Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

«Господа́ Головлёвы» - роман М. Е. Салтыкова-Щедрина , написанный в 1875-1880 годах. Изначально замысел автора был ограничен созданием отдельных рассказов, входящих в сатирический цикл «Благонамеренные речи» и публиковавшихся на страницах журнала «Отечественные записки »; в первых очерках Иудушка Головлёв выглядел второстепенным персонажем, образ которого начал развиваться по мере работы над семейной хроникой .

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Владелица обширного имения Арина Петровна Головлёва узнала, что московский дом старшего сына Степана продан за долги на аукционе . Это известие возмутило барыню; чтобы решить судьбу непутёвого отпрыска, Арина Петровна решила собрать семейный совет с участием младших сыновей, которым было приказано немедленно прибыть в Головлёво.

  На совете, напоминающем суд, Арина Петровна сообщила, что намерена отдать Степану вологодскую деревеньку. Однако после речей Порфирия Владимировича о том, что деревня будет промотана, барыня отменила собственный вердикт и оставила Степана в головлёвской усадьбе.

  Старшему сыну была выделена холодная контора, в которой он сидел безвылазно. Вся его одежда состояла из отцовских заношенных туфель и его же старого халата; заботы матери сводились к тому, чтобы «постылый не умер с голоду». В один из дней Степан исчез. Беглеца нашли в полубесчувственном состоянии, вернули домой. С этого момента он начал угасать и зимой скончался.

  Прошло десять лет. Некогда властная и самоуверенная Арина Петровна превратилась в приживалку в доме младшего сына. Муж её умер; имение барыня разделила, оставив Порфирию лучшую часть, а Павлу - ту, что похуже. Павел Владимирович, приняв у себя в Дубровине мать вместе с сиротами-племянницами, поставил условие: на его половину не ходить, в хозяйственные дела (которыми заправляла ключница Улита) не вмешиваться. Сам же Павел из-за склонности к выпивке скоро занемог. Узнав, что дни брата сочтены, в Дубровино немедленно выехал Порфирий Владимирович с сыновьями. Во время последнего разговора с Иудушкой умирающий Павел напомнил, что брат пустил мать по миру, назвал его кровопийцей и прогнал.

  После смерти Павла Иудушка стал владельцем дубровинского имения. Не желая оставаться рядом со средним сыном, Арина Петровна вместе с внучками перебралась в их деревню Погорелку. Вскоре Аннинька и Любинька объявили, что не хотят жить в сельской местности, и уехали сначала в Москву, а затем в Харьков , где «поступили на сцену в театр». От одиночества Арина Петровна стала время от времени ездить в Головлёво и навещать Иудушку, который «вдруг перестал быть ненавистным».

  Сам Порфирий Владимирович с годами потускнел, полинял. Его сын Владимир покончил с собой; со вторым сыном, Петром, Иудушка изредка обменивался письмами. Когда же Пётр приехал в Головлёво, чтобы попросить взаймы 3000 рублей (он проиграл казённые деньги), то получил отказ. Для Арины Петровны, оказавшейся свидетельницей разговора отца и сына, это событие стало потрясением - она прокляла Иудушку и через месяц умерла в Погорелке. Следом ушёл из жизни Пётр, не добравшийся после суда до места ссылки.

  Последним убежищем Иудушки стал кабинет, откуда он выходил всё реже и реже. Единственным его собеседником стала Аннинька, приехавшая после самоубийства сестры в Головлёво. В одну из мартовских ночей Порфирий Владимирович покинул дом и отправился на погост, чтобы навестить могилу матери. Окоченевший труп барина нашли неподалёку от деревни, где была похоронена Арина Петровна.

  История создания и публикации

  Рассказ «Семейный суд», ставший впоследствии первой главой романа, был написан Салтыковым-Щедриным в 1875 году . Появление рассказа в октябрьском номере журнала «Отечественные записки» (публикация шла в рамках сатирического цикла «Благонамеренные речи») получило доброжелательные отклики; так, Иван Тургенев отозвался на него письмом, в котором отметил точность нарисованных образов и поинтересовался, отчего бы автору не продолжить развитие темы :

  Рекомендация Тургенева была услышана: в декабрьском номере «Отечественных записок» (1875) печатается следующий рассказ о жизни Головлёвых «По-родственному», а через три месяца там же публикуются «Семейные итоги». К весне 1876-го становится понятно, что хроника жизни Головлёвых приобретает черты самостоятельного произведения. Однако собирать созданные главы в отдельную книгу автор не торопится: он чувствует её «внутреннюю незавершённость» . Лишь в 1880 году, после написания финального эпизода, повествующего о смерти Порфирия Владимировича, Салтыков-Щедрин решил издать роман «Господа Головлёвы» (ранее объявленное название «Эпизоды из жизни одного семейства» было отклонено автором) .

  Готовя рассказы к объединению в книгу, Салтыков-Щедрин отредактировал некоторые из них и произвёл замены в названиях отдельных глав; очерк «Выморочный» был основательно переработан .

  Название рассказа в журнале	Журнальная публикация	Издания 1880, 1883
  Благонамеренные речи. XIII. Семейный суд	Отечественные записки, 1875, № 10	Семейный суд
  Благонамеренные речи. XVII. По-родственному	Отечественные записки, 1875, № 12	По-родственному
  Благонамеренные речи. XVIII. Семейные итоги	Отечественные записки, 1876, №3	Семейные итоги
  Благонамеренные речи. Перед выморочностью	Отечественные записки, 1876, № 5	Племяннушка
  Выморочный	Отечественные записки, 1876, № 8	Выморочный
  Семейные радости	Отечественные записки, 1876, № 12	Недозволенные семейные радости
  Решение (Последний эпизод из головлёвской хроники)	Отечественные записки, 1880, № 5	Расчёт

  Герои и прототипы

  Салтыков-Щедрин вышел на историю Головлёвых после собственных жизненных переживаний. Первая же глава романа, по словам литературоведа Сергея Макашина , оказалась «наиболее насыщена автобиографическими реминисценциями » . Так, вкладываемое в уста Арины Петровны сочетание «постылые дети» связано с воспоминаниями автора о своей семье, в которой существовало деление на «любимчиков» и «постылых» .

  В образе Арины Петровны запечатлены черты матери Салтыкова-Щедрина Ольги Михайловны - женщины властной, не терпящей непослушания. Повествование о том, как головлёвская помещица делала первые шаги на ниве обогащения, во многом повторяет ситуацию из биографии Ольги Михайловны, которая приобрела в 1829 году часть ярославской вотчины .

  В 1872-1874 годах писатель оказался втянутым в тяжбу о наследстве с собственным старшим братом Дмитрием Евграфовичем; в одном из писем Салтыков-Щедрин отозвался о нём как о человеке, способном делать «мелкие пакости». Черты Дмитрия явственно проступают в «портрете» Порфирия Владимировича; автор, не скрывая имени «прототипа», писал в ноябре 1875 года: «Это я его в конце Иудушки изобразил» . Исследователи полагают, что даже лексика Иудушки, его склонность к пустословию - не что иное, как «спародированная речь Дмитрия Евграфовича» .

  Анализ

  Характеры членов семьи

  Арина Петровна живёт как будто для семьи. Однако её заботы о близких - видимость; все устремления фактической главы семейства сосредоточены вокруг «фантастической погони за „благоприобретением“». В конце жизни Арина Петровна сама приходит к пониманию, что «служила призракам» - нет у неё ни семьи, ради которой она «одних казнила, других награждала», ни собственности . При этом она, по утверждению Дмитрия Быкова , выглядит в романе едва ли не единственным здравым человеком :

  Степан Владимирович обречён на гибель уже в момент прибытия в родительский дом: первое, что он увидел, ступив на родную землю, - это погост; в сознании персонажа проступает понимание, что «от Головлёва веет смертью» . Отдельных причин для гибели Степана много: это и предательство Иудушки, и жестокосердие Арины Петровны, и равнодушие брата Павла. Будучи от природы человеком одарённым, Степан имел «характер рабский, повадливый до буффонства , не знающий меры и лишённый всякой предусмотрительности». Отмечая, что старший сын семьи Головлёвых «не оказывал ни малейшего позыва к труду», автор прямо указывает на господский склад жизни как «главный источник гибели Степана» . Рассказывая о жизни Степана в Головлёве, Салтыков-Щедрин показывает «процесс постепенного омертвления жизни». Персонаж ещё живёт, но в тексте романа уже появляются элементы иного мира - так, глаза Степана в какой-то момент становятся «неподвижными», «стеклянными» .

  Порфирий Владимирович с первых страниц романа «аттестован» как «Иудушка», «кровопивушка», «откровенный мальчик», любящий «приласкаться к маменьке и слегка понаушничать». При раскрытии образа этого персонажа Салтыков-Щедрин, по замечанию литературоведа Дмитрия Николаева, использует «зоологические» сравнения и сопоставления. Так, навещая умирающего брата, Иудушка уподобляется пауку, который «пошёл паутину ткать». Павел боится Порфирия, потому что голос его «заползал в душу, словно змей» . Диагноз, поставленный автором Иудушке, литературовед Валерий Прозоров назвал «полным нравственным окостенением» .

  По мере развития действия Салтыков-Щедрин всё реже применяет по отношению к герою слово «Иудушка»; из речи персонажа постепенно исчезают те «приторно-ласкательные обороты», которые использовались Порфирием Владимировичем в первых главах романа. Чем дальше, тем отчётливее проступает тема тотального одиночества, которое в итоге толкает героя на «сознательную смерть» .

  Финал романа расценивается исследователями творчества Салтыкова-Щедрина как некое загадочное действо, «не поддающееся поверхностным расшифровкам» . На последних страницах автор открывает «в смрадной, гаснущей жизни Иудушки такие поступки, что резко очерченный тип стяжателя и пустослова воспринимается по-настоящему трагически» .

  Павел Владимирович характеризуется автором как человек, «лишённый поступков». Он не делал ни зла, ни добра, никого не обижал и никому не помогал, огрызался против матери и одновременно боялся её. В отличие от Иудушки, он не обладал «мастерством плетения словес»; и в устной речи, и в письмах был «краток до резкости и вдобавок ко всему косноязычен» . Его существование - это грёзы наяву, тот «морок , что опустился на всех» представителей семьи Головлёвых .

  Образ поместья

  Исследователи сравнивают образ головлёвской усадьбы с помещичьими владениями в произведениях других писателей. Образ тургеневской усадьбы, как правило, «овеян поэзией природы и искусства». В описании гончаровских усадеб превалирует «патриархальная мудрость». Усадьбы в изображении Льва Толстого - это в основном «здоровая сельская жизнь» .

  Головлёвская усадьба иная - она «несёт запах тлена, разорения жизни» . Когда Степан Владимирович (первая глава) направляется в село, он, несмотря на голод и безденежье, бодр; в нём чувствуется желание жить. Едва дорога выходит к родному селу - Стёпка-балбес сникает; Головлёво воспринимается им как конец пути: «дальше идти уже некуда», «теперь всё кончено» .

