Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В то время, когда он и его товарищи по оружию воевали в Южной Америке, жители Соединенных Штатов внимательно следили за конфликтом совсем в другой части света. Этот конфликт назывался "война во Вьетнаме". Но в Боливии было во многих отношениях хуже, чем во Вьетнаме. "Там, - вспоминает Музила, - попав в беду, приходилось рассчитывать только на самих себя. Нельзя было запросить авиационной или артиллерийской поддержки, нельзя было вызвать вертолеты и удрать. В условиях высокогорья люди быстро уставали от недостатка кислорода. Даже в базовом лагере не удавалось отдохнуть по настоящему, потому что почти каждую ночь его обстреливали то ракетами, то из минометов. К тому же никто не знал о нашем участии в войне с партизанами в этом уголке мира. Мои родители думали, что я прохожу обучение в одном из лагерей в зоне Панамского канала", - смеется Том. "Если бы меня убили, то армейское начальство сообщило бы им, что я погиб в результате несчастного случая на учениях. Или что-нибудь в этом роде".

Боевые действия приняли столь ожесточенный характер , что командование "зеленых беретов" в Форт-Брэгге сократило срок пребывания 7-й спецгруппы с одного года до пяти месяцев. Приказ об этом подоспел вовремя. Через неделю после эвакуации Музила узнал, что оставленный ими лагерь полностью уничтожен в результате мощного огневого налета повстанцев. Все пять месяцев в горных джунглях Боливии Музилу подстерегала смерть. Она таилась за каждой скалой, на каждой лесной поляне. Тем не менее, он вернулся оттуда без единой царапины. "Там шла война на выживание", - снова погружается он в воспоминания. "Волчьи ямы, лесные завалы, мины-ловушки, снайперы, засевшие на окрестных высотах, и все такое. Первые дни каждый шаг мы делали с огромными предосторожностями. Но скоро это нам надоело, и мы решили, что если смерть, то черт с ней. От судьбы все равно не уйти".

Оказалось, однако, что махнуть рукой на угрозу смерти еще не значит освободиться от страха перед ней. Многие люди в экстремальных ситуациях продолжают действовать несмотря ни на что. К сожалению, слишком часто их состояние можно выразить словами: "отчаяние обреченных". А человек, сознающий себя обреченным, порабощен страхом и потому несвободен. Он даже физически стеснен в своих действиях. Доктор Эрик Бест из института гуманитарных исследований в Эль-Сегундо (штат Калифорния) говорит, что у испуганного человека тело как бы сжимается. Он сутулится, втягивает голову в плечи, руки прижимает к телу или одну к другой. То же самое происходит с жизненной энергией организма. Она словно втягивается внутрь, открывая доступ туда для смерти. Между тем, жизнь - это процесс излучения энергии во внешний мир, процесс использования этого мира в своих целях.

Доктор Бест утверждает, что с точки зрения психологии для преодоления любого вида страха надо прежде всего признаться самому себе в том, что тебе страшно. Это довольно трудно, так как человеку свойственно гнать от себя подобные мысли. Надо также понять, что вызывает этот страх. А когда его природа станет ясной, выработать наиболее подходящий способ преодоления. У каждого человека такой способ сугубо индивидуален. Но в любом случае это путь логики, а не эмоций. Мысль в форме какой-то идеи должна восторжествовать над чувством, обусловленным проявлением животного инстинкта в конкретной ситуации.

Как же нашел свой способ Музила? Сколько он себя помнит, Том всегда стремился испытывать свои возможности. В возрасте десяти лет он занялся водными лыжами, но спокойное катание вслед за катером привлекало его недолго. Через семь лет тренировок он уже мчался со скоростью 160 км в час, приближаясь к тогдашнему американскому рекорду, составлявшему 171 км. И вот на такой скорости он иногда преднамеренно падал! Падал для того, чтобы не бояться случайных падений... К тому же периоду относятся его занятия каратэ под руководством мастера Цутому Осима (стиль Сетокан). Именно Осима научил Тома переходить от эмоционального восприятия угрожающих ситуаций к их логическому анализу. Музила, отметивший недавно свой 40-летний юбилей, вспоминает об этом так: "Осима не раз говорил мне, что даже в самой отчаянной переделке надо стараться быть объективным и не поддаваться эмоциям. Надо смотреть на все как бы со стороны, холодно анализировать происходящее вместо того, чтобы идти на поводу у своих чувств".

Продолжая рассказывать о своей юности, он вспоминает: "Иногда во время занятий каратэ у меня возникало очень странное ощущение. Словно все, что со мной происходит, я вижу глазами постороннего наблюдателя. Это ощущение я называю "отстраненностью". Когда я его испытывал, то все эмоции действительно уходили прочь. Я казался себе роботом, неспособным испытывать страх, сомнения, боль, роботом, эффективно действующим по программе, берущейся неизвестно откуда". То, чему научился Музила у Осимы (а он успел до армии получить от него черный пояс) помогло ему в Боливии избежать липких пут страха. Способ оказался довольно прост. Надо полностью забыть себя, чтобы страху некуда было вонзить свои когти. И в таком состоянии идти прямо на опасность, сосредоточившись на том, что вокруг тебя, а не внутри. Тогда становится возможным автоматически, не думая ни о чем, но своевременно и правильно реагировать на то, что происходит.

