Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Я, конечно же, никого не удивлю, если скажу, что фильм «300 спартанцев» не является исторически точным их изображением, однако эта картина на самом деле опирается на существующий миф. Мы все выросли, будучи убежденными в том, что спартанцы были настоящими крутыми вояками. Верно ли это?

Триумфы спартанцев

Никто не будет отрицать, что спартанцы были одной из наиболее впечатляюще организованных военных культур в истории. Их манера ведения военных действий с использованием непоколебимого строя и стены из щитов и копий глубиной в восемь человек позволяла им побеждать почти любого противника, сражавшегося против них. Их интенсивные тренировки, начинавшиеся в возрасте восьми лет и официально продолжавшиеся 10 лет — а неофициально они никогда и не прекращались, — способствовали формированию абсолютной дисциплины. Их участие в битве при Фермопилах в 480 году справедливо признается одним из поворотных моментов в истории.

В некотором смысле можно сказать, что достоинства спартанцев слишком недооцениваются. Они не были простым, однообразным и тупым инструментом, как их часто представляют. Они располагали различными боевыми частями — армией, флотом, а также элитными войсками. Как все успешные военные общества, они использовали и продвигали по службе искусных военных тактиков.

Спартанцы в числе первых военных формирований осознали важность шпионажа и инфильтрации. Специально подготовленное подразделение (kryptea) функционировало как нечто среднее между шпионским ведомством и тайной полицией — следило за завоеванными территориями, а также за войсками у себя дома. Спартанскую империю нельзя сопоставить с другими мировыми империями, но, тем не менее, она была достаточно крупной в сравнении со своими соседями. Так продолжалось в течение нескольких веков. И это не было случайностью.

Особенности общества

Сегодня всем известно, что Спарта была рабовладельческим обществом. Поражение от персов означало бы порабощение для спартанцев, но одновременно оно могло бы также означать освобождение для завоеванных соседних территорий. Вместе с тем не часто обсуждается вопрос о том, каким образом рабовладельческое общество оказывало влияние на Спарту. Почти с самого начала рабы — илоты — были более многочисленными, чем спартанцы.

Все рабовладельческие общества опасаются восстания рабов. Спартанцы имели еще больше основания для подобного рода опасений. Общепринятый милитаризм их общества не был проявлением их атлетического совершенства или идеала силы. Это объяснялось способом их выживания. Чем больше Спарта расширялась, тем больше ее жители должны были уделять внимания собственной безопасности. Спарта, как многие другие культуры, обладавшие тайной полицией, была культурой паранойи.

Во время восстания илотов Афины направили свои войска для того, чтобы помочь Спарте его подавить. Спартанцы отправляли афинян домой. Они не хотели, чтобы афинские ценности распространялись среди спартанского населения, особенно среди илотов. Сегодня спартанцев изображают как свободолюбивых людей. В действительности их действия и мысли полностью определялись правительством и законом.

Но это не означает, что у спартанцев вообще не было никаких свобод. Их женщины обладали самой большой свободой в Древней Греции — среди них поощрялось чтение, письменность, владение землей, выражение своего мнения в политических вопросах, а также занятия спортом. Верхние эшелоны воинов, выжившие в сражениях и достигшие высокого ранга и власти в обществе, почитались и обладали свободой действий.

Темная сторона этой свободы действий может быть продемонстрирована на примере, по крайней мере, одного из тех 300 легендарных спартанцев. Аристодем был одним из воинов, принимавших участие в битве при Фермопилах. Он и один из его солдат начали сражение с глазной инфекцией. Леонид, их царь и командир, приказал им вернуться домой.

Этот другой солдат в последний день сражения в сопровождении раба появился на поле битвы. Тогда как Аристродем выполнил приказ и направился домой. Он был назван «трусом», и его ждала судьба всех тех, кто был лишен смелости. К его плащу было пришита соответствующая надпись для того, чтобы всем было известно о его трусости. Все его знакомые от него отвернулись. Если кто-то приказывал ему уступить дорогу во время общественных мероприятий, он должен был повиноваться, независимо от статуса человека.

Спартанцы уже в то время были сторонниками евгеники, и Аристодем показал, что его гены содержали изъян, и поэтому его дочерям было запрещено выходить замуж.

Спустя год, когда спартанцы столкнулись с другой вторгшейся силой — с персами, Аристодему было разрешено участвовать военных действиях, и он явно искал смерти в бою. Его желание умереть было замечено, его статус труса был официально отменен, и его детям после этого уже не запрещали вступать в брак. Спартанские солдаты должны были либо сражаться до своей смерти, либо спартанское общество заставляло их самих желать смерти.

Ничто из этого не умаляет впечатляющих военных побед спартанцев, но просто помещает их в определенный контекст. Когда мы пытаемся представить себе «воинскую культуру» или «милитаристское общество», они часто видятся нам как культуры, сфокусированные на чести, смелости, свободе или даже на простой радости от битвы. Именно так многие и видят спартанцев, и, вероятно, именно так спартанцы воспринимали самих себя — однако отнюдь не идеализм создал их общество. Их военная система была практическим способом решения вопросов. В конечном итоге она оказалась единственным решением существовавших проблем.

И хотя отдельных воинов учили — и они в это верили, что смелость является самой главной добродетелью, их идеализм был скреплен не только моралью. Каждый солдат знал, что он может рискнуть своей жизнью и получить все, или сохранить ее, и не иметь ничего. Не то, чтобы смерть для них была лучше позора. На самом деле смерть была лучше бесконечных оскорблений и презрения.

Спартанцы не были одни в Фермопилах

Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,

Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.

Это известное стихотворение Симонида Кеосского посвящено памяти самой известной битвы в западной истории. Нападающая персидская армия вынуждена была пройти через узкое ущелье, а ее продвижение сдерживали всего лишь 300 спартанцев. А также несколько сотен их рабов. А еще несколько сотен греков из других городов-государств. Кроме того, рядом разворачивалось морское сражение, смысл которого состоял в том, чтобы персы не могли «послать все к черту» и на кораблях обойти спартанские силы.

Вторжение персов пришлось на неудобное время для спартанцев. Оно совпало с Олимпийскими играми, а также с религиозным праздником. Если и была еще одна вещь, к которой спартанцы относились так же серьезно, как к своим сражениям, то это их религия. Они не могли отказаться от религиозных праздников, однако все, включая жителей других греческих городов-государств, осознавали ту опасность, которую представляли собой персы. В конечном итоге Леонид повел в бой элитную группу, состоявшую из 300 спартанцев. (Леонид, вероятно, испытывал особо сильное давление по поводу участия в боевых действиях, поскольку в то время ходили слухи о том, что он якобы убил предыдущего царя Спарты и женился на дочери царя для того, чтобы взойти на трон). Другие города-государства также прислали своих солдат, и в результате общая их численность в Фермопилах составила 5000 человек.

После несколько дней сражения, в течение которых греки удерживали этот узкий проход, персы нашли горную (козлиную) тропу, которая позволила им обойти греков с фланга. Остается неясным, выдал ли ее существование предатель среди греков, или персам просто удалось ее обнаружить в ходе разведки местности. (Мы вправе обвинить в этом и козлов).

Греческие гонцы, участвовавшие в походе, предупредили Леонида, и он приказал большинству из оставшихся солдат вернуться домой. Никто не сомневался в том, что спартанцы останутся. Кроме того, они милостиво позволили остаться с ними своим рабам. Удивительно то, что, по крайней мере, тысяча других греков также решили остаться, хотя они понимали, что будут уничтожены. Спартанцы возглавляли вооруженные отряды в Фермопилах, и их смелость не вызывает никаких сомнений. Но они не были единственными солдатами, которые, проявив смелость, продолжили бой. Не только спартанцы погибли в Фермопилах — они даже не составили большинство. Но у них лучше был поставлен пиар.

Поражения спартанцев

Но даже в то время спартанцев почитали за их способность сражаться. Их действия в Фермопилах стали вечным мифом, и некоторые историки действительно верят в то, что в результате греки, объединив свои силы, успешно противостояли персидскому вторжению. Однако спартанцы на самом деле не были непобедимыми.

