Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Сейчас уже мало кто знает, как на самом деле выглядел «среднестатистический» житель Киевской Руси. Ученые по крупицам восстановили его облик, опираясь на данные хроник, современных антропологических исследований и уцелевших со времен Средневековья изображений.

Родословная русичей

Черты жителей средневековой Руси определялись генами народов, от которых они происходили. Древнее славянское государство могло в этом плане похвастаться исключительным разнообразием. Кто только ни жил на территории Киевской державы и ни проходил через ее земли в разные периоды! Были среди них славяне, половцы, гунны, скифы, татары, сарматы, хазары. Пересекаясь и смешиваясь столетиями, все эти этносы формировали внешний вид человека, которого принято считать типичным представителем населения Киевской Руси.

Древнейшей поселения, обнаруженные археологами на территории современной Украины, относятся к трипольской культуре (около трех тысяч лет до н. э.). Исследовав останки проживавших тогда людей, антропологи установили, что те практически не отличались от современных жителей Малой Азии. Средний триполец имел довольно вытянутое лицо, длинный нос с горбинкой и сильно скошенный лоб. Антропологи причисляют такую внешность к «баскоидному » типу. Во времена неолита он преобладал на европейской и средиземноморской территориях.

Украинские ученые называют трипольцев прямыми предками средневековых «русов » и современных украинцев. Русский историк Алексей Соболевский считал, что трипольцы и пеласги (предки скифов и киммерийцев ) - это один и тот же этнос. Большинство ученых настаивает на том, что жители Руси происходили от народов, пришедших на эту территорию гораздо позднее. Связь между древними трипольцами и киевлянами VII -XV веков до сих пор не доказана.

Предками последних украинские историки Иван Лысяк-Рудницкий и Михаил Грушевский называют племена антов. По их мнению, украинско-русская культура сформировалась на базе культуры антов приблизительно в IV-VI столетиях. Она и стала основой Киевской Руси, а затем Галицко -Волынского государства.

Скифские племена и их потомки

Ученое сообщество называет истинными предками жителей Руси скифов. В этом был твердо убежден еще Михаил Ломоносов. Крупнейшие скифские поселения как раз и размещались когда-то на землях современных Украины и России. Традицию приветствовать дорогих гостей хлебом-солью русичи унаследовали от скифов.

Последние даже одевались так же, как украинские казаки: носили шаровары, расшитые кафтаны и рубахи, кожаные пояса и пр. Точнее, на базе скифского национального костюма была создана позднее форма запорожского казака.

Дальними родственниками современных украинцев считаются и сарматы. Упоминания о них периодически встречаются в славянских летописях. Население Древней Руси было очень похоже на представителей обоих этих народов, носило такие же костюмы и прически, мужчины - длинные бороды. Обследовавшие древние захоронения генетики установили, что скифы принадлежали к индоевропейскому - а не иранскому, как раньше считалось, - антропологическому типу.

Ученый-антрополог Михаил Герасимов воссоздал для современников образ скифских всадниц-амазонок. Их останки были подняты на поверхность на севере Кавказа, недалеко от города Мцхета . Оказалось, что скифские женщины ничем не отличались от славянок. У них были приблизительно такие же черты лица. Свои длинные волосы красавицы заплетали в косы, а затем укладывали надо лбом в корону.

Описания современников

Наиболее ценный материал по этой теме можно найти в бытописаниях самих людей, живших на Руси во времена Средневековья. Например, в них указывается, что ношение бороды было обязательным для каждого взрослого мужчины. В Судной грамоте XI века даже перечисляются штрафные санкции за стрижку бороды. Епископ должен был выплатить 12 гривен. Князь и вовсе мог лишиться жизни за такое «святотатство». В более поздних источниках сохранились сведения, что за бритье лица не казнили, а просто штрафовали.

На гривнах Киевской Руси правители всегда изображались с бородой. Багдадский путешественник Ибн Хаукаль (X век), неоднократно бывавший на славянских землях, живописал, как трепетно местные мужчины относились к растительности на лице. Они расчесывали и завивали ее, даже красили натуральными красками (шафраном).

Приблизительно в тот же период византиец Лев Диакон оставил словесный портрет Святослава Игоревича. Историк описал князя как пропорционально сложенного мужчину среднего роста с бритым черепом и длинными усами. Летописец отметил, что голову правителя украшал только вислый чуб, являвшийся символом принадлежности к знатному роду.

Бороды у Святослава не было, но усы имелись «чрезмерно длинные». Глаза у князя были голубыми, растительность густой, а нос курносым. Некоторые ученые считают, что письмена Льва Диакона были неправильно переведены. На самом же деле, словосочетание «barba rasa » обозначало редкую бороду. Историк Сергей Соловьев уточняет, что чуб князя свисал не на одну, а на две стороны.

