Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Предпосылки возникновения психологического направления. Гейман Штейнталь — основоположник психологического направления
В середине XIX столетия ни логическое, ни натуралистичес-кое объяснение языковых фактов, каждое в силу своей одно-сторонности, не могло удовлетворить большинство лингвистов Европы и России.
Внимание учёных начинает переключаться с проблемы инвариантности (общности) внутренней структуры человеческого языка на проблему бесконечного многообразия языков мира. Лингвистов гораздо меньше али интересовать универсальные черты"языков, зато больше внимания они стали уделять причинам изменчивости языков и анализу их вариант-ности.

Основоположником стал немецкий учёный Гейман (Хейман) Штейнталь
«Грамматика, логика и психоло-гия, их принципы и взаимоотношения» (1855), «Характеристи-ка важнейших типов строя языка» (1860), «Происхождение языка» (1880), «Введение в психологию и в языкознание» Как и Гумбольдт, Штейнталь решает в своих работах обще-теоретические проблемы языкознания: взаимоотношение язы-ка и духа народа;
ответить на вопросы о происхождении языка, о взаимоотношении языка и мышле-ния,
Штейнталь убеждён, что грамматические и логические категории не тожде-ственны
язык является совер-шенно своеобразным мышлением, и развивается он по извест-ным, присущим только этому мышлению законам. Именно благодаря Штейнталю в языкознании появляется учение об особом «языковом мышлении», о языковом сознании
при исследовании языкового сознания должно опираться на психологию, а не на логику. сформировались под воздействи-ем трудов философа-идеалиста, создателя механистической ас-социативной психологии И. Ф. Гербарта, что психическая жизнь есть механичес-кая борьба представлений, которая управляется тремя психи-ческими законами: ассимиляции (от лат. assimilatio ‘уподобле-ние, сходство’; ‘уподобление, слияние, усвоение’); апперцеп-ции (от лат. ad + perceptio восприятие’; ‘ясное и осознанное восприятие’); ассоциации (от лат. associatio ‘соединение’; ‘связь, образующаяся между двумя или более психическими образова-ниями’).языкознание относится к числу психо-логических наук
Вслед за Гербартом, Штейнталь различает индивидуальную психологию и психологию народов, или этнопсихологию. Так, по Штейнталю, общество зиждется на «симпатии», на ней же зиждется и языковое понимание: «То, что всякое пони-мание основывается на симпатии, следует также из того. Штейнталь,. Не сообщение, а самосознание яв-ляется источником языка. «Не труд, не потребность общения, а радость и боль, прекрасные и неразлучные божественные ис-кры, воспламеняют язык», — заключает Штейнталь.
Он писал, что в предметном мышлении мы оперируем не предметами, а их представ-лениями, которые базируются лишь на некоторых признаках предметов. В языковом мышлении мы оперируем представления-ми представлений предметов мышления. Эти вторичные пред-ставления и есть внутренняя форма, устанавливающая связь между первыми представлениями и членораздельными звуками.
И если первые представления субъективны, то вторые субъективны вдвойне.

Внутренняя форма языка, по словам Штейнталя, истори-чески изменчива и пережила в своём развитии три этапа:
й— древнейший, когда нет слов-названий, а есть лишь междометия (звукоподражательные слова);
йсопровождается расцветом внутренней языковой фор-мы, появлением мотивированных слов (типа снегирь, подсолнечник)",
й— исторический, когда звук и значение соединяются без посредника, так как внутренняя форма исчезает из созна-ния. Она лишь точка, в которой соприкасаются звук и значе-ние, точка без протяжённости и содержания — нулевая форма.
Учение о внутренней форме Штейнталя выглядит стройнее, чем у Гумбольдта, ибо оно отражает моменты отсутствия внут-ренней формы, её зарождения и «угасания». В целом же фило-софия языка в его трудах была подчинена индивидуальному пси-хологизму. Если Гумбольдт говорил о первичности народа перед индивидуумом в речевой деятельности, Штейнталь расценивал язык как индивидуальный продукт деятельности духа. Его тео-рии носили умозрительный характер и не согласовывались с ре-альными языковыми фактами.

Лингвистические взгляды Александра Афанасьевича Потебни

Важ-нейшие труды А.А.Потебни — «Мысль и язык» (1862) и «Из записок по русской грамматике» в четырех томах (1874—1888
В цен-тре внимания Потебни оказались семантика и синтаксис (в то время как у его предшественников-компаративистов это были фонетика и морфология).
Творящая индивидуальность и тво-рящий народ — вот две сферы, в которых Потебня изучал фор-мы словесного творчества.
Он отрицает полисемию, различает ближайшее и дальнейшее зна-чения слова, по-новому ставит вопрос о внутренней форме слова.
Язык — «энергейя», деятельность, пишет Потебня, поэто-му о слове надо судить не по словарю, а по действительной жизни его в речи.
оно имеет не более одного зна-чения, так как в речи слово соответствует одному акту мысли.
Говоря о многозначности, мы представляем слово независимо от его значенйя, говорит Потебня, т.е. под словом понимается лишь звук, причём единство звука и значения следует тогда понимать не более как единство дупла и птиц, которые в нём гнездятся. Реальна не многозначность, а «однозвучность различ-ных слов
Ближайшее значение, полагал он, народно, так как оно, во-первых, фор-мально (в том смысле, что оно включает лишь самое общее, то, что вместе с представлением позволяет говорящему и слу-шающему понимать друг друга), во-вторых, общеизвестно. Даль-нейшее значение лично, так как оно,
Потебня конкретизировал учение Гумбольдта о внутренней форме слова. Вместе с тем он отвергает учение Штейнталя о трёх периодах в развитии языка, так как образование слов не может прекратиться, а в этом процессе важнейшую роль играет внутренняя форма.
Внутренняя форма относится к значению, как знак к обо-значаемому. Когда мы говорим, что А значит или означает Б, например, когда, видя издали дым, заключаем: значит, там горит огонь, — то мы познаём Б посредством А.
Значение — это сложная совокупность познанных челове-ком признаков; внутренняя же форма — лишь один из всех признаков: «Знак в слове есть необходимая (для быстроты мысли и для расширения сознания) замена соответствующего образа либо понятия; он есть представитель того или другого в теку-щих делах мысли, а потому называется представлением». Но лингвистический термин представление Потебня не отождеств-ляет с психологическим.
Внутренняя форма всегда связана со значением предшеству-ющего слова (ср.бел — белок). Но внутренняя форма может и забываться"Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль. Этим только можно объяснить, почему в одном и том же языке быть может много слов для обозначения одного и того же предмета и, наоборот, одно слово совершенно согласно с требованиями языка может обозначать предметы разнородные" [Потебня 1862, с.114]. Иначе говоря, внутренняя форма - представление мысли.

Внутренняя форма не только дает "объективное" значение слова, но еще и используется для описания исторических семантических переходов: "В ряду слов того же корня, последовательно вытекающих одно из другого, всякое предшествующее быть может названо внутреннею формою последующего. Например, слово язвить, принимаемое в переносном смысле, значит собственно наносить язвы, раны..." [Потебня 1862, с.11
Слово — это единство знака (т.е. внутренней формы), зна-чения (т.е. содержания) и звуковой оболочки (т.е. внешней формы).
В соответствии с этими значениями все слова в языке де-лятся на две группы: 1) слова вещественные и лексические (су-ществительные, глаголы); 2) слова формальные и граммати-ческие (предлоги и союзы).
игнорирует социальный характер языка во-обще и слова в частности.

