Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Милюков Павел Николаевич (1859-1943), русский политический деятель, лидер партии кадетов, историк. Родился 15 (27) января 1859 в Москве, в семье инспектора и преподавателя Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Учился в 1-й московской гимназии, где обнаружил большие способности в области гуманитарных наук, особенно в изучении языков; в 1877 поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Занимался у профессоров Ф.Ф.Фортунатова, В.Ф.Миллера, М.М.Троицкого, В.И.Герье, П.Г.Виноградова, В.О.Ключевского. Общение с последним определило выбор профессии и научные интересы, связанные с изучением истории Отечества.

С первого курса университета Милюков включился в студенческое движение, примкнул к его умеренному крылу, ратовавшему за университетскую автономию. В 1881 как деятельный участник движения был арестован, затем исключен из университета (с правом восстановления через год). Пропущенное для занятий время провел в Италии, где изучал искусство эпохи Возрождения.

Суждения Ленина были глубоко реалистичны. Он централист и государственник - и больше всего рассчитывает на меры прямого государственного насилия.

Милюков Павел Николаевич

После окончания университета был оставлен на кафедре русской истории, которую возглавлял В.О.Ключевский, для «приготовления к профессорскому званию». Готовясь к магистерскому (кандидатскому) экзамену, читал спецкурсы по историографии, исторической географии, истории колонизации России. Курс по историографии позднее был оформлен в книгу Главные течения русской исторической мысли (1896). Одновременно преподавал в 4-й женской гимназии, в Земледельческом училище, на высших женских курсах.

В 1892 Милюков защитил магистерскую диссертацию по вышедшей в том же году книге Государственное хозяйство России в первой четверти ХVIII столетия и реформа Петра Великого. В предисловии автор писал: историческая наука «ставит на очередь изучение материальной стороны исторического процесса, изучение истории экономической и финансовой, истории социальной, истории учреждений». Диссертация была высоко оценена научной общественностью: автор получил за нее премию имени С.М.Соловьева. Однако предложение присудить сразу докторскую степень не прошло, с протестом выступил В.О.Ключевский, и это на долгие годы охладило отношения между учеником и учителем.

Постепенно Милюков все больше внимания начал уделять просветительской деятельности. Был избран председателем Комиссии по организации домашнего чтения, сотрудничал в Московском комитете грамотности, неоднократно выезжал в провинцию с чтением лекций. В 1894 за цикл прочитанных в Нижнем Новгороде лекций, в которых содержались «намеки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия», Милюкова арестовали, исключили из Московского университета и выслали в Рязань.

Прожитые в ссылке годы были заполнены научной работой. В Рязани Милюков приступил к своему самому значительному исследованию - Очеркам по истории русской культуры (сначала печатались в журнале, в 1896-1903 вышли отдельным изданием в трех выпусках). В первом выпуске изложены «общие понятия» об истории, ее задачах и методах научного познания, определены теоретические подходы автора к анализу исторического материала; здесь же - очерки о населении, экономическом, государственном и социальном строе. Во втором и третьем выпусках рассматривается культура России - роль церкви, веры, школы, различных идеологических течений.

В ссылке Милюков получил приглашение из Софийского высшего училища в Болгарии возглавить кафедру всеобщей истории. Власти разрешили поездку. В Болгарии ученый пробыл два года, читал лекции, изучал болгарский и турецкий языки (всего Милюков знал 18 иностранных языков). Сознательное игнорирование торжественного приема в российском посольстве в Софии по случаю именин Николая II вызвало раздражение в Петербурге. От болгарского правительства потребовали уволить Милюкова. «Безработный» ученый переехал в Турцию, где принял участие в экспедиции Константинопольского археологического института, в раскопках в Македонии.

По возвращении в Петербург за участие в собрании, посвященном памяти П.Л.Лаврова, ученый был вновь арестован и полгода провел в тюрьме. Проживал в окрестностях Петербурга, так как ему было запрещено жить в столице. В этот период Милюков сблизился с либеральной земской средой. Стал одним из основателей журнала «Освобождение» и политической организации российских либералов «Союз освобождения». В 1902-1904 неоднократно выезжал в Англию, затем в США, где читал лекции в Чикагском и Гарвардском университетах, в Бостонском институте имени Лоуэлла. Прочитанный курс был оформлен в книгу Россия и ее кризис (1905).

политик, лидер кадетской партии, министр иностранных дел Временного правительства, публицист и историк прозападного направления.

Из древнего дворянского рода. Сын профессора-архитектора Николая Павловича Милюкова. Получил домашнее образование, окончил 1-ю Московскую гимназию (1877 г.). Летом 1877 г. находился в Закавказье в качестве казначея войскового хозяйства, а затем - уполномоченного Московского санитарного отряда. В сентябре 1877г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета, среди его преподавателей были П.Г. Виноградов, В.О. Ключевский и Н.С. Тихонравов.

Научная деятельность

С 1886 г. приват-доцент Московского университета, одновременно преподавал в гимназии и на Высших женских курсах; в 1892 г. ему была присвоена степень магистра русской истории за диссертацию по теме «Государственное хозяйство России первой четверти XVIII в. и реформы Петра Великого» (также ему была присуждена премия С.М. Соловьёва). С 1892 по 1895 г. читал в университете курс «История русской культуры». В 1895 г. Милюков был уволен из университета с запрещением преподавания «за вредное влияние на молодёжь» и из-за «крайней политической неблагонадёжностью» и выслан в Рязань, где в 1895-1897 гг. участвовал в археологических раскопках. В 1897 г. Милюков был приглашен в Болгарию, где ему предложили прочитать курс лекций по истории в Софийском высшем училище. В 1898 г. отстранен от преподавания по требованию российских властей. Милюков совершил путешествие в Македонию, принял участие в археологической экспедиции. Свои впечатления он описал в «Письмах с дороги», которые были опубликованы в «Русских ведомостях».

