Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Состояние человека после смерти – вопрос, который во все времена привлекал своей загадочностью, в результате чего возникло множество разных теорий, которые так или иначе влияют на сознание людей, особенно в преклонном возрасте.

На сегодня наиболее распространенными являются следующие версии загробной участи. Одни, атеисты, под смертью подразумевают конец всего, поэтому предсмертное состояние у них отмечается особой агонией. Другие, также атеисты, но более прогрессивные, украдкой следят за деятельностью ученых типа организации "Клондайк" в надежде на то, что в будущем их "воскресят" научным способом. Третьи, сторонники восточных религий, рассчитывают на определенное перевоплощение в зависимости от результата оценки их жизни. Преобладают добрые поступки – попадут в следующей жизни в богатую семью, если же зле – придется отбывать наказание в образе животного. Именно по этой причине в Индии обыкновенная корова считается священной и неприкосновенной, ибо в ней индусы видят "неудачника" из прошлого, которому сейчас изрядно не повезло. Это теории, которые существуют за пределами христианства.

Конечно, позиция христиан по этому вопросу четко определена: мы верим, что есть воскресение, потому что Христос воскрес. В Священном Писании описывается случай, когда к Иисусу подошли саддукеи (рационалисты того времени, которые отвергали воскресение мертвых), с целью убедить Христа в том, что после смерти будущего нет, на что Он ответил так: "А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых" () В другом месте Иисус дает четкое заверение всем верующим: "Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет" (). Итак, будущее есть, только относительно того, в какой именно момент происходит переход в другой мир, в христианстве на сегодня существуют три разных взгляда. Первый заключается в том, что сразу же после смерти происходит четкое разделение: хорошие – в рай, плохие – в ад. Второй предполагает еще существование так называемого чистилища, в которое попадают люди, которые оказались не столь хорошими, чтобы попасть в рай, но и не настолько плохими, чтобы оказаться в аду. В данном случае чистилище играет дисциплинарно-воспитательную роль. Сторонники третьего взгляда сравнивают смерть со сном, из которого Господь разбудит, то есть воскресит людей во время Второго Пришествия на нашу землю.

Чтобы определить, какой из этих взглядов является истинным, предлагаю обратиться к Священному Писанию: "Воля Пославшего, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день" (). Эти слова Иисуса побуждают задуматься над истинностью мгновенного распределения в рай или в ад. Ведь получается нонсенс – человек, скажем, находится уже долгое время в раю, и здесь ему нужно вернуться в гроб, чтобы воскреснуть во время Второго пришествия Христа. Для защиты гипотезы о мгновенном переселении и, в дальнейшем, вечном пребывании в раю или в аду, также используют притчу о богатом человеке и Лазаре (), где образно изображен диалог между Авраамом, который находился в раю, и богачем, который оказался в аду. Уже само наличие диалога является весомым аргументом в пользу того, что это притча и не более. Представим, например, каково было бы пребывание в раю матери, которая постоянно видит своего сына, пусть и непослушного, вечно умоляюще просящего у нее хотя бы каплю воды? В книге пророка Исаии написано: "Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце" ().

Кто внимательно исследует Библию, может заметить, что Бог в свое время раз и навсегда уничтожит грех и тех, кто его настолько полюбил, что стал единым целым с ним. "Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей" (). Действие Бога в отношении греха и грешников можно сравнить с операцией врача-онколога, задачей которого является полная ликвидация злокачественной опухоли среди здоровых органов тела. Авторы Евангелий, описывая жизнь Иисуса Христа на земле, вспоминают факты, когда Иисус воскрешал людей. Предлагаю рассмотреть известный случай воскрешения Лазаря. "Лазарь, друг наш, уснул; – и иду разбудить его. "Ученики сказали Ему: "Как уснул, то, выздоровеет". О смерти его Иисус говорил, они думали, что о сне обыкновенном говорит. Тогда просто Иисус сказал им: "Умер Лазарь" () Христос, как видим, не сказал ученикам, что идет вызвать или отозвать Лазаря из рая, ада или чистилища, а просто пошел разбудить его со смертного сна. Важно отметить, что именно такое понимание состояния умерших существовало в библейские времена. Вот лишь несколько примеров. Патриарх Иов в свое время сказал: "А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его" (). Пророк Исаия:"Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя - роса растений, и земля извергнет мертвецов. Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев; ибо вот, Господь выходит из жилища Своего наказать обитателей земли за их беззаконие, и земля откроет поглощенную ею кровь и уже не скроет убитых своих. " () В книге пророка Даниила, известной открытием предстоящих событий, указано:"И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление" () В этом же разделе пророку Даниилу было сказано: "А ты иди к твоему концу и упокоишься, и восстанешь для получения твоего жребия в конце дней" ().