  Критика

  Первые отзывы современников Салтыков-Щедрин начал получать задолго до окончания романа. Поэт Алексей Жемчужников осенью 1876 года в письме автору сообщал, что его Иудушка - «это лучшее из созданий», и отмечал соединение в образе Порфирия Владимировича «почти смехотворного комизма с глубоким трагизмом». Писатель Иван Гончаров, пытаясь в декабре 1876-го предсказать дальнейшее развитие образа Иудушки, предположил, что персонаж «потеряет всё нажитое, перейдёт в курную избу и умрёт на навозной куче» .

  Выход романа отдельной книгой вызвал поток рецензий, авторы которых отмечали достойную работу писателя: «Вся читающая Россия с глубоким интересом прочла это выходящее из ряду вон по своим достоинствам сочинение Щедрина» . Газеты и журналы 1880-х годов, анализируя роман, давали характеристики персонажам. Так, автор «Современных известий » назвал Арину Петровну и Иудушку «замечательными типами», которые Салтыков-Щедрин разработал «до малейших деталей» . В аналитических разборах звучали мысли о том, что Порфирий Владимирович должен был «прийти к тяжёлому сознанию, покаравшему его» .

  В нашей литературе, в среде вполне русских культурных типов, каковы Чичиков, Ноздрёв, Собакевич, Коробочка, Простаков, Плюшкин и пр., недоставало только этого самого Иудушки, и г. Щедрин вполне удачно восполнил этот важный пробел .

  Часть откликов была посвящена финалу романа. Писатель Константин Арсеньев , отметив, что в заключительных главах автор сумел отыскать в Иудушке «человеческую черту», пришёл к выводу, что «немного найдётся страниц более мрачных, чем конец головлёвской эпопеи» .

  Адаптации

  Первую попытку инсценировать роман сделал драматург Николай Куликов сразу после выхода отдельной книги. Спектакль «Господа Головлёвы», показанный в Москве поздней осенью 1880 года, вызвал немало откликов. Писатель Пётр Боборыкин в рецензии не только признал, что хроника семьи Головлёвых - это самое глубокое и беспощадное произведение Салтыкова-Щедрина, но и с сожалением констатировал, что при переносе действа на театральные подмостки из романа были исключены «поразительные финальные сцены» .

  Роман был неоднократно экранизирован. В 1933 году режиссёр Александр Ивановский снял на «Ленфильме » картину «Иудушка Головлёв» (в роли Порфирия Владимировича - Владимир Гардин); в 2010-м киноверсию создала режиссёр Александра Ерофеева.

  Примечания

  1. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 т. Письма. - М., Л.: Наука, 1961-1967. - Т. XI. - С. 149.
  2. Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. - М. : Просвещение, 1988. - С. 107. - 176 с. - ISBN 5-09-000536-2 .
  3. Николаев Д. П. М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество: Очерк. - М. : Детская литература, 1985. - С. 149-150. - 222 с.
  4. Покусаев Е. И. Шедевр социальной сатиры // Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы» . - М. , 1970.
  5. Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений в 20 т.. - М. : Художественная литература, 1972. - Т. 13.
  6. М. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников / В. Григоренко, Сергей Макашин, Семен Машинский. - М. : Художественная литература, 1975. - Т. 2. - С. 264. - 408 с. - (Серия литературных мемуаров).
  7. Макашин С. Салтыков-Щедрин. Биография. - М. : Художественная литература, 1949. - Т. I. - С. 31. - 509 с.
  8. Прозоров В. В. М. Е. Салтыков-Щедрин. - М. : Просвещение, 1988. - С. 109-112. - 176 с. -

  « Семейный суд »

  Богатая барыня Арина Петровна Головлева получает известие, что ее сын Степан, прозванный в семье Степкой-балбесом, продал дом в Москве за 8 тысяч рублей. Этот дом, «родительское благословение», Арина Петровна в свое время приобрела за 12 тысяч и «выкинула сыну кусок», надеясь избавиться от его дальнейших притязаний на наследство и обеспечение.

  «Арина Петровна - женщина лет шестидесяти, но еще бодрая и привыкшая жить на всей своей воле. Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским имением, живет уединенно, расчетливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброхотствует, а от детей требует, чтобы они были в таком у нее послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет?..

  Муж у нее - человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит о себе, что она - ни вдова, ни мужняя жена); лети частью служат в Петербурге, частью - пошли в отца и в качестве «постылых» не допускаются ни до каких семейных дел».

  Степка-балбес учился в университете, пытался устроиться на службу, по настоянию матери определился в надворный суд, но через три года уже там не работал. Получает от матери «кусок», прогорает, дом продают, Степан поступает в ополчение, проигрывает последние сто рублей, пробавляется тем, что одалживает деньги и подкармливается у зажиточных крестьян Арины Петровны.

  Дочь Арины Петровны и Владимира Михайловича Голов левых, Анна, убежала из дома и обвенчалась с офицером. Не оправдавшей надежды дочери Арина Петровна также «выбрасывает кусок» - маленькую деревушку Погорелку. Вскоре муж Анны «исчезает», сама Анна умирает, оставив дочерей-близнецов (Анниньку и Любиньку), которых Арина Петровна поневоле вынуждена приютить у себя.

  Средний сын Порфирий, служивший в Петербурге, был женат, овдовел, известен в семействе под тремя именами: Иудушка, «кровопивец», «откровенный мальчик», зарекомендовал себя как подхалим, подлый и лицемерный человек. Он любил еще с детства доносить на домочадцев, заискивал перед матерью в расчете на личную выгоду, причем в своем безусловном послушании был настолько неискренен, что это настораживало даже Арину Петровну.

  Младший сын Головлевых Павел - «полнейшее олицетворение человека, лишенного каких бы то ни было поступков», апатичный, угрюмый человек.

  Арина Петровна узнает, что прогоревший Степка-балбес приедет жить к ней. Не желая ничего ему давать, но в то же время опасаясь осуждения соседей, Арина Петровна вызывает двух младших сыновей из Петербурга, чтобы решить, как поступить со старшим (переложить всю ответственность за «осуждение» Степана на Иудушку и Павла). Арина Петровна в который раз рассказывает сыновьям, как она собирала и копила головлевские богатства, сколько «натерпелась», выгадывая в мелочах, во всем себе отказывая: «даром и прыщ на носу не вскочит». Павел отказывается судить брата, а Иудушка в присущей ему подхалимской манере отговаривает мать отдавать Степану небольшую деревушку и убеждает ее оставить Степана жить в Головлеве. «Арина Петровна не отвечала. Она смотрела на него (Иудушку) и думала: неужто он в самом Деле такой кровопивец, что брата родного на улицу выгонит?»

  После «семейного совета» Иудушка и Павел возвращаются в Петербург.

  В Головлеве Степана держат в черном теле, он живет не в доме, а в конторе, питается объедками со стола Арины Петровны, постепенно спивается, заболевает, однажды исчезает из Головлева. Арина Петровна шлет вслед сыну погоню, Степана возвращают. С этого дня он перестает разговаривать: «Казалось, он весь погрузился в безрассветную мглу, в которой нет места не только для действительности, но и для фантазии. Мозг его вырабатывал нечто, но это нечто не имело отношения ни к прошедшему, ни к настоящему, ни к будущему». Через несколько дней Степан умирает. Арина Петровна пишет Иудушке лицемерное письмо о своей скорби и отслуженных дорогих молебнах.

  «По-родственному»

  После смерти Владимира Михайловича Головлева Арина Петровна делит имущество между Иудушкой и Павлом, причем первому достается лучшая часть - имение Головлево. По просьбе Иудушки она еще какое-то время ведет все дела в Головлеве, прикупая на свои деньги земли к имению. Своих средств у нее остается совсем мало, и в этот момент Иудушка присылает ей «целый тюк форм счетоводства», где учитывается каждая копейка, каждая ягодка с куста крыжовника. Даже Арину Петровну поражает скупость Иудушки, и она понимает, что ее дальнейшая жизнь в доме сына становится невозможной. Арина Петровна переезжает жить к Павлу в имение Дубровино. У него в доме распоряжается ключница Улита, все разворовывается, а Улита доносит на Павла Иудушке. Павел живет изолированно, «на антресолях», с матерью почти не общается, начинает много пить, заболевает. Арина Петровна заводит речь о наследстве. Павел отвечает: «Только не кровопивцу. Собакам выброшу, а не ему!» В присутствии Арины Петровны Павел не составляет завещания. Мать в отчаянии, потому что знает, что после смерти Павла все его имущество перейдет к Иудушке. Когда Иудушка приезжает «повидать брата» перед кончиной, внуки Арины Петровны Петя и Володя (сыновья Иудушки) рассказывают бабушке об отце, его скупости, выматывающих душу поучениях, фарисействе, склонности подслушивать. От внуков Арина Петровна узнает, что Иудушка сильно боится ее материнского проклятия. Павел умирает, все имущество переходит к Иудушке. После поминок Арина Петровна вместе с Аннинькой и Любинькой уезжает жить в Погорелку, деревню «сироток». Иудушка отмечает, что мать и племянницы уезжают в тарантасе, принадлежавшем Павлу, а теперь - ему, и просит при случае его вернуть.

  «Семейные итоги»

  Через несколько лет состарившаяся Арина Петровна впервые в жизни чувствует себя всем опостылевшим «лишним ртом». Анцинька и Любинька уезжают из Погорелки, измученные смертельной скукой. Дом окунается в «безнадежную тишину». Арина Петровна сильно экономит, распускает почти всю прислугу (после отмены крепостного права), мысли ее все чаще обращаются к Головлеву, и, уже готовая к участи приживалки, она все чаще начинает ездить в гости к Иудушке. «Наскучив продолжительным вдовством», Иудушка берет в экономки девку Евпраксеюшку. Характер Иудушки со временем становится еще невыносимее: «он значительно постарел, вылинял и потускнел, но шильничает, лжет и пустословит еще пуще прежнего, потому что теперь у него почти постоянно под руками добрый друг маменька, которая ради сладкого старушечьего куска сделалась обязательной слушательницей его пустословия... Ежели он и был лицемер, то лицемер чисто русского пошиба, то есть просто человек, лишенный всякого нравственного мерила и не знающий иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях. Он был невежествен без границ, сутяга, лгун, пустослов и в довершение всего боялся черта».

  Свои дни Иудушка проводит в проверках сложной отчетности (каждая ягода на счету), пишет жалобы, прерывает всякую связь с внешним миром. Иудушка «имел все качества закоренелого департаментского чиновника».