Другой арабский бытописатель и путешественник, Ахмад ибн Фадлан искренне восхищался красотой славян. Он считал, что таких статных и гармонично сложенных людей больше нет нигде. Ибн Фадлан описывал жителей Руси как прекрасных белокожих великанов со светлыми волосами. В то время в составе населения преобладали поляне, а они действительно были выше всех своих соседей.

Антрополог Валерий Алексеев считал, что полянский удлиненный тонкостенный череп унаследовали великоросы. Украинцы же и западные славяне имеют более крупные и массивные черепа.

Много намешано

Большинство генетиков и антропологов указывает на то, что современный украинский этнос исключительно неоднороден. Жители Прикарпатья внешне сильно отличаются от украинцев с севера страны. Приблизительно та же история происходила и в Древней Руси. Академик Татьяна Алексеева по результатам исследований всех обнаруженных славянских захоронений сделала вывод, что население Киева и соседних городов в раннем Средневековье было очень смешанным.

Ученая провела сравнение киевлян и древних германцев и нашла между ними крайне мало общего. Алексеева считает, что если норманны и попадали на службу в княжеское войско, то они составляли абсолютное меньшинство. Такое количество не могло существенно повлиять на генофонд Киевской Руси и хоть как-то определить облик ее среднестатистического жителя.

Зато в последнем присутствовало очень много монголоидных черт, что легко объясняется постоянными контактами с кочевыми племенами, прибывавшими на Русь с юга. Эти выводы были сделаны, в частности, на основе исследований захоронений в Каневке и Зливках . Население Киева и других больших городов по антропологическим чертам было более «пестрым», тогда как сельские жители меньше общались с заграничными гостями и по внешним признакам сильнее походили друг на друга.

Само описание князя Святослава подтверждает, насколько сильным на гены и культуру населения Руси было влияние тюркских народов. Во многих исторических документах властитель славянского государства описывается бритоголовым, с длинными вислыми усами и в шароварах. Такую прическу и манеру одеваться он напрямую позаимствовал у степных кочевников монголоидной расы.

Огромную роль в формировании внешнего облика русичей сыграла и киевская дипломатия. По бытовавшей тогда традиции княжеских дочерей выдавали замуж не только за европейцев, но и за сыновей восточных ханов. Русские князья и сами нередко женились на половецких девушках, в результате чего их потомки обладали монголоидными чертами. Такие браки, в частности, заключили князья Всеволод Владимирович и Святополк Изяславович .

Реконструкция внешнего облика

Михаил Герасимов по ряду данных восстановил портрет Андрея Боголюбского . Последний был рожден дочерью половецкого хана в браке с Юрием Долгоруким. Герасимов описал внешность Андрея как тяготеющую к северо-славянскому типу, но с явным монголоидным строением черепа и костей лица. Рожденные в династических браках дети при светлых глазах и вьющихся волосах имели тюркские нависающие веки и другие черты своих половецких предков. Именно так выглядел Андрей Боголюбский .

Сегодня нельзя с абсолютной точностью воссоздать облик жителя Киевской Руси. Однако, исходя из описаний хронистов, средневековых изображений и данных антропологических исследований, ученые могут нам показать, как выглядел древний киевлянин.

Откуда родом?

Родословная жителей Киевской Руси тесно связана с народами, издавна проживавшими на этих территориях, либо мигрировавшими через нее. Их было немало: скифы, сарматы, гунны, славяне, хазары, половцы, татары. На протяжении многих столетий народы, сменяя друг друга и перемешиваясь, создавали неповторимый этнический облик этого региона.

Одной из наиболее известных архаичных культур развивавшихся на землях центральной Украины археологи называют трипольскую, которую они датирует III–IV тысячелетием до нашей эры. Внешний вид первых жителей будущих киевских земель, с точки зрения антропологов, напоминал внешность жителей Малой Азии: скошенный лоб, орлиный нос, продолговатое, вытянутое лицо. Это, так называемый, баскоидный тип, преобладавший среди большинства населения Европы и Средиземноморья периода неолита.

Именно трипольцев украинские ученые считают этническими предками, как жителей Киевской Руси, так и современной Украины. Академик Алексей Соболевский отождествлял трипольцев с пеласгами – предками киммерийцев и скифов. Но все же большинство исследователей предпочитает искать корни средневековых киевлян в более поздних временах, так как доказать их генетическую связь с трипольской культурой практически невозможно.

Авторитетный украинский историк-публицист Иван Лысяк-Рудницкий родоначальниками населения Древней Руси называет антов. Этой же точки зрения придерживался и Михаил Грушевский. Он полагал, что украинско-русская культура возникла еще в IV–VI веках. Именно культура антов породила Киевскую Русь, а после ее распада – Галицко-Волынскую.

Скифы мы

Если о трипольцах известно сравнительно немного, то о скифах наука может рассказать значительно больше. Именно скифов многие ученые, начиная с Ломоносова, называют предками украинского и русского этноса. Эта гипотеза в частности подтверждается тем, что крупные скифские городища расположены в основном в пределах Украины и России. Любопытно, что обычай встречать гостей хлебом-солью мы переняли именно у скифов.

