Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Генрих VIII Тюдор 1491-1547 Выдающийся государственный муж и воин, покровитель искусств и науки, поэт и музыкант? Или женоубийца, дерзкий вероотступник, палач оппозиции, человек подлый и безжалостный, готовый пожертвовать всем во имя собственных интересов и ради блага

О, благодетельная сила зла!

Все лучшее от горя хорошеет,

И та любовь, что сожжена дотла,

Еще пышней цветет и зеленеет,

(У. Шекспир «Сонеты и стихи», перевод С.Я. Маршака)

Настоящее имя - Генрих Восьмой Тюдор

Характер - жестокий, решительный

Темперамент - ближе к сангвиническому

Религия - начал свою жизнь как католик, закончил как протестант, принадлежащий к созданной им самим англиканской церкви

Отношение к власти - страстное

Отношение к подданным - пренебрежительное

Отношение к любви - как чувственное, так и романтическое, в зависимости от обстоятельств

Отношение к лести - трепетное

Отношение к материальным благам - алчное

Отношение к собственной репутации - равнодушное

Генрих VIII, король Англии (1491-1547)

Отец Генриха VIII, король Генрих VII Тюдор, основатель династии Тюдоров, правившей Англией и Уэльсом в течение ста семнадцати лет, был из Ланкастеров, а мать - королева Елизавета, дочь короля Эдварда IV - принадлежала к Йоркам. С восшествием Генриха VIII на королевский престол был положен конец вражде домов Ланкастеров и Йорков, вражде, которая привела в прошлом веке к войне Алой и Белой роз. Но Генрих VIII не оправдал надежд своих подданных, жаждавших мира и покоя. Кровожадный тиран, не привыкший обуздывать свои страсти, он вверг страну в худшую из смут - смуту церковного раскола, став основателем англиканской церкви...

Король-отец, Генрих VII, прославился своей чудовищной скупостью, доходившей до невообразимых пределов. Жадность убила в нем все прочие чувства и эмоции. У короля было две руки, два верных министра - Эмпсон и Дадли, которые помогали ему обдирать собственный народ как липку, изобретая все новые поборы, подати и налоги.

Народ жил впроголодь, и почти так же жил двор вместе с королевским семейством, изнывая от непомерной скупости короля, упоенно наблюдавшего за приумножением своей казны.

Казна обогащалась, страна нищала и приходила в упадок, король был счастлив и гордился собой.

Генрих VII из всего извлекал выгоду. В свое время он женил своего старшего сына Артура, принца Уэльского, бывшего наследником английского престола, на Екатерине Арагонской, семнадцатилетней испанской принцессе, дочери небезызвестных Фердинанда Католика и Изабеллы. Артур, имевший серьезные проблемы со здоровьем, прожил в браке всего год, после чего тихо скончался, оставив младшему брату Генриху титул принца Уэльского, а вместе с ним и право престолонаследия.

Вдобавок двенадцатилетнему принцу Генриху досталась «в наследство» и вдова брата. Дело было в том, что по договору между Фердинандом Католиком и Генрихом VII последний, в случае если Екатерина останется на чужбине вдовой, был обязан возвратить ее отцу, вместе с огромным по тем временам приданым, составлявшим ни много, ни мало сто тысяч фунтов. Разумеется, расстаться со столь огромной суммой король-скупец не мог. С благословения римского папы Юлия II Генрих VII обручил младшего сына со вдовой старшего, не только сохранив при себе приданое, но и упрочив дружбу Англии с Испанией.

Но плох бы был король Генрих VII, если бы остановился на достигнутом и не попытался бы стрясти со свояка еще толику деньжат. Едва сын достиг совершеннолетия, венценосный отец потребовал от испанского короля прибавки к приданому и вообще выразил желание пересмотреть условия устаревшего, по его мнению, брачного договора. Фердинанд ответил на шантаж решительным отказом. Тогда Генрих VII принудил сына опротестовать брак. В дело вторично пришлось вмешаться папе римскому, который выступил в поддержку испанского короля, но Генрих VII остался верен своей тактике. Он все тянул и тянул со свадьбой, намереваясь не мытьем, так катаньем настоять на своем, и дотянул таким образом до самой смерти, которую ждали все - и наследник, и двор, и народ.

22 апреля 1509 года, в день смерти короля Генриха VII, восемнадцатилетний Генрих, принц Уэльский, стал королем Англии и Уэльса Генрихом VIII, получив от отца корону, невесту и казну, в которой был один миллион восемьсот тысяч фунтов.

Деньги пришлись как нельзя кстати - подобно большинству сыновей скупцов, Генрих VIII тяготел к роскоши и расточительству. Выбравшись из пучины скопидомства, королевский двор погрузился в бесконечную череду праздников, рыцарских турниров, балов и гуляний. Конечно же самыми блистательными праздниками стали свадьба молодого короля с Екатериной Арагонской, состоявшаяся через два месяца после смерти Генриха VII, и коронация, последовавшая за свадьбой.

Молодой король был умен, богат, полон сил и честолюбивых стремлений. Он спешил вознаградить себя за все лишения, испытанные при жизни отца, и доказать миру, что он, король Генрих VIII, может править страной не хуже своего предшественника, а то и лучше.

Правда, поначалу он больше развлекался, чем правил, отдав бразды правления в руки своего придворного духовника Томаса Уолси, честолюбивого и алчного служителя церкви, страстно мечтавшего о папской тиаре и не гнушавшегося ничем на пути к заветной цели.

Подобно всем временщикам, Уолси потакал страстям короля, внушая ему, что удел монархов составляют не скучные дела государства, а веселые кутежи. Он подсовывал любвеобильному Генриху все новых и новых фавориток, подсказывал поводы для празднеств, советовал, интриговал, управлял...

Власть сына мясника (отец Томаса Уолси был зажиточным торговцем мясом в графстве Суффолк) была поистине огромной. Первый из вельмож английского двора, личный друг короля, Томас Уолси стал членом Государственного совета, а вскоре и канцлером. Молодой король говорил его устами и думал его головой. Во всяком случае, так казалось многим из современников. И впрямь, многие из поступков Генриха VIII совершались по наущению и к выгоде его канцлера. Вплоть до самых значительных.

Кто знает, каким бы королем стал Генрих V/III, повстречай он в самом начале своего правления другого наставника? Вполне возможно, что он вошел бы в историю Англии как добрый и справедливый король, ведь у него было для того все: ум, образованность, храбрость, широта взглядов, деньги и вдобавок - отличное здоровье, дающее своему обладателю возможность и денно, и нощно трудиться на благо государства.

Но история не знает сослагательного наклонения, и для англичан король Генрих VIII - столь же одиозная личность, как его современник Иван Грозный - для россиян.

Отношения между Генрихом VIII и его супругой Екатериной Арагонской поначалу были безоблачными. Королева снисходительно взирала на мимолетные увлечения своего молодого мужа, веря, что эти интрижки ей ничем не грозят (так оно до поры до времени и было), а тот платил ей признательностью и доверием. Так, например, отправившись на войну с Францией, Генрих оставил супругу правительницей королевства, а «верного славного Уолси» взял с собой в армию. То ли не мог и дня прожить без друга и советчика, то ли попросту не хотел рисковать, оставляя деятельного канцлера возле пустующего трона.

К слову будь сказано, на войне Генрих VIII принимал личное участие в сражениях и даже совершил несколько доблестных деяний, которые двор поспешил назвать «воинскими подвигами».

Внешняя политика короля служила к вящей славе его фаворита. Мир с французским королем Людовиком XII, скрепленный его браком с сестрой Генриха, принцессой Марией, принес Уолси сан епископа Турне - французского города, перешедшего к англичанам. Преемник Людовика XII Франциск I выпросил для Уолси у папы римского кардинальскую шапку. Все бы было хорошо, но вместе с подарком французский король причинил Уолси обиду, лишив его сана епископа турнейского. Месть не заставила себя долго ждать - новоиспеченный кардинал тут же восстановил Генриха VIII против Франциска I. Карл V, германский император, бывший, кстати говоря, родным племянником Екатерины Арагонской, ополчившись на Францию, пообещал кардиналу Уолси вожделенную папскую тиару. Король Генрих вскоре заверил Карла V в своем содействии против недавнего союзника, короля Франции.

Очередная война против Франции потребовала денег, но... их не оказалось. Казну, столь истово заполняемую отцом, опустошили нескончаемые празднества, на которые столь щедр был сын. Король Генрих сделал первый шаг на пути превращения из доброго короля в тирана. Его величество повелел сделать перепись состояний своих подданных, после чего обложил их податью - мирян обязал внести в королевскую казну десятую часть общей стоимости всего имущества, как движимого, так и недвижимого, а лиц духовного сана «нагрел» на целую четверть.

Собранного (так и хочется написать - награбленного) не хватило, и все тот же кардинал Уолси, прикрываясь именем короля, потребовал у английского парламента заем на военные нужды в восемьсот тысяч фунтов. Члены парламента прекрасно знали, как короли отдают долги своим подданным, и ответили королю отказом, проголосовав большинством голосов против выдачи займа. Король Генрих проявил характер, пообещав упрямцам скорейшее расставание с самым ценным из того, что они имели - их собственными головами, и буквально на следующий день королевская казна пополнилась на восемьсот тысяч фунтов.

Сам же кардинал Уолси в то время управлял практически всеми епархиями королевства, получая в придачу пенсии от папы римского и германского императора. Кроме того, он имел право ежегодно возводить без папского разрешения пятьдесят человек в рыцарское достоинство, стольким же мог присваивать графский титул, а кроме того, имел право самочинно расторгать браки, узаконивать незаконнорожденных, раздавать индульгенции, изменять монастырские уставы и даже открывать и закрывать монастыри. Вдобавок, благодаря дружбе с королем, его влияние простиралось и на все отрасли светской власти без исключения. Разумеется, при таком положении дел доходы кардинала Уолси были равны королевским (если не превосходили их!). Он имел не только собственных телохранителей, но и собственный двор, к которому почитали за честь быть причисленными представители знатнейших аристократических фамилий. Незачем и упоминать, что ради блага государства кардинал Уолси и не подумал поступиться хотя бы малейшей частью своего богатства.

Генрих вошел во вкус - он почувствовал, что для его воли, воли монарха, самим богом поставленного править подданными, поистине нет никаких преград. Точно также кардинал Уолси не видел препятствий на пути к посоху римского первосвященника...

