Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Словосочетание «язык вражды» активно используется в последнее время как аналог английского термина «hate speech». Имеются в виду выражения, подразумевающие отрицательную оценку всех представителей некоторой социальной группы, объединенной по признаку пола, расы, языка, этнического происхождения, религиозной принадлежности и тому подобного

Понятие «языка вражды» следует отличать от понятия «речевой агрессии», то есть речи, при которой говорящий проявляет агрессию по отношению к адресату. Впрочем, «речевая агрессия» смыкается с «языком вражды», когда в агрессивной речи проявляется враждебное отношение к адресату на основании его принадлежности к некоторой группе людей.

Не относятся к «языку вражды» (в собственном смысле слова) выражения, содержащие сколь угодно резкую отрицательную оценку, если эта оценка не связана с принадлежностью к социальной группе.

Например, три самых известных русских писателя XX века, Нобелевские лауреаты, получали в советской прессе презрительные обозначения:

«литературный сорняк» (Борис Пастернак),

«литературный власовец» (Александр Солженицын),

«окололитературный трутень» (Иосиф Бродский).

Однако эти обозначения относились к конкретным лицам и не подразумевали отрицательной оценки каких-либо групп. (Конечно, в слове «власовец» выражена отрицательная оценка участников «Русской освободительной армии», но всем было ясно, что к Солженицыну это именование применяется не в буквальном смысле.)

Следует иметь в виду, что некоторые разновидности «языка вражды» у нас в стране преследуются по закону. Так, известная статья 282 Уголовного кодекса Российской Федерации ставит вне закона речь, направленную «на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей».

Известны и проблемы, связанные с практическим применением этой статьи. Дело в том, что по смыслу закона ее применение требует доказательство прямого умысла. Однако, если вызывающие речи какого-либо лица возбуждают враждебное отношение к нему, а следом и к этнической или религиозной группе, к которой оно принадлежит, то очевидно, что к статье 282 этот казус не имеет никакого отношения.

Применение статьи 282 во всех случаях требует, среди прочего, лингвистической экспертизы высокого класса, и даже такая экспертиза может оказаться недостаточной.

Наконец, необходимо отличать отрицательную оценку тех или иных действий и враждебное отношение к людям, осуществляющим эти действия. Если кто-то высказывает резко отрицательное отношение к идолопоклонству, это нельзя считать проявлением «религиозной вражды»; о «языке вражды» можно говорить только в том случае, когда подразумевается враждебное отношение к язычникам (например, если в современном тексте их будут систематически называть «поганые идолопоклонники»).

Ярче всего «язык вражды» проявляется при использовании слов и выражений, в самом своем значении содержащих отрицательную оценку. Причем эти слова могут быть использованы таким образом, что отрицательная оценка оказывается не в фокусе внимания, а подается как нечто само собой разумеющееся, то, что вытекает из самой сути дела и не может быть оспорено.

Иногда считается, что использование «языка вражды» – удел журналистов. Однако на самом деле ассоциация «hate speech» с журналистикой определяется тем, что там это явление в большей степени оказывается публичным и тем самым на виду. Не случайно в уже упомянутой статье 282 противозаконными считаются только публичные высказывания (в первую очередь в средствах массовой информации).

Но «язык вражды» может активно использоваться и в повседневном общении, и потому касаться любого человека. Более того, когда речь не идет о судебном преследовании, объем понятия расширяется: сюда попадают не только высказывания, специально нацеленные на возбуждение вражды, но и такие, в которых отрицательная оценка по признаку пола, расы, языка, этнического происхождения, религиозной принадлежности и т. п. подается между прочим, так что говорящий может сам ее не замечать.

Как это работает

В основном в «языке вражды» используются языковые выражения, в значение которых встроена отрицательная оценка; она подается как нечто само собой разумеющееся. Например, наименования, с которыми уже заранее связываются какие-то отрицательные ассоциации. Причем, существенно, что такая связь возникает именно в соответствующем социальном окружении.

Скажем, какое-нибудь слово «фарисей», изначально не имело отрицательного ореола. На рубеже нашей эры были времена, когда фарисейство представляло собой одно из уважаемых течений в иудаизме. А дальше уже, в новозаветном контексте оно приобрело отчетливые отрицательные коннотации в большинстве европейских языков (и, в частности, в русском), стало ассоциироваться с лицемерием. Так что сейчас известные слова апостола Павла: «Я фарисей, сын фарисея», – требуют уже специального комментария.

Эти ассоциации не отменяются тем фактом, что один из самых известных фарисейских законоучителей, праведный Гамалиил, прославлен и нашей Церковью (память 2 августа старого стиля). А поскольку доктрина современного иудаизма во многом восходит именно к фарисейскому учению, скажем, в иудео-христианском диалоге слово «фарисей» сейчас лучше не использовать.

