ПОНЯТИЕ «ПАРАДИГМА»

Понятие «парадигма» (от греч. paradeigma - пример, образец) в социологию было введено в 1960-е гг. американским историком и социологом науки Томасом Куном (1922-1994). Его интерес к развитию научных теорий и революций в науке возник из размышлений над некоторыми фундаментальными различиями общественных и естественных наук. Он был потрясен количеством и степенью разногласий среди обществоведов относительно фундаментальных принципов, на которых зиждилась их наука. Кун ввел в научный оборот понятие парадигмы как концептуальной схемы, которая признается членами научного сообщества в качестве основы их исследовательской деятельности и с этой позиции пересмотрел всю историю европейских наук. В ставшей знаменитой книге «Структура научных революций» (1962) Кун пишет: «Под парадигмами я понимаю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». Парадигма определяет видение мира учеными, их картину мира, методы познания и характер выбираемых проблем. Периоды смены парадигм Кун назвал научными революциями. По Куну, различные парадигмы несоизмеримы и непереводимы: ученые, принимающие разные парадигмы, как бы живут в различных мирах. Парадигма столь же существенна для науки, как наблюдение и эксперимент; приверженность к специфическим парадигмам необходимая предпосылка любого серьезного научного дела. Когда парадигму принимает большая часть научного сообщества, она становится обязательной точкой зрения, мощным катализатором научного прогресса.

Следовательно парадигма - это

• 1)краткое описание основных понятий, допущений, предложений, процедур и проблем какой-либо самостоятельной области знаний или теоретического подхода;
• 2)в методологии - представления о предмете науки, ее основополагающих теориях и специфических методах, в соответствии с которыми организуется исследовательская практика научным сообществом в определенный исторический период.

Понятие парадигмы тождественно понятию научного сообщества: она объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму. Как правило, парадигма находит свое воплощение в учебниках или в классических трудах ученых и на многие годы задает круг проблем и методов их решения в той или иной области науки.

Формирование общепризнанной парадигмы является признаком зрелости науки. Переход к новой парадигме диктуется не столько логическими, сколько ценностными и психологическими соображениями.

Иногда под парадигмами понимаются крупные теории, группы теорий или метатеории. Одна и та же парадигма может стать основой не одной, а ряда теорий, и разрабатываться представителями нескольких социологических школ. Каждая парадигма определяет угол зрения, стиль мышления ученого, его теоретический подход к изучению, интерпретации и оценке социальных фактов и требует выработки своеобразного категориального аппарата.

Можно выделить три главных признака существования парадигмы:

• 1)наличие оригинальной концепции, которая служит универсальным инструментом описания и объяснения исследуемых явлений;
• 2)наличие классиков, труды которых служат образцом разработки концепции и ее применения в исследовании конкретных явлений;
• 3)наличие научного сообщества, которое использует концепцию и опирается на труды классиков при формулировке и решении новых исследовательских проблем.

В социологии существует сразу несколько научных направлений, характеризующихся этими тремя признаками. На этом основании некоторые исследователи считают, что социология находится в кризисе, переживает период научной революции. Однако другие исследователи полагают, что одновременное существование множества парадигм не является свидетельством кризиса, что социология - это мультипарадигмальная наука. Идею о мультипарадигмальности как нормальном состоянии для социологии впервые обосновал в середине 1970-х гг. известный американский социолог Джордж Ритцер. Мультипарадигмальность означает, что с появлением новой парадигмы созданные раньше не исчезают, а увеличивающееся концептуальное разнообразие позволяет описывать и объяснять различные аспекты таких сложных явлений и процессов, каковыми являются социальные феномены.

Из общего множества парадигм, существующих в современной социологии, можно выделить основные, наиболее часто применяемые в социологических исследованиях и привлекающие наибольшее число ученых.

«Сдвиг парадигмы» — это один из терминов, которые все используют, но никто не понимает.

«Парадигма» - это модное слово, которым смело оперируют люди из мира науки, культуры и других областей. Однако широта использования этого термина нередко ставит обывателей в тупик. В современном смысле понятие парадигмы ввел американский историк науки Томас Кун, а сегодня оно плотно обосновалось в лексиконе «интеллектуальной элиты».

Этимология

Слово «парадигма» - это производное от греческого существительного παράδειγμα - «шаблон, пример, модель, образец», которое объединяет в себе две лексемы: παρά «возле» и δεῖγμα «показываемое, образчик, проба» - производное от глагола δείκνυμι «показываю, указываю».

Теория научных парадигм Томаса Куна

Как образно представить себе развитие науки? Можно ли в качестве иллюстрации взять, например, ведро, в которое с самого зарождения научной мысли и до сегодняшнего дня ученые всего мира скидывают «знания»? Теоретически, почему бы и нет... Но каков будет объем этого ведра? «Бездонным», - ответите вы и, вероятно, будете правы. Но можно ли сказать, что некоторая «единица» знания, попадая в это ведро, навсегда и безвозвратно обретает там свое место? Давайте не будем торопиться отвечать на этот вопрос.

Вернемся в мир материальный и обсудим, где хранятся научные знания. Откуда каждый из нас знает о том, что Земля круглая, а человек принадлежит к царству животных? Конечно же, из книг, хотя бы из учебников. Какова средняя толщина учебника? Страниц 200-300… Неужели, этого объема хватает, чтобы отразить содержание нашего бездонного сосуда, над заполнением которого люди работают уже несколько тысяч лет?

«Хватит морочить нам голову, - скажете вы, - ведь в школьных учебниках находят отражение только основы той или иной области, та база, которой достаточно для понимания элементарных закономерностей мироустройства»! И опять будете совершенно правы! Но дело в том, что если бы «попадание» любой научной идеи в наше ведро было необратимым, то учебники начинались бы с безапелляционного утверждения о том, что Земля плоская, а оканчивались бы противоречивым заявлением о том, что она-таки еще и круглая… Но на самом-то деле, будучи некогда общепризнанным научным фактом, черепахи и слоны, держащие Землю, в один прекрасный момент пулей вылетели из ведра, а на их месте воцарился шар, который, кстати, относительно недавно тоже покинул свое теплое местечко, уступив место эллипсоиду (а если идти до конца в своем занудстве, то ныне в ведре плотно обосновался геоид)!

Итак, выражаясь простыми словами, парадигма - это и есть те базовые идеи и подходы, принимаемые научным сообществом в качестве аксиом, служащие исходной точкой для дальнейших исследований.

Научные революции и смена парадигм

Мы уже договорились о том, что парадигма - это базовая идея, принимаемая как научный факт и отправная точка для исследований. Так как же получилось, что не нуждающаяся в доказательствах теория о том, что Земля плоская вдруг перестала быть актуальной? Дело в том, что согласно теории Куна, любая, даже самая устойчивая и, казалось бы, нерушимая парадигма рано или поздно сталкивается с появлением так называемых аномалий - необъяснимых явлений в рамках принятой аксиоматической базы; в этот момент наука приходит в кризисное состояние. Изначально это замечают один-два ученых в мире, начинают проверять текущую парадигму, верифицировать, находят слабые места, и, в конце концов, получается, что эти революционеры ведут альтернативные исследования в направлении, перпендикулярном современникам. Публикуют статьи, выступают на конференциях и… встречают полнейшее непонимание и неприятие коллег и общества. На том-то и погорел Джордано Бруно, кстати! А и Нильс Бор с их идеями о структуре атома долгое время считались фантазерами. Однако жизнь течет своим чередом, и семя сомнения, зароненное «оппозиционерами» из мира науки, прорастает в умах все большего числа ученых, появляются противоборствующие научные школы.

Так происходит научная революция, в результате которой рано или поздно формируется новая парадигма, а старая, как мы уже договорились, покидает насиженное место.

Примеры современных парадигм в точных науках

В современном мире изложенная Куном теория, которую мы рассмотрели ранее, выглядит чересчур упрощенной. Поясню на примере: в школе мы изучаем так называемую геометрию Евклида. Одна из основных аксиом состоит в том, что параллельные прямые не пересекаются. В конце XIX века Николай Лобачевский опубликовал работу, в которой опровергнул этот общепринятый научный постулат. Очевидно, что альтернативный взгляд был встречен не очень-то приветливо, однако нашлись и единичные сторонники этой идеи. Только более чем через сто лет геометрия Лобачевского не просто утвердилась, но и послужила основой для других неевклидовых геометрий пространственных отношений. Сейчас эти теории имеют широкое применение в физике, астрономии и др. Однако ни геометрия нашего великого соотечественника, ни другие «неевклидовы» идеи не вытеснили классическую - они ее дополнили, надстроили, то есть парадигмы существуют параллельно, описывая один и тот же объект в разных аспектах.

Подобная ситуация наблюдается и в парадигмах программирования. В отношении этой области знаний даже используется термин «полипарадигмальность».

Новые парадигмы не вымещают старые, а предлагают методы решения определенных задач с сокращением временных и финансовых затрат. При этом «старые» парадигмы остаются в строю, используясь либо как основа для новых, либо как самостоятельный комплекс инструментов. Так, например, язык программирования Python позволяет писать код, используя любую из существующих парадигм - императивную, функциональную объективно-ориентированную либо их сочетание.

Парадигмы в гуманитарных науках

В гуманитарных науках теория парадигм немного видоизменяется: парадигмы описывают не явление, а преимущественно подход к его изучению. Так, например, в лингвистике в начале прошлого века в магистральных исследованиях изучался язык в сравнительно-историческом аспекте, то есть либо описывалось изменение языка во времени, либо сравнивались разные языки. Затем в языкознании установилась системно-структурная парадигма - язык разбирался как упорядоченная система (исследования в этом русле ведутся и сейчас). На сегодняшний день считается, что господствует антропоцентрическая парадигма: исследуются «язык в человеке и человек в языке».

В современной социологии считается, что существует несколько устойчивых парадигм. Некоторые исследователи придерживаются точки зрения, что это является свидетельством кризисного состояния общества. Другие же, наоборот, утверждают мультипарадигмальность социологии (термин Джорджа Ритцера), основываясь на идее о комплексном и многоаспектном характере социальных феноменов.

Парадигма развития

Термин «парадигма» в последние десятилетия вышел за пределы употребления в куновском смысле. Все чаще можно встретить словосочетание «парадигма развития»: в названиях конференций, сборников научных статей и даже в газетных заголовках. Утвердилось это словосочетание после Конференции ООН 1992 года, посвященной проблемам окружающей среды и эволюции цивилизации. Парадигмы устойчивого развития и инновационного развития (именно в такой формулировке они были заявлены на конференции) по сути являются взаимодополняющими и взаимосвязанными концепциями прогресса мирового уклада. Общая идея заключается в том, что при условии достижения постоянного экономического роста внутренняя политика государства должна быть направлена на развитие человеческого потенциала, сохранения и/или восстановления экологии путем внедрения научно-технических разработок.

