Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Н.И. Гнедичу {1}

Державин родился 1743 года в Казани. Он был восвнтав сперва в доме своих родителей, а после в Казанской гимназии, в 1760 записан был в инженерную школу, а в следующем году за успехи в математике и за описании болгарских развалив переведен в гвардию в чине поручика, отличился в корпусе, посланном для усмирения Пугачева. В 1777 году поступил в статскую службу, а в 1802 году пожалован был в министры юстиции. Скончался июля 6 дня 1816 года в поместье своем на берегу Волхова.
«К бессмертным памятникам Екатеринина века принадлежат песнопения Державина. Громкие победы на море и сухом пути, покорение двух царств, унижение гордости Оттоманской Порты, столь страшной для европейских государей, преобразования империи, законы, гражданская свобода, великолепные торжества просвещения, тонкий вкус, все это было сокровищем для гения Державина. Он был Гораций своей государыни… Державин великий живописец… Державин хвалит, укоряет и учит… Он возвышает дух нации каждую минуту дает чувствовать благородство своего духа…»- говорит _г. Мерзляков_ {2}.

С дерев валится желтый лист,
Не слышно птиц в лесу угрюмом,
В полях осенних ветров свист,
И плещут волны в берег с шумом.
Над Хутынским монастырем
Приметно солнце догорало,
И на главах златым лучом,
Из туч прокравшись, трепетало.

Какой-то думой омрачен,
10 Младый певец бродил в ограде;
Но вдруг остановился он,
И заблистал огонь во взгляде:
«Что вижу я?.. на сих брегах, -
Он рек, - для севера священный
Державина ль почиет прах
В обители уединенной?»

И засияли, как росой,
Слезами юноши ресницы,
И он с удвоенной тоской
20 Сел у подножия гробницы;
И долго молча он сидел,
И, мрачною тревожим думой,
Певец задумчивый глядел
На грустный памятник угрюмо.

Но вдруг, восторженный, вещал:
«Что я напрасно здесь тоскую?
Наш дивный бард не умирал:
Он пел и славил Русь святую!
Он выше всех на свете благ
30 Общественное благо ставил
И в огненных своих стихах
Святую добродетель славил.

Он долг певца постиг вполне,
Он свить горел венок нетленной,
И был в родной своей стране
Органом истины священной.
Везде певец народных благ,
Везде гонимых оборона
И зла непримиримый враг,
40 Он так твердил любимцам трона:

«Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно!
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно;
Что он орудье власти есть,
Всех царственных подпора зданий;
Должны быть польза, слава, честь
Вся мысль его, цель слов, деяний» {*}.
{* См. «Вельможа», соч. Державина.}

О, так! нет выше ничего
50 Предназначения поэта:
Святая правда - долг его,
Предмет - полезным быть для света.
Служитель избранный творца,
Не должен быть ничем он связан;
Святой, высокий сан певца
Он делом оправдать обязан.

Ему неведом низкий страх;
На смерть с презрением взирает
И доблесть в молодых сердцах
60 Стихом правдивым зажигает.
Над ним кто будет властелин? -
Он добродетель свято ценит
И ей нигде, как верный сын,
И в думах тайных не изменит.

Таков наш бард Державин был, -
Всю жизнь он вел борьбу с пороком;
Судьям ли правду говорил,
Он так гремел с святым пророком:
«Ваш долг на сильных не взирать,
70 Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять
И свято сохранять законы.

Ваш долг несчастным дать покров,
Всегда спасать от бед невинных,
Исторгнуть бедных из оков,
От Сильных защищать бессильных» {*}.
Певцу ли ожидать стыда
В суде грядущих поколений?
Не осквернит он никогда
80 Порочной мыслию творений.
{* См. «Властителям и судиям», его же.}

Повсюду правды верный жрец,
Томяся жаждой чистой славы,
Не станет портить он сердец
И развращать народа нравы.
Поклонник пламенный добра,
Ничем себя не опорочит
И освященного пера -
В нечестьи буйном не омочит.

Творцу ли гимн святой звучит
90 Его восторженная лира -
Словами он, как гром, гремит,
И вторят гимн народы мира.
О, как удел певца высок!
Кто в мире с ним судьбою равен?
Откажет ли и самый рок
Тебе в бессмертии, Державин?