Если оно целенаправленно употребляется так, чтобы задеть представителя современного иудаизма, то, несомненно, представляет собою элемент «языка вражды». Но и в том случае, когда говорящий по неведению использует таком диалоге слово «фарисей» в значении «лицемер», оно может задевать чувства тех, кто ощущает свою преемственность с фарисеями прежних времен.

И, наоборот, слово «самарянин» в современном русском языке, так же как и в языке большинства европейских народов не имеет никакой отрицательной окраски. В западных странах долгое время действовала, да, вероятно, и сейчас действует организация «Добрые самаряне», спасающая людей, находящихся на грани самоубийства.

А вот на рубеже нашей эры в речи евреев то же слово имело отрицательную окраску. И задающий вопрос: «Не самарянин ли ты?» явно желал нанести некое оскорбление.

«Не самарянин ли ты? Не бес ли в тебе?» – это почти идущие рядом выражения. Я цитирую это в современном русском переводе, где эту окраску надо комментировать. Это вещи меняющиеся.

Или, скажем, в слове «азиат» изначально будто бы нет ничего обидного. Тем не менее, в контексте европоцентризма, это слово предполагает отсутствие способности овладеть некими достижениями высокой европейской цивилизации, то есть, нецивилизованность, некультурность.

В итоге слово «азиат» может восприниматься, как пример hate speech, направленный на принижение жителей целой части света.

Общение в публичном пространстве: следим за словами

Безусловно, может сложиться ситуация, когда человек не замечает, что становится ретранслятором «hate speech»; такое происходит во множестве случаев.

Например, используя слово «азиат» в значении «человек, не способный к пониманию высокой культуры», кто-то, возможно, и не задумывается о том, что это может задевать жителей половины континента. Но в этом случае налицо скорее необдуманность, а не намеренное принижение или выражение вражды к представителям какой-то группы. В более узком смысле «язык вражды» предполагает целенаправленные действия.

Но иногда граница между намеренным и невольным может размываться. Дело в том, что в современном мире очень распространена коммуникация, либо изначально массовая, как в средствах массовой информации, либо такая, которая может оказаться массовой, как в разного рода социальных сетях.

И вполне может случиться, что человек не имел в виду каких-то отрицательных чувств или оценок. А потом оказывается, что представители каких-то групп восприняли это на свой счет.

Трудности перевода

Одна из сложностей оценки «hate speech» состоит в том, что никакого единого правила для проведения границы между обидными и нейтральными словами нет. Иногда здесь даже возникают своеобразные курьёзы.

Например, в английском языке слово «nigger» издавна было направлено на выражение пренебрежения, и, вероятно, отрицательной оценки. Слово «negro» такой оценки не имело, но стало восприниматься как таковое примерно с конца прошлого века. В политкорректной речи его начали заменять на «black» – «черный», в русском тексте, скорее, соответствующий слову «чернокожий».

Но примерно с начала века нынешнего это слово в свою очередь стало недостаточно политкорректным; тогда возникла тенденция в отношении американцев заменять его на слово «афроамериканец». Очевидно, в применении к африканцам оно меняется на слово «африканец», а применительно к европейским жителям – на «афроевропеец» или что-нибудь в этом роде.

Но для русского языка ситуация несколько иная. Понятно, что для большинства носителей русского языка «негр» вообще не несет отрицательных коннотаций. Сочувствие к неграм издавна было частью русской культуры и, более того, некоторое время связывалось с обличениями расизма в западных странах и особенно в Северо-Американских Соединенных Штатах.

Слово «чернокожий» как раз скорее будет восприниматься как несколько пренебрежительное. Ну, а «афроамериканец» вообще будет нейтральным только для людей, ориентированных на западное словоупотребление; часто его используют в несколько ироническом ключе.

Здесь надо иметь в виду, что языки разные. Скажем, в английском нет грамматического рода и во многих случаях очень естественно для отсылки к именованию докладчика или лингвиста, если пол данного лица неизвестен, использовать составное местоимение “he or she”. Это будет подчеркивать, что в данной функции может выступать не только мужчина, но и женщина, и говорящий это учитывает.

В русском это невозможно, поскольку есть такие слова, как «докладчик» и «лингвист», и они относятся к грамматическому мужскому роду; поэтому приходится использовать местоимение мужского рода «он». Более того, именно эти слова (и, соответственно, местоимение «он») иногда используются даже в тех случаях, когда принадлежность лица к женскому полу достоверно известна. Слово же «докладчица», напротив, может восприниматься как излишне подчеркивающее пол и посему предполагающее некоторое пренебрежение.

Подобные изменения затрагивают даже церковнославянский язык. В течение долгих лет в молитве перед святым причащением говорилось: «пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Сейчас многие священники, когда произносят вслух эту молитву (как бы от имени предстоящих), говорят «первый или первая», чтобы не возникало мысли, что они забыли о женщинах.

