Некая преданность как в личных отношениях, так и в выборе своего окружения. Не стоит понимать, что Генрих IV всегда был верен своей жене, чему есть много опровержений. Просто, даже несмотря на довольно своеобразную совместную жизнь с Маргаритой Валуа Неоднократно упоминается многими исследователями, что Маргарита, впрочем как и Генрих, не была верна в браке, Генрих старался поддерживать с женой нормальные, дружеские отношения: «Тем не менее я оставалась при Генрихе Наваррском, как того требовал мой долг, а также из-за дружбы и доверия, которое он проявлял ко мне» Маргарита де Валуа, «Мемуары Маргариты де Валуа», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/frametext3.htm. Особенно чётко это проявилось уже после развода, когда Маргарита и Генрих вполне спокойно общались, и бывшая (уже на тот момент) королева получила вполне хорошее содержание. Говоря о личном окружении, стоит привести пример, когда Генрих, уже принявший католичество, всё равно продолжал поддерживать своих старых соратников - гугенотов, хотя уже скрытно: «…предоставил на мелкие Королевские слбственноличные расходы, состоящие по большей части в награждении тайно от Католиков, старых его военачальников и солдат Протестантских, служивших ему с толикими успехами» Сюлли, Максимильен де Бетюн деи «Записки…», стр. 314.

Умение очаровать собеседника, манипулировать им, привлечь его на свою сторону, Генрих показал ещё в раннем детстве, когда весь королевский двор был просто им очарован: «Маленький Генрих во время этого визита продемонстрировал стиль поведения, который будет характерен для него на протяжении всей жизни. Он имел обыкновение расположить собеседника или утомить его, вывести из себя или оттолкнуть, но в разумных пределах, чтобы не довести дело до окончательного разрыва. Он часто добивался желаемого от противника лестью или насмешками. В возрасте трёх лет и двух месяцев уже можно было предвидеть его карьеру обольстителя» Баблон, «Генрих IV», стр. 33.

В народной памяти Генрих остался как самый популярный король всех времён не только благодаря своей государственной деятельности, но и за любовь к прекрасному полу и выпивке. Особенно это заметно в народной песне, посвящённой ему:

Vive Henri quatre,Vive ce roi vaillant ! (bis)

Ce diable а quatre

A le triple talent

De boire et de battre

Et d"кtre un vert galant.

Chantons l"antienne Qu"on chant"ra dans mille ans. (bis)

Que Dieu maintienne

En paix ses descendants,

Jusqu"а ce qu"on prenne

La Lune avec les dents.

J"aimons les filles, Et j"aimons le bon vin (bis)

De nos bons drilles

Voilа tout le refrain:

J"aimons les filles,

Et j"aimons le bon vin По материалам спецкурса Мишель Дебренн «Малая история Франции»

В кратком переводе, в песне прославляется король Генрих IV, любитель женщин (J"aimons les filles) и хорошего вина (Et j"aimons le bon vin). Кроме того, восхваляется талант короля в битвах. Данная песня является ярчайшим примером того, что в памяти народа Генрих остался как народный король, которому не чуждо ничего земного. Стоит так же отметить менталитет французов, для которых прелюбодеяние не является смертным грехом, ну а если в этом замечен правитель, то это только добавляет ему популярности и народной любви.

Как человек своей эпохи, Генрих вполне спокойно относился к религии, используя последнюю как инструмент по достижению своих целей, будь то сохранение жизни в Варфоломеевскую ночь или желание взять Париж мирным путём. Имея наглядный пример в лице своего отца, который сам не раз менял как религию, так и союзников, Генрих с детства научился играть на чувствах людей и их отношении к религии. Можно сказать, что это было новаторством на тот момент: король не шёл на поводу своего вероисповедания, а сам подстраивал религию под себя. Его отношение к институту брака было вполне характерным для того периода, и, тем более, для нравов королевского двора. Как приводилось уже выше, большое количество любовниц и детей только добавляло популярности королю среди народа. В то же время, его первая жена Маргарита Валуа оставалась его союзницей даже после его смерти (хотя, естественно, последняя преследовала и свои цели): «Смерть короля заставила Маргариту бороться за сохранение мира во Франции -- гарантию обретенного ею благополучия. С этой целью она участвовала в последней ассамблее Генеральных штатов 1614 г., пытаясь привести к согласию непримиримых депутатов сословий напоминанием о военной угрозе Франции. Уверенная в своих способностях добиться желаемого, Маргарита прилагала все силы для укрепления на престоле новой династии в лице юного Людовика XIII» Плешкова Л.С., «Слово о королеве Марго», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/pred.phtml?id=896 .

Глава III. Внутренняя политика Генриха IV

К моменту восхождения на престол, Генрих IV получил страну в крайне плачевном состоянии: отсутствие чёткой экономической политики правительства, многолетние гражданские войны и бунты городов хорошо подкосили благосостояние страны. Недаром, фраза Генриха «La poule au pot du dimanche» Курица в горшке по воскресеньям обращённая к крестьянам, на тот момент считалась фантастической и мало выполнимой. Ибо как и в прошлые разы, основная тяжесть ведения военных действий ложилась на крестьян, которые в тот период и мечтать не могли о курице хотя бы раз в неделю.

Ко всему этому добавлялась и неспокойная религиозная обстановка в стране: проблема противостояния гугенотов и католиков по-прежнему не была решена. Плюс движение Лиги в провинциях и агрессивные действия со стороны Испания, которая неоднократно выступала против Генриха Наваррского.

Вполне естественно, что первоначальной проблемой для Генриха IV было наведение порядка и мира в стране, и лишь потом уже поднимать экономику, а для этого нужно было решить три большие задачи: победить дворянство Лиги, которое в многочисленных губернаторствах заняло командные позиции; завершить войну с Испанией и издать новый указ о религиозной терпимости. Генрих IV с большим энтузиазмом приступил к решению этих трех задач и в первый раз показал, в чем состояло его политическое мастерство. В делах с Лигой он сделал ставку исключительно на переговоры и деньги. Безоглядно опустошая и без того скудную государственную казну и используя все мыслимые источники займов, он между 1595 и 1598 гг. купил преданность всех противников и по одному привлек их на свою сторону, среди них также и Гиза Майенна. И с Испанией король пытался быстро прийти к миру к неудовольствию своих английских и нидерландских союзников. Когда в 1597 г. испанцы взяли Амьен и стали угрожать Парижу, король принял посреднические услуги папы Клемента VIII. Второго мая 1598 г. в Вервене был подписан мир. Филипп II из этого мира не мог получить никакой политической или территориальной выгоды. Когда через несколько месяцев он умер, эпоха испанского господства в Европе подошла к концу.

Вне всяких сомнений, издание Нантского эдикта (13.04.1598 г.) было самой крупной акцией Генриха IV по установлению мира в стране. Ни несгибаемые протестанты, ни ортодоксальные католики после смены религии короля не превратились в его сторонников. Короля упрекали в религиозном лицемерии и продолжали более или менее открыто вести публицистические бои против него, отголоски которых раздавались во Франции более тридцати лет. Протестанты, лишившись вождя, делали все, чтобы сохранить свою политическую, военную и синодальную организационную структуру. Хотя были и те, которые прекрасно понимали и переход Генриха в католичество, и Нантский эдикт: «Вот удар, разрушивший партии и надежды сеньоров на возможность продолжать свои мятежи и восттания» Жан де Серр о переходе Генриха IV в католичество, цитата по О.А Вайнштейн «Западноевропейская средневековая историография», стр. 392. Именно такой точки зрения придерживались «политики» - движение, которое, в отличие от гугенотов и Католической лиги, не представляли собой партии в собственном смысле слова. Это было скорее общественное направление, имевшее сторонников преимущественно среди высшего чиновничества, литераторов и учёных, представлявших интересы богатой буржуазии северо-французских городов. «Политикам» симпатизировали умеренные гугеноты (Лану, Ла Попленьер, Жак Боден). Так что нельзя говорить, что в своём стремлении принести покой в страну за счёт религиозных изменений Генрих был одинок. Постепенно появляется прослойка людей, которая судит человека не по его религиозной принадлежности, но по его человеческим качествам. В то же время, Генрих Наваррский стал замечать (и это не скрывалось), что многие его соратники-гугеноты не согласны с его курсом, направленным на мир, и ищут способы продолжения вооруженного конфликта.

Таким образом, Генрих IV вскоре после смены религии -- теперь с позиции короля -- научился оценивать опасность, которую представлял для единства королевства протестантизм с его тенденцией развиваться в «государство в государстве». Тем не менее, король решился на честную, не только тактически понятую политику в отношении своих бывших единоверцев. Он был глубоко убежден в том, что только мирное сосуществование обеих конфессий может обеспечить Франции мир, о котором мечтало так много людей. Его жизненный опыт помог ему понять, что не только у протестантов была тенденция к сословному обособлению. Между 1589 и 1598 г. во Франции было много «государств в государстве», и самым упрямым был, конечно, Париж с испанским гарнизоном в своих стенах и идеями Лиги в сердце. И даже с ним в 1594 г. король обошелся с монаршим милосердием.

При таких условиях он спокойно встретил ожидаемое сопротивление и быстро издал эдикт. Этот текст, подписанный в Нанте по поводу примирения с Меркером, в своей основе существенно не выходил за рамки того, что раньше полагалось протестантам: свобода совести по всей стране; свобода культа во всех местах, где проходили богослужения между 1596 и 1597 г., а также, смотря по обстоятельствам, в служебных местах и в замках дворянства; никаких богослужений в Париже и в радиусе пяти миль; зато неограниченная правоспособность, беспрепятственный допуск ко всем должностям и создание следственной палаты со смешанным религиозным представительством в некоторых парламентах. В остальном король особым указом предоставил гугенотам на восемь лет более ста безопасных мест и объяснил таким способом, который резко критиковался католической стороной, как серьезно он относился к безопасности своих бывших единоверцев и боевых соратников. Правда, как позже отметила протестантская сторона, это была временная уступка. Однако она явно выходила за рамки всех прежних уступок в этой области, и в следующие десятилетия оказалась весьма ценной для французского протестантизма. Тем более, что король по истечении срока допустил переговоры о продлении этой уступки.

Настоящим новшеством религиозной политики Генриха IV был даже не этот эдикт, а его отношение к тому, что он издал: в первый раз за время религиозных войн французский король сдержал свое обещание заботиться в последующие годы о претворении эдикта. Снова и снова Генрих IV искал прямых объяснений с членами Парижского и других парламентов, которые упорно сопротивлялись ратификации эдикта. Чтобы доказать им неоправданность их сопротивления и узость взглядов, он ссылался на собственное прошлое и из своего богатого жизненного опыта именно в религиозных вопросах сделал вывод, что нужно пользоваться лучшей политической концепцией, чем узколобые догматики обеих партий: «20 лет я руковожу партией Религии (т.е. гугенотов), это дает мне сведения обо всех. Я знаю, кто там хочет войны, кто -- мира. Я знаю тех, кто ведет войну за католическую веру из честолюбия или за испанскую партию, и я знаю таких, кто хочет только воровать. Среди протестантов были люди любого сорта, так же, как и среди католиков...» (выдержка из речи перед членами Парижского парламента, 16.02.1599 г.). И если было необходимо, король указывал споим парламентариям путь в будущее, предлагал альтернативу долгой, бесплодной, разрушительной гражданской войне: «Мы не должны делать никакой разницы между католиками и гугенотами, мы все должны быть хорошими французами» (оттуда же).

