Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

ПЕНАТЫ

ПЕНАТЫ

(лат. от penus - съестные припасы). Римские домашние боги-хранители как отдельных семейств, так и государства.

Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Чудинов А.Н. , 1910 .

ПЕНАТЫ

лат. Penates , от penitus , внутри. Римские домашние боги-покровители; им приписывалось благотворное влияние на внутреннюю жизнь и хозяйство.

Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней.- Михельсон А.Д. , 1865 .

ПЕНАТЫ

у древних римл. семейные боги, представляли души умерших предков; им приносились жертвы, они почитались хранителями семей и хозяйства. Теперь употребл. в переносн. смысле; возвратиться к родным пенатам - образное выражение, значить - вернуться домой.

Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке.- Попов М. , 1907 .

ЛАРЫ И ПЕНАТЫ

у римлян души умерш. предков, чтимые как боги-покровители своих домов, семейств и хозяйства. Изображения их хранились кажд. семьей в особ. божнице близ очага, где им приносились жертвы.

Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Павленков Ф. , 1907 .

Пена́ты

(лат. penates)

1) по верованиям древних римлян - боги-хранители; почитались п., опекавшие благополучие всего государства, а также охранители семьи и домашнего очага;

2) родной дом, домашний очаг.

Новый словарь иностранных слов.- by EdwART, , 2009 .

Пенаты

[лат. Penates ] – y древних римлян – боги, покровители домашнего очага; * родные пенаты – родной дом, домашний очаг

Большой словарь иностранных слов.- Издательство «ИДДК» , 2007 .

Пенаты

ов, ед. неупотр. , м. (лат. Penates).
1. одуш. , с прописной буквы. В древнеримской мифологии: боги-хранители, опекавшие благополучие семьи и домашнего очага, всего государства.
2. перен. , устар. и шутл. Родной дом, домашний очаг. Вернуться к своим пенатам .

Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина.- М: Русский язык , 1998 .

Синонимы :

Смотреть что такое "ПЕНАТЫ" в других словарях:

- (Penates). Древнелатинские божества, покровители дома и государства. Их изображения помещались в той части дома, которая считалась средоточием семьи, близ очага, в котором постоянно горел огонь. К Пенатам относили все божества,… … Энциклопедия мифологии

Из древнеримской мифологии. Пенаты боги, которые наряду с другими божествами (ларами) являются покровителями домашнего очага, дома. Своим пенатам возвращенный, Владимир Ленский посетил Соседа памятник смиренный. (А.С. Пушкин. Евгений Онегин, 2,… … Словарь крылатых слов и выражений

Дух, покровитель, пепелище, дом, родной кров, семейный очаг, родное пепелище, родной очаг, домашний очаг, хранитель, очаг, кров Словарь русских синонимов. пенаты см. дом 2 Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский… … Словарь синонимов

пенаты - Пенаты. Фрагмент рельефа Алтаря мира: Эней приносит жертвы в святилище пенатов. 13 9 до н.э. Рим. Пенаты. Фрагмент рельефа Алтаря мира: Эней приносит жертвы в святилище пенатов. 13 9 до н.э. Рим. пенаты в мифах древних римлян боги хранители,… … Энциклопедический словарь «Всемирная история»

ПЕНАТЫ, пенатов, ед. нет (книжн. поэт. устар.). Родной дом, домашний очаг, символизируемый в образе древнеримских богов покровителей домашнего очага. «Отечески пенаты, о пестуны мои!» Батюшков. «К диффаматору ворвались в квартиру, и он, в виду… … Толковый словарь Ушакова

Пенаты - Пенаты. Фрагмент рельефа Алтаря мира: Эней приносит жертвы в святилище пенатов. 13 9 до н.э. Рим. ПЕНАТЫ, в римской мифологии боги хранители, покровители домашнего очага, семьи, затем всего римского народа. В переносном смысле домашний очаг,… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

В мифах древних римлян боги хранители, покровители домашнего очага, семьи, дома, запасов продовольствия. Как и лары, с которыми пенатов иногда отождествляли, они были символом родного дома. Пенаты римского народа считались одной из главных… … Исторический словарь

Домашніе боги. Ср. Къ диффаматору ворвались въ квартиру, и онъ, въ виду домашнихъ пенатовъ, подвергнутъ былъ исправительному наказанію... Салтыковъ. Мелочи жизни. Читатель. 3. Ср. Я оживалъ, когда одѣтъ халатомъ, Мирился вновь съ покинутымъ… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

У римлян боги хранители, покровители домашнего очага, семьи, затем всего римского народа. В переносном смысле домашний очаг, родной дом (вернуться к своим пенатам) …

Музей усадьба художника И. Е. Репина в пос. Репино (б. Куоккала), близ Санкт Петербурга. В Пенатах, где Репин жил в 1899 1930, дом, парк с могилой художника, парковые постройки. Музей открыт в 1940 (сгорел в 1944), восстановлен и вновь открыт в… … Большой Энциклопедический словарь