  Арина Петровна получает письмо, из которого узнает, что Аннинька и Любинька поступили в актрисы. Иудушка осуждает их (не берегут девичью честь - свое единственное сокровище). Из полка приезжает Петр, сын Иудушки, проигравший 3 тысячи казенных рублей, просит отца заплатить, так как ему грозит Сибирь. Иудушка отказывает, при этом ханжески поучает сына во всем положиться на бога и стоически принять наказание. Петр напоминает, что некоторое время назад Иудушка так же отказал в поддержке женившемуся без отцовского согласия старшему сыну Володе и тот покончил с собой. Иудушка не признает за собой вины, празднословит, фарисействует. Петр называет его Убийцей, предлагает отслужить молебен «по убиенному Владимиру». Присутствующая при последней сцене Арина Петровна проклинает Иудушку.

  « Племяннушка »

  «Выходка» Арины Петровны не производит на Иудушку ожидаемого впечатления.

  На другой день после отъезда Петра Арина Петровна уезжает в Погорелку и уже не возвращается в Головлево, заболевает. Иудушка приезжает «повидать мать», та не разговаривает с ним, не благословляет, чем даже немного озадачивает и пугает Иудушку. Он еще не готов к кончине матери, так как не успел обсчитать, сколько он получит дохода от ее капитала. После смерти Арины Петровны Иудушка объявляет себя единственным наследником, раздает прислуге гардероб матери, себе забирает все, что может забрать, и оставляет крестьян ждать приезда владелиц Погорелки - Анниньки и Любиньки. Петр присылает письмо, в котором спрашивает, будет ли отец высылать ему содержание в ссылку. Иудушка отвечает лицемерно гневным письмом о справедливости возмездия и пользе смирения. Через месяц Иудушка получает уведомление о смерти сына.

  В Головлево приезжает Аннинька, похорошевшая молодая женщина, на которую и Иудушка смотрит с вожделением. Аннинька посещает Погорелку, могилу Арины Петровны, пеняет Иудушке на то, что он взял себе даже бабушкины образа. Иудушка всячески противится ее возвращению на сцену (из-за недостойного звания).

  Оглядываясь на свою сценическую жизнь, Аннинька про себя признает, что «вместо тихой жизни труда она нашла бурное существование, наполненное бесконечными кутежами, наглым цинизмом и беспорядочною, ни к чему не приводящею суетою. Вместо лишений и суровой внешней обстановки, с которыми она когда-то примирялась, ее встретили относительное довольство и роскошь, об которых она, однако ж, не могла теперь вспоминать без краски на лице». Не удовлетворенная положением провинциальной актрисы, по приезде в Головлево «она вдруг почувствовала себя «барышней». Припомнила, что у нее есть что-то свое: свой дом, свои могилы, и захотелось ей опять увидеть прежнюю обстановку... Но впечатление это немедленно же должно было разбиться при столкновении с действительностью, встретившеюся в Головлеве». Аннинька торопится уехать из Головлева в Москву - вести переговоры о поступлении на казенную сцену. Иудушка предлагает ей остаться у него. Боясь умереть со скуки, живя вместе с фарисействующим дядей, девушка отказывается. Все жители Головлева от священника до служанки так или иначе представляют себе жизнь актрис «непристойностью», о чем постоянно спрашивают Анниньку. Оформив владение Погорелкой, Аннинька буквально бежит от Лудушки в Москву; садясь в повозку, кричит, что не вернется.

  «Недозволенные семейные радости»

  История сожительницы Иудушки Евпраксеюшки. Экскурс в прошлое.

  Незадолго до приезда Петра Арина Петровна обнаружила, что Евпраксеюшка беременна. На вопросы матери Иудушка отвечает уклончиво. Вопреки ожиданиям Арина Петровна с воодушевлением готовится к предстоящему появлению ребенка, зачатого «под постный день», зовет повитухой Улиту. Но Арина Петровна умирает, и боящийся обвинения в прелюбодеянии Иудушка отстраняет Евпраксеюшку от себя, общается с ней через Улиту, называет Евпраксеюшку «больная», отрицает свою причастность к ребенку, а после рождения и крещения мальчика тайком отправляет Улиту с новорожденным в Москву отдать ребенка в воспитательный дом.

  « Выморочный »

  «Агония Иудушки началась с того, что ресурс празднословия, которым он до сих пор так охотно злоупотреблял, стал видимо сокращаться. Все вокруг него опустело. Одни перемерли, другие - ушли». В довершение всех его «неприятностей», лишенная полноценного материнства и утех молодости, Евпраксеюшка начинает «бунтовать»: гулять с молодыми парнями, игнорировать Иудушку, забрасывает хозяйство, изводит барина мелкими придирками, хочет уехать из Головлева к сыну или к своим родителям. Иудушка дичает: «В кабинете один на один с самим собою он чувствовал себя полным хозяином, имеющим возможность праздно мыслить сколько душе угодно. Подобно тому, как оба брата его умерли, одержимые запоем, так точно и он страдал тою же болезнью. Только это был запой иного рода - запой праздномыслия... Он с утра до вечера изнывал над фантастической работой: строил всевозможные несбыточные предположения, учитывал самого себя, разговаривал с воображаемыми собеседниками... мог свободно опутывать Целый мир сетью кляуз, притеснений и обид. Он любил мысленно вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь». Полусумасшедшему Иудушке грезятся давно умершие люди, которые появляются, чтобы похвалить его или поспособствовать преумножению его богатства. Иудушка дает крестьянам в долг под огромные проценты, при этом крестясь и жалуясь на неблагодарность.

  «Расчет»

  К Иудушке приезжает разоренная, опасно больная Аннинька. От нее Иудушка узнает, что Любинька отравилась, не выдержав позора и понимая бесперспективность и бессмысленность своей жизни. Из хлопот Анниньки о поступлении на казенную сцену ничего не выходит (нет данных и сильной протекции). Они с сестрой вынуждены жить «в кралях» у богатых купцов, которые затем попадают под суд за растрату. Все имущество и подарки у сестер отбирают. Их все чаще «разбирают по рукам», за умеренную плату возят по гостиницам к проезжающим господам. Успеха на сцене они не имеют. Любинька предлагает сестре покончить с собой, приготовляет яд и выпивает его. Смертельно перепуганная Аннинька не пьет и остается жива. В Головлеве Анниньку преследуют воспоминания из ее прошлой жизни актрисы, куда она бежала от головлевской безысходности. Приученная своими «покровителями» к водке, Аннинька начинает выпивать с Иудушкой.

  Следует авторское отступление о фатуме, тяготеющем над семьей Головлевых: «В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний - являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы... так что головлевская семья, наверное, захудала бы окончательно, если бы посреди этой пьяной неурядицы случайным метеором не блеснула Арина Петровна. Эта женщина, благодаря своей личной энергии довела уровень благосостояния семьи до высшей точки, но и за всем тем ее труд пропал даром, потому что она не только не передала своих качеств никому из детей, а, напротив, сама умерла, опутанная со всех сторон праздностью, пустословием и пустоутробием».

  За выпивкой Аннинька постоянно напоминает Иудушке, скольких своих родных он свел в могилу (брат Степан, брат Павел, мать, сыновья Володя и Петя). Иудушка наконец понимает, что «он состарился, одичал, одной ногой в могиле стоит, а нет на свете существа, которое приблизилось бы к нему, «пожалело» бы его. Зачем он один? зачем он видит кругом не только равнодушие, но и ненависть? отчего все, что ни прикасалось к нему, - все погибло?» Его «совесть проснулась, но бесплодно». Иудушка злится и еще больше пьет. Однажды он неожиданно обращается к племяннице со словами участия, та бросается к нему, искренне обнимает его. Иудушка просит его простить - «и за себя... и за тех, которых уж нет...» Ночью Иудушка идет на могилу матери «проститься», так как чувствует, что и его дни сочтены. На другой день у дороги найден его закоченевший труп.

  Из своего имения в Голов лево собирается «сестрица» (родственница)» Надежда Ивановна Галкина, «которая уже с прошлой осени зорко следила за всем происходившем в Головлеве» (как в свое время сам Иудушка поджидал кончины Павла).

  Ни в настоящем, ни в будущем иных воспоминаний и перспектив, кроме мучительного бесправия, бесконечных терзаний поруганного и ниоткуда не защищенного существования?" Воспитанный на статьях В.Г. Белинского, Салтыков выступил в литературе с повестями "Противоречие" (1847), "Запутанное дело" (1848), излагая в них мысли о необходимости преобразовать общественный строй России. За эти повести царское...

  Равно не послушаются, а так вперед известно, что виноватого Степку «на куски рвать…». При таковом отсутствии сопротивления Порфирий Владимирович убедил маменьку оставить Степку-балбеса под присмотром в Головлеве, заранее вытребовав от него бумагу с отказом от наследственных претензий. Так балбес и остался в родительском доме, в грязной темной комнатке, на скудном (только-только не помереть) корме, ...

  Великий русский писатель М. Е. Салтыков-Щедрин занимался написанием романа «Господа Головлевы» в период с 1875 по 1880 гг. По мнению литературных критиков, произведение состоит из нескольких отдельных произведений, которые со временем были объединены в одно целое. Некоторые из коротких рассказов, которые затем стали основой произведения, печатались в журнале «Отечественные записки». Однако только в 1880 году роман был создан писателем целиком.

  Как и большинство произведений Салтыкова-Щедрина, роман «Господа Головлевы», краткое содержание которого мы сегодня вспоминаем, пронизан некой тоской и безысходностью. Правда, это не мешает легко воспринимать уверенный и четкий литературный стиль писателя.

  Сложное время

  Отчасти такую «грусть-тоску» критики связывают с тем, что описываемые события романа происходят не в самое лучшее для России время. Блистательный век сильных императоров уже закончился, государство переживает некоторый закат. Ко всему прочему, грядет отмена крепостного права - событие, с которым не знают что делать ни помещики, ни большинство крестьян. И те и другие не очень представляют себе дальнейший жизненный уклад. Несомненно, это добавляет некоторую настороженность обществу, что и отражено в романе.

  Однако если посмотреть на описываемые события несколько с другого ракурса, становится очевидным, что дело не в кардинальной смене исторической эпохи и привычного жизненного уклада. Налицо все признаки обычного разложения определённых общественных прослоек (причем это необязательно должна быть именно дворянская каста). Если внимательно изучать литературу того времени, хорошо видно: как только заканчивалось первичное накопление капитала, последующие поколения ремесленных, торговых и дворянских фамилий безудержно его проматывали. Именно такую историю рассказал в романе «Господа Головлевы» Салтыков-Щедрин.

  

  Это явление было связано с более-менее стабильной экономической системой, отсутствием глобальных войн, а также с правлением довольно либеральных императоров. Иными словами, тех усилий, которые требовались от предков для того, чтобы выжить, заработать капитал и родить жизнеспособное потомство, уже не требовалось. Такие тенденции наблюдались в истории всех некогда могущественных мировых империй, существование которых близилось к закату.

  Дворяне

  Салтыков-Щедрин в романе «Господа Головлевы» (краткое содержание, конечно, не передаст истинных настроений автора) на примере отдельно взятой дворянской семьи пытается описать именно этот порядок вещей. Некогда могущественное дворянское семейство Головлевых испытывает первые признаки растерянности и неуверенности в завтрашнем дне в связи с грядущей отменой крепостного права.

