Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://allbest.ru/

План

Введение

Творческий путь Э.Т.А. Гофмана

«Двоемирие» Гофмана

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Гофман принадлежит к тем писателям, чья посмертная слава не ограничивается многочисленными изданиями собраний сочинений.

Его слава, скорее, легка и крылата, она разлита в духовной атмосфере, нас окружающей. Кто не читал «сказок Гофмана» - рано или поздно их услышит, или увидит, но мимо не пройдет! Вспомним хотя бы «Щелкунчика»… в театре на балетах Чайковского или Делиба, а если не в театре, то хоть на театральной афише или на телевизионном экране. Незримая тень Гофмана постоянно и благотворно осеняла русскую культуру и в XIX, и в XX, и в нынешнем, XXI, веке…

В данной работе рассматриваются жизненный и творческий пути писателя, анализируются основные мотивы творчества Гофмана, его место в современной ему - и нам литературе. Также рассмотрены вопросы связанные с двоемирием Гофмана.

Творческий путь Э.Т.А. Гофмана

Литературой Гофман занялся поздно - в тридцатитрехлетнем возрасте. Современники встретили нового писателя с настороженностью, его фантазии сразу были опознаны как романтические, в духе еще популярного тогда настроения, а ведь Романтизм ассоциировался, прежде всего, с поколением молодых, зараженных французский революционным вирусом.

Вступив в литературу в ту пору, когда иенскими и гейдельбергскими романтиками уже были сформулированы и развиты основные принципы немецкого романтизма, Гофман был художником-романтиком. Характер конфликтов, лежащий в основе его произведений, их проблематика и система образов, само художественное видение мира остаются у него в рамках романтизма. Так же как и у иенцев, в основе большинства произведений Гофмана находится конфликт художника с обществом. Изначальная романтическая антитеза художника и общества - в основе мироощущения писателя. Вслед за иенцами высшим воплощением человеческого «Я» Гофман считает творческую личность.- художника, «энтузиаста», по его терминологии, которому доступен мир искусства, мир сказочной фантастики, те единственные сферы, где он может полностью реализовать себя и найти прибежище от реальной филистерской повседневности.

Но и воплощение и разрешение романтического конфликта у Гофмана иные, нежели у ранних романтиков. Через отрицание действительности, через конфликт художника с ней иенцы поднимались к высшей ступени своего мироощущения - эстетическому монизму, когда весь мир становился для них сферой поэтической утопии, сказки, сферой гармонии, в которой художник постигает себя и Вселенную. Романтический герой Гофмана живет в реальном мире (начиная с кавалера Глюка и кончая Крейслером). При всех своих попытках вырваться за его пределы в мир искусства, в фантастическое сказочное царство Джиннистан, он остается в окружении реальной конкретно-исторической действительности. Ни сказка, ни искусство не могут привнести ему гармонию в этот реальный мир, который в конечном итоге их себе подчиняет. Отсюда постоянное трагическое противоречие между героем и его идеалами, с одной стороны, и действительностью - с другой. Отсюда дуализм, от которого страдают гофмановские герои, двоемирие в его произведениях, неразрешимость конфликта между героем и внешним миром в большинстве из них, характерная двуплановость творческой манеры писателя. Затонский Д.В. Европейский реализм 19 века. Линии и лики. Киев. 1982.

Творческая индивидуальность Гофмана во многих характерных чертах определяется уже в первой его книге «Фантазии в манере Калло», в которую вошли произведения, написанные с 1808 по 1814 г. Новелла «Кавалер Глюк» (1808), первое из опубликованных произведений Гофмана, намечает и наиболее существенные аспекты его мировосприятия и творческой манеры. Новелла развивает одну из основных, если не главную идею творчества писателя - неразрешимость конфликта между художником и обществом. Эта идея раскрывается посредством того художественного приема, который станет доминирующим во всем последующем творчестве писателя - двуплановости повествования.

Наиболее значительными считаются сборники рассказов «Фантазии в манере Калло» (1814-1815), «Ночные рассказы в манере Калло» (1816-1817) и Серапионовы братья (1819-1821); диалог о проблемах театрального дела «Необыкновенные страдания одного директора театров» (1818); рассказ в духе волшебной сказки «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (1819); и два романа - «Эликсир дьявола» - об иррациональности повседневного (1816), блистательное исследование проблемы двойничества, и «Житейские воззрения кота Мурра» - сатира на немецкое мещанство (1819 - 1821), отчасти автобиографическое произведение, исполненное остроумия и мудрости. К числу наиболее известных рассказов Гофмана, входивших в упомянутые сборники, принадлежат волшебная сказка «Золотой горшок», готическая повесть «Майорат», реалистически достоверный психологический рассказ о ювелире, который не в силах расстаться со своими творениями, «Мадемуазель де Скюдери», и некоторые другие Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 1. Гофман. -- М., 1954. -- С. 54--56 .

Через восемь лет после выхода «Фантазий» Гофмана не стало. Умирал он уже писателем не то чтобы прославленным, но весьма популярным. За эти восемь лет он успел написать на удивление много, об это свидетельствует приведенный выше перечень всего лишь нескольких, самых значимых, произведений.

Блистательная фантазия в сочетании со строгим и прозрачным стилем обеспечили Гофману особое место в немецкой литературе. Германия оценила это намного позже, уже в XX веке …

«Двоемирие» Гофмана

В XX веке, и в наши дни имя Гофмана у читателя связывалось и связывается, прежде всего, со знаменитым принципом «двоемирия» - романтически заостренным выражением вечной проблемы искусства, противоречия между идеалом и действительностью, «существенностью», как говаривали русские романтики. «Существенность» прозаична, то есть мелка и убога, это жизнь неподлинная, недолжная; идеал прекрасен и поэтичен, он - подлинная жизнь, но он живет лишь в груди художника, «энтузиаста», действительностью же он гоним и в ней недостижим. Художник обречен жить в мире собственных фантазий, отгородившись от внешнего мира защитным валом презрения либо ощетинившись против него колючей броней иронии, издевки, сатиры. И в самом деле, - Гофман таков и в «Кавалере Глюке», и в «Золотом горшке», и в «Собаке Берганце», и в «Крошке Цахесе», и в «Повелителе блох», и в «Коте Мурре».

Есть и другой образ Гофмана: под маской сумасбродничающего потешника скрывается трагический певец раздвоенности и отчужденности человеческой души (не исключая уже и души артистической). И для этого образа тоже легко найти основания: в «Песочном человеке», «Майорате», «Эликсирах дьявола», «Магнетизере», «Мадемуазель де Скюдери», «Счастье игрока» Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 1. Гофман. -- М., 1954. -- С. 52 .

Эти два образы, переливаясь, мерцая, являются основными в творчестве Гофмана, а ведь есть еще и другие: веселый и добрый сказочник - автор прославленного «Щелкунчика»; певец старинных ремесел и патриархальных устоев - автор «Мастера Мартина-бочара» и «Мастера Иоганнеса Вахта»; беззаветный жрец Музыки - автор «Крейслерианы»; тайный поклонник Жизни - автор «Углового окна».

В поразительном этюде «Советник Креспель» из «Серапионовых братьев» дается, пожалуй, самая виртуозная разработка психологической - впрочем, и социальной тоже - проблематики. О заглавном герое там говорится: «Бывают люди, которых природа или немилосердный рок лишили покрова, под прикрытием коего мы, остальные смертные, неприметно для чужого глаза исходим в своих безумствах... Все, что у нас остается мыслью, у Креспеля тотчас же преобразуется в действие. Горькую насмешку, каковую, надо полагать, постоянно таит на своих устах томящийся в нас дух, зажатый в тиски ничтожной земной суеты, Креспель являет нам воочию в сумасбродных своих кривляньях и ужимках. Но это его громоотвод. Все вздымающееся в нас из земли он возвращает земле - но божественную искру хранит свято; так что его внутреннее сознание, я полагаю, вполне здраво, несмотря на все кажущиеся - даже бьющие в глаза - сумасбродства» Серапионовы братья. Т. 1. -- Пб., 1836. -- С. 69 .

Это уже существенно иной поворот. Как легко заметить, речь тут идет не о романтическом индивиде только, а о человеческой природе вообще. Характеризует Креспеля один из «остальных смертных» и все время говорит «мы», «в нас». В глубинах душ, все мы «исходим в своих безумствах», и линия раздела, пресловутое «двоемирие» начинается не на уровне внутренней, душевной структуры, а на уровне лишь внешнего ее выражения. То, что «остальные смертные» надежно скрывают под защитным покровом (все «земное»), у Креспеля не вытесняется вглубь. Напротив, высвобождается вовне, «возвращается земле» (психологи фрейдовского круга так и назовут это «катарсисом» - по аналогии с аристотелевским «очищением души»).

Но Креспель - и тут он вновь возвращается в романтический избранный круг - свято хранит «божественную искру». А возможно - причем сплошь и рядом - еще и такое, когда ни нравственность, ни сознание не оказываются в силах побороть «все вздымающееся в нас из земли». Гофман бесстрашно вступает и в эту сферу. Его роман «Эликсиры дьявола» на поверхностный взгляд может представиться сейчас всего лишь забористой смесью романа ужасов и детектива; на самом деле история безудержно нагнетаемых нравственных святотатств и уголовных преступлений монаха Медардуса - притча и предупреждение. То, что, применительно к Креспелю, смягченно и философически-отвлеченно обозначено как «все вздымающееся в нас из земли», здесь именуется гораздо резче и жестче - речь идет о «беснующемся в человеке слепом звере». И тут не только буйствует бесконтрольная власть подсознательного, «вытесняемого» - тут еще и напирает темная сила крови, дурной наследственности.