Книги

• Пенаты. Музей-усадьба И. Е. Репина , Е. Г. Левенфиш. "Пенаты" - первый музей, связанный с жизнью Репина, национальный памятник нашего народа - подобно Пушкинскому заповеднику, Ясной Поляне Л. Н. Толстого, домам-музеям А. П. Чехова в Ялте и П.…

..
. Пенаты Penates, от penus, penetralia - внутренняя, потайная часть жилища, храма - в римской мифологии божества, хранители дома, семьи и государства. Пенаты всегда существовали во множественном числе. Они охраняли очаг, домашние припасы, кладовые, все то, что находилось внутри дома. Поэтому в переносном смысле слово «пенаты» употребляется для обозначения жилья, дома, родины. Фигурки пенат хранились у домашнего очага в специальных ларцах, которые открывались в торжественных случаях. Им приносили дары, при переезде на новое место их забирали с собой. Считалось также, что они охраняют единетво и целостность семьи. Общественные пенаты опекали благополучие и целостность Римского государства. Центр их почитания находился в потайное святилище Пен в храме богини Весты на Форуме Это место считалось «государственным очагом». Император Август соорудил позже новое святилище для пенат. В разное время римляне почитали в качестве пенат разных богов. В 1 веке до н. э. это были Веста, Юпитер , Вулкан , Венера , Диоскуры . Пенаты государственные, Пенаты римского народа считались одной из главных святынь Рима, залогом его непобедимости и вечности. В торжественных клятвах Пенаты. призывались вместе с Юпитером . Считалось, что они были привезены Энеем из Трои сначала в город Лавиний, а потом были помещены в Риме во внутренней части храма Весты. Имена Пенатов и их изображения хранились в тайне от непосвящённых, приближаться к ним могли только жрецы и весталки (Serv. Verg. Aen. III 12), что породило самые различные толкования сущности и происхождения Пенатов. Считалось, что это деревянные или мраморные фигурки великих богов самофракийских мистерий, некогда полученные родоначальником троянцев Дарданом от Афины (вместе с палладием, также хранившимся в храме Весты). Для служения им Дардан создал коллегию салиев. Нигидий Некоторые причисляли к Пенатам Весту, поскольку полководцы, отправляясь в провинции, а магистраты, слагая свою должность, приносили им общую трапезу в Лавиний, другие - великих богов, от которых всё произошло (небо и земля), или Юпитера, Юнону , Минерву (как дающих людям тело, дыхание и разум) и Меркурия (как бога речи), которых соединил Тарквиний Древний, посвящённый в самофракийские мистерии. Этруски считали Пенаты Цереру , Палее и Фортуну (Macrob. Sat. I 10, 16; III 4, 11; III 14, 6-13; Serv. Verg. Aen. II 296; VIII 679). Отождествляли с Пенатоами Диоскуров , также почитавшихся на Самофракии и изображавшихся в общедоступном храме у Форума в виде двух вооружённых копьями сидящих юношей (Dion. Halic. I 68; Liv. XIV 16, 5). Согласно греческому историку 3 в. до н. э. Тимею, Пенаты - два бронзовых кадуцея и троянский глиняный сосуд (Dion. Halic. I 67); перевезённые в Рим, они дважды возвращались в храм Лавиний и поразили молнией одну из двух спавших там девушек, которая не была целомудренной (Serv. Verg. Aen. III 12). В надписях П. упоминаются редко.

Все о богах Древней Греции и Рима

Мифы Греции и Рима

April 23rd, 2013

Проект на строительство каменного, двухэтажного флигеля по красной линии Нижневолжской набережной (бывшей Нижнее - Окской набережной), был заказан нижегородским купцом Н.А.Бугровым в июле 1888 года. Автор проекта архитектор Н.Д.Григорьев. На проекте имеется размашистая подпись Бугрова: «По сему чертежу строица желаю. Нижегородский купец Николай Александрович Бугров».

Дом Н.А. Бугрова в городской усадьбе на Нижнем базаре расположен в исторической части города Нижнего Новгорода недалеко от Речного вокзала. Фасад северной части двухэтажного здания с главным входом ориентирован на Нижневолжскую набережную. Эта часть здания бывшей конторы запроектирована в стиле эклектики. Северный фасад оштукатурен терразитовой штукатуркой и имеет сложную пластику фасада. Западная часть здания формирует внутриквартальную застройку. Западный, южный и восточные фасады не оштукатурены и не имеют сложных декоративных элементов. Все здание построено из кирпича, крыша скатная вальмовая, кровля железная по деревянной обрешетке.
Основные габариты плана главного северного крыла здания - 33,5 х 17,8 м; западного крыла здания - 17,4 х 12,3 м.

Николай Александрович Бугров (1838 - 1911г.) - самый крупный промышленник-финансист и домовладелец Нижегородской губернии конца XIX - начала XX века, меценат и благотворитель, родился в Нижнем Новгороде и стал продолжателем дела, начатого дедом, Петром Егоровичем, и отцом, Александром Петровичем, основателем нижегородского предпринимательского рода.

