Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В 90-е года организованная преступность была как никогда сильна. Бандиты были вооружены и экипированы намного лучшие самих сотрудников правоохранительных органов, которые вели на них охоту. Свидетельства подобного явления можно найти во многих фильмах, которые снимались в то время.

Самые любимые автомобили бандитов

«Ровные» пацаны отдавали предпочтение иномаркам, но также нередко выбирали и автомобили отечественного производства. Ими очень ценилась «девятка» — ВАЗ-2109, в салоне которого свободно размещалось пятеро крупных ребят. Из иномарок наибольшим почетом пользовалась легендарная ВМW 5 в кузове Е34. Она выпускалась в Германии с 1988 по 1995 год. Именно этот автомобиль выбрал знаменитый бандит Саша Белый из отечественного сериала «Бригада». У него были отличные скоростные показатели, очень прочный корпус. Позже в авторитете и бандитов была «люксовая бэха» седьмой и восьмой серии в кузове Е38. Уже одно только наличие этого дорого автомобиля добавляло браткам престижа, вызывало к ним уважение и страх. Вообще в то время братва очень тщательно следила за своим имиджем, что очень сильно облегчало ведение дел.

Бандиты 90-х очень любили и внедорожники. Чрезвычайно мощные автомобили Jeep Grand Cherokee и Toyota Land Cruiser 80 часто бронировали, чтобы ездить на стрелки и защищаться в случае нападения соперничающих банд или ментов. Всем людям старшего возраста хорошо известен портрет классического члена ОПГ 90-х — бритоголовый браток в малиновом пиджаке с массивной золотой цепочкой и габаритной «мобилой» на большом джипе. Этот образ часто встречается в сериалах и фильмах, он полностью соответствует действительности. Еще одной визиткой бандита из времен после распада СССР является «шестисотый мерин» — элитный Mercedes S 600. Среди членов преступных группировок он почитался не меньше, чем правительственные «Волга» и «Чайка». Именно в этом автомобиле был подорван один из наиболее авторитетных братков — Сергей Тимофеев, известных также как Сильвестр, лидер «ореховских».

С каким оружием ходила братва

В 90-е бандиты имели самое разное вооружение, ведь в то время не существовало никаких проблем с его покупкой. В большинстве случаев они использовали зарубежные пистолеты «Глок» или «Беретта», «Тульский Токарев» (Знаменитый ТТ) и другое оружие, которые можно было легко достать. Часто его даже изготавливали самостоятельно или в подвалах (например, автоматы «Борз»). Практически все банды в обязательном порядке имели «калаши», которые отличались высокой убойной силой и дальностью стрельбы, надежностью. Профессиональные киллеры часто использовали снайперские винтовки, карабины и различные бомбы. Нередко даже применялись знаменитые гранатометы «Муха». Всем этим оружием бандиты устраняли конкурентов и запугивали своих жертв. Несмотря на почти свободный доступ к стрелковому оружию, в некоторых случаях его не применяли умышленно. Так, члены чеченской ОПГ «Лозаннская» на разборках часто пользовались ножами, чтобы максимально запугать своих врагов.

Бандитам не свойственна ни романтика, ни эволюция, ни благие помыслы. Это исключительно циничные люди, готовые на все ради достижения своих целей. Когда сейчас они говорят, что стали белыми и пушистыми - это не качественный перелом, это всего лишь возрастные изменения.

«Братва, не стреляйте друг в друга», — пел во второй половине 90−х ныне забытый исполнитель Евгений Кемеровский. Но «братва» стреляла. В каждом областном городе России на кладбище есть уголок, уставленный роскошными памятниками. В народе их иронично называют «аллеи героев» — в этих могилах и вправду лежат «герои 90−х», погибшие в гангстерских войнах.

Но ведь погибли далеко не все: по оценкам МВД, в состав преступных группировок входило несколько сотен тысяч человек. Целый социальный слой более 10 лет жил по понятиям: «перетирал темы», «конкретно решал вопросы». Сегодня все в прошлом, но люди-то, некогда составлявшие этот слой, никуда не делись. Они — среди нас. Бывают ли «бывшие» бандиты, как живут и что делают сейчас «бойцы», «авторитеты» и «бригадиры» 90−х?

Организованная преступная группировка «Уралмаш» продержалась на общественном горизонте России дольше прочих криминальных брендов. Ее лидер Александр Хабаров попытался встроиться в новую жизнь не тайком, как многие его коллеги по цеху, а в открытую. Итогом неудачного ребрендинга стала загадочная гибель Хабарова в СИЗО № 1 города Екатеринбурга. Весной Генпрокуратура закрыла последнюю страницу в деле этого преступного сообщества. Первая часть его истории типична для своего времени. Вторая — уникальна

К могиле Александра Хабарова на Северном кладбище Екатеринбурга лучше всего подходить с тыльной стороны и спиной вперед. Постояв перед памятником, точно так же — не оборачиваясь — следует удалиться. Дело в том, что с недавних пор на ближайшей сосне установлена камера слежения, которая фиксирует все, что происходит рядом. На вопрос «Кто ее установил?» друзья покойного ответа не дают. Правоохранительные органы тоже не подтверждают свою причастность. Проще всего было бы залезть на сосну, оборвать провода и посмотреть, кто приедет. Но сделать этого никто из друзей Хабарова не решается. Времена уже не те.

С тех пор как лидер уралмашевской группировки был обнаружен мертвым в камере СИЗО № 1 города Екатеринбурга, прошло два года. Тогда это событие всколыхнуло весь Урал. В газетах писали, что регион стоит на пороге новой криминальной войны. Однако никакой войны не последовало. Когда два месяца назад Генпрокуратура окончательно закрыла расследование, объявив, что Хабаров не был убит, это событие прошло почти незамеченным.

— Народу хочется верить, что его убили, но мы-то, близкие люди, уверены, что он сам повесился. Другое дело, как его до этого довели…

Напротив меня — один из самых близких друзей Хабарова. Общаться он согласился при условии, что я не буду называть не только его фамилии, но даже имени. Назовем его Михаилом. Несмотря на свои близкие отношения с покойным, разговор он начинает со слов: «Не надо делать из него героя».