Личностная парадигма

Термин «личностная парадигма» - это (простыми словами) система представлений отдельного человека об окружающей действительности. В науках о человеке в этом же значении используется понятие «картина мира». Личностная парадигма зависит от большого количества факторов, начиная от исторического (эпоха, в которую живет человек) и географического, заканчивая моральными принципами и индивидуальным жизненным опытом. То есть каждый из нас является носителем уникальной личностной парадигмы.

Другие значения слова «парадигма»

В лингвистике термин «парадигма» укоренился до популяризации Куном и может включать в себя несколько значений:

• «ассортимент» отдельной грамматической категории. Например, парадигма числа в русском языке значительно уже, чем в английском и включает настоящее, прошедшее и будущее время (сравните с разнообразием системы времен глаголов английском языке);
• система изменения форм слова в соответствии с грамматическими категориями, например, спряжением или склонением и др.

В истории под парадигмой и ее сменой довольно часто, особенно в западной традиции, понимаются значимые события, круто меняющие уклад жизни, в частности, аграрная и индустриальная революции. Сейчас говорят о цифровой исторической парадигме.

Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:

Парадигма - это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;

Парадигма - это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

Парадигма - это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок.

Научная парадигма - понятие введено американским физиком и историком науки Томасом Куном, который выделял различные этапы в развитии научной дисциплины:

допарадигмальный (предшествующий установлению парадигмы);

господства парадигмы (т. н. «нормальная наука»);

кризис нормальной науки;

научной революции, заключающейся в смене парадигмы, переходе от одной к другой.

Согласно Куну, парадигма - это то, что объединяет членов научного сообщества и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих определенную парадигму. Как правило, парадигма фиксируется в учебниках, трудах ученых и на многие годы определяет круг проблем и методов их решения в той или иной области науки, научной школе. К парадигме можно отнести, например, взгляды Аристотеля, ньютоновскую механику и тому подобные вещи.

«Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений»

«Вводя этот термин, я имел в виду, что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, - все в совокупности дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования»

4. Способы реконструкции научной истории (Имре Лакатос)

Индуктивизм

Каждая методология имеет свои особые эпистемологические и логические проблемы. Индуктивизм, например, должен надежно установить истинность “фактуальных” суждений и обоснованность индуктивных выводов. Некоторые философы столь озабочены решением своих эпистемологических и логических проблем, что так и не достигают того уровня, на котором их могла бы заинтересовать реальная история науки. Если действительная история не соответствует их стандартам, они, возможно, с отчаянной смелостью предложат начать заново все дело науки. Другие принимают то или иное сомнительное решение своих логических и эпистемологических проблем без доказательства и обращаются к рациональной реконструкции истории, не осознавая логико-эпистемологической слабости (или даже несостоятельности) своей методологии.

Индуктивистский критицизм, по существу, скептичен: он стремится показать, что суждение не доказано - то есть является псевдонаучным, -а не то, что оно ложно. Когда историк-индуктивист пишет предысторию некоторой научной дисциплины, ему весьма трудно в этом случае проводить свой критицизм. Поэтому период раннего средневековья - когда люди находились в плену “недоказанных идей” - он часто объясняет с помощью некоторых “внешних воздействий”, как это делает, например, социально-психологическая теория о сдерживающем влиянии на развитие науки католической церкви.

Историк-индуктивист признает только два вида подлинно научных открытий: суждения о твердо установленных фактах и индуктивные обобщения. Они, и только они, составляют, по его мнению, спинной хребет внутренней истории науки. Когда индуктивист описывает историю, он разыскивает только их - в этом состоит для него вся проблема. Лишь после того, как он найдет их, он начинает построение своей прекрасной пирамиды. Научные революции, согласно представлениям индуктивиста, заключаются в разоблачении иррациональных заблуждений, которые следует изгнать из истории науки и перевести в историю псевдонауки, в историю простых верований: в любой данной области подлинно научный прогресс, по его мнению, начинается с самой последней научной революции.

Существует радикальная ветвь индуктивизма, представители которой отказываются признавать любое внешнее влияние на науку -интеллектуальное, психологическое или социологическое. Признание такого влияния, считают они, приводит к недопустимому отходу от истины. Радикальные индуктивисты признают только тот отбор, который случайным образом производит ничем не отягощенный разум. Радикальный индуктивизм является особым видом радикального интернализма, согласно которому следует сразу же отказаться от признания научной теории (или фактуального суждения), как только установлено наличие некоторого внешнего влияния на это признание: доказательство внешнего влияния обесценивает теорию. Однако, поскольку внешние влияния существуют всегда, радикальный интернализм является утопией и в качестве теории рациональности разрушает сам себя.

Когда историк-индуктивист радикального толка сталкивается с проблемой объяснения того, почему некоторые великие ученые столь высоко оценивали метафизику и почему они считали свои открытия важными по тем причинам, которые с точки зрения индуктивизма являются весьма несущественными, то он относит эти проблемы “ложного сознания” к психопатологии, то есть к внешней истории.

Конвенционализм

Конвенционализм допускает возможность построения любой системы классификации, которая объединяет факты в некоторое связное целое. Конвенционалист считает, что следует как можно дольше сохранять в неприкосновенности центр такой системы классификации: когда вторжение аномалий создает трудности, надо просто изменить или усложнить ее периферийные участки. Однако ни одну классифицирующую систему конвенционалист не рассматривает как достоверно истинную, а только как “истинную по соглашению” (или, может быть, даже как ни истинную, ни ложную). Представители революционных ветвей конвенционализма не считают обязательным придерживаться некоторой данной системы: любую систему можно отбросить, если она становится чрезмерно сложной и если открыта более простая система, заменяющая первую эпистемологически, и особенно логически этот вариант конвенционализма несравненно проще индуктивизма: он не нуждается в обоснованных индуктивных выводах. Подлинный прогресс науки, согласно конвенционализму, является кумулятивным и осуществляется на прочном фундаменте “доказанных” фактов изменения же на теоретическом уровне носят только инструментальный характер. Теоретический “прогресс” состоит лишь в достижении удобства (“простоты”), а не в росте истинного содержания Можно, конечно, распространить революционный конвенционализм и на уровень “фактуальных” суждений. В таком случае “фактуальные” суждения также будут приниматься на основе решения, а не на основе экспериментальных “доказательств”. Но если конвенционалист не хочет отказаться от той идеи, что рост “фактуальной” науки имеет некоторое отношение к объективной, фактуальной истине, то в этом случае он должен выдумать некий метафизический принцип, которому должны удовлетворять его правила научной игры. Если же он не сделает этого, ему не удастся избежать скептицизма или по крайней мере одной из радикальных форм инструментализма.

Революционный конвенционализм зародился как философия науки бергсонианства, девизом которой была свобода воли и творчества. Кодекс научной честности конвенционалиста менее строг, чем кодекс индуктивиста: он не налагает запрещения на недоказанные спекуляции и разрешает построение систем на основе любой фантастической идеи. Кроме того, конвенционализм не клеймит отброшенные системы как ненаучные: конвенционалист считает гораздо большую часть реальной истории науки рациональной (“внутренней”), чем индуктивист.

Для историка-конвенционалиста главными научными открытиями являются прежде всего изобретения новых и более простых классифицирующих систем. Поэтому он постоянно сравнивает такие системы в отношении их простоты: процесс усложнения научных классифицирующих систем и их революционная замена более простыми системами-вот что является основой внутренней истории науки в его понимании.

Конвенционалистская историография не может рационально объяснить, почему определенные факты в первую очередь подвергаются исследованию и почему определенные классифицирующие системы анализируются раньше, чем другие, в тот период, когда их сравнительные достоинства еще неясны. Таким образом, конвенционализм, подобно индуктивизму, совместим с различными дополнительными по отношению к нему “внешними” эмпирическими программами.

И наконец, историк-конвенционалист, как и его коллега индуктивист, часто сталкивается с проблемой “ложного сознания”. Например, согласно конвеннцианализму, великие ученые приходят к своим теориямм- “фактически” благодаря взлету своего воображения Однако почему же они так часто утверждают, будто выпели свои теории из фактов? Конвенционалнстская рациональная реконструкция истории науки часто отличается от реконструкции, производимой великими учеными: проблемы ложного сознания историк-конвенционалист просто передает “экстерналисту” .

Методологический фальсификационизм

Современный фальсификационизм возник в результате логико-эпистемологической критики в адрес индуктивизма и конвенционализма дюгемовского толка. Критика позиции индуктивизма опиралась на то, что обе его фундаментальные предпосылки, а именно то, что фактуальные суждения могут быть “выведены” из фактов и что существуют обоснованные индуктивные (с увеличивающимся содержанием) выводы, сами являются недоказанными и даже явно ложными. Дюгем же был подвергнут критике на основании того, что предлагаемое им сравнение интуитивной простоты теорий является лишь делом субъективного вкуса и поэтому оно настолько двусмысленно, что не может быть положено в основу серьезной критики научных теорий. Новую - фальсификационистскую - методологию предложил Поппер в своей работе “Логика научного исследования” (1935). Эта методология представляет собой определенный вариант революционного конвенционализма: основная особенность фальсификационистской методологии состоит в том, что она разрешает принимать по соглашению фактуальные, пространственно-временные единичные “базисные утверждения”, а не пространственно-временные универсальные теории. Согласно фальсификационистскому кодексу научной честности, некоторая теория является научной только в том случае, если она может быть приведена в столкновение с каким-либо базисным утверждением, и теория должна быть устранена, если она противоречит принятому базисному утверждению. Поппер выдвинул также еще одно условие, которому должна удовлетворять теория для того, чтобы считаться научной: она должна предсказывать факты, которые являются новыми, то есть неожиданными с точки зрения предыдущего знания. Таким образом, выдвижение нефальсифицируемых теорий или ad hoc гипотез (которые не дают новых эмпирических предсказаний) противоречит попперовскому кодексу научной честности, так же как выдвижение недоказанных теорий противоречит кодексу научности (классического) индуктивизма.