Нижегородское старообрядчество связано с одной из самых известных купеческих фамилий России - династией Бугровых. Самой колоритной фигурой Нижегородского купечества являлся Николай Александрович Бугров - старообрядец - беглопоповец. В известном произведении "В лесах" Мельникова-Печерского под именем Максима Потапова был изображен его отец. Н.А.Бугров был негласным лидером нижегородской буржуазии, "коноводом" самой большой на Нижегородчине. Его влияние вышло далеко за пределы губернии. Он открыто поддерживал тайные сектантские скиты в лесах Керженца и на Иргизе. Бугров вообще являлся не только деятельным защитников сектантства, но и крепким столпом, на который опиралось "древнее благочестие " Поволжья, Приуралья, и даже некоторой части Сибири.

К началу XX века Н.А. Бугров полностью застроил дедовскую городскую усадьбу на Нижневолжской набережной. Формирование комплекса зданий усадьбы началось с возведения каменного двухэтажного флигеля со службами, проект которого был утвержден в 1888 году Нижегородской Городской Управой, а его строительство было завершено в 1889 году. Дом Н.А. Бугрова является примером архитектуры доходного дома и представляет собой единый комплекс конторских, жилых и складских зданий. Он является памятником архитектуры эклектики концаXIX - начала XX.

Н.А. Бугров - почетный гражданин города Нижнего Новгорода, потомственный почетный гражданин, 1-ой гильдии купец, мануфактур, советник, гласный Государственной Думы, нижегородских губернского и уездного земских собраний, вероисповедания православного старообрядческого приемлющего священство. Имел четыре ордена (Св. Анны 2-ой и 3-ей степени, Св. Станислава 3-ей степени, Св. Владимира 4-ой степени) и четыре медали (золотая с надписью «за усердие» на Станиславской ленте для ношения на шее; две серебряные - в память освящения Храма Христа Спасителя в Москве для ношения в петлице, в память коронования Государя Императора Николая II для ношения в петлице на Андреевской ленте; бронзовая - в память коронования Государя Императора Александра III на Александровской ленте для ношения в петлице…).

Он вкладывал огромные средства в городское строительство. Завершил строительство «Вдовьего дома», профинансировал строительство Городской Думы, выстроил здание с помещениями для Волжско-Камского банка и целый ряд доходных домов.

По проекту предполагалось построить несколько примыкавших друг к другу каменных зданий, образующих комплекс сложной конфигурации в плане, а именно: двухэтажное здание конторы (вдоль Нижневолжской набережной), одноэтажное здание склада (вдоль Козьмодемьянского переулка), к которому с восточной стороны примыкало жилое здание. С южной стороны комплекс завершало здание со складскими помещениями и службами. Каждое здание имело свое собственное архитектурное решение. Главное северное крыло здания имело коридорную планировочную структуру с равными по площади помещениями, расположенными симметрично относительно коридора. Парадный вход с лестницей примыкал с восточной стороны и был немного заглублен относительно фасадной плоскости, имеющей двухъярусное членение.

Н.А.Бугров был вдовцом и не оставил наследников. После его кончины в 1911 году, домом владела его незамужняя сестра Зиновея. В 1914 году, при неясных обстоятельствах, владельцем дома стал граф Порше. 1914 годом можно датировать перепланировку особняка и значительные изменения всего архитектурного облика здания. Во время ремонта крайняя восточная ось главного фасада со стороны набережной была перестроена под главный вход с парадной лестницей и оформлена в виде портика.

Главный северный фасад здания, обращенный на Нижневолжскую набережную, до сегодняшнего дня сохранил свой исторический облик. Восточный, южный и западный фасады (без сложных декоративных элементов) частично утратили исторический облик в процессе ремонтных работ и перестройки.

Оконные проемы первого яруса выполнены в виде шести арок, на втором этаже оконные проемы прямоугольной формы расположены попарно над арками.

Общая композиция северного фасада имеет ассиметричное решение. В формировании пластики стены применена сложная метрическая закономерность, в декоративной отделке фасада использовалась тема классицизма.

В северной части здания перепланировка носила незначительный фрагментарный характер, и большая часть помещений сохранила исторические интерьеры и инженерные конструкции. В ходе перепланировок западной части здания, расположенной вдоль Нежинского переулка, исторические интерьеры были полностью утрачены, а сохранились внешние и внутренняя продольная несущая стена, разделяющая здание на две части - жилую и нежилую (последняя входит в границы памятника).

В некоторых помещениях первого этажа западной части северного крыла здания устроены подвесные потолки. Печь на площадке главной лестнице облицована современным материалом и служит конструкцией для установленного на ней зеркала.

Лестница в коридоре первого этажа заменена новой, а пространство коридора частично расширено, перегородки заменены и передвинуты.