Во времена Нового Завета продолжало существовать такое же понимание. Вот слова апостола Павла: "Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем" (1 Сол. 4:16,17). Читая эти строки, у кого-то невольно возникнет логичный вопрос - где тогда находится душа человека во время смертного сна? Чтобы объективно ответить, предлагаю проанализировать начальный процесс создания Богом первых людей. "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою" (). Оказывается, что душа в человеке есть только тогда, когда дыхание жизни, данное Богом, сочетается с телом. Мудрый Соломон в книге описывает смерть, как процесс, обратный творению: "И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его". При Втором Пришествии Иисуса Христа состоится процесс схож с начальным актом творения, и мы верим, что Бог силен дать жизнь мертвому телу, в каком бы состоянии оно не находилось.

А как же бессмертие души? Разве человек не владеет бессмертием? Внимательное изучение Библии открывает, что человек не имеет автономной бессмертной души. Подтверждение этому находим в . “И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни”. Бог не позволил уже согрешившему человеку иметь доступ к древу жизни, дабы не увековечить грех. Возникает логический вопрос – кто из людей преодолел охрану Херувима и вкусил от древа жизни?

Итак, Библия раскрывает состояние умерших, как смертный сон. Именно такова позиция Священного Писания относительно данного вопроса. Честно говоря, эта позиция является не только истинной, но и достаточно гуманной. Когда мы вечером засыпаем, то не ощущаем течения времени, и следующим моментом, который мы сознательно воспринимаем, является наше пробуждение утром. Аналогичная ситуация и с состоянием умерших. Независимо от того, умер человек сегодня, или тысячу лет назад, следующим сознательным моментом для него после того, как перестало биться его сердце и прекратилось дыхание, будет воскресение во время пришествия Иисуса Христа на нашу землю, как и написано в Евангелии, что "Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения" ().

Подводя итог, предлагаю рассмотреть еще одну библейскую историю – воскресение Иисуса Христа дочери старшего синагоги. Кстати, в этом отрывке гармонично сочетается все вышесказанное. "Все плакали и рыдали о ней. Но Он сказал: не плачьте; она не умерла, но спит. И смеялись над Ним, зная, что она умерла. Он же, выслав всех вон и взяв ее за руку, возгласил: девица! встань. И возвратился дух ее; она тотчас встала, и Он велел дать ей есть" ().

Читайте также:

