Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Журнал «Вестник Европы» принадлежит к числу немногих долговременных русских изданий: он выходил почти тридцать лет, с 1802 по 1830 г., и направление его за этот срок, естественно, не раз изменялось. Задумал выпускать «Вестник Европы» московский книгопродавец И. В. Попов, пригласивший на пост редактора H. М. Карамзина. В течение двух лет Карамзин руководил изданием журнала, получая три тысячи рублей в год; в истории русской журналистики это первый случай оплаты редакторского труда.

«Вестник Европы» был двухнедельным общественно-политическим и литературным журналом, рассчитанным на более или менее широкие круги дворянских читателей в столицах и провинции.

При Карамзине «Вестник Европы» состоял из отделов: «Литература и смесь» и «Политика». Большой заслугой редактора было выделение «Политики» в самостоятельный отдел: Карамзин угадывал запросы читателя, желавшего видеть в журнале не только литературное периодическое издание, но и общественно-политический орган, способный объяснить факты и явления современности. В отделе помещались статьи и заметки политического характера, касавшиеся не только Европы, но и России, политические обозрения, переведенные Карамзиным или им самим написанные, речи государственных деятелей, манифесты, отчеты, указы, письма и т. д.

Составление и редактирование политического отдела полностью лежало на Карамзине, и он делал все для того, чтобы этот отдел стал ведущим в журнале. Благодаря его стараниям статьи и сообщения отличались как свежестью и полнотой материала, так и живостью изложения. И это сразу же оценили современники. Намеченный первоначально тираж в 600 экземпляров был увеличен вдвое – и то едва удовлетворил желавших подписаться. Такой необыкновенный для своего времени успех «Вестника Европы» В. Г. Белинский объяснял способностью Карамзина как редактора и журналиста «следить за современными политическими событиями и передавать их увлекательно» 46 . Белинский в заслугу Карамзину ставил «умное, живое передавание политических новостей столь интересных в то время» (IX, 678). Он писал, что Карамзин составлял книжки «Вестника Европы» «умно, ловко и талантливо» поэтому их «зачитывали до лоскутков» (VI, 459).

Неоднократно подчеркивая важную роль Карамзина в формировании русской читающей публики («он создал в России многочисленный в сравнении с прежним класс читателей, создал, можно сказать, нечто вроде публики» – IX, 678), Белинский имел в виду и уменье Карамзина как редактора и журнального сотрудника устанавливать тесные контакты журнала с читателями.

Наряду с переводами из иностранных авторов и периодических изданий в отделе «Литература и смесь» помешались художественные произведения в стихах и прозе русских писателей. Карамзин привлек к сотрудничеству Г. Р. Державина, M. M. Хераскова, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, И. И. Дмитриева, В. Л. Пушкина, В. А. Жуковского и часто сам выступал на страницах журнала (повести: «Моя исповедь», «Рыцарь нашего времени», «Марфа-посадница» и другие, а также публицистические статьи). Материалами этого отдела определялась литературная позиция «Вестника Европы» – защита сентиментализма.

В отличие от «Московского журнала» Карамзина в «Вестнике Европы» не было отдела критики. Редактор мотивировал его отсут­ствие, во-первых, нежеланием наживать врагов среди писателей, а во-вторых тем, что серьезная, строгая критика возможна только при богатстве литературы, в России еще не достигнутом.

Оценка «Вестником Европы» современной европейской политической жизни дана в программной статье Карамзина «Всеобщее обозрение», которой открывался отдел «Политики» в первом номере журнала за 1802 г. Карамзин решительно осуждает «ужасную» французскую революцию, якобинскую диктатуру называет «опасной и безрассудной», он с удовлетворением отмечает, что Франция, «несмотря на имя и некоторые республиканские формы своего правления, есть теперь в самом деле не что иное, как истинная монархия». Наполеону Бонапарту, провозгласившему себя верховным консулом Франции, Карамзин ставит в заслугу подавление французской революции; и в то же время он призывает Бонапарта дать свободу Швейцарии, «уничтоженную безрассудными французскими директорами».

Почему же Карамзин, утверждавший необходимость монархического правления для Франции и России, защищает право Швейцарии на республику? Дело в том, что он, как и некоторые французские просветители (в частности, Руссо), характер государственного устройства страны ставил в зависимость от ее территориальной протяженности: по их мнению, большим странам наиболее удобна и необходима просвещенная монархия, малым – республика. Эти две формы государственного устройства противопоставлялись третьей – «деспотии», которая в политических теориях французских просветителей (и у Карамзина) считалась неразумной, тормозящей прогрессивное развитие человечества.

Как и многие его современники, Карамзин тяжело переживал деспотизм павловского правления, как и они, поверил либеральным речам Александра I и приветствовал царя. Он начал издавать «Вестник Европы» в духе либеральных веяний своего времени, восхваляя в деятельности правительства все то, что способствует превращению России из деспотии в просвещенную монархию. Защищая незыблемость крепостного душевладения, Карамзин в то же время призывал помещиков быть гуманными и великодушными в обращении со своими крестьянами; он наивно верил в возможность подобного рода отношений в условиях крепостной России.

Возьмем для примера статью Карамзина «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» (1802, № 12). Эта статья обычно приводится для доказательства того, что автор ее был оголтелым реакционером и крепостником. По существу же Карамзин здесь рисует просвещенную монархию в ее идеале. Тирания помещиков над крестьянами постепенно исчезнет под влиянием просвещения, – ведь оно «истребляет злоупотребление господской властью», крепостное душевладение войдет в русло законности (по закону, который на практике, конечно, не соблюдался, помещик имел право пользоваться крестьянским трудом только три дня в неделю) 47 , крестьянин перестанет быть угнетаемым рабом. Вот идеал Карамзина: «Российский дворянин дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанность! Зато он требует от них половины рабочих дней в неделе: вот его право!». Заявляя, что «дворянство есть душа и благородный образ всего народа», Карамзин настаивает, что дворянин может называться истинным гражданином и патриотом в том случае, если он «печется о своих подданных».

В «Вестнике Европы» 1802–1803 гг. Карамзин писал не столько о том, что реально существовало в русской жизни, сколько о том, что, по его мнению, должно быть. Например, когда он прославлял «сердечную связь» монарха с подданными и помещика с крестья­нами, то имел в виду не реально существовавшие отношения, а свою мечту о подобного рода отношениях. Он взял на себя смелость давать «урок» царю, как управлять государством, и помещикам, как управлять крепостными крестьянами.

Мечтая о просвещенной монархии, Карамзин единственно в развитии наук и искусств видел средство для устранения социальных конфликтов. Поэтому он восторженно откликался на все указы правительства в области просвещения и напечатал ряд статей на эту тему со своими рекомендациями – «О новом образовании народного просвещения в России» (1803, № 5), «О верном способе иметь в России довольно учителей» (1803, № 8) и др.

Карамзин грустит по поводу того, что в России литература и наука не пользуются таким же признанием, как другие виды деятельности человека, что светские люди чуждаются занятий литературой и наукой (статья «Отчего в России мало авторских талантов?», 1802, № 14). Он с удовлетворением отмечает рост книжной торговли не только в Москве и Петербурге, но и в провинциальных городах, подчеркивая большие заслуги в этом замечательного просветителя Н. И. Новикова («О книжной торговле и любви ко чтению в России», 1802, № 9). Карамзин указывает также на значение московского периода журнально-издательской деятельности Новикова (1779–1789 гг.), сообщает, что при Новикове тираж «Московских ведомостей» возрос с 600 до 4000 экземпляров, и приводит любопытную социальную характеристику читателей газет. Оказывается, дворяне предпочитают читать журналы и пока еще не приучили себя к русским газетам: «Правда, что еще многие дворяне, и даже в хорошем состоянии, не берут газет, но зато купцы, мещане любят уже читать их. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель». Далее Карамзин поясняет: «Одному моему знакомцу случилось видеть несколько пирожников, которые, окружив чтеца, с великим вниманием слушали описание сражения между австрийцами и французами. Он спросил и узнал, что пятеро из них складываются и берут московские газеты, хотя четверо не знают грамоте; но пятый разбирает буквы, а другие слушают».

В 1804 г. Карамзин, назначенный придворным историографом, отходит от руководства «Вестником Европы». В последующие семь лет редакторы журнала менялись: в 1804 г. «Вестник Европы» редактировал писатель-сентименталист П. П. Сумароков, в 1805– 1807 гг. – профессор Московского университета историк М. Т. Каченовский, в 1808–1810 гг. – В. А. Жуковский (в 1810 г. совместно с Каченовским). В 1811 г. Каченовский, оттеснивший Жуковского от редактирования «Вестника Европы», становится бессменным редактором журнала до самого его прекращения в 1830 г. (только в 1814 г. в связи с болезнью Каченовского его на посту редактора временно заменил беллетрист и переводчик В. В. Измайлов, при котором в печати дебютировали Пушкин, Грибоедов, Пущин, Дельвиг и другие молодые поэты).

