обходимого для существования и выживания. В социаль­ной поляризации Маркс видел источник антагонизма классов, глубинную причину классовой борьбы. Таким об­разом, по Марксу, люди являются продуктом общества и прежде всего объективного положения в процессе произ­водства. Но, будучи вовлеченными в классовую борьбу, они становятся сами творцами общества. Таков общий взгляд на классы и классовую борьбу, который, однако, для Маркса никогда не был догмой и существенно коррек­тировался сообразно изменению социальных реалий.

В работах начального периода Маркс акцентирует жест­кую социальную дифференциацию, характер которой приводил к рельефно выраженному делению всех людей на две группы - угнетателей и угнетаемых, а классовая борьба трактуется им не иначе как сердцевина историче­ского процесса. С этих позиций социолог характеризует современное ему капиталистическое общество как обще­ство антагонистическое - буржуазия и пролетариат явля­ются основными силами, которые вступают в непримири­мую борьбу друг с другом. Кроме указанных классов, в ка­питалистическом обществе есть еще много промежуточных групп - ремесленники, торговцы, крестьяне и другие.

В последующих работах - «Классовая борьба во Фран­ции» «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» - Маркс более обстоятельно анализирует социальную структуру капиталистического общества, выделяя промышленную, финансовую, торговую, мелкую буржуазию, крестьянст­во, пролетариат и люмпен-пролетариат. При этом он вво­дит уточняющие критерии класса, отмечая не только от­ношение к средствам производства, но и общность дея­тельности, способов мышления и образа жизни. Особенно важно для вычленения класса, по мнению Маркса, - осознание принадлежности к социальному единству, ощу­щение отличных интересов от интересов других групп, на­личие воли к совместным действиям. Он подчеркивал, что различие классовых интересов проистекает не из субъек­тивного мышления индивидов, а из их объективного поло­жения в обществе и, прежде всего, в процессе производства. Люди могут не осознавать своих классовых интересов и, тем не менее, руководствоваться ими в своих действиях.

Парадигма жизненных миров

Иной раз при общении с близкими людьми мы переживаем недоумение, даже отчаяние и возмущение: «Неужели ты не понимаешь! Ну как ты не можешь понять таких простых вещей!» А если вдуматься, то следовало бы удивиться не тому, что нас не понимают, а тому, что нас все-таки могут понимать другие люди. Ведь мысли и чувства, наполняющие нас, невозможно просто взять и передать другому человеку, как вещь. Поскольку мышление индивида не может быть отчуждено и передано в пользование другому, каждый вынужден сам учиться понимать мир. Но где гарантия, что у каждого из нас в результате индивидуального опыта сложится сходное видение и понимание мира? Не получится ли так, что два человека, глядя на «один и тот же» предмет, увидят и поймут его по-разному, или, произнося какое-то слово, вложат и «извлекут» из него разный смысл? Если бы каждый индивид видел мир совершенно «по-своему», мы не понимали бы друг друга, и невозможно было бы существование коммуникации и человеческого общества.

Если же мы все-таки понимаем друг друга (и общество существует), значит, есть какие-то «механизмы», приводящие наши мысли и чувства к «общему знаменателю», обеспечивающие интерсубъективность , т.е. общность восприятия и понимания мира у множества индивидов. Мы рассмотрим, каким образом объяснял существование интерсубъективности Альфред Шюц (Schutz, 1899-1959) – австро-американский философ и социолог, основатель феноменологической социологии.

Один и тот же объект имеет разные значения для меня и для любого другого человека, – отмечал Шюц. – Дело в том, что, во-первых, я воспринимаю объект «здесь», а другой – «там», т.е. мы видим под разными углами зрения; во-вторых, «ситуация», в которой я воспринимаю объект, отличается от «ситуации» другого человека. Шюц имеет в виду, прежде всего, «биографическую детерминацию ситуации» (это значит: мое видение обусловлено моим единственным и неповторимым жизненным опытом).

И все же в повседневной жизни мы обычно не вникаем в такие «тонкости», а просто безрассудно верим в то, что другой человек видит мир, в общем, так же, как и я. Шюц полагает, что мы в своих действиях по отношению к другим людям исходим из неявного допущения тезиса о «взаимозаменяемости перспектив» (моей и другого). Этот тезис, в свою очередь, опирается на два постулата: 1) постулат взаимозаменяемости точек зрения – я верю, что, поменявшись местами с другим человеком, заняв его «здесь», я увижу вещи так же, как и он; 2) постулат совпадения систем релевантностей 41 – я верю, что другой человек при определенных обстоятельствах будет оценивать эти обстоятельства так же, как и я, и будет выделять и выбирать для достижения определенной цели такие же средства.

Эти два постулата позволяют «идеализировать» объекты и явления и представлять их не как уникальные (разные с точки зрения разных индивидов), а как типичные. «Взаимность перспектив, – писал А.Шюц, – ведет к формированию такого знания, которое выступает как знание «каждого», оно представляется объективным и анонимным». Таким образом повседневное мышление «усредняет» и типизирует видение мира.