ЧТО ГОВОРИТ БИБЛИЯ О СМЕРТИ = «Когда приходит смерть и забирает наших любимых, наш дом становится таким пустым и тоскливым» (Стивенс). Всякий, кто пережил смерть любимого, может подтвердить эти слова. Как нам справляться с утратой близкого человека? Какую помощь предоставляет нам Библия, когда мы пытаемся выбраться из бездны отчаяния? Прежде чем досконально ответить на эти вопросы, давайте разберём, что говорит о смерти Писание. Понять библейское учение о смерти чрезвычайно полезно. Христиане могут относиться к смерти не так, как другие люди, и правильное отношение поможет нам принять факт смерти и найти утешение. Библия учит, что смерть - это отделение духа от тела. Человек состоит из плоти и духа. В 1 Фес. 5:23 говорится о «духе и душе и теле» человека. «Дух» - это то, что вечно в человеке; «тело» - это физическая часть человека; «душа» - это, по крайней мере в этом отрывке, жизненная сила, то, что делает человека живым, даёт ему жизнь. (См. Мф. 10:28; 2 Кор. 4:16-5:8). Иаков писал: «тело без духа мертво» (Иак. 2:26; см. Еккл. 12:7). Духовная смерть - это разлучение с Богом (Еф. 2:1, 12), а вечная смерть - это вечное отделение от Бога (2 Фес. 1:7–9; см. Международное Библейское Общество; Российское Библейское Общество). Физическая смерть всех людей - это следствие греха Адама (Быт. 3:1–4, 22, 23; Рим. 5:12). Смерть отдельного человека необязательно является следствием его собственного греха; невинные умирают так же, как и виновные. Смерть приходит ко всем. В Евр. 9:27 говорится: «…Людям положено однажды умереть, а потом суд». Только те люди не умрут, которые будут ещё в живых, когда вернётся Христос (1 Кор. 15:51–53). Все великие люди Библии умерли: и Авраам, и Исаак, и Иаков, и Иосиф, и Моисей, и Давид, и Стефан, и Иаков - все, за исключением Еноха и Илии. Даже Иисус Христос, Сын Божий, умер (Фил. 2:8). В Еккл. 12 жизнь представлена ценной и хрупкой, а смерть неизбежной: «доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодцем» (Еккл. 12:6). Без всякого преувеличения, смерть настолько же естественна, насколько и жизнь. Как бы долго мы ни жили, смерть приходит скоро. Псалмопевец сказал: «Дней лет наших - семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89:10; см. ст. 1–6; Иов 14:1). Иаков писал: «вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак. 4:14). Ибо умирающему человеку, или человеку, теряющему любимого, почти всегда кажется, что смерть приходит слишком рано. К тому же, смерть часто приходит внезапно, когда её не ждёшь (Лк. 12:20). В Библии смерть называется «врагом» (1 Кор. 15:26). Слово «жизнь» используется метафорически в отношении Бога и добра, а «смерть» - в отношении зла (см. Втор. 30:19). В Ветхом Завете со смертью ассоциируются беззаконие (Пс. 17:5), болезнь (Пс. 29:3, 4), враги (Пс. 9:14) и несправедливость (Пс. 114:3). «Смерть изображается ненасытной (Авв. 2:5), как сила, поглощающая людей (Пс. 17:5, 6; Прит. 13:14), и как город, в котором заключены мёртвые (Иов. 38:17; Пс. 9:14)» (Беллис). Следовательно, смерть была не другом, которому всегда рады, а противником, которого нужно избегать. Когда христиан в первом веке предавали смерти за их веру, они не стремились к мученичеству. Павел сказал, что готов был «умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса» (Деян. 21:13). Тем не менее, когда иудеи замышляли поймать и убить его, он избежал смерти, обратившись к кесарю (Деян. 25:1–11; см. также описание заговора в Деян. 23:12–33). Представление, что истинный верующий должен стремиться к мученичеству, чтобы быть благословлённым с избытком в жизни после смерти, чуждо библейскому учению. Библия учит тому, что жизнь драгоценна, а смерть - это прекращение жизни. Как следствие, лишение человека жизни последовательно осуждается (Быт. 4:8–11; 9:6). Закон Моисея гласил: «Не убивай» (Исх. 20:13). Убившие по неосторожности или непреднамеренно по Закону не подлежали смертной казни, но они всё равно несли наказание за то, что причинили смерть. Они должны были бежать в один из городов-убежищ и оставаться там до смерти первосвященника (Исх. 35:25). Новый Завет также запрещает убийство (Мф. 19:18; Рим. 13:9; Иак. 2:11; Отк. 21:8). С библейской точки зрения, жизнь настолько ценна, что сама мысль о самоубийстве должна быть отвергнута. Если взять содержание Библии - со всеми слабостями, несчастьями и греховностью её главных персонажей, - то удивительно, что текст фиксирует так мало самоубийств среди Божьего народа. Почему? Потому что человеческая жизнь ценна: люди сотворены по образу Божьему, и у нас нет права лишать жизни людей или даже лишать жизни самих себя! Для христиан, в отличие от некоторых культур в истории, самоубийство не может считаться достойным способом завершения жизни. Сегодня, как и в библейские времена, смерть любимого человека - это повод для скорби. Когда умер Иаков, скорбели и египтяне и израильтяне (Быт. 50:3, 10). Когда умер Лазарь, горевали члены его семьи и друзья (Ин. 11). Некоторые христиане считают, что скорбь или печаль по умершему другу или члену семьи свидетельствует о недостатке веры. В их понимании, идеальная реакция на смерть любимого человека - что-то вроде стоицизма, мужество, демонстрирующее отсутствие эмоций. Однако стоицизм был добродетелью у греков, а не у христиан. Когда умирает последователь Христа, христианам следует скорбеть. Павел писал: «Не хочу же оставить