Человек у Гофмана, таким образом, тесним не только извне, но и изнутри. Его «сумасбродные кривлянья и ужимки», оказывается, не только знак непохожести, индивидуальности; они еще и каинова печать рода. «Очищение» души от «земного», выплеск его наружу может породить невинные чудачества Креспеля и Крейслера, а может - и преступную разнузданность Медардуса. Давимый с двух сторон, двумя побуждениями раздираемый, человек балансирует на грани разрыва, раздвоения - и тогда уже подлинного безумия.

Фантом раздвоения, всю жизнь преследовавший его душу и занимавший ум, Гофман воплотил на этот раз в неслыханно дерзкую художественную форму, не просто поместив два разных жизнеописания под одной обложкой, но еще и демонстративно их перемешав. Речь идет о романе «Житейские мировоззрения кота Мурра». Интересно, что оба жизнеописания отражают одну и ту же эпохальную проблематику, историю гофмановского времени и поколения, то есть один предмет дается в двух разных освещениях, интерпретациях. Гофман подводит тут итог; итог неоднозначен.

Исповедальность романа подчеркивается прежде всего тем, что в нем фигурирует все тот же Крейслер. С образа этого своего литературного двойника Гофман начинал - «Крейслериана» в цикле первых «Фантазий», - им и кончает.

В то же время Крейслер в этом романе - отнюдь не герой. Как предупреждает сразу издатель (фиктивный, конечно), предлагаемая книга есть именно исповедь ученого кота Мурра; и автор и герой - он. Но при подготовке книги к печати, сокрушенно поясняется далее, произошел конфуз: когда к издателю стали поступать корректурные листы, он с ужасом обнаружил, что записки кота Мурра постоянно перебиваются обрывками какого-то совершенно другого текста! Как выяснилось, автор (то есть кот), излагая свои житейские воззрения, по ходу дела рвал на части первую попавшуюся ему в лапы книгу из библиотеки хозяина, чтобы использовать выдранные страницы «частью для прокладки, частью для просушки». Разделанная столь варварским образом книга оказалась жизнеописанием Крейслера; по небрежности наборщиков эти страницы тоже напечатали.

Жизнеописание гениального композитора как макулатурные листы в кошачьей биографии! Надо было обладать поистине гофмановской фантазией, чтобы придать горькой самоиронии такую форму. Кому нужна жизнь Крейслера, его радости и печали, на что они годятся? Разве что на просушку графоманских упражнений ученого кота!

Впрочем, с графоманскими упражнениями все не так просто. По мере чтения самой автобиографии Мурра мы убеждаемся, что и кот тоже не так-то прост, и отнюдь не без оснований претендует на главную роль в романе - роль романтического «сына века». Вот он, ныне умудренный и житейским опытом, и литературно-философскими штудиями, рассуждает в зачине своего жизнеописания: «Как редко, однако, встречается истинное сродство душ в наш убогий, косный, себялюбивый век!.. Мои сочинения, несомненно, зажгут в груди не одного юного, одаренного разумом и сердцем кота высокий пламень поэзии... а иной благородный кот-юнец всецело проникнется возвышенными идеалами книги, которую я вот сейчас держу в лапах, и воскликнет в восторженном порыве: “О Мурр, божественный Мурр, величайший гений нашего достославного кошачьего рода! Только тебе я обязан всем, только твой пример сделал меня великим!”» Уберите в этом пассаже специфически кошачьи реалии - и перед вами будут вполне романтические стиль, лексикон, пафос.

Изобразить романтического гения в образе вальяжно-разнеженного кота - уже сама по себе очень смешная идея, и Гофман всласть использует ее комические возможности. Конечно, читатель быстро убеждается, что по натуре своей Мурр просто научился модному романтическому жаргону. Однако не столь уж безразлично и то, что он «работает» под романтика с успехом, с незаурядным чувством стиля! Гофман не мог не знать, что таким маскарадом рискует скомпрометировать и сам романтизм; это риск рассчитанный.

Вот «макулатурные листы» - при всей царящей и тут «гофманиане» печальную повесть жизни капельмейстера Крейслера, одинокого, мало кем понимаемого гения; взрываются вдохновенные то романтические, то иронические тирады, звучат пламенные восклицания, пылают огненные взоры - и вдруг повествование обрывается, подчас буквально на полуслове (кончилась выдранная страница), и те же самые романтические тирады упоенно бубнит ученый кот: «...я твердо знаю: моя родина - чердак! Климат отчизны, ее нравы, обычаи, - как неугасимы эти впечатления... Откуда во мне такой возвышенный образ мыслей, такое неодолимое стремление в высшие сферы? Откуда такой редкостный дар мигом возноситься вверх, такие достойные зависти отважные, гениальнейшие прыжки? О, сладкое томление наполняет грудь мою! Тоска по родному чердаку поднимается во мне мощной волной! Тебе я посвящаю эти слезы, о прекрасная родина...»

Демонстративная, прямо чуть ли не буквальная разорванность романа, его внешний повествовательный сумбур (опять: то ли феерия фейерверка, то ли круговерть карнавала) композиционно спаяны намертво, с гениальным расчетом, и его надо осознать.

С первого взгляда может показаться, что параллельно идущие жизнеописания Крейслера и Мурра суть новый вариант традиционного гофмановского двоемирия: сфера «энтузиастов» (Крейслер) и сфера «филистеров» (Мурр). Но уже второй взгляд эту арифметику усложняет: ведь в каждой из этих биографий, в свою очередь, мир тоже разделен пополам, и в каждой есть своя сфера энтузиастов (Крейслер и Мурр) и филистеров (окружение Крейслера и Мурра). Мир уже не удваивается, а учетверяется - счет тут «дважды два»!

И это очень существенно меняет всю картину. Вычлени мы эксперимента ради линию Крейслера - перед нами будет еще одна «классическая» гофмановская повесть со всеми ее характерными атрибутами; вычлени мы линию Мурра - будет «гофманизированный» вариант очень распространенного в мировой литературе жанра сатирической аллегории, «животного эпоса» или басни с саморазоблачительным смыслом. Но Гофман смешивает их, сталкивает, и они непременно должны восприниматься только во взаимном отношении.

Это не просто параллельные линии - это параллельные зеркала. Одно из них - мурровское - ставится перед прежней гофмановской романтической структурой, снова и снова ее отражает и повторяет. Тем самым оно, это зеркало, неминуемо снимает с истории и фигуры Крейслера абсолютность, придает ей мерцающую двусмысленность. Зеркало получается пародийным, «житейские воззрения кота Мурра» - ироническим парафразом «музыкальных страданий капельмейстера Крейслера».

Одним из существеннейших компонентов поэтики Гофмана, как и ранних романтиков, является ирония. Причем в гофмановской иронии как творческом приеме, в основе которого лежит определенная философско-эстетическая, мировоззренческая позиция, мы можем четко различить две основные функции. В одной из них он выступает как прямой последователь иенцев. Речь идет о тех его произведениях, в которых решаются чисто эстетические проблемы и где роль романтической иронии близка той, которую она выполняет у иенских романтиков. Романтическая ирония в этих произведениях Гофмана получает сатирическое звучание, но сатира эта не имеет социальной, общественной направленности. Примером проявления такой функции иронии является новелла «Принцесса Брамбилла» - блестящая по своему художественному исполнению и типично гофмановская в демонстрации двуплановости его творческого метода. Вслед за иенцами автор новеллы «Принцесса Брамбилла» считает, что ирония должна выражать «философский взгляд на жизнь», т. е. быть основой отношения человека к жизни. В соответствии с этим, как и у иенцев, ирония является средством разрешения всех конфликтов и противоречий, средством преодоления того «хронического дуализма», от которого страдает главный герой этой новеллы актер Джильо Фава.

В русле этой основной тенденции раскрывается другая и более существенная функция его иронии. Если у иенцев ирония как выражение универсального отношения к миру становилась одновременно и выражением скептицизма и отказа от разрешения противоречий действительности, то Гофман насыщает иронию трагическим звучанием, у него она заключает в себе сочетание трагического и комического. Основной носитель иронического отношения к жизни у Гофмана - Крейслер, «хронический дуализм» которого трагичен в отличие от комичного «хронического дуализма» Джильо Фава. Сатирическое начало иронии Гофмана в этой функции имеет конкретный социальный адрес, значительное общественное содержание, а потому эта функция романтической иронии позволяет ему, писателю-романтику, отразить и некоторые типичные явления действительности («Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Житейские воззрения Кота Мурра» - произведения, наиболее характерно отражающие эту функцию иронии Гофмана).

Для Гофмана несомненно превосходство мира поэтического над миром реальной повседневности. И он воспевает этот мир сказочной мечты, отдавая ему предпочтение перед миром реальным, прозаическим.