В помещениях с южной стороны и в помещении библиотеки (с северной стороны рядом с парадной лестницей) устроены антресоли.
Сейчас в здании находится детская художественная школа №1, поэтому интерьеры соответственные.

В просторных студиях занимаются дети

На стенах коридора развешены фотографии старого Нижнего.

После перепланировки графа Порше в 1914 году, в центральной части второго этажа были снесены перегородки и выстроен парадный зал.

Помещения, расположенные вдоль главного фасада, объединены двупольными дверями, расположенными на одной оси. Полы выложили паркетом из дуба. Были установлены два изразцовых камина с богатым лепным декором. К сожалению, изразцы каминов не сохранились и сейчас они облицованы обыкновенной белой кафельной плиткой.

Но остались люстры начала ХХ века.

Полы лестничных площадок были выложены метлахской плиткой, частично сохранившейся до наших дней. Интерьеры первого и второго этажа получили лепной декор.

Наиболее богато был декорирован потолок вестибюля лестничной клетки. До наших дней сохранились тянутые карнизы по периметру плоских потолков в помещениях первого и второго этажа и лепной потолочный декор.

На второй этаж ведет просторная лестница с великолепными витражами (которые, к сожалению, очень плохо получились на моих фотографиях).

После 1917 года, в здании, расположенном на набережной у многочисленных причалов, располагались конторы, связанные с деятельностью Волжского пароходства. По обрывку газеты с требованием расстрела «предателя Бухарина», найденному в 1989 году и служившему подстилкой для паркета первого этажа, можно предположить, что в 1936 - 1938 годах был проведен ремонт здания с многочисленными перепланировками первого этажа и частично второго.

Первый этаж получил центральный коридор с остекленным верхом. Боковые помещения были разгорожены временными перегородками.

Помещения первого этажа, расположенные по Нежинскому переулку были превращены в склады для посуды из буфетов экскурсионных судов. В начале 60-х годов прошлого века в здание вселилась вечерняя школа рабочей молодежи, а затем межшкольный производственный комбинат. Появилось дополнительное оборудование и временные стены.

Пластичные фундаменты из красного кирпича на известковом растворе, опирающиеся на дубовые сваи, сумели выдержать дополнительную нагрузку, но получили значительную деформацию. Началось разрушение фасада и частичное обрушение потолков. Паркетные полы были закрашены суриком. Камины утратили часть изразцов. Топочные отверстия были заложены кирпичом. Здание в значительной степени утратило свой архитектурный облик и стало непригодным для эксплуатации.

В 1987 году особняк Бугрова был передан детской художественной школе № 1. В 1988 - 1991 годах был произведен капитальный ремонт, в значительной мере вернувший зданию его первоначальный облик знакомый нам по фотографиям Нижегородского фотохудожника М.П.Дмитриева.

Многое еще предстоит выполнить для того, чтобы дом Бугрова - прекрасный образец здания, выстроенного в духе эклектики с сочетанием декоративных приемов барокко и классицизма - предстал перед нами во всем своем великолепии.

Дом Н.А. Бугрова является объектом культурного наследия регионального значения. Этот памятник архитектуры - один из лучших примеров эклектики в архитектуре зданий контор конца XIX - начала XX века. Объект входит в состав комплекса городской усадьбы Н.А. Бугрова, последнего представителя нижегородского предпринимательского рода Бугровых, внесшего значительный вклад в историю развития города Нижнего Новгорода.

Богат был Николай Александрович, а в личной жизни несчастлив. Трижды заводил семью и трижды становился вдовцом. В первый раз он женился в 22 года на Евдокии Федоровне Рыбаковой из купеческого старообрядческого рода. Прожили в любви и согласии семь лет, появился сын-наследник, названный в честь деда Александром. Но в 1865 году семейная идиллия рухнула: погиб сын, а следом за ним умирает убитая горем мать. Через два года Николай Александрович женился вторично. На единоверке Федосии Васильевне Кутаковой. Она подарила ему двух дочек: Анну и Елизавету. И снова несчастье: спустя три года Федосия умирает, а вслед за ней умирают и обе девочки. Словно злой рок навис над бугровским родом. За единоверца встревожилась вся беглопоповская община. Третью жену сосватали Бугрову в Москве - из знатного московского купеческого рода Шепелёвых. Третье счастье оказалось еще короче: третья жена скончалась через год с небольшим в Москве, не успев даже перебраться в Нижний. И Николай Александрович в 36 лет снова остался вдовцом.

Больше он уже не женился. Старая вера, которой он строго придерживался, не дозволяла жениться больше трех раз. В чем причина этой почти мистической семейной драмы? Архивные документы на этот счет молчат. Того и гляди, поверишь в легенду, которую поведал родственник Бугровых из деревни Попово Е.И. Мясичев. Якобы жила в бугровском доме рачительная экономка Фёкла, которая отлично вела домашнее хозяйство, пользовалась полным доверием хозяев и была тайно и безответно влюблена в Николая Александровича. Вот и изводила всех его жен и детей.