вас, братья, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1 Фес. 4:13). Христиане скорбят; когда хоронили Стефана, мужи «сделали великий плач по нём» (Деян. 8:2; см. также Деян. 9:39). На могиле Лазаря «Иисус прослезился» (Ин. 11:35). То, что Новый Завет считает скорбь правомерной, выражено в словах «плачьте с плачущими» (Рим. 12:15; см. также Деян. 20:37, 38; Фил. 2:27). Хотя христианам позволено горевать, мы должны помнить, что смерть не является концом существования человека. Ветхий Завет содержит намёки на то, что умершие будут жить снова (2 Цар. 12:23; Иов. 14:7–14; Пс. 22:6; Еккл. 12:5–7), что умершие будут воскрешены к жизни (Дан. 12:2; 1 Цар. 2:6; Иез. 37:1–14) и что Бог, в конце концов, упразднит смерть (Ис. 25:8). Тот факт, что о смерти часто говорится как о «сне», подразумевает продолжение существования. Спящие рано или поздно просыпаются. Преображение Иисуса доказывает, что, хотя Моисей и Илия умерли задолго до того, они по-прежнему были живы в дни Иисуса (Мф. 17:1–5). Люди после смерти сохраняют свою индивидуальность (Лк. 16:19–31). Все мёртвые воскреснут (Ин. 5:28, 29), будут судимы и навечно попадут либо в рай, либо в ад (Мф. 25:31–46). В большинстве культур в истории человечества верили в загробную жизнь. Древние египтяне верили в жизнь после смерти и готовились к ней. Греки считали, что после смерти человек пересекает реку Стикс и отправляется в подземный мир, где будет награждён или наказан. Римляне рассматривали «жизнь как тюрьму, срок, который должен был отбыть дух, прежде чем сможет освободиться и занять своё место в славном Млечном Пути». Некоторые американские индейцы надеялись, в конце концов, отправиться в рай. Через Христа христиане смогут победить смерть. Христос освободил Своих учеников от рабства страха смерти (Евр. 2:14, 15; см. 2 Тим. 1:10). Христианин «перешёл от смерти в жизнь» (Ин. 5:24), он, «если и умрёт, оживёт» (Ин. 11:25, 26). Хотя Бог допускает, чтобы Его дети умерли и даже умерли мученической смертью (Деян. 7:52; 12:2; 22:4), верным Он даёт вечную жизнь (Отк. 6:9–11; 7:9–17). Наша надежда на вечную жизнь опирается на тот факт, что мы восстанем из могилы, одержав победу над смертью (1 Кор. 15:54–57) - победу, ставшую возможной благодаря воскресению Христа (1 Кор. 15:20–22). Бояться смерти естественно, ибо смерть - это путешествие, из которого никто не возвращается. Даже Иисус боялся умирать (Мф. 26:39). Но так как христиане будут жить снова, мы можем преодолеть страх смерти и сказать вместе с Павлом: «Ибо для меня жизнь - Христос и смерть - приобретение» и «разрешиться и быть со Христом… несравненно лучше» (Фил. 1:21, 23). Гонимым святым в новозаветные времена Иисус сказал: «Не бойся; Я… был мёртв, и вот жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти» (Отк. 1:17, 18). Они черпали утешение из слов, подобных следующим: «блаженны мёртвые, умирающие в Господе… они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Отк. 14:13; см. Пс. 115:6). В конце концов, после суда Бог упразднит смерть, после чего праведники будут жить с Ним вечно в месте, где нет смерти. Своей смертью Иисус «лиши[л] силы имеющего державу смерти, то есть дьявола» (Евр. 2:14). Когда в день Господень мёртвые воскреснут, Его победа над смертью будет полной: «Последний же враг истребится - смерть» (1 Кор. 15:26). Тогда мы увидим исполнение слова написанного: «Поглощена смерть победою» (1 Кор. 15:54). Также «смерть и ад повержены в озеро огненное» (Отк. 20:14). А спасённые будут продолжать существовать на небесах, где «отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Отк. 21:4). Страх смерти понятен, но больше бояться нужно другого - вечной смерти. Иисус сказал: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Бояться нужно Бога (см. Еккл. 12:13); «судьба, которая хуже смерти», - это «смерть вторая» в аду (Отк. 20:14, 15). Когда христианин ставится перед выбором неповиновения Богу или гонения, правильной реакцией для него будет сказать, как сказали апостолы: «Должно повиноваться больше Богу, нежели людям» (Деян. 5:29). «Важно помнить, что цель сохранить собственную физическую жизнь любой ценой, преследуемая миром, не является наивысшей целью для христианина: послушание Богу и верность Ему при любых обстоятельствах намного важнее» (Грудем). ЗАКЛЮЧЕНИЕ В случае смерти утешение надо искать в Библии. Так как, в конце концов, христиане одержат победу над смертью, нам не нужно бояться смерти, а стоит ожидать награды, которая затем последует (см. Тим. 4:6–8). Понятно, что утешение, которое предлагает Библия, - только для христиан. Боб Хендрен хорошо сказал: «[В Фил. 1:23] Павел говорит о смерти как о "приобретении". Он может сказать это, потому что для него смерть означала больше Христа!…» Кто-то сказал, что этот отрывок лучше всего можно понять, если рассматривать его как уравнение, где «Ибо для меня жизнь» - это Х; «[для меня] смерть» - это Y. Если под Х подставить что угодно, кроме Христа, то для Y невозможно быть «приобретением». Посмотрите: Для меня жизнь - богатство; умереть означает потерять всё это. Для меня жизнь - власть; умереть означает потерять контроль. Для меня жизнь - удовольствие; умереть означает лишиться. Возьмите любую комбинацию, и всегда результат будет одинаковый. Пока жизнь для вас не означает Иисус Христос, смерть не может быть приобретением. Если мы хотим, чтобы смерть была приобретением, то мы должны обратиться к Христу и жить для Него.