Однако теории, дополняющие фальсификационизм, не обязаны ограничиваться рассмотрением только чисто интеллектуальных влияний. Следует подчеркнуть (вслед за Агасси), что фальсификационизм в не меньшей степени, чем индуктивизм, совместим с воззрениями о влиянии внешних факторов на научный прогресс. Единственное различие в этом отношении между индуктивизмом и фальсификационизмом состоит в том, что, в то время как для первого “внешняя” теория призвана объяснять открытие фактов, для второго она должна объяснять изобретение научных теорий, так как выбор фактов (то есть выбор “потенциальных фальсификаторов”) для фальсификациониста прежде всего детерминирован внутренне, то есть соответствующими теориями.

Для историка-фальсификациониста особую проблему представляет “ложное сознание” - “ложное”, конечно, с точки зрения его теории рациональности. Почему, например, некоторые ученые считают решающие эксперименты скорее позитивными и верифицирующими, чем негативными и фальсифицирующими? Для решения этих проблем именно фальсификационист Поппер разработал - лучше, чем кто-либо до него, - концепцию о расхождении объективного знания (в его “третьем мире”) с искаженными отображениями этого знания в индивидуальном сознании. Тем самым он открыл путь для проведения моего различения между внутренней и внешней историей.

Методология научно исследовательских программ

Согласно моей методологической концепции, исследовательские программы являются величайшими научными достижениями и их можно оценивать на основе прогрессивного или регрессивного сдвига проблем; при этом научные революции состоят в том, что одна исследовательская программа (прогрессивно) вытесняет другую. Эта методологическая концепция предлагает новый способ рациональной реконструкции науки. Выдвигаемую мною методологическую концепцию легче всего изложить, противопоставляя ее фальсификационизму и конвенционализму, у которых она заимствует существенные элементы.

У конвенционализма эта методология заимствует разрешение рационально принимать по соглашению не только пространственно-временные единичные “фактуальные утверждения”, но также и пространственно-временные универсальные теории, что дает нам важнейший ключ для понимания непрерывности роста науки. В соответствии с моей концепцией фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а “исследовательская программа”. Последняя включает в себя конвенционально принятое (и поэтому “неопровержимое”, согласно заранее избранному решению) “жесткое ядро” и “позитивную эвристику”, которая определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры - все это в соответствии с заранее разработанным планом. Ученый видит аномалии, но, поскольку его исследовательская программа выдерживает их натиск, он может свободно игнорировать их. Не аномалии, а позитивная эвристика его программы - вот что в первую очередь диктует ему выбор проблем. И лишь тогда, когда активная сила позитивной эвристики ослабевает, аномалиям может быть уделено большее внимание. В результате методология исследовательских программ может объяснить высокую степень автономности теоретической науки, чего не может сделать несвязанная цепь предположений и опровержений наивного фальсификациониста. То, что для Поппера, Уоткинса и Агасси выступает как внешнее, метафизическое влияние на науку, здесь превращается во внутреннее - в “жесткое ядро” программы.

Необходимо указать на то, что методология научно-исследовательских программ является гораздо более зубастой, чем конвенционализм Дюгема: вместо того чтобы отдавать решение вопроса, когда следует отказаться от некоторой “структуры”, на суд неясного дюгемовского здравого смысла, я ввожу некоторые жесткие попперовские элементы в оценку того, прогрессирует ли некоторая программа или регрессирует и вытесняет ли одна программа другую, то есть я даю критерии прогресса и регресса программ, а также правила устранения исследовательских программ в целом. Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты (“прогрессивный сдвиг проблем”); программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой (“регрессивный сдвиг проблем”). Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она “вытесняет” ее и эта конкурирующая программа может быть устранена (или, если угодно, “отложена).

(В рамках исследовательской программы некоторая теория может быть устранена только лучшей теорией, то есть такой теорией, которая обладает большим эмпирическим содержанием, чем ее предшественница, и часть этого содержания впоследствии подтверждается. Для такого замещения одной теории лучшей первая теория не обязательно должна быть “фальсифицирована” в попперовском смысле этого термина. Таким образом, научный прогресс выражается скорее в осуществлении верификации дополнительного содержания теории, чем в обнаружении фальсифицирующих примеров. Эмпирическая “фальсификация” и реальный “отказ” от теории становятся независимыми событиями. До модификации теории мы никогда не знаем, как бы она могла быть “опровергнута”, и некоторые из наиболее интересных модификаций обусловлены “позитивной эвристикой” исследовательской программы, а не аномалиями. Одно только это различие имеет важные следствия и приводит к рациональной реконструкции изменений в науке, совершенно отличной от реконструкции, предложенной Поппером.)

Подобно любой другой методологической концепции, методология научно-исследовательских программ выдвигает свою историографическую исследовательскую программу. Историк, руководствующийся этой программой, будет отыскивать в истории конкурирующие исследовательские программы, прогрессивные и регрессивные сдвиги проблем. Там, где историк дюгемовского толка видит революцию единственно в простоте теории (как, например, в случае революции Коперника-), он будет находить длительный процесс вытеснения прогрессивной программой программы регрессирующей. Там, где фальсификационист видит решающий негативный эксперимент, он будет “предсказывать”, что ничего подобного не было, что за спиной любого якобы решающего эксперимента, за каждым видимым столкновением между теорией и экспериментом стоит скрытая война на истощение между двумя исследовательскими программами, И только позднее - в фальсификационистской реконструкции - исход этой войны может быть связан с проведением некоторого “решающего эксперимента”.

Подобно любой другой теории научной рациональности, методология исследовательских программ должна быть дополнена эмпирической внешней историей. Никакая теория рациональности никогда не сможет дать ответ на вопросы о том, почему определенные научные школы в генетике отличаются друг от друга или вследствие каких причин зарубежная экономическая помощь стала весьма непопулярной в англосаксонских странах в 60-х годах нашего столетия. Более того, для объяснения различной скорости развития разных исследовательских программ мы можем быть вынужденными обратиться к внешней истории. Рациональная реконструкция науки (в том смысле, в котором я употребляю этот термин) не может быть исчерпывающей в силу: того, что люди не являются полностью рациональными. существами, и даже тогда, когда они действуют рационально, они могут иметь ложные теории относительно собственных рациональных действий.

Большинство историков до сих пор стремится рассматривать решение некоторых важных проблем истории науки как монополию экстерналистов. Одной из них является проблема весьма частых одновременных научных открытий. То, что считается “открытием”, и в частности великим открытием, зависит от принятой методологии. Для индуктивиста наиболее важными открытиями являются открытия фактов, и, действительно, такие открытия часто совершаются одновременно нескольким учеными. Для фальсификациониста великое открытие состоит скорее в открытии некоторой теории, нежели в открытии факта. Как только теория открыта (или, скорее, изобретена), она становится общественным достоянием, и нет ничего удивительного в том, что несколько людей одновременно будут проверять ее и одновременно сделают (второстепенные) фактуальные открытия. Таким образом, ставшая известной теория выступает как призыв к созданию независимо проверяемых объяснений более высокого уровня. Например, если уже известны эллипсы Кеплера и элементарная динамика Галилея, то одновременное “открытие” закона обратной квадратичной зависимости не вызовет большого удивления: поскольку проблемная ситуация известна, одновременные решения можно объяснить исходя из чисто внутренних оснований. Однако открытие новой проблемы нельзя объяснить столь же легко. Если историю науки понимают как историю конкурирующих исследовательских программ, то большинство одновременных открытий - теоретических или фактуальных - объясняются тем, что исследовательские программы являются общим достоянием и в различных уголках мира многие люди работают по этим программам, не подозревая о существовании друг друга. Однако действительно новые, главные, революционные открытия редко происходят одновременно. Некоторые якобы одновременные открытия новых программ лишь кажутся одновременными благодаря ложной ретроспекции: в действительности это разные открытия, только позднее совмещенные в одно.

Внутренняя и внешняя история

Так, внутренняя история для индуктивизма состоит из признанных открытий несомненных фактов и так называемых индуктивных обобщений. Внутренняя история для конвенционализма складывается из фактуальных открытий, создания классифицирующих систем и их замены более простыми системами. Внутренняя история для фальсификационизма характеризуется обилием смелых предположений, теоретических улучшений, имеющих всегда большее содержание, чем их предшественники, и прежде всего - наличием триумфальных “негативных решающих экспериментов”. И наконец, методология исследовательских программ говорит о длительном теоретическом и эмпирическом соперничестве главных исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигах проблем и о постепенно выявляющейся победе одной программы над другой.

Каждая рациональная реконструкция создает некоторую характерную для нее модель рационального роста научного знания. Однако все эти нормативные реконструкции должны дополняться эмпирическими теориями внешней истории для того, чтобы объяснить оставшиеся нерациональные факторы. Подлинная история науки всегда богаче ее рациональных реконструкций. Однако рациональная реконструкция, или внутренняя история, является первичной, а внешняя история - лишь вторичной, так как наиболее важные проблемы внешней истории определяются внутренней историей. Внешняя история либо дает нерациональное объяснение темпов локализации, выделения и т. п. исторических событий, интерпретированных на основе внутренней истории, либо - если зафиксированная история значительно отличается от своей рациональной реконструкции - она дает эмпирическое объяснение этого отличия. Однако рациональный аспект роста науки целиком объясняется некоторой логикой научного исследования.

Какую бы проблему ни хотел решить историк науки, он прежде всего должен реконструировать интересующий его участок роста объективного научного знания, то есть важную для него часть “внутренней истории”. Как было показано ранее, решение вопроса о том, что составляет для него внутреннюю историю, зависит от его философских установок - неважно, осознает он этот факт или нет. Большинство теорий роста знания являются теориями роста безличностного знания. Является ли некоторый эксперимент решающим или нет, обладает ли гипотеза высокой степенью вероятности в свете имеющихся свидетельств или нет, выступает ли сдвиг проблемы прогрессивным или не является таковым - все это ни в малейшей степени не зависит от мнения ученых, от личностных факторов или от авторитета. Для любой внутренней истории субъективные факторы не представляют интереса. “Историк-интерналист”, анализирующий, например, программу Проута, должен зафиксировать ее жесткое ядро (то, что атомные веса чистых химических элементов являются целыми числами) и ее позитивную эвристику (заключающуюся в том, чтобы ниспровергнуть и заменить ошибочные теории того времени, используемые при измерениях атомных весов). Исторически эта программа была осуществлена.

