Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

А.С. Пушкин завершил длительную эволюцию литературного языка, используя все достижения русских писателей 18 - начала 19 века в области литературного языка и стилистики, совершенствуя все то, что сделали до него Ломоносов, Карамзин, Крылов, Грибоедов. Основной принцип языка Пушкина - демократизация (опрощение, народный характер, в противоположность аристократизму). В его произведениях произошло гармоническое слияние всех жизнеспособных элементов русского литературного языка с элементами живой народной речи (впервые в письменный язык, язык художественной литературы вводились просторечные, диалектные, бранные слова). Слова, формы слов, синтаксические конструкции, устойчивые словосочетания, отобранные писателем из народной речи, нашли свое место во всех его произведениях, во всех их видах, жанрах; и в этом отличие Пушкина от его предшественников. Отбор и употребление всех языковых единиц Пушкиным были подчинены "чувству соразмерности и сообразности". В сочинениях Пушкина за старославянизмами и устаревшими, вышедшими из активного словаря 19 века словами окончательно закрепляются стилистические функции: создание исторического колорита ("Полтава", "Песнь о вещем Олеге"); поэтических текстов патетического слога ("Вольность", "Деревня"), воссоздание библейского ("Пророк"), античного ("Арион"), восточного колорита ("Анчар"); создание комического эффекта, создание профессиональной характеристики героя ("Борис Годунов", Варлаам). Пушкин отстаивал права иноязычной лексики в русском литературном языке, в научной прозе, публицистике и в языке художественной литературы. Но при этом в своих текстах он допускал лексические заимствования только в том случае, если в русском языке им не было соответствий. Соотношение иноязычных и исконных слов в языке, установленное А.С. Пушкиным, сохраняется и поныне - 10: 90 % Карамзинские преобразования в области синтаксиса во многом подготовили пушкинскую реформу языка: простота синтаксических конструкций, сближение синтаксиса книжного и синтаксиса живой разговорной речи. Основной принцип Пушкина: "Точность и краткость - вот первое основное достоинство прозы". Язык прозы Пушкина поражает своей точностью, лаконизмом, насыщенностью и движением мыслей, предельно свободной от различных словесных украшений. Определений и эпитетов он не любит. Предложения состоят преимущественно из подлежащего, сказуемого и дополнения. Очень динамичны прозаические произведения писателя. Новая стилистическая система, нашедшая свое отражение в творчестве Пушкина, получила дальнейшее развитие во второй половине 19 века, но основа этой системы остается без изменений, т.е. в современном русском литературном языке, как во времена Пушкина, четко выявляется 2 рода языковых средств на фоне нейтральных, общеупотребительных: разговорные и книжные, но это не замкнутые в себе 2 стиля, а две разновидности единого русского литературного языка, использование которых возможно в различных жанрах художественной литературы. Итак, А.С. Пушкин навсегда стер границы между классическими тремя стилями 18 века. Пушкин не писал специально для детей, но многие стихотворения и отрывки из его произведений давно вошли в детское чтение. А.С. Пушкин внимательно следил за развитием детской литературы и высказывал свое отношение к ней. Его возмущение вызывали бездарные писатели, которые создавали произведения, оторванные от современной ему жизни, написанные высокопарным слогом. В набросках и заметках для "Литературной газеты" Пушкин высказывает резко отрицательное отношение к ограничению детского чтения назидательными произведениями. Он выступает против критиков, которые объявляли "безнравственным" все, что могло познакомить детей с социальными противоречиями, с реальной жизнью. В творческом наследии Пушкина есть записи, заметки, наброски, статьи, по которым можно судить, что он живо интересовался вопросами воспитания молодого поколения. "В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребенок... не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается изучением двух или трех иностранных языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-нибудь нанятым учителем". Воспитательное значение поэзии А.С. Пушкина огромно. Его гражданская лирика посвящена сложным политическим вопросам. Стихотворения Пушкина, вошедшие в чтение школьников, воспитывают в юных гражданах высокое чувство патриотизма, а закрепление русского народно-разговорного языка в литературе.

1. Истоки творчества

Родоначальник новой русской литературы, Александр Сергеевич Пушкин родился 26 мая (6 июня) 1799 г. в Москве. Его отец, Сергей Львович Пушкин, принадлежал к старинному дворянскому роду. Он был потомком знатного дворянина из Пруссии, который приехал в Россию ещё при Александре Невском. Дедушкой матери, Надежды Осиповны, в девичестве носившей фамилию Ганнибал, был А.П. Ганнибал, прославленный впоследствии своим правнуком как "арап Петра Великого". У Александра Сергеевича было трое братьев, двое из которых умерли в младенчестве, и сестра. Домашние будущего гения утверждали, что "он с младенчества был необыкновенно одарён". По воспоминаниям брата Пушкина - Льва Сергеевича, - "страсть к поэзии проявилась в нём с первыми понятиями". Александр Сергеевич не был любимым ребенком, и детство своё в доме родителей вспоминал с неохотой. Его воспитанием занимались две женщины - бабушка по матери Марья Алексеевна Ганнибал и крепостная няня Арина Родионовна.

2 . Пушкин А. С. - основоположник русского литературного языка

Мы вправе задать себе вопрос: почему именно Пушкину выпала высокая честь справедливо называться подлинным основоположником современного русского литературного языка? И ответ на этот вопрос может быть дан в одном предложении: потому что Пушкин был гениальным национальным поэтом. Если же смысл этой фразы расчленить и конкретизировать, то можно выделить пять основных положений:

1. Во-первых, А.С. Пушкин был выразителем наиболее передового, революционного мировоззрения современной ему эпохи. Он по праву признавался властителем дум первого поколения русских революционеров-дворян-декабристов.

2. Во-вторых, Пушкин был одним из самых культурных и разносторонне образованных русских людей начала XIX в. Получив воспитание в самом прогрессивном учебном заведении того времени, Царскосельском лицее, он затем поставил перед собой цель в просвещении стать с веком наравне и добивался осуществления этой цели в течение всей своей жизни.

3. В-третьих, Пушкин создавал непревзойденные образцы поэзии во всех родах и видах словесного искусства, и все жанры литературы он смело обогатил, вводя в них разговорный язык народа. В этом отношении Пушкин превосходит как Крылова, совершившего аналогичный подвиг лишь в жанре басни, так и Грибоедова, закрепившего разговорную речь в жанре комедии.

4. В-четвертых, Пушкин охватил своим гением все сферы жизни русского народа, все его общественные слои - от крестьянства до высшего света, от деревенской избы до царского дворца. В его произведениях отражены все исторические эпохи - от древней Ассирии и Египта до современных ему Соединенных Штатов Америки, от Гостомысла до дней его собственной жизни. Самые различные страны и народы предстают перед нами в его поэтическом творчестве. Причем Пушкин владел необыкновенной силой поэтического перевоплощения и мог писать об Испании (Каменный гость), как испанец, об Англии XVII в. (Из Буньяна), как английский поэт времени Мильтона.

5. В-пятых, Пушкин стал основоположником реалистического художественного направления, которое в его творчестве получает преобладание примерно с середины 20-х годов. И по мере того как Пушкин закрепляет реалистический метод отражения действительности в своих произведениях, усиливается и народно-разговорная стихия в его языке. Таким образом, все эти пять положений обнимаются формулой: Пушкин - гениальный поэт русской нации, что и позволило ему завершить процесс закрепления русского национального языка в литературе.

Пушкин, разумеется, не сразу стал тем, чем он был. Он учился у своих предшественников и претворил в собственном языковом мастерстве все достижения искусства слова, которые были добыты поэтами и писателями XVII и XVIII вв.

3 . Наследие прошлого в языке пушкинских произведений

В языке пушкинских произведений мы имеем возможность наблюдать традиционные элементы русского литературного языка, полученные им в наследие от прошлых периодов развития. Мы имеем в виду прежде всего церковнославянизмы (лексические, грамматические и фонетические); мифологизмы: имена античных божеств, обращение к Музе, слова лира, пою и т. п.; риторические приемы высокого слога и пр.

В лицейский период творчества Пушкина названные средства литературного выражения используются как бы по инерции, в силу традиционности их употребления в данном жанре поэзии. Так, например, в стихотворении Воспоминание в Царском селе (1814 г.), с которым Пушкин выступил на лицейском экзамене 8 января 1815 г. в присутствии Державина, изобилуют церковнославянизмы и лексические: навис покров угрюмой нощи..., и грамматические:... когда под скипетром великий жены..., и фонетические (произношение е под ударением перед следующим твердым согласным без перехода в о).

О современных поэту событиях повествуется как о подвигах античных героев:

Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,

И се-пылает брань; на холмах гром гремит,

В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,

И брызжет кровь на щит.

Говоря о бегстве наполеоновских войск из России, Пушкин применяет весь арсенал высокого слога:

Утешься, мать градов России,

Воззри на гибель пришлеца.

Отяготела днесь на их надменны выи

Десница, мстящая творца.

Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,

Их кровь не престает в снегах реками течь;

Бегут и в тьме ночной их глад и смерть сретают,

А с тыла гонит русский меч.

Поэтической традиции XVIII в. стихотворение это обязано, например, следующими строками: Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны? (О Наполеоне) или: В Париже росс! Где факел мщенья? Поникни, Галлия, главой и др.

Однако, мы должны отметить в стихотворении, наряду с полным набором стилистических атрибутов классицизма, и отдельные речевые элементы, обязанные своим происхождением эпохе предромантизма и сентиментализма, например, упоминание о скальдах и т. п.: О скальд России вдохновенный.

Воспевший ратных грозный строй,

В кругу товарищей, с душой воспламененной,

Греми на арфе золотой!

В употреблении и этого рода выразительных средств языка также господствует поэтическая инерция.

Таким образом, в начале своего поэтического творчества, Пушкин еще не ограничивал употребление традиционных речевых элементов какими-либо стилистическими задачами, используя их лишь как прямую дань наследию прошлого.

4 . Стилистические задачи языка

Позднее традиционные речевые элементы продолжают сохраняться в языке произведений Пушкина, однако их употребление строго стилистически обосновано. Использование церковнославянизмов и архаизмов различного рода в языке произведений А.С. Пушкина зрелой поры его творчества может быть определено следующими стилистическими задачами.

Придание торжественного, возвышенного тона произведению или его части. Так, в стихотворении Перед гробницею святой... (1831 г.), посвященном памяти Кутузова, мы читаем: ... стою с поникшею главой...; Под ними спит сей властелин, Сей идол северных дружин, Маститый страж страны державной, Смиритель всех ея врагов!) Сей остальной из стаи славной Екатерининских орлов.

В стихотворении Я памятник себе воздвиг... (1836 г.) всем известны такие слова: Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа; И назовет меня всяк сущий в ней язык; доколь в подлунном мире|...Жив будет хоть один пиит и т. п. Именно в такой функции наиболее сильно сказалась предшествующая традиция высокого слога.

Создание исторического колорита эпохи. Здесь Пушкин может быть признан новатором, так как писатели XVIII в. этим средством не владели; чуждо оно было и произведениям Карамзина. Пушкин же не только умело применяет архаизмы как средство исторической стилизации, но и строго подбирает тот или иной состав архаизирующей лексики в зависимости от изображаемой эпохи. Например, в Песни о вещем Олеге. мы находим такие слова, как тризна, отрок (слуга), волхв и т. п. В Родословной моего героя читаем не только целиком стилизованную под древнерусское летописное повествование фразу Вельми бе грозен воевода, но и находим ссылку на воображаемый древний источник: Гласит Софийский Хронограф.

Для более близких к своему времени исторических периодов Пушкин также подбирает соответствующую лексику и фразеологию. Так, первая реплика в трагедии Борис Годунов открывается следующими словами: Наряжены мы вместе город ведать... Здесь к языку XVI-XVII вв. восходит и значение глагола нарядить! наряжать назначать, и выражение город ведать, т. е. управлять городом. Эта реплика сразу вводит читателя в обстановку XVI столетия.

Когда Пушкину необходимо перенестись в эпоху XVIII в., он также находит приемы исторической стилизации языка. Например, в Капитанской дочке используется солдатская песня: Мы в фортеции живем, ||Хлеб едим и воду пьем... - или лирические стишки, сочиненные Гриневым:

Мысль любовну истребляя,

Тщусь прекрасную забыть,

И ах, Машу избегая,

Мышлю вольность получить!

Но глаза, что мя пленили,

Всеминутно предо мной,

Они дух во мне смутили,

Сокрушили мой покой.

Ты, узнав мои напасти,

Сжалься, Маша, надо мной,

Зря меня в сей лютой части,

И что я пленен тобой.

Недаром Швабрин, прочтя эти стихи, находит, что они достойны... Василья Кирилыча Тредьяковского и очень напоминают... его любовные куплетцы. Благодаря введению приемов исторической стилизации языка Пушкину удалось значительно обогатить реалистический метод изображения исторического прошлого.

Выражение сатиры и иронии. Пушкин превращает устарелые слова и выражения в меткое оружие, разящее политических врагов поэта, например, в эпиграмме на архимандрита Фотия: Пошли нам, господи, греховным, |Поменьше пастырей таких, Полублагих, полусвятых. -или на гр. Орлову-Чесменскую: Благочестивая жена, Душою богу предан, А грешною плотию Архимандриту Фотию.

В этих стихах, в поэме Гавриилиада и в других произведениях церковнославянизмы выступают в диаметрально противоположной своему традиционному употреблению стилистической функции-служить средством борьбы с официальной идеологией.

Именно тенденция пушкинского стиля к смешению церковнославянизмов, русских литературных и разговорно-бытовых слов составляет наиболее существенную сторону языкового новаторства поэта.

Этот процесс ассимиляции церковнославянизмов современному русскому словоупотреблению вызывал наибольшее количество протестов со стороны критиков пушкинского творчества, ревнителей языкового пуризма. Так, когда появилась в печати V песнь Евгения Онегина с ее известным поэтическим изображением русской зимы. Зима!.. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь..., - то в критической статье журнала Атеней было замечено: В первый раз, я думаю, дровни в завидном соседстве с торжеством.

В Евгении Онегине можно наблюдать и многие другие примеры стилистической трансформации церковнославянизмов.

Так, в той же песни V находим: Вот бегает дворовый мальчик, В салазки жучку посадив, Себя в коня преобразив (ср. название церковного праздника Преображение господне). В песни VII читаем: Мальчишки разогнали псов, Взяв барышню под свой покров... (ср. Покров пресвятой богородицы); Старушка очень полюбила, Совет разумный и благой... и т. п.

Таким образом, Пушкин, положительно оценив традиционный фонд книжной лексики и фразеологии, сохраняет ее в составе современного русского литературного языка, придав этому разряду слов и выражений строго определенные стилистические функции и частично ассимилировав их обычному словоупотреблению.

5 . " Западноевропеизмы " литературного языка

Вторым компонентом языка художественной литературы, также унаследованным от предшествующих эпох языкового развития, преимущественно периода XVIII в. и карамзинской поры, является лексика и фразеология, заимствованная из языков народов Европы или возникшая под воздействием этих языков. Это - западноевропеизмы литературного языка.

Под западноевропеизмами, или под европеизмами, в произведениях Пушкина мы будем подразумевать как те или иные слова западноевропейских языков, оставляемые без перевода, так и выражения типа перифразов, восходящие к карамзинскому новому слогу.