Очевидно, мое понимание другого основано на моей самоинтерпретации, истолковании самого себя. Я приписываю действиям другого, прежде всего, те смыслы и мотивы, которыми руководствовался бы я сам при совершении подобных же действий. Если же я сам подобных действий не совершаю, то пытаюсь припомнить некоторый тип личности, которому свойственны подобные действия, а затем приписываю наблюдаемому мной другому такие мотивы, которые, насколько мне известно, характерны для данного типа личности. Таким образом, «другой и его действия <…> объясняются <…> как простые примеры, образчики данного типа личности». Отсюда Шюц заключает: «Нам никогда не удается «схватить» индивидуальность человека в его уникальной биографической ситуации». Понимание другого всегда приблизительно, «притянуто» к некоторому уже известному нам «типу».

Эта «приблизительность» понимания может иметь разные степени. Мы стремимся уточнить, углубить свое понимание другого до тех пор, пока достигнутая степень не покажется нам достаточной. Мера этой достаточности понимания определяется нашей возможностью достичь при данном уровне понимания другого некоторой практической цели.

Несмотря на приблизительность понимания других людей, мы, как полагает Шюц, в определенном смысле знаем друг о друге все-таки больше, чем о себе. В повседневной жизни человек не занимается объяснениями явлений мира и себя самого, а понимает все это в непосредственной данности. Если же он пытается разобраться в своих переживаниях (т.е. занимается рефлексией), то предметом рефлексии могут быть только уже бывшие переживания, а не сиюминутные (ведь чтобы сделать свое переживание предметом , своего рассмотрения, нужно отстраниться от него). Таким образом, акт рефлексии всегда схватывает только мое прошлое. Зато другой человек с его переживаниями и их «объективациями» (проявлениями) дан мне в восприятии и непосредственном понимании прямо «сейчас». Сам же другой не видит себя в своем «сейчас» (как и я не вижу себя «сейчас»), но зато непосредственно видит меня. Значит, Я и Ты в некотором специфическом смысле «одновременны», мы сосуществуем, наши потоки сознания пересекаются в «сейчас». В своем настоящем мы познаем настоящее друг друга, но не можем вместе с тем постигать свое собственное настоящее. «Это настоящее, общее для нас обоих, есть чистая сфера Мы… – замечает Шюц. – Мы соучаствуем безо всякой рефлексии в живой одновременности Мы, в то время как Я появляется лишь в рефлективном повороте к самому себе… Мы не можем схватить наше собственное действие в его актуальном настоящем, а постигаем лишь те его моменты, которые уже прошли. Но действия другого мы переживаем в их живом свершении».

Таким образом, ссылаясь на пересечение в одновременности потоков сознания нескольких индивидов, Шюц дает объяснение природы интерсубъективности.

Понимание индивидом других людей зависит от характера его отношений с ними. Шюц выделяет два типа отношений: «мы – отношения» и «они – отношения». «Мы-отношениями» связаны «со-общинники», т.е. группа индивидов, сосуществующих в одном пространстве, наблюдающих жизнь друг друга, знакомых более или менее с «биографическими ситуациями» друг друга. В «мы-группах» возможно постижение другого человека в его уникальности, в неповторимой биографической ситуации (хотя она известна другим лишь фрагментарно).

«Они-отношения » свойственны «современникам», которых мы не знаем в их уникальной биографической ситуации, а потому, при встрече с ними, истолковываем их поведение исходя из типических моделей. Таким образом, в отношениях «современников» партнер воспринимается прежде всего как идеальный тип, а в отношениях «со-общинников» он может выступать и личностью. Эти два типа отношений не изолированы друг от друга, а являются как бы двумя полюсами, между которыми выстраивается множество вариаций. В тех же самых «мы-группах», где возможно восприятие уникальной индивидуальности, порождаются и «типизирующие идеализации»: в «мы-группах» бытуют «самоочевидные» (несмотря на их противоречивость) истины, тут благодаря родителям, учителям, друзьям передаются унифицированные, типизированные воззрения на мир.

На основании своих исследований феномена коммуникации А.Шюц утверждал, что мир человеческого индивида – это изначально интерсубъективный мир культуры, что мои представления о мире – «не только мое личное дело; они изначально интерсубъективны, социализированны».

Идеи А.Шюца получили широкое распространение в 60-70-х годах и послужили исходным пунктом множества концепций, таких как «структурная социология» (Тириакьян), социология знания (Бергер, Лукман), этнометодология (Гарфинкель), когнитивная социология (Сикурел), многочисленные версии социологии повседневности.

Заключение

Парадигмы дают возможность отбирать наиболее существенные, «па-радигмальные» имена, понятия, принципы, теории, школы, направления, методы и т. п., оставившие глубокий след в развитии науки. Они же слу­жат критериями периодизации истории социологии, обозначая временны е границы, начало и конец той или иной эпохи в развитии социологичес­кого знания. Примеры парадигмальных понятий в истории социологии: «прогресс», «эволюция», «структура», «функция», «институт», «ста­тус»; примеры парадигмальных теорий, теоретических направлений и школ: эволюционизм, биоорганическая школа, функционализм, теория обмена; примеры парадигмальных имен в истории социологии: , Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер, Питирим Сорокин, Роберт Мертон.

Чем парадигмы удаленней от нас во времени, тем более бесспорным и очевидным выглядит их «парадигмальный» характер. И наоборот, чем они ближе к современности, тем больше расхождений внутри научного сооб­щества, тем сложнее определить, является ли парадигма парадигмой.