Наиболее известное поражение спартанцев произошло во время Пелопоннесской войны — этого продолжавшегося несколько десятилетий вооруженного конфликта между Афинами и Спартой, который возник вскоре после того, как персидская угроза перестала существовать. Поражение спартанцев шокировало всех греков, в том числе Афины и Спарту, потому что спартанцы не просто были разбиты. Они сдались.

Речь идет о битве при Сфактерии в 425 году до рождения Христа. Сфактерия — это небольшой остров, на котором спартанские силы оказались изолированными после того, как одно крупное сражение пошло не по плану. Афиняне осадили спартанцев, укрывшихся в скалистой местности, они обрушили на них град стрел и в конечном итоге окружили их. 120 спартанцев сложили свое оружие и сдались.

Даже в то время считалось чем-то неслыханным, если спартанцы сдавались. Когда одного спартанца спросили о причинах поражения, он обвинил афинян, которые, по его мнению, использовали стрелы типа «веретено» вместо обычного «мужского оружия». И еще: «Они вели себя так недостойно, что мы вынуждены были сдаться». В целом это поражение оказалось настолько сокрушительным, что Спарта запросила мира. Уверенные в своих силах афиняне прервали мирные переговоры — о чем они, вероятно, пожалели, когда в итоге проиграли войну в 404 году до рождения Христа (характерно, что Спарта попросила денег у Персии для строительство целого флота кораблей, которые были необходимы для победы над Афинами).

Была еще одна известная группа, сумевшая нанести поражение спартанцам: это Священный отряд из Фив. Фивы имели своих 300 суперсолдат, однако о них не был снят фильм, и, возможно, это объясняется тем, что все они были любовниками. Возможно также, что про них не сняли фильм потому, что к моменту появления Священного отряда из Фив спартанцы уже пережили несколько неудач. Фиванцы сформировали этот отряд уже после того, как выбили спартанцев из своей столицы. Священный отряд из Фив выиграл три сражения у спартанских сил.

Одним из них было сражение в 378 году до рождения Христа, и они победили просто потому, что отказались следовать за спартанцами в невыгодное для них место. Спартанцы прорвали внешнюю блокаду перед Фивами, после чего фиванская армия отступила за внутренние стены своего города. Когда спартанцы начали наступление в надежде расстроить ряды противника, фиванцы отдали приказ об отдыхе, назвав действия спартанцев блефом. Спартанцы ушли, а затем, действуя предсказуемо, заявили, что их следует признать победителями, поскольку фиванцы неправильно с ними сражались.

Священный отряд из Фив непосредственно сражался со спартанцами по двум различным поводам, и каждый раз они уступали в количественном отношении своему противнику. В сражении при Тегирах это превосходство составляло два к одному, но они, тем не менее, смогли убить спартанского командира и так смело наступали, что спартанцы открыли для них проход, полагая, что фиванцы используют его для отхода. Вместо этого фиванцы атаковали их изнутри, после чего начали преследовать спартанских солдат. В битве при Левкрах фиванская кавалерия быстро расправилась со спартанской пехотой, несмотря на то, что фиванцев было 6000, а спартанцев 10 тысяч.

На самом деле крупнейшее поражение спартанцам нанесли их собственные рабы. Военные поражение сказались на судьбе Спарты, и свою роль в этом сыграло медленное увеличение количества врагов. В конечном итоге та катастрофа, на предотвращение которой была направлена спартанская культура, произошла, и илоты организовали успешное восстание. Спарта была основана на рабстве, а когда большинство рабов покинули ее, она оскудела. Спарта превратилась в своего рода Диснейленд, где традиционные спартанские ритуалы показывали за деньги приезжим. Последний ее царь умер, пытаясь собрать средства для города и предлагая свои услуги в качестве наемника.

Ни одна страна не разрушается красиво, и ни одно сообщество не соответствует полностью своему мифу. Смысл мифа состоит в том, чтобы взять вдохновляющую историю и превратить ее в совершенный сюжет. Спартанская легенда — легенда о суперсолдатах — основывалась на реальности, но она не соответствовала в полной мере действительности даже во времена спартанцев. Миф о 300 спартанцах, о Фермопилах и о Спарте, как культуре совершенных воинов, имеет определенный смысл. Но имеет смысл и реальность Спарты, как несовершенного общества.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

В следующий, классический, период эллинской истории главными ведущими центрами греческого мира становятся области балканской Греции-Спарта и Афины. Спарта и Афины представляют два своеобразных типа греческих государств, во многом противоположных друг другу и в то же время отличных и от колониально-островной Греции. История классической Греции, главным образом, и сосредоточивается на истории Спарты и Афин, тем более что эта история полнее всего представлена в дошедшей до нас традиции. По этой причине в общих курсах истории этих обществ уделяется больше внимания, чем другим странам эллинского мира. Их социально-политические и культурные особенности выяснятся из дальнейшего изложения. Начнем со Спарты.

Своеобразием своего социального строя и быта Спарта в немалой степени обязана природным условиям. Спарта находилась в южной части Балканского полуострова-в Пелопоннесе. Юг Пелопоннеса, где находилась древняя Спарта, занимают две равнины-Лаконская и Мессенская, разделяемые высоким горным хребтом Тайгетом. Восточная, Лаконская, долина, орошаемая рекой Эвротом, собственно и была основной территорией Спарты. С севера Лаконская долина замыкалась высокими горами, а на юге терялась в пространстве малярийных болот, тянувшихся до самого моря. В центре находилась долина в 30 километров в длину и 10 в ширину-это и есть территория древней Спарты,-местность плодородная, богатая пастбищами и удобная для посевов. Скаты Тайгета покрыты лесами, дикорастущими фруктовыми деревьями и виноградниками. Однако Лаконская долина невелика по своим размерам и не имеет удобных гаваней. Отрезанность от моря предрасполагала спартанцев к замкнутости, с одной стороны, и захватническим порывам в отношении их соседей, в особенности плодородной западной долины Мессенпи,-с другой.

Древнейшая история Спарты, или Лакедемона, мало известна. Произведенные на месте Спарты английскими археологами раскопки указывают на более тесную связь Спарты с Микенами, чем это предполагалось раньше. Додорийская Спарта-город микенской эпохи. В Спарте, по преданиям, жил басилей Менелай, брат Агамемнона, муж Елены. Как протекало оседание до- рян в завоеванной ими Лаконике и в каких первоначально отношениях они находились с туземным населением, при современном состоянии вопроса, сказать невозможно. Сохранился лишь смутный рассказ о походе Гераклидов (потомков героя Геракла) в Пелопоннес и о завоевании ими Аргоса, Мессении и Лаконики, как наследства их великого предка Геракла. Так, согласно легенде, утвердились доряне в Пелопоннесе.

Как в других общинах Греции, так и в Спарте рост производительных сил, частые столкновения с соседями и внутренняя борьба привели к разложению родовых отношений и образованию рабовладельческого государства. Государство в Спарте возникло очень

Долина Эврота. Вдали снежные вершины Тайгета.

рано, оно образовалось в результате завоевания и в нем удержалось гораздо больше родовых пережитков, чем в каком-либо другом полисе. В сочетании сильной государственности с родовыми учреждениями и заключается главная особенность спартанского, а частично и вообще дорийского строя.

Многие спартанские учреждения и обычаи связываются с именем полулегендарного спартанского законодателя-мудреца Ликурга , в образе которого слились черты человека и бога света Ликурга, культ которого справлялся в Спарте и в исторические времена. Лишь в V в. Ликург, деятельность которого относится приблизительно к VIII в., стал считаться создателем спартанского государственного строя и поэтому помещен был в одну из спартанских царских фамилий. Из густого тумана, окутывающего деятельность Ликурга, тем не менее просвечивают некоторые реальные черты законодателя. При ослаблении родовых союзов и освобождении индивида от кровных, локальных, племенных и прочих стеснений появление на исторической арене таких личностей, как Ликург, вполне правдоподобно. Это доказывается всей греческой историей. Легенда представляет Ликурга дядей и воспитателем молодого спартанского царя, фактически управлявшим всем государством. По совету дельфийского оракула Ликург в качестве исполнителя божественной воли обнародовал ретру. Ретрами назывались краткие изречения в виде формул, заключавшие в себе какие-либо важные постановления и законы.

Выраженная архаическим лапидарным языком Ликургова ретра заложила основу Спартанского государства.

