Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Иванова Н.В.

«Маска» может приносить вред или пользу её владельцу, в зависимости от того, кто управляет: «маска» или человек . В статье описан опыт осознанного «надевания» и «снятия» «масок», временного перевода акцентов внимания и обработки информации в область сильных функций других ТИМов. Автор делится своими ощущениями при таких «переходах». В работе приведены примеры, как автору удалось прочувствовать сенсорику, логику и интроверсию, будучи от природы интуитивно-этическим экстравертом. Эти ощущения можно научиться активировать, в зависимости от потребностей. Автор статьи показывает, что необходимо сделать, чтобы «надеть» на себя «маску» временно, в качестве коммуникативной модели, как контролировать ее проявления. Поднимает также важный вопрос, как «снимать» с себя «маску», не давая ей «прирасти» и нанести вред психике.

Меня всегда интересовали вопросы психологии, отношений между людьми и внутренним восприятием мира человека.

Мне посчастливилось познакомиться с соционикой. Наукой, объединяющей в себе психологию, социологию и информатику.

Так получилось, что пока я изучала эту науку, время от времени надевала на себя некоторые «маски», в зависимости от жизненных ситуаций. Я делала это неосознанно, то есть вынужденно. Периодически преподаватель диагностировал на мне ту или иную «маску», и первым навыком для меня было научиться снимать неосознанно надетые «маски», о наличии которых мне сообщал мой учитель (то есть сама я этого не ощущала). На следующем этапе моего развития я начала ощущать у себя наличие этих масок, и при этом мне требовалась помощь в их диагностике. Тогда я решила научиться надевать на себя «маски» в зависимости от ситуаций совершенно осознанно, для конкретной задачи, а затем снимать.

Для этого я начала анализировать свои ощущения от различных признаков ТИМов, «маски» которых я надевала неосознанно.

Моей первой «маской», о наличии которой мне сообщил мой учитель, была «маска» FR (СЭЭ) («Наполеона»). Мой ТИМ IR (ИЭЭ) («Гексли») с «Наполеоном» имеют деловые отношения, и люди обычно надевают такую «маску», когда у них слишком много работы. В тот период времени у меня действительно было очень много дел, с которыми я еле успевала справляться.

Самое яркое впечатление от этой «маски» на меня произвело сенсорное восприятие мира. Например, однажды, к моему удивлению, я стала ловить себя на мысли, что вижу пол, шкаф, скользящую плитку серого цвета, а в руках моих металлические ключи, которые издавали звенящий звук. Я разглядывала лицо человека, обращала внимание на одежду. Я задавала короткие вопросы, на которые хотела получить ответы. Для сравнения, вот что я ощущала, находясь в своем ТИМе, «Гексли»: например, подходя к двери, одним из вариантов я могу определить, что я пришла вовремя, и есть все шансы пообщаться с человеком.

Дверь в это время уже открыта, связка ключей в сумке и где то рядом человек, глядя на которого я думаю о том, кто еще в помещении и какие есть насущные вопросы. Ставлю сумки. Затем, спрашивая что-либо, сама же на этот вопрос и отвечаю, рассказываю. То есть никакой плитки, двери, одежды и так далее.

Итак, теперь я для себя поняла, чтобы надеть на себя сенсорную «маску», нужно увидеть предметы возле себя, услышать звуки, сосредоточиться на цветах и полутонах, поверхностях. Тело само реагирует сразу – становится крепче, отпадает надобность в опорах, и при этом оно само занимает максимально возможную площадь прилегания.

Следующей неосознанной «маской» у меня была «маска» TE (ИЭИ) («Есенина»). Отношения «Гексли» и «Есенина» называются «отношения полной противоположности». Обычно люди надевают такую «маску» тогда, когда дома много бытовых проблем, проще говоря, быт заел. Вместо того чтобы решать вопросы в стиле своего ТИМа, мне в то время казалось проще поверить в сказочный «Есенинский» мир. Кстати говоря, мне эта «маска» нравилась, снимать ее не очень хотелось. Приятно было жить в сказке.

Через эту «маску» я познала интроверсию. Интересно было осознавать свой внутренний мир. Самое главное для меня было – это поддерживать стабильное уравновешенное настроение. Я чувствовала настроение других людей через свое собственное. Настроение стало для меня сверхценностью. Что чувствую Я? Это был главный вопрос, на который я себе отвечала. При этом меня переполняла широченная палитра эмоций, и я могла описывать разницу между ними, и она была важна для меня. Я стала часто говорить о предметах, как о живых существах и прибавлять к словам уменьшительно-ласкательные суффиксы. На замечание дочери-интроверта – «мам, пакету ведь не больно...»,- Я, будучи в «маске» «Есенина», понимая это и собираясь ее снять, ответила, думая про себя, что я ведь экстраверт: «Ну конечно, он ведь мертвый)))» Потом уже, сняв «маску», я смеялась от того, что назвала так пакет! Но тогда мне казалось, что это нормальный ответ экстраверта. Когда я сняла «маску», то увидела, сколько проблем я закрывала от себя. После снятия этой «маски», мне перестали быть безразличными многие вещи. Хотя эта «маска» научила меня принимать потери и отдыхать... Все же я ей благодарна. Но надевать ее буду лишь на часик - другой, и только если будет острая необходимость.

Соответственно, если мне понадобится надеть «маску» интроверта, я буду сосредотачиваться на своем внутреннем мире. Я буду задавать себе вопросы: как мой внутренний мир взаимодействует с окружающим миром? Гармоничен ли он? Что я чувствую? Как я себя чувствую? Мой мир – это самое главное сейчас.

Следующей неосознанней моей «маской» была «маска» Жукова. Я ее надела, поносила целый день, вечером диагностировала и сняла. Это был эффективный рабочий день управленца, за который я достигла таких результатов в области управления и контроля, каких я могла бы достичь не менее чем за неделю интенсивной работы в этой области, находясь в своем ТИМе. После того, как я сняла эту «маску», почувствовала себя «выжатым лимоном», легла без движения на кровать и через час заболела простудой... Обычно люди надевают «маску» Суперэго в тех случаях, когда им приходится выживать. Интересен тот факт, что надела я ее через пару дней после того, как сняла «Есенина» и осознала масштаб прошлого игнорирования определенных событий.

В этой «маске» я работала по болевой, а именно по структурной логике. Я также попрактиковалась в сенсорике. Что примечательно, «маска» начала действовать немедленно, события завертелись, остановить их было невозможно...

Я оценила сумму заказа клиента и просчитала выгоду при предоплате в сравнении с отсрочкой платежа. Я сразу сделала звонок ключевому клиенту и предложила рассмотреть новые условия. Схема новой формы отчетности четко отразилась у меня в голове, и я дала задания людям мобилизовать силы, расставить правильные приоритеты и сообщать мне по новой форме по мере готовности. Голова работала на все 100 и с хорошей скоростью. Таких результатов я достигла уже через полчаса ношения «маски». Весь дальнейший день складывался с той же производительностью управленческой работы.

Итак: для того, чтобы надеть «маску» логика, нужно включить анализ. Необходимо обозначить цифры измеримых понятий, сопоставить их, и правильное решение не заставит себя долго ждать.

И вот еще что. я поняла, что чтобы надеть «маску» Cуперэго, нужно иметь много энергии! В противном случае можно заболеть. Плохо, когда надеванию этой «маски» способствует отрицательная эмоция, такая, например, как страх или гнев. Суперэжная «маска» просто может измотать.