Во время таких споров он последовательно формировал свой образ как независимого от партийных ссор и частных интересов, стоящего выше сиюминутных конфликтов монарха, которому жизненный опыт позволял почти все знать лучше, чем его подданные. Это не было еще аргументацией Людовика XIV, который один знал больше, чем все его подданные только потому, что он был король. Но и у Генриха IV после 1598 г. отчетливо проявилась черта авторитарного высокомерия в отношении политиков всех мастей. Видные представители партий прошлых десятилетий, как католики, так и гугеноты, и среди них дю Плесси-Морней, постоянно вынуждены были покорно сносить высокомерие короля, которое при случае выражалось в шутке: «Я благодарю вас, -- выговаривал король делегации Парижского парламента, резко возражавшей против возвращения иезуитов, -- за заботу, которую вы проявляете к моей персоне и моему государству. Все ваши замечания хранятся в моей памяти, мои же в вашей -- нет. Вы указали мне на трудности, которые кажутся вам большими и достойными внимания, и вы не подумали о том, что все, что вы мне сказали, я обдумал и взвесил восемь или девять лет назад; лучшие решения на будущее восходят к размышлениям о прошлых событиях, и здесь я обладаю большими познаниями, чем кто-либо другой». Это говорил уже абсолютный монарх 17 века, и Генрих IV не только привел достаточно аргументов, но и показал, что он не шутит.

Генриха IV в новых исследованиях по праву называют основателем абсолютной монархии во Франции. Это не значит, что система и техника управления при нем выглядела так же, как при Людовике XIV. И это не значит также, что он во многом не обращался к предшественникам, таким как Людовик XI, Франциск I или Генрих III. Именно сравнение с ними показывает, в чем заключалась его самобытность. Он не изобрел новых средств и путей для усиления монархической власти, прошлое дало ему достаточно примеров и инициатив, особенно правление Генриха III. Однако он их переработал и в форме интенсивного «личного правления» заботился, чтобы надзор и контроль осуществлялись королем.

Сутью этого личного правления была эффективная организация процесса подачи советов. Генрих IV в принципе не изменил королевского Совета. Однако он отобрал у этого большого традиционного совещательного органа компетенции по всем вопросам «большой политики», как внутренней, так и внешней, и передал их небольшому кругу доверенных лиц. Это также не было изобретением короля, но по свидетельствам современников, он использовал этот инструмент столь нетрадиционно и эффективно, что это бросалось в глаза и казалось новшеством. Для назначений в этот маленький орган, разделенный к тому же на ведомства, Генрих в основном использовал персонал Валуа, и это тоже было примечательной чертой политических действий этого здравомыслящего политика. Бесспорно, он нашел в них лучших и опытнейших людей, владевших техникой власти: Шеверни, Белльевр, канцлер Генриха IV, Вилльруа, один из четырех государственных секретарей и «лучший человек» короля, кроме Сюлли; наряду с ними Силлери, Жан-нен, де Ту, Арлей и другие, происходившие из судейского сословия. Генрих IV не особенно жаловал этих людей и любил иронизировать по поводу их канцелярских манер; однако он хорошо знал, что обойтись без них он не мог, и не давал поводов сомневаться, что их верность будет вознаграждена, о чём неоднократно свидетельствует Сюлли, подробно расписывая, как Генрих награждал его каждый раз после удачно выполненного задания. К тому же они представляли лишь половину его политической мудрости в выборе персонала; вторую же половину представлял один-единственный человек -- Максимильен де Бетюн, герцог де Сюлли, который носил этот высокий титул только с 1607 г., но еще во время Варфоломеевской ночи как гугенотский воин-дворянин примкнул к Генриху Наваррскому и с тех пор верно служил королю.

Карьера Сюлли была единственной в своем роде по сравнению со всеми остальными в 16 веке. Сюлли носил множество звучных и доходных титулов, среди них с 1598 г. звание «суперинтенданта финансов», которое он превратил в доминирующую функцию во всей королевской финансовой администрации; но за всю жизнь он не освоил роли первого министра, как это сделал Ришелье при Людовике XIII. Он был и остался преданным и близким соратником короля, и никогда не возникало опасности, что Сюлли поступит иначе, чем того хотел король. Поскольку мы можем предположить, что реорганизация финансовой администрации, а с ней и всей государственной администрации в направлении создания централизованной бюрократической системы, которая прошла при Сюлли, соответствовала желанию короля и была проявлением и результатом его личного правления.

С помощью финансового совета, подразделения королевского Совета, Сюлли удалось за несколько лет получить представление о финансовых ресурсах королевства. Он сделал это совершенно независимо от местных и провинциальных чиновников, к замене которых незамедлительно приступил, в чем, однако, так же мало преуспел, как и все другие режимы 17 и 18 веков. Были и причины быть недовольным и парижским высшим чиновничеством: «В сию Парижскую бытность, труднейшее было для меня дело, приводить начальствующих при государственных сборах казны, а особливо главнаго Государственного сборщика вредный обычай, по которому расхищалася оная от временщиков» Сюлли, Максимильен де Бетюн деи «Записки…», стр. 35-36. Одновременно, где только мог, он потеснил провинциальные сословные собрания, поскольку они имели право участия в финансовой администрации провинций, а причины сомневаться в компетентности провинциальных чиновников тоже имелись: «Подложное наименование вещей, отменения должнаго, подделывания, поборы: и так сказать подписки под истину, двойные определения и должности, не упоминая об этом нарочно сохраняемом бепорядке течения всех письменных дел, при котораго помощи скрывающийся злодей весьма ясное для себя имеет зрение; во время, когда другим предполагает он непроницаемый мрак. Довольно сего, что взыскав в казну две только должныя зарплаты как настоящего тогда, так и трёх сряду пред оными прошедших годов, без труда собрал я больше пяти сот тысяч талеров, потерянных уже совсем для Его Величества» Там же, стр. 279-280. Парижская и провинциальные счетные палаты, ответственные за контроль и спорные дела финансовой администрации, Сюлли тоже подверг сомнению; четыре раза он создавал так называемые судебные палаты, чрезвычайные трибуналы, где должности занимали верные чиновники, которые, по крайней мере, на ограниченный срок лишали счетные палаты существенных полномочий. Естественно, что активная деятельность Сюлли по контролю над казной (с которой кормились многие дворяне) не нравилась королевскому двору, и он сам не раз вспоминает, как Генриху IV жаловались на него, пытаясь очернить в глаза короля. Генрих IV и Сюлли посылали в провинции чиновников короны на определенный срок и тем самым отменяли полномочия соответствующих инстанций. Такие «комиссии» были предшественниками интендантов, и в отдельных провинциях, прежде всего в Лионе, где не было парламента и провинциальных штатов, мы видим во времена Генриха IV (и его предшественника) такого интенданта, хотя он тогда еще так не назывался.

Ни Сюлли, ни его господин не испытывали большого почтения к правам остальных высших судебных палат и пытались их ограничить или нейтрализовать, та же судьба постигла и сборщиков. О чем бы ни шла речь, складывается следующая картина: за открытым, дружелюбным, веселым лицом первого Бурбона скрывается другое, суровое лицо сознающего свою власть абсолютного монарха: «Великой надлежит быть твердости духа и мало людей, которые бы столько могли в себе иметь оный, чтоб отважиться им на ненависть целаго общества, в толикой находящегося знати и силе, каково есть во Франции общество собирателей государственных доходов, чтоб устоять противу подарков, обольщения, выкруток и ронырств всех сих взысканцов, большею частию имеющие подпоры и согласия между собою, ни на что оные не обращая, как чтоб ослеплять им, подкупить на свою сторону, или обманывать имеющих над ними власть» там же, стр. 281.

Именно в своей последней фазе религиозные войны нанесли стране тяжелый экономический ущерб. Из расчетных книг крупных землевладельцев и церковных десятинных актов мы знаем, как сильно в эти годы снизилось производство зерна, сердцевины французской экономики. Повсюду увеличивались площади необработанных земель. Производство полотна и шелка сократилось наполовину. Мародерствующие войска, местные и иностранные, принесли голод и эпидемии -- к концу века еще раз во Франции угрожающе распространилась чума. Шла не только религиозная война между большими партиями, но и малая война между крестьянскими общинами и странствующими солдатами и разбойничьими бандами. На Юге, в Лимузене и Перигоре, в 1594 и 1595 гг. произошли крупные крестьянские восстания. Крестьяне боролись против тройного налогового бремени, которое наложили на них землевладельцы, церковь и король.

То, как Генрих IV отреагировал на эту ситуацию, было типичным для времени его правления и его манеры поведения. С помощью своего изобретательного суперинтенданта Сюлли он между 1599 и 1602 г. поднял и без того высокие прямые налоги на землю, тогда как талью, преимущественно «крестьянский налог», существенно сократил. Это принесло ощутимое облегчение, но обнаружилась оборотная сторона медали -- значительно возросли непрямые налоги, особенно налог на соль (габель). Вот как Сюлли в 1597 году описал проект написания будущей налоговой реформы, отвергая идею по усилению налогового гнёта на крестьян: « Способы сии могли быть раздроблены на-два разные рода, легчайшие и простые, чтоб увеличить пошлины и раскладки на народ; а другие труднейшие состояли во изобретении новых источников, откуда бы потекли деньги. К первым прибежище не соответствовало по мнению моему благоразумной политике: после толиких злоключений, нашедших на бедных поселян. Новое ещё для них одних было бы обременение, во время, когда они только что начали собираться с силою, и познавать, что такое есть успокоение. Сие бы довершило их разорение; лишило Государя впред, обильнейших, или лучше сказать, единственных истинных прибежищ» Там же, стр. 308.

Конечно, многим французским крестьянам стало легче уже потому, что миновало время войны и внутренних беспорядков. Однако у крестьян появились новые враги: с одной стороны, оправившаяся церковь привела в порядок свое десятинное управление, с другой -- старое и новое поместное дворянство, которое алчно зарилось на собственность задолжавших или разоренных крестьян. Именно в эти годы восстановления в почти всех провинциях доля собственности самостоятельного крестьянства упала ниже 50%. Но, несмотря на это, Генриху удалось достигнуть стабильности в государстве, того, чего так долго не хватало Франции: «Король, успокоив, как он говорил, благодаря своему мужеству и благоразумию все бури, которые так долго волновали государство, жил в своём королевстве…Заботливо стараясь найти пригодные средства, чтоб унять всякую злобу, вражду и частные распри, оказывать каждому правосудие без лицеприятия, улучшить свои доходы и облегчить положение народа» Сюлли, «Economies royales», цитата по Хрестоматии по истории средних веков, Т. 3, стр. 176.

Весьма важными были достижения Генриха IV в области развития ремесел и торговой политики. Он поощрял инициативы в этой сфере и проявил себя первым «меркантилистом» Франции, которому многим были обязаны Ришелье и Кольбер. Промышленность по производству массовой и роскошной одежды сильно окрепла, производство шелка было поддержано стимулированием выращивания тутовых деревьев и разведения шелковичных червей. Консультируемый компетентными хозяйственниками (Оливье де Серр, Бартелеми де Лаффема и др.), король нацелился на политику активного торгового баланса и поощрял французских купцов к продвижению в североамериканские колонии.

