Где находится волчье логово гитлера. Удивителен каждый день! Как же такой маньяк оказался правящим вождём Германии

Глава вторая

Тридцать сыновей лейтенанта Шмидта

Хлопотливо проведенное утро закончилось. Стало жарко. В бричке, влекомой толстыми казенными лошадьми, проехал заведующий Уземотделом, закрываясь от солнца портфелем. У палатки мороженщика стояла небольшая очередь граждан, желающих освежиться мороженым с вафлями. Голый мальчуган с пупком, выпуклым, как свисток, мыкался среди девушек, которые все еще рассеянно листали свои книги.

В другое время Остап Бендер, чувствительный ко всему прекрасному, не оставил бы девушек без внимания. Ему нравились чистые души провинциалок и стремление их ко всему возвышенному. Но сейчас ему хотелось есть.

– Вы, конечно, стоите на краю финансовой пропасти? – спросил он Балаганова.

– Если бы на краю! – воскликнул Шурка Балаганов. – В том-то и дело, что я лечу в нее уже целую неделю.

– В таком случае вы плохо кончите, молодой человек, – наставительно сказал Остап. – Финансовая пропасть – самая глубокая из всех пропастей. В нее можно падать всю жизнь. Впрочем, воспряньте! Я все-таки унес в своем клюве три талона на обед. Это делает честь душевным качествам председателя исполкома.

Но молочным братьям не удалось воспользоваться добротой главы города. Столовая «Тарантелла» была закрыта на замок.

– Конечно, – с горечью сказал Остап, – по случаю учета шницелей столовая закрыта навсегда! Придется отдать свое тело на растерзание частникам. К счастью, председатель осыпал меня золотым дождем на сумму в восемь рублей. Но имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас ряд мелких услуг.

Однако частновладельческого сектора в городе не оказалось, и братья пообедали в летнем кооперативном саду «Искра», где особые плакаты извещали граждан о последнем арбатовском нововведении в области народного питания:

Пиво отпускается только членам профсоюза.

– Удовлетворимся квасом, – сказал Балаганов.

После обеда Бендер закурил папиросу и, рассыпая пепел по столу, молвил:

– Ну, теперь расскажите, в чем провинился головорез Паниковский. Я люблю рассказы о мелких жульничествах.

Рассказ или, вернее, доклад (настолько Балаганов уже проникся уважением к своему спасителю) продолжался часа два и заключал в себе чрезвычайно интересные сведения.

Во всех областях человеческой деятельности предложение труда и спрос на него регулируются специальными органами. Рациональным распределением рабочей силы занимаются и биржи труда, и профессиональные организации, и сами хозяйственники.

Актер поедет в Омск только тогда, когда точно выяснит, что ему нечего опасаться конкуренции и что на его амплуа холодного любовника или «кушать подано» нет других претендентов. Железнодорожников опекают родные им учкпрофсожи, заботливо публикующие в газетах сообщения о том, что безработные багажные раздатчики не могут рассчитывать на получение работы в пределах Сызрано-Вяземской дороги, или о том, что Средне-Азиатская дорога испытывает нужду в четырех барьерных сторожихах. Эксперт-товаровед помещает объявление в газете, и вся страна узнаёт, что есть на свете эксперт-товаровед с шестидесятилетним стажем, по семейным обстоятельствам меняющий службу в Москве на работу в провинции.

Все регулируется, течет по расчищенным руслам, совершает свой кругооборот в полном соответствии с законом и под его защитой.

И один лишь рынок особой категории жуликов, именующих себя детьми лейтенанта Шмидта, находится в хаотическом состоянии. Анархия раздирала корпорацию детей лейтенанта, и они не могли извлечь из своей профессии тех выгод, которые она несомненно могла принести.

Трудно найти более удобный плацдарм для всякого рода самозванцев, чем наше обширное государство, переполненное или сверх меры подозрительными или чрезвычайно доверчивыми администраторами, хозяйственниками и общественниками.

По всей стране, вымогая или клянча, передвигаются фальшивые внуки Карла Маркса, несуществующие племянники Фридриха Энгельса, братья Луначарского, кузины Клары Цеткин или, на худой конец, потомки знаменитого анархиста князя Кропоткина. Отряды мифических родственников усердно разрабатывают природные богатства страны: добросердечие, раболепство и низкопоклонничество.

От Минска до Берингова пролива и от Нахичевани на Араксе до земли Франца-Иосифа входят в исполкомы, высаживаются на станционные платформы и озабоченно катят на извозчиках родственники великих людей. Они торопятся. Дел у них много.

Одно время предложение родственников все же превысило спрос, и на этом своеобразном рынке наступила депрессия. Чувствовалась необходимость в реформах. Постепенно упорядочили свою деятельность внуки Карла Маркса, кропоткинцы, энгельсовцы и им подобные, за исключением буйной корпорации детей лейтенанта Шмидта, которую, на манер польского сейма, вечно раздирала анархия. Дети подобрались какие-то грубые, жадные, строптивые – и мешали друг другу собирать в житницы.