«Маски» могут приносить вред или пользу его владельцу, в зависимости от того, кто управляет: «маска» или человек. Очень важно вовремя снять «маску», пока она не начала вредить. Лучше всего помогает вода: душ, ванна, купание в естественном водоеме, если возможно, или в плаванье бассейне. И обильное питье. «Маску» в буквальном смысле необходимо «смыть» с себя и «промыть» себя изнутри. После этого хороший полноценный отдых. Не жалейте на него времени, ведь надев на себя «маску» мы были очень эффективны в несвойственных нам областях. При этом задействовали слабые стороны собственной психики, которые были вынуждены работать в режиме аврала. Теперь им нужен отдых и восстановление. Время отдыха хорошо провести на свежем воздухе, получить заряд положительных эмоций, побаловать себя или наградить чем-то, чего давно хотелось, закрепить успех. Тогда наша психика не будет пугаться следующего «надевания» «маски», организм будет воспринимать это как рабочее напряжение, полезный, а не «убивающий» стресс.

И еще очень важно: «Поменял тип, не забудь поменять интертипные отношения» - гласит соционический юмор. И ведь это не только юмор. Надев «маску», мы можем заметить, что отношения с близкими, коллегами, знакомыми реально изменились. В лучшую или в худшую сторону – зависит от интертипных. Об этом нужно помнить и лучше даже подготовиться заранее, собираясь надеть на себя «маску», чтобы не было нежелательных сюрпризов.

Приведу здесь таблицу, которая применяется в НИИ Соционики для определения психологических проблем, которые соответствуют «маскам». Проблему определяют по интертипным отношениям между ТИМом человека и «маской».

В данной работе приведены примеры, как мне удалось прочувствовать сенсорику, логику и интроверсию, будучи от природы интуитивно-этическим экстравертом. Эти ощущения можно научиться активировать в зависимости от потребностей. Надеюсь, что мой опыт кому-нибудь пригодится.

Спасибо большое Татьяне Николаевне Прокофьевой за внесенные в статью дополнения.

Список литературы

Аугустинавичюте А. Социон. – М.: Чёрная белка, 2008. - 192 с.

Прокофьева Т.Н. Соционика. Алгебра и геометрия человеческих взаимоотношений. – М.: Изд-во «Алмаз», 2005. – 112 с.

Соционика для профессионалов. Соционические технологии в педагогике и управлении персоналом. Под ред. Т.Н. Прокофьевой. – М.: «Алмаз», 2008. – 323 с.

«Маски» соционических типов //Менеджмент и кадры: психология управления, соционика и социология. – 2011. – N 3.

Каменева С.К., Прокофьева Т.Н. Соционические «маски»: как они нам мешают и чем помогают. //Соционика, ментология и психология личности. – 2009. – N 6.

Прокофьева Т.Н. Соционика: искусство строить отношения с людьми и формировать психологический климат команды. Интертипные отношения. Учебно-практическое пособие. – М., 2008, 63 с.

Статья о масках, которые мы на себя примеряем, носим годами, а иногда и срастаемся с ними, напрашивалась у меня давно, и, похоже, день для нее настал. Поверхностный поиск существующей на эту тему информации в интернете не дал ничего, что можно было бы осмыслить и использовать, поэтому буду обходиться своими силами (имеющиеся статьи просто описывают несколько масок, часто встречающихся на людях, мне же интереснее понять, какова роль надеваемых нами личин).

Начнем с того, что носить маски – нормально, это способ защититься от нежелательного внимания и вмешательства окружающих, скрыть то, чем вы не хотите размахивать на виду у всего социума. Это также способ с людьми – зачастую, не считая самого близкого круга людей, мы общаемся друг с другом масками, то есть они общаются. В неблизких социальных контактах функция масок понятна и оправданна, здесь даже не хочется останавливаться.

Интересно становится, когда понимаешь, что и близкие люди имеют удовольствие общаться не с тобой самим, а с очередной маской. Я, конечно, не имею в виду маску какой-то совершенно противоположной внутреннему наполнению личности, в моем понимании маска – это продолжение меня, то есть, она наделена моими чертами, с меня писана, так сказать. Другое дело, что я, как творец и художник, могу наделить ее яркими проявлениями качеств, которые у меня самой находятся в зачатке, добавить несколько интригующих деталей, а то, что мне не нравится или не соответствует ситуации, просто удалить.

Для коллег, одногрупников, приятелей, родственников и друзей у меня имеются разные маски, которые тем больше похожи на меня настоящую, чем ближе мне человек и чем больше я ему доверяю. Занявшись дотошным , я выяснила, что только с одним (ладно, хоть так) человеком из своего окружения я не надеваю маску вообще, и вот тогда стало страшновато (но и интересно тоже). Поиск информации сводит настойчивого читателя к двум постулатам – маски носят все и маски надеваются из-за психологических травм в детстве. Спорить не буду ни с первым, ни со вторым утверждением.

Со своими масками я начала работать недавно (а работа начинается в тот момент, когда вы впервые осознаете, как надеваете маску – происходит что-то вроде щелчка «вкл-выкл»), но некоторый прогресс уже имеет место.

Во-первых, маски можно корректировать . Если она устарела, надоела или просто больше вас не устраивает (не соответствует возрасту, положению и т.п.), ее можно менять. Заниматься этим дома в одиночестве бесполезно, так как маска включается лишь в присутствии других людей, поэтому и менять ее нужно непосредственно в процессе коммуникации, а для этого нужно сохранять .

Во-вторых, маски можно снимать (для людей со это, наверное, не весть какое открытие, но возможно кому-то, как и мне, будет радостно это узнать), только делать это нужно аккуратно и не сгоряча. Люди, привыкшие общаться с вашей маской (а без собственного желания мы снимаем их только во время серьезных потрясений и от неожиданности), могут быть весьма удивлены, познакомившись с вашим светлым настоящим ликом. Выбирайте некритичные моменты и спокойную обстановку, если вы задались целью попрощаться с маской.

В-третьих, маска – не есть вы . Проблемы начинаются, когда человек перестает разделять «Я» и маску и начинает ассоциировать себя с ней. Здесь тоже поможет осознанность, на первом этапе это вообще единственное средство, чтобы различать, например, свои чувства и маски (которая, по сути, не может их испытывать, она просто реагирует должным образом – так, как от нее ждут).

В-пятых, маски все-таки лучше использовать осознанно , понимая, с какой целью вы сейчас ее надеваете, а не носить бездумно и без необходимости. Использовать маски в тех ситуациях, когда они удобны – нормально, но не забывайте их снимать и быть собой, когда они свою задачу выполнили.

С давних времен актеры пользуются театральными масками, комическими либо трагическими, однако и все те, кто составляет публику, носят в своей повседневной жизни самые различные маски – символы тех ролей, которые они играют в пьесе жизни. Роли могут меняться – сегодня одна, завтра другая, – но маска будет на лице всегда. Человек никогда не снимает ее.