Ты прав, певец: ты будешь жить,
Ты памятник воздвигнул вечный, -
Его не могут сокрушить
100 Ни гром, ни вихорь быстротечный» {*}.
Певец умолк - и тихо встал;
{* См. Памятник, подражание Державина
Горациевой оде: «Exegi monumentum a ere
peiennius…»
В нем сердце билось, и в волненьи,
Вздохнув, он, отходя, вещал
В каком-то дивном исступленьи:

«О, пусть не бу
ду в гимнах я,
Как наш Державин, дивен, громок, -
Лишь только б молвил про меня
Мой образованный потомок:
«Парил он мыслию в веках,
110 Седую вызывая древность,
И воспалял в младых сердцах
К общественному благу ревность!»»

В исходе 1612 года юный Михаил Феодорович Романов, последняя отрасль Руриковой династии, скрывался в Костромской области. В то время Москву занимали поляки: сии пришельцы хотели утвердить на российском престоле царевича Владислава, сына короля их Сигизмунда III. Один отряд проникнул в костромские пределы и искал захватить Михаила. Вблизи от его убежища враги схватили Ивана Сусанина, жителя села Домнина, и требовали, чтобы он тайно провёл их к жилищу будущего венценосца России. Как верный сын отечества, Сусанин захотел лучше погибнуть, нежели предательством спасти жизнь. Он повёл поляков в противную сторону и известил Михаила об опасности: бывшие с ним успели увезти его. Раздражённые поляки убили Сусанина. По восшествии на престол Михаила Феодоровича (в 1613) потомству Сусанина дана была жалованная грамота на участок земли при селе Домнине; её подтверждали и последующие государи.

«Куда ты ведёшь нас?.. не видно ни зги! - Сусанину с сердцем вскричали враги. - Мы вязнем и тонем в сугробинах снега; Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега. Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути; Но тем Михаила тебе не спасти! Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует, - Но смерти от ляхов ваш царь не минует!.. Веди ж нас, - так будет тебе за труды; Иль бойся: не долго у нас до беды! Заставил всю ночь нас пробиться с метелью… Но что там чернеет в долине за елью?» «Деревня! - сарматам в ответ мужичок: - Вот гумна, заборы, а вот и мосток. За мною! в ворота! - избушечка эта Во всякое время для гостя нагрета. Войдите - не бойтесь!» - «Ну, то-то, москаль!.. Какая же, братцы, чертовская даль! Такой я проклятой не видывал ночи, Слепились от снегу соколии очи… Жупан мой - хоть выжми, нет нитки сухой! - Вошед, проворчал так сармат молодой. - Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли! Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!» Вот скатерть простая на стол постлана; Поставлено пиво и кружка вина, И русская каша и щи пред гостями, И хлеб перед каждым большими ломтями. В окончины ветер, бушуя, стучит; Уныло и с треском лучина горит. Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты, Лежат беззаботно по лавкам сарматы. Все в дымной избушке вкушают покой; Один, настороже, Сусанин седой Вполголоса молит в углу у иконы Царю молодому святой обороны!.. Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом. Сусанин поднялся и в двери тайком… «Ты ль это, родимый?.. А я за тобою! «Куда ты уходишь ненастной порою? За полночь… а ветер ещё не затих; Наводишь тоску лишь на сердце родных!» «Приводит сам бог тебя к этому дому, Мой сын, поспешай же к царю молодому, Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей, Что гордые ляхи, по злобе своей, Его потаённо убить замышляют И новой бедою Москве угрожают! Скажи, что Сусанин спасает царя, Любовью к отчизне и вере горя. Скажи, что спасенье в одном лишь побеге И что уж убийцы со мной на ночлеге». - «Но что ты затеял? подумай, родной! Убьют тебя ляхи… Что будет со мной? И с юной сестрою и с матерью хилой?» - «Творец защитит вас святой своей силой. Не даст он погибнуть, родимые, вам: Покров и помощник он всем сиротам. Прощай же, о сын мой, нам дорого время; И помни: я гибну за русское племя!» Рыдая, на лошадь Сусанин младой Вскочил и помчался свистящей стрелой. Луна между тем совершила полкруга; Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга. На небе восточном зарделась заря, Проснулись сарматы - злодеи царя. «Сусанин! - вскричали, - что молишься богу? Теперь уж не время - пора нам в дорогу!» Оставив деревню шумящей толпой, В лес тёмный вступают окольной тропой. Сусанин ведёт их… Вот утро настало, И солнце сквозь ветви в лесу засияло: То скроется быстро, то ярко блеснёт, То тускло засветит, то вновь пропадёт. Стоят не шелохнясь и дуб и берёза, Лишь снег под ногами скрипит от мороза, Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит, И дятел дуплистую иву долбит. Друг за другом идут в молчаньи сарматы; Всё дале и дале седой их вожатый. Уж солнце высоко сияет с небес - Всё глуше и диче становится лес! И вдруг пропадает тропинка пред ними: И сосны и ели, ветвями густыми Склонившись угрюмо до самой земли, Дебристую стену из сучьев сплели. Вотще настороже тревожное ухо: Всё в том захолустье и мёртво и глухо… «Куда ты завёл нас?» - лях старый вскричал. «Туда, куда нужно! - Сусанин сказал. - Убейте! замучьте! - моя здесь могила! Но знайте и рвитесь: я спас Михаила! Предателя, мнили, во мне вы нашли: Их нет и не будет на Русской земли! В ней каждый отчизну с младенчества любит И душу изменой свою не погубит». «Злодей! - закричали враги, закипев, - Умрёшь под мечами!» - «Не страшен ваш гнев! Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело, И радостно гибнет за правое дело! Ни казни, ни смерти и я не боюсь: Не дрогнув, умру за царя и за Русь!» «Умри же! - сарматы герою вскричали, И сабли над старцем, свистя, засверкали! - Погибни, предатель! Конец твой настал!» И твёрдый Сусанин весь в язвах упал! Снег чистый чистейшая кровь обагрила: Она для России спасла Михаила!

