Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Сегодня все чаще можно прочесть и услышать – и в материалах СМИ, и в бытовых разговорах, – что всё при советской власти было просто прекрасно, а репрессии… так что вы хотите: лес рубят – щепки летят, это, мол, издержки исторического прогресса, да и вообще сажали и расстреливали за дело.

Идеализация прошлого, забвение уроков истории – опасно, прежде всего потому, что чревато повторением самых страшных ошибок.

О «справедливой» и «заботливой» советской власти, о том, как не впасть в другую крайность – ненависти к «мрачному прошлому» – и не поддаться духу вражды, мы беседуем с общественным деятелем, членом Попечительского совета Благотворительного фонда святителя Василия Великого, директором православной гимназии имени святителя Василия Великого Зурабом Михайловичем Чавчавадзе.

– Зураб Михайлович, многие искренне считают, что в СССР никого за веру не притесняли, никаких гонений не было. Если кого и расстреливали, то исключительно за дело: дескать, это были враги советской власти. Откуда такая убежденность?

– Тем, кто искренне так считает, я посоветовал бы объявить тотальную войну собственной безграмотности. Современному человеку позорно не знать своей истории. И вдвойне позорно не знать той ее части, которая отдалена всего-то на какие-нибудь два-три поколения.

Поговорим по поводу «расстреливали исключительно за дело».

В момент расстрела мать держала ребенка за руку. За какое же такое «дело» убили мать и дитя?!

Приведу только несколько примеров. В конце нулевых годов мне довелось совершить паломничество в Алатырский Свято-Троицкий монастырь в Чувашии, который в то время восстанавливался буквально из руин. Местные археологи рассказали мне жуткие подробности о раскопках, которые они проводили на монастырской территории, ставшей вскоре после закрытия обители расстрельным полигоном (отдаленность монастыря от жилых поселений и высокие его стены обеспечивали надежное прикрытие палачам). Среди многих человеческих останков с пулевыми отверстиями археологи с ужасом обнаружили два скелета, один из которых принадлежал молодой женщине, а второй – пятилетнему ребенку. Скелеты лежали в земле вплотную друг к другу с переплетенными кистями рук – в момент убийства мать держала ребенка за руку. За какое же такое «дело» те изверги убили мать и дитя?!

Еще пример. Я помню, как мы хоронили моего деда. Лев Александрович Казем-Бек, корнет лейб-гвардии Уланского полка. После исхода из России в 1920 году он жил во Франции. В 1941-м попал в концлагерь Компьень и пробыл там до 1944 года: нацисты не любили русских патриотов.

Это было в Казахстане, в ссылке, куда отправили нашу семью, возвратившуюся в советскую Россию в 1947-м: мы поверили обещаниям советского правительства, будто «все разногласия – дела давно минувших дней, ни о каких преследованиях не может быть и речи: Родина ждет своих сыновей», – такие лозунги после Победы в Великой Отечественной войне воспринимались с верой и надеждой. И мы вернулись. Все слова о братской любви моментально обернулись страшной действительностью – нас выслали в Казахстан, в степи. Описывать все лишения, переживания, весь ужас займет слишком много времени. Но ярким и, наверное, одним из самых страшных воспоминаний моего детства останется вот это: мой дед умирает от голода, а мы, его семья, вынуждены хоронить его в огромном ящике из-под помидоров, найденном где-то на свалке. Жара, пекло, степь. Мы, изнывающие от голода, спешно хороним нашего деда, русского патриота, совсем еще недавно бывшего заключенного нацистского концлагеря, поверившего лживым заверениям советского правительства, в ящике из-под помидоров.

И еще пример. Долгое время после ссылки наша семья жила в Вологде, городе, который раньше описывали как «город-монастырь»: до страшных событий 1917 года здесь, в маленьком провинциальном северном городке, было 60 храмов, несколько обителей – та самая Северная Фиваида. Так вот, только в этом городе храмы были превращены в расстрельные тюрьмы: в храме бывшего Свято-Духова монастыря, сейчас стертого с лица земли, проводились казни. Стена Прилуцкого монастыря испещрена пулями, а пруд около этой стены закопан: там хоронили казненных. Согласно свидетельствам местных жителей, колодцы нескольких сел вокруг города были забиты телами раскулаченных, не вынесших истязаний. Из города-монастыря Вологда превратилась в город-эшафот.

А теперь давайте просто пройдемся по любой улице любого русского города и исследуем судьбы людей, живших здесь в то страшное время: какой русский город, скажите, нельзя назвать вслед за Вологдой «городом-эшафотом»?

Достаточно взять в руки любую из книг многотомного труда игумена Дамаскина (Орловского) о новомучениках, открыть ее на любой странице и прочитать любой абзац, чтобы раз и навсегда понять: не верующие русские люди были врагами советской власти, а советская власть была их жестоким и лютым врагом, открыто полагавшим своей целью полное их изживание. Тут, кстати, уместно вспомнить Хрущева, обещавшего в 1980-х годах показать по ТВ «последнего попа»! Как и во всех прочих его завиральных идеях, печальной памяти неотроцкист был посрамлен и в этих своих планах: именно в указанное им время случилось так называемое «Второе крещение Руси»!

– Если советская власть по своей природе антихристианская, то как совместить лояльность к власти с верой во Христа?

– С большим трудом просматриваю какое-либо «природное» происхождение советской власти, которая представляется мне скорее искусственно сконструированной на основе утопичной идеи о всеобщем равенстве. Суть самой этой идеи – антихристианская, следовательно, советскую власть надлежит определять антихристианской по сути, для христианина она – всего лишь чуждое по духу явление.

Лучший способ сопротивления безбожной власти – молиться о ее вразумлении

– Простите: «всего лишь» немного смущает. Если определенное явление мне, христианину, чуждо по духу, то, следовательно, оно мне враждебно.

– Не совсем так: врагом христианину власть становится только тогда, когда потребует от него отречения от Христа – публичного или частного. Если вспомнить все без исключения советские конституции, то в них всякий раз неизменно провозглашалась полная свобода вероисповедания. Таким образом, уж христиане-то стремились жить по закону, а вот советская власть лицемерно нарушала свои же собственные. И совместить лояльность к такой власти с верой во Христа очень просто на основе христианского учения о покорности установленной или попущенной власти. Оно изложено в Послании апостола Павла к Римлянам (13: 1–7). Лучший же способ «враждовать» (я имею в виду христианское сопротивление) против безбожной власти – это молиться о ее вразумлении и, как говорится, жить не по лжи.

– Как ваша семья, не будучи заклятым врагом советской власти, восприняла жестокое отношение к себе в годы гонений и репрессий? Есть ли обида, жажда мщения? Почему никто из вас не проклинает страну, людей, которые обрушили на вас столько страданий?

– Заклятым врагом советская власть нам, действительно, не представлялась. Но чуждой была всегда, поскольку все мы глубоко чтили замученную Царскую Семью и хранили верность монархическим убеждениям. Не утрачивая живой связи с Церковью, мы фактически сосуществовали с действующей властью, не поддавались ее идеологическому давлению и жили на основе добровольно принятого на себя статуса «внутренних эмигрантов».

За долгие годы бесчеловечного отношения к нам как к «врагам народа» обид, конечно, накопилось немало, но идея мщения в семье отвергалась изначально и принципиально. И уж тем более никому никогда не приходило в голову проклинать страну и людей за обрушенные на нас страдания. Ведь мы всегда считали и страну, и людей такими же жертвами официальной власти, какими видели и себя. И при этом свято верили, что и страна, и народ рано или поздно изживут навязанную им чужеродную идеологию, некогда сформулированную в умах внешних и внутренних врагов России.

– Эта вера оправдалась со временем?

– К сожалению, не полностью. Просчитались мы в том, что, расставшись наконец с коммунистической догмой, страна и народ не нашли в себе сил дать отпор новым внешним и внутренним врагам, ввергнувшим Россию в хаос и разруху 1990-х годов. Однако наступление нового тысячелетия ознаменовало постепенный разворот страны в сторону защиты державных интересов и возрождения национальной жизни на традиционных основах хозяйствования и справедливости. Только бы оказаться нам, всем православным русским людям, достойными этой великой милости Божией!

– Какие, на ваш взгляд, уроки прошлого – столетнего, тысячелетнего – мы, православные, усвоили и не усвоили? Какие ошибки можем повторить?

– Об уроках тысячелетнего прошлого, конечно же, следовало бы говорить в рамках не интервью, а какого-нибудь масштабного монографического исследования. Но в обоих случаях красной нитью должна прослеживаться мысль о самобытности исторического пути народа. Наши недруги насмехаются, когда речь заходит о своеобразии русского пути, но почему-то не перечат, когда, например, феномен «японского чуда» ХХ века трактуется как результат особости развития производительных сил этого народа.

Дерзну утверждать, что самобытность тысячелетнего поступательного развития России заключается в том, что оно неизменно сопровождалось здоровым чувством православного и национального самосознания разносословного русского общества.