По словам этнографов, традиционный украинский костюм хранит «воспоминания» о скифских временах: расшитая на плечах и груди одежда, шаровары, остроугольный башлык, из которого намного позже развилась форма казацкой шапки.

Родственные скифам скотоводческие племена сарматов ученые также нередко связывают с этногенезом будущего населения Украины. Так, в казацких летописях встречаются любопытные выражения: «наши казацко-сарматские предки», «князь сарматский и гетман всего Запорожского войска».

На сегодняшний день сохранилось большое количество изображений, позволяющих предположить, что скифский расовый тип во многом совпадает с древнерусским. К примеру, на позолоченных скифских фигурках мужчины имеют такие же прически и бороды, какие носил традиционный жителей Руси вплоть до XVII столетия. А изображения конных скифов на концах гривны российский историк Александр Нечволодов считал неотличимыми от облика русских крестьян.

Ученые-генетики, исследуя сотни скифских захоронений, пришли к выводу, что антропологический тип скифов был не иранский, как считалось ранее, а индоевропейский. В середине прошлого столетия выдающийся антрополог и скульптор Михаил Герасимов восстановил портрет скифской амазонки,найденной в захоронении близ Мцхета на Северном Кавказе. Это оказалась молодая женщина русского типа с традиционной славянской косой, уложенной на голове высокой короной.

Глазами современников

Довольно наглядно облик жителя Киевской Руси вырисовывается в характеристиках современников, зафиксированных во многих летописных источниках. Из них, к примеру, ясно, что обязательным для древнерусского жителя было ношение бороды. Так, в Судной грамоте князя Ярослава Владимировича (первая четверть XI века) прямо говориться: «Аще пострижеть голову или бороду – епископу 12 гривен, а князь казнить».

Как мы видим, утрата бороды в начале XI столетия являлась одним из тягчайших преступлений и каралась смертью. Но согласно «Русской правде» последней четверти XI века наказание за повреждение бороды ограничивается только денежным штрафом: «О бороде. А кто порветь бороду, а въньметь знамение, а вылезуть людие, то 12 гривен продаже».

Если мы посмотрим на изображение князей на монетах раннего киевского периода, то также увидим обязательный мужской атрибут – бороду. Так на сребренике Владимира Святославича борода хорошо просматривается в виде косой линии на подбородке.

Описывающий нравы древних руссов арабский хронист Ибн Хаукаль отмечал, что «Некоторая часть русов бреет свою бороду, другие завивают ее наподобие гривы и красят шафраном». Эта запись относится ко второй половине X века, как и описание князя Святослава Игоревича византийским историком Львом Диаконом:

«Умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерны».

Однако часть исследователей не согласна, что Святослав был безбородый и советует переводить латинское словосочетание barba rasa, как «с редкой бородой». При этом согласно историку Сергею Соловьеву, чуб великого князя мог свисать не с одной, а с двух сторон.

Чаще всего в описаниях жители Киевской Руси предстают крепкими и высокорослыми. Арабский путешественник Ибн Фадлан, описывая русов в 921-922 годах заметил: «Я не видал [людей] с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом».

Ибн Фодлан имел все основания обратить внимание на высокий рост русов, так как, по антропологическим данным, поляне значительно превосходили ростом других восточных славян – кривичей, древлян, радимичей. Именно поляне, по мнению крупного советского антрополога Валерия Алексеева, составляли основу населения Киевской Руси. «Поляне, яже ныне зовомая русь», – читаем мы у древнего летописца.

Более того, Алексеев предполагал, что древние киевляне являются в большей степени предками великороссов, чем малороссов. «Черепа полян более тонкостенные, средних размеров, как у северных великороссов, а черепа современных центральных украинцев массивные, крупные, то есть такие же, как у жителей Карпат, Словакии, Чехии», – пишет ученый.

Смешанный тип

Многие современные историки обращают внимание на антропологическую неоднородность современных украинцев. Тоже самое, по их предположению, было и с жителями Киевской Руси. Академик РАН Татьяна Алексеева пишет, что Киевский некрополь дает обширный краниологический материал захоронений в деревянных гробах, грунтовых могилах и срубных гробницах, который заставляет предполагать смешанный этнический состав населения древнего Киева.

При этом Алексеева отмечает, что краниологические признаки показывают разительное отличие древних киевлян от германцев. По-видимому, норманнов в составе дружины киевского князя было очень мало, коль скоро это не наложило отпечаток на антропологический облик населения города, предполагает ученый.

С другой стороны антропологи в облике древних киевлян прослеживают отчетливые признаки степного кочевнического населения, характеризующиеся ослабленными чертами монголоидности. Подобные могильники были обнаружены в Зливках и Каневке. Сельское население Киевской Руси, по словам ученых, антропологически близко городскому, но более однородно по своим физиологическим характеристикам.