В исходе 1612 года юный Михаил Феодорович Романов, последняя отрасль Руриковой династии, скрывался в Костромской области. В то время Москву занимали поляки: сии пришельцы хотели утвердить на российском престоле царевича Владислава, сына короля их Сигизмунда III. Один отряд проникнул в костромские пределы и искал захватить Михаила. Вблизи от его убежища враги схватили Ивана Сусанина, жителя села Домнина, и требовали, чтобы он тайно провел их к жилищу будущего венценосца России. Как верный сын отечества, Сусанин захотел лучше погибнуть, нежели предательством спасти жизнь. Он повел поляков в противную сторону и известил Михаила об опасности: бывшие с ним успели увезти его. Раздраженные поляки убили Сусанина. По восшествии на престол Михаила Феодоровича (в 1613) потомству Сусанина дана была жалованная грамота на участок земли при селе Домнине; ее подтверждали и последующие государи.

«Куда ты ведешь нас?.. не видно ни зги! -
Сусанину с сердцем вскричали враги: -
Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;
Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.
Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;
Но тем Михаила тебе не спасти!

Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,
Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..
Веди ж нас, - так будет тебе за труды;
10 Иль бойся: не долго у нас до беды!
Заставил всю ночь нас пробиться с метелью…
Но что там чернеет в долине за елью?»

«Деревня! - сарматам в ответ мужичок: -
Вот гумна, заборы, а вот и мосток.
За мною! в ворота! - избушечка эта
Во всякое время для гостя нагрета.
Войдите - не бойтесь!» - «Ну, то-то, москаль!..
Какая же, братцы, чертовская даль!

Такой я проклятой не видывал ночи,
20 Слепились от снегу соколии очи…
Жупан мой - хоть выжми, нет нитки сухой! -
Вошед, проворчал так сармат молодой. -
Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли!
Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!»

Вот скатерть простая на стол постлана;
Поставлено пиво и кружка вина,
И русская каша и щи пред гостями,
И хлеб перед каждым большими ломтями.
В окончины ветер, бушуя, стучит;
30 Уныло и с треском лучина горит.

Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты,
Лежат беззаботно по лавкам сарматы.
Все в дымной избушке вкушают покой;
Один, настороже, Сусанин седой
Вполголоса молит в углу у иконы
Царю молодому святой обороны!..

Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом.
Сусанин поднялся и в двери тайком…
«Ты ль это, родимый?.. А я за тобою!
40 Куда ты уходишь ненастной порою?
За полночь… а ветер еще не затих;
Наводишь тоску лишь на сердце родных!»

«Приводит сам бог тебя к этому дому,
Мой сын, поспешай же к царю молодому,
Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей,
Что гордые ляхи, по злобе своей,
Его потаенно убить замышляют
И новой бедою Москве угрожают!

Скажи, что Сусанин спасает царя,
50 Любовью к отчизне и вере горя.
Скажи, что спасенье в одном лишь побеге
И что уж убийцы со мной на ночлеге».
- «Но что ты затеял? подумай, родной!
Убьют тебя ляхи… Что будет со мной?

И с юной сестрою и с матерью хилой?»
- «Творец защитит вас святой своей силой.
Не даст он погибнуть, родимые, вам:
Покров и помощник он всем сиротам.
Прощай же, о сын мой, нам дорого время;
60 И помни: я гибну за русское племя!»

Рыдая, на лошадь Сусанин младой
Вскочил и помчался свистящей стрелой.
Луна между тем совершила полкруга;
Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга.
На небе восточном зарделась заря,
Проснулись сарматы - злодеи царя.

«Сусанин! - вскричали, - что молишься богу?
Теперь уж не время - пора нам в дорогу!»
Оставив деревню шумящей толпой,
70 В лес темный вступают окольной тропой.
Сусанин ведет их… Вот утро настало,
И солнце сквозь ветви в лесу засияло:

То скроется быстро, то ярко блеснет,
То тускло засветит, то вновь пропадет.
Стоят не шелохнясь и дуб и береза,
Лишь снег под ногами скрипит от мороза,
Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,
И дятел дуплистую иву долбит.

Друг за другом идут в молчанья сарматы;
80 Всё дале и дале седой их вожатый.
Уж солнце высоко сияет с небес -
Всё глуше и диче становится лес!
И вдруг пропадает тропинка пред ними:
И сосны и ели, ветвями густыми

Склонившись угрюмо до самой земли,
Дебристую стену из сучьев сплели.
Вотще настороже тревожное ухо:
Всё в том захолустье и мертво и глухо…
«Куда ты завел нас?» - лях старый вскричал.
90 «Туда, куда нужно! - Сусанин сказал. -

Убейте! замучьте! - моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».

«Злодей! - закричали враги, закипев, -
Умрешь под мечами!» - «Не страшен ваш гнев!
Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,
100 И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»

«Умри же! - сарматы герою вскричали,
И сабли над старцем, свистя, засверкали! -
Погибни, предатель! Конец твой настал!»
И твердый Сусанин весь в язвах упал!
Снег чистый чистейшая кровь обагрила:
Она для России спасла Михаила!

В апреле 1821 г. Рылеев по предложению А.А. Дельвига был принят в члены-сотрудники «Вольного общества любителей российской словесности». Выполняя задачи общества, уделявшего огромное внимание разработке отечественной истории, прославлению ее «великих мужей», поэт замысливает серию дум, написанных в духе гражданско-героического романтизма. На протяжении 1821-1823 годов большинство их опубликовано в периодической прессе, а в конце 1825 г. издано в сборнике.

В первой редакции предисловия к думам, от которого Рылееву пришлось отказаться по цензурным соображениям, отмечалась их направленность против невежества - главной причины «всех неистовств и злодеяний», желание «пролить в народ наш хоть каплю света». В печатном издании поэт разъяснял их цель словами прогрессивного польского писателя и политического деятеля Ю.У. Немцевича, автора «Исторических Песен»: «напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории, сдружить любовь к отечеству с первыми впечатлениями памяти».

Поэт славит мужественность, проявленную в борьбе за национальную самостоятельность и независимость родины, за освобождение народа от иноземного владычества. И в его думах воссоздаются образы Вадима, Ольги, Рогнеды, Димитрия Донского, Ермака, Сусанина, Богдана Хмельницкого, Якова Долгорукова, борцов против внутренних тиранов, попирающих права и свободу личности: образы А. Курбского, Артемона Матвеева, А. Волынского, патриотов, ознаменовавших себя военными подвигами ради величия своего отечества: образы Святослава и Олега. В думе «Марфа Посадница» воплощена тема вольного Новгорода с его звоном «вечевых колоколов». Не забыты поэтом и знаменитые деятели на поприще государственного устройства: Борис Годунов и Петр I; религиозно-культурного развития и просвещения народа - Державин. Высоко чтя роль женщины во всех сферах жизни, Рылеев нарисовал ее самоотверженный облик в думах: «Ольга при могиле Игоря», «Рогнеда», «Наталия Долгорукова» и «Марфа Посадница».