Уроки прошлого наглядно показывают, что любые утраты этого чувства всегда отрицательно сказывались на ходе государственного строительства. История многострадального ХХ столетия – это сплошь череда катастрофических ослаблений как православного, так и национального элементов в самосознании нашего народа. Именно это обстоятельство побудило хитроумного Сталина в минуту крайней опасности для страны в 1941 году обратиться к народу с воззванием, укрепляющим державный народный инстинкт: ведь тогда прозвучали забытые было имена великих православных святых и русских национальных героев.

В нынешний судьбоносный момент, когда на Россию ополчился весь западный мир вкупе с активизировавшейся пятой колонной предателей и новых богоборцев, все мы, православные русские люди, уже не имеем никакого права на повторение ошибок. Наша святая обязанность – хранить веру православную, крепить державный дух, видеть в каждом православном соотечественнике, вопреки всем разводящим нас обстоятельствам, своего брата и соратника и великодушно подчинять личные интересы интересам Отечества.

Не отдадим в разор Россию, как это сделали наши предшественники в печальной памяти 1917 году. Господи, прости их и укрепи нас грешных! Пожалуйста, учите историю: она написана кровью мучеников.

Чавчавадзе, Зураб Михайлович

Председатель правления Высшего монархического совета (ВМС); родился 22 января 1943 г. в Париже; в 1949 г. вместе с семьей был репатриирован в СССР; окончил факультет западноевропейской филологии Тбилисского государственного университета в 1969 г.; 1969-1971 - старший научный сотрудник Грузинского НИИ научной информации (г. Тбилиси); 1971-1989 - старший преподаватель кафедры новых методов обучения Грузинского государственного университета; 1990-1993 - председатель правления советско-британского издательства СП "Рюрик"; с 1995 г. - советник президента Российского национального коммерческого банка; в 1990 г. стал одним из организаторов Российского дворянского собрания (Союз потомков российского дворянства); в июле 1993 г. на III Всероссийском монархическом съезде был избран председателем правления ВМС.

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Чавчавадзе, Зураб Михайлович" в других словарях:

О советском мультипликаторе см. Чавчавадзе, Шадиман Леонидович князья Чавчавадзе ჭავჭავაძეები … Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Чавчавадзе. Елена Николаевна Чавчавадзе (ур. Приписцова; род. 12 августа 1947(19470812)) российский журналист, режиссёр, сценарист; с 1998 года директор… … Википедия

Елена Николаевна Чавчавадзе российский журналист, режиссер, сценарист; с 1998 года директор президентских программ Российского фонда культуры, вице президент этого фонда. Лауреат премии Русского биографического института «Человек года 2005» в… … Википедия

Елена Николаевна Чавчавадзе российский журналист, режиссер, сценарист; с 1998 года директор президентских программ Российского фонда культуры, вице президент этого фонда. Лауреат премии Русского биографического института «Человек года 2005» в… … Википедия

Елена Николаевна Чавчавадзе российский журналист, режиссер, сценарист; с 1998 года директор президентских программ Российского фонда культуры, вице президент этого фонда. Лауреат премии Русского биографического института «Человек года 2005» в… … Википедия

Грузины народ картвельской группы, живущий в центральной и западной части Кавказа. В список включаются грузины, оставившие заметный след в истории, культуре, науке Грузии, России и других государств. В скобках указаны принадлежность к… … Википедия

Князь Зураб Михайлович Чавчавадзе родился 22 января 1943 года в Париже. Отец - Михаил Николаевич Чавчавадзе, офицер лейб-гвардейского Конно-гренадерского полка, мать - Мария Львовна Чавчавадзе. В 1920-е годы эмигрировали во Францию. В 1948 году вернулись в СССР, после чего глава семьи был арестован и заключен в ГУЛАГ, а Марию Львовну вместе с детьми сослали в Казахстан. Реабилитированы в 1956 году. Впоследствии Зураб Михайлович окончил факультет западноевропейской филологии Тбилисского государственного университета. Работал в НИИ научной информации в Тбилиси, преподавал в Грузинском государственном университете. В 1990 году стал одним из организаторов Российского дворянского собрания, позже приостановил свое членство в нем. Сегодня - генеральный директор Благотворительного фонда Святителя Василия Великого. Директор православной гимназии Святителя Василия Великого в деревне Зайцево.

«ХРИСТИАНИН ОБЯЗАН БЫТЬ ОПТИМИСТОМ!»

Те, кто читал книгу «Несвятые святые» архимандрита Тихона (Шевкунова), наверняка вспомнят историю «О нарушении церковного устава, или О том, как мы с князем Зурабом Чавчавадзе нарушали Великий пост». Ни в этой истории, ни при встрече с корреспондентом журнала «Фома» князь Чавчавадзе совсем не производит впечатление неприступной «сиятельной особы», во всяком случае, разбивает стереотипы насчет представителей старинных знатных родов. Его семья разделила непростую судьбу тех эмигрантов, кто решил после войны вернуться на родину. Сегодня он вкладывает силы в воспитание нового поколения, будучи директором православной гимназии. Мы говорим с Зурабом Михайловичем о прежних гонениях на Церковь и нынешней отчужденности между верующими и неверующими, о том, можно ли воспитать национальную элиту и не утопия ли - дворянские идеалы.

Святой Илия

Зураб Михайлович, если не ошибаюсь, среди Ваших предков есть человек, прославленный в лике святых. Это действительно так?
- Да. По материнской линии - святитель Иоасаф Белгородский, а по отцовской - Илья Чавчавадзе, известный общественный деятель, член Государственного Совета, грузинский писатель. Он был прославлен в Грузинской Православной Церкви сравнительно недавно, около 30 лет назад.

- Писатель, общественный деятель и святой?...
- Да, он был довольно влиятельный человек и при этом вел праведную жизнь. Кстати, Илия - прекрасный пример для наших политиков в контексте нынешних отношений Грузии с Россией. Он отстаивал самобытность Грузии, защищал ее культуру, язык, выступал за автокефалию Грузинской Церкви. Грузия управлялась тогда аппаратом наместника на Кавказе, и случалось, что аппарат грешил неумной русификаторской политикой: скажем, закроют какую-нибудь грузинскую школу, сделают ее русской. Илия Чавчавадзе подобные факты фиксировал и поднимал вопрос на высочайшем уровне. И порядок наводился! Поэтому грузины очень чтут его.

Его авторитет в народе был настолько высок, что шансы какой-либо общественной группе преуспеть без одобрения Илии были ничтожны. И поэтому в 1907 году он был убит. В советское время стали говорить, что это дело рук царской «охранки». Но на самом деле его убили большевики за отказ сотрудничать с ними - это известный факт.

Кстати сказать, те самые большевики на протяжении 70 с лишним лет вдалбливали в общественное сознание мысль о «дореволюционной России - тюрьме народов». Месяц назад, выступая на открытии памятника князю Петру Багратиону в Санкт-Петербурге, я упомянул об огромной роли в Отечественной войне 1812 года не только грузин, но и всех народов российской Империи, и обратился с риторическим вопросом к нынешним клеветникам России, повторяющим большевистскую ложь о «России - тюрьме народов»: «Где вы видели, господа, чтобы «заключенные» ненавистной «тюрьмы» с такой самоотверженностью, яростью и героизмом отстаивали ее незыблемость и неприступность?!»

Будучи государственником, праведный Илия по-настоящему отстаивал незыблемость и неприступность большой родины - имперской России, вне союза с которой он не мыслил существования любимой Грузии.

Изгнание

- В конце 1940-х годов Ваша семья вернулась из эмиграции, из Парижа, в Советский Союз. С какой целью?
- Это было после войны, в 1948 году. Тогда вернулись многие. Война расколола эмиграцию: меньшая часть встала на сторону Гитлера, надеясь, что он уничтожит большевизм; но большая часть «болела» за советскую армию и желала ей победы. Моя семья была в числе последних. После победы у этой части эмиграции возникла эйфория: они решили, что пора возвращаться и привносить в Советский Союз то, что Россия утратила в годы Гражданской войны и в 1930-е годы. Ведь эмигрировали самые образованные люди, носители тех традиций, которые в СССР уничтожались на корню. Я не сказал бы, что эти эмигранты были на 100% уверены, что все обойдется. Они понимали, что, возвращаясь, идут на определенный риск, но считали, что это их долг.

После возвращения мой отец был арестован и получил высшую меру наказания - 25 лет лагерей (это считалось тогда равноценным расстрелу). Его обвинили в действиях в интересах пяти иностранных разведок - по количеству стран, которые он пересек по пути из России во Францию. Даже пребывание в Болгарии, где отец провел 15 минут, проезжая вдоль границы, «засчитали»! И - отправили в ГУЛАГ, а мы оказались семьей «врага народа» и были сосланы в Южный Казахстан. Там мы несколько раз оказывались на грани гибели - условия были жуткие. Отец тоже мог погибнуть в ГУЛАГе, потому что отправили его в Воркуту. Но Господь избавил. В 1956 году его, а потом и нас, реабилитировали, и мы начали постепенно перебираться из Казахстана.

