Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Ролло Риз Мэй родился 21 апреля 1909 г. Его родители, Эрл Тайтл Мэй и Мэти Баутон Мэй, жили в городе Ада, в США. Отец много путешествовал, а мать мало заботилась о детях Они не считали образование своих детей обязательным, даже препятствовали чрезмерным, на их взгляд, интеллектуальным занятиям. Когда у их старшей дочери обнаружили психоз, они списали его на излишние занятия умственным трудом. Сам Ролло Мэй увлекался искусством и литературой, и отношения с родителями у него не складывались, поэтому будущий ученый много времени проводил в одиночестве. В школе он учился неохотно, был хулиганом и лентяем. Он говорил, что школьные занятия дали ему гораздо меньше, чем чтение книг на берегу реки. Впоследствии он, уже будучи известным психотерапевтом, находил причины своей неуспешной личной жизни в проблемах, которыми сопровождались его отношения с матерью и неуравновешенной сестрой. Вскоре семья распалась, и Р. Мэй был рад уехать из дома на учебу. В 1926 г он поступил в Мичиганский университет. Там он участвовал в создании радикального студенческого журнала, а затем и возглавил его Результатом этого стало его исключение. Р. Мэй перешел учиться в Оберлин-колледж в Огайо и, закончив его в 1930 г, получил степень бакалавра. Получив образование, Мэй нашел работу в греческом городе Салоники и вскоре отправился в Грецию преподавать английский язык в колледже Специфика работы оставляла ему много свободного времени, которое он использовал с толком, изучал античную историю, творчество греческих мастеров, сам пробовал рисовать. В выходные и на каникулы он ездил в путешествия, побывал в Турции, Австрии, Польше. Такая активная жизнь не прошла даром: через год Мэй почувствовал себя совершенно усталым и опустошенным, его стало одолевать чувство одиночества. Основы психологического знания, полученные им в колледже, навели его на мысль о причине такого недомогания. Мэй решил, что его источником является неправильный образ жизни, неверные принципы и цели существования. В 1932 г., путешествуя по Австрии, Мэй участвовал в летнем семинаре Альфреда Адлера и очень заинтересовался его идеями. В поисках новых принципов жизни он обратился к религии, считая, что многовековая традиция, накопленная ею, поможет ему в жизненных исканиях. В 1933 г, вернувшись в США, поступил в семинарию Теологического общества. Там он познакомился с известным теологом и философом Паулем Тиллихом, бежавшим в Америку из нацистской Германии Между ними завязалась дружба, которая оказала большое влияние на Р. Мэя. В 1938 г. он окончил семинарию и получил степень магистра богословия, затем был рукоположен в сан священника. После двух лет служения церкви Мэй разочаровался в выбранном пути и оставил религию. Дальнейший выбор был сделан под влиянием давнишней встречи с А. Адлером: Мэй решил изучать психоанализ в Институте психиатрии, психоанализа и психологии Алансона Уайта. Параллельно с учебой он работал психологом-консультантом в Сити-колледже в Нью-Йорке. В то время он познакомился с такими знаменитыми учеными, как Г. Салливен и Э. Фромм Эти люди сильно повлияли на формирование взглядов Р Мэя. Особенно близко Мэй воспринял особенность взглядов Салливена на психотерапевтический процесс как на приключение, приносящее пользу как пациенту, так и врачу. По окончании учебы Р. Мэй стал заниматься частной практикой, а в 1948 г. начал работать преподавателем в Институте Уайта. В 1949 г. совет Колумбийского университета присвоил ему докторскую степень. Он считал, что основная задача психотерапии заключается в обретении пациентом свободы, необходимой для понимания своих возможностей и их использования Нельзя изучать и лечить только симптомы болезни пациента. На самом деле, по мнению Мэя, эти