Обладая опытом дзэнского психотренинга в каратэ, Музила смог спокойно взглянуть в глаза смерти. Понимая причину своего страха, он возвысился над ним. Том настоял, чтобы его посылали командиром отделения во все разведывательные рейды. "Во время этих операций, - рассказывает Музила, - у меня каждый раз возникало знакомое по каратэ ощущение отстраненности. Благодаря ему я успевал каким-то образом уклоняться от любой опасности. Мы несколько раз попадали в засады. Погибали почти все, кроме меня. А в меня ведь тоже стреляли".

Это умение преодолевать страх путем забвения своего "Я" спасло его и от бессонных ночей после демобилизации. "Я знаю немало людей, - отмечает Музила, - которые до сих пор вспоминают то, что им пришлось пережить во Вьетнаме, Афганистане или в других местах. Они оказались психологически неподготовленными к тем испытаниям, через которые пришлось пройти. Поэтому они никак не могут вырваться из своего прошлого, снова и снова переживая в ночных кошмарах страх смерти. Чтобы забыться, одни обращаются к религии, другие используют наркотики или алкоголь".

После военной службы Музила окончил Калифорнийский университет, где изучал азиатские религиозные верования и парапсихологию. Ныне он работает преподавателем в этом же университете, а кроме того возглавляет две школы каратэ. Продолжая всесторонне изучать проблему страха, он проверяет свои теории на себе самом, совершая восхождения в горы, практикуя затяжные прыжки с парашютом и участвуя в поисках легендарного Большенога (американский аналог снежного человека). В последнее время он увлекся еще и ходьбой босиком по раскаленным углям.

Главное во всех этих "подвигах" то, что он совершает их в одиночку. Он поступает так не потому, что не любит компаний. Напротив, Том веселый и общительный человек. Просто он считает, что зависимость от внешних факторов (будь то люди, оружие, технические устройства, успокоительные препараты и т.д.) самым отрицательным образом влияет на всякого, кто хочет навсегда забыть о страхе. В глубине души человек продолжает тогда надеяться, что в критический момент ему кто-то (или что-то) поможет. А ему надо раз и навсегда усвоить, что надеяться надо только на самого себя.

"Каждый раз, когда я совершаю очередное восхождение, оно отличается от предыдущих, - говорит Музила, - потому что всегда довожу нагрузку до предела своих возможностей. Сначала меня просто охватывает усталость. Кажется, что больше нет сил, чтобы лезть все выше и выше. Где-то на высоте около 4-х км над уровнем моря из-за нехватки кислорода начинаются галлюцинации. К ним присоединяются страдания от холода. Необходимо пройти сквозь это, чтобы приблизиться к тому пределу, за которым обычные силы в самом деле кончаются. Только тогда пробуждается та внутренняя энергия, которая есть в каждом из нас, но никак себя не проявляет в обычной жизни. Мне кажется, что мои ощущения в горах близки к тому, что буддисты называют "просветлением", а даосы - "слиянием с Дао"".

Объясняя, как он решился ходить босыми ногами по пышущим жаром углям, Музила снова вспоминает своего учителя каратэ. Мастер Осима показал ему упражнения, посредством которых можно приучить психику не воспринимать боль. "С детства я слышал, что огонь сжигает кожу, - рассказывает мне Том. - Действительно, есть много случаев, когда человек, пытаясь ходить по кострищу, получает страшные ожоги. Но это лишь потому, что он психологически не готов к подобному испытанию. Если ваш разум и чувства протестуют, лучше не делать этого. Приступая к делу, я закалил, насколько смог, кожу на подошвах и внушил себе твердую уверенность в том, что никаких ожогов не будет, что я могу ходить по огню". Короче, весь секрет в том, чтобы уметь управлять своей психикой, а через нее и своим телом.

Секрет все-таки есть. Доктор Бест, получивший свою ученую степень в 1976 году за анализ систем, возникающих на стыках разных наук, утверждает, что пока нет сколько-нибудь удовлетворительного физиологического или биофизического объяснения феномена хождения по раскаленным угольям. Ясно только одно: с помощью своего разума человек каким-то образом изменяет на непродолжительное время физические характеристики отдельных участков своего тела. Принципиально важно то, что этот механизм самоконтроля позволяет успешно противостоять не только огню, но и многим другим травмирующим воздействиям - химическим, механическим, психическим и т.д.

Бестрепетно идти в неизвестность - такова основная идея, которая вдохновляет Музилу на поиски таинственного существа, прозванного Большеногом. Каждые два-три года он отправляется в северо-западные штаты (Орегон, Айдахо или Монтану) где это существо обитает. Рассказами о нем полны предания индейцев; видели его и многие белые, в том числе в наши дни. Оно черное как смоль, под три метра ростом и весом в полтонны. Разорвать человека пополам для Большенога сущий пустяк. Естественно, Музила бродит по самым глухим местам совершенно один. Столь же естественно, что он безоружен. "В горах мне приходится устраиваться на ночлег в самых невероятных местах, - говорит он. - И что самое интересное, очень часто у меня возникает чувство, будто кто-то из зарослей смотрит мне в спину. А иногда я нахожу свежие следы Большенога. Впечатление такое, словно мы с ним играем в прятки"...