- Ваш отец жалел о том, что вернулся?
- Нет. Он чувствовал смутную вину за то, что уехал и оставил свою страну в таком бедственном положении, что не участвует в ее судьбе, и решил вернуться, чтобы быть со своим народом. То же чувствовали многие эмигранты, тем более что значительная их часть принадлежала к дворянскому сословию, для которого служение Отечеству - безусловный долг.

Сегодня, спустя век, есть соблазн идеализировать монархическое прошлое. Вы пытаетесь возродить дворянские ценности. Каким образом? В чем заключаются эти ценности?
- Мы пытаемся возродить главное, что было в дворянском сословии - его идеал, его дух, в центре которого - идея служения, чести, рыцарства и благородства. Все остальное - титулы, гордость за предков и прочее - только название.

Я помню, как в детстве я не поладил с какими-то мальчишками - еще до ареста отца и ссылки в Казахстан - и заявил им, что я князь и они не имеют права со мной так обращаться. Когда моему отцу рассказали об этом… Никогда не забуду этого разговора. Мне было шесть лет, и отец сказал мне: «Когда ты кичишься своим титулом, ты автоматически его теряешь. Ты его стер, попрал». Он мне объяснил, что этого никогда нельзя делать, что я должен, наоборот, быть ниже всех остальных. Вот тогда я имею право носить дворянский титул. А, кстати, те, кто проявлял кичливость и снобизм, считались в дворянском обществе нерукопожатными.

- Кого Вы бы могли привести в пример как образец - от чего отталкиваться?
- Если говорить о литературе, то это, безусловно, роман «Война и мир» и его герои, начиная от мальчика Пети Ростова до старого князя Болконского. Хотя там, конечно, были и негативные примеры, герои, которые порочили свое сословие.

Главное в том, что дворян недаром называли служилым сословием. Дворянство - это служение, это одни обязательства перед людьми, государством, обществом, одни обязательства... Кому много дано, с того много и спросится.

Возвращение

Говорят, аристократическое происхождение сблизило Вашего отца с Патриархом Алексием I в самый разгар гонений на Церковь...
- Да. Отец с 1958 года трудился секретарем епархиального управления Вологодской епархии (он принципиально не захотел работать на государство, которое так обошлось с ним и его семьей). Однажды их представили друг другу, Святейший пригласил отца пообедать с ним и потом такие приглашения стали поступать регулярно: отец оказался единственным человеком в его окружении, с кем Святейший мог поговорить по-французски! Так они сблизились, и отец мог напрямую жаловаться ему на те безобразия, которые творились в епархии. А патриарха все-таки слушались, даже в то время. Хотя от него утаивали многие факты, желая не нагнетать напряженность в отношениях с властью, идти на компромиссы. Тогда происходили просто безобразные вещи...

- Как в Вашей семье ставился вопрос веры?
- Мы были приучены к Церкви, мы жили в Ее лоне, регулярно исповедовались, причащались. И гонения нас только укрепляли. Власть не понимала, что создает обратный эффект: у нас возникало желание защитить Церковь, отстаивать ее позиции! Я не знаю, был ли я когда-нибудь более горячим апологетом Православия, как тогда, когда меня вызвала директор школы и сказала: «Где твой Бог?»

- Что Вы ей отвечали? Пытались спорить?
- Я сказал: «Бог везде. Он в Вас». Это ее, бедную, больше всего выводило из себя - покойную ныне Александру Тихоновну...

- Какие еще истории и явления Вы запомнили как символы времени?
- Я помню совершенно неимоверный налог, которым нас обложило государство, он распространялся сначала только на духовенство, а спустя несколько лет - и на мирян, служивших в Церкви. Это была настоящая кабала! Человеку нужно было отдавать пять минимальных зарплат, чтобы расплатиться по налогу. Мой отец не мог заплатить этих денег за пять лет своей работы - долг был умопомрачительный! В конце концов, он был просто списан - второй раз сажать отца не решились, его же реабилитировали.

Церковь душили и финансово, и идеологически, и репрессиями. Упраздняли по-настоящему хороших священников. Достаточно было священнику быть активным, образованным и преданным, чтобы у него отбирали справку о регистрации, и этим для него все заканчивалось.

И, конечно, на меня, моих братьев и сестер давили в школе. Я хорошо учился, а мне не дали медаль. Ведь я ни комсомольцем, ни пионером не был, потому что в уставе этих организаций ясно написано, что их члены должны бороться с Церковью.

Моих друзей настраивали против меня, им угрожали, что, если они будут продолжать со мной дружить, медали им тоже не видать. В общем, все это было очень подло и мерзко.

- Чем эта травля закончилась? Вас предавали ваши одноклассники?
- Нет, и за это я им бесконечно благодарен. Несмотря на все неприятности, я вспоминаю с благодарностью школьные годы, именно потому, что эти дети не поддавались на угрозы и уговоры: они приходили ко мне и говорили, что ничего не боятся и все равно будут со мной дружить. Для меня это была большая поддержка! Я не знаю, что было бы со мной, если б друзья меня предали. В эти годы дружеские отношения очень важны.

Как не воспитать агностиков

Сегодня Вы директор гимназии. Сильно ли то поколение детей, которые учатся сейчас, отличается от поколения Ваших сверстников?
- Конечно, это небо и земля! Сегодня дети раскрепощенные.

- В каком смысле - в хорошем или плохом?
- И в хорошем, и в плохом. В мое время дети были зациклены на определенных взглядах, зажаты в этих унифицированных рамках. А сейчас они говорят и думают что угодно. Но я бы не сказал, что в целом дети стали более образованными. Коммуникативная составляющая у них лучше развита, они лучше формулируют мысли, более непринужденно разговаривают, но это не значит, что они стремятся овладеть глубокими знаниями. Над этим надо серьезно работать, что мы и стараемся делать в нашей гимназии. Если правильно выстраивать учебно-воспитательный процесс (даже, скорее, я бы сказал, воспитательно-учебный процесс), многого можно добиться.

Сегодня, например, в школах Москвы учатся до 30% мигрантов, соответственно, понижается уровень обучения в школах. Отдать ребенка в частную гимназию не все в состоянии. Что делать, на Ваш взгляд?
- Отнестись к проблеме с государственных позиций. Необходимо этих мигрантов обучать, цивилизовывать и воспитывать в них уважение к принявшей их стране, к ее бытовым и нравственным традициям. Надо усматривать в этих мигрантах потенциальных граждан Российской Федерации, что существенно для страны, переживающей текущий демографический кризис. Отказаться от обучения и воспитания этих детей означало бы покорно смириться с опасной угрозой формирования внутри страны сплоченных и враждебно настроенных националистических анклавов.

- На сайте гимназии указана цена за обучение - 450 тысяч рублей в год. Почему так много?
- Это не много. Есть немало православных гимназий с годовой оплатой, превышающей миллион рублей. 450 тысяч - это реальные годовые затраты на каждого гимназиста, что означает, что наш проект православной гимназии - не коммерческий, то есть не предусматривающий получение прибыли. Даже если упразднить все скидки и льготы на оплату и предположить, что все без исключения гимназисты будут вносить эту сумму, учредителю придется, тем не менее, раскошелиться на дотации.

Однако в гимназии принята гибкая системы оплаты, предусматривающая возможность предоставления льгот малообеспеченным и многодетным семьям, скидки для семей, отдающих на обучение в гимназию двух или более детей, а также полное освобождение от оплаты образовательных услуг при хорошей и отличной успеваемости.

Скажите, у детей, воспитанных в православных семьях и учащихся в православной гимназии, не возникает в конце концов отторжения всего, что связано с верой?
- Я не берусь говорить за все православные гимназии - только за нашу: бывало, что кто-то из учеников отходил от Церкви, но таких случаев, чтобы человек порывал с Православием раз и навсегда, у нас не было, и, я надеюсь, не будет никогда.

Если ребенок охладевает к Церкви, мы стараемся предоставить ему свободу, не давить: сами предметы гуманитарного цикла, которые у нас преподаются, таят в себе христианские ценности - вся русская литература сплошь христианская! Лучше таким образом действовать - через освоение традиций, постижение исторических фактов. И не переусердствовать в этом. Кстати говоря, мы наблюдали, что потом ребенок сам преодолевает этот критический для него момент и обретает Бога.

- Как же не переусердствовать, если школа православная и ребенок в ней проводит целый день?!
- Мы стараемся дать детям веру как понимание того, что Промысл Божий присутствует с ними, а не как свод формальных правил (например, косынка на голове). Опасность - как раз во внешних вещах, в акцентировании на них. Поэтому я всегда говорю с нашими законоучителями: «Старайтесь избегать разговора о Православии как о наборе догм. Лучше ссылаться на жизненные примеры или истории из житий святых - это дает детям гораздо больше пищи для сердца и ума». Так они и поступают. Замечательно, виртуозно общается с детьми протоиерей Владимир Вигилянский, духовник нашей гимназии, - он прививает им подлинный интерес к духовности.