— Зверями в те времена были все. И у тех, кто начинал с истоков, руки по локоть в крови. Другой вопрос, кто какой дорогой пошел потом. В определенной степени Хабаров прошел ту же самую эволюцию, что и многие из нас. Сначала: «Буду грабить всех!» Потом: «Нет, только негодяев!» И, наконец: «Буду отдавать». Но если писать про него всю правду, придется оскорбить его память. А без этого получится вранье. Лучше пиши не про Хабарова, а про явление, частью которого были все мы.

Криминальная жизнь Свердловска 80−х годов крутилась вокруг ресторанов. Наиболее злачным местом считался «Космос». Именно он и стал своего рода колыбелью свердловской организованной преступности. Здесь обменивались новостями, делились идеями, мирились и конфликтовали. В конце 80−х рестораны стали своего рода «диспетчерскими» новых возможностей. А первыми местами, где зарождался дикий капитализм, были ЦПКиО им. Маяковского (там уже вовсю орудовали «шпилевые», то есть картежники), привокзальная площадь (здесь «крутили колпачки» — наперстки — лохотронщики) и, конечно, Шувакишский вещевой рынок. Именно сюда приезжали закупать товар барыги со всего Урала.

— Знаешь, как зарождается ОПГ? — спрашивает Михаил. — Вот стоит человек, торгует. К нему подходит обычная шпана, дает по балде, отнимает деньги и убегает. А рядом стоит сильный парень. Просто стоит. Торгаш смот рит по сторонам — милиции нет. Тогда он подбегает к этому парню и умоляет догнать ту шпану и вернуть ему деньги. Парень догоняет, нахлобучивает обидчиков и возвращает барыге украденное.

Тот счастлив: «Слушай, а давай ты будешь все время где-нибудь рядом, а я тебе в день буду платить 10 процентов от выручки». Парень говорит: «А что? Давай». День стоит, два, а потом думает: «Что-то я слишком задешево тут торчу. Подходит к соседу того торговца: «Слышь, брателло, а давай ты мне тоже будешь платить?» Брателло против. Тогда сильный парень зовет ту шпану и говорит: «Слышь, нахлобучьте вот этого».

Брателло тут же соглашается. Потом парень подходит к третьему торговцу, четвертому и так далее. Вот и появилось на наших глазах организованное преступное сообщество. Но в какой именно момент оно зародилось? Когда парень подошел ко второму торговцу? Нет. Оно появилось тогда, когда коммерсанты стали обращаться не в милицию, а к людям с сильными мускулами. А почему это произошло? Вот главный вопрос того времени.

Михаил прав, но лишь отчасти. Процесс «крышеобразования» имел взаимообразный характер. С одной стороны, в конце 80−х кооператоры действительно ринулись искать сильных людей, столкнувшись с тем, что официальные власти оказались не способны решать проб лемы безопасности, гарантировать выполнение сделок и решать хозяйственные споры. С другой — сами обитатели злачных ресторанов, спортивных залов и клубов ветеранов войны в Афганистане не очень-то и ждали особого приглашения. Въехав в «тему», они устремились в хлебные места, делая «коммерсам» предложения, от которых нельзя было отказаться.

Уралмашевская ОПГ зародилась на небольшом пятачке вокруг 115−й и 117−й школ в Орджоникидзевском районе, где расположен завод-гигант «Уралмаш». Собственно, как сообщество молодых энергичных ребят она сложилась уже году в 84−м. Все тренировались на одном стадионе, у одних тренеров, влюблялись в одних и тех же девчонок. Это были парни с заводской окраины, в которых был очень силен дух реванша по отношению к более «мажорной» молодежи из центра.

Орджоникидзевский район Екатеринбурга — родина «уралмашевцев». ОПГ исчезла, лица и жес ты остались прежними.

Григорий и Константин Цыгановы по праву считаются «крестными отцами» уралмашевской группировки. Вместе с ними дело начинали их друзья, родственники, соседи по двору: Сергей Терентьев, Александр Крук, Сергей Воробьев, Андрей Панпурин, Игорь Маевский. Ядро составляли «спортсмены», далекие от блатных понятий и воровской романтики. Главной мотивацией был не образ жизни, а дух соперничества и извлечение прибыли.

О равнодушии к воровским традициям говорит хотя бы тот факт, что силовым блоком лидеры группировки доверили командовать Сергею Курдюмову — человеку, который к тому времени успел побывать на зоне и имел там статус «опущенного». Именно ненависть Курдюмова к «законникам» и определила этот выбор, который он полностью оправдал своей жестокостью по отношению к врагам группировки.

Поначалу ОПГ Цыгановых была одной из нескольких десятков подобных группировок в городе. Разделение «бандитского Екатеринбурга» на уралмашевских и центровых начало стремительно оформляться в начале 90−х — после того как Григорий Цыганов был убит по приказу Олега Вагина, лидера другой крупной рэкетирской группировки, сформировавшейся вокруг центрального рынка. Место убитого занял брат Константин, и после жесточайшего двухлетнего противостояния основной силой в городе стала ОПГ «Уралмаш».

Эхо той войны хорошо слышно на Широкореченском кладбище — самом старинном и престижном в Екатеринбурге. Раньше при входе была автостоянка. Теперь здесь кладбище «центровиков». По масштабу оно уступает лишь мемориалу умерших в военных госпиталях, который расположен тут же за забором. В 100 метрах от захоронения могила первой пионерки мира Анны Бычковой. А еще в 100 метрах — отца и тещи Бориса Ельцина.

— Хабаров появился среди уралмашевских в начале 90−х, — рассказывает Сергей Плотников, эксперт Центра экстремальной журналистики Свердловской области. Тему екатеринбургского криминального мира он отслеживает на протяжении многих лет и знает ее лучше всех гражданских лиц в городе.. — Более того, будущий лидер ОПГ, по большому счету, выходцем с Уралмаша не является.

Действительно, Хабаров вырос в городе Красноуфимске Свердловской области в семье госслужащих: его отец был секретарем райкома, кавалером ордена Ленина. Хабаров окончил Свердловский государственный педагогический институт, служил в группе советских войск в Германии. Вернувшись, защитил кандидатскую диссертацию, работал директором детской спортивной школы олимпийского резерва по лыжному двоеборью и горнолыжному спорту. В этом качестве и был известен многим участникам уралмашевской ОПГ. Хабаров очень быстро поднялся благодаря уму и способности к управлению. По мнению его близкого друга, которого мы условно назвали Михаилом, именно он создал из мощной силовой группировки эффективную и многостороннюю структуру:

— Он где-нибудь учился навыкам управления?