Постепенно у Милюкова сформировался собственный взгляд на историю. Он отрицал закономерности исторического процесса, противопоставлял историческое развитие России и Запада и, основываясь на теории об извечной культурной отсталости Руси, делал вывод о прогрессивной роли иностранных заимствований и т.д. Милюков хотел доказать, что народные массы в России всегда отличались инертностью. Помимо этого, Милюков утверждал, что решающую роль в истории страны играла государственная власть, которая имела надклассовый характер.

Политическая деятельность

В 1899 г. Милюков вернулся в Россию, в Петербург. Спустя год, в феврале 1900 г. председательствовал на вечере, который был посвящен памяти П.А. Лаврова. За произнесенное им «поминальное слово», Милюков был арестован и осужден на 6 месяцев тюрьмы с запрещением проживать в столице после окончания срока тюремного заключения. За Милюкова вступился В.О. Ключевский, обратившийся к императору с просьбой о сокращении срока заключения; в конечном счете, заключение было сокращено почти вдвое.

В 1902 г. Милюков подготовил проект программного заявления журнала «Освобождение», а уже через год в 1903 г. предпринял длительную зарубежную поездку, которая продолжалась до 1905 г. В ходе данной поездки, Милюков читал лекций в США о России и славянах. Зимой 1903 -1904 гг. он жил в Англии и встречался в Лондоне с Н.В. Чайковским, П.А. Кропоткиным, Е.К. Брешко-Брешковской, Р. Макдональдом. Кроме того, он имел встречу с В.И. Лениным, побывал в Канаде, где подготовил издание книги «Россия и её кризис».

В апреле 1905 г. Милюков возвратился в Россию. 24 мая на открывшемся съезде Союза союзов он был избран его председателем. Милюкову удалось убедить съезд принять предложенное им воззвание к обществу и народу, в котором была выдвинута идея созыва Учредительного собрания. Милюков поставил перед собой задачу создать, не революционную, а конституционную партию, по его словам, задачей данной партии должна стать борьба с «парламентскими средствами».

На учредительном съезде Конституционно-демократической партии, который состоялся в октябре 1905 г., Милюкову было поручено выступить с вступительным обращением к съезду и докладом о тактике. Он подготовил свое обращение, но окончательные решения по вопросам тактики, идеологии и организации Партии «народной свободы» (ПНС) были приняты только на ее 2-м съезде, состоявшимся в январе 1906 г. С 1905 г. член, с 1907 г. председатель ЦК партии. С февраля 1906 г. соредактор (вместе с И.В. Гессеном) главной кадетской газеты «Речь»; сам Милюков много публиковался в газете и был автором почти всех ее передовиц.

Депутат Государственной думы

Милюков не был избран в 1-ю Государственную думу; сказалось противодействие со стороны властей, хотя формальным предлогом для отстранения от участия в выборах стало несоответствие требованиям квартирного ценза. После роспуска думы, он был один из составителей Выборгского воззвания, призывавшего население к гражданскому неповиновению. Из-за участия Милюкова в составлении Выборгского воззвания, ему было запрещено участвовать в выборах во 2-ю Государственную думу.

Осенью 1907 г. Милюков избран депутатом в 3-ю Государственную думу. Как председатель фракции кадетов именно Милюков взял на себя все выступления в Думе по вопросам, что касались конституционно-политического характера. Однако, главной специальностью, на которую обращал свое внимание Милюков, стали вопросы внешней политики.

На Чрезвычайной сессии Думы, по случаю начала Первой мировой войны, 26 июля 1914 г. Милюков зачитал написанное им заявление, которое было одобрено ЦК партии: «Мы боремся за освобождение Родины от иноземного нашествия, за освобождение Европы и славянства от германской гегемонии... В этой борьбе мы едины; мы не ставим условий, мы ничего не требуем». Из-за этого заявления и стремления Милюкова вести войну до победного конца, его называли «лидером думской оппозиции».

Летом 1915 г. Милюков стал одним из главных инициаторов создания Прогрессивного блока. Как он сам писал в своих воспоминаниях: «Меня называли “автором блока”, “лидером блока” и от меня ждали направления политики блока. … Это был кульминационный пункт моей карьеры». Программа блока была следующая: создание правительства из лиц, которые пользуются доверием страны; радикальное изменение методов управления и создание общей администрации за политическими преступлениями; уравнение крестьян с другими классами; реформа городских и земельных учреждений и др. Одновременно Милюков принял активнейшее участие в организации и направлении широкомасштабной клеветнической кампании в прессе, направленной на дискредитацию правительство и Царской семьи.

1 ноября 1916 г. Милюков произнёс в Думе свою знаменитую речь, которая была запрещена для печати, но разошлась в списках по всей стране. В своей речи Милюков безапелляционного и не имея никаких доказательств обвинял императрицу Александру Федоровну и премьер-министра России Б.В. Штюрмера в подготовке сепаратного мира с Германией. В своих воспоминаниях Милюков писал: «Я говорил о слухах, об “измене”… о действиях правительства, возбуждающих общественное негодование, причем в каждом случае предоставлял слушателям решить “глупость” это или “измена”… Но наиболее сильное место речи я замаскировал цитатой “Neue Freie Press”. Там упомянуто было имя императрицы в связи с именами окружавшей ее камарильи…». Одним из результатов клеветнического выступления Милюкова стал очередной правительственный кризис и отставка Б.В. Штюрмера.