Единственный источник реальных сведений об этой семейной драме - девять строчек в небольшом приложении к старообрядческому журналу «Златоструй», изданном в 1911 году вскоре после кончины Николая Александровича. Вот на этот источник и ссылаются все историки. Других материалов никому обнаружить не удалось. Ни одного имени из числа родни трех жен Бугрова-последнего не упоминается ни в одном из сохранившихся документов.

Богатый, здоровый 36-летний вдовец - это ли не заманчивая перспектива для одиноких женщин и родителей с дочками-невестами! Вот и смакуют до сих пор краеведы и экскурсоводы выдумки о бугровском блудодействе. Небольшая доля истины в этих слухах была. Тем более что «Блуд не грех, а испытание Божие», как гласила старообрядческая истина. Многие современники отмечали, что Бугров, действительно, был неравнодушен к женскому полу. Врач со станции Сейма вспоминал, что он «любил быть среди женщин, ухаживал за ними и считал особым удовольствием быть в их кругу». Так что любовницы у Н.А. Бугрова были. Одна из них, начетчица Городецкой богадельни, потом признавалась В.Т. Жаковой: «Он меня за волосы полюбил, говорил, что они у меня как золото». Но главной его внебрачной любовью была купеческая вдова Матрёна Дмитриевна Лукьянычева. Ей он подарил двухэтажный каменный дом на Ильинской улице (он и теперь там стоит под № 23).

ул. Ильинская, 23. Подавок Н.А. Бугрова Матрёне Лукьянычевой.

В 1909 году одолжил ей 20 тысяч, в 1910 году - 3 тысячи рублей.

Были у Николая Александровича и внебрачные дети, но документально известны только двое из них. Сын Дмитрий Анохин и дочь Стеша Лукьянычева. Оба жили и воспитывались в бугровском доме. Дед Александр Петрович, рассказывали, очень любил внука Диму. Сам отец души не чаял в дочке Стеше. Но фамилии они носили материнские, потому что усыновить или удочерить их, как детей внебрачных, Бугров не мог по религиозным мотивам. Стешу, дочку Матрены Дмитриевны Лукьянычевой, Николай Александрович мечтал выдать замуж за своего единственного племянника Макария Блинова. Но она эту партию отвергла. Николай Александрович принуждать ее не стал, сосватал за купца московского.

А вот отношения с внебрачным сыном у Н.А. Бугрова не сложились. Повзрослев, Дмитрий нарушил заповедь старообрядческой трезвости, стал пить и даже заболел белой горячкой. Старообрядцы тогда не очень доверяли официальной медицине, и Дмитрий был отправлен в Малиновский скит, где его лечили весьма сурово, «изгоняя бесов».

Малиновский скит.

Дело получило огласку. По приказу губернатора графа П.И. Кутайсова в 1878 году полицейский исправник Семеновского уезда провел дознание и доложил по начальству: «Крестьянин Балахнинского уезда Дмитрий Андриянов Анохин, 25-27 лет, есть незаконнорожденный сын купца Н.А. Бугрова. Он проживал и воспитывался в доме Бугровых с самого раннего возраста... Сам купец Н.А. Бугров почему-то чрезвычайно недолюбливает своего сына и при всякой возможности дает ему это чувствовать, назначая его по своей торговой части на самые худшие должности. Отец же его Александр Петрович, наоборот, любит Дмитрия Анохина и по возможности смягчает суровое обращение с ним его отца. Дмитрий, живя в доме Бугровых, влюбился в родную сестру жены своего отца и желает на ней жениться, но родственное отношение, хотя и незаконное, помешало исполнению его желания. Это-то обстоятельство и послужило к тому, что Дмитрий Анохин в конце масленицы сего года начал кутить, чем страдал и прежде лет пять тому назад... Его тогда сочли больным и увезли на Малиновский хутор, где над ним по раскольничьему обряду производили отчитывание разные старухи, во время чего Анохин был привязан в растянутом положении к деревянному кресту, отчего, по понятиям раскольников, нечистая сила оставляет болящего. Пробыв в этом положении около двух месяцев, он, Анохин, поправился и не хворал до настоящего года. В апреле сего года он снова захворал припадками бешенства, и в конце пасхальной недели был опять отправлен на Малиновский хутор купцов Блиновых, где у Бугрова имеется несколько своих домов. Первоначально Дмитрий Анохин был помещен в отдельную избу, где за ним ухаживал присланный из Нижнего работник Бугрова, а потом за ним ухаживали и читали над ним каноны и псалтырь родственницы Бугрова, крестьянки Авдотья Федорова и Анна Егорова. Но так как больному облегчения не было, то, по совету какой-то старухи, его перевели в молельную комнату и там за ширмами приковали к стенке на цепь, которая охватывала Анохина за туловище и была заперта на замок, при чем вязать Анохина пригласили крестьян деревни Филипповой Ефима Денисова, Никиту Иванова и Петра Ларионова. Во время припадков бешенства Дмитрий Анохин неистово кричал и визжал и потом начинал биться об стену, отчего на него надели кожаную рубаху. Во время моего приезда больной так страдал припадками бешенства, что совершенно терял сознание, при чем испражнялся под себя, и эти нечистоты невозможно было убрать суток по двое, трое и более, так как не было никакой возможности к нему подойти.