Наши маски меняются с возрастом. Став взрослыми, мы надеваем на работу маску профессионала; придя домой – родителя или супруга. Некоторые маски подразумевают полную смену костюма. Собственно говоря, почти весь гардероб человека – это и есть его маска, необходимая для исполнения определенной роли: «я – соблазнительная молодая девушка»; «я – деловой человек»; «я собираюсь в деловую поездку, на охоту, на прогулку...» В каждом случае я наряжаюсь соответственно обстоятельствам. Внешний вид говорит о том, какую роль я играю в данный момент. Солдат, полицейский, служащий корпорации и дворник, подметающий улицу, – все одеваются для исполнения своих ролей.

Мы меняем маски не только в зависимости от ситуации и образа действия, но и при общении с разными людьми. У каждого человека множество масок, и он способен менять их с удивительной скоростью. Каждый раз при сознательной или бессознательной смене ролей мы меняем и их символы – маски. Общаясь с одним человеком, я играю одну роль и надеваю ту маску, которая для этого требуется, с другим – роль и маска для нее иные. У кого-то такие перемены не вызывают затруднений. Возможно, вам доводилось встречать людей – на вечеринках, например, – умеющих менять маски с молниеносной быстротой. Наблюдать за человеком, умеющим вращаться в обществе, когда он переходит от одной группы к другой, все равно что наблюдать за великим актером, мгновенно входящим в новый образ. Иногда разница между масками почти не заметна, иногда различия настолько резки, что бросаются в глаза. Сменив маску, один и тот же человек внезапно предстает перед вами в новом образе: серьезного работника, шутника, влюбленного, циника или энтузиаста.

Некоторые маски мы надеваем сознательно: среди мало интересных нам людей улыбаемся, смеемся глупым анекдотам и притворяемся, что внимательно слушаем, когда наши мысли витают далеко; на похоронах делаем грустное лицо. Иногда, конечно же, маска отражает истинные, спонтанные переживания: мы можем смеяться от счастья и плакать, потому что у нас горе, – но даже в этом случае наши жесты и мимика, соответствующие моменту, не являются врожденными, а приобретаются в очень раннем возрасте путем подражания. Даже некоторые самые элементарные формы самовыражения – например, кивок в знак согласия – не универсальны, а приняты лишь в том или ином этносе. Коллекции масок у большинства людей просто поражают своим богатством: их тысячи!

Привычка носить маску дается нам с рождения. С самого раннего детства, задолго до того, как ребенок произносит первое слово, он учится кричать не от боли, а чтобы привлечь внимание родителей, улыбается, чтобы снискать чье-либо расположение, и вообще разыгрывает спектакли. Нас с детства приучают вежливо говорить с посторонними людьми, потому что это – часть человеческих отношений. Общественное давление заставляет нас держаться в рамках приличий. Мы не вправе ударить того, кто нам не нравится, но не можем позволить себе и изъявления любви к каждому, кто нам симпатичен, – опять-таки из-за светских условностей. Порой мы надеваем комическую или трагическую маску, маску скуки или безразличия, уверенности в себе или насмешки – все это маски, принятые в обществе.

Мы привыкли вести себя при общении друг с другом так, будто разыгрываем пьесу, зная свои роли назубок, при этом наши манеры служат нам такой же маскировкой, как и одежда. «Извините, пожалуйста», «Как поживаете?», «Желаю приятно провести время» – все эти слова – лишь навязанная нам окружением маска вежливости. Точно рассчитанный формальный поклон является непременным атрибутом социального поведения у японцев, тогда как в какой-нибудь другой национальной среде ту же роль выполняет похлопывание по спине.

Общество, как правило, заставляет людей казаться хуже, чем они есть на самом деле, хотя мы не всегда осознаем это. Порой мы демонизируем себя только для того, чтобы быть принятыми в определенном кругу. В милитаризированных кругах нужно казаться жестким, суровым и мужественным – только в этом случае тебя примут за своего; так называемый «высший свет» требует от человека быть остроумным, беспринципным и циничным. Ношение маски – это не только способ самоутверждения, но и необходимое условие для создания близких, интимных отношений. Много лет назад ко мне пришла накануне своей свадьбы молодая женщина с рядом вопросов, касавшихся брака. Незадолго до того она стала соблюдать еврейские традиции, но психологически и эмоционально принадлежала поколению шестидесятых. Мы говорили о том, какими она представляет себе свои отношения с мужем. Поскольку она прошла школу хиппи, ее идеал супружеской жизни был основан на полном доверии и открытости. Я сказал ей (хотя это может показаться не слишком похожим на совет раввина), что состоять в браке еще не значит, что вы постоянно находитесь в зале суда, где клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. (Нет, по правде говоря, это был настоящий совет раввина – см. Вавилонский Талмуд, «Йевамот», 65б ).

Нет необходимости выкладывать друг другу всю подноготную о себе, что-то можно и пропустить. Примерно через полгода я встретил ее супруга и понял, что она не вняла моему совету. Невооруженным глазом было видно, как он страдает. Она не только говорила ему все, что думает о нем в каждый конкретный момент, но и подробно рассказала о своем прошлом. Я понял, что бедный муж не вынесет столько правды.

Положительная сторона ношения маски состоит в том, что она служит защитой нашего внутреннего «Я», а иногда защищает от него окружающих. Мы вынуждены носить ее, чтобы поддерживать нормальное течение жизни общества, беречь других людей, а не вредить им. Ведь резкое, грубое и бесцеремонное слово вполне способно уничтожить человека. Одну и ту же мысль можно выразить в разговоре с ним и жестко, безапелляционно, и более мягко, щадя его чувства.

У маски очень много функций, и снимать ее опасно. Иногда маска, подобно одежде, прикрывает наготу; иногда она – щит, а иногда – массивные железные латы. Тело необходимо защищать как от перегревания или ожога, так и от сильного переохлаждения. Физическая и психологическая нагота имеют много общего: в обоих случаях и маска, и одежда дают преимущество для выживания. Это не ложь, а щит, броня, часть необходимых мер, которые человек вынужден принимать, чтобы не погибнуть.

Каждый носит маску, и все знают, что это не подлинное лицо человека. Совершаем ли мы, надевая ее, подлог, фальсификацию? Какие отношения связывают с ней человека? Маска обнажает и прячет одновременно. В каком-то смысле каждое слово – маска какой-либо идеи.

Между внутренним «Я» (если оно существует) и его личинами всегда сложные и запутанные отношения. Мы не безмозглые существа, мы обладаем сознанием и пользуемся масками по собственному выбору, который, однако, отражает нашу внутреннюю сущность. Всякий раз, когда человек надевает маску, – сознательно или бессознательно, – она никогда не бывает полностью чужда ему и неизбежно отражает хотя бы часть правды о его подлинном «Я».

Мы надеваем маску как нечто обращенное ко внешнему миру, однако выбор ее – следствие внутренних процессов, их результат, даже если мы думаем, что при этом подражаем кому-либо. Избранный человеком образ, в котором он хочет предстать перед окружающими, не менее важен для понимания его личности, чем исследование внутреннего мира. Так как наши личины являются следствием перманентных изменений, связанных с возрастом, статусом, требованиями общества, то у нас не существует избранного раз и навсегда, фиксированного облика – наша маска эволюционирует вместе с нами. Где кончается оболочка и начинается сущность? Панцирь черепахи – ее дом? Убежище? Можно ли представить себе черепаху без панциря? Конечно, между ней и человеком огромная разница: черепаха не может менять панцирь по своему желанию. Человек – существо более сложное, и поэтому способен менять и действительно меняет свои маски. Однако мы создаем образ, а он, в свою очередь, влияет на формирование личности. В художественной литературе немало произведений на тему о том, как человек, проносивший маску достаточно долгое время, не может ее снять, а если и снимает, то обнаруживает, что его лицо без маски сохранило с ней сходство, хотя он больше и не хочет ее носить.

