Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

№ 53325, объявленным по военному ведомству в приказе № 106 (рус. дореф. «Именной, объявленный въ приказѣ по военному вѣдомству» ), было установлено старшинство полков Кубанского и Терского казачьих войск, а также старшинство самих этих войск. Самое старое старшинство получил Кизляро-Гребенской казачий полк - с 1557 года. По его старшинству, с этого же года, стало считаться и старшинство всего Терского казачьего войска, в составе которого полк находился. Дата эта приурочена к основанию терским воеводой Л. З. Новосильцевым (рус. дореф. Лукьяномъ Новосильцовымъ ) острога Терка /Терки (Сунженский острог) на реке Терек (старорусск. Терка /Терки ) напротив впадения в него Сунжи (старорусск. Сююнча, Сунша ) . Однако, современные исследователи (напр. видный кавказовед Е. Н. Кушева) утверждают, что основание данного острога произошло не в 1577, а в 1578 году, также сегодняшней науке известно, что это было уже второе строительство острога Русским государством на этом месте .

История

Ранняя история

Путь русских на Кавказ открылся при Иване Грозном после присоединения Астраханского ханства (1556) и женитьбе царя на кабардинской княжне Марии Темрюковне (1561). В 1563 году воевода Плещеев во главе 500 стрельцов впервые оказывается на реке Терек. Вслед за стрельцами на Тереке оказываются и волжские казаки (потомки донских казаков) , которые тревожат ногайского мурзу Тинехмата (территория западного Прикаспия к северу от Терека называлась Ногайской степью). В 1567 году в районе современного Кизляра русские воеводы строят Терский город , который под давлением Турции приходится оставить. В 1577 году русские из Астрахани вновь возрождают Терский город , приток людей на Терек связан с репрессиями против волжских казаков стольника Ивана Мурашкина . Примечательно, что от этого времени терские казаки ведут своё старшинство. Однако граница между Русским государством и кумыкским Шамхальством была нечеткой. Во время неудачного похода князя Хворостина в Дагестан (1594) около 1000 терских казаков присоединились к русской армии. Не менее неудачным был поход воеводы Бутурлина (1604) , к которому также присоединились терские казаки. Впрочем, неудачи воевод превратили Терек в относительно вольное место для казаков. В 1606 году именно на Тереке собирал свои силы бунтовщик Илья Муромец . Тем временем Турция теряет своё влияние на берегах Терека, а мусульман-ногайцев из степей Северного Кавказа вытесняют буддисты-калмыки. Однако в результате походов иранской армии Хосров-хана (1651-1653) многие казачьи поселения на Тереке прекращают своё существование, а сами казаки уходят в тень пророссийской Кабарды, которая ведет борьбу как против дагестанских кумыков, так и кубанских ногайцев. Однако именно тогда терских казаков начинают называть гребенскими , то есть горными, живущими на Терском хребте , в междуречье Терека и Сунжи . Терские казаки приобрели своё своеобразие, восприняв элементы культуры, генотипа и антропотипа местных кавказских племен (осетин, черкесов, грузин, армян, кабардинцев, чеченцев и кумыков) .

Гребенское казачье войско

В 1711 году начинается некоторое оживление в среде гребенских казаков. Они начинают расселяться вниз по берегам Терека. Строятся новые станицы: Червлённая , Щедринская , Новогладовская, Старогладовская и Курдюковская . Эти городки (с конца XVIII века - станицы), названные по фамилиям или прозвищам атаманов, протянулись по левому берегу Терека. В 1717 году упоминается атаман Басманов, который во главе 500 гребенских казаков принимает участие в Хивинском походе князя Бековича-Черкасского . Казаки теряют свою вольность, превращаясь в упорядоченное войско, которое вначале подчинялось Астраханскому губернатору, а затем (с 1721 года) Военной Коллегии в Петербурге.

Взамен упраздненных старых русских крепостей на Северном Кавказе закладывается крепость Святого Креста (1723), после срытия которой в 1735 году строится Кизляр . Близ него расселяются донские казаки , которые позже образуют «Терско-Семейное войско» (отличное от гребенских казаков, но тоже терское войско). Известны следующие их городки-станицы: Александровская , Бороздинская , Каргалинская , Дубовская .

Русско-турецкая война

Астраханское казачье войско

В 1776 году Гребенское, Волгское, Терско-Кизлярское и Терско-Семейное казачье войско вошло в состав Астраханского казачьего войска . Послевоенное время используется для строительства новых станиц: Екатеринградская, Павловская, Марьинская и казачьих поселений при крепостях Георгиевской и Александровской за счет второй половины Волгского полка. В 1784 году, после принятия Грузии под протекторат России , закладывается Владикавказ в преддверии Дарьяльского ущелья - ключевом месте дороги, ведшей в Закавказье.

Кавказское линейное казачье войско

В 1786 году Гребенское, Терское-Семейное, Волгское и Терское казачьи войска и Моздокский казачий полк были отделены от Астраханского войска и вместе с Хоперским казачьим полком получили название поселенных Кавказской линии казаков .

В 1845 началось строительство новой кордонной линии по реке Сунжа . Появлялось большое количество новых станиц - Владикавказская, Ново-Сунженская, Аки-Юртовская, Фельдмаршальская , Терская, Карабулакская , Троицкая , Михайловская и другие. Из казаков этих станиц были сформированы 1-й Сунженский и 2-й Владикавказский казачьи полки. А из казачьих станиц Самашки , Закан-Юрт , Алхан-Юрт, Грозненской, Петропавловской , Джалкинской, Умахан-Юрт и Горячеводской сформировался 2-й Сунженский полк.