Историк-интерналист” не будет понапрасну тратить время на обсуждение мнения Проута о том, что если бы “экспериментальная техника” его времени применялась “аккуратно” и экспериментальные результаты интерпретировались правильно, то аномалии тотчас бы оказались лишь простыми иллюзиями. “Историк-интерналист” будет рассматривать этот исторический факт как факт “второго мира”, являющийся только искажением своего аналога в “третьем мире”. Почему возникают такие искажения - это не его дело, в примечаниях он может передать на рассмотрение экстерна-листа проблему выяснения того, почему некоторые ученые имеют “ложные мнения” о том, что они делают.

Таким образом, в построении внутренней истории историк науки в высшей степени разборчив: он будет пренебрегать всем, что является иррациональным в свете его теории рациональности. Однако этот нормативный отбор еще не дает полной рациональной реконструкции. Так, например, сам Проут никогда не формулировал <проутианскую программу”: проутианская программа не есть программа Проута. Не только “внутренний” успех или “внутреннее” поражение некоторой программы, но часто даже ее содержание можно установить только ретроспективно. Внутренняя история представляет собой не только выбор методологически интерпретированных фактов, иногда она дает их радикально улучшенный вариант. Это можно проиллюстрировать на примере программы Бора. В 1913 году Бор не мог даже думать о возможности существования спина электрона. То, чем он располагал в тот период, было более чем достаточно и без спина. Тем не менее историк, ретроспективно описывающий боровскую программу, мог бы включить в нее спин электрона, так как это понятие естественно включается в первоначальный набросок его программы. Бор мог сослаться на него в 1913 году. Почему он не сделал этого - интересная проблема, достойная специального исследования. (Такого рода проблемы могут быть решены либо внутренне - посредством указания на рациональные основания в росте объективного, внеличностного знания, либо внешне - указанием на психологические причины в развитии личных убеждений самого Бора.)

Один из способов фиксации расхождений между реальной историей и ее рациональной реконструкцией состоит в том, чтобы изложить внутреннюю историю в основном тексте, а в примечаниях указать, как “неправильно вела себя” реальная история в свете ее рациональной реконструкции.

В последнее время объемистые работы были посвящены вопросу о том, является ли современная наука чисто европейским явлением, и если да, то почему это так. Однако такие исследования обречены на блуждание в потемках до тех пор, пока понятие “наука” не получит ясного определения в рамках некоторой нормативной философии науки. Одна из наиболее интересных проблем внешней истории состоит в том, чтобы уточнить психологические и, конечно, социальные условия, необходимые (но, конечно, всегда недостаточные) для научного прогресса, однако в самой формулировке этой “внешней” проблемы должна принимать участие некоторая методологическая теория, некоторое определение науки. История науки есть история событий, выбранных и интерпретированных некоторым нормативным образом. И если это так, то проблема оценки конкурирующих логик научного исследования и, следовательно, конкурирующих реконструкций истории - проблема, на которую до сего времени не обращали внимания,-приобретает первостепенное значение.

Общая схема (модель) историко-научного процесса предложенная Томасом Куном, включает в себя два основных этапа: это «нормальная наука», где безраздельно господствует парадигма, и «научная революция» –распад парадигмы, конкуренция между альтернативными парадигмами и, наконец победа одной из них, т. е. переход к новому периоду «нормальной науки». Кун полагает, что переход одной парадигмы к другой через революцию является обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. Причем научное развитие, по его мнению, подобно развитию биологической мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс.

Важнейшим понятием концепции Куна является понятие парадигмы. Содержание этого понятия так и осталось не вполне ясным, однако в первом приближении можно сказать, что парадигма есть совокупность научных достижений, в первую очередь, теорий, признаваемых всем научным сообществом в определенный период времени.

Вообще говоря, парадигмой можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных парадигмальных теорий являются физика Аристотеля, геоцентрическая система Птолемея, механика и оптика Ньютона, кислородная теория горения Лавуазье, электродинамика Максвелла, теория относительности Эйнштейна, теория атома Бора и т. п. Таким образом, парадигма воплощает в себе бесспорное, общепризнанное знание об исследуемой области явлений природы.

Однако, говоря о парадигме. Кун имеет в виду не только некоторое знание, выраженное в законах и принципах. Ученые –создатели парадигмы –не только сформулировали некоторую теорию или закон, но они еще решили одну или несколько важных научных проблем и тем самым дали образцы того, как нужно решать проблемы. Например, Ньютон не только сформулировал основоположения корпускулярной теории света, но в ряде экспериментов показал, что солнечный свет имеет сложный состав и как можно это обнаружить. Оригинальные опыты создателей парадигмы в очищенном от случайностей и усовершенствованном виде затем входят в учебники, по которым будущие ученые усваивают свою науку. Овладевая в процессе обучения этими классическими образцами решения научных проблем, будущий ученый глубже постигает основоположения своей науки, обучается применять их в конкретных ситуациях и овладевает специальной техникой изучения тех явлений, которые входят в предмет данной научной дисциплины. Парадигма дает набор образцов научного исследования в конкретной области –в этом заключается ее важнейшая функция.

Но и это еще не все. Задавая определенное видение мира, парадигма очерчивает круг проблем, имеющих смысл и решение; все, что не попадает в этот круг, не заслуживает рассмотрения с точки зрения сторонников парадигмы. Вместе с тем, парадигма устанавливает допустимые методы решения этих проблем. Таким образом, она определяет, какие факты могут быть получены в эмпирическом исследовании, –не конкретные результаты, но тип фактов.

У Куна в значительной мере исчезает та грань между наукой и метафизикой, которая была так важна для логического позитивизма. В его методологии метафизика является предварительным условием научного исследования, она явно включена в научные теории и неявно присутствует во всех научных результатах, проникая даже в факты науки. Принятие некоторой метафизической системы, согласно Куну, предшествует научной работе.

Уточняя понятие парадигмы. Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы. Последняя включает в себя элементы трех основных видов: символические обобщения, или законы; модели и онтологические интерпретации; образцы решения проблем. Онтологическая интерпретация указывает те сущности, к которым относятся законы теории. Символические обобщения и их принятая онтологическая интерпретация, если она выражена явно в определенных утверждениях, образуют, так сказать, явный метафизический элемент парадигмы. Однако еще большую роль в парадигме играет неявная метафизика, скрытая в примерах и образцах решений проблем и в способах получения научных результатов.

Анализируя понятие научного данного, Кун проводит разграничение между внешними стимулами, воздействующими на организм человека, и чувственные впечатления, которые представляют собой его реакции на стимулы. В качестве данных или фактов выступают именно чувственные впечатления, а не внешние стимулы. Какие чувственные впечатления получит ученый в той или иной ситуации, следовательно, какие факты он установит, определяется его воспитанием, образованием, той парадигмой, в рамках которой он работает. Тренировка студента на образцах и примерах важна именно потому, что в этом процессе будущий ученый учится формировать определенные данные в ответ на воздействующие стимулы, выделять факты из потока явлений. Этот процесс обучения трудно направлять с помощью явно сформулированных общих правил, так как большая часть нашего опыта, участвующего в формировании данных, вообще не выражается вербально. Овладение арсеналом образцов, так же, как изучение символических генерализаций, является существенной частью того процесса, посредством которого студент получает доступ к содержательным достижениям своей профессиональной группы. Без образцов он никогда бы не изучил многое из того, что знает группа о таких фундаментальных понятиях, как сила и поле, элемент и соединение, ядро и клетка.

С помощью образцов студент не только усваивает то содержание теорий, которое не выражается в явных формулировках, но и учится видеть мир глазами парадигмы, преобразовывать поступающие стимулы в специфические данные, имеющие смысл в рамках парадигмы. Поток стимулов, воздействующих на человека, можно сравнить с хаотическим переплетением линий на бумаге. В этом клубке линий могут быть скрыты некоторые осмысленные фигуры (скажем, животных –утки и кролика). Содержание парадигмы, усваиваемое студентом, позволяет ему формировать определенные образы из потока внешних воздействий, видеть в переплетении линий именно утку, отсеивая все остальное как несущественный фон. То, что переплетение линий изображает именно утку, а не что-то иное, будет казаться несомненным фактом всем приверженцам парадигмы. Требуется усвоение другой парадигмы для того, чтобы в том же самом переплетении линий увидеть новый образ –кролика –и таким образом получить новый факт из того же самого материала. Именно в этом смысле Кун говорит о том, что каждая парадигма формирует свой собственный мир, в котором живут и работают сторонники парадигмы.

Таким образом, в методологии Куна метафизические предположения являются необходимой предпосылкой научного исследования; неопровержимые метафизические представления о мире явно выражены в исходных законах, принципах и правилах парадигмы; наконец, определенная метафизическая картина мира неявным образом навязывается сторонниками парадигмы посредством образцов и примеров. Можно сказать что парадигма Куна –это громадная метафизическая система, детерминирующая основоположения научных теорий, их онтологию, экспериментальные факты и даже наши реакции на внешние воздействия.

С понятием парадигма тесно связано понятие научного сообщества, более того, в некотором смысле эти понятие синонимичны. В самом деле, что такое парадигма? –это некоторый взгляд на мир, принимаемый научным сообществом. А что такое научное сообщество? –это группа людей, объединенных верой в одну парадигму. Стать членом научного сообщества можно, только приняв и усвоив его парадигму. Если вы не разделяете веры в парадигму, вы остаетесь за пределами научного сообщества. Поэтому, например, современные экстрасенсы, астрологи, исследователи летающих тарелок и полтергейстов не счита-, ются учеными, не входят в научное сообщество, ибо все они либо отвергают некоторые фундаментальные принципы современной науки, либо выдвигают идеи, не признаваемые современной наукой. Но по той же самой причине научное сообщество отторгает новаторов, покушающихся на основы парадигмы, поэтому так трудна и часто трагична жизнь первооткрывателей в науке.

НОРМАЛЬНАЯ НАУКА. Науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы, Кун называет нормальной, полагая, что именно такое состояние является для науки обычным и наиболее характерным. В отличие от Поппера, считавшего, что ученые постоянно думают о том, как бы опровергнуть существующие и признанные теории, и с этой целью стремятся к постановке опровергающих экспериментов. Кун убежден, что в реальной научной практике ученые почти никогда не сомневаются в истинности основоположений своих теорий и даже не ставят вопроса об их проверке. Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими. Напротив, исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает”.