После Карамзина «Вестник Европы» утрачивает свои положительные журнальные качества – современность и злободневность. Политические обзоры и публицистические статьи теперь появляются крайне редко; отдел «Политики» сводится к простому перечню фактических известий. В период войны с Францией (1806–1807) «Вестник Европы» открыто проводит антифранцузскую линию, причем выпады против вольнодумных французов сопровождаются настоятельной защитой и идеализацией патриархальных нравов древней России. С каждым годом в журнале заметно усиливаются консервативные тенденции, чему активно содействовал Каченовский. При Каченовском в «Вестнике Европы» большое место отводится научным статьям, особенно по русской истории. Под влиянием Каченовского «Вестник Европы» ведет защиту «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка» А. С. Шишкова, решительно выступает против критиков-карамзинистов и прежде всего против П. И. Макарова, автора острой критической статьи о трактате Шишкова в «Московском Меркурии» 1803 г. Каченовский даже предоставляет Шишкову страницы «Вестника Европы» для ответа своим литературным противникам (1807, №24).

В годы редакторства Жуковского (1808–1810) ведущим отделом «Вестника Европы» становится отдел литературный. Сам Жуковский сотрудничал в журнале как поэт и прозаик: он напечатал в журнале свыше двадцати стихотворений и такие ставшие известными произведения, как баллады «Людмила», «Кассандра», поэму «Громобой», повесть «Марьина роща». Жуковский привлек в журнал новых сотрудников – К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича, П. А. Вяземского, Д. В. Давыдова и др. При Жуковском в журнале печаталось много критических и теоретических статей по вопросам литературы; большую часть их написал (или перевел) сам поэт.

С 1811 г., когда Каченовский стал единоличным редактором, в «Вестнике Европы» постепенно усиливаются элементы консервативности, так что в 1816 г., к началу формирования идей дворянской революционности, он окончательно переходит в лагерь реакционной журналистики. В 1816–1830 гг. «Вестник Европы» активно защищал самодержавно-крепостнические устои, поддерживал реакционные литературно-политические объединения («Беседу любителей русского слова»). Ратуя вместе с Шишковым за сохранение классицизма, Каченовский в «Вестнике Европы» постоянно выступал против всех передовых явлений в русской общественной мысли и литературе, против сентиментализма и романтизма, связывая эти литературные направления с политическим либерализмом. На страницах «Вестника Европы» жестоко преследовались произведения Пушкина, Грибоедова, писателей-декабристов. Передовые литераторы, прежде всего критики декабристского лагеря, Пушкин, Н. Полевой, вели последовательную, принципиальную борьбу с «Вестником Европы» Каченовского, вскрывая реакционную сущность журнала. Белинский так характеризовал это издание: «Вестник Европы», вышедши из-под редакции Карамзина, только под кратковременным заведыванием Жуковского напоминал о своем прежнем достоинстве. Затем он становился все суше, скучнее и пустее, наконец сделался просто сборником статей, без направления, без мысли и потерял совершенно свой журнальный характер... В начале двадцатых годов «Вестник Европы» был идеалом мертвенности, сухости, скуки и какой-то старческой заплесневелости» (IX, 683).

Совершенно растеряв читателей, «Вестник Европы» прекратил свое существование в 1830 г.

Император Александр II

«Чудовище», жившее до сих пор где-то под землею, вдруг от времени до времени начинает высовывать наружу одну из своих лап. И при каждом появлении на свет обнаруживает все большую и большую дерзость и беспощадность в исполнении кровавых замыслов и все большую ловкость и быстроту в укрывании своих следов. И сильные мира сего чувствуют, что почва теряется под ними».(С. Степняк-Кравчинский)

Терроризм [от лат. terrorem –устрашение] имеет сложную психологическую структуру и тяжелые последствия как для самих террористов, так и для их жертв. Он проявляется обычно в условиях конфликтной ситуации в угрозе уничтожения людей или других ценностей, в том числе материальных и духовных, если другая сторона не выполняет требований, предъявленных ей.

Периодически терроризм возобновляется, обостряется, затем идет на спад и т.д. Терроризм – феномен социальной психологии и недостаточно еще изучен. Очень часто террорист получает сочувствие в глазах народа и чуть ли не ореол мученика.Чаще всего терроризм имеет политический характер.

Началом терроризма в России (здесь мы подразумеваем терроризм как устойчивое и продолжающееся определенное время явление) считается вторая половина XIX – начало XX века. Следует также различать понятия «террор» и «терроризм», т.к. первое подразумевает насилие сильной стороны над слабой (государства над оппозицией), а второе – применение устрашения слабыми над сильными (оппозиция над государством).

В России выделяют два пика терроризма: вторая половина XIX века-1882гг. и начало XX века-1911 гг.

Считается, что выстрел Каракозова положил начало русскому терроризму.

Д. Кардовский "Выстрел Каракозова"

Выстрел Каракозова

Стрелявший в императора Александра оказался исключенным из числа студентов (Казанского, а потом и Московского университетов) за участие в беспорядках дворянином с. Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии Дмитрием Владимировичем Каракозовым (1840-1866).

Каракозов был членом московского революционного кружка под названием «Организация», внутри которого существовал более узкий круг посвященных под грозным названием «Ад».

Д. Каракозов

4 апреля 1866 года Дмитрий Каракозов стрелял в императора Александра II: в четвертом часу дня он после обычной прогулки в Летнем саду в сопровождении племянника, герцога Николая Лейхтенбергского, и племянницы, принцессы Марии Баденской, садился в коляску, когда неизвестный человек выстрелил в него из пистолета. Покушение не удалось: существует версия, что стрелявшего толкнул крестьянин О. Комиссаров, это якобы увидел присутствовавший на месте покушения генерал Э.И. Тотлебен. Государь из Летнего сада сразу отправился в Казанский собор принести благодарение Богу за спасение, а герцог Николай и принцесса Мария отправились в заседание Государственного совета, чтобы предупредить о случившемся великого князя Константина Николаевича, после заседания он с семьей вторично поехал в Казанский собор, где перед иконой Богоматери был отслужен благодарственный молебен.

Каракозова казнили, но это происшествие возбудило общество. Со всех концов России пошли телеграммы и письма с выражением радости о том, что император не пострадал, но некоторые (наиболее молодая и активная часть интеллигенции) возвели Каракозова в ранг мученика. «Его выстрел не мог не действовать возбуждающим образом на тех, кто мечтал о борьбе и лучшем будущем…», — писал современник. «Пусть вся Россия распинается в преданности царю и подносит ему адреса и иконы, а Каракозов все-таки наш, наша плоть, наша кровь, наш брат, наш друг, наш товарищ!», — писала корреспонденту Е. Брешковская.

А.И. Герцен оценил поступок Каракозова резко отрицательно: «Только у диких и дряхлых народов история пробивается убийствами », — так написал он в «Колоколе» через две недели после покушения.

А. Герцен

Эти слова навсегда лишили его революционного лидерства в эмиграции. А.А. Серно-Соловьевич ответил: «Нет, г [осподин] основатель русского социализма, молодое поколение не простит вам отзыва о Каракозове, – этих строк вы не выскоблите ничем ». Таким образом, налицо разделение России на два лагеря: сторонников терроризма как метода борьбы с самодержавием и противников таких действий.

Как все начиналось? Н. Ишутин, студент, двоюродный брат Каракозова, организовал кружок, который ставил своей целью «устроить государство на социалистических идеях». Таких кружков в России в то время было множество, и почти все они выбрали не очень оригинальный путь – убийство царя и систематический террор. Но у большинства дальше разговоров и бурных споров на эту тему дело не шло, а скромный и до того не заметный Д. Каракозов перешел от слов к делу. Его поступок не был оценен однозначно как преступление. И мало кто в то время увидел в его действиях симптом начала опасного заболевания общества терроризмом.

Создается впечатление, что Каракозов, поделившийся своими планами цареубийства с Ишутиным и другими членами кружка и не получивший у них одобрение своему намерению, совершил свой поступок чисто из спортивного азарта и последующего интереса: что будет после этого? После покушения у Каракозова нашли прокламацию, с которой он обращался к «друзьям-рабочим: «Цари-то и есть настоящие виновники всех наших бед. Когда и самая воля вышла от царя, тут я увидел, что моя правда. Воля вот какая: что отрезали от помещичьих владений самый малый кус земли, да и за тот крестьянин должен выплатить большие деньги, а где взять и без того разоренному мужику денег, чтобы откупить себе землю, которую он испокон веков обрабатывал? Не поверили в те поры и крестьяне, что царь их так ловко обманул; подумали, что это помещики скрывают от них настоящую волю, и стали они от нее отказываться да не слушаться помещиков, не верили и посредникам, которые тоже все были из помещиков. Прослышал об этом царь и посылает своих генералов с войсками наказать крестьян-ослушников, и стали эти генералы вешать крестьян да расстреливать. Присмирели мужички, приняли эту волю-неволю, и стало их житьишко хуже прежнего. Грустно, тяжко мне стало, что так погибает мой любимый народ, и вот я решился уничтожить царя-злодея и самому умереть за мой любезный народ.Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…».