Символика

Флаги Терских казачьих полков представлял собой синее полотнище с серебряным шитьем. Из надписей использовался лозунг: С нами Бог, из изображений икона Спаса Нерукотворного или чёрный двуглавый орел на фоне оранжевого медальона

В форменной одежде терские казаки используют чёрный и синие цвета:

Религия

Терские казаки были христианами как православного, так и старообрядческого вероисповедания. Крупнейшим центром старообрядчества на Тереке продолжительное время оставалась станица Червленная . Они практиковали крещение, отвергали курение и бритье бород Также как и остальные великорусы терские казаки верили в чертей, русалок, леших и домовых

Войсковые части

• 1-й Кизляро-Гребенской Генерала Ермолова полк . Дислокация - Грозный Терской области. Возглавлялся полковником.
• 2-й Кизляро-Гребенской полк .
• 3-й Кизляро-Гребенской полк .
• 1-й Волгский Его Императорского высочества наследника Цесаревича полк . Дислокация - Хотин Бессарабской губ. (1.07.1903 г.), Каменец-Подольск (1.02.1913 г., 1.04.1914 г.).
• 2-й Волгский полк .
• 3-й Волгский полк .
• 1-й Горско-Моздокский Генерала Круковского полк . Дислокация - м. Ольты Карской обл .
• 2-й Горско-Моздокский полк .
• 3-й Горско-Моздокский полк .
• 1-й Сунженско-Владикавказский полк генерала Слепцова . Дислокация - ур. Хан-Кенды Елисаветградской губ .
• 2-й Сунженско-Владикавказский полк .
• 3-й Сунженско-Владикавказский полк .
• Терские местные команды
• Терская Казачья Артиллерия :
  • 1-я Терская казачья батарея
  • 2-я Терская казачья батарея
• Собственный Его Императорского Величества Конвой 3 и 4 сотни. Дислокация - Царское Село (1.02.1913 г.). Штандарт был вывезен в годы Гражданской войны за рубеж, ныне находится в Лейб-Казачьем музее под Парижем.

Хозяйство

Численность

Расселение

Терские казаки исторически проживали в станицах на Северном Кавказе (бассейн реки Терек), которые были территориально объединены в отдела. Помимо станиц малым поселением считался хутор . К 1917 году территория Терских казаков состояла из полковых отделов: Пятигорского, Кизлярского, Сунженского, Моздокского, а горная часть делилась на округа: Нальчикский, Владикавказский, Веденский, Грозненский, Назрановский и Хасав-Юртовский. Областной центр во Владикавказе, центры отделов в Пятигорске, Моздоке, Кизляре и станице Старосунженской.

Исторические отделы

Кизлярский отдел располагался на современных территориях северной части Дагестана (Кизлярский и Тарумовские районы) и Чечни (Грозненский , Наурский и Шелковский район): Александрийская , Александро-Невская , Петропавловская , Дубовская , Бороздиновская , Каргалинская , Курдюковская ,Старогладовская , Гребенская , Шелковская , Старощедринская , Червлённая , Николаевская .

Моздокский отдел располагался на территории Северной Осетии (Моздокский район), Кабардино-Балкарии (Майский район), Ставропольского края (

По словам г. Тарыкина первый раз в летописях о казаках упоминается в 1444 году. На самом деле о них было известно гораздо раньше. Византийский император Константин Порфирородный указывает появление казаков в нынешней Кабарде в 948 году. Об этом сочинении впервые упоминает известный академик Миллер в «Новых ежемесячных сочинениях» за 1793 год, ноябрь, с. 3. Далее, в тех же сочинениях, май, с. 7, тот же ученый повествует по летописным сказаниям иностранцев, что в 1020-1023 гг. русский князь Мстислав покорил казаков на Кавказе и послал их с хазарами против своего брата Ярослава. Наконец, в 1064-1065 гг., князь Ростислав, покорив крепость Темрюк, казаков привел в повиновение (Миллер, май, с. 3).

Что сказания эти достоверны, в этом едва ли может быть сомнение, ибо они от современников греков, которые в то время близко соприкасались с Кавказом, имея там свои торговые фактории. Как можно судить по археологическим раскопкам, владычество древних римлян и греков доходило до пределов нынешнего Царицына, близ которого до сих пор видны остатки большого города, в развалинах коего Саратовской ученой архивной комиссией были найдены греческие зеркала, предметы утвари и древнего вооружения.

Весь вопрос в том, откуда и как явились на Кавказ казаки. Кто они были родом и какое по месту своего нового места жительства носили название? Если судить по тому, что Темрюк расположен на берегу Черного моря и стоит ближе к Дону, а в русских грамотах и актах 15-го столетия упоминается о набегах донцов на него, то есть некоторые основания предполагать, что на Кавказ в Кабарду пробрались именно донцы, составившие на берегах своей реки род военного братства из русских беглых людей. Однако мы имеем более или менее точные сказания русских летописцев, которые указывают на ряд походов русских дружин на Кавказ: в 913,943, а в 948 г. там побывал великий киевский князь Святослав.

Скорее всего казаки кавказские были остатками от этих дружин, которым понравились благодатные места Кабарды, и они обосновались там.

1. От «казар» - народа скифского;

2. От «Касахии» - Закавказская область, упоминаемая Константином Багрянородным;

3. От «Коз» - турецко-татарского слова, означавшего «гусь»;

4. От «Ко» и кзах» - монгольских слов, означающих: первое - броня, паты, защита», а второе - «межа, граница, рубеж», откуда «козах» значит - «защитник границы»;

5. От именования этим именем у татар бессемейных воинов-бродяг, составлявших авангард татарских полчищ в XIV веке;

6. От именования этим именем у бухарцев киргизского народа;

7. От значения этого слова но половецком языке - «страж», «передовой».

Казачьи войска. Составил ВХ Козин § 1912 г. Репр. издание 1992 г. с 5.

История народов складывалась тысячелетиями, некоторых — веками. История мира знает забвение и возрождение многих народов, цивилизаций. В начале XX века Лев Николаевич Толстой писал примерно следующее: «Никогда ни один народ не исчезает и не погибает полностью. Народы, как волны океана: то прибывают к берегу, то отдаляются от него».

Известный кавказовед XIX века Александр Петрович Верже, исследуя историю племен и народов Кавказа, писал: «Немного найдется стран, которые на сравнительно небольшом пространстве заключали бы в себе столько древностей, сколько Кавказ!». И это в полной мере можно отнести к древностям казачества.

В первые столетия нашей эры степи и лесостепи представляли собой своеобразный коридор для миграции различных племен и народов. На территориях Предкавказья и Северного Кавказа не только кочевали, но и оседали древние народы. Условно их можно объединить в этнические группы. Например, славянская, и это племена праславян - антов, склавинов, венетов, дулебов, россов-дромитов, - самых древних предков многих ветвей славянских народностей. Это причерноморская группа племен - скифов, меотов, танаисов, жителей могущественного Боспорского царства. Это ираноязычная и тюркоязычная группы племен - древних алан, асов (ясов), сармат и савромат, булгар и других.