— Нет. Это у него было от природы. Однажды, еще году в 90−м, когда Серега Терентьев попенял ему за то, что застал его бригадиров без дела, Хабаров ему ответил: «При правильной организации труда бригадир и звеньевой не работают». Эту фразу он потом любил повторять. В те времена еще никто понятия не имел, что такое менедж мент, а Алексеич уже нутром понимал его законы.

При живом Григории Цыганове Хабаров был чем-то вроде финансового директора. Каллиграфическим почерком записывал в тетрадь все денежные поступления и расходы. После того как из двух братьев-лидеров один был убит, а другой уехал в Турцию, спасаясь от преследования милиции, «рулевым» был избран Хабаров. Это было очень правильное решение, поскольку времена уже менялись и для закрепления успеха требовались другие качества — не грубая сила, а умение думать, считать и договариваться. С этого момента уралмашевские переквалифицировались с банального рэкета на то, что теперь называется рейдерством.

«Уралмашевцы» обороняют захваченный ими Салдинский металлургический завод, соперничающая с ними группировка готовится к штурму заводоуправления.

— К нам часто приходили миноритарные акционеры разных предприятий, — рассказывает Михаил. — Просили помочь отстоять свои права. Соглашались не всегда. Хабаров выслушивал все мнения, иногда брал тайм-аут, чтобы подумать, но если уж принимал решение, то окончательное. И умел действовать в критических ситуациях. «Я беру все на себя!» — эту фразу мы слышали очень часто.

Поначалу «помощь миноритарным акционерам» носила характер угроз и грубой силы. Постепенно инструментарий становился более тонким. С середины 90−х это была уже скорее организационная работа. По свидетельству бывших членов группировки, ее численность достигла в то время двух тысяч человек, причем большую часть составляли наемные кадры: юристы, адвокаты, менеджеры, журналисты.

— Когда мы заходили на какое-либо предприятие, то брали в руки все, — говорит Михаил. — Это было полноценное антикризисное управление. И не было такого предприятия, которое бы мы развалили. Все исправно работали и работают.

Группировка по-прежнему формировала «общак», отчисляя в него половину прибыли, причем его распорядителем являлся находившийся в Турции Цыганов. Однако это были не просто мертвые деньги на черный день. Очень скоро «общак» превратился в полноценный инвестиционный фонд: уралмашевские начали вкладываться в бизнес. Поначалу — в любой, а потом — отдавая предпочтение его легальным видам. По данным правоохранительных органов, члены уралмашевской ОПГ учредили около 200 фирм и 12 банков, а также выступали долевыми участниками еще в 90 компаниях.

— В войне с «центровыми» «Уралмаш» победил даже не потому, что действовал с большей жестокостью, а прежде всего благодаря своей конструктивной позиции, — считает депутат городской думы Андрей Кабанов. — «Центровые» были банальными рэкетирами. К подопечным бизнесменам они относились как к дойным коровам, которых в любой момент готовы были зарезать ради сиюминутной выгоды. А уралмашевские просчитывали ситуацию на несколько ходов вперед. Видимо, тут сработала специфика того вида спорта, которым занимался Хабаров. В лыжных гонках важна не агрессия, а выносливость и умение рассчитывать силы.

Взгляд Андрея Кабанова (он же Дюша) можно считать непредвзятым, поскольку сам он никогда не принадлежал ни к уралмашевской группировке, ни к центровой. Нынешний депутат и чистосердечно верующий православный христианин не скрывает, что в начале 90−х был наркоманом и активным представителем так называемых «синей группировки». «Синяками» здесь называли и называют представителей традиционного криминального мира, живущего по блатным понятиям и признающих власть воров в законе. Впрочем, в Екатеринбурге, в отличие, например, от Дальнего Востока, Юга России и даже Москвы, влияние синих всегда было чисто символическим. По мнению Сергея Плотникова из Центра экстремальной журналистики, их даже нельзя было назвать группировкой.

Сергея Терентьева, одного из лидеров ОПГ «Уралмаш», этапируют из Москвы в Екатеринбург.

— Это скорее среда. Некий фон существования. В начале 90−х у них тоже появились свои экономические интересы, но они были сиюминутными и непоследовательными. Синие всюду опаздывали. Однако с ними считались, поскольку понимали, что на зоне, где любой может оказаться, эти люди обладают реальной властью.

Евгений Агафонов сегодня пенсионер, а до 2002−го года возглавлял Отдел по расследованию умышленных убийств и бандитизма в областной прокуратуре. После того, как его раньше времени отправили на пенсию, он с презрением отзывается как о государстве, на которое работал, так и о преступных группировках, против которых воевал.

— Бандитам не свойственна ни романтика, ни эволюция, ни благие помыслы, — считает Агафонов. - Это исключительно циничные люди, готовые на все ради достижения своих целей. Когда сейчас они говорят, что стали белыми и пушистыми - это не качественный перелом, это всего лишь возрастные изменения.

— Их малиновые пиджаки висят в шкафу и в любой момент могут пригодиться, — согласен с Агафоновым Сергей Плотников из Центра экстремальной журналистики. - Человек, который много раз убеждался в эффективности насилия, уже не может работать цивилизованно. Слишком велик соблазн.

— Вам напомнить, чем они занимались? — продолжает Агафонов. — Пожалуйста. Например, они почти полностью контролировали бизнес на паленой водке. Сколько людей погибло от нее - никто не подсчитает. Они осуществляли поставки секс-рабынь за рубеж. В начале 90−х мы во время обыска изъяли у них пачку готовых загранпаспортов - оставалось только по списку отловить этих девочек на улицах, запугать и разослать по адресам. А скольких уже разослали?

Можно только догадываться. Если было нужно для дела, они хладнокровно убивали беременных женщин и даже единомышленников. Когда им надо было убрать одного человека, они для верности заложили в людном месте взрывное устройство, предназначенное для подрыва тяжелой техники, и оно не взорвалось лишь благодаря случайности. Они даже всерьез рассматривали вариант устранения конкурента путем выстрела по взлетающему пассажирскому самолету из переносного ракетного комплекса.

— Но разве эти формы жизни не появляются неизбежно в условиях ослабления государства.