Если возможна смена образа, то должно существовать и истинное «Я», которое это делает. А есть ли оно вообще, можно ли полностью избавиться от маски? Человека нельзя увидеть без нее даже в его спальне. Он всегда играет какую-либо роль – и находясь среди хорошо одетых людей, и лежа голым под одеялом, – хотя, конечно, речь идет о совершенно разных ролях. Маска будет иной, но все равно останется таковой. Кажется, нам никогда не удастся до конца избавиться от личин.

Во многих культурах существует страх перед физическим обнажением, но еще больший страх вызывает обнаженность духовная. Мы чувствуем, что внутри нас много плохого, способного вызвать у других отвращение, раздражение или смех. Поэтому мы продолжаем играть роли, опасаясь выйти из образа и обнажить то, что скрывается внутри. Годы жизни и учебы добавляют новые слои к защитной оболочке нашего существования. Их можно снимать один за другим, как слои луковицы, но что останется в конце концов? Нас пугает мысль о том, что все наше существо напоминает луковицу и если снять с него слой за слоем, то в результате ничего не останется.

С другой стороны, мы стремимся раздеться. Воин, возвращающийся с поля брани, хочет снять доспехи, бизнесмен, оказавшись дома, – сбросить пиджак и галстук. Точно так же нас утомляет множество покровов вежливости или респектабельности, у нас может появиться стремление обнажить то, что скрыто под ними. Мы надеемся, что оголившись, обретем легкость, свободу, даже счастье. Порой нам кажется, что если бы мы были способны сбросить маски образованности или интеллигентности, то обнаружили бы под ними нашу внутреннюю суть. Это ощущение основано на предположении, что простые люди являются более правдивыми, подлинными, настоящими, безыскусными. Так ли это? «Голый» человек, первобытный человек, человек без маски – честнее ли он и естественнее ли, чем в маске? Является ли она навязанной или так же натуральна, как и известные только нам самим аспекты личности? Правильно ли считать голого человека более естественным, чем хорошо одетого джентльмена? «Настоящий Адам» – голый или одетый?

Так что же происходит, когда люди снимают «одежду» и высказывают то, что думают? Давайте выразим ту же мысль по-другому, чтобы она выглядела более живописно. Предположим, я говорю кому-то: «Я хочу увидеть тебя таким, какой ты есть на самом деле. Раздевайся!» Человек раздевается, остается совершенно голым. Тогда я говорю: «Нет, этого мало. Ты все еще одет. Сними всю плоть. Надо дойти до самой глубинной сути. До костей». Неужели скелет подлинней, чем человеческое тело с плотью и кровью? Это ли суть человека? Разве так лучше видно «настоящую личность»?

Но действительно ли человек, подвергающийся психоанализу, познает истинного себя? Снимание всех слоев, одного за другим, открывает вовсе не «подлинную» сущность личности, а всего лишь иную ее грань. Все это – частичная реальность. Маленький ребенок, научившись снимать одежду с куклы, начнет раздевать всех кукол, какие попадутся ему под руку. Затем он попытается раздеть собаку. Возможно, дети обладают истинно научным любопытством: они хотят видеть правду, знать, что находится внутри каждой вещи.

Что стоит за этой метафорой? В чем истинная сущность человека? Разве одеяния, которые мы носим, став взрослыми, хуже данных нам от рождения? Если лишить человека всего приобретенного им в течение жизни и оставить только исходно присущее ему, он не станет от этого чище. Чистая духовная сущность личности принадлежит другому миру; это не все его внутреннее «Я». Личность носит комбинированный характер и включает в себя плоть, кровь, чувства, разум, темперамент, душу и… маски.

Истинного «Я», скорее всего, не существует. Его поиск состоит не в том, чтобы ответить на вопрос, возможно ли обнажиться полностью, и не в том, выявляет ли такое обнажение подлинную правду. Главное – понять, можно ли считать подобное срывание покровов достижением. То обнаженное существо, что предстанет перед нами, – лучше ли оно прежнего человека? Или же наоборот: измененный, цивилизованный, подтянутый человек выше по своему уровню?

Приведу историю о встрече между раби Акивой и римским правителем Палестины Тиннеем Руфусом (которого иудеи прозвали тираном Руфусом), иллюстрирующую этот запутанный вопрос. Между ними состоялся философский диспут, который был связан, с одной стороны, с духовным крахом язычества в самом Риме, а с другой – с политическими трениями между еврейским населением и римскими правителями. (Это произошло примерно в 130 году н. э., перед восстанием Бар Кохбы против римлян. Раби Акива был одним из величайших мыслителей своего времени, да, в общем-то, и всех времен. Тинней Руфус не одержал победу в этом споре; он завершил его позже, попросту приказав казнить своего оппонента ).

Римлянин спросил раби Акиву: «Что выше – природа или то, что с ней делают люди?» Раби Акива ответил, не задумываясь: «Выше то, что делают люди». Римлянин задал следующий вопрос: «Может ли человек создать небо и землю?» «Нет, – сказал Акива, – мы не можем создать небо и землю, но то, что люди умеют делать, у них получается лучше. Взгляни, с одной стороны, на стебелек льна, а с другой, – на ткань, сделанную из него; взгляни на ворох пшеницы и на каравай хлеба. Какое из этих творений выше?» Не найдя ответа, римлянин спросил: «Скажи мне, почему ты обрезан?» Тинней Руфус хотел доказать, что природа более совершенна, чем творения рук человеческих, тем самым опровергая одно из основных положений иудаизма, которое гласит, что человек – соучастник в деле Творения, он несет ответственность за этот мир и обязан преобразовывать его, делая лучше. Раби Акива не дал ему развить эту мысль. Он не собирался шутить, и его слова не были тактической уловкой. Из позиции, представленной раби Акивой, следуют далеко идущие выводы. Природный, естественный объект не обязательно является более высоким или совершенным. Человек, который одет, а следовательно, более приспособлен, переходит на другой, более высокий уровень совершенства.

Библейская заповедь в отношении священнослужителей гласит: «И сделай им нижнее платье льняное, чтобы прикрывать наготу, от талии до колен» («Исход», 28:42). Эта заповедь не призвана приучить священнослужителей к скромности, дабы никто не мог увидеть интимные части их тела обнаженными (они носили длинные рубахи до самых щиколоток). Она, по всей видимости, преследует иную цель: скрыть наготу священников от них самих.

Это платье имеет символическое значение и необходимо для проведения некоторых ритуалов, однако оно имеет и психологический смысл. У каждого человека есть то, что лучше скрывать от всех, и от себя в том числе. Желание обнажить сокрытое не всегда похвально. Одежда не помогает нам избавиться от своих секретов, а только прячет их. Постоянно обращаясь к ним и выставляя на всеобщее обозрение, можно причинить себе сильный вред. В личности каждого человека есть негативные аспекты, которые следует подавлять и прятать поглубже, чтобы не возник соблазн развивать их и даже сделать доминирующими. В каждом из нас скрыта порочность, чего мы зачастую даже не осознаем. До тех пор, пока зло спрятано, человек еще может как-то бороться с ним, но когда оно обнажено, хрупкое равновесие его «Я» нарушается и зло становится опаснее, чем тогда, когда оно пребывало в латентном состоянии. Французский философ Монтень писал, что если бы людей наказывали за их мысли, то каждый заслуживал бы повешение по нескольку раз на дню.