Дважды, с промежутком в год с небольшим, освобождался папский престол, и оба раза честолюбивый кардинал оставался, как это принято говорить, при своем интересе. После смерти папы Льва X престол ненадолго занял Адриан VI, которого сменил Климент VII из дома Медичи. Таким образом, обещаниям Карла V оказалась грош цена.

Кардиналу Уолси надоело ждать, он вознегодовал и начал мстить коварному германскому императору, причем ударил по нему с двух сторон - снова склонил своего короля к союзу с Францией да вдобавок внушил ему мысль о разводе с Екатериной Арагонской.

Екатерина Арагонская, воспитанная в строгости и послушании, была, вне всякого сомнения, хорошей, честнейших правил женой и превосходной матерью. Однако она была старше своего мужа на пять лет, и к тому же, подобно большинству испанок, не только рано расцвела, но и столь же рано увяла. Настал день - и Генрих полностью охладел к ней.

Охладел и охладел. Это обстоятельство могло не повлечь за собой никаких последствий, тем более что, как уже было сказано, королева терпимо относилась к неверности мужа. Восемнадцать лет совместной жизни пролетели в добром согласии, некогда пылкая страсть сменилась уважением и дружбой.

До какого-то момента Генрих обуздывал свои страсти и не преступал определенной приличиями черты. Подобное положение вещей длилось до тех пор, пока кардинал Уолси не вознамерился разлучить короля с его женой, чтобы навсегда разорвать связь между Генрихом VIII и Карлом У.

Семя раздора упало на благодатную почву. Генрих часто печалился о том, что его брак, при всех достоинствах, далек от идеального, что дало возможность кардиналу постепенно довести до сознания своего короля мысль о противозаконности женитьбы на вдове родного брата и сожительства с ней. Впору пришлись и слова из Священного Писания о том, что «наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего» (Левит, гл. XVIII, ст. 16), осуждавшие женитьбу короля. К месту вспомнился королю и основательно позабытый к тому времени собственный протест против брака с Екатериной, написанный по приказанию покойного отца, Генриха VII, двадцать лет тому назад...

С точки зрения кардинала Уолси (которую полностью разделял и король), все складывалось как нельзя лучше. Не хватало только толчка, чтобы запустить махину развода, и этот толчок своей прелестной ручкой сделала очаровательная обольстительница Анна Болейн.

Анна Болейн была и остается в истории личностью противоречивой и неоднозначной. Одни, вспоминая, как Анна кончила свою жизнь, считают ее мученицей, другие же, беря за основу ее распущенность, ее неразборчивость в средствах на пути к престолу и ее издевательства, если не сказать - глумления - над несчастной Екатериной, не без оснований считают Анну расчетливой стервой, безжалостной интриганкой, которой воздалось по заслугам, не более того. Одно не вызывает сомнений ни у кого - Генрих любил Анну, любил пылко, страстно, всею душой, и ради своей ненаглядной он был готов на все. В первую очередь - на скандальный развод, имевший чудовищные последствия...

Вообще-то у семейства Болейн, состоявшего из отца Анны, Томаса Болейна, матери, урожденной графини Норфолкской, их сына и двух дочерей, репутация была самая незавидная. В свое время недолгой благосклонностью любвеобильного короля Генриха успели попользоваться как мать Анны, так и ее старшая сестра. Происходило все это при содействии старшего брата Анны, с юных лет подвизавшегося при королевском дворе.

Сама Анна (бывшая девятью годами моложе своего возлюбленного короля) в четырнадцатилетнем возрасте убыла со свитой принцессы Марии, невесты Людовика XII, во Францию, где начала жить вольготно и разнузданно, то и дело меняя поклонников.

Меняла она и господ. Так, после отъезда овдовевшей королевы Марии в Англию Анна Болейн, не пожелавшая так скоро возвращаться на родину, поступила во фрейлины к супруге короля Франциска I, Клавдии Французской, а после ее смерти стала фрейлиной сестры короля - герцогини Алансонской. Поведение Анны постоянно давало французской знати пищу для сплетен. И это притом, что французский двор того времени не отличался нравственностью. Аристократы соревновались друг с другом в распутстве, но мало кому удавалось перещеголять на этом поприще красивую и отчаянную мадемуазель де Болейн.

Английский двор был иным, мораль и нравственность не были здесь пустыми словами, поэтому по возвращении в Англию, где Анна стала фрейлиной королевы Екатерины Арагонской, она чудесным образом превратилась из блудницы в невинную скромницу, чем и прельстила короля, падкого на очарование невинности, пусть и мнимой.

О, Анна Болейн была умелой интриганкой. Заметив, что ей удалось с первой же встречи произвести на Генриха VIII сильное впечатление, она повела себя расчетливо и умно.

Король был уверен, что Анна, подобно ее матери и старшей сестре, падет в его объятия по первому же слову, по первому намеку. Как бы не так - Анна ответила на монаршие домогательства решительным отказом, да еще не преминула при этом остудить пылкого Генриха множеством упреков и длинными нравоучениями. Попутно было не раз сказано о том, что королям могут принадлежать тела их подданных, но никоим образом не их души, и о том, что любить можно только мужа и никого более.

Анна знала, что чем труднее дается в руки добыча, тем более желанной кажется она. Генрих VIII, заметим, был страстным охотником.

«Мужем так мужем!» - решил король, с подачи кардинала Уолси не раз уже размышлявший о расторжении своего брака с Екатериной Арагонской, и приступил к осуществлению своего замысла.

Награда была бесценной и звали ее Анна Болейн. Не будь ее, вполне возможно, не было бы и развода, а, следовательно, перечень злодеяний, совершенных Генрихом, был бы куда короче: и не было бы никакого раскола, со всеми его непременными атрибутами - разорением монастырей, изгнанием, преследованием, а зачастую и убийством ревнителей прежней, католической веры.

Начав свою игру, Анна Болейн вела ее в течение двух долгих лет, не идя ни на какие уступки королю. Она объявила, что цена ее любви - корона, и не снижала ее, несмотря на мольбы влюбленного короля.

Все - или ничего! Именно этим принципом руководствовалась Анна в своей матримониальной интриге. Судьба жестоко посмеялась над ней - Анна Болейн получила из рук Генриха корону и была казнена по его повелению, чтобы освободившаяся в результате корона перешла к другой избраннице короля. Стань Анна просто любовницей Генриха VIII, одной из многих, как мать и сестра, она могла бы умереть своей смертью, а не сложить голову на эшафоте.

Но до эшафота еще далеко, пока Генрих пробует развестись с Екатериной.

Вначале король, по обыкновению, пошел напролом - поручил кардиналам Уолси и Компеджио предложить королеве добровольно удалиться в монастырь, поскольку брак ее с младшим братом своего покойного мужа был незаконным. Екатерина Арагонская ответила отказом. Генрих стал искать поддержки у папы, но Рим медлил с ответом на его просьбу. Тогда король позволил гневу и похоти восторжествовать над разумом и совестью, устроив суд над женщиной, бывшей ему терпеливой и всепрощающей женой почти два десятка лет.

21 июня 1529 года в Лондоне состоялось первое заседание суда над королевой Екатериной. Заседание было подготовлено на славу - постарался все тот же кардинал Уолси. Во-первых, подставные свидетели (ни много ни мало - тридцать семь человек!), многие из которых приходились Анне Болейн родней, обвинили королеву в нарушении супружеской верности. Во-вторых, отцы церкви, во главе с кардиналом Уолси, твердили о грехе кровосмешения, которым запятнала себя королева, выйдя замуж за одного брата, будучи вдовой другого. В-третьих, сам король, а вслед за ним и его гражданские судьи, ссылались на давнишний протест Генриха от 1505 года.

Все ополчились на несчастную королеву и все требовали от нее одного - сложить с себя монарший сан и удалиться в монастырь. В свою защиту Екатерина Арагонская сказала, что она никогда не изменяла своему супругу и государю, что брак ее был разрешен папой римским, так как она ни разу не разделяла ложа со старшим братом короля (тяжело больному Артуру было не до любовных утех), и что согласиться на предложение уйти в монастырь она не может до тех пор, пока не получит ответа от своей испанской родни и от папы римского.

Суд не удался - заседание пришлось прервать. Весьма вероятно, что в глубине души большинство судей сочувствовало несчастной поруганной королеве. Но Генриха уже нельзя было остановить - вскоре он известил кардинала Уолси о своем намерении во что бы то ни стало жениться на Анне Болейн.

Так далеко планы Уолси не шли - ему было бы достаточно развода короля Генриха с Екатериной Арагонской. Веря в силу своей власти над монархом и опасаясь нежелательных для себя последствий, Уолси пал перед Генрихом на колени и начал умолять его отказаться от мысли о женитьбе на Анне, сильно унижавшей королевское достоинство. Уолси предложил Генриху взять себе в супруги особу королевской крови, например сестру французского короля Франциска I или хотя бы принцессу Ренату, дочь покойного Людовика XII.

Конечно же Уолси больше опасался не за престиж короля, а за свое благополучие, тесно связанное с этим самым престижем. Но он не учел одного - прежнего Генриха VIII уже не было. Его место занял другой, у которого нельзя было безнаказанно становиться на пути.

Рассерженный вмешательством в его дела, Генрих рассказал о дерзком поведении кардинала Уолси своей возлюбленной. Милое создание с яростью ополчилось на Уолси, потребовав от короля лишить наглеца всех его высоких должностей. Попутно расчетливая Анна предложила Генриху замену - некоего Кранмера, капеллана своего отца.

Пообещав Анне избавиться от Уолси, Генрих решил не предпринимать никаких действий до получения ответа из Рима, каковой не заставил себя долго ждать. Как и ожидалось, папа, выражая солидарность со своим предшественником, признал брак Генриха с Екатериной Арагонской законным и нерасторжимым.

Первым делом Генрих VIII сорвал злость на кардинале Уолси, не только уволив его со службы, но и предав суду за множество преступлений, как истинных, так и вымышленных, главными среди которых были превышение полномочий и казнокрадство. Всего же обвинительный акт содержал сорок пять пунктов. За тем, чтобы «следствие» по делу Уолси и конфискация его имущества происходили должным образом, зорко надзирали два заклятых врага опального кардинала - герцог Норфолк и герцог Суффолк.

Уолси посчастливилось попасть в немилость в то время, когда короля еще не обуял бес кровожадности. Генрих сурово покарал своего недавнего любимца, но оставил его в живых, изгнав в одну из беднейших епархий.