Мы предпочитаем о ней вообще ничего не говорить, потому что слишком страшна. Когда умирает кто-то близкий, мы называем это описательно: «он ушел от нас…» И все-таки смерть – это единственное событие в жизни, которое происходит с каждым человеком без исключения. Что же говорит о ней Библия?

«День смерти лучше дня рождения»

Есть в книги Екклезиаста удивительные слова: «Имя лучше хорошего масла, и день смерти лучше дня его рождения» (7:1). Екклезиаста, конечно, трудно назвать оптимистом, но это, кажется, слишком мрачно даже для него. В каком же это смысле следует понимать? По-видимому, речь здесь идет вот о чем. Новорожденный ребенок, словно драгоценное масло, существует пока только телесно и еще не имеет имени. Его потенциал, как и благовоние, может быть потрачен – или растрачен? – на очень разные цели, и может очень быстро улетучиться, как и аромат драгоценного масла. Но если в течение жизни человек приобретет себе доброе имя, в день смерти оно остается за ним навсегда.

Такое понимание присутствует и в традиционных толкованиях. Вот что пишут по этому поводу авторы талмудических трактатов «Шемот Рабба» и «Когелет Раба»: «Когда рождается человек, все радуются; когда он умирает, все плачут... Это подобно тому, как один корабль покидал гавань, а другой входил в нее. Уходящему кораблю радовались, а входящему никто не радовался. Там был один умный человек, и он сказал людям: “Я вижу, вы все перепутали. Нет причин радоваться уходящему кораблю, ибо никто и не знает, какова будет его участь, какие моря и бури встретит он на своем пути; но тому, кто возвращается в гавань, всем следует радоваться, так как он прибыл благополучно”.

Подобным образом, когда человек умирает, всем следовало бы радоваться и благодарить, что он покинул этот мир с добрым именем».

Раввинам вторит христианский богослов и переводчик, блаженный Иероним Стридонский : «“И день смерти лучше дня рождения” – это означает либо то, что лучше уйти из этого мира и избежать его страданий и ненадежной жизни, чем, войдя в этот мир, терпеливо сносить все эти тяготы, ведь когда мы умираем, наши дела известны, а когда рождаемся – неизвестны; либо же то, что рождение привязывает свободу души к телу, а смерть освобождает ее».

Современный читатель, который верит в бессмертие души, после некоторых размышлений, наверное, согласится с таким выводом: ведь он понимает как рождение в вечную жизнь, где праведник (или прощеный грешник) сможет, наконец, обрести всё то, чего ему не хватало в жизни временной. Но по-настоящему удивительными нам покажутся эти слова, если мы задумаемся: они были сказаны в обществе, где мало кто думал о загробном блаженстве.