Достигаем обратного эффекта

В целом стремление к «политкорректности» можно приветствовать, поскольку оно направлено на то, чтобы не наносить людям обид. Но у него есть побочные эффекты.

Во-первых, преувеличенное внимание к потенциальным обидам приводит к тому, что они начинают возникать на пустом месте. Тогда заменять со временем приходится даже такие языковые выражения, в которых раньше никто не видел ничего обидного.

Во-вторых, если с каким-то явлением у каких-то людей устойчиво связаны отрицательные ассоциации, то эти ассоциации очень скоро возникают и у «новых», «политкорректных» средств выражения.

Так, в контексте антисемитизма первоначально нейтральное слово «жид», обросло отрицательными коннотациями и стало восприниматься как элемент языка вражды; поэтому его употребление в современной речи обычно рассматривается как неприемлемое.

Но примерно со второй половины двадцатого века, отчасти в ситуации появления государственного (и сохранившегося бытового) антисемитизма, в речи некоторых людей и слово «еврей» тоже начало звучать, как нечто, требующее замены. Впрочем, после падения Советского Союза еврейский вопрос сместился на периферию общественного сознания, и связанные с этим языковые сложности во многом ушли в прошлое.

Чего следует избегать

Есть наименования, которые изначально направлены на то, чтобы служить элементами языка вражды. Мне кажется, что разумно от них воздерживаться и, скажем, не называть старообрядцев «раскольниками». Однако целенаправленное составление списков таких слов и выражений мне представляется неразумным.

Когда человеку сообщают о разновидностях грехов, о которых он, возможно, не подозревал, это может пробуждать к ним интерес. Точно так же, знакомя людей с разновидностями именований, выражающих или пробуждающих отрицательные чувства к тем или иным этническим или иным социальным группам, мы можем такие чувства разбудить.

Кроме того, предпочтительно не вставать в оскорбленную позу, когда по отношению к тебе используют «неполиткорректное» выражение, если ты понимаешь, что говорящий мог ничего дурного не иметь в виду. (Впрочем, в оскорбленную позу лучше не вставать никогда, а стараться либо обсуждать вещи по существу, либо вообще воздерживаться от их обсуждения.)

Здесь важно понимать, что отрицательный оттенок у слов и выражений может появляться и исчезать, и не всегда эти процессы подчиняются прямолинейной логике.

Скажем, слово «бизнес», заимствованное из английского языка, в котором оно оценочно нейтрально, в советское время приобрело отрицательную окраску (характерно толкование «Малого академического словаря»: «Деловое предприятие, ловкая афера и т. п. как источник личного обогащения, наживы»).

В последние десятилетия слово «бизнес» этой окраски лишилось, а, скажем, у слова «гешефт» она сохранилась. Соответственно, слово «бизнесмен» перестало быть элементом «языка вражды», а «гешефтмахер» таковым остается.

Борьба с обидными словами – дурная бесконечность?

Не совсем так. Следует понимать, что есть вещи, которых лучше избегать в своей речи. Понятно, что это относится к намеренному желанию выразить враждебные чувства к какой-то социальной группе или использованию выражений, в которых такие чувства заключены.

Но нужно стараться избегать и необдуманного использования выражений, в тех случаях, когда в их принадлежности к «языку вражды» нет уверенности.

Скажем, когда Советский Союз вторгся в Афганистан, местных борцов сопротивления в советской прессе часто называли «душманы», вместо нейтрального именования «моджахеды». Слово «душман» происходит от слова со значением «враг», поэтому в оценочно нейтральной речи оно нежелательно.

Для современного русского языка наименование «фашист» или «фашизм» будет элементом «языка вражды» во всех случаях, когда используется по отношению к любой группе, любому течению, которое само себя так не называет.

Изначально «фашисты» было самоназванием одного из течений итальянского социализма. Но еще до начала Второй мировой войны это слово стало использоваться в языке советской пропаганды, и уже тогда словами «фашист» и «фашизм» называли любое политическое течение, которое этой пропаганде казалось неприемлемым.

Сейчас это просто политическое ругательство, которому иногда пытаются придать точный смысл; но отрицательный ореол этого слова так велик, что чисто терминологическое использование для него почти невозможно.

А еще – и это уже свойство русского языка (и некоторых языков Восточной Европы) – некоторым словам и выражениям отрицательные коннотации навязывались советской пропагандой, которая вся была пронизана «языком вражды».

Для целых классов людей, подлежащих уничтожению или существенному ограничению в правах, существовали обозначения, в которых отрицательное отношение подразумевалось: «попы», «кулаки», «подкулачники», «мещане», «околокадетская интеллигенция».