Хотя бы коротко, следует сказать о Генрихе IV -- покровителе искусств. Генрих IV вошел в историю французского королевства как один из великих зодчих. В Лувре, по его личной инициативе, была построена «большая галерея», в Фонтенбло -- «овальный двор». В обоих случаях король был скорее продолжателем. Однако в Париже он действовал совершенно самостоятельно, там он был градостроителем: Королевская площадь в Маре, известная с первых дней Революции как площадь Вогез, является его творением, как и площадь Дофине на западной оконечности острова Сите.

Из них следует, что он представлял общественное распределение ролей в своем государстве в соответствии с обычаем, причем его высказывания о воинском долге дворянства и продуктивном труде крестьян, ремесленников и всех, кто занимался промыслами, а также о духовенстве очень содержательны. Генрих IV был практиком, он был далек от теоретических спекуляций и от интенсивного чтения современной политико-теоретической литературы. Он был человеком беседы, непосредственного контакта, стремился сопоставлять интересные точки зрения, внимательно выслушивать собеседника и осмысливать сказанное.

Нет никаких признаков того, что он ставил под вопрос традиционную роль и функции дворянства. Он не желал решающего влияния герцогов и пэров на государственные дела, которые были исключительной прерогативой короля и его приближенных. В общем, он видел в дворянстве, принадлежность к которому чувствовал всю жизнь, ведущую, неотъемлемую, с военной точки зрения, силу своего государства. Поскольку это дворянство нужно было защищать от себя самого, Генрих IV принимал соответствующие меры, например, издал эдикт, запрещавший дуэли, и без большого успеха настаивал на его исполнении. В этом смысле Ришелье был его учеником.

Правда, между королем и дворянством были расхождения, причины которых крылись в уже давно ощутимом кризисе французского (да и всего европейского) дворянства на исходе 16 и в первой половине 17 века. Король был глубоко убежден в общественном значении дворянства, но он не хотел его видеть на важных постах в Совете, а в городах и провинциях Франции приставлял к дворянским губернаторам контролирующих и надзирающих лиц. Это вызывало недовольство дворян и поддерживало их готовность к бунтам, от которых не было избавлено правление Генриха IV.

И еще одно тяжело ударило по старинному дворянству: продажа и наследование должностей. Генрих IV и Сюлли поощряли и то и другое. Между 1602 и 1604 гг. они активизировали интенсивно практикуемый со времен Франциска I метод и по фискальным причинам в 1604 г. (эдикт Пуле) благодаря ежегодному сложению полномочий чиновников (годичное право) сделали возможной наследственную передачу, то есть продажу должностей. К тому же они сдавали в аренду всю систему одному финансисту (Пуле).

Старинное дворянство критиковало продажу должностей. Оно видело опасность в том, что многие «новые люди» из низов постепенно продвинутся в дворянство, и будут размыты древние сословные границы. Даже видные члены королевского Совета во главе с Белльером вели борьбу с системой и поддерживали традиционные государственно-правовые ценности французской монархии. Каждая должность, говорили они, исходит от короля как верховного законодателя страны, она может предоставляться на основе чести и квалификации, а не за деньги путем торговли.

Сопротивление обеих групп не имело успеха. Решение Генриха и Сюлли значительно способствовало распространению торговли должностями в абсолютистской Франции и, в сущности, внедрило наследование должностей. Это был неизбежный и необратимый процесс в монархии, которая уже давно решила идти путем бюрократизации, то есть увеличивать число чиновников не представителями высших сословий, работающими на общественных началах, а путем привлечения совершенно нового персонала. А как иначе это государство должно было оплачивать своих чиновников, то есть кормить их, если не широкой приватизацией их доходов?

Торговля и продажа должностей в следующие десятилетия дали значительную прибыль короне, и она была вынуждена по фискальным причинам создавать новые должности и продавать их. Из набранных таким способом чиновников (служащих) выросла прочная социальная опора монархии; правда, эти служащие из-за того, что должность являлась их собственностью, обладали большой степенью самостоятельности, однако были принципиально настроены на лояльное отношение к короне, как к гаранту их должности (и ее материальной ценности).

Так французское ренессансное общество при Генрихе IV постепенно меняло свое лицо. Дворянство, прежде всего высшая аристократия, доминирующая сила в век религиозных войн, окончательно уступило назначению государственной администрации. «Новые люди» начали овладевать положением и занимать ключевые позиции в центре, регионах, городах и общинах. Эти люди по своему происхождению были буржуа. Вырисовывались контуры нового сословия, судейского дворянства, которое надолго стало социальным базисом монархии Бурбонов.

Естественно, что первоначальной задачей, на момент пришествия к власти, для Генриха было снижение социальной накаленности в стране: будь то смена религии или подкуп лигистов, целью было прекратить вооруженные действия на территории Франции. Успешно играя на народной нелюбви к испанским войскам, которые помогали Лиге, Генриху удалось подавить оппозиционное движение, используя как методы грубой физической силы, так и экономические (подкуп). Решим эту проблему, можно было заключить мир с Испанией, что вскоре и было сделано.

Решив проблемы с внутренней и внешней угрозой, Генриху пришлось заняться социально-экономическими проблемами, реформируя и политику государства в плане религии, и в плане государственной структуры и налоговой политики.

Отличительной чертой его реформ является то, что впервые государство выразило свою политику в отношении религий (Нантский эдикт), при этом проявив изрядную толику толерантности. С другой стороны, каждая из сторон, будь то католики или гугеноты, считали уступки слишком сильными или слабыми, и полного мира в стране не наступило, но первый, и очень важный шаг был сделан.

Проводя экономические реформы, Генрих IV во многом слушался своего верного Сюлли, который, как уже отмечалось выше, считал, что государство не должно увеличивать налоговый гнёт на крестьян и стоит найти альтернативные и новые (в то время) источники финансирования казны. Проводимая политика протекционизма позволила торговой элите упрочить свои позиции

Заключение

Подводя итоги всему вышесказанному, можно отметить, что весь XVI век Франция находилась в состоянии постоянных социально-экономических изменений и конфликтов. В течение XVI века Франция постепенно выбивается в экономические лидеры Западной Европы, что, кроме роста экономики, требовало и определенных изменений в государственной политики в области финансов. При Генрихе IV были найдены новые источники пополнения казны, как торговля должностями. Проводимая Генрихом политика меркантилизма во многом была инновационной и позволила торговле страны увеличивать как обороты, так и дало толчок к росту промышленности в стране.

Стране нужен был лидер нового поколения, понимающий процессы, происходящие в ней, плюс способный прекратить гражданские междоусобицы в самой Франции. Именно эту роль и выполнил Генрих IV, проведя необходимые реформы и принеся мир в страну.

Будучи человеком «нового времени», он более скептично относился к проблеме вероисповедания, что позволило ему в нужных ситуациях менять вероисповедание в пользу необходимости. В то же время он осознавал, что стране необходим чёткий курс в плане религий, что и повлекло создание Нантского эдикта.

Изучение биографии Генриха и воспоминаний его современников, позволяет сказать, что он был «истинно народный» правитель:

· Спокойно общался с людьми, стоящими ниже его в сословной иерархии, что придавало ему популярности среди простого люда

· Во многом популярность обусловлена и подвигами на любовном фронте, что очень «ценится» среди французов, и любовные интриги лишь добавляли ему рейтинг

· Будучи воспитанным довольно в простой обстановке, Генрих не был «испорчен» придворным воспитанием, чем он сильно отличался от своих сверстников-принцев

· Успех в военных действиях также добавлял рейтинг Генриху Наваррскому в стране.

Но, даже будучи «народным» правителем, Генрих Наваррский жестоко пресекал любые крестьянские бунты, оставаясь монархом абсолютизма, но не демократии.

На формирование личности Генриха очень сильно повлияло его воспитание и его родители, дав ему наглядный пример, как сильно религия может влиять на отношения речь идёт о постоянных спорах и спорах родителей Генриха на религиозной почве, и, в то же время, как можно спокойно менять вероисповедание в угоду обстоятельствам. Умение очаровать, которым Генрих отличался ещё с детства, позволило ему сформировать вокруг себя круг верных людей (тот же Сюлли), которые были до фанатизма преданы своему королю.

Как человек своей эпохи, Генрих вполне спокойно относился к религии, используя последнюю как инструмент по достижению своих целей, будь то сохранение жизни в Варфоломеевскую ночь или желание взять Париж мирным путём. Имея наглядный пример в лице своего отца, который сам не раз менял как религию, так и союзников, Генрих с детства научился играть на чувствах людей и их отношении к религии. Можно сказать, что это было новаторством на тот момент: король не шёл на поводу своего вероисповедания, а сам подстраивал религию под себя.

Будучи «политиком» в полном смысле этого слова, Генрих IV даже после перехода в католичество и не смотря на все обиды своих гугенотских сторонников, не забывал об их помощи и помогал им, скрывая, правда, это от католической части своего окружения. Его действия как политика позволили улучшить экономическое состояние страны и успокоить социальную обстановку в стране.

Об успешности и необходимости его действий в плане реформ прекрасно говорит, что до сих пор он считается самым популярным королём Франции среди французов. Как человек и как правитель он прекрасно вписывался в ту обстановку, в которой находилась Франция в тот период и воистину был «народным королём», отвечая как экономическим, там и социальным нуждам страны.

Благодаря силе своего характера

Во многом его политика была продолжена Ришелье и Мазарини, да и о том, что курс в управлении был правильный говорят воспоминания Henri de Rohan, в которых автор мемуаров говорит, что, фактически, политика государства после смерти Генриха не изменилась, а сама его смерть не вызвала каких-либо волнений в государстве.

Список использованной литературы:

Источники:

1. Rohan, Henri de (1579-1638), «Memoires du duc de Rohan, sur les choses advenues en France depuis la mort de Henri le Grand», 1646

2. Документы по истории гражданских войн во Франции (1561-163), М.-Л., 1962

3. Маргарита де Валуа, «Мемуары Маргариты де Валуа», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/frametext3.htm

4. Нантский эдикт // Хрестоматия по истории средних веков, Т.3, М., 1950

5. Сюлли, Максимильен де Бетюн де, «Записки Максимилиана Бетюна герцога Сюлли, первого министра Генриха IV приведенные в порядок и примечаниями снабденные новейшого вновь просмотренного издания в Лондоне», М., 1770

Монографии:

1. Баблон, Жан Пьер, «Генрих IV», Ростов-на-Дону, 199г.