Древнеримский историк Тацит сообщал о том, что воинственные праславянские племена дулебов своими походами доходили на юг Кавказа до реки Албана. Так в древности называлась современная река Самур, что на юге нынешнего Дагестана. Известно, что древние племена меотов появились на юго-востоке Предкавказья еще в конце первого тысячелетия до н.э. Тогда же там были замечены и племена танаисов, в районе нынешнего Азовского моря. Свое название эти племена получили от древних греков, которые реку Дон называли Таной. В эпоху раннего железа на Северном Кавказе появились племена алан и асов, и жили они тоже своим царством Ала неким. По соседству с этими племенами кочевали тюркоязычные племена савромат и их потомков сармат.

В X веке нашей эры на древних территориях Северного Кавказа, в районе нынешней Кабарды, проживали племена коссака, о чем писал византийский император Константин Багрянородный седьмой. Они воевали с татарами, исповедовали христианство и говорили славянским наречием. Как аргумент император приводит древний киевский документ, в котором обозначено, что их «страна» Кассахия находилась в центральной части Кавказа. Западными соседями коссаков были племена зихов. Свою страну они называли Зихией.

Терские казаки едины в своей множественности: гребенцы, низовые терцы, аграханцы, терцы-семейцы, кизлярцы, волгцы, моздокцы, горцы, владикавказцы, сунженцы.

Происхождение терских казаков

Казаки-горцы – почти исчезнувший этнос. По одной из версий, Терское Казачье Войско официально объявило о своем существовании в 1415 году. Терские казаки пополнялись притоком представителей местных народов: осетин, чеченцев, ингушей, кабардинцев и других.

Об их происхождении имеются противоположные мнения. Одни считают их потомками волжских казаков, а также новгородцев и рязанцев, другие – предками этих волгских казаков, изначально живших на Кавказе со времен Мстислава Удалого (XI век). Всех кавказцев тогда называли черкасами, посему это название распространилось и на казаков (гребенских, азовских, днепровских). Если бы Мстислав передал свое северокавказское (бывшее ) княжество преемнику, то мы бы получили четвертую Русь – черкасскую, что, впрочем, и случилось, в виде казачества, но без их государства.

Впервые казаки появились на Северном Кавказе в 1578-1579 годы, когда по требованию Турции русская крепость на реке Сунже была снесена. Чтобы вести наблюдение за ситуацией в регионе, власти направили сюда казачьи отряды с Волги. Московские цари в то время признавали эти земли «вотчиной кабардинских князей». Поэтому русский казачий отряд существовал здесь многие годы без прямой поддержки метрополии. Согласно документам 16 века, казаков взял под свое покровительство чеченский правитель Ших-Мурза Окуцкий – верный союзник Москвы. Они находились на временной службе, поэтому жили без хозяйства и без семей. Число казаков в то время на Северном Кавказе, по данным военных реестров, колебалось от 300 до 500 человек.

По мнению исследователей, основывающихся на сведениях «Книги Большому Чертежу » и «Сказании о Гребенской иконе», авторство которого приписывается митрополиту Рязанскому Стефану, гребенские казаки – произошли от донских казаков, живших в XVI в. между рр. Донец и Калитва, у Гребенских гор. В 1582 казаки в количестве 300 чел. во главе с атаманом Андреем прошли через рр. Маныч, Кума и Терек в ущелье Кавказских гор и поселились в с. Гребни, на берегу горной р. Акташа. В 1623 Гребенские казаки в составе кабардинского посольства прибыли в Москву с повинной (возможно, по поводу их участия в нападениях на южные границы Московского государства). В 1631 отказались от совместных действий с царским войском против ногайцев, но уже в 1633 участвовали в походе воевод князей Туренина и Волконского на Казыев улус, в Моджары. В 1651 помогали строить острог на р. Сунжа, а через 2 года им была объявлена «царская милость за осадное сиденье» в этом остроге во время нападения кумыков.

Переселение на правобережье Терека

Около 1685 года, под давлением часто нападавших горских народов (чеченцы и др.), гребенцам пришлось оставить предгорья и селиться ближе к Тереку - на его правом берегу. В «Хронике гвардейскихъ казачьихъ частей» сообщается другая дата переселения гребенцов на правый берег Терека - 1680 год. Также в «Хрониках …» имеется дополнение о том, что гребенцы переселились на правый берег Терека в районе впадения в него Сунжи. Здесь, казаки жили в урочищах Павловом и Кошлаковском. Число гребенцов постепенно увеличивалось за счёт прибывавших с рек Дона и Кумы казаков, построены два укреплённых городка в Кабарде (старорусск. Черкасская земля): Кажаровцы в Большой Кабарде и Татар-Туп в Малой Кабарде. Позднее возникли еще два поселения: Новогладкий и Червленый.

В ходе Русско-турецкой войны 1686-1700 годов гребенские казаки снова привлечены в состав русского войска: гребенцы принимали участие во вторжении на территорию Крымского ханства - так называемых Крымских походах 1687 и 1689 годов, а также в Азовских походах Петра I в 1695 и 1696 годах.

Переселение на левобережье Терека

В 1711 году гребенцы участвовали в походе графа Ф. М. Апраксина против Малой ногайской Орды. Граф выступил на Кубань из Терского города и с помощью кабардинцев и гребенских казаков «сильно погромилъ» малых ногайцев. Тогда же он уговорил гребенцов переселиться с правого берега Терека на левый и образовать своими городками линию, которая «послужила бы связью между ниж. Кабардой и гор. Теркомъ». В 1712 году гребенские казаки переселились на левобережье Терека, где основали пять укреплённых городков.

В армии Императорской России

После переселения гребенцов с правого берега Терека на левый, из них сформировали Гребенское казачье войско. Вхождение в состав иррегулярных войск Российской империи произошло либо в 1711 году, либо в 1712 году. В 1716-1717 годах гребенские казаки участвовали в Хивинском походе - военной экспедиции российской армии в Хивинское ханство под командованием князя А. Бекович-Черкасского.

