Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

ЧАСТЬ 1

«В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту».

Он избегает встреч с квартирной хозяйкой, так как у него большой долг. «Не то чтоб он так труслив и забит... но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию... Он был задавлен бедностью». Молодой человек размышляет о некоем намеченном им деле («Разве я способен на это?»). «Он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темнорус, ростом выше среднего, тонок и строен», но настолько плохо одет, что в таких лохмотьях иному человеку стыдно было бы выйти на улицу. Он идет «делать пробу своему предприятию», а потому волнуется. Подходит к дому, который «стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками». Поднимаясь по лестнице, он испытывает страх и думает о том, как бы он себя чувствовал, «если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти»

Он звонит, ему открывает «крошечная сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся встрепанная и пожелтелая меховая кацавейка». Молодой человек напоминает, что он Раскольников, студент, который приходил уже месяцем раньше. Он входит в комнату, обставленную старой мебелью, но чистую, говорит, что принес заклад, и показывает старые плоские серебряные часы, обещает принести на днях еще вещицу, берет деньги и уходит.

Раскольников терзает себя мыслями о том, что задуманное им «грязно, пакостно, гадко». В распивочной он пьет пиво, и его сомнения рассеиваются.

Раскольников обычно избегал общества, но в распивочной он беседует с человеком «лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухлыми веками, из-за которых сияли крошечные глазки». В нем «был и смысл и ум». Он представляется Раскольникову так: «Состою титулярным советником, Мармеладов». Тот сообщает в ответ, что учится. Мармеладов говорит ему, что «бедность не порок, это истина»: «Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче.

Но нищета, милостивый государь, нищета — порок. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя». Рассказывает о жене, которую зовут Катериной Ивановной. Она «дама хоть и великодушная, но несправедливая». С первым мужем, который был офицером, она сбежала, не получив родительского благословения. Муж ее бил, любил играть в карты. Она родила троих детей. Когда муж умер, Катерина Ивановна от безысходности пошла вторично замуж за Мармеладова.

Она постоянно в работе, но «с грудью слабою и к чахотке наклонною». Мармеладов был чиновником, но потом потерял место. Он был также женат, и у него есть дочь Соня. Чтобы хоть как-то поддержать себя и семью, Соня вынуждена была пойти на панель. Живет она на квартире у портного Капернаумова, чье семейство «косноязычное». Мармеладов украл у жены ключ от сундука и взял деньги, на которые и пил вот уже шестой день подряд. Он был у Сони, «на похмелье ходил просить», и та дала ему тридцать копеек, «последнее, все, что было». Родион Раскольников отводит его домой, где встречает Катерину Ивановну. Это была «ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами...

Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо». Дети ее находились в комнате: девочка лет шести сидя спала на полу, мальчик плакал в углу, а тоненькая девочка лет девяти унимала его. Происходит скандал из-за денег, которые Мармеладов пропил. Уходя, Раскольников берет из кармана «сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного в распивочной рубля», и оставляет на окошке. По дороге Раскольников думает: «Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! и пользуются!»

Утром Раскольников «с ненавистью» рассматривает свою каморку. «Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок. Мебель соответствовала помещению». Хозяйка уже «две недели как перестала ему отпускать кушанье». Кухарка Настасья приносит чай и сообщает, что хозяйка хочет заявить на него в полицию. Девушка приносит также письмо от матери. Раскольников читает. Мать просит у него прощения за то, что не смогла выслать денег.

Он узнает, что его сестра, Дуня, работавшая у господ Свидригайловых гувернанткой, вот уже полтора месяца дома. Как оказалось, Свидригайлов, который «давно уже возымел к Дуне страсть», стал склонять девушку к любовной связи. Этот разговор нечаянно подслушала жена Свидригайлова, Марфа Петровна, которая обвинила в случившемся Дуню и, выгнав ее, распространила сплетню по всему уезду. По этой причине знакомые предпочитали не иметь никаких отношений с Раскольниковыми. Однако Свидригайлов «одумался и раскаялся» и «предоставил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства сей Дунечкиной невиновности».

Марфа Петровна поставила в известность об этом знакомых, и сразу же отношение к Раскольниковым изменилось. Эта история способствовала тому, что Петр Петрович Лужин («человек он деловой и занятый и спешит в Петербург») посватался к Дуне, а «это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем». Любви между ними нет, но Дуня «за долг поставит себе составить счастье мужа». Жениться Лужин хотел на честной девушке, не имеющей приданого, «которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля».

Он собирается в Петербурге открыть публичную адвокатскую контору. Мать надеется, что в будущем Лужин сможет быть полезным Родиону, и собирается приехать в Петербург, где в скором времени Лужин женится на его сестре. Обещает прислать ему тридцать пять рублей.
Раскольников читал письмо и плакал. Потом прилег, но мысли не давали ему покоя. Он «схватил шляпу, вышел» и направился к Васильевскому острову через В-й проспект. Прохожие принимали его за пьяного.

Раскольников осознает, что сестра, чтобы помочь ему, ее брату, продает себя. Он намерен помешать этому браку, злится на Лужина. Рассуждая сам с собой, перебирая каждую строчку письма, Раскольников замечает: «Лужинская чистота все равно что и Сонечкина чистота, а может быть, даже и хуже, гаже, подлее, потому что у вас, Дунечка, все-таки на излишек комфорта расчет, а там просто-запросто о голодной смерти дело идет!» Он не может принять жертвы своей сестры. Раскольников долго мучит себя вопросами, которые «были не новые, не внезапные, а старые, наболевшие, давнишние». Он хочет сесть и ищет скамейку, но тут вдруг видит на бульваре пьяную девушку-подростка, которую, очевидно, напоив, обесчестили и выгнали.

Она падает на скамейку. «Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико, лет шестнадцати, даже, может быть, только пятнадцати, — маленькое, белокуренькое, хорошенькое, но все разгоревшееся и как будто припухшее». Уже нашелся господин, который примеряется к девушке, но ему мешает Раскольников. «Господин этот был лет тридцати, плотный, жирный, кровь с молоком, с розовыми губами и с усиками и очень щеголевато одетый». Раскольников зол и потому кричит ему: «Свидригайлов, убирайтесь!» — и набрасывается на него с кулаками. Городовой вмешивается в драку, выслушивает Раскольникова, а затем, получив от Раскольникова деньги, отвозит на извозчике девушку домой. Родион Раскольников, рассуждая о том, что ожидает эту девочку в будущем, приходит к пониманию, что ее судьба ожидает многих.

Направляется к своему другу Разумихину, который «был один из его прежних товарищей по университету». Раскольников занимался усиленно, ни с кем не общался и не принимал участия ни в каких мероприятиях, он «как будто что-то таил про себя». Разумихин же, «высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый», «был необыкновенно веселый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этой простотой таились и глубина и достоинство». Его все любили. Он не придавал значения жизненным трудностям. «Был он очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги». Случалось, что он зимой не топил в комнате и утверждал, что в холоде лучше спится. Он теперь временно не учился, но спешил поправить дела, чтобы продолжить обучение. Месяца два тому приятели виделись мельком на улице, но не тревожили друг друга общением.

Разумихин обещал помочь Раскольникову «уроки достать». Сам не понимая, зачем он тащится к приятелю, Раскольников, решает: «После того пойду, когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет». И ловит себя на мысли, что думает всерьез о намеченном, думает как о деле, которое должен довести до конца. Он идет куда глаза глядят. В нервном ознобе он «прошел Васильевский остров, вышел на Малую Неву, перешел мост и поворотил на острова». Останавливается и пересчитывает деньги: около тридцати копеек. Подсчитывает, что оставил у Мармеладова около пятидесяти копеек. В харчевне выпивает рюмку водки и закусывает уже на улице пирогом. Останавливается «в полном изнеможении» и засыпает в кустах, не дойдя до дому. Видит во сне, что он, маленький, лет семи, гуляет с отцом за городом.

Неподалеку от последнего из городских огородов стоял кабак, всегда вызывавший в нем страх, поскольку кругом шлялось множество пьяных и драчливых мужиков. Родион с отцом идут на кладбище, на котором находится могила младшего брата, мимо кабака, подле которого стоит запряженная в большую телегу «тощая саврасая крестьянская клячонка». Из кабака к телеге направляется пьяный Миколка, который предлагает садиться на нее шумной подгулявшей толпе. Лошадь не может сдвинуть телегу со столькими седоками, и Миколка начинает ее хлестать кнутом.

Кто-то пытается его остановить, а два парня секут лошадь с боков. Несколькими ударами лома Миколка убивает лошадь. Маленький Раскольников подбегает «к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы», а потом «в исступлении бросается со своими кулачонками на Миколку». Отец уводит его. Проснувшись весь в поту, Раскольников спрашивает себя: способен ли он на убийство? Еще вчера он делал «пробу» и понял: не способен. Он готов отречься от своей «проклятой мечты», чувствует себя свободным.

Через Сенную площадь направляется домой. Видит Лизавету Ивановну, младшую сестру «той самой старухи Алены Ивановны, коллежской регистраторши и процентщицы, у которой вчера был». Лизавета «была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои». Раскольников слышит, что Лизавету на завтра приглашают в гости, так что старуха «останется дома одна», и осознает, что «нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно».

В том, что Лизавету пригласили в гости, не было ничего необычного, она торговала женскими вещами, которые скупала у «приезжих забедневших» семейств, а также «брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что была очень честна и всегда говорила крайнюю цену».

Студент Покорев, уезжая, дал адрес старухи Раскольникову, «если бы на случай пришлось ему что заложить». Месяца полтора назад он отнес туда колечко, которое подарила ему сестра при расставании. К старухе он с первого взгляда почувствовал «непреодолимое отвращение» и, взяв два «билетика», направился в трактир. Зайдя в трактир, Раскольников ненароком услышал, что говорили между собой о старухе-процентщице и о Лизавете офицер и студент. По мнению студента, старуха — «славная женщина», так как «у ней всегда можно денег достать»: «Богата, как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает.

Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная». Студент рассказывает, что Лизавету старуха держит в «совершенном порабощении». После смерти старухи Лизавета не должна ничего получить, так как все отписано монастырю. Студент сказал, что без всякого зазору совести убил бы и ограбил «проклятую старуху», ведь столько людей пропадает, а тем временем «тысячу добрых дел и начинаний... можно поправить на старухины деньги». Офицер заметил, что она «недостойна жить», но «тут природа», и задал студенту вопрос: «А убьешь ты сам старуху или нет?» «Разумеется, нет! — ответил студент. — Я для справедливости... Не во мне тут и дело...»

Раскольников, волнуясь, осознает, что в его голове «только что родились... такие же точно мысли» об убийстве ради высшей справедливости, как и у незнакомого студента.

Возвратившись с Сенной, Раскольников около часа лежит без движения, затем засыпает. Утром Настасья приносит ему чай и суп. Раскольников готовится к убийству. Для этого он пришивает под пальто ременную петлю, чтобы закрепить топор, потом заворачивает в бумагу деревяшку с железкой — мастерит имитацию «заклада» для отвлечения внимания старухи.

Раскольников считает, что преступления так легко раскрываются, так как «сам же преступник, и почти всякий, в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка, сменяемых, напротив того, детским феноменальным легкомыслием, и именно в тот момент, когда наиболее необходимы рассудок и осторожность. По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения преступления; продолжаются в том же виде в самый момент преступления и еще несколько времени после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь». Не найдя топора на кухне, Раскольников «был поражен ужасно», но потом украл топор из дворницкой.

Дорогой он идет «степенно», чтобы не вызвать подозрений. Он не боится, так как мысли его заняты другим: «так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на дороге».

На лестнице он никого не встречает, замечает, что на втором этаже в квартире дверь открыта, так как там идет ремонт. Дойдя до двери, он звонит. Ему не открывают. Раскольников прислушивается и понимает, что за дверью кто-то стоит. После третьего звонка он слышит, что снимают запор.

Раскольников напугал старуху тем, что потянул дверь к себе, так как боялся, что она закроет ее. Та не рванула дверь к себе, но не выпустила ручку замка. Он чуть не вытащил ручку замка, вместе с дверью, на лестницу. Раскольников направляется в комнату, где отдает старухе приготовленный «заклад». Воспользовавшись тем, что процентщица отошла к окну рассматривать «заклад» и «стала к нему задом», Раскольников достает топор. «Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, все более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор... вдруг голова его как бы закружилась». Он бьет старуху по голове обухом.

«Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила». Убедившись, что старуха мертва, аккуратно достает из ее кармана ключи. Когда он оказывается в спальне, ему кажется, что старуха еще жива, и он, схватив топор, бежит назад, чтобы ударить еще раз, но видит на шее убитой «снурок», на котором висят два креста, образок и «небольшой замшевый засаленный кошелек с стальным ободком и колечком». Кладет кошелек к себе в карман. Среди одежды отыскивает золотые вещи, но не успевает много взять. Неожиданно появляется Лизавета, и Раскольников бросается на нее с топором. После этого страх овладевает им. С каждой минутой в нем растет отвращение к тому, что он сделал.