Как и доктор Бест, Музила согласен с тем, что человек должен прежде всего признаваться себе в своих страхах, а затем анализировать их. Ему надо спрашивать у себя, насколько обоснованы его опасения, и есть ли от страха хоть какая-то польза. Однако Музила считает, что обыкновенному человеку, не прошедшему специальной психологической тренировки, очень трудно проделывать мыслительные операции такого рода. И даже поняв, что для страха нет оснований, что бояться глупо или бесполезно, он все-равно не избавится от этого чувства. Одни попытаются убежать от своего страха куда-нибудь или во что-нибудь спрятаться от него. Другие полностью отдадутся ему, будут хныкать и жаловаться, объясняя и оправдывая страхом все свои поступки. Третьи вступят с ним в борьбу, иной раз достаточно успешную, но так и не смогут забыть о нем.

Что же такое страх? По мнению Тома Музилы, это - ложная очевидность, иллюзия, становящаяся психологической реальностью. Или, другими словами, это ошибочная эмоция (возникающая при столкновении с конкретной ситуацией), которую человек делает для себя истинной. Следовательно, заключает он, чтобы освободиться от страха, надо изменить сам стиль своего мышления. НАДО РЕАЛЬНОСТЬ ВОСПРИНИМАТЬ КАК ИЛЛЮЗИЮ, И ВСЕГДА БЕЗОГОВОРОЧНО ВЕРИТЬ В СВОЙ УСПЕХ. Но и то, и другое не придет само собой. Для этого требуется тренировка в обуздании своих чувств и надлежащем использовании своего ума.

Богатые возможности такой тренировки предоставляют боевые искусства. Ведь для тех, кто занимается ими, страх - это вечная проблема. Страх перед болью, опасение пропустить удар, боязнь проиграть поединок, сомнения в том, сможешь ли достойно противостоять реальному нападению. И в то же время нигде нет столь тщательно разработанных методов самоконтроля, как в традиционных боевых искусствах Востока...

Без всякой бравады Музила утверждает, что теперь ему неведомо само понятие страха. "Мне кажется, я испытал все, что вообще может испытать человек, меня просто нечем уже напугать", - признается он. "Я понял: важно не то, что происходит либо может произойти, а мое отношение к тому или иному событию. Опасность может быть самой что ни на есть реальной, ситуация может казаться безвыходной, и всем вокруг будет страшно, но только не мне. Попал ли я в засаду, повис ли на краю пропасти, отражаю ли нападение бандитов, я не испытываю ни страха, ни каких-либо других эмоций. Я думаю только о том, как мне лучше действовать".

По его мнению, всегда надо думать только о том, как победить, а не о возможности поражения. Человек может проиграть, может даже погибнуть, но в его сознании до самого последнего вздоха не должно быть ни одной мысли об этом. "Ты никогда не должен сдаваться, - сказал он мне на прощание, - даже если "твоя" пуля нашла тебя. Тот, кто сможет изменить свое мышление таким образом, в самом деле навсегда забудет о страхе". Слова Тома Музилы напомнили мне известное высказывание Эрнеста Хемингуэя: "Человека можно уничтожить, но его нельзя победить!" Теперь я знаю, каков истинный смысл этой фразы.