©сайт
создано на основе открытых данных в интернете

Атаман Терского войска Александр Журавский считает, что все проблемы в его казачестве - от пагубного влияния неких «внешних сил». В число «врагов» он записал не только ЦРУ, но и бывшего атамана Всевеликого войска Донского, депутата Госдумы Виктора Водолацкого. А может, причины конфликтов - не в происках врагов, а в негодном руководстве?

«Казаки забыли традиции...»

Казаки Терского войска собрались на отчетный круг в Ессентуках, чтобы обсудить проблемы, стоящие перед казачеством на Северном Кавказе.

Председатель Совета войска, казачий генерал Василий Бондарев обозначил наиболее значимую проблему так: «Многие молодые казаки забыли свои традиции».

Терский атаман Александр Журавский в этом ключе привел ряд примеров разрушения традиционного казачьего уклада: казаки перестали ходить в храмы (даже по самым большим православным праздникам), заметно участились разводы, кроме того, нередко молодые казаки отказываются от венчания и не живут в церковном браке.

Александр Журавский. Фото: grozniy.bezformata.ru

В то же время, как было замечено, во многих казачьих обществах набирает необычайно сильное влияние «родноверия» – оккультного неоязычества.

По словам Журавского, это явление – не случайность, а преднамеренный проект ЦРУ по разрушению российской ментальности.

Казачья молодежь, продолжает атаман, разгуливает не в форменной одежде, как полагается, а в камуфляжных брюках и в черных майках с надписью «Терское войско».

Именно поэтому, считает он, многие обыватели так недоверчиво относятся к казакам.

Терские Казаки. Фото: regnum.ru

Сегодня в Терском войске состоит 232 казачьих общества (районных, хуторских, станичных), 18 тысяч человек из них числятся на госслужбе.

Однако есть вероятность, что эти цифры могут быть сильно завышены: сверок реестра давно никто не проводил.

На недавно прошедшие войсковые смотры из 12 тысяч человек, числившихся «под ружьем», явились только 4 тысячи казаков, говорит Журавский.

Лучше всего себя на Северном Кавказе показало Степновское районное общество – но и здесь на смотре недосчитались каждого седьмого казака, который числился в реестре.

Где остальные?!

Атаманы пытались объяснить: мол, кто на работе, кто в отъезде или болеет.

Но не тысячами же!

Терское казачество на Северном Кавказе находится в глубочайшем кризисе, примеры атамана это подтверждают в очередной раз.

Правда, никакой дискуссии по этому поводу на отчетном круге в Ессентуках так и не состоялось.

Послушали, приняли к сведению – и разошлись по хуторам.

При этом атаман Журавский неустанно сыпал в своем полуторачасовом отчете бравурными цифрами, например о том, как за последние два года в крае было проведено 15 крупных мероприятий (в основном военно-патриотических).

Не бывать мусульманину казаком

На круге Терского казачьего войска было озвучено одно из важных решений о вхождении казаков из Ингушетии в состав ТКВО.

Таким образом, в Терское войско Сунженского казачьего отдела теперь будет входить шесть регионов Северного Кавказа: Ставрополье, Чечня, Ингушетия, Дагестан, Северная Осетия и Кабардино-Балкария (а Карачаево-Черкесия относится к Кубанскому войску).

В Ингушетии долгое время не могли создать полноценный казачий округ по причине малочисленности русского (в том числе казачьего) населения региона.

Кстати, первоначально в состав округа там помимо русских включили и ингушей. И когда эта информация была озвучена на круге в Ессентуках, она вызвала бурный протест среди собравшихся казаков: многие настолько распалились, что вскакивали и кричали со своих мест.

Не менее напряженной ситуация остается и в других республиках, чего не скрывал и сам атаман Журавский.

Позиция по вопросу мусульман в казачестве встала костью в горле: нечего им делать в рядах казачества! Хотя формально в уставе Терского войска такого запрета нет.

Однако за включение Ингушетии в Терское войско все же проголосовали, хотя и со строгим условием: если в рядах казаков обнаружат хоть одного мусульманина, то немедленно исключат весь округ. Не будет ли это чревато конфликтами в правовом поле?

Есть вероятность, что когда Сунженское общество начнет пользоваться господдержкой, в него наверняка захотят вступить люди других конфессий – с целью получения работы или льгот.

Законных оснований для отказа им не будет, он будет считаться нарушением их конституционных прав. И тогда могут начаться суды, которые снова ударят по имиджу казачества.

Только вот, видимо, нынешнее правление Терского войска относится к этому, как героиня романа «Унесенные ветром»: об этом они подумают завтра.

Атаман Александр Журавский. Фото: forma-odezhda.ru

Не менее напряженной ситуация остается и в других республиках, чего не скрывал и сам атаман Журавский. Правда, он старался говорить об этом вскользь, не заостряя внимания.

Например, смена руководящего поста Терско-Сунженского округа Чеченской Республики с Дениса Дупенко на полицейского Георгия Реунова не была прокомментирована.

Непростые времена переживает Дагестан. После того как многие рядовые казаки заявили о выходе из общества, там был отстранен от должности атаман Тарумовского района Михаил Ващенко.

И снова на круге не было предпринято никаких попыток разобраться в причинах выхода казаков и отстранения Ващенко. Мол, ладно, и это перетерпим.

Атаман тем временем старался сгладить весь негатив (ведь не сказать об очевидных огрехах было невозможно) своими личными отчетами об успехах в работе.

Открытие казачьего центра. Фото: казачье-единство.рф

Он рассказал о недавнем открытии казачьего культурного центра в Кизлярском округе. Хотя ни сам атаман, ни кто-либо еще из Ставропольского округа даже не соизволил приехать на мероприятие и встретиться с дагестанскими казаками.

Это ли не показатель того, что «терская верхушка» воспринимает республики Северного Кавказа как «периферию»?

ЧОП под большим вопросом

Причину разлада в казачестве атаман Журавский, судя по его докладу, видит в происках неких «внешних сил».

Он обрушился с жесткой критикой на бывшего атамана Всевеликого войска Донского, казачьего генерала, депутата Госдумы Виктора Водолацкого, который с недавних пор возглавляет Союз казачьих войск России и зарубежья (СКВРиЗ).