2. Вайнштейн О.Л., «Западноевропейская средневековая историография», М., 1964

3. Варфоломеевская ночь: событие и споры (сборник статей), М., 2001

4. Лозинский А.А. «Кульминационный этап гражданских войн во Франции XVI века (автореферат)», М., 1978

5. Лучицкий И.В., «История феодальной реакции во Франции в XVI и XVII веках», Т.1, 1871

6. Люблинская А.Д., «Особенности культуры Возрождения и Реформации во Франции» // Культура эпохи Возрождения и Реформации, Л., 1981

7. Малинин Ю.П., «А.Д. Люблинская о некоторых проблемах Возрождения и Реформации», // Культура эпохи Возрождения и Реформации, Л., 1981

8. Немилов А.Н. «Значение Реформации для культурной общности Северного Возрождения» // Культура эпохи Возрождения и Реформации, Л., 1981

9. Очерки социально-экономической и политической истории Англии и Франции XIII-XVIII веков, М, 1960

10. Плешкова Л.С. «Слово о королеве Марго», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/pred.phtml?id=896

11. Плешкова С.Л., «Французская монархия и церковь (XV-середина XVI века)», М., 1992

12. Райцес В.И., «О некоторых радикальных тенденциях во французском реформационном движении середины XVI века» // Культура эпохи Возрождения и Реформации, Л., 1981

13. Токарева Т.Н., «Политические взгляды Сюлли», М., 1999

14. Трофимова О.В. «Города в гугенотском движении во Франции XVI века», Ярославль, 1983

15. Уваров П.Ю., «Французское общество XVI в. Опыт реконструкции по нотариальным актам», М., 2003

16. Шишкин В.В. «Французский королевский двор и политическая борьба в конце XVI - первой трети XVII века», Спб., 1996

17. Эльфонд И.Я., «Политические учения эпохи Возрождения и Реформации (Франция)», Саратов, 1991

Подобные документы

Политическое и социальное положение в Англии в XII веке, противостояние короля Генриха II со своей женой Элеонорой и его военные последствия. Крестовый поход, возглавляемый сыном Генриха Ричардом Львиное Сердце, и его восшествие на английский престол.

реферат , добавлен 06.04.2010


Людовик Справедливый. Король Франции с 1610 из династии Бурбонов. Старший сын Генриха IV Наваррского и его второй жены Марии Медичи. Период правления Людовика XIII является вершиной французского абсолютизма.

биография , добавлен 17.04.2003


Детство и юность Генриха Гиммлера. Покровительство виттельсбахского принца Генриха. Поступление на службу в сухопутные войска. Обучение агротехнике. Начало политической деятельности. Путь к вершинам власти. Окончательное решение еврейского вопроса.

реферат , добавлен 08.05.2011


Особенности внешней политики Генриха VIII как одного из ключевых моментов истории Англии: "равновесие сил", подчинение Ирландии и отношения с Османской империей. Династические браки Генриха VIII и оценка их значения в истории государства и общемировой.

курсовая работа , добавлен 23.12.2014


Оценка места и значения в русской истории периода правления императора Александра I. Обстоятельства и факторы, повлиявшие на становление личности будущего царя, предпосылки его либеральных реформ. Особенности внешней и внутренней политики Александра I.

реферат , добавлен 08.02.2011


Реформы Генриха I. Социальная и военная реформа. Система управления государством. Управление страной на местах. Финансовая, судебная и церковная реформы. Изменения в жизни крестьян и горожан. Составление "Книги Судного Дня". Присяга в Солсбери.

курсовая работа , добавлен 28.06.2011


Александр III: человек и государь. Основные факторы, повлиявшие на личность и взгляды императора. Оценка и характеристика личности Александра III. Особенности быта царя. Внутренняя и внешняя политика в годы правления, ее значение для будущего России.

курсовая работа , добавлен 29.04.2014


Определение войны Алой и Белой розы как междоусобной борьбы в Англии за престол между двумя ветвями династии Плантагенетов: Ланкастерами и Йорками. Описание битвы между королем Эдуардом и войсками Генриха VI. Основатель династии Тюдоров Генрих VII.

краткое изложение , добавлен 10.01.2012


Внутренний кризис империи латинцев. Смерть короля фессалоникийского, попытка ленных баронов порвать вассальную связь этого государства с императором. Выступление императора Генриха против мтежных Фессалоник. Борьба вельфского императора Оттона с папством.

реферат , добавлен 04.08.2009


Обстоятельства и основные факторы, повлиявшие на вхождение на престол Екатерины II, оценка ее значения в российской истории. Социально-экономические преобразования II половины XVIII века: сущность экономических реформ, образования, медицины, науки.

Генрих IV как «герой своего времени»

Даже спустя почти 4 века после своей смерти, Генрих IV остаётся самым популярным королём во Франции. Человек, который укрепил власть абсолютизма, фактически прекратил гражданскую войну, поднял разрушенную войной экономику до сих пор опережает всех других королей для французов. Во многом эта популярность объясняется тем, что Генрих был не только не выдающимся правителем, но и яркой личностью.

Популярность среди противоположного пола, не наигранная простота в общении с простыми людьми, успехи на полях сражений, несомненно, сильная харизма - всё это сделало Генриха Наваррского популярным ещё при жизни. Одна фраза про курицу каждому французу к столу по воскресеньям La poule au pot du dimanche может считаться прекрасным примером для нынешних политических PRщиков. К чести Генриха стоит отметить, что фраза была произнесена в то время, когда он уже стал королём и не была предвыборным обещанием, про которые столь часто забывают.

Для составления подробного исторического портрета Генриха IV следует изучить его биографию (формирование мировоззрения короля Франции), отношение к Генриху его современников и простого народа. Ведь во многом воспитание сыграло огромную роль в отношении короля Франции к религии, имея столь яркий пример в лице отца, который менял религию, следуя моде и обстоятельствам, и матери, которая до самой своей смерти оставалась ярой протестанткой, юный Генрих уже делал выводы, которые во многом помогут ему в решении религиозных вопросов в стране.

Изучив мемуары его ближайших сторонников и близких ему (Маргарита Валуа и Сюлли), можно дать характеристику как самой личности Генриха IV, так и реакции населения на его реформы и поступки. Так же в работе приводятся отрывок из французского народного фольклора Текст песни взят из материалов спецкурса Мишель Дебренн «Малая история Франции», 2006 год, благодаря которому можно увидеть след в памяти французского народа, который оставил Генрих Наваррский.

Комплексное изучение мемуаров современников и других источников позволит составить комплексный портрет Генриха IV как личности, понять особенности его взглядов и характера, выявить причины столь сильной популярности среди французов, которая сохранилась с момента его правления до сих пор, выяснить роль его происхождения и воспитания, а также

Сам Генрих - родом из Беарна, где его называли «наш Генрих», притом что местоимение «наш» обозначает не только панибратское отношение, но и уважение к нему как к защитнику обычаев, свобод, национальной самобытности от капетинского централизма: «Реформация дала мощный толчок наваррскому сепаратизму. Распространение нового учения как нельзя более подходило для сохранения самобытности страны» Жан-Пьер Баблон, «Генрих IV», стр. 48. Гасконь (родная провинция Генриха IV) будет всегда поддерживать короля Франции, который тоже о ней не забудет: даже после того, как он стал королём Франции, принял католическую веру, тяга к родным местам и сожаление о покинутых соратниках будут тянуть его на «малую Родину», о чём ярко свидетельствует его желание совершить свадебное путешествие в родные края с Марией Медичи. Стоит отметить, что уже взойдя на престол, Генрих Наваррский всячески пытался подавить сепаратизм провинций, прекрасно понимая на собственном опыте, как он опасен для централизованной власти.

Начать отсчёт в биографии Генриха Наварррского следует с 20 октября 1548 года, когда Антуан де Бурбон женился на единственной дочери короля Наварры Жанне д"Альбре. Сам Антуан на тот момент стал главой дома Бурбонов после предательства и смерти коннетабля де Бурбона. Владения же короля Наварры были на тот момент скромны, так как большая часть Большой Наварры отошла в руки Испании. В то же время, Генрих д"Альбре (дед Генриха IV) был единственным наследником именитых фамилий Фуа, Альбре и Арманьяков, благодаря чему владел большими землями по обе стороны Гаронны. Антуан же, хоть и был беден, но являлся принцем крови, и, в случае смерти Генриха II и его сыновей, мог унаследовать трон.

Королевский двор преследовал этим браком своё желание приблизить Альбре к Парижу, который на тот момент опасно заигрывал с Испанией, желая воссоединить Наварру под своим правлением. Сам Генрих д"Альбре в то время сравнивал себя с вошью, за которую дерутся две обезьяны - король Испании и король Франции. Можно сказать, что «игра на два лагеря» была у Генриха в крови, ведь подобным ему придется заниматься, когда он объеденит под своими знаменами и католиков, и простестантов. Жанна д"Альбре была дочерью от его брака с Маргаритой Ангулемской, вдовой герцога Ангулемского, и, что самое важное - мама Жанны была любимой сестрой короля Франциска I.

Первые годы брака были довольно счастливы, о чём свидетельствует довольно пылкая переписка молодожёнов. 21 сентября 1551 года рождается их первенец герцог де Бомон, названный в честь деда Генрихом. К сожалению, когда Жанна была уже беременна Генрихом IV, маленький герцог погиб 12 августа 1553 года от асфиксии. Как утверждает Баблон В своей монографии «Генрих IV», опираясь на свидетельства смерти ребёнка, Баблон приходит к выводу, что именно няня несла вину в его гибели, погубившая его своей боязнью холода, виноватой в этом могла быть няня ребёнка, которая постоянно тепло укутывала ребёнка и держала его в перегретой комнате. Быть может это также повлияло, что второй сын (Генрих Наваррский) воспитывался в условиях простого ребёнка и не был избалован вниманиями чрезмерно старательных нянь.

Генрих Наварррский, второй сын и единственный уже на тот момент наследник, родился в ночь с 12 на 13 декабря 1553 года в По, во владениях своего деда (Жанна была обеспокоена, что отец женится второй раз и наследником станет его сын, а не внук). Существует целая легенда о том, как после родов Генрих д"Альбре отдал дочери шкатулку, впрочем, не дав ей ключ, в которой лежало его завещание и большая золотая цепь, а сам отнёс внука в свою спальню, где натёр малышу губы долькой чеснока и поднёс к его носу чашу с вином. В последствии легенда разрослась до того, что новорожденный даже пригубил из рук деда вина Baptisй а l"ail et au Juranзon.. (крещённый в чесноке и вине «Jurancon»), Мишель Дебренн, «Малая история Франции». На самом деле это было просто мерой предосторожности против инфекционных заболеваний, ибо считалось, что чеснок, как и винные пары, предотвращает болезни. Но миф прочно вошёл в сознание французов и до сих пор рождение маленького короля ассоциируется с чесноком и вином.

Через 3 месяца маленького принца крестили, притом крёстными отцами стали сам Генрих д"Альбре и кардинал Вандомский Шарль, брат Антуана. Забавно, что именно Шарль через 35 лет во времена Лиги попытается лишить своего крестника короны. При крещении принц получил имя покойного брата - Генрих, титулы принц Вианский и герцог де Бомон.