Хотя совершенно исключить элементы произвольности невозможно и при «парадигмальном» подходе к истории социологии, здесь они ми­нимизированы благодаря тому, что в качестве критерия отбора и изуче­ния тех или иных фактов истории науки берутся не субъективные пред­почтения историка, а общепризнанные в научном сообществе достижения. Это позволяет давать достаточно полную и адекватную картину разви­тия социологического знания.

Несмотря на все расхождения, научные дискуссии, теоретические баталии, всегда существует определенный набор понятий, теорий, кон­цепций, признаваемых если не всем научным сообществом, то преобла­дающей его частью. Даже самые непримиримые научные противники зачастую «втянуты» в общий круг парадигмальных представлений и бывают гораздо ближе друг к другу в постановке и решении ряда про­блем, чем им самим это кажется. История социологии знает немало при­меров такого рода.

Следует также иметь в виду, что существует различная степень универ­сальности, признанности тех или иных научных представлений: от полно­стью общепринятых до исповедуемых в очень узком кругу приверженцев.

Отмеченные парадигмальные представления, определяющие способы постановки и решения научных проблем в данный исторический период, составляют некоторый каркас историко-социологического знания. Но этого недостаточно. Как и во всякой истории, нам важно и интересно знать не только общее, но и специфическое, не только повторяющееся, но и неповторимое, не только универсальное, но и уникальное в развитии социологии. Воссоздание деталей, штрихов к портретам «парадигмальных» социологов, школ, направлений и т. п. может иметь существен­ное значение для понимания глубинных тенденций истории науки, осо­бенно гуманитарной. Многие серьезные, радикальные трансформации в науке нередко начинаются именно с незаметных изменений в деталях.

Парадигмы не возникают в готовом виде, они постепенно формиру­ются, эволюционируют, складываются в систему представлений, с тем чтобы со временем смениться другими парадигмами или быть допол­ненными ими. Поэтому без изучения тех стадий формирования и разви­тия научных представлений, когда они еще или уже не являются пара­дигмами, картина истории социологии будет неполной. Кроме того, даже заведомо «тупиковые» (с теперешней точки зрения) маршруты, прой­денные социологической мыслью в стороне от магистральных дорог, могут оказаться чрезвычайно важными и поучительными для дальнейшего раз­вития социологического знания.

Понятие «парадигма» имеет множество значений. Под парадигмой в общественных науках понимается «исходная концептуальная схема, модель постановки и решения проблем, доминирующих на протяжении определенного исторического периода в научном сообществе». Изменение парадигм расценивается как научная революция. Проще говоря, парадигму с научной позиции можно определить как общий угол зрения на изучаемые феномены.

По словам С.А. Кравченко, «само возникновение социологической теории становится возможным исключительно тогда, когда общество достигает определенного уровня динамической сложности, что выражается в появлении критического взгляда людей (прежде всего ученых) на характер изменений социальных институтов и самих себя». Это способствует формированию различных теорий и концепций, с помощью кᴏᴛᴏᴩых осмысливаются социальная реальность и ее динамика.

В социологии выделяют несколько наиболее отчетливых и значимых для развития социального знания парадигм, связанных с конкретными школами и направлениями.

Парадигма социальных фактов связана с именем Э. Дюркгейма и школой функционализма. В ϶ᴛᴏй парадигме социальная реальность рассматривается как самостоятельная и не зависящая от воли и действий отдельных индивидов, состоящая из социальных фактов — социальных структур и институтов, кᴏᴛᴏᴩые и выступают предметом изучения социологии. Исторически кристаллизация функционалистской парадигмы произошла в трудах А. Рэдклифф-Брауна и Б. Малиновского. В дальнейшем в рамках ϶ᴛᴏй парадигмы вычленились и получили самостоятельное развитие структурно-функциональный анализ (Т. Парсонс, Р. Мертон) и теория конфликта (Р. Дарендорф) Общая гипотеза функционализма состоит по сути в том, что любой конкретный социальный феномен должен исследоваться с позиции выполняемых им в обществе функций.

Парадигма понимания , или социологии действия, связана с именами М. Вебера и В. Парето. Здесь социальная реальность рассматривается сквозь призму понимания ее субъектами социального действия — индивидами. Согласно Веберу, в основе всякого действия лежит понимание и социолог должен выявить его, постигнуть рациональные мотивы актора. В дальнейшем развитие ϶ᴛᴏй парадигмы привело к появлению таких направлений, как феноменологическая социология А. Шюца, этнометодология Г. Гарфинкеля, символический интеракционизм Т. Лукмана и Г. Мида. Базисная гипотеза ϶ᴛᴏй парадигмы состоит по сути в том, что любой социальный феномен должен пониматься как результат наложения индивидуальных действий.

Парадигма социального поведения представлена социальным бихевиоризмом Б. Скиннера и теориями социального обмена Дж. Хоманса и П. Блау и получила распространение в американской социологии. Ее основной принцип состоит по сути в том, что социальное поведение человека имеет реактивную природу, т.е. детерминировано простыми биологическими реакциями и представляет собой ответ на внешние раздражители и стимулы. Отсюда делается вывод о возможности управлять социальным поведением с помощью системы поощрений и наказаний.

