Соловьев сергей михайлович труды. Биография соловьева сергея михайловича. Сюда могут быть отнесены
Биография С.М.Соловьёва
Соловьев Сергей Михайлович - историк, родился в Москве 5 мая 1820 г., умер 4 октября 1879 г. тоже в Москве, где протекала вся его жизнь, где он учился (в коммерческом училище, 1-й гимназии и университете), служил и работал. Семья (отец его был священником) воспитала в Сергее Соловьёве глубокое религиозное чувство, сказавшееся позже в том значении, какое он придавал в исторической жизни народов религии вообще и в применении к России, православию в частности. Уже в детстве он любил историческое чтение: до 13 лет он перечитал историю Карамзина не менее 12 раз; увлекался также и описаниями путешествий, сохранив интерес к ним до конца жизни. Университетские годы (1838 - 1842) на I отделении философского факультета прошли у С. под сильным влиянием не Погодина, читавшего излюбленный предмет Соловьева - русскую историю, - а Грановского. Преподаванием первого синтетический ум С. не удовлетворился: внутренней связи явлений оно не вскрывало. Красоту описаний Карамзина, на что Погодин особенно обращал внимание слушателей, Соловьев уже перерос; фактическая сторона курса давала мало нового, и С. на лекциях нередко подсказывал Погодину, дополняя его указания своими. Курс Грановского внушил Соловьеву сознание необходимости изучать русскую историю в тесной связи с судьбой других народностей и в широкой рамке духовной жизни вообще: интерес к вопросам религий, права, политики, этнографии и литературы руководил С. в течение всей его научной деятельности. В университете Сергей Соловьев одно время сильно увлекался Гегелем и "на несколько месяцев сделался протестантом"; но, говорит он, "отвлеченность была не по мне", "я родился историком". Книга Эверса: "Древнейшее право Руссов", излагавшая взгляд на родовое устройство древних русских племен, составила, по словам самого С., "эпоху в его умственной жизни, ибо Карамзин наделял одними фактами, ударял только на чувство", а "Эверс ударил на мысль, заставил думать над русской историей". Два года заграничной жизни (1842 - 1844) в качестве домашнего учителя в семье гр. Строганова дали С. возможность слушать профессоров в Берлине, Гейдельберге и Париже, свести в Праге знакомство с Ганкой, Палацким и Шафариком и вообще всмотреться в строй европейской жизни. В 1845 г. Соловьев блестяще защитил магистерскую диссертацию "Об отношениях Новгорода к великим князьям" и занял в Московском университете кафедру русской истории, остававшуюся вакантной после ухода Погодина . Работа о Новгороде сразу выдвинула С. как крупную научную силу с оригинальным умом и самостоятельными воззрениями на ход русской исторической жизни. Вторая работа С. - "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома" (Москва, 1847) - доставила Сергею Соловьёву степень доктора русской истории, окончательно установив за ним репутацию первоклассного ученого. Кафедру русской истории в Московском университете С. занимал (за исключением небольшого перерыва) в течение более 30 лет; был избираем в деканы и ректоры. В лице Соловьёва Московский университет имел всегда горячего поборника научных интересов, свободы преподавания и автономии университетского строя. Выросши в эпоху напряженной борьбы так называемых славянофилов и западников, С. навсегда сохранил чуткость и отзывчивость к явлениям современной ему политической и общественной жизни. Даже в чисто научных трудах при всей объективности и соблюдении строго критических приемов Соловьев обыкновенно всегда стоял на почве живой действительности; его научность никогда не носила отвлеченного кабинетного характера. Держась известных принципов, С. чувствовал потребность не только следовать им самому, но и пропагандировать их; отсюда выдающиеся по благородному пафосу страницы в его книгах, наставительный оттенок в его университетских лекциях. В пору студенчества и за границей - говорит он о себе - "я был жаркий славянофил , и только пристальное занятие русской историей спасло меня от славянофильства и ввело мой патриотизм в должные пределы". Позже, примкнув к западникам, С. не порвал, однако, с славянофилами, с которыми его сближали одинаковые воззрения на религию и вера в историческое призвание русского народа. Идеалом Соловьева была твердая самодержавная власть в тесном союзе с лучшими силами народа. Огромная начитанность, глубина и разносторонность знания, широта мысли, спокойный ум и цельность миросозерцания составляли отличительные черты С. как ученого; они же обусловливали и характер его университетского преподавания. Лекции С. не поражали красноречием, но в них чувствовалась необыкновенная сила; они брали не блеском изложения, а сжатостью, твердостью убеждения, последовательностью и ясностью мысли (Бестужев-Рюмин). Тщательно продуманные, они всегда вызывали на размышление. "С. давал слушателю удивительно цельный, стройной нитью проведенный сквозь цепь обобщенных фактов взгляд на ход русской истории, а известно, какое наслаждение для молодого ума, начинающего научное изучение, чувствовать себя в обладании цельным взглядом на научный предмет. Обобщая факты, С. стройной мозаикой вводил в их изложение общие исторические идеи, их объяснявшие. Он не давал слушателю ни одного крупного факта, не озарив его светом этих идей. Слушатель чувствовал ежеминутно, что поток изображаемой перед ним жизни катится по руслу исторической логики; ни одно явление не смущало его мысли своей неожиданностью или случайностью. В его глазах историческая жизнь не только двигалась, но и размышляла, сама оправдывала свое движение. Благодаря этому курс Соловьёва, излагая факты местной истории, оказывал сильное методическое влияние, будил и складывал историческое мышление. Настойчиво говорил и повторял Сергей Соловьев, где нужно, о связи явлений, о последовательности исторического развития, об общих его законах, о том, что называл он необычным словом - историчностью" (Ключевский). Как характер и нравственная личность С. обрисовался вполне определенно уже с самых первых шагов своей научной и служебной деятельности. Аккуратный до педантизма, он не потерял даром, кажется, ни одной минуты; каждый час его дня был предусмотрен. С. и умер за работой. Избранный в ректоры, он принял должность, "потому что тяжело было ее выполнение". Убедясь, что русское общество не имеет истории, удовлетворяющей научным требованиям времени, и почувствовав в себе силы дать таковую, он принялся за нее, видя в ней свой общественный долг. В этом сознании он черпал силы для совершения своего "патриотического подвига". 30 лет неустанно работал Соловьёв над "Историей России", славой его жизни и гордостью русской исторической науки. Первый том ее появился в 1851 г., и с тех пор аккуратно из года в год выходило по тому. Последний, 29-й, вышел в 1879 г., уже по смерти автора. В этом монументальном труде С. проявил энергию и силу духа, тем более изумительные, что в часы "отдыха" он продолжал готовить много других книг и статей разнообразного содержания. Русская историография, в ту пору, когда появился С., уже вышла из карамзинского периода, перестав главную задачу свою видеть в одном только изображении деятельности государей и смены правительственных форм; чувствовалась потребность не только рассказывать, но и объяснять события прошлого, уловить закономерность в последовательной смене явлений, открыть руководящую "идею", основное "начало" русской жизни. Попытки подобного рода даны были еще Полевым и славянофилами как реакция старому направлению, олицетворенному Карамзиным в его "Истории государства российского ". В этом отношении С. сыграл роль примирителя. Государство, учил он, будучи естественным продуктом народной жизни, есть сам народ в его развитии: одно нельзя безнаказанно отделять от другого. История России есть история ее государственности - не правительства и его органов, как думал Карамзин, но жизни народной в ее целом. В этом определении слышится влияние отчасти Гегеля с его учением о государстве как совершеннейшем проявлении разумных сил человека, отчасти Ранке, оттенявшего с особой рельефностью последовательный рост и силу государств на Западе; но еще больше влияние самых факторов, определивших характер русской исторической жизни. Преобладающая роль государственного начала в русской истории подчеркивалась и раньше Соловьёва, но им впервые было указано истинное взаимодействие этого начала и элементов общественных. Вот почему, идя значительно дальше Карамзина, С. не мог преемственность правительственных форм изучать иначе, как в самой тесной связи с обществом и с теми переменами, какие вносила в его жизнь эта преемственность; и в то же время он не мог противопоставлять, подобно славянофилам, "государство" "земле", ограничиваясь проявлениями одного только "духа" народа. Одинаково необходим был в его глазах генезис и государственного, и общественного быта. В логической связи с такой постановкой задачи находится другое основное воззрение С., заимствованное у Эверса и развитое им в стройное учение о родовом быте. Постепенный переход этого быта в быт государственный, последовательное превращение племен в княжества, а княжеств - в единое государственное целое вот, по мнению Сергея Соловьёва, основной смысл русской истории. С Рюрика и до наших дней русский историк имеет дело с единым цельным организмом, что обязывает его "не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм; не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснять каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию"…
, политики , этнографии и литературы руководил Соловьёвым в течение всей его научной деятельности. В университете Соловьёв одно время сильно увлекался Гегелем и «на несколько месяцев стал протестантом»; «но, - говорит он, - отвлечённость была не по мне, я родился историком».