Личности родителей и многолетнее пребывание при французском дворе наложили отпечаток на юность Генриха. Жанна д"Альбре, с 1555 г. твердая сторонница кальвинизма, предприняла все, чтобы сделать из своего сына протестанта, что не исключало гуманистического воспитания в духе ее матери Маргариты. Отец, кальвинист с середины 50-х гг., находившийся больше под влиянием Колиньи, чем своей жены, недолго оставался сторонником женевского дела и вернулся к старой религии, как только по инициативе Екатерины Медичи поступил на службу к французскому королю в должности генерал-лейтенанта. По этой причине Генрих получил достопримечательный и противоречивый опыт. Отношения родителей разладились, так как мать резко осуждала отца и решительно отвергала придворный мир. Однако отец из протестантского полководца превратился в придворного, что вкупе с его большими полководческими способностями не могло не произвести впечатления на юношу. В то же время, при дворе быстро разочаровались в Антуане, так как его занимала лишь идея восстановления былых размеров Наварры, ради чего он предпринимал рисковые и неудачные военные походы. Хоть отец Генриха и отказался от протестантской веры, как утверждает Баблон, «до отплытия он принял католического священника, который его исповедовал и причастил, но на борту он попросил своего врача-кальвиниста читать Священное Писание. Перед смертью он пообещал, что если выживет, будет исповедовать протестантизм…» Жан-Пьер Баблон, «Генрих IV», стр. 74. Метание между верами позже и передалось его сыну, но, к чести Генриха, он получил от этого куда больше выгоды.

При дворе в Париже и во время знаменитого «большого вояжа» придворного штата по Франции (1564 -- 1566) молодой, умный, живой и практичный королевский сын с Пиренеев интенсивно и детально познакомился с придворной жизнью Валуа. По примеру отца, он снова стал католиком, но сразу после его смерти вернулся к религии матери, которая сумела оказать влияние на сына при дружественном попустительстве тогда еще очень податливой Екатерины Медичи. При дворе он также познакомился со своими кузенами и Маргаритой Валуа. То, что его отношения с юным герцогом Анжуйским, будущим королем Генрихом III, уже тогда были дружественными, окупилось в 1589 г.

Только как член придворной свиты Генрих правильно оценил значение религиозной проблемы для современной политики. В 50-х и 60-х гг. было еще совсем не решено, что гугенотам надолго будет закрыт путь к королевской власти во Франции. Время от времени к дворцовой политике были близки отдельные вожди кальвинистской партии, такие как Гаспар де Колиньи, принц Конде, Генрих Бурбон, брат Колиньи Оде де Шатильон и другие; особенно это относится к Колиньи, адмиралу Франции, выдающейся военной и политической фигуре протестантизма до 1572 г. Екатерина Медичи, а также ее сыновья Франциск II и Карл IX порой не доверяли католической придворной партии из-за ее интенсивных контактов с Испанией гораздо больше, чем гугенотам. Их курс в отношении партий, который между 1560 и 1568 гг. существенно определялся канцлером Мишелем де л"Опиталем, был не чем иным, как попыткой не делать окончательного выбора между двумя радикальными позициями. Поэтому понятно, что Екатерина в 1567 г. незадолго до начала вражды между двумя партиями предоставила «отпуск» молодому королю и его недавно находившейся при дворе матери. Это решение принесло Генриху IV первое знакомство с религиозном войной «на месте», в гугенотском войске на юго-западе, а прежде всего в будущей кальвинистской крепости Ла-Рошель.

Между тем Екатерина продвигала свои брачные планы и после заключения мира в Сен-Жермен-ан-Ле (1570) зашла так далеко, что свадьба Маргариты с Генрихом Наваррой была запланирована на 1572 г. Баблон упоминает, что свадьба была запланирована ещё при жизни отца Генриха. Произошло это так: юный Генрих сидел на коленях у короля Франции, когда тот спросил - не желает ли Генрих стать его сыном? Маленький принц Наварры ответил. Что у него уже есть отец, но, если королю так угодно с ним породниться, то он может отдать ему в жёны свою дочь.

То, что это событие вошло в историю не как большой и торжественный праздник королевских линий Валуа и Бурбонов, а как парижская «кровавая свадьба», случилось прежде всего из-за двух очень личных причин: из-за слишком прямолинейной тактики Колиньи, который в это время пытался отдалить короля Карла IX от его матери и перетянуть в противоположный лагерь, и из-за резкой реакции регентши, которая теперь видела в адмирале большую опасность для себя и своих сыновей, чем в испанцах. Решение устранить адмирала, неудачное покушение и убийство огромного числа кальвинистов в Париже и по всей стране показывают, что за личной тактикой, особенно со стороны католического большинства, скрывались более могущественные силы, которые все больше определяли происходящее.

После Варфоломеевской ночи Генрих оказался в затруднительном положении: будучи протестантским аристократом, он лично был в опасности, как и его кузен и соратник Конде, находившийся с ним при дворе. В конце концов они, пленники короля, каковыми теперь являлись, перешли в лоно старой церкви. Акция против кальвинистов была политической неудачей. Несмотря на все потери, Варфоломеевская ночь не ослабила гугенотов. Отныне укрепилась политически научная система французского протестантизма, отныне религия получила политический фундамент, теперь она стала «партией». Одновременно раздавались заслуживающие внимания голоса людей, занимавших умеренную, примирительную, надпартийную позицию, говоривших о религиозной терпимости. Они не были партией, но общественность воспринимала их как «политиков». Жан Боден, эрудированный юрист и специалист по государственному праву, известный благодаря своим изысканиям по исторической методике, в 1576 г. в фундаментальном труде «О республике» объединил идею политически обоснованной терпимости с идеей усиления суверенной монархии и тем самым выработал политико-теоретическую концепцию.

Бесспорно сносная личная «неволя» Генриха при дворе длилась до 1576 г. К этому времени Екатерина уже давно возобновила переговорный курс, а молодой беарнец наслаждался придворной жизнью, особенно охотой, и еще не обнаружил твердой, целенаправленной политической воли. Предположительно, жившие с ним гугенотские советчики в конце концов воспользовались возможностью к бегству и вернули молодого короля в гугенотское войско на юго-запад Франции и тем самым к его будущим задачам.

В последующие годы Генрих Наваррский отнюдь не легко освоил роль протестантского партийного вождя. Ему противостоял более готовый к борьбе за протестантское дело кузен Конде. В это время Генрих еще не осознал собственного предназначения. И хотя он опять сменил религию, последовательно «стойкие» протестанты, как Теодор де Без, скептически относились к образу жизни, который, по их взглядам, не соответствовал избранному Богом протестантскому вождю. Решающим моментом в жизни Генриха IV было то обстоятельство, что он в последующие годы не поддался давлению протестантов из своего окружения и не был исключительно главой протестантской партии, но оставил за собой права на курс примирения с двором. Существуют признаки того, что он следовал осознанной политической линии. Примером могут служить внутрипротестантские дебаты о мире в Фле (1580). Этот мирный договор, одни из немногих за время религиозных войн, не принес никакой выгоды протестантам, и практически Генрих заключил его с братом короля в одиночку. В первый раз, развив до абсолютного мастерства умение вести переговоры и искусство убеждения, четко акцентируя мысль о примирении враждующих сторон во благо Франции, Генрих на представительном собрании гугенотов (Монтобан, 1581) настоял на признании мира. После этого он, как сказал Жан-Пьер Бабелон в своей великолепной биографии Генриха IV, стал «чем-то вроде протестантского вице-короля Франции».

И он стал им еще больше, когда в 1584 г. умер последний брат Генриха III, герцог Анжуйский. Король, от которого уже никто не ждал наследника, остался без претендента на трон из своего дома. Этого одни боялись, другие ждали с нетерпением: младшая линия Бурбонов дает наследника, и им мог быть только глава дома Генрих Наваррский. Последствия этого события внутри страны были огромными. С 1576 г. католическая высшая аристократия под руководством Гизов поддержала союз, Лигу, в которой смешались религиозные мотивы и сословно-сепаратистское понимание свободы. Теперь Гизы реставрировали этот союз и пошли на тесные отношения с парижской мелкой буржуазией. Протестанты со своей стороны, особенно их вожди, с 1572 г. взявшие крайне критический тон в отношении монархии вообще и Валуа в частности, сменили стратегию. Они стали теперь яростными поборниками монархического принципа во Франции и, естественно, законного престолонаследия.

При таких условиях нечего было и думать о стабильности. После событий лета 1584 г. религиозная война вступила в свою последнюю, ожесточеннейшую фазу, определявшуюся с католической стороны Лигой в Париже, а с гугенотской -- ее неоспоримым вождем Генрихом Наваррским. Католическая сторона не только добилась от папы буллы, которая объявила все притязания на трон Наварры несостоятельными, но ей удалось перетянуть на свою сторону короля и принудить его к отмене всех религиозных эдиктов. Генрих старался получить поддержку европейских протестантов, но в Германии нашел отклик только у кальвиниста Иоганна Казимира фон Пфальца, а Елизавета Английская согласилась на несколько незначительных субсидий.

К счастью для Наварры, фронт противника не был сплоченным. Между дворянством и народным базисом Лиги имелись серьезные идеологические противоречия, к тому же развитие событий в Париже с 1586 г. по 1589 г. становилось все радикальнее, подобно тому как произошло во время Революции двести лет спустя, что не способствовало единству Лиги. Парижским членам Лиги весьма не нравился союз с королем, потому что они не видели в нем последовательного приверженца католицизма. Когда Генрих III в 1588 г. увеличил военные силы вокруг Парижа, дело дошло до настоящего народного восстания, от которого двор бежал в лучше укрепленный Блуа. С тех пор вплоть до 1594 г. Париж был «без короля». После того как Генрих III из Блуа еще раз предпринял безуспешную попытку самому стать во главе Лиги, он решил перехватить инициативу и приказал убить вождей Лиги -- герцога Генриха Гиза и его брата кардинала Лотарингского, которые по случаю заседания Генеральных штатов находились в Блуа.

Это убийство не достигло цели. Генрих III не вернул себе инициативу, наоборот, он выпустил ее из рук. Парижская Лига снова радикализировалась и образовала наряду с верным Лиге магистратом новое революционное городское управление. Сорбонна тоже не отставала и в незаконном университетском акте освободила всех подданных от клятвы верности королю. В марте 1589 г. Парижский парламент, который был очищен от верных королю советников, назначил герцога Майеннского, младшего брата Гизов, генерал-лейтенантом государства и короны Франции, как будто законного короля больше не было. Генриху III ничего не оставалось, кроме как сблизиться со своим кузеном, прежним товарищем Генрихом Наваррским. Король и протестанты объединили оставшиеся военные силы и двинулись на Париж, чтобы привести в повиновение город и верные Лиге учреждения. При подходе к Парижу 1.08.1589 г. Генрих III был убит доминиканским монахом Жаком Клеманом. На смертном одре он нашел в себе силы попросить присутствующих признать королем Генриха Наваррского. Одновременно он еще раз призвал своего преемника вернуться в лоно старой церкви.