Шурка Балаганов, который считал себя первенцем лейтенанта, не на шутку обеспокоился создавшейся конъюнктурой. Все чаще и чаще ему приходилось сталкиваться с товарищами по корпорации, совершенно изгадившими плодоносные поля Украины и курортные высоты Кавказа, где он привык прибыльно работать.

– И вы убоялись все возрастающих трудностей? – насмешливо спросил Остап.

Но Шурка Балаганов не заметил иронии. Попивая лиловый квас, он продолжал свой реферат.

Выход из этого напряженного положения был один – конференция. Над созывом ее Балаганов работал всю зиму. Незнакомым передал приглашения через попадавшихся на пути внуков Маркса. И вот, наконец, ранней весной 1928 года, почти все известные дети лейтенанта Шмидта собрались в московском трактире, у Сухаревой башни. Кворум был велик – у лейтенанта Шмидта оказалось тридцать сыновей в возрасте от 18 до 52 лет и четыре дочки, утаившие свои лета.

В краткой приветственной речи Балаганов выразил надежду, что братья найдут общий язык и выработают, наконец, конвенцию, необходимость которой диктует сама жизнь.

По проекту Балаганова весь Союз Республик следовало разбить на тридцать четыре эксплуатационных участка по числу собравшихся. Каждый участок передавался в долгосрочное пользование одного дитяти. Никто из членов корпорации не имел права переходить границы и вторгаться на чужую территорию. С целью заработка.

Против новых принципов работы никто не возражал, если не считать Паниковского, который тогда уже заявил, что проживет и без конвенции. Зато при разделе страны разыгрались безобразные сцены. Высокие договаривающиеся стороны нахамили в первую же минуту и уже не обращались друг к другу иначе, как с добавлением бранных эпитетов.

Весь спор произошел из-за дележа участков.

Никто не хотел брать университетских центров. Никому не нужны были видавшие виды Москва, Ленинград и Харьков. Все единодушно отказывались от республики немцев Поволжья.

– А что, разве это такая плохая республика? – невинно спрашивал Балаганов. – Это, кажется, хорошее место. Немцы, как культурные люди, не могут не протянуть руку помощи!

– Знаем, знаем! – кричали разволновавшиеся дети. – У немцев возьмешь!

Видимо, не один из собравшихся сидел у культурных людей в тюремном плену.

Очень плохой репутацией пользовались также далекие, погруженные в пески восточные области. Их обвиняли в невежестве и незнакомстве с личностью лейтенанта Шмидта.

– Нашли дураков! – визгливо кричал Паниковский. – Вы мне дайте среднерусскую возвышенность, тогда я подпишу конвенцию.

– Как! Всю возвышенность?! – язвил Балаганов. – А не дать ли тебе еще Мелитополь в придачу? Или Бобруйск?

При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом.

– Ну, не всю возвышенность, – настаивал жадный Паниковский, – хотя бы половину! Я, наконец, семейный человек, у меня две семьи!

Но ему не дали и половины.

После долгих криков решено было делить участки по жребию. Были нарезаны тридцать четыре бумажки, и на каждую из них нанесено географическое название. Плодородный Курск и сомнительный Херсон, мало разработанный Минусинск и почти безнадежный Ашхабад, Киев, Петрозаводск и Чита, – все республики, все области лежали в чьей-то меховой шапке с наушниками и ждали хозяев.

Веселые возгласы, глухие стоны и грязные ругательства сопровождали жеребьевку.

Злая звезда Паниковского оказала свое влияние на исход жеребьевки. Ему досталась бесплодная и мстительная республика немцев Поволжья. Он присоединился к конвенции вне себя от злости.

– Я поеду! – кричал он. – Но предупреждаю, если немцы плохо ко мне отнесутся, я конвенцию нарушу, я перейду границу.

Балаганов, которому достался золотой Арбатовский участок, примыкавший к республике немцев, встревожился и тогда же заявил, что нарушения эксплуатационных норм не потерпит.

Так или иначе, дело было упорядочено, после чего тридцать сыновей и четыре дочери лейтенанта Шмидта выехали в свои районы.

– И вот вы, Бендер, сами видели, как этот гад нарушил конвенцию! – закончил свое повествование Шурка Балаганов. – Он давно ползал по моему участку, только я до сих пор не мог его поймать.

Против ожидания рассказчика, неэтичный поступок Паниковского не вызвал со стороны Остапа осуждения. Бендер развалился на стуле, небрежно глядя перед собой. На высокой задней стене ресторанного сада были нарисованы деревья, густолиственные и ровные, как на картинке в хрестоматии. Других деревьев в саду не было, но тень, падающая от стены, давала живительную прохладу и вполне удовлетворяла граждан. Граждане были, по-видимому, поголовно членами союза, потому что пили одно только пиво и даже ничем не закусывали.