- Невоцерковленные дети приходят в гимназию?
- Бывает. Зачастую родители приводят своих детей к нам именно для того, чтобы те получили православное, нравственное воспитание. Единственное, о чем мы просим родителей, это не быть врагами веры, не ставить ребенка в двусмысленное положение, говоря ему дома противоположные вещи о Православии. Да этого и не происходит. Мы уверены, что семя, которое сеется на наших занятиях, прорастет, поэтому берем всех. И очень часто дети приводят к вере своих родителей, я знаю массу таких случаев. Архимандрит Тихон (Шевкунов) - яркий тому пример. Это мой друг, и я знал его мать, Елену Анатольевну. Она - профессор, биолог - пришла в ужас, когда сын, выпускник ВГИКа, собрался в монастырь! За ним же буквально бегали преподаватели, пророча ему судьбу гениального сценариста, приезжали забирать его из монастыря, крича: «Не смейте гноить здесь талант!!!», а он задыхался в миру, как рыба без воды. Мама долгие годы не давала отцу Тихону благословения на монашество, но в конце концов дала. А после пострига сына совершенно изменила свою жизнь, последние годы она жила, как монахиня, и умерла глубоко верующим человеком. Удивительно!

О комфорте, активности и «чистке рядов»

Зураб Михайлович, сегодня присутствие Церкви в обществе расширяется, но кредит доверия к Ней почти исчерпан в среде интеллигенции. На Ваш взгляд, это похоже на те процессы, которые происходили в начале ХХ века?
- Я думаю, да. Однако в этом я не вижу никакой трагедии, потому что критикуют Церковь, в основном, те, кто в Ней никогда не был, а не те люди, которые уверовали, а сейчас отошли. Хотя, наверное, и такие есть, но их мало. Если бы было много - вот что стало бы действительно катастрофой, но такого нет! А в основном, люди просто не понимают, что такое Церковь Христова, находятся вне Ее...

Те силы, которые ополчаются на Православие сегодня, никогда не были в Церкви, наплевательски или даже враждебно относились к судьбе Отечества. Потому что они не могут не понимать, что Православие - это фундамент русской культуры, и, ополчаясь на него, они покушаются на саму нашу основу. Во всем этом больше политики...

- Это Вас удручает, пугает?
- Видите ли, это палка о двух концах. Я думаю, нам помогают атаки на Церковь, подобные той, что устроили девицы известной нынче панк-группы. Они ведь тоже не понимают, что делают. Да, это кощунство, безобразие, мерзость, но у многих православных и задумывающихся о вере такие акции вызывают желание быть в Церкви, защитить, укрепить Ее. Большое количество людей, переступая порог храма, и не думали, что Церковь может стать чем-то родным, и это осознание приходит в том числе благодаря внешним нападкам.

Однако это не значит, что я призываю относиться к скандальным случаям наплевательски! Надо быть внимательными, не пассивными.

- В каком смысле?
- Церковь не должна быть пассивной, она обязана чистить свои ряды от тех людей, которые недостойно служат, недостойно себя ведут. История с пьяным священником за рулем спортивного автомобиля - это нам предупреждение: нельзя не обращать внимания на какие-то недостойные явления внутри Церкви. Сегодня - в особенности.

- А разве свойственна православным активность?...
- Православная позиция совсем не пассивная. Нам ведь вменено в обязанность исповедовать Христа, правильно? Защищать свою веру мы готовы, правда, инициативу нам сложнее проявлять.

Верующих зачастую обвиняют в том, что открывшиеся за 20 лет свободы возможности они не использовали в полной мере. Лично Вы чувствуете, что чего-то не успеваете, упускаете что-то?
- Я бы так не сказал. Наоборот, я могу привести в пример учредителя нашего фонда, Константина Малофеева, который с такой увлеченностью взялся за дело искоренения социальных болячек, что у нас просто не хватает людей и времени на все программы и проекты!

Мы начинали с того, что помогали храмам, помогали детям оплатить дорогостоящие операции. Недавно запустили большую антиабортную программу - установили мониторы в женских консультациях в 28 регионах России, там постоянно крутят ролики против абортов. Девочки, которые приходят на аборт, даже не представляют, что они носят в себе, понимаете? А там такие мягкие, эмоциональные клипы крутятся, и пока они сидят в очереди - смотрят. Ведь окончательное решение об аборте зачастую принимается как раз в больничных коридорах.

Мы очень многое стараемся делать, чтобы улучшить преподавание и воспитание детей. Например, в нашей гимназии каждый учебник выпускается в электронном виде, делается интерактивным. Это не самоцель, но инструмент, который помогает, мотивирует ребенка к учебному процессу, поддерживает его интерес, а значит - усвоение материала идет легче.

Еще один совершенно новый проект - «Область добра». Мы взяли один из самых отсталых регионов, Костромскую область, - она дотационная, поскольку не имеет ни крупных предприятий, ни полезных ископаемых, она бедствует. Соответственно, социальные болячки там зашкаливают. Мы выделили довольно серьезные средства для того, чтобы, опираясь на Церковь, на действующие общественные организации, ослабить эти проблемы: наркоманию, аборты, алкоголизм, социальное сиротство. Программа рассчитана на три года, мы начали ее с мониторинга, чтобы зафиксировать нынешнюю ситуацию. Мониторим каждый год, смотрим, какие сдвиги происходят. Через три года завершим этот цикл и посмотрим на результат. Если мы в этой области преуспеем - а в этом я не сомневаюсь - то будет создан прецедент, федеральная власть получит образец, который можно распространить, растиражировать! Хотя, конечно, если власть будет только давать деньги и не захочет участвовать в процессе, ничего не получится.

В Костромской области есть свое ноу-хау - семейные детские поселения, где детей распределяют по 7-8 человек в дом, и нянька становится им матерью. Мы будем строить новые коттеджи в таких деревнях. Ведь обычные детские дома плодят в основном криминалитет, многие дети выходят оттуда асоциальными. А здесь они - братья и сестры, как в обычной семье, и воспитание соответствующее. И подобных проектов множество.

Об оптимизме

Процент людей, постоянно приступающих к Таинствам Церкви, не такой большой, может быть, поэтому их инициативы и проекты не у всех на устах...
- Да, воцерковленных людей сейчас около 10-15%, и даже эта небольшая цифра - чудо, после 70 лет атеизма! Но когда нас будет больше, мы неизбежно станем активнее. Вот почему я оптимист! Вообще говоря, погоду в обществе всегда делает меньшинство.

Я думаю, что, когда воцерковленных в России будет 30%, жизнь станет совершенно другой: это будут глубокие и образованные люди, потому что учиться и работать они будут честнее, принципиальнее, активнее - у них моральная планка выше. Кроме того, эти люди не делают абортов, они будут хорошо воспитывать детей. Вот эти 30 % и создадут новый образ России.

- Почему именно тридцать?
- Просто я наблюдаю подобное соотношение в меньших масштабах: если треть людей в твоем коллективе - здоровые, активные и говорят правильные вещи, остальные к ним прислушиваются. Из десяти - три человека. Понимаете, это общий закон.

Когда моя дочь ходила в воскресную школу в Донском монастыре, я забирал ее и увидел ее сверстников. И очень обрадовался - они все светлые, воспитанные, толковые люди. Но пока их мало. Это одно поколение, оно еще удвоит число верующих, вот увидите. И, надеюсь, поколение детей, которые выросли в лоне Церкви и действительно живут этим, будет в скором будущем у руля. Это и одна из задач нашей гимназии - воспитать национальную элиту.

- Вы не боитесь, что эти дети вырастут в закрытую элитарную группу?
- Они же не в вакууме будут жить, а среди народа. И к тому же мы формируем не заносчивую элиту: на первом плане у них будет идея служения. Без этого ни о какой элите не может быть и речи.

И все-таки. Почему Вы - оптимист, когда даже верующие склонны видеть в нынешних условиях проблемы, недоработки и упущения?
- Я думаю, православным вменяется в обязанность быть оптимистами! И потом, понимаете, я прожил долгую жизнь. Было время, когда я был уверен, что все кончено: наш народ вот-вот выродится, и стране придет конец. Кстати, такие настроения у меня были как раз во времена затишья, когда Церковь не гнали так сурово… Я видел, что общество раскололось: на тех, кто проповедовал коммунизм, причем, уже в него не веря, а это самое страшное; и на тех, кто устремился на Запад, кому дела не было до нашей страны.

Но вдруг я встретил молодежь, которая меня поразила своей чистотой, верой, идеалами, убежденностью. И то, что они выросли такими и выбрали этот путь - это чудо: ну не мог будущий архимандрит Тихон (Шевкунов), с его талантами, с его профессиональными успехами, вдруг на 4-м курсе узнать Евангелие и ради него бросить все и уйти в монастырь! Ну это ведь чудо! И я знаю минимум 30 таких же человек. Это подлинные чудеса. Просто мы их не замечаем...