Поскольку психологическое преодоление "запускается" ситуацией, то естественно считать его завершенным, состоявшимся, когда ситуация для субъекта утрачивает свою значимость как раздражитель и тем самым освобождает его энергию для решения других задач. Критерии эффективности преодоления в основном связаны с психическим благополучием субъекта и определяются понижением уровня его невротизации, выражающейся в ситуативном изменении депрессии, тревожности, психосоматической симптоматики и раздражительности . Надежным критерием эффективного coping считается и ослабление чувства уязвимости (vulnerability) к стрессам . В настоящее время получены некоторые данные о "средней" эффективности различных форм coping.
Следует отметить, что практически во всех работах авторы подтверждают обусловленность способа психологического преодоления жизненных сложностей полоролевыми стереотипами: женщины (и фемининные мужчины) склонны, как правило, защищаться и разрешать трудности эмоционально, а мужчины (и маскулинные женщины), напротив, инструментально, путем преобразования внешней ситуации . Если принять, что возрастание фемининности характеризует лиц обоего пола в подростково-юношеском и пожилом возрасте, то станут более понятными обнаруженные возрастные закономерности развития форм coping. Существуют, однако, и некоторые общие достаточно устойчивые выводы об эффективности и предпочтительности различных форм преодолевающего поведения.
Наименее эффективными, по мнению ряда авторов, являются избегание и самообвинение во всех вариантах, занижение своих возможностей и пр. . Достаточно действенным представляется реальное преобразование ситуации или, по крайней мере, ее перетолкование. Что касается группы защитных форм преодоления, выражающихся в искаженном понимании действительности, то их эффективность оценивается неоднозначно. Так, N. Нааn считает, что эти формы поведения являются совершенно дезадаптивными, нарушающими ориентацию человека в действительности, а Р. Becker и С. Carver , напротив, полагают, что иллюзорное ослабление воспринимаемого стресса в случае защитного coping позволяет субъекту лучше сконцентрироваться и мобилизовать усилия для реального преодоления жизненных сложностей.
Неоднозначно оцениваются и эмоционально-экспрессивные формы преодоления. Вообще выражение чувств принято считать достаточно эффективным способом преодоления стресса; исключение составляет лишь открытое проявление агрессивности в силу своей асоциальной направленности . Но и сдерживание гнева, как показывают данные психосоматических исследований, представляет собой фактор риска нарушения психологического благополучия человека. К. Nakano удалось показать, что самообвинение и эмоциональное перетолкование ситуации выступают коррелятами психологической и психосоматической симптоматики, а поиск социальной поддержки и решение проблем, напротив, существенно снижают уровень тревожности личности.
Однако психологическое преодоление, как уже указывалось, является переменной, зависящей, по крайней мере, от двух факторов - личности субъекта (за рубежом принято говорить о личностных ресурсах coping) и реальной ситуации. Некоторые авторы, как, например, D. Terry , особо выделяют в качестве третьего фактора ожидаемую социальную поддержку, и это понятно: в зависимости от прочности психологического "тыла" человек может поступать более решительно или, наоборот, избегать столкновения с реальностью. Очевидно, что сопротивляемость субъекта обстоятельствам может существенно менять свою форму в зависимости от того, насколько угрожающей и управляемой представляется ему ситуация и как он оценивает свои возможности.
Изучению ситуативно-личностных детерминант coping-стратегий посвящено много эмпирических работ, причем нередко они осуществляются по схеме сравнительно-генерационного, кросскультурного или лонгитюдного исследования. Так, Terry изучала связь личностных особенностей студентов-психологов и предпочитаемой ими формы психологического преодоления, проведя два замера при помощи специальных опросников во время экзаменационной сессии: первый раз - перед экзаменом, второй -сразу же по его окончании. Было обнаружено, что выбор coping действительно коррелирует с оценкой ситуации экзамена (ее воспринимаемой важностью, стрессоген-ностью и контролируемостью со стороны субъекта) и личностными переменными (самооценкой, самопринятием и самоконтролем). Было показано также, что респонденты с высокой степенью самооценки, внутренним локусом контроля, воспринимающие экзамен как важное и серьезное испытание, были склонны выбирать инструментальные, проблемно-ориентированные способы поведения, а студенты с низкой степенью самооценки и высоким уровнем тревожности (независимо от субъективного видения ситуации) предпочитали поиск эмоциональной поддержки. К подобным выводам пришел К. Blankstein , также установивший- только на выборке канадских студентов - положительную связь между высоким уровнем тревожности, с одной стороны, и эмоциональным преодолением сложностей и плохой успеваемостью - с другой. К. Nakaho , изучавший адаптацию к повседневным стрессам у японских студентов, установил, что активно-поведенческая борьба с неприятностями, концентрация на решении задачи способствует укреплению психологического благополучия субъекта, в то время как избегание и эмоциональное регулирование, напротив, приводят к появлению или усилению невротической симптоматики. Эти выводы, как отметил исследователь, аналогичны результатам, полученным на американской выборке, позволяют сделать заключение о том, что обнаруженные закономерности не подвержены влиянию культурных традиций.
Конечно, отмеченные связи отнюдь не универсальны, они во многом зависят от специфики ситуации. D. Terry и G. Hynes , опрашивая страдающих бесплодием женщин, находящихся в клинике искусственного оплодотворения, убедились, что психологическое благополучие (самооценка, оптимизм) выше у пациенток, центрированных на решении своей проблемы, и существенно ниже у респонденток, склонных избегать реальных сложностей и искать поддержки со стороны других людей. Примечательно, что предпочтение формы coping почти не зависит от успешности предыдущего лечения. В другом исследовании D. Terry и V. Conway проверяли гипотезу соответствия: ожидалось, что инструментальные стратегии преодоления эффективны в том случае, если ситуация контролируется субъектом, а эмоциональные уместны, когда она не зависит от воли человека. Испытуемым-студентам предлагалось вспомнить стрессы, которые они пережили в течение последнего месяца, и оценить свою способность влиять на эти события. Оказалось, что в неконтролирумой ситуации оба типа стратегий могут быть вполне эффективными, парадоксальным образом снижая невротизацию личности.

Преодоление психологической защиты

Напомним, что целенаправленно можно повлиять только на то, что остаётся в поле сознания а автоматизированные и автономные действия управляются подсознательно и находятся вне сферы волевых решений. Поэтому ключевая задача самоуправления - осознать причины подсознательно направляемого поведения. Критическое отношение возможно лишь к осознаваемой информации, так как только осознание создает возможность выбора поступков и переживаний. Известный психолог Фресс писал: «С того момента, как мы начинаем отдавать себе отчет в ситуации, мы уже перестаем быть прежними. Мужчина, который отдает себе отчет в своей одержимости, женщина, которая поняла, что нелюбима, рабочий, который осознал себя пролетарием, - все они уже не те, что были прежде, по крайней мере в той области, в которой это стало новым условием их поведения»[по 226, с. Ж.]. Действие механизмов психологической защиты направлено на сохранение внутреннего равновесия путем вытеснения из сознания всего того, что серьезно угрожает системе ценностей человека и вместе с тем его внутреннему миру. В то же время не упустим из виду, что исключение из сознания подобной информации мешает самоусовершенствованию человека. В данном контексте важно сконцентрировать внимание на том, что защитные механизмы поддерживают внутренний мир человека в некоторой гармонии с внешним миром не за счет активного изменения и преобразования недостатков окружающего мира или собственного характера, а за счет внутренних перестроек, приводящих к устранению из восприятия и памяти конфликтной и травмирующей информации.

Выступая как предохранительные клапаны, оберегающие целлостность и гармоничность внутреннего мира, механизмы защиты могут приводить в определенных условиях к гиперкомпенсации и тем самым превратиться из защитников в препятствия, затрудняющие развитие личности и снижающие активность жизненной позиции человека при достижении социально значимых целей. Поэтому для целей самоусовершенствования и помощи другим полезно понимать, какими средствами можно в допустимых пределах нейтрализовать или ослабить действие защитных механизмов. Однако в каждом конкретном случае, прежде чем направлять усилия на коррекцию поведения, надо обнаружить, что оно деформировано вмешательством защити.)