Увы, изгнание было недолгим. Разоренный и униженный, Уолси не спешил сдаваться. Он, пусть и опрометчиво, верил в свою счастливую звезду. Через верных людей, оставшихся в столице, он пытался интриговать против Анны Болейн, видя в ней виновницу всех своих несчастий.

Уолси ошибался, он не понимал, что лев, сидящий на троне, возмужал и больше не нуждается в советах шакала.

Генриху более не требовались советчики, ему отныне были нужны лишь покорные исполнители монаршей воли. К тому же конфискованное у кардинала имущество оказалось существенным пополнением для отощавшей королевской казны и о возвращении его прежнему владельцу не могло быть и речи.

По обвинению в заговоре Уолси был арестован и отправлен в Лондон для заточения в Тауэр. Никто не сомневался в том, что королевский суд приговорит виновного к смертной казни. До Лондона Уолси не доехал. 29 ноября 1530 года он умер в монастыре близ города Лейчестера то ли от внезапной болезни, то ли отравившись, то ли будучи отравлен.

Генриха VIII и архиепископом Кентерберийским стал Томас Кранмер, который посоветовал королю перенести рассмотрение дела о разводе с Екатериной Арагонской суду гражданскому. Король дал согласие, и Кранмер поставил вопрос о законности брака своего короля перед всеми европейскими университетами, превратив проблему из религиозной чуть ли не в научную.

Одновременно Генрих сделал первый шаг к «разводу» с Римом. Пока еще признавая католическое вероисповедание, он начал именовать себя в документах «покровителем и верховным главой англиканской церкви».

14 ноября 1532 года Генрих VIII тайно обвенчался с Анной Болейн, носившей под сердцем их общего ребенка. Рубикон был перейден, мосты сожжены, жребий брошен. В благословении папы римского английский король уже не нуждался. Вскоре, а именно 23 мая 1533 года, архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер объявил брак короля Генриха VIII с Екатериной Арагонской недействительным. Спустя пять дней Анна Болейн, как и подобает законной супруге короля, была коронована.

Бывшей королеве был оставлен титул герцогини Уэльской, за двадцатидвухлетней дочерью Марией Генрих сохранил право наследования престола при отсутствии у него детей мужского пола от второго брака. Разумеется, в Лондоне Екатерине и Марии оставаться было незачем - король вознамерился сослать их в уединенный монастырь Эмфтилль в Дунстэблынире.

Екатерина Арагонская не приняла навязанного ей развода и отказалась покидать свои королевские апартаменты. Папа римский Климент VII пригрозил отлучить Генриха от церкви. Генрих проигнорировал угрозу, и 22 марта 1534 года Климент VII обнародовал буллу, отлучившую Генриха от церкви. Попутно в булле объявлялось незаконным сожительство короля с Анной Болейн, а их новорожденная дочь Елизавета признавалась незаконнорожденной и не имеющей прав на престол.

Гнев папы был Генриху уже не страшен. В ответ на буллу королевским указом брак с Екатериной был объявлен недействительным, а дочь Мария - незаконнорожденной и, соответственно, лишенной всяческих прав на престолонаследие.

Настал момент высшего торжества Анны Болейн. В ее представлении любовь короля была так сильна, что ради нее он решился бросить вызов всему миру.

Вряд ли Анна отдавала себе отчет в том, что Генрих VIII боролся не за свою любовь, а за право всегда, в любых ситуациях поступать согласно собственной воле, не подчиняясь никаким законам, кроме тех, что он устанавливал для себя сам.

С каждым днем идея единовластия - духовного и светского - увлекала Генриха все больше и больше. Он начал великую религиозную реформу. Упразднялись монастыри, при этом их имущество поступало в королевскую казну, папа римский отныне именовался не иначе как «епископом», его сторонники, независимо от положения, занимаемого ими в обществе, безжалостно преследовались. Страну захлестнула волна кровавого террора, длившегося семнадцать лет, вплоть до самой смерти Генриха VIII в 1547 году. Семнадцать долгих лет, в течение которых десятки тысяч людей были казнены, замучены или попросту скончались в заточении. Кардиналы и епископы, герцоги и графы, дворяне и простолюдины - всем сословиям довелось испытать на себе гнев «доброго короля Генриха»... Историки измеряют число жертв тирана десятками тысяч - от семидесяти с небольшим, по одним данным, до ста тысяч - по другим.

Ни один внешний враг за всю историю Англии не нанес ей такого ущерба, как Генрих VTII! Народ безмолвствовал и покорно сносил все, зная, что с королем шутки плохи. Лишь однажды, в 1536 году, на севере страны вспыхнуло крупное восстание, которое Генрих жестоко подавил.

6 января 1535 года в замке Кимбэльтон скончалась Екатерина Арагонская, незадолго до смерти, как и подобает доброй христианке, простившая королю все обиды. О доброй королеве сожалела вся страна. Вся, кроме Анны Болейн, которая с радостью встретила весть о кончине своей соперницы и даже осмелилась одеться в цветное платье во время траура, объявленного по повелению короля.

Став королевой, хоть и не всеми признанной, Анна Болейн, что называется, сорвалась. Во-первых, она вообразила, что может навязывать королю свою волю, а во-вторых, решила, что маска скромницы ей уже ни к чему. Уверенная в собственной власти над Генрихом, Анна попыталась возродить в Лондоне ту милую ее сердцу вольность, которая была принята при дворе короля Франциска I в бытность ее фрейлиной. Она окружила себя целым роем родовитых красавцев (поговаривали, что благосклонностью Анны пользовался даже ее родной брат лорд Рочестер) и безмятежно предавалась утехам, даже не пытаясь особо скрывать свои забавы.

Какое-то время Генрих изображал из себя доверчивого слепца: Анна была беременна и король ждал сына, наследника, маленького Генриха IX. Генрих всю жизнь страстно мечтал о сыне, но пока у него рождались только дочери.

Надежды короля оказались напрасными - королева разрешилась от бремени мертвым уродцем. Разочарованный Генрих обратил свой взор на придворную красавицу Джейн Сеймур и принялся открыто дарить ее своим расположением.

Анна Болейн оказалась настолько глупа и самоуверенна, что рискнула выказать ревность, осыпая Генриха упреками, которые не возымели никакого действия. Тогда Анна надумала вызвать в Генрихе ответную ревность. В мае 1535 года, во время одного из столь любимых при дворе турниров, королева, сидящая в своей ложе, бросила свой платок проезжавшему мимо нее Генриху Норрису, с которым, если верить придворным слухам, состояла в тайной связи. Норрис оказался еще более неблагоразумным, чем Анна, и вместо того, чтобы, подняв платок, вернуть его с поклоном королеве, он улыбнулся и отер платком свое лицо. В тот же миг Генрих VIII поднялся на ноги и, не сказав ни слова, отбыл во дворец.

Назавтра по повелению короля была арестована Анна Болейн, ее брат лорд Рочестер и все дворяне, которых молва причисляла к любимцам королевы. Под пытками в прелюбодеянии с королевой сознался всего один из них, некий Смиттон, но и этого было достаточно - спустя год, 17 мая 1536 года, особая следственная комиссия, состоявшая из двадцати пэров королевства, признала Анну Болейн виновной в прелюбодеянии и приговорила к смерти вместе с другими обвиняемыми: Анне по выбору короля - через сожжение на костре или четвертование, Смиттону - через повешение, а лорду Рочестеру с прочими обвиняемыми - от топора палача. Брак короля архиепископ Кранмер привычно объявил недействительным.

То ли тронувшись рассудком, то ли желая затянуть дело и выиграть время в надежде на то, что король сменит гнев на милость и простит ее, Анна, выслушав приговор, объявила, что комиссия неправомочна судить ее, так как в числе ее членов находится лорд Перси, герцог Нортумберлендский, с которым Анна якобы тайно обвенчалась еще до выхода замуж за Генриха. Обвинение не возымело действия - лорд Перси торжественно поклялся в том, что никогда не выходил в отношении Анны за рамки светских приличий и тем более никогда не обручался с ней. 20 мая 1536 года Анна была казнена. Ей отрубили голову топором, а не мечом, ибо меч полагался лишь особам королевской крови.

Уже на следующий день после казни Генрих VIII обвенчался с Джейн Сеймур. К тому времени из пышущего силой статного красавца король превратился в обрюзгшего одышливого толстяка и навряд ли мог разжечь ответную страсть в сердце молодой красивой девушки, но блеск короны затмевал все недостатки ее обладателя.

Джейн Сеймур повезло - она не успела надоесть своему мужу и счастливо избежала смерти на эшафоте, скончавшись на втором году супружества от преждевременных родов, произошедших, как утверждалось, вследствие неудачного падения. Некоторые историки склонны считать, что на самом деле имело место не падение, а избиение. Якобы Генрих разгневался на Джейн за какую-то незначительную провинность и собственноручно поколотил ее.

Джейн ушла в небытие, подарив Генриху долгожданного наследника - принца Эдуарда. Здоровьем недоношенный Эдуард пошел в своего дядюшку Артура - он был хил, беспрестанно болел и умер, не дожив до пятнадцати лет.

Два года король жил вдовцом, не отказывая себе в мимолетных плотских утехах. Затем он надумал жениться по новой. На сей раз он возжелал сочетаться браком с особой королевской крови и начал рассматривать кандидатуры свободных принцесс из владетельных домов Европы. Видимо, Генриху успели надоесть его подданные. Сплетники, коих при любом дворе сыщется несметное количество, утверждали, что чуть ли не все придворные дамы побывали в постели короля.

Если предыдущие браки короля Генриха VIII были трагедиями, то четвертый его брак стал комедией, фарсом. Фотографий в то время не было, и Генрих выбирал невесту по портретам, руководствуясь в первую очередь не политическими соображениями, а красотой.

Увы, живописцы часто льстят своим заказчикам (особенно если заказчик - женщина), ведь те дают им средства к существованию, кусок хлеба насущного. Не явился исключением из этого правила и некий безвестный художник, запечатлевший на холсте якобы прелестные черты немецкой принцессы Анны Клевской. Вместо дебелой толстухи он изобразил томную красавицу, со взором, полным неги.

Король английский, пленившись мнимой красотой Анны, послал к ней сватов. Анна приняла предложение и в январе 1540 года прибыла в Лондон. Увидев оригинал, Генрих был шокирован, но брак с «фламандской кобылой» все же заключил (некуда было деваться!) и даже прожил с ней около полугода.