27 февраля 1917 г. Милюков на частном совещании Думы выступил с предложением выждать немного времени, пока будет ясен характер движения, а те временем создать временный комитет членов Думы для восстановления порядка в стране. Данное предложение было принято, и Милюков был избран членом Временного комитета Государственной думы. На заседаниях Прогрессивного блока и Временного комитета Милюков активно участвовал при обсуждении всех вопросов революции, в том числе состава правительства.

2 марта Милюков произнес речь в Екатерининском зале Таврического дворца и объявил состав Временного правительства во главе, которого стоял князь Г.Е. Львов. Об императоре и династии Романовых Милюков высказался довольно ясно: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола - или будет низложен. Власть перейдёт к регенту великому князю Михаилу Александровичу. Наследником будет Алексей». Однако, 3 марта стало известно, что Николай II отрёкся от престола в пользу своего брата. Поэтому на заседании Временного комитета и членов Временного правительства с участием Михаила Александровича, Милюков выступил против отречения великого князя. Он аргументировал свою позицию тем, что сильная власть, необходимая для укрепления нового порядка, но так же она нуждается в опоре символа власти, к которому массы уже привыкли. Однако, подобные высказывания не нашли поддержки у большинства лидеров Прогрессивного блока.

Министр иностранных дел

В первом составе Временного правительства Милюков занимал пост министра иностранных дел. Одним из своих первых его шагов на новом посту было распоряжение посольствам оказывать помощь в возвращении эмигрантов-революционеров в Россию. Так же, Милюков продолжал придерживаться своей позиции войны до победного конца, и поэтому был намерен работать и выступать за выполнение Россией своих обязательств перед союзниками по Антанте. Однако это вызвало еще больше негодования со стороны левых партий, а также Петросовета. Левые усиливали давление на правительство и требовали от него немедленного обращения к союзникам с предложением отказаться от «аннексий и контрибуций». Когда же он высказал свое несогласие с подобным решением, началась новая кампания против Милюкова как министра иностранных дел и того, кто непосредственно мог связаться с союзниками.

Из-за тяжёлых поражений, понесенных на фронте, а также хозяйственных трудностей и антивоенной революционной агитации, в России распространялось резко негативное отношение к продолжению войны. В Заявлении Временного правительства от 27 марта (9 апреля) 1917 г. говорилось о полном соблюдении обязательств, принятых в отношении союзников. Однако, в это же время Заявление оно содержало положения, которые позволяли, наедятся на скорое окончание военных действий (например, отказ от аннексий и контрибуций и пр.). Из-за некоторого беспокойства со стороны союзников, которое было вызвано двойственностью Заявления Временного правительства, Милюков 18 апреля приложил свою препроводительную ноту (т.н. «Нота Милюкова»), которая представляла собой дополнительный документ к Заявлению и где излагалась точка зрения руководства страны на участие России в войне. В ноте Милюков заявил, что позиция Временного правительства не даёт никаких оснований думать об ослаблении роли России в общей союзной борьбе и провозглашает о всенародном стремлении довести мировую войну до победного конца. Нота послужила поводом для Апрельского кризиса, что стал первой вооруженной демонстрации против Временного правительства произошедшей 20 и 21 апреля. Участники данной демонстрации требовали отставки Милюкова с поста министра иностранных дел. В подобной ситуации Милюков был вынужден подать в отставку 2(15) мая 1917 г.

Эмиграция

После отставки он продолжил политическую деятельность в качестве лидера кадетской партии, поддерживал Корниловское движение (после поражения выступления был вынужден уехать из Петрограда в Крым). Милюков резко негативно отнесся к приходу к власти большевиков, был последовательным сторонником вооруженной борьбы с ними. 14 ноября Милюков избран в Учредительное собрание но в его деятельности не участвовал, так как уехал на Дон.

Перебравшись с Дона в Киев, Милюков вступил в контакт с командованием германских войск (май 1918 г.), так как рассматривал Германию в качестве потенциального союзника в борьбе с властью большевиков. ЦК партии кадетов осудил подобную политику, и Милюков сложил с себя обязанности председателя ЦК. В конце октября он признал свою политику по отношению к немецкой армии ошибочной. С конца 1918 г. Милюков находиться за границей (в Румынии, Париже, Лондоне).

Через два года, в 1920 г. Милюков поселился в Париже. Там он стал главным редактором влиятельной зарубежной русской газеты «Последние Новости» и занимал эту должность с марта 1921 по 1941 гг. В период своей эмиграции Павел Николаевич написал ряд работ по истории революции и гражданской войны.

В 1922 г. во время выступления в Берлине на Милюкова было совершено покушение монархистами, но пуля попала в В.Д. Набокова, который собой закрыл его собой.

В канун Второй мировой войны Милюков был решительным противником Германии и незадолго до своей смерти он искренне радовался победе советских войск под Сталинградом. В 1954 г., после того, как истек срок аренды могилы, прах был перенесен в Париж, на кладбище Батиньоль, где он был похоронен рядом с А.С. Милюковой.

Семья

1-м браком, Милюков был женат на дочери ректора Московской духовной академии Анне Сергеевне Смирновой (1861 - 1935); 2-м браком - на Нине Васильевной Григорьевной (1881 - 1960). Дети: Николай (1889-1957), Сергей (1894-1915), Наталья (1898-1921).