На кухне он смывает следы крови с рук и топора, с сапог. Он видит, что дверь приоткрыта, а потому «наложил запор». Прислушивается и понимает, что кто-то поднимается «сюда». Звонят в дверь, но Раскольников не открывает. За дверью замечают, что она закрыта на крючок, изнутри, подозревают, что что-то случилось. Двое из пришедших спускаются вниз, чтобы позвать дворника. Один остается у двери, но потом тоже спускается. В этот момент Родион Раскольников выходит из квартиры, спускается по лестнице и скрывается в квартире, где идет ремонт.

Когда люди поднимаются к старухе-процентщице, Раскольников бежит с места преступления. Дома ему нужно незаметно положить топор обратно. Поскольку дворника не видно, Раскольников кладет топор на прежнее место. Он возвращается в комнату и, не раздеваясь, бросается на диван, где лежит в забытьи. «Если бы кто вошел тогда в комнату, он бы тотчас же вскочил и закричал. Клочки и отрывки каких-то мыслей так и кишили в его голове; но он ни одной не мог схватить, ни на одной не мог остановиться, несмотря даже на усилия...»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Первая мысль, которая мелькает у Раскольникова, когда он просыпается, — о том что он «с ума сойдет». Его знобит. Он вскакивает и у окошка оглядывает себя, чтобы проверить, нет ли каких улик, повторяет осмотр три раза. Увидев, что бахрома на панталонах перепачкана кровью, он отрезает ее. Украденные вещи прячет в дыру под бумагу. Замечает, сняв сапог, что кончик его носка в крови. После этого еще несколько раз все проверяет, но потом падает на диван и засыпает. Просыпается от стука в дверь. Появляется дворник с повесткой в полицию. Раскольников не догадывается, по какой причине его вызывают. Решает, что его таким образом хотят заманить в ловушку.

Он намерен сознаться, если у него спросят об убийстве. В участке писец отправляет его к письмоводителю. Тот сообщает Раскольникову, что его вызвали по делу о взыскании денег квартирной хозяйкой. Раскольников объясняет свою ситуацию: хотел жениться на дочери квартирной хозяйки, тратил, надавал векселей; когда хозяйская дочка умерла от тифа, ее мать стала требовать оплаты векселей. «Письмоводитель стал диктовать ему форму обыкновенного в таком случае отзыва, то есть заплатить не могу, обещаюсь тогда-то (когда-нибудь), из города не выеду, имущество ни продавать, ни дарить не буду и проч».
В участке говорят об убийстве старухи-процентщицы. Раскольников теряет сознание. Придя в себя, говорит, что плохо себя чувствует. Оказавшись на улице, терзается мыслью о том, что его подозревают.

Убедившись в том, что в комнате у него не было обыска, Раскольников берет украденные вещи и «нагружает ими карманы». Он направляется на набережную Екатерининского канала, чтобы избавиться от всего этого, но отказывается от этого намерения, поскольку «там могут заметить». Идет к Неве. Выходя на площадь с В-го проспекта, замечает вход во двор, «глухое отгороженное место». Прячет под камнем награбленные вещи, даже не посмотрев, сколько денег было в кошельке, ради которого «все муки принял и на такое подлое, гадкое дело сознательно пошел». Все, что ему встречается по дороге, кажется ему ненавистным.

Приходит к Разумихину, который замечает, что друг болен и бредит. Раскольников хочет уйти, но Разумихин останавливает его, предлагает помощь. Раскольников уходит. На набережной он чуть было не попадает под проезжавшую коляску, за что кучер хлещет его кнутом по спине. Купчиха дает ему двугривенный, так как принимает его за нищего. Раскольников бросает монету в Неву.

Дома ложится спать. Бредит. Ему кажется, что Илья Петрович бьет квартирную хозяйку, а та громко кричит. Открыв глаза, видит перед собой кухарку Настасью, которая принесла ему тарелку супа. Спрашивает, за что били хозяйку. Кухарка говорит, что никто ее не бил, что это кровь в нем кричит. Раскольников впадает в беспамятство.

Когда на четвертый день Раскольников очнулся, у постели его стояли Настасья и молодой парень в кафтане, с бородкой, который «с виду походил на артельщика». Из двери выглядывала хозяйка, которая «была застенчива и с тягостью переносила разговоры и объяснения, ей было лет сорок, и была она толста и жирна, черноброва и черноглаза, добра от толстоты и от лености; и собою даже очень смазлива». Входит Разумихин. Парень в кафтане и в самом деле оказывается артельщиком от купца Шелопаева. Артельщик сообщает, что через их контору на имя Раскольникова пришел перевод от матери, и отдает ему 35 рублей.

Разумихин рассказывает Раскольникову, что его осматривал Зосимов и сказал, что ничего серьезного, что обедает он теперь здесь каждый день, так как хозяйка, Пашенька, от всей души его чествует, что он разыскал его и ознакомился с делами, что поручился за него и дал Чебарову десять целковых. Он отдает Раскольникову заемное письмо. Раскольников спрашивает у него, о чем он говорил в бреду. Тот отвечает, что бормотал что-то о сережках, цепочках, о Крестовом острове, о дворнике, о Никодиме Фомиче и об Илье Петровиче, почему-то очень интересовался носком, бахромой от панталон. Разумихин берет десять рублей и уходит, пообещав вернуться через час. Осмотрев комнату и убедившись, что все, что он прятал, осталось на месте, Раскольников снова засыпает. Разумихин приносит одежду из лавки Федяева и показывает ее Раскольникову, а Настасья делает свои замечания относительно покупок.

Чтобы осмотреть больного Раскольникова, приходит студент-медик по фамилии Зосимов, «высокий и жирный человек, с одутловатым и бесцветно-бледным, гладковыбритым лицом, с белобрысыми прямыми волосами, в очках и с большим золотым перстнем на припухшем от жиру пальце. Было ему лет двадцать семь... Все его знавшие находили его человеком тяжелым, но говорили, что свое дело знает». Заходит разговор об убийстве старухи. Раскольников отворачивается к стене и рассматривает цветок на обоях, так как чувствует, что у него немеют руки и ноги. Разумихин между тем сообщает, что по подозрению в убийстве уже арестован красильщик Миколай, а Коха и Пестрякова, которых задержали прежде, отпустили.

Миколай несколько дней подряд пил, а затем принес содержателю распивочной Душкину футляр с золотыми серьгами, который он, по его словам, «на панели поднял». Выпив пару стаканчиков и взяв сдачу с одного рубля, Миколай убежал. Его задержали после тщательных розысков «близ- ской заставы, на постоялом дворе», где он хотел пьяный повеситься в сарае. Миколай божится, что не убивал, что серьги нашел за дверью на том этаже, где они с Митрием красили. Зосимов и Разумихин пытаются восстановить картину убийства. Зосимов сомневается, что задержан настоящий убийца.

Приходит Петр Петрович Лужин, «немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией», и, оглядев «тесную и низкую «морскую каюту» Раскольникова», сообщает, что приезжают его сестра и мать. «В общем виде Петра Петровича поражало как бы что-то особенное, а именно нечто как бы оправдывавшее название «жениха», так бесцеремонно ему сейчас данное. Во-первых, было видно и даже слишком заметно, что Петр Петрович усиленно поспешил воспользоваться несколькими днями в столице, чтоб успеть принарядиться и прикраситься в ожидании невесты, что, впрочем, было весьма невинно и позволительно.

Даже собственное, может быть, даже слишком самодовольное, собственное сознание своей приятной перемены к лучшему могло бы быть прощено для такого случая, ибо Петр Петрович состоял на линии жениха». Лужин сожалеет, что застал Раскольникова в таком состоянии, сообщает, что его сестра и мать временно остановятся в нумерах, которые содержит купец Юшин, что подыскал им квартиру, но временно и сам живет в нумерах у госпожи Липпевехзель в квартире знакомого, Андрея Семеныча Лебезятникова. Лужин рассуждает о прогрессе, который движется личным интересом.

«Если мне, например, до сих пор говорили: «возлюби» и я возлюблял, то что из того выходило? — продолжал Петр Петрович, может быть с излишнею поспешностью, — выходило то, что я рвал кафтан пополам, делился с ближним, и оба мы оставались наполовину голы, по русской пословице: «Пойдешь за несколькими зайцами разом, и ни одного не достигнешь». Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует и кафтан твой останется цел. Экономическая же правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело.

Стало быть, приобретая единственно и исключительно себе, я именно тем самым приобретаю как бы и всем и веду к тому, чтобы ближний получил несколько более рваного кафтана, и уже не от частных, единичных щедрот, а вследствие всеобщего преуспеяния». Снова говорят об убийстве. Зосимов сообщает, что допрашивают тех, кто приносил старухе вещи. Лужин рассуждает о причинах роста преступности. Раскольников и Лужин ссорятся. Зосимов и Разумихин, выйдя из комнаты Раскольникова, замечают, что Раскольников ни на что не реагирует, «кроме одного пункта, от которого из себя выходит: убийство...». Зосимов просит Разумихина рассказать ему поподробнее о Раскольникове. Настасья спрашивает у Раскольникова, не выпьет ли тот чаю. Тот судорожно отворачивается к стене.

Оставшись один, Раскольников одевается в платье, купленное Разумихиным, и уходит никем не замеченный бродить по улицам. Он уверен, что домой уже не вернется, потому что с прежней жизнью нужно покончить, он «не хочет так жить». Ему хочется поговорить с кем-нибудь, но никому до него нет дела. Он слушает пение женщин у дома, который был «весь под распивочными и прочими съестными заведениями». Дает девушке «на выпивку». Рассуждает о том, кого приговорили к смертной казни: пусть на высокой скале над океаном, пусть на маленькой площадке, на которой помещаются лишь две ноги, но только бы жить. В трактире читает газеты.

С Заметовым, который находился в участке во время обморока Раскольникова и после навещал его во время болезни, они начинают говорить об убийстве. «Неподвижное и серьезное лицо Раскольникова преобразилось в одно мгновение, и вдруг он залился опять тем же нервным хохотом, как давеча, как будто сам совершенно не в силах был сдержать себя. И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!» Заметов замечает, что он «или сумасшедший, или...».

Раскольников рассуждает о фальшивомонетчиках, а потом, когда разговор возвращается к убийству, говорит, как бы он поступил на месте убийцы: спрятал бы в глухом месте под камнем украденные вещи и не доставал бы их пару лет. Заметов снова называет его сумасшедшим. «У того засверкали глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово, как тогдашний запор в дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!» У Заметова он спрашивает: «А что, если это я старуху и Лизавету убил?», а потом уходит. На крыльце сталкивается с Разумихиным, который приглашает его на новоселье. Раскольников хочет, чтобы его оставили в покое, так как он не может выздороветь из-за того, что его постоянно раздражают.

На мосту Раскольников видит женщину, которая бросается вниз, смотрит, как ее вытаскивают. Думает о самоубийстве.

Он оказывается у «того» дома, в котором не был с «того» вечера. «Неотразимое и необъяснимое желание повлекло его». Он с любопытством осматривает лестницу, замечает, что квартира, в которой был ремонт, заперта. В квартире, где произошло убийство, оклеивают стены новыми обоями. «Раскольникову это почему-то ужасно не понравилось; он смотрел на эти новые обои враждебно, точно жаль было, что все так изменили». Когда работники поинтересовались у Раскольникова, что ему нужно, он «встал, вышел в сени, взялся за колокольчик и дернул.

Тот же колокольчик, тот же жестяной звук! Он дернул второй, третий раз; он вслушивался и припоминал. Прежнее, мучительно-страшное, безобразное ощущение начинало все ярче и живее припоминаться ему, он вздрагивал с каждым ударом, и ему все приятнее и приятнее становилось». Раскольников говорит, что «тут целая лужа была», а теперь кровь вымыли. Спустившись по лестнице, Раскольников направляется к выходу, где встречает несколько человек, среди которых дворник, который спрашивает у него, зачем он пришел. «Смотреть», — отвечает Раскольников. Дворник и прочие решают, что не стоит с ним связываться, и гонят прочь.

Раскольников видит толпу людей, которая окружила только что раздавленного лошадьми человека, «худо одетого, но в «благородном» платье, всего в крови». Барская коляска стоит посреди улицы, и кучер причитает, что кричал, дескать, ему остеречься, но он был пьян. Раскольников узнает в несчастном Мармеладова. Он просит позвать доктора и говорит, что знает, где живет Мармеладов. Раздавленного несут домой, где трое детей, Поленька, Лидочка и мальчик, слушают воспоминания Катерины Ивановны о их прошлой жизни. Жена Мармеладова раздевает мужа, а Раскольников посылает за доктором. Катерина Ивановна отправляет Полю к Соне, кричит на собравшихся в комнате. Мармеладов при смерти. Посылают за священником.

Доктор, осмотрев Мармеладова, говорит, что тот вот-вот умрет. Священник исповедует умирающего, а затем причащает его, все молятся. Появляется Соня, «тоже в лохмотьях; наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся в своем особом мире, с ярко и позором выдающеюся целью». Она «была малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами». Перед смертью Мармеладов просит прощения у дочери. Умирает на руках у нее. Раскольников дает Катерине Ивановне двадцать пять рублей и уходит. В толпе он натыкается на Никодима Фомича, с которым не виделся с момента сцены в конторе.