На следствии Каракозов выдал всех из ишутинского кружка. Стало известно, что все участники кружка имели при себе яд, чтобы принять его в случае ареста, но никто этим не воспользовался.

Следствие шло до сентября и внезапно прекратилось. Это было связано с ожидающимся приездом 14 сентября из Дании невесты цесаревича Александра, чтобы не омрачать торжество. Каракозова представили террористом-одиночкой, хотя он не взял назад свои показания. В тоже время еще до начала суда сооружалось по распоряжению царя 11 виселиц – по количеству подозреваемых в покушении. 3 сентября Каракозову вынесли обвинительное заключение и в этот же день повесили.

После казни Каракозова семья изменила свою фамилию (Владимировы).

Остальных обвиняемых (34 чел.), в основном членов организации «Ад», судили отдельно, но не в связи с покушением Каракозова, а в связи с их революционной деятельностью. По делу Каракозова всего было привлечено 197 человек; в их числе и соратники Чернышевского, участники первой «Земли и Воли»: А.Д. Путята, П.Л. Лавров, литераторы В.С. Курочкин, Г.Е. Благосветлов, Д.И. Писарев, В.А. Зайцев; М.А. Антонович. Никто не был казнен, но некоторых отправили на каторгу. Ишутина приговорили к повешению, соорудили виселицу, собрали 4 октября 1866 года (ровно через полгода после покушения) толпу народа и, надев петлю на шею осужденного, объявили о царском милосердии. Ишутин сошел с ума и умер на каторге в 1879 году.

Часовня Спасителя в честь памяти спасения жизни Александра II после выстрела Каракозова. Площадь стали называть Александровской. Открытка

4 апреля 1866 года Александр II публично заявил: «Бог спас меня, доколе я Ему буду нужен, Он будет меня охранять. Если Его воле угодно будет меня взять, это свершится ».

Молодой И.Е. Репин вместе с художником Н. Мурашко присутствовал на казни Каракозова, она произвела на него тяжелое впечатление. Он оставил об этом свои воспоминания: Казалось, он не умел ходить или был в столбняке; должно быть, у него были связаны руки. Но вот он, освобожденный, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул все это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам «преступник» живо почувствовал значение момента - прощение навсегда с миром и вселенскую связь с ним.

Палачи подвели Каракозова под виселицу, поставили на скамейку и надели веревку… Затем палач ловким движением выбил подставку из-под ног.

Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане… У меня закружилась голова, я схватился за Мурашко и чуть не отскочил от его лица - оно было поразительно страшно своим выражением страдания; вдруг он мне показался вторым Каракозовым. Боже! Его глаза, только нос был короче…».

Сразу же после казни Репин сделал карандашный набросок Каракозова.

И. Репин "Д.В. Каракозов"

Версия внучатой племянницы террориста, стрелявшего в царя Александра II, Татьяны Каракозовой: «У Дмитрия Каракозова был серьёзный роман с Марией Ульяновой. Он и был настоящим отцом Александра Ульянова. Каракозовы и Ульяновы жили в одном доме в Пензе»

Император Всероссийский, царь польский, великий князь Финляндский Александр II погиб в результате террористического акта 1 марта 1881 года. Это было седьмое покушение на царя-освободителя, царя-реформатора. Первое же случилось пятнадцатью годами раньше. 4 апреля 1866 года, когда он после прогулки по Летнему саду садился в карету, поджидавшую на набережной Невы, раздался выстрел… На преступника набросились не только жандармы, но и очевидцы, оказавшиеся рядом.

«Выстрел Каракозова». Художник Б. Лебедев

Ребята! Я за вас стрелял! - кричал он.

Александр приказал подвести стрелявшего к нему, спросил:

Ты поляк?

Русский.

Почему же ты стрелял в меня?

Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал.

Отвезите его в Третье отделение, - распорядился Александр.

Примерно так описывают покушение многие литераторы - от Валентина Пикуля до Вольдемара Балязина.

Объяснения чудесного спасения августейшей особы существуют разные. Первое и самое банальное: покушавшийся промахнулся. Вторая: подвёл двойной заряд пороха - отдача при выстреле была столь чудовищна, что дуло пистолета вздёрнуло кверху. (Валентин Пикуль.) Есть и официально признанное: спасая жизнь государя, костромской крестьянин Осип Комиссаров толкнул потенциального убийцу (вариант: ударил по руке). Валентин Пикуль в своей миниатюре «Дворянин костромской» утверждает, что впавший в немилость генерал Эдуард Тотлебен, воспользовавшись происшествием, устроил верноподданнический спектакль - он из первого попавшегося ему на глаза человека в толпе сделал героя, спасителя государя и Отечества.

В Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии (высший орган полиции, занимавшийся надзором за политически неблагонадёжными лицами и сыском) стрелявший назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а давать показания отказался. В ходе разбирательства было установлено, что проживал он в Знаменской гостинице, в результате обыска в 65-м номере которой было обнаружено разорванное письмо Николаю Ишутину. Ишутин был немедленно арестован, от него и узнали имя террориста - Дмитрий Каракозов.

«Покушение Каракозова на Александра II». Художник Дмитрий Кардовский

В кармане задержанного находился один экземпляр прокламации «Друзьям-рабочим!», которую, как выяснилось, тот распространял накануне покушения. Её текст приведён в книге историка и археографа Алексея Шилова (Шилов, А.А. Из истории революционного движения 1860-х годов //

Голос минувшего. 1918. №10-12. С. 161.): «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принёс пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…».

В приговоре Верховного уголовного суда отмечалось: Дмитрий Каракозов признавал, что «преступление его так велико, что не может быть оправдано даже тем болезненным нервным состоянием, в котором он находился». Суд определил: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова 25-ти лет, по лишении всех прав состояния, казнить смертию через повешение».

Дмитрий Каракозов перед казнью. Рисунок Ильи Репина

Приговор был приведён в исполнение 3 сентября в Санкт-Петербурге, на Смоленском поле при большом стечении народа.

К тому времени на месте покушения уже построили временную деревянную часовню, в течение года ей взамен возвели каменную (архитектор - Роман Кузьмин). По указанию императора часовня должна была быть выдержана в строгом стиле, дабы гармонично сочетаться со знаменитой решёткой Летнего сада (архитектор - Юрий Фельтен), часть которой пришлось разобрать. Одна из интерьерных надписей предупреждала: «Не прикасайся к Помазанному Моему». Освящена часовня была - под пушечный салют с Петропавловской крепости - во имя святого благоверного князя Александра Невского 4 апреля 1867 года.

В 1930-м часовню разобрали, решётку восстановили и укрепили на ней скромную мраморную табличку: «На этом месте 4-го апреля 1866 года революционер Д.В. Каракозов стрелял в Александра II».

…Психолог Ольга Бодунова в публикации «Идейно-психологические мотивы преступлений террористической направленности в России» (в научно-теоретическом журнале «Общество. Среда. Развитие»/TerraHumana, февраль 2007) утверждает, что в прокламации «Друзьям-рабочим!» Каракозов объяснил мотивы своего поступка: «Каракозов не только проникся идеями о совершении преступления - убийства царя - во благо Родины (крестьянства), но и готов был сам умереть «за свой любезный народ».

Так ли это? Правда ли всё выше изложенное? На эти и другие вопросы нашего корреспондента отвечает внучатая племянница «пламенного революционера» Татьяна Каракозова.

Она - скульптор, выпускница Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина (читайте - Академии художеств), ученица Михаила Аникушина. Уже будучи членом Союза художников, Татьяна Владимировна устроилась в лесничество, поселилась в «казённом домике без удобств». Во-первых, на тот момент ей негде было голову приклонить», а во-вторых, в лесничестве были лошади, которых она любит без ума, и основная тема её творчества - лошади. Не так давно Каракозова «вышла из добровольного затвора»…

«Выстрел Каракозова». Художник Василий Гринер

«ИЗ КАРАКОЗОВА СДЕЛАЛИ РЕВОЛЮЦИОНЕРА, ТЕРРОРИСТА-ОДИНОЧКУ»

Татьяна Владимировна, когда мы договаривались о встрече, прозвучало: «Я последняя из рода татарского хана Каракоза»…

Да, это так. Известно, что был такой сподвижник у Ивана Грозного. Видимо, хорошо служил - получил дворянство. К фамилии, конечно, приставили окончание «ов». Родовое гнездо Каракозовых до сих пор существует в Пензенской области - село Жмакино, но, говорят, сейчас там мало кто живёт - вымирает русская деревня… Может быть, вам будет интересен такой факт: фамилия Каракозов встречается в книге Леонида Сабанеева об охотничьих собаках. У одного из Каракозовых, жившего в середине прошлого века, была русская псовая, выжлец (кобель охотничьей породы - Ред.) Космач. Знаменит он был тем, что в одиночку шёл на волка, и Сабанеев вписал его в историю. После события, случившегося 4 апреля 1866 года, дворянства был лишён не только Дмитрий Каракозов, но и его братья Алексей и Пётр - их выслали в Саратовскую губернию, в село Шировка Вольского уезда. Тогда же фамилию Каракозов стали давать выкрестам. Когда я устроилась на работу в лесхоз, главный лесничий (не буду называть фамилию) зачем-то распространил слух, что я из крещёных евреев.