Кроме того, Ликургу приписывали крупную земельную реформу, покончившую с существовавшим дотоле земельным неравенством и преобладанием аристократии. По преданию, Ликург всю занимаемую Спартой территорию разделил на девять или десять тысяч равных участков (клеров) по числу спартиатов- мужчин, составлявших ополчение.

После этого, рассказывает предание, Ликург, считая свою реформу законченной и цель своей жизни выполненной, покинул Спарту, предварительно обязав граждан клятвой не нарушать принятой ими-конституции.

После смерти Ликурга в Спарте был выстроен ему храм, а сам он объявлен героем и богом. Впоследствии имя Ликурга для спартанцев стало символом справедливости и идеального вождя, любящего свой народ и свою родину.

В течение всей своей истории Спарта оставалась земледельческой, аграрной страной. Захват соседних земель являлся движущей силой спартанской политики. В половине VIII в. это повело к длительной войне с соседней Мессенией (первая мессенская война), окончившейся покорением Мессении и порабощением ее населения. В VII-в. последовала новая, вторая мессенская война, вызванная тяжелым положением покоренного населения илотов, также окончившаяся победой Спарты. Своей победой спартанцы были обязаны новому государственному строю, сложившемуся в период мессенских войн.

Порядки, сложившиеся в Спарте в период мессенских войн, сохранялись в течение трехсот лет (VII-IV вв.). Спартанская- конституция, как уже отмечалось выше, представляла соединение родовых пережитков с сильной государственностью. Все способные носить оружие и вооружаться на собственный счет спартанцы, члены боевой фаланги, составляли «общину равньш. По отношению к гражданам-спартиатам спартанская конституция была демократией, а по отношению к массе зависимого населения-олигархией.т. е. господством немногих. Число равноправных спартиатов исчислялось в девять или десять тысяч человек. Община равных представляла военную общину с коллективной собственностью и коллективной рабочей силой. Все члены общины считались равноправными. Материальную основу общины равных составляла земля, обрабатываемая покоренным населением-илотами.

Строй древней Спарты в главном представляется в таком виде. Издавна спартанцы делились на три дорийских (родовых) филы. Каждый спартиат принадлежал к какой-либо филе. Но чем дальше, тем все больше родовой строй вытеснялся государственным и родовые деления сменялись территориальными. Спарта делилась на пять об. Каждая оба представляла собой деревню, а вся Спарта, по словам древних авторов, не была городом в собственном смысле, а представляла собой соединение пяти деревень.

Немало архаических черт сохраняла также и царская власть в Спарте. Спартанские цари происходили из двух влиятельных родов-Агиадов и Эврипонтидов. Цари (архагеты) командовали ополчением (причем в поход отправлялся один из царей), разбирали дела, касавшиеся, главным образом, семейного права и исполняли некоторые жреческие фупкпии. Высшим политическим органом в Спарте был Совет старейшин , или герусия. Герусия состояла из 30 человек-2 царей и 28 геронтов, избираемых народным собранием из влиятельных спартанских родов. Само народное собрание (апелла ) собиралось один раз в месяц, выносило решения по всем вопросам, касавшимся войны и мира, и выбирало членов герусии и эфоров. Институт эфоров (наблюдателей)- очень древний, восходящий еще к «долпкурговской Спарте». Первоначально эфорат был демократическим учреждением. Эфоры в количестве пяти человек выбирались народным собранием и были представителями всего народа-спар"тиатов. Впоследствии же (V-IV вв.) они выродились в олигархический орган, защищавший интересы верхнего слоя спартанского гражданства.

Функции спартанских эфоров были чрезвычайно обширны и разнообразны. От них зависел набор ополчения. Они сопровождали царей в поход и контролировали их действия. В их руках находилась вся высшая политика Спарты. Кроме того, эфоры обладали судебной властью и могли привлекать к ответственности даже царей, стремившихся расширить свои полномочия и выйти из-под контроля общины. Каждый шаг царей находился под контролем эфоров, выполнявших своеобразную роль царских опекунов.

Спартанская организация имеет много сходных черт с домами мужчин современных отсталых народов. Весь строй и вся жизш в Спарте имела своеобразный военный характер. Быт мирного времени спартанцев мало чем отличался от быта военного времени. Бблыпую часть своего времени спартанцы-воины проводили вместе в укрепленном лагере на горе.

Походная организация сохранялась и в мирное время. Как i походе, так.и во время мира спартанцы делились на эномотии- лагеря, занимались военными упражнениями, гимнастикой, фех тованием, борьбой, упражнениями в беге и т. д. и лишь на ноч) возвращались домой к своим семьям.

Каждый спартанец приносил из своего дома определенное количество продуктов для общих товарищеских обедов, носивших название сисситий, или фидитий. Дома обедали только жены и дети. Весь остальной распорядок жизни спартанцев также был целиком подчинен интересам всей общины. Чтобы затруднить возможность обогащения одних и разорения других свободных граждан, в Спарте был затруднен обмен. В ходу были только громоздкие и неудобные железные деньги. С. самого рождения и до конца

Гимнастические упражнения. Изображение на вазе из Ноли. В центре два кулачных бойца. Им дает указание , держа в руках длинный прут , руководитель. Слева юноша держит веревку , служащую для измерения

прыжка.

жизни спартанец не принадлежал самому себе. Отец новорожденного ребенка не мог его воспитывать без предварительного на то разрешения геронтов. Отец приносил своего ребенка геронтам, которые после освидетельствования ребенка либо оставляли его в"живых, либо отсылали в «апофеты», на кладбище в расщелине Тайгета. В живых оставляли только крепких и сильных, из которых могли выйти хорошие солдаты.

Военный отпечаток лежал и на всем воспитании спартанца. В основу этого воспитания был положен принцип: побеждать в сражении и повиноваться. Молодые спартанцы круглый год ходили без обуви и носили грубую одежду. Большую часть времени они проводили в школах (гимнасиях), где занимались физическими упражнениями, спортом и обучались грамоте. Спартанец должен был говорить просто, кратко, по-лаконски (лаконически).

Спартанские гимнасиасты пили, ели и спали вместе. Спали на жестких подстилках из тростника, приготовленных собственными руками без ножа. Для проверки физической выносливости подростков устраивались в храме Артемиды под религиозным предлогом настоящие бичевания. *3а экзекуцией наблюдала жрица, державшая в руках статуэтку бога, то наклоняя, то поднимая ее, указывая этим необходимость усиления или ослабления ударов.

На воспитание юношества в Спарте обращалось особое внимание. На них смотрели, как на главную силу спартанского строя как в настоящем, так и в будущем. С целью приучить юношество к выносливости, подросткам и юношам назначали трудные работы, которые они должны были /выполнять без всякого возражения и ропота. За поведением юношей вменялось следить не только властям, но и частным лицам под угрозой штрафа и бесчестия за нерадивость.

«Что касается юношества, то на него законодатель обратил особое внимание, считая, что для государственного благополучия имеет очень важное значение, если юношество будет воспитано надлежащим образом» .

Такому вниманию военному обучению, несомненно, способствовало и то обстоятельство, что Спарта являлась как бы военным лагерем среди порабощенного и всегда готового подняться на восстание населения окружающих областей, главным образом Мессении.

Вместе с тем крепкие физически и хорошо дисциплинированные спартанцы были прекрасно вооружены. Военная техника Спарты считалась образцовой во всей Элладе. Имевшиеся в Тай- гете большие запасы железа дали возможность широко развернуть производство железного оружия. Спартанское войско делилось на отряды (лохи, впоследствии моры) по пятисот человек. Мелкой боевой единицей была эномотия, состоявшая приблизительно из сорока человек. Тяжеловооруженные пехотинцы (гоплиты) составляли главную военную силу Спарты.

В поход спартанское войско отправлялось стройным маршем йод звуки флейт и хоровых песен. Спартанское хоровое пение пользовалось большой славой во всей Элладе. «В этих песнях было нечто, воспламенявшее мужество, возбуждавшее энтузиазм и призывавшее на подвиги. Слова их были просты, безыскусственны, но содержание их серьезно и поучительно».

В песнях прославлялись павшие в бою спартанцы и порицались «жалкие и нечестные трусы». Спартанские песни в поэтической обработке пользовались большой известностью во всей Греции. Образцом спартанских военных песен могут служить элегии и походные марши (эмбатерии) поэта Тиртея (VII в.), прибывшего в Спарту из Аттики и восторженно воспевавшего спартанский строй.