симптомы, по сути, представляют собой попытки убежать от свободы по причине отсутствия (или кажущегося отсутствия) вариантов использования собственных возможностей. Врач, помогая пациенту обрести внутреннюю свободу, избавляет его тем самым от невротических проявлений. Р. Мэй акцентировал внимание на том, что избавление от симптомов болезни не является главной целью. Ученый не давал конкретных решений, как достичь этого, считая, что нужно учитывать личностные особенности каждого. Можно добиться лучшего понимания себя пациентом через установление доверительных личных отношений. В таких условиях человек сможет лучше понять себя, осознать собственный мир и свои ценности Р. Мэй представлял это как своеобразный «поединок с собственной судьбой, с отчаянием, с чувством вины». Оба участника терапевтического процесса являются активно действующими личностями, равноправно участвующими в лечении Обладая богатым воображением, Мэй представлял процесс лечения как путешествие по аду, а затем чистилищу. Терапевт же является проводником, объясняющим человеку, где он находится, и показывающим человеку путь к излечению. В это время у Р. Мэя был обнаружен туберкулез, и ему пришлось отправиться на лечение в санаторий на севере штата Нью-Йорк В то время туберкулез был еще трудноизлечим, и два года, которые ученый провел в санатории, были для него наполнены постоянным ожиданием смертельного приговора и постоянной его отсрочкой Будучи талантливым психологом, Мэй понял, что моральные переживания приносят ему вред и могут послужить причиной прогрессирования болезни. Он попытался изменить свое отношение к болезни, сменить пассивную позицию на более активную. Болезнь оказала влияние не только на мировоззрение Р. Мэя, но и на его теории. Он задумался над проблемами страха и тревоги, изучил работы Фрейда и Кьеркегора, датского философа и теолога. Последний рассматривал тревогу как скрытую от сознания борьбу против небытия. На фоне переживаемых проблем эта концепция показалась ему наиболее правильной. Результаты своих собственных размышлений на эту тему Р. Мэй опубликовал в работе «Значение тревоги», которая стала его докторской диссертацией В конце жизни Р. Мэй обратился к глобальным размышлениям о человеческой судьбе и выборе, который человек постоянно делает в жизни По его мнению, судьба человека не может быть кардинально изменена им или заменена на другую, однако ученый не считал, что человек должен безоговорочно подчиняться велениям судьбы. Каждый может выбирать, как реагировать на события, происходящие в его жизни. Р. Мэй, изучив работы многих психологов, отрицал как возможность сведения природы человека к его инстинктам, так и восприятие его поведения исключительно как реакции на внешние стимулы. Благодаря своим способностям, человек может активно воздействовать на окружающий мир, следовательно, он несет ответственность за то, кто он есть, и за свой жизненный путь. Ролло Мэй умер 22 октября 1994 г. после долгой болезни. В течение жизни он общался со многими известнейшими психологами и мыслителями, поддавался их влиянию и усваивал многие их идеи. Создавая собственные теории, он обобщал опыт многих ученых, учитывал недостатки и достоинства их теорий. Вся жизнь ученого состояла из долгих поисков своего «Я», подобные поиски он проводил и со своими пациентами, пытаясь помочь им вернуть утраченное чувство свободы. К психологии Мэй пришел не сразу, а уже будучи взрослым человеком со вполне устоявшимися личностными характеристиками. В то же время психология стала для него самого возможностью найти свои идеалы в жизни Ролло Мэй отличался высокой трудоспособностью и отличным литературным слогом. Он написал много статей и книг, которые содержат как теоретические выкладки, так и методы клинической терапии.