Но Гофман не был бы художником со столь противоречивым и во многом трагическим мироощущением, если бы такого рода сказочная новелла определяла генеральное направление его творчества, а не демонстрировала лишь одну из его сторон. В основе же своей художественное мироощущение писателя отнюдь не провозглашает полной победы поэтического мира над действительным. Лишь безумцы, как Серапион, или филистеры верят в существование только одного из этих миров. Такой принцип двоемирия отражен в целом ряде произведений Гофмана, пожалуй, наиболее ярких в своем художественном качестве и наиболее полно воплотивших противоречия его мировоззрения. Такова прежде всего сказочная новелла «Золотой горшок» (1814), название которой сопровождается красноречивым подзаголовком «Сказка из новых времен». Смысл этого подзаголовка заключается в том, что действующие лица этой сказки - современники Гофмана, а действие происходит в реальном Дрездене начала XIX в. Так пере- осмысляется Гофманом иенская традиция жанра сказки - в ее идейно-художественную структуру писатель включает план реальной повседневности. Герой новеллы студент Ансельм - чудаковатый неудачник, наделенный «наивной поэтической душой», и это делает доступным для него мир сказочного и чудесного. Столкнувшись с ним, Ансельм начинает вести двойственное существование, попадая из своего прозаического бытия в царство сказки, соседствующее с обычной реальной жизнью. В соответствии с этим новелла и композиционно построена на переплетении и взаимопроникновении сказочно-фантастического плана с реальным. Романтическая сказочная фантастика в своей тонкой поэтичности и изяществе находит здесь в Гофмане одного из лучших своих выразителей. В то же время в новелле отчетливо обрисован реальный план. Не без основания некоторые исследователи Гофмана полагали, что по этой новелле можно успешно реконструировать топографию улиц Дрездена начала прошлого века. Немалую роль в характеристике персонажей играет реалистическая деталь.

Широко и ярко развернутый сказочный план со многими причудливыми эпизодами, так неожиданно и, казалось бы, беспорядочно вторгающийся в рассказ о реальной повседневности, подчинен четкой, логической идейно-художественной структуре новеллы в отличие от намеренной фрагментарности и непоследовательности в повествовательной манере большинства ранних романтиков. Двуплановость творческого метода Гофмана, двоемирие в его мироощущении сказались в противопоставлении мира реального и фантастического и в соответствующем делении персонажей на две группы. Конректор Паульман, его дочь Вероника, регистратор Геербранд - прозаически мыслящие дрезденские обыватели, которых как раз и можно отнести, по собственной терминологии автора, к хорошим людям, лишенным всякого поэтического чутья. Им противопоставлен архивариус Линдхорст с дочерью Серпентиной, пришедший в этот филистерский мир из фантастической сказки, и милый чудак Ансельм, поэтической душе которого открылся сказочный мир архивариуса.

В счастливой концовке новеллы, завершающейся двумя свадьбами, получает полное истолкование ее идейный замысел. Надворным советником становится регистратор Геербранд, которому Вероника без колебания отдает свою руку, отрешившись от увлечения Ансельмом. Осуществляется ее мечта - «она живет в прекрасном доме на Новом рынке», у нее «шляпка новейшего фасона, новая турецкая шаль», и, завтракая в элегантном неглиже у окна, она отдает распоряжения прислуге. Ансельм женится на Серпентине и, став поэтом, поселяется с ней в сказочной Атлантиде. При этом он получает в приданое «хорошенькое поместье» и золотой горшок, который он видел в доме архивариуса. Золотой горшок - эта своеобразная ироническая трансформация «голубого цветка» Новалиса - сохраняет исходную функцию этого романтического символа. Вряд ли можно считать, что завершение сюжетной линии Ансельм - Серпентина является параллелью филистерскому идеалу, воплощенному в союзе Вероники и Геербранда, а золотой горшок - символом мещанского счастья. Ведь Ансельм не отказывается от своей поэтической мечты, он лишь находит ее осуществление.

Философская идея новеллы о воплощении, царства поэтической фантастики в мире искусства, в мире поэзии утверждается в последнем абзаце новеллы. Ее автор, страдающий от мысли, что ему приходится покидать сказочную Атлантиду и возвращаться в жалкое убожество своей мансарды, слышит ободряющие слова Линдхорста: «Разве сами вы не были только что в Атлантиде и разве не владеете вы там по крайней мере порядочной мызой как поэтической собственностью вашего ума? Да разве и блаженство Ансельма есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!»

В. Г. Белинский высоко ценил сатирический талант Гофмана, отмечая, что он умел «изображать действительность во всей ее истинности и казнить ядовитым сарказмом филистерство... своих соотечественников».

Эти наблюдения замечательного русского критика в полной мере могут быть отнесены к сказочной новелле «Крошка Цахес». В новой сказке полностью сохраняется двоемирие Гофмана в восприятии действительности, что опять нашло отражение в двуплановости композиции новеллы, в характерах персонажей и в их расстановке. Многие основные действующие лица новеллы-сказки.

«Крошка Цахес» имеют своих литературных прототипов в новелле «Золотой горшок»: студент Балтазар - Ансельма, Проспер Альпанус - Линдхорста, Кандида - Веронику.

Двуплановость новеллы раскрывается в противопоставлении мира поэтической мечты, сказочной страны Джиннистан, миру реальной повседневности, тому княжеству князя Барсануфа, в котором происходит действие новеллы. Двойственное существование ведут здесь некоторые персонажи и вещи, поскольку они совмещают свое сказочное волшебное бытие с существованием в реальном мире. Фея Розабельверде, она же канонисса приюта для благородных девиц Розеншен, покровительствует маленькому отвратительному Цахесу, наградив его тремя волшебными золотыми волосками.

В таком же двойственном качестве, как и фея Розабельверде, она же канонисса Розеншен, выступает и добрый волшебник Альпанус, окружающий себя различными сказочными чудесами, которые хорошо видит поэт и мечтатель студент Балтазар. В своей обыденной ипостаси, только и доступной для филистеров и трезвомыслящих рационалистов, Альпанус всего лишь доктор, склонный, правда, к весьма затейливым причудам.

Художественные планы сопоставляемых новелл совместимы, если не полностью, то очень близко. В идейном же звучании при всей своей схожести новеллы довольно различны. Если в сказке «Золотой горшок», высмеивающей мироощущение мещанства, сатира имеет нравственно-этический характер, то в «Крошке Цахесе» она становится более острой и получает социальное звучание. Не случайно Белинский отмечал, что эта новелла запрещена царской цензурой по той причине, что в ней «много насмешек над звездами и чиновниками».

Именно в связи с расширением адреса сатиры, с ее усилением в новелле изменяется и один существенный момент в ее художественной структуре - главным персонажем становится не положительный герой, характерный гофмановский чудак, поэт-мечтатель (Ансельм в новелле «Золотой горшок»), а герой отрицательный - мерзкий уродец Цахес, персонаж, в глубоко символичной совокупности своих внешних черт и внутреннего содержания впервые появляющийся на страницах произведений Гофмана. «Крошка Цахес» - в еще большей степени «сказка из новых времен», нежели «Золотой горшок». Цахес - полнейшее ничтожество, лишенное даже дара внятной членораздельной речи, но с непомерно раздутым чванливым самолюбием, отвратительно уродливый внешне,- в силу магического дара феи Розабельверде выглядит в глазах окружающих не только статным красавцем, но и человеком, наделенным выдающимися талантами, светлым и ясным умом. В короткое время он делает блестящую административную карьеру: не закончив курса юридических наук в университете, он становится важным чиновником и, наконец, всевластным первым министром в княжестве. Такая карьера возможна лишь благодаря тому, что Цахес присваивает чужие труды и таланты - таинственная сила трех золотых волосков заставляет ослепленных людей приписывать ему все значительное и талантливое, совершаемое другими.

Так в пределах романтического мировосприятия и художественными средствами романтического метода изображается одно из больших зол современной общественной системы. Однако несправедливое распределение духовных и материальных благ казалось писателю фатальным, возникшим под действием иррациональных фантастических сил в этом обществе, где властью и богатством наделяются люди ничтожные, а их ничтожество, в свою очередь, силой власти и золота превращается в мнимый блеск ума и талантов. Развенчивание же и свержение этих ложных кумиров в соответствии с характером мировоззрения писателя приходит извне, благодаря вмешательству таких же иррациональных сказочно-волшебных сил (чародей Проспер Альпанус в своем противоборстве с феей Розабельверде покровительствующий Балтазару), которые, по мнению Гофмана, и породили это уродливое социальное явление. Сцену возмущения толпы, врывающейся в дом всесильного министра Циннобера после того, как он лишился своего магического очарования, конечно, не следует воспринимать как попытку автора искать радикальное средство устранения того социального зла, которое символизируется в фантастически-сказочном образе уродца Цахеса. Это всего лишь одна из второстепенных деталей сюжета, отнюдь не имеющая программного характера. Народ бунтует не против злого временщика-министра, а лишь насмехается над отвратительным уродцем, облик которого наконец предстал перед ними в своем подлинном виде. Гротескна в рамках сказочного плана новеллы, а не социально-символична и гибель Цахеса, который, спасаясь от бушующей толпы, тонет в серебряном ночном горшке.