Принципы лексического и фразеологического использования европеизмов в пушкинском индивидуальном стиле были изменчивы и не лишены внешних противоречий. Хотя Пушкин отказывается от метода прямого копирования европейской фразеологии, характерного для стиля карамзинистов, он в сфере отвлеченных понятий признавал образцом для русского французский язык. Так, одобряя галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы, Пушкин писал Вяземскому: Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии.

Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы-т. е. языка мыслей).

С одной стороны, Пушкин высказывался против загромождения русского языка иностранными словами, убеждая избегать по возможности даже специальных терминов. Он писал И.В. Киреевскому 4 января 1832 г.: Избегайте ученых терминов и старайтесь их переводить, то есть перефразировать: это будет и приятно неучам и полезно нашему младенствующему языку.

С другой стороны, в произведениях Пушкина немало отдельных слов или целых выражений и фраз, оставляемых без перевода и изображенных иностранным шрифтом на французском, английском, немецком, итальянском и латинском языках. Однако все эти нетранслитерированные слова и выражения обладают незаменимой смысловой и стилистической функцией, что и оправдывает применение их Пушкиным.

Например, в VIII песни Евгения Онегина Пушкин показывает образ Татьяны, вышедшей замуж за знатного генерала, и ему необходимо При этом охарактеризовать жизнь, быт и понятия русской великосветской среды. И мы находим в строфе XIV следующую характеристику Татьяны: Она казалась верный снимок Du comme il faut (Шишков, прости: Не знаю, как перевести).

В строфах XV и XVI читаем продолжение характеристики: Никто б не мог ее прекрасной Назвать, но с головы до ног Никто бы в ней найти не мог Того, что модой самовластной В высоком лондонском кругу Зовется vulgar (He могу... Люблю я очень это слово, Но не могу перевеста; Оно у нас покамест ново, И вряд ли быть ему в чести).

Понятия, выражаемые французским comme il faut или английским vulgar, как нельзя лучше обрисовывают воззрения и взгляды аристократического общества начала XIX в. Поэтому они и рассматривались Пушкиным как непереводимые на русский язык.

Стремясь к сближению русского литературного языка с тогдашними западноевропейскими главным образом в общем строе выражения мыслей, в характере связи между понятиями, Пушкин выступает против тех форм фразообразования, которые могли рассматриваться как прямые синтаксические галлицизмы или как кальки, копирующие манерные французские перифразы.

Так, в первоначальном тексте 1-й главы Евгения Онегина Пушкиным было записано: Ах, долго я забыть не мог Две ножки... Грустный, охладелый, И нынче иногда во сне Они смущают сердце мне.

Тут же на полях поэт отметил: Непростительный галлицизм!, а затем исправил фразу, устранив независимость от подлежащего обособленного оборота:...Грустный, охладелый, Я все их помню, и во сне Они тревожат сердце мне.

В отношении прямых перифразов мы наблюдаем в стиле Пушкина аналогичную эволюцию. С начала 20-х годов из пушкинских сочинений устраняются условные перифрастические выражения французско-карамзинского типа, еще нередкие в его ранних стихах, как, например: Небес сокрылся вечный житель (т. е. солнце) (Кельна, 1814).

Пушкин призывает к отказу от застывших и вычурных выражений, к замене их простыми обозначениями предметов и представлений. Он иронически выстраивает следующие стилистические параллели, противопоставляя длинным и вялым перифразам простые и короткие обозначения: Но что сказать об наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами? Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и проч. Должно бы сказать: рано поутру - а они пишут: едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба - ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее.

Читаю отчет какого-нибудь любителя театра: сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апол... боже мой, да поставь: эта молодая хорошая актриса - и продолжай- будь уверен, что никто не заметит твоих выражений, никто спасибо не скажет.

Презренный зоил, коего неусыпная зависть изливает усыпительный свой яд на лавры русского Парнаса, коего утомительная тупость может только сравниться с неутомимой злостию... не короче ли - г-н издатель такого-то журнала...

Однако Пушкин не отказывается окончательно от карамзинских перифразов в языке. Он нередко оживляет их, воскрешая при помощи своеобразной лексической и грамматической трансформации их внутренний стершийся от частого употребления в речи образ. Так, в песни VII Евгения Онегина читаем: С улыбкой ясною природа, Сквозь сон встречает утро года. Благодаря пушкинским преобразованиям, включению в свежий поэтический контекст, стершийся шаблон утро года- весна становится ярким и впечатляющим образом. Ср. подобное же использование выражения вихрь жизни в V песни того же романа: Однообразный и безумный, Как вихорь жизни молодой, Кружится вальса вихорь шумный (строфа XXI).

Однако более всего способствовало освоение европеизмов в языке Пушкина его смелое стилистическое новаторство, вовлекавшее в поэтический контекст слова и выражения из различных лексических пластов книжной речи и просторечия.

Из лексики внелитературного просторечия или крестьянских диалектов Пушкин использовал лишь немногие слова, например, хват в стихотворении Казак (1814 г.), детина в стихотворении Городок (1814 г.), выражения уходить горе или так и сяк размажет в послании К Наталье (1813 г.), ерошить волосы (Моему Аристарху, 1815 г.), закадышный друг (Мансурову, 1819 г.) и некоторые другие. Однако уже в поэме Руслан и Людмила проявляется уклон к просторечию больший, чем это допускалось нормами светского карамзинского стиля для произведений подобного жанра.

6 . Простонародность и фольклор в сказках Пушкина

Стихи поэмы, несомненно, стилизованы под сказочную простонародность, под фольклорную старину. Это проявляется как в речах действующих лиц, так и в авторском повествовании: См., например, слова Руслана: Молчи, пустая голова! Я еду, еду, не свищу, А как наеду, не спущу! или Теперь ты наш: ага, дрожишь!. В речи Черномора: Не то-шутите вы со мною - Всех удавлю вас бородою! В речи Головы: Ступай назад, я не шучу. Как раз нахала проглочу; Послушай, убирайся прочь...; Я сдуру также растянулся; Лежу не слыша ничего, Смекая: обману его! и т. д. Вот какими словами Пушкин рассказывает о Людмиле (княжне, дочери киевского великого князя Владимира!): Княжна с постели соскочила-Дрожащий занесла кулак, И в страхе завизжала так, Что всех арапов оглушила.

Неудивительно, что в журнале Вестник Европы критик карамзинского направления обвинил Пушкина в нелитературности языка и в недопустимой демократичности: Шутка грубая, не одобряемая вкусом просвещения, отвратительна... Если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях, и закричал бы зычным голосом: "Здорово, ребята!"-неужели бы стали таким проказником любоваться?

Итак, появление весьма умеренной по своему языковому демократизму поэмы шокировало литературных ретроградов. Но Пушкин не смущался враждебными отзывами критиков и смело пролагал путь к дальнейшей демократизации литературного языка. В 1823 г., дорожа простонародностью Братьев-разбойников, поэт предлагал А.А. Бестужеву напечатать отрывок из поэмы в издававшемся декабристами альманахе Полярная звезда, если отечественные звуки: харчевня, кнут, острог - не испугают нежных ушей читательниц. русский литературный язык пушкин

Значительно расширяется сфера народного просторечия в пушкинских произведениях, начиная с середины 20-х годов, со времени его пребывания в Михайловском. Мы знаем, что, живя в деревенской глуши, Пушкин ежечасно общался с крепостными крестьянами, прислушивался к их песням, сказкам, разговорам. Одетый в красную русскую рубаху, он появлялся на ярмарках и сельских базарах, толкаясь среди толпы и участвуя в народных увеселениях.

Главной его собеседницей становится в эти годы няня Арина Родионовна, со слов которой он записывает чудесные сказки. В высказываниях Пушкина, начиная с этой поры, мы находим призывы к смелому сближению языка литературных произведений с разговорной речью простого народа.

По мнению Пушкина, странное просторечие- это характерный признак зрелой словесности. Но, с горестной иронией замечает он, - прелесть нагой простоты для нас непонятна. Читайте простонародные сказки, молодые писатели, - чтобы видеть свойства русского языка, - обращался Пушкин к своим собратьям по перу в 1828 г. Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований. Альфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушаться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком, - писал Пушкин в 1830 г. в Опровержении на критики.

Яркие примеры обращения Пушкина к разговорной речи народа мы видим во всех жанрах его стихотворных произведений зрелой поры: и в Евгении Онегине (особенно начиная с 4-й главы), и в Графе Нулине, и в Полтаве, и в Медном всаднике. А также во многих лирических стихах и балладах.

Однако, вводя в язык своих произведений народную речь, Пушкин обычно брал из нее только то, что было общепонятным, избегая областных слов и выражений, не опускаясь до натуралистической фиксации диалектного говорения.

Своеобразие пушкинского стилистического новаторства в отношении к просторечию состоит не в самом факте его использования. Народная речь встречалась в произведениях относительно далеких по времени предшественников Пушкина-поэтов и писателей XVIII в., однако, во-первых, эти авторы ограничивали использование просторечия лишь произведениями низкого штиля, во-вторых, они воспроизводили народную речь, не подвергая ее стилистической обработке.

Приведем в качестве примера диалог между двумя работниками из комедии В.И. Лукина Щепетильник (1766 г.): Мирон-работник (держа в руке зрительную трубку): Васюк, смотри-ка. У нас в эких дудки играют; а здесь в них, один глаз прищуря, не веть цаво-то смотрят. Да добро бы, братень, издали, а то, нос с носом столкнувшись, утемятся друг на друга. У них мне-ка стыда-то совсем кажется ниту. Да по-смотрець было и мне. Нет, малец, боюсь праховую испортить.

Василий-работник: Кинь ее, Мироха! А как испорцишь, так сороми-та за провальную не оберешься. Но я цаю, в нее и подуцеть можно, и коли б она ни ченна была, так бы я себе купил, и пришедши домой, скривя шапку, захазил с нею. Меня бы наши деули во все посиденьки стали с собою браци, и я бы, братень, в переднем углу сидя, чуфарился над всеми.

В процитированном отрывке крестьяне говорят подчеркнуто диалектной речью, причем автор, вероятно, сознательно сгущая краски, вкладывает в их реплики фонетические, синтаксические и лексические диалектизмы, восходящие к различным говорам.

Сравним с этим речь кузнеца Архипа из повести Дубровский: "Чему смеетесь, бесенята, - сказал им сердито кузнец, - бога вы не боитесь - божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь", - и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою.

Здесь нет ни одной областнической черты, и тем не менее мы ясно чувствуем, что так может говорить именно крестьянин. Пушкин достигает полноты художественного впечатления и благодаря тщательному отбору лексики, и благодаря естественному строю предложения в приведенной речи Архипа.

Отбирая из крестьянской речи только то, что может рассматриваться как подлинно общенародное, Пушкин, однако, умел найти в народном словоупотреблении самобытные черты, характеризующие его неподдельность и своеобразие.

Обратимся к стихотворению Утопленник (1828 г.). В нем мы находим следующие строки: Дети спят, хозяйка дремлет, На полатях муж лежит. В этом контексте слово хозяйка имеет то значение, которое присуще ему в народных говорах: жена, старшая женщина в крестьянской семье. Далее в стихах: Уж с утра погода злится, |Ночью буря настает... - слово погода также употреблено в диалектном значении дурная погода, буря.

Отметим еще относительно редкий случай использования характерного местного слова во 2-й главе Капитанской дочки: Постоялый двор или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Слово умет услышано Пушкиным в говорах Оренбургской губернии и как нельзя лучше придает повествованию колоритный оттенок достоверности.

Таким образом, тщательно отбирая слова и выражения из народной речевой практики, Пушкин не только и не просто вводит их в языковую ткань всех своих произведений, независимо от жанра и стилистической направленности, но и делает разговорную речь простого народа подлинной основой национального русского литературного языка.

С особенной яркостью проявилась демократизация русского литературного языка, произведенная Пушкиным, в его прозе. Хорошо известны те стилистические требования, которые Пушкин предъявлял к слогу прозаических произведений: Точность и краткость- вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат.

7 . Четкость и ясность пушкинских произведений

И эти требования неуклонно претворялись в действительность. Слог пушкинской прозы лишен каких бы то ни было словесных украшений, которые отвлекали бы от главного содержания мысли; пушкинскую прозу справедливо сравнивают не с произведением живописи, а с рисунком пером, иногда даже с чертежом, до того в ней все четко и ясно.

Названные качества прозы достигаются преимущественно средствами синтаксических структур. Пушкин предпочитал простые, часто даже нераспространенные предложения тяжеловесным и громоздким периодам, столь принятым в прозе его предшественников. Эта черта слога прослеживается при сопоставлении синтаксиса прозы Пушкина с непосредственными источниками, использованными им при создании своих произведений. Так, источником Истории Петра Великого, над которой Пушкин работал в последние годы жизни, служила книга И.И. Голикова Деяния Петра Великого.

У Голикова читаем: Грозили ему силою, но г. Шипов ответствовал, что он умеет обороняться. Конспектируя книгу, Пушкин следующим образом передал эту фразу: Шипов упорствовал. Ему угрожали. Он остался тверд. Из сложного синтаксического целого Пушкин создает три кратких простых предложения.

Далее в той же книге находим: Бесчестие таковое его флагу и отказ в требуемом за то удовольствии были толико монарху чувствительны, что принудили его, так сказать, против воли объявить сдавшихся в крепости всех военнопленными. У Пушкина вместо этого только: Петр не сдержал своего слова. Выборгский гарнизон был объявлен военнопленным.

Изучив приемы конспектирования Пушкиным книги Голикова П.С. Попов делает следующий вывод из приведенных им сопоставлений: На протяжении всех тетрадей можно проследить, как под пером Пушкина трансформировался голиковский стиль: вместо сложных предложений с большим количеством вспомогательных частей, мы получаем короткие фразы, причем предложение в большинстве случаев состоит из двух элементов.

Аналогичные наблюдения дает сравнение описания бурана во 2-й главе Капитанской дочки с одним из ее возможных. источников. Таким, очевидно, мог быть рассказ Буран, опубликованный в 1834 г. С.Т. Аксаковым в альманахе Денница. В рассказе уроженец Оренбургской губернии С.Т. Аксаков? с большой фенологической точностью изображает грозное явление природы: Все слилось, все смешалось: земля, воздух,. небо превратилось в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось (с. 409). У Пушкина: Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом - и скоро стали. Вместо 11 глаголов, показывающих действие вихря у Аксакова, Пушкин использует лишь один- выл, но дает ему такое образное определение, которое делает излишними все остальные глаголы. Сопоставим картины, изображающие прекращение бурана. У Аксакова: Утих буйный ветер, улеглись снега.

Степи представляли вид бурного моря, внезапно оледеневшего... (с. 410-411). У Пушкина... Буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Если описание бурана, данное Пушкиным, уступает аксаковскому в фенологической точности (во время бурана снег не падает хлопьями), то, несомненно, выигрывает ясности и выразительности благодаря опущению несущественных для художественного замысла подробностей.

8 . Глагольная стихия пушкинской прозы и поэзии

Укажем еще на одну важную черту пушкинской прозы, подмеченную исследователями. Это преобладание в его произведениях глагольной стихии. По произведенным подсчетам, в Пиковой даме Пушкина-40 % глаголов при 44 % существительных и 16 % эпитетов, в то время как в Мертвых душах Гоголя-50 % существительных, 31 % глаголов и 19 % эпитетов.

Преобладание глагольной стихии отмечалось и при анализе пушкинских стихотворных произведений. По наблюдениям Б.В. Томашевского, среди эпитетов Гавриилиады преимущество имеют либо причастия, либо отглагольные прилагательные.