УЧЕНИЕ О ГРАММАТИЧЕСКОЙ ФОРМЕ СЛОВА
Он начал с отказа понимать грамматические формы как звуковое выражение грамматического значения, т.е. высту-пил против отождествления формы с аффиксами — выразителя-ми определенных грамматических значений. Потебня ставит знак равенства между грамматической формой и грамматическим зна-чением. Не признавая лексической многозначности, Потебня столь же решительно отказался от грамматической многозначности.
На-пример, он считал, что всякое новое употребление творитель-ного падежа есть новый падеж
Кроме того, он настаивал на том, что языки развиваются, а не стареют.
СИНТАКСИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ
Он полагал, что одного изолированного слова в действительности не бывает, а вырванное из речи слово мертво, не функционирует, не обна-руживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет. «Грамматических категорий несравнен-но больше логических» (Там же, с. 167—168).
он называет два существенных признака ин-доевропейского предложения: 1) наличие частей речи вообще,
наличие спрягаемого глагола. В настоящее время эта точка зрения невозможно признана истинной (ср. нечленимые, номинатив-ные, генитивные, междометные и другие предложения).
Члены предложе-ния развивались параллельно с частями речи.
Они взаимно влияли друг на друга: чёткая дифференциация одних вела к совершен-ствованию других.
Потебня разрабатывает теорию роста глагольности в индо-европейских предложениях: «В русском языке, как и в других сродных, по направлению к нашему времени увеличивается противоположность имени и глагола.
Предложение, по мнению Потебни, — основная языковая ячейка, в которой происходят семантические сдвиги и в кото-рой формируются все смысловые категории языка.
Будучи сторонником психологического направления, Потебня неизменно подчёркивал историзм как самую существенную черту языкознания и литературоведения:
Вопросы для самоконтроля
Каковы были предпосылки возникновения психологического направления в сравнительно-историческом языкознании сере-дины XIX столетия? Кого можно считать основоположником психологического направления?
На чьи труды опирался Г. Штейнталь, закладывая основы пси-хологического учения о языке? В чём состоит суть его пси-хологического взгляда на язык? Какими разделами языкознания он занимался?
Как Г. Штейнталь развил идеи В. Гумбольдта о взаимоотно-шении языка и мышления? о развитии духа народа и совер-шенстве языков? о взаимоотношении индивида и народа? о внутренней форме?
Сумел ли Штейнталь создать новую науку этнопсихологию? Если нет, то почему?
Какое влияние оказал Г. Штейнталь на развитие компаративи-стики в XIX столетии?
Какое место в российской науке XIX в. занимает А. А. По-тебня? Как формировались его лингвистические взгляды? В каких трудах они с наибольшей полнотой отразились?
В чём состоит новизна учения А. А. Потебни о слове? Что он понимал под ближайшим и под дальнейшим значением слова? Под лексическим и грамматическим значением? Дайте крити-ческую оценку этому учению.
Как трансформировалось учение о внутренней форме в тру-дах А. А. Потебни? В чём своеобразие его понимания грам-матической формы вообще? Как соотносятся в его трудах грам-матическая форма и грамматическое значение?
Изложите суть синтаксического учения Потебни.
Что нового внёс Потебня в учение об индоевропейском предложении? Дайте оценку синтаксической концепции Потебни с точки зрения современного состояния синтаксической науки.
Какие теоретические установки Потебни взяты на вооружение современной наукой?

Психологическое направление в языкознании – совокупность течений, школ и отдельных концепций, рассматривающих язык как феномен психологического состояния и деятельности человека или народа. Это направление возникло как проявление отрицательного отношения некоторых учёных к натуралистическому и логическому направлению. Связь мыслительной деятельности с психологией речи свойственна для большинства школ лингвистического психологизма, их объединяют следующие характерные черты:

а) Язык определяется как деятельность индивида и отражение народной психологии (язык – самосознание, мировоззрение и логика духа народа).

б) Язык и личность, язык и народность – связаны психологически.

в) Язык – явление культурно-историческое.

г) Речевая деятельность имеет социальные свойства, это психофизический акт и способность говорящего, основанная на его физиологии.

д) Язык – орудие познания и исследования. Языковой акт (социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения) – есть по существу исходная точка исследования.

Основателем психологического направления является Хайман Штейнталь ("Произведения В. Гумбольдта по философии языка" (1848), "Классификация языков как развитие языковой идеи"(1850), "Происхождение языка"(1851), "Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения"(1855), "Характеристика важнейших типов строя языка"(1860), "Введение в психологию и языкознание" (2-е изд. 1881), "История языкознания у греков и римлян" (2-е изд. 1890-1891)). В 1860 г. Штейнталем совместно с М. Лацарусом был основан журнал по этнической психологии и языкознанию.

Психологизм стал господствующим методологическим принципом языкознания 2-й половины XIX в. и первых десятилетий XX в. Идеи Х.Штейнталя оказали влияние на А.А.Потебню, И.А.Бодуэна де Куртенэ, на младограмматиков, на Вильгельма Вундта (1832-1920), Антона Марти (1847-1914), Карла Людвига Бюлера (1879-1963), Гюстава Гийома (1883-1934) и других.

Основными школами лингвистического психологизма являются в дальнейшем этнолингвистика, психологическая социология языка, семантический психологизм, психологический структурализм, психология речи, психолингвистика.

Вопрос №7

Лингвистическая концепция В. Гумбольдта

Гумбольдт: "... язык и постигаемые через него цели человека вообще, род человеческий в его поступательном развитии и отдельные народы являются теми четырьмя объектами, которые в их взаимной связи и должны изучаться в сравнительном языковедении"

Немецкий учёный В. Гумбольдт заложил работами основы общего и теоретического языкознания, философии языка и нов.направления совр. языкознания. Трактаты «О сравнит. изучении языков…», «О происхождении грамм. форм…» представили обобщение исследований по санскриту. В письме "О природе…" выраж. взгляды на происх–е, развитие и сущность яз. Работа "О букв. Письме…" посвящ. соотношению яз.и письменности. Лингвистич. взгляды Г. тесно связ. с его историко-философской концепцией и отражают некот. положения классич. нем. философии (метафизика, категориальная таблица, метод гносеологического анализа Иммануила Канта (1724-1804), идеи Иоганна Фихте (1762-1814), диалектика Фридриха Гегеля (1770-1831). Швингер считал, что взгляды Г. связ. с неоплатонизмом, явл. осмыслением учения Плотина о душе и представления о внутр. Форме. Г. в св. сочинениях утверждает, что сущ. неразрывная связь и тождественность яз. и "нар. духа", она "недоступна для нашего разумения" и "остаётся для нас необъяснимой тайной". Развивая идеи Гердера (1744-1803), Г. исследует проблемы происхождения и генеалогии яз., сравнит–го изучения языков, их классификации, роли языка в развитии духа.

В раб. "О сравнительном изучении языков…» была выведена осн. задача языкознания как изучение кажд. Извест. Яз. в его внутр. связях и отношениях частей к цел. организму. Под организмом Г. понимает язык как целостность, как систему. Он создал также знаковую теориюязыка, отмечает, что яз. есть одновр. и отражение, и знак (звук и понятие, слово и понимание).

Г–ая концепция взаимоотношений формы и субстанции проявляется при анализе звуковой формы, в част. при опред–и понятия артикулированного звука. Звуковая форма, благодаря общности звука и мысли, связ. с обозначением предметов. "в нечленораздельном звуке проявляет себя чувствующая сущность, а в членораздельном звуке проявляет себя мыслящая сущность". В отлич. от жив–х, у чел. наблюдается чёткая определённость реч. звука, кот. необходима разуму для восприятия предметов.

Т.О., язык занимает промежут. положение м/у чел. и воздействующей на него природой. Язык, хотя и связан с духовным бытием человека, вместе с тем имеет и самостоятельную жизнь, причём он как бы господствует над человеком.

Вопрос №10

Школа младограмматиков

1870 гг. - возникновение младограмматического направления (Карл Бругман).