К воротам сада, непрерывно стреляя, подъехал зеленый автомобиль, на дверце которого была выведена белая дугообразная надпись: «Эх, прокачу!» Ниже помещались условия прогулок на веселой машине. В час – три рубля. За конец – по соглашению. Пассажиров в машине не было.

Посетители сада тревожно зашептались. Минут пять шофер просительно смотрел через решетку и, потеряв, видно, надежду заполучить пассажира, вызывающе крикнул:

– Такси свободен! Прошу садиться!

Но никто из граждан не выразил желания сесть в машину «Эх, прокачу!». И даже самое приглашение шофера подействовало на них странным образом. Они понурились и старались не смотреть в сторону машины. Шофер покачал головой и медленно отъехал. Граждане печально посмотрели ему вслед. Через пять минут зеленый автомобиль бешено промчался мимо сада в обратном направлении. Шофер подпрыгивал на своем сидении и что-то неразборчиво кричал. Машина была пуста по-прежнему.

Остап проводил ее взглядом и сказал:

– Так вот, Балаганов, вы пижон. Не обижайтесь. Этим я просто хочу точно указать то место, которое вы занимаете под солнцем.

– Я вас не понимаю, – напыщенно сказал Балаганов.

– Это происходит от того, что в вашей черепной лоханке чего-то не хватает, – любезно разъяснил Остап.

– Идите к черту! – грубо сказал Балаганов.

– Вы все-таки обиделись? Значит, по-вашему должность лейтенантского сына это не пижонство?

– Но ведь вы же сами сын лейтенанта Шмидта! – вскричал Балаганов.

– Вы пижон, – повторил Остап, – и сын пижона. И дети ваши будут пижонами. Мальчик! То, что произошло сегодня утром, – это даже не эпизод, а так, чистая случайность. Каприз мастера. Джентльмен в поисках десятки. Ловить на такие мизерные шансы не в моем характере. Нет ничего печальнее хождения по дорожке, проторенной стадом бизонов.

– Так что же делать? – забеспокоился Балаганов. – Как снискать хлеб насущный?

– Надо мыслить, – сурово ответил Остап. – Меня, например, кормят идеи. Я не протягиваю лапы за кислым исполкомовским рублем. Сообщите предел ваших мечтаний в материальных ценностях.

– Пять тысяч, – быстро ответил Балаганов.

– В месяц?

– Значит, нам с вами не по пути, потому что мне нужно пятьсот тысяч. По возможности сразу, а не частями.

– Может, все-таки возьмете частями? – спросил мстительный Балаганов.

Остап внимательно посмотрел на собеседника и совершенно серьезно ответил:

– Я бы взял частями. Но мне нужно сразу.

Балаганов хотел было пошутить и по поводу этой фразы, но, подняв глаза на Остапа, сразу осекся. Перед ним сидел атлет с точеным, словно выбитым на монете, лицом. Смуглое горло перерезал хрупкий светлый шрам. Глаза сверкали грозным весельем.

– Где же вы возьмете пятьсот тысяч? – тихо спросил Балаганов.

– Где угодно, – ответил Остап. – Покажите мне только богатого человека, и я отниму у него деньги.

– Как? Убийство? – еще тише спросил Балаганов и бросил взгляд на соседние столики, где пировали арбатовцы.

– Знаете, – сказал Остап, – вам не надо было подписывать так называемой Сухаревской конвенции. Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах. Заметьте себе, Остап Бендер никогда никого не убивал. Его убивали, это было. Но сам он чист перед законом. Я, конечно, не херувим, у меня нет крыльев. Но я чту уголовный кодекс. Это моя слабость.

– Как же думаете произвести отъем денег?

– Отъем или увод денег варьируется в зависимости от обстоятельств. У меня лично есть четыреста честных способов отъема. Честных – подчеркиваю. Но не в этом дело. Дело в том, что сейчас нет богатых людей. И в этом ужас моего положения. Иной набросился бы, конечно, на какое-нибудь беззащитное госучреждение, но это не в моих правилах. Вам известно мое почтение к уголовному кодексу. Нет расчета грабить коллектив. Дайте мне индивида побогаче. Но их нет!

– Как же нет! – воскликнул Балаганов. – Есть очень богатые люди!

– А вы их знаете? – сказал Остап. – Можете вы назвать фамилию хоть одного советского миллионера? А ведь они есть! Я вам больше скажу – их немало. Но как их найдешь? Работать с легальным миллионером – одно удовольствие. Легальный миллионер живет в особняке. Адрес его известен. Он – популярная фигура в стране. Идешь прямо к нему на прием и после первых же приветствий отнимаешь деньги. Но у нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин со своим могучим налоговым аппаратом. А миллионер, может быть, сидит сейчас в летнем саду «Искра», за соседним столиком и пьет сорокакопеечное пиво. Вот что обидно!