Вражда к «капиталистическому миру» проявлялась в том числе и в том, что для обозначения связанных с ним явлений использовались особые языковые средства, не применимые к «миру победившего социализма».

Например, слово «воин» относилось только к советским воинам, а «военщина» – только к американским или израильским. И «советский справедливый суд» никто не мог бы назвать «судилищем» – слово было зарезервировано для обозначения «буржуазного» суда.

Да и само слово «буржуазный» в языке советской пропаганды почти полностью лишилось исходного смысла и стало обозначать все что угодно, если это было связано с «капиталистическим миром».

Не так давно любой западный писатель, философ, ученый мог быть назван «буржуазным», если он не принадлежал к социалистическому движению. Сейчас так уже никто не говорит. Но некоторые элементы советского варианта «языка вражды» не утратили отрицательной окраски.

Скажем, слово «господа» не в функции обращения используется почти исключительно в ироническом или просто отрицательном ключе; правда, при использовании этого слова могут иметься в виду весьма различные социальные группы.

«Язык вражды»: современные «приобретения»

Во времена Советского Союза воздействие пропаганды было гораздо ощутимей. В настоящее время все это стерто. Однако внутри некоторых сообществ возникает несколько причудливая тенденция к единомыслию и единонаправленной ненависти.

Например, по поводу событий, связанных с современной Украиной, в социальных сетях постоянно используются такие слова, как «колорады», «ватники», «укропы», «бандеровцы», – это типичный пример элементов «языка вражды». Однако внутри каких-то социальных групп эти слова могут восприниматься почти как нейтральные технические обозначения. – «А как же еще их называть?»

Языковая вражда отчасти стала более заметной, потому что в советское время она составляла всё же некоторый фон и была однонаправленной. А сейчас человек иногда удивляется: как могут существовать социальные группы, в которых словоупотребление совсем другое, чем то, к которому он привык? А поскольку в любом обществе всегда хорошо видны относительно малочисленные группы, то кажется, что всё общество находится в стадии острого конфликта.

Как вести себя в соцсетях

Письменная речь изначально предполагает более длительное хранение информации. Хотя, как мы знаем хотя бы по произведению Николая Гоголя об Иване Ивановиче и Иване Никифоровиче, и устно сказанное слово может привести к долгосрочным последствиям.

Разница между устной и письменной речью, как мне кажется, заключается не только в весе слова. Да, вроде бы слово письменной речи действует гораздо длительнее – то, что написано, дольше сохраняется. Но в социальных сетях это не так – написанное там нередко не сохраняется и вылавливается лишь некоторым сложным образом.

Но гораздо важнее то, что в социальных сетях любое слово оказывается публичным и тем самым вовлекает в круг потенциальных адресатов очень много людей. У каждого из них могут быть свои вкусы, свои представления о допустимом и недопустимом. То есть число потенциально обиженных и оскорбленных или пытающихся сделать такой вид участников обсуждения растёт.

Кроме того, следует иметь в виду, что во многих обсуждениях, которые ведутся вне социальных сетей, люди совместно выпивают. Соответственно, эта совместная выпивка приводит к возможности сглаживания каких-то конфликтных ситуаций. В социальных же сетях такого не происходит и конфликтные ситуации могут только разгораться.

Один старый рецепт

К сожалению все рецепты, которые я могу назвать, не имеют лингвистически профессионального характера. Постарайтесь избегать всего, что может вызвать потенциальную конфликтную ситуацию, и тем более не провоцируйте ее сами.

Совсем хорошо было бы, если бы все люди были исполнены благожелательства друг к другу в самых глубинных тайниках своего сердца. Или, по крайней мере, избегали дурных чувств по отношению друг к другу, а если такие чувства и закрадываются в них, старались их не проявлять. Это такие общие пожелания.

Закона такого не примешь и ничего с этим не сделаешь. Но если человек заинтересован в гражданском мире, то по крайней мере за собой он должен следить.

Наркотическая зависимость – это очень серьезная хроническая патология, которая непременно нуждается в срочной психотерапевтической и медикаментозной терапии. Однако, люди, которые пристрастились к наркотическим веществам, очень редко способны адекватно оценивать сложившуюся ситуацию и понять, насколько пагубное воздействие наркотические вещества оказывают на организм.

Наркозависимые люди из-за постоянного воздействия на психику психотропных веществ просто не в состоянии принять самостоятельное решение о прохождении лечения. Они всячески отрицают существование проблемы и игнорируют доводы близких, которые считают, что единственно правильным выходом в такой ситуации будет принудительное лечение наркотической зависимости.