Как обнаружить вторжение защиты? Когда человек отклонился от избранного курса или, столкнувшись с привычной ситуацией, ведет себя в ней иначе, нежели раньше. Коль скоро поведение становится необычным и непонятным, предположение о влиянии защиты становится более правомерным. Типичные изменения в объяснении своих поступков и в самих поступках могут выглядеть следующим образом. Потерпев неудачу, человек срочно снижает значимость травмирующего фактора, не заботясь о внутренней непротиворечивости своей аргументации:

«Пусть я меньше зарабатываю, зато я порядочный человек». Либо он осуществляет перекладывание вины за результаты своих действий на другого, даже когда всем и ему в том числе очевидно, что вина в том его собственная. Вместе с попытками уменьшить диссонанс между желаниями и достижениями человек по непонятным для окружающих причинам уходит от ситуаций и информации, которые могли бы усилить неприятное переживание этого расхождения. Избегание подобных ситуаций проявляется в неожиданном уходе из семьи, изоляции, отчуждении от профессиональной группы.

Под влиянием защиты поведение человека может становиться нелепым, появляются причудливые объяснения, неадекватность прогноза возможных последствий своих действий. Одним словом, человеку изменяет его обычная логика. В чем причина? Она в том, что защита трансформирует способы анализа собственных мотивов и поступков, поскольку такая измененная логика позволяет оправдаться перед собой, перед кем-то, удовлетворить глубинные, но социально порицаемые тенденции. Подчеркнем: в данном случае речь идет не о преднамеренном обмане, а о непреднамеренной ошибке, которую человек не замечает и в глубине души замечать не хочет. Отклонения в трактовке мотивов и реальных побуждений провоцируются определенным переживанием, неприемлемым для собственных осознанных установок. Оно модифицирует сознание, выступая в нем под маской мотивов иного рода, субъективно оцениваемых положительно и приемлемых для человека, но объективно толкающих на отклоняющееся от личных или социальных норм поведений.

Итак, возникло предположение, что человек попал в трудную ситуацию и возможно его мировосприятие искажено каким-либо защитным механизмом. В подобных ситуациях иногда целесообразно массированно и искренне поддержать его, похвалить, поднять человека в его собственных глазах и во мнении окружающих. Упреки даже за фактически допущенные ошибки деморализуют виновного, вселяют в него неуверенность в своих силах. Он начинает относиться к неудачам как к неизбежным. Психологические следствия подобной деморализации могут проявиться в ожесточении, равнодушии, унынии, напряженности. Если обращаться с недостойным человеком так, как он того заслуживает, то можно испортить его еще больше, обращение с ним как с достойным способствует тому, что он делается лучше. В «Братьях Карамазовых» Ф. М. Достоевского Карамазов-отец говорит: «Ведь если б я только был уверен, когда вхожу, что меня за милейшего и умнейшего человека сейчас же примут, - господи! Какой бы я тогда был добрый человек!» .

При получении своевременной поддержки защита, связанная со страхом осуждения, слабеет, человек становится доступнее критике, что дает ему силы преодолеть свои недостатки. Известно, что лобовые словесные наставления не способствуют коррекции характера, его выравниванию и развитию. Более того, жесткая критика, задевая ядро личности, способствует активизации психологической защиты и затрудняет преодоление недостатков. Поэтому щадите самолюбие собеседника: «На вашем месте я бы несомненно поступил так же, если бы располагал теми же сведениями. Но, к сожалению, вы не полностью или не совсем точно информированы».

Даже если человек уже способен воспринимать критику, надо помнить о предельных усваиваемых дозах расхождения между его позицией и другой - противостоящей. Когда эти позиции прямо противоположны, усвоение прекращается, и вновь включается один из защитных механизмов, и вновь доминирует версия, согласно которой тот, кто возражает, - человек глупый, мало знающий, мало опытный, мало авторитетный, поэтому его позиция не значима и может быть отвергнута.

Подготовка человека к разумному осознанию его неблаговидных поступков сводится к тому, чтобы мелкими шагами изменять его понимание и прогноз, постепенно подводя его к реальной оценке случившегося. Чем больше неожиданность, тем сильнее эмоциональная реакция и тем вероятнее включение защиты. В тех случаях, когда обнаруживается полное неприятие контраргументации, разумнее подвигать человека к новой точке зрения, вначале критикуя частности на фоне общей доброжелательности и подчеркивая прежде всего элементы объединяющие как более общие, и лишь затем - разъединяющие, подавая их как второстепенные. Здесь полезно использовать метод Сократа. Он рекомендовал сначала встать на неверную точку зрения - вместе с ошибающимся собеседником, изыскать и обсудить ее положительные стороны и на этом основании объявить себя союзником - теперь уже общей точки зрения. Общаясь с ним дружески, как с союзником, путем дальнейших рассуждений, взвешивая уже не только «за», но и «против», перейти вместе с ним на правильную точку зрения.