С Зурабом Чавчавадзе беседовала Валерия Посашко
Фото: Владимира Ештокина

» от души поздравляет Его Сиятельство с юбилеем, желает ему здоровья, помощи Божией в его многообразной деятельности.

В с главным редактором Анатолием Дмитриевичем Степановым, состоявшейся 19 июля 2014 года, Князь, говоря в основном о Новороссии, высказал суждение о роли Владимира Путина в судьбах России: «Моя позиция проста. Если бы не Владимир Владимирович, то России бы уже не было в 2002 или 2003 году! Нашей страны уже не существовало бы! Ее бы уже распродали! Помните, какая была ситуация? Уральский губернатор Россель уже начал готовить проект местной валюты. Монету свою собрался чеканить! Тут же идею подхватил дальневосточный губернатор, мол, а мы чем хуже. Вот что уже начиналось! Кто помнит то время, понимает, что Россия стояла перед реальной угрозой распада. Я уверен на сто процентов, что без Путина России, как единого государства, уже бы не существовало. На месте России было бы 8-10 стран, которые сразу же начали бы воевать друг с другом. А американцы, разумеется, подбрасывали бы денежки на эту войну, а сами бы властвовали. Вот, что было бы сегодня в России, если бы не Путин».

В преддверии президентских выборов в России это свидетельство столь авторитетного деятеля действует отрезвляюще!

Юбиляра поздравляют его соратники.

С Зурабом Михайловичем Чавчавадзе я знаком уже много лет, за годы нашего общения мы сблизились и подружились. Первое, что бросается в глаза в общении с Зурабом Михайловичем - это его врожденное благородство. Он - действительно Князь, но не только по своей удивительной родословной, но и по своей человеческой сути. Зураб Михайлович - подлинный носитель великих русской и грузинской культур. Он одинаково любит Россию и Грузию и в этом смысле является уникальной фигурой, объединяющей наши великие народы.

Один выдающийся политический деятель после Победы русского, советского народа в Великой Отечественной войне сказал: «Я - русский грузинского происхождения». Полагаю, что эти слова вполне можно отнести и к Зурабу Чавчавадзе. Зураб Михайлович - человек глубокой веры, подлинный рыцарь Православия. Во многом благодаря его усилиям произошло одно из важнейших событий в новейшей истории Церкви - объединение Русской и Зарубежной Православных Церквей. А скольким людям помог и продолжает бескорыстно помогать Зураб Михайлович! Он неизменно оказывается рядом в самую трудную минуту - это многие могут засвидетельствовать, исходя из собственного опыта в общении с ним, в том числе и я.

Благодаря своему рассудительному мышлению Зураб Михайлович удивительно объективен в оценке исторического процесса, ведь его родные и близкие немало страданий претерпели от советской власти. Но он, тем менее, никогда не рисовал советский период одной лишь серо-черной краской, но неизменно выделял и выделяет то положительное, что объективно присутствовало в советскую эпоху. Для Зураба Михайловича русская история едина и неделима, несмотря на все страшные трагедии. А еще Зураб Михайлович удивительно обаятельный и красивый человек, несущий в себе свет подлинной христианской любви. Такие люди действительно на вес золота. Многая и благая лета нашему дорогому Зурабу Михайловичу!

Для меня Зураб Михайлович - образец подлинного аристократа. Он никогда не кичится своим титулом, очень прост в общении, но при этом каким-то неведомым образом умеет сохранять дистанцию с собеседником. Не могу понять, откуда это - может быть это и есть врожденный аристократизм, передающийся в поколениях, а может быть это результат воспитания. Но это есть.

Я не так часто имел удовольствие общаться с Князем, но эту его простоту и отсутствие чванливости, которая как раз характерна для тех, кто «из грязи да в князи», ощутил при первом знакомстве и общении. Это тот случай, когда человек сразу располагает к себе. Помню, меня сразила эта утраченная уже многими из нас привычка подавать пальто гостю, несмотря на протесты с его стороны.

Но сильнее всего меня удивляет и радует широта взглядов Зураба Михайловича, его способность возвыситься на личным и корпоративным, когда речь идет об интересах Отечества. Во время интервью я спросил князя, как он оценивает Февральскую и Октябрьскую революции. Я знал, что Зураб Михайлович - монархист, один из зачинателей легитимизма в России. Я знал, что его семья и он сам пострадали от советской власти - отец сидел в лагере, многие родственники были расстреляны, сам он с сестрой и матерью в детстве сполна испытал тяготы ссылки, а потом на всю жизнь получил клеймо сына «врага народа». Поэтому я, в лучшем случае, ожидал услышать слова осуждения обеих революций. И каково же было мое удивление, когда Князь заявил, что Россия погибла бы, если бы следом за Февралём не наступил Октябрь. Такой глубины понимания истории России не встретишь порой у профессиональных историков! И это при том, что Князь прекрасно отдает отчет в преступлениях большевиков, не находит добрых слов в отношении Сталина, не говоря уже о Ленине. Это такой, я бы сказал, орлиный взгляд на нашу историю!

Я очень ценю наше сотрудничество с Зурабом Михайловичем. Знаю, что в трудную минуту могу обратиться к нему за помощью и обращался уже, и убеждался, что он в помощи никогда не отказывает.

От всего сердца поздравляю Князя Зураба Михайловича Чавчавадзе со столь знаменательной датой - 75-летием со дня рождения. Я вижу, что он в свои немолодые годы бодр и энергичен. Дай Бог всем нам дожить до 75-ти и оставаться такими активными, столь бодрыми духом и телом. Дай Бог Вам, дорогой Зураб Михайлович, здоровья и сил на многая лета. О чём, уверен, молятся многие знающие и любящие Вас.

И в заключение не могу не обратить внимания на печальную сторону юбилея Князя Чавчавадзе. Его не заметила ни государственная, ни даже церковная власть. Это свидетельствует о прорехах в работе соответствующих государственных и церковных служб. А на фоне нередкого награждения не пойми кого, это выглядит и вовсе вызывающе.

Краткая биография:

Зураб Михайлович Чавчавадзе родился 28 января 1943 года в Париже. Его отец князь Михаил Николаевич Чавчавадзе был офицером лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, участником Великой и Гражданской войн. Эмигрировал, жил во Франции. В 1948 году вернулся с семьей в СССР, вскоре был арестован и заключен в ГУЛАГ, а его супруга княгиня Мария Львовна вместе с детьми сослана в Казахстан. Реабилитированы в 1956 году.

Зураб Михайлович окончил факультет западноевропейской филологии Тбилисского государственного университета. Работал в НИИ научной информации в Тбилиси, преподавал в Грузинском государственном университете. В 1990 году стал одним из организаторов Российского дворянского собрания, позже приостановил свое членство в нем. Возглавлял Высший монархический совет.

Сегодня он - генеральный директор Благотворительного фонда Святителя Василия Великого и директор православной гимназии Святителя Василия Великого в деревне Зайцево. Его супруга Елена Николаевна Чавчавадзе - известный продюсер, сценарист, режиссер, вице-президент Российского фонда культуры.

- Я приветствую князя Зураба Михайловича Чавчавадзе , с которым знаком очень давно, наша сегодняшняя встреча состоялась в юбилейный год - столетия русской революции.

Зураб Михайлович, на ваш взгляд: что мы должны вынести как урок из всего, что пережил русский народ в страшном XX веке? Как вы считаете: мы помним, осознаем, анализируем все это? Без лишних и выспренних слов, если подумать всерьез и спокойно: вынесли мы какие-то уроки для себя?

Я думаю, что мы еще далеки от этого. Мы только начали приближаться к пониманию того, что тогда случилось, и того, какие события за этим последовали. И почему вообще случился такой поворот, такой возврат.

Я думаю, что эти вещи настолько сложные и глубокие, что важнее всего для нас постигнуть их духовно. А для этого нужно вспомнить, что говорили святые наши: и те, которые официально канонизированы Церковью, и те, которые еще остаются не канонизированными.

То есть нам важно мнение тех людей, которые жили еще в XIX веке и предвидели будущую катастрофу России. Федор Михайлович Достоевский , например, написал капитальный роман об этих «бесах», которые у нас впоследствии воцарились. Это ведь прямое предупреждение было!

Оптинские старцы, практически все славянофилы, отец Иоанн Кронштадтский - долго перечислять - все они говорили о тенденции отхода русского человека от традиционного пути. Говорили о том, что духовное, православное - отодвигается в России на какой-то задний план или вообще уходит в небытие.

Мой отец, воспитанный в очень строгих православных рамках, выпускник Пажеского корпуса (это было элитное учебное заведение в России), вспоминал о том, как поражало его поведение пажей, его однокашников.