Никодим Фомич говорит Раскольникову: «Как вы, однако ж, кровью замочились», на что тот замечает: «Я весь в крови». Раскольникова догоняет Поленька, которую послали за ним мать и Соня. Раскольников просит ее помолиться за него и обещает прийти завтра. Он думал: «Сила, сила нужна: без силы ничего не возьмешь; а силу надо добывать силой же, вот этого они и не знают». «Гордость и самоуверенность нарастали в нем каждую минуту; уже в следующую минуту это становился не тот человек, что был в предыдущую». Заходит к Paзумихину.

Тот провожает его домой и во время беседы признается, что Заметов и Илья Петрович подозревали Раскольникова в убийстве, но Заметов теперь в этом раскаивается. Добавляет, что следователь, Порфирий Петрович, хочет познакомиться с ним. Раскольников говорит, что видел, как умер один человек, и что он отдал все деньги его вдове.
Подойдя к дому, они замечают в окне свет. В комнате дожидаются Раскольникова мать и сестра. Увидев его, они радостно бросаются к нему. Родион теряет сознание. Разумихин успокаивает женщин. Они ему очень благодарны, так как наслышаны о нем от Настасьи.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Придя в себя, Раскольников просит Пульхерию Александровну, которая намеревалась остаться ночевать подле сына, вернуться туда, где они с Дуней остановились. Разумихин обещает, что побудет с ним. Раскольников рассказывает сестре и матери, с которыми не виделся три года, что выгнал Лужина. Он просит сестру не выходить замуж за этого человека, так как не хочет от нее такой жертвы. Мать и сестра в растерянности. Разумихин им обещает, что все уладит. «Он стоял с обеими дамами, схватив их обеих за руки, уговаривая их и представляя им резоны с изумительною откровенностью и, вероятно, для большего убеждения, почти при каждом слове своем, крепко-накрепко, как в тисках, сжимал им обеим руки до боли и, казалось, пожирал глазами Авдотью Романовну, нисколько этим не стесняясь...

Авдотья Романовна хоть и не пугливого была характера, но с изумлением и почти даже с испугом встречала сверкающие диким огнем взгляды друга своего брата, и только беспредельная доверенность, внушенная рассказами Настасьи об этом странном человеке, удержала ее от покушения убежать от него и утащить за собою свою мать». Разумихин провожает обеих дам до нумеров, где они остановились. Дуня говорит матери, что «на него можно положиться». Она «была замечательно хороша собою — высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, — что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые.

Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед». Мать ее выглядела моложе своих сорока трех лет. «Волосы ее уже начинали седеть и редеть, маленькие лучистые морщинки уже давно появились около глаз, щеки впали и высохли от заботы и горя, и все-таки это лицо было прекрасно. Это был портрет Дунечкинова лица, только двадцать лет спустя». Разумихин приводит к женщинам Зосимова, который рассказывает им о состоянии Раскольникова. Разумихин и Зосимов уходят. Зосимов замечает: «Какая восхитительная девочка эта Авдотья Романовна!» Это вызывает гневную вспышку у Разумихина.

Утром Разумихин понимает, что «с ним совершилось что-то необыденное, что он принял в себя одно, доселе совсем неизвестное ему впечатление и непохожее на все прежние». Он боится думать о вчерашней встрече с родственницами Раскольникова, так как был пьян и допустил много непозволительного. Он видится с Зосимовым, который упрекает его в том, что он много болтает. После этого Разумихин направляется в нумера Бакалеева, где остановились дамы. Пульхерия Александровна расспрашивает его о своем сыне. «Полтора года я Родиона знаю: угрюм, мрачен, надменен и горд, — рассказывает Разумихин, — в последнее время (а может, гораздо прежде) мнителен и ипохондрик.

Великодушен и добр. Чувств своих не любит высказывать и скорей жестокость сделает, чем словами выскажет сердце. Иногда, впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувствен до бесчеловечия, право, точно в нем два противоположные характера поочередно сменяются. Ужасно иногда неразговорчив! Всё ему некогда, всё ему мешают, а сам лежит, ничего не делает. Не насмешлив, и не потому, чтобы остроты не хватало, а точно времени у него на такие пустяки не хватает. Не дослушивает, что говорят. Никогда не интересуется тем, чем все в данную минуту интересуются. Ужасно высоко себя ценит и, кажется, не без некоторого права на то».

Они говорят о том, как Раскольников хотел было жениться, да свадьба из-за смерти невесты не состоялась. Пульхерия Александровна рассказывает, что они утром получили записку от Лужина, который вчера должен был их встретить на вокзале, но прислал лакея, сказав, что придет утром следующего дня. Лужин не пришел, как обещал, а прислал записку, в которой настаивает на том, чтобы «при общем свидании» Родион Романович «уже не присутствовал», а также доводит до их сведения, что Раскольников отдал все деньги, которые ему передала мать, «девице отъявленного поведения», дочери пьяницы, которого карета задавила. Разумихин советует поступить так, как решила Авдотья Романовна, по мнению которой необходимо, чтобы Родион пришел к ним в восемь часов. Вместе с Разумихиным дамы направляются к Раскольникову. Поднимаясь по лестнице, они видят, что дверь хозяйки приоткрыта и оттуда кто-то наблюдает. Как только они равняются с дверью, она вдруг захлопывается.

Женщины входят в комнату, где их встречает Зосимов. Раскольников привел себя в порядок и выглядел почти здоровым, «только был очень бледен, рассеян и угрюм. Снаружи он походил как бы на раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную физическую боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспаленный». Зосимов замечает, что с приходом родных у него появилась «тяжелая скрытая решимость перенесть час-другой пытки, которой нельзя уже избегнуть... Он видел потом, как почти каждое слово последовавшего разговора точно прикасалось к какой-нибудь ране его пациента и бередило ее; но в то же время он и подивился отчасти сегодняшнему умению владеть собой и скрывать свои чувства вчерашнего мономана, из-за малейшего слова впадавшего вчера чуть не в бешенство».

Зосимов говорит Раскольникову, что выздоровление зависит только от него самого, что ему нужно продолжать учебу в университете, так как «труд и твердо поставленная перед собою цель» очень бы могли ему помочь. Раскольников пытается успокоить мать, говорит ей, что собирался к ним прийти, но «платье задержало», так как оно было в крови одного чиновника, который умер и жена которого получила от него все деньги, что прислала ему мать. И добавляет при этом: «Я, впрочем, права не имел никакого, сознаюсь, особенно зная, как вам самим эти деньги достались.

Чтобы помогать, надо сначала право такое иметь». Пульхерия Александровна сообщает, что умерла Марфа Петровна Свидригайлова. Раскольников замечает, что у них еще будет время «наговориться». «Одно недавнее ужасное ощущение мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить». Зосимов уходит. Раскольников спрашивает у своей сестры, нравится ли ей Разумихин.

Та отвечает: «Очень». Родион вспоминает о своей любви к хозяйской дочке, которая всегда была больна, любила нищим подавать и мечтала о монастыре. Мать сравнивает квартиру сына с гробом и замечает, что из-за нее он стал таким меланхоликом. Дуня, пытаясь оправдаться перед братом, говорит, что замуж она выходит прежде всего ради себя самой.
Раскольников читает письмо Лужина, которое ему показывают сестра и мать, и замечает, что Лужин «безграмотно пишет». Авдотья Романовна вступается за него: «Петр Петрович и не скрывает, что учился на медные деньги, и даже хвалился тем, что сам себе дорогу проложил». Дуня просит брата прийти вечером к ним. Разумихина она тоже приглашает.

В комнату входит Соня Мармеладова. «Теперь это была скромно и даже бедно одетая девушка, очень еще молоденькая, почти похожая на девочку, с скромною и приличною манерой, с ясным, но как будто несколько запуганным лицом. На ней было очень простенькое домашнее платьице, на голове старая, прежнего фасона шляпка; только в руках был, по-вчерашнему, зонтик». Раскольников «вдруг увидал, что это приниженное существо до того уже принижено, что ему вдруг стало жалко».

Девушка говорит, что Катерина Ивановна послала ее пригласить Раскольникова на поминки. Он обещает прийти. Пульхерия Александровна с дочерью не спускают глаз с гостьи, но, когда они уходят, прощается с нею лишь Авдотья Романовна. На улице мать говорит дочери, что она похожа на брата не лицом, а душою: «...оба вы меланхолики, оба угрюмые и вспыльчивые, оба высокомерные и оба великодушные». Дунечка успокаивает мать, которая беспокоится о том, как пройдет сегодняшний вечер. Пульхерия Александровна признается, что боится Сони.

Раскольников в разговоре с Разумихиным замечает, что у старухи в закладе находились его серебряные часы, которые перешли к нему от отца, а также колечко, которое ему подарила сестра. Он хочет забрать эти вещи. Разумихин советует обратиться с этим к следователю, Порфирию Петровичу.

Раскольников провожает Соню до угла, берет ее адрес и обещает зайти. Оставшись одна, она ощущает в себе нечто новое. «Целый новый мир неведомо и смутно сошел в ее душу». Соня боится, что Раскольников увидит ее убогую комнату.

За Соней следит мужчина. «Это был человек лет пятидесяти, росту повыше среднего, дородный, с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был он щегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином. В руках его была красивая трость, которою он постукивал, с каждым шагом, по тротуару, а руки были в свежих перчатках. Широкое скулистое лицо его было довольно приятно, и цвет лица был свежий, не петербургский.

Волосы его, очень еще густые, были совсем белокурые и чуть-чуть разве с проседью, а широкая, густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос. Глаза его были голубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые». Он следует за ней и, выяснив, где она живет, радуется тому, что они соседи.
По дороге к Порфирию Петровичу Разумихин заметно волнуется. Раскольников поддразнивает его, громко смеется. Именно так, со смехом, входит он к Порфирию Петровичу.

Раскольников подает руку Порфирию Петровичу, Разумихин, махнув рукой, случайно опрокидывает столик со стоявшим на нем стаканом чая и, сконфузившись, отходит к окну. В углу сидит на стуле Заметов, который смотрит на Раскольникова «с каким-то замешательством». «Порфирий Петрович был по-домашнему, в халате, в весьма чистом белье и в стоптанных туфлях. Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и без бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке.

Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добро-Душное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами. Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать». Раскольников уверен, что Порфирий Петрович знает о нем все.

Он говорит о своих отданных в залог вещах и слышит, что их нашли завернутыми в одну бумажку, на которой было написано карандашом его имя и число месяца, когда процентщица их получила. Порфирий Петрович замечает, что уже все закладчики известны и что он ждал прихода Раскольникова.

Возникает спор о сущности и причинах преступлений. Следователь вспоминает о статье Раскольникова под названием «О преступлении», которая вышла в «Периодической речи» два месяца назад. Раскольников недоумевает, откуда следователь узнал об авторе, ведь она «буквой подписана». Ответ следует незамедлительно: от редактора. Порфирий Петрович напоминает Раскольникову, что согласно его статье «акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнию», а все люди «разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных».

Раскольников поясняет, что, по его мнению, «все не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое», должны быть преступниками. Любые жертвы и преступления могут быть оправданы величием цели, ради которой они совершались. Обыкновенный человек не способен вести себя так, как тот, кто «право имеет». Необыкновенных людей рождается крайне мало, их рождение должно быть определено законом природы, но он еще неизвестен. Обыкновенный же не пойдет до конца, начнет каяться.

Разумихин в ужасе от услышанного, от того, что теория Раскольникова разрешает «кровь по совести проливать». Следователь задает Раскольникову вопрос, решился ли бы он сам на убийство «для споспешествования как-нибудь всему человечеству». Раскольников отвечает, что ни Магометом, ни Наполеоном себя ни считает. «Кто ж у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?» — усмехается следователь. Раскольников интересуется, будут ли его допрашивать официально, на что Порфирий Петрович отвечает, что «покамест это вовсе не требуется».

Следователь спрашивает Раскольникова, в каком часу он был в доме, где произошло убийство, и видел ли он двух красильщиков на втором этаже. Раскольников, не подозревая, в чем заключается ловушка, говорит, что был там в восьмом часу, но красильщиков не видел. Разумихин кричит, что Раскольников за три дня до убийства был в доме, а красильщики красили в день убийства. Порфирий Петрович просит прощения за то, что перепутал даты. Разумихин и Раскольников выходят на улицу «мрачные и хмурые». «Раскольников глубоко перевел дыхание...»

По дороге Раскольников и Разумихин обсуждают встречу у Порфирия Петровича. Раскольников говорит, что у следователя нет фактов, чтобы обвинять его в убийстве. Разумихин возмущается тем, что все это выглядит «оскорбительно». Раскольников понимает, что Порфирий «совсем не так глуп». «Во вкус вхожу в иных пунктах!» — думает он. Когда они подходят к нумерам Бакалеева, Раскольников велит Разумихину подняться к его сестре и матери, а сам спешит домой, так как ему вдруг показалось, что в дыре, куда он спрятал старухины вещи сразу же после убийства, могло что-либо остаться. Не найдя ничего, выходит и видит мещанина, который разговаривает о нем с дворником. Родион интересуется, что тому нужно.