Павел Николаевич Милюков (1859–1943)родился в Москве в дворянской семье, получил прекрасное образование. Будучи студентом Московского университета, особенно интересовался крестьянским вопросом во времена от Екатерины II до Николая I и освобождением крестьян при Александре II.
В 1886 г. Милюков приступил к написанию магистерской диссертации на тему: «Государственное хозяйство в России в первой четверти XVIII столетия и реформы Петра Великого». Основной мыслью Милюкова был тезис, что европеизация России была не продуктом заимствования, а неизбежным результатом внутренней эволюции, одинаковой в России и Европе, но запоздавшей в России по историческим условиям. Личность Петра при этом отодвигалась на второй план. Огромный архивный материал позволил П. Н. Милюкову раскрыть связь петровских реформ в области государственного устройства с податной и финансовой системой, с деятельностью административных органов. Но, выступая против крайних оценок Петра I, П. Н. Милюков сводил значение деятельности Петра к роли регистратора событий, лишенного сознательных и целесообразных стремлений.

Главный исторический труд Милюкова – «Очерки по истории русской культуры» (1896–1903). В первом выпуске изложены «общие понятия» об истории, ее задачах и методах научного познания, определены теоретические подходы автора к анализу исторического материала, содержатся очерки о населении, экономическом, государственном и социальном строе. Во втором и третьем выпусках рассматривается культура России – роль церкви, веры, школы, различных идеологических течений. В «Очерках» показана большая роль государства в формировании русского общества. Милюков утверждал, что Россия, несмотря на свои особенности, шла европейским путем развития. Также он привел свои доводы относительно приспособляемости русского «национального типа» к заимствованным общественным институтам.

Полагая, что «существует ряд основных закономерных эволюций разных сторон социальной жизни», Милюков не считал возможным объяснять исторический процесс развитием производства или «духовным началом». Он стремился рассматривать единую историю как ряд взаимосвязанных, но разных историй: политической, военной, культурной и т. д.

Основным историографическим трудом Милюкова стала книга «Главные течения русской исторической мысли», представлявшая собой переработанный и дополненный курс университетских лекций. В книге содержится анализ эволюции русской исторической науки XVII – первой трети XIX века.

Историографическую концепцию Милюкова характеризует стремление связать прошлое и настоящее исторической науки. На широком историографическом материале Милюков рассматривает проблему исторической закономерности. Так, сравнивая задачи историков XVIII в. с задачами современной ему историографии, Милюков пишет, что их конечной целью является рассказ, для историка XIX в. – социологический закон. Работы Милюкова проникнуты пафосом поиска исторической закономерности. Он настойчиво проводит мысль о недостаточности смешения закономерности как явления более высокого порядка с простой целесообразностью. Применительно к конкретным явлениям Милюков говорит о наличии внутренних закономерностей духовного развития русского общества. Его исторические труды характеризуют процесс развития русской исторической мысли как закономерный. Он считал ошибочным построение схемы исторического развития по стадиям человеческого прогресса, поскольку эти стадии – древняя, средняя и новая – каждый народ проходит в разное время. Отрицал гегелевские принципы познания – тезис, антитезис и синтез, их качественные превращения.

Отношение Милюкова к марксизму было сложным. Признавая роль экономического фактора, Милюков не принимал социально-политическую сторону марксизма, его политические выводы. Также он обвинял марксистов в том, что мессианизм старого народничества они заменили другой мессианской программой: торжество крестьянской общины – мировым торжеством пролетариата. Признание соответствия экономических и социальных процессов характеру всей общественной жизни в разных странах следует считать важной методологической основой исторической концепции Милюкова. Однако недооценка им органического развития в России вызвала абсолютизацию отсталости России, что определило и абсолютизацию в действии государства.

С начала первой русской революции он окунается в политическую жизнь и отходит от науки. Участвует в деятельности партии кадетов. Был депутатом всех четырех Государственных Дум, членом Временного правительства. Жизнь Милюкова двоилась между политикой и наукой. После октябрьской революции 1917 г. и гражданской войны жил в Париже. В 1932–33 гг. здесь по его инициативе была издана на французском языке трехтомная «История России» – авторитетный коллективный труд, в котором и сам Милюков принял участие.

Главные достижения Милюкова были в научной области. Его ранний труд о петровской реформе и «Спорные вопросы финансовой истории Московского государства» до сих пор не утратили значения. Его «Очерки по истории русской культуры» до нашего времени являются для широких кругов читателей ценным введением в историю русской мысли и общественности.

Активно занимался политической деятельностью. Родился он в начале 1859 года. Отец его - известный архитектор, дворянин.

Образование Павел получал в первой Московской гимназии. Во время очередной (1877-1878), Милюков работал казначеем в войсках в Закавказье.

После окончания войны, он поступил в Московский университет. В 1882 году окончил обучение на историко-филологическом факультете. В последствии Милюков стал магистром русской истории.

Тема его магистерской работы - изучение и оценка деятельности на русском престоле. Павел Милюков стал первым, кто утверждал, что у Петра Алексеевича не было четкого плана действий, его реформы проходили спонтанно.

Самым главным его научным трудом по Истории России, считается труд «Очерки по истории русской культуры». В своих трудах Павел Николаевич рассуждал о роли государства в развитии русского общества, об исторических путях развития страны.

В 1886 году Милюков становится приват-доцентом Московского Университета. Проработав в этой должности почти 10 лет, он был уволен и сослан в Рязань, за свои политические взгляды. Через год его пригласили поработать за рубежом - в Софии, читать лекции по русской истории, он согласился.

В 1899 году Павел Николаевич возвращается в . Через два года он побывает в тюремных застенках, за революционную деятельность. В 1903 году едет в США, где в течение двух лет читает лекции в Университетах. В 1905 году в Российской Империи началась Первая Революция, Милюков возвращается на Родину.