Виктор Водолацкий. Фото: kommersant.ru

Припомнил Журавский, что в мае этого года был создан Ставропольский округ СКВРиЗ, который возглавил атаман объединения «Станица Казанская» Борис Пронин (как уже КАВПОЛИТ, это объединение одним из первых в стране вошло в государственный реестр, не состоя ни в одном из 11 казачьих войск России).

Члены СКВРиЗ обратились на имя губернатора Владимира Владимирова с открытым письмом: сообщили, что постоянное дробление казачьих обществ на Северном Кавказе в целом и на Ставрополье в частности – это результат бездарного управления казачьим движением.

Доказательств тому оказалось немало.

Например, в крае до сих пор не создано ни одного казачьего полка, в который должны были бы входить казаки пригодного для службы возраста и состояния здоровья. Не сформирован мобилизационный резерв из состава общественного казачества на случай непредвиденных чрезвычайных ситуаций.

Таким образом, Терское войско остается единственным реестровым в стране, которое не имеет собственных кадетов. Сейчас они учатся в Ростове или Краснодаре, а пока строительство Кисловодского казачьего кадетского корпуса даже не начиналось.

Безусловно, о содержании этого письма Журавскому было известно, но на круге на этом не стали заострять внимание. Увы, неудобные вопросы задавать атаману не рискнули и приглашенные делегаты.

Темы собрания плавно перетекали от критики к похвальбе.

Атаман доложил, как еще в январе в Ставрополе было зарегистрировано войсковое ЧОП «Казачий Терек», и, по словам атамана, оно вполне может приносить реальный доход в казну войска.

Однако опять Журавский «забыл» упомянуть, как в августе этого года новым руководителем ЧОП неожиданно был назначен совершенно неизвестный в казачьей среде некий Алексей Щегольков – вместо Павла Соколова, который возглавлял предприятие с момента его создания.

И главное, до сих пор непонятно, какие конкретно объекты будут стоять на охране у предприятия.

Куда делись деньги на штаб?

Сетовал атаман Журавский и на нехватку денег в казне Терского войска. Оказалось, на оплату «коммуналки» для содержания штаба во Владикавказе, где официально зарегистрировано ТВКО, денег едва хватает.

И снова в докладе уважаемого атамана почему-то не прозвучало ни полслова о том, что происходит с окружным штабом в Ставрополе. А ведь недавно на молодежном форуме «Машук» был выигран грант в размере 2,5 млн рублей на функционирование окружного штаба.

Вопросы по расходованию этих средств так и повисли в воздухе. Никто не поинтересовался – никто и не ответил.

Земля казачья

Опять практически ничего не говорили о земельных проблемах. По словам Журавского, денег на обработку арендованных земель у войска нет. Как это ни прискорбно, войско вынуждено сдавать эти земли в субаренду.

Если верить атаману, его предшественники не уделяли никакого внимания развитию экономики Терского войска. Однако ему, пройдя сквозь бюрократические преграды, удалось оформить земельный участок прямо на войско.

Значит, земельный участок будет приносить деньги! А пока, по данным Ревизионной комиссии, за год в казну войска с этих земель «накапало» всего 82 тысячи рублей.

Речь идет, как удалось выяснить КАВПОЛИТу, об участке площадью 483 гектара в станице Лысогорской (Георгиевский район).

Еще в апреле Георгиевское районное общество обратилось к товарищу войскового атамана Юрию Синицыну с просьбой помочь оформить эту землю в субаренду атаману Подгорненского хуторского общества Александру Зубову. Хуторское общество было готово платить за нее 1,2 млн рублей – миллион в казну войска и 200 тысяч районному обществу.

Однако уже в сентябре георгиевские казаки с удивлением узнали, что атаман Журавский передал землю в аренду местному фермеру Александру Иванову, причем за 750 тысяч рублей.

Георгиевские казаки не постеснялись спросить о судьбе земельного участка (который, как обещал Журавский, якобы будет «кормить» Терское войско). Во-первых, почему землю передали в аренду на 49 лет фермеру, который никакого отношения к казачеству не имеет? Во-вторых, почему сделано это было без решения совета атаманов и без утверждения круга?

В ответ атаман Олег Губенко – доверенное лицо терского «воеводы» – заявил, что обсуждать судьбу земель на круге не стоит. Да и вообще, сделка уже зарегистрирована – не отменять же ее теперь.

Отчётный круг Терского казачьего войска. Фото: blago-kavkaz.ru

В конечном счете, смело можно констатировать: ни по одному острому насущному для жизни терского казачества вопросу на круге в Ессентуках обсуждения не было.

За время почти пятичасового собрания публично выразил недоверие Журавскому лишь один человек – член совета стариков Буденновского казачьего общества. Наверняка были бы и другие.

Но неожиданно в защиту атамана с ультиматумом выступил войсковой священник Павел Самойленко: «Будете бузить – покину круг». А это по казачьим традициям означало бы, что мероприятие неправомочно.

В итоге из 336 делегатов лишь 11 признали работу атамана и правления неудовлетворительной.

А остальные? Им, кажется, уже все равно, ведь очевидно, что казачество на Северном Кавказе не спасти от коллапса.

Традиционные, глубоко укорененные в общественном сознании, но неверные представления связывают появление казаков на Тереке и, соответственно, на Северном Кавказе с военными действиями, которые вела в этом регионе в ХIХ веке Российская империя. В основе этого представления лежат отнюдь не исторические факты, а скорее произведения классиков отечественной литературы - Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Льва Толстого. Аутентичные исторические документы свидетельствуют о другом: терские казаки являются аборигенным (очень давним) населением земель в нижнем и среднем течении реки Терек. Предки терцев впервые пришли на берега этой легендарной реки во времена позднего средневековья - в конце ХV века.

К середине следующего ХVI века казаки становятся в кавказском регионе заметной военно-политической силой. Все ведущие державы того времени, стремившиеся укрепить свои геополитические позиции на Северном Кавказе, учитывали в своей региональной политике «казацкий фактор», по возможности пытались использовать его в своих целях. К периоду же особенно активной фазы Кавказской войны, связанной с деятельностью генерала Алексея Ермолова в 1816–1827 гг., военная и социальная история казаков на Тереке насчитывала уже более трех столетий.