МЭЙ Ролло

(1909 -1994) -американский психолог и психотерапевт, один из основателей гуманистической психологии, теоретический и идейный лидер ее экзистенциалистской ветви. Получил изначально филологическое и богословское образование. На интерес М. к психологии повлияло общение с Альфредом Адлером во время поездок в Европу, а его духовным наставником был протестантский теолог и философ Пауль Тил-лих. Начав в конце 1930-х гг. карьеру священника, М. одновременно учится в Колумбийском ун-те по специальности клиническая психология. В этот период он издает свою первую книгу Искусство психологического консультирования (в рус. пер. издана в 1995; 1999 гг.). Нормальное течение жизни, однако, было прервано тяжелым туберкулезом, столкнувшим его лицом к лицу со смертью. Выздоровев, М. меняет свое мировоззрение и отказывается от служения Богу, видя в психологии более могущественное средство облегчения человеческих страданий, чем религия. В 1949 г. получает докт. степень по клинической психологии и в начале 1950-х гг. окончательно утверждается в своих экзистенциалистских воззрениях. Оставаясь практикующим психотерапевтом, М. становится главным пропагандистом идей европейского экзистенциализма в США, творчески развивая их в контексте проблем психологии личности и психотерапии. В 1950-80-е гг. издает много книг, сделавших его имя известным далеко за пределами психологического сообщества. Главные из них- Смысл тревоги, Любовь и воля, Свобода и судьба. В конце 1950-х- начале 60-х гг. он, наряду с А. Маслоу и К. Роджерсом, стал одним из организационных и идейных лидеров гуманистической психологии и до самой смерти оставался связан с этим течением, хотя высказывал впоследствии разочарование отходом движения от его экзистенциально-феноменологических корней. В своих книгах М. рассматривает ключевые проблемы жизни человека. Многие из них вытекают, согласно М., из фундаментальной способности, присущей только человеку, воспринимать себя как субъекта и как объект. Эти два полюса задают континуум, в котором движется сознание человека. Анализируя проблемы современного человека, М. выдвигает на передний план проблему тревоги. Сама по себе тревога - нормальное, даже конструктивное чувство, связанное с ощущением угрозы чему-то значимому: физической жизни, психологической жизни либо личностным ценностям. Патологической является лишь тревога несоразмерная поводу и задача психотерапевта не устранить тревогу вообще, а помочь принять ее и не допустить перерастания нормальной тревоги в патологическую. Гибкость личностных ценностей является фактором, облегчающим совла-дание с нормальной тревогой. Аналогичным образом нормальная, соразмерная с ситуацией вина - это один из аспектов отношений с людьми. Она конструктивна, в отличие от патологической вины, перерастающей из нормальной. Источником высших специфически человеческих свойств, таких как способность отличать свое Я от окружающего мира, ориентироваться во времени, выходя за пределы настоящего и др., является самосознание. В отличие от простого осознания-бодрствования, присущего и животным, самосознание присуще только человеку. Оно характеризуется интенциональнос-тью и осознанием своей идентичности, своего Я. Бессознательное М. отождествляете невыявленными и нереализованными потенциями человека. Идентичность, чувство Я является исходной точкой психологической жизни человека. Я М. определяет как функцию организации индивидом самого себя, внутренний центр, из которого человек сознает как окружающее, так и различные стороны самого себя. Любые действия человека, в том числе любой невроз направлен на сохранение своего внутреннего центра. Становление личности, по М., - это развитие чувства Я, ощущения себя субъектом. Этот процесс сопряжен с освобождением от разного рода неосознаваемых зависимостей, определяющих течение жизни, и переход к выбранным действиям и отношениям. Свобода - это способность человека управлять его собственным развитием, тесно связанная с самосознанием. Свобода связана с гибкостью, открытостью, готовностью к изменениям. Благодаря самосознанию мы можем прервать цепь стимулов и реакций, создать в ней паузу, в которую мы можем осуществить сознательный выбор нашей реакции. Свобода кумулятивна: каждый свободно осуществленный выбор увеличивает свободу последующих выборов. Свобода не противоположна детерминизму, а соотносится с конкретными данностями и неизбежностями, которые необходимо сознательно принять, и только по отношению к которым она и определяется. Эти данности, неизбежности и ограничения, образующие пространство детерминизма человеческой жизни, М. называет судьбой. М. различает целый ряд уровней таких данностей: космическая судьба, генетическая судьба, культурная судьба и конкретные обстоятельства. Возможны разные способы взаимодействия с судьбой: сотрудничество, осознанное принятие, вызов или бунт. Парадокс свободы заключается в том, что своей значимостью она обязана судьбе и наоборот; свобода и судьба немыслимы друг без друга. Противоположность свободы - автоматический конформизм. Свобода от зависимостей порождает тревогу, противостоять которой позволяет мужество. Цена свободы - неизбежность зла. Если человек свободен выбирать, никто не может гарантировать, что его выбор будет таким, а не иным. Все великие святые считали себя великими грешниками, ибо были чрезвычайно чувствительны к добру и злу. Восприимчивость к добру означает чувствительность к последствиям своих действий; расширяя потенциальные возможности для добра, она одновременно расширяет возможности и для зла. Освобождение является целью психотерапии - освобождение от симптомов, от принуждений, от неконструктивных навыков и т.д. Одновременно психотерапия стремится к осознанию пациентом своих возможностей, своей свободе выбирать свой образ жизни, принимая неизбежное. Экзистенциальная психотерапия, по М., не является школой, противостоящей другим психотерапевтическим школам, она, напротив, позволяет расширить и углубить контекст любой психотерапии. Заслуги М. получили достойное признание. В 1970 г. он получил премию Р.У. Эмерсона, а в 1971 г. - золотую медаль и премию АРА за выдающийся вклад в науку и практику клинической психологии. В 1989 г. его именем был назван исследовательский центр Сэйбрукского института в Сан-Франциско - ведущего учебно-научного института, специализирующегося по гуманистической психологии. М.автор трудов: Manстиs search for himself, N.Y., 1953; Psychology and the human dilemma, Princeton, 1967; Love and Will, N.Y., 1969; Power and innocence, N.Y., 1972; The courage to create, Toronto, 1975; The meaning of anxiety, N.Y., 1977; Freedom and destiny, N.Y., 1981; The discovery of being, N.Y., 1983; My quest for beauty, Dallas, 1985; The cry for myth, N.Y., 1991. Д.Л.Леонтьев

Ролло Риз Мэй родился 21 апреля 1909 г. Его родители, Эрл Тайтл Мэй и Мэти Баутон Мэй, жили в городе Ада, в США. Отец много путешествовал, а мать мало заботилась о детях. Они не считали, образование своих детей обязательным, даже препятствовали чрезмерным, на их взгляд, интеллектуальным занятиям. Когда у их старшей дочери обнаружили психоз, они списали его на излишние занятия умственным трудом. Сам Ролло Мэй увлекался искусством и литературой, и отношения с родителями у него не складывались, поэтому будущий ученый много времени проводил в одиночестве. В школе он учился неохотно, был хулиганом и лентяем. Он говорил, что школьные занятия дали ему гораздо меньше, чем чтение книг на берегу реки.