В октябре 1905 года, вместе с группой сотоварищей организует партию «Кадетов» - Конституционно-демократическая партия. Милюков был безоговорочным лидеров новой партии, в её рядах он имел огромнейшие уважение среди соратников. Он активно участвовал в разработке программы «кадетской» партии, считал, что в Российской Империи должна существовать ограниченная монархия.

Власть монарха, в понимании Милюкова, ограничивалась конституцией и наличием государственной думы. В период с 1907 по 1917 годы Павел Николаевич был членом Государственной Думы. Его очень затрагивали внешнеполитические вопросы. Павел не раз высказывал свое мнение о внешней политике с трибуны Государственной думы.

В начале 1917 года в Российской Империи произошла февральская революция. Император был вынужден отречься от русского престола. Вся полнота власти перешла в руки Временного Правительства. Милюков оставался сторонником Конституционной монархии, но у него было мало сторонников.

В составе Временного Правительства он занял кресло министра иностранных дел. На своем посту, Павел Николаевич высказывался за выполнение всех обязательств Россией перед союзниками по «Антанте». Вскоре возник кризис власти. Состав кабинета министров Временного Правительства сменился. В новой команде Милюкову было отведено место министра народного просвещения. Новая должность показалась маленькой, и он добровольно вышел из состава правительства.

Павел Николаевич поддержал Корниловское выступление. После его провала был вынужден бежать в Крым. Приход большевицкой партии к власти, оценивал очень негативно. Милюков даже поехал на Дон, где помогал Добровольческой армии .

В конце 1918 года Павел Николаевич отправляется в эмиграцию, где пытался уговорить западные страны поддержать белые армии в борьбе с большевизмом. В эмиграции, в дальнейшем он занимался научной и публицистической деятельностью. Умер Павел Милюков в марте 1943 года.

1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: «Глупость или измена?». Его выступление до предела подогрело и без того взбудораженное общественное мнение и, по существу, стало сигналом для начала активной подготовки революции, разразившейся уже через 3 месяца. Милюков, поначалу ставший в новом правительстве министром иностранных дел, уже через два месяца потерял и свой пост, и всякое влияние на политическую ситуацию в России. Он умер в Париже в 1943 году. До самого недавнего времени историки полагали, что он пал жертвой собственной глупости. Однако, вновь открытые архивные документы, говорят о другом…

Иван Лопатин

Речь П. Н. Милюкова на заседании Государственной думы

После значительного перерыва в работе Дума все же собралась 1 ноября 1916 г. К этому времени в стране сложился такой политический климат, что даже правые депутаты начали критиковать "бездарных министров", в своей нашумевшей речи на осенней сессии 1916 г. в Думе, текст которой распространялся по стране в списках, П.Н. Милюков показал очевидность того, что политика правительства была продиктована "либо глупостью, либо изменою".