Парадигма социально-исторического детерминизма связана с именами К. Маркса и его последователей. Здесь социальная реальность понимается как совокупность отношений, возникающих между людьми в процессе трудовой деятельности.
Важно заметить, что однако, при всем этом роль самих реальных индивидов фактически минимизируется, а единственным фактором развития общества считаются социально-экономические структуры, взаимодействующие между собой согласно внутренней логике естественно-исторического процесса. Реальная историческая роль отводится не индивидам, а массам, причем последние могут действовать только в благоприятном для ϶ᴛᴏго контексте взаимодействия структур.

Парадигма психологического детерминизма сформировалась на стыке социологии и психологии и на базе психоаналитической концепции 3. Фрейда, согласно кᴏᴛᴏᴩой внутренняя жизнь любого индивида определяется содержанием бессознательного уровня его психики. В ϶ᴛᴏй парадигме социальная реальность понимается как продукт непрекращающейся борьбы индивидуального (инстинктивного) начала и подавляющего его общества. Этой борьбой объясняются происхождение культуры, искусства, поступки индивидов, возникновение и массовый успех идеологий, направленность политики государств. Впоследствии из подхода Фрейда развились фрейдомарксизм (Г. Маркузе, Ф. Райх) и неофрейдизм (Э. Фромм, Д. Рисмен)

В другой классификации социологических парадигм, о кᴏᴛᴏᴩой упоминает российский социолог В.П. Култыгин, парадигмы выделяются по методологическому критерию, и их всего три — натуралистическая, интерпретирующая и оценивающая.

Натуралистическая парадигма объединяет социологические направления, основанные на методах исследования, близких к методам естественных наук. Типичными представителями ϶ᴛᴏй парадигмы будут, например, О. Конт, Г. Спенсер. В рамках данной парадигмы исследуется только объективный факт, практикуются математические и эмпирические методы исследования.

Интерпретирующая парадигма базируется на признании принципиального различия между предметом и методами естественных наук и социальных. Отсюда вытекает необходимость для социологии не констатировать и изучать объективные факты социальной жизни, а ориентироваться на понимание субъективного мира акторов, их мотивов и побуждений. Такова «понимающая социология» Вебера и унаследовавшие те же методы этнометодология и феноменологическая социология.

Оценивающая парадигма предполагает соединение чисто исследовательской деятельности социолога с социально-критической и, возможно, социально-преобразующей. В рамках ϶ᴛᴏй парадигмы социологические концепции имеют критический и преобразующий потенциал и связаны с оценкой социальной реальности. Материал опубликован на http://сайт
Представителями оценивающей социологии будут К. Маркс, К. Поппер, А. Этциони, Ч. Р. Миллс.

По мнению Г.Е. Зборовского, современную социологию можно представить как мозаичное панно, отражающее различные по масштабам, цветовой гамме, конфигурации составляющие, но в ϶ᴛᴏм панно можно выделить упорядоченную структуру, в кᴏᴛᴏᴩой соединяются социологические теории, парадигмы и метапарадигмы. Под метапарадигмой понимается обобщающая теоретическая характеристика родственных парадигм; объектом исследования мстапарадигмы будут парадигмы и теории, взятые во взаимосвязи. В качестве примера метапарадигмы можно назвать неклассическую социологию, теоретическими составляющими кᴏᴛᴏᴩой выступают парадигмы символического ингеракционизма, феноменологии, этнометодологии, обмена. В теоретической социологии выделяются пять метапарадигм: классическая, неоклассическая, постклассическая, неклассическая, постнеклассическая. Формирование классической метапарадигмы приходится на конец XIX — начало XX в. и ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует классическому этапу развития социологии, а последующие четыре метапарадигмы возникли в XX в., существуют и развиваются на современном этапе теоретической социологии. В классификации Зборовского каждой метапарадигме ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙуют определенные социологические парадигмы и теории.

Таблица 1. Классификация метапарадигм

Появление и институционализация в социологическом знании различных парадигм и теорий связаны с поиском учеными адекватного методологического инструментария для изучения и объяснения социальной реальности, кᴏᴛᴏᴩая по-разному интерпретируется исследователями.

В связи с данным А.В. Лубский отмечает: «Смысл методологической установки, связанной с плюралистической интерпретацией изучаемой реальности, состоит по сути в том, что по отношению к предмету научного исследования можно сформулировать множество исследовательских задач, приоритетность кᴏᴛᴏᴩых зависит от методологического выбора исследователя. При этом по отношению к определенному классу исследовательских задач применяетсятрадиционно ϲʙᴏй специфический способ их решения, давший в рамках определенной познавательной парадигмы необходимый научный результат».

В классификации социологических теорий, предложенной С.А. Кравченко, критерием выступает способность их теоретико-методологического инструментария анализировать усложняющуюся социокультурную динамику общества. В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с данным критерием — способностью теории отражать увеличение динамической сложности общества — он выделил пять поколений социологической теории, кᴏᴛᴏᴩым ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙуют пять типов социологических метапарадигм.

Первое поколение — теории, образующие позитивистскую метапарадигму, в рамках кᴏᴛᴏᴩых общественное развитие рассматривается как эволюционно-линейное и может быть объяснено с привлечением одного и того же теоретико-методологического инструментария. Представителями данной метапарадигмы будут первые социологи — Конт, Спенсер, Дюркгейм, Маркс.