И он даже шутил, видя такое их отношение к Церкви и к своей личной церковности. Он советовал им при заполнении анкеты (были там такие анкеты - имя, фамилия, отчество, а еще - «вероисповедание», и все писали там: «православное») писать не «православное», а «петербургское». Подшучивая над ними, он имел в виду, что это все было для них чистой формальностью.

Например, формальное посещение церкви именно в строго определенные дни. Нельзя было, например, не пойти на вынос Плащаницы. Нельзя было не пойти на Пасхальную заутреню. Но совсем было необязательно оставаться на литургию: услышали «Христос Воскресе!» - и за стол. И так далее...

Конечно, такой отход от привычного уклада православной жизни грозил обернуться катастрофой! Об этом многие тогда предупреждали.

И вот, когда это все-таки случилось на самом деле, возникла эмиграция, возникла внутренняя катастрофа в стране: стали сажать в тюрьмы, расстреливать и так далее. И естественно, гнев людей падал на большевиков, на их зверства... И только будущие новомученики, которые сидели по лагерям и тюрьмам, но переписывались со своей паствой, продолжали наставлять своих пасомых и говорить им: «Кайтесь! По нашим грехам все это мы получаем! По нашим грехам!..»

Но они уже говорили это «постфактум», хотя и до этого свидетельствовали о том же самом.

Вот для нас и ориентиры - для того, чтобы понять смысл глубинный того, что происходит с нами сегодня.

Это была попущенная катастрофа

Если мы верим слову Спасителя о том, что волос не упадет с головы человека без попущения Божия (ср. Мф. 10, 30), то что говорить о целой стране! Значит, это была попущенная катастрофа! Попущенная! И нам следует делать из этого определенные выводы.

Сегодня же история повторяется, действительно, как в зеркале отраженная. 1991 год очень смахивает на то, что произошло тогда, сто лет тому назад. Эта новая ломка (к счастью, тогда обошлось без кровопролития, но гражданская война почти началась) опять должна была бы довести до сознания человека - в чем причина того, что случилось, куда мы идем и как все это можно понять.

И тем не менее мы сами попустили ту власть 1990-х, которая, к счастью, завершилась с приходом Путина. Но все-таки этот период, начиная с катастрофических 1990-х годов, дорого обошелся России!

Так что, я думаю, нам надо продолжать размышлять в этом направлении. Может быть, тогда новые поколения русских людей, уяснив истинный смысл этой катастрофы, поведут себя как-то иначе, и Россия вновь выйдет на магистральный путь.

Зураб Михайлович, но это все хорошо, если мы понимаем, о чем идет речь. Мы с вами общаемся с православными читателями, в большинстве своем людьми церковными, которые понимают, что мы имеем в виду. С другой стороны, 1990-е годы многие называют и «вторым Крещением Руси».

С такой готовностью, с таким желанием русские люди бросились тогда обретать свои духовные корни, когда возвратили свободу Церкви. Как казалось в то время - вот сейчас все мгновенно изменится! И не только в политической власти, в политическом руководстве страны: наступит такое благодатное время, когда Церковь в России выйдет «на первый план», а уже потом к ней «приложится» (перефразируя Евангелие) власть политическая.

Можем ли мы сегодня всерьез говорить о том, что настанет время, когда чаяния многих русских людей о монархии обретут реальность? Разумеется, мы не хотим ничего плохого сказать в отношении сегодняшней политической власти, которая относится к Церкви очень хорошо...

Я тоже не стал бы бросать камни в сегодняшнее руководство страны. Но на самом деле, магистральный путь, о котором я сказал выше, на мой взгляд, конечно, - путь монархический.

Для России нет ничего более естественного. И дело даже не только в истории. Наша страна веками жила в условиях монархии, и только один век прожила без нее.

Достаточно просто сопоставить факты. Процесс постоянно происходил «по нарастающей»: конечно, в истории России были разные периоды, были взлеты и падения, но в основном процесс развития на всех направлениях был поступательным.

И только в XX веке происходило обратное: катастрофа за катастрофой.

Комментируя все то, что вы сказали выше о возрождении духовности, я абсолютно с вами солидарен: какое-то «новое Крещение Руси» случилось в 1990-е годы. Конечно, это было великое утешение, большая радость. Но если глобально, статистически подойти к этому - какой процент нашего населения оказался в Церкви? Ведь малое стадо, оно на то и малое, чтобы не быть очень обширным, поэтому очевидно, что это была лишь та «закваска», которая еще сыграет в будущем свою роль.

Я не сомневаюсь, что это поколение, о котором и вы говорили, и сейчас говорю я, - оно еще даст новую поросль, которая как бы в геометрической прогрессии будет увеличиваться. В этом есть большая перспектива.

Сегодня православными называют себя до 60 процентов русского населения (если даже не больше), но это такое «декларативное» Православие. А вот когда потребуется подлинное Православие, тут все и поменяется! Тогда все станет понятным...

Монархия для верующего сознания - это отражение Небесной иерархии

Монархия для верующего сознания - это отражение Небесной иерархии. В Церкви все выстраивается по этой же линии, по этому же принципу. Поэтому это как-то естественно для православных.

А демократия, о которой мы сегодня говорим и которая нас окружает, - поскольку мы не имеем большого опыта общения с ней (исторического опыта существования с демократией), - мы можем только наблюдать, что происходит с демократическими институтами в Европе и мире. Во что сегодня вырождается эта система.

Об этом говорили еще древние античные мыслители. У Аристотеля, например, в системе всех общественных институтов - аристократии, олигархии и т.д. - демократия стояла на последнем месте. А на первом тоже была монархия!..

Поэтому, перефразируя Тертуллиана, утверждавшего, что по природе всякая душа является христианкой, я думаю, что русская душа по природе - монархистка. Дайте только ей соприкоснуться с истинной верой, со Христом, с Православием, и она автоматически провозгласит монархию!

К моему удивлению, я прочитал как-то уже довольно старое интервью нашего Президента, который, готовясь к своим первым выборам (когда он был еще, по-моему, премьер-министром при Ельцине), на вопрос о перспективе монархии в России сказал, что в России «вообще все возможно». Я на память, конечно, цитирую, не дословно, но за смысл ручаюсь: «Не надо сразу отметать, надо понимать, что монархия и сегодня проявляет себя во многих странах и вполне удачно сочетается с демократическими нормами жизни...». Путин тогда назвал Испанию, Англию...

Но дело в том, что это, конечно, не наша монархия - это такая «декоративная» монархия. Наша же монархия - это понятие религиозное, понятие богоданной власти.

Поэтому я думаю, что вопрос прихода монархии в России - это вопрос степени воцерковленности нашего общества.

В начале нашей беседы вы сказали о «Бесах» Достоевского. Как вам кажется, не усложнили ли мы сами себе, скажем так, адекватное восприятие своего места, своей роли и роли России в мировой истории тем, что мы не расстались до конца с прошлым? Я имею в виду, конечно, недавнее советское прошлое.

Наши оппоненты допускают, так сказать, «издержки» этого периода, но ведь нужно было (говорят они) строить светлое будущее, коммунизм. Дескать, позвольте, не без этого: но и великие достижения советского периода истории тоже были. Велик был и аскетизм нашего народа в это время: мы были в чем-то чуть ли не христианами (кодекс только назывался «Кодексом строителя коммунизма»). Нельзя нам было, дескать, просто порвать с нашим советским прошлым...

Но почему же решительно порвали с этим прошлым наши ближайшие соседи, наше некогда «социалистическое окружение»? И я думаю, что этим они уготовали себе более ясный взгляд на историю, на место своей страны в этой истории! Мы же «оставили шанс» коммунистам - и вот, они сегодня заседают в Думе! И не было у нас не только какого-то «Нюрнбергского процесса» над коммунизмом, но мы до сих пор остаемся «с Лениным», «со Сталиным», с социалистическим и коммунистическим прошлым, с нашими достижениями (многие из которых на самом деле были ценными). Но если бы осудили мы коммунизм как идею - было бы легче нам сегодня, разве не так?..

Такие попытки делались. Помните, в 1991 году уже стали поговаривать о таком процессе. На мой взгляд, надо бы только понять, кого нам следует судить. Потому что выразителями коммунистической идеологии к 1991 году были люди, которые родились уже после Сталина. И непосредственными ответчиками в то время должны были бы быть они. Но им все это как-то не подходило, потому что они на самом деле мало за что были ответственны.

А тех, которых действительно надо было бы судить, их уже давно на этом свете не было!

Я считаю, что нужно было судить не просто коммунистов, носителей этой идеологии, а саму идею! И причем не только в ее русском воплощении, а изначальную идею! То есть ту самую идею, которая опровергала Бога, «отнимала Бога» у человека!

И эта самая «уравниловка», которая в ней содержалась, тоже должна была быть осуждена!

Надо было судить саму эту идею, как главную из всех либеральных идей той эпохи. Это сейчас наши так называемые либералы, которые атакуют наших же коммунистов, обвиняют этих коммунистов во всех грехах, не понимая, что они тогда были такими же либералами! Вот что надо было бы давно осудить, тогда русскому человеку стало бы многое понятно! Конечно, русскому человеку, не ангажированному коммунистически: ему бы стало понятно, что это - чужая идея!