гофман творчество писатель двоемирие

Заключение

«Двоемирие» пронзительней всего воплотил в искусстве слова именно Гофман; оно его опознавательный знак. Но Гофман не фанатик и не догматик двоемирия; он его аналитик и диалектик…

…С тех нор в мир пришло немало замечательных мастеров, чем-то похожих и совсем непохожих на Гофмана. И сам мир изменился неузнаваемо. Но Гофман продолжает жить в мировом искусстве. Многое открылось впервые пристальному и доброму взгляду этого художника, и потому его имя часто звучит как символ человечности и одухотворенности. Для великих романтиков, среди которых Гофман занимает одно из самых почетных мест, остались загадкой больно ранившие их противоречия жизни. Но они первые заговорили об этих противоречиях, о том, что борьба с ними - борьба за идеал - самый счастливый удел человека…

Список использованной литературы

Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. Т. 4. -- Л., 1954. -- С. 98

Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. СПб., 2002. С.463-537.

Браудо Е.М. Э.Т.А. Гофман. -- Пгд., 1922. -- С. 20

Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 1. Гофман. -- М., 1954. -- С. 54--56.

Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. М., 1997.

Зарубежная литература 19 века. Романтизм. Хрестоматия историко- литературных материалов. Сост. А.С.Дмитриев и др. М., 1990.

Избранная проза немецких романтиков. М., 1979. Т. 1-2.

История зарубежной литературы 19 века. Под ред. А.С.Дмитриева. М., 1971. 4.1.

История зарубежной литературы 19 века. Под ред. Я.Н.Засурского, С.В.Тураева. М., 1982.

История зарубежной литературы 19 века. Под ред. Н.П.Михальской. М., 1991. 4.1.

Карельский А. Драма немецкого романтизма. - М., 1992.

Литературная теория немецкого романтизма. - М., 1934.

Миримский И. Романтизм Э.Т.А. Гофмана. Вып. 3. -- М., 1937. -- С. 14

Новиков М. "И я видел мир таким"// Литературное обозрение. - 1996. - №9-10.

Тураев С.В. Немецкая литература // История всемирной литературы в 9-ти тт. - Т.6. - М.: Наука, 1989. - С.51-55.

Ферман В.Э. Немецкая романтическая опера // Оперный театр. Статьи и исследования. -- М., 1961. -- С. 34

Художественный мир Э.Т.А.Гофмана. - М.: Наука, 1982. - 292 с.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Жизненный путь и общая характеристика творчества Э.Т.А. Гофмана. Анализ сказок "Золотой горшок", "Песочный человек", "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер" и романа "Житейские воззрения кота Мурра". Проблема двоемирия в немецком романтическом искусстве.

реферат , добавлен 07.12.2013


Характеристика персонажей, совпадения и идентичность современности и изображенного в сказке "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер". Жизненный путь Гофмана. Литературный анализ и значение его произведения как образца классического немецкого романтизма.

творческая работа , добавлен 11.12.2010


Романтизм как направление в западноевропейской литературе. Романтические школы в Германии. Биография и события жизни Э.Т.А. Гофмана. Краткое содержание сказочной новеллы Гофмана "Маленький Цахес по прозванию Циннобер", ее нравственные и социальные идеи.

реферат , добавлен 25.02.2010


Особенности немецкого романтизма и биографии Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Рассмотрение авторских приемов и принципов творчества писателя, таких как карнавализация, гротеск и двоемирие. Изучение смеховой культуры в произведениях великого творца.

реферат , добавлен 06.09.2011


Основні мотиви та спрямованість творів німецького письменника епохи романтизму Є.Т.А. Гофмана, насиченість предметними образами та роль цих образів у розвитку сюжету. Аналіз твору письменника "Малюк Цахес, на прізвисько Цинобер", місце в ньому предметів.

реферат , добавлен 16.03.2010


Фантастика как особая форма отображения действительности. Типологическое сходство произведений Гоголя и Гофмана. Особенность фантастики у Гофмана. "Завуалированная фантастика" у Гоголя и Гофмана. Творческая индивидуальность Гоголя в его произведениях.

реферат , добавлен 25.07.2012


Особливості німецького романтизму і біографія Ернста Теодора Амадея Гофмана. Розгляд авторських прийомів і принципів творчості письменника. Вивчення сміхової культури в творах великого творця. Принцип двох світів у казковій новелі "Крихітка Цахес".

презентация , добавлен 04.05.2014


Характеристика прозы Валентина Григорьевича Распутина. Жизненный путь писателя, происхождение его творчества из детства. Путь Распутина в литературу, поиск своего места. Исследование жизни сквозь понятие "крестьянского рода" в произведениях писателя.

доклад , добавлен 28.05.2017


Эрнст Теодор Амадей Гофман – замечательный немецкий писатель. Кенигсберг: Город детства и юности. Сын Кенигсберга: Фантастический мир Гофмана. Наследие Э. Т. А. Гофмана. Мистический ужас и фантасмагорические видения, реальность.

реферат , добавлен 31.07.2007


Особенности жанра литературной сказки. Основной романтический конфликт - это столкновение добра и зла, на этом основан принцип двоемирия. Что такое романтический гротеск? Каков нравственный и социальный смысл образа Цахеса?

Большинство литературоведов признают прямое и непосредственное воздействие романтизма на русский символизм, вплоть до полного влияния романтиков на символистское мировоззрение и поэтику. Такова же была и позиция самих символистов. В частности, А. Белый в своем ретроспективном обзоре происхождения русского модернизма указывает, что ранний символизм комбинирует художественные средства немецкого романтизма с приемами вновь открытого восточного искусства и мотивами других культурных эпох, не создавая при этом собственных приемов и мотивов. Д. Мережковский пишет о влиянии на ранний русский символизм романтического пессимизма, склонности к рефлексии и тоски по смерти.

Исследователь В.В. Мусатов в своей работе прямо говорит, что символизм развил и продолжил эстетический культ Пушкина. Они черпали в его творчестве образы, видели в нём тайну, которую до конца не могли разгадать. Для С. Венгерова, Н. Апостолова весь символистский модернизм абсолютно сводится к романтизму, представляя собой «вторую романтику».

Не менее категоричными представляются высказывания В. Жирмунского, полагающего, что весь символизм восходит к романтизму, то есть ориентируется на иенских романтиков, творчество Тютчева и Фета.

В. Брюсов в работе «Ф.И. Тютчев. Смысл его творчества» рассматривает центральные мотивы поэзии Тютчева в свете их воздействия на символистов и выявляет важнейшие точки их соприкосновения. А в своей статье «Поэзия Владимира Соловьева» продолжает мысль о лирике Тютчева, говоря, что эта поэзия «другого рода беспрестанно порывается от зримого и внешнего к сверхчувственному. Её влекут темные и загадочные глубины человеческого духа». «Тютчев сумел построить прочный мост к универсальному и объективному: он был первым русским символистом. После смерти Лермонтова Тютчев жил более четверти века, открывая в часы прозрений «мир таинственный духов». Его душа воистину - «элизиум теней... Теней безмолвных, светлых и прекрасных»... <...> Правда, в творчестве Тютчева раскрывается сокровенный мир не в его строе и ладе, а в его хаосе, но самый хаос поет и звучит как бы в предчувствии своего преображения. После Тютчева предстояла задача найти новую систему символов для построения моста чрез иную бездну».

В работе Г. Чулкова «Мысли о символизме» в качестве объединяющего романтическую и символистскую поэзию момента выступает неприятие земного мира, являющееся, как известно, одной из доминант мироощущения представителей обоих литературных течений. У символистов такой подход явно навеян идеями религиозно-мистического учения Владимира Соловьева, в котором было заложено идущее от древнегреческого Платона представление о существовании двух миров – здешнего, земного, и потустороннего, высшего, совершенного, вечного. Земная действительность – только отблеск, искаженное подобие верховного, запредельного мира, и человек – «связующее звено между божественным и природным миром». В стихах Вл. Соловьев звал вырваться из-под власти вещественного и временного бытия к потустороннему – вечному и прекрасному миру. Исходя из этого, можно рассматривать философию и поэзию Соловьева в качестве своеобразного связующего компонента в восприятии символистами всех элементов романтического мира.

Пропасть между мечтой и действительностью порождает романтическое двоемирие, слагающееся из мира идеальных представлений и мира низменной реальности. Двоемирие – это «сознание полярности идеала и действительности, ощущение разрыва, пропасти между ними, а с другой стороны, жажда их воссоединения». Эта идея о двух мирах была глубоко усвоена символистами. Среди поэтов утвердилось и представление о поэте как теурге, маге, тайновидце, которому дана способность приобщения к потустороннему, запредельному, сила прозреть его и выразить в своем искусстве.

Константин Николаевич Батюшков (1787-1855). Мандельштам написал стих-е ʼʼБатюшковʼʼ. Имена Батюшкова и Жуковского всœегда стоят рядом во времени. Их общая заслуга – открытие для русской лит-ры романтизма. Но у них разный романтизм. У Жуковского ключевым словом было ʼʼдушаʼʼ. Хар-ка романтизма Батюшкова: пластичность, определённость, ориентация на греческую античность, интерес к романским культурам; культ чувственности, элементы эротики. Вместе с тем, Жуковский - ϶ᴛᴏ ʼʼдушаʼʼ Пушкина, а Батюшков – ʼʼтелоʼʼ Пушкина.