Воздействие, направленное на коррекцию наличной позиции, эффективнее, если советы и рекомендации подаются в несколько общем, незавершенном виде, особенно при высоком культурном и образовательном статусе собеседника. Определенность может быть воспринята как форма давления. Облегчение восприятия, лучшее усвоение неоднозначных формулировок происходит за счет индивидуальной активности самого человека, который доопределяет воспринятое, перерабатывает его и придает ему собственную, личностно-значимую, завершенную форму. Вложив свои усилия в понимание, в оформление рекомендации, человек становится соавтором идеи, и тогда это уже не навязанное со стороны, а свое мнение, и тем самым становится излишней защита от вторжения постороннего в его внутренний мир.

Важно разобраться, относит ли человек неудачи на счет своих слабых способностей или недостатка затраченных усилий. Ведь, как многие предполагают, способности изменить нельзя, поэтому мысль о своих слабых способностях неприятна и имеет тенденцию вытесняться, прекращая активность. Как показано психологическими исследованиями, в первом случае человек быстрее отказывается от попыток осуществить свое намерение. Поэтому желая поддержать его активность, можно подсказать ему: задача очень сложная и даже от очень способных людей обычно требует усилий больше, чем было им затрачено.

При необходимости обратить внимание человека на неудачные формы его поведения или аргументации лучше говорить не о них непосредственно, а о своем восприятии и своих переживаниях в соответствующей ситуации: «Мне всегда неловко смотреть, когда человек, сидя в транспорте, закрывает глаза, чтобы не видеть стоящей перед ним старушки»; «Я испытываю неудобства, когда слышу подобный, унтер-офицерский юмор» и т. п. В чем преимущества такой косвенной критики? Во-первых, трудно спорить с человеком, который говорит о своих переживаниях, а не о моих недостатках. Во-вторых, не исключено, что не все так остро реагируют на подобные недостатки, и тогда это высказывание не слишком обидно, и можно думать, что я не такой уж плохой человек. Пилюля подслащена, и защита пропускает информацию, а когда она усвоена, возможно и продолжение: конечно, я человек хороший, но ведь все-таки кому-то неловко, неудобно, так не стать ли мне еще лучше.

Допустим, что удалось способствовать осознанию с травмирующей ситуации. Что последует за этим? Как известно, самосознание связано со стремлением человека к эмоциональной близости с другими людьми, потребностью любить и быть любимым и желанием сохранить свою независимость, проявляющуюся в чувстве собственного достоинства. Неудовлетворенность первой из этих потребностей порождает чувство одиночества, второй - чувство зависимости и потери свободы. Когда человек осознает, что его поступок будет всеми осужден и он сам не находит себе оправдания, возникают угрызения совести, чувство вины. Эти переживания могут сопровождаться резким снижением самооценки, вследствие чего появляется представление об утрате права на любовь других. Он начинает неадекватно обостренно воспринимать их реакции на свои поступки, что, в свою очередь, ведет к конфликтам, разрыву отношений и чувству одиночества, потере эмоционального контакта. Таким образом, возникает состояние эмоционального дисбаланса, которое характеризуется не только ухудшением настроения и отрицательными эмоциями, но и сужением сферы общения . Возникает порочный круг: изолированность, в свою очередь, порождает психологическую напряженность, доходящую до ощущения неполноценности, что может провоцировать хулиганство, жестокость, агрессивность.

Этот порочный круг надо разорвать. Когда предполагается, что сам человек уже неспособен исправить создавшуюся ситуацию, не может активно в нее вмешаться в связи с якобы неконтролируемостью событий, пессимистическая ее оценка вызывает снижение самооценки, которая уже сама по себе провоцирует углубление переживаний, создавая ощущение усталости, одиночества, покинутости и подавленности. В этом случае нужно прилагать усилия для облегчения собеседнику понимания что можно вмешаться, можно изменить ход событий. Практически любое действие лучше подавленной пассивности, так как оно способно принести облегчение и уменьшить риск развития невроза. Активная жизненная позиция уменьшает беспокойство и чувство опасности. Известно, что у людей опасных профессий, которые чаще, чем другие подвергаются опасности, например, у моряков, летчиков, шахтеров, альпинистов, реже встречаются невротические симптомы. Полководцы неоднократно подчеркивали, что средством, парализующим действие страха, служит активное участие в бою. Надо быть не только сильнее, чтобы наступать, но так же и наступать, чтобы быть сильнее.

Конструктивный подход к преодолению возникшей у человека трудности предполагает прежде всего сопоставление оценки данной трудности со шкалой его главных жизненных ценностей. Коль скоро упомянутая трудность включила защиту, правильная - неискаженная - оценка последствий самим человеком затрудняется. Если при сопоставлении человек осознает, что трудность не затрагивает систему основных его жизненных ценностей, психологическая защита становится неактуальной и отключается. Тогда он может посмотреть объективно на себя, на ситуацию и правильно оценить ее последствия . Тогда исчезает необходимость замещающих действий. Теперь его поступки определяются реальными мотивами и действия становятся целенаправленными. Существо приведенной рекомендации - изменение субъективной оценки ситуации, которое ведет к восстановлению осознанной саморегуляции.

Сможет ли человек изменить свою установку и пересмотреть отношение к событиям, зависит от психической гибкости. При ортодоксальных, плохо корректируемых взглядах обстоятельства жизни могут вызвать столь тяжелые душевные конфликты, что для того, чтобы их пережить, не изменяя своих критериев ценности, человек реконструирует всю модель мира, строит удобный для себя мир фантазий и мечты и уходит в него жить, как улитка в раковину. Чтобы предупредить подобную самоизоляцию, следует усилить способность изменять отношение к самому себе, переоценивать и изменять свой внутренний опыт, глядеть на себя как бы другими глазами.