В первых числах сего июля я прибыл в Малиновский хутор и вместе с приказчиком Бугрова, крестьянином деревни Каликино Леонтием Лукиным, застал Дмитрия Анохина уже в здоровом виде и свободно ходящим по хутору, но чрезвычайно слабым. Из его рассказов я узнал, что он поправился от болезней только за два дня до моего приезда. На разные вопросы отвечал здраво, при чем свою болезнь объясняет тем, что у него от разных неприятностей с отцом расшатались нервы, а потом сделалась белая горячка, и в этом виде его, по распоряжению Н. Бугрова, приковали к стене на цепь, а потом надели кожаную рубашку, при чем высказал, что, хотя он и много перенес от подобного обращения с ним во время болезни, но что он жаловаться на это не намерен, так как, хотя он и побочный сын Н. Бугрова, но без всяких средств к жизни, и потому, начав какое-либо преследование, он через то ничего не выиграет, а только потеряет в будущем, так как дед его, Александр Петрович Бугров, хочет его наградить. Он влюблен в какую-то девушку, на которой ему не разрешают жениться. Я дал ему понять, что ходят слухи, будто жестокое обращение с ним отца происходит от того, что он придерживается православия, то он это положительно отвергнул и объяснил, что он с самого детства воспитывался и его никто в религиозных убеждениях не стеснял, а что он, намереваясь жениться, действительно ходил в церковь, преимущественно в Духовскую. Во время разговоров Анохин между прочим высказал, что отец его не любит и держит далеко от себя, тогда как все знакомые и служащие знают, что он его побочный сын, при этом высказал, что лучше было бы, если бы Н. Бугров его, Анохина, еще мальчиком отдал в воспитательный дом, чем взрослого поставить в то положение, в котором он находится теперь. В настоящее время Дмитрий Анохин совершенно здоров».

Губернатор, ознакомившись с этим пространным расследованием, распорядился «оставить дело без дальнейшего движения».

Да, сложная была ситуация. Судя по возрасту Дмитрия, он родился еще до женитьбы Николая Александровича и был помехой в его семейной жизни, особенно когда появились законные дети. Оправдать жестокость отца нельзя, это явный произвол и невежество. Но понять можно. По старообрядческой традиции, отмеченной еще П.И. Мельниковым-Печерским, у семьи должен быть один хозяин и один наследник. А с появлением законных детей Дмитрий путал ситуацию. Вот и стал он помехой в жизни Николая Александровича. Возможно, потом, когда Бугров лишился законных детей, он и пожалел о жестоком обращении с Дмитрием. Но у того уже сложилась обида, и после смерти любившего его дедушки он перебрался к его родственникам Красильниковым в Сормово. В 1911 году, когда Н.А. Бугров скончался, Дмитрий пытался претендовать на отцовское наследство, но ему как незаконнорожденному отказали.

Николай Александрович свои похождения не скрывал, но и не кичился ими. В разговоре с А.М. Горьким он как-то доверительно сказал:

«-...А слышали вы - про меня сказывают, будто я к разврату склонил многих девиц?

Вероятно, это так...

Не потаю греха, бывали такие случаи...»

И Горький в своем очерке не пощадил Бугрова, пересказав ходившие по Нижнему легенды. «Человек этот брал у бедняков-родителей дочь, жил с нею, пока она не надоедала ему, а потом выдавал ее замуж за одного из сотен своих служащих или рабочих, снабжая приданым в три, пять тысяч рублей, и обязательно строил молодоженам маленький, в три окна, домик, ярко окрашенный, крытый железом. В Сейме, где у Бугрова была огромная паровая мельница, такие домики торчали на всех улицах. Новенькие, уютные, с цветами и кисейными занавесками на окнах, с зелеными или голубыми ставнями, они нахально дразнили людей яркостью своих красок и как бы нарочито подчеркнутым однообразием форм. Вероятно, эти домики, возбуждая воображение и жадность, очень способствовали развитию торговли девичьим телом.

Забава миллионера была широко известна, - на окраинах города и в деревнях девицы и парни распевали унылую песню:

Наверно, ты Бугрова любишь, Бугрову сердце отдала; Бугрову ты верна не будешь, А мне - по гроб страдать дала».