В продолжение этой тирады Балаганов нервно ласкал пальцами бутылку из-под кваса. Заметно было, что он о чем-то думает. На его безмятежном лбу зарябили непривычные морщины.

– Я знаю миллионера, – проговорил он, – можем сделать дело.

С Бендера мигом слетело все оживление. Он как будто даже опечалился.

– Можно, – сказал он сонно, – где же он живет, ваш миллионер? Откуда вам известно, что он миллионер?

– Понимаете, Бендер, случилось мне недавно сидеть в Одесском ДОПРе. Мне там об этом говорили несколько очень опытных шниферов. Они интересовались несгораемым шкафом и даже сделали в его квартире проверку. Но, оказывается, он дома ничего не держит. Вообще ничего не известно. Доказательств – никаких. Но все говорят, что этот человек делает сейчас миллионные обороты. Гений частного капитала.

– А может быть, у него всего тысяч десять? Вы знаете, Балаганов, что в Одессе человек с десятью тысячами даже в старое время назывался миллионером! Пылкий город!

– Ну, мне говорили люди совсем не пылкие. Это страшно ловкий человек. Он связан с многими трестами. Но решительно никаких доказательств!

– Это хорошо, – сказал Остап, – что нет доказательств. Во-первых, правосудие не сможет его утащить и этим сорвать нашу кампанию. Во-вторых, мне в голову пришла идея.

Остап посмотрел на Балаганова, как бы определяя его удельный вес. И продолжал:

– Королева всех идей. Но вы, между прочим, скажите мне фамилию и адрес одесского Рокфеллера.

– Фамилия Рокфеллера – Корейко, – сказал Балаганов, – я его видел в лицо, мне его показывали. Адрес чепуха. Я узнаю его в пять минут.

– Достаточно, – сказал Остап.

– А королева всех идей?

– Это я сообщу вам на поприще нашей будущей деятельности – в Одессе. Кстати, чемоданы ваши упакованы? Зубную щетку не забыли? Зубы взяли? Я стар. Мне двадцать девять лет. Но вкус к деньгам я еще не потерял.

Остап скинул морскую фуражку и, выставляя на показ черную блестящую шевелюру, закричал:

– Есть у меня седые волосы?

– Никак нет, – сказал Балаганов.

– Значит, будут. Нам предстоят великие бои под Одессой. Вы тоже поедете, Балаганов. Готовьте перевозочные средства.

Ставка Адольфа Гитлера, главная штаб-квартира Гитлера в восточной Пруссии, Волчье логово (Вольфшанце, Wolfsschanze, Führerhauptquartier) расположена в лесу Герлиц (Gorlitz), 8 км от Растенбурга (Rastenburg), ныне Кентшин.

В 1911 году в Герлице построили Курхауз с гостиницей и рестораном (сгорел в 1945 году). А окружающий его лес использовался как парк отдыха. Хотя это место было известным, Гитлер выбрал его для своих целей. Причин было несколько.

Во-первых, это была территория Восточной Пруссии, которая принадлежала Германии, что облегчало все предприятия, связанные с подготовкой к стройке, самой стройкой и последующими действиями в самой ставке Волчье логово (Вольфшанце).
Во-вторых, густой, смешанный лес замечательно скрывал построенные в нем здания, а существующая железная дорога обеспечивала доставку стройматериалов и перевоз людей.
В-третьих, окрестные озера и болота значительно затрудняли атаки войск противника. И в-четвертых, неподалеку располагались три военных аэродрома (Элк, Кисайно, Семпополь) которые защищали ставку Волчье логово (Вольфшанце) от воздушных атак противника.

Строительство ставки Волчье логово (Вольфшанце) начали ранней весной 1940 года. Всю работу по возведению штаб-квартиры Адольфа Гитлера Волчье логово (Вольфшанце) поручили Организации Тодта (Todt). Ее создателем и первым руководителем был министр вооружения и боеприпасов Фритз Тодт.
Чтобы сбить с толку окрестных жителей, еще перед началом строительства немцы распустили слухи, что вскоре в пригородном лесу будет строиться химический завод. Для подтверждения этого вскоре возле въезда в лес со стороны Кентшина над дорогой появилась большая надпись – «Химический Завод Аскания» (Chemische Werke Askania).

Строительство ставки Волчье логово (Вольфшанце) велось с весны 1940 года и до 20 ноября 1944 года. Строители, 2-3 тысячи рабочих, жили в Кентшине, их ежедневно возили в ставку. Вопреки слухам никто их не расстреливал после окончания стройки.

В течение четырех годов в ставке Волчье логово (Вольфшанце) было построено более 200 зданий разного предназначения. Комплекс включал в себя жилые здания, бюро, гостиницы, кинотеатр, казино, сауна, чайные, склады и многие другие, но прежде всего мощные железобетонные бункера, в том числе 7 огромных, несколько средних и десятки мелких бункеров.