Младограмматики обратились к изучению говорящего человека и обратили языкознание на позитивистский путь исследований языка, основанных на непосредственных наблюдениях и на индуктивном методе, при этом используя историч. принцип лингвистич. анализа. По Паулю, задача учения о принципах культурно-исторической науки (языкознания) в том, "чтобы показать, как протекает процесс взаимодействия индивидов, как отдельное лицо, выступая в роли получателя и дающего, определяемого и определяющего, соотносится с общностью, как младшее поколение овладевает наследием старшего". Так ставится проблема взаимоотношения индивида и общества. Это взаимоотношение не отделено от культуры. Но важнейший признак культуры, по Паулю, – психическое начало. Психология – основа языкознания. Принцип историзма предполагает психологическое понимание сущности языка. Общий дух и его элементы не существуют. Доказанной реальностью выступает индивидуальный язык. Пауль различает две сферы психики индивида: cферу сознания и сферу бессознательного. Он привлёк внимание учёных к той области познания, которая в настоящее время стремится ответить на вопрос, где и как хранится полученная человеком информация. Для объяснения коммуникативной функции языка вводится понятие узуса (нечто общее для индивидуальных "языковых организмов", некая надындивидуальная языковая абстракция, делающая общение возможным). Концепция развития языка сводится к выявлению взаимоотношений языкового узуса и речевой деятельности отдельного лица.

Учение о звуковых законах и аналогии как важнейших факторах развития языка. Изменение методологии языкознания – изучение речи говорящего человека, а не письменных памятников прошлого; младограмматизма, язык существует в индивидууме, в котором есть постоянная (обусловленная психической и физической деятельностью) причина. Звуковое изменение в языке совершается по законам, не знающим исключений. Источник всех изменений находится в сфере бессознательного.

Славист А. Лескин, отмечая существование системы в звуковых изменениях, в книге "Склонение в славяно-балтийских и германских языках" (1876) писал, что "допускать произвольные, случайные, не согласуемые между собой отклонения – значит, признать, что объект исследования, язык, недоступен для науки". Дельбрюк заложил основу совр. определения фонетического закона – как звукового изменения, происходящего в данном языке, в данных условиях, на данной территории, в данное время. Грамматическая аналогия противопоставляется различиям, привносимым фонетическими законами. Образование по аналогии является решением пропорционального уравнения. На самом деле, хотя учение о грамматической аналогии имеет важное значение, следует учитывать многообразные пути преобразования отдельных элементов грамматической системы языка, различные типы аналитического выравнивания форм, связь со смысловой стороной слов.

Итогом исследований младограмматиков в области сравнительно-исторического языкознания стали "Основы сравнительной грамматики индоевропейских языков" (использованы данные почти 70 индоевропейских языков и диалектов), где даётся описание звуковой системы индоевропейского праязыка, его морфологии и общих свойств.

При исследовании проблемы изменения значений слов Г. Паулем (в "Принципах истории языка") было выведено, что при разграничении окказионального и узуального значения слов, возможно понять процесс изменения их значений. Узуальное значение слова внеконтекстно, а окказиональное – определено в индивидуальном речевом акте. Исходя из этого причина изменений значений слов находится в неустойчивости индивидуальной психики, вызывающей смещение границ между узуальным и окказиональным значениями слова. Отсюда выводится классификация изменений значений слов, построенная на логико-психологических основаниях.

Исследования младограмматистов во многом повлияли на дальнейший ход лингвистической науки. Постоянное научное любопытство к живому произношению, к изучению физиологии и акустики звуков речи отличало это направление, младограмматизм выделил фонетику как самостоятельный раздел языкознания. Фонетическое осмысление младограмматиками орфографии памятников древнейшей письменности выявляет действительное звуковое значение букв.

Младограмматики внесли много ценного в грамматику, выделив наряду с флексией ряд других морфологических явлений, которые определили историю развития строя индоевропейских языков. Младограмматизм уточнил также понятие корня, показав, что его структура исторически менялась, установил строгие фонетические соответствия между индоевропейскими языками, младограмматики подняли этимологию и сравнительно-историческую грамматику индоевропейских языков до уровня точной науки.

ПСИХОЛОГИЗМ В ЯЗЫКОЗНАНИИ, совокупность познавательных установок, идей и методов лингвистического исследования, предполагающих необходимость или, как минимум, важность и целесообразность обращения к человеческой психике (и, соответственно, к результатам изучающей ее дисциплины – психологии) для описания языка и объяснения его функционирования.

Говорить о каком-либо особом психологическом направлении в истории лингвистики вряд ли возможно, однако психологизм был свойствен многим лингвистическим школам, часто значительно различавшимся в других отношениях. Можно считать, что развитие науки о языке во второй половине 19 – начале 20 вв. шло под знаком психологизма, который разделялся большинством ученых. Утверждение в первой четверти 20 в. в качестве господствующей научной парадигмы структурализма привело к достаточно радикальному отказу от психологизма, однако в настоящее время психологизм вновь получил широкое распространение, находя отражение как в особой дисциплине – психолингвистике, так и в ряде современных семантических и типологических концепций, хотя, разумеется, современные представления об отношении лингвистики и психологии по сравнению с 19 в. существенно изменились и стали более утонченными.

Неосознанный психологизм был присущ науке о языке с самого ее возникновения (см. НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ), поскольку она всегда в той или иной мере основывалась на интуиции носителей языка, тесно связанной с психолингвистическим механизмом человека. Однако собственно психологические концепции в языкознании складываются лишь в середине 19 в., приходя на смену, с одной стороны, теоретическим построениям, основанным на представлениях о «духе языка» и «духе народа», которые не могли быть строго определены и описаны, а с другой стороны – довольно примитивной форме естественнонаучного подхода, прямо уподоблявшей язык живому организму. Становление психологизма было связано с интенсивным развитием во второй половине 19 в. психологии, превратившейся в это время из чисто умозрительной науки в экспериментальную; некоторые видные психологи того времени, в частности В.Вундт, живо интересовались вопросами языка.

Одним из первых теоретиков психологизма в языкознании был Х.Штейнталь. Во многом основывавшийся на идеях В. фон Гумбольдта, он, однако, вместо «человеческой духовной силы» выдвигал на первый план коллективную психологию, понимая язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков», а языкознание – как «психологию народов». Штейнталь, как и другие представители психологии того времени, спорил с уже архаичными для середины 19 в. идеями логицистов, восходившими к Грамматике Пор-Рояля , подчеркивая, что категории логики являются общими для всех людей, тогда как психология способна вскрывать особенности коллективного «духа народа», определяющего специфику языка. Штейнталь утверждал, что язык есть мышление, но в отличие от предметного мышления, основанного на представлениях, языковое мышление опирается на так называемую «внутреннюю форму языка» (понятие, введенное В. фон Гумбольдтом), определенным образом организующую человеческие представления и специфичную для каждого народа и языка. Анализ языка при этом рассматривался как способ получения данных о психологии того или иного народа и об особенностях его культуры. Эти идеи Штейнталь связывал с господствовавшими на протяжении большей части 19 в. (и не только в лингвистике) идеями стадиальности: на ранних этапах развития языков их внутренняя форма совершенствовалась и усложнялась, достигнув наибольшего богатства в санскрите и древнегреческом, а в современных языках происходит ее регресс, отражаемый и в упрощении внешней, морфологической формы.

Взгляды Штейнталя получили развитие в современной ему русской науке – у А.А.Потебни, И.П.Минаева и др. Минаев выдвигал гипотезы о неслучайных связях между строем языка и культурой соответствующего народа, например, между структурой семитского корня и монотеизмом семитских религий (со множеством оговорок подобного рода идеи развиваются с конца 1970-х годов А.Вежбицкой). Более развернутую концепцию языка, основанную на установках психологизма, предложил А.А.Потебня (см. также ХАРЬКОВСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА; ГУМБОЛЬДТИАНСТВО), также споривший с концепциями логицистов. В его работах много места отводилось вопросу об ассоциативных связях между звучанием и значением слова и др. Сохранял он и понимание языка как «психологии народа». Однако у Потебни уже заметен отказ от стадиальных схем, а также приспособление многих понятий гумбольдтовской традиции к анализу конкретного языкового материала. Например, глобальное понятие внутренней формы языка превратилось в более узкое и конкретное понятие внутренней формы слова, т.е. его ближайшего этимологического значения. Идеи Потебни были весьма влиятельными в отечественной науке.