Как Татищев казаков в Рязани нашел

Спор о происхождении казаков и времени их первоначального прихода на Кавказ настолько же давний, насколько давними являются первые попытки написать концептуально целостную историю Государства Российского.

Основу спора заложил выдающийся государственный деятель и историограф Василий Никитич Татищев, автор первого капитального труда по русской истории - «Истории Российской». Происхождение казаков «отец русской истории», ввиду явного недостатка документальной (архивной) базы, изложил очень путано, противоречиво. В частности, Татищев допускал, что одним из компонентов в формировании первичного социума казаков выступали, возможно, так называемые мещерские казаки, жившие во времена Ивана Грозного под Рязанью. По происхождению эти «казаки» были тюркоязычными мангытами («татарами»), которые оказались под Рязанью в результате Великой Замятни (1359–1381 гг.) в Золотой Орде. Татищев предположил, хотя иных документов, кроме его собственного текста на этот счет, не существует, что Иван Грозный переселил якобы этих «татар» на Дон. На этой главной казацкой реке «рязанские переселенцы», по мнению Татищева, смешались с запорожцами гетмана Дмитрия Вишневецкого и тем самым породили для истории донских казаков.

Уже следующий русский энциклопедист Николай Карамзин на страницах своей фундаментальной «Истории государства Российского» категорически опроверг мнение Татищева о «рязанском» происхождении казаков. Историк аргументировано попытался доказать, что казаки являются очень древней этносоциальной общностью, поскольку их формирование в междуречье Днепра и Дона состоялось задолго до так называемого монголо-татарского нашествия.

«Откуда произошло казачество, точно не известно, - писал Николай Карамзин, - но оно во всяком случае древнее Батыева нашествия в 1237 году. Рыцари эти жили общинами, не признавая над собой власти ни поляков, ни русских, ни татар».

Последующие исторические исследования подтвердили обоснованность мнения Карамзина. Специалистам-историографам стало ясно, что казаки издревле - задолго до середины ХVI века - населяли не только Днепровско-Донской бассейн, но и Поволжье - в среднем и нижнем течении Волги, а также предкавказские степи по Тереку. В замечательном исследовании Александра Ригельмана «История, или повествование о Донских казаках», впервые изданном в 1778 году, приводятся исторические предания терско-гребенских казаков, из которых следует, что предки терцев переселялись с Дона в «кумыкскую землю», а затем на Терек на рубеже ХV–ХVI вв. Выводы Ригельмана о значительной древности казацких поселений на Тереке впоследствии нашли поддержку в трудах известных историков Иосифа Дебу, Семена Броневского, Ивана Попко.

«Портрет Николая Карамзина» Василия Тропинина, 1818 год

Фундаментальный труд русского военного историка, этнографа, казака из кубанской станицы Тимашевской Ивана Диомидовича Попко - «Терские казаки стародавних времен» - стоит того, чтобы остановиться на выводах этого исследователя чуть подробнее.

Научный материал для этой книги Попко собирал непосредственно в терских станицах, беседуя со стариками - носителями изустной казацкой историко-эпической традиции. На основании богатейшего этнографического материала он смог реконструировать процесс переселения староказацких племен чигов из исторической области Червленого Яра (междуречье Дона и Хопра) на Терек и в предгорья Северного Кавказа. Историк убедительно показал, уже в 20-е годы ХVI века казаки жили на Тереке не боевыми ватагами мужчин-удальцов, а «с семьями и со всеми животами» [т.е. с имуществом и скотом. - Н.Л.]. Район впадения реки Аргун в реку Сунжа (территория современной Чечни), по мнению И.Д. Попко, был центральной частью территории, весьма основательно заселенной казаками на рубеже ХV–ХVI вв.

Уже в советское время, в 1974 году, вышел обобщающий академический труд Лидии Заседателевой «Терские казаки: историко-этнографические очерки». Автор книги, не отрицая основных выводов Попко, ввела в научный оборот неизвестные ранее материалы из государственных архивов. Эти документы показывают, что казацкое население на Тереке не было продуктом единовременной, сразу же прекратившейся миграционной волны, но расселялось по этой реке в течение длительного времени, постоянно получая «подпитку» из более северных казацких областей. «На рубеже ХVI века, - отмечает Лидия Заседателева, - казачье население на Тереке не было изолированным славянским анклавом, но поддерживало самые широкие связи как с Войском Донским, так и с юго-восточными окраинами Русского государства».

Казацкий мост «Дон - Волга - Терек»

С середины ХVI века сведения о вольных казаках на Северном Кавказе в аутентичных исторических документах начинают встречаться гораздо чаще. В 1563 году, например, ногайские мурзы жаловались царю Ивану Грозному на казаков, пришедших с Терека и пограбивших их улусы. В ответе ногаям посол Ивана Грозного дал понять, что Москва не одобряет и не может нести ответственности за военные рейды казаков. «И государь наш тех казаков многих казнил, - отмечал посол, - а иные от государя нашего опалы сбежали в Азов, и в Крым [Крымское ханство. - Н.Л.], и в Черкасы [Запорожская Сечь. - Н.Л.]».

Присоединение к Московской Руси в 1554–1556 гг. Астраханского ханства резко усилило торговые и политические контакты русских людей с народами Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. Во многих случаях именно волжские и терские казаки служили посредниками, переводчиками, а подчас и вооруженным эскортом для важных политических и крупных торговых миссий. Так, в 1586 году военный эскорт крымского царевича Мурат-Гирея на пути в Астрахань составляли, по заданию русского правительства, «волгских атаманов 22 человека, а казаков с ними 869». В другом документе Посольского приказа Московской Руси сообщалось, что «стоят на Волге многие казаки вольныя, тысячи с полторы и боле…»

Как указывает известный современный историк Сергей Козлов, значительная концентрация казацкого населения в междуречье Волги и Терека «доставляла немало хлопот российской администрации». «Казаки нападали на торговые суда, - отмечает историк, - грабили "послов и гостей"». Жаловались в Москву на набеги «воровских» казаков и ногайские мурзы, указывая, что «казацкие орды отогнали у них многие стада» и даже устроили погром Сарайчика [столица Ногайской Орды. - Н.Л.]»