В России принудительное лечение наркомании проводится в специализированном заведении и может осуществляться только лишь по решению суда, получить которое очень сложно. Кроме того, в подобных заведениях к больному относятся несколько предвзято и даже осуждают его. А, как известно, наиболее положительный результат проведения соответствующей терапии возможно получить только лишь при условии полного доверия между пациентом и его лечащим врачом. В нашей специализированной клинике работают высокопрофессиональные врачи, которые:

• проводят беседы с наркозависимым;
• помогают убедить его в необходимости проведения терапии;
• могут оказать срочную помощь наркозависимому человеку.

В нашей клинике работают опытные специалисты, которые проводят комплексную терапию и помогают убедить граждан, которые находятся в плену наркотической зависимости пройти требуемую реабилитацию и начать нормальную здоровую жизнь. У нас имеются самые новейшие современные медицинские средства, благодаря которым есть возможность в самые кратчайшие сроки вывести отравляющее вещество из организма и в значительной степени улучшить состояние здоровья пациентов. Наши опытные психологи и наркологи совершенно никого не заставляют проходить курс терапии, а только лишь мотивируют и убеждают в необходимости проведения курса реабилитации. Кроме того мы помогаем людям побороть алкоголизм и другие виды зависимости.

В городе Москва проводится принудительное лечение от наркомании по решению суда, цены на которое отличаются своей доступностью, однако, это не всегда приносит требуемый результат и не гарантирует полного избавления от существующей зависимости. Наиболее положительного и стойкого результата возможно добиться только лишь при установлении доверительных отношений между доктором и пациентом.

Именно так и действуют сотрудники нашего наркологического центра, которые мягко и ненавязчиво предлагают пройти курс реабилитации. Наша клиника располагает самыми новейшими и уникальными методиками работы с зависимыми людьми. Как результат проведения длительной и кропотливой работы будет:

• у наркозависимого появится сильная мотивация навсегда избавиться от наркотических средств;
• он четко сможет обозначить для себя перспективы нормальной жизни;
• исчезнет даже самая сильная физическая зависимость.

У нас для совершенно каждого человека, который страдает от наркотической зависимости, составляется своя собственная индивидуальная программа проведения терапии. При этом очень важное значение имеет четкая и слаженная работа психологов, наркологов и родственников самого пациента. Специалисты нашего наркологического центра помогут разработать специальную программу взаимодействия больного человека с его родными. Это поможет скорейшему выздоровлению и исключению возможных рецидивов.

Родственникам, которые желают отправить наркозависимого на принудительное лечение стоит знать, что это запрещено законом, однако, бывают случаи, когда лицо в состоянии наркотического опьянения совершает уголовное, либо же административное правонарушение. В таком случае человек может быть направлен для прохождения терапии без его на то согласия и это четко прописано в Кодексе Российской Федерации. Согласно решению суда гражданин может быть приговорен к прохождению специальной терапии и лишению свободы и наказание он должен отбывать в специализированном наркологическом центре.

Кроме того отправлять наркозависимого человека в специализированную клинику в РФ для прохождения терапии может и специальная психиатрическая комиссия после проведения экспертизы, в том случае если он является социально опасным. Исполнение приговора является обязательным для всех, однако, подобные методы не всегда приносят желаемый результат и подобным образом вполне возможно только лишь значительно усугубить существующую проблему.

Как оформить принудительное лечение для наркомана

Наркомания на данное время является довольно распространенной проблемой, которая очень распространена в нашей стране. Некоторые родственники наркозависимого человека решаются отдать его в клинику для проведения реабилитации без согласия самого больного.

Принудительное лечение от наркомании по решению суда вполне проводится в Москве и цена на подобную услугу является достаточно приемлемой. Основанием направления для прохождения обязательной терапии является то, что у человека может наблюдаться состояние сильного психоза, беспомощности и даже некоторого слабоумия, происходящего вследствие приема наркотических средств.

Кроме того основанием для принудительной терапии может быть если человек совершил уголовное преступление, либо же он несет потенциальную опасность для жизни и здоровья окружающих.

Если наркозависимый находится в очень тяжелом состоянии, то его может забрать «Скорая помощь», которую вызывают близкие для вывода вредных веществ из организма больного. Однако последующая терапия и реабилитационные действия проводятся только лишь при условии согласия самого наркозависимого.

Проблема принудительного лечения от наркомании существует почти так же долго, как и сами наркотики. Без мотивации и добровольного согласия справиться со страшной зависимостью практически невозможно, но как быть, если человек никак не хочет признавать болезнь? Долгое время в России не считали нужным вводить практику принудительного лечения, человек должен был сам осознать свою зависимость и пойти к врачу. Сегодня ситуация изменилась – в исключительных случаях суд может отправить наркомана на обязательную терапию и реабилитацию.

Юридическая сторона принудительного лечения

В нашей стране раньше не существовало закона о принудительном лечении больных наркоманией – в ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» было четко прописано, что для лечения (то есть медицинского вмешательства) взрослого человека требуется «информированное добровольное согласие».