Многие историки в описываемом облике князя Святослава – бритая голова, вислые усы и шаровары – склонны усматривать в большей степени тюркские, чем славянские или норманнские черты.

В смешении различных антропологических черт также повинна и киевская дипломатия, сопровождавшаяся династическими браками, как с европейцами, так и с кочевниками. Так, история знает о половецких женах русских князей Святополка Изяславича и Всеволода Владимировича. Неслучайно монголоидные черты просматриваются на некоторых антропологических реконструкциях киевских князей.

Возьмем, к примеру, реконструкцию облика Андрея Боголюбского – сына Юрия Долгорукого и его второй жены, дочери половецкого хана Аепы. Юрий хоть и не был киевлянином, однако его портрет позволяет предположить, как выглядели, в том числе и киевские князья, рожденные в династических браках.

Производивший реконструкцию Михаил Герасимов оставил такую характеристику князя: «Общее впечатление от черепа, что он европеоиден с определённым тяготением к северо-славянским или даже нордическим формам, но лицевой скелет, особенно в верхней части (орбиты, нос, скуловые кости), имеет несомненные элементы монголоидности. Этот монголоидный характер лица подчеркивается некоторым нависанием верхнего века, связанным со слабым надбровьем и наличием небольшого эпикантуса. Учитывая конституциональные и этнические особенности данного черепа, я восстановил волосяной покров: волосы на голове даны волнистыми, а борода и усы монголоидного характера, что как нельзя лучше сочетается с общим типом лица Андрея Боголюбского».

Мне хорошо знаком этот московский дом на улице Вавилова. В нем находится Лаборатория пластической антропологической реконструкции Института этнологии и антропологии РАН. Я не раз бывал здесь пару лет назад, когда привезли мумию с плато Укок и в Лаборатории воссоздавали скульптурный портрет «алтайской принцессы».

Лаборатория носит имя Михаила Михайловича Герасимова, всемирно известного ученого-антрополога, который впервые разработал и применил научную методику восстановления человеческого лица по черепу. Шестьдесят лет назад он реконструировал лицо палеолитического человека из раскопок сибирской стоянки Мальта, положив начало русской школы антропологической реконструкции.

Герасимов восстановил облик многих исторических личностей — главный коридор Лаборатории украшают скульптурные головы Ярослава Мудрого и Андрея Боголюбского, Тамерлана и сына его Улугбека, Ивана Грозного и Федора Иоанновича...

Сотрудники Лаборатории и сейчас выполняют заказы на реконструкцию известных людей прошлого — например, за последние годы в «галерее почета» прибавились скульптурные портреты средневековых султанов и ханов с территории бывших советских республик.

Но большинство работ связаны с безымянными находками археологов в разных концах бывшего Союза. Образовался целый палеоэтнический музей, в котором представлены различные этнические группы прошлого: люди каменного века и эпохи бронзы, скифы с Урала и Украины, сарматы с Волги и из Прииртышья, саки из Средней Азии и фракийцы из Молдавии...

Исследователи могут сравнивать их с современным населением этих районов и судить, насколько оно изменилось за прошедшие века или тысячелетия. Реконструкции помогают глубже осознать ход исторического процесса, его решающие частности.

Вот, к примеру, галерея портретов славян. Еще Герасимовым были реконструированы кривич и вятичка из-под Звенигорода; со временем их дополнили работы сотрудников Лаборатории: вятич с Лосиного острова в Москве, словенин новгородский, славяне из Моравии, первого славянского государства... Так явились ученому миру представители многих летописных славянских племен.

Явились, чтобы, быть может, помочь исследователям решить ряд трудных и зачастую спорных вопросов: откуда и когда пришли славяне на Русь? Где жили те или другие племена? Как и чем жили? Как ассимилировались с другими народами? Как выглядели, наконец?

Мерянка из ивановских лесов

В комнате, где работает сотрудница Лаборатории Елизавета Валентиновна Веселовская, мое внимание привлекла голова девушки, у которой, кроме славянских височных колец, были какие-то нехарактерные для славянок сложные украшения.

— Это — мерянка с городища Плес Ивановской области, моя работа, — пояснила Елизавета Валентиновна. — Меря — финское племя (Здесь и далее слово «финны» употребляется в научном смысле: народы финно-угорской языковой группы. То есть: мордва, мари, коми, удмурты, а также исчезнувшие — меря, чудь белоглазая. Несколько более отдаленное, но все же родственное отношение имеют к ним саами-лопари, а еще более отдаленное — ненцы. Собственно финны-суоми тоже относятся к этой группе, но только как один из народов.), их коренные места были прежде всего в районе Ростова и Суздаля, и они растворились среди расселившегося там древнерусского племени кривичей.