Батюшков в жизни – фигура двойственная. Родился он в Вологде, в семье провинциального дворянина, учился в Петербурге. В 1805 вступил в вольное общество словесности, наук и художеств. Батюшков – участник антинаполеоновских войн. Сражался в Пруссии, в Швеции (где был ранен). 1813 – участие в битве под Лейпцигом. Как романтик переживает несчастную любовь: его возлюбленная Анна Фурман отказывает. Участвует в обществе ʼʼАрзамасʼʼ. В 1817 выходит единственное прижизненное издание – книга ʼʼОпыты в стихах и прозеʼʼ (из 2х книг, где есть и проза, и поэзия). С 1818 до 1821 – находится на дипломатической службе в Италии. В 1834 Батюшков сходит с ума (повлияла наследственность и сильная чувствительность). И до конца жизни Батюшков остается душевно больным. Батюшков – интересный культурный прототип Печорина (дело в мироощущении, он рефлексирует свою хрупкость и уязвимость ещё задолго до болезни). В своей записной книжке в 1817 он делает пространную запись, кот-я выражает его философию жизни – ʼʼЧужое – моё сокровищеʼʼ.

Творческая личность Батюшкова: кризисность мироощущения, двойственность.

1. Довоенный Батюшков. Это маска, лирический герой – гедонист, певец уединœения, ʼʼмаленький человекʼʼ. Он выразил чувственную радость. Стихотворное послание ʼʼМои пенатыʼʼ - в нём отражаются всœе признаки довоенного творчества. На фоне сентиментального мироощущения (чувствительность, деревня, природа, друзья) – особенное влияние на творчество дяди – М.Н. Муравьёва (это сентименталист, обозначивший ʼʼлёгкую поэзиюʼʼ - poesie fugitive – скользящая поэзия). Влияние Муравьёва. Теоретическая работа Батюшкова – ʼʼРечь о влиянии лёгкой поэзии на языкʼʼ - это адаптация европейской культуры к основам русской культуры. Батюшков создал уникального лирического героя. Батюшкова называли ʼʼпевцом чужих Элеонорʼʼ (он создавал эротическую, любовную маску). Сам он не был любителœем эротики, и у него не было того опыта͵ что он описывал. Эстетическая любовь – олицетворение полноты жизни, земных радостей. Батюшков опирается на античность, как идеал гармонии личности и мира, золотого века. У Батюшкова господствует неоклассицизм (стиль – ампир). Ампир: ориентация на античность, на её пластичные формы и образцы. Для Батюшкова это идеал, мечта. Стоит сказать, что для него античность – воплощение мечты, переплетение условностей и простых реалий. Ампир возникает на волне общественного подъёма, на волне антинаполеоновских войн. Примеры ампира: здание Гл.Штаба, улица Росси, Александринский театр, Биржа на стрелке Васильевского острова, Казанский собор, Академия художеств; живопись – Боровиковский и Кипренский; скульптура – Мартос и Шубин. У Батюшкова ампир воплотился в ʼʼМоих пенатахʼʼ 1811 года. Основные качества стих-я: смешение античных реалий и сниженных русских простонародных реалий. Воспевание уединœения (ʼʼхижина убогая…ʼʼ). Создаётся образ поэта-счастливца. Поэтика литературного перечня. Это театрализация, условность, игровой смысл, поэтизация вдохновения, смерти. Батюшков один из первых поэтизирует идею дома в русской лит-ре. Батюшков предвосхищал стихотворения молодого Пушкина: ʼʼГородокʼʼ, ʼʼПослание к сестреʼʼ. Для поэтики Батюшкова характерны пластичные выразительные средства (стих-я: ʼʼНадпись на гробе пастушкиʼʼ - мотив воспоминания; ʼʼВакханкаʼʼ - перевод Парни). В отличие от стих-й Парни, у Батюшкова экспрессия бега; усиливается эмоция экстаза, мотив языческого ощущения.

Также Батюшков – создатель любовной, унылой меланхолической элегии. 2 вида элегий Батюшкова: Историческая элегия – память о прошлых исторических событиях; очень близко к элегии Жуковского ʼʼСлавянкаʼʼ (элегии Батюшкова: ʼʼНа развалинах замка в Швецииʼʼ - мотив военного прошлого Швеции, идея бренности); Любовная элегия – ʼʼВыздоровлениеʼʼ, ʼʼМой генийʼʼ - античные реалии, любовная болезнь, тоска, поцелуи, страстные вздохи, сладострастие, приоритет сердечных мук над разумом.

Батюшков – участник Арзамаса (ʼʼВидение на берегах Летыʼʼ, ʼʼПевец восстания русских воиновʼʼ - пародии). Сказка Батюшкова ʼʼСтранствователь и домосœедʼʼ - сказка во французском значении – литературная новелла. Герой повести – alter ego Батюшкова (в игровом сюжете) - ϶ᴛᴏ своя Одиссея. Здесь – обращение к вечным типам. Батюшков –предшественник пушкинского романа в стихах. Это тип Чацкого, Онегина, Печорина. Батюшков обращается к переводу из греческой онтологии. Книга ʼʼО греческой онтологииʼʼ Арзамаса. Переводит эпиграмма и небольшие стих-я на русский язык.

2. Отечественная война 1812. - рубеж в творчестве Батюшкова. Возникает новое мироощущение и новый тип элегии. Невозможно сохранение радости жизни на ʼʼобломкахʼʼ. Европейский просветительский идеал нарушает радостное мироощущение. Батюшков вырабатывает другую нравственную программу. Статья ʼʼНечто о морали, основанной на философии и религииʼʼ - Батюшков отказывается от светских основ морали (основанной на эгоизме). Батюшков говорит ʼʼнетʼʼ и стоикам, и эпикурейцам. Он настаивает на третьем пути – пути человека-странника. Стих-я: ʼʼК другуʼʼ, ʼʼТень другаʼʼ, ʼʼУмирающий Тассʼʼ, ʼʼК Дашковуʼʼ - мораль основана на истинах христианства, православия.

Книга Батюшкова ʼʼОпыты в стихах и прозеʼʼ. Первая часть – проза. Особенности ʼʼОпытовʼʼ: обращают нас к традиции (ʼʼОпытыʼʼ были у Монтеня, Муравьёва, Востокова); ʼʼОпытыʼʼ - вещь неокончательная, незавершённая, развивающаяся. Проза: это и романтическая логика (жанр путешествия и прогулки – ʼʼПрогулка в Академию художествʼʼ, ʼʼОтрывок из писем русского офицера о Финляндииʼʼ, ʼʼПутешествие в замок Серейʼʼ), но и это и очерки-портреты, очерки-эссе (ʼʼАрност и Тассʼʼ, ʼʼПетраркаʼʼ, ʼʼЛомоносовʼʼ и др.
Размещено на реф.рф
портреты выдающихся деятелœей). Мозаичность, динамика – и внешне, и внутренне. Ориентируется на универсальный подход к миру. Вторая часть ʼʼОпытовʼʼ - стихи – 53 стих-я (элегии, послания, смешение жанров). Эта часть открывается стих-ем ʼʼДрузьямʼʼ - посвящение – ретроспекция, кот-я и начинает, и завершает всю стихотворную часть. Стих-я – и оригиналы, и переводы. Логика: в разделœе ʼʼсмесьʼʼ 2 элегии – ʼʼУмирающий Тассʼʼ и ʼʼПереход через Рейнʼʼ. Стихи и проза в книге взаимодействуют по принципу взаимодополнения.

Значение Батюшкова:

Стал переводчиком различных культур (античной – Гесиод, Тибул, Гомер; итальянской – Тассо, Арносто, Касти, Боккаччо; французской – Парни, Мильвоа, Грессе; северной культуры – Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания).

Создал прозаический слог (очерки, портреты, путешествия).

Создал аналог ʼʼстранного человекаʼʼ, чудака.

Его лирический герой – от гедониста до скептика; мерцание от личного биографического к условному ролевому.

Батюшков – создатель прообраза ʼʼкниги 20 векаʼʼ (Ахматова, Цветаева, Бродский).

Особенности романтизма К.Н. Батюшкова. Его творческий путь. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Особенности романтизма К.Н. Батюшкова. Его творческий путь." 2017, 2018.

БИЛЕТ № 9

Константин Николаевич Батюшков (1787-1855) Его прозвище было «Ахил», которое произносилось «Ах, хил», потому как он был болезненным. Но несмотря на это он участвовал во многих сражениях. Батюшков создал легкую поэзию.

Его творчество очень противоречиво и сложно. До сих пор по-разному оценивают его художественнй метод: одни считают, что он – классицист, другие, в том числе Веселовский, считают его сентименталистом, третьи считают его предромантистом. Белинский написал: «Направление поэзии Батюшкова противоположно направлению поэзии Жуковского », однако, сам считал его романтиком. Батюшкова всегда сравнивали с Жуковским. Его всегда ставили вторым, а надо считать его просто другим. Он формировался как поэт с собственным стилем и художественным методом.

Первый период 1804-1811

Творчество - общение с близкими людьми. Потому популярне жанр послания .Нередко стихи посвящены женщинам, но с условными именами (к Лизе, к Маше и т.п.). В этих сихах поэт разговаривал с близкими людьми.