Такое подавление можно рассматривать не только как защитный механизм против посторонних – он защищает людей и от них самих.

Есть такое арамейское выражение: «То, что сердце не открывает рту» . Точно так же существуют вещи, которых сердце не открывает даже самому себе. Лишь исключительные люди могут без дрожи заглянуть в бездну своей души. Вглядываться в нее – все равно что пробивать корку запекшейся лавы в кратере: раскаленная масса может вырваться наружу и испепелить все вокруг.

Таким образом, маска целомудрия – не что иное, как средство самозащиты. Снимать ее следует с большими предосторожностями и как можно реже. «Лукавее всего сердце человеческое и крайне испорчено; кто познает его?» – сказал пророк Иеремия (17:9). Б-г, естественно, знает об этом; некоторые из людей подозревают, что это так, но удобней находиться в неведении. Прикрытие – не обман, а скорее способ сдерживания и контроля. Все в человеке должно находиться во взаимодействии друг с другом, ему следует разумно использовать то, чем он обладает, но прежде всего надо держать своих внутренних хищников в клетке.

На одном из диспутов о милосердии мудрецы говорили о тех, кто притворяется нуждающимся в пожертвованиях, а на самом деле может обойтись без них . Они утверждали, что человек, прикинувшийся хромым и просящий на основании этого милостыню, не умрет до тех пор, пока не охромеет на самом деле, а того, кто притворялся больным, сведет в могилу та самая болезнь, которую он симулировал. Маска станет реальностью. Маска оказывает очень большое влияние на человека, даже против его воли. Один из участников этого диспута сказал: «Так бывает с тем, кто прикидывается хромым. А что тогда ждет того, кто притворится святым?» Ответ такой же: он не умрет, пока не станет святым. И это действительно наказание, потому что жизнь святого неизмеримо тяжелее жизни святоши. Но это и награда – за то, что человек надел именно такую маску.

Мидраш говорит, что на горе Синай Г-сподь появлялся перед каждым в том обличии, в каком Он представлялся до этого человеку . По еврейским понятиям, лидер – это человек, способный найти индивидуальный подход к каждому. Может быть, это дар Б-жий: уметь появляться перед человеком таким, каким он хочет тебя видеть.

Вероятно, коренной вопрос заключается не в том, может ли человек обнажаться, и не в том, надо ли ему это делать, а в том, какую маску ему нужно носить. Каким способом мне следует принарядить свою личность, чтобы она выглядела наиболее возвышенной? Человек и его маска, природа и артефакт, рука и инструмент – все это взаимосвязано. Человеческая природа уникальна: нам дарована способность самим выбирать себе маску – демона или ангела.

Примечания

«Коѓелет раба», 12:9, «Мидраш теѓилим», псалом 9.
Мишна, «Пеа», 8:9.
«Шмот раба», 5:9.

Существует много методов, с помощью которых мы можем защитить наши личные зоны. Одним из них является использование масок. Лицо, которое мы открываем миру, лишь в редких случаях является нашим подлинным. Показывать на лице или в наших действиях то, что мы по-настоящему чувствуем, считается признаком необычного, почти ненормального поведения. Вместо того, чтобы раскрывать миру наши чувства, мы подчиняем строгой дисциплине выражения нашего лица и наши телодвижения.

Доктор Эрвин Гоффман в своей книге "Поведение в общественном месте" заявляет, что очевидными свидетельствами этой дисциплины являются наше внимание к внешности, одежде и прическе. С помощью своего внешнего облика, одежды и прически мы многое рассказываем о себе своим друзьям и коллегам. Доктор Гоффман отмечает, что от среднего человека в нашем обществе ожидают, что в общественном месте он появится аккуратно одетым и тщательно выбритым, умытым и причесанным. Это исследование, написанное шесть лет назад, не принимало во внимание того, что молодые люди могут появиться в обществе с длинными, не чесаными волосами, небритыми, а их вид будет более небрежным и раскованным. Однако и этот вид теперь привычный, поскольку стал соответствовать общепринятому идеалу.

Гоффман указывает на то, что в течение дня, например в часы пик в метро, тщательно подогнанные маски немного сползают с нас и становится заметным выражение "праведной и смертельной усталости", которое по-настоящему раскрывает наше истинное лицо. Мы теряем управление нашим защитным механизмом и из-за усталости забываем контролировать свое лицо. Постарайтесь взглянуть на лица людей в переполненном автобусе, вагоне метро или железнодорожном вагоне во время часа пик в конце рабочего дня. Посмотрите, сколько обнаженной человеческой природы выступает во всех лицах.

Изо дня в день мы закрываем эту обнаженную человеческую суть. Мы держим себя под строгим контролем, чтобы наше тело по небрежности не выплеснуло наружу то, что наш ум не сумел скрыть. Мы постоянно улыбаемся потому, что улыбка - это не только знак веселья или удовольствия, но и извинения, наш защитный сигнал.

Я сажусь рядом с вами в переполненном ресторане. Моя полуулыбка означает: "Я не хотел вам мешать, но это - единственное свободное место".

Я задел вас в кабине лифта, и моя улыбка вам объясняет: "Я не хотел проявлять агрессивность. Извините меня, пожалуйста".

Неожиданная остановка автобуса сбивает меня с ног, и я падаю на соседнего пассажира. Моя улыбка говорит: "Я не намеревался падать на вас. Я прошу вашего прощения".

И так мы улыбаемся целый день, хотя на самом деле мы раздражены и сердиты. На работе мы улыбаемся нашим клиентам, нашему начальству, нашим подчиненным. Мы улыбаемся нашим детям, нашим соседям, нашим мужьям, женам и родственникам. На самом деле лишь незначительная часть наших улыбок реальная. Большинство - лишь маски, которые мы носим.

В маскировке участвуют не только мускулы лица. Мы маскируем все наше тело. Женщины обучаются искусству сидеть так, чтобы скрывать свою сексуальную привлекательность, особенно когда на них короткие юбки. Они носят лифчики для того, чтобы держать груди на месте и скрывать излишнюю сексуальность. Мы держим себя прямо и застегиваем на все пуговицы рубашки, втягиваем свой живот и прибегаем к различным способам маскировки лица. У нас есть лица для вечеринок, для работы и даже похоронные лица. Даже для тюрьмы у нас есть специальные лица.

В книге "Этикет тюрьмы" доктор Филлипс пишет, что новые заключенные обучаются, как строить апатичное и бесхарактерное выражение лица. Когда же заключенные остаются одни, то они в качестве компенсации за долгое ношение маски безразличия начинают преувеличенно улыбаться, смеяться и выражать свою ненависть по отношению к тюремщикам.

С годами маски все труднее носить. Некоторым женщинам, которые всю жизнь полагались на красоту своих лиц, становится все труднее по утрам "собрать свое лицо вместе". Старые мужчины расслабляют мускулы своих лиц. С годами щеки все больше опускаются. нахмуренные брови не разводятся, а морщины не разглаживаются.

Снимите маску.