9. Философская лирика А.С. П ушкина

Так как Пушкин в своем творчестве обращался к темам поэта и поэзии, времени и вечности, нельзя забывать о философской лирике поэта.

Молодой лирик воспринимал смерть очень трагично, но сознавал, что жизнь не прекращается, так как А.С. Пушкин мыслил себя очень важным звеном в цепи поколений, ему удается преодолеть трагедию смерти:

Здравствуй, племя

Молодое, незнакомое! не я

Увижу твой могучий поздний возраст,

Когда перерастешь моих знакомцев

И старую главу их заслонишь

От глаз прохожего. Но пусть мой внук

Услышит ваш приветный шум, когда,

С приятельской беседы возвращаясь,

Веселых и приятных мыслей полон,

Пройдет он мимо вас во мраке ночи,

И обо мне вспомянет.

Проблема времени и вечности, на мой взгляд, одна из главных проблем в философской лирике А.С. Пушкина.

Лирический герой осознает, что человек живет в рамках времени, а природа вечна, и поэтому она равнодушна к трагедии человека:

И пусть у гробового входа

Младая будет жизнь играть,

И равнодушная природа

Красою вечною сиять.

Также в философской проблематике я хотела бы выделить тему поэта и толпы. А.С. Пушкин осознает одиночество поэта в мире обывателей, которые не могут понять, а главное - оценить его творчество:

Поэт! не дорожи любовию народной.

Восторженных похвал пройдет минутный шум;

Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,

Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Дар поэта обрекает личность на одиночество, на выделенность из толпы, на страдания, но это противопоставление толпе может быть осмыслено как благо в стихотворении "Поэт":

Тоскует он в забавах мира,

Людской чуждается молвы,

К ногам народного кумира

Не клонит гордой головы...

Мне кажется, что самым выдающимся стихотворением, которое посвящено теме поэта и поэзии, является произведение "Пророк". A. С. Пушкин утверждает высокую миссию поэта:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Это стихотворение является моим самым любимым, так как поэт показывает, что приходится пережить человеку, которому назначено судьбой стать пророком:

И он к устам моим приник,

И вырвал грешный мой язык,

И труднословный и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста, замершие мои

Вложил десницею кровавой.

Читая Пушкина, слышишь его голос. Он был первым поэтом, разрушившим условность авторского образа: в "Руслане и Людмиле", "Евгении Онегине", Пушкин говорит с читателем "на равных", как принято между близкими людьми, схватывающими все с полуслова. Поэт предстает перед нашим современником уникальной личностью, художником-новатором, мыслителем, историком, публицистом, фактическим участником борьбы с самодержавием, с крепостничеством, с основами феодально-абсолюстической идеологии.

Художественно-аналитический тип поэтического мышления, величайшее достижение Пушкина, сложился не сразу. Путь к нему был труден. Лицейскую его поэзию еще отличает, противоречивое сочетание тем, мотивов, образов, выросших из наблюдений над окружающей действительностью и вместе с тем хранящих отзвуки карамзинской поэзии. Особенно это проявилось в стихах о мечтательном уединении, о грусти и беспечных любовных наслаждениях. Сглаженность языка, ходовые поэтические определения не позволяли воспроизводить действительность в ее живой конкретности. Обилие мифологических образов и мотивов, причудливо сочетавшихся с бытовыми деталями, - тоже следствие стилевых влияний.

Позже, сам Пушкин указал на недопустимость подобных слияний. В лицейскую пору подготавливалось вытеснение карамзинских стереотипов; таким образом, формировался новый этап поэтического развития, проявившийся уже в "Руслане и Людмиле". В поэме явственно прорывается стихия народного языка, освобождение от оков классицизма. Правда, метод еще достаточно противоречив.

Заключение

Таким образом, слог пушкинских произведений по сравнению с языком и стилем его непосредственных предшественников может рассматриваться как громадный шаг вперед в литературном развитии.

Какие же общие выводы могут быть сделаны из рассмотрения вопроса о значении Пушкина в истории русского литературного языка?

Пушкин навсегда стер в русском литературном языке условные границы между классическими тремя стилями. В его языке впервые пришли в равновесие основные стихии русской речи. Разрушив эту устарелую стилистическую систему, Пушкин создал и установил многообразие стилей в пределах единого национального литературного языка. Благодаря этому каждый пишущий на русском литературном языке получил возможность развивать и бесконечно варьировать свой индивидуально-творческий стиль, оставаясь в пределах единой литературной нормы.

Эта великая историческая заслуга Пушкина перед русским языком была правильно оценена уже его современниками. Так, при жизни великого русского поэта, в 1834 г., Н.В. Гоголь, писал: При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте... В нем, как будто в лексиконе, заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство. Еще яснее значение Пушкина как основоположника современного русского литературного языка было осознано писателями последующей эпохи. Так, И.С. Тургенев сказал в своей речи на открытии памятника Пушкину в 1880 г. Нет сомнения, что он [Пушкин] создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением. Эти слова не потеряли своей силы и в наши дни, через сто лет после того, как они были сказаны: в наши дни русский литературный язык продолжает развиваться в русле пушкинских прогрессивных традиций.

Список литературы

1. Алексеев М.П. Пушкин и мировая литература. - Л., 1987. - 613 с.

2. Бабаев Э.Г. Творчество А.С. Пушкина. - М., 1988. - 204 с.

3. Бонди С.М. О Пушкине: статьи и исследования. - М., 1978.

4. Николай Скатов ""Русский гений"". Москва ""Современник"" 1987 г.

5. С.М. Бонди ""О Пушкине"". Москва ""Художественная литература"," 1983 г.

6. Ю.М. Лотман ""А.С. Пушкин"". Ленинград, ""Просвещение"" 1981 г.

7. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10-ти т. - Л., 1997.

8. Мейлах Б.С. "Жизнь Александра Пушкина", 1974 г.

9. Петров С.М. "А.С. Пушкин. Очерк жизни и творчества", 1973 г.

10. Степанов Н.Л. "Тропа к Пушкину", 1974 г.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Влияние творчества А. Пушкина на формирование литературного русского языка: сближение народно-разговорного и литературного языков, придание общенародному русскому языку особенной гибкости, живости и совершенства выражения в литературном употреблении.

презентация , добавлен 21.10.2016


История развития русского литературного языка. Возникновение "нового слога", неисчерпаемое богатство идиом, русизмов. Роль А.С. Пушкина в становлении русского литературного языка, влияние поэзии на его развитие. Критическая проза А.С. Пушкина о языке.

дипломная работа , добавлен 18.08.2011


Жизнеописание великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина: родители, годы учебы и первые произведения. Оценка литературного вклада А.С. Пушкина в систему создания современного русского языка. Прижизненные портреты поэта и трагедия его смерти.

презентация , добавлен 16.12.2013


Особенности формирования национального русского литературного языка (на примере творчества А.Д. Кантемира и В.К. Тредиаковского). Сатира как литературный жанр в рамках поэтики классицизма. Сравнительная характеристика разговорного и литературного языков.

реферат , добавлен 15.09.2010


Изучение биографии А.С. Пушкина - величайшего русского поэта и писателя, родоначальника новой русской литературы, создателя русского литературного языка. Краткие сведение о членах его семьи. Описание фамильного герба Пушкиных. Трагическая кончина поэта.

реферат , добавлен 22.10.2010


Памятники и музеи Пушкина мирового значения среди культурного наследия России и зарубежья. Памятные награды и медали в области русского языка и литературы, юбилейные монеты, марки. Известные исследователи биографии и литературного творчества Пушкина.

презентация , добавлен 27.04.2013


А.С. Пушкин - великий русский поэт, драматург и прозаик, создатель современного русского литературного языка. Биография: происхождение, детство, семья, лицейская юность; в Михайловском - формирование поэта; дуэль. Литературная и культурная роль Пушкина.

презентация , добавлен 09.02.2012


Природа норм литературного языка. Динамическая теория нормы. Вариантность и норма. Нормы ударения. Особенности ударения в русском языке. Основные тенденции в развитии русского ударения. Сближение произношения с написанием. Синтаксические нормы.

реферат , добавлен 29.06.2008


Наследие Пушкина в исторических произведениях. История "Капитанской дочки". Изображение Петра I в произведениях Пушкина. Своеобразие пушкинской исторической прозы. Традиции Пушкина-историка. Соединение исторической темы с нравственно-психологической.

презентация , добавлен 10.12.2013


Краткие сведения о жизненном пути и деятельности Н.М. Карамзина - крупнейшего русского литератора эпохи сентиментализма. Основные события детства и юности, его семейная жизнь. Влияние прозы и поэзии Карамзина на развитие русского литературного языка.

История русского литературного языка

«Красота, великолепие, сила и богатство российского языка явствует довольно из книг, в прошлые веки писанных, когда ещё не токмо никаких правил для сочинений наши предки не знали, но и о том едва ли думали, что оные есть или могут быть», - утверждал Михаил Васильевич Ломоносов .

Исто́рия ру́сского литерату́рного языка́ - формирование и преобразование русского языка , используемого в литературных произведениях. Старейшие из сохранившихся литературных памятников датируются XI веком. В XVIII-XIX веках этот процесс происходил на фоне противопоставления русского языка, на котором говорил народ, французскому - языку дворян . Классики русской литературы активно исследовали возможности русского языка и были новаторами многих языковых форм. Они подчеркивали богатство русского языка и часто указывали на его преимущества по сравнению с языками иностранными. На почве таких сравнений неоднократно возникали диспуты, например споры между западниками и славянофилами . В советские времена подчёркивалось, что русский язык - язык строителей коммунизма , а в эпоху правления Сталина проводилась кампания борьбы с космополитизмом в литературе. Преобразование русского литературного языка продолжается и в настоящее время.

Устное народное творчество

Устное народное творчество (фольклор) в форме сказок , былин , пословиц и поговорок уходит корнями в далёкую историю. Они передавались из уст в уста, их содержание отшлифовывалось таким образом, что оставались наиболее устойчивые сочетания, а языковые формы обновлялись по мере развития языка. Устное творчество продолжало существовать и после появления письменности. В Новое время к крестьянскому фольклору добавился рабочий и городской, а также армейский и блатной (тюремно-лагерный). В настоящее время устное народное творчество наиболее выражено в анекдотах. Устное народное творчество влияет и на письменный литературный язык.

Развитие литературного языка в древней Руси

Введение и распространение письменности на Руси, приведшее к созданию русского литературного языка, обычно связывают с Кириллом и Мефодием .

Так, в древнем Новгороде и других городах в XI-XV вв были в ходу берестяные грамоты . Большинство из сохранившихся берестяных грамот - частные письма, носящие деловой характер, а также деловые документы: завещания, расписки, купчие, судебные протоколы. Также встречаются церковные тексты и литературные и фольклорные произведения (заговоры, школьные шутки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного характера (азбуки, склады, школьные упражнения, детские рисунки и каракули).

Церковнославянская письменность, введённая Кириллом и Мефодием в 862 году, основывалась на старославянском языке , который в свою очередь произошёл от южнославянских диалектов. Литературная деятельность Кирилла и Мефодия состояла в переводе книг святого Писания Нового и Ветхого завета. Ученики Кирилла и Мефодия перевели на церковнославянский язык с греческого большое количество религиозных книг. Некоторые исследователи полагают, что Кирилл и Мефодий ввели не кириллицу , а глаголицу ; а кириллица была разработана их учениками.

Церковнославянский язык был языком книжным, а не разговорным, языком церковной культуры, который распространился среди многих славянских народов. Церковнославянская литература распространилась у западных славян (Моравия), южных славян (Сербия, Болгария, Румыния), в Валахии, частях Хорватии и Чехии и, с принятием христианства, на Руси. Так как церковнославянский язык отличался от разговорного русского, церковные тексты при переписке подвергались изменению, обрусевали. Переписчики подправляли церковнославянские слова, приближая их к русским. При этом они привносили особенности местных говоров.

Для систематизации церковнославянских текстов и введения единых языковых норм в Речи Посполитой были написаны первые грамматики - грамматика Лаврентия Зизания (1596) и грамматика Мелетия Смотрицкого (1619). Процесс формирования церковнославянского языка был, в основном, завершен в конце XVII века, когда патриархом Никоном были произведены исправление и систематизация богослужебных книг.

По мере распространения церковнославянских религиозных текстов на Руси, постепенно стали появляться и литературные сочинения, которые использовали письменность Кирилла и Мефодия. Первые такие сочинения относятся к концу XI века. Это «Повесть временных лет » (1068), «Сказание о Борисе и Глебе », «Житие Феодосия Печорского», «Слово о законе и благодати » (1051), «Поучение Владимира Мономаха » (1096) и «Слово о полку Игореве » (1185-1188). Эти произведения написаны языком, который представляет собой смешение церковнославянского языка с древнерусским .

Реформы русского литературного языка XVIII века

Наиболее важные реформы русского литературного языка и системы стихосложения XVIII века были сделаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым . В 1739 г. он написал «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором сформулировал принципы нового стихосложения на русском языке. В полемике с Тредиаковским он утверждал, что вместо того, чтобы культивировать стихи, написанные по заимствованным из других языков схемам, необходимо использовать возможности русского языка. Ломоносов полагал, что можно писать стихи многими видами стоп - двусложными (ямб и хорей ) и трёхсложными (дактиль ,анапест и амфибрахий ), но считал неправильным заменять стопы на пиррихии и спондеи. Такое новаторство Ломоносова вызвало дискуссию, в которой активно участвовали Тредиаковский и Сумароков . В 1744 г. были изданы три переложения 143-го псалма , выполненные этими авторами, и читателям было предложено высказаться, который из текстов они считают лучшим.

Известно, однако, высказывание Пушкина, в котором литературная деятельность Ломоносова не одобряется: «Оды его… утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности - вот следы, оставленные Ломоносовым». Белинский назвал этот взгляд «удивительно верным, но односторонним». Согласно Белинскому, «Во времена Ломоносова нам не нужно было народной поэзии; тогда великий вопрос - быть или не быть - заключался для нас не в народности, а в европеизме… Ломоносов был Петром Великим нашей литературы».

Кроме вклада в поэтический язык, Ломоносов был также автором научной русской грамматики. В этой книге он описал богатства и возможности русского языка. Грамматика Ломоносова была издана 14 раз и легла в основу курса русской грамматики Барсова (1771), который был учеником Ломоносова. В этой книге Ломоносов, в частности, писал: «Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским - с друзьями, немецким - с неприятельми, итальянским - с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка.» Интересно, что Державин позже высказался похоже: «Славяно-российский язык, по свидетельству самих иностранных эстетиков, не уступает ни в мужестве латинскому, ни в плавности греческому, превосходя все европейские: итальянский, французский и испанский, кольми паче немецкий».

Современный русский литературный язык

Создателем современного литературного языка считается Александр Пушкин . произведения которого считаются вершиной русской литературы. Этот тезис сохраняется в качестве доминирующего, несмотря на существенные изменения, произошедшие в языке за почти двести лет, прошедшие со времени создания его крупнейших произведений, и явные стилистические различия между языком Пушкина и современных писателей.

Между тем, сам поэт указывал на первостепенную роль Н. М. Карамзина в формировании русского литературного языка, по словам А. С. Пушкина, этот славный историк и литератор «освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова».

«Великий, могучий …»

И. С. Тургеневу принадлежит, пожалуй, одно из самых известных определений русского языка как «великого и могучего»:

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!