Мещанин уходит, а Раскольников бежит вслед, задавая ему все тот же вопрос. Тот бросает ему в лицо: «Убивец!», а потом уходит, Раскольников провожает его взглядом. Вернувшись в свою каморку, он лежит полчаса. Когда слышит, что к нему поднимается Разумихин, притворяется спящим, и тот, едва заглянув в комнату, уходит. Он начинает размышлять, чувствуя свою физическую слабость: «Старуха была только болезнь... я переступить поскорее хотел... я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался...

Только и сумел, что убить. Да и то не сумел, оказывается...» Он называет себя вошью, так как рассуждает об этом, так как «целый месяц всеблагое провидение беспокоил, призывая в свидетели, что не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимает, а имеет в виду великолепную и приятную цель»: «...сам-то я, может быть, еще сквернее и гаже, чем убитая вошь, и заранее предчувствовал, что скажу себе это уже после того, как убью!» Приходит к выводу, что является «тварью дрожащей», так как задумывается о правильности того, что совершил.

Раскольников видит сон. Он на улице, где много людей. На тротуаре человек машет ему рукой. В нем он узнает давешнего мещанина, который поворачивается и медленно удаляется. Раскольников идет за ним. Поднимается по лестнице, которая кажется ему знакомой. Узнает квартиру, где видел работников. Мещанин, очевидно, где-то притаился. Раскольников входит в квартиру. На стуле в уголке сидит старушонка, которую он бьет топором по голове несколько раз. Старушонка смеется. Его одолевает бешенство, он изо всей силы бьет и бьет старуху по голове, но та лишь того пуще хохочет. В квартире полно людей, которые наблюдают за происходящим и ничего не говорят, ждут чего-то. Он хочет крикнуть, но просыпается. В его комнате мужчина. Раскольников спрашивает, что ему нужно. Тот представляется — это Аркадий Иванович Свидригайлов.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Пока Раскольников думает, не спит ли он, его гость объясняет, что пришел познакомиться, и просит его помочь ему «в одном предприятии», прямо касающемся интереса Дуни. Свидригайлов пытается доказать, что неправда это, что он в своем доме преследовал невинную девушку, так как он способен на глубокие чувства. Раскольников хочет, чтобы незваный гость ушел, но тот намерен выговориться. Раскольников выслушивает Свидригайлова, который считает себя невиновным в смерти жены. В юности Свидригайлов был шулером, кутил, делал долги, за которые его посадили в тюрьму. Марфа Петровна выкупила его за «тридцать тысяч сребреников». В течение семи лет они жили в деревне, никуда не выезжая.

На именины жена подарила ему документ об этих 30 тысячах, выписанный на чужое имя, а также значительную сумму денег. Он признается, что уже три раза после смерти жены видел привидение, на что Раскольников предлагает ему сходить к доктору. Свидригайлов предполагает, что «привидения — это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка.

Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше, так что, когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир». Он говорит о том, что Авдотья Романовна не должна выходить замуж, что он собирается сам сделать ей предложение. Предлагает свое содействие в расстройстве свадьбы Дуни с Лужиным, готов предложить Авдотье Романовне десять тысяч рублей, которые ему не нужны. Именно по причине того, что его жена «состряпала» этот союз, он с ней поругался. Марфа Петровна также в своем завещании указала, чтобы Дуне передали три тысячи рублей. Просит Раскольникова, чтобы он устроил ему встречу с сестрой. После этого уходит и сталкивается в дверях с Разумихиным.

По дороге к Бакалееву Разумихин интересуется, кто у Раскольникова был. Раскольников объясняет, что это Свидригайлов, человек «очень странный», который «на что-то решился», и замечает, что от него нужно оберегать Дуню. Разумихин признается, что заходил к Порфирию, хотел вызвать его на разговор, но ничего не получилось. В коридоре они сталкиваются с Лужиным, так что в комнату входят втроем. Мать и Лужин беседуют о Свидригайлове, которого Петр Петрович называет «самым развращенным и погибшим в пороках человеком из всех подобного рода людей».

Лужин говорит, что Марфа Петровна упоминала, что ее муж был знаком с некой Ресслих, мелкой процентщицей. Она жила с глухонемой четырнадцатилетней родственницей, которая повесилась на чердаке. По доносу другой немки, девушка наложила на себя руки, потому что Свидригайлов надругался над нею, и только благодаря стараниям и деньгам Марфы Петровны ее мужу удалось избежать наказания. Из слов Лужина становится известно, что слугу Филиппа Свидригайлов также довел до самоубийства. Дуня возражает, свидетельствует, что тот обращался со слугами хорошо. Раскольников сообщает, что часа полтора назад к нему приходил Свидригайлов, который хочет встретиться с Дуней, чтобы сделать ей выгодное предложение, и что по завещанию Марфы Петровны Дуне полагается три тысячи рублей.

Лужин замечает, что его требование не выполнено, а потому о серьезных делах он говорить при Раскольникове не будет. Дуня говорит ему, что намерена сделать выбор между Лужиным и братом, боится ошибиться. По мнению Лужина, «любовь к будущему спутнику жизни, к мужу, должна превышать любовь к брату». Раскольников и Лужин выясняют отношения. Лужин говорит Дуне, что если он сейчас уйдет, то не вернется никогда, напоминает о своих издержках. Раскольников выгоняет его. Спускаясь по лестнице, Петр Петрович все еще воображает, что дело «еще, может быть, совсем не потеряно и, что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое».

«Петр Петрович, пробившись из ничтожества, болезненно привык любоваться собою, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине, любовался своим лицом в зеркале. Но более всего на свете любил и ценил он, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его». Он хотел жениться на бедной девушке, чтобы властвовать над ней. Красивая и умная жена помогла бы ему сделать карьеру.

После ухода Лужина Пульхерия Александровна и Дунечка радуются разрыву с Петром Петровичем. Разумихин и вовсе в восторге. Раскольников передает присутствующим свой разговор со Свидригайловым. Дуня интересуется мнением брата. Ей кажется, что со Свидригайловым нужно встретиться. В голове у Разумихина уже крутятся планы относительно его и Дуни будущности. Он говорит, что на деньги, которые достанутся девушке, и на его тысячу он сможет заняться книгоизданием. Дуня поддерживает идеи Разумихина. Раскольников также одобрительно о них высказывается.

Будучи не в силах избавиться от мыслей об убийстве, Раскольников уходит, заметив на прощание, что, возможно, эта их встреча станет последней. Дуня называет его «бесчувственным, злобным эгоистом». Раскольников поджидает Разумихина в коридоре, а потом просит, чтобы тот не оставлял его мать и сестру. «С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними... Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон... Разумихин побледнел как мертвец». Вернувшись к родственницам Раскольникова, Разумихин, как мог, успокоил их.

Раскольников приходит к Соне, жившей в убогой комнатке, которая «походила как будто на сарай, имела вид неправильного четырехугольника». Мебели почти не было: кровать, стол да два плетеных стула, простого дерева комод. «Бедность была видимая». Раскольников извиняется, что заявился так поздно. Он пришел сказать «одно слово», так как, возможно, они больше не увидятся. Соня говорит, что ей показалось, что она видела отца на улице, признается, что любит Катерину Ивановну, которая, по ее мнению, «чистая»: «Она так верит, что во всем справедливость должна быть, и требует... И хоть мучайте ее, а она несправедливого не сделает».

Хозяйка намерена ее с детьми выставить из квартиры. Соня говорит, что Катерина Ивановна плачет, совсем помешалась от горя, все говорит, что поедет в свой город, где откроет пансион для благородных девиц, фантазирует про будущую «прекрасную жизнь». Они хотели девочкам купить башмачки, но денег не хватило. Катерина Ивановна больна чахоткой и скоро умрет. Раскольников «с жесткой усмешкой» говорит, что, если Соня вдруг заболеет, девочкам придется пойти по ее же дорожке.

Она возражает: «Бог такого ужаса не допустит!» Раскольников мечется по комнате, а затем подходит к Соне и, наклонившись, целует ее ногу. Девушка отшатывается от него. «Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился», — говорит Раскольников и называет ее грешницей, которая «понапрасну умертвила и предала себя». Он спрашивает Соню, почему она не кончает жизнь самоубийством. Та говорит, что ее родные пропадут без нее. Он думает, что у нее есть три дороги: «броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом или... или, наконец, броситься в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце».

Соня молится Богу, и на комоде у нее Евангелие, которое ей подарила Лизавета, сестра убитой старухи. Выясняется, что они были дружны. Раскольников просит почитать из Евангелия про воскресение Лазаря. Соня, отыскав нужное место в книге, читает, но замолкает. Раскольников понимает, что ей трудно «обличать все свое. Он понял, что чувства эти действительно как бы составляли настоящую и уже давнишнюю, может быть, тайну ее». Соня, пересилив себя, начинает читать с перерывами. «Она приближалась к слову о величайшем и неслыханном чуде, и чувство великого торжества охватило ее». Она подумала, что и Раскольников сейчас услышит его и уверует.

Раскольников признается, что бросил родных, предлагает Соне: «Пойдем вместе... Я пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!» Он объясняет ей, что она ему нужна, что она «тоже переступила... смогла переступить»: «Ты на себя руки наложила, ты загубила жизнь... свою (это все равно!) Ты могла бы жить духом и разумом, а кончить на Сенной... Но ты выдержать не можешь и, если останешься одна, сойдешь с ума, как и я. Ты уж и теперь как помешанная; стало быть, нам вместе идти, по одной дороге! Пойдем!» Соня не знает, что и думать. Раскольников говорит: «После поймешь... Свобода и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!» Он добавляет, что завтра придет к ней и назовет имя убийцы, так как выбрал ее. Уходит. Всю ночь Соня бредит. Свидригайлов подслушал весь их разговор, притаясь в соседней комнате за дверью.

Утром Родион Раскольников входит в отделение пристава следственных дел и просит, чтобы его принял Порфирий Петрович. «Всего ужаснее было для него встретиться с этим человеком опять: он ненавидел его без меры, бесконечно, и даже боялся своею ненавистью как-нибудь обнаружить себя». Во время беседы с Порфирием Петровичем Раскольников чувствует, как постепенно в нем нарастает злоба. Он говорит, что пришел для допросов, что спешит на похороны к раздавленному лошадьми чиновнику. Он явно нервничает, а Порфирий Петрович, напротив, спокоен, подмигивает ему время от времени, улыбается.

Порфирий Петрович объясняет Раскольникову, почему у них так долго не начинается беседа: если два взаимно уважающих друг друга человека сходятся, то в течение получаса не могут найти темы для разговора, так как «коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся». Он проникает в психологию Раскольникова, тот понимает, что он подозреваемый. Порфирий Петрович косвенно обвиняет Раскольникова. Он говорит, что убийца временно на свободе, но он от него никуда не убежит: «Видали бабочку перед свечкой? Ну, так вот он все будет, все будет около меня, как около свечки, кружиться; свобода не мила станет, станет задумываться, запутываться, сам себя кругом запутает, как в сетях, затревожит себя насмерть!»

После очередного монолога Порфирия Петровича Раскольников говорит ему, что убедился в том, что его подозревают в совершении преступления, и заявляет: «Если имеете право меня законно преследовать, то преследуйте; арестовать, то арестуйте. Но смеяться себе в глаза и мучить себя я не позволю». Порфирий Петрович говорит ему, что знает о том, как он ходил квартиру нанимать поздно вечером, как в колокольчик звонил, про кровь интересовался. Он замечает, что Разумихин, который давеча пытался у него то-другое выведать, «слишком уже добрый человек для этого», рассказывает «болезненный случай» из практики, а затем спрашивает Раскольникова, не хочет ли он увидеть «сюрпризик-с», который у него сидит под замком. Раскольников готов встретиться с кем угодно.

За дверью слышится шум. В кабинете появляется бледный человек, вид которого был странен. «Он глядел прямо перед собою, но как бы никого не видя. В глазах его сверкала решимость, но в то же время смертная бледность покрывала лицо его, точно его привели на казнь. Совсем побелевшие губы его слегка вздрагивали. Он был еще очень молод, одет как простолюдин, роста среднего, худощавый, с волосами, обстриженными в кружок, с тонкими, как бы сухими чертами лица». Это арестованный красильщик Николай, который тут же признается, что это он убил старуху и ее сестру. Порфирий Петрович выясняет обстоятельства преступления.

Вспомнив о Раскольникове, он прощается с ним, намекая, что видятся они не в последний раз. Раскольников уже в дверях с иронией спрашивает: «А сюрпризик-то не покажете?» Он понимает, что Николай солгал, ложь выявится и тогда примутся за него. Вернувшись домой, он прикидывает: «На похороны опоздал, а вот на поминки успеваю». Тут дверь отворилась, и «показалась фигура — вчерашнего человека из-под земли». Он находился среди людей, стоявших у ворот дома, где произошло убийство, в тот день, когда туда приходил Раскольников. Дворники не пошли к следователю, так что пришлось это сделать ему. Он просит прощения у Раскольникова «за оговор и за злобу», рассказывает, что вышел из кабинета Порфирия Петровича вслед за ним.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Самолюбие Лужина после объяснений с Дунечкой и ее матерью изрядно уязвлено. Он, рассматривая себя в зеркале, думает о том, что найдет себе новую невесту. Лужин приглашен на поминки вместе с соседом Лебезятниковым, которого он «презирал и ненавидел даже сверх меры, почти с того самого дня, как у него поселился, но в то же время как будто несколько опасался». Лебезятников является приверженцем «прогрессивных» идей. Оказавшись в Петербурге, Петр Петрович решает присмотреться к этому человеку, разузнать побольше о его взглядах, чтобы иметь некоторое представление о «молодых поколениях».