«Вражеских полчищ огромных не бойтесь, не ведайте страха!

Каждый пусть держит свой щит прямо меж первых бойцов.

Жизнь ненавистной считая и мрачных предвестников смерти Столько же милыми, сколь милы нам солнца лучи...»

«Славно ведь жизнь потерять, средь воинов доблестных павши,- Храброму мужу в бою ради отчизны своей...»

«Юноши, бейтесь же, стоя рядами, не будьте примером Бегства постыдного иль трусости жалкой другим!

Не покидайте старейших, # у коих уж слабы колена,

И не бегите, предав старцев врагам.

Страшный позор вам, когда среди воинов первый упавший Старец лежит впереди юных летами бойцов...»

«Пусть же, широко шагнув и ногами упершися в землю,

Каждый на месте стоит, губы зубами прижав,

Бедра и голени снизу и грудь свою вместе с плечами Выпуклым кругом щита, крепкого медью, прикрыв;

Правой"рукой пусть он потрясает могучую пику,

Ногу с ногою поставив и щит свой о щит опирая,

Грозный султан-о султан, шлем-о товарища шлем,

Плотно сомкнувшись грудь с грудью, пусть каждый дерется с врагами, Стиснув рукою копье или меча рукоять» 1 .

До самого конца греко-персидских войн спартанская фаланга гоплитов считалась образцовой и непобедимой армией.

Вооружение всех спартанцев было одинаково, что еще более подчеркивало равенство всех спартанцев перед общиной. Одеянием спартиатов служили багровые плащи, вооружение состояло из копья, щита и шлема.

Немалое внимание в Спарте уделялось также и воспитанию женщин, занимавших очень своеобразное положение в спартанском строе. Молодые спартанки до замужества занимались теми же самыми физическими упражнениями, что и мужчины,- бегали, боролись, бросали диск, бились в кулачном бою и т. д. Воспитание женщин рассматривалось как важнейшая государственная функция, ибо на их обязанности лежало рождение здоровых детей, будущих защитников родины. «Девушки-спартанки должны были для укрепления тела бегать, бороться, бросать диск, кидать копья, чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли разрешаться от бремени удачно и легко, .благодаря крепости своего тела» .

По выходе замуж спартанка всецело отдавалась семейным обязанностям-рождению и воспитанию детей. Формой брака в Спарте была моногамная семья. Но в то же время, как отмечает Энгельс, в Спарте сохранялось немало пережитков старинного группового брака. «В Спарте существует парный брак, видоизмененный государством в соответствии с местными воззрениями и во многих отношениях еще напоминающий групповой брак. Бездетные браки расторгаются: царь Анаксандрид (за 650 лет до н. э.), имевший бездетную жену, взял вторую и держал два хозяйства; около того же времени царь

Аристон, у которого были две бесплодные жены, взял третью, но зато отпустил одну из первых. С другой стороны, несколько братьев могли иметь общую жену; человек, которому нравилась жена его друга, мог делить ее с ним... Действительное нарушение супружеской верности, неверность жен за спиною мужа, было поэтому неслыханным делом. С другой стороны, Спарта, по крайней

Девушка , состязающаяся в беге. Рим. Ватикан.

мере в лучшую свою эпоху, не знала домашних рабов, крепостные илоты жили обособленно в имениях, поэтому у спартиатов было меньше соблазна пользоваться их женщинами. Естественно поэтому, что в силу всех этих условий женщины в Спарте занимали гораздо более почетное положение, чем у остальных греков» .

Спартанская община создалась не только в результате длительной и упорной борьбы с соседями, но и вследствие своеобразного положения Спарты среди многочисленного порабощенного и союзного населения. Массу порабощенного населения составляли илоты , земледельцы, расписанные по клерам спартиатов группами по десять- пятнадцать человек. Илоты платили натуральный оброк (апофора) и несли различные повинности в отношении своих господ. В состав оброка входили ячмень, полба, свинина, вино и масло. Каждый спартанец получал 70 медимнов (мер), ячменя, спартанка-12 медимнов с соответствующим количеством плодов и вина. Не освобождались илоты и от несения военной службы. Сражения начинались обычно выступлением илотов, которые должны были расстраивать ряды и тыл противника.

Происхождение термина «илот» неясно. По мнению одних ученых, «илот» означает покоренный, захваченный в плен, а по мнению других, «илот» происходит от города Гелос, жители которого находились со Спартой в неравных, но союзных отношениях, обязывавших их к уплате дани. Но каково бы ни было происхождение илотов и к какой бы формально категории-рабов или крепостных-их ни относить, источники не оставляют сомнения,что фактическое положение илотов ничем не отличалось от положения рабов.

Как земля, так и илоты считались общинной собственностью, индивидуальная собственность в Спарте не была развита. Каждый полноправный спартиат, член общины равных и член боевой фаланги гоплитов получал от общины по жребию определенный надел (клер) с сидевшими на нем илотами. Ни клеры, ни плоты не могли быть отчуждаемы. Спартиат по своей воле не мог ни продать, ни освободить илота, ни изменить его взносы. Илоты находились в пользовании спартапца и его семьи до тех пор, пока он оставался в общине. Общее число клеров по числу полноправных спартиатов равнялось десяти тысячам.

Вторую группу зависимого населения составляли периэки, (или периойки)-«вокруг живущие»-жители союзных со Спартой областей. Среди периэков были земледельцы, ремесленники и торговые люди. По сравнению с абсолютно бесправными илотами периэки находились в лучшем положении, но они не имели политических прав и не входили в состав общины равных, но служили в ополчении и могли иметь земельную собственность.

«Община равных» жила на настоящем вулкане, кратер которого грозил постоянно разверзиться и поглотить всех на нем живущих. Ни в одном греческом государстве в такой резкой форме не проявлялся антагонизм между зависимым и господствующим населением, как в Спарте. «Все,-замечает Плутарх,- кто считает, что в Спарте свободный пользуется высшей свободой, а рабы суть рабы в полном смысле этого слова, совершенно правильно определяют положение» .

В этом причина вошедшей в поговорку консервативности спартанских порядков и исключительно жестокого отношения господствующего класса к бесправному населению. Обращение спартанцев с илотами было всегда сурово и жестоко. Между прочим илотов заставляли напиваться допьяна, и после того спартанцы показывали молодежи, до какого омерзения может довести пьянство. Нив одном греческом полисе антагонизм между зависимым населением и господами не проявлялся так резко, как в Спарте. Сплочению илотов и их организации не в малой степени способствовал самый характер их поселений. Илоты жнлп сплошными поселками на равнине, по берегам Эврота, сильно заросшим камышами, где они могли в случае надобности укрыться.

С целью предупреждения плотских восстаний спартанцы время от времени устраивали криптии , т. е. карательные экспедиции на илотов, уничтожая наиболее сильных и крепких из них. Сущность криптий состояла в следующем. Эфоры объявляли «священную войну» илотам, во время которой отряды спартанской молодежи, вооруженные короткими мечами, отправлялись за город. Днем эти отряды скрывались в глухих местах, ночью же выходили из засады и внезапно набрасывались на поселения илотов, создавали панику, убивали наиболее крепких и опасных из них и снова скрывались. Известны и иные способы расправы с илотами. Фукидид рассказывает, что во время пелопоннесской войны спартиаты собрали илотов, желавших получить за свои заслуги освобождение, надели им па головы венки в знак скорого освобождения, привели к храму, и после того эти илоты неизвестно куда исчезли. Таким образом сразу исчезло две тысячи илотов.

Жестокость спартанцев, однако, не предохраняла их от восстаний илотов. История Спарты полна крупными и мелкими восстаниями илотов. Чаще всего восстания происходили во время войны, когда спартанцы были отвлечены военными действиями и не могли с обычной зоркостью следить за илотами. Особенно сильно было восстание илотов во время второй месеенской войны, о чем говорилось выше. Восстание грозило смести самую «общину равных». Со времени мессенских войн и возникли криптии.

«Мне кажется, что спартанцы такими бесчеловечными сделались с тех. пор, когда в Спарте произошло страшное землетрясение, во время которого илоты восстали» .