  Но несмотря ни на что, капитал семьи и владения все еще приумножаются. Главная заслуга в этом принадлежит хозяйке - Арине Петровне Головлевой, женщине своенравной и жесткой. Железной рукой она правит в своих многочисленных поместьях. Однако в самой семье далеко не все в порядке. Ее муж - Владимир Михайлович Головлев, человек крайне безалаберный. Он практически не занимается обширным хозяйством, дни напролёт посвящая себя сомнительной музе поэта Баркова, беганью за дворовыми девками и пьянству (пока еще тайному и неярко выраженному). Так вкратце характеризуются в романе старшие герои - господа Головлевы.

  

  Арина Петровна, устав бороться с пороками мужа, целиком посвящает себя хозяйственным делам. Делает она это столь увлеченно, что забывает даже о своих детях, ради которых, в сущности, и приумножаются богатства.

  Степка-балбес

  Детей у Головлевых четверо - три сына и дочь. В романе «Господа Головлевы» главы посвящены описанию судеб дворянских потомков. Старший сын, Степан Владимирович, был точной копией своего отца. Он унаследовал от Владимира Михайловича такой же взбалмошный характер, проказливость и неусидчивость, за что и был прозван в семье Степкой-балбесом. От матери старший сын унаследовал довольно интересную черту - умение находить слабые стороны человеческих характеров. Дар этот Степан использовал исключительно для шутовства и передразнивания людей, за что частенько был бит матерью.

  Поступив в университет, Степан проявил абсолютное нежелание учиться. Все свободное время Степан посвящает гульбе с более богатыми студентами, которые берут его в свои шумные компании исключительно в качестве шута. Если учесть, что мать высылала довольно скудное содержание на его обучение, такой способ времяпрепровождения помогал старшему отпрыску Головлевых довольно неплохо существовать в столице. Получив диплом, Степан начинает долгие мытарства по различным департаментам, однако желаемую работу так и не находит. Причина этих неудач кроется все в том же нежелании и неумении работать.

  

  Мать все же решает поддержать непутевого сына и дарит ему во владение московский дом. Но это не помогло. Вскоре Арина Петровна узнает о том, что дом продан, причем за очень маленькие деньги. Степан частично заложил, частично проиграл его и теперь унижается до попрошайничества у зажиточных крестьян, которые проживают в Москве. Вскоре он понимает, что предпосылок для дальнейшего своего пребывания в столице больше нет. Поразмыслив, Степан возвращается в родную усадьбу, чтобы не думать о куске хлеба.

  Беглянка Анна

  Не улыбнулось счастье и дочери Анне. Господа Головлевы (анализ их поступков довольно прост - они говорят о желании дать детям фундамент для строительства своей жизни) отправили на обучение и ее. Мать надеялась, что после учебы Анна с успехом заменит ее в хозяйственных вопросах. Но и здесь ошиблись господа Головлевы.

  Не выдержав такой измены, Анна Владимировна умирает. Арина Петровна вынуждена приютить двух оставшихся сироток.

  Младшие дети

  Средний сын - Порфирий Владимирович - был прямой противоположностью Степана. С младых лет он был весьма кроток и ласков, услужлив, но любил поябедничать, за что получил от Степана нелицеприятные прозвища Иудушка и Кропивушка. Арина Петровна не особенно доверяла Порфирию, относясь к нему более с опаской, чем с любовью, но лучшие куски во время трапез всегда отдавала именно ему, ценя преданность.

  Младший - Павел Владимирович, представлен в романе человеком вялым и инфантильным, не таким как остальные господа Головлевы. Анализ его характера позволяет заметить определённую доброту, хотя, как подчёркивается далее в романе, добрых поступков он не делал. Павел был довольно неглуп, но не проявлял нигде свой ум, живя угрюмо и нелюдимо в мире, известном ему одному.

  Горькая судьба Степана

  Итак, мы теперь знаем, кто такие господа Головлевы. Краткое содержание романа продолжим вспоминать с того момента, когда Степан, потерпев фиаско в столице, возвращается в родное имение на семейный суд. Именно семья должна решить дальнейшую судьбу непутёвого старшего сына.

  Но господа Головлевы (Салтыков-Щедрин довольно ярко описывает дискуссии на эту тему) почти самоустранились и не выработали единого мнения для решения возникшей проблемы. Первым взбунтовался глава семейства - Владимир Михайлович. Он проявил крайнее неуважение к своей жене, обозвав ее «ведьмой», и отказался от каких-либо обсуждений судьбы Степана. Главный мотив этого нежелания заключается в том, что все равно будет так, как захочет Арина Петровна. Младший брат Павел также устранился от решения этой проблемы, сказав, что его мнение точно никого не интересует в этом доме.

  Видя полное равнодушие к судьбе брата, в игру вступает Порфирий. Он, якобы жалея брата, оправдывает его, говорит много слов о его несчастной судьбе и упрашивает маменьку оставить старшего брата под присмотром в Головлеве (название имения и дало фамилию дворянскому роду). Но не просто так, а в обмен на отказ Степана от наследства. Арина Петровна соглашается, не видя в этом ничего дурного.

  Так изменили жизнь Степана господа Головлевы. Роман Салтыков-Щедрин продолжает описанием дальнейшего существования Степана, говоря, что это сущий ад. Он целыми днями сидит в грязной комнатёнке, питается скудной пищей и частенько прикладывается к спиртному. Вроде бы, находясь в родительском доме, Степан должен возвращаться к нормальной жизни, но чёрствость родных и отсутствие элементарных удобств постепенно вгоняют его в мрачную меланхолию, а затем и в депрессию. Отсутствие каких бы то ни было желаний, тоска и ненависть, с которыми приходят воспоминания о своей несчастной жизни, доводят старшего сына до смерти.

  Спустя годы

  Произведение «Господа Головлевы» продолжается спустя десять лет. Многое меняется в неспешной жизни дворянского семейства. Прежде всего все переворачивает с ног на голову отмена крепостного права. Арина Петровна в растерянности. Она не знает, как дальше вести хозяйство. Что делать с крестьянами? Как их кормить? Или, быть может, нужно отпустить их на все четыре стороны? Но они вроде бы и сами еще не готовы к такой свободе.

  

  В это время тихо и мирно уходит из жизни Владимир Михайлович Головлев. Арина Петровна, несмотря на то, что явно не любила мужа при жизни, впадает в уныние. Этим ее состоянием воспользовался Порфирий. Он уговаривает матушку разделить имение по-честному. Арина Петровна соглашается, оставляя себе лишь капитал. Младшие господа Головлевы (Иудушка и Павел) разделили имение между собой. Интересен тот факт, что Порфирий сумел выторговать себе лучшую часть.

  Скитания старушки

  Роман «Господа Головлевы» повествует о том, как, продолжая следовать привычному жизненному укладу, Арина Петровна старалась и дальше приумножать уже сыновнее именье. Однако бездарное руководство Порфирия оставляет ее без денег. Обидевшись на неблагодарного и корыстного сына, Арина Петровна перебирается к младшему. Павел обязался кормить и поить мать вместе с племянницами в обмен на полное невмешательство в дела имения. Престарелая госпожа Головлева соглашается.

  

  Но имение управлялось из рук вон плохо из-за склонности Павла к алкоголю. И пока он «благополучно» тихо спивался, находя отраду в одурманивании себя водкой, поместье разворовывалось. Арине Петровне осталось лишь молча наблюдать за этим губительным процессом. В конце концов Павел окончательно потерял здоровье и умер, не успев даже отписать остатки имения матери. И в очередной раз имуществом завладел Порфирий.

  Арина Петровна не стала ждать милости от сына и вместе с внучками отправилась в убогую деревушку, когда-то «кинутую» дочери Анне. Порфирий вроде бы и не прогонял их, напротив, узнав об отъезде, пожелал удачи и пригласил почаще наведываться к нему по-родственному, пишет Салтыков. Господа Головлевы не славятся привязанностью друг к другу, но воспитание обязывает.

  Подросшие внучки Арины Петровны Аннинька и Любинька, уехав в глухую деревню, очень быстро не выдерживают ее однообразного быта. Немного поспорив с бабушкой, они устремляются в город, искать лучшую, как им кажется, жизнь. Погоревав в одиночестве, Арина Петровна решает вернуться в Головлево.

  Дети Порфирия

  И как же живут оставшиеся господа Головлевы? Краткое содержание описания того, как они коротают дни, уныло. Когда-то цветущее, сегодня огромное имение пустынно; в нем почти не осталось обитателей. Порфирий, овдовев, завел себе утешение - дьячкову дочку Евпраксеюшку.

  С сыновьями у Порфирия тоже не заладилось. Старший, Владимир, отчаявшись выбить из скупого отца часть наследства на пропитание, покончил с собой. Второй сын - Петр - служит в офицерах, но удрученный безденежьем и полным равнодушием отца, проигрывает в столице казенные деньги. В надежде на то, что теперь уже, наконец, Порфирий ему поможет, он приезжает в Головлево и бросается ему в ноги, умоляя спасти от бесчестья. Но отец непреклонен. Его совсем не интересуют ни бесчестье сына, ни просьбы родной матери, пишет Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы, и Порфирий в частности, не тратят сил на родственников. Пребывая в откровенной глупости и пустословии, Иудушка реагирует исключительно на поповскую дочку, с которой запретно тешится.

  Арина Петровна, вконец отчаявшись, проклинает сына, но даже это не произвело на Порфирия никакого впечатления, впрочем, как и последующая скорая смерть матери.

  Порфирий усердно считает оставшиеся денежные крохи, завещанные ему матерью, и опять ни о чем и ни о ком не думает, кроме Евпраксеюшки. Немного растопил его каменное сердце приезд племянницы Анниньки. Однако та, пожив некоторое время с полоумным дядей, решает, что жизнь провинциальной актрисульки все же лучше, чем гниение заживо в Головлеве. И довольно быстро покидает поместье.

  

  Никчемность существования

  Разъехались по разным местам оставшиеся господа Головлевы. Проблемы Порфирия, чья жизнь опять идет своим чередом, теперь уже касаются его любовницы Евпраксии. Будущее видится ей совсем безрадостным рядом с таким скупым и злым человеком. Ситуацию усугубляет беременность Евпраксии. Родив сына, она полностью убеждается, что страхи ее были не беспочвенными: Порфирий отдает младенца в воспитательный дом. Евпраксия же возненавидела Головлева лютой ненавистью.

  Недолго думая, она объявляет настоящую войну придирок и неповиновения злому и неуравновешенному барину. Что самое интересное, Порфирий действительно страдает от такой тактики, не зная, как ему проводить время без своей бывшей любовницы. Головлев окончательно замыкается в себе, проводя время в своем кабинете, вынашивая какие-то страшные и известные только ему одному планы мести всему свету.