Но потом последовал бы другой вывод: что даже с этой чужой идеей, которая подавляла все духовно-нравственное, здоровое в духовном смысле, - несмотря на это (и вопреки этому!) русское сознание, русская душа прорывалась и делала те самые великие вещи, которые вообще-то глупо отрицать!

И просто обидно становится за то, что не случилось того, о чем мечтал Столыпин, который сказал: «Дайте нам двадцать лет, и с Россией ничто не сравнится!»

То есть если мы в условиях подавления духа, сковывания инициативы человеческой такое творили, - то тогда бы что мы сотворили! Что бы мы создали тогда, если даже в этих условиях были такие победы и свершения!

Я считаю, к этой идее сегодня необходимо и очень важно вернуться именно для того, чтобы дать отпор этим «идеологам либерализма». Чтобы всему миру (а главное - русскому миру) стало понятно, что главный враг России - это либерализм! И главный враг всего мира - тоже либерализм!

Еще одно: положение Церкви в сегодняшнем Российском обществе. Не секрет, что Церковь для либералов - враг номер один. Пользуясь недобросовестностью некоторых членов Церкви, нас обвиняют сегодня чуть ли не во всех грехах. И, несмотря на видимое возрождение церковной жизни, Церковь многие воспринимают чуть ли не как апологета хорошей, благоустроенной, комфортной жизни. Представляют Церковь чуть ли не как некий клуб успешных людей, которые хорошо живут и здесь, на земле, и имеют шанс на хорошую жизнь в будущем... Все это вызывает у наших оппонентов агрессию, неприятие, особенно у молодежи.

Но ведь мы - не за такую Церковь, не за благополучие церковное. В 1990-е годы мы хотели совсем другого! Когда возрождались храмы, монастыри в России - ведь не о «евроремонте» зданий мы мечтали, мы думали о духе?!

Позолоченные купола, восстановленные стены, успешный быт наших монастырей - разве этим все ограничивается?..

Да, это серьезная угроза для Церкви... Вообще, Церковь, которая существовала в советское время, гонимая Церковь, - я бы не сказал, что она бедствовала. Особенно в позднейший период. Все-таки храмы были полны, и люди несли туда последнее. И у народа не возникало такого ощущения, потому что другие батюшки были! Они иначе жили, они иначе ездили и ходили, иначе одевались! Церковь была тогда действительно здорова...

Во-первых, в Церковь не шло лишнего люда. Чтобы пойти в храм, надо было крепко подумать: ведь ты потеряешь отношения с властью, никаких льгот у тебя не будет!

Сейчас же это даже выгодно для карьеры, это даже стало особенно модно. Поэтому естественное сито, фильтр этот - куда-то исчез.

Но при этом нельзя закрыть глаза и на негативные вещи: ведь это просто издержки, с которыми сама Церковь должна бороться.

Я должен сказать, что Святейший Патриарх много делает для этого, совсем недавно он, например, недвусмысленно высказывался о том, на каких машинах может ездить священник. Даже если это подаренные машины, лучше с ними что-то такое сделать, скрыть их, но не вызывать раздражения у людей!

А что люди сами негативно воспринимают нашу Церковь... Вот, вы назвали либералов, которые атакуют Церковь, - так они не за это ее атакуют. Они рады, что чем больше таких вот корыстолюбивых батюшек у нас будет, тем лучше для них. Они только мечтают об этом, потому что они по-настоящему враги Церкви!

А молодежь - она просто у них, что называется, «ведется». Она лишена пока что еще такого «антицерковного иммунитета», чтобы воспринимать ситуацию нормально, да и опыта жизненного еще не набралась, поэтому она и делает поспешные выводы. Но если человек внутренне не испорченный, если это русский человек, - если случится что-то у него в жизни важное - он обязательно придет в Церковь! Несмотря на все эти высказывания и все эти впечатления негативные...

Для либералов Церковь остается всегда главным врагом

А для либералов, конечно, Церковь остается всегда главным врагом, потому что это залог того, что с традиционного пути русское общественное сознание не сойдет, даже не шелохнется! Дай Бог, придет это время!..

Оптимизм, наверное, мы испытываем еще и оттого, что многие надежды возлагаем на нашего Президента. В этом году, например, мы вспоминали 10-летие восстановления канонического общения Зарубежной Церкви с Матерью-Церковью. Это тоже очень обогатило нас взаимно. Хотя смотришь сегодня материалы на некоторых сайтах - сколько негатива и ругани, в основном от отколовшихся «кусочков» Зарубежной Церкви, которые ругают митрополита Лавра и подвергают критике его деяние.

Но ведь так было всегда, а деяние это и вправду выдающееся?..

На мой взгляд, по духовной значимости это деяние перекрывает даже столетие тех трагических событий, которые мы отмечаем в этом году. Это действительно завершение самого главного результата многих катастроф - разделения русского общества, русского мира на две части.

Поэтому нам надо благодарить Бога и отмечать это событие очень пышно и ярко.

Ну, а те, кто отказался от воссоединения - их такое сугубое меньшинство, что и говорить нечего! Но я думаю, что и с ними все произойдет как надо, и все утрясется.

Поскольку я сам родом из этого Зарубежья, я сам знаю там обстановку и знаю, что там все это завершится абсолютно безболезненно.

В России в этом году произошло еще одно важное событие: создание факультетов и степеней аттестации теологов. ВАК ввело в качестве аттестационного экзамена экзамен по теологии, в России будут введены дипломы докторов, кандидатов теологии. Это восстановление некоего, скажем так, богословского преемства от дореволюционной России. И мы видим, что теология как наука (по-русски это богословие) восторжествовала в России! Придет новая молодежь, которая будет заниматься чисто богословскими проблемами, это не может не радовать!

С другой стороны, некоторые молодые люди, даже студенты духовных учебных заведений, смотрят сегодня на Церковь лишь как на точку приложения своих сил исключительно в современном мире. Скажем так, они проще и утилитарнее относятся к нашей православной традиции. Скажем, по их мнению, богослужебный язык совершенно необязательно должен оставаться церковнославянским. Богослужение каноническое вполне могло бы быть сокращено или изменено. Известен им, скажем так, «основной вектор», а все остальное - это уже неважно и может быть изменяемо.

Вопрос мой - о преемстве традиции: ведь еще живы люди, которые помнили нечто иное. На ваш взгляд, важна ли традиция в преемстве, скажем, русского богословия? Не секрет, что многие вещи из Зарубежья в плане богословской науки мы для себя еще только открываем...

Вопрос преемства, вопрос традиции - важен ли он, по-вашему, для церковной жизни, и насколько?

На мой взгляд, сегодня он важнее, чем когда-либо! Взять, например, старообрядцев: вот то, что случилось - этот ведь раскол, основанный просто на полной глупости! Ведь действительно необходимо было исправлять переводы книг по мере того, как лингвистика как наука шла вперед! И в то время, на мой взгляд, как раз не хватило силы традиции, которая могла бы не допустить этого раскола!..

Это тогда... А сегодня это гораздо важнее, потому что сегодня перед Церковью столько проблем, столько нападок внутри нее и вокруг нее, что Церковь просто не может не быть традиционным институтом!

И как только мы начнем в ней что-то менять, мы и скатимся сразу до того, до чего докатилась незаметно Западная Церковь: сначала приняла какое-то одно отклонение, а затем посыпалась целая цепочка... От Лютера откалывается еще что-то, потом еще, и потом еще это внутри себя начинает делиться... И сейчас, например, в Америке мы имеем сотни якобы христианских каких-то церквей!..

Сила Вселенского Православия именно в том, чтобы не менять ничего ни на йоту! Ни на йоту! И сохранять традицию!..

Мы-то, люди церковные, хорошо понимаем, что когда мы входим в храм, когда мы слышим близкий уже нам церковнославянский язык (хотя мы никогда не учили его специально, раскладывая на падежи, склонения, спряжения и так далее), мы его лучше понимаем, чем современный наш русский язык! Он нам ближе, потому что он пронзает буквально и сознание, и сердце! И менять это - это, конечно, сегодня преступление!

Разные аргументы - дескать, надо же дать людям понять, о чем поется, о чем читается в церкви - не принимаются. Просто оставьте человека в покое, не дергайте его: пусть он походит в храм полгодика, и он все поймет! Все ему будет понятно!

А то, что происходит на Западе в богословии, по-русски это и надо называть теологией. В нашем богословии мы тоже не можем уходить ни на йоту от учения святых отцов, не можем покидать эту «канву».

И если мы допускаем всякие теологумены (то, что мы называем отдельным частным богословским мнением), то это и должно быть «отдельным частным богословским мнением» и не возводиться в догму, не становиться чем-то вроде общей ценности, которая должна становиться догмой во что бы то ни стало! Если человек так мыслит - это его личное мнение, пусть себе так мыслит...