Книга Эверса «Древнейшее право Руссов», излагавшая взгляд на родовое устройство древних русских племён, составила, по словам самого Соловьёва, «эпоху в его умственной жизни, ибо Карамзин наделял одними фактами, ударял только на чувство», а «Эверс ударил на мысль, заставил думать над русской историей». Два года заграничной жизни ( -), в качестве домашнего учителя в семье графа Строганова , дали Соловьёву возможность слушать профессоров в Берлине , Гейдельберге и Париже , свести в Праге знакомство с Ганкой , Палацким и Шафариком и вообще всмотреться в строй европейской жизни.
В 1845 году Соловьёв блестяще защитил магистерскую диссертацию «Об отношениях Новгорода к великим князьям» и занял в Московском университете кафедру русской истории, остававшуюся вакантной после ухода Погодина. Работа о Новгороде сразу выдвинула Соловьёва, как крупную научную силу с оригинальным умом и самостоятельными воззрениями на ход русской исторической жизни. Вторая работа Соловьёва, «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома» (Москва, ) доставила Соловьёву степень доктора русской истории, окончательно установив за ним репутацию первоклассного учёного.
Его сын Соловьёв, Владимир Сергеевич станет выдающимся русский философом, историком, поэтом, публицистом, литературным критиком, сыгравшим значительную роль в развитии русской философии и поэзии конца XIX - начала XX веков. Другой сын, Соловьёв, Всеволод Сергеевич - романист, автор исторических романов и хроник.
Преподавательская деятельность
Кафедру русской истории в Московском университете Соловьёв занимал (за исключением небольшого перерыва) в течение более 30 лет (1845-1879); был избираем в деканы и ректоры.
В лице Соловьёва Московский университет имел всегда горячего поборника научных интересов, свободы преподавания и автономии университетского строя. Выросший в эпоху напряжённой борьбы славянофилов и западников , Соловьёв навсегда сохранил чуткость и отзывчивость к явлениям современной ему политической и общественной жизни. Даже в чисто научных трудах, при всей объективности и соблюдении строго критических приёмов, Соловьёв обыкновенно всегда стоял на почве живой действительности; его научность никогда не носила отвлечённого кабинетного характера. Держась известных принципов, Соловьёв чувствовал потребность не только следовать им самому, но и пропагандировать их; отсюда выдающиеся по благородному пафосу страницы в его книгах, наставительный оттенок в университетских его лекциях.
В пору студенчества и за границей, - говорит он о себе, - «я был жаркий славянофил, и только пристальное занятие русской историей спасло меня от славянофильства и ввело мой патриотизм в должные пределы».
Позже, примкнув к западникам, Соловьёв не порвал, однако, со славянофилами, с которыми его сближали одинаковые воззрения на религию и вера в историческое призвание русского народа. Идеалом Соловьёва была твёрдая самодержавная власть в тесном союзе с лучшими силами народа.
Огромная начитанность, глубина и разносторонность знания, широта мысли, спокойный ум и цельность миросозерцания составляли отличительные черты Соловьёва как учёного; они же обуславливали и характер его университетского преподавания.
Лекции Соловьёва не поражали красноречием, но в них чувствовалась необыкновенная сила; они брали не блеском изложения, а сжатостью, твёрдостью убеждения, последовательностью и ясностью мысли (К. Н. Бестужев-Рюмин). Тщательно продуманные, они всегда вызывали на размышление.
| Соловьёв давал слушателю удивительно цельный, стройной нитью проведённый сквозь цепь обобщённых фактов взгляд на ход русской истории, а известно, какое наслаждение для молодого ума, начинающего научное изучение, чувствовать себя в обладании дельным взглядом на научный предмет. Обобщая факты, Соловьёв стройной мозаикой вводил в их изложение общие исторические идеи, их объяснявшие. Он не давал слушателю ни одного крупного факта, не озарив его светом этих идей. Слушатель чувствовал ежеминутно, что поток изображаемой перед ним жизни катится по руслу исторической логики; ни одно явление не смущало его мысли своей неожиданностью или случайностью. В его глазах историческая жизнь не только двигалась, но и размышляла, сама оправдывала своё движение. Благодаря этому, курс Соловьёва, излагая факты местной истории, оказывал сильное методическое влияние, будил и складывал историческое мышление. Настойчиво говорил и повторял Соловьёва, где нужно, о связи явлений, о последовательности исторического развития, об общих его законах, о том, что называл он необычным словом - историчностью. (В. О. Ключевский) |
Черты характера
Как характер и нравственная личность, Соловьёв обрисовался вполне определённо уже с самых первых шагов своей научной и служебной деятельности. Аккуратный до педантизма, он не потерял даром, кажется, ни одной минуты; каждый час его дня был предусмотрен. Соловьёв и умер за работой. Избранный в ректоры, он принял должность, «потому что тяжело было её выполнение». Убедившись, что русское общество не имеет истории, удовлетворяющей научным требованиям времени, и почувствовав в себе силы дать таковую, он принялся за неё, видя в ней свой общественный долг. В этом сознании он черпал силы для совершения своего «патриотического подвига».
«История России»
30 лет неустанно работал Соловьёв над «Историей России», славой его жизни и гордостью русской исторической науки. Первый том её появился в 1851 году , и с тех пор аккуратно из года в год выходило по тому. Последний, 29-й, вышел в 1879 году , уже по смерти автора. В этом монументальном труде Соловьёв проявил энергию и силу духа, тем более изумительные, что в часы «отдыха» он продолжал готовить много других книг и статей разнообразного содержания.
Русская историография, в ту пору, когда появился Соловьёв, уже вышла из карамзинского периода, перестав главную задачу свою видеть в одном только изображении деятельности государей и смены правительственных форм; чувствовалась потребность не только рассказывать, но и объяснять события прошлого, уловить закономерность в последовательной смене явлений, открыть руководящую «идею», основное «начало» русской жизни. Попытки подобного рода даны были ещё Полевым и славянофилами, как реакция старому направлению, олицетворённом Карамзиным в его «Истории государства Российского». В этом отношении Соловьёв сыграл роль примирителя. Государство, учил он, будучи естественным продуктом народной жизни, есть сам народ в его развитии: одно нельзя безнаказанно отделять от другого. История России есть история её государственности - не правительства и его органов, как думал Карамзин, но жизни народной в её целом. В этом определении слышится влияние отчасти Гегеля с его учением о государстве, как совершеннейшем проявлении разумных сил человека, отчасти Ранке , оттенявшего с особой рельефностью последовательный рост и силу государств на Западе; но ещё больше влияние самих факторов, определивших характер русской исторической жизни. Преобладающая роль государственного начала в русской истории подчёркивалась и раньше Соловьёва, но им впервые было указано истинное взаимодействие этого начала и элементов общественных. Вот почему, идя значительно дальше Карамзина, Соловьёв не мог преемственность правительственных форм изучать иначе, как в самой тесной связи с обществом и с теми переменами, какие вносила в его жизнь эта преемственность; и в то же время он не мог противопоставлять, подобно славянофилам, «государство» «земле», ограничиваясь проявлениями одного только «духа» народа. Одинаково необходим был в его глазах генезис и государственного, и общественного быта.
В логической связи с такой постановкой задачи находится другое основное воззрение Соловьёва, заимствованное у Эверса и развитое им в стройное учение о родовом быте. Постепенный переход этого быта в быт государственный, последовательное превращение племён в княжества, а княжеств - в единое государственное целое - вот, по мнению Соловьёва, основной смысл русской истории. С Рюрика и до наших дней русский историк имеет дело с единым цельным организмом, что обязывает его «не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм; не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснять каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию». Эта точка зрения оказала громадное влияние на последующее развитие русской историографии. Прежние деления на эпохи, основанные на внешних признаках, лишенные внутренней связи, потеряли свой смысл; их заменили стадии развития. «История России с древнейших времён» и есть попытка проследить наше прошлое применительно к высказанным взглядам. Вот сжатая схема русской жизни в её историческом развитии, выраженная, по возможности, собственными словами Соловьёва.