Затем он решил развестись, для начала предложив Анне расторгнуть брак и сменить титул королевы на титул приемной сестры короля с хорошей пенсией в придачу. Должно быть, прекрасно представляя, что в случае отказа ее ждет эшафот, Анна поспешила принять предложение, и 12 июля 1540 года ее брак с Генрихом был расторгнут. Анна Киевская пережила Генриха на десять лет. Она скончалась в Англии, до последних дней своих пользуясь назначенной Генрихом пожизненной пенсией.

После пресного, скучного, пусть даже и недолгого супружества короля потянуло на остренькое и сладенькое. Следующей его избранницей стала юная племянница герцога Норфолка, Екатерина Говард, буквально подложенная в королевскую постель своим вельможным дядей. Пикантная подробность - Екатерина приходилась дальней родственницей Анне Болейн.

У герцога Норфолка была своя цель - с помощью племянницы он надеялся сжить со свету своего влиятельного врага - государственного секретаря Томаса Кромвеля.

Очернить Кромвеля Екатерине удалось легко, потому что король имел на верного слугу зуб, ведь именно Кромвель убедил короля жениться на Анне Клевской, надеясь тем самым наладить отношения с немецкими протестантами. Кромвеля казнили по обвинению в государственной измене и ереси. Смерть его была мучительной - неопытный палач отрубил голову осужденного лишь с третьего удара.

Некоторое время Генрих был доволен своей новой, пятой по счету женой. Упиваясь ее красотой и молодостью, он словно черпал из этого прелестного источника недостающие жизненные силы, в благодарность потакая капризам Екатерины и удовлетворяя ее стремительно растущие потребности. Он даже позволял супруге давать ему советы по управлению государством и делал вид, что с вниманием прислушивается к ним. Король был настолько счастлив в браке, что повелел читать в церквях особые молитвы о ниспослании ему супружеского счастья.

Когда к архиепископу Кентерберийскому поступил донос на Екатерину Говард, в котором она обвинялась в распутстве как до вступления в брак с королем, так и после, Генрих не стал спешить с выводами.

Он приказал Кранмеру провести тайное следствие, дабы подтвердить или опровергнуть полученные сведения.

Сведения полностью подтвердились - Екатерина Говард действительно наставляла рога своему мужу и повелителю, и помогала ей в этом невестка Анны Болейн, жена ее брата, леди Рошфор, дама далеко не самых честных правил. После недолгого следствия последовал такой же недолгий суд, приговоривший обеих женщин - и блудницу, и сводницу - к смерти. Казнили их в Тауэре 12 февраля 1542 года.

Королю надоело быть рогоносцем. Недолго думая, он пожелал оградить себя от досадных ошибок при выборе супруги и издал особый указ, согласно которому любой из подданных, знающий за королевской супругой какие-либо добрачные грешки, обязан был немедленно донести об этом королю. Кроме того, указ обязывал королевскую избранницу заблаговременно исповедоваться своему королю во всех своих былых грехах.

Генриха VIII не очень-то интересовало, что думают о нем окружающие. Своим поведением, своими поступками он то и дело бросал вызов и европейским монархам, и папе римскому, и своему собственному народу. Но репутация рогоносца - совсем другое дело. Рогоносец смешон, а быть посмешищем в глазах людей не может позволить себе ни один правитель.

Еще год Генрих VIII прожил вдовцом. Увяз в дипломатических распрях с Францией и Шотландией

(распри эти в итоге привели излишне самоуверенного Генриха к войнам, которые окончательно разрушили экономику страны), продолжил церковную реформу. По воле короля был издан перевод Библии для употребления при литургии и для чтения дворянами и лицами духовного звания (простолюдинам читать Библию запрещалось под угрозой смертной казни).

Надо сказать, что Генрих преследовал как католиков, так и протестантов. По его повелению английский парламент обнародовал указ из шести пунктов, определявший религиозные обязанности подданных. Согласно этому указу, прозванному «кровавым», сторонников папы римского следовало вешать, а лютеран или анабаптистов - сжигать живьем на костре. Правильной верой признавалась англиканская, придуманная самим королем, утверждавшим, что он действует по вдохновению свыше...

В феврале 1543 года, непосредственно перед отбытием в армию, Генрих женился в шестой и последний раз. Новой королевой стала леди Екатерина Парр, вдова лорда Летимера, дама с безукоризненной, кристально чистой репутацией. Добрая, спокойного нрава и не лишенная ума, Екатерина Парр, втайне благоволившая лютеранам, попыталась обратить Генриха в лютеранство, дабы положить конец кровавой вакханалии, именуемой «очищением церкви». Дорого далась стране церковная реформа короля Генриха VIII - на центральных площадях городов ежедневно пылали костры, тюрьмы были переполнены невиновными, редкий день проходил без казней.

После одного из семейных богословских диспутов Генрих настолько разгневался на супругу, что в тот же день вместе с канцлером состряпал против нее обвинительный акт, в котором королева уличалась в ереси и должна была подвергнуться аресту и суду. От доброжелателей, коих у нее хватало, Екатерина узнала о смертельной опасности и на следующий день снова устроила диспут, во время которого признала превосходство Генриха, назвав его «первейшим из богословов современности», благодаря чему вернула себе расположение короля.

Навряд ли Генрих простил супругу, скорее всего, он только отсрочил расправу и рано или поздно Екатерина Парр кончила бы свою жизнь там же, где и ее тезка и предшественница - на эшафоте, но судьбе было угодно смилостивиться над ней, а заодно и над всеми подданными английской короны. 28 января 1547 года Генрих VIII умер на руках своего верного архиепископа Кентерберийского Томаса Кранмера, завещав похоронить себя в Вестминстерском аббатстве рядом с Джейн Сеймур. Вероятно, ее он любил больше и сильнее прочих своих жен. Может быть, за то, что она подарила ему единственного сына, а может, исходя из каких-то иных соображений.

Тридцативосьмилетнему правлению тирана пришел конец. Примечательно, что придворные не сразу поверили в смерть своего короля. Им казалось, что Генрих лишь притворился мертвым, чтобы послушать, что они будут говорить о нем. Потребовалось некоторое время для того, чтобы все убедились в том, что кровожадный деспот больше уже не встанет со своего ложа.

Генрих VIII получил от своего отца почти два миллиона фунтов и страну, обнищавшую вследствие нескончаемых королевских поборов, но полную надежд на лучшее будущее. После себя он оставил пустую казну и разоренную, истерзанную страну. Страну, жители которой, казалось, не верили ни во что - ни в бога, ни в дьявола, ни в королевскую мудрость, ни в светлое завтра.

Невозможно поверить, что в мае 1509 года лорд Уильям Маунтджой писал о Генрихе VIII великому гуманисту Эразму Роттердамскому: «Я говорю, не сомневаясь, мой Эразм: когда ты услышишь, что тот, кого мы могли бы назвать нашим Октавианом, занял отцовский трон, твоя меланхолия вмиг тебя покинет... Наш король жаждет не злата, жемчуга, драгоценностей, но добродетели, славы, бессмертия!»

Сам же Генрих VIII, не чуравшийся в молодые годы сочинительства, в одной из собственноручно написанных песен так представлял свою жизнь:

И до последних дней своих
Любить друзей веселых буду.
Завидуйте, но не мешайте
Мне бога радовать игрой своей.
Стрелять, петь, танцевать -
Вот жизнь моей услады...
(перевод автора)

Екатерина Парр через тридцать четыре дня после смерти Генриха VIII поспешила выйти замуж за сэра Томаса Сеймура, адмирала королевского флота, но в браке прожила только около полугода, скоропостижно скончавшись в начале сентября 1547 г. Подозревали, что она была отравлена своим же мужем, внезапно возжелавшим взять в жены принцессу Елизавету, будущую королеву Англии и Уэльса.

Генрих VIII был деспотом, тираном, чудовищем, но и ему не была чужда любовь - самое сильное, самое светлое из человеческих чувств. Жаль только, что любви не удалось остановить превращение доброго короля Генриха VIII в кровожадного деспота. Напротив - он запятнал любовь кровью, заставив многих своих подданных усомниться в том, что любовь вообще существует.

Или не было в жизни Генриха VIII никакой любви, а были всего лишь инстинкты, которые он сам принимал за любовь?

Собор в Питерборо (графство Кембриджшир). Величественное здание вызывает в памяти воспоминание о Соборе Парижской богоматери…

Аббатство и кафедральный собор святых Петра, Павла и Андрея были основаны в 655 году. Нынешнее здание - третье по счету, стоящее на месте двух сгоревших. Его возведение началось в 1118 году и продолжалось 120 лет. Помимо великолепного западного фронтона и древнего внутреннего убранства, исторический интерес представляет могила первой жены Генриха VIII Екатерины Арагонской (левая сторона Собора, на могиле - цветы и открытка в Рождеству, помнят). Рядом выставка-стенд из истории Англии и Собора (видимо, постоянная: два года назад она была на этом же месте), портрет Генриха VIII - крепкая фигура в королевском косюме при регалиях, расширяющееся книзу лицо, портрет его первой жены Екатерины Арагонской - милое женское лицо, довольно волевое, прямой пробор волос, спрятанных под светло-коричневой шапочкой; глаза, опущенные долу.

Коричневое платье, в тон украшение - бусы на шее.

Была младшей дочерью основателей испанского государства короля Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской, первая жена короля Англии Генриха VIII. Екатерина Арагонская прибыла в Англию в 1501 году. Ей было 16 лет, и она должна была стать женой наследного принца Артура - сына короля Генриха VII. Таким образом, король хотел обезопасить себя от Франции и поднять авторитет Англии среди европейских государств.

Артуру на момент вступления в брак исполнилось только 14 лет. Он был болезненным, снедаемым чахоткой юношей. И через год после свадьбы умер, не оставив наследника, так как в интимные отношения со своей молодой супругой так и не вступил. Екатерина осталась в Англии молодой вдовой, а фактически в качестве заложницы, потому что к этому моменту отец её ещё не успел выплатить полностью её приданого, а к тому же платить, кажется, и не собирался. В такой неопределённости она прожила следующие восемь лет.

Спасение она видела в отречении от мирской суеты и обращению к Богу (у неё не было ничего, кроме титула вдовствующей принцессы, небольшого содержания и свиты исключительно состоящей из дворян-испанцев, приехавших с нею. Она была обузой и для короля Англии Генриха VII и для своего отца, короля Фердинанда. Её матушка - отважная королева Изабелла умерла.