Пушкин, прочтя в 1822 г. думу «Олег Вещий», указал на неточность: во времена Олега у России еще не было герба, а Олег прибивает свой щит с этим гербом к царьградским воротам. Но Рылеев не исправил неточность при переиздании думы. Ему дорога была не историческая верность, а патриотическая идея, которая могла проводиться и через вымышленную деталь. Опираясь в думах на факты, приведенные Карамзиным в «Истории государства Российского», поэт давал им собственное толкование. В критической литературе уже указывалось, что он оттеняет заботы царя Бориса о «благоденствии» народа («Борис Годунов») и подчеркивает злодейство Димитрия Самозванца («Димитрий Самозванец»).

Верный декабристской концепции, преувеличивающей роль отдельной личности, избранного меньшинства в освободительной борьбе, Рылеев посвящает думы выдающимся героям нации. Страшась инициативы простого народа, декабристы возлагали все надежды на героев, подвижнически борющихся с самодержавием, раскрепощающих народ и ведущих его за собой. Однако народ живет в сознании передовых людей как нравственная сила, которой они измеряют правоту своих дел. Именно народ называет Олега «вещим», Святополка - «окаянным», а Хмельницкого - «богом данным». Нельзя не отметить и того, что в последних думах поэта все чаще появляется образ народа - гневного, участвующего в освободительной борьбе («Димитрий Самозванец», «Богдан Хмельницкий»).

В предисловии к сборнику «Думы» Рылеев оговорил условность включения в него двух произведений: «Рогнеды» и «Олега Вещего». «Первая, - указывал он, - по составу своему более повесть нежели Дума; вторая есть историческая песня». В критической литературе уже высказывалась мысль о делении их на общественно-героические поэмы («Вадим», «Иван Сусанин», «Михаил Тверской») и социально-исторические думы («Владимир Святый», «Курбский», «Борис Годунов»). Думы Рылеева - оригинальный, уходящий своими корнями к народным украинским и русским историческим песням и думам жанр. Это краткие лиро-эпические произведения об исторических героях, находящихся чаще всего в драматических ситуациях.

Осуществляя агитационно-дидактическую цель - пропаганду передовых идей, руководствуясь романтическим методом, Рылеев рисовал характеры дум лишь общими, но резкими и широкими штрихами. Образы его героев, сливаясь с обликом самого поэта, голос которого слышится во всех их патриотическо-свободолюбивых речах, привлекают высокими идеями, благородством чувств, целостностью, монументальностью характеров. Они романтичны по выдающейся силе ума и сердца, по исключительности психологических состояний, по драматичности положений. Своеобразны не только обстоятельства, но и психологические положения героев дум: военные походы, плен и гнет, темница, изгнанничество, верховная власть Бориса при недоверии народа, не простившего ему убийства «отрока святого». Романтическая необычность обстановки, окружающей героев, оттеняется картинами ночного, осеннего, дикого пейзажа, как правило, мрачного, тревожного и бурного. Но в некоторых думах обнаруживается и тенденция к объективации их основного героя («Олег Вещий», «Смерть Ермака»).

Необычные герои, их исключительные психологические положения и обстоятельства потребовали эмоционально-напряженной интонации. Поэтому для синтаксиса дум особенно характерны восклицания, вопросы, повторения, обращения, анафоры, недоговоренность, пуантировки. Эмоциональное напряжение дум, непрерывно возрастая, обычно завершается кульминационной точкой: «Пал мертвым за юного Петра, запечатлев невинность кровью» («Артемон Матвеев») или «Жизнь окончил в страшных муках нераскаянный злодей» («Димитрий Самозванец»).