Впоследствии уже он, будучи известным психотерапевтом, находил причины своей неуспешной личной жизни в проблемах, которыми сопровождались его отношения с матерью и неуравновешенной сестрой. Вскоре семья распалась, и Ролло Мэй был рад уехать из дома на учебу.

В 1926 г. он поступил в Мичиганский университет. Там он участвовал в создании радикального студенческого журнала, а затем и возглавил его. Результатом этого, стало его исключение. Р. Мэй перешел учиться в Оберлин-колледж в Огайо и, закончив его в 1930 г., получил степень бакалавра.

Получив образование, Мэй нашел работу в греческом городе Салоники, и вскоре отправился в Грецию преподавать английский язык в колледже. Специфика работы оставляла ему много свободного времени, которое он использовал с толком, изучал античную историю, творчество греческих мастеров, сам пробовал рисовать. В выходные и на каникулы он ездил в путешествия, побывал в Турции, Австрии, Польше. Такая активная жизнь не прошла даром: через год Ролло Мэй почувствовал себя совершенно усталым и опустошенным, его стало одолевать чувство одиночества. Основы психологического знания, полученные им в колледже, навели его на мысль о причине такого недомогания. Мэй решил, что его источником является неправильный образ жизни, неверные принципы и цели существования. В 1932 г., путешествуя по Австрии, Мэй участвовал в летнем семинаре Альфреда Адлера и очень заинтересовался его идеями.

В поисках новых принципов жизни он обратился к религии, считая, что многовековая традиция, накопленная ею, поможет ему в жизненных исканиях. В 1933 г., вернувшись в США, поступил в семинарию Теологического общества. Там он познакомился с известным теологом и философом Паулем Тиллихом, бежавшим в Америку из нацистской Германии. Между ними завязалась дружба, которая оказала большое влияние на Ролло Мэя. В 1938 г. он окончил семинарию и получил степень магистра богословия, затем был рукоположен в сан священника. После двух лет служения церкви Мэй разочаровался в выбранном пути и оставил религию.

Дальнейший выбор был сделан под влиянием давнишней встречи с Альфредом Адлером: Мэй решил изучать психоанализ в Институте психиатрии, психоанализа и психологии Алансона Уайта. Параллельно с учебой он работал психологом-консультантом в Сити-колледже в Нью-Йорке. В то время он познакомился с такими знаменитыми учеными, как Г. Салливен и Э. Фромм. Эти люди сильно повлияли на формирование взглядов Ролло Мэя. Особенно близко Мэй воспринял особенность взглядов Салливена на психотерапевтический процесс как на приключение, приносящее пользу как пациенту, так и врачу.

По окончании учебы Р. Мэй стал заниматься частной практикой, а в 1948 г. начал работать преподавателем в Институте Уайта. В 1949 г. совет Колумбийского университета присвоил ему докторскую степень. Он считал, что основная задача психотерапии заключается в обретении пациентом свободы, необходимой для понимания своих возможностей и их использования. Нельзя изучать и лечить только симптомы болезни пациента. На самом деле, по мнению Мэя, эти симптомы, по сути, представляют собой попытки убежать от свободы по причине отсутствия (или кажущегося отсутствия) вариантов использования собственных возможностей. Врач, помогая пациенту обрести внутреннюю свободу, избавляет его тем самым от невротических проявлений. Ролло Мэй акцентировал внимание на том, что избавление от симптомов болезни не является главной целью.

Ученый не давал конкретных решений, как достичь этого, считая, что нужно учитывать личностные особенности каждого. Можно добиться лучшего понимания себя пациентом через установление доверительных личных отношений. В таких условиях человек сможет лучше понять себя, осознать собственный мир и свои ценности. Ролло Мэй представлял это как своеобразный «поединок с собственной судьбой, с отчаянием, с чувством вины». Оба участника терапевтического процесса являются активно действующими личностями, равноправно участвующими в лечении. Обладая богатым воображением, Мэй представлял процесс лечения как путешествие по аду, а затем чистилищу. Терапевт же является проводником, объясняющим человеку, где он находится, и показывающим человеку путь к излечению.