Второе поколение представлено теориями, кᴏᴛᴏᴩые в совокупности образуют интерпретативную метапарадигму, основывающуюся на постулате о том, что каждая социальная общность имеет неповторимый ценностный мир и множество возможностей развития. Поскольку обстоятельства субъективны, а сам исследователь не абсолютно беспристрастен, не может быть единого, универсального объяснения социальных реалий и совокупность событий, образующих по существу социальную жизнь, не может, согласно Веберу, интерпретироваться как «социологические факты или закономерности».

Третье поколение — теории, интерпретирующие общественное развитие с позиций усложняющейся функциональной динамики, ускоренной дифференциации. Им ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует интегральная метапарадигма, постулирующая культурный плюрализм и предлагающая интегральное использование каналов познания и различных уровней анализа (макро- и микросубъективный, макро- и микрообъективный) В рамках данной парадигмы ее сторонниками (Т. Парсонс, П.А. Сорокин и др.) признается возможной и даже необходимой интеграция, казалось бы, несовместимых парадигм.

Четвертое поколение представляют теории, анализирующие современное общество как с институциональных позиций, так и индивидуальных. В совокупности они образуют рефлексивную метапарадигму модерна, кᴏᴛᴏᴩая исходит из крайнего динамизма картины мира, глобальности пространства, размывания культурно-территориальной идентичности и смены самоидентификаций.

Пятое поколение представляют теории, ориентированные на изучение нелинейной социокультурной динамики, кᴏᴛᴏᴩую активно и декларируют, а также процессы самоорганизации социума, обеспечивающие возникновение порядка и хаоса. Эти теории образуют нелинейную метапарадигму постмодерна, в рамках кᴏᴛᴏᴩой саморазвитие десоциализирующегося социума провозглашается естественным, а сам социум обозначается как основанный на упорядоченном хаосе.

Несмотря на такой богатый парадигмальный багаж социологии, сформированный на протяжении становления социологии как науки и ее развития, все теории будут современными и их использование позволяет осуществлять систематизацию знания, объяснять социальную реальность и ее динамику.

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что социология представляет собой полипарадигмальную науку, фундаментом кᴏᴛᴏᴩой служат теории и концепции классической социологии.

Парадигмальный статус науки. Как утверждает современное науковедение, любая наука достигает зрелости, т. е. становится самостоятельной, когда она переходит в парадигмальный статус.

Согласно концепции развития науки, тот или иной качественный этап такого развития - результат не эволюции, а революции. Ключевым понятием данной концепции науки является понятие парадигмы.

Понятие «парадигма» неоднозначно. Неоднозначно и отношение различных групп ученых к нему. Так, в книге Томаса Куна (р. 1922) содержится 21 дефиниция. Существенный момент концепции Куна в том, что он рассматривает любую науку определенного исторического этапа как задаваемую парадигмой, т. е. специфической структурой, включающей различные по характеру и содержанию вариации представлений о предмете науки, ее основополагающей теории и специфических методах исследования.

В развитии науки Кун выделяет четыре стадии: стадии ее нормального и аномального состояния, кризиса и революции. Нормальная стадия в развитии науки - период аккумуляции имеющихся знаний в пределах существующей парадигмы. Этот период с неизбежностью заканчивается переходом к аномальному состоянию, когда полученная совокупность научных данных не может быть объяснена с точки зрения существующей парадигмы. Наступает кризис, который приводит к научной революции: старая парадигма отбрасывается, и на смену ей приходит новая, способная объяснить новую систему научных фактов, теорий, методов.

Парадигмальный статус науки характеризуется наличием одной или нескольких ясно и четко выраженных парадигм.

В настоящем изложении мы исходим из понимания парадигмы как совокупности философских, общенаучных и метатеоре- тических оснований науки, в нашем случае - социологии.

В качестве указанных оснований выступают различного рода концепции, подходы и принципы, например, концепция детерминизма, системный подход, принцип историзма. Приверженность тех или иных ученых к той или иной парадигме позволяет дифференцировать одно научное сообщество от другого.

Критерии парадигмального статуса науки. Обычно в социологии науки выделяются три вида парадигм : во-первых, парадигмы, обосновывающие самостоятельный статус определенной науки, отграничивающие на качественном уровне одно научное знание от другого (философию от социологии, социологию от экономики и т. д.); во-вторых, парадигмы, проводящие существенные различия между историческими стадиями в развитии науки (например, позитивизм, неопозитивизм, постпозитивизм в социологии); в-третьих, парадигмы, дифференцирующие научные сообщества в рамках одной и той же науки на одном и том же историческом этапе ее развития (три парадигмы современной западноевропейской социологии).

Если наука не обладает парадигмальным статусом, то это означает, что она еще не отдифференцировала свой предмет от других научных дисциплин и потому не может считаться самостоятельной наукой. Наука обладает парадигмальным статусом, если она имеет парадигму, которая признана данным научным сообществом. Это монопарадигмальный статус науки. После научной революции обычно складывается ситуация парадигмального дуализма: завоевала признание новая, но продолжает пользоваться поддержкой и старая парадигма. Наконец, есть науки, характеризующиеся наличием многовариантных парадигм.

Парадигмальные статусы науки в ряде случаев могут совпадать с исторической логикой ее развития. Эта логика, если отвлечься от некоторых специфических исторических особенностей и этапов, свойственна социологии, которая, минуя стадию монопарадигмального статуса, прошла путь развития от допа- радигмального к полипарадигмальному статусу.