- По какой линии вы приходитесь родственницей Дмитрию Владимировичу?

По линии брата Петра.

- Что можете сказать про других своих родственников?

Кто-то из Каракозовых жил в Саратове. Мой дед, Каракозов Михаил Васильевич, в 1941 году призванный из Вольского военкомата, попал на Ленинградский фронт. В 1944-м, 23 марта, погиб под Нарвой. Похоронен был в братской могиле советских воинов в деревне Кяреконна, это семь с половиной километров по дороге на Таллин. Ещё был родственник, погибший, защищая Ленинград.

Папа, Владимир Михайлович Каракозов, тоже фронтовик, участник Сталинградской битвы; после войны окончил Саратовский автодорожный институт, который в настоящее время Технический университет им. Ю.А. Гагарина, работал там проректором по вечернему и заочному обучению. Возглавлял областной Совет ветеранов, добился бесплатного проезда пенсионеров в маршрутных такси. Его дядя Илья пел в церковном хоре; пению он нигде не учился, но от природы обладал редкостным тенором - шутили, что Козловский при нём голоса бы не стал подавать! Другой дядя был регентом церковного хора в селе Белый Ключ. Папин младший брат Николай переехал в Ленинград в 1952-м, был он лётчиком-испытателем. Окончил лётное училище в Саратове, затем - Ленинградскую военно-воздушную академию. Это пятое, если считать от Дмитрия Владимировича и его братьев, поколение. Я - шестое. Наследников мужеского пола у нынешних Каракозовых нет. Так что и фамилия, считайте, больше не существует.

- Вы говорите, близкие родственники Дмитрия Каракозова были лишены дворянства.

Все родственники и их потомки были лишены дворянства.

В Приговоре Верховного уголовного суда, опубликованном в газете «Московские ведомости» в сентябре 1866 года, есть очень странная фраза: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова…». Как прикажете понимать «именующегося, но не утверждённого»?

Как казуистику или инсинуацию. Человеку, который написал эту фразу, в голову не приходило, что через 150 лет кто-то заинтересуется государственным преступником Каракозовым и будет разбираться в мотивации его поступка.

В наше время вам, наверное, не очень приятно осознавать, что ваш предок - цитирую - «открыл эпоху терроризма в России»…

В исторической литературе существует только официальная точка зрения на Каракозова: революционер, террорист-одиночка. На первом или втором курсе в Художественном училище имени Серова я в читальном зале Академии художеств нашла и прочла беллетризованную биографию Дмитрия Владимировича, книга называлась «Выстрел», автора, к сожалению, не помню. Разумеется, она была «отредактирована» советскими цензорами, но автор честно пишет, что нигде, ни в каких архивах нет документов, свидетельствующих о причастности Каракозова к революционным кружкам.

Простите, но существует информация, что Дмитрий Каракозов был членом тайного политического общества, возглавляемого его двоюродным братом Ишутиным. Утверждается, что он, как и некоторые другие члены кружка, был сторонником тактики индивидуального террора, полагая, что убийство царя подтолкнёт народ к социальной революции.

Николай Андреевич Ишутин мог быть его двоюродным братом по материнской линии, иначе имел бы фамилию Каракозов. Когда в Третье отделение поступил приказ царя придать покушению политическую окраску, и вдруг выясняется, что родственник Каракозова - революционер, только дурак не воспользовался бы таким подарком. А ведь, согласитесь, Дмитрий мог и не знать, чем занимается его двоюродный брат. Ишутинская организация же была тайная! Дмитрий Каракозов никакой не террорист - террориста из него сделали.

Как объяснить тот факт, что при аресте у Каракозова в кармане была обнаружена прокламация «Друзьям-рабочим!»?

Можно ли утверждать наверняка, что прокламация была у него в кармане?

Часовня на месте покушения Дмитрия Каракозова на Александра II

«ОТЦОМ КОТОРОГО БЫЛ ДМИТРИЙ КАРАКОЗОВ»

Но факт покушения на государя императора отрицать невозможно, а значит, должна быть причина, побудившая Дмитрия Владимировича к этому.

Причина, естественно, была. Совершенно неожиданная. Дело в том, что в начале 1860-х годов семья Каракозовых жила в Пензе на улице, которой впоследствии присвоили имя Каракозова…

- Его имя также присвоили улицам в Сердобске, Можайске, Туле, Кривом Роге.

Ну да. Дом был большой, деревянный. Каракозовы занимали половину, в другой половине жил Илья Николаевич Ульянов с женой Марией. В досоветское время коммуналок в России не было, и, скорее всего, Каракозовы и Ульяновы состояли в каком-то родстве. Как это доказать? Не знаю. Архивы погибали в пожарах революций и войн, какие-то документы уничтожались умышленно. Илья Николаевич относился к своим профессиональным и должностным обязанностям ответственно. Молодая жена слишком часто оставалась дома одна, скучала. Судя по всему, Мария Александровна была не просто женщина любвеобильная, а обладала какой-то магической силой - за ней это признают. И Дмитрий не смог устоять, хотя Мария Александровна и была на пять лет старше. Между ними завязались отношения, похоже, довольно серьёзные. Не прекратились они и после того, как Илью Ульянова перевели в Нижегородскую мужскую гимназию и Ульяновы уехали из Пензы. К тому времени у Ильи Николаевича и Марии Александровны уже была дочь Анна, а 31 марта 1866 года родился мальчик, отцом которого был Дмитрий Каракозов.

- Судьба этого мальчика вам известна?

Судьба этого мальчика известна всем, как и его имя - Александр. Александр Ульянов. Вероятно, Дмитрий Каракозов предпринимал какие-то действия, чтобы узаконить свои отношения с Марией Ульяновой, но расторгнуть церковный брак не получалось, и он решился на отчаянный шаг - отправился в Петербург к царю с надеждой выпросить высочайшее разрешение на развод Марии и Ильи Ульяновых. Аргументация была более чем серьёзная: они с Марией любят друг друга, у них родился сын, и он, Каракозов, как дворянин не может не жениться на ней. Свидетельств об аудиенции нет. Можно предположить, что последовал отказ. Для Каракозова это был конец всему, и импульсивный молодой человек, потерявший рассудок, раздобыл пистолет - в то время это сделать было несложно. Что произошло потом, с той или иной степенью достоверности известно. Такая вот, как теперь принято говорить, lovestory.

- Татьяна Владимировна, откуда вы-то это всё знаете?

Обо всём этом я узнала в феврале 2015-го. Умер папа. Хоронили мы его в Базарном Карабулаке, там, где похоронена мама. Вечером - поминки. Николай Фёдорович Курбатов (он мне доводится родственником по его материнской линии; мать Николая Фёдоровича - в девичестве Каракозова) и рассказал, ссылаясь на своего племянника, выпускника истфака Саратовского университета Юрия Курбатова. Юрий Алексеевич, как оказалось, давно занимается родовыми изысканиями. Вы не можете себе представить, как я была шокирована услышанным!

Семья Ульяновых. Сидят: Мария Александровна (первая слева) с младшей дочерью Марией (на коленях), Дмитрий (второй слева) и Владимир (первый справа). Стоят: Ольга (первая слева), Александр (второй слева) и Анна (третья слева)

- Напрашивается вопрос: не пытался ли Александр Ульянов отомстить за отца, готовя покушение на Александра III?

Передо мной такой вопрос не стоит. Но как это докажешь?! Вот, читайте. (Татьяна Каракозова показывает публикацию Ларисы Васильевой «Дети Кремля» в журнале «Огонёк», апрель 1996, №17).

(Читаю: «Весной 1891 года в одной интеллектуальной компании услыхала я малоправдоподобную легенду: будто бы мать Ленина, Мария Бланк, до замужества некоторое время была при царском дворе чуть ли не фрейлиной, завела роман с кем-то из великих князей, чуть ли не с будущим Александром II, забеременела и отправлена была к родителям, где её срочно выдали за скромного учителя Илью Ульянова, пообещав тому повышение по службе… Мария родила сына Александра, первого своего ребёнка, потом ещё много детей уже от мужа, а спустя много лет Александр Ульянов узнал тайну матери и поклялся отомстить царю за её поруганную честь: став студентом, связался с террористами и покусился на жизнь царя, который и был его подлинным отцом…».)

- Как вам такая версия, Татьяна Владимировна?

- Когда вы узнали, что состоите в родстве с Дмитрием Каракозовым?