Чем глубже мы забираемся в историю, тем меньше перед нами неоспоримых фактов и достоверных сведений, особенно если интересуют нас нематериальные проблемы, например: языковое сознание, менталитет, отношение к языковым явлениям и статус языковых единиц. О событиях недавнего прошлого можно спросить очевидцев, найти письменные свидетельства, может быть даже фото- и видеоматериалы. А что делать, если ничего этого нет: носителей языка уже давно нет в живых, материальные свидетельства их речи фрагментарны или вообще отсутствуют, многое потерялось или подверглось позднейшей правке?

Невозможно услышать, как говорили древние вятичи, а значит, понять, насколько сильно отличался письменный язык славян от устной традиции. Нет свидетельств того, как воспринимали новгородцы речь киевлян или язык проповедей митрополита Илариона, а значит, остается без однозначного ответа вопрос о диалектном членении древнерусского языка. Невозможно определить фактическую степень близости языков славян конца 1-го тысячелетия н.э., а значит, точно ответить на вопрос, одинаково ли воспринимался болгарами и русичами искусственный старославянский язык, созданный на южнославянской почве.

Конечно, кропотливая работа историков языка приносит свои плоды: исследование и сопоставление текстов разных жанров, стилей, эпох и территорий; данные сравнительного языкознания и диалектологии, косвенные свидетельства археологии, истории, этнографии позволяют воссоздать картину далекого прошлого. Однако надо понимать, что аналогия с картиной здесь гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд: достоверные данные, получаемые в процессе исследования древних состояний языка, - это лишь отдельные фрагменты единого полотна, между которыми находятся белые пятна (чем древнее период, тем их больше) отсутствующих данных. Таким образом, целостная картина именно создается, дорисовывается исследователем по косвенным данным, окружающим белое пятно фрагментам, известным принципам и наиболее вероятным возможностям. А значит, возможны ошибки, различные интерпретации одних и тех же фактов и событий.

В то же время даже в отдаленной истории есть непреложные факты, одним из которых является Крещение Руси. Характер протекания этого процесса, роль тех или иных действующих лиц, датировка конкретных событий остаются предметами научных и околонаучных дискуссий, однако без каких-либо сомнений известно, что в конце 1-го тысячелетия н.э. государство восточных славян, обозначаемое в современной историографии как Киевская Русь, принимает христианство византийского толка в качестве государственной религии и официально переходит на кириллическую письменность. Каких бы взглядов не придерживался исследователь, какими бы данными не пользовался, обойти эти два факта невозможно. Все остальное касаемо данного периода, даже последовательность этих событий и причинно-следственные связи между ними, постоянно становится предметом спора. Летописные своды придерживаются версии: христианство принесло на Русь культуру и дало письменность, в то же время сохраняя упоминания о договорах, заключенных и подписанных на двух языках, между Византией и еще язычниками-русичами. Существуют и упоминания о наличии на Руси дохристианской письменности, например, у арабских путешественников.

Но в данный момент для нас важно другое: в конце 1-го тысячелетия н.э. языковая ситуация Древней Руси претерпевает существенные изменения, вызванные изменением государственной религии. Какова бы ни была ситуация до этого, новая религия принесла с собой особый языковой пласт, канонически зафиксированный в письменной форме, - старославянский язык, который (в форме русского национального варианта - извода - церковнославянского языка) с этого момента стал неотъемлемым элементом русской культуры и русской языковой ментальности. В истории русского языка это явление получило название «первое южнославянское влияние».

Схема формирования русского языка

К этой схеме мы еще вернемся. Пока же нам необходимо понять, из каких элементов начала складываться новая языковая ситуация в Древней Руси после принятия христианства и что в этой новой ситуации может быть отождествлено с понятием «литературный язык».

Во-первых , существовал устный древнерусский язык, представленный сильно различающимися, способными со временем выйти на уровень близкородственных языков, и почти не различающимися диалектами (славянские языки к этому моменту еще не до конца преодолели стадию диалектов единого праславянского языка). В любом случае, он имел определенную историю и был достаточно развитым, чтобы обслуживать все сферы жизни древнерусского государства, т.е. имел достаточные языковые средства, чтобы не только использоваться в бытовом общении, но и обслуживать дипломатическую, юридическую, торговую, культовую и культурную (устное народное творчество) сферы.

Во-вторых , появился старославянский письменный язык, привнесенный христианством для обслуживания религиозных нужд и постепенно распространившийся на сферу культуры и литературы.

В-третьих , должен был существовать государственно-деловой письменный язык для ведения дипломатической, юридической и торговой переписки и документации, а также обслуживания бытовых нужд.

Вот здесь как раз чрезвычайно актуальным и оказывается вопрос о близости славянских языков друг к другу и восприятии церковнославянского носителями древнерусского языка. Если славянские языки еще были очень близки друг к другу, то вполне вероятно, что, обучаясь письму по церковнославянским образцам, русичи воспринимали различия между языками как разницу между устной и письменной речью (говорим «карова» - пишем «корова»). Следовательно, на начальном этапе вся сфера письменной речи была отдана церковнославянскому языку, и лишь с течением времени в условиях усиливающегося расхождения в нее, прежде всего в тексты не духовного содержания, стали проникать древнерусские элементы, причем в статусе разговорных. Что в итоге и привело к маркированию древнерусских элементов как простых, «низких», а сохранившихся старославянских - как «высоких» (например, поворачивать - вращаться, молоко - Млечный Путь, урод - юродивый).

Если же различия были уже существенными, заметными для носителей, то пришедший с христианством язык стал ассоциироваться с религией, философией, образованием (так как обучение велось путем копирования текстов Священного писания). Решение же бытовых, юридических, иных материальных вопросов, как и в дохристианский период, продолжало вестись с помощью древнерусского языка как в устной, так и в письменной сфере. Что привело бы к тем же последствиям, но при других исходных данных.

Однозначный ответ здесь практически невозможен, так как на данный момент просто не хватает исходных данных: от раннего периода Киевской Руси до нас дошло очень мало текстов, большая их часть - религиозные памятники. Остальное сохранилось в более поздних списках, где различия между церковнославянским и древнерусским могут быть как исходными, так и появившимися позднее. А вот теперь вернемся к вопросу о литературном языке. Понятно, что для использования данного термина в условиях древнерусского языкового пространства необходимо скорректировать значение термина применительно к ситуации отсутствия как самого представления о языковой норме, так и средств государственного и общественного контроля состояния языка (словарей, справочников, грамматик, законов и пр.).

Итак, что такое литературный язык в современном мире? Определений этого термина множество, однако фактически это стабильный вариант языка, отвечающий нуждам государства и общества и обеспечивающий преемственность передачи информации и сохранность национального мировоззрения. Он отсекает все то, что фактически или декларативно неприемлемо для общества и государства на данном этапе: поддерживает языковую цензуру, стилистическую дифференциацию; обеспечивает сохранение богатств языка (даже невостребованных языковой ситуацией эпохи, например: прелестный, барышня, многоликий) и недопущение в язык не прошедшего проверку временем (новообразований, заимствований и т.д.).

За счет чего обеспечивается стабильность языкового варианта? За счет существования фиксированных языковых норм, которые маркируются как идеальный вариант данного языка и передаются следующим поколениям, что обеспечивает преемственность языкового сознания, препятствуя языковым изменениям.

Очевидно, что при любом использовании одного и того же термина, в данном случае это «литературный язык», суть и основные функции описываемого термином явления должны оставаться неизменными, иначе нарушается принцип однозначности терминологической единицы. Что же меняется? Ведь не менее очевидно, что литературный язык XXI в. и литературный язык Киевской Руси существенно отличаются друг от друга.

Основные изменения происходят в способах поддержания стабильности языкового варианта и принципах взаимодействия субъектов лингвистического процесса. В современном русском языке средствами поддержания стабильности служат:

• языковые словари (толковые, орфографические, орфоэпические, фразеологические, грамматические и т.д.), грамматики и грамматические справочники, учебники русского языка для школы и вуза, программы обучения русскому языку в школе, русскому языку и культуре речи в вузе, законы и законодательные акты о государственном языке - средства фиксации нормы и информирования о норме общества;
• преподавание в средней школе русского языка и русской литературы, издание произведений русских классиков и классического фольклора для детей, корректорская и редакторская работа в издательствах; обязательные экзамены по русскому языку для выпускников школ, эмигрантов и мигрантов, обязательный курс русского языка и культуры речи в вузе, государственные программы поддержки русского языка: например, «Год русского языка», программы поддержки статуса русского языка в мире, целевые праздничные мероприятия (их финансирование и широкое освещение): День славянской письменности и культуры, День русского языка - средства формирования носителей нормы и поддержания статуса нормы в обществе.

Система отношений между субъектами литературного языкового процесса

Возвращаемся в прошлое. Понятно, что сложной и многоуровневой системы поддержания стабильности языка в Киевской Руси не было, как и самого понятия «норма» в условиях отсутствия научного описания языка, полноценного языкового образования и системы языковой цензуры, позволяющей выявлять и исправлять ошибки и не допускать их дальнейшего распространения. Собственно, не было и понятия «ошибка» в современном его понимании.

Однако уже было (и косвенных свидетельств этого достаточно) осознание правителями Руси возможностей единого литературного языка в укреплении государства и формировании нации. Как ни странно это звучит, христианство, как это и описывается в «Повести временных лет», скорее всего, действительно, было выбрано из нескольких вариантов. Выбрано в качестве национальной идеи. Очевидно, развитие восточнославянского государства в какой-то момент столкнулось с необходимостью укрепления государственности и объединения племен в единый народ. Это объясняет, почему процесс обращения в иную религию, который обычно происходит либо по глубоким личным мотивам, либо по политическим причинам, в летописи представлен как свободный, сознательный выбор из всех возможных на тот момент вариантов. Необходима была сильная объединяющая идея, не противоречащая ключевым, принципиальным для мировоззрения представлениям племен, из которых формировалась нация. После того как выбор был сделан, если использовать современную терминологию, была развернута широкая кампания по реализации национальной идеи, включавшая в себя:

• яркие массовые акции (например, знаменитое крещение киевлян в Днепре);
• историческое обоснование (летописи);
• публицистическое сопровождение (например, «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, где не только анализируются различия между Ветхим и Новым Заветом и объясняются принципы христианского миропонимания, но и проводится параллель между правильным устроением внутреннего мира человека, которое дает христианство, и правильным устроением государства, которое обеспечивается миролюбивым христианским сознанием и единовластием, защищающим от внутренних распрей и позволяющим государству стать сильным и стабильным);
• средства распространения и поддержания национальной идеи: переводческая деятельность (активно начатая уже при Ярославе Мудром), создание собственной книжной традиции, школьное обучение3;
• формирование интеллигенции - образованного социального слоя - носителя и, что важнее, ретранслятора национальной идеи (Владимир целенаправленно обучает детей знати, формирует священство; Ярослав собирает книжников и переводчиков, добивается от Византии разрешения на формирование национального высшего духовенства и т.д.).

Для успешной реализации «государственной программы» требовался социально значимый, единый для всего народа язык (языковой вариант), имеющий высокий статус и развитую письменную традицию. В современном понимании основных лингвистических терминов это признаки литературного языка, а в языковой ситуации Древней Руси XI в. - церковнославянского языка

Функции и признаки литературного и церковнославянского языка

Таким образом, получается, что литературным языком Древней Руси после Крещения становится национальный вариант старославянского - церковнославянский язык. Однако развитие древнерусского языка не стоит на месте, и, несмотря на адаптацию церковнославянского языка к нуждам восточнославянской традиции в процессе формирования национального извода, разрыв между древнерусским и церковнославянским начинает расти. Ситуацию ухудшает сразу несколько факторов.

1. Уже упомянутая эволюция живого древнерусского языка на фоне стабильности литературного церковнославянского, который слабо и непоследовательно отражает даже общие для всех славян процессы (например, падение редуцированных: слабые редуцированные продолжают, пусть и не везде, фиксироваться в памятниках и XII, и XIII в.).

2. Использование образца в качестве нормы, поддерживающей стабильность (т.е. обучение письму идет путем многократного копирования образцовой формы, она же выступает единственным мерилом правильности текста: если я не знаю, как это следует писать, я должен посмотреть в образец или вспомнить его). Рассмотрим этот фактор подробнее.

Мы уже говорили о том, что для нормального существования литературного языка необходимы специальные средства, защищающие его от влияния национального языка. Они обеспечивают сохранение стабильного и неизменного состояния литературного языка на максимально возможный период времени. Такие средства называются нормами литературного языка и фиксируются в словарях, грамматиках, сборниках правил, учебниках. Это позволяет литературному языку игнорировать живые процессы до тех пор, пока это не начинает противоречить общенациональному языковому сознанию. В донаучный период, когда не существует описания языковых единиц, средством использования образца для поддержания стабильности литературного языка становится традиция, образец: вместо принципа «я пишу так, потому что это правильно» действует принцип «я пишу так, потому что я вижу (или помню), как это писать». Это вполне разумно и удобно, когда основной деятельностью носителя книжной традиции становится переписывание книг (т.е. тиражирование текстов путем ручного копирования). Главная задача книжника в этом случае как раз и заключается в том, чтобы точно соблюсти представленный образец. Подобный подход обуславливает очень многие особенности древнерусской культурной традиции:

1. небольшое количество текстов в культуре;
2. анонимность;
3. каноничность;
4. малое число жанров;
5. устойчивость оборотов и словесных конструкций;
6. традиционность изобразительно-выразительных средств.

Если современная литература не приемлет стертых метафор, неоригинальных сравнений, избитых фраз и стремится к максимальной уникальности текста, то древнерусская литература и, кстати, устное народное творчество, напротив, старались пользоваться проверенными, признанными языковым средствами; для выражения определенного типа мыслей старались использовать традиционный, принятый обществом способ оформления. Отсюда и абсолютно осознанная анонимность: «я по божьему повелению вкладываю информацию в традицию» - вот канон жития, вот жизнь святого - «я лишь помещаю события, которые были, в традиционную форму, в которой они и должны храниться». И если современный автор пишет для того, чтобы его увидели или услышали, то древнерусский писал потому, что сообщить данную информацию он был должен. Поэтому и количество оригинальных книг оказывалось небольшим.

Однако со временем ситуация начала меняться, и у образца как хранителя стабильности литературного языка проявился существенный недостаток: он не был ни универсальным, ни мобильным. Чем выше была оригинальность текста, тем труднее книжнику было полагаться на память, а значит, приходилось писать не «так, как это написано в образце», а «так, как я думаю это должно писаться». Применение этого принципа приводило в текст элементы живого языка, которые вступали в противоречие с традицией и провоцировали возникновение сомнений у переписчика: «Я вижу (или я помню) разные написания одного и того же слова, значит, где-то ошибка, но где»? Помогала либо статистика («такой вариант я видел чаще»), либо живой язык («а говорю-то я как»?). Иногда, правда, срабатывала гиперкоррекция: «я говорю так, но пишу я обычно не так, как говорю, поэтому напишу-ка я так, как не говорят». Таким образом, образец как средство поддержания стабильности под действием сразу нескольких факторов стал постепенно терять свою эффективность.

3. Существование письменности не только на церковнославянском, но и на древнерусском языке (юридическая, деловая, дипломатическая письменность).

4. Ограниченность сферы употребления церковнославянского языка (он воспринимался как язык веры, религии, Священного Писания, следовательно, у носителей языка возникало ощущение, что использовать его для чего-то менее высокого, более приземленного - неправильно).