Действенно-лирической тональности дум способствуют изобразительные средства. Их эпитеты зачастую гиперболичны и подчеркнуто-эмоциональны: «громозвучная слава», «ревущая буря», «буйная жизнь», «грозная дружина», «мощная рука» и т.д. Ощущение необычности создают мрачные или гиперболические сравнения: «И луна сквозь тучи крадется, Будто в саване мертвец» («Вадим»), «И с ними полетел грозою На Цареградский брег» («Олег Вещий»). В думах, особенно ранних, совершенно очевидны приметы классицизма: в виде не только явно, но и тенденциозно выраженного дидактизма, в лексической архаике, в мифологизмах (Бард, Боян), в причастных рифмах. Но все эти особенности, внося в думы торжественные ноты, не нарушают их ведущего романтического пафоса.

Думы Рылеева художественно неравноценны. Эстетически совершенные среди них - «Смерть Ермака» и «Иван Сусанин». Дума «Смерть Ермака» превратилась в народную песню. Она захватывает целостностью могучего образа богатыря Ермака, грозно бушующей природой, трагическим сюжетом и динамической его композицией. Легендарный Иван Сусанин приобрел у Рылеева историческую конкретность как собирательный образ крестьянства, трудового народа, объятого любовью к отечеству. Сусанин гибнет здесь не как верноподданный монарха, а как верный сын своего отечества. В жертвенном подвиге ради сохранения царя он мыслит спасение родины, ее спокойствие, конец междоусобицы и интервенции. В думе «Иван Сусанин» совершенно отчетливо проявились реалистические тенденции, в особенности в крестьянской речи героя.

Н.П. Огарев в 1860 г. отметил, что стих в думах постепенно совершенствуется. В «Олеге Вещем» чувствуется неуклюжий стих державинской эпохи; в «Волынском» он уже звучен и силен». Своеобразие стиха дум в их патетичности, органически связанной с тенденцией к непосредственности, разговорности. Эта разговорность придается им в известной мере четырехстопным ямбом, свойственным их большинству: «Димитрий Донской», «Смерть Ермака» и т.д. Разнообразя стих, поэт обращается к смешанному ямбу («Олег Вещий», «Борис Годунов»), к амфибрахию («Глинский», «Иван Сусанин») и хорею («Михаил Тверской», «Димитрий Самозванец»).

Поэт явно тяготеет к восьмистрочным строфам, которыми написано подавляющее большинство дум, например, «Смерть Ермака», «Державин». Но, обогащая стих, он применяет и другие виды строф: четырехстрочные («Олег Вещий», «Боян»), пятистрочные («Марфа Посадница»), шестистрочные («Иван Сусанин»).

Создавая глубоко типические образы «героев века», Рылеев не избежал их прямой повторяемости. Эти герои раскрываются преимущественно по одной и той же смехе, говорят возвышенной речью, статичны в своих позах, компонуются по шаблону: описание обстановки и пейзажа, внешняя обрисовка героя, его речь и назидательный вывод. Но в некоторых думах Рылеева явно обозначились и герои не чуждые психологической сложности и даже противоречивости: Курбский, Борис Годунов.

Думы Рылеева читались прогрессивной общественностью и критикой с живейшим интересом. А.Ф. Войеков, поэт, переводчик и журналист, в примечании к думе «Смерть Ермака», появившейся в 1822 г., рекомендовал ее автора как «малоизвестного, но который скоро станет рядом со старыми и славными». П.А. Вяземский, ознакомившись с первыми думами, 3 июля 1822 г. к А.И. Тургеневу: «У этого Рылеева есть кровь в жилах и «Думы» его мне нравятся».

Думы Рылеева сыграли огромную роль в гражданско-патриотическом воспитании современников и последующих поколений. Но эта их роль ослаблялась эстетической недовершенностью, выразившейся в той или иной доле абстрактности действующих лиц, в схематичности портретных и пейзажных зарисовок.

Наиболее строгим критиком дум оказался Пушкин. Указывая на присущие им недостатки, он в мае 1825 г. писал Рылееву: «… во всех встречаются стихи живые… Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой… русского нет в них ничего, кроме имен (исключаю Ивана Сусанина»». Отзыв Пушкина весьма огорчил Рылеева. Ведь для него Пушкин - «чудодей, приобретший в России «пальму первенства». Но этот отзыв не ослабил, а еще более побудил его к художественно активности.