П.Н. Милюков. - Господа члены Государственной Думы. С тяжелым чувством я вхожу сегодня на эту трибуну. Вы помните те обстоятельства, при которых Дума собралась больше года тому назад, 10 июля 1915 г. Дума была под впечатлением наших военных неудач. Она нашла причину этих неудач в недостатках военных припасов и указала причину недостатка в поведении военного министра Сухомлинова.
Вы помните, что страна в тот момент под впечатлением грозной опасности, ставшей для всех очевидной, требовала объединения народных сил и создания министерства из лиц, к которым страна могла бы относиться с доверием. И вы помните, что тогда с этой кафедры даже министр Горемыкин признал "что ход войны требует огромного, чрезвычайного подъема духа и сил". Вы помните, что власть пошла тогда на уступки. Ненавистные обществу министры были тогда удалены до созыва Думы. Был удален Сухомлинов, которого страна считала изменником (голос слева: "Он и есть"). И в ответ на требования народных представителей в заседании 28 июля Поливанов объявил нам, при общих рукоплесканиях, как вы помните, что создана следственная комиссия и положено начало отдаче под суд бывшего военного министра.
И, господа, общественный подъем тогда не прошел даром: наша армия получила то, что ей было нужно, и во второй год войны страна перешла с тем же подъемом, как и в первый. Какая, господа, разница, теперь, на 27-м месяце войны, разница, которую особенно замечаю я, проведший несколько месяцев этого времени за границей. Мы теперь перед новыми трудностями, и трудности эти не менее сложны и серьезны, не менее глубоки, чем те, перед которыми мы стояли весной прошлого года. Правительству понадобились героические средства для того, чтобы бороться с общим расстройством народного хозяйства. Мы сами те же, что прежде. Мы те же на 27-м месяце войны, какими были на 10-м и какими были на первом. Мы по-прежнему стремимся к полной победе, по-прежнему готовы нести необходимые жертвы и по-прежнему хотим поддерживать национальное единение. Но я скажу открыто: есть разница в положении.
Мы потеряли веру в то, что эта власть может нас привести к победе... (голоса: "Верно"), ибо по отношению к этой власти и попытки исправления, и попытки улучшения, которые мы тут предпринимали, не оказались удачными. Все союзные государства призвали в ряды власти самых лучших людей из всех партий. Они собрали кругом глав своих правительств все то доверие, все те элементы организации, которые были налицо в их странах, более организованных, чем наша. Что сделало наше правительство? Наша декларация это сказала. С тех пор, как выявилось в Четвертой Государственной Думе то большинство, которого ей раньше не доставало, большинство, готовое дать доверие кабинету, достойному этого доверия, с этих самых пор все почти члены кабинета, которые сколько-нибудь могли рассчитывать на доверие, все они один за другим систематически должны были покинуть кабинет. И если мы говорили, что у нашей власти нет ни знаний, ни талантов, необходимых для настоящей минуты, то, господа, теперь эта власть опустилась ниже того уровня, на каком она стояла в нормальное время нашей русской жизни (голоса слева: "Верно, правильно"), и пропасть между нами и ею расширилась и стала непроходимою. Господа, тогда, год тому назад, был отдан под следствие Сухомлинов, теперь он освобожден (голоса слева: "Позор"). Тогда ненавистные министры были удалены до открытия сессии, теперь число их увеличилось новым членом (голоса слева: "Верно", голоса справа: "Протопопов"). Не обращаясь к уму и знаниям власти, мы обращались тогда к ее патриотизму и к ее добросовестности. Можем ли мы это сделать теперь.? (голоса слева: "Конечно нет").
Во французской желтой книге был опубликован германский документ, в котором преподавались правила, как дезорганизовать неприятельскую страну, как создать в ней брожение и беспорядки. Господа, если бы наше правительство хотело намеренно поставить перед собой эту задачу, или если бы германцы захотели употребить на это свои средства, средства влияния или средства подкупа, то ничего лучшего они не могли сделать, как поступать так, как поступало русское правительство (Родичев с места: "К сожалению, это так"). И вы, господа, имеете теперь последствия, Еще 13 июня 1916 г. с этой кафедры я предупреждал, что "ядовитое семя подозрения уже дает обильные плоды", что "из края в край земли русской расползаются темные слухи о предательстве и измене". Я цитирую свои тогдашние слова. Я указывал тогда, - привожу опять мои слова, - что "слухи эти забираются высоко и никого не щадят". Увы, господа, это предупреждение, как все другие, не было принято во внимание. В результате, в заявлении 28-ми председателей губернских управ, собравшихся в Москве 29 октября этого года, вы имеете следующие указания: "мучительное, страшное подозрение, зловещие слухи о предательстве и измене, о темных силах, борющихся в пользу Германии и стремящихся путем разрушения народного единства и сеяния розни подготовить почву для позорного мира, перешли ныне в ясное сознание, что вражеская рука тайно влияет на направление хода наших государственных дел.
Естественно, что на этой почве возникают слухи о признании в правительственных кругах безцельности дальнейшей борьбы, своевременности окончания войны и необходимости заключения сепаратного мира. Господа, я не хотел бы идти навстречу излишней, быть может, болезненной подозрительности, с которой реагирует на все происходящее взволнованное чувство русского патриота. Но как вы будете опровергать возможность подобных подозрений, когда кучка темных личностей руководит в личных и низменных интересах важнейшими государственными делами? (аплодисменты слева, голоса: "Верно"). У меня в руках номер "Берлинер Тагеблатт" от 16 октября 1916 г. и в нем статья под заглавием: "Мануйлов, Распутин . Штюрмер ": Сведения этой статьи отчасти запоздали, отчасти эти сведения неверны. Так немецкий автор имеет наивность думать, что Штюрмер арестовал Манасевича-Мануйлова , своего личного секретаря. Господа, вы все знаете, что это не так и что люди, арестовавшие Манасевича-Мануйлова и не спросившие Штюрмера, были за это удалены из кабинета.

Нет, господа, Манасевич-Мануйлов слишком много знает, чтобы его можно было арестовать. Штюрмер не арестовал Манасевича-Мануйлова (аплодисменты слева, голоса "Верно". Родичев с места: "К несчастью, это правда"). Вы можете спросить: кто такой Манасевич-Мануйлов? Почему он нам интересен: Я вам скажу, господа. Манасевич-Мануйлов - это бывший чиновник тайной полиции в Париже, известная "Маска" "Нового Времени сообщавшая этой газете пикантные вещи из жизни революционного подполья. Но он, что для нас интереснее, есть также исполнитель особых секретных поручений. Одно из этих поручений вас может заинтересовать сейчас. Несколько лет тому назад Манасевич-Мануйлов попробовал было исполнить поручение германского посла Пурталеса, назначившего крупную сумму, говорят около 800 000 руб., на подкуп "Нового Времени". Я очень рад сказать, что сотрудник "Нового Времени" вышвырнул Манасевича-Мануйлова из своей квартиры и Пурталесу стоило немало труда затушевать эту неприятную историю. Вот, личного секретаря министра иностранных дел Штюрмера, господа, на какого рода поручения употребляли не так давно (голоса слева: "Верно", продолжительный шум).

Председательствующий. - Покорнейше прошу прекратить шум.

П.Н.Милюков. - Почему этот господин был арестован? Это давно известно и я не скажу ничего нового, если вам повторю, то, что вы знаете. Он был арестован да то, что взял взятку. А почему он был отпущен? .Это, господа, также не секрет. Он заявил следователю, что поделился взяткою с председателем совета министров. (Шум. Родичев с места: "Это все знают". Голоса: "Дайте слушать, тише"),

Председательствующий. - Прошу г.г. членов Думы соблюдать спокойствие

П.Н.Милюков. - Манасевич, Распутин, Штюрмер. В статье называются еще два имени. - князя Андронникова и митрополита Питирима , как участников назначения Штюрмера вместе с Распутиным (шум). Позвольте мне остановиться на этом назначении подробнее. Я разумею Штюрмера министром иностранных дел. Я пережил это назначение за границей. Оно у меня сплетается с впечатлением моей заграничной поездки. Я просто буду рассказывать вам по порядку то. что я узнал по дороге туда и обратно, а выводы вы уже сделаете сами. Итак, едва я переехал границу, несколько дней после отставки Сазонова , как сперва шведские, а затем германские и австрийские газеты принесли ряд известий о том, как встретила Германия назначение Штюрмера. Вот что Говорили газеты. Я прочту выдержки без комментариев.