И опять-таки возникают ситуации, когда маска спадает. В машине, когда наши личные зоны расширяются, часто мы чувствуем, что можем сбросить маски. Порой, когда кто-нибудь висит у нас на хвосте или врезается в ряд перед нами, мы начинаем извергать потоки ругательств, которые потрясают своей преувеличенной реакцией. Почему мы выбрасываем столько сильных эмоций в такие минуты? В конце концов почему нас так волнует, если машина обгоняет нас или слишком близко подходит к нам?

Дело в том, что в таких ситуациях мы становимся невидимыми и необходимость в маске пропадает. Именно поэтому мы реагируем так бурно.

Сбрасывание маски часто говорит нам, что носить маску необходимо. Маску часто сбрасывают в психиатрических больницах. Психический больной, как и пожилой человек, может игнорировать многие обычно принятые в обществе маски. Доктор Гоффман рассказывал о душевнобольной женщине, у которой было неверно надето нижнее белье. Сначала она попыталась поправить его, задрав юбку у всех на виду, но когда это у нее не получилось, она сняла с себя все и затем надела все предметы одежды правильно.

Игнорирование такого обычного способа маскировки как одежда, невнимание к своему внешнему виду и уходу за собой являются очевидными признаками психического расстройства. Напротив, первым признаком психического выздоровления является интерес к своему внешнему виду.

Точно так же как прогрессирующее психическое расстройство заставляет пациента утрачивать связь с реальностью, путаться в способах словесного выражения, говорить вещи, которые не имеют ничего общего с действительностью, этот же процесс мешает ему выражать себя правильно с помощью языка тела. Здесь он также теряет контакт с реальным миром. Он делает заявления, которые нормальные люди обычно не высказывают вслух. Он отказывается соблюдать общественные условности и ведет себя так, как будто он перестает обращать внимание на окружающую аудиторию.

И все же утрата психически больным контроля над своим языком тела может дать ключ к пониманию того, что творится в его сознании. В то время как пациент может перестать говорить, он не перестает выражать свои мысли через язык тела. Он может высказывать правильные или ошибочные суждения, но его тело не может "замолчать". В то же время он может сдерживать свой язык тела, если он ведет себя так, как это Принято между людьми. Другими словами, если он ведет себя разумно, он будет до предела ограничивать поток информации на языке тела.

Но если он поступает разумно, то он, конечно, является разумным. Иных критериев для определения разумного состояния нет. Поэтому безумный человек должен выразить свое безумие действием и таким образом сообщить об этом миру на языке тела. В случае психически больных это послание является криком о помощи. Такой взгляд на поведение людей с психическими расстройствами открывает совершенно иные пути для их лечения.

Маскировка не может прикрыть невольных действий. Напряженная ситуация заставляет людей покрываться испариной, и нет никаких возможностей скрыть это. В других непривычных ситуациях у людей могут начать трястись руки или дрожать ноги. Мы можем скрыть эти проявления волнения, положив руки в карман или присев и сняв таким образом давление на дрожащие ноги. Мы можем также быстро двигаться, чтобы наша дрожь не была заметной. Страх может быть скрыт энергичными действиями, направленными на устранение причины вашего страха.

Маска, которая не сходит с лица.

Необходимость в маскировке бывает настолько велика, что процесс становится самопроизвольным и маску уже невозможно снять. Существуют некоторые ситуации, как например, при половом акте, когда маску следует снять для того, чтобы получить полное наслаждение, но многие из нас могут снять маску лишь в полной темноте. Человек боится, что его тело на своем языке расскажет о нем партнеру. Для многих людей даже темнота недостаточна для снятия масок. Даже в темноте они не могут снять панцирь, которым защищают себя во время полового акта.

По мнению Гоффмана, это объясняет большое число фригидности среди женщин среднего класса. Однако в своих исследованиях Кинси показал, что еще в большей степени прибегают к сдержанности в половых отношениях женщины из рабочего класса.

Часть наших познаний о том, как следует маскировать свои чувства является приобретенной в результате общения с другими людьми, а часть - результат специальных кодексов поведения. Описание маскировки часто содержится в книгах по этикету. Эти книги диктуют, что следует, а что не следует делать на языке тела. В одной книге написано, что является неприличным потирать свое лицо, дотрагиваться до зубов или чистить ногти на людях. Что надо делать со своим телом и своим лицом, когда вы встречаете своих друзей, точно описано в книге по этикету Эмили Пост. В ее книге даже написано, что следует не замечать женщин в общественных местах.

Многие из правил этикета являются общепринятыми для всего человечества, но немало правил отличаются друг от друга в зависимости от культурной среды.

Некоторые аборигены Австралии проявляют вежливость, избегая глядеть в глаза друг другу. В Америке же вежливым считается смотреть друг другу в глаза во время беседы.

Когда личность перестает быть личностью?

В любой культуре возникают ситуации, когда маска может спасть. Черные жители южных штатов знают "ненавидящий взгляд" белых, который бывает вызван лишь неприязнью к цвету кожи своего собеседника. Тот же самый взгляд, направленный на белого человека, может быть спровоцирован лишь совершенно недопустимым поступком того, на кого направлен этот "луч ненависти". Культура поведения в южных штатов совершенно не допускает, чтобы черный посмотрел так на белого ни при каких обстоятельствах.

Одной из причин, почему белый человек позволяет себе сбросить маску со своего лица, состоит в том, что, с точки зрения белого южанина, черный не личность, он - предмет, о мыслях и переживаниях которого не стоит задумываться. Однако на Юге у черных жителей существуют свои тайные знаки. С помощью определенного движения глаза черный человек может сказать другому, что тот является его черным братом, хотя его кожа так светла, что он может вполне сойти за белого. Но другое движение глаза может предупредить черного, сообщив ему: "Я выдаю себя за белого". В нашем обществе детей часто рассматривают как обезличенных существ. Аналогичным образом относятся и к слугам. Возможно сознательно, а возможно бессознательно мы считаем, что перед этими обезличенными существами не следует носить маски. Мы не боимся задеть чувства обезличенных существ. Какие у них могут быть чувства, чтобы их можно было задеть?

Это отношение обычно расценивается как проявление классового подхода. Класс, находящийся наверху в обществе, ведет себя так по отношению к классу, находящемуся внизу. Мы не обязательно будем стараться надеть маску на работе в присутствии своего подчиненного, дома - в присутствии своего слуги или своего ребенка.

Я как-то сидел в ресторане со своей женой. Через столик от нас сидели две пожилые женщины и попивали свои коктейли. Все в них - от их мехов до причесок - кричало на весь ресторан: "Богатство!". Их поведение лишь подчеркивало это сообщение. В переполненном ресторане они разговаривали друг с другом так громко, что их голоса разносились по всему залу. Однако содержание их разговора касалось их личных и даже интимных дел. В результате все остальные посетители ресторана для того, чтобы сохранить иллюзию уединенности должны были вести себя так, как будто они ничего не слышали из разговора двух женщин, а беседовать напрягаясь, чтобы не обращать внимание на громогласный диалог этих дам.

На языке тела эти две женщины сообщали: "Вы не имеете никакого значения. Вы все, в сущности, не являетесь людьми. Вы - обезличенные существа.

Имеет значение лишь то, что мы собираемся сделать, а это никого не должно смущать".