Новый этап развития психологизма в языкознании связан с господствовавшим в лингвистике с 1880-х по 1910-е годы младограмматизмом. Наиболее четкое отражение он нашел в книге Г.Пауля Принципы истории языка (1880). Младограмматики полностью отказались от стадиальных идей и от «духа народа» в любом его понимании, перейдя в объяснении языковых фактов от коллективной к индивидуальной психологии; это отражало и эволюцию психологии того времени, обратившейся к экспериментальному исследованию индивидуальной психики. По мнению Пауля, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (формула, терминологически зафиксированная в понятии идиолекта – индивидуальной разновидности языка, «диалекта индивида», а немецкий, латинский и др. языки – лишь абстракции лингвистической науки. Каждая языковая единица, каждое наблюдаемое языковое явление имеет свой психический коррелят, все в языке связывается между собой через ассоциации. Разными группами представлений образуется психический организм, находящийся у каждого индивида «в состоянии непрестанного изменения». Историческое развитие происходит лишь внутри психических организмов. Изменение языка – это лишь метафора; однако принятый в языковом коллективе узус нивелирует различия психических организмов и закрепляет изменения.

Психологизм был присущ и лингвистам конца 19 – начала 20 вв., спорившим с младограмматиками и искавшим новых путей. Н.В.Крушевский закономерности развития языка связывал с влиянием психических ассоциаций по сходству и по смежности (см . КАЗАНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА) И.А.Бодуэн де Куртенэ в своих ранних работах рассматривал язык всецело как психическое явление (позже также и как социальное); фонему и морфему он понимал как психические сущности, устойчивые представления носителей языка (см . ПЕТЕРБУРГСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА) В Курсе общей лингвистики Ф. де Соссюра еще отчасти сохраняются элементы психологизма: он указывал, что «языковые знаки психичны по своей сущности; ассоциации, скрепленные коллективным согласием и в своей совокупности составляющие язык, суть реальности, локализующиеся в мозгу». Однако его знаковая теория языка и идея о том, что «в языке нет ничего, кроме различий», уже знаменовали отход от психологизма; характерна произведенная им внутри Курса замена явно психичного термина «акустический образ» на нейтральный термин «означающее».

Последующий переход к структурной лингвистике был связан с решительным отходом от психологизма, провозглашением автономии лингвистики от других наук о человеке, включая психологию, и выработкой собственно лингвистической методики, не опиравшейся на психические ассоциации и интуицию. Это было связано с общей тенденцией структурной лингвистики к рассмотрению своего объекта извне, по образцу естественных наук. Наиболее четко такой подход выявился в фонологии. Типично, например, высказывание Р.Якобсона: «Мы продолжаем разыскивать эквиваленты фонем в сознании говорящего. Как это ни странно, лингвисты, занимающиеся изучением фонемы, больше всего любят подискутировать на тему о способе ее существования. Они, таким образом, бьются над вопросом, ответ на который, естественно, выходит за рамки лингвистики». Об отказе от психологизма см . СТРУКТУРАЛИЗМ; ПРАЖСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КРУЖОК; МОСКОВСКАЯ ФОНОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА. В то же время на некоторые направления структурализма оказали влияние близкие по духу направления современной им психологии. См . БИХЕВИОРИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ

Лишь немногие лингвисты 1920–1950-х годов не отказывались от психологизма, в их числе Э.Сепир и К.Бюлер (последний был одновременно психологом). Сепир подчеркивал необходимость союза лингвистов с психологами и изучал вопрос о психологической реальности фонем. С психологизмом связана и гипотеза лингвистической относительности Б.Уорфа.

На рубеже 1950–1960-х годов вопрос о связи между лингвистикой и психологией вновь поставил Н.Хомский, заявивший о том, что главная задача науки о языке – это моделирование деятельности носителя языка. В книге Язык и мышление (1968) он прямо определил лингвистику как «особую ветвь психологии познания». Согласно Хомскому, лингвистика может много дать для выяснения процессов, связанных с умственной деятельностью человека. Однако Хомский в большей степени декларировал, нежели разрабатывал подобные идеи, сосредоточившись на построении формальной моделей синтаксиса; более того, реально его деятельность как раз во многом способствовала укреплению автономии лингвистики, а некоторые новейшие формы бытования психологизма в языкознании родились в прямой полемике с его взглядами.