Одним из источников глубинных внутренних конфликтов выступает абсолютная концентрация человека на одной идее. Подобная чрезмерная ограниченность наносит ущерб развитию личности и понижает вероятность достижения желаемой цели. Примером может служить история Сальери по А. С. Пушкину. С позиции Б. М. Теплова [по 197], источник трагедии Сальери - в страшной узости его интересов, в том, что для него музыка - не просто главный или центральный, а единственный интерес. Приведем слова из трагедии «Моцарт и Сальери»:

«Отверг я рано праздные забавы;

Науки, чуждые музыке, были

Постылы мне; упрямо и надменно

От них отрекся я и предался

Одной музыке…»

Идея, оккупировавшая все поле сознания, делает человека недоступным ни для каких других идей - возникают предпосылки развития ограниченности и косности психики. В этом плане нельзя недооценивать влияние различных увлечений, побочных по отношению к главному делу (хобби). Они сохраняют открытость психики для новых влияний и интересов и образуют противовес в критических ситуациях.

Многие люди считают, что они не могут измениться. Даже испытывая трудности в социальном общении или профессиональной сфере, связанные с определенными личностными особенностями, они склонны воспринимать себя как некую абсолютно стабильную неизменяемую личность (уж такой я невезучий) и поэтому не только не стремятся к активному преобразованию своего поведения, но, не допуская такой возможности, требуют от окружающих учета «специфики их характеров».

Чем динамичнее и пластичнее установки, тем стабильнее личность, тем более она адаптирована, гармонична, открыта. Нарушение или изменение стереотипов, требующее принятия новых решений, нередко происходит в ситуации, осложненной неопределенностью, и особенно затруднено у лиц с недостаточной гибкостью и подвижностью психических процессов. В закостенелой малоподвижной личности чувство бессмысленности или смысла чего-либо в большой степени зависит от возможности «переваривания» данной вещи, т. е. включения ее в собственный мир переживаний и ценностей.

Бессмысленно все то, что не отвечает его внутреннему порядку. Изменение ситуации связано с глубинной перестройкой иерархии мотивов. Без этого попытки принудительного введения в сознание вытесненных переживаний, не предваренные систематической работой по укреплению ясно осознаваемых психологических установок, вызывают резкое сопротивление и порождают отрицательное отношение человека к подобному вмешательству.

Становится понятным, почему советы надо давать только тогда, когда их настоятельно просят, да и то не всегда и не в прямой форме. Если у просящего нет зрелой установки - это всегда напрасно потраченные усилия.

Когда решение связано с выбором, положительные стороны отвергнутой альтернативы и отрицательные стороны избранной создают диссонанс с принятым решением, порождая у человека внутренний конфликт. Обычно после того, как оно принято, вмешивается психологическая защита, что обнаруживается в предвзятом изменении оценок в пользу уже избранной альтернативы - диссонанс исчезает. Для уменьшения чувства внутреннего конфликта у людей с негибкой психикой необходимо извне, «задним числом» повысить ценность совершенного ими действия или обесценить его негативные аспекты.

Итак, только достаточная психическая гибкость позволяет сохранить адекватную модель мира, этому способствует понимание того, что мир меняется и мы меняемся вместе с ним - нет вечных и неизменных позиций: они определяются и корректируются жизнью.

Искусство и творчество играют двоякую роль в системах психологической защиты. С одной стороны, они поставляют образцы для приспособления внутренней модели мира к удобной самооценке. Например, в рисунках и литературном творчестве больных, страдающих бредом уродства, чаще всего автопортрет отражает в идеальном виде те части тела, которые по их мнению уродливы. С другой стороны, процесс интеллектуального творчества способствует самовыражению и повышает устойчивость человека к внутренним конфликтам, выступая и как профилактика, и как компенсация. Например, психодрама используется как метод облегчения катарсиса, так же как и дискуссия, и ролевая импровизация. Для активного управления своим состоянием и поведением, завоевания сознания, для нужных поступков, и образов, чтобы они обрели прочность и устойчивость, их надо фиксировать словами. Чем точнее и конкретнее словесные формулировки, тем легче человеку управлять собой, своим психическим и физическим состоянием. Исповедь после нарушения любого социального табу - широко распространенный обычаи. Рациональность исповеди в подобных обстоятельствах связана с наблюдением, что после нее страдания, вызванные совершением плохого поступка, облегчаются. В обществе с жесткими нормами поведения у человека возникает множество скрытых, приглушенных конфликтов, которые питают враждебность, ненависть, озлобление. В этой обстановке откровенная беседа при уверенности в сохранении тайны раскрепощает личность, вызывая своего рода духовный взрыв, и создает атмосферу очищения. Человек, таким образом, освобождается от своих отрицательных эмоций, а это сопровождается душевным подъемом.

Воспоминание и рассказ о тягостных обстоятельствах своей жизни и связанных с ними переживаниях вызывают облегчение как частичное отреагирование. При этом рассказывая кому-то о себе, человек поневоле становится и слушателем. Подобная обратная связь помогает ему лучше разобраться в себе. Кроме того, он начинает понимать, что рядом есть другой человек, разделяющий его бремя по-братски, для которого его беды близки, а переживания тяжелы. Надо учитывать и то, что нередко в процессе исповеди человек расстается с тайнами, которые требуют специальных больших усилий по их сокрытию, и это тоже способствует облегчению состояния. Катарсис исповеди и признания и заключается в снятии различных форм напряжения путем разделения ноши с другим, переложения части ответственности на другого.