Гугеноты, осаждавшие Париж, в тот же день провозгласили Генриха Наваррского королем Франции. Но предводители католической части осаждавшей армии не решались безусловно признать его. Они объявили короля Наваррского законным наследником Генриха III, но с условием принятия католичества. Парижане избрали королем дядю Генриха IV, старого кардинала Карла Бурбона, но фактически мятежниками продолжал управлять герцог Майенский. Собственных сил для осады Парижа у Генриха не было. Поэтому он отступил в Нормандию и четыре года вел войну между берегами Сены и Луары. Сначала он подступил к Даэппу. Герцог Майенский преследовал его во главе более многочисленной армии. Генрих занял крепкую позицию между трех рек подле Аркского замка. В течение двух недель происходили непрерывные стычки, а 21 сентября завязался горячий бой, в котором король показал себя отважным воином и заставил герцога отступить, хотя тот и имел втрое больше сил. Генрих двинулся на Париж. 21 октября гугеноты завладели пятью предместьями на левом берегу Сены и разграбили их. Этим успехи Генриха пока ограничились. Он отступил в Тур, который стал для него временной резиденцией. Следующие месяцы были очень важны для короля. Еще прежде он объявил, что гугеноты не получат от него никаких новых прав, кроме тех, которые были определены по договору с прежним королем, и что он готов отдать все религиозные споры на суд церковного собора. Как для гугенотов, так и для католиков это были приемлемые условия. Новый король обладал привлекательной наружностью и приятным характером. На поле боя он пленял своей храбростью, а в мирное время привлекал своим остроумием и своим добродушием, иногда притворным, но всегда любезным. Государственные люди обеих партий все более убеждались из его переписки и из его образа действий, что Генрих одарен дальновидностью и ясным умом, ненавидит партийные интриги и умеет "одной рукой наносить удары, в то время как другая раздает милостыни", отличается благородством идей и твердостью характера.

Французскому народу, утомленному долгими десятилетиями междоусобий, он представлялся именно тем человеком, который сумеет восстановить внутреннее спокойствие.

Весной 1590 г. Генрих подошел к Дре. Герцог Майенский, желая освободить эту крепость от осады, вступил под Иври в бой с королем. По словам Мартена, Генрих бросился в битву с отвагой средневекового рыцаря. В короткий срок армия герцога была рассеяна, и королевские войска преследовали ее до самой ночи. Генрих истребил всю пехоту католиков, до 1000 человек конницы и завладел большей частью их артиллерии. Сам глава Лиги бежал без свиты в Мант. Этим сражением был предрешен исход войны. Герцог не решился возвратиться в Париж. Старый кардинал Бурбон вскоре умер, и у католиков не осталось никого, кто мог бы занять его место. Однако военные действия продолжались еще несколько лет. Генрих подступил к Парижу и начал новую осаду. Вскоре в городе стал свирепствовать голод. Если бы не помощь извне, горожанам пришлось бы на этот раз сдаться. Но испанский король Филипп II, внимательно наблюдавший за ходом дел во Франции, двинул на помощь католикам всю нидерландскую армию. В августе герцог Пармский доставил в Париж продовольствие и принудил короля снять осаду. В 1591 г. Генрих получил значительную денежную помощь от английской королевы Елизаветы, набрал наемников и стал повсюду теснить католиков. Были взяты Мант, Шатр и Нойон.

В Манте король впервые увидел Габриэль д"Этре, которая сделалась на несколько лет его новой возлюбленной. Впрочем, пишут, что Генрих не сразу добился от нее взаимности. Заметив ухаживания короля, Габриэль уехала из Манта в Пикардию, в замок Кевр. Невзирая на военное время и на то, что лес, окружавший Кевр, был наполнен вражескими пикетами, влюбленный Генрих с пятью товарищами поскакал за ней вслед. Переодевшись крестьянином, с охапкой соломы на голове, он вновь явился перед своей возлюбленной, но та с презрением прогнала его прочь. Тогда Генрих изменил тактику и устроил брак Габриэли с пожилым вдовцом де Лианкуром, которого потом удалил под благовидным предлогом. Габриэль, наконец, сдалась, но была для короля не очень верной подругой. В то же время Баблон в своей книжке «Генрих IV» говорит о том, что вся неприступность Габриэль была подсказана ей родителями последней, дабы посильней распалить страсть короля и получить от этого как можно больше выгоды.

Тем временем война продолжалась. В 1592 г, Генрих осадил Руан, считавшийся одним из оплотов католической Лиги. Чтобы спасти столицу Нормандии, герцог Пармский во второй раз вторгся во Францию из Нидерландов. Однако до решительного сражения с испанцами опять не дошло. Генрих отступил от Руана, но сохранил сильные позиции в других местах. Было очевидно, что военным путем ни одна из партий не сможет добиться победы. В 1593 г. герцог Майенский созвал в Париже Генеральные Штаты для избрания нового короля-католика. С самого начала депутаты были в большом затруднении: Генрих оставался единственным законным претендентом на престол.

Противопоставить ему можно было только дочь Филиппа II Изабеллу (по матери она приходилась внучкой Генриху II). Среди депутатов инфанта имела немало сторонников, но даже самые рьяные из них отдавали себе отчет в том, что поставить во главе Франции женщину, и к тому же испанку, будет нелегким делом. Между тем Генрих поспешил выбить почву из-под своих врагов, объявив 23 июля о переходе в католичество.

Надо полагать, он решился на этот шаг не без колебаний, хотя едва ли они носили религиозный характер. Он был достаточно трезвым политиком и достаточно закоренелым вольнодумцем, чтобы, выбирая между вопросами веры и политическими выгодами, предпочесть первые вторым. На упреки своих приверженцев король, по-видимому, шутливо, но на самом деле вполне серьезно отвечал, что "корона Франции стоит католической литургии" (или в другом переводе: "Париж стоит мессы"). И это было его искреннее мнение. Сомнения вызывали другие соображения: сделается ли он сильнее от перемены религии, останутся ли ему верны прежние сторонники-гугеноты и готовы ли примириться с ним старые враги-лигисты. Ему не пришлось долго ждать ответа на эти вопросы. 25 июля король в первый раз присутствовал на католической службе в храме в Сен-Дени, после чего епископ Буржский торжественно объявил о его возвращении в лоно римской церкви. Едва об этом стало известно в столице, многие парижане, несмотря на запрещение герцога Майенского, поспешили в Сен-Дени приветствовать своего короля. Гугеноты, хотя и порицали Генриха за перемену вероисповедания, продолжали держать его сторону, понимая, что этот король никогда не начнет против них религиозных гонений. Герцог Майенский тщетно призывал своих сторонников к оружию и убеждал их не верить "притворному обращению" короля. Его никто не хотел слушать. Города и вельможи постепенно прекращали борьбу, одни добровольно, а другие продавая свою верность на более или менее выгодных условиях.

Таким образом Генрих завладел своим королевством "по частям и по клочкам", по выражению Сюлли. Он вступил в январе 1594 г. в Мо, который был сдан ему комендантом этого города Витри. Потом получил Орлеан и Бурж от Ла-Шатра и Экс в Провансе от местного парламента. В феврале сдали свой город лионские политики. В Шартре Генрих был торжественно помазан по старому обычаю французских королей и 22 марта без боя вошел в Париж. Тогда же были окончены переговоры о сдаче Руана. Лаон, Амьен и другие города Пикардии, считавшиеся колыбелью Лиги, один за другим открывали свои ворота. Карл Гиз, племянник герцога Майенского, отдал Генриху Шампань. Каждый из таких договоров стоил королю многочисленных уступок в виде раздачи почетных отличий, политических прав и в особенности денежных сумм. Генрих щедро раздавал титулы, назначал пенсии, уплачивал чужие долги, предпочитая материальные издержки кровопролитию. Но там, где переговоры не давали ожидаемого результата, король пускал в ход оружие. В июле 1595 г. в сражении при Фонтене Франсез он нанес поражение своему старому врагу герцогу Майен-скому и отобрал у него Бургундию. Но затем заключил с ним очень сносный договор, стараясь всячески щадить его политические и религиозные чувства: везде, где это было возможно, король старался быть выше личной вражды. В сентябре папа Климент VIII, опасаясь, как бы французская церковь не вышла из-под его влияния, снял с Генриха церковное отлучение и заключил с ним формальный мир. Но продолжалась война с испанским королем, упорно не признававшим прав Генриха на французскую корону. В 1595 г. испанцы взяли Камбре, в 1596 г. - Кале и, наконец, в 1597 г. - Амьен. Но, несмотря на эти успехи, Филипп по-прежнему не имел никакой надежды низложить Генриха. Денег на продолжение войны у него не было, и в мае 1598 г. испанский король согласился на мир. Все завоеванные им провинции были возвращены Франции. Последним оплотом лигистов оставалась Бретань, захваченная герцогом Меркером. Генрих сам выступил против него и принудил к покорности.

Итог религиозным войнам во Франции подвел Нантский эдикт, подписанный королем в апреле 1598 г. Это был важный акт, утверждавший основы государственной политики веротерпимости. Хотя вольного преподавания и богослужения у гугенотов не было, в граждански правах они были полностью уравнены с католиками и получил доступ ко всем государственным общественным должностям. Реформаторское богослужение было по прежнему запрещено в Париже. Однако оно было разрешено всюду, где было введено ранее, а именно: в каждом административном округе, в замках вельмож и даже домах простых дворян. Все эдикты и судебные приговоры, направленные против гугенотов во время религиозных гонений, были объявлены недействительными. В Ла-Рошели, Монтобане и Ниме гугенотам было позволено держать свои гарнизоны. Они могли собирать съезды по политическим и религиозным вопросам, а также иметь своих уполномоченных при дворе и в государственном совете. Как и следовало ожидать, и католики, и протестанты поначалу были недовольны эдиктом, считая, что противная сторона получила слишком большие уступки. Королю пришлось потратить еще немало сил прежде чем эдикт стал основой религиозного мира.

Все эти бурные годы Габриэль была главной фавориткой короля. Во время второй осады Парижа она занимала небольшой павильон на высотах Монмартра, а в июне 1594 г. замке Куси близ Лиона родила Генриху сына Цезаря. Въехав в Париж король узаконил этого ребенка и объявил, что начинает развод с Маргаритой Валуа. Очевидно, он собирался потом жениться на Габриэли. В марте 1595 г. фаворитка была пожалована в маркизы Монсо, а в 1597 г. - в герцогини Бофор. По словам Маттье, король сообщал Габриэли обо всех распрях и каверзах, открывал ей все свои душевные раны, и она всегда умела утешить причину его страдания. За годы фавора она родила Генриху еще дочь Катерину Генриетту и сына Александра. Но Габриэль так и не дожила до развода короля. Она внезапно скончалась в апреле 1599 г. (как думали тогда, от яда). Когда несчастный Генрих узнал об этой трагедии, с ним случился нервный припадок, и он слег в постель.

Однако король не мог долго предаваться печали. Через семь месяцев после смерти Габриэли он получил формальный развод с Маргаритой и вскоре уже был озабочен сразу двумя сердечными делами: сватовством к Марии Медичи и ухаживанием за Генриеттой д"Антраг. Из всех фавориток короля эта оказалась самая расчетливая. Прежде чем ответить Генриху взаимностью, Генриетта потребовала от него формальный письменный договор: король обещал вступить с нею в законный брак, как только она родит ему сына. Кроме того, Генриетта получила с него за первую ночь сто тысяч франков. Вскоре фаворитка сделалась беременной. Генрих, уже договорившийся о заключении брака с Марией Медичи, оказался в затруднительном положении. Он пожаловал Генриетту в маркизы Вернейль, обещал выдать ее замуж за принца крови герцога Неверского, но та упорно отказывалась возвратить данный ей документ и грозила скандалом. В июле 1600 г. Генриетта родила мертвую девочку, и это несчастье избавило короля от необходимости исполнять свое обещание. Фаворитка сбавила тон, стала более покладистой. Король продолжал питать к ней нежные чувства.