В это время у Ролло Мэя был обнаружен туберкулез, и ему пришлось отправиться на лечение в санаторий на севере штата Нью-Йорк. В то время туберкулез был еще трудноизлечим, и два года, которые ученый провел в санатории, были для него наполнены постоянным ожиданием смертельного приговора и постоянной его отсрочкой. Будучи талантливым психологом, Мэй понял, что моральные переживания приносят ему вред и могут послужить причиной прогрессирования болезни. Он попытался изменить свое отношение к болезни, сменить пассивную позицию на более активную.

Болезнь оказала влияние не только на мировоззрение Ролло Мэя, но и на его теории. Он задумался над проблемами страха и тревоги, изучил работы Фрейда и Кьеркегора, датского философа и теолога. Кьеркегор рассматривал тревогу как скрытую от сознания борьбу против небытия. На фоне переживаемых проблем эта концепция показалась ему наиболее правильной.

Результаты своих собственных размышлений на эту тему Р. Мэй опубликовал в работе «Значение тревоги», которая стала его докторской диссертацией.

В конце жизни Ролло Мэй обратился к глобальным размышлениям о человеческой судьбе и выборе, который человек постоянно делает в жизни. По его мнению, судьба человека не может быть кардинально изменена им или заменена на другую, однако ученый не считал, что человек должен безоговорочно подчиняться велениям судьбы. Каждый может выбирать, как реагировать на события, происходящие в его жизни.

Ролло Мэй, изучив работы многих психологов, отрицал как возможность сведения природы человека к его инстинктам, так и восприятие его поведения исключительно как реакции на внешние стимулы. Благодаря своим способностям, человек может активно воздействовать на окружающий мир, следовательно, он несет ответственность за то, кто он есть, и за свой жизненный путь.

Ролло Мэй умер 22 октября 1994 г. после долгой болезни. В течение жизни он общался со многими известнейшими психологами и мыслителями, поддавался их влиянию и усваивал многие их идеи. Создавая собственные теории, он обобщал опыт многих ученых, учитывал недостатки и достоинства их теорий. Вся жизнь ученого состояла из долгих поисков своего «Я», подобные поиски он проводил и со своими пациентами, пытаясь помочь им вернуть утраченное чувство свободы. К психологии Мэй пришел не сразу, а будучи уже взрослым человеком с вполне устоявшимися личностными характеристиками. В то же время психология стала для него самого возможностью найти свои идеалы в жизни.

Ролло Мэй отличался высокой трудоспособностью и отличным литературным слогом. Он написал много статей и книг, которые содержат как теоретические выкладки, так и методы клинической терапии.

Произведения:

Виорика Унтилова : Безумно нравится статья «Раненый целитель», автор Ролло Мэй — американский психолог, один из ведущих представителей экзистенциального направления гуманистической психологии. Решила привести ее здесь всю.

Как однажды сказал Кьеркегор: «достичь бесконечности можно только через «. В этой малоизвестной статье Р. Мэй вспоминает некоторых великих терапевтов и деятелей искусства, их бедственное прошлое, а также их триумфальное появление среди творцов и целителей

Эти идеи пришли ко мне, когда я проводил в Нью-Йорке собеседования со студентами, кандидатами на обучение в аналитическом институте. Я спрашивал себя: «Что должно быть у человека для того, чтобы стать хорошим психотерапевтом?

Что такого должно быть у этой конкретной личности, что подскажет нам, что вот он тот самый человек, который действительно сможет помогать другим людям в этом сказочно-долгом пути психоаналитика?

Мне было достаточно ясно, что это не приспособление или адаптированность — приспособление, о котором мы так наивно и столь невежественно говорили, будучи аспирантами. Я знал, что хорошо адаптированный человек, который вошёл и сел, чтобы проходить собеседование, не станет хорошим психотерапевтом. Адаптированность — это абсолютно то же самое, что и невроз, и в этом проблема этого человека. Это адаптированность к небытию, для того, чтобы даже самое маленькое существование могло бы быть защищённым.

И при этом у неё была удивительная проницательность по отношению к людям, как вы знаете, если смотрели фильм или читали книгу. Она действительно умерла в одиночестве. Бибер, когда был в её краях, поехал навестить её. Вроде бы они были старыми друзьями, и он описал её как человека, наполненного отчаянным одиночеством.

Теперь возьмём третий пример — Абрахам Маслоу. Он не был психотерапевтом, но он был одним из величайших психологов.

Он вышел из семьи эмигрантов, был отчуждён от своей матери и боялся отца. В Нью-Йорке люди часто жили в кварталах, где поселялись люди одной нации, и Аба (он был евреем) часто избивали итальянские и ирландские мальчишки, что жили поблизости. Он был дистрофичен.

Этот человек, у которого было столько адского опыта, стал тем, кто внёс понятие «пикового переживания» в психологию.