Парадигма науки и научная теория. Понятие «парадигма» шире по объему, чем понятие «теория». Любая парадигма, кроме указанных ранее элементов, включает в свою структуру основные научные категории, интерпретирующие природу объекта данной науки, которые, во-первых, позволяют содержательно отличать данную парадигму от другой и, во-вторых, могут служить основанием для построения различных видов теорий в пределах данной парадигмы. В социологии такими категориями являются «общество», «культура», «личность», «социальное поведение», «социальные группы», «социальные институты», «социальные организации», «социальные факты» и др.

Теория - это абстрактная модель структуры объекта конкретной науки, включающая основные научные категории, принятые в качестве исходных в данной парадигме, а также совокупность более или менее достоверных и логически взаимосвязанных суждений (выражаемых в форме законов, принципов или менее общих теорий), раскрывающих сущность исходных категорий, связей и отношений между ними. В теории, таким образом, выделяются: 1) основные научные категории, связи и отношения которых образуют структуру предмета данной науки; 2) система понятий, принятая для интерпретации этих категорий, фундаментальные законы и принципы, посредством которых выражаются связи и отношения между понятиями; 3) вся совокупность логических следствий, которая вытекает из фундаментальных законов и принципов теории.

Социологическая парадигма и социологическая теория. В социологической парадигме объектом социологии является социальная реальность и ее основные элементы. Социологическая теория - это логически взаимосвязанная система понятий и принципов, посредством которых интерпретируется природа (структура и генезис) тех или иных элементов социальной реальности и взаимодействие между ними.

Критериями разграничения парадигм социологии (с полипа- радигмальным статусом) выступают содержательно отличные друг от друга основные социологические категории и соответствующие им структурные элементы социальной реальности, интерпретация взаимодействия которых позволяет понять природу последней.

Социологическая теория и метатеория. Философское и общенаучное обоснование парадигмального статуса той или иной науки, будучи в конечном счете определяющим, в то же время не является достаточным. И тут в действие вступает другой уровень обоснования - метатеоретический.

Метатеория есть критическое изучение определяющих принципов какой-либо совокупности уже аккумулированного знания. На этом уровне устанавливается степень соответствия (несоответствия) наличной информации, методов и теорий реалиям окружающего мира. Если такое соответствие не выявляется или выявляется в крайне незначительной степени, то это означает, что данная наука не достигла зрелости, не поднялась до уровня парадигмального статуса.

Обычно выделяются два основных вида метатеорий: те, которые служат предпосылками выработки социологической теории, и те, которые связаны с ее дальнейшим развитием.

Признавая правомерность обоих видов метатеорий, различные ученые, как правило, обычно отдают предпочтение одному из них. Согласно Дж. Тернеру, метатеоретический анализ начинается тогда, когда заканчивается анализ теоретический. С построением теории начинается метатеория, т. е. анализ допущений, стратегии и т. д. этой теории. В то же время нельзя не принять во внимание и аргументацию тех ученых, которые утверждают, что вряд ли можно приступить к построению завершенной теории, если не решены «фундаментальные» эпистемологические и метафизические вопросы. Тернер резко осуждает, но не отвергает этот вид метатеории. Он пишет: «...метатеоретизирование обычно увязает в значимых философских проблемах и демобилизует построение теорий... Оно вовлекает теории во внутренние неразрешимые и обычно дебатируемые противопоставления» .

Метасоциология. Различные виды метатеорий и метаанализа в социологии можно объединить общим названием «метасоциология».

Метасоциология - это анализ существующих эпистемологических и методологических структур социологии вообще, равно как и ее различных компонентов - концепций, теорий, моделей, методов и т. д.

Отличие метасоциологии от социологии состоит в том, что объектом исследования социологии является социальная реальность, а объектом метасоциологии - сама социология. Поэтому правомерно использовать наряду с понятием «метасоциология» понятия «социология социологии» и «рефлексивная социология», первое было введено в научный обиход Р. Фридрихсом , второе - А. Гоулднером .

Метасоциология анализирует социологию извне и изнутри. С внешней точки зрения социология - специфическое социальное явление, которое подобно другим явлениям доступно социологическому анализу. Это может быть изучение общественной роли данной социологической теории, ее функций (служебных или критических) по отношению к определенной политической системе, ее влияния в обществе за пределами узкопрофессиональной среды и др. С внутренней точки зрения социология исследуется как особая научная дисциплина, совокупность конкретных понятий, проблем, теорий и методов, отвлеченно от их социального контекста.

Метасоциология - это такая же наука, как и социология. Но в отличие от последней она связана с разработкой принципов анализа того, что уже создано социологией. Она берет ее в качестве объекта изучения. Исследование содержания и достоверности социологического знания является необходимым условием развития и совершенствования социологии - ее теории и методологии, упрочения ее научного статуса.

Многовариантный статус парадигм в социологии. Социологическое знание, зародившееся в недрах других наук (философии, антропологии, экономики и проч.), прошло исторический путь развития от допарадигмального к полипарадигмальному статусу. Путь этот был своеобразен. На его своеобразие оказали влияние культурные традиции и неравномерность развития социальных и гуманитарных наук в различных странах. Начало этого пути было обусловлено трудами К. Маркса (Германия), Г. Спенсера (Великобритания), О. Конта, Ф. Ле Пле (Франция), Ф. Тенниса, Г. Зиммеля (Германия), У. Самнера, Л. Уорда (США), Н. Я. Данилевского (Россия) и др. Затем, так и не достигнув одновариантного, монопарадигмального статуса, минуя статус парадигмального дуализма, а также сложный исторический период быстрого становления и упадка многочисленных школ и направлений, социология перешла к многовариантному, полипарадигмальному статусу. Сложились и завоевали признание четыре социологических парадигмы: социальных фактов, социальных дефиниций, социального поведения, социально-исторического детерминизма .