Природа для народов Западной Европы была матерью, для народов Восточной Европы - мачехой; там она содействовала успехам цивилизации, здесь - тормозила их; потому-то и русский народ позже западно-европейских собратий приобщился к греко-римской культуре и позже выступил на историческое поприще, чему, кроме того, немало способствовало и непосредственное соседство с варварскими кочевниками Азии, с которыми необходимо было вести упорную борьбу. История застаёт русских пришедшими с Дуная и расселившимися по великому водному пути из варяг в греки; они живут родовым бытом: общественной ячейкой была не семья, ещё не известная в ту пору нашим предкам, но вся совокупность лиц, связанных узами родства, как самых близких, так и самых отдалённых; вне родовой связи не существовало и связи общественной. Во главе рода стоял родоначальник с патриархальной властью; старшинство определялось рождением; дядья имели все преимущества перед племянниками, а старший брат, родоначальник, был для младших «в отца место». Родоначальник был распорядителем рода, судил и наказывал, но сила его распоряжений опиралась на общее согласие младших родичей. Такая неопределённость прав и отношений вела к усобицам и позже вызвала распадение рода. Появление Олега в Киеве положило начало постоянной княжеской власти. Прежняя неподвижность сменилась кипучей жизнью: князья собирают дань, рубят города, вызывают желающих селиться; является надобность в ремесленниках, возникает торговля, пустеют села; масса народа принимает участие в походах на Византию и возвращается не только с богатой добычей, но и с новой верой. Всколыхнулось сонное царство русских племён! Его разбудили «лучшие» люди того времени, то есть храбрейшие, одарённые большей материальной силой. В более крупных городах появляются князьями сыновья, братья главного князя киевского; племена исчезают, сменяясь волостями, княжениями; имена княжений заимствуются уже не от племени, а от правительственного городского центра, стянувшего к себе окружное население. Обширность территории грозила распадением связей, только что возникших и ещё не успевших окрепнуть; но от него предохранили родовые отношения князей, с их непоседливостью, постоянной сменой на престоле и вечным стремлением к обладанию Киевом. Это мешало обособиться и волостям, создавая общие интересы и укореняя сознание о нераздельности русской земли. Таким образом, время розни и княжеских усобиц в сущности положило прочное основание народному государственному единству, созданию русского народа. Но до самого единства было ещё далеко. Появление князя с дружиной, образование нового класса горожан коренным образом изменяло быт племён; но русское общество ещё долго оставалось как бы в жидком состоянии, пока успело окончательно осесться и перейти в более твёрдое: вплоть до половины XII века русская жизнь знала одних князей-богатырей, переходящих из волости в волость, бродячие дружины, следовавшие за своим князем, веча с первоначальными формами народных собраний, безо всяких определений, а на границе - полукочевые и чисто кочевые азиатские племена. Все элементы общественной жизни были задержаны в своём развитии; России ещё не и вышла из периода богатырства. Новый толчок дан был северо-востоком. Несчастное положение юго-западной Украины , терпевшей от набегов степняков, вынудило часть жителей выселиться в Суздальский край. Прилив населения совершался туда не целыми особыми племенами, а вразброд, поодиночке или небольшими толпами. На новом месте поселенцы встретили князя, хозяина земли, и сразу вступили в обязательные к нему отношения, которые и легли в основу будущего сильного развития княжеской власти на севере. Опираясь на новые свои города, суздальский князь вносил новое понятие о личной собственности, как уделе, в противоположность общему родовому владению, и с большей свободой развивал свою власть. Покорив в 1169 году Киев , Андрей Боголюбский не покинул своей земли и остался жить во Владимире - событие поворотное, от которого история приняла новый ход и начался новый порядок вещей. Возникают (только теперь!) удельные отношения: суздальский князь не только старший в роде, но и материально сильнейший; сознание этой двойной силы побуждает его требовать от младших князей безусловного повиновения - первый удар родовым отношениям: впервые обнаруживается возможность перехода родовых отношений в государственные. В последующей борьбе новых городов со старыми победили новые, и это ещё сильнее подорвало начала родового строя, оказав решительное влияние на дальнейший ход событий не только на севере, но и в целой России, ибо север получает преобладающее значение. Новый путь был намечен ещё до появления монголов, и видной роли в его определении последние отнюдь не играли: ослабление родовой связи, борьба князей из-за усиления своего удела на счёт других, закончившаяся поглощением всех княжеств княжеством Московским - обнаружились независимо от татарского ига; монголы в этой борьбе служили князьям лишь орудием. Нельзя, следовательно, говорить о монгольском периоде и выдвигать на первый план монголов: значение их второстепенное.
Отливом народной жизни с Приднепровья на северо-восток порвалась связь с Европой : новые поселенцы стали жить в бассейне верхней Волги , а куда текла она, главная река государственной области, туда, на Восток, обращено было все. Западная Россия, потеряв своё значение и способы к дальнейшему развитию, разорённая вконец татарами и Литвой , подпала под чуждую власть; политическая связь её с восточной Русью порвалась. Назначение старой южной Руси было расплодить русскую землю, раздвинуть и наметить её границы; Руси северо-восточной выпал удел закрепить приобретённое, сплотить части; дать им внутреннее единство, собрать русскую землю. Южные князья - витязи-богатыри, мечтающие о славе и чести, северные - князья-собственники, руководимые пользой, практической выгодой; занятые одной думой, они идут медленно, осторожно, но постоянно и неуклонно. Благодаря этой неуклонности, великая цель была достигнута: родовые княжеские отношения рушились и сменились государственными. Но новое государство было поразительно бедно материальными средствами: страна преимущественно сельская, земледельческая, с ничтожной промышленностью, без природных границ, открытая врагу с севера, запада и юга, Московская Русь изначала осуждалась на постоянную чёрную работу, на изнурительную борьбу с внешними врагами - и чем беднее и реже было население, тем труднее доставалась эта борьба. Нужды фиска, рука об руку с потребностями военными, привели к закреплению промышленного городского и сельского крестьянского люда; оседлость князей ещё раньше превратила дружинников в «бояр и вольных слуг», а система поместий окончательно лишила их прежней подвижности, низведя на степень «холопов». Это вызвало реакцию: бега и закладничество тяглого населения, борьбу служилого класса с князьями за свои политические права. Северные леса дали приют разбойничьим шайкам, широкие степи пустынного юга населились казаками. Выделением беспокойных сил за окраины государства облегчалась внутренняя деятельность правительственная, беспрепятственно усиливалась централизация; но зато образование вольных зарубежных обществ должно было вести к постоянной борьбе с ними.
Высшего напряжения борьба эта достигла в эпоху самозванцев, когда настало смутное время, то есть казацкое царство; но в эту-то страшную пору и сказалась вся сила порядка вещей, утвердившегося при московских государях: единство религиозное и государственное спасло Россию, помогло обществу соединиться и очистить государство. Смутная пора была тяжёлым, но поучительным уроком. Она раскрыла недостатки нашего экономического быта, наше невежество, вызвала на сравнение с богатым и образованным Западом и возбудила желание умерить односторонность земледельчества. быта развитием промышленным и торговым. Отсюда движение от Востока к Западу, от Азии к Европе, от степи к морю. Новый путь стал определяться ещё со времён Ивана III и Ивана IV , но особенно сознательно выяснился он в XVII веке . Для России окончился период чувства и началось господство мысли; древняя история перешла в новую. Переход этот Россия совершила на два века позже, чем западно-европейские народы, но, подчиняясь тому же историческому закону, как и те. Движение к морю было вполне естественным и необходимым: тут не могло быть и мысли о каком-нибудь заимствовании или подражании. Но переход этот совершился не безболезненно: рядом с вопросом экономическим вырос и вопрос образования, а масса привыкла слепо верить в превосходство своего над чужим, фанатически отстаивая предании старины, не умея отличить духа от буквы, правды Божией от человеческой ошибки. Раздался крик: западная наука - еретическая; явился раскол. Однако, необходимость науки была осознана и провозглашена торжественно; народ поднялся, готовый выступить на новый путь. Он только ждал вождя, и этот вождь явился: то был Пётр Великий . Усвоение европейской цивилизации становится задачею XVIII века : при Петре усваивалась преимущественно материальная сторона, при Екатерине преобладала забота о духовном, нравственном просвещении, стремление вложить душу в приготовленное тело. То и другое дало силы пробиться к морю, воссоединить западную половину русской земли с восточной и встать в ряду европейских держав на положении равноправного и равносильного сочлена.