К двадцати годам она предалась суровому аскетизму - постоянным постам и мессам. Кто-то из придворных, опасаясь за её жизнь, написал Папе Римскому. И от него незамедлительно пришел приказ: прекратить самоистязание, поскольку оно могло быть опасно для жизни.

По сути, те же государственные соображения, что и при браке Екатерины и Артура, поспособствовали женитьбе Генриха - младшего сына короля Англии, а теперь наследника, на Екатерине, которая была старше жениха на шесть лет. Переговоры относительно их брака начались ещё при жизни Генриха VII и продолжились после его смерти. Екатерина стала королевой Англии спустя два месяца после восшествия на престол Генриха VIII. Однако перед венчанием Генриху пришлось получить разрешение Папы - Юлия. Церковный закон запрещал такие браки, но Папа Римский дал английскому королю специальное разрешение, во многом потому, что Екатерина и Артур фактически мужем и женой так и не стали.

Из-за отсутствия у Екатерины выживших сыновей Генрих настоял, после 24 лет супружества, на разводе (точнее, аннулировании брака) в 1533. Этот шаг стал одной из причин конфликта Генриха с Папой Римским, разрыва с Римско-католической церковью и реформации в Англии.

В мае 1533 года Генрих женился на Анне. Он так и не получил согласия ни Папы Римского, ни Екатерины. Было решено, что с этого момента, власть Папы на Англию не распространяется. Генрих объявил себя главой Церкви (с 1534 года), а брак с Екатериной недействительным.

Народ любил королеву Екатерину: когда Генрих надумал воевать с французами, он жаждал славы выдающегося военачальника, регентшей он оставил Екатерину. В это время, пользуясь отсутствием короля, шотландские лорды под предводительством Якова IV вторглись на территорию Англии. Королева лично разработала большую часть плана обороны. 9 сентября 1513 года шотландцы были разгромлены на холмах под Флодденом, сам король Яков был убит. Екатерина гордилась этой победой.

Екатерина этого брака не признавала. Она продолжала именовать себя королевой и на все угрозы отвечала, что она законная супруга короля Англии.

Ещё два года Екатерина провела в неизвестности, её продолжали донимать злопыхатели, ей не давали видеться с дочерью. Однако, несмотря на все беды в её сердце осталось место для любви к супругу. Она писала к Папе, умоляя его не забывать о Генрихе и Марии.

Жила она в небольшой комнате, окна которой выходили на крепостной ров, наполненный протухшей водой, и запущенный охотничий парк Кимболтона. Свита её состояла из трёх фрейлин, полдюжины горничных и нескольких преданных испанцев, присматривающих за хозяйством. В 1535 году она заболела, как потом стало известно, неизлечимо.

7 января 1536 года Екатерина почувствовала, что умирает. Она успела надиктовать завещание, по которому все имеющиеся у неё деньги она оставляла своим приближенным. Дочери (старшая дочь Генриха VIII от брака с Екатериной Арагонской - Мария I Тюдор (1516 – 1558) - королева Англии с 1553, Также известная как Мария Кровавая (или Кровавая Мэри), Мария Католичка. Этой королеве не поставили ни одного памятника на родине) она завещала свои меха и золотое ожерелье, которое входило в её приданое, привезенное из Испании. Также она написала прощальное письмо Генриху. В нем она просила его не забывать дочь, напоминала о своём законном титуле и говорила, что все ещё любила его.

Генрих VIII был женат шесть раз.

Его жены, за каждой из которых стояла определенная политическая или религиозная группировка, заставляли порой вносить изменения в свои политические или религиозные взгляды.

В 1524 году в свите Екатерины Арагонской, которая уже порядком надоела королю, монарх заметил новое симпатичное личико.

Дочь одного из сановников короля, графа Томаса Болейна. Помолвка с прежним женихом лордом Перси расторгнута, и начаты приготовления к новой свадьбе. В 1533 году Генрих венчается с Анной Болейн, в сентябре у них рождается дочь Елизавета. Итак, эта страсть короля стоила разрыва с Римом, ликвидации католицизма и его учреждений в стране и охлаждения отношений с Испанией.

Всего два года длилась любовь к Анне Болейн. В свите супруги Генрих встречает новый объект для обожания - Джейн Сеймур. Обладание ею становится его целью на ближайшее время. Жена как назло не дает развода, ей же хуже. Надо понимать, что сердцу не прикажешь. Король находит способ обрести свободу. Если не разойтись, то «убрать» (говоря современным языком криминальных элементов). Наиболее удобный предлог - супружеская неверность. И «доброжелатели», всегда готовые помочь любимому королю, начинают искать «доказательства». На одном из балов королева роняет перчатку. Ее поднимает и возвращает владелице влюбленный в нее Генри Норис. «Недремлющее око» приняло это на заметку. Непринужденность в общении с братом, лордом Рошфором, дает предлог для обвинения в кровосмешении. Замечено еще несколько дворян, влюбленных в королеву. Один из них, Смитокс, за «умеренную плату» дал обещание свидетельствовать о супружеской неверности.

Видимо Генрих догадывался, что второго развода церковь ему не простит. Кроме развода, освободить от прежней жены могла только ее смерть.

Генрих для казни своей жены вызвал палача из Франции (французы преуспели в отрубании головы, ведь именно они изобрели гильотину – приспособление для быстрого и безболезненного отрубания головы). 15 мая 1536 года палач отрубил Анне голову не топором, а острым и длинным мечом, с первого раза. Мучалась Анна не долго. Ее дочь Елизавета была лишена права на наследование престола. Впоследствии король не без сожаления вспоминал об Анне Болейн.

Недавно опубликовано любовное письмо Генриха VIII к своей будущей второй жене Анне Болейн, на французском языке, предположительно январь 1528 года. Письмо это пять веков хранилось в Ватикане, оно будет впервые выставлено в Британской библиотеке в Лондоне.

«Отныне мое сердце будет принадлежать только Вам.»
«Выражение Вашей привязанности ко мне так сильно, а прекрасные слова Вашего послания столь сердечны, что я просто обязан уважать, любить и служить Вам вечно, - пишет король. - Со своей стороны я готов, если такое возможно, превзойти Вас в верности и желании угодить Вам».

Письмо завершается подписью: «Г. любит А.Б.» и заключенными в сердечко инициалами возлюбленной.

После того, как Папа Римский Климент VII отказался признать незаконным брак Генриха VIII с Екатериной Арагонской (чтобы жениться на Анне Болейн), английский монарх пошел на разрыв с Ватиканом и в конце концов создал Англиканскую церковь, независимую от Рима.

Британский монарх носит титул

Верховного правителя Церкви Англии.

…Известен призрак Анны Болейн (напомним, что ее обвинили в супружеской измене и кровосмешении, хотя, судя по всему, единственная ее вина сводилась к тому, что она надоела своему мужу)… Анну Болейн казнили в мае 1536 года непосредственно в Тауэре (башни крепости были государственной тюрьмой), где она и содержалась. После казни тело её было наспех похоронено в часовне святого Петра, в Тауэре. Но душа несчастной королевы не успокоилась. С тех пор её призрак регулярно объявляется в течении нескольких веков с одинаковыми интервалами, иногда во главе процессии, направляющейся в часовню святого Петра, иногда в одиночку в разных местах в старой крепости: на том месте, где совершилась казнь…

Одно из самых впечатляющих появлений привидения произошло зимой 1864 года. Однажды ночью обнаружили часового, лежавшего без сознания. Он предстал перед военным трибуналом по обвинению в том, что уснул на посту. Тогда он рассказал, что перед рассветом увидел, как из тумана выплывает белый силуэт. На нём был чепчик, под которым не хватало головы; силуэт направился к часовому.

После трёх обычных предупредительных окликов солдат подошёл к призраку, но когда штык ружья проткнул его насквозь, по стволу пробежала молния, а сам часовой упал в обморок от шока.

Всё это показалось бы просто ловким оправданием, если бы два других солдата и офицер, дававшие показания после обвиняемого, не сказали, что они тоже заметили призрак через окно. Когда выяснилось, что призрак во всех четырёх случаях появлялся под дверью комнаты, в которой Анна Болейн провела свою последнюю ночь накануне казни, трибунал решил освободить часового.

Кошмар возобновлялся время от времени вплоть до начала XIX века. Однажды вполне атеистически настроенный офицер поздно ночью заметил яркое свечение, льющееся из окон часовни, которую он собственноручно запер еще на закате. Раздобыв приставную лестницу, офицер забрался по ней наверх, заглянул в окно - и чуть не свалился вниз от страха.

Внутри он увидел целую свиту двора Тюдоров во главе с Анной. Жуткая процессия двигалась в сторону алтаря и, достигая его, постепенно словно уходила под пол… Через какое-то время офицер добился вскрытия пола часовни, и под плитами нашли останки королевы вместе с ее умерщвленной свитой… После того как останки были перезахоронены с соответствующими королевскими почестями, призрак безвинно пострадавшей королевы навсегда исчез из Тауэра.

Король венчается с Джейн Сеймур. Она не могла похвастаться блестящим образованием и «галантными» манерами, так как в XVI веке образование английской девочки сводилось к религии, рукоделию и азам ведения домашнего хозяйства. Умение читать и писать считалось достаточным для молодой аристократки, желающей сделать придворную карьеру.

Братья леди Джейн - Томас и Эдуард, напротив, с самого детства воспитывались при дворе короля (они были пажами), а впоследствии занимали различные доходные должности. Поэтому ничего удивительного не было в том, что с середины 1520-х годов их сестра Джейн была принята в штат фрейлин королевы Екатерины Арагонской. После того, как королевой стала Анна Болейн, леди Джейн перешла «в распоряжение» новой госпожи.

На Рождество 1533 года король вручил нескольким фрейлинам подарки - в числе отмеченных была и леди Сеймур.

После того, как Анна Болейн «огорчила» короля - вместо желанного сына родила всего лишь девочку, (будущую Елизавету I), между Генрихом и королевой отношения стали заметно ухудшаться. Тем более, что Анна была нетерпима, вспыльчива и честолюбива. Нажив при дворе многожество врагов, королева постепенно отвратила от себя и Генриха. 1534 и 1535 годы прошли в семейных скандалах, бурных выяснениях отношений и тщетном ожидании очередной беременности королевы.