Все эти факторы под воздействием катастрофического ослабления централизованной государственной власти, ослабления просветительской деятельности привели к тому, что литературный язык вступил в фазу затяжного кризиса, завершившегося становлением Московской Руси.

Образование национального литературного языка - это процесс длительный и постепенный. Как уже сказано выше (см. гл. 9, с. 125), этот процесс, согласно мыслям В. И. Ленина, слагается из трех основных исторических этапов, опираясь на три общественные предпосылки: а) сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке (для России это осуществилось уже к XVII в.); б) устранение препятствий в развитии языка (в данном отношении много было сделано в течение XVIII в.: реформы Петра I; стилистическая система Ломоносова; создание “нового слога” Карамзиным); в) закрепление языка в литературе. Последнее окончательно завершается в первые десятилетия XIX в. в творчестве русских писателей-реалистов, среди которых должны быть названы И. А. Крылов, А. С. Грибоедов и в первую очередь А. С. Пушкин.

Главная историческая заслуга Пушкина и состоит в том, что им завершена закрепление русского народно-разговорного языка в литературе.

Мы вправе задать себе вопрос: почему именно Пушкину выпала высокая честь справедливо называться подлинным основоположником современного русского литературного языка? И ответ на этот вопрос может быть дан в одном предложении: потому что Пушкин был гениальным национальным поэтом. Если же смысл этой фразы расчленить и конкретизировать, то можно выделить пять основных положений. Во-первых, А. С. Пушкин был выразителем наиболее передового, революционного мировоззрения современной ему эпохи. Он по праву признавался “властителем дум” первого поколения русских революционеров-дворян-декабристов. Во-вторых, Пушкин был одним из самых культурных и разносторонне образованных русских людей начала XIX в. Получив воспитание в самом прогрессивном учебном заведении того времени, Царскосельском лицее, он затем поставил перед собой цель “в просвещении стать с веком наравне” и добивался осуществления этой цели в течение всей своей жизни. В-третьих, Пушкин создавал непревзойденные образцы поэзии во всех родах и видах словесного искусства, и все жанры литературы он смело обогатил, вводя в них разговорный язык народа. В этом отношении Пушкин превосходит как Крылова, совершившего аналогичный подвиг лишь в жанре басни, так и Грибоедова, закрепившего разговорную речь в жанре комедии. В-четвертых, Пушкин охватил своим гением все сферы жизни русского народа, все его общественные слои - от крестьянства до высшего света, от деревенской избы до царского дворца. В его произведениях отражены все исторические эпохи - от древней Ассирии и Египта до современных ему Соединенных Штатов Америки, от Гостомысла до дней его собственной жизни. Самые различные страны и народы предстают перед нами в его поэтическом творчестве. Причем Пушкин владел необыкновенной силой поэтического перевоплощения и мог писать об Испании (“Каменный гость”), как испанец, об Англии XVII в. (“Из Буньяна”), как английский поэт времени Мильтона. Наконец, в-пятых, Пушкин стал основоположником реалистического художественного направления, которое в его творчестве получает преобладание примерно с середины 20-х годов. И по мере того как Пушкин закрепляет реалистический метод отражения действительности в своих произведениях, усиливается и народно-разговорная стихия в его языке. Таким образом, все эти пять положений обнимаются формулой: “Пушкин - гениальный поэт русской нации”, что и позволило ему завершить процесс закрепления русского национального языка в литературе.

Пушкин, разумеется, не сразу стал тем, чем он был. Он учился у своих предшественников и претворил в собственном языковом мастерстве все достижения искусства слова, которые были добыты поэтами и писателями XVII и XVIII вв.

В языке пушкинских произведений мы имеем возможность наблюдать традиционные элементы русского литературного языка, полученные им в наследие от прошлых периодов развития. Мы имеем в виду прежде всего церковнославянизмы (лексические, грамматические и фонетические); мифологизмы: имена античных божеств, обращение к Музе, слова лира, пою и т. п.; риторические приемы высокого слога и пр. В лицейский период творчества Пушкина названные средства литературного выражения используются как бы по инерции, в силу традиционности их употребления в данном жанре поэзии. Так, например, в стихотворении “Воспоминание в Царском селе” (1814 г.), с которым Пушкин выступил на лицейском экзамене 8 января 1815 г. в присутствии Державина, изобилуют церковнославянизмы и лексические: “навис покров угрюмой нощи...”, и грамматические: “...когда под скипетром великий жены...”, и фонетические (произношение е под ударением перед следующим твердым согласным без перехода в о). О современных поэту событиях повествуется как о подвигах античных героев: Летят на грозный пир; мечам добычи ищут, И се-пылает брань; на холмах гром гремит, В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут, И брызжет кровь на щит.

Говоря о бегстве наполеоновских войск из России, Пушкин применяет весь арсенал высокого слога:

Утешься, мать градов России,

Воззри на гибель пришлеца.

Отяготела днесь на их надменны выи

Десница мстящая творца.

Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,

Их кровь не престает в снегах реками течь;

Бегут-и в тьме ночной их глад и смерть сретают,

А с тыла гонит русский меч.

Поэтической традиции XVIII в. стихотворение это обязано, например, следующими строками: “Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны?” (О Наполеоне) или: “В Париже росс! Где факел мщенья? || Поникни, Галлия, главой” и др.

Однако мы должны отметить в стихотворении, наряду с полным набором стилистических атрибутов классицизма, и отдельные речевые элементы, обязанные своим происхождением эпохе предромантизма и сентиментализма, например, упоминание о скальдах и т. п.: О скальд России вдохновенный,

Воспевший ратных грозный строй,

В кругу товарищей, с душой воспламененной,

Греми на арфе золотой!

В употреблении и этого рода выразительных средств языка также господствует поэтическая инерция.

Таким образом, в начале своего поэтического творчества, Пушкин еще не ограничивал употребление традиционных речевых элементов какими-либо стилистическими задачами, используя их лишь как прямую дань наследию прошлого.

Позднее традиционные речевые элементы продолжают сохраняться в языке произведений Пушкина, однако их употребление строго стилистически обосновано. Использование церковнославянизмов и архаизмов различного рода в языке произведений А. С. Пушкина зрелой поры его творчества может быть определено следующими стилистическими задачами.

1. Придание торжественного, возвышенного тона произведению или его части. Так, в стихотворении “Перед гробницею святой...” (1831 г.), посвященном памяти Кутузова, мы читаем: “...стою с поникшею главой...”; “Под ними спит сей властелин, ||Сей идол северных дружин, || Маститый страж страны державной,||Смиритель всех ея врагов!) Сей остальной из стаи славной||Екатерининских орлов”.

В стихотворении “Я памятник себе воздвиг...” (1836 г.) всем известны такие слова: “Вознесся выше он главою непокорной|| Александрийского столпа”; “И назовет меня всяк сущий в ней язык”; “доколь в подлунном мире|| Жив будет хоть один пиит” и т. п. Именно в такой функции наиболее сильно сказалась предшествующая традиция высокого слога.

2. Создание исторического колорита эпохи. Здесь Пушкин может быть признан новатором, так как писатели XVIII в. этим средством не владели; чуждо оно было и произведениям Карамзина. Пушкин же не только умело применяет архаизмы как средство исторической стилизации, но и строго подбирает тот или иной состав архаизирующей лексики в зависимости от изображаемой эпохи. Например, в “Песни о вещем Олеге.” мы находим такие слова, как тризна, отрок (слуга), волхв и т. п. В “Родословной моего героя” читаем не только целиком стилизованную под древнерусское летописное повествование фразу “Вельми бе грозен воевода”, но и находим ссылку на воображаемый древний источник: “Гласит Софийский Хронограф”.

Для более близких к своему времени исторических периодов Пушкин также подбирает соответствующую лексику и фразеологию. Так, первая реплика в трагедии “Борис Годунов” открывается следующими словами: “Наряжены мы вместе город ведать...” Здесь к языку XVI-XVII вв. восходит и значение глагола нарядить!наряжать назначать, и выражение город ведать, т. е. управлять городом. Эта реплика сразу вводит читателя в обстановку XVI столетия.

Когда Пушкину необходимо перенестись в эпоху XVIII в., он также находит приемы исторической стилизации языка. Например, в “Капитанской дочке” используется солдатская песня: “Мы в фортеции живем, ||Хлеб едим и воду пьем...” - или лирические стишки, сочиненные Гриневым:

Мысль любовну истребляя,

Тщусь прекрасную забыть,

И ах, Машу избегая,

Мышлю вольность получить!

Но глаза, что мя пленили,

Всеминутно предо мной,

Они дух во мне смутили,

Сокрушили мой покой.

Ты, узнав мои напасти,

Сжалься, Маша, надо мной,

Зря меня в сей лютой части,

И что я пленен тобой.

Недаром Швабрин, прочтя эти стихи, находит, что они “достойны... Василья Кирилыча Тредьяковского и очень напоминают... его любовные куплетцы”. Благодаря введению приемов исторической стилизации языка Пушкину удалось значительно обогатить реалистический метод изображения исторического прошлого.

3. Выражение сатиры и иронии. Пушкин превращает устарелые слова и выражения в меткое оружие, разящее политических врагов поэта, например, в эпиграмме на архимандрита Фотия: “Пошли нам, господи, греховным, || Поменьше пастырей таких, || Полублагих, полусвятых”.-или на гр. Орлову-Чесменскую: “Благочестивая жена || Душою богу предан, ||А грешною плотию||Архимандриту Фотию”.

В этих стихах, в поэме “Гавриилиада” и в других произведениях церковнославянизмы выступают в диаметрально противоположной своему традиционному употреблению стилистической функции-служить средством борьбы с официальной идеологией.

Именно тенденция пушкинского стиля к смешению церковнославянизмов, русских литературных и разговорно-бытовых слов составляет наиболее существенную сторону языкового новаторства поэта. Этот процесс ассимиляции церковнославянизмов современному русскому словоупотреблению вызывал наибольшее количество протестов со стороны критиков пушкинского творчества, ревнителей языкового пуризма. Так, когда появилась в печати V песнь “Евгения Онегина” с ее известным поэтическим изображением русской зимы. “Зима!.. Крестьянин, торжествуя, || На дровнях обновляет путь...”,-то в критической статье журнала “Атеней” было замечено: “В первый раз, я думаю, дровни в завидном соседстве с торжеством”.

В “Евгении Онегине” можно наблюдать и многие другие примеры стилистической трансформации церковнославянизмов.

Так, в той же песни V находим: “Вот бегает дворовый мальчик,||В салазки жучку посадив, || Себя в коня преобразив” (ср. название церковного праздника “Преображение господне”). В песни VII читаем: “Мальчишки разогнали псов, || Взяв барышню под свой покров...” (ср. “Покров пресвятой богородицы”); “Старушка очень полюбила ||Совет разумный и благой...” и т. п.

Таким образом, Пушкин, положительно оценив традиционный фонд книжной лексики и фразеологии, сохраняет ее в составе современного русского литературного языка, придав этому разряду слов и выражений строго определенные стилистические функции и частично ассимилировав их обычному словоупотреблению.

Вторым компонентом языка художественной литературы, также унаследованным от предшествующих эпох языкового развития, преимущественно периода XVIII в. и карамзинской поры, является лексика и фразеология, заимствованная из языков народов Европы или возникшая под воздействием этих языков. Это - “западноевропеизмы” литературного языка.

Под “западноевропеизмами”, или под “европеизмами”, в произведениях Пушкина мы будем подразумевать как те или иные слова западноевропейских языков, оставляемые без перевода, так и выражения типа перифразов, восходящие к карамзинскому “новому слогу”.

Принципы лексического и фразеологического использования “европеизмов” в пушкинском индивидуальном стиле были изменчивы и не лишены внешних противоречий. Хотя Пушкин отказывается от метода прямого копирования европейской фразеологии, характерного для стиля карамзинистов, он в сфере отвлеченных понятий признавал образцом для русского французский язык. Так, одобряя “галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы”, Пушкин писал Вяземскому: “Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы-т. е. языка мыслей)”.

С одной стороны, Пушкин высказывался против загромождения русского языка иностранными словами, убеждая избегать по возможности даже специальных терминов. Он писал И. В. Киреевскому 4 января 1832 г.: “Избегайте ученых терминов и старайтесь их переводить, то есть перефразировать: это будет и приятно неучам и полезно нашему младенствующему языку”.

С другой стороны, в произведениях Пушкина немало отдельных слов или целых выражений и фраз, оставляемых без перевода и изображенных иностранным шрифтом на французском, английском, немецком, итальянском и латинском языках. Однако все эти нетранслитерированные слова и выражения обладают незаменимой смысловой и стилистической функцией, что и оправдывает применение их Пушкиным.

Например, в VIII песни “Евгения Онегина” Пушкин показывает образ Татьяны, вышедшей замуж за знатного генерала, и ему необходимо При этом охарактеризовать жизнь, быт и понятия русской великосветской среды. И мы находим в строфе XIV следующую характеристику Татьяны: Она казалась верный снимок Du comme il faut (Шишков, прости: Не знаю, как перевести).

В строфах XV и XVI читаем продолжение характеристики: Никто б не мог ее прекрасной Назвать, но с головы до ног Никто бы в ней найти не мог Того, что модой самовластной В высоком лондонском кругу Зовется vulgar (He могу... Люблю я очень это слово, Но не могу перевеста; Оно у нас покамест ново, И вряд ли быть ему в чести).

Понятия, выражаемые французским comme il faut или английским vulgar, как нельзя лучше обрисовывают воззрения и взгляды аристократического общества начала XIX в. Поэтому они и рассматривались Пушкиным как непереводимые на

русский язык.

Стремясь к сближению русского литературного языка с тогдашними западноевропейскими главным образом в общем строе выражения мыслей, в характере связи между понятиями, Пушкин выступает против тех форм фразообразования, которые могли рассматриваться как прямые синтаксические галлицизмы или как кальки, копирующие манерные французские перифразы.

Так, в первоначальном тексте 1-й главы “Евгения Онегина” Пушкиным было записано: Ах, долго я забыть не мог Две ножки... Грустный, охладелый, И нынче иногда во сне Они смущают сердце мне.

Тут же на полях поэт отметил: “Непростительный галлицизм!”, а затем исправил фразу, устранив независимость от подлежащего обособленного оборота: ...Грустный, охладелый, Я все их помню, и во сне Они тревожат сердце мне.

В отношении прямых перифразов мы наблюдаем в стиле Пушкина аналогичную эволюцию. С начала 20-х годов из пушкинских сочинений устраняются условные перифрастические выражения французско-карамзинского типа, еще нередкие в его ранних стихах, как, например: Небес сокрылся вечный житель (т. е. солнце) (“Кельна”, 1814).

Пушкин призывает к отказу от застывших и вычурных выражений, к замене их простыми обозначениями предметов и представлений. Он иронически выстраивает следующие стилистические параллели, противопоставляя длинным и вялым перифразам простые и короткие обозначения: “Но что сказать об наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами? Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и проч. Должно бы сказать: рано поутру - а они пишут: едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба - ах, как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее.

Читаю отчет какого-нибудь любителя театра: сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апол... боже мой, да поставь: эта молодая хорошая актриса - и продолжай- будь уверен, что никто не заметит твоих выражений, никто спасибо не скажет.

Презренный зоил, коего неусыпная зависть изливает усыпительный свой яд на лавры русского Парнаса, коего утомительная тупость может только сравниться с неутомимой злостию... не короче ли - г-н издатель такого-то журнала...”