Теперь очень любопытно то, что каждый из перечисленных гениев стал стал великим именно в том, в чём была его самая слабая точка. Очень трудно поверить, что Гарри Стак Салливан, человек, который никогда не мог общаться с другими, основал такую психиатрическую систему, как психиатрия межличностной биологии.

А Аб, у которого было так много адского опыта, компенсируясь, если вы позволите использовать здесь этот технический термин, основал школу совсем противоположную, а именно школу пик — переживания и движение, занимающееся человеческими возможностями.

Я хочу вам предложить теорию. Это теория раненого целителя. Я хочу предположить, что мы лечим других людей с помощью своих собственных ран. Психологи, которые становятся психотерапевтами, так же, как и психиатры — это люди, которые будучи детьми должны были стать терапевтами собственных семей.

Это довольно хорошо установлено различными учениями. И я предлагаю развить эту идею и предположить,что та проницательность, которая приходит к нам благодаря собственной борьбе с нашими проблемами, и приводит нас к тому, чтобы мы развили эмпатию и креативность по отношению к другим… и сострадание…..

В Англии, в Кембридже было проведено такое исследование, в котором изучали гениев: великих писателей, художников и т.д. И из 47 человек, которых отобрала для исследования эта женщина, 18 госпитализировались в психиатрическую клинику или же по отношению к ним применяли литий или электрошок.

Это были люди, которых Вы хорошо знаете. Гендель — его музыка выросла из величайшего страдания. Байрон, который считал, что только то и делает, что страдает, но на самом деле он был маниакально — депрессивным. Энн Секстон, которая, я думаю, позже покончила жизнь самоубийством, тоже была маниакально — депрессивна. Вирджиния Вульф, которая, я знаю, покончила жизнь самоубийством, тоже очень страдала от депрессий. Роберт Лоуэл, американский поэт, был маниакально — депрессивным.

Теперь я хочу обратить ваше внимание на то, что в нарушениях настроения есть очень позитивный аспект. Эта женщина, проводившая исследование, изучала биполярное расстройство, но есть и другие типы нарушений. Я бы даже расширил это до того, что сказал, что есть нечто позитивное во всех болезнях, будь то физические или психические. Можно сказать, что определённая форма борьбы абсолютно необходима для того, чтобы привести нас к той глубине, из которой возникает креативность.

Джером Каган, профессор из Гарварда, провёл длительное исследование креативности и пришёл к тому, что основная сила художника (творца вообще), т.е. то, что он называл «творческая свобода», не является врождённой. Возможно, она чем-то подготовлена, но сама креативность не врождённа. «Креативность, — говорит Каган, — замешана на боли подросткового одиночества, на изоляции и физической неполноценности».

Женщина, которая прошла через концентрационные лагеря, так же сделала исследование в институте Сайбрука. Она выжила в Освенцеме. Она изучала тех, кто выжил в немецких лагерях смерти, и интересно то, что они обнаружили одинаковые вещи. Мы ожидали, что эти бывшие заключённые, пройдя через весь этот беспредел и ужас, окажутся абсолютно разрушенными людьми. Я помню, как один из них ходил ко мне на психоанализ в Нью-Йорке.

Я слушал о том, через что он прошёл и думал: «Как человек может пережить всё это?» Но он не только пережил всё это, он стал невероятно творческим и продуктивным человеком. То, что выясняла доктор Эйджер в институте Сайбрука, было следующим: «Люди, которые пострадали от пагубных событий в прошлом, могут и реально фунуционируют на среднем уровне или на уровне выше среднего».

Механизм, помогающий справляться с этим, в состоянии предотвратить возможные вредные эффекты пагубного опыта, но пережившие всё это также могут трансформировать свой опыт в то, что будет способствовать росту. Эйджер также добавляет: «Заключённые, у которых было бедное неизбалованное детство лучше всего адаптированы к концлагерям, в то время как большинство из тех, чьи родители были богатыми и позволяющими, умирали в первую очередь».

Я очень много думал обо всём этом, так же как и мои коллеги из Института Сайбрука. Они заметили, что многие из очень уважаемых нами людей прошли через самые страшные ситуации в раннем детстве.

Исследование того, как прошло детство выдающихся людей открывает нам тот факт, что они не совсем получили того «выращивания», заботы, про которые считается в нашей культуре, что именно они приводят детей к психическому здоровью.

Получается, что несмотря на это или благодаря таким условиям, эти дети не только выжили, но и очень многого достигли, причём многие после того, как у них было самое плачевное и травматичное детство.