Именно в это время, в 1535 году, король увлёкся скромной фрейлиной Сеймур. Это была полная противоположность Анне: белокурая, бледная, очень тихая и со всеми во всём согласная. Если Анну сравнивали с колдуньей, и даже с ведьмой - она была худа, темноволоса и черноглаза, то Джейн куда больше походила на светлого ангела.

Королевская свадьба 1536 года прошла на редкость скромно. весной 1537 года Джейн сообщила Генриху о своей беременности. Король окружил супругу небывалой заботой и исполнял все её требования и капризы.

Наследник родился здоровым, красивым и похожим на обоих супругов. Но только Джейн не суждено было радоваться…

Двое суток мучилась в родах молодая королева. Нужно было выбирать - мать или ребенок. Лекари, зная взрывной характер государя, даже боялись заикнуться об этом. «Спасите ребенка. Женщин я могу достать столько, сколько угодно», - был решительный и спокойный ответ.

Джейн умерла от родильной горячки.

Известная баллада английской группы The Rolling Stones «Lady Jane» посвящена Джейн Сеймур и основана на письмах короля Генриха VIII. В песне также упоминаются Анна Болейн (lady Ann) и Мери Болейн (Mary). Каждой из трех женщин посвящен свой куплет.

В Европе монарха, так хладнокровно избавлявшегося от жен, начали побаиваться. В 1539 году Генрих VIII по портрету знакомится со своей «возлюбленной», принцессой Анной Клевской. Дочь герцога Клевского - Иоганна III и Марии фон Гельдерн - родилась 22 сентября, 1515 года, в Дюссельдорфе.

Портрет Анны, написанный великим художником Гольбейном, произвёл на 48-летнего Генриха отличное впечатление. Его не смутил и тот факт, что его избранница была недолгое время обручена с герцогом Лотарингским - по английским законам новый брак не мог считаться легитимным.

4 сентября 1539 года был подписан брачный договор. В самом начале 1540 года Анна прибыла в Англию. Первая встреча жениха и невесты произошла в Рочестере, куда Генрих прибыл как частное лицо.

Одного взгляда на Анну было достаточно - король был разочарован. Вместо бледной и изящной красавицы, которую изобразил Гольбейн, перед Генрихом стояла крупная, массивная женщина с довольно грубыми чертами лица. Прямолинейный Генрих выплеснул весь свой гнев на Кромвеля, который, якобы, «подсунул ему здоровенную фламандскую кобылу».

Оригинал же совсем разочаровал. Вероятно, отталкивающей была вовсе не наружность Анны, а её скованность, неумение держаться в обществе, непривычный для взгляда короля покрой её одежды, отсутствие должной грации.

«Где ты нашел это чучело? Немедленно отправь ее назад!», - разозлился он на Кромвеля (невесту подыскала королю протестантская партия во главе с фаворитом и первым министром короля Томасом Кромвелем). «Это невозможно, Ваше величество! Если вы разорвете брачный договор, Европа может объявить войну Англии».

Генрих тоже не понравился Анне, к тому же, до неё ещё в Клеве доходили слухи о загубленной Анне Болейн.

Генрих смирился, однако супружеский долг он исполнить не мог. Шесть месяцев принцесса Клевская жила в Англии - супруг не удостаивал её своим вниманием. Анна была доброй мачехой и принцу Эдуарду, и принцессам Бетси и Мэри. Она освоилась при английском дворе: полюбила музыку и танцы, завела себе собак и попугаев.

Развод супругов прошел, на удивление, спокойно. Анна, рассудив все здраво и разложив по полочкам все «за» и «против», собрала Тайный совет, чтобы дать ответ на предложение о разводе.

Генрих оставил Анну в своей семье - в качестве «сестры». Это было продиктовано рядом обстоятельств: Анна Клевская полюбилась детям короля, ряд придворных находили её чрезвычайно любезной и приятной женщиной. Генриху не хотелось вступать в конфликт с братом Анны, герцогом Берг-Юлиг-Клевским, который был одним из влиятельнейших правителей Германии. Да и сама Анна искренне полюбила свою новую родину.

Генрих провозгласил Анну своей «сестрой» и, таким образом, она оставалась самой высокородной дамой после новой королевы и принцесс Мэри и Бетси. Анна получила от короля щедрые подарки: замки Ричмонд и Хивер, а также солидный годовой доход.

Переписка Генриха и Анны говорит о том, что бывшие супруги жили очень дружно. Король всегда подписывал свои послания «Любящий брат Генрих».

Зачинщик этого брака Томас Кромвель был арестован и помещён в Тауэр. Он дожил только до дачи показаний по делу о разводе - 28 июня 1540 года он был казнён по обвинению в государственной измене и ереси.

Анна замуж повторно не вышла. Она пережила и Генриха VIII, и его сына Эдуарда VI. Умерла Анна фон Клеве 16 июля 1557 года в Лондоне. Похоронена Анна Клевская в Вестминстерском аббатстве.

В июле 1540 года Генрих женился на 19-летней Кейт Говард. Свадьба была скромной. После свадьбы Генрих будто бы помолодел на 20 лет - при дворе возобновились турниры, балы и прочие развлечения, к которым Генрих оставался равнодушен после казни Анны Болейн. Он обожал свою юную супругу - она была невероятно добра, простодушна, искренне любила подарки и радовалась им, как ребёнок. Генрих называл Кейт «розой без шипов».

Однако юная Говард была крайне неосторожна в своих поступках - Кейт приняла ко двору всех своих «друзей юности», а они слишком много знали о жизни королевы до замужества. Кроме того, Кейт возобновила свои отношения с Фрэнсисом Дирхэмом, которого сделала личным секретарём.

Потом при дворе появился ещё один кавалер из «прошлой жизни» - Томас Келпепер (дальний родственник Кейт по материнской линии, за которого она в своё время хотела выйти замуж).

Однако у юной женщины появились при дворе враги (вернее, это были враги её влиятельного дяди Норфолка…

Простодушие юной «розы» стали раздражать немолодого короля.

Когда Генриху сообщили, что его наивная Кейт вовсе не такая уж «роза», он просто растерялся. Реакция короля была довольно неожиданной - вместо привычного гнева, были слёзы и жалобы. Смысл жалоб сводился к тому, что судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны.

В начале февраля 1542 года леди Говард перевели в Тауэр, а спустя два дня её обезглавили на глазах любопытной толпы. Молодая женщина встретила свою смерть в состоянии глубокого шока - её пришлось нести к месту казни.

После казни тело леди Кейт похоронили рядом с останками Анны Болейн - другой казнённой королевы, которая, кстати сказать, при­ходи­лась также родственницей Говардам.

Сердцем чувствуя, что нелюбим,

жен своих Генрих Восьмой казнил.

Шестая жена Генриха - Катерина Парр, дочь баронета, вдова престарелого лорда Эдварда Боро. Юной Кэт Парр было всего 14 или 15 лет, когда её выдали замуж в 1526 году за пожилого, шестидесятитрёхлетнего лорда. Семейная жизнь супругов была вполне счастливой. Причем Екатерина сумела стать настоящим другом для детей лорда Боро, которые были почти вдвое старше своей мачехи. Однако в 1529 году леди Боро стала вдовой.

В 1530 году молодая вдова получила новое предложение вступить в брак. Оно исходило от Джона Невилла, лорда Латимера, вдовца. Приняв это предложение, леди Екатерина переселилась к мужу в Снейп-Касл. Здесь она снова оказалась в роли мачехи - у Латимера от первого брака осталась дочь Маргарэт.

Во второй половине 1530-х годов Латимеры часто бывали при дворе короля, и Генрих VIII относился к этой паре весьма дружелюбно.

Во второй половине 1530-х годов Латимеры часто бывали при дворе короля, и Генрих VIII относился к этой паре весьма дружелюбно.После казни своей пятой жены - Екатерины Говард - Генрих всё чаще обращал внимание на умную и приветливую леди Латимер. Ей было уже тридцать один год, что по меркам XVI века не считалось возрастом юности, однако, король и сам был далеко не молод.

Лорд Латимер в то время был уже тяжело болен и никаких надежд на выздоровление, увы, не оставалось. Когда в 1543 году он умер, король принялся настойчиво ухаживать за леди Латимер.

Первой реакцией леди Латимер на предложение короля стать его «утешением в старости» был испуг. Однако Генрих не оставил своего намерения жениться на Екатерине и, в конечном итоге, она дала своё согласие.

12 июля 1543 года в королевской часовне Хэмптон-Корта состоялось венчание. Свадьба была сыграна в Виндзоре.

С первых же дней своей совместной жизни с Генрихом, Екатерина старалась создать ему условия нормальной семейной жизни. Особым её расположением пользовалась принцесса Елизавета, дочь казнённой Анны Болейн.

Между мачехой и падчерицей завязалась крепкая дружба - они вели активную переписку и часто устраивали философские беседы.

Умная и энергичная, Екатерина умело нейтрализует плетущиеся против нее придворные интриги. Несмотря на усилившуюся подозрительность супруга, Катерина на протяжении всех четырех лет совместной жизни не дает ему повода для недовольства.

В 1545 – 1546 годах здоровье короля ухудшилось настолько, что он уже не мог в полной мере заниматься решением государственных проблем. Однако мнительность и подозрительность короля, напротив, стали приобретать угрожающий характер. Екатерина несколько раз была, что называется, на краю гибели: у королевы были влиятельные враги, и, в конечном итоге, король мог поверить им, а не жене. Король несколько раз принимал решение об аресте Екатерины, и каждый раз отказывался от этого шага. Причиной королевской немилости был, в основном, радикальный протестантизм Екатерины, увлечённой идеями Лютера. 28 января 1547 года, в два часа ночи Генрих VIII скончался. А уже в мае того же года вдовствующая королева вышла замуж за Томаса Сеймура, родного брата Джейн Сеймур.

Как знать, возможно, Генрих VIII послужил прообразом персонажа сказки Шарля Перро «Синяя Борода» (Перро записал ее в XVII в. во Франции, имя героя Жиль де Ре. У последней жены Синей Бороды в сказке нет имени, но ее старшую сестру зовут Анна)?..