  Без наследников

  Пессимистическую картину дополняет внезапно вернувшаяся племянница Анна. Вконец измученная нищенским существованием и бесконечными пьянками с офицерами и купцами, она заболевает неизлечимой болезнью. Роковой точкой в ее жизни становится самоубийство сестры Любиньки. После этого она уже ни о чем не думает, кроме как о смерти.

  Но перед кончиной Аннинька поставила себе цель: довести до сведения дяди всю низость и скверность его сущности. Пьянствуя с ним ночи напролёт в пустом имении, девушка доводила до сумасшествия Порфирия бесконечными обвинениями и укорами. Иудушка, в конце концов, осознает, насколько никчёмную он прожил жизнь, скопидомничая, унижая и обижая всех окружающих. В алкогольном угаре до него начинает доходить простая истина, что таким людям, как он, просто нет места на этой земле.

  Порфирий решает попросить прощения на могиле своей матери. Он собирается в дорогу и уходит в лютый мороз на кладбище. На другой день его нашли замерзшим на обочине дороги. Все плохо и у Анны. Женщина не в силах бороться со смертельной болезнью, каждый день забирающей у нее силы. Вскоре она впадает в горячку и теряет сознание, которое уже больше к ней не возвращается. И поэтому в соседнюю деревню, где проживала троюродная сестрица Головлевых, которая зорко отслеживала последние события в имении, был послан верховой курьер. Прямых наследников у Головлевых больше не было.

  Семейный суд
  Бурмистр Антон Васильев приехал из Москвы. Барыня Арина Петровна называет его « переметной сумой », потому что он « слаб на язык ». Он постоянно выдавал тайны Арины Петровны.

  Он рассказывает барыне, что дом ее сына Степана Владимирыча в Москве продали за долги. Арина Петровна поражена. Дом-то стоил двенадцать тысяч, а продали его за восемь! А ведь Арина Петровна всегда требовала от детей своих беспрекословного послушания! «Муж у нее - человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит об себе, что она - ни вдова, ни мужняя жена); дети частью служат в Петербурге, частью - пошли в отца и, в качестве «постылых», не допускаются ни до каких семейных дел». Арина Петровна чувствует себя одинокой.

  «Муж называл жену «ведьмою» и «чертом», жена называла мужа - «ветряною мельницей» и «бесструнною балалайкой». Так женаты они сорок лет. Тут еще Владимир Михайлыч начал девок дворовых подкарауливать.

  «Детей было четверо: три сына и дочь. О старшем сыне и об дочери она даже говорить не любила; к младшему сыну была более или менее равнодушна и только среднего, Порфишу, не то чтоб любила, а словно побаивалась».

  Степан Владимирыча, старшего сына, называют в семействе «Степкой-балбесом» или «Степкой-озорником». Он любимец отца, а мать его недолюбливает. Арине Петровне часто достается в разговорах сына с отцом. Как ни били Степку, он не оставлял своих проказ. «То косынку у девки Анютки изрежет в куски, то сонной Васютке мух в рот напустит... »

  В двадцать лет «Степан Головлев кончил курс в одной из московских гимназий и поступил в университет. Но студенчество его было горькое». «Тем не меньше, благодаря способности быстро схватывать и запоминать слышанное, он выдержал экзамен с успехом и получил степень кандидата». Мать его только плечами пожала» Затем отправили Степку в Москву и поставили над ним надзирателя - подьячего, «который исстари ходатайствовал по головлевским делам». Дом, который ему купила Арина Петровна, приносил Степке неплохие деньги. Да только прогорел «балбес». «Тогда он принялся ходить по зажиточным крестьянам матери, жившим в Москве своим хозяйством; у кого обедал, у кого выпрашивал четвертку табаку, у кого по мелочи занимал».

  Дочь Аннушка тоже не оправдала ее надежд. «Когда дочь вышла из института, Арина Петровна поселила ее в деревне, в чаянье сделать из нее дарового домашнего секретаря и бухгалтера, а вместо того Аннушка, в одну прекрасную ночь, бежала из Головлева с корнетом Улановым и повенчалась с ним». Анна Петровна «отделила ей капитал в пять тысяч и деревнюшку в тридцать душ с упалою усадьбой, в которой изо всех окон дуло и не было ни одной живой половицы. Года через два молодые капитал прожили, и корнет неизвестно куда бежал, оставив Анну Владимировну с двумя дочерьми-близнецами: Аннинькой и Любинькой. Затем и сама Анна Владимировна через три месяца скончалась, и Арина Петровна волей-неволей должна была приютить круглых сирот у себя. Что она и исполнила, поместив малюток во флигеле и приставив к ним кривую старуху Палашку».

  «...Младшие дети, Порфирий и Павел Владимирычи, находились на службе в Петербурге: первый - по гражданской части, второй - по военной. Порфирий был женат, Павел - холостой.

  Порфирий Владимирыч известен был в семействе под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика, каковые прозвища еще в детстве были ему даны Степкой-балбесом». Очень любил мальчик свою маму. Только Арина Петровна никак не могла понять, «что именно он источает из себя: яд или сыновнюю почтительность».

  Были сказаны Арине Петровне «таинственные слова: «наседка - кудах-тах-тах, да поздно будет». Что они могли значить?

  Павел Владимирыч - «полнейшее олицетворение человека, лишенного каких бы то ни было поступков». Он «любил жить особняком, отчуждении от людей. Забьется, бывало, в угол, надуется и начнет фантазировать» .

  Иудушка регулярно посылал матери письма с рассказом о том, как у него дела идут. Павел же лишнего слова не напишет.

  «Перечитывала Арина Петровна эти письма сыновей и все старалась угадать, который из них ей злодеем будет».

  Долго не могла прийти в себя Арина Петровна после известия о злодеянии старшего сына. Больше всего боялась она, что сын ее к ней в дом вернется. Решила она тогда созвать семейный совет, чтобы решить долю старшего сына.

  «Покуда все это происходило, виновник кутерьмы, Степка-балбес, уж продвигался из Москвы по направлению к Головлеву».

  Теперь «Степану Головлеву нет еще сорока лет, но по наружности ему никак нельзя дать меньше пятидесяти. Жизнь до такой степени истрепала его, что не оставила на нем никакого признака дворянского сына».

  Пассажирам Головлев представляется барином, но они его быстро разгадывают. Домой Степан Владимирыч «идет, словно на Страшный суд». «Вот дяденька Михаил Петрович (в просторечии «Мишка-буян»), который тоже принадлежал к числу «постылых» и которого дедушка Петр Иваныч заточил к дочери в Головлево, где он жил в людской и ел из одной чашки с собакой Трезоркой. Вот тетенька Вера Михайловна, которая из милости жила в головлевской усадьбе у братца Владимира Михайлыча и которая умерла «от умеренности », потому что Арина Петровна корила ее каждым куском, съедаемым за обедом, и каждым поленом дров, употребляемых для отопления ее комнаты. То же самое приблизительно предстоит пережить и ему».

  «Дня через три бурмистр Финоген Ипатыч объявил ему от маменьки «положение», заключавшееся в том, что он будет получать стол и одежу и сверх того, по фунту Фалера в месяц».

  Целыми днями ходил Степка по комнате и думал об огромных деньгах, которые его мать получает.

  «Все утро прождал Степан Владимирыч, не придут ли братцы, но братцы не шли. Наконец, часов около одиннадцати, принес земский два обещанных сочня и доложил, что братцы сейчас отзавтракали и заперлись с маменькой в спальной».

  На семейном совете снова маменька рассказывает историю своего обогащения. «И денег-то у меня в первый раз всего тридцать тысяч на ассигнации было - папенькины кусочки дальние, душ со сто, продала, - да с этою-то суммой и пустилась я, шутка сказать, тысячу душ покупать! Отслужила у Иверской молебен, да и пошла на Солянку счастья попытать. И что ж ведь!

  Словно видела заступница мои слезы горькие - оставила-таки имение за мной! И чудо какое: как я тридцать тысяч, окроме казенного долга, надавала, так словно вот весь аукцион перерезала! Прежде л галдели и горячились, а тут и надбавлять перестали, и стало вдруг тихо-тихо кругом. Встал это присутствующий, поздравляет меня, а я ничего не понимаю! Стряпчий тут был, Иван Николаич, подошел ко мне: с покупочкой, говорит, сударыня, а я словно вот столб деревянный стою! И как ведь милость-то Божия велика! Подумайте только: если б, при таком моем исступлении, вдруг кто-нибудь на озорство крикнул: тридцать пять тысяч даю! - ведь я, пожалуй, в беспамятстве-то и все сорок надавала бы! А где бы я их взяла?»

  «Как вы скажете, так и будет! Его осудите - он будет виноват, меня осудите - я виновата буду», - говорит Арина Петровна сыновьям.

  Порфирий Владимирыч отказался от суда над братом. А Арина Петровна решила Степку простить, отдать ему вологодскую деревню (часть отцовского имения).

  Но потом она решает: «Покуда мы с папенькой живы - ну и он будет жить в Головлеве, с голоду не помрет».

  Прижился Степка-балбес в Головлеве. Подписал по материному требованию «отказные все - чист теперь!». «Одна только мысль мечется, сосет и давит - и эта мысль: гроб! гроб! гроб!»

  Однажды Арине Петровне доложили, что Степан Владимирыч ночью исчез из Головлева. «Оказалось, что за ночь он дошел до Дубровин-ской усадьбы, отстоявшей в двадцати верстах от Головлева». Долго спал после такой прогулки Степан Владимирыч.

  Арина Петровна пришла к нему поговорить. Даже ласковые слова нашла. Но балбес ей ни слова не сказал.

  «В декабре того же года Порфирий Владимирыч получил от Арины Петровны письмо следующего содержания: «Вчера утром постигло нас новое, ниспосланное от Господа испытание: сын мой, а твой брат, Степан, скончался...»

  По-родственному
  В июле Павел Владимирыч чувствует себя очень плохо. Доктор говорит, что ему денька два осталось. Еще говорит, что от водки хозяин помирает. Теперь все должно достаться «Иудушке, законному наследнику».

  Теперь «из бесконтрольной и бранчливой обладательницы головлев-ских имений Арина Петровна сделалась скромною приживалкой в доме младшего сына, приживалкой праздною и не имеющею никакого голоса в хозяйственных распоряжениях».

  «Первый удар властности Арины Петровны был нанесен не столько отменой крепостного права, сколько теми приготовлениями, которые предшествовали этой отмене».

  «В это время, в самый развал комитетов, умер и Владимир Михай-лыч. Умер примиренный, умиротворенный, отрекшись от Баркова и всех дел его».

  Иудушка инстинктом понял, что «ежели маменька начинает уповать на Бога, то это значит, что в ее существовании кроется некоторый изъян. И он воспользовался этим изъяном со свойственною ему лукавою ловкостью».

  «Арина Петровна имение разделила, оставив при себе только капитал. При этом Порфирию Владимирычу была выделена лучшая часть, а Павлу Владимирычу - похуже».