Однако Пушкин не отказывается окончательно от карамзинских перифразов в языке. Он нередко оживляет их, воскрешая при помощи своеобразной лексической и грамматической трансформации их внутренний стершийся от частого употребления в речи образ. Так, в песни VII “Евгения Онегина” читаем: “С улыбкой ясною природа || Сквозь сон встречает утро года”. Благодаря пушкинским преобразованиям, включению в свежий поэтический контекст, стершийся шаблон утро года- весна становится ярким и впечатляющим образом. Ср. подобное же использование выражения вихрь жизни в V песни того же романа: “Однообразный и безумный, || Как вихорь жизни молодой, || Кружится вальса вихорь шумный” (строфа XXI).

Однако более всего способствовало освоение “европеизмов” в языке Пушкина его смелое стилистическое новаторство, вовлекавшее в поэтический контекст слова и выражения из различных лексических пластов книжной речи и просторечия.

В стихотворениях лицейской поры и далее, до конца 10-х годов мы находим еще очень незначительное количество таких слов и фраз, которые противоречили бы карамзинским стилистическим нормам. Из лексики внелитературного просторечия или крестьянских диалектов Пушкин использовал лишь немногие слова, например, хват в стихотворении “Казак” (1814 г.), детина в стихотворении “Городок” (1814 г.), выражения уходить горе или так и сяк размажет в послании “К Наталье” (1813 г.), ерошить волосы (“Моему Аристарху”, 1815 г.), закадышный друг (“Мансурову”, 1819 г.) и некоторые другие. Однако уже в поэме “Руслан и Людмила” проявляется уклон к просторечию больший, чем это допускалось нормами светского карамзинского стиля для произведений подобного жанра.

Стихи поэмы, несомненно, стилизованы под сказочную простонародность, под фольклорную старину. Это проявляется как в речах действующих лиц, так и в авторском повествовании: См., например, слова Руслана: “Молчи, пустая голова! || Я еду, еду, не свищу, ||А как наеду, не спущу!” или “Теперь ты наш: ага, дрожишь!”. В речи Черномора: “Не то-шутите вы со мною - Всех удавлю вас бородою!” В речи Головы: “Ступай назад, я не шучу. ||Как раз нахала проглочу”; “Послушай, убирайся прочь...”; “Я сдуру также растянулся; ||Лежу не слыша ничего,||Смекая: обману его!” и т. д. Вот какими словами Пушкин рассказывает о Людмиле (княжне, дочери киевского великого князя Владимира!): “Княжна с постели соскочила-||Дрожащий занесла кулак, || И в страхе завизжала так,||Что всех арапов оглушила”.

Неудивительно, что в журнале “Вестник Европы” критик карамзинского направления обвинил Пушкина в нелитературности языка и в недопустимой демократичности: “Шутка грубая, не одобряемая вкусом просвещения, отвратительна... Если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях, и закричал бы зычным голосом: "Здорово, ребята!"-неужели бы стали таким проказником любоваться?”. Итак, появление весьма умеренной по своему языковому демократизму поэмы шокировало литературных ретроградов. Но Пушкин не смущался враждебными отзывами критиков и смело пролагал путь к дальнейшей демократизации литературного языка. В 1823 г., дорожа простонародностью “Братьев-разбойников”, поэт предлагал А. А. Бестужеву напечатать отрывок из поэмы в издававшемся декабристами альманахе “Полярная звезда”, “если отечественные звуки: харчевня, кнут, острог - не испугают нежных ушей читательниц”.

Значительно расширяется сфера народного просторечия в пушкинских произведениях, начиная с середины 20-х годов, со времени его пребывания в Михайловском. Мы знаем, что, живя в деревенской глуши, Пушкин ежечасно общался с крепостными крестьянами, прислушивался к их песням, сказкам, разговорам. Одетый в красную русскую рубаху, он появлялся на ярмарках и сельских базарах, толкаясь среди толпы и участвуя в народных увеселениях. Главной его собеседницей становится в эти годы няня Арина Родионовна, со слов которой он записывает чудесные сказки. В высказываниях Пушкина, начиная с этой поры, мы находим призывы к смелому сближению языка литературных произведений с разговорной речью простого народа. По мнению Пушкина, “странное просторечие”- это характерный признак “зрелой словесности”. “Но,-с горестной иронией замечает он,- прелесть нагой простоты для нас непонятна”. “Читайте простонародные сказки, молодые писатели,- чтоб видеть свойства русского языка”,- обращался Пушкин к своим собратьям по перу в 1828 г. “Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований. Альфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушаться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком”,- писал Пушкин в 1830 г. в “Опровержении на критики”.

Яркие примеры обращения Пушкина к разговорной речи народа мы видим во всех жанрах его стихотворных произведений зрелой поры: и в “Евгении Онегине” (особенно начиная с 4-й главы), и в “Графе Нулине”, и в “Полтаве”, и в “Медном всаднике”. А также во многих лирических стихах и балладах.

Однако, вводя в язык своих произведений народную речь, Пушкин обычно брал из нее только то, что было общепонятным, избегая областных слов и выражений, не опускаясь до натуралистической фиксации диалектного говорения. Своеобразие пушкинского стилистического новаторства в отношении к просторечию состоит не в самом факте его использования. Народная речь встречалась в произведениях относительно далеких по времени предшественников Пушкина-поэтов и писателей XVIII в., однако, во-первых, эти авторы ограничивали использование просторечия лишь произведениями “низкого штиля”, во-вторых, они воспроизводили народную речь, не подвергая ее стилистической обработке.

Приведем в качестве примера диалог между двумя работниками из комедии В. И. Лукина “Щепетильник” (1766 г.): “Мирон-работник (держа в руке зрительную трубку): Васюк, смотри-ка. У нас в эких дудки играют; а здесь в них, один глаз прищуря, не веть цаво-то смотрят. Да добро бы, братень, издали, а то, нос с носом столкнувшись, утемятся друг на друга. У них мне-ка стыда-то совсем кажется ниту. Да по-смотрець было и мне. Нет, малец, боюсь праховую испортить.

Василий-работник: Кинь ее, Мироха! А как испорцишь, так сороми-та за провальную не оберешься. Но я цаю, в нее и подуцеть можно, и коли б она ни ченна была, так бы я себе купил, и пришедши домой, скривя шапку, захазил с нею. Меня бы наши деули во все посиденьки стали с собою браци, и я бы, братень, в переднем углу сидя, чуфарился над всеми.”

В процитированном отрывке крестьяне говорят подчеркнуто диалектной речью, причем автор, вероятно, сознательно сгущая краски, вкладывает в их реплики фонетические, синтаксические и лексические диалектизмы, восходящие к различным говорам.

Сравним с этим речь кузнеца Архипа из повести “Дубровский”: “"Чему смеетесь, бесенята,-сказал им сердито кузнец,- бога вы не боитесь - божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь", - и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою”. Здесь нет ни одной областнической черты, и тем не менее мы ясно чувствуем, что так может говорить именно крестьянин. Пушкин достигает полноты художественного впечатления и благодаря тщательному отбору лексики, и благодаря естественному строю предложения в приведенной речи Архипа.

Отбирая из крестьянской речи только то, что может рассматриваться как подлинно общенародное, Пушкин, однако, умел найти в народном словоупотреблении самобытные черты, характеризующие его неподдельность и своеобразие.

Обратимся к стихотворению “Утопленник” (1828 г.). В нем мы находим следующие строки: “Дети спят, хозяйка дремлет, На полатях муж лежит”. В этом контексте слово хозяйка имеет то значение, которое присуще ему в народных говорах: жена, старшая женщина в крестьянской семье. Далее в стихах: “Уж с утра погода злится, || Ночью буря настает...” - слово погода также употреблено в диалектном значении дурная погода, буря.

Отметим еще относительно редкий случай использования характерного “местного” слова во 2-й главе “Капитанской дочки”: “Постоялый двор или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань”. Слово умет услышано Пушкиным в говорах Оренбургской губернии и как нельзя лучше придает повествованию колоритный оттенок достоверности.

Таким образом, тщательно отбирая слова и выражения из народной речевой практики, Пушкин не только и не просто вводит их в языковую ткань всех своих произведений, независимо от жанра и стилистической направленности, но и делает разговорную речь простого народа подлинной основой национального русского литературного языка.

С особенной яркостью проявилась демократизация русского литературного языка, произведенная Пушкиным, в его прозе. Хорошо известны те стилистические требования, которые Пушкин предъявлял к слогу прозаических произведений: “Точность и краткость-вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат”.

И эти требования неуклонно претворялись в действительность. Слог пушкинской прозы лишен каких бы то ни было словесных украшений, которые отвлекали бы от главного содержания мысли; пушкинскую прозу справедливо сравнивают не с произведением живописи, а с рисунком пером, иногда даже с чертежом, до того в ней все четко и ясно.

Названные качества прозы достигаются преимущественно средствами синтаксических структур. Пушкин предпочитал простые, часто даже нераспространенные предложения тяжеловесным и громоздким периодам, столь принятым в прозе его предшественников. Эта черта слога прослеживается при сопоставлении синтаксиса прозы Пушкина с непосредственными источниками, использованными им при создании своих произведений. Так, источником “Истории Петра Великого”, над которой Пушкин работал в последние годы жизни, служила книга И. И. Голикова “Деяния Петра Великого”.

У Голикова читаем: “Грозили ему силою, но г. Шипов ответствовал, что он умеет обороняться”. Конспектируя книгу,. Пушкин следующим образом передал эту фразу: “Шипов упорствовал. Ему угрожали. Он остался тверд”. Из сложного синтаксического целого Пушкин создает три кратких простых предложения.

Далее в той же книге находим: “Бесчестие таковое его флагу и отказ в требуемом за то удовольствии были толико монарху чувствительны, что принудили его, так сказать, против воли объявить сдавшихся в крепости всех военнопленными”. У Пушкина вместо этого только: “Петр не сдержал своего слова. Выборгский гарнизон был объявлен военнопленным”. Изучив приемы конспектирования Пушкиным книги Голикова П. С. Попов делает следующий выврд из приведенных им сопоставлений: “На протяжении всех тетрадей можно проследить, как под пером Пушкина трансформировался голиковский стиль: вместо сложных предложений с большим количеством вспомогательных частей, мы получаем короткие фразы, причем предложение в большинстве случаев состоит из двух. элементов”.

Аналогичные наблюдения дает сравнение описания бурана во 2-й главе “Капитанской дочки” с одним из ее возможных. источников. Таким, очевидно, мог быть рассказ “Буран”, опубликованный в 1834 г. С. Т. Аксаковым в альманахе “Денница”. В рассказе уроженец Оренбургской губернии С. Т. Аксаков? с большой фенологической точностью изображает грозное явление природы: “Все слилось, все смешалось: земля, воздух,. небо превратилось в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось” (с. 409).. У Пушкина: “Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом - и скоро стали”. Вместо 11 глаголов, показывающих действие вихря у Аксакова, Пушкин использует лишь один- выл, но дает ему такое образное определение, которое делает излишними все остальные глаголы. Сопоставим картины, изображающие прекращение бурана. У Аксакова: “Утих буйный ветер, улеглись снега. Степи представляли вид бурного моря, внезапно оледеневшего...” (с. 410-411). У Пушкина: “...Буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи”. Если описание бурана, данное Пушкиным, уступает аксаковскому в фенологической точности (во время бурана снег не падает хлопьями), то, несомненно, выигрывает ясности и выразительности благодаря опущению несущественных для художественного замысла подробностей.

Укажем еще на одну важную черту пушкинской прозы, подмеченную исследователями. Это преобладание в его произведениях глагольной стихии. По произведенным подсчетам, в “Пиковой даме” Пушкина-40% глаголов при 44% существительных и 16% эпитетов, в то время как в “Мертвых душах” Гоголя-50% существительных, 31% глаголов и 19% эпитетов.

Преобладание “глагольной стихии” отмечалось и при анализе пушкинских стихотворных произведений. По наблюдениям Б. В. Томашевского, среди эпитетов “Гавриилиады” преимущество имеют либо причастия, либо отглагольные прилагательные.

Таким образом, слог пушкинских произведений по сравнению с языком и стилем его непосредственных предшественников может рассматриваться как громадный шаг вперед в литературном развитии.

Какие же общие выводы могут быть сделаны из рассмотрения вопроса о значении Пушкина в истории русского литературного языка?

Пушкин навсегда стер в русском литературном языке условные границы между классическими тремя стилями. В его языке “впервые пришли в равновесие основные стихии русской речи”. Разрушив эту устарелую стилистическую систему, Пушкин создал и установил многообразие стилей в пределах единого национального литературного языка. Благодаря этому каждый пишущий на русском литературном языке получил возможность развивать и бесконечно варьировать свой индивидуально-творческий стиль, оставаясь в пределах единой литературной нормы.

Эта великая историческая заслуга Пушкина перед русским языком была правильно оценена уже его современниками. Так, при жизни великого русского поэта, в 1834 г., Н. В. Гоголь, писал: “При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте... В нем, как будто в лексиконе, заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство”.

Еще яснее значение Пушкина как основоположника современного русского литературного языка было осознано писателями последующей эпохи. Так, И. С. Тургенев сказал в своей речи на открытии памятника Пушкину в 1880 г.: “...Нет сомнения, что он [Пушкин] создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением”. Эти слова не потеряли своей силы и в наши дни, через сто лет после того, как они были сказаны: в наши дни русский литературный язык продолжает развиваться в русле пушкинских прогрессивных традиций.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Заключение

пушкин литература шишковский

Введение

Одной из важнейших исторических заслуг поэта А.С. Пушкина является преобразование русского литературного языка. С именем Пушкина и его замечательной деятельностью связано начало нового периода в истории русского литературного языка.

Основные нормы русского языка, представленные в языке произведений Пушкина, остаются живыми, действующими и для нашего времени. Они оказались в основном непоколебленными, независимо от смены исторических эпох, смены базисов и надстроек. То, что является в нашем языке особым, отличным от пушкинского, не касается в целом его структуры, его грамматического строя и его основного словарного фонда. Мы можем отметить здесь лишь частичные изменения, клонящиеся к некоторому пополнению основного словарного фонда нашего языка за счет отдельных элементов словарного состава, также, как и некоторое дальнейшее улучшение, совершенствование, оттачивание отдельных его грамматических норм и правил.

Деятельность Пушкина составляет важный исторический этап в совершенствовании национального языка, неразрывно связанном с развитием всей национальной культуры, поскольку национальный язык является формой национальной культуры.

Признание Пушкина основоположником нашего литературного языка вовсе не означает, конечно, что Пушкин был единоличным создателем русского национального языка, изменившим существовавший до него язык сверху донизу, всю его структуру, складывавшуюся веками и задолго до появления Пушкина. Величие дела Пушкина состоит именно в том, что он широчайшим образом воспользовался наличными богатствами общенародного русского языка. Он глубоко оценил значение всех характерных структурных особенностей русского общенародного языка в их органической целостности. Он узаконил их в различных жанрах и стилях литературной речи. Он придал общенародному русскому языку особенную гибкость, живость и совершенство выражения в литературном употреблении. Он решительно устранял из литературной речи то, что не отвечало основному духу и законам живого русского общенародного языка.