В Ветхом Завете мы найдем только две ссылки, причем обе спорные и сомнительные, в которых можно при желании разглядеть указание на что-то хорошее за гробом. Одна – . Синодальный перевод гласит: «За зло свое нечестивый будет отвергнут, а праведный и при смерти своей имеет надежду" . Казалось бы, всё вполне ясно, но… современные ученые полагают, что это все-таки исправление писцов последующих времен, а изначально в тексте вместо слов «при смерти» стояло «в своей непорочности (имеет надежду)», то есть еще при жизни обретает благо. В еврейском тексте, вероятно две буквы поменялись местами и смысл переменился, такое порой происходит при переписывании рукописей – да и греческий текст, Септуагинта, здесь как раз говорит о праведности, а не о смерти.

Другое место – в книге Иова (19:25–26). Синодальный перевод и здесь вполне оптимистичен: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога». Но на самом деле оригинал здесь полно неясностей; достаточно сказать, что там стоит не «во плоти», а буквально «из плоти» или «вне плоти», и, по всей видимости, это значит, что плоти у Иова больше уже не будет. В моем переводе это место звучит так: «Я же знаю, что жив мой Заступник, Он – Последний – встанет над прахом! Даже когда спадет с меня кожа, лишаясь плоти, я увижу Бога».

Но даже если оба этих места действительно говорят о благой участи за гробом, никаких других им подобным мы просто не найдем. Но мы найдем в тех же Притчах, у того же Иова множество упоминаний смерти как страшного, окончательного, положенного всем нам предела, за которым не будет уже ни света, ни радости, ни спасения. Тот же Иов говорит: «Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего… Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лице и отсылаешь его. В чести ли дети его – он не знает, унижены ли – он не замечает; но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает» (14:11–12, 20–22).

И все-таки в этой же книге мы встречаем удивительное, дерзновенное, пророческое слово о Шеоле – мире мертвых. На мой взгляд, эти строки стоят ближе к Голгофе и воскресению, чем всё остальное в Ветхом Завете. Я позволю себе процитировать их в собственном переводе:

Я тоскую по Шеолу, как по дому, и во тьме себе ложе готовлю,

я гроб зову своим отцом,

а червя – матерью и сестрой. Где же она, моя надежда?

Надежду мою – кто видел? Сойдет ли она к вратам Шеола?

Ляжет ли вместе со мной в землю? (17:13–16)

Да, сойдет, да, ляжет – готовы крикнуть мы Иову с высоты Нового Завета, но он-то об этом еще ничего не знает. Он готовится сойти туда безвозвратно, не ожидая там для себя ничего хорошего. Он умер «старцем, насытившись жизнью», он видел своих правнуков, и примерно то же самое говорится о других праведниках, но это только подчеркивает основную мысль Ветхого Завета: всё хорошее бывает здесь и сейчас, не жди никакого блага там. С одной стороны, до Голгофы, до искупления грехов всего человечества и в самом деле невозможно было говорить о рае. А с другой – может быть, так Господь приучал израильтян к верности Богу не ради загробных наград, а ради самой жизни с Богом уже здесь и сейчас?

Итак, для человека Ветхого Завета всё ценное и важное в жизни происходило здесь, на земле; но человек времен Нового Завета уже знал, что за гробом ему предстоит дать отчет в земной жизни и что дальнейшая его судьба будет зависеть от этого суда. Люди верили, что воскреснут «в последний день», когда завершится земная история и начнется что-то новое, непонятное, но прекрасное, о чем говорили пророки.

«Бог не сотворил смерти»

Но что говорит Библия о самом этом переходе, о смерти? Она появляется вместе с грехопадением; давая Адаму заповедь не есть от древа познания добра и зла, Господь предупреждает его: «в день, в который ты вкусишь от него, умрешь» (). Прочитав немного дальше, мы увидим, что Адам и Ева прожили не просто долго, а невероятно долго после того дня, когда нарушили заповедь. Видимо, предупреждение означало, что в тот день они станут подвластны смерти. Адам, рассказывает Бытие, прожил 930 лет, его сын Сиф – 912, а внук Енос – 905 лет. Сроки, конечно, немыслимые в нашем мире, и об их символическом значении уже было сказано в 9-й главе: по мере удаления от источника жизни, Бога, постепенно сокращается и срок земного существования.