Утвердившаяся в научном сообществе парадигма первоначально содержит лишь наиболее фундаментальные понятия и принципы и решает лишь некоторые важнейшие проблемы, задавая общий угол зрения на природу и общую стратегию научного исследования. Но эту стратегию еще нужно реализовать. Создатели парадигмы набрасывают лишь общие контуры картины природы, последующие поколения ученых прописывают отдельные детали этой картины, расцвечивают ее красками, уточняют первоначальный набросок. Кун выделяет следующие виды деятельности, характерные для нормальной науки:

1. Выделяются факты, наиболее показательные, с точки зрения парадигмы, для сути вещей. Парадигма задает тенденцию к уточнению таких фактов и к их распознаванию во все большем числе ситуаций. Например, в астрономии стремились все более точно определять положения звезд и звездные величины, периоды затмения двойных звезд и планет; в физике большое значение имело вычисление удельных весов, длин волн, электропроводностей и т. п.; в химии важно было точно устанавливать составы веществ и атомные веса и т. д. Для решения подобных проблем ученые изобретают все более сложную и тонкую аппаратуру. Здесь не идет речь об открытии новых фактов, нет, вся подобная работа осуществляется для уточнения известных фактов.

2. Значительных усилий требует от ученых нахождение этих фактов, которые можно было бы считать непосредственным подтверждением парадигмы. Сопоставление научной теории, особенно если она использует математические средства, с действительностью –весьма непростая задача и обычно имеется очень немного таких фактов, которые можно рассматривать как независимые свидетельства в пользу ее истинности. И ученые всегда стремятся получить побольше таких фактов, найти способ еще раз убедиться в достоверности своих теорий.

3. Третий класс экспериментов и наблюдений связан с разработкой парадигмальной теории с целью устранения существующих неясностей и улучшения решений тех проблем, которые первоначально были разрешены лишь приблизительно. Например, в труде Ньютона предполагалось, что должна существовать универсальная гравитационная постоянная, но для решения тех проблем, которые интересовали его в первую очередь, значение этой константы было не нужно. Последующие поколения физиков затратили много усилий для определения точной величины гравитационной постоянной. Той же работы потребовало установление численных значений числа Авогадро, коэффициента Джоуля, заряда электрона и т. п.

4. Разработка парадигмы включает в себя не только уточнение фактов и измерений, но и установление количественных законов. Например, закон Бойля, связывающий давление газа с его объемом, закон Кулона и формула Джоуля, устанавливающая соотношение теплоты, излучаемой проводником, по которому течет ток, с силой тока и сопротивлением, и многие другие были установлены в рамках нормального исследования. В отсутствие парадигмы, направляющей исследование, подобные законы не только никогда не были бы сформулированы, но они просто не имели бы никакого смысла.

5. Наконец, обширное поле для применения сил и способностей ученых предоставляет работа по совершенствованию самой парадигмы. Ясно, что парадигмальная теория не может появиться сразу в блеске полного совершенства, лишь постепенно ее понятия приобретают все более точное содержание, а она сама –более стройную дедуктивную форму. Разрабатываются новые математические и инструментальные средства, расширяющие сферу ее применимости. Например, теория Ньютона первоначально в основном была занята решением проблем астрономии и потребовались значительные усилия, чтобы показать применимость общих законов ньютоновской механики к исследованию: и описанию движения земных объектов. Кроме того, при выводе законов Кеплера Ньютон был вынужден пренебречь взаимным влиянием планет и учитывать только притяжение между отдельной планетой и Солнцем. Поскольку планеты также оказывают влияние друг на друга, их реальное движение отличается от траекторий, вычисленных согласно теории. Чтобы устранить или уменьшить эти различия, потребовав лось разработать новые теоретические средства, позволяющие описывать движение более чем двух одновременно притягивающихся тел. Именно такого рода проблемами были заняты Эйлер, Лангранж, Лаплас, Гаусс и другие ученые, посвятившие свои труды усовершенствованию ньютоновской парадигмы.

Чтобы подчеркнуть особый характер проблем, разрабатываемых учеными в нормальный период развития науки. Кун называет их головоломками, сравнивая с решением кроссвордов или с составлением картинок из раскрашенных кубиков. Кроссворд или головоломка характеризуются тем, что: а) для них существует гарантированное решение и б)это решение может быть получено некоторым предписанным путем. Пытаясь сложить картинку из кубиков, вы знаете, что такая картинка существует. При этом вы не имеете права изобретать собственную картинку или складывать кубики так, как вам нравится, хотя бы при этом получались боле интересные –с вашей точки зрения –изображения. Вы должны сложить кубики определенным образом и получить предписанное изображение. Точно такой же характер носят проблемы нормальной науки. Парадигма гарантирует, что решение существует, и она же задает допустимые методы и средства получения того решения. Поэтому когда ученый терпит неудачу в своих попытках решить проблему, то это –его личная неудача, а не свидетельство против парадигмы. Успешное же решение проблемы не только приносит славу ученому, но и еще раз демонстрирует плодотворность признанной парадигмы.

Рассматривая виды научной деятельности, характерные для нормальной науки, мы легко можем заметить, что Кун рисует образ науки, весьма отличный от того, который изображает Поппер. По мнению последнего, душой и движущей силой науки является критика –критика, направленная на ниспровержение существующих и признанных теорий. Конечно, важная часть работы ученого заключается в изобретении теорий, способных объяснить факты и обладающих большим эмпирическим содержанием по сравнению с предшествующими теориями. Но не менее, а быть может, более важной частью деятельности ученого является поиск и постановка опровергающих теорию экспериментов. Ученые, полагает Поппер, осознают ложность своих теоретических конструкций, дело заключается лишь в том, чтобы поскорее продемонстрировать это и отбросить известные теории, освобождая место новым.

Ничего подобного у Куна нет. Ученый Куна убежден в истинности парадигмальной теории, ему и в голову не приходит подвергнуть сомнению ее основоположения. Работа ученого заключается в совершенствовании парадигмы и в решении задач-головоломок. Возможно, что самая удивительная особенность проблем нормальной науки, –пишет Кун, –... состоит в том, что ученые в очень малой степени ориентированы на крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории. Деятельность ученого у Куна почти полностью лишается романтического ореола первооткрывателя, стремящегося к неизведанному или подвергающего все беспощадному сомнению во имя истины. Она скорее напоминает деятельность ремесленника, руководствующегося заданным шаблоном и изготавливающего вполне ожидаемые вещи. Именно за такое приземленное изображение деятельности ученого сторонники Поппера подвергли концепцию Куна резкой критике.

Следует заметить, однако, что в полемике попперианцев с Куном правда была на стороне последнего. По-видимому, он был лучше знаком с современной наукой. Если представить себе десятки тысяч ученых, работающих над решением научных проблем, то трудно спорить с тем, что подавляющая их часть занята решением задач-головоломок в предписанных теоретических рамках. Встречаются ученые, задумывающиеся над фундаментальными проблемами, однако число их ничтожно мало по сравнению с теми, кто никогда не подвергал сомнению основных законов механики, термодинамики, электродинамики, оптики и т. д. Достаточно учесть это обстоятельство, чтобы стало ясно, что Поппер романтизировал науку, перед его мысленным взором витал образ науки XVII-XVIII столетий, когда число ученых было невелико и каждый из них в одиночку пытался решать обширный круг теоретических и экспериментальных проблем. XX век породил громадные научные коллективы, занятые решением тех задач-головоломок, о которых говорит Кун.

НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Понятие научной революции является центральным понятием концепции Куна. Многие исследователи основной вклад Куна в философию науки видят именно в том, что он привлек внимание к этому понятию и к тем проблемам, которые возникают в связи с анализом крупных концептуальных преобразований в науке. Некоторые философы-марксисты стремились принизить значение работы Куна, ссылаясь на то, что марксистская диалектика всегда говорила о скачках, перерывах постепенности, свойственных любому развитию, поэтому с философской точки зрения в работе Куна нет ничего нового. Следует учесть, однако, что диалектика говорила о качественных преобразованиях, об отрицании старого новым абстрактно-схоластически, вообще, а Кун показал, как все это происходит в конкретном процессе развития науки. И если абстрактный аппарат диалектики так и остался бесплодным, работа Куна вызвала широкий отклик. И научная революция в описании Куна предстала не просто как абстрактный переход количества в качество или от одного качественного состояния к другому, а как сложный многосторонний процесс, обладающий массой специфических особенностей.

Мы помним, что нормальная наука в основном занята решением головоломок. В общем этот процесс протекает успешно, парадигма выступает как надежный инструмент решения научных проблем. Увеличивается количество установленных фактов, повышается точность измерений, открываются новые законы, растет дедуктивная связность парадигмы, короче говоря, происходит накопление знания. Но вполне может оказаться –и часто оказывается, –что некоторые задачи-головоломки несмотря на все усилия ученых, так и не поддаются решению, скажем, предсказания теории постоянно расходятся с экспериментальными данными. Сначала на это не обращают внимания. Это только в представлении Поппера стоит лишь ученому зафиксировать рас-. хождение теории с фактом, он сразу же подвергает сомнению теорию. Реально же ученые всегда надеются на то, что со временем противоречие будет устранено и головоломка решена. Но однажды может быть осознанно, что средствами существующей парадигмы проблема не может быть решена. Дело не в индивидуальных способностях того или иного ученого, не в повышении точности приборов и не в учете побочных факторов, а в принципиальной неспособности парадигмы решить проблему. Такую проблему Кун называет аномалией. Пока аномалий немного, ученые не слишком о них беспокоятся. Однако разработка самой парадигмы приводит к росту числа аномалий. Совершенствование приборов, повышение точности наблюдений и измерений, строгость концептуальных средств –все это ведет к тому, что расхождения между предсказаниями парадигмы и фактами, которые ранее не могли быть замечены и осознаны, теперь фиксируются и осознаются как проблемы за счет введения в парадигму новых теоретических предположений нарушают ее дедуктивную стройность, делают ее расплывчатой и рыхлой.

Иллюстрацией может служить развитие системы Птолемея. Она сформировалась в течение двух последних столетий до новой эры и первых двух новой эры. Ее основная идея, как известно, заключалась в том, что Солнце, планеты и звезды вращаются по круговым орбитам вокруг Земли. В течение длительного времени эта система давала возможность рассчитывать положения планет на небосводе. Однако чем более точными становились астрономические наблюдения, тем более заметными оказывались расхождения между вычисленными и наблюдаемыми положениями планет. Для устранения этих расхождений в парадигму было введено предположение о том, что планеты вращаются по вспомогательным кругам –эпициклам, центры которых уже вращаются непосредственно вокруг Земли. Именно поэтому при наблюдении с Земли может казаться, что иногда планета движется в обратном направлении по отношению к обычному. Однако это помогло ненадолго. Вскоре пришлось ввести допущение о том, что эпициклов может быть несколько, что у каждой планеты своя система эпициклов и т. п. В конечном итоге вся система стала настолько сложной, что ей оказалось трудно пользоваться. Тем не менее, количество аномалий продолжало расти.