Правительство Московской Руси в этот период пыталось проводить в отношении казацкого населения низовьев Волги и Терека сбалансированную политику. С одной стороны, как отмечают исследователи, царский Посольский приказ пытался привлечь казаков на свою сторону для борьбы с регулярными военными экспедициями крымского хана. С другой стороны, сохранилось немало документов, повествующих о попытках царской администрации сурово покарать казаков за их набеговую деятельность в отношении суверенных владетелей Кавказа, Персии, Оттоманской Порты (Турции) и, конечно, русских купцов. «И послали мы на них, казаков, из Казани рать, - указывается в одном из актов Посольского приказа 1578 г., - многих своих людей, а велели их [казаков. - Н.Л.] добывать и вешати, хотя и на Терках».

Во многих случаях удавалось установить, что ни волжские, ни терские казаки к набегам на ногайских мурз и грабежу русских торговых караванов отношения не имели. Русские послы не раз отмечали, что «не с Гребня и Терков приходят на Волгу многие казаки, а с Днепра и из Дону и воруют…». Сведения дипломатических документов подтверждают, таким образом, давно подмеченную исследователями особенность: к востоку от Волги - на Тереке и реке Урал - традиционная набеговая активность казаков постепенно убывала, уступая место более мирным занятиям - скотоводству, охоте и рыболовству.

Вездесущие запорожцы во второй половине ХVI века неоднократно организовывали военные рейды на Нижнюю Волгу. В 1580 году из Посольского приказа писали в Ногайскую Орду: «А многая ссора чинятся - оттого с Днепра приходит атаман Федко Безстужевой с днепровскими казаки по третье лето на Волгу, и те многая воровство чинят, и наших людей грабят, и побивают, и на улусы ваши ногайские приходят, и в полон емлют…»

В 1581 году повторился грабительский рейд на Волгу уже донских казаков. И тогда, как отмечают источники, последовали совокупные усилия русских воевод и ногайских мурз для обуздания набеговой деятельности казаков. «Тех воров козаков донских, - указывается в очередной депеше Посольского приказа в Ногай, - которые пришед с Дону на Волгу громили наших послов и твоих послов перебили и переграбили, и мы тех козаков велели переимати и перевешати, чтоб Волгу по-прежнему очистили». Против Самарского устья и на волжско-донской Переволоке с целью недопущения прихода запорожцев и донцов на Волгу были выставлены постоянные посты московских стрельцов.

Набеговая деятельность казаков на Волге временно затихла, поскольку в результате стрелецких войсковых экспедиций «многие люди воровские казаки с Волги разбежались безвестно». Репрессивные меры Московской Руси на Волге, как это ни странно, в значительной степени увеличили казацкое население на Тереке. Это произошло, вероятно, потому, что какая-то часть «запольских» (т.е. запорожских и донских) казаков предпочитала спасаться от стрелецких полков не на Дону, а на востоке - в терских и гребенских (Гребни - Терский хребет) казацких станицах.

В начале царствования «последнего рюриковича» - царя Федора I Иоанновича, в наказной памятке, выданной русскому послу в Турции Борису Благово, указывалось: «А ныне людей государевых на Тереке нет, а живут на Тереке воры беглые казаки без государева ведома. А сее весны государь наш писал в Астрахань к воеводам, чтоб сыскали накрепко тех всех казаков, которые Волгою приходят в Терку, и они б заказ крепкой учинили во всех протоках волжских, чтобы казаки в Терку не приходили».

Во второй половине ХVI века, судя по вышеприведенному и многим подобным историческим документам, отчетливого социокультурного разделения казацкого населения по речному признаку (Днепр, Дон, Волга и т.д.) по существу еще не было - все казаки де-факто оставались людьми одного менталитета, одних и тех же социальных занятий.

«Казак и Обер-офицер конного полка Терского войска» Петра Губарева, 1871 год

Историк Сергей Козлов в своем специализированном исследовании о казаках Северного Кавказа отмечает: «Отдельные группы казаков часто переходили с Дона на Волгу, с Волги на Яик и Терек и т.д. Из-за большой этносоциальной подвижности казачьего населения, постоянных переездов одни и те же казачьи отряды иногда назывались в источниках то донскими, то волжскими, то терскими».

В качестве иллюстрации к этому наблюдению исследователя можно привести судьбу терского атамана Бориса Татаринова, хорошо отраженную в исторических источниках.

Терский казак Татаринов впервые упоминается в качестве походного атамана в акте Посольского приказа 1586 года, когда, по заданию русских воевод, он - «а с ним десять человек казаков» - осуществлял охрану посольства Крымского ханства. В другой посольской отписке того же года сообщалось, что «с царевичем Мурат-Киреем пошло волгских атаманов с казаки Борис Татарин, а с ним девяносто пять человек, да Иванко Резан, а с ним пятьдесят человек…»

В дальнейшем терский атаман Борис Татаринов перестал, по-видимому, сотрудничать с московской администрацией. Документы Посольского приказа последующих лет сообщают, что на Волге действует «воровской» атаман Борис Татарин со 150 казаками и присоединившимися к ним запорожцами. В 1588–1589 гг. в нескольких военных столкновениях казацкий отряд Татаринова был разгромлен царскими ратными людьми.

Таким образом, в исторический период конца ХV - второй половины ХVI в. казацкое «Дикое поле» занимало обширный пояс степи, лесостепи и предгорья, протянувшийся в широтном отношении от Днепра на западе до реки Яик (Урал) на востоке. Река Терек и граничащая с ним предгорная часть Северного Кавказа не выглядели в глазах казацкого населения какой-то отдаленной и чуждой ойкуменой, которую необходимо было «покорять».

Пафос дворянской поэзии XIX века о «покорении буйного Терека» терским казакам уже в середине ХVI века был бы совершенно непонятен, поскольку Терско-Сунженское междуречье, отроги Терского хребта были родиной как минимум нескольких поколений их предков. Более того, - территория Терского Войска, включая земли вдоль реки Сунжи и Аргуна, являлась своего рода «заповедной цитаделью» всего казачества, где на равноправной основе могли укрываться от временных военных невзгод выходцы с любой казацкой реки.

Кызылбашское разорение

«Бурливо то море казацкое», - поется в одной старинной донской песне о походе казаков против турецкого Азова. Эти слова можно смело использовать в качестве самой краткой характеристики этнополитической обстановки в конце ХVI - первой половине ХVII в. на землях терских и гребенских казаков Северного Кавказа.