Таков, по мнению Соловьёва, ход русской истории и связь явлений, в ней замечаемых. Соловьёв первый из русских историков (совместно с Кавелиным , одновременно высказывавшим ту же мысль) осмыслил всё наше прошлое, объединив отдельные моменты и события одной общей связью. Для него нет эпох более или менее интересных или важных: все имеют одинаковый интерес и важность, как неразрывные звенья одной великой цепи. Соловьёв указал, в каком направлении должна вообще идти работа русского историка, установил исходные точки в изучении нашего прошлого. Он первый высказал настоящую теорию в приложении к русской истории, внеся принцип развития, постепенной смены умственных и нравственных понятий и постепенного роста народного - и в этом одна из важнейших заслуг Соловьёва.
«История России» доведена до 1774 года Будучи эпохой в развитии русской историографии, труд Соловьёва определил известное направление, создал многочисленную школу. «История России», по верному определению профессора Герье , есть национальная история: впервые исторический материал, необходимый для такого труда, был собран и исследован с надлежащей полнотой, с соблюдением строго научных приёмов, применительно к требованиям современного исторического знания: источник всегда на первом плане, трезвая правда и объективная истина одни руководят пером автора. Монументальный труд Соловьёва впервые схватил существенные черты и форму исторического развития нации. В натуре Соловьёва «глубоко коренились три великие инстинкта русского народа, без которых этот народ не имел бы истории, - его политический, религиозный и культурный инстинкты, выразившиеся в преданности государству, в привязанности к церкви и в потребности просвещения»; это и помогло С. за внешней оболочкой явлений вскрыть духовные силы, их определившие.
Западники, к которым принадлежал Соловьёв, ставили современному обществу высокие общечеловеческие идеалы, побуждали его во имя идеи прогресса идти вперёд по пути общественной культуры, вселяя ему сочувствие к гуманным началам. Бессмертная заслуга Соловьёва заключается в том, что он внёс это гуманное, культурное начало в русскую историю и вместе с тем поставил разработку её на строго-научную почву. Оба начала, проводимые им в русской истории, тесно связаны одно с другим и обуславливают собой как общий взгляд его на ход русской истории, так и отношение его к отдельным вопросам. Он сам указал на эту связь, назвав своё направление историческим и определив сущность его тем, что оно признает историю тожественной с движением, с развитием, тогда как противники этого направления не хотят видеть в истории прогресса или не сочувствуют ему. «История России», особенно во второй половине, основана главным образом на архивном материале; по многим вопросам к этому труду и теперь приходится обращаться, как к первоисточнику.
Правда, критика не без основания упрекает автора в несоразмерности и механической сшивке частей, в обилии сырого материала, излишней догматичности, лаконизме примечаний; далеко не все страницы, посвящённые явлениям юридического и экономического быта, удовлетворяют современного читателя; исторический фонарь Соловьёва, направленный преимущественно на рост государственности и объединяющую деятельность центра, неизбежно оставил в тени многие ценные проявления жизни областной; но рядом с этим Соловьёв впервые выдвинул и осветил массу важнейших явлений русского прошлого , которых раньше не замечали вовсе, и если некоторые из его взглядов и не получили полного права гражданства в науке, то все без исключения будили мысль и вызывали на дальнейшую разработку.
Сюда могут быть отнесены:
- вопрос о делении русской истории на эпохи;
- влияние природных условий территории (в духе воззрений К. Риттера) на исторические судьбы русского народа;
- значение этнографического состава русского государства;
- характер русской колонизации и её направление;
- теория родового быта и смена его строем государственным, в связи с новым и оригинальным взглядом на период уделов;
- теория новых княжеских городов, объясняющая факт возвышения княжеской собственности и зарождение нового порядка на севере;
- выяснение особенностей новгородского строя, как выросшего на чисто туземной почве;
- сведение почти к нулю политического значения монгольского ига;
- историческая преемственность суздальских князей XII - XIII вв. и московских XIV -XV веков ;
- преемственность идеи в поколении Даниловичей, тип «бесстрастных ликов» и основные условия возвышения Москвы (географическое положение Москвы и её области, личная политика князей, характер населения, содействие духовенства, неразвитость самостоятельной жизни в городах Северо-восточной Руси, отсутствие сильных областных привязанностей, отсутствие препятствий со стороны дружинного элемента, слабость Литвы);
- характер Ивана Грозного , в связи с условиями его воспитания;
- политический смысл борьбы Грозного с боярами - проведение начал государственности, в ущерб старой дружинной «воле»;
- преемственная связь между стремлениями Ивана Грозного продвинуться к морю и политическими задачами Петра Великого;
- должное внимание к истории Западной Руси;
- поступательное движение русского народа на В и роль России в жизни азиатских народов;
- взаимные отношения Московского государства и Малороссии;
- значение Смутного времени, как борьбы государственных и антигосударственных элементов, и вместе с тем как исходной точки последующего преобразовательного движения;
- связь эпохи первых Романовых с временами Петра Великого;
- историческое значение Петра Великого: отсутствие какого-либо разрыва с московским периодом, естественность и необходимость реформы, тесная связь между эпохами допетровской и послепетровской;
- немецкое влияние при преемниках Петра Великого;
- значение елизаветинского царствования, как основы последующего, екатерининского;
- значение екатерининского царствования (впервые введены в должные рамки как преувеличенные восхваления, так и обрисовка теневых сторон личности и государственной деятельности императрицы);
- применение сравнительно-исторического метода: события русской истории у Соловьёва постоянно освещены аналогиями из истории западноевропейских народов, славянских и германо-романских, и не ради большей наглядности, а во имя того, что русский народ, оставаясь цельным и единым организмом, в то же время сам есть часть другого великого организма - европейского.
Другие труды
До известной степени продолжением «Истории России» могут служить две других книги Соловьёва:
- «История падения Польши» (Москва, 1863, 369 стр.);
- «Император Александр Первый. Политика, Дипломатия» (Санкт-Петербург, 1877, 560 стр.).
Последующие издания «Истории России» - компактные в 6 больших томах (7-й - указатель; 2-е изд., СПб., ). Соловьёв написал ещё «Учебную книгу русской истории» (1-е изд. 1859, 10 изд. 1900), применительно к гимназическому курсу, и «Общедоступные чтения о русской истории» (Москва, 1874, 2-е изд., Москва, 1882), примененные к уровню народной аудитории, но выходящие из тех же начал, как и главный труд Соловьёва.
«Публичные чтения о Петре Великом» (Москва, 1872) - блестящая характеристика преобразовательной эпохи.
Из сочинений Соловьёва по русской историографии наиболее важны:
- «Писатели русской истории XVII I в.» («Архив ист.-юрид. свед. Калачева», 1855, кн. II, пол. 1);
- «Г. Ф. Миллер» («Современник », 1854, т. 94);
- «М. Т. Каченовский» («Биогр. словарь профессоров Моск. унив.», ч. II);
- «Н. М. Карамзин и его литературная деятельность: История государства российского» («Отечественные записки » 1853-1856, тт. 90, 92, 94, 99, 100, 105);
- «А. Л. Шлецер» («Русский вестник », 1856, № 8).
По всеобщей истории:
- «Наблюдения над исторической жизнью народов» («Вестник Европы», 1868-1876) - попытка уловить смысл исторической жизни и наметить общий ход её развития, начиная с древнейших народов Востока (доведено до начала X века)
- и «Курс новой истории» (Москва, 1869-1873, 2 изд. 1 898; до половины XVIII века).
Свой метод и задачи русской историографии Соловьёв изложил в статье: «Шлецер и антиисторическое направление» («Русский вестник», 1857, апр., кн. 2). Весьма незначительная часть статей Соловьёва (между ними «Публичные чтения о Петре Великом» и «Наблюдения») вошла в издание «Сочинений С. М. Соловьева» (СПб., 1882).