Но в тех лесных местах, где нашли «мою» женщину, меряне сохраняли самобытность до XII века, пока владимирские князья не стали строить там городки, посадское население которых образовывалось из местной мери... И к слову, она вовсе не девушка — ей 35-40 лет, а в те времена жили не намного дольше.

Разговор о славянах и финнах мы продолжили с коллегой Веселовской, специалистом по антропогенезу Александром Петровичем Пестряковым.

— Да, славяне ассимилировали население тех областей, в которые приходили. Русская крестьянская колонизация прошла, например, через лесных финнов к Белому морю. И вот результат многовековых процессов: для славян, в первую очередь восточных, характерно, как говорят специалисты, снижение европеоидности черт — у них более широкие скулы, менее выступающие носы, и связано это не с татаро-монголами, а именно с финнами, вошедшими в состав славян. Ассимиляция финских этносов продолжается и поныне, скажем, в Карелии. А вот вглядитесь попристальней в эту звенигородскую вятичку...

— Она словно родом из Прибалтики...
— Вот именно! Ведь славяне и балты — выходцы из одной антропологической группы, жившей где-то на пространствах от Одера до Среднего Днепра. Правда, в западной или восточной части ареала и до нашей эры или уже в начале нашей — об этом идут споры. Впрочем, споры идут и о том, когда началась история славянской Руси, — заметил Пестряков.

Согласно «Повести временных лет», славяне пришли на Русь с Дуная. На Дунае, по сообщениям византийских хронистов, они появились в VI веке (археологи считают — в V-м) и какое-то время спустя — на Руси. Однако...

Более двух десятилетий назад археолог Валентин Васильевич Седов установил, что Труворово городище под Изборском — первое укрепленное городище на Руси — возникло на рубеже VII - VIII веков.

Его поставили псковские кривичи вместе с обитавшими здесь финнами и скандинавскими пришельцами. Славяне, как выяснилось, поселились в этих местах еще в V — VII веках, то есть одновременно с появлением на Дунае! Любопытно, что по-латышски «русский» будет именно «криевс».

Пришли предки кривичей, как считает Седов, с запада, из польского Поморья между Вислой и Одером, из тех краев, что он полагает славянской прародиной. Так что заселение Руси шло, видимо, двумя потоками, и летопись неполна...

Исторические материалы, гипотезы, археологические находки — все это круг постоянных интересов сотрудников Лаборатории. Но безоговорочно верят они лишь своему методу реконструкции, разработанному М. М. Герасимовым, включающему такие средства исследований, как рентгенография, шкала соотношений — в разных точках — мягких тканей головы и черепа, химические анализы и т.п.

Метод Герасимова благодаря новым техническим средствам совершенствуется, помогая исследователям приблизить восстанавливаемый облик к реальности, от которой смогли бы оттолкнуться в своих поисках те же историки.

Печальная рязанка

…Печально склоненное, словно бы в смертной усталости, лицо женщины. Надпись на табличке гласит, что это древняя рязанка, восстановленная ученицей Герасимова Галиной Вячеславовной Лебединской, долгое время возглавлявшей Лабораторию.

Старое название Рязань недаром возводят к значению «отрезанная окраинная земля» (хотя не исключено, что это переосмысление «эрзямс», от самоназвания эрзя мордвы, на земле которых вырос город.)

Лежавшая на высоком холмистом берегу Оки, на полсотни километров ниже нынешней, Старая Рязань обозначала восточный край Руси. До сих пор сохранились ее высокие валы и глубокие рвы... Первыми из славян здесь, конечно, появились вятичи. Было это в X столетии. Но лишь полвека или век спустя начинается подлинная колонизация этих мест торговый и ремесленный город притягивал население из разных краев Руси.

В 60-х годах на южном городище Старой Рязани обнаружили кладбище ранних поселенцев XI века, курганы которого были заровнены городом следующего столетия. Именно там нынешним главным раскопщиком городища В. П. Даркевичем среди прочих было найдено и это заурядное женское погребение конца XI века.

В могиле вместе с останками нашли бронзовую позолоченную пуговицу от ворота, а с каждой стороны черепа лежало по шесть височных серебряных колец. Такая форма височных колец — наследие древнего племени дулебов, широко расселившегося по нынешним Белоруссии и Украине и разделившегося на летописные племена волынян, дреговичей, древлян и полян (это установил В. В. Седов).

Я попросил Галину Вячеславовну немного рассказать об этой женщине, спросил, почему она решила придать ей такое печальное выражение лица.
— У нее и при жизни был такой скорбный вид. Судя по состоянию зубов, ей исполнилось 35-40 лет. Узкий, грацильный, то есть немассивный, череп, высокое узкое лицо, высокое переносье, тонкий с легкой горбинкой нос — такой тип лица свидетельствует, что она принадлежала к выходцам откуда-то с юго-запада Руси...

Кстати, историками давно отмечено распространение на рязанщине географических названий, перенесенных с юга. И, по мнению антропологов, население древнего города было близко к населению других городов западной и юго-западной Руси — полянам, дреговичам...