Совершенствуя русский литературный язык и преобразуя различные стили выражения в литературной речи, Пушкин развивал определившиеся ранее живые традиции русского литературного языка, внимательно изучал, воспринимал и совершенствовал лучшее в языковом опыте предшествующей ему литературы. Достаточно указать на чуткое и любовное отношение Пушкина к языку древнейших памятников русской литературы, особенно к языку «Слова о полку Игореве» и летописей, а также к языку лучших писателей XVIII и XIX веков - Ломоносова, Державина, Фонвизина, Радищева, Карамзина, Жуковского, Батюшкова, Крылова, Грибоедова. Пушкин также принимал живое участие во всех спорах и обсуждениях вопросов литературного языка его времени.

Он стремился придать литературной речи и ее различным стилям характер гармонической, законченной системы, придать строгость, отчетливость и стройность ее нормам. Именно преодоление присущих допушкинской литературной речи внутренних противоречий и несовершенств и установление Пушкиным отчетливых норм литературного языка и гармонического соотношения и единства различных стилей литературной речи делают Пушкина основоположником современного литературного языка.

Цель работы - определить значение А.С. Пушкина как создателя современного русского литературного языка.

1. Взгляды Пушкина на литературный язык и пути его дальнейшего развития

Русский язык Пушкин оценивал как неисчерпаемо богатый, открывающий перед писателем неограниченные возможности его художественного использования. Главной теоретической проблемой, разрабатываемой Пушкиным с неослабным вниманием и большой глубиной, является проблема народности литературного языка.

Уже в ранних своих заметках и набросках Пушкин указывает на народный язык как основной источник литературного языка: «Есть у нас свой язык; смелее! - обычаи, история, песни, сказки -- и проч.» (1822 г.).

Замечательно, что в отличие от таких деятелей прошлого, как Тредиаковский и Сумароков, и таких своих современников, как Карамзин, выдвигавших положение о сближении литературного языка с разговорным (причем имелся в виду разговорный язык образованного дворянства, узкого, ограниченного круга людей), Пушкин выдвигает и утверждает положение о сближении литературного языка с народным языком в самом широком смысле этого слова, положение о народной основе литературного языка.

Обосновывая теоретически и разрабатывая практически это положение, Пушкин в то же время понимал, что литературный язык не может представлять собой только простую обработку народного, что литературный язык не может и не должен избегать всего того, что было накоплено им в процессе его многовекового развития, ибо это обогащает литературный язык, расширяет его стилистические возможности, усиливает художественную выразительность.

Отстаивая народность литературного языка, Пушкин, естественно, боролся как против карамзинского «нового слога», так и против «славянщизны» Шишкова и его сторонников.

Так же, как и положение о народной основе литературного языка, критические замечания в адрес карамзинского и шишковского направлений появляются уже. В самых ранних высказываниях Пушкина и затем развиваются и углубляются.

Последовательно борясь против «европейского жеманства», против литературного языка, рассчитанного на вкусы светского дамского общества, Пушкин противопоставляет «французской утонченности» карамзинской «школы» демократическую простоту и яркую выразительность языка таких писателей, как Крылов и Фонвизин.

Столь же едко высмеивает Пушкин и консервативный национализм Шишкова, его попытки изгнать из русского языка «все заимствования и утвердить в литературном языке господство архаизмов и «церковнославянизмов».

Концепция Пушкина прямо противоположна концепции Шишкова, который вообще не видел разницы между «славенским» и русским языком, смешивал их и параллельные выражения типа «да лобжет мя лобзанием» и «целуй меня» рассматривал лишь как стилистические варианты. Пушкин разграничивает «славенский» и русский языки, отрицает «славенский» язык как основу русского литературного языка и в то же время открывает возможность для использования «славянизмов» в определенных стилистических целях.

Так принцип народности смыкается и перекрещивается с другим важнейшим принципом Пушкина в области литературного языка -- принципом историзма.

Принципы народности и историзма, определявшие общие требования к литературному языку и направление его развития, должны были найти свое конкретное воплощение в литературно-языковой практике. Это конкретное воплощение общих общественно-исторических принципов подхода к литературному языку могло происходить только на основе соответствующих им эстетических принципов. Эти принципы также были выработаны Пушкиным.

Итак, народность и историзм, находящие свое конкретное воплощение в языке на основе чувства соразмерности и сообразности, благородной простоты и искренности и точности выражения, - таковы главнейшие принципы Пушкина, определяющие его взгляды на пути развития русского литературного языка и задачи писателя в литературно-языковом творчестве. Эти принципы полностью соответствовали как объективным закономерностям развития русского литературного языка, так и основным положениям развиваемого Пушкиным нового литературного направления - реализма.

2. Особенности стиля и языка произведений А.С. Пушкина

До Пушкина русская литература страдала многословием при бедности мысли, у Пушкина мы видим краткость при богатом содержании. Краткость сама по себе еще не создает богатого художественного мышления. Необходимо было такое своеобразное построение минимизированной речи, чтобы она вызывала богатую художественную пресуппозицию (подразумеваемое содержание; воображение, называемое подтекстом). Особый художественный эффект достигался А.С. Пушкиным за счет взаимосвязи новых приемов эстетического мышления, особой компоновки литературных структур и своеобразных приемов использования языка.

А.С. Пушкин был создателем реалистического художественного метода в русской литературе. Следствием применения этого метода стала индивидуализация художественных типов и структур в творчестве его самого. Основным принципом творчества Пушкина с конца 20-х годов становится принцип соответствия речевого стиля изображаемому миру исторический действительности, изображаемой среде, изображаемому характеру. Поэт учитывал своеобразие жанра, типа коммуникации (поэзия, проза, монолог, диалог), содержания, описываемой ситуации. Конечным итогом становилась индивидуализация образа.

Своеобразие эстетического восприятия и художественная индивидуализация выражались разнообразными приемами языкового обозначения. Среди них ведущее место занимал контраст стилей, который у Пушкина не производил впечатления неуместности, поскольку оппозиционные элементы связывались с разными аспектами содержания. Например: «На миг умолкли разговоры, Уста жуют». УСТА - высокий стиль. ЖУЮТ - низкий. Уста - рты знати, представителей высшего общества. Это внешняя, социальная характеристика. Жевать, значит есть. Но относится это в прямом смысле не к людям, а к лошадям. Это внутренняя, психологическая характеристика действующих лиц.

Своеобразие художественной литературы в отличие от письменных памятников других жанров заключается в том, что она излагает свое содержание в нескольких смыслах. Реалистическая литература формирует разные смыслы вполне сознательно, создавая контрасты между денотативным предметным и символическим содержанием художественного произведения. Пушкин создал весь основной символический художественный фонд современной русской литературы. Именно начиная с Пушкина, ГРОЗА стала символом свободы, МОРЕ - символом вольной, влекущей стихии, ЗВЕЗДА - символом заветной путеводной нити, жизненной цели человека. В стихотворении «Зимнее утро» символом выступает слово БЕРЕГ. Оно означает «последнее пристанище человека». Достижением Пушкина является использование смысловой и звуковой корреляции для создания дополнительного содержания. Сходному содержанию у него соответствует однообразное звуковое оформление, различию содержания у Пушкина соответствуют звуковые контрасты (рифмы, ритмика, звуковые сочетания). Звуковое сходство выражений «друг прелестный» - «друг милый» - «берег милый для меня» создает дополнительный символический смысл стихотворения «Зимнее утро», превращая его из денотативного описания красот русской зимы в любовное признание. Перечисленные здесь приемы языкового оформления - всего лишь отдельные примеры. Они не исчерпывают всего многообразия стилистических приемов, используемых Пушкиным, которые создают смысловую многозначительность и языковую многозначность его творений.

В творчестве Пушкина процесс демократизации русского литературного языка нашел наиболее полное отражение, так как в его произведениях произошло гармоническое слияние всех жизнеспособных элементов русского литературного языка с элементами живой народной речи. Слова, формы слов, синтаксические конструкции, устойчивые словосочетания, отобранные писателем из народной речи, нашли свое место во всех его произведениях, во всех их видах и жанрах, и в этом основное отличие Пушкина от его предшественников. Пушкин выработал определенную точку зрения на соотношение элементов литературного языка и элементов живой народной речи в текстах художественной литературы. Он стремился к устранению разрыва между литературным языком и живой речью, который был характерен для литературы предшествующей поры (и который был присущ теории "трех штилей" Ломоносова), к устранению из текстов художественной литературы архаических элементов, вышедших из употребления в живой речи.

Деятельностью Пушкина окончательно был решен вопрос об отношениях народно-разговорного языка и литературного языка. Уже не осталось каких-либо существенных перегородок между ними, были окончательно разрушены иллюзии о возможности строить литературный язык по каким-то особым законам, чуждым живой разговорной речи народа. Представление о двух типах языка, книжно-литературного и разговорного, в известной степени изолированных друг от друга, окончательно сменяется признанием их тесного взаимоотношения, их неизбежного взаимовлияния. Вместо представления о двух типах языка окончательно укрепляется представление о двух формах проявления единого русского общенародного языка - литературной и разговорной, каждая из которых имеет свои частные особенности, но не коренные различия.

Со времен Пушкина русский язык как материал словесности был исследован многими учеными, образовались такие отрасли филологии, как история русского литературного языка и наука о языке художественной литературы, но взгляды Пушкина, его оценки не потеряли своего значения. В этом можно убедиться, рассмотрев с позиций современной науки особенности образования и основные этапы развития русского литературного языка. Одним из таких этапов и является период первой половины XIX века, то есть так называемый "золотой век русской поэзии".

Этот период в истории русского литературного языка связан с деятельностью Пушкина. Именно в его творчестве вырабатываются и закрепляются единые общенациональные нормы литературного языка в результате объединения в одно неразрывное целое всех стилистических и социально-исторических пластов языка на широкой народной основе. Именно с Пушкина начинается эпоха современного русского языка. Язык Пушкина - сложнейшее явление.

В 1828 г. в одном из черновых вариантов статьи «О поэтическом слоге» четко формулируется требование Пушкина к литературному тексту: «Прелесть нагой простоты так еще для нас непонятна, что даже в прозе мы гоняемся за обветшалыми украшениями; поэзию же, освобожденную от «условных украшений стихотворства, мы еще не понимаем. Мы не только еще не подумали приблизить поэтический слог к благородной простоте, но и прозе стараемся придать напыщенность».

Под обветшалыми украшениями Пушкин подразумевает «высокий стиль» с его старославянизмами.

Славянизмы в произведениях Пушкина выполняют те же функции, что и в произведениях Ломоносова, Карамзина, а также других поэтов и писателей XVIII - начала XIX века, то есть за славянизмами в сочинениях Пушкина за славянизмами окончательно закрепляются стилистические функции, которые сохранились - за ними в языке художественной литературы до сих пор. Однако стилистическое употребление славянизмов Пушкиным несравненно шире, чем у его предшественников. Если для писателей XVIII столетия славянизм - средство создания высокого стиля, то для Пушкина - это и создание исторического колорита, и поэтических текстов, и патетического слога, и воссоздание библейского, античного, восточного колорита, и пародирование, и создание комического эффекта, и употребление в целях создания речевого портрета героев. Начиная с лицейских стихов до произведений 30-х гг., славянизмы служат Пушкину для создания приподнятого, торжественного, патетического слога. Рассматривая данную стилистическую функцию славянизмов, можно выделить две ее стороны:

Славянизмы могли использоваться для выражения революционного пафоса, гражданской патетики. Здесь Пушкин продолжал традиции Радищева и писателей-декабристов. Особенно характерно такое использование славянизмов для политической лирики Пушкина.

С другой стороны, славянизмы употреблялись Пушкиным и в их «традиционной» для русского литературного языка функции: для придания тексту оттенка торжественности, «возвышенности», особой эмоциональной приподнятости. Такое употребление славянизмов можно наблюдать, например, в таких стихотворениях, как «Пророк», «Анчар». «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», в поэме «Медный всадник» и многих других поэтических произведениях. Однако традиционность такого употребления «славянизмов» у Пушкина относительна. В более или менее пространных стихотворных текстах, а особенно в поэмах «возвышенные» контексты свободно чередуются и переплетаются с контекстами «бытовыми», характеризующимися употреблением разговорных и просторечных языковых средств. Необходимо отметить, что употребление «славянизмов», связанное с патетикой, эмоциональной приподнятостью выражения ограничивается поэтическим языком Пушкина.

В его художественной прозе оно не встречается вовсе, а. в критико-публицистической прозе эмоциональная выразительность «славянизмов» хотя и проступает часто, как мы видели, довольно заметно, по все же она сильно приглушена, в значительной степени «нейтрализована» и, во всяком случае, никак не может равняться с эмоциональной выразительностью «славянизмов» в языке поэзии.

Вторая большая стилистическая функция славянизмов в творчестве поэта - это создание исторического и местного колорита.

Во-первых, это воссоздание стиля античной поэзии (что более характерно для ранних стихотворений Пушкина ("Лицинию", "Моему Аристарху, "Гроб Анакреона", "Послание Лиде", "Торжество Вакха", "К Овидию"), но и в поздних сочинениях поэта славянизмы выполняют эту стилистическую функцию: "На перевод Илиады", "Мальчику", "Гнедичу", "Из Афенея", "Из Анакреона", "На выздоровление Лукулла").

Во-вторых, славянизмы используются Пушкиным для более достоверной передачи библейских образов.

Он широко употребляет библейские образы, синтаксические конструкции, слова и словосочетания библейской мифологии.

Повествовательный, приподнятый тон многих стихотворений Пушкина создается за счет синтаксических конструкций, свойственных Библии: сложное целое состоит из ряда предложений, каждое из которых присоединяется к предыдущему с помощью присоединительно-усилительного союза.

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дольней лозы прозябанье,

И он к устам моим приник

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный, и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои

Вложил десницею кровавой...

В- третьих, славянизмы используются Пушкиным для создания восточного слога ("Подражание Корану", "Анчар").

В-четвертых - для создания исторического колорита. ("Полтава", "Борис Годунов", "Песнь о вещем Олеге").

Старославянизмы также используются А. С. Пушкиным для создания речевой характеристики героев. Например, в драме Пушкина "Борис Годунов" в диалогах с хозяйкой, Михаилом, Григорием чернец Варлаам ничем не отличается от своих собеседников: [Хозяйка:] Чем-то мне вас потчевать, старцы честные? [Варлаам:] Чем бог пошлет, хозяюшка. Нет ли вина?. Или: [Варлаам:] Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли: все нам равно, было бы вино... да вот и оно!" В разговоре с приставами Варлаам иной: особой лексикой, фразеологическими единицами он старается напомнить дозорным о своем сане: Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии».

Нередко славянизмы используются Пушкиным как средство пародирования стиля литературных противников, а также для достижения комических и сатирических эффектов. Чаще всего такое употребление славянизмов встречается в "статейной", критико-публицистической прозе Пушкина. Например: "Несколько московских литераторов... наскуча звуками кимвала звенящего, решились составить общество... Г-н Трандафырь открыл заседание прекрасной речью, в которой трогательно изобразил он беспомощное состояние нашей словесности, недоумение наших писателей, подвизающихся во мраке, не озаренных светильником критики" ("Общество московских литераторов").

Нередко ироническое и комическое употребление славянизмов и в художественной прозе Пушкина. Например, в "Станционном смотрителе": "Тут он принялся переписывать мою подорожную, а я занялся рассмотрением картинок, украшавших его смиренную, но опрятную обитель. Они изображали историю блудного сына... Далее, промотавшийся юноша, в рубище и в треугольной шляпе, пасет свиней и разделяет с ними трапезу... блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости".