  «Тот внутренний образ Порфишки-кровопивца, который она когда-то с такою редкою проницательностью угадывала, вдруг словно туманом задернулся».

  «Кончилось дело тем, что, после продолжительной полемической переписки, Арина Петровна, оскорбленная и негодующая, перебралась в Дубровино, а вслед за тем и Порфирий Владимирыч вышел в отставку и поселился в Головлеве».

  «К довершению всего Арина Петровна сделала ужасное открытие: Павел Владимирыч пил. Страсть эта въелась в него крадучись, благодаря деревенскому одиночеству, и, наконец, получила то страшное развитие, которое должно было привести к неизбежному концу». Вскоре Павел Владимирыч стал ненавидеть своего брата. «Он ненавидел Иудушку и в то же время боялся его. Он знал, что глаза Иудушки источают чарующий яд, что голос его, словно змей, заползает в душу и парализует волю человека».

  Решила Арина Петровна поговорить со своим умирающим сыном. Но Улитушка, которая была в сговоре с Иудушкой, не хотела оставлять их наедине. Потом все же ушла. Но разговор не дал результатов. Павел не передал капитала матери.

  «Не успела Арина Петровна сойти вниз, как на бугре у дубровинской церкви показалась коляска, запряженная четверней. В коляске, на почетном месте, восседал Порфирий Головлев без шапки и крестился на церковь; против него сидели два его сына: Петенька и Володенька». Дворовые совсем не хотели, чтобы приходил новый хозяин. Ведь старый выдавал им месячину, позволял коров содержать на барском сене.

  Иудушка устроил настоящее представление: всех развеселить пытался, со всеми шутил. В это время Павел Владимирыч «находился в неописанной тревоге. Он лежал на антресолях совсем один и в то же время слышал, что в доме происходит какое-то необычное движение». И тут «вдруг у его постели выросла ненавистная фигура Иудушки». Он якобы пришел справиться о здоровье брата. Павел стал выгонять Иудушку, а тот только издевался: «Постой-ка, я лучше подушечку тебе поправлю!» Павел окончательно понял, что Иудушка решил мать родную «по миру пустить».

  Пока наверху происходил этот разговор, бабушка разговаривала внизу со своими внуками. Они рассказали ей, что батюшка их бьет, никуда не отпускает, у дверей подслушивает. Так Арина Петровна узнала, что Иудушка боится ее проклятия. Она говорит Володе, чтобы тот пошел и подслушал разговор отца с братом. «Володенька на цыпочках направляется к дверям и исчезает в них». От Петеньки Арина Петровна узнает, что приехали они потому, что Улитушка доложила: «доктор был и что не нынче, так завтра дядя непременно умереть должен». Когда возвращается Володенька, то докладывает, что ничего не слышал. И тут приходит Иудушка. Говорит, что совсем плох его брат.

  Через время Павел Владимирыч умирает. Все жалеют о его смерти. Арине Петровне теперь придется ехать в Погорелку. Но для начала Погорел ку нужно «поправить». «Через три дня у Арины Петровны все было уже готово к отъезду. Отстояли обедню, отпели и схоронили Павла Владимирыча». «Обед начался с родственных пререканий. Иудушка настаивал, чтобы маменька на хозяйское место села; Арина Петровна отказывалась».

  Семейные итоги
  Когда Арина Петровна переселилась в Погорелку, к ней явились «старческие немощи, не дозволявшие выходить из дома...». «И вот в одно прекрасное утро Аннинька и Любинька объявили бабушке, что долее оставаться в Погорелке не могут и не хотят». «С отъездом сирот погорел-ковский дом окунулся в какую-то безнадежную тишину». Арина Петровна решила распустить прислугу. Оставила только ключницу Афимь-юшку да «одноглазую солдатку Марковну, которая готовила кушанье и стирала белье».

  Начались бессонные деревенские ночи. Совсем ослабела Арина Петровна и решила вернуться в Головлево. Сначала она стала туда в гости наведываться. Иудушка взял «к себе в экономки девицу из духовного звания, именем Евпраксию».

  «Всякая связь с внешним миром была окончательно порвана. Иудушка не получал ни книг, ни газет, ни даже писем. Один сын его, Володенька, кончил самоубийством, с другим, Петенькой, он переписывался коротко и лишь тогда, когда посылал деньги». Экономка, девица Евпраксия «была дочь дьячка при церкви Николы в Капельках и представляла во всех отношениях чистейший клад. Она не обладала ни быстротой соображения, ни находчивостью, ни даже расторопностью, но взамен того была работяща, безответна и не предъявляла почти никаких требований. Даже тогда, когда он «приблизил» ее к себе, - и тут она спросила только: «можно ли ей, когда захочется, кваску холодненького без спросу испить?»

  Так и зажили втроем Арина Петровна, Порфирий Владимирыч и Евпраксеюшка. В карты играли и прошлое вспоминали. Получила Арина Петровна письмо от сироток. Теперь они в Харькове, «поступили на сцену в театр». Иудушке это совсем не понравилось. Приезжает молодой барин Петр Порфирьич. «Иудушка встал и застыл на месте, бледный как полотно».

  «Это был малый лет двадцати пяти, довольно красивой наружности, в дорожной офицерской форме. Вот все, что можно сказать про него, да и сам Иудушка едва ли знал что-нибудь больше». «Лежит Порфирий Владимирыч в постели, но не может сомкнуть глаз. Чует он, что приезд сына предвещает что-то не совсем обыкновенное, и уже заранее в голове его зарождаются всевозможные пустословные поучения». «Нет сомнения, что с Петенькой случилось что-то недоброе, но, что бы ни случилось, он, Порфирий Головлев, должей быть выше этих случайностей. Сам запутался - сам и распутывайся; умел кашу заварить - умей ее и расхлебывать; любишь кататься - люби и саночки возить. Именно так; именно это самое он и скажет завтра, об чем бы ни сообщил ему сын».

  Петенька приехал в Головлево, чтобы решить один вопрос: он растратил казенные деньги и хочет взять их у отца, чтобы вернуть. Арина Петровна увидела: что-то не то происходит с Петенькой. Она спросила об этом Евпраксеюшку. От нее Арина Петровна узнала о том, что Петенька «подкараулил» Евпраксеюшку. А отец его это увидел и очень разозлился. Петенька отправляется к бабушке, чтобы попросить денег взаймы. Он даже ей проценты обещает, но бабушка отправляет его к отцу.

  Петенька на следующий день рассказывает Иудушке, что проиграл три тысячи. Отец отказывается дать сыну деньги, и Петенька называет его убийцей. В столовой происходит ссора отца с сыном в присутствии Арины Петровны. Петенька говорит, что именно Иудушка убил Владимира, что именно он позволил ему умереть. «И вдруг, в ту самую минуту, когда Петенька огласил столовую рыданиями, Арина Петровна грузно поднялась со своего кресла, протянула вперед руку и из груди ее вырвался вопль: «Прро-кли-ннаааю!»

  Племяннушка
  «Иудушка так-таки не дал Петеньке денег, хотя, как добрый отец, приказал в минуту отъезда положить ему в повозку и курочки, и телятинки, и пирожок.

  Затем он, несмотря на стужу и ветер, самолично вышел на крыльцо проводить сына, справился, ловко ли ему сидеть, хорошо ли он закутал себе ноги, и, возвратившись в дом, долго крестил окно в столовой, посылая заочное напутствие повозке, увозившей Петеньку».

  «Вопреки ожиданиям Петеньки, Порфирий Владимирыч вынес материнское проклятие довольно спокойно и ни на волос не отступил от тех решений, которые, так сказать, всегда готовые сидели в его голове. Правда, он слегка побледнел и бросился к матери с криком:

  «Маменька! Душенька! Христос с вами! Успокойтесь, голубушка! Бог милостив! Все устроится!»

  «На другой день после отъезда Петеньки Арина Петровна уехала в Погорелку и уже не возвращалась в Головлево. С месяц она провела в совершенном уединении, не выходя из комнаты и редко-редко позволяя себе промолвить слово даже с прислугою». Иногда к ней приезжал Порфирий Владимирыч, «звал маменьку в Головлево».

  «Одним утром она, по обыкновению, собралась встать с постели и не могла.

  Она не ощущала никакой особенной боли, ни на что не жаловалась, а просто не могла встать. Ее даже не встревожило это обстоятельство, как будто оно было в порядке вещей». На следующий день приехал Иудушка. «Арине Петровне было уж значительно хуже». «Порфирий Владимирыч, в валеных сапогах, словно змей, проскользнул к постели матери; длинная и сухощавая его фигура загадочно колебалась, охваченная сумерками. Арина Петровна следила за ним не то испуганными, не то удивленными глазами и жалась под одеялом».

  Арина Петровна попросила, чтобы приехали сиротки. «Схоронивши мать, Порфирий Владимирыч немедленно занялся приведением в известность ее дел. Разбирая бумаги, он нашел до десяти разных завещаний (в одном из них она называла его «непочтительным»); но все они были писаны еще в то время, когда Арина Петровна была властною барыней, и лежали неоформленными, в виде проектов. Поэтому Иудушка остался очень доволен, что ему не привелось даже покривить душой, объявляя себя единственным законным наследником оставшегося после матери имущества». Вскоре «пришло от Петеньки письмо, в котором он уведомлял о своем предстоящем отъезде в одну из дальних губерний и спрашивал, будет ли папенька высылать ему содержание в новом его положении». Порфирий ответил, что будет за сына молиться.

  «Неизвестно, дошло ли до Петеньки это письмо; но не дальше как через месяц после его отсылки Порфирий Владимирыч получил официальное уведомление, что сын его, не доехавши до места ссылки, слег в одном из попутных городков в больницу и умер».

  «Потом, когда спектакли прекратились, приехала в Головлево Ан-нинька и объявила, что Любинька не могла ехать вместе с нею, потому что еще раньше законтрактовалась на весь Великий пост и вследствие этого отправилась в Ромны, Изюм, Кременчуг и проч., где ей предстояло давать концерты и пропеть весь каскадный репертуар».

  Аннинька очень изменилась, стала красивой и смелой, даже развязной. Аннинька говорит, что в Головлеве скучно. Она упрекает дядю в том, что он не дал денег Петеньке. «Съездила Аннинька на могилку к бабушке, попросила воплинского батюшку панихидку отслужить, и когда дьячки уныло затянули вечную память, то поплакала». «Аннинька воротилась к дяде скучная, тихая». Стала она над дядюшкой посмеиваться: «А вы зачем, дядя, из Погорелки двух коров увели?» Иудушка только плечами пожимает. Затем «Иудушка опять потянулся к Анниньке и по-родственному похлрпал ее рукой по коленке, причем, конечно, невзначай, слегка позамешкался, так что сиротка инстинктивно отодвинулась». Иудушка предлагает Анниньке поселиться у него, но она отказывается. Девушка решает как можно скорее уехать из Головлева. Иудушка пытается ее удержать, но Аннинька настаивает на своем. Она собирается ехать в Москву, чтобы поступить там на сцену. В городе Аннинька получила свое наследство, а Иудушка снял с нее опеку. Он упросил девушку остаться еще на неделю. Все это время он надеялся, что Аннинька останется жить у него. Но она все же уехала.