По мере накопления аномалий доверие к парадигме падает. Ее неспособность справиться с возникающими проблемами свидетельствует о том, что она уже не может служить инструментом успешного решения головоломок. Наступает состояние, которое Кун именует кризисом. Ученые оказываются перед лицом множества нерешенных проблем, необъясненных фактов и экспериментальных данных. У некоторых из них господствовавшая недавно парадигма уже не вызывает доверия, и они начинают искать новые теоретические средства, которые, возможно, окажутся более успешными. Уходит то, что объединяло ученых, –парадигма. Научное сообщество распадается на несколько групп, одни из которых продолжают верить в парадигму, другие выдвигают гипотезу, претендующую на роль новой парадигмы. Нормальное исследование вымирает. Наука, по сути дела, перестает функционировать. Только в этот период кризиса, полагает Кун, ученые ставят эксперименты, направленные на проверку и отсев конкурирующих теорий. Но для него это период распада науки, период, когда наука, как замечает он в одной из своих статей, становится похожей на философию, для которой как раз конкуренция различных идей является правилом, а не исключением.

Период кризиса заканчивается, когда одна из предложенных гипотез доказывает свою способность справиться с существующими проблемами, объяснить непонятные факты и благодаря этому привлекает на свою сторону большую часть ученых. Она приобретает статус новой парадигмы. Научное сообщество восстанавливает свое единство. Смену парадигмы Кун и называет научной революцией. Так как же происходит этот переход? И на что опираются ученые, отказываясь от старой парадигмы и принимая новую?

Чтобы вполне понять ответ Куна на эти вопросы, следует яснее представить себе, что такое научная революция в его понимании. Истолковывать этот переход просто как замену постулатов или аксиом одной теории постулатами другой при сохранении остального содержания рассматриваемой научной области –значит совершенно не понимать Куна. У него речь идет о гораздо более фундаментальном изменении. Как уже отмечалось, господствующая парадигма не только формулирует некоторые общие утверждения, но и определяет, какие проблемы имеют смысл и могут быть решены в ее рамках, объявляя псевдопроблемами или передавая другим областям все то, что не может быть сформулировано или решено ее средствами. Парадигма задает методы решения проблем, устанавливая, какие из них научны, а какие недопустимы. Она вырабатывает стандарты решений, нормы точности, допустимую аргументацию и т. п. Парадигма детерминирует содержание научных терминов и утверждений. С помощью образцов решений проблем парадигма воспитывает у своих приверженцев умение выделять определенные факты, а все то, что не может быть выражено ее средствами, отсеивать как шумовой фон. Все это Кун выражает одной фразой: парадигма создает мир, в котором живет и работает ученый. Поэтому переход от одной парадигмы к другой означает для ученого переход из одного мира в другой, полностью отличный от первого –со специфическими проблемами, методами, фактами, с иным мировоззрением и даже с иными чувственными восприятиями.

Теперь мы можем спросить: как происходит или мог бы происходить переход от одной парадигмы к другой? Могут ли при таком понимании существа этого перехода сторонники старой и новой парадигмы совместно обсудить их сравнительные достоинства и недостатки и, опираясь на некоторые общие для них критерии, выбрать лучшую из них? Такое сравнение, считает Кун, невозможно, ибо нет никакой общей основы, которую могли бы принять сторонники конкурирующих парадигм. Если бы существовали общие для обеих парадигм факты или нейтральный язык наблюдения, то можно было бы сравнить парадигмы в их отношении к фактам и избрать ту из них, которая лучше им соответствует. Однако в разных парадигмах факты будут разными и нейтральный язык наблюдения невозможен. Кроме того, новая парадигма обычно хуже соответствует фактам, чем ее предшественница: за длинный период своего существования господствующая парадигма сумела достаточно хорошо приспособиться к громадному количеству фактов и, чтобы догнать ее в этом отношении, ее молодой сопернице нужно время. Таким образом, факты не могут служить общей основой сравнения парадигм, а если бы они могли это делать, то ученые всегда были бы вынуждены сохранять старую парадигму, несмотря на все ее несовершенства.

Можно было бы попробовать сравнивать конкурирующие парадигмы по числу решаемых ими проблем и обосновывать переход ученых к новой парадигме тем, что она решает больше проблем и, следовательно, является более плодотворным орудием исследования. Однако и этот путь оказывается сомнительным. Во-первых, старая и новая парадигмы решают вовсе не одни и те же проблемы. То, что было проблемой в старой парадигме, может оказаться псевдопроблемой с точки зрения новой; проблема, которая считалась важной сторонниками одной парадигмы и привлекала лучшие умы для своего решения, приверженцам другой может показаться тривиальностью. Во-вторых, если мы при сравнении парадигм будем ориентироваться на количество решаемых проблем, то мы опять-таки должны будем предпочесть старую развитую парадигму: новая парадигма в начале своего существования обычно решает очень немного проблем и неизвестно, способна ли она на большее. Для выяснения этого нужно начать работу в рамках новой парадигмы.

Таким образом, если принять во внимание то, как полновластно господствует куновская парадигма над мышлением ее сторонников, становится понятным, насколько трудно найти общие основания для сравнения и выбора одной из конкурирующих парадигм. Причем с точки зрения всех существующих методологических стандартов новая парадигма всегда будет казаться хуже старой: она не так хорошо соответствует большинству фактов, она решает меньше проблем, ее технический аппарат менее разработан, ее понятия менее точны и т. п. Для того чтобы улучшить ее, развить ее потенциальные возможности, нужны ученые, способные принять ее и начать разрабатывать, однако принятие решения такого типа может быть основано только на вере.

Ученые, принявшие новую парадигму, начинают видеть мир по-новому: например, раньше на рисунке видели вазу. Нужно усилие, чтобы на том же рисунке увидеть два человеческих профиля. Но как только переключение образа произошло, сторонники новой парадигмы уже не способны совершить обратного переключения и перестают понимать тех своих коллег, которые все еще говорят о вазе. Сторонники разных парадигм говорят на разных языках и живут в разных мирах, они теряют возможность общаться друг с другом. Что же заставляет ученого покинуть старый, обжитой мир и устремиться по новой, незнакомой и полной неизвестности дороге? –Вера в то, что она удобнее старой, заезженной колеи, религиозные, метафизические, эстетические и аналогичные соображения, но не логико-методологические аргументы. Конкуренция между парадигмами не является видом борьбы, которая может быть решена с помощью доводов.

В одной из своих лекций 10. Кун очень ясно показал, почему, по его мнению, универсальных методологических стандартов и критериев, подобных тем, которые формулировал Поппер, всегда будет недостаточно для объяснения перехода ученых от одной парадигмы к другой.

Он выделяет несколько требований, которые философия науки устанавливает для научных теорий. В частности: 1) требование точности –следствия теории должны в определенной мере согласовываться с результатами экспериментов и наблюдений; 2) требование непротиворечивости –теория должна быть непротиворечива и должна быть совместима с другими признанными теориями; 3) требование относительно сферы применения –теория должна объяснять достаточно широкую область явлений, в частности, следствия теории должны превосходить ту область наблюдений, для объяснения которой она первоначально была предназначена; 4) требование простоты –теория должна вносить порядок и стройность там, где до нее царил хаос; 5) требование плодотворности –теория должна предсказывать факты нового рода. Считается, что этим или аналогичным требованиям должна удовлетворять хорошая научная теория.

Кун вполне согласен с тем, что все требования такого рода играют важную роль при сравнении и выборе конкурирующих теорий. В этом он не расходится с Поппером. Однако если последний считает, что этих требований достаточно для выбора лучшей теории и методолог может ограничиться лишь их формулировкой. Кун идет дальше и ставит вопрос: Как отдельный ученый может использовать эти стандарты в случае конкретного выбора? При попытке ответить на этот вопрос выясняется, что для реального выбора этих стандартов недостаточно.” Прежде всего, все методологические характеристики хорошей научной теории неточны, и разные ученые могут по-разному их истолковывать. Вдобавок, эти характеристики могут вступать между собой в конфликт.

Например, точность принуждает ученого выбрать одну теорию, а плодотворность говорит в пользу другой. Поэтому ученые вынуждены решать, какие характеристики теории являются для них более важными, Л решение такого рода может определяться, считает Кун, только индивидуальными особенностями каждого отдельного ученого. Когда ученые должны выбрать одну из двух конкурирующих теорий, два человека, принимающие один и тот же список критериев выбора, могут тем не менее придти к совершенно различным выводам. Возможно, они по-разному понимают простоту или имеют разные мнения по поводу тех областей, с которыми должна согласовываться теория... Некоторые из различий, которые я имею в виду, являются результатом прежнего индивидуального опыта ученого. В какой части научной области он работал, когда столкнулся с необходимостью выбора? Как долго он в ней работал, насколько успешно и в какой степени его работа зависит от понятий и средств, изменяемых новой теорией? Другие факторы, также имеющие отношение к выбору, находятся вообще вне науки. Не только методологические стандарты определяют выбор, который совершает конкретный ученый, –этот выбор детерминируется еще многими индивидуальными факторами.

Приведенные соображения Куна объясняют, почему переход от старой парадигмы к новой с его точки зрения нельзя обосновать рационально –опираясь на логико-методологические стандарты, факты, эксперимент. Принятие новой парадигмы чаще всего обусловлено внерациональными факторами –возрастом ученого, его стремлением к успеху и признанию или к материальному достатку и т. п. Но такое утверждение означает, что развитие науки не является вполне рациональным, наука –основа рационализма сама оказывается нерациональной! Этот вывод вызвал ожесточенную критику куновского понимания научных революций и стал поводом к обсуждению проблемы научной рациональности.

Допарадигмальный период характеризуется соперничеством различных школ и отсутствием общепринятых концепций и методов исследования. Для этого периода в особенности характерны частые и серьезные споры о правомерности методов, проблем и стандартных решений. На определенном этапе эти расхождения исчезают в результате победы одной из школ. С признания парадигмы начинается период «нормальной науки», где формулируются и широко применяются (правда не всеми и не всегда осознанно) самые многообразные и разноуровневые (вплоть до философских) методы, приемы и нормы научной деятельности.

Кризис парадигмы есть вместе с тем и кризис присущих eй «методологических предписаний». Банкротство существующих правил-предписаний означает прелюдию к поиску новых, стимулирует этот поиск. Результатом этого процесса является научная революция –полное или частичное вытеснение старой парадигмы новой, несовместимой со старой.