Вместо того, чтобы использовать свои тела для передачи этого послания, две дамы использовали громкость голоса. При этом голоса передавали и конкретную информацию, и одновременно другую информацию, которую обычно передают с помощью языка тела.

В вышеприведенном случае маска сбрасывается, но это служит для выражения презрительного отношения к другим людям. Снятие маски перед обезличенным существом часто не является демаскировкой. В большинстве же случаев мы сохраняем наши маски на лице. Для этого существуют важные причины. Часто снимать маску опасно. Когда к нам на улице приближается нищий, то, если мы не хотим ему ничего подать, нам важно притвориться, что его здесь нет, и мы его не видим. Мы закрепляем нашу маску, отворачиваемся или спешим мимо. Если мы позволим себе снять маску и взглянуть на нищего как на личность, нам придется не только обратиться лицом к нашей совести, но и открыться перед его просящим взглядом, умоляющими словами и его попытками привести нас в смущение.

То же самое можно сказать про многие случайные встречи. Мы не можем позволить себе растрачивать время на обмен словами и любезностями, по крайней мере, в городских условиях. Вокруг нас слишком много людей. В деревне или пригородных жилых кварталах дело обстоит по-другому. По этой причине там люди меньше прибегают к маскировке.

Кроме того, показывая свое подлинное лицо, мы открываем себя для малоприятных истолкований нашей натуры. Гоффман хорошо раскрыл это обстоятельство на примере психиатрической лечебницы. Он описал одного пациента средних лет, который постоянно шагал по коридорам больницы, держа в руках сложенную газету и зонтик в чехле. На его лице было выражение человека, который опаздывает на деловое свидание. Для этого больного было чрезвычайно важно делать вид, будто он обычный бизнесмен, хотя он не обманывал никого, кроме самого себя.

В восточных странах маскировка может быть чисто физическим процессом. Обычай носить паранджу или чадру позволяет женщинам скрывать свои эмоции и защищать их от агрессии мужчин. В этих странах язык тела общепризнан и считается, что мужчина при малейшей провокации со стороны женщины постарается навязать ей половые отношения. Паранджа позволяет женщине скрывать часть лица и прятать любую невольную гримасу, которая может быть истолкована как поощрение мужчины. В семнадцатом веке женщины высшего света Западной Европы использовали для этих же целей веера и маски на палочках.

Мазохист и садист.

Во многих случаях маскировка может быть использована как инструмент пытки. Возьмем пример Энни, жены Ральфа, который старше своей супруги, имеет лучшее образование и очень хорошо сознает то обстоятельство, что Энни не ровня ему в интеллектуальном и социальном отношении. Однако парадоксальным образом Ральф полюбил Энни и решил, что она лучше всего подходит для него в качестве жены. Это не помешало ему начать свою игру с Энни, игру с чрезвычайно сложными правилами.

Когда Ральф возвращается домой после рабочего дня, жизнь в доме следует согласно раз и навсегда заведенному ритуалу. Ральф приходит домой в шесть, моется, читает вечернюю газету до шести тридцати. В этот момент Энни должна позвать его к ужину. Энни нужно приготовить ужин точно в шесть часов тридцать минут: ни минутой раньше, ни минутой позже. Энни садится за стол и украдкой следит за выражением лица мужа. Ральф знает, что она за ним наблюдает. Она знает, что он чувствует ее постоянное внимание к его выражению лица. Но никто никогда не признается в этом.

Ральф никак не дает Энни понять, нравится ли ему еда. Тем временем Энни уже сочинила целый драматический сюжет, вполне пригодный для мыльной оперы. У нее на душе скребут кошки: а вдруг Ральфу не понравится еда? В этом случае они весь вечер проведут в полном молчании.

Энни ест неуверенно, поминутно взглядывая на бесстрастное лицо Ральфа. Сумела ли она правильно приготовить ужин? Удалась ли ей подливка? Она точно следовала рецепту, но добавила свои специи. А что если она ошиблась? Да, возможно, что именно так и случилось! Она чувствует, как у нее обрывается сердце, а все тело напряжено от волнения. Нет, решительно Ральфу не понравилась еда. Кажется, его губа искривилась в презрительной ухмылке.

Ральф, разыгрывая свой сюжет мыльной оперы, отрывается от тарелки, долго глядит на Энни с непроницаемым лицом, пока та переживает смертные мучения, и, наконец, его лицо медленно расплывается в улыбке одобрения. И неожиданно, чудесным образом, вся душа Энни начинает петь от счастья. Жизнь - чудесна! Ральф - ее любовь! Она - очень, очень, очень счастлива! Она возвращается к своей еде, которая теперь ей доставляет удовольствие, и жадно поглощает ее.

Тщательно управляя своей маской и синхронизируя каждое свое телодвижение, Ральф сумел осуществить свою пытку и получить желанное им удовольствие. К таким же приемам он прибегает и ночью, находясь в постели с Энни. Ни единым намеком он не дает ей понять, займется ли он любовью с Энни или нет. Энни опять должна пережить мучительные сомнения: "Дотронется он до меня или нет? Любит ли он меня или нет? Как я вынесу, если он отвергнет меня?"
Когда, наконец, Ральф дотрагивается до нее, Энни испытывает прилив экстаза. Не нам решать вопрос о том, является ли Энни жертвой или соучастницей в этой игре. Здесь мы хотели бы только обсудить вопрос о том, как используется маска для осуществления пытки. Садистско-мазохистские отношения Энни и Ральфа странным образом приносят им обоим удовлетворение.

Однако выгоды от игры в маски обычно более очевидны для носителей масок.

Как сбросить маску.

Реальные или воображаемые выгоды от ношения маски заставляют нас с большой неохотой отказываться от нее. Помимо прочего с помощью маски мы навязываем людям отношения, в которых они не заинтересованы. Мы боимся оказаться отвергнутыми без наших масок. И в то же время ношение масок может лишить нас отношений, которые мы желали бы иметь. Не теряем ли мы столько же, сколько и обретаем благодаря маскам?

Возьмите, например, Клодию. Она - привлекательная женщина, которой недавно перевалило за тридцать, тонкая натура. Благодаря тому, что она работает в крупной финансовой конторе, Клодия постоянно общается с многими мужчинами в течение дня, и ее часто приглашают на свидания. Однако она остается незамужней и, хотя она не хотела бы это признать, до сих пор - девственница.

Клодия утверждает, что в этом не ее вина. Она - страстная девушка, и с ужасом взирает на перспективу бесплодной жизни старой девы. Почему же ей не удается увлечь мужчин эмоционально и сексуально? Клодия не знает почему. Ответ знают мужчины, которые ходили на свидания с ней.

"Она дает вам отпор, - ответил один их них. - Черт побери, мне нравится Клодия. На работе она восхитительна, и я пошел с ней раз на свидание. Однако как только что-то начинает наклевываться, она замерзает и ее ответ совершенно ясен: "Не тронь меня! Это не для меня!" - Тогда кому вообще нужна вся эта канитель?"
Действительно, кому? Кто может разглядеть за грозным фасадом Клодии пылкую и страстную женщину? Боясь быть отвергнутой, Клодия спешит первой объявить об отказе, еще до начала серьезных событий. Таким образом она избегает того, чтобы ей нанесли рану. Ей никогда не отказали, потому что она первой спешит отказать другим.