  Недозволенные семейные радости
  «Однажды, незадолго от катастрофы с Петенькой, Арина Петровна, гостя в Головлеве, заметила, что Евпраксеюшка словно бы поприпухла. Воспитанная в практике крепостного права, при котором беременность дворовых девок служила предметом подробных и не лишенных занимательности исследований и считалась чуть не доходною статьею, Арина Петровна имела на этот счет взгляд острый и безошибочный, так что для нее достаточно было остановить глаза на туловище Евпраксеюшки, чтобы последняя, без слов и в полном сознании виновности, отвернула от нее свое загоревшееся полымем лицо».

  Улитушка, которая тоже имела связь с Порфирием Владимирычем, все время докладывала на беременную. И смеялась над барином, спрашивая его, назовет ли он младенца сынком. Барин «почти игнорировал Евпраксеюшку и даже не называл ее по имени, а ежели случалось иногда спросить об ней, то выражался так: «А что та... все еще больна?» Пришел день родов.

  Когда Улитушка принесла Иудушке ребенка, он отвернулся от него и сказал, что не любит их и боится. Не спросил даже, мальчик родился или девочка. Ребенка назвали Владимиром. Барин решил его отдать в «воспитательный». Да еще и так, чтобы Евпраксеюшка не знала.

  Выморочный
  После приезда Анниньки Евпраксеюшка задумалась о своей жизни и молодости. Захотелось ей настоящей любви, «дружка молодого». «Порфирий Владимирыч ограничился тем, что объявил ей об отдаче новорожденного в добрые руки, а чтобы утешить, подарил ей новый шалевой платок». Когда вскоре вспомнила она о своем сыне, «явилась ненависть, желание досадить, изгадить жизнь, извести; началась несноснейшая из всех войн - война придирок, поддразниваний, мелких уколов.

  Но именно только такая война и могла сломить Порфирия Влади-мирыча».

  Евпраксеюшка стала угрожать барину, что уйдет от него. И он, как ни странно, решил ее удерживать. В мае за Евпраксеюшкино сердце стали сражаться Игнат-конторщик и Архип-кучер. «Евпраксеюшка бегала между ними и, словно шальная, кидалась то к одному, то к другому. Порфирий Владимирыч боялся взглянуть в окно, чтоб не сделаться свидетелем любовной сцены, но не слышать не мог».

  «В короткое время Порфирий Владимирыч совсем одичал». «А Евпраксеюшка между тем млела в чаду плотского вожделения. Гарцуя в нерешимости между конторщиком Игнатом и кучером Архипушкой и в то же время кося глазами на краснорожего плотника Илюшу, который с целой артелью подрядился починить господский погреб, она ничего не замечала, что делается в барском доме».

  Порфирий Владимирыч стал все время свое проводить за расчетами - как бы еще денег заработать. Часто говорил со своей маменькой. Упрекал ее в том, что она ему убытку нанесла. Затем стал размышлять, как еще денег заработать. Все ему мало.

  Порфирий Владимирыч ссужает Фоке зерно под нечеловеческие проценты. Фока просит снизить процент. Тогда Иудушка посылает его к другому ростовщику.

  Расчет
  «На дворе декабрь в половине: окрестность, схваченная неоглядным снежным саваном, тихо цепенеет; за ночь намело на дороге столько сугробов, что крестьянские лошади тяжко барахтаются в снегу, вывозя пустые дровнишки. А к головлевской усадьбе и следа почти нет. Порфирий Владимирыч до того отвык от посещений, что и главные ворота, ведущие к дому, и парадное крыльцо с наступлением осени наглухо заколотил, предоставив домочадцам сообщаться с внешним миром посредством девичьего крыльца и боковых ворот».

  В этот день в Головлево приезжает «погорелковская барышня, Анна Семеновна». Только изменилась она очень. Сюда приехало какое-то «слабое, тщедушное существо с впалой грудью, вдавленными щеками, с нездоровым румянцем, с вялыми телодвижениями, существо сутулое, почти сгорбленное». Она узнает от Евпраксеюшки, что «с дядюшкой что-то от скуки сделалось». Аннинька рассказывает, что месяц назад ее сестра наложила на себя руки, отравилась.

  Когда увидела Иудушку, то «на этот раз расчувствовалась Аннинька, и расчувствовалась взаправду. Должно быть, очень у нее наболело внутри, потому что она бросилась к Порфирию Владимирычу на грудь и крепко его обняла». Она говорит, что умирать к нему приехала. «Так произошло это первое родственное свидание. С окончанием его Аннинька вступила в новую жизнь в том самом постылом Головлеве, из которого она, уж дважды в течение своей недолгой жизни, не знала как вырваться» .

  Попытки Анниньки утвердиться в Москве оказались тщетными. «И она и Любинька принадлежали к числу тех бойких, но не особенно даровитых актрис, которые всю жизнь играют одну и ту же роль». Анниньке пришлось приехать к сестре в Самоварное. Любинька жила в роскоши. Обеспечивал ее земский деятель Таврило Степаныч Люлькин. «Любинька приняла сестру с распростертыми объятиями и объявила, что в ее квартире для нее приготовлена комната». Но между сестрами произошла размолвка. «Аннинька поселилась в гостинице и прекратила всякие сношения с сестрой».

  После спектакля к Анниньке приходит записка со сторублевой бумажкой: «А в случае чего, и еще столько же. Купец, торгующий модным товаром, Кукишев». «Аннинька рассердилась и пошла жаловаться хозяину гостиницы, но хозяин объявил, что у Кукишева такое уж «обнако: вение», чтоб всех актрис с приездом поздравлять, а впрочем-де, он человек смирный и обижаться на него не стоит. Следуя этому совету, Аннинька запечатала в конверт письмо и деньги и, «возвратив на другой день все по принадлежности, успокоилась».

  Но Кукишев оказался упорным. К тому же он приятельствовал с Любинькой, которая «прямо обещала ему свое содействие».

  До Анниньки доходили слухи, что Любинька ведет распутный образ жизни. Ей было это очень неприятно. Любинька роскошествовала, поэтому ее «другу» приходилось тратить все больше денег.

  «Между тем Кукишев действовал так ловко, что успел заинтересовать в своих домогательствах и публику. Публика как-то вдруг догадалась, что Кукишев прав и что девица Погорельская 1-я (так она печаталась в афишах) не бог весть какая «фря», чтобы разыгрывать из себя недотрогу» . «Наконец, настояли на том, чтобы антрепренер отобрал у Анниньки некоторые роли и отдал их Налимовой. И что еще любопытнее, во всей этой подпольной интриге самое деятельное участие принимала Любинька, у которой Налимова состояла на правах наперсницы».

  « Аннинька проживала последние запасные деньги. Еще неделя - и ей не миновать было постоялого двора...» Каждый день она получала записки: «Перикола! Покорись! Твой Кукишев».

  Затем к сестре пришла Любинька и стала хвастаться своими нарядами и состоянием и хвалить Кукишева.

  «17-го сентября, в день Любинькиных именин, афиша самоварнов-ского театра возвещала экстраординарное представление. Аннинька явилась вновь в роли «Прекрасной Елены». Кукишев победил.,. Аннинька «стала паинькой».

  «От сестры Аннинька отправилась уже не в гостиницу, а на свою квартиру, маленькую, но уютную и очень мило отделанную. Туда же следом за ней вошел и Кукишев».

  Кукишев и Люлькин даже стали соревноваться, кто больше нарядов купит для своих «краль». Вскоре Кукишев захотел, чтобы Аннинька стала «делать ему аккомпанемент» -пить водку. «Однажды Аннинька приняла из рук своего возлюбленного рюмку, наполненную зеленой жидкостью, и разом опрокинула ее в горло. Разумеется, невзвидела света, поперхнулась, закашлялась, закружилась и этим привела Кукишева в неистовый восторг».

  Вскоре Кукишева и Люлькина поймали на растрате. Люлькин немедленно застрелился. Об Анниньке и Любиньке стали говорить, что это все из-за них.

  «С окончанием дела сестры получили возможность уехать из Самоварного. Да и время было, потому что спрятанная тысяча рублей подходила под исход». Сестры отправились в Кречетов. Там «Любиньку принял ротмистр Папков, Анниньку - купец Забвенный. Но прежних приволий уже не было».

  «Аннинька же,как более нервная, совсем опустилась и, казалось, позабыла о прошлом и не сознавала настоящего. Сверх того, она начала подозрительно кашлять: навстречу ей, видимо, шел какой-то загадочный недуг...»

  «Мало-помалу сестер начали возить по гостиницам к проезжающим господам, и на них установилась умеренная такса».

  Вскоре Любинька отравилась. Она предлагала сделать то же самое и Анниньке, но та струсила.

  В Головлево Аннинька стала жить в полном беспорядке. Целыми днями она ходила по комнате одна. «С 11-ти часов начинался разгул. Предварительно удостоверившись, что Порфирий Владимирыч угомонился, Евпраксеюшка ставила на стол разное деревенское соленье и графин с водкой».

  На следующее утро Иудушка сам предложил Анниньке выпить. Но в процессе общения произошла ссора. Начала ее Аннинька. Она вспоминала «о головлевских умертвиях и увечиях».

  Иудушка стал задумываться о том, что некому даже воспользоваться его накоплениями. «Повторяю: совесть проснулась, но бесплодно. Иудушка стонал, злился, метался и с лихорадочным озлоблением ждал вечера не для того только, чтобы бестиально упиться, а для того, чтобы утопить в вине совесть. Он ненавидел «распутную девку», которая с такой холодной наглостью бередила его язвы, и в то же время неудержимо влекся к ней, как будто еще не все между ними было высказано, а оставались еще и еще язвы, которые тоже необходимо было растравить.

  Каждый вечер он заставлял Анниньку повторять рассказ о Любинь-киной смерти, и каждый вечер в уме его больше и больше созревала идея о саморазрушении». «К тому же и физическое его здоровье резко пошатнулось. Он уже серьезно кашлял и по временам чувствовал невыносимые приступы удушья, которые, независимо от нравственных терзаний, сами по себе в состоянии наполнить жизнь сплошной агонией».

  Порфирий Владимирыч окончательно убедился в том, что во многом виноват. Он сказал, что сам у всех должен просить прощения за свои злодеяния. Иудушка «встал с постели и надел халат. На дворе было еще темно, и ниоткуда не доносилось ни малейшего шороха. Порфирий Владимирыч некоторое время ходил по комнате, останавливался перед освещенным лампадкой образом Искупителя в терновом венце и вглядывался в него.

  Наконец он решился. Трудно сказать, насколько он сам сознавал свое решение, но через несколько минут он, крадучись, добрался до передней и щелкнул крючком, замыкавшим входную дверь.