Тем не менее для разных направлений лингвистики второй половины 20 в. характерно возвращение к психологизму и к обращению для объяснения устройства и функционирования языка к сведениям об устройстве человеческой психики. Характерно изменение точки зрения такого лингвиста, как Р.Якобсон, в 1960–1970-е годы обратившегося к проблемам, которые он ранее решительно выводил «за рамки лингвистики». Такое возвращение к психологизму многообразно и не составляет какого-то единства, скорее можно говорить, как и в отношении второй половины 19 – начала 20 вв., о некоторых общих чертах современного этапа развития науки о языке. Предпринимаются попытки непосредственного изучения речевых механизмов мозга, начатые еще в 1940-е годы школой А.Р.Лурия; с другой стороны, в современных исследованиях по семантике, прагматике, изучению языковых картин мира активно учитывается языковая интуиция, строятся некоторые гипотезы о закономерностях человеческой психики и о специфике их отражения в различных языках; такой подход отражается и в современных типологических исследованиях. Разумеется, все это происходит на новом уровне развития науки, и, в частности, вряд ли кто-нибудь из лингвистов в настоящее время готов считать науку о языке своего рода «заложницей» психологии.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ (лингвистический психологизм) в языкознании - совокупность течений, школ и отдельных концепций, рассматривающих язык как феномен психологического состояния и деятельности человека или народа. В разные периоды истории лингвистики представители П. н. по-разному трактовали исходные понятия, предмет и задачи исследования. Существенно изменялась система взглядов на психологич. природу языка. Поэтому можно говорить о ряде психологич. направлений, школ н концепций, объединенных характерными чертами: 1) общей оппозицией логическим (см. Логическое направление) и формальным школам в яз-энании; 2) ориентацией на психологию как методологич. базу; 3) стремлением исследовать язык в его реальном функционировании и употреблении.
П. н. возникло в недрах сравнит.-ист. яз-знания в 50-х гг. 19 в. под влиянием философии языка В. фон Гумбольдта (см. Гумболъдтианство) как реакция на господствовавшие логич. воззрения на сущность языка. Основатель П. н. - X. Штейнталь. В России его крупнейшим представителем был А. А. Потебня (см. Харьковская лингвистическая школа). Уже в первый период своего развития П. и. отмежевалось от предшествовавшей логич. школы: категории грамматики и логики столь же слабо соотнесены друг с другом, как понятия круга и красного; логика общечеловечна и не может вскрыть специфики языка данного народа (Штейнталь); логика - наука гипотетическая, тогда как яз-знание - генетическая, т. е. исследующая «процесс оказывания», к-рым логика не интересуется; «логика настолько формальная наука, что сравнительно с ней формальность языкознания вещественна» (Потебня). Логике как методологич. основе предшествующего яз-знания противопоставлялась психология. Следуя Гумбольдту, Штейнталь видел в языке выражение <духа народа» - нар. психологии, тем самым подчеркивалась социальная природа языка. Однако созданная к тому времени психологич. наука (И. Ф.Гербарт) была индивидуалистической. С целью создать социальную психологию («этнопсихологию») Штейнталь и М. Лацарус основали «Журнал этнической психологии и языкознания» (1860). Однако они руководствовались идеалне-тич. и наивными представлениями об «этнопсихологии» как проявлении «симпатии» между людьми. В нач. 20 в. В. Вундтом была предпринята еще одна попытка создать науку о психологии народа как методологич. основе яз-знания (этнопсихологию), но она как иаука не состоялась. Вместе с тем стремление опереться на социальную психологию способствовало широкому взгляду на язык, пробуждению интереса к фольклору, мифологии, обычаям народа, выраженным в пословицах, поговорках, загадках и др. речевых формах, воплощающих пар. мудрость.
Оставаясь верным осн. постулату Гумбольдта, П. н. рассматривало язык как явление историческое и динамическое, вечно развивающееся, что согласуется с назначением сравнит.-ист. метода. Стремясь перенести психологич. понятия и термины ассоциативной психологии на язык, представители П. н. проявили внимание к речевым актам живого языка, к внутр. стороне языка, к значению слова и предложения. Наблюдения над живой речью, по их мнению, позволяют понять сущность н происхождение языка, ибо в речевых процессах мы обнаруживаем «постоянное повторение первого акта создания языка» (Потебия). Подходя к языку со стороны психологии говорящих, П. н. подчеркивало теснейшую связь языка и мышления. Штейнталь утверждал, что язык есть мышление. Но в отличие от предметного мышления, оперирующего представлениями, языковое мышление опирается на внутр. форму языка, т. е. на представления представлений (Штейнталь) или знак - отношение значения слова к значению предшествующего слова (Потебня).
Придавая понятию «внутр. форма» большое значение, представители П. н. применяли его к истории языка. Штейнталь полагал, что в доист. период языки обладали богатейшей внутр. формой, а в ист. период они ее постепенно утрачивают. Для представителей П. н. внутр. форма есть следствие процессов образования слова. Процессам образования языковых единиц они уделяли большое внимание. Пытаясь психологически объяснить эти процессы, они говорили о таких законах психологии, как ассимиляция, ассоциация, апперцепция и др. Отсюда их интерес к синтаксису, его ведущее положение в ис-следоват. практике. Так, формирование частей речи рассматривалось на основе выделения членов предложения. В отличие от сторонников логической школы, к-рые видели в предложении результат объединения двух (или неск.) понятий, основатели П. н., напротив, усматривали в нем выражение расчленения общего представления на его составные части (Вундт) с последующим их синтезом (Потебня). Следует подчеркнуть, что в П. н. впервые было обращено внимание на важность мысли Гумбольдта о необходимости привлечения связного текста в лингвистич. исследованиях.
По ряду существенных вопросов рус. школа П. н. расходилась с немецкой. Так, Потебня подчеркивал специфич. качества грамматики, ее формальные свойства. Штейнталь и Вундт большее внимание обращали на психологич. сторону, стремясь обнаружить, скорее, язык в психологии, чем психологию в языке. Основатели П. н. преувеличивали роль психологич. фактороа в развитии языка, нередко отождествляли психологич. и грамматич. категории.
Осознание слабых сторон П.н. этого периода привело в 70-е гг. 19 в. к формированию младограмматизма, разделявшего идеи о психологич. природе языка, исследовавшего живые языки, но отвергавшего этнопсихологию как науч. фикцию, считая единств, реальностью, данной лингвисту, индивидуальный язык. Поэтому младограмматики (лейпцигская школа) призывали изучать ие абстрактный язык, а говорящего челове-к а. Единств, методологич. основой яз-зиания признавалась индивидуальная психология, но сущность языка младограмматики не растворяли в психологии, видя его физич. или физиологич. сторону, на к-рую они опирались в своем учении о фоиетич. законах. Идеи психологизма частично разделялись представителями казанской лингвистической школы, но их не удовлетворяла односторонняя ориентация на индивидуальную психологию. Они по-разному стремились подчеркнуть социальную сущность психологии говорящих.
В 1-й пол. 20 в. на смену лингвистич. психологизму приходят социологич. и формальные направления, в первую очередь структурная лингвистика, сосредоточившая внимание на статич. аспектах и синхронном срезе языка. Однако традиции психологич. подхода к языку не были утрачены: под влиянием новых идей как в психологии и философии, так и в яз-знании в разных странах возникают отд. концепции, ориентированные на психологич. принципы анализа языка. Так, в нач. 20 в. А. Марти создал основанную на психологич. началах теорию универсальной грамматики. Возможность создания такой грамматики он видел в том, что все языки выражают одно и то же психологич. содержание и построены на единых основаниях, т. к. все люди, независимо от языка, на к-ром они говорят, обладают общей психофи-зич. организацией. По мнению Марти, осн. задача лингвистики заключается в точном анализе и описании психич. функций и их содержания, получающих выражение в универсальных языковых средствах. Предложенное Марти разграничение автосемантии (самодостаточности компонентов языка) и синсемантии (семантической их недостаточности) с последующей детализацией и привязкой к частям речи и др. единицам не утратило своего значения до сих пор.
В 30-40-х гг. 20 в. появилась эгоцент-рич. концепция поля К, Л. Бюлера. Выступая против «аношенного реквизита» традиционной формальной грамматики, Бюлер предлагает обратиться к нек-рым понятиям совр. ему психологии - понятию поля и ситуации. Он обнаруживает в языке нек-рые <поля» (напр., указательное поле личных местоимений, местоименных наречий и др.), к-рые ставятся говорящим в соответствие коммуникативной ситуации.
В 40-х гг. 20 в. разрабатывалась теория психологии языка (Ф. Кайнц, Э. Рихтер и др.), направленная в основном на описание психологич. условий употребления языковых средств. Психологич. ориентации на язык в значит, степени придерживался Л. В. Щерба, особенно в первый период своей деятельности; его труды и предложенные им экспериментальные методы объективно способствовали эффективности исследования не только системы языка, но и речевой деятельности.
Качественно новым этапом развития П. н. в широком смысле становится возникшая в нач. 50-х гг. 20 в. психолингвистика. Унаследовав наиболее сильные стороны П. н. (рассмотрение языка в неразрывной связи с говорящим человеком, учет социальных факторов в формировании и функционировании языка, подчеркивание динамич. природы языка), психолингвистика выдвинула качественно новые идеи - более широкий предмет исследования, более глубокое понимание социальной природы языка, разработка экспериментальной методики н др.
Развиваясь под воздействием психологии, лингвистич. психологизм оказывал и оказывает влияние на неогумбольдти-анство, этнолингвистику, совр. социолингвистику, социопсихолингвистику, отчасти на совр. порождающую (генеративную) грамматику, где вопросы порождения нередко решаются с учетом психологин (ср., напр., работы У. Чейфа).

Доклад

«Лингвистические направления XIX века: психологическое направление

Новосибирск - 2004

Психологическое направление

Психологическое направление в языкознании

1. Чем вызвано появления данного направления?

Психологическое направление в языкознании возникло как реакция на учения представителей натуралистического и логического направлений. Его истоки мы находим в концепции В. Гумбольдта, который подчеркнул активный и семантической характер речевой деятельности. Связь мыслительной деятельности с психологией речи характерна для всех школ лингвистического психологизма. Однако на протяжении более чем 100-летнего развития возникли различные аспекты психологии речи и учения о деятельности и речевом поведении.

2. Основные положения, идея, теории. Специфика данного направления

Основные школы лингвистического психологизма

Основателем психологического направления считается Гайман Штейнталь (1823-1899). Главными его работами являются: «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Происхождение языка» (1851), «Грамматика, логика и психология» (1855), «Характеристика важнейших типов языкового строя» (1860). Более подробно концепция Штейнталя будет рассмотрена ниже.