В конце 1950-х папа ездил в Ленинград и привёз фотографию, где он стоит под мемориальной табличкой «На этом месте 4 апреля…». Кого-то попросил «щёлкнуть». Папа и сам был неплохим фотографом, наснимал целый чемодан. Возможно, были ещё какие-то снимки, связанные с Дмитрием Каракозовым, но, как выяснилось после папиной смерти, он, разбирая семейный архив, чемодан заполнил моими детскими рисунками. Очень многие фотографии уничтожил, и ту, где он у решётки Летнего сада, я не обнаружила. В 16 лет, сразу по окончании мной школы, мы с мамой приехали в Ленинград и первым делом отправились к Летнему саду. Тогда-то я внутренне и почувствовала необъяснимую связь с человеком, имя которого на мемориальной доске. А вообще-то в семье не принято было говорить о Дмитрии Каракозове. Только бабушка, Анфиса Васильевна, однажды сказала: «В нашем роду был богоотступник». Имелось в виду: поднял руку на помазанника Божиего. Семья-то было старообрядческая.

- При советской власти Дмитрий Каракозов стал героем…

Это не он стал героем - я уже говорила: героем его сделали.

Да, но в приснопамятное советское время мне на глаза что-то не попадались книги о Каракозове - ни исторические исследования, ни научно-популярные издания. В Советском Союзе более 20 лет выходили книги в серии «Пламенные революционеры». О ком только ни писали, даже о совершенно неизвестных нашим согражданам Томасе Пейне и Роберте Эйхе. Книги о Дмитрии Каракозове не было!

Это и могло думающего человека натолкнуть на мысль, что информация о нём закрытая.

Родственников, потомков известных людей, их соратников и друзей тогда приглашали в школы, просили выступить на пионерских сборах…

Вокруг фамилии Каракозов стояла гробовая тишина! Это о чём-то говорит? Рассказать о его революционной деятельности было абсолютно некому. Присвоенное ему звание революционера не подтверждалось фактами. У нас же всё на веру принималось, а рассказывать надо было, оперируя фактами.

- И тем не менее фамилия у вас такая, что вопрос о родственных связях напрашивается сам собой.

Вопрос задавали и задают, я честно отвечала и отвечаю: да, родственница.

- Продолжения диалога не следует - с расспросами не пристают?

Сокурсникам до моего дальнего родственника не было никакого дела. У каждого были свои дела, свои интересы, профессиональные и не только.

- И педагоги не интересовались?

О Каракозове они знали ровно столько, сколько все остальные граждане Советского Союза. Меня никто не расспрашивал, я же разговоров на эту тему никогда не затевала. Зачем? Сама интересовалась этой трагической историей, пыталась найти какие-то новые сведения, но очень скоро поняла: на информацию о покушении Каракозова на Александра II было наложено табу.

Татьяна Каракозова. 2016

Версия внучатой племянницы террориста, стрелявшего в царя Александра II, Татьяны Каракозовой: «У Дмитрия Каракозова был серьёзный роман с Марией Ульяновой. Он и был настоящим отцом Александра Ульянова. Каракозовы и Ульяновы жили в одном доме в Пензе»

Император Всероссийский, царь польский, великий князь Финляндский Александр II погиб в результате террористического акта 1 марта 1881 года. Это было седьмое покушение на царя-освободителя, царя-реформатора. Первое же случилось пятнадцатью годами раньше. 4 апреля 1866 года, когда он после прогулки по Летнему саду садился в карету, поджидавшую на набережной Невы, раздался выстрел… На преступника набросились не только жандармы, но и очевидцы, оказавшиеся рядом.

«Выстрел Каракозова». Художник Б. Лебедев

Ребята! Я за вас стрелял! - кричал он.

Александр приказал подвести стрелявшего к нему, спросил:

Ты поляк?

Русский.

Почему же ты стрелял в меня?

Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал.

Отвезите его в Третье отделение, - распорядился Александр.

Примерно так описывают покушение многие литераторы - от Валентина Пикуля до Вольдемара Балязина.

Объяснения чудесного спасения августейшей особы существуют разные. Первое и самое банальное: покушавшийся промахнулся. Вторая: подвёл двойной заряд пороха - отдача при выстреле была столь чудовищна, что дуло пистолета вздёрнуло кверху. (Валентин Пикуль.) Есть и официально признанное: спасая жизнь государя, костромской крестьянин Осип Комиссаров толкнул потенциального убийцу (вариант: ударил по руке). Валентин Пикуль в своей миниатюре «Дворянин костромской» утверждает, что впавший в немилость генерал Эдуард Тотлебен, воспользовавшись происшествием, устроил верноподданнический спектакль - он из первого попавшегося ему на глаза человека в толпе сделал героя, спасителя государя и Отечества.

В Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии (высший орган полиции, занимавшийся надзором за политически неблагонадёжными лицами и сыском) стрелявший назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а давать показания отказался. В ходе разбирательства было установлено, что проживал он в Знаменской гостинице, в результате обыска в 65-м номере которой было обнаружено разорванное письмо Николаю Ишутину. Ишутин был немедленно арестован, от него и узнали имя террориста - Дмитрий Каракозов.

«Покушение Каракозова на Александра II». Художник Дмитрий Кардовский

В кармане задержанного находился один экземпляр прокламации «Друзьям-рабочим!», которую, как выяснилось, тот распространял накануне покушения. Её текст приведён в книге историка и археографа Алексея Шилова (Шилов, А.А. Из истории революционного движения 1860-х годов //

Голос минувшего. 1918. №10-12. С. 161.): «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принёс пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…».

В приговоре Верховного уголовного суда отмечалось: Дмитрий Каракозов признавал, что «преступление его так велико, что не может быть оправдано даже тем болезненным нервным состоянием, в котором он находился». Суд определил: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова 25-ти лет, по лишении всех прав состояния, казнить смертию через повешение».

Дмитрий Каракозов перед казнью. Рисунок Ильи Репина

Приговор был приведён в исполнение 3 сентября в Санкт-Петербурге, на Смоленском поле при большом стечении народа.

К тому времени на месте покушения уже построили временную деревянную часовню, в течение года ей взамен возвели каменную (архитектор - Роман Кузьмин). По указанию императора часовня должна была быть выдержана в строгом стиле, дабы гармонично сочетаться со знаменитой решёткой Летнего сада (архитектор - Юрий Фельтен), часть которой пришлось разобрать. Одна из интерьерных надписей предупреждала: «Не прикасайся к Помазанному Моему». Освящена часовня была - под пушечный салют с Петропавловской крепости - во имя святого благоверного князя Александра Невского 4 апреля 1867 года.

В 1930-м часовню разобрали, решётку восстановили и укрепили на ней скромную мраморную табличку: «На этом месте 4-го апреля 1866 года революционер Д.В. Каракозов стрелял в Александра II».

…Психолог Ольга Бодунова в публикации «Идейно-психологические мотивы преступлений террористической направленности в России» (в научно-теоретическом журнале «Общество. Среда. Развитие»/TerraHumana, февраль 2007) утверждает, что в прокламации «Друзьям-рабочим!» Каракозов объяснил мотивы своего поступка: «Каракозов не только проникся идеями о совершении преступления - убийства царя - во благо Родины (крестьянства), но и готов был сам умереть «за свой любезный народ».

Так ли это? Правда ли всё выше изложенное? На эти и другие вопросы нашего корреспондента отвечает внучатая племянница «пламенного революционера» Татьяна Каракозова.

Она - скульптор, выпускница Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина (читайте - Академии художеств), ученица Михаила Аникушина. Уже будучи членом Союза художников, Татьяна Владимировна устроилась в лесничество, поселилась в «казённом домике без удобств». Во-первых, на тот момент ей негде было голову приклонить», а во-вторых, в лесничестве были лошади, которых она любит без ума, и основная тема её творчества - лошади. Не так давно Каракозова «вышла из добровольного затвора»…

«Выстрел Каракозова». Художник Василий Гринер

«ИЗ КАРАКОЗОВА СДЕЛАЛИ РЕВОЛЮЦИОНЕРА, ТЕРРОРИСТА-ОДИНОЧКУ»

Татьяна Владимировна, когда мы договаривались о встрече, прозвучало: «Я последняя из рода татарского хана Каракоза»…

Да, это так. Известно, что был такой сподвижник у Ивана Грозного. Видимо, хорошо служил - получил дворянство. К фамилии, конечно, приставили окончание «ов». Родовое гнездо Каракозовых до сих пор существует в Пензенской области - село Жмакино, но, говорят, сейчас там мало кто живёт - вымирает русская деревня… Может быть, вам будет интересен такой факт: фамилия Каракозов встречается в книге Леонида Сабанеева об охотничьих собаках. У одного из Каракозовых, жившего в середине прошлого века, была русская псовая, выжлец (кобель охотничьей породы - Ред.) Космач. Знаменит он был тем, что в одиночку шёл на волка, и Сабанеев вписал его в историю. После события, случившегося 4 апреля 1866 года, дворянства был лишён не только Дмитрий Каракозов, но и его братья Алексей и Пётр - их выслали в Саратовскую губернию, в село Шировка Вольского уезда. Тогда же фамилию Каракозов стали давать выкрестам. Когда я устроилась на работу в лесхоз, главный лесничий (не буду называть фамилию) зачем-то распространил слух, что я из крещёных евреев.