Так же здесь, в Беркли, было сделано исследование развития человека в течение долгого времени. Группа психологов наблюдала за людьми с рождения до 30 лет. Они наблюдали за 166 мужчинами и женщинами и были шокированы неточностью своих ожиданий. Они ошиблись в 2-х из 3-х случаев, в основном из-за того, что переоценили разрушающий эффект проблем раннего возраста. Также они не смогли предвидеть, и, по-моему, это интересно всем нам, каковы последствия «гладкого» и успешного детства. Речь идёт о том, что определённая степень стресса и количество провоцирующих, «вызывающих» ситуаций заставляет возрастать, укрепляет психологическую силу и компетенцию.

Был ещё один британский врач, его звали Джордж Пикеринг, который написал книгу «творческая болезнь», она имела ещё одно название, а именно «Болезнь в жизнях и головах Чарльза Дарвина, Флоренс Найтингейл, Мэри Бейкер Эди, Зигмунда Фрейда, Марселя Пруста и Элизабет Барретт Броунинг». Эти люди были указаны на обложке, но Пикеринг ещё добавил Моцарта, Шопена, Бетховена. Все эти люди были писателями и музыкантами, страдавшими теми или иными заболеваниями.

Он отмечает, что каждый из них страдал тяжёлой болезнью и конструктивно обходился с этим в творчестве, соответствуя при этом нашей культуре. Пикеринг говорит о своих собственных бёдрах, поражённых артритом и называет свою болезнь «союзником». «Я уложил их в постель, когда они стали болеть», — сказал он. Лёжа в кровати, этот учёный не мог больше посещать собрания комитета, встречаться с пациентами или развлекать гостей. Он добавляет: «Это идеальные условия для творческой работы, свобода от вторжения других, от обычных бытовых обязанностей».

Теперь у вас возникло множество вопросов относительно того, что я говорю. И, конечно же, множество вопросов было и остаётся у меня. Об этих идеях Отто Ранк написал целую книгу «Искусство и художник». В этой работе Ранка преодоление невроза и создание искусства понимаются как вещи, абсолютно идентичные.

То, что я делаю сегодня, так это стараюсь бросить вызов всему пониманию здоровья в нашей культуре. Мы оставляем людей жить день за днём, т.к. считаем, что жизнь — это просто сумма дней, которые нам даны. Мы боремся за то, чтобы изобрести способы жить дольше, как будто бы смерть и болезнь — это наши самые страшные враги. У Т.С. Элиота были такие строки в «Четырёх четвертях»:

Всё наше здравие — болезнь,
Коль няньке дохлой доверяться,
Твердящей нам всю ту же песнь,
Что в мир иной пора нам собираться,
И во спасение должна болезнь усугубляться.

Всё это потрясающе важные вещи, если вы можете в них поверить. Когда он говорит: «Наше, в том числе и проклятье Адама», он обращается к тому факту, что все мы ужасные дети Адама. Всё это названо словами, которые больше не ласкают наш слух, имеется в виду «первородный грех». Идея в том, что не так важно, как долго ты живёшь, дело в том, сколько дней ты можешь себе добавить. Многие люди предпочитают уйти, умереть, когда их работа завершена, но в этом опровержении говорится о том, что расстройство и болезнь значат нечто совсем другое, чем то, как это понимается в нашей Фаустовской цивилизации.

Если отчуждение — это болезнь, то и оно тоже могло бы стать тем, что соединило бы нас с новыми другими на новом, более глубоком, уровне. Мы видим это в сострадании. Креативность — это один из продуктов правильных отношений между природой и бесконечностью внутри нас.

Мы видим ещё один талант, которым, безусловно, обладала Фромм — Райхманн, который был у Аба Маслоу и Гарри Стака Салливана — у них был талант сострадания, умение чувствовать других людей, умение понимать их проблемы — вот ещё одно качество, которым должен обладать хороший психотерапевт. Период дегенерации и хаос, я надеюсь, не вечны, но ведь он часто может быть использован как способ реформации и реорганизации нас на новом уровне. Как сказал К. Г. Юнг «Боги возвращаются к нам в наших болезнях».

Стопроцентный американец со Среднего Запада, Мэй после колледжа преподавал английский в Греции, одновременно путешествуя по Европе, занимаясь самообразованием и присматриваясь к клинической психологии. Вернувшись в США, он выпустил первое в стране (и до сих пор одно из лучших) руководство по психологическому консультированию. А параллельно окончил семинарию и стал практикующим священнослужителем.

Эти две стороны своей личности он пытался «сопрячь» в книге 1940 года «Истоки творческой жизни», посвященной взаимоотношениям психотерапии и религии, с эпиграфом из Бердяева: «…Говорить о человеке – это значит одновременно говорить о Боге…» Книга пользовалась успехом, но Мэй вскоре скупил остатки тиража и запретил упоминать и переиздавать ее. «Я осознал, что не верю в то, что я написал». Следующим поворотным пунктом стал смертельно опасный в те годы туберкулез, уложивший его в постель на полтора года. Выздоровлению способствовало осознание того, что смерть грозит прежде всего тем, кто заранее готов уступить ей или зачарованно идет ей навстречу. «Взгляд в лицо смерти был ценным опытом,– говорил Мэй, – он научил меня смотреть в лицо жизни». Выздоровев, Мэй порвал с религией, найдя в психологии более эффективное средство уменьшения страданий. Однако главным для него было не консультирование, а написание книг. Почти все его труды обращены к широкой аудитории, они принесли ему не только научные, но и литературные премии.