Парадигма социальных фактов сводит социальную реальность к двум группам социальных фактов: социальным структурам и социальным институтам, акцентирует внимание на их природе и взаимодействии. Социальные структуры и социальные институты отождествляются в этой парадигме с понятием реальных вещей.

Иное представление о социальной реальности содержится в парадигме социальных дефиниций. Ее основным элементом являются не сами социальные факты, а тот способ, посредством которого они определяются. Если люди определяют факты как реальные, то они будут реальными и по их последствиям. Важнейшим объектом изучения выступают внутри- и межсубъективность и как результат - действие. В отличие от бихевиористской концепции «стимул-реакция», социальное поведение людей строится в соответствии с их оценкой или пониманием социальной реальности. Социальная реальность в этой парадигме выступает как совокупность таких факторов (значений, символов и т. д.), исходя из которых, действующие личности оценивают свое окружение; эта реальность, сконструированная из различных символов и значений, в свою очередь, детерминирует их социальное действие.

Парадигма социального поведения уходит своими корнями в психологическую традицию американской социологии. Социальные бихевиористы считают, что парадигмы социальных фактов и социальных дефиниций являются метафизическими, поскольку они игнорируют человеческое поведение, которое представляет собой единственную социальную реальность. Особый акцент при этом делается на проблему вознаграждения желаемого и наказания запрещенного, т. е. нежелаемого социального поведения.

Основными элементами парадигмы социально-исторического детерминизма являются структурные и личностные элементы социальной реальности. Их внутренние и внешние связи и отношения образуют в совокупности то, что называется социальной реальностью. Действующие личности в системе этой парадигмы выступают как объекты и субъекты социальной реальности. (О понятии социально-исторического детерминизма см. в § 2 гл. 3.)

Исторические корни этих видов парадигм уходят в концепции Э. Дюркгейма , М. Вебера , Б. Скиннера , К. Маркса.

Специфические и логически организованные комплексы понятий, объясняющие отношения между элементами социальной реальности, рассматриваемыми данной парадигмой в качестве основных (исходных), составляют разные виды теоретического осмысления процессов их взаимодействия, или различные виды социологических теорий.

Теоретическая ситуация в социологии в самом общем виде характеризуется теоретическим плюрализмом, разнородностью теоретических ориентаций, двумя противоположными тенденциями в социологическом мышлении - дивергенции и интеграции. Наряду с поисками единственно верной теоретической ориентации среди научной общественности еще шире распространено убеждение в том, что неоднородность предмета такой дисциплины, как социология, дает право на жизнь множеству очень разных теорий. Последнюю из названных позиций обычно именуют программой «критического плюрализма».

Названным основным социологическим парадигмам соответствуют и определенные виды социологических теорий. Парадигма социальных фактов интерпретируется с позиций структурно-функциональной, системной и конфликтной теорий (заметим, что системные теории обычно рассматриваются в западной социологии как составные части или разновидности структурно-функциональных теорий). Парадигма социальных дефиниций исходит из теорий социального действия, символического интеракционизма, феноменологической социологии, этнометодологии. Парадигма социального поведения трактует социальную реальность с позиций теории социального бихевиоризма, бихевиористской социологии и теории социального обмена.

Однако социология, как и любая научная дисциплина, самоопределяется по специфическому для нее относительно самостоятельному множеству существенно взаимосвязанных проблем. Как таковые они становятся предметом теоретического осмысления. Между проблемами данной науки имеются определенные связи. Существует возможность отобрать одну или несколько центральных проблем, с которыми соотносятся другие. В качестве таких центральных проблем социологии были выдвинуты две. Первая из них была обоснована в исследованиях Тернера, - это проблема социального порядка. Вторая - проблема уровней социальной реальности - получила развитие в трудах Д. Ритцера. Соответственно было положено начало формированию, помимо указанных, еще двух парадигм - парадигмы социального порядка и интегративной социальной парадигмы.

Cm.: Friedrichs R. Sociology of Sociology. N. Y., 1970.

Понятие «парадигма» имеет множество значений. Под парадигмой в общественных науках понимается «исходная концептуальная схема, модель постановки и решения проблем, доминирующих на протяжении определенного исторического периода в научном сообществе». Изменение парадигм расценивается как научная революция. Проще говоря, парадигму с научной точки зрения можно определить как общий угол зрения на изучаемые феномены.

По словам С.А. Кравченко, «само возникновение социологической теории становится возможным лишь тогда, когда общество достигает определенного уровня динамической сложности, что выражается в появлении критического взгляда людей (прежде всего ученых) на характер изменений социальных институтов и самих себя». Это способствует формированию различных теорий и концепций, с помощью которых осмысливаются социальная реальность и ее динамика.

Классическая

(Конт, Дюркгейм, Сорокин, Вебер, Теннис, Зим мель, Спенсер, Маркс, Гид- дингс и др.)