- По какой линии вы приходитесь родственницей Дмитрию Владимировичу?

По линии брата Петра.

- Что можете сказать про других своих родственников?

Кто-то из Каракозовых жил в Саратове. Мой дед, Каракозов Михаил Васильевич, в 1941 году призванный из Вольского военкомата, попал на Ленинградский фронт. В 1944-м, 23 марта, погиб под Нарвой. Похоронен был в братской могиле советских воинов в деревне Кяреконна, это семь с половиной километров по дороге на Таллин. Ещё был родственник, погибший, защищая Ленинград.

Папа, Владимир Михайлович Каракозов, тоже фронтовик, участник Сталинградской битвы; после войны окончил Саратовский автодорожный институт, который в настоящее время Технический университет им. Ю.А. Гагарина, работал там проректором по вечернему и заочному обучению. Возглавлял областной Совет ветеранов, добился бесплатного проезда пенсионеров в маршрутных такси. Его дядя Илья пел в церковном хоре; пению он нигде не учился, но от природы обладал редкостным тенором - шутили, что Козловский при нём голоса бы не стал подавать! Другой дядя был регентом церковного хора в селе Белый Ключ. Папин младший брат Николай переехал в Ленинград в 1952-м, был он лётчиком-испытателем. Окончил лётное училище в Саратове, затем - Ленинградскую военно-воздушную академию. Это пятое, если считать от Дмитрия Владимировича и его братьев, поколение. Я - шестое. Наследников мужеского пола у нынешних Каракозовых нет. Так что и фамилия, считайте, больше не существует.

- Вы говорите, близкие родственники Дмитрия Каракозова были лишены дворянства.

Все родственники и их потомки были лишены дворянства.

В Приговоре Верховного уголовного суда, опубликованном в газете «Московские ведомости» в сентябре 1866 года, есть очень странная фраза: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова…». Как прикажете понимать «именующегося, но не утверждённого»?

Как казуистику или инсинуацию. Человеку, который написал эту фразу, в голову не приходило, что через 150 лет кто-то заинтересуется государственным преступником Каракозовым и будет разбираться в мотивации его поступка.

В наше время вам, наверное, не очень приятно осознавать, что ваш предок - цитирую - «открыл эпоху терроризма в России»…

В исторической литературе существует только официальная точка зрения на Каракозова: революционер, террорист-одиночка. На первом или втором курсе в Художественном училище имени Серова я в читальном зале Академии художеств нашла и прочла беллетризованную биографию Дмитрия Владимировича, книга называлась «Выстрел», автора, к сожалению, не помню. Разумеется, она была «отредактирована» советскими цензорами, но автор честно пишет, что нигде, ни в каких архивах нет документов, свидетельствующих о причастности Каракозова к революционным кружкам.

Простите, но существует информация, что Дмитрий Каракозов был членом тайного политического общества, возглавляемого его двоюродным братом Ишутиным. Утверждается, что он, как и некоторые другие члены кружка, был сторонником тактики индивидуального террора, полагая, что убийство царя подтолкнёт народ к социальной революции.

Николай Андреевич Ишутин мог быть его двоюродным братом по материнской линии, иначе имел бы фамилию Каракозов. Когда в Третье отделение поступил приказ царя придать покушению политическую окраску, и вдруг выясняется, что родственник Каракозова - революционер, только дурак не воспользовался бы таким подарком. А ведь, согласитесь, Дмитрий мог и не знать, чем занимается его двоюродный брат. Ишутинская организация же была тайная! Дмитрий Каракозов никакой не террорист - террориста из него сделали.

Как объяснить тот факт, что при аресте у Каракозова в кармане была обнаружена прокламация «Друзьям-рабочим!»?

Можно ли утверждать наверняка, что прокламация была у него в кармане?

Часовня на месте покушения Дмитрия Каракозова на Александра II

«ОТЦОМ КОТОРОГО БЫЛ ДМИТРИЙ КАРАКОЗОВ»

Но факт покушения на государя императора отрицать невозможно, а значит, должна быть причина, побудившая Дмитрия Владимировича к этому.

Причина, естественно, была. Совершенно неожиданная. Дело в том, что в начале 1860-х годов семья Каракозовых жила в Пензе на улице, которой впоследствии присвоили имя Каракозова…

- Его имя также присвоили улицам в Сердобске, Можайске, Туле, Кривом Роге.

Ну да. Дом был большой, деревянный. Каракозовы занимали половину, в другой половине жил Илья Николаевич Ульянов с женой Марией. В досоветское время коммуналок в России не было, и, скорее всего, Каракозовы и Ульяновы состояли в каком-то родстве. Как это доказать? Не знаю. Архивы погибали в пожарах революций и войн, какие-то документы уничтожались умышленно. Илья Николаевич относился к своим профессиональным и должностным обязанностям ответственно. Молодая жена слишком часто оставалась дома одна, скучала. Судя по всему, Мария Александровна была не просто женщина любвеобильная, а обладала какой-то магической силой - за ней это признают. И Дмитрий не смог устоять, хотя Мария Александровна и была на пять лет старше. Между ними завязались отношения, похоже, довольно серьёзные. Не прекратились они и после того, как Илью Ульянова перевели в Нижегородскую мужскую гимназию и Ульяновы уехали из Пензы. К тому времени у Ильи Николаевича и Марии Александровны уже была дочь Анна, а 31 марта 1866 года родился мальчик, отцом которого был Дмитрий Каракозов.

- Судьба этого мальчика вам известна?

Судьба этого мальчика известна всем, как и его имя - Александр. Александр Ульянов. Вероятно, Дмитрий Каракозов предпринимал какие-то действия, чтобы узаконить свои отношения с Марией Ульяновой, но расторгнуть церковный брак не получалось, и он решился на отчаянный шаг - отправился в Петербург к царю с надеждой выпросить высочайшее разрешение на развод Марии и Ильи Ульяновых. Аргументация была более чем серьёзная: они с Марией любят друг друга, у них родился сын, и он, Каракозов, как дворянин не может не жениться на ней. Свидетельств об аудиенции нет. Можно предположить, что последовал отказ. Для Каракозова это был конец всему, и импульсивный молодой человек, потерявший рассудок, раздобыл пистолет - в то время это сделать было несложно. Что произошло потом, с той или иной степенью достоверности известно. Такая вот, как теперь принято говорить, lovestory.

- Татьяна Владимировна, откуда вы-то это всё знаете?

Обо всём этом я узнала в феврале 2015-го. Умер папа. Хоронили мы его в Базарном Карабулаке, там, где похоронена мама. Вечером - поминки. Николай Фёдорович Курбатов (он мне доводится родственником по его материнской линии; мать Николая Фёдоровича - в девичестве Каракозова) и рассказал, ссылаясь на своего племянника, выпускника истфака Саратовского университета Юрия Курбатова. Юрий Алексеевич, как оказалось, давно занимается родовыми изысканиями. Вы не можете себе представить, как я была шокирована услышанным!

Семья Ульяновых. Сидят: Мария Александровна (первая слева) с младшей дочерью Марией (на коленях), Дмитрий (второй слева) и Владимир (первый справа). Стоят: Ольга (первая слева), Александр (второй слева) и Анна (третья слева)

- Напрашивается вопрос: не пытался ли Александр Ульянов отомстить за отца, готовя покушение на Александра III?

Передо мной такой вопрос не стоит. Но как это докажешь?! Вот, читайте. (Татьяна Каракозова показывает публикацию Ларисы Васильевой «Дети Кремля» в журнале «Огонёк», апрель 1996, №17).

(Читаю: «Весной 1891 года в одной интеллектуальной компании услыхала я малоправдоподобную легенду: будто бы мать Ленина, Мария Бланк, до замужества некоторое время была при царском дворе чуть ли не фрейлиной, завела роман с кем-то из великих князей, чуть ли не с будущим Александром II, забеременела и отправлена была к родителям, где её срочно выдали за скромного учителя Илью Ульянова, пообещав тому повышение по службе… Мария родила сына Александра, первого своего ребёнка, потом ещё много детей уже от мужа, а спустя много лет Александр Ульянов узнал тайну матери и поклялся отомстить царю за её поруганную честь: став студентом, связался с террористами и покусился на жизнь царя, который и был его подлинным отцом…».)

- Как вам такая версия, Татьяна Владимировна?

- Когда вы узнали, что состоите в родстве с Дмитрием Каракозовым?