«Жил-был человек, у которого были красивые дома и в городе, и в деревне, посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивках и кареты сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода…»

Ранние годы

В 1513 году он выступил из города Кале, готовясь совершить свой первый сухопутный поход против французов. Основой выступающей армии были лучники (Генрих и сам был отличным лучником, также он издал указ, согласно которому каждый англичанин должен каждую субботу один час посвящать упражнению в стрельбе из лука). Ему удалось захватить только два небольших городка. В последующие двенадцать лет он воевал во Франции с переменным успехом. В 1522-23 годах Генрих приблизился к Парижу. Но к 1525 году военная казна опустела, и он был вынужден заключить мирный договор.

В результате политики разорения мелких крестьянских хозяйств, так называемого огораживания , которую проводили крупные землевладельцы, в Англии появилось огромное число бродяг из числа бывших крестьян. По «закону о бродяжничестве» многие из них были повешены. Деспотизм этого короля, как в государственной, так и в личной жизни не знал никаких границ. Судьба шести его жён является ярким тому примером.

Разрыв с папством и церковная реформа

Формальным поводом для разрыва отношений с папством стал в 1529 году отказ папы Климента VII признать незаконным брак Генриха с Екатериной Арагонской и соответственно аннулировать его, чтобы тот смог жениться на Анне Болейн . В такой ситуации Король принял решение разорвать связь с папством . В английским епископам было предъявлено обвинение в измене по ранее «мертвой» статье - обращению для суда не к Королю, а к чужеземному властителю, то есть папе. Парламент принял решение, запрещающее впредь обращение к папе по церковным делам. В этом же году Генрих назначил новым Архиепископом Кентерберийским Томаса Кранмера , взявшего на себя обязательство освободить короля от ненужного брака. В январе Генрих самовольно женился на Анне Болейн , а в мае Томас Кранмер объявил предыдущий брак короля незаконным и аннулированным. Папа римский Климент VII 11 июля отлучил короля от церкви .

Возглавив религиозную реформацию в стране, в 1534 году будучи провозглашённым главой англиканской церкви, в 1536 году и 1539 году провёл масштабную секуляризацию монастырских земель . Поскольку монастыри были главными поставщиками технических культур - в частности, конопли, крайне важной для парусного мореплавания, - можно было ожидать, что передача их земель в частные руки отрицательно скажется на состоянии английского флота. Чтобы этого не случилось, Генрих загодя (в 1533 году) издал указ, предписывавший каждому фермеру высевать четверть акра конопли на каждые 6 акров посевной площади. Таким образом монастыри утратили своё главное экономическое преимущество, и отчуждение их владений не нанесло вреда экономике.

Первыми жертвами церковной реформы стали лица, отказавшиеся принять Акт о верховенстве, которых приравняли к государственным изменникам. Наиболее известными из казнённых в этот период стали Джон Фишер (1469-1535; епископ Рочестерский , в прошлом - духовник бабки Генриха Маргарет Бофорт) и Томас Мор (1478-1535; известный писатель-гуманист, в 1529-1532 годах - лорд-канцлер Англии).

Поздние годы

Во вторую половину своего царствования король Генрих перешел к наиболее жестоким и тираническим формам правления. Увеличилось число казнённых политических противников короля. Одной из первых его жертв был Эдмунд де ла Поль , герцог Саффолк , казнённый ещё в 1513 году . Последней из значительных фигур, казнённых королём Генрихом, был сын герцога Норфолка, выдающийся английский поэт Генри Говард, граф Суррей , погибший в январе 1547 года , за несколько дней до смерти короля. Согласно Холиншеду , число казнённых в царствование короля Генриха достигло 72 000 человек .

Смерть

В последние годы своей жизни Генрих начал страдать ожирением (размер его талии вырос до 54 дюймов (137 см), поэтому король мог передвигаться только при помощи особых механизмов. К концу жизни тело Генриха было покрыто болезненными опухолями. Вполне возможно, что он страдал подагрой .

Ожирение и другие проблемы со здоровьем могли быть следствием несчастного случая, произошедшего с королём в 1536 году , при котором он повредил ногу. Возможно, в рану попала инфекция, а из-за этого вновь открылась рана, полученная ранее на охоте. Рана была до такой степени проблемной, что все приглашенные лекари считали её трудноизлечимой, а некоторые даже склонялись к тому, что король неизлечим вовсе. Через некоторое время после получения травмы рана начала гноиться, препятствуя, таким образом, поддержанию Генрихом обычного уровня его физической активности, не давая ему ежедневно осуществлять привычные физические упражнения, которыми он регулярно занимался ранее. Считается, что именно эта травма вызвала перемену в его шатком характере. У короля начали проявляться тиранические черты, и он все чаще стал страдать депрессией .

Одновременно Генрих изменил свой стиль питания и стал в основном употреблять огромные количества жирного красного мяса, сократив количество овощей в своем рационе. Считается, что эти факторы спровоцировали скорую кончину короля. Смерть настигла Генриха VIII в возрасте 55 лет, 28 января 1547 года во дворце Уайтхолл (предполагалось, что там будет проведен 90-й день рождения его отца, на котором собирался присутствовать король). Последними словами короля были: «Монахи! Монахи! Монахи!» .

Жёны Генриха VIII

Генрих VIII был женат шесть раз. Судьба его супруг заучивается английскими школьниками при помощи мнемонической фразы «развёлся - казнил - умерла, развёлся - казнил - пережила». От первых трёх браков у него было 10 детей, из которых выжило только трое - старшая дочь Мария от первого брака, младшая дочь Елизавета от второго, и сын Эдуард от третьего. Все они впоследствии правили. Последние три брака Генриха были бездетными.

• Анна Болейн (ок. 1507-1536). В течение долгого времени была неприступной возлюбленной Генриха, отказываясь стать его любовницей. По одной из версий Генрих был автором текста баллады Greensleeves (Зелёные рукава) , посвятив её Анне. После того, как кардинал Уолси не смог решить вопрос развода Генриха с Екатериной Арагонской, Анна наняла богословов, которые доказали, что король - владыка и государства, и церкви, и ответственный только перед Богом, а не перед Папой в Риме (это стало началом отсоединения английской церкви от Рима и создания англиканской церкви). Стала женой Генриха в январе 1533 года , была коронована 1 июня 1533 года , а в сентябре того же года родила ему дочь Елизавету , вместо ожидаемого королём сына. Последующие беременности заканчивались неудачно. Вскоре Анна потеряла любовь супруга, была обвинена в супружеской измене и обезглавлена в Тауэре в мае 1536 года .
• Джейн Сеймур (ок. 1508-1537). Была фрейлиной Анны Болейн. Генрих женился на ней через неделю после казни предыдущей жены. Вскоре умерла от родильной горячки . Мать единственного сына Генриха - Эдуарда VI . В честь рождения принца пушки в Тауэре дали две тысячи залпов.
• Анна Клевская (1515-1557). Дочь Иоганна III Клевского , сестра правящего герцога Клевского. Брак с ней был одним из способов скрепить союз Генриха, Франциска I и германских протестантских князей. В качестве обязательного условия заключения брака Генрих пожелал увидеть портрет невесты, для чего в Клеве был направлен Ганс Гольбейн-младший . Портрет Генриху понравился, заочная помолвка состоялась. Но прибывшая в Англию невеста (в отличие от её портрета) Генриху категорически не понравилась. Хотя брак и был заключён в январе 1540 года, Генрих сразу начал искать способ избавиться от нелюбимой жены. В итоге уже в июне 1540 года брак был аннулирован; поводом стала ранее существовавшая помолвка Анны с герцогом Лотарингским. Кроме того, Генрих заявил, что фактических брачных отношений между ним и Анной не сложилось. Анна осталась в Англии в качестве «сестры короля» и пережила как Генриха, так и всех его других жён. Этот брак был устроен Томасом Кромвелем , за что тот лишился головы.
• Екатерина Говард (1520-1542). Племянница могущественного герцога Норфолка , двоюродная сестра Анны Болейн. Генрих женился на ней в июле 1540 года по страстной любви. Вскоре выяснилось, что Екатерина имела любовника до брака - Фрэнсиса Дарема - и изменяла Генриху с его личным пажом Томасом Калпепером. Виновные были казнены, после чего 13 февраля 1542 года на эшафот взошла и сама королева.
• Екатерина Парр (ок. 1512-1548). К моменту брака с Генрихом () уже дважды овдовела. Была убежденной протестанткой и много сделала для нового поворота Генриха к протестантизму. После смерти Генриха вышла замуж за Томаса Сеймура , брата Джейн Сеймур .

Michel Sittow 002.jpg

Hans Holbein d. J. 032b.jpg

HowardCatherine02.jpeg

Catherine Parr from NPG.jpg

Дети

От первого брака

• Безымянная дочь (р. и ум. 1510)
• Генри (р. и ум 1511)
• Генри (р. и ум. 1513)
• Генри (р. и ум. 1515)
• Мария I (1516-1558)

От второго брака

• Елизавета I (1533-1603)
• Безымянный сын (р. и ум. 1534)
• Безымянный сын (р. и ум. 1536)

От третьего брака

• Эдуард VI (1537-1553)

Внебрачные

• Генри Фицрой (1519-1536)

На монетах

В 2009 году Королевский монетный двор выпустил монету достоинством в 5 фунтов стерлингов в честь 500-летия вступления на престол Генриха VIII.