— А оно что - само ослабло? Оно было подорвано, в том числе и вот этими ОПГ. Как вы думаете, что стало с Константином Цыгановым после того, как его сообщники обстреляли РУБОП? Его отпустили под залог! Разумеется, он тут же скрылся. Уралмашевцы работали очень грамотно. Они сочетали предельно дерзкие действия с очень продуманными комбинациями. Работали на перспективу.

Они, как японские корпорации, взращивали себе сотрудников, начиная со школьной парты. Вели своих студентов, терпеливо поджидая, когда они придут работать в милицию, прокуратуру. А до лучших времен занимались подкупом уже действующих высокопоставленных сотрудников. Это были не просто ребята, которые хотели заработать денег, а потом уйти в легальный сектор и поминай как звали. У них были амбиции. Знаете, что мы изымали почти при каждом обыске? Фильм «Крестный отец». Это было их пособие по взращиванию своей структуры.

— Но фильм «Крестный отец» имеет печальный для мафии конец.

— Вот именно.

Из окон своей квартиры Агафонов каждый день видит дворцы цыган-наркоторговцев, живущихв Верх-Исетском поселке. А цыгане-наркоторговцы очень хорошо помнят «митинг авторитетов», который в 99−м году устроил дружественный «Уралмашу» фонд «Город без наркотиков». Вообще, такого рода митинги — это екатеринбургское ноу-хау, которое оказалось удивительно эффективным.

В 2005-м Александра Хабарова обнаружили мертвым в СИЗО. Самоубийство или помогли?

«Цыгане пришли в ужас, когда увидели из окон 500 могучих парней с суровыми лицами», — вспоминает один из сотрудников фонда. — Ребята просто постояли и ушли. Этого оказалось достаточно, чтобы на полгода в поселке перестали торговать наркотой».

Фонд прославился своим нетрадиционным подходом к искоренению наркомании. Больных с согласия их родителей силком помещали в реабилитационные центры, первый месяц держали прикованными к кроватям, а затем — в ежовых рукавицах. Наркоторговцев вразумляли грубой силой. Подход оказался варварским, но верным. Уже через два года работы фонда детская смертность от передозировок в Екатеринбурге исчезла вовсе, а взрослая упала в несколько раз.

— Нет, это неправда, что «Город без наркотиков» появился как уралмашевский пиар-проект, — утверждает Андрей Кабанов, который в то время был третьим человеком в фонде. — Хабаров поддержал нас позже. Это было во время прямого эфира на местном телевидении. Мы с Ройзманом стали прямым текстом говорить о том, что наркоторговлю в городе крышует милиция. Хабаров позвонил прямо в студию и говорит: «Ребята, что вы делаете?! Вас же убьют. Говорите, что мы с вами. Нас вместе — побоятся».

Тем не менее только наивный в те времена не понимал, что «Город без наркотиков» был первым самостоятельным шагом Хабарова в политику. Впрочем, первые политические маневры с участием уралмашевских состоялись еще в 1995 году, когда они помогали переизбраться губернатору области Эдуарду Росселю, а также год спустя — во время президентских выборов. Хабаров тогда организовал «Движение рабочих в поддержку Бориса Ельцина», за что получил благодарственное письмо от переизбранного президента и часы с дарственной надписью от губернатора.

Именно тогда Эдуард Россель скажет слова, которые станут классическими для той эпохи, когда региональные власти предлагали криминальным лидерам негласный компромисс: мы вам - признание, вы нам - инвестиции в местную экономику. Приведем это высказывание дословно: «Я вообще хочу, чтоб вы перестали говорить там уралмашевская, ещекакая-то… Вот мне говорят, там этот товарищ, он, так сказать, уралмашевский лидер, значит, он возглавляет там… Он там вор, бандит и так далее. Ну, я приглашаю его к себе, говорю: «Ну, что, вор, проходи, садись. Расскажи, как ты живешь, туда-сюда, значит…«. И даю поручение ему, и он выполняет это поручение — тратить деньги на капитальное строительство в Свердловской области. Второго приглашаю. Симпатичный человек. Умный. Ведет бизнес нормальный».

В 99−м Хабаров официально регистрирует ОПС (Общест вен но-политический союз) «Уралмаш». То, что аббревиатура нового объединения могла быть расшифрована и как «организованное преступное сообщество», являлось откровенным вызовом правоохранительным органам.

— Большинство криминальных лидеров 90−х просто продвигали прикормленных политиков и лоббировали через них свои интересы, — говорит Сергей Плотников из Цент ра экстремальной журналистики. — Хабаров решил пойти в политику самостоятельно. В этот момент он встал на дорогу, которая неминуемо вела его в петлю.

Михаил, который не Михаил, делает очередной глоток коньяка из бокала и на несколько секунд крепко зажмуривает глаза, как обычно делают люди, которым приходится говорить о неприятном:

— Я считаю, что это был неправильный шаг. Надо было еще тогда уходить в экономику и ставить крест на прошлом. Уже было ясно, что такая организационная модель, как неформальнаяфинансово-промышленная группа, которой мы на тот момент являлись, изжила себя. Это был огромный мешок с самыми разными предприятиями: от мелких магазинов до крупных заводов. Их даже юридически ничто не объединяло — центром притяжения была только личность Хабарова. Этот бизнес надо было как-то выстраивать. Но ему хотелось не просто просочиться в большой бизнес, а войти в него со своим уставом. С конца 90−х в нем заговорил не прагматик, а идеалист.

Другие считают, что в политику Хабаров пошел, руководствуясь какими-то побуждениями высокого порядка. Он очень быстро сориентировался в новых условиях. Поставив под контроль большинство депутатов, Хабаров фактически начал торговать теми возможностями, которые давало его положение. Прежде всего на земельном рынке Екатеринбурга.

— В 99−м я проводила опрос всех кандидатов в депутаты, — рассказывает шеф-редакторместной телекомпании «ЕСТВ» Елена Савицкая. — Среди вопросов был и такой: «С каким из героев народных сказок или литературных произведений вы себя отождествляете?» Знаете, что ответил Хабаров? С Емелей на печи.

— Почему?

— Он сказал так: «Потому что Емеля самый умный. Он добился такого положения, что может лежать на печке и ничего не делать, а все происходит для него по щучьему велению».