В конце 1950-х папа ездил в Ленинград и привёз фотографию, где он стоит под мемориальной табличкой «На этом месте 4 апреля…». Кого-то попросил «щёлкнуть». Папа и сам был неплохим фотографом, наснимал целый чемодан. Возможно, были ещё какие-то снимки, связанные с Дмитрием Каракозовым, но, как выяснилось после папиной смерти, он, разбирая семейный архив, чемодан заполнил моими детскими рисунками. Очень многие фотографии уничтожил, и ту, где он у решётки Летнего сада, я не обнаружила. В 16 лет, сразу по окончании мной школы, мы с мамой приехали в Ленинград и первым делом отправились к Летнему саду. Тогда-то я внутренне и почувствовала необъяснимую связь с человеком, имя которого на мемориальной доске. А вообще-то в семье не принято было говорить о Дмитрии Каракозове. Только бабушка, Анфиса Васильевна, однажды сказала: «В нашем роду был богоотступник». Имелось в виду: поднял руку на помазанника Божиего. Семья-то было старообрядческая.

- При советской власти Дмитрий Каракозов стал героем…

Это не он стал героем - я уже говорила: героем его сделали.

Да, но в приснопамятное советское время мне на глаза что-то не попадались книги о Каракозове - ни исторические исследования, ни научно-популярные издания. В Советском Союзе более 20 лет выходили книги в серии «Пламенные революционеры». О ком только ни писали, даже о совершенно неизвестных нашим согражданам Томасе Пейне и Роберте Эйхе. Книги о Дмитрии Каракозове не было!

Это и могло думающего человека натолкнуть на мысль, что информация о нём закрытая.

Родственников, потомков известных людей, их соратников и друзей тогда приглашали в школы, просили выступить на пионерских сборах…

Вокруг фамилии Каракозов стояла гробовая тишина! Это о чём-то говорит? Рассказать о его революционной деятельности было абсолютно некому. Присвоенное ему звание революционера не подтверждалось фактами. У нас же всё на веру принималось, а рассказывать надо было, оперируя фактами.

- И тем не менее фамилия у вас такая, что вопрос о родственных связях напрашивается сам собой.

Вопрос задавали и задают, я честно отвечала и отвечаю: да, родственница.

- Продолжения диалога не следует - с расспросами не пристают?

Сокурсникам до моего дальнего родственника не было никакого дела. У каждого были свои дела, свои интересы, профессиональные и не только.

- И педагоги не интересовались?

О Каракозове они знали ровно столько, сколько все остальные граждане Советского Союза. Меня никто не расспрашивал, я же разговоров на эту тему никогда не затевала. Зачем? Сама интересовалась этой трагической историей, пыталась найти какие-то новые сведения, но очень скоро поняла: на информацию о покушении Каракозова на Александра II было наложено табу.

Татьяна Каракозова. 2016

События

ок. 24 октябрь 1840? крещение: Жмакино , Сердобский уезд , Саратовская губерния , Российская империя

Заметки

Каракозов Дмитрий Владимирович (23.10 (4.11).1840, с. Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Пензенская обл., - 3 (15).9.1866, Петербург) - участник русского революционного движения, состоял в тайном революционном обществе в Москве. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию в 1860 году, затем учился в Казанском (с 1861) и Московском (с 1864) университетах. В начале 1866 принадлежал к революционному центру Ишутинского кружка, основанному в Москве в 1863 его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Весной 1866 прибыл в Петербург для совершения покушения на царя. Распространял написанную им рукописную прокламацию "Друзьям-рабочим", в которой призывал народ к революции. 4 апреля 1866 стрелял в императора Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге однако промахнулся. Был арестован и заключён в Александровский равелин Петропавловской крепости. По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку подтолкнул крестьянин Осип Комиссаров, которому было дано дворянство и фамилия Комиссарова-Костромского. Верховным уголовным судом приговорён к смертной казни через повешение. Казнён на Смоленском поле в Петербурге.

Определяющую роль в судьбе семьи сыграл младший сын Владимира Ивановича ДМИТРИЙ ВЛАДИМРОВИЧ КАРАКОЗОВ (1840 - 1866).

До 4 апреля 1866 года биография Дмитрия была на редкость бедна событиями. Подобно старшим братьям, Дмитрий учился в Первой Пензенской мужской гимназии. Учителем математики у него был Илья Николаевич Ульянов. 1860 году, окончив гимназию, поступил на юридический факультет Казанского университета. Но через год был исключен по распоряжению полиции и выслан из Казани. Около года служил письмоводителем при мировом судье Сердобского уезда. Принят обратно в Казанский университет в 1863 г. и уволен из него в 1864 г. «для перечисления в Московский университет», откуда был исключен летом 1865 г. за неуплату за обучение.

4 апреля 1866 года, в четвертом часу дня, император Александр II после обычной прогулки в Летнем саду в сопровождении племянника, герцога Николая Лейхтенбергского, и племянницы, принцессы Марии Баденской, садился в коляску, когда неизвестный человек выстрелил в него из пистолета. В эту минуту стоявший в толпе крестьянин Осип Комиссаров ударил убийцу по руке, и пуля пролетела мимо. Преступник был задержан на месте и по приказанию императора отведен в III отделение.

Государь сам из Летнего сада отправился прямо в Казанской собор - принести благодарение Богу за избавление от угрожавшей ему опасности, а герцог Николай и принцесса Мария - поспешили в заседание Государственного Совета, чтобы предупредить о случившемся председательствовавшего в Совете великого князя Константина Николаевича. Когда император возвратился в Зимний дворец, то там уже ожидали его все члены Государственного Совета для принесения поздравления. Обняв императрицу и августейших детей, император со своей семьей вторично поехал в Казанский собор, где перед чудотворной иконой Богоматери отслужен был благодарственный молебен.

На другой день, в 10 часов утра, император принял поздравления Сената, явившегося в Зимний дворец в полном составе, с министром юстиции во главе. "Благодарю вас, господа, - сказал он сенаторам, - благодарю за верноподданнические чувства. Они радуют меня. Я всегда был в них уверен. Жалею только, что нам довелось выражать их по такому грустному событию. Личность преступника еще не разъяснена, но очевидно, что он тот, за кого себя выдает. Всего прискорбнее, что он русский".

Стрелявший в государя оказался исключенным за участие в беспорядках из числа студентов сперва Казанского, а потом и Московского университетов, дворянином Саратовской губернии Дмитрием Каракозовым. Обнаружение причин, вызвавших преступление, и выявление его соучастников было возложено на особую следственную комиссию, председателем которой назначили графа М.Н. Муравьева.

Каракозов вначале скрывал свою фамилию и назвался крестьянином Петровым. 5 апреля шеф жандармов князь Долгоруков в докладе царю писал: "Все средства будут употреблены, дабы раскрыть истину". Это звучало зловеще. На следующий день Долгоруков сообщил царю, что арестованного "допрашивали целый день, не давая ему отдыха, - священник увешивал его несколько часов". Еще через день тот же Долгоруков докладывал: "Из прилагаемой записки Ваше величество изволит усмотреть то, что сделано главной следственной комиссией в течение второй половины дня. Несмотря на это, преступник до сих пор не объявляет своего настоящего имени и просит меня дать ему отдых, чтобы завтра написать свои объяснения. Хотя он действительно изможден, но надобно еще его истомить, дабы посмотреть, не решится ли он еще сегодня на откровенность".

Кропоткин в "Записках революционера" передал слышанный им в крепости рассказ жандарма, сторожившего Каракозова в камере: при заключенном неотлучно находилось по два стражника, менявшиеся через каждые два часа. По приказанию начальства они не позволяли Каракозову заснуть. Как только он, сидя на табуретке, начинал дремать, жандармы встряхивали его за плечи.

Покушение дворянина на царя представлялось настолько немыслимым, что в первые дни после аресат широко обсуждалась тема психического нездоровья Дмитрия Каракозова.

Следствие установило, что Каракозов принадлежал к руководимому его двоюродным братом Ишутиным московскому тайному кружку, состоявшему преимущественно из учащейся молодежи, вольнослушателей университета, студентов Петровской земледельческой академии и воспитанников других учебных заведений; что кружок этот имел конечной целью совершение насильственным путем государственного переворота; что средством к тому должно было служить ему сближение с народом, обучение его грамоте, учреждение мастерских, артелей и других подобных ассоциаций для распространения среди простолю- динов социалистических учений. Установили также, что члены мос- ковского кружка имели связи с петербургскими единомышленниками, со ссыльными поляками и с русскими выходцами за границей.

Следствие обнаружило, сверх того, неудовлетворительное состояние большей части учебных заведений, высших и средних, неблагонадежность преподавателей, дух непокорства и своеволия студентов и даже гимназистов, увлекавшихся учением безверия и материализма, с одной стороны, и самого крайнего социализма - с другой, открыто проповедуемых в журналах так называемого передового направления.

Заседания верховного суда, которому был предан Каракозов, происходили все в той же Петропавловской крепости, где судили декабристов и петрашевцев. Александр II пожелал, чтобы процесс был закончен как можно скорее. В состав суда были введены лица, беспощадная жестокость которых была известна заранее. Председателем суда был князь Гагарин.