Надо быть тут очень традиционным, надо беречь эту традиционность.

Это внешняя, конечно, сторона, но она очень важна для того, чтобы не происходило вот этих соблазнов - уходить в какие-то дебри!

Вы являетесь директором православной гимназии св. Василия Великого. И если мы говорим о преемстве традиций, конечно, нельзя не поговорить о семье. Вы постоянно общаетесь с молодыми людьми, которых, по всей видимости, видите насквозь. И понятно сразу, наверное, становится: какова семья, каковы традиции, что предпочитается, как там живет ребенок.

У каждого из нас, наверное, есть свой «град Китеж» - внутренний мир, сокрытый от всех остальных. В самых сложных жизненных ситуациях мы можем припасть к нему, как к некоему роднику, чтобы почерпнуть оттуда новые силы для дальнейшего шествия по жизни. У меня это, например, Троице-Сергиева лавра... У вас, кстати, в Лавре находятся мощи вашего родственника - Святителя Иосафа Белгородского?

Так вот, эти «сокровенные уголки» возвращают нас к своим истокам, и нам легче становится жить. Как вам кажется, сегодня в России есть семьи, которые всерьез заботятся о том, чтобы сохранить и передать традицию, передать своим детям самое лучшее из того, что они сами испытали в жизни, что для них свято?

На примере, кстати говоря, родителей наших гимназистов, я могу сказать, что это все - люди советского воспитания. Сформировавшиеся в советское время. Очень многие из них уже нашли свой путь в Церковь и воцерковлены, но многие еще далеки от этого.

И у них есть такая обычная, дежурная фраза: «Знаете, мы привели своих детей к вам, потому что мы родились, когда нас, к сожалению, отводили от Церкви. Мы против ничего не имеем, но мы не воцерковлены! Мы не хотим, чтобы эта участь постигла наших детей: мы их отдаем вам в надежде на то, что они выйдут отсюда православными людьми!»

Эпоха, когда дедушки, бабушки, отцы и матери воцерковляются своими детьми

Еще наша эпоха характерна такой особенной черточкой: это та эпоха, когда дедушки, бабушки, отцы и матери воцерковляются своими детьми! Этот процесс начался еще в конце 1980-х годов, он и сейчас продолжается.

И вот эти дети уже где-то через пять лет действительно воцерковляются, они не могут жить без Церкви, они тянутся к Церкви! И они продолжают свое миссионерское служение у себя дома.

Мне рассказывал один депутат такую историю: его брат, ранее не очень успешный человек, создал наконец какое-то огромное предприятие, стал что-то созидать. И это было такой большой радостью для всей семьи, что они все решили собраться на большой даче у депутата в Подмосковье. Три семейства съехались, около 30 человек, он накрыл большой стол во дворе под деревьями. И когда все сели за стол, наши гимназисты (их, детей, было трое) детскими слабенькими голосами запели молитву Господню: «Отче наш...». Запели дети!.. Взрослые повскакали все, стали креститься. Дедушки и бабушки слезу пустили. Это был шок для всей семьи: шок, что эти маленькие апостолы обучали старшее поколение!..

Это умилительная история, но она говорит о многом - о том, что сегодня происходит в нашей стране.

Поэтому, когда вы говорите о почитании своих корней, о понимании того, что у семьи есть какая-то другая история, более глубокая, - это так. Но начинается она как раз с воцерковления: потом уже ищут и исследуют, кто были их пращуры, предки... То есть выстраивают линию своей семьи, во многом забытую. И это очень хорошо.

Мы в этом году особенно часто вспоминаем подвиг новомучеников. У каждого из нас, вероятно, в семье есть и жертвы большевистских гонений, и те, кто сам принимал участие в репрессиях: так разделилась русская история.

Мы твердо верим, что новомученики и исповедники молятся за нас, но их подвиг понятен до сих пор не всем. Я знаю, например, что даже не все священники одинаково относятся к подвигу Государя и его семьи, к его прославлению. В некоторых храмах нет даже икон Государя. Слышал и такие мнения, что прославление Государя - навязанная Церкви политическая воля...

Говорят с горечью и о том, что сегодня время прославления новых мучеников прошло: большинство архивов снова закрыто, и мы уже не можем узнать о подвиге многих и многих наших соотечественников, пострадавших за Христа в это страшное время. Эта работа как бы приостановлена...

На ваш взгляд, почему это может быть (если это действительно так), и не оттого ли, что не осознали мы до конца подвиг Государя и новомучеников, мы и продолжаем испытывать многие из наших современных бед?

Для меня это поразительно, это даже большая новость, честно скажу! Мой жизненный опыт таков, что я даже не могу вспомнить ни одной церкви, где не было бы фрески или иконы с изображением царской семьи!

Но еще до того, как они были прославлены в России (в силу того, что у меня много друзей и родственников за рубежом), я получал иконки, изображения царской семьи из-за рубежа. Это были и службы, напечатанные на тонкой бумаге, чтобы можно было побольше провезти с собой.

Я помню, как счастливы были многие наши батюшки, которым я раздавал эти иконки и тексты службы - такое было тогда сильное почитание!

Когда я был на прославлении в 2000 году в Храме Христа Спасителя, это было такое торжество, такой подъем духовный! Было у меня впечатление, что вся Россия молилась царственным страстотерпцам!

Поэтому сейчас, если эти вещи и есть, о которых вы говорите, меня это ужасно расстраивает. В отличие от таких людей, о которых вы сказали, для меня Государь и вся его семья - это вообще живой символ и провозвестник той жертвы, на путь которой вступал тогда весь наш русский народ!

Он первый пошел на эту Голгофу - сознательно! Сознательно принося себя в жертву! Отсюда было и твердое его нежелание покидать страну. А в том, что вокруг него было зверье, у него, я думаю, было достаточно поводов убедиться...

Он добровольно шел на это и знал, что потом, наверное, потекут реки жертвенной крови!

Но, может быть, это было единственным спасением для подлинной России: не для территории, а для подлинного духа русского народа, русского государства.

И потому - не дай Бог русский народ отойдет от Государя по каким-то соображениям! Все эти аргументы против Государя я знаю и не хочу их тут комментировать: я понимаю людей, которые им верят, но благодарю Бога и рад, что подобных людей - абсолютное меньшинство!

Конечно, не дай Бог, если эта точка зрения будет преобладать. Потому что вообще для меня нет никаких сомнений - на каком-то душевном и духовном, сердечном уровне - никаких сомнений нет, что вот это «новое Крещение Руси», возвращение Церкви в России, освобождение Церкви - произошло их молитвами, их жертвой.

Кровь жертвенная вопиет о России к Престолу Божию

То есть их кровь жертвенная вопиет о России к Престолу Божию! Они молятся за нас, а мы, пользуясь плодами этой молитвы, не можем отступать от почитания вообще всех новомучеников и, в частности, царственных страстотерпцев.

Завершая нашу беседу, хочу спросить вас, Зураб Михайлович, вот о чем: как всякий патриот и подлинно русский человек - не в плане пророчества или какого-то предвещания - как вы чувствуете, что ожидает Россию в ближайшее время?

При всех наличествующих негативных условиях для того, чтобы возвратилась монархия. Ведь, как кажется, закрыты все пути для этого (по человеческим меркам): и общество не созрело, и не готовы мы, и не покаялись в грехе цареубийства, и не принесли должного покаяния за грехи родителей, и сейчас живем неправильно, опять строим какое-то «царство Божие на земле» (да к этому, собственно, призывает нас все окружающее).

Но есть ведь и отрадные символы - возвращение исторических имен, памятников, святынь русских...

И не забудем еще - Россия сегодня в определенной степени «страна-изгой» для США, для Запада, она непонятна им... Итак, что нас ждет в ближайшем будущем?..

Понимая всю сложность положения, которое возникло (вообще-то, оно все время нарастало), задамся вопросом: кто мог бы сказать в 1998-1999-х годах, что случится такое чудо?! Что курс России изменится просто в диаметрально противоположном направлении! Но случилось ведь? Случилось!..

А сегодня ситуация гораздо менее безысходная, чем она была в конце 1990-х.

Поэтому я хочу все-таки какой-то оптимизм внести в наш разговор. Я считаю, что залог того, что мы идем в правильном направлении - именно в той ненависти, которая обращена к России со стороны ее «заклятых друзей».

Я это говорю в чисто политическом плане. А в чисто духовном - надо идти и углубляться в этих процессах, надо воцерковляться активнее русскому человеку! Я имею в виду, чтобы численно увеличивалось число воцерковленных людей.

Я думаю, что если на 40 процентов (или даже на 30 процентов) русское общество воцерковится, станет воцерковленным, этого будет достаточно для фундамента будущего перехода России на свой традиционный путь.

Поэтому я оптимист: я уверен, что будет сложно, но в конце концов Россия-Матушка проявит себя и прославится на весь мир!