Крепость «Терки». Старинная гравюра неизвестного автора

Важно подчеркнуть, что в ХVI - первой половине ХVII века последующее разделение северокавказских казаков на терцов и гребенцов (населяющих Гребни - склоны Терского хребта и правобережье Сунжи) в казацкой среде никак не ощущалось. Это разделение - плод «бумаготворчества» армейских квартирмейстеров конца ХVIII века - даже в начале царствования Петра I никак не зафиксировано историческими документами. В источниках ХVI–ХVII вв. сообщается только о «вольных терских казаках», «казаках с Терка», под которыми подразумевались все казацкие общества, издавна населявшие бассейн Терека и Сунжи.

«Бурливость моря казацкого», т.е. повышенная пассионарность их этносоциальной среды, позволяла казакам фактически одновременно осваивать весь Терско-Сунженский регион - как в его приречной, так и в нагорной (гребенской) части.

Аутентичные документы ХVII в., сохраненные в государственных архивах, позволяют установить былое расположение древних казацких городков. В низовьях Терека историками точно установлена локализация (месторасположение) передовых к югу городков атамана Семенка «на Кизляре» и атамана Гаврилы Пана «на Быстрой близко Терки». Отсюда вверх по Тереку шла долгая цепь старинных казацких городков: в былой формулировке - «по Терку от Царева Броду и до урочища Моздока».

К казацким поселениям левобережья Терека, основанным, по-видимому, еще в конце ХV века, можно отнести городки атамана Досая, атамана Парамонова, Верхний и Нижний Черленые, городки Наурский, Ищерский, Оскин, Шевелев и многие другие.

На правом берегу Терека современные исследователи установили локализацию позднесредневековых казацких городков Сарафанникова, Шадрина, Степана Москаля, Овдакина Мещеряка, Медвежий и др.

Традиционная форма отражения исторических событий в дипломатических документах ХVI - первой половины ХVII в. невольно заставляет рассматривать этнополитическую историю казаков как бесконечный калейдоскоп нападений, грабежей и военных походов. В этих документах подчас очень детально показана набеговая активность терских казаков на границах Персии (Ирана), их натиск на владения кубанских адыгских князьков, зависимых от Оттоманской империи (Турции). Мирная жизнь старинных казацких станиц по Тереку и Сунже, насчитывающая несколько столетий, крайне редко отражалась в источниках, однако это не означает, что ее вовсе не было, а казаки впервые увидели вершины Кавказа из походных палаток генерала Ермолова.

«Шамхал Тарковский» Григория Гагарина, 1845 год

Территория северного Предкавказья, вне зависимости от политической воли казацкого населения, во все периоды истории являлась территорией пролонгированной войны, поскольку именно здесь сталкивались интересы могущественных государств того времени - Ирана (Персии), Оттоманской империи (Турции) и быстро усилившейся России. В этих условиях терские казаки просто не могли остаться в стороне (даже если бы захотели этого) от происходящего на Кавказе военно-политического противоборства. Славянская принадлежность и православная вера казаков в конечном итоге предопределили, что в этом межгосударственном конфликте терцы оказались на русской стороне геополитических «баррикад».

«Российским властям приходилось иметь дело не с отдельными группами вольных казаков, - отмечает известный казацкий историк Эдуард Бурда, - а со сложившейся в середине ХVII века мощной организацией - Терско-Гребенским Войском, что позволяло атаманам, используя его силу, более успешно противостоять давлению, оказываемому из центра, и оберегать казачьи вольности. При этом российская администрация извлекала и свои выгоды, умело используя преимущества войсковой организации терцев, при проведении кавказской политики».

В 1588 году русскими воеводами в устье Терека была построена крепость «Терки», которая просуществовала до 1722 года. По мнению военных историков, «Терки» стали важным военным и административным центром русского присутствия на Кавказе. Здесь жили царские администраторы, находился стрелецкий гарнизон, усиленный артиллерией. В этот же период в устье реки Сунжи была возведена небольшая крепость, получившая наименование Сунженский острог.

Усиление позиций России в стратегически важном Терско-Сунженском междуречье закономерно вызвало недовольство иранского шаха и союзного с ним кавказского князька - шамхала Тарковского. В октябре 1651 года Иран начал военные действия против русских форпостов на Кавказе, осадив значительными силами Сунженский острог.

Гарнизон острога, состоящий из русских стрельцов и казаков, был усилен кабардинскими ополченцами, которых привел возглавивший оборону Сунжи князь Муцал Черкасский. «С ратными людьми и с терскими атаманы и казаки, - сообщал в Москву в своей челобитной князь Муцал Черкасский, - перешел к государеву Сунженскому острогу, и с братьей своею с барагунскими к Сунженскому острогу учинили крепь…»

Персы и примкнувшие к ним горцы шамхала Тарковского простояли под сунженским острогом две недели, но так и не сумели захватить крепость. Тогда с удвоенной яростью неприятель напал на незащищенные казацкие городки-станицы, поголовно вырезая мужское население, а женщин и детей уводя в полон. В истории Кавказа этот хронологически первый акт антиказацкого геноцида получил наименование «Кызыбашского разорения».

«Наиболее ощутимые потери от «Кызылбашского разорения, - подчеркивает историк Эдуард Бурда, – понесли терско-гребенские казаки: в их городках был произведен полнейший разгром, причем десять из них так и остались не восстановленными. Были навсегда потеряны старейшие станицы-городки: Курдюков, Шадрин, Гладковский, Аристов и другие».

«Кызылбашское разорение» послужило прологом к все более крепнущему давлению горцев, активно поддерживаемых Ираном и Турцией, на издревле казацкое Терско-Сунженское междуречье. Этот процесс сопровождался постепенным вытеснением казаков из исконных районов их проживания. Однако вплоть до преступной политики «расказачивания», которую - с применением всей мощи государственной машины - проводили большевики на Кавказе в 20-х годах прошлого столетия, территория «казацкой земли» в этом регионе все еще оставалась очень обширной. Она простиралась от устья и нижнего течения реки Терек до Терско-Сунженского междуречья, включая склоны Терского хребта, правобережье Сунжи, низовья и среднее течение реки Аргун.