Глупо? Возможно, но это эффективный способ не стать отвергнутой, если вы считаете, что это самое страшное, что может с вами случиться. Для Клодии дело обстоит именно так. Поэтому вместо того, чтобы рисковать, она проведет оставшуюся жизнь в одиночестве.

Маскировка Клодии - ненужная и приносит ей много вреда, но существуют и необходимые маски, ношение которых предписано общественными нормами. Человек, который маскирует свое лицо в соответствии с этими правилами, может быть, отчаянно желает прибегнуть к языку своего тела. Однако обычай запрещает ему это сделать.

В качестве примера приведу рассказ о семнадцатилетней девушке, которая пришла к моей жене, чтобы рассказать ей о своих проблемах.

"Каждый день я возвращаюсь на автобусе с одним мальчиком. Я его не знаю. Он сходит на моей остановке. Мне он нравится. Мне кажется, что я ему нравлюсь. Я хотела бы с ним познакомиться, но не знаю, как это сделать".

Исходя из своего жизненного опыта моя жена предложила девушке в следующую поездку на автобусе взять неудобные, тяжелые свертки и споткнуться и рассыпать свертки по мостовой, как только она выйдет из автобуса.

К моему удивлению, этот трюк сработал. Так как на этой остановке сходило только два пассажира, то единственным кавалером, кто в точном соответствии с нормами этикета, бросился на помощь даме, попавшей в беду, был понравившийся ей молодой человек. Он помог собрать пакеты, и они смогли сбросить маски. К тому моменту, когда он довел ее до дома, они уже настолько познакомились друг с другом, что девушка могла пригласить его в дом выпить "Кока-колу". И дело пошло на лад.

Стало быть, в нужное время маску следует сбрасывать, если личность хочет расти и развиваться, если она хочет строить полноценные отношения с другими людьми. Большая проблема состоит в том, что, проносив маску всю жизнь, ее не так-то легко сбросить.

Иногда маску можно сбросить, только одев другую маску. Человек, который одевается в клоунский наряд для любительского спектакля, часто освобождается от запретов и сдерживающих начал. В этом костюме он может шутить, дурачиться и проказничать с полной раскрепощенностью.

Однако в этом случае мы имеем дело с двойной маскировкой, созданием двойных оборонительных рубежей, позволяющих сбросить маску. Парадоксальным образом одновременно с постоянной потребностью держать язык нашего тела под контролем, существует жгучее стремление выкрикнуть на весь белый свет: кто мы такие; что мы желаем, сбросить маску, то есть освободить себя и общаться свободно с другими людьми.

Доброго времени суток, мудрые и познающие!

Это на самом деле, так, в противном случае, Вы не зашли бы в школу.

Сегодня поговорим о щепетильной теме, над которой многие задумываются, но мало кто действует))). И когда-то была в числе думающих, а не живущих.

"Человек, притворяясь, забывает, что маска прирастает к коже, а после врастает и в мясо. Исключений нет, какой бы чужеродной и временной маска ни казалось бы поначалу. Один претворяется слабым и становится слабым. Другой притворяется циником и становится циником. Ничто не бетонирует душу быстрее лжи. Вода принимает форму того сосуда, в котором находится. А если вода замерзает, то сосуд лопается — и вот она, готовая форма. Нужно быть очень осторожным со временным. Оно очень скоро становится постоянным."

Йозеф Эметс

Итак, вопрос: Почему мы носим маски?

Варианты ответы:

Потому, что так удобно.

Потому, что так надо.

Потому, что это защищает или безопасно.

Не буду же я всем показывать свою душу.

Потому, что не умею по-другому.

Потому, что так проще.

Потому, что так научили.

А как по-другому? Или свой вариант.

Принимается любой. Он ни плох и ни хорошо, это просто Ваш ответ. На самом деле не столь важна причина, сколько последствия. Пока нас удовлетворяют последствия, нам выгодна причина, какова бы она не была.

Но, приходит день (отлично, если он пришел как-то мягко и комфортно))), чаще это не комфортные обстоятельства), приходит осознание, что что-то идет не так, жизнь не моя, смысла нет, зачем всё это, ради чего, кому это надо и т.п. Что-то явно пошло не так.

Для чего мы надеваем маску?

Любая маска - это защита. То есть, есть опасность получения боли, дискомфорта, негативных последствий.

К примеру, политик - публичный человек, если он во всеуслышание будет заявлять, что думает, ммм? Он сразу перестанет быть публичным человеком, просто лишиться поста.

Или артист, если он будет вести себя так, как пожелает, везде и всюду. Есть вероятность несоблюдения норма и правил.

Хорошо. Тогда вопрос: кто устанавливает нормы и правила? А главное, почему есть вероятность их нарушения?

И тут мы подошли к самому основному ответу. Чаще всего маска одевается тогда, когда человека убедили в том, что он может быть плохим. Или когда, человек знает, что он может быть плохим.

Рассмотрим первый вариант. Человек ранее на своем опыте столкнулся с осуждением. Не важно в каком возрасте, важно от кого именно человек получил осуждение. И если человек доверял этому "судье", считал его авторитетнее себя (например, ребенок и родитель, или влюбленный и объект любви, начальник и подчиненный, друг), последствия - это боль.

А боль согласитесь не особо хочется испытывать еще раз. Поэтому мозг делает логическое заключение, дабы не испытать эту боль вновь, лучше казаться другим, а точнее таким, каким меня хотят видеть. Раз примерил масочку, другой, третий, а после уже и вжился.

И всё бы ни чего, только истинное лицо ни кто не видит. Развивается страх быть самим собой. Желание побыть одному, использовать допинги для расслабления и т.д. А всё началось с такой мелочи.

Рассмотрим другой вариант. Это больше относится к другой крайности, вседозволенности. Человек, познал себя не в лучшем свете, снова-таки получил осуждение, либо сам понимает, что нарушает какие-то законы. Выход - спасательная масочка.

И в том и в другом случае - присутствует не принятие себя, своей природы. А для того, чтобы что-то изменить, необходимо это сначала принять как данность.

Каковы последствия использования масок?

Это всегда неудовлетворенность и одиночество в разных его проявлениях. Человек может иметь тысячи связей, но при этом оставаться одиноким внутри. Примером этого, могут послужить масса автобиографий известных людей. А может со стороны наблюдать жизнь, не впуская в неё ни кого, а так иногда заглядывая на огонек к другим.

Думаю на вопрос зачем снимать маску, я ответила. На всякий случай повторю: чтобы жить, а не стоять в стороне и наблюдать как проходит жизнь.

Но, жить хочется красиво, хорошо, безопасно.

Основная функция маски - это безопасность. На самом деле, опасности ни какой нет, просто был единичный опыт, который послужил формированию убеждения.

Другой вопрос: как снять эту маску?

1. Признать её наличие. Признать, что она была нужна в какой-то период времени.

2. Осознать свое желание жить свободно. Иначе, Вы одному откроетесь, а перед остальным миром так и будете закрыты навечно.

3. Впустить в свой внутренний мир того, кому готовы довериться, поведать страшную тайну о себе самом, своих опасениях и страхах (друг, левый прохожий, психолог, тренер, незнакомец).

4. Отныне и навсегда быть честным с самим собой, наблюдая за своими желаниями и природой их происхождения. Постепенно те, что Вам не нравятся уйдут, останутся лишь экологичные.

С безграничной любовью и верой в Вас!