  На дворе выл ветер и крутилась мартовская мокрая метелица, посылая в глаза целые ливни талого снега. Но Порфирий Владимирыч шел по дороге, шагая по лужам, не чувствуя ни снега, ни ветра и только инстинктивно запахивая полы халата».

  «На другой день, рано утром, из деревни, ближайшей к погосту, на котором была схоронена Арина Петровна, прискакал верховой с известием, что в нескольких шагах от дороги найден закоченевший труп го-ловлевского барина.

  Бросились к Анниньке, но она лежала в постели в бессознательном положении, со всеми признаками горячки. Тогда снарядили нового верхового и отправили его в Горюшкино к «сестрице» Надежде Ивановне Галкиной (дочке тетеньки Варвары Михайловны), которая уже с прошлой осени зорко следила за всем, происходившим в Головлеве».

  Господа Головлевы

  СЕМЕЙНЫЙ СУД

  Однажды бурмистр из дальней вотчины, Антон Васильев, окончив барыне Арине Петровне Головлевой доклад о своей поездке в Москву для сбора оброков с проживающих по паспортам крестьян и уже получив от нее разрешение идти в людскую, вдруг как‑то таинственно замялся на месте, словно бы за ним было еще какое‑то слово и дело, о котором он и решался и не решался доложить.

  Арина Петровна, которая насквозь понимала не только малейшие телодвижения, но и тайные помыслы своих приближенных людей, немедленно обеспокоилась.

  Что еще? - спросила она, смотря на бурмистра в упор.

  Все‑с, - попробовал было отвернуть Антон Васильев.

  Не ври! еще есть! по глазам вижу!

  Антон Васильев, однако ж, не решался ответить и продолжал переступать с ноги на ногу.

  Сказывай, какое еще дело за тобой есть? - решительным голосом прикрикнула на него Арина Петровна, - говори! не виляй хвостом… сума переметная!

  Арина Петровна любила давать прозвища людям, составлявшим ее административный и домашний персонал. Антона Васильева она прозвала «переметной сумой» не за то, чтоб он в самом деле был когда‑нибудь замечен в предательстве, а за то, что был слаб на язык. Имение, в котором он управлял, имело своим центром значительное торговое село, в котором было большое число трактиров. Антон Васильев любил попить чайку в трактире, похвастаться всемогуществом своей барыни и во время этого хвастовства незаметным образом провирался. А так как у Арины Петровны постоянно были в ходу различные тяжбы, то частенько случалось, что болтливость доверенного человека выводила наружу барынины военные хитрости прежде, нежели они могли быть приведены в исполнение.

  Есть, действительно… - пробормотал наконец Антон Васильев.

  Что? что такое? - взволновалась Арина Петровна.

  Как женщина властная и притом в сильной степени одаренная творчеством, она в одну минуту нарисовала себе картину всевозможных противоречий и противодействий и сразу так усвоила себе эту мысль, что даже побледнела и вскочила с кресла.

  Степан Владимирыч дом‑то в Москве продали… - доложил бурмистр с расстановкой.

  Ну?

  Продали‑с.

  Почему? как? не мни! сказывай!

  За долги… так нужно полагать! Известно, за хорошие дела продавать не станут.

  Стало быть, полиция продала? суд?

  Стало быть, что так. Сказывают, в восьми тысячах с аукциона дом‑то пошел.

  Арина Петровна грузно опустилась в кресло и уставилась глазами в окно. В первые минуты известие это, по‑видимому, отняло у нее сознание. Если б ей сказали, что Степан Владимирыч кого‑нибудь убил, что головлевские мужики взбунтовались и отказываются идти на барщину или что крепостное право рушилось, - и тут она не была бы до такой степени поражена. Губы ее шевелились, глаза смотрели куда‑то вдаль, но ничего не видели. Она не приметила даже, что в это самое время девчонка Дуняшка ринулась было с разбега мимо окна, закрывая что‑то передником, и вдруг, завидев барыню, на мгновение закружилась на одном месте и тихим шагом поворотила назад (в другое время этот поступок вызвал бы целое следствие). Наконец она, однако, опамятовалась и произнесла:

  Какова потеха!

  После чего опять последовало несколько минут грозового молчания.

  Так ты говоришь, полиция за восемь тысяч дом‑то продала? - переспросила она.

  Так точно.

  Это - родительское‑то благословение! Хорош… мерзавец!

  Арина Петровна чувствовала, что, ввиду полученного известия, ей необходимо принять немедленное решение, но ничего придумать не могла, потому ч о мысли ее путались в совершенно противоположных направлениях. С одной стороны, думалось: «Полиция продала! ведь не в одну же минуту она продала! чай, опись была, оценка, вызовы к торгам? Продала за восемь тысяч, тогда как она за этот самый дом, два года тому назад, собственными руками двенадцать тысяч, как одну копейку, выложила! Кабы знать да ведать, можно бы и самой за восемь‑то тысяч с аукциона приобрести!» С другой стороны, приходило на мысль и то: «Полиция за восемь тысяч продала! Это - родительское‑то благословение! Мерзавец! за восемь тысяч родительское благословение спустил!»

  От кого слышал? - спросила наконец она, окончательно остановившись на мысли, что дом уже продан и что, следовательно, надежда приобрести его за дешевую цену утрачена для нее навсегда.

  Иван Михайлов, трактирщик, сказывал.

  А почему он вовремя меня не предупредил?

  Поопасился, стало быть.

  Поопасился! вот я ему покажу: «поопасился»! Вызвать его из Москвы, и как явится - сейчас же в рекрутское присутствие и лоб забрить! «Поопасился»!

  Хотя крепостное право было уже на исходе, но еще существовало. Не раз случалось Антону Васильеву выслушивать от барыни самые своеобразные приказания, но настоящее ее решение было до того неожиданно, что даже и ему сделалось не совсем ловко. Прозвище «сума переметная» невольно ему при этом вспомнилось. Иван Михайлов был мужик обстоятельный, об котором и в голову не могло прийти, чтобы над ним могла стрястись какая‑нибудь беда. Сверх того, это был его приятель душевный и кум - и вдруг его в солдаты, ради того только, что он, Антон Васильев, как сума переметная, не сумел язык за зубами попридержать!

  Простите… Ивана‑то Михайлыча! - заступился было он.

  Ступай… - потатчик. - прикрикнула на него Арина Петровна, но таким голосом, что он и не подумал упорствовать в дальнейшей защите Ивана Михайлова.

  Но прежде, нежели продолжать мой рассказ, я попрошу читателя поближе познакомиться с Ариной Петровной Головлевой и семейным ее положением.

  ***

  Арина Петровна - женщина лет шестидесяти, но еще бодрая и привыкшая жить на всей своей воле. Держит она себя грозно: единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским имением, живет уединенно, расчетливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброхотствует, а от детей требует, чтоб они были в таком у нее послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что‑то об этом маменька скажет? Вообще имеет характер самостоятельный, непреклонный и отчасти строптивый, чему, впрочем, немало способствует и то, что во всем головлевском семействе нет ни одного человека. со стороны которого она могла бы встретить себе противодействие. Муж у нее - человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит об себе, что она - ни вдова, ни мужняя жена); дети частью служат в Петербурге, частью - пошли в отца и, в качестве «постылых», не допускаются ни до каких семейных дел. При этих условиях Арина Петровна рано почувствовала себя одинокою, так что, говоря по правде, даже от семейной жизни совсем отвыкла, хотя слово «семья» не сходит с ее языка и, по наружности, всеми ее действиями исключительно руководят непрестанные заботы об устройстве семейных дел.

  Глава семейства, Владимир Михайлыч Головлев, еще смолоду был известен своим безалаберным и озорным характером, и для Арины Петровны, всегда отличавшейся серьезностью и деловитостью, никогда ничего симпатичного не представлял. Он вел жизнь праздную и бездельную, чаще всего запирался у себя в кабинете, подражал пению скворцов, петухов и т. д. и занимался сочинением так называемых «вольных стихов». В минуты откровенных излияний он хвастался тем, что был другом Баркова и что последний будто 6ы даже благословил его на одре смерти. Арина Петровна сразу не залюбила стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а так как Владимир Михайлыч собственно для того и женился, чтобы иметь всегда под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя. Постепенно разрастаясь и ожесточаясь, размолвки эти кончились, со стороны жены, полным и презрительным равнодушием к мужу‑шуту, со стороны мужа - искреннею ненавистью к жене, ненавистью, в которую, однако ж, входила значительная доля трусости. Муж называл жену «ведьмою» и «чертом», жена называла мужа - «ветряною мельницей» и «бесструнной балалайкой». Находясь в таких отношениях, они пользовались совместною жизнью в продолжение с лишком сорока лет, и никогда ни тому, ни другой не приходило в голову, чтобы подобная жизнь заключала в себе что‑либо противоестественное. С течением времени озорливость Владимира Михайлыча не только не уменьшилась, но даже приобрела еще более злостный характер. Независимо от стихотворных упражнений в барковском духе, он начал попивать и охотно подкарауливал в коридоре горничных девок. Сначала Арина Петровна отнеслась к этому новому занятию своего мужа брезгливо и даже с волнением (в котором, однако ж, больше играла роль привычка властности, нежели прямая ревность), но потом махнула рукой и наблюдала только за тем, чтоб девки‑поганки не носили барину ерофеича. С тех пор, сказавши себе раз навсегда, что муж ей не товарищ, она все внимание свое устремила исключительно на один предмет: на округление головлевского имения, и действительно, в течение сорокалетней супружеской жизни, успела удесятерить свое состояние. С изумительным терпением и зоркостью подкарауливала она дальние и ближние деревни, разузнавала по секрету об отношениях их владельцев к опекунскому совету и всегда, как снег на голову, являлась на аукционах. В круговороте этой фанатической погони за благоприобретением Владимир Михайлыч все дальше и дальше уходил на задний план, а наконец и совсем одичал. В минуту, когда начинается этот рассказ, это был уже дряхлый старик, который почти не оставлял постели, а ежели изредка и выходил из спальной, то единственно для того, чтоб просунуть голову в полурастворенную дверь жениной комнаты, крикнуть: «Черт!» - и опять скрыться.

  Немного более счастлива была Арина Петровна и в детях. У нее была слишком независимая, так сказать, холостая натура, чтобы она могла видеть в детях что‑нибудь, кроме лишней обузы. Она только тогда дышала свободно, когда была одна со своими счетами и хозяйственными предприятиями, когда никто не мешал ее деловым разговорам с бурмистрами, старостами, ключницами и т. д. В ее глазах дети были одною из тех фаталистических жизненных обстановок, против совокупности которых она не считала себя вправе протестовать, но которые тем не менее не затрогивали ни одной струны ее внутреннего существа, всецело отдавшегося бесчисленным подробностям жизнестроительства. Детей было четверо: три сына и дочь. О старшем ныне и об дочери она даже говорить не любила; к младшему сыну была более или менее равнодушна и только среднего, Порфишу, не то чтоб любила, а словно побаивалась.