Отрицая лингвистический биологизм Шлейхера и логический грамматизм Беккера, Г. Штейнталь развил учение о языке как деятельности индивида и отражении народной психологии. Он считал, что законы движения представлений сводятся к изучению образования и развития языка и мышления индивида (то есть речи-говорения и способности говорить) и происхождения и развития языка в обществе (то есть совокупности языкового материала у отдельных народов), так как «язык является самосознанием, мировоззрением и логикой духа народа». Языкознание должно опираться не только на психологию индивида, изучая его речь, но и на психологию народов, изучая их языки.

Влияние работ Штейнталя можно обнаружить не только у Потебни и Пауля, но и у Бодуэна де Куртенэ и де Соссюра, Сепира и Щербы. Однако лингвистический психологизм развивался неоднородно.

В концепциях Потебни и Пауля психологические основы служили прежде всего для объяснения семантики предложения, грамматической категории и типов лексического значения. Психологически объяснялась и связь языка с личностью и народностью, язык которой трактовался как культурно-исторического явление.

Социальный характер речевой деятельности подчеркнули Бодуэн де Куртенэ и де Соссюр. В этих же концепциях существенным признавалось различие индивидуально-лексического и социально-грамматического, ассоциативных и линейных связей. Психологические школы конца ХIX – первой трети ХХ вв. обсуждали также проблему языка и речи, языковых функций, структурности языка и речевой деятельности.

Функционально-структурный аспект лингвистического психологизма отразился в работах А. Марти («Исследования к обоснованию всеобщей грамматики и философии языка», 1908), А. Гардинера («Теория речи и языка, 1932), К. Бюлера («Теория языка», 1934). Однако психологические идеи используются для обоснования разных школ и направлений лингвистики, причем психологизм в понимании речевой деятельности сочетается с идеями символической логики в понимании структуры языка и приемов лингвистического анализа.

Психологические компоненты обнаруживаются в учениях разных школ структурализма, в теориях этнолингвистики и семиотики. Оживление и обособление собственно психологического направления связано с возникновением психолингвистики. Так, в 1954 году в городе Блумингтоне был созван семинар психологов и лингвистов США; в 1957 году Ч. Осгуд издал книгу «Измерения значения», а в 1961 году С. Сапорта – хрестоматию важнейших психолингвистических работ «Психолингвистика». Американская психолингвистика опирается на дескриптивное и трансформационное описание текста, на бихевиористскую психологию, особенно на «трехуровневую модель поведения» Осгуда, и на теорию информации, то есть математическую теорию связи. Более подробно это описывается в книге Кодухова В.И. Общее языкознание.

Семантико-психологическое рассмотрение речевой деятельности, структуры речевого акта, ситуации речи и контекста стало предметом изучения во многих странах. Так, в России этой проблематикой, по словам Кодухова В.И. занимались Л.В. Щерба и Л.С. Выготский; на время написания данной книги группу психолингвистики возглавлял А.А. Леонтьев («Психолингвстика», 1967; «Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания», 1969, и «Язык, речь, речевая деятельность», 1960). В Англии контекст ситуации, ситуацию речи и речевой контекст изучает школа Фёрса – Холидея. В Японии есть школа «языкового существования»; она ставит целью изучение языка в соединении с деятельностью человека, что предполагает исследование языкового акта и устной речи. Поскольку язык понимается как орудие познания и общения, постольку языковой акт признается исходным пунктом исследования. Языковой акт есть социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения.

В лингвистическом психологизме, возникшем как отрицание натурализма и логизма, в последующем выделяются такие разновидности, которые будут сочетать психологизм с изучением других сторон языка, речевой деятельности и мышления. Психологический подход можно встретить у представителей социолингвистики и структурализма, лингвосемиотики и математического языкознания.

Так, понимание речевой деятельности как психофизического акта и способности говорящего в значительной степени признает физиологическую основу речи. Еще Томсон подчеркивал, что «настоящее» понятие языка состоит в том, что «язык является лишь по временам, когда мы говорим или слушаем, физиологической деятельностью нашего организма совместно с психической; а во всякое время язык существует в нас в виде известной психической и физиологической способности» (Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974 г., с.43). Физиологическую основу речевой деятельности признавали Блумфилд и психолингвисты, которые заменили историзм трансформациями и уровневым характером статически рассматриваемого процесса порождения речи.

Основными школами лингвистического психологизма являются этнолингвистика и психологическая социология языка, семантический психологизм и психологический структурализм, психология речи и психолингвистика. Их отличия в известной степени опираются на различные психологические учения и школы. Более того, представители психологического направления в языкознании нередко известны как психологи.

Ассоциация представлений и речевое поведение

Наибольшее влияние на развитие языкознания оказали ассоциативная психология и бихевиоризм. Подробнее это описывается в книге Кодухова В.И. «Общее языкознание».

Ассоциативная психология – одно и основных направлений психологии XVII – XIX веков. Понятия «ассоциация представлений» и «апперцепция» введены Локком и Лейбницем. На языковедов середины XIX века непосредственное влияние оказал немецкий психолог и педагог Иоганн Фридрих Гербарт («Психология», 1816, рус. Пер. 1895; «Психология как наука, основанная на опыте, метафизике и математике», 1824). Считая, что точность метода состоит в количественных определениях, какие есть в математике и механике, Гербарт строит «механику представлений и понятий», в которой сознание трактуется как процесс «статики и динамики» представлений – первичных атомов сознания (Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. М., 1979, с.64).

Психическая деятельность индивида как мыслительный процесс есть ассоциация представлений. Простейшими ассоциациями являются связи по смежности, возникающие в результате их временного или пространственного совпадения. Более сложными ассоциациями являются ассоциации по сходству и по контрасту. Кроме ассоциативных связей признаются также: ассимиляция – объединение и закрепление тождественных или близких представлений и апперцепция – определяемость нового восприятия и понимания массой представлений, уже имеющихся в сознании.

Учение об ассоциативном механизме мыслительных процессов способствовало разработке в языкознании учения о внутренней форме слова (термин «внутренняя форма слова», как утверждает Алпатов В.Н., автор книги «История лингвистических учений» на 87 странице, принадлежит А.А. Потебне, как и, например, термин «вещественное значение»), о типах переносных значений слов, об актуальном значении (смысле) слова и предложения, об ассоциативных и синтагматических отношениях.

В ХХ веке проблематику ассоциативной психологии унаследовал бихевиоризм (от англ. – поведение). Еще Вильгельм Вундт, экспериментально изучая апперцепцию как основу всей психической деятельности, подчеркнул, что она является волевым действием. Д. Уотсон сначала в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913), а затем и в книге «Бихевиоризм» (1925) пытался истолковать психическую деятельность как систему видимых и невидимых (скрытых) моторных реакций по схеме «стимул - реакция», как процесс образования навыков. Сознание как функция мозга отвергается, а мышление отождествляется с речью, которая рассматривается как речедвигательный акт. Дж. Мид обратил вниманием на социальность поведения, которое складывается в процессе общения.

Бихевиоризм оказал влияние на изучение речевого акта. В то же время бихевиоризм, как и психологическая теория ассоциаций, сближается с математической логикой, которая изучает закон ассоциативности. Он имеет место при исчислении высказываний и изучении сложных высказываний, составленных при помощи конъюнкции, дизъюнкции, импликации и эквивалентности.

Механизм и идеализм ассоциативной психологии и бихевиоризм тогда еще советские языковеды преодолевали, тщательно анализируя фактический материал и социальную природу речевой деятельности, используя современные достижения (на тот момент) физиологии высшей нервной деятельности и социальной психологии. Физиологическая основа ассоциаций, и апперцепций в частности, объясняется учением И.П. Павлова о замыкании и сохранении временных связей и системном характере высшей нервной деятельности. Психология сознания, разрабатываемая в советской науке Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, преодолевает ограниченность ассоциативной и поведенческой психологии, подчеркивая в то же время социальную обусловленность психической деятельности.