В ходе научной революции происходит такой процесс, как смена «понятийной сетки», через которую ученые рассматривали мир. Изменение (притом кардинальное) данной «сетки» вызывает необходимость изменения методологических правил-предписаний. Ученые –особенно мало связанные с предшествующей практикой и традициями –могут видеть, что правила больше не пригодны, и начинают подбирать другую систему правил, которая может заменить предшеству-ющую и которая была бы основана на новой «понятийной сетке». В этих целях ученые, как правило, обращаются за помощью к философии и обсуждению фундаментальных положений, что не было характерным для периода «нормальной науки».

Кун отмечает, что в период научной революции главная задача ученых-профессионалов как раз и состоит в упразднении всех наборов правил, кроме одного –того, который «вытекает» из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако упразднение методологических правил должно быть не их «голым отрицанием», а «снятием», с сохранением положительного. Для характеристики этого процесса сам Кун использует термин «реконструкция предписаний».

Американский историк и философ науки Т. Кун считает, что не следует представлять науку как собрание истинных или ложных идей, высказываний, теорий, развивающихся по своим собственным законам – законам познания. В науке действует человек-ученый как субъект научной деятельности.

Он подчеркивал, что научное познание осуществляется сообществом ученых профессионалов, действующих по неписаным правилам, которые регулируют их взаимоотношения. Таким образом, Кун исходит из представления о науке как социальном институте, в котором действуют определенные социальные группы и организации. Но главным объединяющим началом общества ученых являются не нормы профессиональной этики, а единый стиль мышления, признание данным обществом определенных фундаментальных теорий и методов исследования. Эти положения, объединяющие сообщество ученых, Кун назвал парадигмой. «Под парадигмой, - писал Кун – я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решения». Из этих моделей, по мнению Куна возникают конкретные традиции того или иного направления в исследовании.

Концепция Т. Куна:

1) парадигма зарождается как принципиально новый способ разрешения оригинально сформулированных актуальных научных проблем. Новая парадигма зарождается при невозможности старых парадигм разрешить существующие проблемы или при аномалии, то есть невозможности объяснить полученные факты с позиции парадигмы, в рамках которой эти факты были установлены.

2) развитие парадигмы протекает как дифференциация всех существенных сторон организация исследования. Происходит уточнение предполагаемого описания предмета исследования. Вырабатывается все более точный и специализированный язык – терминология. Это обеспечивает формулирование все более точно сфокусированных гипотез и параметров искомых фактов. На этой стадии парадигма характеризуется Т. Куном как нормальная наука.

3) один из результатов развития парадигмы – достижение возможности с высокой степенью точности и достоверности выявлять несоответствие задач, поставленных парадигмой, установленным фактам и закономерностям, то есть столкновение с аномалией. Чем более строга и развита парадигма, тем более она чувствительна к аномалиям. В зависимости от характера аномалии парадигма либо разрешает кризис и получает возможность развиваться до следующего кризиса, либо складывается революционная ситуация смены исчерпавшей себя парадигмы новым образцом исследования.

Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:

1. Парадигма - это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;

2. Парадигма - это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

3. Парадигма - это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок. (Позднее, в связи с тем, что это понятие парадигмы вызвало толкование, неадекватное тому, какое ему придавал Кун, он заменил его термином «дисциплинарная матрица» и тем самым ещё более отдалил это понятие по содержанию от понятия теории и теснее связал его с механической работой ученого в соответствии с определенными правилами).

Парадигма предписывает определить:

Цели изучения (какие законы, закономерности, факты должны быть установлены);

Способы достижения этих целей (какие гипотезы должны быть сформулированы и каков их приоритет, каковы должны быть методы, аппаратура, приемы обработки материала);

Систему критериев оценки соответствия всех компонентов исследования требованиям парадигмы (математико-статистические критерии, критерии валидности, надежности).

Парадигмы имеют как познавательную, так и нормативную функции. Они дают ученым основные принципы их познавательной деятельности и формы реализации этих принципов. Парадигмы, по словам Т.Куна, являются источником методов, проблемных ситуаций, стандартов решения проблем, принятых в тех или иных сообществах ученых. Более низким уровнем организации научного познания, по сравнению с парадигмой, является научная теория. Каждая теория создается в рамках той или иной парадигмы. Теории, существующие в рамках различных парадигм, не сопоставимы. Поэтому одна и та же теория не может входить в разные парадигмы без предварительного ее серьезного переосмысления. А это означает, что при смене парадигм невозможно осуществить преемственность теорий. Позднее Кун называет парадигмы дисциплинарными матрицами. Они дисциплинарны, потому что принуждают ученых к определенному поведению, стилю мышления, а матрицы – потому что стоят из упорядоченных элементов различного рода.

Дисциплинарная матрица по Куну состоит из следующих элементов: (1) символические обобщения или формализованные конструкции, используемые членами сообществами ученых без разногласия; (2) метафизические общеметодологические представления, концептуальные модели; (3) цементирующие данное научное сообщество ценности; (4) образцы – признанные примеры.

Развитие науки Кун представляет как скачкообразный, революционный процесс, сущность которого выражается в смене парадигм. Развитие науки какой-то период идет в рамках данной парадигмы: происходит накапливание эмпирического материала, обработка данных, совершенствуются методики исследований и т. д. Этот период развития знания Кун назвал нормальной наукой. Но постепенно возникают причины для сомнения в ясности, очевидности и обоснованности общепринятых теоретических положений. Парадигма как привычный стиль мышления расшатывается, и на каком-то этапе наступает кризис основных исходных понятий в данной науке. Кун описывает этот кризис как с содержательной стороны развития науки (несоответствие новых методик старым), так и с эмоционально-волевой (утрата доверия к исходным принципам, действующей парадигмы со стороны значительной части научного сообщества). И в переходе к новой парадигме действуют те же факторы. Переход к новой парадигме не может основываться на чисто рациональных доводах, хотя этот элемент значителен. Здесь необходимы волевые факторы – убеждение и вера. Однако Кун не сторонник иррациональных оснований смены парадигм.

Подчеркивая эмоционально-волевой характер принятия решения, он указывает, что это решение опирается на определенные рациональные основания которые заложены в логике научного исследования в тех требованиях, которые предъявляют к стилю и способу мышления новые научные данные. Постепенно эти рациональные основания углубляются, и новая парадигма завоевывает в сообществе все большее количество сторонников, пока не произойдет смена научной парадигмы.

В развитии науки Кун выделяет 4 этапа:

I этап – допарадигмальный (пример, физика до Ньютона). Появление аномалий – необъяснимых фактов. Аномалия – это принципиальная неспособность парадигмы решить проблему. По мере накопления аномалий доверие к парадигме падает.

Увеличение количества аномалий приводит к появлению альтернативных теорий. Начинается соперничество разных школ, отсутствует общепринятые концепций исследования. Для него характерны частые споры о правомерности методов и проблем. На определенном этапе эти расхождения исчезают в результате победы одной из школ.

II этап – формирования парадигмы, итог которого – появление учебников, детально раскрывающих парадигмальную теорию;

Этот период характеризуется наличием четкой программы деятельности. Предсказание новых видов явлений, которые не вписываются в господствующую парадигму – не является целью нормальной науки. Таким образом, на этапе нормальной науки ученый работает в жестких рамках парадигмы, то есть научной традиции.

Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими.

Кун выделяет виды деятельности, характерные для нормальной науки:

1. Выделяются факты, наиболее показательные с точки зрения парадигмы, уточняются теории. Для решения подобных проблем ученые изобретают все более сложную и тонкую аппаратуру.

2. Поиск факторов, подтверждающих парадигму.

3. Третий класс экспериментов и наблюдений связан с устранением существующих неясностей и улучшения решений тех проблем, которые первоначально были разрешены лишь приблизительно. Установление количественных законов.

4. Совершенствование самой парадигмы. Парадигма не может быть сразу совершенна.

Оригинальные опыты создателей парадигмы в очищенном виде затем входят в учебники, по которым будущие ученые усваивают науку. Овладевая в процессе обучения этими классическими образцами решения научных проблем, будущий ученый глубже постигает основные положения науки, обучается применять их в конкретных ситуациях. С помощью образцов студент не только усваивает то содержание теорий, но и учится видеть мир глазами парадигмы, преобразовывать свои ощущения в научные данные. Требуется усвоение другой парадигмы для того, чтобы те же ощущения были описаны в других данных.

IV – экстраординарная наука – кризис старой парадигмы, революция в науке, поиск и оформление новой парадигмы.

Кун описывает этот кризис как с содержательной стороны развития науки (несоответствие новых методик старым), так и с эмоционально-волевой (утрата доверия к принципам действующей парадигмы со стороны научного сообщества).

Научная революция начинается с того, что группа ученых отказывается от старой парадигмы и принимает за основу совокупность других теорий, гипотез и стандартов. Научное сообщество распадается на несколько групп, одни из которых продолжают верить в парадигму, другие выдвигают гипотезу, претендующую на роль новой парадигмы.

В этот период кризиса ученые ставят эксперименты, направленные на проверку и отсев конкурирующих теорий. Наука становится похожа на философию, для которой конкуренция идей является правилом.

Когда к этой группе присоединяются все остальные представители данной науки, то научная революция совершилась, переворот в сознании научного сообщества произошел и с этого момента начинается отсчет новой научной традиции, которая зачастую несовместима с предыдущей традицией. Появляется новая парадигма, и научное сообщество вновь обретает единство.

В период кризиса ученые упраздняют все правила, кроме подходящих новой парадигме. Для характеристики этого процесса Кун использует термин «реконструкция предписаний» – что значит не просто отрицание правил, а сохранение положительного опыта, подходящего новой парадигме.

В ходе научной революции происходит смена понятийной сетки, через которую ученые рассматривали мир. Изменение сетки вызывает необходимость изменения методологических правил. Ученые начинают подбирать другую систему правил, которая может заменить предшествующую и которая была бы основана на новой понятийной сетке. В этих целях ученые, как правило, обращаются за помощью к философии, что не было характерным для нормального периода науки.

Кун считает, что выбор теории на роль новой парадигмы осуществляется через согласие соответствующего сообщества.

Переход к новой парадигме не может основываться на чисто рациональных доводах, хотя этот элемент значителен. Здесь необходимы волевые факторы – убеждение и вера. Смена основополагающих теорий выглядит для ученого как вступление в новый мир, в котором находятся совсем иные объекты, понятийные системы, обнаруживаются иные проблемы и задачи.