Коротка была жизнь этой женщины. Печальна ее судьба. Но еще более страшная жизнь ожидала ее потомков, если они не погибли в той демографической ловушке, которой — из-за эпидемий, голода, антисанитарии — являлся средневековый город.

В XIII веке потомки печальной рязанки могли стать участниками великой исторической драмы, сценой для которой послужила вся Русская земля. Именно события черного батыевого 1237 года и превратили впоследствии Старую Рязань в место постоянных раскопок.

Дружинник из никольского поселения

Безбородый курносый славянин, довольно молодой по виду, и бородатый мужичок с волосами, схваченными обручем, — это работы Татьяны Сергеевны Балуевой, возглавляющей Лабораторию.

О них и состоялся разговор с автором реконструкций.
— Да, это действительно интересные типажи северных славян, — Татьяна Сергеевна на минуту задумалась. — На севере лежат территории, не затронутые татаро-монгольским нашествием, и потому сохранился наиболее автохтонный, то есть первозданный, тип славянина.

Черепа, наиболее характерные, были взяты из находок 90-х годов археолога Николая Андреевича Макарова. И вот, когда уже готовые реконструкции были помешены в музей Кирилло-Белозерского монастыря, местные жители стали «узнавать» своих знакомых и близких. А ведь их разделяет почти тысяча лет...

Я знал, что Н.А.Макаров изучал неписаную историю древних торговых путей, проходивших по Русскому Северу. Конечно, густые леса, прежде привлекавшие промышленников пушным богатством, давно уже выведены. Реки, по которым ходили ладьи, обмелели. Но селения, история основания которых уходит во тьму веков, — сохранились.

— Тот из них, что без бороды, — славянин 20-25 лет из могильника Никольское близ северного берега Белого озера, — продолжала Татьяна Сергеевна. — В середине XI века, примерно в конце правления Ярослава Мудрого, тут было поставлено небольшое дружинное поселение.

Вероятно, оно должно было контролировать путь от Новгорода на Волгу — в погребениях нашли монеты, привозные вещи, они свидетельствовали о занятии поселенцев торговлей. Но часть мужчин, судя по боевым топорам, была профессиональными воинами. Это было начало славянской колонизации здешнего края, населенного лесными финнами — весью, предками нынешних вепсов.

— Жизнь здесь была тяжела, славяне рано уходили из жизни, детей рождалось немного, и поэтому население сокращалось. Кстати, антропологически эти славяне были наиболее близки к тем, которые населяли нынешнюю Ленинградскую область, к западным балтийским славянам и латгалам. Вероятно, это были словене...

— Поселение запустевает спустя треть века. Макаров предположил, что отряд отозвали. Однако Т. И. Алексеева, известный антрополог-славяновед, считает, что поселенцы смешались с финнами, которых долгое время сторонились. Ибо только так могла выжить горстка людей, заброшенных в малообжитой край...

После этих слов Татьяны Сергеевны у меня неожиданно возникло яркое воспоминание: свинцовая струя Волхова, над ней на крутояре — «стога» древних курганов и светлые башни средневековой крепости Старая Ладога. И раскоп древнего поселения, где археологи обнаруживают то кузнечный горн, то пряслице...

При Ярославе Мудром из Старой Ладоги отправлялись русские ватаги и дружины на восток. Совсем незадолго до предполагаемого основания Никольского поселения состоялась запавшая современникам в душу своим трагическим исходом экспедиция сына ладожского наместника Ренгвальда, Ульва, с отроками далеко на восток, вероятно, куда-то в земли финнов-коми. Все они полегли в битве...

Возможно, основание дружинного поселения произошло на гребне этой волны колонизации, затем отхлынувшей, чтобы всплеснуться снова, — но время между этими волнами превышало продолжительность тогдашней человеческой жизни...

— Второй, с бородой — ему лет 35-40, — говорит Татьяна Сергеевна. — Из могильника близ нынешней деревни Нефедьево. Расположена она на знаменитом некогда Славенском волоке, между Шексной и обмелевшей ныне Сухоной — одним из истоков Северной Двины.

Балуева рассказывает, что в XI веке на поселении обосновалась маленькая группа смешанного славяно-финского населения. По осколкам керамики Н.А. Макаров определил, что переселились они с лежащего неподалеку Белоозера или из долины Шексны. Они проложили тележную дорогу, по которой провозили суда и товары на лошадях.

На первых порах жизнь первопоселенцев была очень тяжела. Судя по ослабленным костям, занятые валкой леса и охотой мужички страдали от недоедания. В то же время женщины, возможно, в буквальном смысле «тянули лямку» — мышцы шеи и плеч у них были переразвиты.

Однако, как установил Макаров, именно в старейших женских погребениях найдены дорогие серебряные и стеклянные украшения. Может быть, нетронутые, богатые пушным зверем угодья давали больше прибытка, нежели в XII веке, когда поселение выросло и жизнь улучшилась.