Лебезятников определяет свое призвание в жизни как «протест» против всех и вся. Лужин спрашивает у него, пойдет ли он на поминки к Катерине Петровне. Тот отвечает, что не пойдет. Лужин замечает, что после того, как Лебезятников месяц тому назад отколотил вдову Мармеладова, ему должно быть совестно. Заходит разговор о Соне. По мнению Лебезятникова, действия Сони являются протестом против устройства общества, а потому она достойна уважения.

Он говорит Лужину: «Вы просто ее презираете. Видя факт, который, по ошибке, считаете достойным презрения, вы уже отказываете человеческому существу в гуманном на него взгляде». Лужин просит привести Соню. Лебезятников приводит. Лужин, считавший деньги, которые лежали на столе, усаживает девушку напротив. Та не может оторвать взгляда от денег и стыдится того, что смотрит на них. Лужин предлагает ей устроить лотерею в ее пользу, дает ей десятирублевый кредитный билет. Лебезятников не ожидал, что Петр Петрович способен на такой поступок. Но Лужин задумал нечто подлое, а потому потирал руки от волнения. Об этом Лебезятников припомнил после.

Катерина Ивановна потратила на поминки десять рублей. Возможно, ею руководила «гордость бедных», когда тратят последние сбережения, «чтобы только быть «не хуже других» и чтобы «не осудили» их как-нибудь те другие». Амалия Ивановна, квартирная хозяйка, помогла ей во всем, что касалось приготовлений. Вдова Мармеладова нервничает в связи с тем, что на похоронах людей было мало, а на поминках одна беднота. Упоминает в разговоре Лужина и Лебезятникова.

Раскольников приходит в тот момент, когда все возвращаются с кладбища. Катерина Ивановна очень радуется его появлению. Она придирается к Амалии Ивановне, обращается с ней «до крайности небрежно».

«Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского — объёмное классическое произведение, поднимающее вопросы о нравственной природе человека, его взаимоотношениях с окружающим миром, наличие моральных ценностей и норм.

В конце рассказа о жизни Родиона Раскольникова доносится мысль, что никакие идеи не могут оправдать убийство человека. Именно это отображено в статье с кратчайшим содержанием великого романа.

Вы можете ознакомиться с кратким содержанием по главам и частям романа «Преступление и наказание».

Часть 1

1. Студент Родион Раскольников задолжал квартирной хозяйке большую сумму денег за жильё. Для того, чтобы найти средства на оплату долга, Раскольников решает убить старуху – процентщицу Алёну Ивановну.

   Он обдумывает «загадочное дело», пытаясь ответить на вопрос «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Взяв с собой вещи для залога, Раскольников поднимается в квартиру старухи и внимательно осматривается, пытаясь запомнить обстановку.

   Терзаясь мыслями, что задуманное им «грязно и гадко», юноша идёт в распивочную.

2. Собутыльником Раскольникова становится чиновник Мармеладов. Он жалуется студенту на своё положение, но уточняет, что «бедность не порок», а вот нищета – «нищета – порок-с», за которой «метлой выгоняют из общества».

   Чиновник рассказывает о своей семейной жизни – о жене, которая имеет троих детей от прошлого брака и пошла за Мармеладова по безысходности, и о своей родной дочери Сонечке, вынужденной зарабатывать на панели из-за отсутствия средств к существованию.

   Мармеладов напивается, и Родион отводит его домой, где становится невольным свидетелем семейного скандала.

3. Раскольников находится в своей комнате, «крошечной клетушке», где читает письмо от матери. В нём женщина жалуется, что родная сестра Родиона Дуня была беспочвенно оскорблена и уволена Марфой Петровной Свидригайловой, у которой работала гувернанткой.

   Однако, после честного признания Аркадия Свидригайлова своей жене, бывшая хозяйка извинилась перед Дуней и представила её всем как девушку честную и благоразумную. Эта история привлекла внимание советника Петра Лужина, который посватался к Дуне.

   Между ними нет любви, да и разница в возрасте велика (Лужину 45 лет), но наличие у него «небольшого капитала» решает дело. Мать пишет, что скоро приедет вместе с Дуней в Петербург для подготовки к свадьбе.

4. Письмо матери производит на Родиона сильное впечатление. Он бесцельно шатается по улицам, размышляя о судьбе своей сестры. Он понимает, что причиной брака является только бедственное положение его родных и ищет пути, как помочь Дуне.

   Его размышления вновь приводят его к идее убийства процентщицы. Во время прогулки студент видит отвратительную сцену – к молоденькой пьяной девочке – подростку пристаёт какой-то хам.

   Раскольников вступается за неё, но его не отпускает мысль о том, что такая судьба ожидает многих бедных девушек. Студент направляется к своему другу по университету Разумихину за советом и помощью.

5. Разумихин обещает помочь Раскольникову найти частные уроки. Но Родион решает заняться этим после, «когда уже то будет кончено и когда все по-новому пойдет».

   По пути домой юноша заходит в харчевню перекусить и выпить рюмку водки, из-за которой пьянеет и засыпает прямо на улице под кустом. Дальше описывается «Сон Раскольникова про лошадь».

   Проснувшись в холодном поту, студент решает, что не готов к убийству – это ещё раз доказал его кошмар. Но по дороге он встречает Лизавету – нездоровую сестру Алёны Ивановны, с которой они проживают вместе.

   Раскольников слышит, как Лизавету зовут в гости и понимает, что завтра её дома не будет. Это приводит его к мысли, что наступает удачный момент для исполнения его «тайного дела» и что «все вдруг решено окончательно».

6. В главе рассказывается об истории знакомства Раскольникова с процентщицей. Его друг Покорев когда-то дал ему адрес старухи на случай, если понадобится что-то заложить за деньги.

   С первой же встречи процентщица вызывает у Раскольникова отвращение, ведь она наживается на людях, попавших в беду. Тем более он узнаёт о несправедливом отношении старухи к своей сестре, которая не здрава рассудком.

   Сидя в трактире, студент слышит разговор, где один из незнакомцев заявляет, что готов убить «старую ведьму», но не из-за наживы, а «из-за справедливости», и что такие люди недостойны жить на земле.

   Вернувшись в свою каморку Родион обдумывает своё решение и засыпает. Утром он встаёт с полной готовностью выполнить задуманное. Юноша пришивает к изнанке пальто петлю, чтобы можно было спрятать топор.

   Сам топор он крадёт в дворницкой. Достаёт спрятанный «заклад», который должен стать предлогом похода к старухе и решительно направляется в путь.

7. Раскольников дома у старухи. Процентщица, ничего не подозревая, пытается рассмотреть папиросницу, которую студент принёс для заклада и становится ближе к свету, спиной к своему убийце. В это время Раскольников поднимает топор и бьет им ей по голове.

   Старуха падает, а студент обшаривает карманы её одежды. Он достаёт ключи от сундука в спальне, открывает его и начинает собирать «богатства», набивая карманы своего пиджака и пальто. Внезапно возвращается Лизавета. Раскольников, не раздумывая, бросается на неё с топором.

   Только после этого юношу охватывает ужас от содеянного. Он пытается уничтожить следы, смывает кровь, но слышит, как к квартире кто-то подходит. В дверь звонят. Раскольников не отвечает. Пришедшие понимают, что у старухи что-то случилось и уходят за дворником.

   Переждав, пока на лестнице никого не останется, Раскольников направляется домой, где оставляет топор на прежнем месте, а сам бросается на кровать и впадает в беспамятство.

Часть 2

• Только в три часа дня Раскольников приходит в себя. Он близок к помешательству. Замечая, что на нём остались капли крови, Родион замывает испачканный сапог и придирчиво осматривает себя. После этого прячет украденные вещи, а сам вновь засыпает.

  Будит его стук дворника в дверь – юношу вызывают в полицию. В панике от ожидания обвинения в убийстве, студент направляется в отделение, однако там оказывается, что его вызвали по жалобе квартирной хозяйки из-за долга за жильё.

  В это время рядом происходит разговор об убийстве процентщицы. Услышав подробности, Родион падает в обморок.

• Вернувшись домой, Раскольников решает избавится от старухиных драгоценностей, «нагружает ими карманы» и идёт по направлению к Неве. Однако, опасаясь свидетелей, не выбрасывает их в воду, а находит глухой двор и прячет всё под камнем.

  При этом юноша не берёт ни копейки из кошелька, считая это «гадким». Раскольников идёт в гости к Разумихину. Тот замечает, что друг болен, находится в возбуждённом состоянии и предлагает помощь.

  Но Родион отказывается и в бреду возвращается домой, чуть не попав под коляску.

• Проведя в бреду несколько дней, Родион приходит в себя и видит в своей комнате Разумихина, кухарку квартирной хозяйки Настасью и незнакомого парня в кафтане. Парень оказывается артельщиком, который принёс перевод от матери – 35 рублей.

  Разумихин рассказывает, что во время болезни Раскольникова осматривал студент – медик Зосимов, однако ничего серьёзного не нашёл. Юноша волнуется, не сказал ли он чего лишнего в бреду и заставляет друга пересказывать свои высказывания.

  Поняв, что никто ни о чём не догадался, Раскольников вновь засыпает, а Разумихин решает купить на полученные деньги новую одежду для друга.

• Для очередного осмотра больного приходит Зосимов. Во время визита речь заходит об убийстве старухи и её сестры. Раскольников очень плохо реагирует на эти разговоры, но пытается это скрыть, отвернувшись к стене.

  Тем временем выясняется, что арестован красильщик Николай, который работал на ремонте соседской квартиры. Он принёс для расплаты в распивочной золотые серьги из сундука старухи.

  Николая задерживают по подозрению в убийстве процентщицы, но достоверных улик у полиции нет.

• В гости к Родиону заявляется Лужин – жених сестры Дуни. Раскольников упрекает мужчину в том, что тот хочет воспользоваться бедственным положением девушки и насильно женит её на себе.

  Лужин пытается оправдаться. Во время разговора поднимается и тема преступности. Происходит ссора. Лужин уходит, а друзья замечают, что Родиона ничего особо не волнует, «кроме одного пункта, от которого из себя выходит: убийство…».

• Оставшись один, Раскольников решает выйти на улицу. Надев новое платье, молодой человек бродит по улицам, заходит в трактир и встречает там Заметова – письмовыводителя в полицейском участке, который присутствовал при обмороке Родиона.

  Раскольников ведёт себя очень странно, хохочет, кривляется и почти напрямую признаётся в убийстве старухи. Выйдя из трактира, студент продолжает бесцельную прогулку по городу.

  Сам того не замечая, молодой человек подходит к дому старухи, где начинает вести разговоры о произошедшем и уходит только после окрика дворника.

• Раскольников видит толпу – лошадь раздавила человека. Родион узнаёт в пострадавшем старого Мармеладова. Очутившись у чиновника дома, Раскольников посылает за доктором и знакомится с Сонечкой.

  Доктор ничем не может помочь и, попросив прощения у дочери, Мармеладов умирает. Раскольников отдаёт вдове все оставшиеся деньги и возвращается домой, где его встречают приехавшие в гости мать и сестра. При виде их юноша теряет сознание.

Часть 3

1. Мать, обеспокоенная состоянием сына, хочет остаться ухаживать за ним. Но Родион не разрешает и начинает уговаривать Дуню не выходить за Лужина.

   Разумихин, который всё это время был в гостях, покорён красотой и грацией Дуни. Он обещает хороший уход за их сыном и братом и уговаривает женщин вернуться в гостиницу.

2. Разумихин не может забыть Дуню и направляется к ним в номера. Во время его визита заходит разговор о Лужине. Мать показывает письмо, в котором будущий жених просит о встречи, настаивая на отсутствии на ней Родиона.

   Также Лужин жалуется, что тот отдал все деньги матери Сонечке Мармеладовой, «девице отъявленного поведения». Женщины, вместе с Разумихиным, отправляются к Раскольникову.

3. Молодой человек чувствует себя лучше. Он сам рассказывает историю о погибшем Мармеладове и его дочери, а мать показывает ему письмо Лужина.

   Родиона обижает такое отношение Петра Петровича, но он советует родне поступать по своему разумению. Дуня признаётся в симпатии к Разумихину и настаивает на присутствии его и брата на встрече с Лужиным.

4. Соня Мармеладова приходит в комнату к Раскольникову, чтобы поблагодарить его за помощь и пригласить на похороны отца. Мать и Дуня знакомятся с девушкой. Соня выглядит жалко и чувствует себя смущённой.

   Раскольников соглашается прийти и предлагает проводить девушку домой. За всем этим наблюдает незнакомый мужчина, который оказывается её соседом Свидригайловым. Раскольников возвращается домой и, вместе с Разумихиным, направляется к следователю Порфирию Петровичу.

   У него друзья хотят узнать о судьбе серебряных часов Разумихина, которые были в закладе у убитой старухи. Раскольников, прекрасно зная, где часы, опять впадает в нервное возбуждение, громко смеётся и ведёт себя странно.