Пример смены научных парадигм:

Первая научная революция – разрушила геоцентрическую систему Птолемея и утвердила идеи Коперника.

Вторая научная революция – связана с теорией Дарвина, учением о молекулах.

Третья революция – теория относительности.

Кун отверг принцип фундаментализма. Ученый видит мир сквозь призму принятой научным сообществом парадигмы. Новая парадигма не включает старую. Кун выдвигает тезис о несоизмеримости парадигм. Теории, существующие в рамках парадигм, не сопоставимы. Это означает, что при смене парадигм невозможно осуществить преемственность теорий. При изменении парадигмы меняется весь мир ученого.

Заключение

Под парадигмой научного знания понимают совокупность научных достижений, в первую очередь, теорий, признаваемых всем научным сообществом в определенный период времени.

Вообще говоря, парадигмой можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных парадигмальных теорий являются физика Аристотеля, геоцентрическая система Птолемея, механика и оптика Ньютона, кислородная теория горения Лавуазье, электродинамика Максвелла, теория относительности Эйнштейна, теория атома Бора и т. п. Таким образом, парадигма воплощает в себе бесспорное, общепризнанное знание об исследуемой области явлений природы.

Общая схема (модель) историко-научного процесса предложенная Томасом Куном, включает в себя два основных этапа: это «нормальная наука», где безраздельно господствует парадигма, и «научная революция» – распад парадигмы, конкуренция между альтернативными парадигмами и, наконец, победа одной из них, то есть переход к новому периоду «нормальной науки». Кун полагает, что переход одной парадигмы к другой через революцию является обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. Причем научное развитие, по его мнению, подобно развитию биологического мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс.

Уточняя понятие парадигмы Т.Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы, включающий в себя следующие компоненты:

1) символические обобщения – формализованные утверждения, общепризнанные учеными (например, закон Ньютона);

2) философские части – это концептуальные модели;

3) ценностные установки;

4) общепринятые образцы принятия решения в определенных ситуациях.

Согласно представлениям Т.Куна любая наука в своем развитии проходит 3 фазы(периода): допарадигмальную, парадигмальную и постпарадигмальную, что соответствует стадиям генезиса науки, «нормальной» науки и ее кризису.

Смена парадигм совершается через революции в науке. Происходит она путем взрыва, посредством катастроф, слома малопродуктивных доктринальных построений интеллектуальной элиты. В этой связи Кун пишет: «Подобно выбору между конкурирующими политическими институтами, выбор между конкурирующими парадигмами оказывается выбором между несовместимыми моделями жизни общества».

Выводы:

2. В развитии науки Кун выделяет 4 этапа:

I этап – допарадигмальный. Появление аномалий – необъяснимых фактов.

II этап – формирование парадигмы.

III этап – этап нормальной науки.

IV этап – экстраординарная наука– кризис старой парадигмы, поиск и оформление новой парадигмы.

3. Т.Кун выделяет виды деятельности, характерные для нормальной науки:

1) Выделяются факты, наиболее показательные с точки зрения парадигмы, уточняются теории. Для решения подобных проблем ученые изобретают все более сложную и тонкую аппаратуру.

2) Поиск факторов, подтверждающих парадигму.

3) Третий класс экспериментов и наблюдений связан с устранением существующих неясностей и улучшения решений тех проблем, которые первоначально были разрешены лишь приблизительно. Установление количественных законов.

4) Совершенствование самой парадигмы. Парадигма не может быть сразу совершенна.

Список литературы:

1. Т.Кун, «Структура научных революций», 1975

2. М.М.Солобутина, учебное пособие « Методы исследования в психологии», 2015

3. С.Гроф. За пределами мозга, М., Изд.Центр «Соцветие», 1992г.

Вопросы к реферату:

1. Когда началось формирование науки как социального института, специально предназначенного для получения достаточно надежного, объективного, сообщаемого знания?

а) XVI-XVII вв.;

б) XVII-XVIII вв.;

в) XVIII-XIX вв.

2. Какое понятие имеет следующее определение: «сохранение положительного опыта, подходящего новой парадигме»?

а) реконструкция предписаний ;

б) кризис науки;

в) аномалия парадигмы.

3. Кто ввёл понятие «научная парадигма» в научный обиход?

а) Т.Кун;

б) К.Поппер;

в) С.Тулмин.

4. Работа Т.Куна, в которой раскрывается понятие «научная парадигма»?

а) Критический рационализм;

б) Человеческое понимание;

в) Структура научных революций;

5. Что отражается в концепции Т.Куна?

а) введение термина «нормальная наука»;

б) критика классического понятия научного метода;

в) введение в философию вероятности свое понимание вероятности события как предрасположенность события к наступлению.

6. Наибольшая заслуга Т.Куна состоит в том, что он

а) стал основоположником критического реализма;

б) предложил эволюционную модель развития науки;

в) нашёл новый подход к раскрытию природы науки и её прогресса.

7. Нормальная наука по Т.Куну – это когда

а) каждое новое открытие поддаётся объяснению с позиции господствующей теории ;

б) происходит кризис в науке;

в) формируется новая парадигма.

8. Кто полностью отрицает существование такого явления как «нормальная наука» в научной деятельности?

а) К.Поппер;

б) Дж.Уоткинс;

в) С.Тулмин.

9. Какое понятие имеет следующее определение: «вся совокупность убеждений, ценностей и приемов, разделяемых членами данного сообщества»

а) стиль мышления, миропонимания;

б) нормальная наука;

в) дисциплинарная матрица.

10. Научная революция по Т.Куну – это когда

а) каждое новое открытие поддаётся объяснению с позиции господствующей теории;

б) происходит кризис в науке;

в) формируется новая парадигма.

11. На каком этапе развития науки по Т.Куну происходит появление аномалий?

а) I этап развития науки;

б) II этап развития науки;

в) III этап развития науки.

12. Укажите правильную последовательность хода научной революции по Т.Куну:

а) научная революция - экстраординарная наука - нормальная наука;

б) экстраординарная наука - нормальная наука - научная революция;

в) нормальная наука - экстраординарная наука - научная революция .

13. Первая научная революция при смене научных парадигм:

а) разрушила геоцентрическую систему Птолемея и утвердила идеи Коперника ;

б) связана с теорией Дарвина, учением о молекулах;

в) сформировала теорию относительности.

14. Какое понятие имеет следующие определение: «тип исследования, принятый определенной группой специалистов за образец»?

а) научное познание;

б) научная парадигма ;

в) научная школа.

15. В каком случае зарождается новая научная парадигма как принципиально новый способ разрешения оригинально сформулированных актуальных научных проблем?

а) при невозможности старых парадигм разрешить существующие проблемы ;

б) при дифференциации всех существенных сторон организации исследования и уточнения предполагаемого описания предмета исследования;

в) при необходимости поддержания нормальной науки.

16. Что такое «аномалия парадигмы»?

а) дифференциация всех существенных сторон организации исследования;

б) невозможность объяснить полученные факты с позиции парадигмы, в рамках которой эти факты были установлены;

в) возникновение новой альтернативной теории.

17. Кто предполагал, что «не следует приписывать нормальной науке слишком большого значения, ни положительного, ни отрицательного»?

а) К.Поппер ;

б) Дж.Уоткинс;

в) С.Тулмин.

18. Какое из следующих суждений не верно?

а) парадигма – это специализированная картина рационального устройства природы, мировоззрения;

б) парадигма – это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т.д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

19. Этап развития науки, в котором происходит формирование парадигмы, итог которого – появление учебников, детально раскрывающих парадигмальную теорию – это

а) II этап развития науки ;

б) III этап развития науки;

в) IV этап развития науки.

20. Этап развитии науки, который характеризуется наличием четкой программы деятельности – это

а) I этап развития науки;

б) II этап развития науки;

в) III этап развития науки.

21. Какое из следующих суждений не является аспектом парадигмы?

а) парадигма – это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрения;

б) парадигма зарождается как принципиально новый способ разрешения оригинально сформулированных научных проблем;

в) парадигма – это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок.

22. Какое понятие имеет следующее определение: «общие тенденции мысли, изменяющиеся очень медленно и образующие определенные философские периоды с характерными для них идеями во всех областях человеческой деятельности, в том числе и в науке»?

а) стиль мышления, миропонимания;

б) научное понятие;

в) научное познание.

23. Соотнесите научные революции с их примерами:

Научная революция

а) Первая научная революция

б) Вторая научная революция

в) Третья научная революция

Пример научной революции

1) Теория относительности

2) Разрушила геоцентрическую систему Птолемея и утвердила идеи Коперника

3) Связана с теорией Дарвина, учением о молекулах.

а)-2, б)-3, в)-1

24. Какую стадию науки описывают следующие характеристики: дифференциация всех существенных сторон организации исследования, уточнение предполагаемого описания предмета исследования, вырабатывается все точная терминология?

а) нормальная наука ;

б) аномалия науки;

в) конкуренция парадигм.

25. Какой взгляд на науку преобладал в философии Т.Куна?

а) марксистский;

б) кумулятивистский;

в) прагматический.

26. Что подразумевается под понятием «научное сообщество»?

б) группа людей, объединенных верой в одну парадигму ;

в) группа людей, объединенных одним эмпирическим исследованием.

27. Какое из этих суждений верное?

1. Экстраординарная наука – формирование парадигмы, итог которого – появление учебников, детально раскрывающих парадигмальную теорию.

2. Первая научная революция – связана с теорией Дарвина, учением о молекулах.

а) верно только 1 суждение;

б) верно только 2 суждение;

в) оба суждения верны;

г) оба суждения неверны .

28. Окончание кризиса в науке происходит, когда

а) одна из предложенных гипотез справляется с существующими проблемами, устраняет существующие неясности;

б) происходит приобретение статуса «новой парадигмы»;

в) оба ответа верны.

29. Какое из следующих утверждений относится к концепции Т.Куна?

а) парадигма зарождается как принципиально новый способ разрешения оригинально сформулированных актуальных научных проблем;

б) развитие парадигмы протекает как дифференциация всех существенных сторон организации исследования;

в) оба ответа верны.

30. Какое из этих суждений верное?

1. Парадигма – это научные достижения, признанные всеми членами научного сообщества и являющиеся моделью постановки проблем и их решения.

2. В развитии науки Т.Кун выделяет 3 этапа.

а) верно только 1 суждение ;

б) верно только 2 суждение;

в) оба суждения верны;

г) оба суждения неверны.