Юридически такого закона нет и сейчас – просто в 2013 году были приняты поправки в несколько документов:

• Уголовный кодекс,
• Уголовно-процессуальный кодекс;
• Кодекс об административных правонарушениях;
• вышеупомянутый закон о наркотических средствах.

Именно эти нововведения закрепили право судей отправлять нарушивших закон наркоманов на принудительную терапию и реабилитацию.

Юристы и медики подчеркивают – о полноценном принудительном лечении речи здесь не идет. Принудительное лечение – это когда у больного нет никакого выбора, только идти прямо в кабинет к наркологу и начинать лечебно-реабилитационные мероприятия. Здесь же выбор есть – либо понести заслуженное наказание, либо пройти обследование и необходимый курс терапии.

Впрочем, если наркоман уже должен лечиться, но отказывается или тайком принимает запрещенные препараты, лечение непременно назначат в судебном порядке. В этом случае оно действительно станет принудительным. Но это – только один из нескольких пунктов «лечебных» поправок.
На видео о юридической и практической стороне принудительного лечения наркомании:

Как и когда можно отправить человека на лечение?

Добровольное согласие на медикаментозное лечение, реабилитацию и всевозможные терапевтические программы – важнейший момент успешной терапии. Только человек, полностью осознавший свою зависимость и готовый сделать все для возвращения в прежнюю жизнь, может порвать с наркотиками. Долгое время так считало и государство: права человека прежде всего, заставить гражданина России пройти лечение от наркомании не имел права даже суд.

Но сегодня проблема наркомании в нашей стране приобрела настолько ужасающий размах, что власти приняли решение отправлять наркоманов в клинику принудительно, если он в открытую не хочет лечиться или совершил административное правонарушение. Важный момент: тяжкие преступления и лишение свободы в этот список «проступков» не входят.

Итак, судья может принять решение о принудительном лечении наркомании у человека в следующих случаях:

1. Больной уже находится на лечении, но не соблюдает рекомендаций доктора, не проходит терапию или параллельно употребляет наркотики.
2. Если человек является наркоманом, принимает запрещенные препараты и при этом совершил административное правонарушение.
3. Если наркоману уже назначено конкретное наказание (штраф, лишение права занимать конкретные должности, обязательные/исправительные работ, ограничение свободы).

Чтобы суд мог отправить нарушившего закон наркомана на лечение, прежде всего необходимо доказать, что он – наркоман. Для этого родные наркозависимого должны представить в суд официальное медицинское освидетельствование от врача-нарколога.

После этого судья имеет право отправить человека со скамьи подсудимых сразу в государственную клинику, где врач-нарколог должен тщательно пациента обследовать и назначить лечение. Оно может быть разным: только стационарное, стационарное с последующим переходом на амбулаторное или сразу амбулаторное. Зависит это исключительно от состояния наркомана, ведь главное в лечении – индивидуальный подход.

Однако все эти нюансы напрямую в законе не прописаны. Поскольку в стране нет полноценной сети государственных наркологических клиник, не до конца ясно, кто возьмет на себя расходы по лечению наркоманов, преступивших закон. А еще – как будет вестись обследование и терапия.

Принудительное лечение подростков

Вопрос о принудительном лечении подростков наркоманов довольно щекотливый. С одной стороны, в законах о наркотиках и об основах охраны здоровья граждан предельно ясно указано, что лечение несовершеннолетних граждан от наркомании разрешается при согласии одного из родителей или законного представителя ребенка. Исключение составляют только случаи, когда ребенок становится дееспособным гражданином еще до 18 лет, то есть по решению органов опеки или при вступлении в брак.

Но если ребенок растет в неблагополучной семье и при этом мама и папа сохраняют свои родительские права, шансы, что кто-то отправит юного наркомана лечиться, минимальны. А самое печальное – убедить малолетнего наркозависимого, что он должен вылечиться во имя полноценной будущей жизни, намного труднее, чем взрослого человека. Поэтому эффективность принудительного лечения здесь стоит под большим вопросом.

Поскольку уголовная ответственность в нашей стране наступает с 16 лет (а по некоторым пунктам и с 14 лет), многие юные наркоманы попадают под действие новых поправок о принудительной терапии. Но правозащитники уверены, что прав судьи в этом деле недостаточно. Поэтому сегодня в Госдуму планируется ввести законопроекты, по которым отправлять ребят на принудительное лечение сможет комиссия по делам несовершеннолетних. А также – о принудительном обследовании у нарколога, если подростка «застукают» за употреблением наркотиков.

Можно ли заставить человека лечиться?

Эффективно принудительное лечение наркоманов или нет – об этом спорят наркологи, правозащитники, руководители клиник и реабилитационных центров и даже чиновники. Ведь главное условие для успешной терапии и превращения наркомана в полноценного члена общества – это необходимая мотивация.