Если Рылеев создавал думы, исходя из канонов романтизма, предлагающих широкую масштабность типизации, то Пушкин судил их, руководствуясь уже принципами реализма, требуя строго конкретной историчности. Пушкин явно недооценил их социально-политическую действенность и художественную оригинальность. И все же пушкинский взгляд на думы Рылеева стал господствующим и традиционным в последующей прогрессивной критике. Прошло много лет, и Н.П. Огарев в предисловии к лондонскому изданию дум, следуя Пушкину, писал: «В думах видна благородная личность автора, но не видно художника». Но при этом Н.П. Огарев превосходно назвал «Думы» «памятником геройского времени русской жизни».

Под данным заголовком скрывается сборник лирических стихотворений. Их манера написания, по словам автора, восходит к древнейшим славянским основам. Целью создания ряда стихов является знакомство молодого поколения с наиболее значимыми событиями истории, выдающимися личностями, подвигами предков во избежание будущих ошибок.

Начальная из 21-ой баллады - о Вещем Олеге, который опекает малолетнего сына Рюрика Игоря после его кончины. Песнь повествует о его подвигах. Представленная далее посвящена князю Игорю, образ которого подается супругой Ольгой. На кургане, месте захоронения, она ведает Святославу о славных подвигах отца. Храброго воина погубили невыполнимые планы, которые он перед собой ставил. В результате племя древлян было обречено на несчастья. Далее повествуются подвиги Святослава Игоревича и братоубийца Святополк.

На исходе 1612 года малолетний Рюрикович Михаил Федорович Романов скрывается в землях Костромы. Москва занята поляками, желавшими видеть на престоле потомка короля Сигизмунда III Владислава. Неприятель проникает в Кострому для захвата Михаила. Ими пойман некий Иван Сусанин с требованием показать место нахождения будущего цесаревича.

Ему присуща преданность отчизне. Дума «Иван Сусанин» - наиболее яркая из остальных благодаря точности передачи исторических фактов. Действие начинается выразительным диалогом между уставшими шляхтичами и крестьянином.

Преданный сын отечества, он предпочитает гибель нежели предательство. Пока он водил врага в противоположной стороне, верные люди извещают наследника престола об опасности. Разгневанные поляки отомстили Ивану Сусанину, вошедшего в историю как национальный герой. Потомство отважного крестьянина вознаграждено грамотой на земельный надел в деревне Домнине. Государи неоднократно подтверждали документ.

Последняя песнь повествует о гибели атамана казачьего войска – покорителя Сибири - Ермака. При обилии исторических неточностей, каждая «дума» несет в себе идеалы и примеры ушедшей эпохи. Произведение включает не только положительные моменты. Заслуживают внимания внутренние переживания Дмитрия Самозванца. В каждой балладе передаются внутренние переживания и размышления персонажей. В итоге события рассматриваются в разностороннем ключе.

Картинка или рисунок Рылеев - Думы

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Стакан воды, или Следствия и причины Скриб

  История рассказывает о 18 веке, Англия в компании Пруссии и Австрии воюет для того чтобы получить испанские сокровища. Англией правит королева Анна, которой свойственны мягкость и нерешительность

• Краткое содержание Братья Львиное сердце Линдгрен

  В Швеции в маленьком безымянном городке живут два брата – Юнатан и Карл. Их квартира, расположенная на третьем этаже старого дома, выглядит уныло и бедно. Карл и Юнатан очень сильно отличаются друг от друга.

• Краткое содержание Гаврилиада Пушкина

  Поэма «Гаврилиада», написанная Александром Сергеевичем Пушкиным в 1821 году, очень необычна в том свете, в котором решил показать ее автор. Ведь именно эта поэма, под эпичным названием «Гаврилиада» рассказывает о хорошо известных событиях в Библии

• Краткое содержание Чарушин Про Томку

  Томка – молодой щенок с длинными ушами. Он скоро подрастёт и будет настоящим помощником охотника.

• Краткое содержание Пастернак Детство Люверс

  Повесть Пастернака поэтична и психологична. В произведении показано, как взрослела героиня, какие этапы проходила. Например, ещё совсем ребёнок она однажды проснулась ночью из-за кошки, увидела, что взрослые не спят – на другой стороне реки огни и шум