Позитивизм, марксизм, эволюционизм, веберианство

Общество как целостная система; как социальный организм, независимый от человека

Изучение социальных фактов, социальных структур, социальных институтов. социальных действий и взаимодействий в статике и динамике

Неоклассическая

(Парсонс, Мертон, Козер, Дарендорф, Коллинз, Миллс, Маркузе, Алекса ндер и др.)

Неопозитивизм, неомарксизм, неоэволюционизм, неовеберианство, структурный функционализм, неофункционализм, радикально-критические теории, теории конфликта

Общество как система социальных действий и взаимодействий социальных групп и свободно организованных акторов

Обновление идей позитивизма, марксизма, эволюционизма, функционализма на основе нелинейного рассмотрения общества и его структур

Постклассическая

(Луман, Валлерстайн, Белл, Турен, Айзенштат, Райт, Коэн, Гидленс, Ритиер и др.)

Постпозитивизм, постмарксизм, теории системного анализа, теории модернизации, единого индустриального общества, постиндустриального общества, глобализации

Общество как сфера интеракции, коммуникации, социальных институтов и солидарности

Новая системная трактовка общества с позиций макросоциологического анализа

Неклассическая

(Мид, Блумер, Гоффман, Ше- лср, Шюи, Бергер, Лукман, Гар- финкель, Сику- ред, Ливингстон, Хоманс, Блау, Эмерсон и др.)

Символический интер- акционизм, феноменология, этнометоло- логия, теория обмена

Общество как конструкция непрерывно меняющейся реальности агентами, которые и производят социальные изменения

Изучение процесса конструирования человеком меняющегося социального мира

Постнеклассическая

(Ритцер, Гидденс, Бурдьс, Хабермас, Штомпка, Деррида, Фуко, Джеймсом, Бодрийяр, Коннел, Хартманн и др.)

Интегративные концепции, теория коммуникативного действия. постмодернизм, феминистская социология

Общество как единство социальных структур и активных действий личности

Изучение интегративных процессов в различных типах социума

Появление и институционализация в социологическом знании различных парадигм и теорий связаны с поиском учеными адекватного методологического инструментария для изучения и объяснения социальной реальности, которая по-разному интерпретируется исследователями.

В связи с этим А.В. Лубский отмечает: «Смысл методологической установки, связанной с плюралистической интерпретацией изучаемой реальности, состоит в том, что по отношению к предмету научного исследования можно сформулировать множество исследовательских задач, приоритетность которых зависит от методологического выбора исследователя. Однако по отношению к определенному классу исследовательских задач применяется, как правило, свой специфический способ их решения, давший в рамках определенной познавательной парадигмы необходимый научный результат».

В классификации социологических теорий, предложенной С.А. Кравченко, критерием выступает способность их теоретико-методологического инструментария анализировать усложняющуюся социокультурную динамику общества. В соответствии с данным критерием — способностью теории отражать увеличение динамической сложности общества — он выделил пять поколений социологической теории, которым соответствуют пять типов социологических метапарадигм.

Первое поколение — теории, образующие позитивистскую метапарадигму, в рамках которых общественное развитие рассматривается как эволюционно-линейное и может быть объяснено с привлечением одного и того же теоретико-методологического инструментария. Представителями данной метапарадигмы являются первые социологи — Конт, Спенсер, Дюркгейм, Маркс.

Второе поколение представлено теориями, которые в совокупности образуют интерпретативную метапарадигму, основывающуюся на постулате о том, что каждая социальная общность имеет неповторимый ценностный мир и множество возможностей развития. Поскольку обстоятельства субъективны, а сам исследователь не абсолютно беспристрастен, не может быть единого, универсального объяснения социальных реалий и совокупность событий, образующих по существу социальную жизнь, не может, согласно Веберу, интерпретироваться как «социологические факты или закономерности».

Третье поколение — теории, интерпретирующие общественное развитие с позиций усложняющейся функциональной динамики, ускоренной дифференциации. Им соответствует интегральная метапарадигма, постулирующая культурный плюрализм и предлагающая интегральное использование каналов познания и различных уровней анализа (макро- и микросубъективный, макро- и микрообъективный). В рамках данной парадигмы ее сторонниками (Т. Парсонс, П.А. Сорокин и др.) признается возможной и даже необходимой интеграция, казалось бы, несовместимых парадигм.

Четвертое поколение представляют теории, анализирующие современное общество как с институциональных позиций, так и индивидуальных. В совокупности они образуют рефлексивную метапарадигму модерна, которая исходит из крайнего динамизма картины мира, глобальности пространства, размывания культурно-территориальной идентичности и смены самоидентификаций.

Пятое поколение представляют теории, ориентированные на изучение нелинейной социокультурной динамики, которую активно и декларируют, а также процессы самоорганизации социума, обеспечивающие возникновение порядка и хаоса. Эти теории образуют нелинейную метапарадигму постмодерна, в рамках которой саморазвитие десоциализирующегося социума провозглашается естественным, а сам социум обозначается как основанный на упорядоченном хаосе.

Несмотря на такой богатый парадигмальный багаж социологии, сформированный на протяжении становления социологии как науки и ее развития, все теории являются современными и их использование позволяет осуществлять систематизацию знания, объяснять социальную реальность и ее динамику.

Таким образом, социология представляет собой полипарадигмальную науку, фундаментом которой служат теории и концепции классической социологии.