Подробнее об этом рассуждает неканоническая книга Премудрости Соломона (1:13–16): «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле.

Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть: нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею, ибо они достойны быть ее жребием». А в Новом Завете об этом рассуждает апостол Павел ():

«одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили».

Конечно, это может показаться несправедливым: лично я не грешил в Эдемском саду, почему я должен нести на себе наказание за тот грех? Ответить на это можно по- разному, хотя смысл все равно будет примерно один и тот же. Можно сказать, что всё человечество унаследовало от и Евы первородный грех (согласно православному веручению, свободен от него был только Христос; католики добавляют к Нему и Богоматерь Марию). Это не просто ответственность за что-то, произошедшее очень давно, но склонность ко греху, которая так или иначе проявляется в любом человеке. Дети матери-наркоманки рождаются уже с наркотической зависимостью, хотя ни разу не принимали наркотик, не говоря уже о весьма вероятных генетических сбоях; грех – самый страшный наркотик, привыкание к которому наступает при первом же употреблении.

А можно понять то же самое несколько иначе: в Адаме и Еве Библия поэтически изобразила первобытное человечество на каких-то очень ранних стадиях его развития, когда люди решили жить своим умом и отвернулись от Единого Бога. Мы все причастны этому человечеству, сказавшему Богу твердое «нет», потому что и мы в своей жизни периодически делаем то же самое.

«Сильна как смерть, любовь»

Казалось бы, если смерть – следствие греха и печать греховности на всем человечестве, то она есть безусловное зло, которое можно только проклинать. Но самая жизнерадостная книга Библии , Песнь Песней, как будто даже воспевает ее (8:6): «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность». Поэты последующих веков будут возражать: нет, любовь сильнее смерти, она ее побеждает, – но ведь библейский автор писал не о том, кто одерживает верх в поединке. Он просто сравнивал любовь с самым сильным, что только есть в этом мире после Бога, и не нашел ничего сильнее смерти.

Смерти, конечно, никто себе не желал и при возможности ее старался отвратить. Мы почти не находим в библейских книгах самоубийств. Для греко-римской античности, к примеру, способность человека покончить со своим бренным существованием была признаком мужества и духовной высоты. Совсем не то в Библии , там это поступок крайнего отчаяния: убивает себя раненый Саул, чтобы не попасть в плен к филистимлянам, которые надругаются над ним (); убивает себя мудрец Ахитофел, чей совет был впервые отвергнут правителем (). Об Иуде Искариоте и говорить нечего ().

Но к своей и чужой смерти люди библейских времен относились, кажется, гораздо спокойнее, чем мы. Пророк Валаам, глядя на израильский народ, благословляет его и неожиданно говорит: «Да умрет душа моя праведников, и да будет кончина моя, как их!» (). Как же это можно желать себе смерти? Нет, он просто знает, что смерти не избежать, и молится о том, какой именно он желает себе смерти: как у праведников. То самое спокойное завершение благого пути, о котором, по-видимому, говорил и Екклезиаст. Кстати, Валааму не было даровано то, чего он просил: этот «пророк по найму», принявший в свое время заказ проклясть израильтян, был ими убит вместе с мадиамскими царями (Ис ). О смерти – и своей, и чужой – в библейские времена говорили достаточно просто, как о чем-то естественном и обыденном, от нее не прятались, как принято теперь, когда и надгробные речи звучат порой так, словно произошла какая-то немыслимая случайность, которой никто не мог ожидать. Но вот как начинается последняя речь царя Давида, обращенная к его сыну и наследнику Соломону: «Приблизилось время умереть Давиду, и завещал он сыну своему Соломону, говоря: вот, я отхожу в путь всей земли, ты же будь тверд и будь мужествен и храни завет Господа Бога твоего» (). И Соломон не возражает, не говорит отцу, что тому еще жить да жить; он понимает, что в «путь всей земли» лучше уходить подготовленным, с ясным сознанием своей судьбы.

«Смерть, где твое жало?»

Но это, конечно, не значит, что люди смирились со . Да это, наверное, и невозможно. И в пророческих книгах речь то и дело заходит о чудесном времени, когда…

«не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих; ибо столетний будет умирать юношею, но столетний грешник будет проклинаем. И будут строить домы и жить в них, и насаждать виноградники и есть плоды их. Не будут строить, чтобы другой жил, не будут насаждать, чтобы другой ел» ().