Психологизм в языкознании

3. Сильные и слабые стороны данного направления

Наиболее полной психологизм в языкознании рассматривается в книге Звегинцева. Наряду с бурным развитием сравнительно-исторического языкознания, накоплением новых фактических данных и установлением частных законов развития языка, продолжались поиски общетеоретических концепций, на основе которых можно было бы объяснить известные данные и методические установки, применяемые языкознанием. Натуралистическая концепция Шлейхера оказывалась слишком односторонней и вызывала протест. Принципы логической грамматики были отброшены после выступления Гумбольдта. Его понимание языка как непрерывного процесса, как творческой деятельности, как постоянного живого воспроизведения речевых фактов больше всего соответствовало господствовавшему историческому подходу к языку. Однако из богатого, диалектически насыщенного творчества Гумбольдта развиваются лишь отдельные положения. В частности, понятие «языковой деятельности» свелось к рассмотрению языка как одной из функций человеческого организма. А это неизбежно вело к отождествлению сущности языка с понятием психофизиологических процессов, осуществляемых в индивидуальном процессе речи. Основой языкознания могла стать или физиология, или психология. Преобладающей во второй половине ХIХ века стала психологическая трактовка сущности и процессов развития языка.

Наиболее видным сторонником психологического направления в языкознании был последователь Гумбольдта, немецкий языковед-теоретик Герман Штейнталь (1823-1899). В своей книге «Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения» (1855) Штейнталь строго определил границы языкознания и логики и одновременно обосновал тесные связи между языкознанием и психологией. Более подробно последняя проблема разобрана в его «Введении в психологию и языкознание» (изд. 2-е, 1881). В других своих работах Герман Штейнталь способствовал популяризации типологической классификации языков, разработанной Гумбольдтом. Это – «Происхождение языка» (изд. 4-е, 1888), «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Характеристика важнейших типов языкового строя языка» (1860), «Положения В. Гумбольдта по философии языка» (1848).

Штейнталь считает, что «предметом языкознания является язык или язык вообще, то есть выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков». Совокупное содержание внутреннего мира, которое мыслится предшествующим языку и должно быть выражено посредством языка, - второй тезис Германа Штейнталя. Таким образом, в концепции Штейнталя основным и определяющим оказывается взаимодействие индивидуальной речи и индивидуального мышления.

Психологическая концепция языка Г. Штейнталя противопоставляется, с одной стороны, опытам построения логической грамматики, получившим наиболее яркое выражение в книге К. Беккера «Организм языка», 1841, а с другой стороны, биологическому натурализму А. Шлейхера. Г. Штейнталь при этом старался опереться на философию языка В. Гумбольдта, но фактически во многом отошел от нее.

Во многих своих работах Г. Штейнталь выступает не как исследователь конкретных языков или лингвистических явлений и фактов, а как теоретик и систематизатор. В 1860 году он совместно с М. Лацарусом основал журнал «Журнал этнической психологии и языковедения», специально посвященный разработке выдвинутых психологическим направлением проблем.

Через посредство изучения явлений индивидуальной психологии Г. Штейнталь стремится постичь «законы духовной жизни» в разного рода коллективах – в нациях, в политических, социальных и религиозных общинах – и установить связи типов языка с типами мышления и духовной культуры народов (этнопсихология). Выполнение этой задачи стимулирует, по его мнению, то обстоятельство, что внутренняя форма языка (которая и обусловливает национальный тип языка) непосредственно доступна наблюдению только через его внешнюю форму, то есть главным образом через звуковую сторону языка, почему она в первую очередь и должна приниматься во внимание при изучении языка и его характерных особенностей («Мы не имеем права говорить о языковых формах там, где им не соответствует изменение звуковой формы»).

Некоторые положения лингвистической теории Г. Штейнталя были усвоены и развиты младограмматиками.

Учение Гумбольдта о сложных взаимоотношениях между языком, сознанием и действительностью подменяется субъективизмом, индивидуализмом. Для объяснения связи между индивидуальными языком и мышлением Штейнталь использовал ассоциативную психологию Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841), исходившего из учения субъективного идеалиста Фихте. Гербарт сводил всю деятельность человеческого сознания к самодвижению представлений, управляемому законами ассимиляции (то есть объединения и закрепления тождественных или близких представлений), апперцепции (определяемости нового восприятия массой уже имеющихся в сознании представлений) и ассоциации (установления связей различного рода между представлениями). Исходя из этих законов движения представлений, Штейнталь пытался объяснить образование и развитие языка и мышления у индивида; те же законы, по его мнению, вызвали происхождение и развитие языка в человеческом обществе. При подобном психологическом и индивидуалистическом подходе к языку оставлялась без внимания его общественная сущность, фактически язык отрывался от мышления и нельзя было объяснить взаимоотношения индивида и общества. Штейнталь сосредоточивает внимание на индивидуальном акте речи.

Г. Штейнталь не мог игнорировать роль языка в обществе. Поэтому он писал: «Мы совсем не можем мыслить себе человека иначе, кроме как говорящим и вследствие этого членом определенного национального коллектива, и, следовательно, не можем мыслить человечество иначе, кроме как разделенным на народы и племена». По его мнению, первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью своего соплеменника, и возникшая отсюда новая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, а эти в свою очередь – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, комплексы представлений, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, например, доказать теорему Пифагора впервые или же выучить ее по учебнику). Подобная «психология народов» (этнопсихология) оказывается далекой от общественной деятельности людей.

Таким образом, в борьбе двух основных направлений общего языкознания – сторонников теории, что язык есть физическое, естественное явление, и их противников, утверждавших, что язык есть психическое явление, - на время победило последнее. Младограмматическая школа исходила из тезиса Штейнталя: «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то и в нем естественно совершаются, как и в последнем, только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». За Штейнталем следует в своей теоретической книге «Принципы истории языка» (1880) глава младограмматиков Герман Пауль.

В России видным представителем психологического направления в языкознании, оригинальным языковедом-мыслителем был профессор Александр Афанасьевич Потебня, жизнь и деятельность которого связана с Харьковским университетом.

Лингвистическая концепция Александра Афанасьевича Потебни

А.А. Потебня (1835-1891) – крупнейший украинский и русский филолог, оказавший огромное влияние на развитие отечественного языкознания и литературоведения. Его основные работы: «Мысль и язык» (1862), «Из записок по русской грамматике» (1874-1888). Потебня создал Харьковскую лингвистическую школу (его непосредственными учениками были А.В. Ветухов, А.Г. Горнфельд, В.А. Лезин, Б.М. Ляпунов, А.В. Попов, В,И. Харциев), учение которой получило название потебнианства.

А.А. Потебня способствовал развитию лингвистического психологизма и сравнительно-исторического языкознания. Он считал, что Гумбольдт «именно положил основание перенесению вопроса на психологическую почву своими определениями языка как деятельности, работы духа, как органа мысли» (Потебня А.А. Язык и народность. – «Вестник Европы», 1895, кн.9, с. 11). Опираясь на работы Гумбольдта и Штейнталя, А.А. Потебня создал оригинальную концепцию, рассматривающую язык как историческое явление и речемыслительную деятельность.

На первом этапе своей научной деятельности А.А. Потебня испытывает влияние идей В. Гумбольдта и Г. Штейнталя, но очень скоро вырастает в крупного и оригинального языковеда-мыслителя.

Касаясь общетеоретических вопросов, Потебня уделял много внимания положению о языке как деятельности, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка. С этим связывается и его интерес, с одной стороны, к проблеме речи и ее роли в жизни языка (в частности, смыслового его аспекта), а с другой стороны, к проблеме художественного творчества в его отношении к языку. Для Потебни характерно индивидуалистическое решение этих проблем («Одного изолированного слова в действительности и не бывает. В ней есть только речь…Вырванное из связи слово мертво, не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет»).