Между тем в декабре 1600 г. была отпразднована свадьба Генриха с Марией Медичи. В январе жена уже прискучила Генриху, и он вернулся в объятия Генриетты. В 1601 г. обе дамы родили королю сыновей: королева - дофина Людовика (впоследствии Людовика XIII), фаворитка - Гастона Генриха (впоследствии герцога Вернейля). В следующем году картина повторилась: Мария Медичи родила дочь Елизавету, Генриетта - Анжелику. Эту идиллическую связь не разрушил даже заговор против короля, раскрытый в 1604 г., в котором самую активную роль играл отец фаворитки старик д"Антраг. Заговорщики планировали заманить Генриха к маркизе Вернейль, умертвить его, а королем провозгласить ее сына Гастона. Суд приговорил д"Антрага к смерти, а его дочь - к пожизненному заточению в монастырь, но король позволил старику удалиться в свое имение, а Генриетту объявил невиновной. Он опять сошелся с фавориткой, хотя уже хорошо знал ее злой и скандальный нрав. Маркиза без зазрения совести эксплуатировала королевскую щедрость, выпрашивая за каждую ласку, деньги и поместья. Она постоянно старалась унизить королеву и начисто рассорила Марию с мужем.

Только новое увлечение Генриха избавило его от этой позорной связи. В январе 1609 г. на балете, ус троенном Марией Медичи, Генрих увлекся четырнадцатилетней дочерью коннетабля Монморанси Маргаритой. По обыкновению, король постарался прежде выдать новую возлюбленную замуж и выбрал ей в супруги принца Конде. Но едва принц вступил в права мужа, он всеми силами стал оберегать Маргариту от короля. В ноябре 1609 г. он решился бежать во Фландрию. Рассерженный король стал хлопотать о расторжении их брака. В это время он энергично готовился к войне с Австрией. Но оба предприятия остались незавершенными из-за трагической кончины Генриха. 14 мая 1610 г. король в карете отправился в арсенал для осмотра новых орудий. День был жаркий, и оконные кожи были спущены. На узкой и извилистой улице Железных рядов королевский экипаж должен был остановиться, чтобы пропустить воз с сеном. В эту минуту какой-то человек быстро вскочил на колесо, просунул голову в окно и всадил в грудь Генриха кинжал: «…он набросился на него с яростью, держа в руке нож. И нанес последовательно два удара в грудь его величества; последний удар пришелся прямо в сердце, перерезал сердечную артерию и таким образом лишил этого доброго короля дыхания и жизни» Отрывок из дневника Пьера д"Этуаль, цитата по Хрестоматии истории средних веков, Т..3, стр. 173. Смерть была мгновенной, и Генрих не успел испустить ни единого стона. Сидевшие с ним в карете в первую минуту даже не заметили его кончины. Убийца, фанатик-католик Равайльяк, впрочем, не успел скрыться, был захвачен стражниками и через две недели казнен.

Подводя некие итоги, можно смело сказать, что Генрих IV являлся полностью сыном своей эпохи, впитавший в себя как лучшие её черты, так и отрицательные. В то же время, пытаясь сделать какую-либо личностную оценку, следует не забывать о французском менталитете. Для примера, французы до сих пор считают, что иметь любовницу для руководителя страны не зазорно, и в чём-то даже почётно. Ну а любвеобильность и плодовитость (как минимум 14 детей, из которых были 11 внебрачными, хоть и воспитывались все вместе) Генриха Наваррского лишь добавляет ему популярности среди нынешнего населения Франции.

Несомненно, что даже современники Генриха не были однозначны в своих суждениях о кроле Франции. Так, Сюлли в своих мемуарах практически «боготворит» короля Франция, приписывая ему кучу достоинств, а вину за все ошибки сваливает на ближайшее окружение. Для Сюлли, как для преданного слуги, Генрих Наваррский являлся идеалом как правителя, так и человека. Маргарита же Валуа в своих «Мемуары Маргариты де Валуа» пытается выделить своё влияние на короля, уделяя больше внимания своей значимости в жизни Генриха: «Движимая желанием рассказать не только о давности, но и о прочности дружественных уз, связывающих ее с бывшим супругом, Маргарита стремится подчеркнуть свою роль в его счастливой судьбе: было ли это покровительство пленнику Лувра в Варфоломеевскую ночь расправы над гугенотами или помощь в момент обострения отношений короля Наварры с французским монархом» Плешкова Л.С., «Слово о королеве Марго», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/pred.phtml?id=896 . Некая критичность в описании Генриха IV встречается лишь в монографии Жан-Пьер Баблон «Генрих IV», в которой автор попытался быть более критичным, чем современники короля, но всё равно часто ищет оправдания тем или иным негативным поступкам Генриха: «Конечно, неблагодарность была одной из черт его характера, но следует заметить и то, что он иногда вынужден был проявлять её из политических соображений» Жан-Пьер Баблон, «Генрих IV», стр. 9-10.

И в то же время, все сходятся в описании некоторых черт характера, свойственных Генриху IV:

Простота в общении: «величественный его вид, толико приличествующий Царскому его сану, не препятствовал ему никогда наслаждаться удовольствием вольнаго обхождения, рождаемого состояния равенством» Сюлли, Максимильен де Бетюн деи «Записки…», стр. 57. Баблон в своей монографии неоднократно подчёркивал, что Генрих Наваррский был очень прост в общении и приводил неоднокртаные случаи, когда король Франции практически наравне общался с простыми крестьянами Баблон приводит пример, когда Генрих IV, заблудившись на охоте, набрёл на крестьянскую избушку и остался там ночевать, спокойно общаясь с хозяевами, но не раскрыв своего инкогнито. Изучив его биографию, можно сделать вывод, что обусловлено это было его воспитанием в детстве, когда юный принц Наварры играл и воспитывался вместе со своими сверстниками простолюдинами.

Некая «доверчивость» к людям: «По врожденному своему нраводушию, не мог он почитать людей столь порочными, сколь они могли быть в самом деле; ниже по известному своему доброму сердцу, избирать к их же исправлению строгости за средство, не испытав прежде всех других» Сюлли, Максимильен де Бетюн деи «Записки…», стр. 255. Тут всё же следует не забывать, что для Сюлли Генрих всегда был идеалом правителя, и последний, несмотря на все обиды, ему причинённые Сюлли в своих мемуарах неоднократно рассказывает о том, как Генрих, подстрекаемый, а если быть точней, поверив наговорам на Сюлли своего окружения, был груб и несправедлив к нему, забывая о том, как много Сюлли сделал для государства и короны, всегда оставался ему верен. Но, изучая мемуары Сюлли, можно найти много примеров, когда Генриху было крайне тяжело сделать какой-либо «суровый» жест по отношению к своим придворным, выбирая вместо «кнута» метод неоднократного «пряника».

Некая преданность как в личных отношениях, так и в выборе своего окружения. Не стоит понимать, что Генрих IV всегда был верен своей жене, чему есть много опровержений. Просто, даже несмотря на довольно своеобразную совместную жизнь с Маргаритой Валуа Неоднократно упоминается многими исследователями, что Маргарита, впрочем как и Генрих, не была верна в браке, Генрих старался поддерживать с женой нормальные, дружеские отношения: «Тем не менее я оставалась при Генрихе Наваррском, как того требовал мой долг, а также из-за дружбы и доверия, которое он проявлял ко мне» Маргарита де Валуа, «Мемуары Маргариты де Валуа», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/frametext3.htm. Особенно чётко это проявилось уже после развода, когда Маргарита и Генрих вполне спокойно общались, и бывшая (уже на тот момент) королева получила вполне хорошее содержание. Говоря о личном окружении, стоит привести пример, когда Генрих, уже принявший католичество, всё равно продолжал поддерживать своих старых соратников - гугенотов, хотя уже скрытно: «…предоставил на мелкие Королевские слбственноличные расходы, состоящие по большей части в награждении тайно от Католиков, старых его военачальников и солдат Протестантских, служивших ему с толикими успехами» Сюлли, Максимильен де Бетюн деи «Записки…», стр. 314.

Умение очаровать собеседника, манипулировать им, привлечь его на свою сторону, Генрих показал ещё в раннем детстве, когда весь королевский двор был просто им очарован: «Маленький Генрих во время этого визита продемонстрировал стиль поведения, который будет характерен для него на протяжении всей жизни. Он имел обыкновение расположить собеседника или утомить его, вывести из себя или оттолкнуть, но в разумных пределах, чтобы не довести дело до окончательного разрыва. Он часто добивался желаемого от противника лестью или насмешками. В возрасте трёх лет и двух месяцев уже можно было предвидеть его карьеру обольстителя» Баблон, «Генрих IV», стр. 33.

В народной памяти Генрих остался как самый популярный король всех времён не только благодаря своей государственной деятельности, но и за любовь к прекрасному полу и выпивке. Особенно это заметно в народной песне, посвящённой ему:

Vive Henri quatre,Vive ce roi vaillant ! (bis)

Ce diable а quatre

A le triple talent

De boire et de battre

Et d"кtre un vert galant.

Chantons l"antienne Qu"on chant"ra dans mille ans. (bis)

Que Dieu maintienne

En paix ses descendants,

Jusqu"а ce qu"on prenne

La Lune avec les dents.

J"aimons les filles, Et j"aimons le bon vin (bis)

De nos bons drilles

Voilа tout le refrain:

J"aimons les filles,

Et j"aimons le bon vin По материалам спецкурса Мишель Дебренн «Малая история Франции»

В кратком переводе, в песне прославляется король Генрих IV, любитель женщин (J"aimons les filles) и хорошего вина (Et j"aimons le bon vin). Кроме того, восхваляется талант короля в битвах. Данная песня является ярчайшим примером того, что в памяти народа Генрих остался как народный король, которому не чуждо ничего земного. Стоит так же отметить менталитет французов, для которых прелюбодеяние не является смертным грехом, ну а если в этом замечен правитель, то это только добавляет ему популярности и народной любви.

Как человек своей эпохи, Генрих вполне спокойно относился к религии, используя последнюю как инструмент по достижению своих целей, будь то сохранение жизни в Варфоломеевскую ночь или желание взять Париж мирным путём. Имея наглядный пример в лице своего отца, который сам не раз менял как религию, так и союзников, Генрих с детства научился играть на чувствах людей и их отношении к религии. Можно сказать, что это было новаторством на тот момент: король не шёл на поводу своего вероисповедания, а сам подстраивал религию под себя. Его отношение к институту брака было вполне характерным для того периода, и, тем более, для нравов королевского двора. Как приводилось уже выше, большое количество любовниц и детей только добавляло популярности королю среди народа. В то же время, его первая жена Маргарита Валуа оставалась его союзницей даже после его смерти (хотя, естественно, последняя преследовала и свои цели): «Смерть короля заставила Маргариту бороться за сохранение мира во Франции -- гарантию обретенного ею благополучия. С этой целью она участвовала в последней ассамблее Генеральных штатов 1614 г., пытаясь привести к согласию непримиримых депутатов сословий напоминанием о военной угрозе Франции. Уверенная в своих способностях добиться желаемого, Маргарита прилагала все силы для укрепления на престоле новой династии в лице юного Людовика XIII» Плешкова Л.С., «Слово о королеве Марго», http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Margo/pred.phtml?id=896 .