Библиографический перечень сочинений Соловьёва составлен Н. А. Поповым (систематический; «Речь и отчет, чит. в торжеств. собр. Моск. унив. 12 января 1880 г.», переп. в «Сочинениях» Соловьёва) и Замысловским (хронологический, неполный, в некрологе Соловьёва, « », 1879, № 11).
Основные положения Соловьёва подверглись критике ещё при его жизни. Кавелин, в разборе обеих диссертаций и 1-го тома «Истории России», указывал на существование промежуточной стадии между родовым бытом и государственным - вотчинного строя («Полное собрание сочинений Кавелина» т. I, СПб., 1897); К. Аксаков, в разборе 1, 6, 7 и 8 тт. «Истории России», отрицая родовой быт, настаивал на признании быта общинного («Полное собрание сочинений К. Аксакова», т. I, изд. 2-е, М., 1889); проф. Сергеевич определял отношения древнерусских князей не родовым, а договорным началом («Вече и князь», М., 1867). Против Кавелина и Сергеевича Соловьёв защищался в «Дополнениях» ко 2-му тому, а Аксакову возражал в одном из примечаний к 1-му тому «Истории России» позднейших изданий. Бестужев-Рюмин, впоследствии один из самых горячих поклонников Соловьёва, в более ранних своих статьях («Отечественные записки », 1860-1861) охотнее подчеркивал слабые стороны «Истории России». Как пример полного непонимания исторических воззрений Соловьёва, можно указать на статью Шелгунова: «Учёная односторонность» («Русское Слово», 1864, № 4).
Общую оценку трудов Соловьёва смотрите у:
- Герье («С. М. Соловьев», «Истор. Вестн.», 1880, № 1),
- Ключевского (в некрологе С., «Речь и отчет, читан, в торж. собр. Моск. унив. 12 января 1880 г.»),
- Бестужева-Рюмина (XXV-летие «Истории России» С. М. Соловьева, «Русская Старина », 1876, № 3,
- в некрологе Соловьёва: «Журнал Министерства народного просвещения », 1880, № 2,
- в «Биографиях и характеристиках», СПб., 1882),
- Барсова (некролог С., «Древняя и Новая Россия», 1880, № 1),
- Кояловича («История русского самосознания», СПб., 1884);
- П. В. Безобразова («С. М. Соловьев, его жизнь и учёно-литературная деятельность», СПб., 1894, из серии «Биографической библиотеки» Павленкова).
Сын протоиерея Московского Коммерческого училища, (род. 5 мая 1820 г. в Москве, ум. там же 4 октября 1879 г.), является одним из крупнейших представителей русской исторической науки XIX в. В семье С. был одинок, так как его сестры, значительно… … Большая биографическая энциклопедия
Соловьев, Глеб Михайлович Глеб Михайлович Соловьев Род деятельности: кардиохирург Дата рождения: 9 сентября 1928(1928 09 09) Место рождения: Москва … Википедия
Соловьев (Сергей Михайлович) знаменитый историк, родился в Москве 5 мая 1820 г., умер 4 октября 1879 г. тоже в Москве, где протекала вся его жизнь, где он учился (в коммерческом училище, 1 й гимназии и университете), служил и работал. Семья (отец … Биографический словарь
- (р. 25.08.1944, Кемь, Карелия), режиссер тетра и кино, сценарист, народный артист РСФСР (1991). Лауреат Государственной премии СССР (1977) и премии Ленинского комсомола (1976) за фильм «Сто дней после детства». В школьные годы участвовал в… … Энциклопедия кино
СОЛОВЬЕВ ГЕОРГИЙ - Андреевич (1856 1932), известный русский акушер. По окончании мед. факультета Моск. ун та (в 1882 г.)работал около трех лет в быв. Старо Екатерининской б цв (теперь им. Бабухина), гл. обр. в терапевт, и инфекционном отделениях. В январе 1885 г.… … Большая медицинская энциклопедия
Русский композитор, профессор СПб. консерватории и музыкальный критик; род. в 1846 г. Воспитывался во второй гимназии в СПб., затем поступил в Медико хирургическую акад., откуда перешел в СПб. консерваторию, где окончил курс по классу композиции… … Большая биографическая энциклопедия
СОЛОВЕЙ СОЛОВЕЙЧИК СОЛОВЕЙЧИКОВ СОЛОВЬЯН Моя фамилия Соловьев. Откуда могла появиться такая фамилия?аа Фамилии такого типа произошли не от названия птицы, а от прозвища (или нецерковного имени) человека: Соловей Соловьев. (
Начало 20-х годов XVIII века - 1725
Девятая книга сочинений С.М. Соловьева включает семнадцатый и восемнадцатый тома «Истории России с древнейших времен». В них продолжено начатое в предыдущих томах повествование о царствовании Петра I, освещены события внешней политики России, изменения внутри страны, годы, последовавшие за смертью императора.
История России с древнейших времен. Книга X
1725-1740
Десятая книга сочинений С.М. Соловьева включает девятнадцатый и двадцатый тома «Истории России с древнейших времен». Девятнадцатый том освещает события последних лет царствования Екатерины I, кратковременное царствование Петра II и первые три года - императрицы Анны Иоанновны. Двадцатый том целиком посвящен царствованию Анны Иоанновны, вплоть до ее смерти в 1740 г.
История России с древнейших времен. Книга XI
1740-1748
Одиннадцатая книга сочинений С.М. Соловьева включает двадцать первый и двадцать второй тома «Истории России с древнейших времен». Она освещает события со второй половины 1740 по 1748 г. периода царствования императрицы Елизаветы Петровны.
История России с древнейших времен. Книга XII
1749-1761
В двенадцатую книгу сочинений С.М. Соловьева включены двадцать третий и двадцать четвертый тома «Истории России с древнейших времен», освещающие события последних тринадцати лет царствования императрицы Елизаветы Петровны - с 1749 г. вплоть до ее смерти в 1761 г.
История России с древнейших времен. Книга ХIII
Тринадцатая книга сочинений С.М. Соловьева включает в себя двадцать пятый и двадцать шестой тома «Истории России с древнейших времен». Двадцать пятый том охватывает период царствования Петра III и начало царствования Екатерины II; двадцать шестой - продолжение царствования Екатерины II до 1765 г.
История России с древнейших времен. Книга XIV
1766-1772
Четырнадцатая книга сочинений С.М. Соловьева включает двадцать седьмой и двадцать восьмой тома «Истории России с древнейших времен». Двадцать седьмой том охватывает период царствования Екатерины II в 1766 и первой половине 1768 года; двадцать восьмой - освещает события 1768-1772 годов.
История России с древнейших времен. Книга XV
Пятнадцатая книга сочинений С.М. Соловьева включает последний, двадцать девятый том «Истории России с древнейших времен». В двадцать девятом томе, оставшемся незаконченным, продолжено начатое в предыдущих томах повествование о царствовании Екатерины II, освещены события внутренней и внешней политики 1768-1774 гг.
Петровские чтения
Двухсотлетний юбилей великого человека — это значит, что мы обладаем материалами, средствами оценивать его величие, накопившимися в продолжение 200 лет.
Каждое историческое явление объясняется рядом предшествовавших явлений и потом всем последующим. 200 лет думал русский человек о Петре, и, говоря это, мы не подвергаемся обвинению в большой неточности, потому что великий человек, о котором идет речь, является в истории очень рано, 10 лет, и является на самом видном месте, следовательно, вычет не велик, 200 лет без чего-нибудь русский человек думал о Петре, думал постоянно: что же он надумал?
История России с древнейших времен. Книга I. Русь изначальная
Книга включает в себя первый и второй тома главного труда жизни С. М. Соловьева — «История России с древнейших времен». Первый том охватывает события с древнейших времен до конца правления киевского великого князя Ярослава Владимировича Мудрого; второй — с 1054 по 1228 г.
История России с древнейших времен. Книга III
1463—1584
Третья книга сочинений С.М. Соловьева включает пятый и шестой тома «Истории России с древнейших времен». Пятый том освещает события периода княжений Ивана III и Василия III; центральное место в шестом томе отведено царствованию Ивана Грозного.
История России с древнейших времен. Книга IV
1584-1613
В четвертую книгу сочинений С.М. Соловьева включены седьмой и восьмой тома «Истории России с древнейших времен». Она освещает события от начала царствования Федора Иоанновича и до освобождения Москвы от иностранных интервентов и возведения на престол Михаила Романова.