Однако к концу века могильник забрасывают, часть нефедьевских уроженцев оказывается обитателями новой, лежащей неподалеку деревни. Возможно, истощились поля или люди стали селиться ближе к волоковой дороге.

В XIII веке жизнь на поселениях угасает. Не исключено, что это связано с разорением татаро-монголами Суздаля, который, судя по летописям, «работал» на Славенский волок.

Непобедимый атаман Сирко

Я уже было собрался покинуть стены Лаборатории, но, выйдя в главный, «мемориальный», коридор, заметил сбоку от галереи знаменитостей небольшую интересную группу. Пять скульптурных портретов, пять человек с волевыми решительными лицами. Известны имена лишь двух из них, но все они, без сомнения, сыграли свою роль в истории славян.

Это участники битвы под Берестечком, в Ровенской области, состоявшейся 20 июля 1651 года. Описанием этой злосчастной битвы, в которой на болотистой низине были разгромлены поляками силы Богдана Хмельницкого, уничтожена его загнанная в болота пехота, Генрик Сенкевич заканчивает свой роман «Огнем и мечом». Не первый и не последний раз славяне пустили тогда кровь друг другу...

Лет двадцать назад археолог Игорь Кириллович Свешников проводил раскопки на месте этого сражения, в пойме реки Плещеевки. И четверо из пяти восстановлены по найденным им останкам.

В середине — бородатый донец, с серьгой в ухе, свидетельствующей о том, что он последний мужчина в роду (реконструкция Е. В. Всселовской); по бокам — два запорожца с оселедцами (один — работа Г. В. Лебединской). Донцы нередко участвовали в сражениях украинцев с татарами и поляками. Руками Лебединской созданы портреты и двух тех, имена которых известны. Это атаман Сирко и дьякон Павел.

Дьякон Павел, греческий монах, сопровождал митрополита Коринфского Иоасафа, приехавшего к Хмельницкому биться за православное дело. По поручению гетмана, они ездили к царю Алексею Михайловичу для переговоров о воссоединении Украины с Россией. (В Московском центральном историческом архиве сохранилась переписка Иоасафа и Павла с царем и боярами.)

Оба находились в казацком лагере под Берестечком и погибли при штурме его поляками. На черепе Павла обнаружено несколько пулевых отверстий.

Ивану Сирко, знаменитому впоследствии кошевому атаману запорожцев, в час битвы было около сорока, а умер он три десятилетия спустя. Слава пришла к нему позднее, когда вместе с отрядом донцов Касогова он совершал жестокие набеги на Крым. Однако слыл среди запорожцев как человек справедливый, даже по отношению к крымцам.

Когда противоречия казацкой аристократии («старшины») и московского правительства после смерти Хмельницкого обострились, «старшиной» был заключен тайный сговор с поляками.

Предполагалось обратное включение Украины в Польшу, но на правах широкой автономии. Сирко примкнул было к мятежным полковникам, за что позднее ненадолго оказался в Сибири. Но когда в конце 60-х годов XVII века гетман Правобережья Дорошенко в нежелании своем поддаться «москалям» дошел до того, что навел на Украину полчища турок, а поляки, хитро посмеиваясь, лишь покручивали усы, — не было у янычар другого такого врага как Иван Сирко... Говорят, из пятидесяти сражений, в которых он участвовал, ни одно не было проиграно.

Будучи уже старым, не раз упрекнет кошевой атаман Сирко гетманов разных берегов славянского Днепра за то, что в честолюбии своем они разжигают братоубийственную войну и не проявляют должного усердия в защите украинских городов от турок. И в этом, пожалуй, самый большой урок для славян наших дней...

Могила Ивана Сирко находится на Никопольщине, в устье Чертомлыка, где в его времена располагалась Сечь. Вскрыв ее в 1967 году, нашли останки человека высокого роста; сохранились даже остатки одежды...

Внутренний быт славян при тех естественных условиях, которые они встретили на русской равнине, определялся их основными занятиями и ремеслом. Мирный, земледельческий характер славян придавал их нравам значительную мягкость, об этом свидетельствуют все писавшие о славянах. Славяне своими нравами производили выгодное впечатление. «В них нет ни зложелательства, ни коварства, - говорит один византийский писатель, - они любят свободу. Hе выносят ига рабства и повиновения, соблюдают целомудрие и исполнены мужества и кротости, искренность их такова, что им вовсе не известны воровство и обман».

В особенности хвалят древние историки гостеприимство славян: когда к ним является иностранец, они провожают его из одного места в другое и, если случится, что странник потерпит какую-нибудь беду по нерадению своего хозяина, то сосед последнего вооружается против него, почитая священным долгом отомстить за странника. С пленными славяне обращались кротко, пленные не оставались у них рабами целый свой век, как у дргих народов, но по прошествии известного срока вольны были или возвратиться к своим, давши выкуп, или остаться жить между славянами. Родителям славяне оказывали почтение, заботились о них в старости.