Особенно интересна была передовая статья в "Нейе Фрейе Пресс" от 25 июня. Вот что говорится в этой статье: "Как бы не обрусел старик Штюрмер (смех), все же довольно странно, что иностранной политикой в войне, которая вышла из панславистских идей, будет руководить немец (смех). Министр-президент Штюрмер свободен от заблуждений, приведших к войне. Он не обещал, - господа, заметьте, - что без Константинополя и проливов он никогда не заключит мир. В лице Штюрмера приобретено орудие; которое можно употреблять по желанию. Благодаря политике ослабления Думы, Штюрмер стал человеком, который удовлетворяет тайные желания правых, вовсе не желающих союза с Англией. Он не будет утверждать, как Сазонов, что нужно обезвредить прусскую военную каску".

Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны? Из сведений русской печати. В московских газетах была напечатана заметка по поводу записки крайне правых (Замысловский с места: "И всякий раз это оказывается ложью"), доставленная в Ставку в июле перед второй поездкой Штюрмера. В этой записке заявляется, что, хотя и нужно бороться до окончательной победы, но нужно кончить войну своевременно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие революции (Замысловский с места: "Подписи, подписи"). Это - старая для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых нападок.

Замысловский (с места) - Подписи. Пускай скажет подписи.

Председательствующий. - Член Думы Замысловский, прошу вас не говорить с места.

П.Н. Милюков. - Я цитирую московские газеты.

Замысловский (с места). - Клеветник. Скажите подписи. Не клевещите.

Председательствующий. - Член Государственной Думы Замысловский, прошу вас не говорить с места.

Замысловский. - Подписи, клеветник.

Председательствующий. - Член Государственной Думы Замысловский. призываю вас к порядку.

Вишневский (с места). - Мы требуем подписи. Пусть не клевещет.

Председательствующий. - Член Государственной Думы Вишневский, призываю вас к порядку.

П.Н. Милюков. - Я сказал свой источник - это московские газеты, из которых есть перепечатка в иностранных газетах. Я передаю те впечатления, которые заграницею определили мнение печати о назначении Штюрмера.

Замысловский (с места). - Клеветник, вот ты кто.

Марков 2-й (с места). - Он только сообщил заведомую неправду.

Председательствующий. - Я повторяю, что призываю вас к порядку.

П.Н. Милюков. - Я не чувствителен к выражениям г. Замысловского (голоса слева: "Браво, браво"). Повторяю, что старая тема развивается на этот раз с новыми подробностями. Кто делает революцию? Вот кто: оказывается, ее делают городской и земский союзы, военно-промышленные комитеты, съезды либеральных организаций. Это самое несомненное проявление грядущей революции. "Левые партии", утверждает записка, "хотят продолжать войну, чтобы в промежуток организоваться и подготовить революцию".

Господа, вы знаете, что, кроме подобной записки, существует целый ряд отдельных записок, которые развивают ту же мысль. Есть обвинительный акт против городской и земской организации, есть и другие обвинительные акты, которые вам известны. Так вот господа, та идефикс революции, грядущей со стороны левых, та идефикс, помешательство на которой обязательно для каждого вступившего члена кабинета (голоса: "Правильно!"), и этой идефикс приносится в жертву все: и высокий национальный порыв на помощь войне, и зачатки русской свободы, и даже прочность отношений к союзникам. Я спрашивал тогда себя, по какому рецепту это делается? Я поехал дальше в Швейцарию отдохнуть, а не заниматься политикой, во и тут за мной тянулись те же темные тени. На берегах Женевского озера, в Берне я не мог уйти от прежнего ведомства Штюрмера - от министерства внутренних дел и департамента полиции.
Конечно, Швейцария есть место, "где скрещиваются всевозможные пропаганды, где особенно удобно можно следить за махинациями наших врагов. И понятно, что здесь особенно должна быть развита система "особых поручений", но среди них развита система особого рода, которая привлекает к себе наше особое внимание. Ко мне приходили и говорили: "Скажите пожалуйста, там, в Петрограде, чем занимается известный Ратаев?" Спрашивали, зачем сюда приехал какой-то неизвестный мне чиновник Лебедев. Спросили, зачем эти чиновники департамента полиции оказываются постоянными посетителями салонов русских дам, известных своим германофильством. Оказывается, что Васильчикова имеет преемниц и продолжательниц. Чтобы открыть пути и способы той пропаганды, о которой недавно еще откровенно говорил нам сэр Джордж Бьюкенен . Нам нужно судебное следствие, вроде того, какое было произведено над Сухомлиновым, Когда мы обвиняли Сухомлинова, мы ведь тоже не имели тех данных, которые следствие открыло. Мы имели то, что имеем теперь: инстинктивный голос всей страны и ее субъективную уверенность (аплодисменты).