Краеведы безоговорочно поверили в легенду, пересказанную Горьким, и до сих пор на все лады живописуют бугровский разврат. В 1937 году появилась язвительная статья «Бугровский зять», где некто Я.Б. уверял, что «существовал один из бугровских женских приютов, куда умело подбирались красивые, крепкого сложения девочки. Их тут воспитывали, обучали на церковных книгах грамоте и всевозможным рукоделиям. Духовенство знало и даже благословляло Бугрова на такое поведение. Когда у него умерла третья жена, он спросил духовников: "Благословите, отцы, вновь жениться". "Что ты, что ты! Никак нельзя, церковь разрешает мирянам лишь троекратный брачный союз". "Но я же грешить буду без брака?" "То дело твоей души и христианской совести: грешить и свои грехи постом, молитвой, да добрыми делами замаливать". И с той поры Бугров стал "грешить" безудержно. А духовенство за богатые вклады и жертвы крепко молилось за него. Посещая Малиновский скит, Бугров слушал пение воспитанниц, облюбовывал очередную жертву, брал в свои покои. А потом приказывал своей сестре, старой девственнице, позаботиться о "невесте". Готовилось пышное приданое и подбирался "жених" из своих рабочих».

В 1987 году А. Шупейко, ссылаясь на А.М. Горького, называет Николая Александровича «распутником», смакует досужие домыслы о множестве домиков в три окна на Сейме, которые-де «торчали на всех улицах поселка». В 1994 году В. Пишкин охотно повторяет молву о бугровском распутстве со скитницами, с чужих слов твердит о тридцати домиках в три окна с палисадниками и сиренью, которые Бугров якобы строил своим бывшим наложницам, выдавая их после «услады» за своих служащих и рабочих. Договаривались до того, что матери якобы ради щедрого приданого чуть ли не сами «подкладывали» дочерей Бугрову.

Но все эти чудовищные преувеличения опровергаются историческими источниками. Да, Н.А. Бугров строил дома при мельницах и при крупных старообрядческих поселениях. Но не для наложниц, а для лучших своих рабочих, что убедительно подтверждают воспоминания земского врача Х.А. Рюрикова. Для таких рабочих, свидетельствовал Рюриков, Бугров учредил что-то вроде современной ипотеки: субсидировал их беспроцентным кредитом на строительство домов, а ссуду они потом ему отрабатывали.

Факт строительства бугровских домиков с богатым приданым в придачу в Городце подтвердил православный миссионер И. Ломакин. Но цель этих даров тоже была другая. В 1902 году Ломакин доносил епископу Назарию, что заправилы старообрядцев-беглопоповцев во главе с Бугровым употребляют разные средства для расширения своего влияния, в том числе и богатое приданое невестам-старообрядкам. «Бугров с Блиновым, - писал он, - фанатично воспитанных в духе раскола в Малиновском скиту девушек выдают в Городец в замужество, награждая приличным приданым от тысячи до пяти тысяч рублей и часто домами, смотря по состоянию жениха, каковых в Городце более двадцати».

Но самое убедительное опровержение «бугровского разврата» - молчание официальной церкви. От Нижегородской духовной консистории сохранился обширный архив. В нем немало дел о «телесных грехах» даже священнослужителей. Например, в 1901 году иеромонах Островозерского монастыря Ардатовского уезда Амвросий, обходивший селения с иконой для сбора пожертвований на монастырь, на собранные деньги напился и изнасиловал двух девочек, 9 и 13 лет. Церковные власти пытались преступление скрыть, когда не удалось, исключили пьянчужку из монастыря, хотя гражданскому суду и не предали. Как бы ухватилась официальная церковь за «бугровские грехи», если бы таковые были! Ведь Бугров своим влиянием серьезно мешал церковникам в миссионерской работе. Но они ни разу не упрекнули его в этом. Так что «бугровские домики» служили не разврату, а благополучию рабочих и укреплению старой веры.

Семейные трагедии повлияли и на образ жизни и даже на внешний облик Н.А. Бугрова. Пока у него было семья, он одевался по моде. Писатель С.Г. Скиталец, друживший с А.М. Горьким, писал в своих воспоминаниях: «Однажды я застал у него (у Горького) уже собравшегося уходить после, вероятно, длинного разговора не кого другого, как известного нижегородского миллионера купца Бугрова: он был в длинной дорогой шубе, в бобровой шапке, умное лицо и окладистая борода гармонировали с его осанистой, властной фигурой. Ему принадлежала чуть ли не вся земля нижегородская».

Учительница Т.В. Фатьянова, занимавшаяся с любимицей Николая Александровича Стешею на дому, вспоминает, что он встречал ее всегда любезно и любил похвастаться многочисленными картинами, украшавшими стены дома. Но хвастался не профессионально, по-купечески: эта картина стоит столько-то, за другую заплатил такие-то деньги и т. д. Показывал семейные альбомы фотографий: «Это я, а это жена моя, а вот сынишка был, к сожалению, помер». Хвастался убранством дома: «Да у нас вещей много, все ценные. Я люблю покупать только хорошее».