Образ в искусстве

Литература

• Уильям Шекспир . «Генрих VIII »
• Григорий Горин . Пьеса «Королевские игры »
• Джин Плейди . Роман «Шестая жена Генриха VIII »
• Джудит О’Брайен. Роман «Алая роза Тюдоров»
• Симона Вилар «Королева в придачу »
• Филиппа Грегори - романы из серии «Тюдоры» («Вечная принцесса», «Другая Болейн», «Наследство рода Болейн»)
• Карен Харпер «Последняя из рода Болейн », «Наставница королевы »
• Кэролли Эриксон - «Королевские тайны»
• Марк Твен . «Принц и нищий »
• Мюльбах Луиза - «Генрих VIII и его фаворитки»
• Мантел Хилари - «Волчий зал», «Внесите тела»
• Джордж Маргарет - «Между ангелом и ведьмой», «Безнадежно одинокий король»
• Холт Виктория - «День святого Томаса», «Путь на эшафот», «Храм любви при дворе короля»
• Уир Элисон - «Трон и плаха леди Джейн»
• Смолл Бертрис - «Блейз Уиндхэм», «Вспомни меня, любовь»
• Галинакс Брезгам - «Королевство за любовь»
• Питерс Морин - «Хейворская роза», «Королева - распутница»
• Майлз Розалин - «Я, Елизавета…»
• Вантрис Рикман Бренда - «Жена еретика»
• Эмерсон Кейт - «Отказать королю»
• Сэнсом К.Дж. - «Горбун лорда Кромвеля», «Темный огонь», «Соверен», «Седьмая чаша»
• Есенков Валерий - «Генрих VIII»
• Павлищева Наталья - «Шестая жена Генриха VIII: в объятиях Синей Бороды»
• Генри Райдер Хаггард - «Хозяйка Блосхолма»

Кинематограф

• «Принц и нищий » (1937) - роль Генриха VIII сыграл Монтегю Лав
• В одной из серий популярного американского телесериала «Моя жена меня приворожила » роль Генриха сыграл Рональд Лонг
• «Шесть жён Генриха VIII» (1970) - роль Генриха VIII сыграл Кит Мичелл
• «Элизабет Р.» (1971) - роль Генриха VIII (в одном эпизоде, в титрах не указан) сыграл Кит Мичелл
• «Генрих VIII и его шесть жён» (1972) - роль Генриха VIII сыграл Кит Мичелл
• В 11 серии 15 сезона мультсериала «Симпсоны » Мардж рассказывает детям историю Генриха VIII
• Жизнь Генриха VIII, его реформы и события того времени подробно описываются в телесериале «Тюдоры » (Канада-Ирландия). Премьера сериала состоялась в 2007 году ; сериал насчитывает четыре сезона, съёмки закончились в 2010 году . Роль короля исполнил ирландский актёр Джонатан Рис-Майерс
• «Волчий зал » (мини-сериал) (2015) - в роли Генриха VIII Дэмиэн Льюис

Музыка

• Альбом «The Six Wives Of Henry VIII» () Рика Уэйкмана
• Опера Камиля Сен-Санса «Генрих VIII»
• Песня группы Army of the Pharaohs «Henry The VIII»
• Песня группы Herman’s Hermits - «I’m Henry the Eighth I am »
• Песня Emilie Autumn «Marry Me»

См. также

• Гринвичский доспех - тип английского доспеха созданный по приказу Генриха VIII

Напишите отзыв о статье "Генрих VIII"

Примечания

Литература

• Петрушевский Д. М. ,. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Генрих VIII

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.

Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.

Трон унаследовал сын Генриха и Джейн Эдуард IV(1537— 1553). Из ответственного и начитанного юноши получился бы неплохой монарх, но Эдуард отличался слабым здоровьем и скончался в возрасте 15 лет. По наущению вельможи Джона Дадли, герцога Нортумберленда, Эдуард завещал корону своей кузине леди Джейн Грей (Дадли вовремя женил на ней своего сына). Вопреки ее желаниям леди Джейн провозгласили королевой, однако девять дней спустя ее свергла законная наследница Мария Тюдор (1516—1558).При Марии Реформация в Англии развернулась на 180 градусов: истовая католичка прилагала все усилия, чтобы восстановить в своей державе католицизм. Поскольку протестантство еще не пустило корни, англичане спокойно восприняли возвращение латинской мессы. Зато намерение Марии выйти замуж за испанского принца Филиппа их насторожило. Королева была очарована Филиппом, но двадцатисемилетнего испанца не привлекала увядшая девственница (38 лет по тем меркам — возраст уже почтенный).

Довольно скоро он начал увиваться за ее фрейлинами, а потом и вовсе покинул жену, вернувшись в родную Испанию.Страдая от одиночества и невозможности забеременеть, Мария отыгрывалась на еретиках. За 4 года было сожжено около 300 протестантов. Прав был англиканский епископ Латимер, провозгласив с эшафота; «Сегодня мы зажжем такую свечу, которая никогда не погаснет». Своими зверствами Мария заслужила прозвище «Кровавой», а ее подданные наконец-то возненавидели католицизм — насильно мил не будешь. Конец правления Марии был омрачен как потерей Кале, последнего владения Англии на французской земле, так и личной драмой: недуг, который она приняла за долгожданную беременность, оказался раком матки.«Кровавой Мэри» наследовала ее сводная сестра Елизавета, чье правление англичане именуют «золотым веком». То была эпоха поэтов и драматургов (взошла звезда Шекспира), прозорливых политиков и отважных пиратов. В детстве и юности Елизавета перенесла немало невзгод — смерть матери на плахе, решение отца о признании ее незаконнорожденной, казнь ее отчима Томаса Сеймура, четвертого мужа Екатерины Парр.

В 1554 г. подозрительная Мария пару месяцев продержала младшую сестру в , а после сослала ее в Оксфордшир. Смерть Марии стала для Елизаветы подарком судьбы.Новая королева ничуть не походила на замкнутую сестрицу, изнурявшую себя постами и бдением. Елизавета оказалась женщиной деятельной, мудрой и проницательной, несгибаемым политиком и остроумным собеседником. Она знала французский, итальянский, древнегреческий и латынь, отлично держалась в седле, обожала грандиозные балы, но вместе с тем отличалась экономностью. Лишь одна особенность королевы вызывала опасения — она не спешила выходить замуж. Возможно, сказывалась травма, полученная при дворе Генриха VIII. Смерть от родов или на эшафоте, положение вещи, которую привозят на смотрины и отсылают за ненадобностью — вот участь замужней женщины. Елизавета же хотела сама распоряжаться своей судьбой. В конце концов, англичане приняли ее выбор и даже восхищались Королевой-Девственницей, повенчанной со своим государством. Поэты сравнивали ее с целомудренной Дианой, богиней охоты, мореходы назвали в ее честь американскую колонию Вирджинию. Королева купалась в лучах народной любви.Хотя Шотландия тоже обратилась в протестантизм и стала гораздо ближе к Англии, чем к своему давнему союзнику Франции, Елизавета не доверяла шотландской королеве Марии Стюарт (1542—1587). Та сохранила верность католичеству и считала себя законной наследницей английского престола. В 1567 г. Мария была свергнута и бежала в Англию в поисках защиты, но присутствие высокородной католички — слишком большое искушение для английских «папистов». Елизавета сочла разумным заключить Марию под арест, а в 1587 г. подписала ей смертный приговор.Главным врагом Англии оставалась Испания, оплот католицизма и владычица морей. Испанцы нервно реагировали на развитие английского флота, тем более что Англия поддерживала Френсиса Дрейка и других пиратов, грабивших испанские суда. В 1588 г. над Англией нависла серьезная угроза: «Непобедимая армада», 130 тяжелых кораблей, плыла к ее берегам. Но английские корабли, пусть и немногочисленные, отличались маневренностью и хорошенько потрепали неповоротливые испанские суда Казалось, сама природа оберегала Британию: мощный ветер понес испанские корабли на север, прочь от английских берегов.

Остаткам Армады пришлось обогнуть Шотландию и Ирландию, теряя суда в штормах и крушениях. Англичане же уверились в Божьем покровительстве и могуществе своей державы.Как только Елизавета испустила последний вздох, гонцы во весь опор поскакали в Шотландию, где дожидался вестей король Яков VI (1566—1625). По иронии судьбы, преемником Елизаветы стал сын казненной ею Марии Стюарт: шотландский король взошел на английский престол под именем Якова I. Мнения о новом монархе разделились. С одной стороны, англичане с трудом понимали его акцент, насмехались над его неопрятными манерами и неказистой внешностью. Вдобавок Яков проявлял гомосексуальные наклонности. Его фаворитом стал Джордж Вилльерс (1592—1628), первый герцог Бэкингем, и вся страна ликовала, когда в 1628 г. королевский любимец пал жертвой покушения (Александр Дюма очень вольно описал этот эпизод в «Трех мушкетерах»),С другой стороны, Яков поддерживал стабильность дома и за рубежом. Одно из величайших достижений его правления — перевод Библии на английский язык, которым еще несколько столетий к ряду пользовались все англоязычные страны. От набожного короля доставалось как ведьмам (при нем расцвели ведовские процессы), так и католикам. В 1605 г. был раскрыт Пороховой заговор с целью взрыва парламента и убийства короля. В память о чудесном спасении монарха каждое 5 ноября англичане сжигают чучело Гая Фокса, одного из участников заговора.

Отстаивая «божественное право» королей, Яков I ссорился с парламентом, а его сын Карл I (1600—1649) вывел конфликт на качественно новый уровень. Робкий и замкнутый, Карл плохо ладил с окружающими, за исключением разве что Бэкингема, который успел проиграть французам несколько важных битв. Еще сильнее англичан огорчила женитьба Карла на французской католичке Генриетте Марии. Несколько раз парламентарии высказывали монарху свое возмущение, пока в 1629 г., устав от жалоб, он не распустил парламент. Следующие 11 лет король правил единолично, но в 1639 и 1640 гг. вынужден был вновь созвать советников. Короне требовались средства на войну с Шотландией, где разгорелся нешуточный конфликт из-за введения там англиканского богослужения (шотландцы относились к еще более строгой ветви протестантизма — пресвитерианству).Наученные горьким опытом, парламентарии не спешили расходиться. Начался «Долгий парламент», большинство в котором принадлежало пуританам, ярым противникам любых католических пережитков (включая такие милые обычаи, как рождественский пудинг и гулянья на первое мая). В 1642 г. противостояние короля и парламента вылилось в гражданскую войну (в советской историографии ее называли «Английской буржуазной революцией»).

Война расколола страну: запад принял сторону короля, тогда как восток, включая Лондон, поддерживал «круглоголовых» (солдаты парламента получили такую кличку за короткие стрижки). Вождем повстанцев стал помещик из Кембриджа Оливер Кромвель (1599—1658), блестящий военачальник и непреклонный политик.Когда в 1644 г. в лагерь парламентариев переметнулись шотландцы, Карлу пришлось сражаться на два фронта, и исход гражданской войны был предрешен. После поражения при Марстонмур король потерял север, а в 1646 г. сдался шотландцам, которые год спустя передали его парламентариям. В январе 1649 г. Карл предстал перед судом по обвинению в преступлениях против отечества. Хотя король до последнего отрицал, что его, помазанника Божьего, могут судить простые смертные, это не помешало парламенту подписать ему смертный приговор. Морозным январским днем король в последний раз отправился во дворец Уайтхолл. Чтобы не дрожать от холода, он надел две нательные рубашки — вдруг зеваки решат, будто монарх трясется от страха. После его казни Англия была провозглашена республикой, а в 1653 г. Кромвелю был пожалован титул лорда-протектора.