Большую часть Широкореченского кладбища Екатеринбурга занимают могилы «центровиков» — конкурентов «уралмашевцев».

Серьезное давление на ОПС «Уралмаш» стало ощущаться еще летом 2003−го, когда РУБОП начал жестко прессовать «Город без наркотиков». Была парализована деятельность реабилитационных центров. Хабаров тогда не вступился за дружественную структуру. Впрочем, наезд на фонд привел лишь к тому, что на волне популярности его председатель Евгений Ройзман избрался в Государственную думу, а его заместитель Андрей Кабанов — в городскую.

Спустя год Хабаров получил еще один удар. Держатель «общака» Константин Цыганов, который все эти годы находился в Турции, объявил своим товарищам, что это больше не общие, а его личные деньги. Это нанесло «уралмашевцам» не столько материальный, сколько моральный удар. Предложение наказать Цыганова было отклонено — за былые заслуги и из уважения к его покойному брату. Но фактически это событие стало началом конца. Хабаров собрал тогда ядро сообщества и сказал: «Все, ребята. Никто никому ничего не должен».

— Но сам он очень тяжело переживал этот разрыв, — вспоминает Михаил. — В последний год перед арестом не находил себе места, впадал в депрессии, уходил в запои. О том, что его будут брать, знал за неделю. Мог бы исчезнуть, но не исчез.

Хабаров был арестован по подозрению в принуждении к совершению сделки. По мнению следствия, он оказывал давление на руководство «Банка 24.ру» с тем, чтобы часть принадлежащих ему акций была обменена на пакет акций АО «Уралпластполимер», находящийся в собственности банка. Однако большинство экспертов сходятся во мнении, что уголовное дело было лишь инструментом в борьбе, у которой были совсем другие цели. После ареста, а затем и смерти Хабарова в СМИ одно за другим последовали заявления, что якобы он пострадал за то, что встал на пути кавказской мафии, которая попыталась зайти в город. В этих утверждениях есть доля правды. Но только доля.

— Был у нас тут такой авторитет — Эдуард Казарян, — рассказывает Сергей Плотников. — Он в свое время вынужден был уехать из страны, но продолжал тут курировать кое-какойбизнес через своего челвоека — Александра Вараксина. Однако постепенно этот Вараксин стал самостоятельной фигурой и решил, что больше ему незачем платить Казаряну. Тот обратился за поддержкой к весьма влиятельному вору в законе — деду Хасану [Аслану Усояну]. А тот решил воспользоваться ситуацией для того, чтобы укрепить в этом регионе свои позиции. В ответ в августе 2004 года по городу прокатилась волна погромов в уличных кафе, принадлежащих выходцам с Кавказа.

— Я в те дни говорил Хабарову, что не стоит влезать в эти разборки, — вспоминает Михаил. — Это конфликт не его уровня. Если ты вышел в большой бизнес, забудь о мелкой возне. Но он не послушал.

Последней каплей для правоохранительных органов стал очередной «митинг авторитетов».

— Это происходило в самом центре города, в сквере за Оперным театром, — рассказывает Елена Савицкая. — Собралось человек 200-300 крепких парней. В радиусе 500 метров от того места людей как ветром сдуло, хотя был час пик. Милиции тоже не было видно. Такого Хабарова я еще не видела. Обычно он косноязычен, а тут говорил с такой харизмой, что мурашки по телу. Начал раздавать указания присутствующим. Судя по всему, среди них были не только местные, потому что звучали названия других регионов. По всей видимости, Хабаров выстраивал параллельные структуры власти на поляне деда Хасана. Затем он обвинил местные власти в том, что они не хотят дать отпор экспансии тех сил, которые могут привести к дестабилизации обстановки в регионе. Помню фразу: «Мы не допустим здесь второго Беслана». И еще: «Владимир Владимирович, мы с Вами».

— На языке спецслужб это называется «появлением параллельного центра власти», — считает Сергей Плотников. — У уралмашевских всегда был этакий большевистский синд ром — установление собственной справедливости. Отнять у плохих парней и отдать хорошим. Мол, мы всех плохих ребят перекосим, и будет у нас капитализм с человеческим лицом.

Многие из моих собеседников высказывали похожие суждения. По их мнению, если бы странав какой-то момент развалилась, уралмашевцы вполне могли бы стать государствообразующей силой на небольшой территории. Но страна окрепла, новая система управления худо-бедносложилась, и тем силам, которые в свое время эту систему подменили, места в ней больше не оказалось.

— Хабаров нарушил сразу две границы, — говорит Михаил. — Влез в сферу компетенции как легальной власти, так и воровской. После его смерти многие высказывали предположение, что это дед Хасан через нашу милицию решил устранить Хабарова. Я не думаю, что это так. Насколько я знаю, просто из Москвы поступил приказ указать каждому его место.

Едва ли смерть Хабарова входила в эти планы. В то же время он не был похож на человека, который способен на само убийство без посторонней помощи. У Хабарова не было навыков поведения в неволе: он никогда не сидел. Мы знаем, что накануне смерти его долго допрашивали.

— На какие струны там надавили, как его обрабатывали — для нас до сих пор загадка, — говорит Андрей Кабанов. — Но я вот что скажу. Я точно знаю, что повесился он сам, но молюсь за него. Господь разберется — осознанно он это сделал или нет.

Эксперты сходятся во мнении, что бывшие уралмашевские предприятия только выиграли от смерти Хабарова. Но, несмотря на гибель лидера ОПС и разгром самой этой структуры, миф продолжает жить своей жизнью. Слишком многим он выгоден.

— Мы стараемся сидеть тише воды ниже травы, и все равно нам не дают забыть, кто мы и откуда, — говорит Михаил. — Такое ощущение, что РУБОПу скучно без «Уралмаша». А время от времени разным людям, которые вообще никогда не имели к нам никакого отношения, поступают странные предложения. Например, называются суммы, за которые их готовы вычеркнуть из списка членов ОПС «Уралмаш». «Да мы ведь никогда ими не были!» — говорят эти люди. А им отвечают: «Не знаем, не знаем. У нас вы почему-то числитесь».

— А может, РУБОПу действительно нечем теперь заниматься?