Но все это было тогда, когда была семья. Разъехавшись с сестрой по разным бугровским усадьбам, Николай Александрович зажил бобылем, повел скромный образ жизни, что зафиксировали многие его современники. Врач Х.А. Рюриков, нередко бывавший у него дома, писал в своих воспоминаниях: «Дома у него, на Нижнем базаре, какая была обстановка? Входите вы в самую простую контору. Поднимаетесь наверх, большой зал, ломберные столы (под зеленым сукном), венские стулья, диван, на котором он и умер. А потом столовая, где он никогда почти не бывал. В столовой стоял стол, буфет и простые стулья, буфет тоже простой, дубовый. А дальше его спальня, в ней стояла кровать, прикроватный столик, стулья, мягкий ковер».

Бытовую скромность пожилого Н.А. Бугрова зафиксировал и А.М. Горький, не раз беседовавший с ним у него дома за чашкой чая: «И вот я сижу с ним в маленькой комнате, ее окно выходит во двор, застроенный каменными складами, загроможденный якорями, железным ломом, лыком, рогожей, мешками муки. На столе шумно кипит маленький самовар, стоит блюдо горячих калачей, ваза зернистой икры и сахарница с разноцветными кубиками фруктового - "постного" - сахара.

Рафинада не употребляю, - усмехаясь, сказал Бугров. - Не оттого, что будто рафинад собачьей кровью моют и делают с ним разные мапулярии... Нет, постный сахар - вкуснее и зубам легче...

В комнате было пусто, - два стула, на которых сидели мы, маленький базарный стол и еще столик и стул в углу, у окна. Стены оклеены дешевыми обоями, мутно-голубого цвета, около двери в раме за стеклом - расписание рейсов пассажирских пароходов. Блестел недавно выкрашенный, рыжий пол, все вылощено, скучно чисто, от этой чистоты веяло холодом, и было в ней что-то "нежилое". Воздух густо насыщен церковным запахом ладана, лампадного масла... Бугров - в сюртуке тонкого сукна, сюртук длинен, наглухо, до горла застегнут, похож на подрясник... Повел меня в большой зал с окнами на берег Волги; на крашеном полу лежали чистые половики, небеленого холста, по стенам стояли стулья. У одной из них - кожаный диван. Скучно пусто, и все тот же церковный, масляный запах».

Как у всех состоятельных старообрядцев, в жилом доме Бугровых была своя молельная комната. В дедовском доме (Нижне-Волжскаянаб., 13) она размещалась на третьем этаже. Она была сокровищницей древнерусского искусства, наполненной старинными иконами древнего письма, ценной церковной утварью. Были в ней и портреты подвижников старообрядчества: протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, Никиты Пустосвята, Ивана Неронова. Николай Александрович очень дорожил родовой моленной и постоянно ее пополнял, скупая в антикварных лавках Москвы и Петербурга раритеты древнерусского искусства, предпочитая иконы новгородского и строгановского письма. К сожалению, все эти культурные ценности бесследно исчезли во время революции.

По воспоминаниям Я. Безрукова, «жизнь Николай Александрович Бугров вел скромную, воздержливую, правильную. Ездил обычно в небольшом экипаже или санках, как помню, на небольшой каурой (рыжеватой) лошадке. Кучер старенький. Словом, совсем не использовал своего богатства. Как крепкий старообрядец, конечно, не курил, вина тоже никогда не пил. На завтрак всегда хлеб с медом и чай. На бирже ему сорок лет подавали хлеб, намазанный медом, и чай: в буфете знали его привычки. В постные дни - горох, грибы». Вне дома в различных деловых встречах - «скоромился» по необходимости. Его любимые яства - домашние пирожки и гречневая каша, которую он, по рассказам современника А.С. Черняевского, очень любил. А по воспоминаниям домашнего врача Овчинниковой, Николай Александрович, как и отец, «любил природу, побывать на воздухе, пойти в лес». В домашнем кругу был не прочь поиграть в карты, особенно «в стукалку», но играл по-малому, не более трех рублей.

По общественному положению мануфактур-советника ему положено было носить официальный мундир. Но он даже не заводил его, не видя в нем надобности, ибо на пиры и балы не хаживал. При особой нужде, при получении наград в столице брал мундиры напрокат. Именно в таком наряде с чужого плеча он и сфотографировался в 1890 году.

Портрет хлебопромышленника Н.А. Бугров. к. XIX в. Автор М.П. Дмитриев.

Это изображение часто воспроизводится в различных изданиях. Столичное происхождение этой фотографии убедительно установила Т.П. Виноградова. По обычным своим делам Николай Александрович прибывал в столицу в таком рабоче-сермяжном одеянии, что швейцары питерских ресторанов его не сразу пропускали. Был случай, когда его приказчика из столичной конторы фирмы швейцар пропустил, а хозяина - нет. Потом метрдотель, разобравшись в «оплошности», рассыпался перед ним в извинениях.

По книге А. В. Седова " Кержаки. История трех поколений купцов Бугровых".