Батюшков писал и басни . В жанре послания он натренировал диалогический стиль, воссоздавать ощущение разговора.

Писал надписи , эпиграммы , юмористические послания . Тогда же появились элегии , которые станут ведущим жанром. Батюшков видел свою заслугу в создании легкой поэзии.

Он был признанным эпикурейцем в то время. Эпикурейские мотивы – важнейшие в его ранней лирике. Эпикурейская философия жизни связана с его представлениями, он ставит знак равенства между юностью и радостью, пишет: «умру – и всё умрет со мной », что входит в противоречие с мистическим романтизмом. Он даже может создать пейзаж в духе Жуковского, но он никогда не станет искать покоя, скажет, что радость в другом, не в покое. Он призывает отбросить призрачные мечты о славе и наслаждаться.

Трудно найти поэта, более скромного в описании женской красоты , чем Батюшков. Он создаст в лирике не какой-то индивидуализированный портрет, женский образ, он создаст обобщенный образ идеала женской красоты: «кудри золотые и очи голубые ». И вот эта идеальная дева в его лирике всегда предстает верной подругой, он всегда говорит о женской красоте словами восхищения, и даже страсть с женщинам наполнена очень высоким восхищением, как перед богиней. Например, в одном из посланий он так расскажет о женщине: «душа небесная во образе прекрасном ».

Многие послания посвящены друзьям, дружбу ставит также высоко, как любовь. Дружество – всегда поддержка, радость за чужие победы. Любовь и дружба – непреходящие ценности бытия.

Счастье в любви, дружбе, мирной (неразлучной с совестью) жизни – всё, что надо. Не надо особого богатства, призрачной славы, нужны верные друзья и верная подруга.

1811 – «Мои пенаты». Он воспевает домик матери в Антоново, в котором жил. Батюшков убеждает друзей, что к его глубокой хижине не найдут дороги «придворные друзья », богатства и суета. Но истинный друг, старец, бывший воин или человек нуждающийся всегда найдут там приют. Счастлив в домике поэт с возлюбленной, здесь охотней посещает его поэтическое вдохновение. Своё тихое счастье он хочет скрыть от зависти и скупости, и только сердечных друзей он зовет к себе в гости.
Батюшков создаёт идиллию деревенской жизни: с друзьями рай и в шалаше.

Его герой находится вне общественных бурь, он счастлив на лоне приролы, идеал -= счастливая, независимая, добродетельная жизнь. Идея идеальных отношений человека с миром – вот что такое легкая поэзия. Батюшков как романтик не приемлет мир суеты, богатства и в «Мои пенаты» горячо желает, чтобы к его хижине не нашли дороги лица, развращенные своим богатым положением. Но Б. выбирает уйти от действительности, а не бороться с ней.

События личной жизни поэта не были такими безоблачными и радужными. В 1807 году Батюшков записывается в ополчение, чтобы участвовать в войне против Наполеона, участвует в походе в Восточную Пруссию, с тех пор его жизнь полна скитаний. «Ни одного дня истинно покойного у меня нет». Он почувствует во многих войнах и оставит службу лишь в 1810 году. Во время похода скончается один из самых близких ему людей, наставник Муравьев, во время похода в Финляндию умирает его сестра Анна. Его любовные увлечения не оканчиваются счастливо. Вторая женитьба отца становится причиной разлада в семье, он с сестрами вынуждены переехать в Антоново. Там он создаст лучшие работы в своём творчестве, но при этом он при помощи переписке отслеживает, что происходит в столицах. В Антонове он создаёт свою лучшую сатиру, «Видение на берегах Леты ». Это боевой памфлет, в котором он излагает свой сон: Аполлон, прогневавшись, приказывает поэту погрузить себя и свои творения в воды Леты. Сюда приходят и другие поэты, больше всех здесь членов Шишковской «Беседы», он впервые употребляет слово «славянофил» при их характеристике. Почти все поэты гибли на берегах Леты, на поверхность всплыли лишь произведения Крылова. Баснописец, забыв житейское горе, уходит обедать. Эта сатира сделала Батюшкову имя, но и помогла завести врагов – шишковистов. Эта сатира свидетельствовала об эстетических позициях самого Батюшкова. Он узнает о своей широкой известности лишь через год, по приезду в столицу.

Второй этап творчества: 1812-1814

Начинается война с Наполеоном. Батюшков бросает службу. Он добивается своего зачисления в армию и вместе с армией совершает заграничный поход, участвовал в сражении под Лейпцигом, где погибает его друг, он побывал в Англии, Швеции, вступил в Париж в составе армии-победительницы. И с каждым сражением он что-то пишет. В его творчестве происходит перелом, он отказывается от легкой поэзии, эпикурейских мотивов.

1813 - «Послание к Дашкову». Начинается со слов «Мой друг, я видел море зла ». Это образец гражданской поэзии , он говорит, что не может писать о легких вещах, когда вокруг такие беды.

Он пишет военные стихи , воспевает военную мощь родины. Ведет активную переписку с друзьями. Он даёт советы Гнедичу по переводу «Иллиады», находясь на поле боя.
Его романтизм обретает гражданскую окраску. За элегией «послание к Дашкову» следуют исторические элегии. Он нарушает традицию торжественной оды, которая, казалось бы, нужна в подобных посланиях. В этих стихах он пишет о ратниках, славит солдат, а не воспевает конкретного необычного героя, или же создаёт батальные картины.
Меняется стиль поэта, его мировосприятие.

Третий период: 1815-1821

В 1814 году Батюшков возращается из заграничного похода. Художественный мир поэта продолжает меняться, наполняться романтическими влияниями. Появляется новое представление о человеке, ценностях жизни, обостряется интерес к истории. Появляются философские размышления в элегиях , они занимают центральное место. Это раздумья человека о смысле жизни, историческом бытии, жизнь – бесконечная череда событий . В его элегиях начинают преобладать мотивы воспоминаний, и это напоминает Жуковского. О любви он пишет как о чувстве высоком, но приходящем, трагическом. Это навеяно событиями личной жизни: после возвращения из заграничного похода он встречается с Анной Фурман, у них происходит разрыв. Возвратившись домой, он называет себя «печальный странник », но дома не находит счастье. «Есть странствиям конец, печалям – никогда ». Его любовь печальна, полна страданий. В его стихах выплескивается чувство отверженности, герой – человек, жребий которого не прост.

Часто появляется образ погибшего друга, например, в элегии «Тень друга» (1814 ). У Батюшкова появляется мотив неизбежной утраты дорогого человека, всё чаще он возлагает надежды на лучшую жизнь в ином мире. В стихотворении «Надежда » звучат слова: «я утолю любви желанье, земную ризу брошу в прах и обновлю существование ». В этот период творчество Батюшкова сближается с творчеством Жуковского: те же мотивы, интерес к Древней Греции. Мировоззрение Батюшкова становится всё более пессимистическим. В этот период он много и плодотворно работает, формирует свой двухтомник в 1817 году «Опыты в стихах и прозе», куда входит значительная часть его призваний. Он задумывает книгу о Данте и о истории, но всем этим замыслам не суждено сбыться.

В 1805-1806 г.г. в «Северном вестнике» и других журналах печатается ряд его стихотворений, в которых можно было почувствовать критическое отношение автора к прежним литературным направлениям, расслышать мотивы новой романтической поэзии (Элегия). И подметить ту новую идейно-художественную тенденцию,которая найдет развитие в его творчестве.

Творчество Б. иногда рассматривалась как отдельное направление в рус.лит. начала 19в. – неоклассицизм. Основание для этого усматривали в глубоком интересе писателей этой группа к античной литературе и культуре, в свойственных им элементах «классического» стиля, в стремлении к совершенству формы, гармонии частей, пластичности, что особенно заметно в поэтике Б. По этим признакам Белинский готов назвать его классиком, потому что в отличие от Жуковского, его романтизму не свойственна туманность, неопределенность. Но вместе с тем Белинский отмечает, что Б. как поэт того времени «не мог в свою очередь не заплатить дани романтизму. … И как хорош романтизм Б! В нем столько определенности и ясности!»

Вся литературная деятельность и худ. система Б. была направлена против классицизма.

Античность, как и Возрождение Б. воспринимал и отражал романтически, пытаясь понять дух и стиль эпох. Поэтому более правы исследователи, которые относят Б. к романтизму, хотя своеобразии его твор-ва очевидно.

С Жуковским Батюшков сближается в неприятии современной действительности, неудовлетворяющим этическим и эстетическим идеалам поэта, утверждение личности и ее внутреннего мира как высшей ценности.

Романтизм Ж. и Б. отвечал идейным настроениям той группы дворянства, которая под влиянием оживления общественно-политической жизни в первые десятилетия 19в. Стала во враждебные отношения к реакционному лагерю и оказалась восприимчивой к либеральным веяниям эпохи.

Центральными идеями романтизма были идея свободы личности , идея человека и его достоинства вне сословного ранга. Но ни слова о политической свободе, воодушевляющей романтиков-революционеров.

Основное желание Батюшкова: «Сохранить души возвышенной свободу » - свободу от блеска, мишуры, богатства, суеты. Недостаточность свободы ощущал сам поэт, и в одной из своих записных книжек он писал: «человек в пустыне свободен, человек в обществе раб ».

«Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова как социально-психологический и философский роман.

Герой нашего времени

Лермонтов задумал роман в 1837 году. Основная работа велась в 1838 году, была завершена в 1839. Роман публиковался отдельными частями, как и Онегин. Публиковался в «отечественных записках», был полностью издан в 40-ом году.Критика встретила роман неоднозначно, завязалась острая полемика. Белинский восхищался: «произведение, представляющее совершенно новый мир искусства», отметил «богатство содержания, оригинальность». Были критики, не принявшие роман, и прежде всего это было связано с образом главного героя. Многим критиком Печорин показался клеветнической карикатурой. Роман не понравился Николаю I: поначалу он решил, что Максим Максимыч и есть главный герой, и расстроился своей ошибкой, назвав Печорина «гадким». Это заставило автора дополнить роман предисловием и предисловием к дневнику Печорина. Оба эти предисловия играют важную роль и объясняют авторскую концепцию.

Все образы романа подчинены раскрытию центрального образа. Это социально-психологический и философский роман . Социальная проблематика связана с водяным обществом, Печорин исследуется как социальный тип, психологическая проблематика связана с раскрытием личности (есть психологический портрет, самоанализ, внутренний монолог), философские проблемы – рок и судьба, добро и зло, вера и безверие.
По частям:
1. Предисловие ко всему роману.
2. Бела (повесть)
3. Максим Максимыч (рассказ, путевые заметки)
4. Предисловие к журналу Печорина.
5. Тамань (романтическая новелла)
6. Княжна Мэри – дневниковая запись, (психологическая повесть).
7. Фаталист (философская повесть)
Лермонтов намеренно нарушает жизненно-хронологическую последовательность:
1. Тамань.
2. Княжна Мэри.
3. Бела.
4. Фаталист.
5. Максим Максимыч.
В романе они выступают в казалось бы хаотичном чередованию. Всё это нужно для постепенного раскрытия образа главного героя. Части имеют разные жанры, но роман не распадаются, потому что все части объединены одним героем, который последовательно определяется каждой главой.

Лермонтов сделал заявку на работу, по жанру родственную Евгению Онегину (Пушкин: «собрание пестрых глав»).

В предисловии к роману. Которое было дописано позднее, автор скажет: «герой нашего времени точно портрет, но не одного человека, а пороков всего поколения ». Лермонтов не пытается давать оценку герою и предложить способ исправить подобное, лишь даёт портрет, «указывает болезнь ».

В первой части по замыслу Лермонтова мы видим Печорина глазами Максима Максимыча. Они люди разных поколений, Максим Максимыч – честный служака, поднявшийся из низов. Для него Печорин абсолютно непонятен. Мы видим Печорина глазами человека, который его не понимает. Максим Максимыч – человек добрый, неплохо разбирается в горцах, знает их традиции и обычаи, и ничего, кроме этой жизни, он не знает уже много лет. Когда появляется Печорин, Максим Максимыч изначально расположен к нему, как к сослуживцу. «Он был такой тоненький, беленький », и он изначально предлагает Печорину дружить.
Вся характеристика Максим Максимыча противоречива, он хорошо относится к Печорину, но не понимает его, говорит, что это «с большими странностями человек ». Для него Печорин – человек, у которого на роду написано, что с ним должны случаться разные необыкновенные вещи.
Вначале романа перед нами предстаёт загадочный, странный, противоречивый герой – романтический. Мы не знаем, о чем думает герой, почему совершает свои поступки, потому что это неясно Максим Максимычу, потому и читателю.
И Казбич, и Бела – всё это романтические образы, и им соответствует романтический герой. Максим Максимыч пытается урезонить Печорина, что он зря украл Белу, но у них не получается разговора. Для Печорина достаточным оправданием кражи является то, что Бела ему нравится. Максим Максимыч ощущает свою правоту, но не может спорить с Печориным, вынужден с ним согласиться. Максим Максимыч старше Печорина, но тем не менее вынужден с ним соглашаться и подчиняться ему.

Рассказ Печорина о юности напоминает рассказ Онегина о юности. Он вел светскую жизнь, в его жизни было много романов, и это ему опротивело. «Любовь дикарки не многим лучше любви знатной барыни » - характеризует он отношения с Беллой.
Максим Максимыч пересказывает рассказ Печорина. Искренен ли Печорин или нет, давая себе эту характеристику, ответить точно нельзя. Позиция Лермонтова тоже не даёт нам возможностей сделать однозначный вывод.

В первой части Печорин для нас загадка, создаётся образ загадочного и никому не понятного героя. Путешествующий офицер, который выслушивает Максима Максимыча, относится к тому же обществу, что и Печорин, поэтому он понял его лучше, чем штабс-капитан. В романе впервые появляется целой прослойки общества современников, и даёт его путешествующий офицер, замечая, что есть немало людей, говорящих то же самое, и эта скука, меланхолия – особенность представителей высшего света. Но от этого Печорин более понятным не стал.

Все герои первой части даны в романтическом ключе. Когда Белла при смерти, кажется, что Максим Максимыч проявил гораздо больше сострадания, чем Печорин, хотя тот вновь рисковал жизнью: «я даже жизнь за неё отдам, только мне с нею скучно ». В этой части на явном контрасте проявляется доброта человека, который ничего не знал, кроме службы, и холодность Печорина. Когда Белла умерла, Максим Максимыч хотел утешить Печорина, но тот поднял голову и засмеялся.

Первая часть заканчивается, и всё, что мы можем сказать о Печорине – он обладает сильным характером и волей, умеет добиваться своего, эгоистичный, представитель высшего света, способный подчинять своей воле других людей, он хорошо разбирается в «науке страсти нежной» и совершенно непонятно, чем он руководствуется в своих поступках.
В первой части мы видим только поступки, не понимая, почему Печорин совершает их.

Вторая часть («Максим Максимыч») – путевые заметки.
Максим Максимыч и путешественник вновь встречаются, и герои узнают, что туда же приехал Печорин. Максим Максимыч был убежден, что Печорин прибежит к нему на встречу, и он прождал его всю ночь, и Печорин не пришел. Первым Печорина увидел путешествующий офицер, и дал ему важный психологический портрет, точно так же противоречивый. «Широкие плечи дкоазывали крепкое сложение, способное переносить все трудности жизни, пыльный бархатный сюртучок, ослепительно чистое белье», «походка небрежна и ленива» , он не размахивал руками – верный признак скрытности характера». С первого взгляда рассказчик не дал бы ему и двадцати лет, со второго дал все тридцать. Путешествующий офицер обратил внимание на глаза Печорина: «они не смеялись, когда он смеялись », что признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти, «они сияли фосфорическим блеском, подобным блеску гладкой стали» . Этот психологический портрет добавляет лишь немного в раскрытие характера Печорина. Он отметил холодные, рассудочные глаза Печорина, его внимательный и пристальный взгляд – и это главное.
Встреча между Печориным и штабс-капитаном производит грустное впечатление. Максим Максимыч, может, впервые оставил дела службы, чтобы встретиться с Печориным, бежал, чтобы встретиться с ним, а тот лишь холодно протянул ему руку. Печорин не хочет задержаться, но когда Максим Максимыч вспомнил о Белле, тот «чуть побледнел и отвернулся».
Вновь Печорин предстаёт холодным, черствым, недружелюбным. Создаётся впечатление, что, быть может, Печорин – исключительно эгоистического плана человек, ведь ему не важно, как к нему относятся. Он продолжает оставаться такой же загадкой и в этой части.

В следующей части начинается журнал Печорина. В этом журнале он сам начинает рассказывать о себе. Это психологический портрет современника.
В предисловии к журналу офицер, которому достались записки Печорина, «история души человеческой едва ли не любопытней и не полезней истории целого народа ». Журнал Печорина – история его души, прежде всего исследуется внутренний мир человека.
Отношение автора к Печорину выражается лишь в названии романа, он не даёт оценок, предоставляя это право читателям.

После того, как Лермонтов намеренно создавал образ романтического героя, то в Тамани и начало, и конец антиромантические. Кажется, Тамань создана по всем правилам романтической новеллы: слепой, контрабандисты, ундина, описание моря, преследования и т.п. Но сам Печорин антиромантичен, как только можно: «Тамань самый скверный городишка, я там чуть не умер с голоду, да вдобавок меня хотели утопить ». Намеренно среди романтических описаний героев появляются прозаические записи Печорина. Становится ясно, что Печорин вовсе не человек, у которого на роду написано, что с ним должны случаться необыкновенные вещи, он сам ищет этих вещей. Никто не просил Печорина следить за контрабандистами, это его собственное желание – и опять он рискует жизнью. Таким образом, характеристика Максим Максимыча не совсем верна.
В первой части Печорин трагически изменил судьбу семьи Беллы, здесь он вновь меняет чужую налаженную жизнь. Но непонятно, зачем ему это, что движет им, зачем он рискует жизнью. Описывая свои похождения, Печорин никогда не пытается дать характеристику своему поступку, просто говорит, куда он пошел, что он там увидел, и при этом совершенно безжалостно может написать, что он не умеет плавать.
Таким образом, первое впечатление, которое было составлено на протяжении первых глав, абсолютно неверно. Да, он смел, да, обладает волей, но ради чего он совершает поступки и ищет событий – непонятно. Его не волнует, что будет с людьми, не волнует риск. Он и сам не знает, зачем он это делает: «зачем судьбе было кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов ». Впервые появляется тема судьбы. Пока эта фраза Печорина – единственная, но потом будут рассуждения о судьбе, и станет ясно, зачем они.