Господа, я может быть не решился бы говорить о каждом из моих отдельных впечатлений, если бы не было совокупных, и в особенности, если бы не было того подтверждения, которое я получил, переехав из Парижа в Лондон. В Лондоне я наткнулся на прямое заявление, мне сделанное, что с некоторых пор наши враги узнают наши сокровеннейшие секреты и что этого не было во время Сазонова (возгласы слева: "Ага"). Если в Швейцарии и в Париже я задавал себе вопрос, нет ли за спиной нашей официальной дипломатии какой-нибудь другой, то здесь уже приходилось спрашивать об иного рода вещах. Прошу извинения, что, сообщая о столь важном факте, я не могу назвать его источника, но если это мое сообщение верно, то Штюрмер быть может найдет следы его в своих архивах. (Родичев с места: "Он уничтожит их").
Я миную Стокгольмскую историю, как известно, предшествовавшую назначению теперешнего министра и произведшую тяжелое впечатление на наших союзников. Я могу говорить об этом впечатлении, как свидетель; я хотел бы думать, что тут было проявление того качества, которое хорошо известно старым знакомым А.Д. Протопопова - его неумение считаться с последствиями своих собственных поступков (смех, голоса слева: "Хорош ценз для министра"). По счастью, в Стокгольме он был уже не представителем депутации, так как депутации в то время уже не существовало, она частями возвращалась в Россию. То что Протопопов сделал в Стокгольме, он сделал в наше отсутствие (Марков 2-й с места: "Вы делали то же самое в Италии"). Но все же, господа, я не могу сказать, какую именно роль эта история сыграла в той уже известной нам прихожей, через которую, вслед за другими, прошел А.Д.Протопопов на пути к министерскому креслу (голоса справа: "Какая прихожая?"). Я вам называл этих людей - Манасевич-Мануйлов, Распутин, Питирим, Штюрмер. Это та придворная партия, победою которой, по словам "Нейе Фрейе Прессе", было назначение Штюрмера: "Победа придворной партии, которая группируется вокруг молодой Царицы".

Во всяком случае, я имею некоторое основание думать, что предложения, сделанные германским советником Варбургом Протопопову, были повторены более прямым путем и из более высокого источника. Я нисколько не был удивлен, когда из уст британского посла выслушал тяжеловесное обвинение против того же круга лиц в желании подготовить путь сепаратному миру. Может быть, слишком долго остановился на Штюрмере? (Возгласы: "Нет, нет!").
Но, господа, ведь на нем преимущественно сосредоточились все чувства и настроения, о которых я говорил раньше. Я думаю, что эти чувства и настроения не позволили ему занимать это кресло. Он слышал те возгласы, которыми вы встретили его выход. Будем надеяться вместе с вами, что он сюда больше не вернется. (Аплодисменты слева. Шум. Возгласы слева: "Браво!"). Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: "Я, быть может, дурак, но я не изменник". (Смех.) Господа, предшественник этого министра был несомненно умным министром так же как предшественник министра иностранных дел был честным человеком. Но их теперь ведь нет в составе кабинета. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою?

Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы еще раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, - как вы назовете это: глупостью или изменой? (голоса слева: "Одно и то же"). Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г. и кончая июлем 1916 г., причем уже в феврале я говорил о попытках Германии соблазнить поляков и о надежде Вильгельма получить полумиллионную армию, когда, вопреки этому, намеренно тормозится дело, и попытка умного и честного министра решить, хотя бы в последнюю минуту, вопрос в благоприятном смысле кончается уходом этого министра и новой отсрочкой, а враг наш, наконец, пользуется нашим промедлением, - то это: глупость или измена? (голоса слева: "Измена"). Выбирайте любое. Последствия те же.

Когда со все большею настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, - значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию -- что это, глупость или измена? (голос слева: "Измена". Аджемов : "Это глупость". Смех). Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек - потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, - так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путем провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, - что это делается, сознательно или бессознательно?

Когда в разгар войны "придворная партия" подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников (шум) и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать все, что я сказал раньше, то это... (Марков 2-й : "А ваша речь - глупость или измена?"). Моя речь - есть заслуга перед родиной, которой вы не сделаете. Нет господа, воля ваша, уж слишком много глупости. (Замысловский: "Вот это верно".) Как будто трудно объяснить все это только одною глупостью.

Нельзя поэтому и население обвинять, если оно приходит к такому выводу, который я прочитал в заявлении председателей губернских управ. Вы должны понимать и то, почему у нас сегодня не раздается никакой другой речи, кроме той, которую я уже сказал: добивайтесь ухода этого правительства. Вы спрашиваете, как же мы начнем бороться во время войны? Да ведь, господа, только во время войны они и опасны. Они для войны опасны: именно потому-то во время войны и во имя войны, во имя того самого, что нас заставило объединиться, мы с ними теперь боремся. (Голоса слева: "Браво". Аплодисменты.)

Мы имеем много, очень много отдельных причин быть недовольными правительством. Если у нас будет время, мы их скажем. И все частные причины сводятся к одной этой: неспособность и злонамеренность данного состава правительства (Голоса слева: "Правильно").
Это наше главное зло, победа над которым будет равносильна выигрышу всей кампании. (Голоса слева: "Верно!".) Поэтому, господа, во имя миллионов жертв и потоков пролитой крови, во имя достижения наших национальных интересов, во имя нашей ответственности перед всем народом, который нас сюда послал, мы будем бороться, пока не добьемся той настоящей ответственности правительства, которая определяется тремя признаками нашей общей декларации: одинаковое понимание, членами кабинета ближайших задач текущего момента, их сознательная готовность выполнить программу большинства Государственной Думы и их обязанность опираться не только при выполнении этой программы, но и во всей их деятельности на большинство Государственной Думы.
Кабинет, не удовлетворяющий этим признакам, не заслуживает доверия Государственной Думы и должен уйти: (Шумные аплодисменты)".

Примечания:

Андроников Михаил Михайлович (1875-1919), князь, в 1896 г. причислен к Министерству внутренних дел; в 1914 г. уволен со службы в связи с ее непосещением и назначен чиновником особых поручений при обер-прокуроре Синода, где числился до 1917 г. Аферист и мошенник, пытался использовать в своих махинациях Григория Распутина, который его уличил и с позором изгнал, а в декабре 1916 года даже способствовал его высылке из Петрограда.

Резанов А.С. Штурмовой сигнал П.Н. Милюкова. Париж, 1924. С. 45-61. Даты: 1916