В отличие от Г. Штейнталя, А.А. Потебня не отрывал язык от мышления, но вместе с тем подчеркивал специфичность логических и языковых категорий. («Язык есть тоже форма мысли, но такая, которая ни в чем, кроме языка, не встречается…»)

Одним из первых А.А. Потебня указал на необходимость изучать явления языка в их взаимосвязях, способствуя тем самым формированию понятия языковой системы.

Общетеоретические положения у Потебни связываются с тщательным анализом большого языкового материала. Этой стороной своей научной деятельности, ярче всего представленной в его знаменитых «Записках по русской грамматике», А.А. Потебня примечателен не в меньшей мере, чем своими теоретическими идеями.

Большую известность приобрели на рубеже ХХ века работы Вильгельма Вундта (1832-1920), который отмечал социальный характер языка, но был ярко выраженным психологистом. Язык как продукт коллективной жизни людей Вундт изучал в одном ряду с мифами, к которым примыкают зачатки религии и искусства, и с обычаями, включающими в себя зачатки и общие формы развития права и культуры. Это синкретическое духовное творчество Вундт изучал на базе психологии, причем он неоднократно заявлял, что факты языка его интересуют с точки зрения их полезности для психолога. В своих основных работах «Психология народов - язык» (1900), «История языка и психология языка» (1901) (полемически направленной против Б. Дельбрюка), «Элементы психологии народов» (1912). Вундт стремился подвергнуть психологической трактовке все проблемы, которыми занимались младограмматики: фонетические и семантические измещения, формы слов, происхождение языка, дифференциация в языке и т.п. Отвергая ассоциативную психологию Гербарта, Вундт создал систему волюнтаристской психологии, которая основой психической жизни человека считает не интеллект, а волю. Вундт резко выступал против индивидуализма младограмматиков, в частности Г. Пауля: «Пауль совершенно не принимает в расчет того факта, что язык, мифы, обычаи создаются именно обществом и при развитии их во всех существенных отношениях общество определяет индивидуум; индивидуум же не определяет общество даже каким-либо косвенным образом» (Кондрашов, м. 65). Однако общая социальная направленность психологической системы Вундта – коллективный психологизм – мало в чем отличается от индивидуальной психологии. И в том, и в другом случаях язык рассматривается не как средство общения людей, а только как орудие выражения мысли. Поэтому характеристика А. Мейе справедлива лишь отчасти: «Девятнадцатый век был веком истории, и успехи, достигнутые лингвистикой при помощи исторической точки зрения, поразительны. Социальные науки формируются теперь, и лингвистика должна занять место, подобающее ей в соответствии с ее природой».

Психологизм в языкознании

Психологическое направление в языкознании не представляет собой замкнутой и ограниченной определенными лингвистическими доктринами школы. Психологическое истолкование явлений языка свойственно не только Г. Штейнталю или А.А. Потебне, младограмматикам, но и представителям казанской и московской лингвистических школ и. Однако если, например, младограмматиков представляется возможным объединить в одну группу на основе общих для них методологических и методических принципов, в состав которых определенным компонентом входит и психологическое истолкование фактов языка, то в отношении ряда языковедов этого сделать нельзя. Они находятся вне школ и, хотя в своих лингвистических работах широко привлекают психический фактор (что является объединяющим началом), настолько различаются друг от друга, что их трудно заключить в тесные рамки определенной школы. К таким языковедам относятся Г. Штейнталь, А.А. Потебня, В. Вундт и некоторые другие.

Развитие гумбольдтовской традиции

Труды В. Фон Гумбольдта породили, как отмечает Алпатов в книге на 82 странице, достаточно влиятельную традицию в языкознании. Прежде всего это относилось к Германии, однако лингвисты, так или иначе ориентировавшиеся на гумбольдтовские идеи, работали и в других странах, в том числе в России. При этом надо иметь в виду, что общее изменение научной ситуации, проявившееся в идеях А. Шлейхера и других компаративистов, сказалось и на развитии гумбольдтовской традиции. Философия языка занимала все меньшее место, но сказывалось влияние биологических наук. Это влияние связывалось не только с дарвинизмом, но и со значительным развитием такой науки, как психология. С середины ХIX века эта наука из чисто умозрительной превратилась в экспериментальную, впервые была разработана методика психологического исследования. Прогресс психологии оказал влияние и на науку о языке.

Все лингвистические традиции, включая европейскую, складывались в связи с понятием нормы, то есть были тесно связаны с оценкой; еще во времена «Грамматики Пор-Рояля» оценивающий подход не был строго отграничен от «познающего». Но в XIX веке уже получило значительное развитие чисто теоретическое языкознание, не связанное с практикой и не допускающее никакой оценочности; прежде всего такой подход, безусловно, проявлялся в историческом и сравнительно-историческом исследовании. Поэтому в целом Штейнталь считает, что языкознание является познающей наукой: для него нет таких проблем, как истинность или ложность высказывания, его красота или безобразие, нравственность или безнравственность его содержания. Даже проблема языковой правильности связана с языкознанием лишь косвенно.

Но, по мнению Штейнталя, есть одно исключение: «Языкознание принимает эстетический, оценивающий характер в дисциплине, которая ялвяется его очень существенной и неотъемлемой частью, а именно в систематизации или классификации языков. При этом оно не удовлетворяется объединением языков по найденным у них общим признакам в классы и семьи, но образует из этих классов школу, систему рангов. Следовательно, оно оценивает здесь значимость языков, достоинство их как продукт ума и в то же время как орудие умственного развития». Здесь он продолжил подход Гумбольдта. Однако ни одна из модификация такого подхода не могла быть доказана.

Наиболее сходен с Штейнталем индолог и теоретик языка Иван Павлович Минаев (1840-1890), профессор Петербургского университета. Он провел несколько лет в экспедициях в Индии, занимался санскритом, первым в нашей стране изучал язык пали и бирманский язык, индийскую лингвистическую традицию, подготовил школу индологов. Разграничивал три способа классификации языков, выделяя генетические, морфологические и психологические классификации. Генетические устраняют «всякую субъективность», но их недостаточно. К морфологическим отнесены классификации Шлегеля, А. Шлейхера, где, по мнению И.П. Минаева, учитывается только языковая форма. Выше всего оцениваются «психологические» классификации Гумбольдта и Штейнталя, в которых учитывается «совершенство, с которым язык выражает мысль». Как и его предшественники, он исходит из эталона классических и/е языков, считая, что чем язык по строю ближе к этим языкам, тем мысль выражается в нем совершеннее. Но Минаев, как и Гумбольдт, вынужден был признать, что с этой точки зрения языки американских индейцев с достаточно сложной морфологией оказываются совершеннее китайского, хотя индейские языки бедны «общими понятиями», а уровень развития китайского языка виден уже из того, что на него перевели санскритские памятники. Тем самым принципы стадиальной типологии оказывались противоречивыми и бездоказательными.

Развитие гумбольдтовской традиции продолжалось и в конце XIX века и в начале ХХ века, когда в целом в мировой науке господствовала позитивистская, прежде всего младограмматическая лингвистика. Основным направлением, стремившимся продолжать традиции Гумбольдта в этот период, была так называемая школа эстетического идеализма в Германии, основатель – Карл Фосслер (1872-1949) и его ученик Лео Шпитцер (1887-1960). Это были специалисты по романскому языкознанию, их конкретные исследования в большинстве посвящены исторической стилистике и изучению языка писателей. Близкие к эстетическому идеализму идеи высказывал также популярный в свое время итальянский философ Бенедетто Кроче (1866-1952).

На первый план Фосслер и его школа выдвигали творческий, эстетический характер языка. Творчество, которое всегда индивидуально. Они отграничивали от языкового развития, имеющего коллективный характер и зависящего от «общей духовной предрасположенности» носителей того или иного языка.