Конец тоже антиромантический: Печорин заявляет, что ему всё равно, что стало с другими героями. После первой части стало ясно, что он смел и сам ищет приключений.

«Княжна Мэри» - чистейший дневник.
Он приезжает в Пятигорск, но нет никаких описаний города, интереса к положению на фронтах. Всё, что написано в дневнике – о людях, это безжалостная характеристика окружающих, в том числе и себя.
Первая характеристика – это характеристика Грушницкого. Они приятели, вместе служили, но Грушницкий – юнкер. «Он закидывает голову назад, когда говорит, говорит скоро и вычурно», «производить эффект – наслаждение », «в его душе часто много добрых слов, но ни на грош поэзии», «его цель – сделаться героем романа », «он так часто пытался уверить других, что он существо, не созданное для этого мира, обреченное каким-то тайным страданиям, что сам в этом уверился ». Довольно точная и безжалостная характеристика.
Грушницкий молод, служит только год, и в силу молодости и моды Грушницкий играет роль романтического героя. На самом деле, Грушницкий играет роль Печорина. Печорин, который хорошо разбирается в людях, прекрасно это видит и понимает. Грушницкий относится к Печорину, как к старшему другу, ему он поверяет свои тайны.
Получается, что для Печорина важно, чтобы в душе была поэзия. Он ловко и точно характеризует Грушницкого, хотя тот ничего не сделал Печорину, которому не нравится лишь то, что юнкер изображает его. Печорин специально злит Грушницкого, поняв, что ему нравится княжна Мэри, он начинает отпускать ей комплименты. Понимая, какие чувства испытывает Грушницкий, Печорин делает всё, чтобы вывести его из себя, заставить его проявить свою суть, а не тот образ, который тот играет перед княжной Мери. Он словно бы играет с Грушницким.
Другая характеристика, которую он даст, совершенно отличается по тону и фразам. Доктору Вернеру: «скептик, материалист, а вместе с тем и поэт » (обратите внимание: поэт!). Однажды Печорин видел, как он плакал над умирающем солдатом, он отмечает высокую душу у своего знакомого. Эта характеристика говорит об уважительном отношении Печорина. Максим Максимыч и Грушницкий мало понимают в жизни, с Вернером можно говорить на равных, но он ни с кем не строит дружеских отношений. Ему не нужна дружба, в силу того, что дружба предполагает ответственность, а ему этого не надо. Он хочет быть свободным. Он сравнивает дружбу с рабством.
Узнав из уст Грушницкого, что тот влюблен в княжну Мери, Печорин весело скажет: «завязка есть, а об развязке этой комедии мы похлопочем, явно судьба заботится о том, чтобы мне не было скучно » - очередное замечание о судьбе . Печорин опять вмешивается в жизнь других людей. Грушницкий совершенно искренне влюблен в княжну, но куда ему сражаться с Печориным. Печорин умеет ухаживать за дамами и знает, чем их поразить, как влюбить в себя. Ещё одна самохарактеристика в ходе разговора с княжной Мэри: «Все читали на моём лице признаки дурных свойств, которых не было, но они проявились», «я был готов любить весь мир, но меня никто не понял, и я выучился ненавидеть», «я сделался нравственным калекой». Это он говорит девушке, не имеющей жизненного опыта, она искренне жалела его, и Печорин отмечает, что это – слабость всех женщин.
Печорин с легкостью добивается любви девушки.

Есть женщина, которая любит Печорина таким, ка кон есть – княгиня Вера. Она говорит, что она раба его. Она готова изменить свою жизнь ради него. Она любит Печорина, а тот лишь хочет быть любимым.

«Я часто себя спрашиваю, зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки» - «а ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой едва распустившейся душой». Получается, что та реплика о завязке комедии – это начало, он продолжает игру, он играет людьми и предугадывает, как люди поступят, продумывает ситуацию, как они поведут себя в какой-либо ситуации. Иногда, когда кажется, что у него появились какие-то чувства к княжне, он сразу же прерывает себя, говоря, что это от нервов. Не одна девушка была покорена Печориным, была влюблена в него, но он опять проводит эксперимент. Он сам придумывает себе разные ситуации, в которые ставит себя. «Первое моё удовольствие – подчинить моей воле всё, что меня окружает». Ему нравится быть причиной страдания и радости людей, ведь это пища гордости, а счастье – насыщенная гордость. Он понимает, что у него нет никакого права вмешиваться в жизнь людей, но всё равно делает это. Он знает, что способен подчинять людей, но всё равно делает это.

Комедия, которую он разыгрывает, становится трагедией. «Зло порождает зло, первое страдание даёт понятие об удовольствии мучить другого», - пишет он в своём дневнике. Кажется, что он ведет себя так в ответ на чье-то зло, но виноваты ли его жертвы? Зло, которое чинит Печорин, во много раз больше зла, которое причиняют. Он просто не учитывает нравственные ориентиры, несет зло с легкостью, при этом продумывая его, сам откровенно признавая, что это зло. В результате мы понимаем, что для Печорина не важны ни дружба, ни любовь, что есть желание обладать властью над людьми.

Заканчивая эту комедию, Печорин разыгрывает целую интригу. Он делает всё, чтобы поставить Грушницкого в истинно романтическую ситуацию. Он верно предполагает, что когда это случится, Грушницкий растеряется, ведь он не романтический герой, а простой молодой юнкер. Печорин уверен, что в этой ситуации Грушницкому останется извиниться, проявить себя таким, какой он есть, совершенно не думая о том, что у Грушницкого могут быть какие-то вещи, настолько же значимые, как для Печорина свои. Грушницкий действительно растерялся, как предугадал Печорина, ведь он знает, что пуля одна, и в любом случае он потеряет честь, и оказывается, честь для Грушницкого очень важна, и тот поступает не так, как ожидал Печорин, не бежит извиняться, а призывает Печорина стрелять. И тот стреляет. Грушницкий погибает, в общем, так и не начав жить.
А Печорин опять рисковал жизнью. Он даёт себе ещё одну самохарактеристику: «что ж, умереть, так умереть, потеря для мира небольшая, да мне и самому порядочно уж скучно, я как человек, который не едет домой спать только потому, что нет ещё его кареты». Эта характеристика очень непохожа на то, что он говорил княжне Мери или Максиму Максимычу.
«Я чувствую в душе моей силы необъятные, но я не угадал своё назначение». «Сколько раз я уже играл роль топора в руках судьбы». В этой записи он так и не приблизился к разгадке, почему же он несет зло людям. Печорин не осознает, что чувства, которые не нужны ему (дружба, любовь и пр.), могут быть смыслом жизни для других людей. Выстраивая свой эксперимент, он не берет в расчет то, что люди испытывают не игрушечные, а подлинные чувства. Он не понимает, что Грушницкий не мог поступить иначе, что княжна Мери действительно его полюбила и готова идти за него замуж. Печорин словно бы отринул от себя то, что делает людей счастливыми, и не понимает, почему он несчастен. Он готов отдать жизнь, честь, но не готов отказаться от свободы. При этом он и сам не понимает, зачем ему эта свобода. На самом деле, он ведет спор, спор с судьбой, он хочет доказать, что он может распоряжаться чужими судьбами, но при этом не может распорядиться своей собственной. Он сам страдает от этого, но не может остановиться.

Фаталист – философская повесть.
В «Княжне» становится понятно, что Печорин – человек глубокий, способный на глубокое чувство, но сознательно отринувший ответственность ради того, чтобы чувствовать свою полную независимость от окружающего мира. Он смотрит поверх голов, осознает, что он выше их. Ему нужно убедиться в собственной способности владеть роком, поэтому он постоянно упоминает о судьбе.
В последней части этот же вопрос возникает в самом начале. Он спорит с Вуличем, что предопределения нет, но побеждает Вулич. В последней части Лермонтов выходит на обобщение своего времени. Когда Печорин возвращается домой, он видит небо, «и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, что думали, что небесные светила принимают участие в наших спорах», ему смешно, что люди верят в высшую справедливость, что у них есть твердые нравственные ориентиры. Своё же поколение он характеризует «жалким», отмечает, что оно не способно к жертвам даже для собственного счастья.
Лермонтов не даёт оценок, он даёт портрет поколения. Не зря Печорин говорит о том, что он не проявляет своих лучших благородных качеств людей. Он презирает людей потому, что презирает себя. Печальна именно нереализованность этого человека, его жизнь – лишь цепь экспериментов над другими. В результате в этой жизни нет ни близкого человека, ни дома, ни любимой женщины, ведь он сам сознательно отказался от этого. Он отказался от этого ради спора, который разрешить невозможно, ведь никто не знает, есть ли судьба или нет.

Лермонтов создал глубокий образ человека, который страдает сам и несет страдания другим, человека 30-х годов 19-го века.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-12