Как утверждают специалисты, даже если зависимый человек изначально пришел лечиться по принуждению, но ощутил поддержку и получил нужную мотивацию, шанс на выздоровление весьма велик. Но большинство сходятся во мнении – нужных рычагов, способных заставить наркомана (особенно со стажем) отказаться от запрещенного допинга и лечиться, не существует. Ни близкие, ни врачи, ни комиссия по делам несовершеннолетних, ни судья не смогут насильно объяснить человеку, что пора лечиться.

В первую очередь родные должны попытаться сделать так, чтобы наркоман сам захотел вернуться к здоровой жизни. Один из самых известных и эффективных методов на сегодня – это интервенция. Так называют жесткое и агрессивное вмешательство в личные дела человека с единственной целью – помочь ему. Как проходит процедура и как сдать наркомана на лечение?

Такую услугу оказывают многие наркологические клиники: родные делают заявку, и группа психологов приезжает к наркоману домой. Чаще всего долгого и внимательного разговора (иногда до 9-10 часов) хватает, чтобы человек согласился сразу же ехать в больницу и начинать лечение. Многие центры, где волонтерами работают бывшие наркоманы, предлагают беседу именно с такими людьми. Разговор с человеком, уже прошедшим через настоящий ад и сумевшим вернуться, может стать для наркомана по-настоящему судьбоносным.
На видео о том, как заставить наркомана лечиться:

Когда родственникам и близким людям не удается уговорить наркозависимого на лечение, то попытки вылечить его принудительно также не увенчаются успехом. Можно заставить человека принять лекарство от вирусной болезни, которая погубит вирус и человек выздоровеет, но если он намерен болеть, то найдет способ заразиться снова.

Принуждение, угрозы и подобные методы, которые идут вразрез с желанием человека, пусть это даже неразумные и неправильные желания, не принесут пользы.

Лечение, действенность которого в случае с наркоманами составляет около 10%, срабатывает только в том случае, если человек очень хочет освободиться от зависимости. Но даже при большом желании наркомана лечение не всегда помогает, а в случае принудительного лечения он быстро вернется к старому, как только окажется без присмотря и контроля.

Лечение наркомании принудительно - пустая трата времени. Лучше потратить массу усилий и времени, чтобы уговорить наркозависимого, чем пытаться лечить его, используя принуждение.

Почему наркозависимость не поддается принудительному лечению?

Человек стремится получать удовольствие, бысть счастливым и избегать физической и душевной боли. Это естественно, это правильно и разумно. Неестественно и неразумно лишь использовать наркотики для достижения удовольствия и счастья. Но в какой-то момент употребления (возможно в первый раз, а возможно через полгода) наркотические вещества стали единственным решением для человека, единственным способом почувствовать себя хорошо. А когда его состояние сильно усугубилось, то они стали «жизненно необходимы», чтобы избавиться от серьезных душевных и физических страданий. Это не блажь, не вредная привычка, не прихоть и каприз - наркотики в какой-то момент стали для человека всем, и что он скажет, когда вы захотите лишить его принудительно этого «спасительного средства»? Да наркоман будет бороться до конца, чтобы отстоять своё. В конце концов он может сдаться, погрузиться в глубокую апатию, стать безразличным и безучастным ко всему, даже собственной участи и боли. Это состояние ужасно, оно очень близко к смерти - абсолютная пассивность, безразличие и покорность, отсутствие эмоций и желаний (хоть с виду и может казаться, что человеку стало лучше, он стал более сговорчив, покладист, он может даже улыбаться, но это маска). И мы не думаем, чтобы вы хотели такой участи для вашего близкого человека. Только активный, неравнодушный, чувствующий человек имеет шанс выкарабкаться и исправить свою жизнь, свое состояние. И этого можно достичь исключительно общением с целью зажечь или возродить собственное желание человека избавиться от зависимости, пройти лечение и реабилитацию.

Таким образом, принуждение и другие насильственные методы - это путь в направлении смерти. Только помогая человеку захотеть бросить наркотики и действовать в этом направлении, можно помочь ему по-настоящему.

Возможно ли лечение зависимости от алкоголя и наркотиков без ведома больного?

Зависимость от наркотиков и алкоголя - это не физическая болезнь, нравственная, эмоциональная и духовная деградация, которая сопровождается утратой самоуважения, любви к другим, моральных ценностей и т.п. Справиться с этим не под силу никаким таблеткам, включая антидепрессанты, потому что они по своей сути являются наркотическими веществами, их прием приведет к смене одной зависимости на другую. Наркотики, включая антидепрессанты, в конце концов приводят к деградации, боли и смерти.