А может быть, случится нечто более удивительное – и смерти не станет совсем?

«уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах. Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц» (). Впрочем, с пророчествами всё непросто – и мы рассуждали об этом в 10-й главе, приводя пример из пророка Осии (13:14), слова которого цитирует в совершенно ином смысле апостол Павел (), а за ним и Иоанн Златоуст : «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» Не может быть, чтобы Господь в одной и той же короткой фразе одновременно яростно угрожал израильтянам и давал им самые смелые надежды! Не может… только если мы сами следуем строгим законам формальной логики, где угроза и обещание – два разных и совершенно несовместимых понятия. Но разными бывают люди, времена, обстоятельства, и что звучало угрозой для одних, легко может стать обещанием для других.

Пророки не только говорили – они еще и действовали. Илия во время голода приходит к бедной вдове, ждущей неминуемой смерти вместе со своим сыном, и просит – точнее, приказывает – отдать ему последнюю порцию хлеба. Вдова повинуется, и пища чудесным образом умножается. Но ребенок все равно погибает спустя некоторое время, уже не от голода, а от внезапной болезни. Вдова бросает в лицо пророку горький упрек:

«Что тебе до нас, человек Божий? ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего». Безо всякого высокого богословия эта женщина живо чувствовала связь между и грехом, правда, понимала она ее слишком прямолинейно: за свои грехи она расплатилась смертью сына. Пока рядом с ней не было пророка, всё было каким-то обыденным, серым, но его приход высветил и белое, и черное в ее жизни – и теперь за черное ее ждет страшная расплата. Такое уравнение построить очень просто, и множество людей с той поры так и объясняют болезни и смерти… Но Илия не соглашается – он обращает упрек уже к Господу: «Господи Боже мой! неужели Ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее?» ()

Позднее подобное чудо сотворит Елисей (), и конечно, Христос (Лука 7:11– 17). «Бог посетил народ Свой» – говорят евреи, когда видят воскрешение сына вдовы в ничем не примечательном городке. Вряд ли они так быстро признали Христа Богом, почему же они так говорили? И почему вообще Христос воскресил этого юношу?

Понятно, что вдова, потерявшая сына, оставалась безо всяких средств к существованию, но ведь не один он умер тогда в Палестине, и ничего примечательного в этом городке и в этой семье, кажется, не было.

Где есть Бог, там нет смерти. Это как огонь и лёд: в одном и том же месте может быть только что-то одно из них, и если Христос встречается со , смерть отступает. То же самое мы видим в сцене воскрешения Лазаря (). Удивительная уверенность Марфы и Марии, который повторяют друг за другом: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» – как можно умирать в присутствии Господа, в самом деле? Но в этом чуде, предваряющем смерть и воскресение самого Христа, мы видим и другое. Мы видим его смирение перед смертью. Мы видим его таким слабым и смертным человеком, как, пожалуй, нигде в Евангелии; даже на Голгофе в Нем больше твердости и уверенности. А здесь, у могилы друга, Он по-человечески растерян: не знает, куда положили Лазаря, Он скорбит до слёз и даже возмущается, да и как не возмутиться всесилием смерти?

Эти проявления человеческой слабости во Христе заставляли немало потрудиться экзегетов. Но общий смысл, видимо, прост: так раскрывается полнота Его человеческой природы, немощной и ограниченной, как у нас, и непричастной только греху. Природы, подвластной смерти. Но именно такой человек и говорит Лазарю: «Выйди!» – и тот выходит из могилы, из Шеола, из царства теней. И после этого становится предельно ясно: Христа уже не оставят в живых; слишком сильному противнику бросил Он вызов.

«смертию смерть поправ». Как и в случае с Адамом и Евой грехопадение не означало немедленного умирания, так и здесь воскресение Христа не означало немедленного упразднения смерти. Но власть ее стала временной, относительной, конечной. «Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим» – так поет об этом в Великую Субботу.

Победить означало для Христа пройти через нее, пережить ее и превозмочь, чтобы даже на этом пути, в «долине смертной тени», мы не чувствовали себя брошенными и одинокими. Он уже побывал там, и там мы встретимся с Ним, чтобы Он вывел нас в вечность.