Бункера служили в основном для защиты от воздушных налетов и имели поистине огромные размеры. Длинной 50 метров, шириной 30 метров, высотой 20 метров, толщина стен составляет 4-6 метров (потолки 6-8 метров), а в бункере Гитлера толщена достигла 10-12 метров.

Волчье логово (Вольфшанце) — самая большая ставка Адольфа Гитлера, и практически представляла собой настоящий город. Ставка включала в себя два аэродрома, электростанции, очистные сооружения воздуха, отопление и обширный коммуникационный центр, водопровод, узкоколейную железную дорогу. Ставка занимает площадь в 2,5 кв. км, плюс 8 кв. км леса, в ней проживало 2000 человек. Но ни одной семьи не было.

Вся территория Волчьего логова (Вольфшанце) была обнесена минными полями, которые растянулись почти на 10 км. Ширина минных полей составляла 50-350 метров. До 1956 года длилась операция по их разминированию, входе которой было найдено около 54 000 мин и 200 000 боеприпасов.

При строительстве ставки Гитлера Волчье логово (Вольфшанце) особенно большое внимание было обращено на его маскировку. На стены наносилась маскировочная штукатурка (бетон, трава, зеленая краска и деревянные стружки) что делало ее похожей на мох. Крыши бункеров Волчьего логова (Вольфшанце) были плоскими с поднесенными берегами, как большая миска глубиной в пол метра. В это углубление засыпали землю, сеяли траву, кусты и даже деревья. Все пространство, прилегающее к зданиям, закрывали маскировочной сеткой, сменяемой четыре раз в год, на каждый сезон своя маскировочная сетка. Время от времени, над ставкой Волчье логово (Вольфшанце) проходили контрольные полеты, для оценки маскировки ставки с воздуха. Делались снимки, а обнаруженные недостатки маскировки немедленно устраняли.

Первый раз Адольф Гитлер и вся немецкая верхушка со штабом и органами управления приехала в ставку Волчье логово (Вольфшанце) 24 июня 1941 года, после нападения на Советский Союз. Именно отсюда фюрер в течение трех с половиной лет руководил своими войсками и на Западном, и на Восточном фронтах. Лишь изредка Гитлер выезжал в Берлин, под Ленинград, в Полтаву, Борисов, Смоленск и Винницу. Сам Гитлер провел 800 дней на территории Волчьего логова (Вольфшанце). Именно в ставке Волчье логово (Вольфшанце), 20 июля 1944 года во время совещания на Адольфа Гитлера было произведено покушение.

В 1944 году в Берлине действовала оппозиционная группа высших военных чинов, недовольных действиями Гитлера. Чтобы завладеть властью они решаются на убийство Гитлера. Покушение возглавляет полковник Клаус Шенк фон Штауффенберг (Claus Philipp Maria Schenk Graf von Stauffenberg), шеф резерва сухопутных войск в Берлине. 20 июля 1944 года в ставке Гитлера Волчье логово (Вольфшанце) было назначено очередное совещание о положении дел на фронтах. На это совещание, по долгу службы, был приглашен полковник Штауффенберг. Полковник подкладывает портфель с бомбой под стол вблизи Гитлера и под предлогом телефонного звонка удаляется из зала совещания. Уезжая из ставки Волчье логово (Вольфшанце) он услышал взрыв и был уверен в гибели Гитлера. Но роковые обстоятельства спасают Гитлера от гибели. Полковника фон Штауффенберг, по прибытии в Берлин расстреливают.

Опасаясь наступающей Красной армии, 20 ноября 1944 года Гитлер вместе со своим штабом покидает ставку Волчье логово (Вольфшанце).

Вскоре после эвакуации, генерал-фельдмаршал Кейтель приказывает взорвать все здания, чтобы ими не могла пользоваться Красная Армия. И 24-го января 1945 года, входе операции Inselsprung, производится подрыв бункеров ставки Волчье логово (Вольфшанце).

До сих пор не разгадана одна тайна ставки Гитлера Волчье логово. Исторический факт – ни советское, ни американское, ни английское командование за годы войны так и не смогли установить точного местонахождения основной ставки Гитлера. Это можно было бы объяснить неудачами разведок союзников или, наоборот, успехами немецкой службы безопасности.
Волчье логово (Вольфшанце) ни разу не смогла обнаружить даже авиационная разведка, по нему не было нанесено ни одного авиаудара. Более того, месторасположение ставки не было расшифровано даже тогда, когда фронт вплотную подошел к границам Восточной Пруссии и авиация методично обрабатывала все потенциально опасные объекты.
По одной из версий, месторасположение Волчьего логова было выбрано отнюдь не случайно. Здесь находится участок так называемого трансформированного пространства. То есть строения определенного типа здесь как бы сливаются с местностью и со стороны не видны. А контуры бункеров «логова» точно напоминают строения тибетских монастырей, обладающих такими же свойствами.