Спартанцы изобретали всевозможные меры и средства, чтобы удержать исторически сложившийся общественный порядок в равновесии. Отсюда происходила их боязнь всего нового, неизвестного и выходящего из рамок привычного, строя жизни, подозрительвое отношение к иностранцам и т. п. И тем не менее жизнь все-таки брала свое. Спартанский порядок при всей его несокрушимости разрушался как извне, так и изнутри.

После мессенских войн Спарта пыталась подчинить и другие области Пелопоннеса, прежде всего Аркадию, но сопротивление горных аркадских племен заставило Спарту отказаться от этого плапа. После этого Спарта стремится обеспечить свое могущество путем союзов. В VI в. путем войн и мирных договоров спартанцам удалось добиться организации Пелопоннесского союза, который охватывал все области Пелопоннеса, кроме Аргоса, Ахайи и северных округов Аркадии. Впоследствии в этот союз вошел и торговый город Коринф, соперник Афин.

До греко-персидских войн Пелопоннесский союз был самым крупным и сильным из всех греческих союзов. «Сам Лакедемон после заселения его дорянами, живущими теперь в этой области, очень долго, насколько мы знаем, страдал от внутренних волнений. Однако с давних уже пор он управлялся благими законами и никогда не был под властью тиранов. В течение четырехсот с небольшим лет, протекших до окончания этой [пелопоннесской] войны, лакедемоняне имеют одно и то же государственное устройство. Благодаря этому" они стали могущественны и организовывали дела в остальных государствах» .

Спартанская гегемония продолжалась до Саламинской битвы, т. е. до первой крупной морской битвы, выдвинувшей на первый план Афины и передвинувшей экономический центр Греции с материка на море. С этого времени начинается внутренний кризис Спарты, в конце концов приведший к разложению всех вышеописанных учреждений древнеспартанского строя.

Порядки, подобные тем, какие наблюдались в Спарте, существовали и в некоторых других греческих государствах. Это касалось прежде всего областей, завоеванных дорянами, особенно городов о. Крита. По свидетельству древних авторов, Ликург заимствовал многое у критян. И действительно, в критском строе, который сложился после дорийского завоевания, известного нам по надписи из Гортины, немало общих черт со Спартой. Сохраняются три дорийские филы, существуют общественные обеды, которые в отличие от Спарты устраиваются на счет государства. Свободные граждане пользуются трудом несвободных земледельцев (кларотов ), которые во многом напоминают спартанских илотов, но имеют по сравнению с последними больше прав. У них есть собственное имущество; усадьба, например, считалась их собственностью. Они имели даже право на имущество господина, если у того не было родственника. Наряду с кларотами на Крите существовали и «покупные рабы», служившие в городских домах и не отличавшиеся от рабов в развитых греческих полисах.

В Фессалии положение, подобное спартанским илотам и критским кларотам, занимали пенесты, платившие оброк фессалийцам. В одном источнике говорится, что «пенесты передали себя во власть фессалийцев на основании обоюдной клятвы, согласно которой они ничего дурного не будут терпеть при работе и не уйдут из страны». О положении пенестов-а это же можно отнести к илотам и кларотам-Энгельс писал следующее: «Несомненно, крепостное отношение не является специфической средневеково-феодальной формой, мы встречаем его всюду, где завоеватели заставляют старых жителей обрабатывать землю-так было, например, в Фессалии в очень раннее время. Этот факт затемнил мне и многим другим взгляд на средневековое крепостничество. Было очень соблазнительно обосновать его простым завоеванием, таким образом все выходило необыкновенно гладко» 2 .

Фукидид, I, 18. ! Маркс и Энгельс, Письма, Соцэкгиз, 1931, стр. 346.

Спартанcкие цари считали себя Гераклидами – потомками героя Геракла. Их воинственность стала нарицательной, и совершенно обоснованно: боевой строй спартанцев был прямым предшественником фаланги Александра Македонского.

Спартанцы внимательно относились к знамениям и пророчествам и очень прислушивались к мнению дельфийского оракула. Культурное наследие Спарты не известно так же хорошо, как афинское, во многом из-за настороженности воинственного народа к письму: к примеру, их законы передавались устно, а на не-воинских надгробиях было запрещено писать имена умерших.

Однако если бы не Спарта, культура Греции могла бы быть ассимилирована чужеземцами, беспрестанно вторгавшимися на территорию Эллады. Дело в том, что Спарта была фактически единственным полисом, у которого не просто была боеспособная армия, но вся жизнь которого подчинялась армейскому порядку, проходила по строжайшему расписанию, призванному дисциплинировать воинов. Возникновением такого милитаризированного общества спартанцы были обязаны уникальным историческим обстоятельствам.

Начало X века до н. э. принято считать временем первого масштабного заселения территории Лаконии, то есть будущей Спарты и прилегающих к ней земель. В VIII веке спартанцы предприняли экспансию на близлежащие земли Мессении. В ходе оккупации они решили не уничтожать местных жителей, а сделать их своими рабами, которые известны как илоты – буквально «пленные». Но создание колоссального рабовладельческого комплекса повлекло за собой неизбежные восстания: в VII веке илоты в течение нескольких лет боролись с поработителями, и это стало уроком Спарте.

Законы, установленные по легенде спартанским царем-законодателем по имени Ликург (в переводе – «волк-труженик») еще в IX веке, послужили урегулированию внутриполитической обстановки после завоевания Мессении. Земли илотов спартанцы распределили между всеми гражданами, а все полноправные граждане составляли костяк армии (порядка 9000 человек в VII веке – в 10 раз больше, чем в любом другом греческом полисе) и имели гоплитское вооружение. Укрепление армии, продиктованное, возможно, опасением, что вспыхнет очередное восстание рабов, способствовало чрезвычайному увеличению влияния спартанцев в регионе и формированию особенного строя жизни, характерного только для Спарты.

С целью оптимальной подготовки воинов Спарты их с семилетнего возраста отправляли в централизованные государственные структуры, где они до 18 лет проводили время в интенсивных тренировках. Это было своеобразной ступенью инициации: чтобы стать полноправным гражданином, нужно было не только успешно пройти все испытания 11 лет обучения, но и в качестве доказательства своих умений и бесстрашия в одиночку убить кинжалом илота. Неудивительно, что у илотов постоянно возникал повод для очередных выступлений. Широко распространенная легенда о казни неполноценных спартанских мальчиков или даже младенцев, скорее всего, не имеет под собой реальной исторической основы, так как в полисе даже существовала определенная общественная прослойка гипомейонов - физически или умственно неполноценных «граждан».

Царь Агесилай, полный имперских амбиций, желающий подчинить себе Грецию , иметь повсюду правительства, состоящие из его друзей, умудряется восстановить против себя всех греков, и прежде всего .

Фивы были давним и надежным союзником Спарты. Расположенные в районе, называемом , Фивы в период Пелопоннесской войны были важным стратегическим пунктом. И Спарта использовала Фивы для покорения Афин.

Но война помогла Фивам стать намного сильнее и богаче. Любое богатство в округе так или иначе оказывается в Фивах. Более того, в ходе войны Фивы начинают ощущать себя военной державой, и теперь не прочь подчинить себе всю Беотию .

В ходе войны Фивам также удается создать новое, более сильное правительство . Пока идет Пелопоннесская война, в Фивах происходит что-то вроде революции: более чем консервативные земледельцы внезапно создают демократическое общество , которое вовлекает в себя все население.

Демократические Фивы в такой близости от Афин – крайне неприятная перспектива для Спарты. Когда они узнают, какие ветры дуют у их союзника, спартанцы предпринимают то, что, вероятно, было единственной форой их внешней политики. Спартанцы, вместо того, чтобы как-то утихомирить Фивы и разделить с ними власть, делают попытку подавить демократию Фив и свести на нет их независимость.

Спарта предпринимает крайне жестокие нападения, пытаясь свергнуть правительство Фив . Это вызывает ответную реакцию, и она не сводится к антиспартанизму. Демократия в Фивах набирает силу, создается национальная армия Фив из 10 тысяч гоплитов, великолепно подготовленная и физически, и стратегически – не менее эффективная, чем спартанская армия. И они очень сердиты на Спарту.

Фиванской армией командовал – человек, намного превосходивший своих предшественников и оказавший исключительное влияние на будущее Спарты. Это был великий полководец, прибегавший к тактике, которую до него не знали.