5. У следователя друзья застают Зосимова. Тот чем-то смущён и смотрит на Раскольникова в замешательстве. В процессе беседы выясняется, что Родион также входит в круг подозреваемых, так как был клиентом процентщицы.

   Следователь пытается выяснить, когда Родион последний раз посещал квартиру старухи. Разумихин отвечает, что тот был у неё три дня назад и друзья уходят. «Раскольников глубоко перевел дыхание…»

6. Возвращаясь домой друзья обсуждают встречу со следователем и его обвинения в адрес Родиона. Разумихин возмущён. Раскольников понимает, что Порфирий «не так глуп». Расставшись, Разумихин направился в гостиницу к Дуне, а Родион — домой.

   Он решает проверить, точно ли он всё перепрятал и не осталось ли чего от украденных вещей. Возле дома ему встречается незнакомец, который внезапно кричит в лицо «Убийца!» и скрывается.

   Раскольников поднимается в комнату, где начинает размышлять над содеянным и вновь заболевает. Проснувшись, обнаруживает в комнате мужчину, который представляется ему Аркадием Ивановичем Свидригайловым.

Часть 4

1. Свидригайлов рассказывает о смерти жены, и что она завещала Дуне три тысячи.

   Аркадий Иванович просит Раскольникова помочь встретится с сестрой, так как он хочет предложит ей свою руку и компенсацию за причинённые волнения. Раскольников отказывает в просьбе, и Свидригайлов уходит.

2. Раскольников и Разумихин идут на встречу в гостиницу. Туда же прибывает и Лужин. Он возмущён, что женщины не прислушались к его просьбе, отказывается обсуждать при Родионе свадьбу и упрекает Дуню в неблагодарности.

   Заходит разговор и о Свидригайлове. Лужин рассказывает некрасивую историю, в которой из-за того погибла молодая девушка. Называет Свидригайлова «самым развращенным и погибшим в пороках человеком из всех подобного рода людей».

   После, речь вновь заходит о Дуне, которую Лужин заставляет выбирать между собой и братом. Они ссорятся, и Лужин уходит.

3. После ухода Лужина все находятся в приподнятом настроении. Разумихин откровенно рад и уже строит планы на счастливую совместную жизнь с Дуней, тем более, что у неё теперь появились средства.

   Дуня не против. Родион простит друга приглядывать за матерью и сестрой и уходит к Сонечке.

4. Соня живёт очень бедно, однако на столе в её комнате Родион замечает «Новый завет». Девушка и юноша разговаривают о будущем, которое ждёт Соню. Её самопожертвование, кроткий нрав и вера в добро настолько поражают Раскольникова, что тот кланяется ей в ноги.

   Поступок смущает девушку, но Родион объясняет, что «я всему страданию человеческому поклонился». Перед уходом Раскольников обещает в следующий раз рассказать об убийстве старухи. Эти слова слышит Свидригайлов.

5. С утра Раскольников направляется в участок и требует встречи с Порфирием Петровичем – он хочет вернуть свои вещи, бывшие в залоге у старухи.

   Следователь вновь пытается допросить молодого человека, чем приводит того в бешенство. Раскольников требует прекратить его преследования или предъявить доказательства виновности.

6. В кабинет заходит странный человек. Это красильщик Николай. Видно, что он измучен и запуган и сразу признаётся в убийстве Алёны Ивановны и Лизаветы. Раскольников решает отправиться на поминки к Мармеладовым.

Часть 5

• Лужин зол на Родиона и винит того в срыве свадьбы. Его самолюбие уязвлено, и он решает во чтобы то ни стало отомстить юноше.

  Через своего соседа Лебезятникова Лужин знакомится с Сонечкой и предлагает ей деньги – червонец. Пока его план неясен, но понятно, что он задумал что-то подлое.

• Поминки у Катерины Ивановны прошли неспокойно. Вдова поссорилась с квартирной хозяйкой из-за «неправильных гостей» и та требует, чтобы Мармеладовы съезжали с квартиры. Во время ссоры появляется Лужин.
• Петр Петрович заявляет, что Сонечка украла у него сто рублей и это засвидетельствует его сосед Лебезятников. Девушка смущена и показывает деньги, пытаясь объяснить, что Лужин сам ей дал деньги и не сто, а лишь десять рублей.

  Однако девушку обыскивают и находят в кармане сотенный. Разгорается скандал. Лебезятников уверяет, что Лужин сам подсунул купюру девушке, вдова плачет, Лужин злится, хозяйка требует немедленного освобождения квартиры.

  Раскольников объясняет поступок Лужина желанием поссорить его с матерью и сестрой и, тем самым, заставить Дуню выйти за него.

• Раскольников разрывается между желанием открыться Соне и страхом наказания. В конце концов он говорит, что знаком с убийцей и что всё произошло случайно.

  Девушка догадывается обо всём, но обещает никогда не бросать Раскольникова и, в случае необходимости, даже пойти за ним на каторгу. Соня говорит, что Родиону нужно «страдание принять и искупить себя им» — то есть во всём признаться. В это время стучат в дверь.

• Это Лебезятников. Он рассказывает, что Катерине Ивановне отказали в помощи, она на грани нервного срыва и собирается побираться на улице вместе с детьми. Все выбегают на улицу, где находят вдову в возбуждённом состоянии.

  Она не слушает ничьи уговоры, кричит, бегает и, в итоге, падает с горловым кровотечением. Катерину Ивановну уносят в комнату Сонечки, где она и умирает. Свидригайлов обещает опеку над осиротевшими детьми, а Родиону признаётся, что слышал его разговор с Соней.

Часть 6

1. Раскольников понимает, что близится катастрофа. Вся его жизнь проходит как в тумане. Катерину Ивановну похоронили, Свидригайлов сдержал слово и всё оплатил. Разумихин просит объясниться Родиона по поводу его отношений с матерью и сестрой, но тот живёт только мыслями о своём разоблачении.
2. Следователь наносит визит Раскольникову. Он прямо заявляет, что подозревает юношу в убийстве, но даёт ему шанс прийти с повинной. Оказывается, это именно по наущению Порфирия Петровича незнакомец крикнул в лицо Раскольникову «Убийца!».

   Следователь хотел испытать реакцию подозреваемого. Уходя, Порфирий даёт ему два дня на размышления.

3. Раскольников встречается со Свидригайловым в трактире. Разговор заходит о покойной жене Свидригайлова, о Дуне и о том, что у него уже есть другая – молоденькая девушка, почти подросток.

   Тут же Аркадий Иванович хвастается связью с ещё одной девочкой, чем вызывает у Раскольникова недоумение и отвращение. Раскольников решает проследить за Свидригайловым.

4. Догнав Аркадия, Раскольников узнаёт, что тот подслушивал под дверью Сонечки и знает кто убийца. Свидригайлов советует Родиону бежать, предлагает даже денег на дорогу. Они расстаются. На улице Свидригайлов встречает Дуню и зовёт её к себе под предлогом рассказать ей что-то интересное.

   Зайдя в квартиру, Аркадий прямо говорит Дуне, что её брат убийца, но он может спасти его взамен на любовь и отношения. Авдотья не верит Свидригайлову и пытается уйти.

   Тот запугивает девушку и запирает комнату на ключ. Дуня достаёт пистолет и стреляет в мужчину. Происходит осечка, Свидригайлов отдаёт девушке ключ, забирает её револьвер и уходит.

5. Свидригайлов всю ночь провёл в трактирах, а утром заявился к Сонечке. Он дарит девушке три тысячи рублей для того, чтобы та устроила свою жизнь и говорит, что теперь Раскольникову либо смерть, либо на каторгу.

   Сонечка берёт деньги и просит Аркадия не рассказывать о своих подозрениях. Свидригайлов отправляется в гостиницу, пьёт и впадает в полубредовое состояние, где ему видится покончившая с собой по его вине девушка и остальные несчастные, которых он развратил.

   Аркадий просыпается, выходит на улицу и стреляется из пистолета Дуни.

6. Раскольников навещает сестру и мать, просит у них прощения, признаётся в своей любви и прощается с ними. Дуня соглашается, что нужно признаться в убийстве и, тем самым «смыть грех».

   Однако Родион не считает, что совершил преступление, так как поступил по — справедливости. Раскольников просит сестру не бросать мать и быть с Разумихиным и уходит.

7. Соня весь день ждёт Родиона, волнуясь, как бы он не сделал что-то с собой. Вечером юноша приходит к ней. Он просит нательный крестик и Сонечка надевает ему на шею свой простой, деревенский крест. Она собирается сопровождать его в пути.

   Однако Раскольников не хочет этого и отправляется один. Он идёт на перекрёсток, смешивается с толпой, падает на землю, плачет и целует её, как советовала ему Соня. После этого молодой человек идёт в полицейский участок и признаётся в двойном убийстве.

Эпилог

Роман в шести частях с эпилогом

Часть первая

I

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Раскольников не привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он так устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире, хоть бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.

Хозяин заведения был в другой комнате, но часто входил в главную, спускаясь в нее откуда-то по ступенькам, причем прежде всего выказывались его щегольские смазные сапоги с большими красными отворотами. Он был в поддевке и в страшно засаленном черном атласном жилете, без галстука, а все лицо его было как будто смазано маслом, точно железный замок. За застойкой находился мальчишка лет четырнадцати, и был другой мальчишка моложе, который подавал, если что спрашивали. Стояли крошеные огурцы, черные сухари и резанная кусочками рыба; все это очень дурно пахло. Было душно, так что было даже нестерпимо сидеть, и все до того было пропитано винным запахом, что, кажется, от одного этого воздуха можно было в пять минут сделаться пьяным.

Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми нам людьми, которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем слово. Такое точно впечатление произвел на Раскольникова тот гость, который сидел поодаль и походил на отставного чиновника. Молодой человек несколько раз припоминал потом это первое впечатление и даже приписывал его предчувствию. Он беспрерывно взглядывал на чиновника, конечно, и потому еще, что и сам тот упорно смотрел на него, и видно было, что тому очень хотелось начать разговор. На остальных же, бывших в распивочной, не исключая и хозяина, чиновник смотрел как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого высокомерного пренебрежения, как бы на людей низшего положения и развития, с которыми нечего ему говорить. Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Но что-то было в нем очень странное; во взгляде его светилась как будто даже восторженность, - пожалуй, был и смысл и ум, - но в то же время мелькало как будто и безумие. Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами. Одна только еще держалась кое-как, и на нее-то он и застегивался, видимо желая не удаляться приличий. Из-под нанкового жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо было выбрито, по-чиновничьи, но давно уже, так что уже густо начала выступать сизая щетина. Да и в ухватках его действительно было что-то солидно-чиновничье. Но он был в беспокойстве, ерошил волосы и подпирал иногда, в тоске, обеими руками голову, положа продранные локти на залитый и липкий стол. Наконец он прямо посмотрел на Раскольникова и громко и твердо проговорил:

А осмелюсь ли, милостивый государь мой, обратиться к вам с разговором приличным? Ибо хотя вы и не в значительном виде, но опытность моя отличает в вас человека образованного и к напитку непривычного. Сам всегда уважал образованность, соединенную с сердечными чувствами, и, кроме того, состою титулярным советником. Мармеладов - такая фамилия; титулярный советник. Осмелюсь узнать, служить изволили?

Нет, учусь... - отвечал молодой человек, отчасти удивленный и особенным витиеватым тоном речи, и тем, что так прямо, в упор, обратились к нему. Несмотря на недавнее мгновенное желание хотя какого бы ни было сообщества с людьми, он при первом, действительно обращенном к нему слове вдруг ощутил свое обычное неприятное и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности.

Студент, стало быть, или бывший студент! - вскричал чиновник, - так я и думал! Опыт, милостивый государь, неоднократный опыт! - и в знак похвальбы он приложил палец ко лбу. - Были студентом или происходили ученую часть! А позвольте... - Он привстал, покачнулся, захватил свою посудинку, стаканчик, и подсел к молодому человеку, несколько от него наискось. Он был хмелен, но говорил речисто и бойко, изредка только местами сбиваясь немного и затягивая речь. С какою-то даже жадностию накинулся он на Раскольникова, точно целый месяц тоже ни с кем не говорил.

Милостивый государь, - начал он почти с торжественностию, - бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета - порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтобы тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя. И отсюда питейное! Милостивый государь, месяц назад тому супругу мою избил господин Лебезятников, а супруга моя не то что я! Понимаете-с? Позвольте еще вас спросить, так, хотя бы в виде простого любопытства: изволили вы ночевать на Неве, на сенных барках?

Нет, не случалось, - отвечал Раскольников. - Это что такое?

Ну-с, а я оттуда, и уже пятую ночь-с...

Он налил стаканчик, выпил и задумался. Действительно, на его платье и даже в волосах кое-где виднелись прилипшие былинки сена. Очень вероятно было, что он пять дней не раздевался и не умывался. Особенно руки были грязны, жирные, красные, с черными ногтями.