— Победа над организованной преступностью сыграла с милицией злую шутку. Фактически они подменили собой нас. В советское время мы ментов не любили, но когда они нас сажали, никто не обижался. Потому что сажали честно и за дело. А теперь этот моральный баланс нарушен. Они стали такими же, какими были мы. А заняться-то им есть чем. Сейчас подрастает новое криминальное поколение. Вы заметили, что во времена так называемого разгула ОПГ на улицах было спокойно? Потому что люди, склонные к криминалу, шли с бейсбольной битой не на мирных граждан, а в магазины, рестораны, заводы.

Сейчас к бейсбольной бите присматривается поколение 12-14−летних, но их уже не подпустят даже к ларьку. Куда они пойдут? Правильно, на улицу.

Этот мрачный и дикий период новейшей российской истории начался в конце 80-х годов. Тотальный контроль государства внезапно обернулся абсолютной свободой, но многим она оказалась просто не по зубам. В поле вышли новые герои того времени: беспринципные и жестокие группировки, способные пойти на все, ради собственной выгоды.

Транспорт

Нормальные парни по району рассекали на ВАЗ 2109 - в такую было удобно запрыгнуть всей бригадой после дела. У более серьезных парней и машины были посерьезнее: популярностью пользовались «пятерки» BMW и, конечно же, легендарные внедорожники Jeep Grand Cherokee. Главным символом той беззаконной эпохи несомненно стал Mercedes S 600.

Оружие

В качестве повседневного инструмента для дела использовался обширный инвентарь: нунчаки, кастеты, ножи-бабочки и даже редкие на те времена бейсбольные биты. Огнестрельное оружие водилось в больших количествах, бандиты любили китайские ТТ, но не брезговали и оставшимися еще с военных времен «парабеллумами» и «вальтерами».

Спорт

За легкими деньгами прежде всего потянулись те, кому терять было нечего, да и надеяться особо не на что. Дети спальных районов коротали пубертат в подвальных качалках, поэтому спорт, что называется, был у них в крови. Частенько к уже сформированным бригадам примыкали несостоявшиеся парни из большого спорта, борцы и боксеры.

Собачьи бои и личные храмы

Постоянная опасность сделала бандитов очень набожными. На территориях загородных дач появились личные часовни, куда по выходным приглашались местные батюшки - грехи отпустить. Накопившийся стресс стало модно снимать на собачьих боях, где особой популярностью пользовались питбули бойцовых пород.

Развлечения

Деньги спускались так же быстро, как и добывались. Никаких особенных развлечений «братва» еще для себя не представляла - сауна, девочки, дорогие спорткостюмы, да обвесы на любимую тачку. В начале 90-х одной из главных примет времени стали ночные клубы и казино: московская «Метелица», к примеру, так и вовсе снискала славу главного бандитского заведения.

Малиновый пиджак и золотые печатки

Сегодня рассказы о малиновых пиджаках воспринимаются анекдотами, но в то время они действительно стали отличительным признаком развития бандитизма по всей стране. Образ жульмана в первую очередь сигнализировал о наглости: дескать, вот он я, стою нарядный и видно меня за версту. В моду снова вошли золотые перстни, хитом же стала печатка сразу на несколько пальцев.

Гангстерские войны

Основной передел рынка шел в столице. Война начиналась как дикая схватка всех против всех, но постепенно группировкам пришлось объединяться сначала против подразделений СОБРа и ОМОНа, а затем и против гораздо более злых и беспринципных выходцев из Чечни.

Кладбищенская мода

Постоянные разборки привели к формированию особого отношения братков к смерти и похоронам. Своих хоронили с помпой: кавалькада дорогих машин прокатывала по центру города под надрывные вопли клаксонов. Памятники ушедшему воителю напоминали произведения искусства, в моду вошли музыкальные гробы.

После развала СССР страну захлестнул разгул бандитизма. Однако какой бы хаос группировки 90-х не сеяли, жили они в соответствие с внутренним регламентом, нарушить который было нельзя.

Неизбежное зло

Одним из наиболее популярных занятий бандитов 90-х был рэкет, в народе «крышевание». Мелкие банды навязывали свои охранные услуги фирмам и кооперативам, средние держали под контролем рынки, крупные – целые предприятия. Взамен на получение части прибыли коммерсантов и фабрикантов братки обязывались защищать их от конкурирующих группировок.
По словам предпринимателей 90-х, к рэкету относились как к неизбежному злу. Это было негласное правило. Открываешь даже самый «плевый бизнес» – готовься платить. Не попадали под «крышу» рэкета лишь организации, находившиеся под прямой протекцией правоохранителей.
По своим правилам жили и «крышующие». Эти правила базировались на так называемой «Кисловодской конвенции» 1979 года, где неорганизованные поборы были заменены планомерной выплатой подпольными предпринимателями 10% («десятины») от их доходов в обмен на гарантированную безопасность.

«Законники»

Тюрьмы и зоны – кузницы кадров для преступного сообщества. Именно бывшие зэки в 90-е годы были законодателями мод бандитского мира. На волю они перенесли и свои тюремные обычаи. Одним из них было «коронование». Однако магия денег постперестроечного времени наложила на этот обряд свою печать. «Корону» можно быдло купить за деньги. За очень большие деньги.
Если раньше, чтобы достичь статуса «вора в законе» нужно было пройти суровую тюремную школу, заслужить непререкаемый авторитет, то теперь все решал размер кошелька. Особую популярность покупка вожделенного статуса приобрела у лиц кавказкой национальности.
Тем не менее, главные правила, которыми руководствовался «вор в законе» оставались незыблемыми: «законник» требовал абсолютного подчинения себе всех нижестоящих структур, он никогда не признавал своей вины перед законом и должен был всегда оказывать поддержку братве.
На воле «авторитеты» старались заботиться о кадрах. Некоторые из них создавали «воспитательные лагеря» для трудных подростков и беспризорников, финансировали молодежные спортивные клубы и секции. Их цель – не только подготовить достойный резерв, но и создать условия более лояльного отношения молодежи к криминалу.
Неизменной в 90-е остались и сферы интересов «законников»: игорный, ресторанный и гостиничный бизнес, наркоторговля, автосервис и драгоценные металлы. Иногда основной список дополнялся торговлей недвижимостью и даже каким-нибудь легальным делом. Бюджет «общаков» создаваемых «ворами в законе» тогда можно было сравнить с активами наиболее крупных банков Российской Федерации.