В начале спартанский царь Агесилай неустрашим, олигархия остается неприкосновенной. Но с каждой победой Агесилая Спарта теряет что-то очень важное: тают спартанские ресурсы, в боях гибнут люди, при этом фиванцы усваивают новый характер боя, который будет превалировать в новую эпоху. Агесилай талантлив, как военный он чрезвычайно проницателен. Он одаренный политик, но забывает один из основных спартанских принципов: не встречайся с одним и тем же врагом слишком часто , не давай ему усваивать свои секреты.

Эпаминонд не только усвоил секреты Спарты, он понял, как давать отпор и победил . Они встречались с фиванцами на поле боя слишком много раз и на этот раз имели дело с восходящей военной державой, которая помимо того, что была сильна, усваивала новую и очень эффективную военную тактику.

Эпаминонд имел в своем распоряжении мощное оружие – Афины. После свержения Тридцати Тиранов в 403 году до н.э. афиняне медленно, но уверенно восстанавливали свой флот, воспитывали новое поколение граждан-воинов. И у них появилась еще более сильная демократия . Как ни странно, но поражение в Пелопоннесской войне оказалось для Афин едва ли не наилучшим исходом , если взглянуть на это с точки зрения демократии. После кровавой олигархии Спарты демократия в Афинах как бы обрела второе дыхание.

На протяжении первого кровавого десятилетия 4 века до н.э. Афины были одним из главных союзников Фив. также заключили прочный союз с и Коринфом, создав таким образом единый фронт против Спарты .

Коринф являлся важнейшим членом Пелопоннесского союза. То, что он присоединился к оси Афины – Беотия — Фивы – Аргос, было для Спарты по-настоящему серьезным ударом .

В 379 году до н.э. успешное восстание положило конец спартанской олигархии в Фивах . Фиванцы не были одиноки в ненависти к режиму: было очень много других государств, не выносивших Спарту по другим причинам, и поэтому готовых помочь фиванцам.

Битва при Левктрах

Список недругов Спарты разрастался. Город-государство мог ненавидеть Спарту не только потому, что она была жестока, высокомерна, но и всегда была какая-то иная причина. У немногих оставшихся союзников Спарты возникало ощущение, что спартиаты выигрывали войны, потому что приносили в жертву союзников , но только не себя.

Когда они воевали не одни, они ясно давали понять, что будут сражаться на правом крыле . Это означало, что враг, который тоже поставит свои отборные войска на правое крыло, не встретится со спартанцами. Поэтому во многих сражениях спартанцы встречались с более слабыми частями врага. Часто мы видим, что союзники странным образом подвергаются большему натиску, чем спартанцы. Если вы хотите избавиться от внушающих вам недоверие союзников, пошлите их на левое крыло – спартанцы ими займутся.

Как ни странно, но город-государство, которое всегда старалось обособиться, которое всегда вступало в бой в силу крайней необходимости, теперь сражалось со всем известным миром , чтобы сохранить свое владычество. И все это происходило в в Беотии.

Если у вас растущее население, если ваши женщины рожают в 15-18 лет, что необходимо в в независимости от детских болезней, низкого процента выживаемости – это гарантия того, что вас не ждет катастрофа.

Резко сокращалось число элитных воинов, но и ряды самой спартанской системы неумолимо уменьшались. Падать было легко, подняться – практически невозможно. Вы могли быть изгнаны из своего круга за то, что не смогли устроить ужин для своих приятелей, за то, что дрогнули в бою, еще за какие-то общественные грехи, и это означало для вас конец.

Появился весьма опасный сорт лишних людей , которые были спартанцами по рождению, по воспитанию, но при этом лишенными спартанского гражданства. Они считались бесчестными в обществе, в котором честь была главным. Они несли с собой беду. Однако, Спарта была вынуждена им потворствовать, она воздерживалась от каких-то идеологических трений, она была готова даже сделать их новыми членами элиты. Этот факт говорит о том, что это государство потеряло контакт с реальностью .

Впервые за свою долгую историю ослабленная Спарта будет вынуждена защищать себя на своей же земле. Предельно слабой Спарте предстояло выдержать тяжелейшее испытание. У Эпаминонда , блестящего фиванского полководца, родился новый план : перекроить карту Пелопоннеса и окончательно обескровить Спарту .

Он был заинтересован в том, чтобы не просто уничтожить мощь Спарты, а уничтожить миф о спартанском всесилии , т.е. иначе говоря вбить последний гвоздь в гроб. Он понимал, что Спарта не сможет существовать, как раньше, если освободить илотов .

Спартанцы полностью зависели от труда , на этом держалась вся их система. Без у Спарты просто не было бы ресурсов для того, чтобы быть значимой державой.

При поддержке альянса – – Аргос Эпаминонд приступил к первому этапу уничтожения Спарты . В начале 369 года до н.э. он прибывает в Мессению и объявляет, что мессенийцы больше не илоты , что они свободные и независимые греки. Это очень знаменательное событие.

Эпаминонд и его войска оставались в Мессении почти 4 месяца, пока освобожденные илоты возводили огромную стену вокруг нового города-государства.

Эти мессенийцы были потомками многих поколений илотов, которые ценой своей независимости и жизни обеспечивали благоденствие Спарты. И теперь они становились свидетелями гибели великого спартанского полиса . Спартанцы не один век пытались помешать восстановлению независимости Мессении. Именно это и происходило.

Пока илоты возводили стены, Эпаминонд осуществил второй этап своего плата . Союзные войска возвели укрепления в одном из ключевых стратегических центров – , что по-гречески означает «большой город».

Это был еще одни сильный мощный город, принадлежавший людям, у которых были все основания опасаться возрождения Спарты. Они изолировали Спарту . Теперь Спарта лишена возможности вернуть себе власть, которая у нее когда-то была. С этого момента Спарта становилась динозавром.

Угасание великого полиса

Теперь Эпаминонд готов к вторжению. Он загнал спартанцев угол, и в его распоряжении 70 тысяч человек.

Он был блестящим политическим деятелем. С помощью одного только авторитета он создал армию возмездия – первую чужеземную армию , появившуюся в долине Лаконии за 600 лет. Есть известная поговорка: за 600 лет ни одна спартанская женщина никогда не видела вражеского костра, который бы догорел.

Спарта сделала то, чего раньше не делала никогда: она отступила, сделав себя тем самым второразрядным государством греческого мира . Сам ход истории был против Спарты, демография была против Спарты, география. И сама удача отвернулась от нее, когда появился такой человек, как Эпаминонд.

После освобождения Мессении в 370 году до н.э. уже никогда не поднимется до уровня той державы, какой она когда-то была в греческом мире. Их погубил их же успех. Они жили в чем-то вроде теплицы – герметичной среде, питаясь своими добродетелями, однако они не сумели устоять перед растлением и соблазнами, которые сопутствовали удаче.

В отличие от других городов-государств, Спарта была тенью прежней державы , она стала чем-то вроде живого музея. Во времена Рима Спарта стала своего рода тематическим музеем, куда можно были зайти и, взглянув на местных жителей, подивиться на их странный образ жизни.

Великий историк сказал, что когда будущие поколения взглянут на Афины, они решал, что Афины были в 10 раз больше, чем в действительности, Спарта же – в 10 раз меньше, чем была.

Спартанцы могли показать миру очень немногое, их дома и храмы были просты. Когда Спарта лишилась власти, она оставила после себя очень немногое, достойное внимания . В то время, как Афины не просто выжили, ими и сейчас восхищается весь мир.

Наследие Спарты

Однако спартанцы оставили наследие . Еще до того, как рассеялся дым от пепелища, афинские мыслители возродили наиболее благородные аспекты спартанского общества в своих городах-государствах.

Это в Спарте впервые появилось конституционное правительство , их примеру последовали другие греки.

Во многих греческих городах случались гражданские войны , в Спарте – нет. В чем тут было дело? Древние не могли решить почему, как и мы сейчас. Что-то позволило Спарте существовать очень долго, более того, создать некую политическую традицию, сопряженную со стабильностью.

Их считали своего рода идеалом греческой цивилизации добродетели. Так думали Сократ , . Понятие республики во многом основано на политике спартанцев. Но подчас в них видели то, что хотели видеть. В последующие 20 веков философы и политики снова и снова возвращались к тому славному прошлому, что когда-то было Спартой.