Писавшие о славянах византийцы указывают также на их мужество в бою и умение применять в деле борьбы военные хитрости, между которыми особенно замечателен способ скрывания в воде, с выставленной для дыхания тростинкой. Если же славяне сражались в поле, то окружали себя укреплением, ставя внутри женщин и детей. Но они избегали выходить на бой в открытое поле, природа страны давала им уже достаточный оплот против врагов. Так как селения их всегда лежали при реках, «которые так часты, что между ними не остается значительного пространства», то идущие на них войною принуждены бывали останавливаться у самого предела нх страны; между тем славяне, узнав о приближении врага, мгновенно укрывались от нападения с другой стороны. Мирный земледельческий быт славян мешал им обратиться в завоевателей. Отмечают византийские историки и частые раздоры среди славянских племен: «Между ними, говорит один писатель, господствовали постоянно различные мнения; ни в чем они не были между собой согласны; если одни в чем-нибудь согласятся, то другие тотчас же нарушают их решение, потому что все питают друг к другу вражду и ни один не хочет повиноваться другому».

Далеко не так снисходителен был к нравам древних славян русский летописец; как христианин и монах, он с омерзением смотрел на все, что напоминало об язычестве. Только о полянах отзывается он благосклонно, говоря. что они имели обычаи кроткие и тихие, были стыдливы перед снохами и сестрами, матерями и отцами, свекровями и деверьями, имели брачный обычай. Нравы других славянских племен летопись изображает, напротив, мрачными чертами: древляне жили «по-скотски», убивали друг друга, ели все нечистое и вместо брака похищали девиц; радимичи, вятичи и северяне имели одинаковый обычай жили в лесу, как звери, ели все нечистое, срамословили перед отцами; браков у них также не было, но происходили игрища между селами, где молодые люди, сговорившись с девицами, похищали их; держали по две и по три жены; если кто умрет, творили над ним тризну, сожигали труп и, собравши кости, складывали их в малый сосуд, который ставили в столпе (кургане), на распутье.

Внешний облик

Что касается внешнего облика наших предков славян, то это вопрос, о котором много спорят до сих пор. Брили ли славяне-мужчины себе головы или носили длинные подстриженные волосы, отпускали ли бороды или нет - все это очень спорные вопросы, а косвенные свидетельства говорят и за и против. Арабский писатель Ибн-Хаукал говорит, что у славян -- «некоторые бреют бороду, некоторые же из них свивают ее наподобие громадной грины и окрашивают ее желтой или черной краской». Другой араб - Аль-Бекри тоже говорит, что «иные из руссов бреют бороды, другие же из них закручивают свои бороды наподобие кудрей».

Византийские и арабские писатели VI -IХ веков описывают славян как высоких блондинов. Прокопий говорит, что славяне «очень сильны, высокого роста, цвет волос имеют ни темный, ни слишком светлый, но все они рыжие». У арабов славяне всегда именуются русыми. «Славяне народ с румяным цветом лица и русыми волосами», говорит Абу Мансур. Даже своих за высокий рост, белокурые волосы и голубые глаза они называют в шутку славянами. Но, вероятно, эта подчеркнутая белокурость славян казалась таковой на арабский взгляд, по сравнению с их собственной смуглостью и темным волосом, так как археологические находки свидетельствуют, что у славян преобладал темно-русый цвет волос.

Одежда

Одежду славян составляли ткани и шкуры диких и домашних животных. Мужчины надевали на ноги порты из холста, а на плечи рубахи; в холодное время окутывались «кожухами» и «мехами», на ногах носили лапти, сплетенные из липовых лык, кожаные сапоги; в качестве верхнего платья, служившего защитой от холода и непогоды, был в ходу плащ – четырехугольный кусок какой-либо ткани, который накидывался на левое плечо так, чтобы оставалась свободной, готовой к защите и нападению правая рука. Люди богатые, после того, как широкое развитие торгового движения по Дпепру и участие в торговле самих славян создавало богатство, носили одежды более пышные и богатые, как свидетельствуют могильные находки.

Византийские писатели отмечают, впрочем, что славяне особой роскошью в одежде не отличались. По словам Прокопия, писавшего о славянах конца VI века, некоторые из них не имеют ни сорочки, ни плаща и идут в битву, надев только штаны. «Это могла быть,- замечает профессор М. Грушевский,- какая-либо пограничная голытьба, а может быть, это являлось известного рода военным шиком, как впоследствии, много веков спустя у запорожцев». Но что одежды в общем были очень просты, свидетельствует непосредственная запись современника-очевидца, описавшего встречу Святослава с Иоанном Цимисхием, когда Святослав прибыл на свидание одетым в простую белую рубаху, надо думать, рубаху и порты,- которые только чистотой отличались от одежды его спутников.

С.А.Князьков. «Картины по русской истории»