Его разговор, казалось, возбудил общее, хотя и ленивое внимание. Мальчишки за стойкой стали хихикать. Хозяин, кажется, нарочно сошел из верхней комнаты, чтобы послушать "забавника", и сел поодаль, лениво, но важно позевывая. Очевидно, Мармеладов был здесь давно известен. Да и наклонность к витиеватой речи приобрел, вероятно, вследствие привычки к частым кабачным разговорам с различными незнакомцами. Эта привычка обращается у иных пьющих в потребность, и преимущественно у тех из них, с которыми дома обходятся строго и которыми помыкают. Оттого-то в пьющей компании они и стараются всегда как будто выхлопотать себе оправдание, а если можно, то даже и уважение.

Забавник! - громко проговорил хозяин. - А для ча не работаешь, для ча не служите, коли чиновник?

Для чего я не служу, милостивый государь, - подхватил Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову, как будто это он ему задал вопрос, - для чего не служу? А разве сердце у меня не болит о том, что я пресмыкаюсь втуне? Когда господин Лебезятников, тому месяц назад, супругу мою собственноручно избил, а я лежал пьяненькой, разве я не страдал? Позвольте, молодой человек, случалось вам... гм... ну хоть испрашивать денег взаймы безнадежно?

Случалось... то есть как безнадежно?

То есть безнадежно вполне-с, заранее зная, что из сего ничего не выйдет. Вот вы знаете, например, заранее и досконально, что сей человек, сей благонамереннейший и наиполезнейший гражданин, ни за что вам денег не даст, ибо зачем, спрошу я, он даст? Ведь он знает же, что я не отдам. Из сострадания? Но господин Лебезятников, следящий за новыми мыслями, объяснял намедни, что сострадание в наше время даже наукой воспрещено и что так уже делается в Англии, где политическая экономия. Зачем же, спрошу я, он даст? И вот, зная вперед, что не даст, вы все-таки отправляетесь в путь и...

Для чего же ходить? - прибавил Раскольников.

А коли не к кому, коли идти больше некуда! Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти! Когда единородна дочь моя в первый раз по желтому билету пошла, и я тоже тогда пошел... (ибо дочь моя по желтому билету живет-с...) - прибавил он в скобках, с некоторым беспокойством смотря на молодого человека. - Ничего, милостивый государь, ничего! - поспешил он тотчас же, и по-видимому спокойно, заявить, когда фыркнули оба мальчишки за стойкой и улыбнулся сам хозяин. - Ничего-с! Сим покиванием глав не смущаюсь, ибо уже всем все известно и все тайное становиться явным; и не с презрением, а со смирением к сему отношусь. Пусть! пусть! "Се человек!" Позвольте, молодой человек: можете ли вы... Но нет, изъяснить сильнее и изобразительнее: не можете ли вы, а осмелитесь ли вы, взирая в сей час на меня, сказать утвердительно, что я не свинья?

Молодой человек не отвечал ни слова.

Ну-с, - продолжал оратор, солидно и даже с усиленным на этот раз достоинством переждав опять последовавшее в комнате хихикание. - Ну-с, я пусть свинья, а она дама! Я звериный образ имею, а Катерина Ивановна, супруга моя, - особа образованная и урожденная штаб-офицерская дочь. Пусть, пусть я подлец, она же и сердца высокого, и чувств, облагороженных воспитанием, исполнена. А между тем... о, если б она пожалела меня! Милостивый государь, милостивый государь, ведь надобно же, чтоб у всякого человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели! А Катерина Ивановна дама хотя и великодушная, но несправедливая... И хотя я и сам понимаю, что когда она и вихры мои дерет, то дерет их не иначе как от жалости сердца (ибо, повторяю без смущения, она дерет мне вихры, молодой человек, - подтвердил он с сугубым достоинством, услышав опять хихиканье), но, боже, что если б она хотя один раз... Но нет! нет! все сие втуне, и нечего говорить! нечего говорить!.. ибо и не один раз уже бывало желаемое, и не один уже раз жалели меня, но... такова уже черта моя, а я прирожденный скот!

Еще бы! - заметил, зевая, хозяин.

Мармеладов решительно стукнул кулаком по столу.

Такова уж черта моя! Знаете ли, знаете ли вы, государь мой, что я даже чулки ее пропил? Не башмаки-с, ибо это хотя сколько-нибудь походило бы на порядок вещей, а чулки, чулки ее пропил-с! Косыночку ее из козьего пуха тоже пропил, дареную, прежнюю, ее собственную, не мою; а живем мы в холодном угле, и она в эту зиму простудилась и кашлять пошла, уже кровью. Детей же маленьких у нас трое, и Катерина Ивановна в работе с утра до ночи скребет и моет и детей обмывает, ибо к чистоте с измалетства привыкла, а с грудью слабою и к чахотке наклонною, и я это чувствую. Разве я не чувствую? И чем более пью, тем более и чувствую. Для того и пью, что в питии сем сострадания и чувства ищу. Не веселья, а единой скорби ищу... Пью, ибо сугубо страдать хочу! - И он, как бы в отчаянии, склонил на стол голову.

Молодой человек, - продолжал он, восклоняясь опять, - в лице вашем я читаю как бы некую скорбь. Как вошли, и прочел ее, а потому тотчас же и обратился к вам. Ибо, сообщая вам историю жизни моей, не на позорище себя выставлять хочу перед сими празднолюбцами, которым и без того все известно, а чувствительного и образованного человека ищу. Знайте же, что супруга моя в благородном губернском дворянском институте воспитывалась и при выпуске с шалью танцевала при губернаторе и при прочих лицах, за что золотую медаль и похвальный лист получила. Медаль... ну медаль-то продали... уж давно... гм... похвальный лист до сих пор у них в сундуке лежит, и еще недавно его хозяйке показывала. И хотя с хозяйкой у ней наибеспрерывнейшие раздоры, но хоть перед кем-нибудь погордиться захотелось и сообщить о счастливых минувших днях. И я не осуждаю, не осуждаю, ибо сие последнее у ней и осталось в воспоминаниях ее, а прочее все пошло прахом! Да, да; дама горячая, гордая и непреклонная. Пол сама моет и на черном хлебе сидит, а неуважения к себе не допустит. Оттого и господину Лебезятникову грубость его не захотела спустить, и когда прибил ее за то господин Лебезятников, то не столько от побоев, сколько от чувства в постель слегла. Вдовой уже взял ее, с троими детьми, мал мала меньше. Вышла замуж за первого мужа, за офицера пехотного, по любви, и с ним бежала из дому родительского. Мужа любила чрезмерно, но в картишки пустился, под суд попал, с тем и помер. Бивал он ее под конец; а она хоть и не спускала ему, о чем мне доподлинно и по документам известно, но до сих пор вспоминает его со слезами и меня им корит, и я рад, я рад, ибо хотя в воображениях своих зрит себя когда-то счастливой. И осталась она после него с тремя малолетними детьми в уезде далеком и зверском, где и я тогда находился, и осталась в такой нищете безнадежной что я хотя и много видал приключений различных, но даже и описать не в состоянии. Родные же все отказались. Да и горда была, чересчур горда... И тогда-то милостивый государь, тогда я, тоже вдовец, и от первой жены четырнадцатилетнюю дочь имея, руку свою предложил, ибо не мог смотреть на такое страдание. Можете судить потому, до какой степени ее бедствия доходили, что она, образованная и воспитанная и фамилии известной, за меня согласилась пойти! Но пошла! Плача и рыдая и руки ломая - пошла! Ибо некуда было идти. Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? Нет! Этого вы еще не понимаете... И целый год я обязанность свою исполнял благочестиво и свято и не касался сего (он ткнул пальцем на полуштоф), ибо чувство имею. Но и сим не мог угодить; а тут места лишился, и тоже не по вине, а по изменению в штатах, и тогда прикоснулся!.. Полтора года уже будет назад, как очутились мы наконец, после странствий и многочисленных бедствий, в сей великолепной и украшенной многочисленными памятниками столице. И здесь я место достал... Достал и опять потерял. Понимаете-с? Тут уже по собственной вине потерял, ибо черта моя наступила... Проживаем же теперь в угле, у хозяйки Амалии Федоровны Липпевехзель, а чем живем и чем платим, не ведаю. Живут же там многие и кроме нас... Содом-с, безобразнейший... гм... да... А тем временем возросла и дочка моя, от первого брака, и что только вытерпела она, дочка моя, от мачехи своей, возрастая, о том я умалчиваю. Ибо хотя Катерина Ивановна и преисполнена великодушных чувств, но дама горячая и раздраженная, и оборвет... Да-с! Ну да нечего вспоминать о том! Воспитания, как и представить можете, Соня не получила. Пробовал я с ней, года четыре тому, географию и всемирную историю проходить; но как я сам в познании сем был некрепок, да и приличных к тому руководств не имелось, ибо какие имевшиеся книжки... гм!.. ну, их уже теперь и нет, этих книжек, то тем и кончилось все обучение. На Кире Персидском остановились. Потом, уже достигнув зрелого возраста, прочла она несколько книг содержания романического, да недавно еще, через посредство господина Лебезятникова, одну книжку - "Физиологию" Льюиса, изволите знать-с? - с большим интересом прочла и даже нам отрывочно вслух сообщала: вот и все ее просвещение. Теперь же обращусь к вам, милостивый государь мой, сам от себя с вопросом приватным: много ли может, по-вашему, бедная, но честная девица честным трудом заработать?.. Пятнадцать копеек в день, сударь, не заработает, если честна и не имеет особых талантов, да и то рук не покладая работавши! Да и то статский советник Клопшток, Иван Иванович, - изволили слышать? - не только денег за шитье полдюжины голландских рубах до сих пор не отдал, но даже с обидой погнал ее, затопав ногами и обозвав неприлично, под видом будто бы рубашечный ворот сшит не по мерке и косяком. А тут ребятишки голодные... А тут Катерина Ивановна, руки ломая, по комнате ходит, да красные пятна у ней на щеках выступают, - что в болезни этой и всегда бывает: "Живешь, дескать, ты, дармоедка, у нас, ешь и пьешь и теплом пользуешься", а что тут пьешь и ешь, когда и ребятишки-то по три дня корки не видят! Лежал я тогда... ну, да уж что! лежал пьяненькой-с, и слышу, говорит моя Соня (безответная она, и голосок у ней такой кроткий... белокуренькая, личико всегда бледненькое, худенькое), говорит: "Что ж, Катерина Ивановна, неужели же мне на такое дело пойти?" А уж Дарья Францевна, женщина злонамеренная и полиции многократно известная, раза три через хозяйку наведывалась. "А что ж, - отвечает Катерина Ивановна, в пересмешку, - чего беречь? Эко сокровище!" Но не вините, не вините, милостивый государь, не вините! Не в здравом рассудке сие сказано было, а при взволнованных чувствах, в болезни и при плаче детей не евших, да и сказано более ради оскорбления, чем в точном смысле... Ибо Катерина Ивановна такого уж характера, и как расплачутся дети, хоть бы и с голоду, тотчас же их бить начинает. И вижу я, эдак часу в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик и с квартиры отправилась, а в девятом часу и назад обратно пришла. Пришла, и прямо к Катерине Ивановне, и на стол перед ней тридцать целковых молча выложила. Ни словечка при этом не вымолвила, хоть бы взглянула, а взяла только наш большой драдедамовый зеленый платок (общий такой у нас платок есть, драдедамовый), накрыла им совсем голову и лицо и легла на кровать, лицом к стенке, только плечики да тело все вздрагивают... А я, как и давеча, в том же виде лежал-с... И видел я тогда, молодой человек, видел я, как затем Катерина Ивановна, также ни слова не говоря, подошла к Сонечкиной постельке и весь вечер в ногах у ней на коленках простояла, ноги ей целовала, встать не хотела, а потом так обе и заснули вместе, обнявшись... обе... обе... да-с... а я... лежал пьяненькой-с.

С тех пор, государь мой, - продолжал он после некоторого молчания, - с тех пор, по одному неблагоприятному случаю и по донесению неблагонамеренных лиц, - чему особенно способствовала Дарья Францевна, за то будто бы, что ей в надлежащем почтении манкировали, - с тех пор дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться. Ибо и хозяйка, Амалия Федоровна, того допустить не хотела (а сама же прежде Дарье Францевне способствовала), да и господин Лебезятников... гм... Вот за Соню-то и вышла у него эта история с Катериною Ивановной. Сначала сам добивался от Сонечки, а тут и в амбицию вдруг вошли: "Как, дескать, я, такой просвещенный человек, в одной квартире с таковскою буду жить?" А Катерина Ивановна не спустила, вступилась... ну и произошло... И заходит к нам Сонечка теперь более в сумерки, и Катерину Ивановну облегчает, и средства посильные доставляет. Живет же на квартире у портного Капернаумова, квартиру у них снимает, а Капернаумов хром и косноязычен, и все многочисленнейшее семейство его тоже косноязычное. И жена его тоже косноязычная... В одной комнате помещаются, а Соня свою имеет особую, с перегородкой... Гм, да... Люди беднейшие и косноязычные... да... Только встал я тогда поутру-с, одел лохмотья мои, воздел руки к небу и отправился к его превосходительству Ивану Афанасьевичу. Его превосходительство Ивана Афанасьевича изволите знать?.. Нет? Ну так божия человека не знаете! Это - воск... воск перед лицом господним; яко тает воск!.. Даже прослезились, изволив все выслушать. "Ну, говорит, Мармеладов, раз уже ты обманул мои ожидания... Беру тебя еще раз на личную свою ответственность, - так и сказали, - помни, дескать, ступай!" Облобызал я прах ног его, мысленно, ибо взаправду не дозволили бы, бывши сановником и человеком новых государственных и образованных мыслей; воротился домой, и как объявил, что на службу опять зачислен и жалование получаю, что тогда было!..