Не чужд комического и сатирического употребления "славянизмов" и поэтический язык Пушкина, особенно язык шутливых и сатирических стихотворений и поэм ("Гаврилиада") и эпиграмм. В качестве примера можно привести эпиграмму "На Фотия"

Славянизмы на протяжении всей творческой деятельности Пушкина являются неотъемлемой частью лирики поэта. Если в раннем творчестве для создания поэтического образа славянизмы привлекались чаще других слов, то в зрелых произведениях, как и в современной поэзии, художественный образ мог создаваться за счет особых поэтических слов, русских и старославянских по происхождению, и за счет нейтральной, общеупотребительной, разговорной лексики. В обоих случаях мы имеем дело с пушкинскими стихами, не имеющими себе равных в русской поэзии. Большой удельный вес имеют славянизмы в стихотворениях "Погасло дневное светило...", "Черная шаль", "Гречанка", "К морю", "Ненастный день потух...", "Под небом голубым...", "Талисман".

В лирических произведениях "Ночь", "Все кончено", "Сожженное письмо", "А.П. Керн", "Признание", "На холмах Грузии...", "Что в имени тебе моем?...", "Я вас любил..." поэтический образ создается за счет общеупотребительной русской лексики, что не только не лишает произведения силы эмоционального воздействия на читателя, но заставляет читателя забывать о том, что перед ним художественное произведение, а не действительное, искреннее лирическое излияние человека. Подобных поэтических сочинений русская литература до Пушкина не знала.

Таким образом, выбор церковнославянского или русского выражения основывается у Пушкина на принципиально иных принципах, чем у его предшественников. Как для "архаистов" (сторонников "старого слога"), так и для "новаторов" (сторонников "нового слога") важна ровность стиля в пределах текста; соответственно, отказ от галлицизмов или от славянизмов определяется стремлением к стилистической последовательности. Пушкин отвергает требование единства стиля и, напротив, идет по пути сочетания стилистически разнородных элементов. Для Ломоносова выбор формы (церковнославянской или русской) определяется семантической структурой жанра, т.е. в конечном счете, славянизмы соотносятся с высоким содержанием, а русизмы - с низким, эта зависимость осуществляется опосредствованно (через жанры). Пушкин начинает как карамзинист, в его творчестве явно прослеживается карамзинистский "галло-русский" субстрат, и это обстоятельство определяет характер сближения "славянской" и "русской" языковой стихии в его творчестве. Однако позднее Пушкин выступает как противник отождествления литературного и разговорного языка - его позиция в этом отношении близка позиции "архаистов".

В 1827 г. в "Отрывках из писем, мыслях и замечаниях" Пушкин определил сущность главного критерия, с которым писатель должен подходить к созданию литературного текста: "Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но - в чувстве соразмерности и сообразности". В 1830 г. в "Опровержении на критики", отвечая на упреки в "простонародности", Пушкин заявляет: "... никогда не пожертвую искренностию и точностию выражения провинциальной чопорности и боязни казаться простонародным, славянофилом и т. п.". Обосновывая теоретически и разрабатывая практически это положение, Пушкин в то же время понимал, что литературный язык не может представлять собой только простую копию разговорного, что литературный язык не может и не должен избегать всего того, что было накоплено им в процессе многовекового развития, ибо это обогащает литературный язык, расширяет его стилистические возможности, усиливает художественную выразительность.

В статье "Путешествие из Москвы в Петербург" (вариант к главе "Ломоносов") Пушкин теоретически обобщает и четко формулирует свое понимание взаимоотношения русского и старославянского языков: "Давно ли стали мы писать языком общепонятным? Убедились ли мы, что славенский язык не есть язык русский и что мы не можем смешивать их своенравно, что если многие слова, многие обороты счастливо могут быть заимствованы из церковных книг, то из сего еще не следует, чтобы мы могли писать да лобжет мя лобзанием вместо целуй меня". Пушкин разграничивает "славенский" и русский языки, отрицает "славенский" язык как основу русского литературного языка и в то же время открывает возможность для использования славянизмов в определенных стилистических целях. Пушкин явно не разделяет теории трех стилей (как, впрочем, не разделяют ее карамзинисты и шишковисты) и, напротив, борется со стилистической дифференциацией жанров. Он вообще не стремится к единству стиля в пределах произведения, и это позволяет ему свободно пользоваться церковнославянскими и русскими стилистическими средствами. Проблема сочетаемости разнородных языковых элементов, принадлежащих разным генетическим пластам (церковнославянскому и русскому), снимается у него, становясь частью не лингвистической, а чисто литературной проблемы полифонии литературного произведения. Таким образом, лингвистические и литературные проблемы органически соединяются: литературные проблемы получают лингвистическое решение, а лингвистические средства оказываются поэтическим приемом.

Пушкин вводит в литературный язык как книжные, так и разговорные средства выражения - в отличие от карамзинистов, которые борются с книжными элементами, или от шишковистов, которые борются с элементами разговорными. Однако Пушкин не связывает разнообразие языковых средств с иерархией жанров; соответственно, употребление славянизмов или русизмов не обусловлено у него высоким или низким предметом речи. Стилистическая характеристика слова определяется не его происхождением и не содержанием, а традицией литературного употребления. Вообще литературное употребление играет у Пушкина значительную роль. Пушкин ощущает себя в рамках определенных литературных традиций, на которые он и опирается; его языковая установка, поэтому не утопична, а реалистична. Вместе с тем, задача для него состоит не в том, чтобы предложить ту или иную программу формирования литературного языка, а в том, чтобы найти практические способы сосуществования различных литературных традиций, максимально используя те ресурсы, которые заданы предшествующим литературным развитием.

Синтез двух направлений - карамзинистского и шишковистского, осуществленный Пушкиным, отражается в самом его творческом пути; путь этот исключительно знаменателен и, вместе с тем, необычайно важен для последующий судьбы русского литературного языка. Как говорилось выше, Пушкин начинает как убежденный карамзинист, но затем во многом отступает от своих первоначальных позиций, в какой-то степени сближаясь с "архаистами", причем сближение это имеет характер сознательной установки. Так, в "Письме к издателю" Пушкин говорит: "Может ли письменный язык быть совершенно подобным разговорному? Нет, так же, как разговорный язык никогда не может быть совершенно подобным письменному. Не одни местоимения, но и причастия вообще и множество слов необходимых обыкновенно избегаются в разговоре. Мы нe говорим: карета скачущая по мосту, слуга метущий комнату, мы говорим: которая скачет, который метет и т.д.). Из того еще не следует, что в русском языке причастие должно быть уничтожено. Чем богаче язык выражениям и оборотами, тем лучше для искусного писателя." Все сказанное обусловливает особый стилистический оттенок, как славянизмов, так и галлицизмов в творчестве Пушкина: если славянизмы рассматриваются им как стилистическая возможность, как сознательный поэтически прием, то галлицизмы воспринимаются как более или менее нейтральные элементы речи. Иначе говоря, если галлицизмы составляют в принципе нейтральный фон, то славянизмы - поскольку они осознаются как таковые - несут эстетическую нагрузку. Это соотношение определяет последующее развитие русского литературного языка.

3. Значение Пушкина в истории русского литературного языка

Пушкина с достаточными основаниями принято считать реформатором русского литературного языка, основоположником современного русского литературного языка. Это, конечно, не означает, что Пушкин создал какой-то «новый» язык. Но неправильно было бы и преуменьшать личные заслуги Пушкина в развитии русского литературного языка, сводить все дело к тому, что Пушкин лишь удачно «попал в колею» развития русского литературного языка.

Справедливо пишет Б. Н. Головин, «что один человек, даже с таким дарованием, какое было у Пушкина, не может ни создать, ни пересоздать язык своего народа. Но он, все же может сделать очень много, а именно -- выявить и показать скрытые в существующем языке возможности. Именно это и сделал Пушкин применительно к русскому языку 20--30-х годов XIX столетия. Поняв и почувствовав новые требования общества к языку, опираясь на народную речь своих предшественников и современников, великий поэт пересмотрел и изменил приемы и способы использования языка в литературных произведениях -- и язык заблистал новыми, неожиданными, строгими и ясными красками. Речь Пушкина стала образцовой и благодаря литературному и общественному авторитету поэта была признана нормой, примером для подражания. Это обстоятельство серьезно сказалось на развитии нашего литературного языка в XIX и XX вв.».

Итак, величайшей заслугой Пушкина является то, что в его творчестве были выработаны и закреплены осознанные и принятые современниками и последующими поколениями общенациональные нормы русского литературного языка. Нормативность языка Пушкина явилась результатом воплощения в жизнь сформулированных им общественно-исторических и эстетических принципов подхода к литературному языку, особенно принципов народности и «благородной простоты».

Борьба Пушкина за народность литературного языка была неразрывно связана с борьбой за его чистоту и ясность. Гоголь писал: «Никто из наших поэтов не был еще так скуп на слова и выражения, как Пушкин, так не смотрел осторожно за самим собою, чтобы не сказать неумеренного и лишнего, пугаясь приторности того и другого». Пушкин создал классические по своей чистоте и ясности образцы литературного языка. Эта намеренно подчеркнутая чистота языка, его «благородная простота» явилась следствием борьбы за единые нормы литературного языка и в свою очередь способствовала осознанию этих норм обществом.

Создание единых общенациональных норм литературного языка касалось не только его структуры, но и системы его стилей. Образование единых норм литературного выражения означало окончательную ликвидацию всяких пережитков системы трех стилей. И хотя новые единые нормы были выработаны Пушкиным прежде всего и главным образом в языке художественной литературы, «сумма идей» и качества языка пушкинской поэзии и прозы были таковы, что послужили источником дальнейшего развития не только языка художественной литературы, но и всего литературного языка в целом.

Единство языка Пушкина было единством его разнообразных стилевых вариантов, поэтому в языке Пушкина заключался источник последующего развития всех стилей литературного языка, как индивидуальных, так и функциональных. Только после пушкинской реформы Белинский мог написать, что «слога нельзя разделить на три рода -- высокий, средний и низкий: слог делится на столько родов, сколько есть на свете великих или по крайней мере сильно даровитых писателей» («Русская литература в 1843 году»).

Заключение

Пушкин намного превосходит восприятие современного русского человека. По осмыслению художественной образности и звуковому оформлению стихов Пушкин и сегодня недосягаем для современных поэтов. Литературоведческая и языковедческая науки еще не выработали такого научного аппарата, с помощью которого можно было бы оценить пушкинский гений. Русские люди, русская культура еще долго будут приближаться к Пушкину, в далеком будущем они, может быть, объяснят и превзойдут его. Но навечно останется восхищение человеком, опередившим современный ему художественный мир и определившим его развитие на много столетий вперед.

Уникальная неповторимость языка Пушкина, находящая свое конкретное воплощение в литературном тексте на основе чувства соразмерности и сообразности, благородной простоты, искренности и точности выражения, таковы главнейшие принципы Пушкина, определяющие его взгляды на пути развития русского литературного языка в задачи писателя в литературно-языковом творчестве. Эти принципы полностью соответствовали как объективным закономерностям развития русского литературного языка, так и основным положениям развиваемого Пушкиным нового литературного направления - критического реализма.

Пушкин навсегда стер в русском литературном языке условные границы между классическими тремя стилями. В его языке “впервые пришли в равновесие основные стихии русской речи”. Разрушив эту устарелую стилистическую систему, Пушкин создал и установил многообразие стилей в пределах единого национального литературного языка. Благодаря этому каждый пишущий на русском литературном языке получил возможность развивать и бесконечно варьировать свой индивидуально-творческий стиль, оставаясь в пределах единой литературной нормы.

Эта великая историческая заслуга Пушкина перед русским языком была правильно оценена уже его современниками. Так, при жизни великого русского поэта, в 1834 г., Н. В. Гоголь, писал: “При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте... В нем, как будто в лексиконе, заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство”.

Еще яснее значение Пушкина как основоположника современного русского литературного языка было осознано писателями последующей эпохи. Так, И. С. Тургенев сказал в своей речи на открытии памятника Пушкину в 1880 г.: «...Нет сомнения, что он [Пушкин] создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением”. Эти слова не потеряли своей силы и в наши дни, через сто лет после того, как они были сказаны: в наши дни русский литературный язык продолжает развиваться в русле пушкинских прогрессивных традиций».

Список используемой литературы

1. Горшков И. История русского литературного языка. М., 2000.

2. Исаченко А. В. Вопросы о языкознания. М., 2003.

3. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка ХVII-XIX вв. М., 1990.

4. Виноградов В. В. О художественной речи Пушкина. М., 1984.

5. Лежнёв Проза Пушкина. Опыт стилевого исследования. - М., 1966. - 263с.

6. Мейлах Б. С. Историческое значение борьбы Пушкина за развитие русского литературного языка. М., 1988.

7. Мясоедова Н.Е. Из историко-литературного комментария к лирике Пушкина. // Русская литература. 1995. №4. С. 27 - 91.

8. Ушаков Д. Н. Краткое введение в науку о языке. М., 2004.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

История развития русского литературного языка. Возникновение "нового слога", неисчерпаемое богатство идиом, русизмов. Роль А.С. Пушкина в становлении русского литературного языка, влияние поэзии на его развитие. Критическая проза А.С. Пушкина о языке.

дипломная работа , добавлен 18.08.2011


Влияние творчества А. Пушкина на формирование литературного русского языка: сближение народно-разговорного и литературного языков, придание общенародному русскому языку особенной гибкости, живости и совершенства выражения в литературном употреблении.

презентация , добавлен 21.10.2016


Жизнеописание великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина: родители, годы учебы и первые произведения. Оценка литературного вклада А.С. Пушкина в систему создания современного русского языка. Прижизненные портреты поэта и трагедия его смерти.

презентация , добавлен 16.12.2013


А.С. Пушкин - великий русский поэт, драматург и прозаик, создатель современного русского литературного языка. Биография: происхождение, детство, семья, лицейская юность; в Михайловском - формирование поэта; дуэль. Литературная и культурная роль Пушкина.

презентация , добавлен 09.02.2012


Изучение биографии А.С. Пушкина - величайшего русского поэта и писателя, родоначальника новой русской литературы, создателя русского литературного языка. Краткие сведение о членах его семьи. Описание фамильного герба Пушкиных. Трагическая кончина поэта.

реферат , добавлен 22.10.2010


Памятники и музеи Пушкина мирового значения среди культурного наследия России и зарубежья. Памятные награды и медали в области русского языка и литературы, юбилейные монеты, марки. Известные исследователи биографии и литературного творчества Пушкина.

презентация , добавлен 27.04.2013


Особенности формирования национального русского литературного языка (на примере творчества А.Д. Кантемира и В.К. Тредиаковского). Сатира как литературный жанр в рамках поэтики классицизма. Сравнительная характеристика разговорного и литературного языков.

реферат , добавлен 15.09.2010


Сказка как целое направление в художественной литературе. Необходимость сказок. Роль сказок в нравственно-эстетическом воспитании детей. Сказки Пушкина в русском народном духе. Народные формы стиха (песенного, поговорочного, раешного), языка и стиля.

реферат , добавлен 02.04.2009


Пушкин как родоначальник новой русской литературы. Знакомство Пушкина с поэтом Жуковским. Влияние южной ссылки Пушкина на его творчество. Издание в 1827 году литературного журнала "Московский вестник". Творчество 1830-х годов. Последние годы жизни поэта.

реферат , добавлен 13.10.2009


Изучение литературного творчества русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Характеристика сказочной поэмы "Руслан и Людмила" как поэтического воплощения свободолюбия. Исследование темы романтической любви в поэмах "Бахчисарайский фонтан" и "Цыгане".