Кто договаривается, а кто убивает

90-е годы в России стали ареной борьбы двух сообществ криминального мира: «законников» –матерых преступников, живших по старым воровским понятиям и «спортсменов», зарождающегося бандитского сословия. Название последней группы говорящее: ее членами становились преимущественно бывшие спортсмены, в том числе профессиональные, а также уволенные в запас силовики.
Если «воры в законе» спорные вопросы предпочитали решать через переговоры, то «спортсмены» дипломатии предпочитали грубую силу, иногда – убийство: «нет человека – нет проблемы». Одна из самых колоритный «спортивных» банд 90-х – Курганская ОПГ, состоявшая сплошь из «физкультурников». За свою шестилетнюю историю «курганцы» отправили на тот свет не менее 60 человек.
Столкновения «блатных» и «спортсменов» происходили во всех крупных городах России. Ведь там было что делить. Обострение противостояния между двумя криминальными идеологиями эхом отзывалось в тюрьмах и зонах, где сидели «спортсмены». Опасаясь кровавой расправы со стороны корешей блатных «физкультурники» при первой же возможности шли на сотрудничество с тюремной администрацией, чтобы заслужить условно-досрочное освобождение или хотя бы смягчение режима.
В борьбе безбашенных «спортсменов» и воров «с понятиями» не было победителя. Многих из них поглотила пучина быстрых денег и доступных удовольствий. Кто-то слег в могилу, кто-то надолго сел, и лишь немногим удалось выбиться в люди.

«Общак»

Каждая российская ОПГ имела строгую иерархию, которая регулировала перераспределение доходов. Низы крупных банд – обычно старшеклассники («мальцы»), грабившие своих младших товарищей или сверстников, собирали в «общак» до 500 рублей в месяц. Сами «мальцы» оставляли себе копейки, передавая все деньги вверх по иерархической лестнице.
«Пацаны» – следующее звено ОПГ – это ударная сила банд. Крепкие 20-25-летние ребята готовы были выполнить любое поручение старших: от рэкета до массового побоища, от торговли наркотой до убийства. Ежемесячный взнос в кассу ОПГ от каждого «пацана» (в банде их насчитывалось до полутысячи человек) достигал 5 тысяч рублей.
Сверху «пацанов» стояли «бригадиры», в чьи функции вменялся контроль над младшими членами банды. Они же находили источники заработка, они же решали кто и сколько будет платить в кассу. «Бригадиры» как главари молодежных группировок аккумулировали у себя до 7% добытых средств, остальное шло наверх.
Основу верхушки ОПГ составляли «бойцы». Чаще всего им не нужно было платить в «общак», свои деньги они получали в виде «законного» оклада от криминальных авторитетов за вычетом «налогов в бюджет». Если перевести на современные деньги, то их заработок колебался от 70 до 200 тысяч рублей. Им также полагались бонусы – часть вырученных средств от награбленного имущества.
Еще выше забрались так называемые «менеджеры». На них – руководство и планирование операций. Доход элиты – до миллиона рублей на современные деньги. И на самом верху – главари. Их задача принимать коллегиальные решения, касающиеся жизненно важных вопросов банды. В карманы «авторитетов» ежемесячно падали сотни тысяч долларов.

Публиковалось на Вашем любимом сайте. Сегодня поговорим о криминале 90х. Для кого-то девяностые так и не закончились – эти люди и сейчас слушают ласковый май и ходят с барсетками. Для кого-то девяностые не кончились по той причине, что никак им из тюрьмы не выбраться, за шалости того десятилетия. Вот об этих персонажах подробнее:

В конце 80-х годов, кооператоры стали зарабатывать. Спекуляция стала законной и первые более-менее большие деньги принесли их обладателям более-менее большие проблемы. Криминала с СССР и так хватало, а тут всем захотелось денег по-быстрому – и чтоб не барыжить, а просто брать. Пришел рэкет. От итальянского "ricatto" - шантаж.

(Первые рэкетиры были в СССР в 1979 году. Тогда в Кисловодске собрались подпольные коммерсанты – цеховики и воры в законе, и решили. За защиту от претензий преступников, цеховик дает десятину. 10% от доходов).

Пацаны ходили в качалки и на карате. Потом шли в видеосалон – тлетворное влияние запада, через самое понятное из искусств - кинематограф, засело в головы народа.

Крепкие пацанчики, в спортивках и кожанках, стали крышевать барыг и коммерсов. А менты не ожидали такого. И статей в УК не было, и ОМОНа еще не было. А программы защиты свидетелей и сейчас нет. Вот братва и резвилась. Легенды.

1. Сергей Иванович Тимофеев и Саша Македонский. Король беспредела, Сильвестр. Орехово-Борисовский район Москвы. 1988 год, спортсмены, 18-25 лет от роду, четко поняли – работать ваще неохота. Культурист по хобби, и тракторист по профессии, Сергей Иванович Тимофеев, по кличке "Сильвестр", (типа Сталлоне), и собрал основу будущей банды. Начали с грабежей дальнобойщиков – отбирали фуры, и продавали машину и груз. На эти проценты и жили. Дальше-больше. Автоугонщики, наперсточники, рынки. Отбивали бизнес у чеченов, те тогда еще только набирали силу, а и славянам возражали робко.

Сергей Иванович Тимофеев - Сильвестр.

А к 1991 году, ореховские доросли до банковского бизнеса – 30 банков были подконтрольны Сильвестру. Драгметаллы, недвижимость, автоторговля – банда легализует себя. Нефтяной бизнес не дался – Абрамовичи и прочие первые лица страны давно ручкались с правительством страны, против которого бандота бледнела.

Дежурным киллером "Ореховских" был Александр Солоник, или, прозванный за умение стрелять с двух рук, Саша Македонский. Отлично владевший практически всеми видами оружия, Саша совершил только громких убийств 20 штук. В 1994 году при задержании убил 3 милиционеров и был ранен! Менты б добили, что ли, отморозка. Из больницы Сашу Македонского садят в "Матросскую тишину", из которой он сбежал. Первый случай за всю историю Матроски. Причем, помог ему подкупленный за 500000 долларов надзиратель, принесший веревочную лестницу, по которой он и ушел вместе с Сашей. В 1995 году киллер осел в Афинах вместе с моделью Светланой Котовой. Под именем Владимир Кысев.