Ролло Мэй стал главным пропагандистом идей европейского экзистенциализма в США, одним из основателей и лидеров гуманистической психологии. Экзистенциальный взгляд позволил ему видеть в человеке не то, что задано генами и средой, а прежде всего то, что он творит из себя сам, совершая те или иные выборы.

• 21 апреля 1909: родился в городке Ада (США).
• 1930–1933: окончив колледж, преподает в Салониках (Греция), посещает семинары психоаналитика Альфреда Адлера в Вене.
• 1933–1938: учится в Унионистской богословской семинарии, которую оканчивает с отличием. Начало многолетней дружбы с Паулем Тиллихом.
• 1939: «Искусство психологического консультирования».
• 1942–1943: лечение в туберкулезном санатории: «Главной причиной, по которой я подхватил туберкулез, было отчаяние и чувство обреченности».
• 1949: защита диссертации «Смысл тревоги» в Колумбийском университете.
• 1958: избран президентом Института психиатрии, психоанализа и психологии в Нью-Йорке.
• 1971: награжден золотой медалью Американской психологической ассоциации за выдающийся вклад в науку и практику клинической психологии.
• 29 октября 1994: скончался в Тибуроне (США).

Ключи к пониманию

Выбор судьбы

Каждому из нас дана возможность управлять собственным развитием – в этом заключается наша свобода. Обладая свободой и самосознанием, мы можем прервать цепь стимулов и реакций и поступить осознанно, поэтому свобода связана с гибкостью, открытостью, готовностью к изменениям. В то же время она соотносится с неизбежными данностями нашей жизни – другими словами, с судьбой. Мэй различает ее уровни: космическая, генетическая, культурная судьба и конкретные обстоятельства. И хотя каждый из этих уровней многое предопределяет, у нас остается свобода сотрудничать с судьбой, принимать ее, бросать ей вызов. Цена свободы – неизбежность зла. Если я свободен выбирать, никто не может гарантировать, что я выберу добро. Все великие святые считали себя великими грешниками, будучи чрезвычайно чувствительны и к добру, и к злу и тем самым к последствиям своих действий. Свобода, расширяя потенциальные возможности для добра, одновременно расширяет возможности и для зла. И только сам человек отвечает за то, что он выберет.

Становление человека

«ОЧЕНЬ МНОГО ЛЮДЕЙ МЕЧТАЮТ, ЧТОБЫ ИМ СКАЗАЛИ, ЧТО СВОБОДА - ЭТО ИЛЛЮЗИЯ И ЧТО НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ ЛОМАТЬ НАД ЭТИМ ГОЛОВЫ».

Главная дилемма нашей жизни – присущая только человеку фундаментальная способность воспринимать себя и как активного субъекта, и как пассивный объект. В пространстве между этими двумя полюсами колеблется наше сознание, выбирая способ нашего существования. Идентичность, чувство «Я» – исходная точка нашей жизни. Все, что мы делаем, направлено на сохранение этого внутреннего центра, даже наши неврозы служат этой цели. Становление личности - это развитие чувства «Я», ощущения себя активным субъектом, влияющим на события. Этот процесс сопряжен с освобождением от разного рода неосознаваемых зависимостей и переходом к свободно выбранным действиям и отношениям.

Ценность тревоги

Тревога – естественное и конструктивное чувство. Оно вызвано непредсказуемостью будущего и связано с ощущением угрозы чему-то значимому: личностным ценностям или самой жизни. Философские идеи Кьеркегора, Хайдеггера и Тиллиха об экзистенциальной тревоге как неустранимом условии нашего существования Мэй перевел на язык психологических концепций. Болезненной является лишь тревога, несоразмерная поводу. Она возникает тогда, когда мы, не желая мириться со своими переживаниями, пытаемся вовсе изгнать тревогу из жизни, что приводит, напротив, к ее усилению. Задача психотерапевта – не устранить тревогу вообще, а помочь принять ее, не допуская ее патологического разрастания.

Об этом

Книги Ролло Мэя

• «Искусство психологического консультирования», Институт общегуманитарных исследований, Астрель Пресс, 2008.
• «Открытие бытия», Институт общегуманитарных исследований, 2004.
• «Смысл тревоги», Класс, 2001.