коллекция ретро автомобилей	немецкая боевая еденица

макет бункера Гитлера	макет ставки Гитлера Волчье логово (Вольфшанце, Польша)

	место покушения Штауфенберга на Гитлера

бункер для гостей ставки Волчье логово	склад продовольствия

	в бункере Бормана

в бункере Бормана	бункер Бормана в Волчьем логове

впереди бункер Гитлера


бункер Гитлера	бункер Гитлера	бункер Гитлера


бункер Гитлера в Волчем Логове (Польша)	бункер Гитлера в Волчем Логове (Польша)

бункер Гитлера в Волчем Логове (Польша)	бункер Гитлера в Волчем Логове (Польша)

бункер Кейтеля	бункер адъютантов Гитлера

	бункер Геринга в Волчьем логове

бункер Геринга в Волчьем логове	бункер Геринга в Волчьем логове

место противоавиационного орудия	квартира Геринга

штаб Командования Вермахта	Офицерское казино

	бункер связи в Волчьем логове

бункер связи в Волчьем логове	бункер связи в Волчьем логове

лестница ведущая на крышу бункера	ставка Гитлера Волчье логово

	ставка Гитлера Волчье логово (Вольфшанце, Польша)

Осенью 1940 года в безлюдном лесу под восточнопрусским Растенбургом (ныне польский Кентшин) неожиданно закипело масштабное строительство. Местные обыватели были уверены, что по соседству с ними возводят новый химический завод, но на самом деле среди мазурских болот рос секретный объект совсем иного назначения. За обширными минными полями, окопами, пулеметными вышками и сразу несколькими заборами из колючей проволоки разместилось «Волчье логово», главная ставка фюрера германской нации Адольфа Гитлера на Восточном фронте. В 1941—1944 годах он провел здесь в общей сложности больше двух лет своей жизни. Именно отсюда, а вовсе не из Берлина, шло оперативное руководство всеми важнейшими сражениями с Советским Союзом. Рождение, жизнь и смерть «Вольфсшанце», места, где решались судьбы мира, — в этом обзоре*

*В обзоре присутствуют фотографии политических деятелей Германии и обзор научно -технический обзор строительного искусства третего рейха и знаков отличия тех лет. Все фотографии предоставлены исключительно в ознакомительных целях, что бы показать, как на объекте было ранее

Фото 2. Ставка получила название Wolfsschanze («Волчье логово»). Оно очень понравилось Гитлеру не только потому, что он питал страсть к волкам как к таковым. «Вольф» (в переводе с немецкого «волк») — таков был его старый псевдоним еще со времен начала борьбы за власть в Германии, и неслучайно некоторые объекты, связанные с его деятельностью, получали «волчьи» имена.

В общей сложности для «Вольфсшанце» было выделено около 250 гектаров Герлицкого леса. Участок пересекался железной дорогой Растенбург — Ангербург (современные польские Кентшин и Венгожево соответственно), пассажирское движение по которой было немедленно запрещено. По этой ветке на площадку сначала доставлялись необходимые стройматериалы, а затем по ней же в ставку приезжали литерные поезда с нацистскими бонзами и их многочисленными гостями. Альтернативным средством сообщения с «Большой землей» был полевой аэродром, разместившийся в нескольких километрах от «Логова» на лугу рядом с деревней Вильгельмсдорф (современное Виламово).

Фото 3. Всего комплекс насчитывал более 80 строений, из них примерно 40 относились к жилым и хозяйственным постройкам, 40 легких железобетонных бункеров-укрытии и 7 массивных укрепленных сооружений. Комплекс имел бомбоубежища, офицерское казино, вокзал, собственную электростанцию и две взлетно-посадочных полосы.
Внутренний периметр комплекса был разделен на три зоны безопасности, огороженные друг от друга проволочными заграждениями и электрической
проволокой. Для пересечения рубежа каждой из зон, было необходимо иметь три различных вида пропусков, ограничивающих доступ в закрытые сектора.

Фото 4. Рано утром 24 июня 1941 года на пути станции Герлиц, затерянной в восточнопрусской глуши, прибыл литерный состав, носивший странное название Sonderzug Amerika («Специальный поезд „Америка“»). Он состоял из 15 вагонов: двух с орудиями ПВО, двух багажных, двух спальных, двух гостевых, двух вагонов-ресторанов, одного вагона с уборными и ванными, одного штабного, одного вагона охраны, одного — связистов, но сердцем «Америки» был Führerwagen, в котором находились личные помещения вождя Третьего рейха. Шел третий день войны с Советским Союзом, и Гитлер приехал сюда, в новенькую фронтовую ставку, для непосредственного руководства операцией «Барбаросса». В общей сложности ему предстояло провести здесь более 800 дней и ночей — два с лишним года жизни среди густого леса и голодных туч равнодушных к авторитетам комаров.