В повседневном общении, стремясь не нанести ущерба своей репутации, опасаясь, что некоторые неблаговидные тенденции могут стать известными заинтересованным лицам, в силу естественной стеснительности и т. п. человек сопротивляется вторжению в свой внутренний мир, старается отвлечь внимание от особо актуальных для него проблем. Возникающее сопротивление - не только помеха желаемому воздействию, но и сигнал приближения к действительно значимым для человека переживаниям. Сопротивление вторжению во внутренний мир личности может принимать различные формы - от явной агрессии до завуалированных форм уклонения от обсуждения наиболее значимых проблем, иногда это даже особая податливость, когда, со всем соглашаясь, человек не приемлет позиции убеждающего. Подобное сопротивление существенно меньше, когда беседа доверительная и велика вероятность сохранения тайны. Поэтому легче изливать душу малознакомому лицу. Если мы ничего не знаем о человеке и скорее всего больше не встретимся с ним, то в беседе как бы образуется неопределенный фон, создается ситуация, когда собеседник выступает как манекен желаемого близкого человека, со всеми его достоинствами понимания, но без его недостатков - возможности как-либо использовать полученную информацию впоследствии.

Говорить о себе нелегко, нужно преодолеть внутренние препоны, связанные со стыдом, страхом быть превратно понятым, трудностями выражения словами чувств и переживаний. Однако откровенный разговор дает возможность человеку высказаться не только о совершенных поступках, но и об отброшенных возможностях, а это определенная форма отреагирования, уменьшающая диссонанс между внутренними состояниями и реальными поступками. Разрядка негативных чувств по отношению к окружающим во время откровенной беседы приносит определенное чувство облегчения, человек становится спокойнее, теперь он способен на более объективную самооценку.

Иногда человеку не с кем поговорить или он не доверяет окружающим, тогда ему полезно поговорить с самим собой, попробовать найти положительные грани ситуации и вместе с тем извлечь пользу из неудач для повышения эффективности будущей деятельности.

При глубоких внутренних конфликтах в сознание (прежде чем существо травмирующих моментов из него вытесняется) проникает слишком большое количество информации, так как нарушена его избирательная способность. Это не только важная, но и второстепенная информация, и человек не справляется с этой лавиной и ощущает перегрузку, переживая ее как смятение и хаос; функции, ранее выполнявшиеся автоматически, теперь становятся осмысленными и в результате этого утомительными . В подобных случаях внимание рассеивается, память ухудшается. Учитывая все это и принимая во внимание значение цели как фактора, организующего душевный порядок, предохраняющего человека от тягостного ощущения растерянности, попытайтесь помочь систематизировать информацию в направлении значимой для индивида цели. При этом желательно изыскать и подсказать ему мотив, во имя которого он захотел бы добровольно изменить свое поведение. Полезно оказать ему содействие в уяснении своих проблем и поддержку в укреплении чувства безопасности, проявляя при этом уважение, понимание и терпимость. В противном случае возросшее эмоциональное напряжение помешает человеку реализовать свои способности, выявить свои положительные моральные ценности. Разумная интерпретация проблемы способствует ее пониманию и усмотрению возможности решения.

Когда у человека обнаруживается нелучший стиль поведения, желательно не столько апеллировать к его сознательности, сколько стимулировать познавательные и творческие потребности, не повторять банальности о вреде эгоизма, а сосредоточить его усилия на повышении мастерства в своем деле. Тогда у него появляются обоснованные надежды и на рост уважения к нему, и на повышение его удовлетворенности жизнью.

Задача состоит в устранении защитных тенденций, сковывающих творческие возможности, и перестройке мотивационной структуры установки и притязаний. В некоторых ситуациях целесообразно дать понять, что не всегда необходимо вмешиваться, иногда надо уступить, поступиться своими удобствами и привилегиями, обнаружить в поведении выдержку, хладнокровие, спокойствие и способность подождать. В подобном упорядочивании целей и значимости поступков оказывается возможным весь объем сведений по неблагоприятным обстоятельствам воспринимать как отсрочку исполнения желаний, а неприятности - как случайные эпизоды на пути к цели. Такого рода позиция помогает найти в себе силы и отложить стремление немедленного получения желаемого, тогда человек оказывается способным пережить неудовольствие как временное на длинном и окольном пути к значимым достижениям.

Итак, сознание как внутренняя модель, отражающая внешнюю среду человека и его собственный мир в их стабильных свойствах и динамических взаимоотношениях, помогает человеку эффективно адаптироваться к реальной жизни. Сознание создает возможность человеку выделить себя из среды себе подобных, и вычленить взаимоотношения с ними, проводить мысленные эксперименты, анализировать их результаты без физических контактов с внешней средой, осуществлять самоконтроль (оценку своих действий, критику их) и производить экстремальную регуляцию собственных действий при затруднениях.

Самосознание реализуется в построении жизненных перспектив - синтезе представлений человека о своем прошлом, настоящем и будущем. Оно выступает как механизм интеграции личности в разных формах ее проявления как в профессиональных, так и социальных ролях.

Активность сознания обусловливает высшие формы приспособления человека к окружающему миру, позволяя воспринимать явления в их причинной взаимосвязи, разграничивать существенное и несущественное, вносить замысел в деятельность, т. е. придать всей системе отношений человека к миру целенаправленный характер.