Мармеладов опять остановился в сильном волнении. В это время вошла с улицы целая партия пьяниц, уже и без того пьяных, и раздались у входа звуки нанятой шарманки и детский, надтреснутый семилетний голосок, певший "Хуторок". Стало шумно. Хозяин и прислуга занялись вошедшими. Мармеладов, не обращая внимания на вошедших, стал продолжать рассказ. Он, казалось уже сильно ослаб, но чем более хмелел, тем становился словоохотнее. Воспоминания о недавнем успехе по службе как бы оживили его и даже отразились на лице его каким-то сиянием. Раскольников слушал внимательно.

Было же это, государь мой, назад пять недель. Да... Только что узнали они обе, Катерина Ивановна и Сонечка, господи, точно я в царствие божие переселился. Бывало, лежи, как скот, только брань! А ныне: на цыпочках ходят, детей унимают: "Семен Захарыч на службе устал, отдыхает, тш!" Кофеем меня перед службой поят, сливки кипятят! Сливок настоящих доставать начали, слышите! И откуда они сколотились мне на обмундировку приличную, одиннадцать рублей пятьдесят копеек, не понимаю? Сапоги, манишки коленкоровые - великолепнейшие, вицмундир, все за одиннадцать с полтиной состряпали в превосходнейшем виде-с. Пришел я в первый день поутру со службы, смотрю: Катерина Ивановна два блюда сготовила, суп и солонину под хреном, о чем и понятия до сих пор не имелось. Платьев-то нет у ней никаких... то есть никаких-с, а тут точно в гости собралась, приоделась, и не то чтобы что-нибудь, а так, из ничего всё сделать сумеют: причешутся, воротничок там какой-нибудь чистенький, нарукавнички, ан совсем другая особа выходит, и помолодела, и похорошела. Сонечка, голубка моя, только деньгами способствовала, а самой, говорит, мне теперь, до времени, у вас часто бывать неприлично, так разве, в сумерки чтобы никто не видал. Слышите, слышите? Пришел я после обеда заснуть, так что ж бы вы думали, ведь не вытерпела Катерина Ивановна: за неделю еще с хозяйкой, с Амалией Федоровной, последним образом перессорились, а тут на чашку кофею позвала. Два часа просидели и всё шептались: "Дескать, как теперь Семен Захарыч на службе и жалование получает, и к его превосходительству сам являлся, и его превосходительство сам вышел, всем ждать велел, а Семена Захарыча мимо всех за руку в кабинет провел". Слышите, слышите? "Я, конечно, говорит, Семен Захарыч, помня ваши заслуги, и хотя вы и придерживались этой легкомысленной слабости, но как уж вы теперь обещаетесь, и что сверх того без вас у нас худо пошло (слышите, слышите!), то и надеюсь, говорит, теперь на ваше благородное слово", то есть все это, я вам скажу, взяла да и выдумала, и не то чтоб из легкомыслия, для одной похвальбы-с! Нет-с, сама всему верит, собственным воображениями сама себя тешит ей-богу-с! И я не осуждаю: нет, этого я не осуждаю!.. Когда же, шесть дней назад, я первое жалованье мое - двадцать три рубля сорок копеек - сполна принес, малявочкой меня назвала: "Малявочка, говорит, ты эдакая!" И наедине-с, понимаете ли? Ну уж что, кажется, во мне за краса, и какой я супруг? Нет, ущипнула за щеку: "Малявочка ты эдакая!" - говорит.

Мармеладов остановился, хотел было улыбнуться, но вдруг подбородок его запрыгал. Он, впрочем, удержался. Этот кабак, развращенный вид, пять ночей на сенных барках и штоф, а вместе с тем эта болезненная любовь к жене и семье сбивали его слушателя с толку. Раскольников слушал напряженно, но с ощущением болезненным. Он досадовал, что зашел сюда.

Милостивый государь, милостивый государь! - воскликнул Мармеладов, оправившись, - о государь мой, вам, может быть, все это в смех, как и прочим, и только беспокою я вас глупостию всех этим мизерных подробностей домашней жизни моей, ну а мне не в смех! Ибо я все это могу чувствовать. И в продолжение всего того райского дня моей жизни и всего того вечера я и сам в мечтаниях летучих препровождал: и то есть как я это все устрою и ребятишек одену, и ей спокой дам, и дочь мою единородную от бесчестья в лоно семьи возвращу... И многое, многое... Позволительно, сударь. Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому), к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все! Пятый день из дома, и там меня ищут, и службе конец, и вицмундир в распивочной у Египетского моста лежит, взамен чего и получил сие одеяние... и всему конец!

Мармеладов стукнул себя кулаком по лбу, стиснул зубы, закрыл глаза и крепко оперся локтем на стол. Но через минуту лицо его вдруг изменилось, и с каким-то напускным лукавством и выделанным нахальством взглянул на Раскольникова, засмеялся и проговорил:

А сегодня у Сони был, на похмелье ходил просить! Хе-хе-хе!

Неужели дала? - крикнул кто-то со стороны из вошедших, крикнул и захохотал во всю глотку.

Вот этот самый полуштоф-с на ее деньги и куплен, - произнес Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову. - Тридцать копеек вынесла, своими руками, последние, все что было, сам видел... Ничего не сказала, только молча на меня посмотрела... Так не на земле, а там... о людях тоскуют, плачут, а не укоряют, не укоряют! А это больней-с, больней-с, когда не укоряют!.. Тридцать копеек, да-с. А ведь и ей теперь они нужны, а? Как вы думаете, сударь мой дорогой? Ведь она теперь чистоту наблюдать должна. Денег стоит сия чистота, особая-то, понимаете? Понимаете ли, сударь, что значит сия чистота? Ну-с, а я вот, кровный-то отец, тридцать-то эти копеек и стащил себе на похмелье! И пью-с! И уж пропил-с!.. Ну, кто же такого, как я, пожалеет? ась? Жаль вам теперь меня, сударь, аль нет? Говорите, сударь, жаль али нет? Хе-хе-хе-хе!

Он хотел было налить, но уже нечего было. Полуштоф был пустой.

Да чего тебя жалеть-то? - крикнул хозяин, очутившийся опять подле них.

Раздался смех и даже ругательства. Смеялись и ругались слушавшие и неслушавшие, так, глядя только на одну фигуру отставного чиновника.

Жалеть! зачем меня жалеть! - вдруг возопил Мармеладов, вставая с протянутою вперед рукой, в решительном вдохновении, как будто только и ждал этих слов. - Зачем жалеть, говоришь ты? Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. Приидет в тот день и спросит: "А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?" И скажет: "Прииди! Я уже простил тебя раз... Простил тебя раз... Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много..." И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит... Я это давеча, как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных... И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: "Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!" И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: "Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!" И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: "Господи! почто сих приемлеши?" И скажет: "Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего..." И прострет к нам руце свои, и мы припадем... и заплачем... и всё поймем! Тогда всё поймем!.. и все поймут... и Катерина Ивановна... и она поймет... Господи, да приидет царствие твое!

И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись. Слова его произвели некоторое впечатление; на минуту воцарилось молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства:

Рассудил!

Заврался!

Чиновник!

И проч. и проч.

Пойдемте, сударь, - сказал вдруг Мармеладов, поднимая голову и обращаясь к Раскольникову, - доведите меня... Дом Козеля, на дворе. Пора... к Катерине Ивановне...

Раскольникову давно уже хотелось уйти; помочь же ему он и сам думал. Мармеладов оказался гораздо слабее ногами, чем в речах, и крепко оперся на молодого человека. Идти было шагов двести-триста. Смущение и страх все более и более овладевали пьяницей по мере приближения к дому.

Я не Катерины Ивановны теперь боюсь, - бормотал он в волнении, - и не того, что она мне волосы драть начнет. Что волосы!.. вздор волосы! Это я говорю! Оно даже и лучше, коли драть начнет, а я не того боюсь... я... глаз ее боюсь... да... глаз... Красных пятен на щеках тоже боюсь... и еще - ее дыхания боюсь... Видал ты, как в этой болезни дышат... при взволнованных чувствах? Детского плача тоже боюсь... Потому как если Соня не накормила, то... уж и не знаю что! не знаю! А побоев не боюсь... Знай, сударь, что мне таковые побои не токмо не в боль, но и в наслаждение бывают... Ибо без сего я и сам не могу обойтись. Оно лучше. Пусть побьет, душу отведет... оно лучше... А вот и дом. Козеля дом. Слесаря, немца, богатого... веди!

Они вошли со двора и прошли в четвертый этаж. Лестница чем дальше, тем становилась темнее. Было уже почти одиннадцать часов, и хотя в эту пору в Петербурге нет настоящей ночи, но на верху лестницы было очень темно.

Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной; всю ее было видно из сеней. Все было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье. Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый. На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике. Выходило, что Мармеладов помещался в особой комнате, а не в углу, но комната его была проходная. Дверь в дальнейшие помещения или клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена. Там было шумно и крикливо. Хохотали. Кажется, играли в карты и пили чай. Вылетали иногда слова самые нецеремонные.

Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками. Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала. Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. Раскольникову она показалась лет тридцати, и действительно была не пара Мармеладову... Входящих она не слушала и не видела. В комнате было душно, но окна она не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла. Самая маленькая девочка, лет шести, спала на полу, как-то сидя, скорчившись и уткнув голову в диван. Мальчик, годом старше ее, весь дрожал в углу и плакал. Его, вероятно, только что прибили. Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его шею своею длинною, высохшею как спичка рукой. Она, кажется, унимала его, что-то шептала ему, всячески сдерживала, чтоб он как-нибудь опять не захныкал, и в то же время со страхом следила за матерью своими большими-большими темными глазами, которые казались еще больше на ее исхудавшем и испуганном личике. Мармеладов, не входя в комнату, стал в самых дверях на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед. Женщина, увидев незнакомого, рассеянно остановилась перед ним, на мгновение очнувшись и как бы соображая: зачем это он вошел? Но, верно, ей тотчас же представилось, что он идет в другие комнаты, так как ихняя была проходная. Сообразив это и не обращая уже более на него внимания, она пошла к сенным дверям, чтобы притворить их, и вдруг вскрикнула, увидев на самом пороге стоящего на коленках мужа.

А! - закричала она в исступлении, - воротился! Колодник! Изверг!.. А где деньги? Что у тебя в кармане, показывай! И платье не то! где твое платье? где деньги? говори!..

И она бросились его обыскивать. Мармеладов тотчас же послушно и покорно развел руки в стороны, чтобы тем облегчить карманный обыск. Денег не было ни копейки.

Где же деньги? - кричала она. - О господи, неужели же он все пропил! Ведь двенадцать целковых в сундуке оставалось!.. - и вдруг, в бешенстве, она схватила его за волосы и потащила в комнату. Мармеладов сам облегчал ее усилия, смиренно ползя за нею на коленках.

И это мне в наслаждение! И это мне не в боль, а в на-слаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, - выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна как лист.

Пропил! все, все пропил! - кричала в отчаянии бедная женщина, - и платье не то! Голодные, голодные! (и, ломая руки, она указывала на детей). О, треклятая жизнь! А вам, вам не стыдно, - вдруг набросилась она на Раскольникова, - из кабака! Ты с ним пил? Ты тоже с ним пил! Вон!

Молодой человек поспешил уйти, не говоря ни слова. К тому же внутренняя дверь отворилась настежь, и из нее выглянуло несколько любопытных. Протягивались наглые смеющиеся головы с папиросками и трубками, в ермолках. Виднелись фигуры в халатах и совершенно нараспашку, в летних до неприличия костюмах, иные с картами в руках. Особенно потешно смеялись они, когда Мармеладов, таскаемый за волосы, кричал, что это ему в наслаждение. Стали даже входить в комнату; послышался, наконец, зловещий визг: это продиралась вперед сама Амалия Липпевехзель, чтобы произвести распорядок по-свойски и в сотый раз испугать бедную женщину ругательским приказанием завтра же очистить квартиру. Уходя, Раскольников успел просунуть руку в карман, загреб сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного в распивочной рубля, и неприметно положил на окошко. Потом уже на лестнице он одумался и хотел было воротиться.

"Ну что это за вздор такой я сделал, - подумал он, - тут у них Соня есть, а мне самому надо". Но рассудив, что взять назад уже невозможно и что все-таки он и без того бы не взял, он махнул рукой и пошел на свою квартиру. "Соне помадки ведь тоже нужно, - продолжал он, шагая по улице, и язвительно усмехнулся, - денег стоит сия чистота... Гм! А ведь Сонечка-то, пожалуй, сегодня и сама обанкрутится, потому тот же риск, охота по красному зверю... золотопромышленность... вот они все, стало быть, и на бобах завтра без моих-то денег... Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! и пользуются! Вот ведь пользуются же! И привыкли. Поплакали, и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает!"

Он задумался.

Ну а коли я соврал, - воскликнул он вдруг невольно, - коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное все - предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..