Спарту идеализировали в период итальянского и его олигархического правительства. Политическая стабильность Спарты преподносилась как своего рода идеал.

В 18 веке во Франции люди были просто влюблены в Спарту . Руссо заявлял, что это была республика не людей, а полубогов. Во время многие хотели умереть благородно, как спартанцы .

В период американской революции Спарта была знаменем для тех, кто хотел создать стабильную демократическую страну. говорил, что из истории Фукидида он узнавал больше, чем из местных газет.

Фукидид рассказывает о том, как радикальная демократия – Афины – проиграли Пелопоннесскую войну. Вероятно, именно поэтому Джефферсон и другие создатели американской конституции предпочитали Спарту Афинам . указывали на афинскую демократию как на ужасный пример того, что не нужно иметь в . Т.е. истинная демократия не может сочетаться с аристократическим элементом, а Спарта тем и хороша, что там все живут обществом, и каждый прежде всего гражданин.

Однако, в 20 веке Спарта привлекала внимание не столько демократических обществ, сколько лидеров, бравших на вооружение худшие аспекты спартанского общества. видела в Спарте идеал , поэтому история Спарты была включена в ней в учебную программу.

И его соратники очень тепло говорили о Спарте . Он говорил, что другие страны могли бы стать илотами немецкой военной касты . Правомерно видеть истоки тоталитаризма в спартанском обществе.

Уроки Спарты по-прежнему ощутимы даже в сегодняшнем обществе. Спартанцы были создателями, основателями того, что мы называем западной военной дисциплиной , и она стала колоссальным преимуществом в , в , в период Возрождения и является по сей день.

У западных армий совершенно иное представление о том, что такое дисциплина. Возьмите западную армию и поставьте ее против иракской армии, против армии какого-нибудь племени, и она почти всегда одержит верх, даже если будет значительно уступать в численности. Т.е. западной дисциплиной мы обязаны Спарте. Мы узнаем от них, что честь – один из важных компонентов человеческой жизни. Человек может жить без чести, если сопутствующие обстоятельства делают это возможным. Но человек не может умереть без чести, потому что когда мы умираем, мы как бы отчитываемся за свою жизнь.

Но говоря о величии , нельзя забывать, что многие люди заплатили ужасную цену за то, чего она достигла . Им приходилось подавлять человеческие качества, необходимые для полноценного развития личности. При этом они обрекали себя на жестокость и узость мышления. То, во что они возводили главенство и честь ценой утраты свободы, даже собственной, является карикатурой на истинный смысл жизни человека.

В конце следует сказать, что Спарта получила то, что заслужила . У современного общества есть одно преимущество: изучив историю, оно может взять у Спарты все лучшее и отбросить худшее.

Слава Спарты – пелопонесского города в Лаконии – в исторических хрониках и мире очень громкая. Это был один из известнейших полисов Древней Греции, который не знал смут и гражданских потрясений, а его армия никогда не отступала перед врагами.

Спарта была основана Лакедемоном, царствовавшим в Лаконии за полторы тысячи лет до Рождества Христова и назвавший город именем своей жены. В первые столетия существования города вокруг него не было никаких стен: они были возведены лишь при тиране Навизе. Правда, поздней они были разрушены, но Аппий Клавдий в скором времени воздвиг новые.

Создателем Спартанского государства древние греки считали законодателя Ликурга, время жизни которого приходится приблизительно на первую половину VII столетия до н. э. Население древней Спарты по своему составу разделялось в те времена на три группы: спартанцев, периэков и илотов. Спартанцы проживали в самой Спарте и пользовались всеми правами гражданства своего города-государства: им необходимо было выполнять все требования закона и они были допущены ко всем почетным общественным должностям. Занятие земледелием и ремеслом хоть и не было запрещено этому сословию, но не отвечало образу воспитания спартанцев и поэтому презиралось ими.

Большая часть земель Лаконии была в их распоряжении ее для них возделывали илоты. Чтобы владеть земельным участком, спартанцу было необходимо выполнить два требования: в точности следовать всем правилам дисциплины и предоставлять определенную часть дохода для сиссития – общественного стола: ячменную муку, вино, сыр и т. д.

Дичь добывали охотой в государственных лесах; сверх того каждый, приносящий жертву богам, посылал в сисситий часть туши жертвенного животного. Нарушение или невыполнение этих правил (по любой причине) приводило к потере прав гражданства. Все полноправные граждане древней Спарты, от мала до велика, должны были участвовать в этих обедах, при этом ни у кого не было никаких преимуществ и привилегий.

Круг периэков составляли также люди свободные, но они не были полноправными гражданами Спарты. Периэки населяли все города Лаконии, кроме Спарты, которая принадлежала исключительно спартанцам. Они не составляли политически целого города-государства, так как управление в своих городах получали только из Спарты. Периэки различных городов были независимы друг от друга, и в то же время каждый из них был в зависимости от Спарты.

Илоты составляли сельское население Лаконии: они были рабами тех земель, которые обрабатывали в пользу спартанцев и периэков. Илоты жили и в городах, но городская жизнь не была характерна для илотов. Им разрешалось иметь дом, жену и семью, продавать илота вне владений запрещалось. Некоторые ученые считают, что продажа илотов вообще была невозможной, так как они были собственностью государства, а не отдельных лиц. До наших времен дошли некоторые сведения о жестоком обращении спартанцев с илотами, хотя опять же некоторые из ученых полагают, что в таком отношении больше проглядывало презрение.

Плутарх сообщает, что каждый год (в силу постановлений Ликурга) эфоры торжественно объявляли войну против илотов. Молодые спартанцы, вооружившись кинжалами, ходили по всей Лаконии и истребляли несчастных илотов. Но со временем учеными было установлено, что такой способ истребления илотов был узаконен не во время Ликурга, а только после Первой Мессенской войны, когда илоты стали опасными для государства.

Плутарх, автор жизнеописаний выдающихся греков и римлян, начиная свой рассказ о жизни и законах Ликурга, предупредил читателя, что ничего достоверного сообщить о них невозможно. И все-же он не сомневался в том, что этот политический деятель был лицом историческим.

Большая часть ученых нового времени считают Ликурга личностью легендарной: одним из первых еще в 1820-е годы засомневался в его историческом существовании известный немецкий историк античности К.О.Мюллер. Он предположил, что так называемые «законы Ликурга» намного древней своего законодателя, так как это не столько законы, сколько древние народные обычаи, уходящие своими корнями в далекое прошлое дорийцев и всех других эллинов.

Многие из ученых (У.Виламовиц, Э.Мейер и др.) сохранившееся в нескольких вариантах жизнеописание спартанского законодателя рассматривают как позднюю переработку мифа о древнем лаконском божестве Ликурге. Приверженцы этого направления поставили под сомнение и само существование «законодательства» в древней Спарте. Обычаи и правила, которые регулировали повседневную жизнь спартанцев, Э.Мейер классифицировал как «житейский уклад дорийской племенной общины», из которой почти без всяких изменений и выросла классическая Спарта.

Но результаты археологических раскопок, которые проводились в 1906-1910-х годах английской археологической экспедицией в Спарте, послужили поводом к частичной реабилитации античного предания о законодательстве Ликурга. Англичане исследовали святилище Артемиды Орфии – один из самых древних храмов Спарты – и обнаружили много художественных произведений местного производства: замечательные образцы расписной керамики, уникальные терракотовые маски (больше нигде не встречающиеся), предметы из бронзы, золота, янтаря и слоновой кости.

Эти находки в большинстве своем как-то не вязались с представлениями о суровой и аскетичной жизни спартанцев, о почти совершенной изоляции их города от всего остального мира. И тогда ученые предположили, что законы Ликурга в VII столетии до н. э. еще не были пущены в действие и хозяйственное и культурное развитие Спарты шло так же, как и развитие других греческих государств. Только к концу VI столетия до н. э. Спарта замыкается в себе и превращается в тот город-государство, каким его знали античные писатели.

Из-за угроз мятежа илотов, обстановка тогда была беспокойной, и потому «инициаторы реформ» могли прибегнуть (как это нередко бывало в древние времена) к авторитету какого-то героя или божества. В Спарте на эту роль был избран Ликург, который мало-помалу из божества стал превращаться в исторического законодателя, хотя представления о его божественном происхождении сохранялись до времен Геродота.