Фото 5. Выбор конкретно этой площадки, расположенной в лесу Герлиц, в 8 километрах восточнее Растенбурга, сделал, судя по всему, лично Фриц Тодт, рейхсминистр вооружения и боеприпасов, человек, возглавлявший «Организацию Тодта» (гигантский концерн, который занимался строительством автобанов, «Западного вала», бункеров для подводных лодок и множества других стратегических сооружений Третьего рейха). В свое время Тодт отдыхал в небольшой гостинице под Герлицем, и этот район с его густыми лесами, болотами и многочисленными озерами ему запомнился. С одной стороны, он находился довольно близко к советской границе, с другой — было относительно легко организовать его оборону. Наконец, третьим важным фактором стало наличие хороших подъездных путей и относительная малолюдность, что позволяло обеспечить масштабное строительство и нужную степень его секретности.

Работы над новой ставкой начались осенью 1940 года, незадолго до официального подписания «Директивы №21», окончательно утвердившей план блицкрига против СССР. Согласно легенде, распространявшейся среди местного населения, под Растенбургом должен был появиться химический завод Askania Nord. Тот же криптоним использовался и в официальных контрактах, заключавшихся с частными подрядными организациями. Одновременно на площадке работали около 2—3 тыс. строителей, но их состав постоянно менялся, чтобы рабочие не смогли понять настоящий характер возводимого ими объекта. По оценкам специалистов, в общей сложности на возведении Askania Nord оказалось занято до 20 тыс. человек.

Фото 6. Для защиты от обнаружения с воздуха, использовались макеты деревьев и маскировочная сетка. Ее меняли 4 раза в год, в соответствии с окружением, следовательно, не было разницы между объектами и средой. Стены многих бункеров были обложены водорослями, а потом покрашены в зеленый или серый цвет. Вся территория фотографировалась с воздуха в целях проверки маскировки. Вход на территорию был возможен только через три охранных поста.

В 1944 около 2000 человек обслуживало Волчье логово - 300 фельдмаршалов, генералов и адъютантов; 1200 солдат батальона эскорта Гитлера; 150 человек разведочной службы и охраны СС; 300 работников администрации, водителей, электриков, механиков, стенографистов и секретарей, официантов, парикмахеров и т. д. Первый раз Гитлер приехал сюда 24 июня 1941 года после нападения на Советский Союз.

Эвакуация немецкого командования из Wolfsschanze наступила внезапно, когда Красная Армия уже подступила слишком близко. 24-го января 1945, прямо перед приходом Советских войск (27 января 1945) генерал-фельдмаршал Кейтель приказал разрушить Wolfsschanze, чтобы им не смог больше воспользоваться никто.

Не было ни одной намеренной попытки для уничтожения Волчьего логова, хотя о его существовании и точном местоположении было известно американской разведке уже в октябре 1942 года.

Фото 7. Строительство в «Волчьем логове» не прекращалось до самого последнего момента — в общей сложности здесь появилось более 80 разнообразных сооружений. Гитлера постоянно одолевал параноидальный страх за свою жизнь, следствием чего был перманентный процесс возведения все более мощных бункеров. К июню 1941 года были готовы только легкие укрытия и временные сооружения, лишь отчасти выполненные из кирпича и бетона. Руководство Третьего рейха рассчитывало на молниеносный характер «Восточного похода» и не планировало задерживаться под Растенбургом. Когда стал очевиден затяжной характер войны, а союзники принялись бомбить немецкие города, прежние постройки начали постепенно заменяться на все более и более капитальные. Апофеозом стал новый «Фюрербункер», сданный в эксплуатацию летом 1944 года, через несколько дней после знаменитого покушения на Гитлера.

Фото 8. Штауффенбург попытался осуществить покушение на одном из «ситуационных» совещаний, составлявших главный смысл гитлеровской жизни в «Волчьем логове». За редким исключением, каждый из более чем 800 дней, проведенных фюрером в Герлицком лесу, был похож на предыдущий. Он просыпался достаточно поздно и после утренних водных процедур и завтрака обычно гулял со своей собакой Блонди. Шпеер так описывает это важное событие повседневной жизни нацистского лидера:

«Во время этих прогулок внимание Гитлера было обращено не на своих спутников, а на овчарку Блонди, которую он пытался дрессировать. После нескольких упражнений по приноске палки собака должна была балансировать на бревне шириной едва ли двадцать сантиметров и длиной в восемь метров. Гитлер, естественно, знал, что своим хозяином собаки признают тех, кто их кормит. Прежде чем подать слуге сигнал открыть дверцу вольера, он обыкновенно несколько минут выжидал, а лающий и скулящий от радости и голода пес бросался на ограду. Поскольку я находился в особенном фаворе, мне было дозволено несколько раз сопровождать Гитлера на кормежку собаки, тогда как все прочие должны были довольствоваться видом издалека».