Александр Солоник и Светлана Котова

Они жили на вилле, в пригороде Афин. Не бедствовали. В 1997 году в гости к Саше Македонскому заглянули московские друзья по работе в ореховской группировке - Андрей Пылев с товарищами. Вроде как они его задушили и выбросили в лес. Его подругу они разрезали на части и закопали. За это убийство Андрей Пылев получил 21 год. Но, приехавший в Грецию адвокат Солоника не опознал в убитом знаменитого киллера. И приехавшая на похороны мать Александра, после осмотра тела, улетела домой, не дождавшись похорон. За могилой никто не ухаживал и ее перенесли в общее захоронение. Есть версия, что Саша Македонский и сейчас живет в Греции. Причем, по еще одной версии, он состоял на службе в спецназе, по борьбе с преступностью. Отсюда и его навыки по стрельбе.

Настоящего убийцу убить может только самоубийство.

Но, был у ореховских первым номером все же Сильвестр. Он становится крупным бизнесменом – у него куча счетов за границей, получает израильское гражданство как Жлобинский Сергей. Все чаще сидит за кордоном, не касаясь криминальных дел, за них у него отвечал замы. В 1992 году, в банке Сильвестра размещен депозит Бориса Березовского, вхожего к Ельцину и в Кремль в то время. Однако банк не спешил возвращать деньги. Причем вскоре самого Березовского пытались подорвать в машине – водитель погиб, а сам ББ ранен. Ельцин по телевизору заявил о криминальном беспределе и деньги банк таки вернул.

Борис Ельцин был хорошим человеком. Но в девяностые выживали сильнейшие. Деньги тут были ни при чем.

В девяностые ореховские покупали бойцов, отбирали бизнес уже за пределами своего района. В группировку входит 1000 бандитов. Почти все группировки Москвы были с ними на ножах, но очковали воевать. И осенью 1994 года, на 39 году жизни, Сильвестр был взорван в своем 600 мерседесе. Группировка распадается на десяток мелких банд.

Машина, в которой разбился Сильвестр и его могила.

В последующие четыре года, при переделе бизнеса, было убито 150 бойцов. "Ореховские" просуществовали до 2002 года – в 2011 году 13 членов верхушки группировки было посажено надолго.

2. Владимир Лабоцкий. В Регионах тоже было весело. Новокузнецк, добыча, переработка угла и металла. Деньги крутятся. И в 1992 году, бывший десантник, мастер спорта по борьбе Владимир Лабоцкий организовывает однополчан на дело – взять родной город в руки. Началом было подмятие рынков и барыг – несогласных сразу же убивали, поэтому бизнес шел споро. На первые деньги банда в Англии заказала прослушивающую аппаратуру и спецсвязь. Бойцы не пили и не курили. Получали зарплату и премии. Тренировки – по графику. Вскоре банда прижала и крупный бизнес Новокузнецка. И таки взяли, в первый же год выбили конкурентов, запугали всех местных коммерсов и договорились с ментами. Фирменным стилем банды стало убийство туристическими топориками. Уже на следующий год банда перебирается в Москву, оставив Новокузнецк как сиську, постоянно спонсирующая банду.

Володя Лобоцкий.

Перед походом на Москву, Лабоцкий составил картотеку московских авторитетов, резюме подконтрольных им структур. Приобрел жилье своим быкам в одном районе. Связывались на защищенных частотах, при этом были свои кодированные слова. Армейцы, мать бы их.

На первые стрелки с московскими, Лабоцкий приходил один. Типа один. Он слушал оппонентов, потом предлагал тем оглядеться. Место встречи было окружено снайперами и автоматчиками. Так новокузнецкие покоряли Москву. Однако, сдуру, пришла в банду зависть – Лабоцкий решил, что его подсиживает его заместитель – Шкабара, он же правая рука. Лабоцкий тупо принес домой Шкабаре бомбу, однако она сработала у него в руке. Так Шкабара и возглавил банду. Дисциплина была железная. Не выполнивших задание Шкабара лично убивал. За это новокузнецких стали называть одноразовыми. Вскоре кровавый след стал полон улик и банду взяли. Доказано 60 убийств новокузнецкими. Сели все.

Девяностые. Счастье. Да такое, что проще сразу застрелиться.

3. Подольский Лучок с товарищами. Самая большая банда 90-х. 2500 бандитов в одной группировке. Из 200000 подмосковного Подольска пришла самая большая банда, целая армия, по ходу. Организовал армию бывший десантник, (опять ВДВ!), Сергей Лалакин, кличка Лучок. Причем кличку ему дали еще в школе. Ни разу не судимый, работавший мясником Лучок был мелким мошенником. Продавал возле обменников "куклы" и наперстничал. На первые же деньги он сколотил вокруг себя таких же молодых и беспринципных раздолбаев, как правило спортсменов-борцов. Они то и помогают ему вытеснять из наперсточного бизнеса конкурентов. Потом был традиционный рэкет, контроль над автобизнесом, оптовые торговцы всем, чем угодно. В банду охотно брали молодежь, заставляли качаться и хорошо платили. Так банда и стала самой большой. Вскоре под влияние самой большой банды попадают большинство районов подмосковья. Теперь уже и заводы, и банки тихо платят лучку и его кодле.

Первым серьезным отпором банде Лучка был 1992 год и уголовник по кличке псих. Он собирал вокруг себя синяков, таких же судимых, как и сам. Поэтому конфликт с Лучком был конфликтом старой и новой школ бандитизма, два мировоззрения столкнулись. Вскоре Психа нашли с отрубленной головой.

Потом еще был земляк Лучка - Коля Соболь, расстрелянный в своем мерседесе среди бела дня в центре города. Авторитет Роман, выловленный из реки. Авторитет из Москвы Губка, застреленный в своей же машине у дома.

А банда развивалась – были открыты филиалы подольских – в Уренгое и в Киеве успешно функционировали группировки Лучковских подольцев.

Однако самым ярким проектом Лучка остается финансовая пирамида "Властелин". Первые четыре месяца выплачивавшая вкладчикам по 100% в месяц, собрала с россиян около 20 млрд рублей. Примерно как и МММ. Причем с нуля выплачивались сумасшедшие суммы на месте. Есть версия, что таким образом отмылись деньги от торговли оружием и наркотиками. Ведь "Властелин" закрылся накануне чеченской войны.