Ликургу довелось приводить в порядок народ жестокий и возмутительный, потому надо было научить его сопротивляться натиску других государств, а для этого сделать всех искусными воинами. Одной из первых реформ Ликурга была организация управления спартанской общиной. Античные писатели утверждали, что он создал Совет старейшин (герусию) из 28 человек. Старейшины (геронты) избирались апеллой – народным собранием; в герусию входили и два царя, одной из основных обязанностей которых было командование армией во время войны.

Из описаний Павсания мы знаем, что периодом наиболее интенсивной строительной деятельности в истории Спарты был VI столетие до н. э. В это время в городе были возведены храм Афины Меднодомной на акрополе, портик Скиада, так называемый «трон Аполлона» и другие постройки. Но на Фукидида, видевшего Спарту в последней четверти V столетия до н. э., город произвел самое безотрадное впечатление.

На фоне роскоши и величия афинского зодчества времен Перикла Спарта казалась уже невзрачным провинциальным городком. Сами же спартанцы, не боясь прослыть старомодными, не перестали поклоняться архаичным каменным и деревянным идолам в то время, когда в других эллинских городах создавали свои шедевры Фидий, Мирон, Пракситель и другие выдающиеся скульпторы Древней Греции.

Во второй половине VI столетия до н. э. наступило заметное охлаждение спартанцев к Олимпийским играм. До того они принимали в них самое активное участие и составляли более половины победителей, причем во всех основных видах соревнований. В последствии, за все время с 548 до 480 года до н. э., победу одержал лишь один представитель Спарты – царь Демарат – и только в одном виде состязаний – скачках на ипподроме.

Чтобы добиться согласия и мира в Спарте, Ликург решил навсегда искоренить богатство и бедность в своем государстве. Он запретил употреблять золотые и серебряные монеты, которыми пользовались во всей Греции, а вместо них ввел железные деньги в виде оболов. На них покупалось лишь то, что производилось в самой Спарте; кроме этого, они были настолько тяжелыми, что даже небольшую сумму следовало перевозить на повозке.

Ликург предписал и уклад домашней жизни: все спартанцы, от простого гражданина до царя, должны были жить в абсолютно одинаковых условиях. В специальном предписании указывалось, какие можно строить дома, какую одежду носить: она должна была быть такой простой, чтобы не было места никакой роскоши. Даже еда должна была быть у всех одинаковая.

Таким образом, в Спарте постепенно богатство потеряло всякий смысл, так как пользоваться им было невозможно: граждане меньше начали думать о добре собственном, а больше о государственном. Нигде в Спарте бедность не соседствовала с богатством, как следствие, не было зависти, соперничества и других корыстолюбивых страстей, изнуряющих человека. Не было и жадности, которая частную пользу противопоставляет государственному благу и вооружает одного гражданина против другого.

Одного из спартанских юношей, который за бесценок приобрел землю, предали суду. В обвинении было сказано, что он еще очень молод, а уже соблазнился выгодой, в то время как корысть – враг каждого жителя Спарты.

Воспитание детей считалось в Спарте одной из основных обязанностей гражданина. Спартанца, у которого было три сына, освобождали от несения сторожевой службы, а отца пятерых – от всех существовавших обязанностей.

С 7-и летнего возраста спартанец уже не принадлежал своей семье: дети были отделены от родителей и начинали общественную жизнь. С этого момента они воспитывались в особых отрядах (агелах), где за ними надзирали не только сограждане, но и специально приставленные цензоры. Детей обучали читать и писать, приучали подолгу молчать, а говорить лаконично – кратко и четко.

Гимнастические и спортивные упражнения должны были развивать в них ловкость и силу; чтобы в движениях была гармония, юноши обязаны были участвовать в хоровых плясках; охота в лесах Лаконии вырабатывала терпение к тяжким испытаниям. Кормили детей довольно скудно, потому недостаток в пище они восполняли не только охотой, но и кражей, так как их приучали и к воровству; однако если кто попадался, то били нещадно – не за кражу, а за неловкость.

Достигнувших 16-ти летнего возраста юношей подвергали очень суровому испытанию у алтаря богини Артемиды: их жестоко секли, они же должны были молчать. Даже самый малый вскрик или стон способствовали продолжению наказания: некоторые не выдерживали испытания и умирали.

В Спарте был закон, по которому никто не должен был быть полней, чем это необходимо. По этому закону все юноши, не достигшие еще гражданских прав, показывались эфорам – членам выборной комиссии. Если юноши были крепки и сильны, то их удостаивали похвалы; юношей, чье тело считали слишком дряблым и рыхлым, били палками, так как их вид позорил Спарту и ее законы.

Плутарх и Ксенофонт писали, что Ликург узаконил, чтобы и женщины выполняли те же самые упражнения, что и мужчины, и сделались через то крепкими и могли рожать крепкое и здоровое потомство. Таким образом, спартанские женщины были достойны своих мужей, так как также подчинялись суровому воспитанию.

Женщины древней Спарты, у которых погибли сыновья, шли на поле битвы и смотрели, куда они были ранены. Если в грудь, то женщины с гордостью смотрели на окружающих и с почетом хоронили своих детей в отчих гробницах. Если же видели раны на спине, то, рыдая от стыда, торопились скрыться, предоставив хоронить убитых другим.

Брак в Спарте также подчинялся закону: личные чувства не имели никакого значения, потому как все это было дело государственное. В брак могли вступать юноши и девушки, физиологическое развитие которых соответствовало друг другу и от которых можно было ожидать здоровых детей: брак между лицами неравных комплекций не допускали.

Но у Аристотеля о положении спартанских женщин говорится совсем иначе: в то время как спартанцы вели строгую, почти аскетическую жизнь, жены их предавались в своем доме необыкновенной роскоши. Это обстоятельство заставляло мужчин добывать деньги зачастую нечестными путями, потому как прямые средства были им запрещены. Аристотель писал, что Ликург пытался и спартанских женщин подчинить такой же строгой дисциплине, но встретился с их стороны с решительным отпором.

Предоставленные сами себе, женщины сделались своевольными, предались роскоши и распущенности, они даже начали вмешиваться в государственные дела, что в конце концов привело в Спарте к настоящей гинекократии. «Да и какая разница, – с горечью вопрошает Аристотель, – правят ли сами женщины или же начальствующие лица находятся под их властью?» В вину спартанкам ставилось то, что они вели себя дерзко и нахально и позволяли себе роскошествовать, чем бросали вызов строгим нормам государственной дисциплины и морали.

Чтобы охранить свое законодательство от иноземного влияния, Ликург ограничил связи Спарты с иностранцами. Без разрешения, которое давали лишь в случаях особой важности, спартанец не мог покинуть города и выехать за границу. Иностранцам также было запрещено появляться в Спарте. Негостеприимство Спарты было самым известным явлением в древнем мире.

Граждане древней Спарты представляли из себя что-то вроде военного гарнизона, постоянно упражнявшегося и всегда готового к войне или с илотами, или с внешним врагом. Законодательство Ликурга приняло исключительно военный характер еще и потому, что то были времена, когда отсутствовали общественная и личная безопасность, отсутствовали вообще все начала, на которых зиждется государственное спокойствие. Кроме этого, дорийцы в весьма незначительном числе осели в стране покоренных ими илотов и были окружены полупокоренными или совсем не покоренными ахейцами, потому только битвами и победами они могли держаться.

Такое суровое воспитание, на первый взгляд, могло представить жизнь древней Спарты очень скучной, а сам народ несчастным. Но из сочинений древнегреческих авторов видно, что столь необычные законы сделали спартанцев самым благополучным народом в древнем мире, потому что везде господствовало лишь соперничество в приобретении добродетелей.

Существовало предсказание, по которому Спарта останется сильным и могущественным государством, пока будет следовать законам Ликурга и останется равнодушной к золоту и серебру. После войны с Афинами спартанцы привезли в свой город деньги, которые соблазнили жителей Спарты и заставили их отступить от законов Ликурга. И с этого момента доблесть их начала постепенно угасать…

Аристотель же считает, что именно ненормальное положение женщин в спартанском обществе привело к тому, что Спарта во второй половине IV столетия до н. э. страшно обезлюдела и лишилась своей былой военной мощи.