Генрих Наваррский - будущий король Франции Генрих IV родился 13.12.1553 года. Воспитывался под влиянием своей матери - королевы Жанны, ярой сторонницей кальвинизма.

После её смерти ему по наследству перешёл престол Жанны, и он стал королём Наварры. В это время Францию раздирали на части религиозные войны между католиками и протестантами.

Положить конец междоусобице должна была свадьба между Генрихом Наваррским и дочерью королевы Франции - Екатерины Медичи.

После заключённого мирного договора в Сен-Жермене французский королевский двор готовился к свадьбе. Но задуманному не удалось сбыться, уже через несколько дней после торжественного венчания королевской пары, католики коварно напали на гугенотов, устроив кровавое побоище - Варфоломеевскую ночь.

Генриху IY Наваррскому чудом удалось остаться в . Вся его свита была уничтожена. Для того, чтобы сохранить свою жизнь будущий Генрих IV поменял вероисповедание, приняв католичество. Он продолжал жить в королевском дворце, по сути, будучи пленником Лувра и французской короны.

Генриха никогда не покидали мысли вырваться на свободу и, улучив благоприятный предлог, он зимой 1576 года вырвался на свободу. В результате побега он оказался в Анжу, где вместе с братом французского короля начал свою борьбу против французской короны, впоследствии завершившейся перемирием в Болье.

На протяжении всех этих событий супруга Генриха IY Наваррского Маргарита продолжала жить в Париже в окружении любовников, которых часто меняла. Её отношения к мужу были безразличными, она безучастно относилась к нему и к его судьбе. Будущий французский король Генрих впрочем, не жаловался на невнимание со стороны жены.

Со всех сторон его окружали самые красивые женщины. И так было всегда. Одной из самых его известных фавориток была госпожа де Сов. В 1578 году между Екатериной Медичи и Генрихом Наваррским произошло временное заключение мира, когда она вместе со своей дочерью - женой Генриха прибыла в Наварру.

Временное затишье вновь разразилось войной. Католики, объединившись в Лигу, решили свергнуть с престола Генриха III. Его ярым противником был Генрих де Гиз. Когда в ноябре 1588 года приближённые короля убили герцога де Гиза, предводителем Лиги стал его младший брат - герцог . Чувствуя свою слабость и беззащитность, король Генрих III решил объединить свои силы с королём Наварры. Объединив свои войска, они осадили Париж. Но 1 августа произошла трагедия - король был вероломно заколот религиозным фанатиком по имени Клеман.

После гибели Генриха III гугеноты провозгласили Генриха IY Наваррского королём Франции. Католики согласились поддержать их только при условии принятия Генрихом католичества. Военные действия продолжались. В Париже оставались мятежники, руководимые герцогом Майенским. Генрих IY, не имея достаточно сил, отступил от Парижа в Тур.

Храбрый воин и сильный противник Генрих IV пленял своим мужеством и отвагой. Обладая дальновидностью и острым умом, Генрих вёл правильную политику по отношению к двум враждующим партиям. Наказывая справедливо провинившихся, он умел награждать победителей. Франция продолжала изнывать от непрекращающихся военных действий. Весной 1590 году король Франции подступил к Дре и осадил крепость, где в это время находился герцог Майенский.

А дальше была блокада Парижа. Вскоре Париж и другие города Франции перешли на его сторону. Несколько лет борьбы и 27.02.1594г прошла конорация Генриха IV. Потом была война с Испанией (1595-1598), мирные годы и возрождение Франции. Росла экономика и наполнялась казна, строились площади и мосты.

Действительно, король, который в начале первой части показан серьезным и умным деятелем, постепенно принимает все меньшее участие в политических событиях. С Генрихом IV происходит примерно та же – только более детально разработанная и более плавная – эволюция, что и с королем Джоном. По мере приближения финала на первый план выдвигается моральная характеристика короля. Болезнь лишает Генриха физической мощи, а внутренняя борьба и угрызения совести – нравственных сил. Но именно поэтому индивидуальный портрет короля, весьма точно соответствующий историческому прототипу, особенно интересен как пример сочетания политической и моральной характеристики персонажа.

Указывая на такую исторически прогрессивную черту политики Генриха IV, как борьба с мятежными феодалами, Маркс обращает внимание также и на антинародный характер его правления, выразившийся в кровавой борьбе Генриха против ереси, которая в то время являлась религиозным выражением народного возмущения. При нем в 1401 году был издан «Статут о ереси», по которому «епископам было разрешено арестовывать всех проповедников ереси, всех школьных учителей, зараженных еретическими идеями, всех владельцев и авторов еретических книг и сажать их в тюрьму, даже если они в уходу королю отрекались от своих убеждений».

Стремление обуздать мятежных феодалов было основой внутренней политики Генриха IV и поглощало основную долю энергии и финансов короля, поэтому он не мог развернуть активной агрессивной внешней политики. Инициатива в Столетней войне в его царствование была на стороне французов, которые неоднократно тревожили Англию дерзкими налетами на прибрежные районы, захватывая добычу и пленных. Однако Генрих IV продолжал колонизацию Ирландии под предлогом усмирения ирландских «бунтовщиков». Еще более напряженно проходила колонизация Уэльса. На жестокости завоевателей-англичан валлийцы отвечали отчаянным сопротивлением. О том, что это сопротивление приняло всенародный характер, красноречиво свидетельствует адресованное Генриху IV письмо от 7 июля 1403 года некоего Джона Фэйрфорда, королевского чиновника в Бреконе. В послании, между прочим, говорится: «Принимая также во внимание, мой благороднейший повелитель, если Вам это будет угодно, что вся уэльская нация убеждена вышеуказанными отрядами в восстании и добровольно соглашается с ними, как это открыто проявляется каждый день и нх поведении и в их сопротивлении Вам и всем тем, кто Вам верен, не угодно ли было бы Вашему королевскому величеству предписать окончательное уничтожение этой вероломной нации, ибо иначе все, кто Вам верен, находятся в здешних местах в большой опасности»5.

Материалы, которыми располагал Шекспир, позволили ему получить довольно верное представление о характере царствования Генриха IV. Этот период во всех хрониках предстает как время тяжелых смут, терзавших страну. Однако ни у кого из хронистов нельзя найти попыток объяснения тенденций развития английского общества и государства в это время. Хронисты охотно подчеркивали братоубийственный характер феодальной распри, но не пытались выделить в этом столкновении исторически прогрессивную сторону.

В обеих частях «Генриха IV», так же, как и в пьесах о Генрихе VI, король, именем которого названы хроники, не является главным героем. Но если в ранней трилогии вообще трудно отдать значительное предпочтение кому-либо из персонажей, то в «Генрихе IV» король как бы заслонен остальными главными персонажами: на это обстоятельство в весьма категоричной форме ука-зывает Л. Николл: «Самому королю, выполнившему свою драматическую миссию, намеренно позволяется стать фигурой заднего плана… Шекспир концентрирует свое внимание на контрастных характерах принца Хэла, Фальстафа и Хотспера и посредством этих персонажей расширяет всю картину Англии»

В этот период ситуация в Англии складывалась не в пользу Ричарда. Если после восстания 1381 года король еще мог сплотить вокруг себя значительную часть аристократии, то в конце царствования позиции Ричарда были окончательно подорваны «безрассудной раздачей им земель короны и жестокостью, с которой Ричард подавлял малейшее противодействие своей власти. Изгнание Генриха Болингброка, сына Джона Гонта, и захват его поместий после смерти Гонта встревожили даже тех представителей знати, которые еще были настроены дружественно или нейтрально. Купечество король оттолкнул от себя незаконными налогами и тем, что правительство не сумело приостановить пиратство». При таком положении Генрих Болингброк, высадившийся с небольшим десантом в Англии в то время, как король находился в Ирландии, без труда низложил Ричарда II и короновался как Генрих IV.

Биографические факты, известные о Генрихе IV, позволяют с достаточной полнотой воссоздать облик этого короля. Генрих IV родился в 1367 году в отцовском замке Болингброк. В возрасте двадцати лет он участвовал в попытке влиятельных феодалов ограничить власть короля и канцлера, сделав последнего в какой-то мере ответственным перед парламентом. Этим молодой Болингброк навлек па себя недовольство Ричарда II, но в дальнейшем опять вошел в милость к королю. В последующие годы он совершил паломничество в Иерусалим, а в 1390 году участвовал в походе на Литву, где крестоносцы предприняли безуспешную осаду Вильнюса. Как сообщают хронисты, в результате похода было уничтожено несколько тысяч «врагов» и восемь человек обращено в христианскую веру2. В конце 90-х годов Болингброк качал играть настолько видную роль при дворе, что Ричард поспешил изгнать его в 1398 году на 10 лет из Англии, воспользовавшись для этого сравнительно незначительным предлогом – ссорой Болингброка с герцогом Норфольком. В 1399 году Ричард конфисковал в пользу короны владения умершего Джона Гонта, одновременно объявив о пожизненном изгнании Болингброка.

Вопрос: Дайте характеристику генриха 4 1. Когда и в какой стране жил и действовал исторический деятель, к какой общественной группе он принадлежал по своему происхождению? Каковы были его цели, планы, какими средствами он стремился реализовать их? 2. Опишите внешность и характер исторического деятеля. Какие личные качества помогали ему идти к цели, какие мешали? Что вы цените в его характере, а что не одобряете? 3. Перечислите основные результаты его деятельности. Какие цели удалось претворить в жизнь. 4. Установите, в интересах каких общественных сил действовала эта историческая личность. 5.Оцените деятельность этого выдающегося человека: кому она была полезна, выгодна,способствовала ли прогрессу или препятствовала ему. 6. Выскажите своё отношение к историческому деятелю. Прошу,помогите, хоть часть из этого, думаю, вознаграждение не малое. Заранее спасибо. СРОЧНОООООО

• Определите х в следующих пропорциях
• Сходство лягушки и жабы
• 8 задание, помогите пожалуйста
• Сочинить сказку поо винни пуха для ребенка 2 класс
• Однажды мы сидели смотрели фильм Форсаж и увидели что они гоняли из-за того что пр??играл он ни с кем не разговаривал И мне мама сказала из-за чего он обиделся подумаешь гонку проиграл но выиграишь другую Зачем бросать друзей а я у мамы спросил а у тебя много друзей она ответила да и она у меня спросила а у тебя много друзей я ответил да расставьте знаки припинания пожалуйста
• 1) что называется причастием? 2)какие глагольные признаки есть у причастия? 3)какие признаки прилагательного есть у причастия? 4)в чем различие между действительными и страдательными причастиями? 5)какие общие и различные свойства имеют полные и краткие причастия? 6) какие правила надо знать при написании гласных в суффиксах причастии -ущ- (-ющ-) и -ащ- (-ящ-) ; в суффиксах -ем- (-ом-) и -им- ? 7) когда в страдательных причастиях перед -нн- пишется" а","я" а когда " -е "? 8)сколько букв "н" пишется в суффиксах полных и кратких страдательных причастий? 9) Когда пишется -н- ,а когда -нн- в суффиксах страдательных причастий и отглагольных прилагательных? 10) как пишется "не" с причастиями? 11) что такое причастный оборот?когда причастный оборот выделяется на письме запятыми? ЗАРАНЕЕ спасибо!