Нельзя без ведома больного восстановить его самоуважение, научить его не бежать от реальности, от жизни, от проблем и сложностей, а успешно справляться с ними. И так далее. Справиться с зависимостью можно только с помощью хорошей программы реабилитации, но он сам должен захотеть пройти программу и освободиться.

Как заставить наркомана лечиться, если он не хочет?

Нельзя заставить наркозависимого лечиться, но можно его уговорить. Поможет доверительное общение без криков и упреков, с любовью и пониманием. Помогут рассказы и примеры тех, кто избавился от зависимости.

Наши консультанты знают, как уговорить человека на реабилитацию. Среди наших сотрудников и выпускников есть те, кто сам находился в ловушке наркотиков и алкоголя и кто может поговорить с вашем близким «на одном языке».

Обратитесь к нам! Консультации анонимные и бесплатные.

ЗАПИСАТЬСЯ НА БЕСПЛАТНУЮ КОНСУЛЬТАЦИЮ

Поможем мотивировать человека, чтобы у него появилось желание избавиться от зависимости.
Дадим рекомендации, как общаться с наркозависимым.

Вступил в силу закон, подписанный Президентом в октябре 2013 года, дающий право судам направлять наркозависимых на принудительное лечение. За уклонение от лечения предусмотрена административная ответственность в виде штрафа, либо административного ареста на 30 суток.

Теперь наркозависимый может быть направлен на принудительное лечение в случае, если суд не приговорил его к лишению свободы. Также он может быть направлен на диагностическое обследование, профилактику и реабилитацию. Следить за его исполнением вменяется в обязанность уголовно-исполнительной инспекции. Если человек, в отношении которого будет вынесено решение о принудительном лечении, не подчинится суду, он может быть оштрафован на сумму до 5 тысяч рублей или приговорен к административному аресту на 30 суток. Уже давно очевидно, что без принуждения заставить наркомана лечиться очень сложно: даже опустившись на социальное «дно» и стоя одной ногой в могиле, он зачастую выбирает наркотик. К тому же, в общей массе наркозависимых таковых большинство.

Согласно данным Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков в России реальное количество потребителей наркотических средств может достигать цифры в восемь миллионов человек. Ежегодно умирают по причинам прямо или косвенно связанным с наркопотреблением 130 тысяч россия.

По мнению экспертов, принятый закон просто не будет работать, несмотря на правильное и здравое содержание: проблема тотального дефицита реабилитационного звена никуда не делась, и государство не предпринимает каких-либо кардинальных действий, направленных на ее устранение.

На сегодняшний день в наркологической службе органов здравоохранения действуют 4 реабилитационных центра и 87 реабилитационных отделений, общая вместимость которых составляет 1730 коек.

Программа комплексной реабилитации и ресоциадлизации наркобольных, разработанная ФСКН уже полтора года находится на согласовании, в результате которого уменьшается в финансовых размерах. Когда она будет принята окончательно и в каком объеме достоверно не известно.

Большинство отечественных наркологов склоняется к тому, что способы принудительной мотивации необходимы и дают положительные результаты применения в ряде развитых стран, в частности в США.

Создание альтернативы между тюрьмой и лечением – разумное решение. До настоящего времени сильны заблуждения в том, что тюрьма «лечит» наркоманов изолирую их от возможности употреблять . Достоверно установлено, что освободившийся из мест лишения свободы человек, ранее употреблявший наркотики с высокой долей вероятности вернется к употреблению в короткое время.

Существенно ограничивает практическое применение принятого закона отсутствие процедуры участия негосударственных учреждений в его реализации. При этом очевидно, что ресурсов государственного здравоохранения хватит только на экспериментальное применение закона

Количество действующих негосударственных реабилитационных организаций (коммерческих, некоммерческих, групп и сообществ само- и взаимопомощи) точно не установлено, но в общей сумме значительно превышает число государственных наркологических учреждений. С учетом того, что государственные учреждения здравоохранения наркологического профиля могут обеспечить реабилитацией лишь 0,3% из официально зарегистрированного (550 тыс. человек) и 0,09% из «скромного» оценочного (1,7 млн) числа наркозависимых, государственная медицина не в состоянии удовлетворить большой запрос общества на реабилитацию.

В итоге получается замкнутый круг, из-за которого наркозависимые люди будут страдать еще больше: суды будут направлять их на лечение в никуда, а потом осуждать за то, что они не прошли лечение.

В результате всего, рассчитывать на то, что этот закон станет панацеей и позволит существенным образом изменит ситуацию, наивно. Поэтому не стоит возлагать на закон слишком большие надежды, для кардинального изменения наркоситуации необходимо менять образ жизни молодежи. В америке идет снижение потребления наркотиков в первую очередь потому, что у молодого поколения сегодня совсем другие приоритеты, становится модно не употреблять наркотики, заниматься спортом, карьерой саморазвитием, для чего государством создаются необходимые условия.