С.М.Соловьев — крупнейший историк дореволюционной России. Его выдающийся вклад в развитие русской исторической мысли признавали ученые самых разных школ и направлений. «В жизни ученого и писателя главные биографические факты — книги, важнейшие события — мысли. В истории нашей науки и литературы было немного жизней, столь же обильных фактами и событиями, как жизнь Соловьева», — так писал о Соловьеве его ученик, историк В.О.Ключевский. Действительно, несмотря на сравнительно недолгую жизнь, Соловьев оставил огромное творческое наследие — опубликовано свыше 300 его произведений общим объемом более тысячи печатных листов. Это — подвиг ученого, равного которому не было в русской исторической науке ни до Соловьева, ни после смерти. Его труды прочно вошли в сокровищницу отечественной и мировой исторической мысли.
Сергей Михайлович Соловьев родился 5 мая 1820 года в Москве. Его отец, протоиерей Михаил Васильевич Соловьев, был законоучителем (преподавателем закона Божия) и настоятелем в Московском коммерческом училище. Получив образование в Славяно-греко-латинской академии, Михаил Васильевич отличался начитанностью, свободно говорил по-французски, всю жизнь пополнял личную библиотеку. Мать будущего историка, Елена Ивановна, урожденная Шатрова, также стремилась к образованию. В семье Соловьевых царил демократический дух, тяга к знаниям, к просвещению.
По заведенному в семье духовенства обычаю отец записал восьмилетнего сына в Московское духовное училище. Увидев вскоре, что пользы от пребывания там сына не будет, он выписал его из духовного звания.
В 1833 году Сергей Соловьев был зачислен в 3-й класс Первой московской гимназии. Здесь он становится первым учеником по успеваемости, а любимыми его предметам были история, русский язык и словесность. В гимназии Соловьев приобрел могущественного покровителя в лице попечителя Московского учебного округа графа Строганова, которому Сергей был представлен как первый ученик. «С того времени, — вспоминал много лет спустя Строганов, — я не терял его из виду». Почти полвека граф следил за успехами своего воспитанника, не раз оказывал ему помощь в трудных обстоятельствах.
В 1838 году Соловьев окончил гимназию с серебряной медалью (золотых не давали) и по выпускным экзаменам был зачислен на историко-филологическое отделение философского факультета Московского университета. Среди профессоров, оказавших наиболее сильное влияние на Соловьева, следует отметить историка Погодина. Он познакомил Соловьева со своим богатейшим собранием рукописей. Работая над ними, Сергей Михайлович сделал первое открытие: обнаружил неизвестную ранее 5-ю часть «Истории Российской» Татищева. Однако единомышленником Погодина Соловьев так и не стал.
После окончания университета Сергей Михайлович получил предложение графа Строганова выехать за границу в качестве домашнего учителя детей его брата, бывшего министра внутренних дел А.Г.Строганова. Молодой историк дал согласие и с 1842 по 1844 годы жил в семье Строгановых. Это позволило ему побывать в Австрии, Германии, Франции, Бельгии. Все свободное время он уделял пополнению образования: слушал лекции известных профессоров в Берлине и Париже, работал в библиотеках, посещал художественные галереи и театры. Пребывание за границей расширило культурный и политический кругозор историка, еще больше подготовило его к научной и преподавательской карьере.
Вернувшись в Москву, Сергей Михайлович сдает в январе 1845 года магистерские экзамены, а в октябре того же года защищает диссертацию на тему «Об отношениях Новгорода к великим князьям». В 1847 году Соловьев защищает докторскую диссертацию по теме «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома». Обе диссертации представляли собой попытку решить вопрос о внутренней закономерности в процессе образования централизованного русского государства XVI века. Эти исследования подвергли критике концепцию бывшего учителя Соловьева профессора Михаила Петровича Погодина. (Погодин придавал определяющее значение влиянию внешних событий на образование русского государства, а именно варяжскому и монгольскому завоеваниям). Сформулированные Соловьевым исторические воззрения сразу же нашли поддержку у либеральной профессуры Московского университета, во главе которой стоял Тимофей Николаевич Грановский.
Успешная защита укрепила положение Соловьева в университете, дав возможность 27-летнему доктору русской истории получить профессорскую должность. Тогда же началось его сотрудничество в популярнейших журналах того времени «Современнике» и «Отечественных записках». Поддержка Грановского ввела Соловьева в западнический кружок университета и в центр духовной жизни Москвы.
Вся последующая научно-педагогическая и служебная биография Сергея Михайловича Соловьева связана с Московским университетом — старейшим высшим учебно-научным центром России. Здесь более тридцати лет он был профессором кафедры русской истории, в течение шести лет работал деканом историко-филологического факультета, шесть лет, с 1871 по 1877 годы, был выборным ректором университета. В марте 1872 года Соловьева избирают академиком Российской Академии наук по Отделению русского языка и словесности.
Беспредельная преданность науке, огромная трудоспособность и организованность позволили Соловьеву создать множество исследований, каждое из которых привлекало к себе пристальное внимание специалистов и любителей истории. Среди них — статьи «Древняя Россия», «Исторические письма», «Прогресс и религия», книга, выросшая из цикла лекций «Публичные чтения о Петре Великом», «История падения Польши» и ряд других трудов.
Вершиной научного творчества Соловьева является его фундаментальная «История России с древнейших времен». К ее написанию ученый приступил совсем молодым человеком. В своих «Записках» он так рассказал о начале этой работы: «Пособий не было; Карамзин устарел в глазах всех; надобно было, для составления хорошего курса, заниматься по источникам; но почему же этот самый курс, обработанный по источникам, не может быть передан публике, жаждущей иметь русскую историю полную и написанную, как писались истории государств в Западной Европе? Сначала мне казалось, что история России будет обработанный университетский курс; но когда я приступил к делу, то нашел, что хороший курс может быть только следствием подробной обработки, которой надо посвятить жизнь. Я решился на такой труд и начал с начала, ибо, как уже сказано, предшествовавшие труды не удовлетворяли».
Соловьев взялся за дело, обладая солидной подготовкой: он изучил широкий круг источников и литературы, в совершенстве владел техникой исследовательской работы, отчетливо видел схему будущего труда. Конечно, почти за 30 лет работы многое в его взглядах менялось, уточнялось, но исходные основополагающие теоретические принципы и подходы ученый последовательно провел на страницах всей книги.
Одна из главных идей его сочинения — представление об истории России как едином, закономерно развивающемся процессе. В предисловии к 1-му тому Сергей Михайлович писал: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию — вот обязанность историка в настоящее время, как ее понимает автор предлагаемого труда».
Другим стержневым положением его труда является идея исторического прогресса. Источником исторического прогресса, по Соловьеву, является борьба противоречивых начал, как общих для всех народов, так и своеобразных, объясняющих у каждого из них национальные особенности исторического процесса. Высшей целью исторического развития ученый считал стремление к воплощению в жизнь идеалов христианства, справедливости и добра. Применительно к России исторический прогресс может и должен стать средством продвижения страны на пути к «правовому государству» и «европейской цивилизации».
В 1851 году в свет вышел 1-ый том «Истории…», в 1879 году — последний, 29-й, уже после смерти автора. Хронологические рамки работы охватывают историю России с древнейших времен до 1774 года. Историком была разработана следующая периодизация истории России:
1) с IX до второй половины XII веков — господство родовых междукняжеских отношений;
2) со второй половины XII до конца XVI века — родовые отношения между князьями переходят в государственные. (Этот этап завершается смертью Федора Ивановича и пресечением династии Рюриковичей);
3) начало XVII века — «Смута», грозившая «юному государству разрушением»;
4) с 1613 года до середины XVIII века — государственная жизнь России стала развиваться в среде европейских держав;
5) вторая половина XVIII — первая половина XIX веков — время, когда заимствование «плодов европейской цивилизации» стало необходимым не только « для материального благосостояния», но и для «нравственного просвещения».
В труде Соловьева специально отсутствует обозначение и выделение периодов, «ибо в истории ничто не оканчивается вдруг и ничто не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается». В каждом из разделов «Истории...» он рассматривает деятельность отдельных личностей, выделяя при этом такие личности, деятельность которых можно проследить по достоверным, на взгляд автора, источникам. В этом нелегком вопросе о роли личности в истории ученый последовательно стремился видеть объективные закономерности исторического процесса, признавал возможность изучения и анализа этих закономерностей.