Совсем не бесстрастное судейское настроение его вылилось наружу в самом начале процесса, когда он заявил секретарю суда, что будет обращаться к Каракозову на "ты", так как "такому злодею нет возможности говорить "вы". Впрочем, секретарю удалось убедить его обращаться к подсудимому на "вы".

Во время самого суда до сведения председателя было доведено желание царя ускорить окончание процесса. "Если казнь Каракозова не будет совершена до 26 авг., то государю императору неугодно, чтобы она произошла между 26 (днем коронации) и 30 авг. (днем его тезоименитства)". Так подсказывался приговор. Он и был вынесен. Его вынесению предшествовало частное совещание членов суда на квартире председателя, где было решено казнить одного Каракозова. Член суда Панин согласился с этим очень неохотно, сказав, что, "конечно, двух казнить лучше, чем одного, а трех лучше, нежели двух".

Каракозов, совсем надломленный следствием и судом, дал показания и подал просьбу о помиловании. Министр юстиции, он же обвинитель по процессу, доложил ее царю, о чем впоследствии рассказывал: "Какое ангельское выражение было на лице государя, когда он сказал, что он давно простил его, как христианин, но, как государь, простить не считает себя вправе". Так, лицемерно, пышной фразой царь, неограниченный монарх, ограничивал себя в праве избавления от виселицы осужденного!..

2 сентября председатель суда вызвал Каракозова из равелина в здание, где происходил суд. Каракозов вошел с таким светлым лицом, что, по-видимому, ждал помилования, но услышал об утверждении приговора, и весь свет исчез с его лица, оно потемнело и приняло суровое и мрачное выражение. Осужденному пришлось ждать казни целые сутки.

Кроме Каракозова Верховный уголовный суд судил по его же делу еще 35 других обвиняемых, разделенных на две группы. В первую группу были отнесены вместе с Каракозовым 11 человек, а во вторую - 25. Кроме того, с частью арестованных по тому же делу правительство расправилось без суда, в административном порядке. В вину обвиняемым ставилась та или иная форма принадлежности к покушению на Александра II и участие в организации, ставившей своей целью государственный переворот и водворение новых социальных начал. Большинство членов кружка не шло далее попыток организации артелей и производственных товариществ, дальше намерений вести пропаганду при помощи библиотек и школ. Обвинительные акты в первую очередь выдвигали обвинение против участников общества под названием "Ад", в котором убийство царя как средство переворота было предметом обсуждения.

Большинство обвиняемых на следствии ив суде после осуждения их на каторгу и поселение подавали просьбы о помиловании. Подавал просьбу о помиловании уже после казни Каракозова и Ишутин, приговоренный к повешению. Он был помилован по совершении над ним всей церемонии публичной казни вплоть до одевания в саван и надевания петли на шею. Это стоило ему потери душевного здоровья. Возраст осужденных был в пределах 19 - 26 лет.

3 сентября 1866 года в 7 часов утра Дмитрий Каракозов был доставлен из Петропавловской крепости на Смоленское поле. Тысячи людей, несмотря на ранний час, собрались здесь. Все ждали казни...

Секретарь суда Я. Г. Есипович, присутствовавший при исполнении приговора, писал в своих воспоминаниях:

"Между необозримыми массами народа была оставлена широкая дорога, по которой мы и доехали до самого каре, образованного из войск. Здесь мы вышли из экипажа и вошли в каре. В центре каре был воздвигнут эшафот, в стороне от него поставлена виселица, против виселицы устроена низкая деревянная площадка для министра юстиции со свитой. Все было выкрашено черною краскою. На этой площадке мы стали.

Скоро к эшафоту подъехала позорная колесница, на которой Спиною к лошадям, прикованный к высокому сидению, сидел Каракозов. Лицо его было синее и мертвенное. Исполненный ужаса и немого отчаяния, он взглянул на эшафот, потом начал искать глазами еще чего-то, взор его на мгновение остановился на виселице, и вдруг голова его конвульсивно и как бы непроизвольно отвернулась от этого страшного предмета.

А утро начиналось такое ясное, светлое, солнечное!".

И вот палачи спокойно, не торопясь, отковали Каракозова. Потом, взяв его под руки, подняли на высокий эшафот, к позорному столбу. Многотысячная толпа затихла и, устремив свои взоры к эшафоту, ждала, что будет дальше.

Министр юстиции Д.Н. Замятин повернулся к Есиповичу и громко сказал:

"Господин секретарь Верховного Уголовного суда, объявите приговор суда во всеуслышание!"

Есипович, с трудом преодолевая волнение, поднялся по ступенькам эшафота, оперся о перила и начал читать:

"По указу его императорского величества..."

После этих слов забили барабаны, войско сделало "на караул", все сняли шляпы. Когда барабаны затихли, - продолжал Есипович, - я прочел приговор от слова до слова и затем опять возвратился на ту площадку, где стоял министр юстиции со свитою.

Когда я сошел с эшафота, на него взошел протоиерей Палисадов, духовник Каракозова. В облачении и с крестом в руках он подошел к осужденному, сказал ему последнее напутственное слово, дал поцеловать крест и удалился.

Палачи стали надевать на него саван, который совсем закрывал ему голову, но они не сумели этого сделать как следует, ибо не вложили рук его в рукава. Полицмейстер, сидевший верхом на лошади возле эшафота, сказал об этом. Они опять сняли саван и опять надели так, чтобы руки можно было связать длинными рукавами назад. Это тоже, конечно, прибавило одну лишнюю горькую минуту осужденному, ибо когда снимали с него саван, не должна ли была мелькнуть в нем мысль о помиловании? И опять надевают снова саван, теперь в последний раз".

Свидетелем казни Каракозова был начинающий художник Илья Репин, который оставил воспоминания под названием "Казнь Каракозова", опубликованные в сборнике воспоминаний "Далекое близкое".

Уже совсем был белый день, когда вдали заколыхалась без рессор, черная телега со скамеечкой, на которой сидел Каракозов. Только на ширину телеги дорога охранялась полицией, и на этом пространстве ясно было видно, как качался из стороны в сторону на толчках “преступник” на мостовой булыжника. Прикрепленный к дощатой стенке-лавочке, он казался манекеном без движения. Спиной к лошади он сидел, не меняя ничего в своей омертвелой посадке... Вот он приближается, вот проезжает мимо нас. Все шагом - и близко мимо нас. Можно было хорошо рассмотреть лицо и все положение тела. Закаменев, он держался, повернув голову влево. В цвете его лица была характерная особенность одиночного заключения - долго не видавшее воздуха и света, оно было желто-бледное, с сероватым оттенком; волосы его - светлого блондина, - склонные от природы курчавиться, были с серо-пепельным налетом, давно не мытые и свалянные кое-как под фуражкой арестантского покроя, слегка нахлобученной наперед. Длинный, вперед выдающийся нос похож был на нос мертвеца, и глаза, устремленные в одном направлении, - огромные серые глаза, без всякого блеска, казались также уже по ту сторону жизни: в них нельзя было заметить ни одной живой мысли, ни живого чувства; только крепко сжатые тонкие губы говорили об остатке застывшей энергии решившегося и претерпевшего до конца свою участь. Впечатление в общем от него было особо страшное. Конечно, он нес на себе, ко всему этому облику, решенный над ним смертный приговор, который (это было у всех на лицах) свершится сейчас.

Жандармы и еще какие-то служители, сняв с него черную арестантскую фуражку, стали подталкивать его на средину эшафота. Казалось, он не умел ходить или был в столбняке, должно быть у него были связаны руки. Но вот он, освобожденный, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул все это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам “преступник” живо почувствовал значение момента - прощание навсегда с миром и вселенскую связь с ним.

И нас прости, Христа ради, - прохлюпал кто-то глухо, почти про себя.

Матушка, царица небесная, - протянула нараспев баба.

Конечно, бог будет судить, - сказал мой сосед, торговец по обличью, с дрожью слез в голосе.

О-о-х! Батюшки!.. - провыла баба.

Толпа стала глухо гудеть, и послышались даже какие-то выкрики кликуш... Но в это время громко барабаны забили дробь. На “преступника” опять долго не могли надеть сплошного башлыка небеленой холстины, от остроконечной макушки до немного ниже колен. В этом чехле Каракозов уже не держался на ногах. Жандармы и служители, почти на своих руках, подводили его по узкому помосту вверх к табурету, над которым висела петля на блоке от черного глаголя виселицы. На табурете стоял уже подвижной палач: потянулся за петлей и спустил веревку под острый подбородок жертвы. Стоявший у столба другой исполнитель быстро затянул петлю на шее, и в этот же момент, спрыгнувши с табурета, палач ловко выбил подставку из-под ног Каракозова. Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане... У меня закружилась голова, я схватился за Мурашко и чуть не отскочил от его лица - оно было поразительно страшно своим выражением страдания; вдруг он мне показался вторым Каракозовым. Боже! Его глаза, только нос был короче.