Среди главных условий, определявших развитие Древней Руси, Соловьев на первое место ставил «природу страны», на второе — «быт племен, вошедших в новое общество», на третье — «состояние соседних народов и государств». При этом ученый полагал, что в истории России «ход событий постоянно подчиняется природным условиям».
Своеобразно решал Соловьев вопрос о влиянии татаро-монгольского завоевания на историческое развитие России. Он не считал татарское иго фактором, оказавшим решающее воздействие на объединение русских земель вокруг Москвы.
Вышедший в свет 1-ый том «Истории…» был встречен историками и читающей публикой неоднозначно. Наряду с положительной оценкой встречались недоброжелательные, а порой грубые и издевательские рецензии. Против Соловьева выступил известный историк-славянофил Беляев и бывший учитель Сергея Михайловича Погодин, неприязненно относившийся к своему бывшему ученику. В рецензии на 1-ый том Погодин писал, что в книге нет «ни одной живой страницы», угол зрения автора «далеко отстоит от нормального», и потому пытаться понять концепцию Соловьева «так же бесполезно, как и обвинять его несправедливо за физический недостаток мысли».
Следует отметить, что внимание, проявленное Соловьевым к анализу условий исторической жизни народов, было непривычным для исследователей его времени. Новый взгляд вызвал немало нареканий. И лишь в ХХ столетии изучение истории в тесном переплетении с географическими и этнографическими сюжетами получило широкое признание.
Сергей Михайлович болезненно переживал подобные нападки. Но он не падал духом, а продолжал упорно работать. Спустя годы ученый вспоминал: «Никогда не приходила мне в голову мысль отказаться от своего труда, и в это печальное для меня время я приготовил и напечатал 2-й том «Истории России», который вышел весною 1852 года. Как видно, я защищался удачно не полемическими статьями, но именно томами истории, постоянно ежегодно выходившими...».
По мере публикации новых томов «Истории России» сочинение Соловьева получало все большее признание. По-прежнему были и отрицательные рецензии, однако в большинстве откликов подчеркивалось обилие фактических сведений, содержащихся в труде ученого, его умение убедительно разъяснять спорные и сложные вопросы русской истории. Особое внимание общественности привлекли 6 и 8-й тома, посвященные второй половине XVI — началу XVII веков. Большое место в них отведено Ивану IV, истории его царствования, а также Смутному времени. В отличие от Карамзина и Погодина, автор рассматривал деятельность Ивана Грозного как период окончательного торжества в России государственных отношений. Он не идеализировал царя, не оправдывал его жестокость, но и не сводил все к личным качествам самодержца, к его больной психике, видел во введении опричнины, в разгроме боярства реальные проявления борьбы старого и нового, расценивая те события как историческую необходимость и закономерность. Излагая внутриполитические и международные проблемы Смутного времени, Соловьев сравнивал различные версии, сопоставляя их между собой, выбирал наиболее достоверные. В результате ему удалось внести существенный вклад в изучение данного периода русской истории.
Особое внимание Соловьев уделял личности Петра Великого. Он первым среди историков попытался дать научную оценку петровским преобразованиям. По мысли ученого, реформы, проведенные Петром I, были подготовлены предшествующим развитием России. Они явили собой естественный и необходимый переход народа из одного «возраста» в другой. Одолев врагов с Востока, русские люди обратили взоры на Запад и увидели, как живут другие народы. Соловьев писал: «Бедный народ осознал свою бедность и причины ее через сравнение себя с народами богатыми... Народ поднялся и собрался в дорогу; но кого-то ждали; ждали вождя, — вождь появился». Этим вождем и был Петр I, который продолжил начинания своих предшественников — русских царей, придал этим начинаниям грандиозный размах и достиг великих результатов. Для Соловьева Петр I был «прирожденным главою государства» и вместе с тем — основателем «нового царства, новой империи», не похожим на своих предков; он — вождь, «а не создатель дела, которое потому есть дело народное, а не личное, принадлежащее одному Петру».
История России первой четверти XVIII века занимает центральное место в сочинении Соловьева. Его изыскания об эпохе Петра I имели принципиальное значение для освещения этого переломного момента русской истории. Ученый не только ввел в научный оборот огромный пласт архивных документов, но и по-новому представил многие стороны российской действительности.
Повествуя о событиях, происходивших в царствование Екатерины I, Петра II и Анны Ивановны, Соловьев показывает, что ближайшие преемники царя-реформатора не сумели продолжить его начинаний, произошло отступление от «программы преобразователя». Перелом свершился лишь при Елизавете Петровне, которая избавила страну от засилья иностранцев; при ней «Россия пришла в себя» от «ига Запада».
Последние тома сочинения Соловьева посвящены российской истории в период правления Екатерины II. Свой рассказ он успел довести до начала крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева. Приведенные им обширные сведения о внутренней и внешней политике, хозяйственной жизни и быте заложили основы научного изучения истории России второй половины XVIII столетия.
Немало в «Истории России» спорных положений, если подойти к ее оценке с позиций науки сегодняшнего дня. Однако все они несопоставимы с тем огромным, поистине уникальным вкладом, который вносит это сочинение в отечественную и мировую историческую науку.
В 1877 году Сергей Михайлович серьезно заболел. Вскоре болезни сердца и печени приобрели роковой характер. Превозмогая боль, ученый продолжал работать: готовил материалы к очередному тому «Истории России», интересовался литературными новинками.
4 октября 1879 года С.М.Соловьев скончался и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Его смерть стала тяжелым ударом для российской исторической науки. В появившихся некрологах отмечались его заслуги перед отечественной культурой. В одном из них есть такие слова: «Мы жалуемся, что у нас нет характеров, а вот еще недавно жил между нами человек с твердым характером, всю жизнь посвятивший службе русской земле; мы жалуемся, что у нас нет ученых, а вот только что сошел в могилу человек, место которого в ряду величайших ученых XIX века».
Чрезвычайно обширен круг вопросов, охваченных Соловьевым в течение своей научной деятельности, продолжавшейся около 40 лет. Он на протяжении всей своей деятельности 
стремился подвести известные итоги изучения России, обобщить свои взгляды на историю нашего государства в ряде общедоступных лекций, публичных чтений и статей. Заслуга Соловьева состоит и в том, что им впервые в научный оборот было введено огромное количество ранее неопубликованных исторических источников. В своих «Исторических письмах» он писал: «Жизнь имеет полное право предлагать вопросы науке; наука имеет обязанность отвечать на эти вопросы».
Научная библиография зарегистрировала 244 названия печатных произведений Соловьева, вышедших при его жизни, с 1838 по 1879 годы. Конечно, далеко не все из них представляют интерес для широкой читательской среды. Прошло более столетия. Историческая наука получила дальнейшее развитие. Но основное произведение ученого «История России с древнейших времен», которое стало величайшим вкладом в развитие отечественной истории и культуры, не может оставить никого равнодушными. Интерес к трудам Сергея Михайловича Соловьева не ослабевает, его сочинения продолжают издаваться, изучаться в вузах и пользуются неизменным спросом у самого широкого круга читателей.
Предисловие
Русскому историку, представляющему свой труд во второй половине XIX века, не нужно говорить читателям о значении, пользе истории отечественной; его обязанность предуведомить их только об основной мысли труда.
Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию – вот обязанность историка в настоящее время, как понимает ее автор предлагаемого труда.
Русская история открывается тем явлением, что несколько племен, не видя возможности выхода из родового, особного быта, призывают князя из чужого рода, призывают единую общую власть, которая соединяет роды в одно целое, дает им наряд, сосредоточивает силы северных племен, пользуется этими силами для сосредоточения остальных племен нынешней средней и южной России. Здесь главный вопрос для историка состоит в том, как определились отношения между призванным правительственным началом и призвавшими племенами, равно и теми, которые были подчинены впоследствии; как изменился быт этих племен вследствие влияния правительственного начала – непосредственно и посредством другого начала – дружины, и как, в свою очередь, быт племен действовал на определение отношений между правительственным началом и остальным народонаселением при установлении внутреннего порядка или наряда. Замечаем именно могущественное влияние этого быта, замечаем другие влияния, влияние греко-римское, которое проникает вследствие принятия христанства от Византии и обнаруживается преимущественно в области права. Но, кроме греков, новорожденная Русь находится в тесной связи, в беспрестанных сношениях с другим европейским народом – с норманнами: от них пришли первые князья, норманны составляли главным образом первоначальную дружину, беспрестанно являлись при дворе наших князей, как наемники участвовали почти во всех походах, – каково же было их влияние? Оказывается, что оно было незначительно. Норманны не были господствующим племенем, они только служили князьям туземных племен; многие служили только временно; те же, которые оставались в Руси навсегда, по своей численной незначительности быстро сливались с туземцами, тем более что в своем народном быте не находили препятствий к этому слиянию. Таким образом, при начале русского общества не может быть речи о господстве норманнов, о норманском периоде.
Выше замечено, что быт племен, быт родовой могущественно действовал при определении отношений между правительственным началом и остальным народонаселением. Этот быт долженствовал потерпеть изменения вследствие влияния новых начал, но оставался еще столько могущественным, что в свою очередь действовал на изменявшие его начала; и когда семья княжеская, семья Рюриковичей, стала многочисленна, то между членами ее начинают господствовать родовые отношения, тем более что род Рюрика, как род владетельный, не подчинялся влиянию никакого другого начала. Князья считают всю Русскую землю в общем, нераздельном владении целого рода своего, причем старший в роде, великий князь, сидит на старшем столе, другие родичи смотря по степени своего старшинства занимают другие столы, другие волости, более или менее значительные; связь между старшими и младшими членами рода чисто родовая, а не государственная; единство рода сохраняется тем, что когда умрет старший или великий князь, то достоинство его вместе с главным столом переходит не к старшему сыну его, но к старшему в целом роде княжеском; этот старший перемещается на главный стол, причем перемещаются и остальные родичи на те столы, которые теперь соответствуют их степени старшинства. Такие отношения в роде правителей, такой порядок преемства, такие переходы князей могущественно действуют на весь общественный быт древней Руси, на определение отношений правительственного начала к дружине и к остальному народонаселению, одним словом, находятся на первом плане, характеризуют время.
Начало перемены в означенном порядке вещей мы замечаем во второй половине XII века, когда Северная Русь выступает на сцену; замечаем здесь, на севере, новые начала, новые отношения, имеющие произвести новый порядок вещей, замечаем перемену в отношениях старшего князя к младшим, ослабление родовой связи между княжескими линиями, из которых каждая стремится увеличить свои силы на счет других линий и подчинить себе последние уже в государственном смысле. Таким образом, чрез ослабление родовой связи между княжескими линиями, чрез их отчуждение друг от друга и чрез видимое нарушение единства Русской земли приготовляется путь к ее собиранию, сосредоточению, сплочению частей около одного центра, под властию одного государя.
Первым следствием ослабления родовой связи между княжескими линиями, отчуждения их друг от друга было временное отделение Южной Руси от Северной, последовавшее по смерти Всеволода III. Не имея таких прочных основ государственного быта, какими обладала Северная Русь, Южная Русь после татарского нашествия подпала под власть князей литовских. Это обстоятельство не было гибельно для народности юго-западных русских областей, потому что литовские завоеватели приняли русскую веру, русский язык, все оставалось по-старому; но гибельно было для русской жизни на юго-западе соединение всех литовско-русских владений с Польшею вследствие восшествия на польский престол литовского князя Ягайла: с этих пор Юго-Западная Русь должна была вступить в бесплодную для своего народного развития борьбу с Польшею для сохранения своей народности, основою которой была вера; успех этой борьбы, возможность для Юго-Западной Руси сохранить свою народность условливались ходом дел в Северной Руси, ее самостоятельностью и могуществом.
Здесь новый порядок вещей утверждался неослабно. Вскоре по смерти Всеволода III, по отделении Южной Руси от Северной, явились и в последней татары, опустошили значительную ее часть, наложили дань на жителей, заставили князей брать от ханов ярлыки на княжение. Так как для нас предметом первой важности была смена старого порядка вещей новым, переход родовых княжеских отношений в государственные, отчего зависело единство, могущество Руси и перемена внутреннего порядка, и так как начала нового порядка вещей на севере мы замечаем прежде татар, то монгольские отношения должны быть важны для нас в той мере, в какой содействовали утверждению этого нового порядка вещей. Мы замечаем, что влияние татар не было здесь главным и решительным. Татары остались жить вдалеке, заботились только о сборе дани, нисколько не вмешиваясь во внутренние отношения, оставляя все как было, следовательно, оставляя на полной свободе действовать те новые отношения, какие начались на севере прежде них. Ярлык ханский не утверждал князя неприкосновенным на столе, он только обеспечивал волость его от татарского нашествий; в своих борьбах князья не обращали внимания на ярлыки; они знали, что всякий из них, кто свезет больше денег в Орду, получит ярлык преимущественно перед другим и войско на помощь. Независимо от татар обнаруживаются на севере явления, знаменующие новый порядок, – именно ослабление родовой связи, восстания сильнейших князей на слабейших мимо родовых прав, старание приобрести средства к усилению своего княжества на счет других. Татары в этой борьбе являются для князей только орудиями, следовательно, историк не имеет права с половины XIII века прерывать естественную нить событий – именно постепенный переход родовых княжеских отношений в государственные – и вставлять татарский период, выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления, главные причины этих явлений.
Борьба отдельных княжеств оканчивается на севере тем, что княжество Московское вследствие разных обстоятельств пересиливает все остальные, московские князья начинают собирать Русскую землю: постепенно подчиняют и потом присоединяют они к своему владению остальные княжества, постепенно в собственном роде их родовые отношения уступают место государственным, удельные князья теряют права свои одно за другим, пока, наконец, в завещании удельный князь становится совершенно подданным великого князя, старшего брата, который носит уже титул царя. Это главное, основное явление – переход родовых отношений между князьями в государственные – условливает ряд других явлений, сильно отзывается в отношениях правительственного начала к дружине и остальному народонаселению; единство, соединение частей условливает силу, которою новое государство пользуется для того, чтобы победить татар и начать наступательное движение на Азию; с другой стороны, усиление Северной Руси вследствие нового порядка вещей условливает успешную борьбу ее с королевством Польским, постоянною целию которой становится соединение обеих половин Руси под одною державою; наконец, соединение частей, единовластие, окончание внутренней борьбы дает Московскому государству возможность войти в сношения с европейскими государствами, приготовлять себе место среди них.
В таком положении находилась Русь в конце XVI века, когда пресеклась Рюрикова династия. Начало XVII века ознаменовано страшными смутами, грозившими юному государству разрушением. Крамолами людей, питавших старинные притязания, нарушена была духовная и материальная связь областей с правительственным средоточием: части разрознились в противоположных стремлениях. Земля замутилась; своекорыстным стремлениям людей, хотевших воспользоваться таким положением дел для своих выгод, хотевших жить на счет государства, открылось свободное поприще. Несмотря, однако, на страшные удары, на множество врагов внутренних и внешних, государство спаслось; связь религиозная и связь гражданская были в нем так сильны, что, несмотря на отсутствие видимого сосредоточивающего начала, части соединились, государство было очищено от врагов внутренних и внешних, избран государь всею Землею. Так юное государство со славою выдержало тяжкое испытание, при котором ясно выказалась его крепость.
С новою династией начинается приготовление к тому порядку вещей, который знаменует государственную жизнь России среди европейских держав. При первых трех государях новой династии мы видим уже начало важнейших преобразований: является постоянное войско, обученное иностранному строю, приготовляется, следовательно, важнейшая перемена в судьбе древнего служивого сословия, так сильно отозвавшаяся в общественном строе; видим начатки кораблестроения; видим стремление установить нашу торговлю на новых началах; иностранцам даются привилегии для учреждения фабрик, заводов; внешние сношения начинают принимать другой характер; громко высказывается необходимость просвещения, заводятся училища; при дворе и в домах частных людей являются новые обычаи; определяются отношения церкви к государству. Преобразователь воспитывается уже в понятиях преобразования, вместе с обществом приготовляется он идти только далее по начертанному пути, докончить начатое, решить нерешенное. Так тесно связан в нашей истории XVII век с первою половиною XVIII, разделять их нельзя. Во второй половине XVIII века замечаем новое направление: заимствование плодов европейской цивилизации с исключительною целию материального благосостояния оказывается недостаточным, является потребность в духовном, нравственном просвещении, потребность вложить душу в приготовленное прежде тело, как выражались лучшие люди эпохи. Наконец, в наше время просвещение принесло свой необходимый плод – познание вообще привело к самопознанию.
Таков ход русской истории, такова связь главных явлений, в ней замечаемых.