«Овчарке принадлежало наиважнейшее место в частной жизни Гитлера, она была ему важнее, чем самые близкие сотрудники»
После выгула Блонди Гитлер обыкновенно работал у себя с почтой и прессой, а в полдень начиналась первая из «ситуаций» — совещаний, на которых обсуждалось произошедшее на фронтах ночью и утром. Затем наступало время обеда (для Гитлера — вегетарианского) в одной из столовых, после чего в свободное время «господин Вольф» встречался с приехавшими в ставку особенно важными гостями, а затем пил в специально построенном домике чай. Около шести вечера проходила вторая «ситуация», за которой следовал ужин и развлечения — обычно кино и бесконечные, порой затягивавшиеся до поздней ночи беседы со своим «ближним кругом».

«Вечерние чаепития, на которые он приглашал и в ставку, постепенно отодвинулись на два часа утра, а заканчивались в три-четыре. И свой отход ко сну он все более откладывал на раннее утро, так что я однажды как-то сказал: „Если война еще продлиться, то мы по крайней мере вернемся к нормальному распорядку дня и вечернее чаепитие Гитлера будет как раз нашим утренним чаем“», — писал после войны Шпеер.

Фото 9. В общей сложности на постоянной основе в «Вольфсшанце» одновременно находилось более 2 тыс. человек: кроме собственно высших деятелей НСДАП и армии, это были десятки штабных офицеров, связистов, сотни человек охраны и обслуживающего персонала — от секретарей до поваров. Для докладов сюда ежедневно приезжали все новые и новые люди с фронтов и из Берлина. В «Волчьем логове» Гитлер встречался с важнейшими представителями стран «Оси» и ее союзников: Муссолини, Маннергеймом, премьером французских коллаборационистов Пьером Лавалем, болгарским царем Борисом III, главой хорватских фашистов Анте Павеличем и множеством других менее значительных государственных и военных деятелей, каждый из которых прибывал в Герлицкий лес со своим сопровождением.

О существовании этой ставки знали тысячи, возможно, даже десятки тысяч человек, и тем поразительнее тот факт, что ее расположение так и осталось загадкой для противостоящей стороны — и для Советского Союза, и для его западных стран-союзниц. Несмотря на паранойю Гитлера и его уверенность, что «Волчье логово» со дня на день подвергнется бомбардировке, за время войны на него так и не упала ни одна бомба. Все меры предосторожности, потраченные кубометры бетона и тонны стали, обошедшиеся Германии в фантастические 36 млн рейхсмарок, оказались, по сути, ненужными. Как выяснилось, главную опасность для фюрера представляла вовсе не фантомная угроза с воздуха, а оппозиция нацистам внутри вермахта.
Именно здесь, в «Вольфсшанце», состоялось самое известное покушение на жизнь Гитлера, известное как «Заговор 20 июля». Начальник штаба армии резерва вермахта полковник Клаус фон Штауффенберг, несмотря на все многочисленные проверки и КПП на въезде в ставку, смог дважды провезти на ее территорию взрывные устройства и во второй раз одну из бомб взорвать. Гитлера от гибели спасла лишь цепь случайностей.

Фото 10. Гитлер практически не появлялся на свежем воздухе (регулярно — только для прогулок с собакой), хотя, казалось бы, окружающий лес способствовал такому отдыху. Шпеер сравнивал его жизнь в «Вольфсшанце» с тюрьмой:

«И только здесь я осознал, что жизнь Гитлера имела немало сходства с жизнью заключенного. Его бункер хотя тогда [речь идет о событиях 1943 года] и не обрел размеров огромного мавзолея, которые ему предназначались после июля 1944 года, имел все же мощные перекрытия и стены вполне тюремного вида, стальные двери и ставни перекрывали немногочисленные пути, его жалкие прогулки за колючей проволокой давали ему не больше воздуха и природы, чем арестанту, кружащему по тюремному дворику».

Фото 11. Место покушения и памятный знак сейчас

Фото 12. И вот в этом, по словам Шпеера, «отупляющем мирке ставки» Гитлер окончательно терял связь с реальностью, отказываясь признавать собственные ошибки. Чем хуже становилось положение Германии на фронтах, тем все более усугублялся отрыв гитлеровских фантазий от действительности.

Вскоре после покушения 20 июля 1944 года в Нижней Силезии, в Совиных горах началось строительство нового секретного объекта, который получил название Riese («Великан»). Находившийся в затяжной депрессии Гитлер, судя по всему, решил сменить место своей постоянной дислокации, переехав из Восточной Пруссии, к которой все ближе подбиралась линия фронта, в новый бастион под городом-крепостью Бреслау (ныне Вроцлав). Однако работы над «Великаном» шли слишком медленно. 20 ноября 1944 года в 5:15 утра фюрер вновь сел в свой спецпоезд, к тому времени давно переименованный из «Америки» в «Бранденбург», и отправился из Герлицкого леса в Берлин, чтобы оттуда уже не вернуться.

Фото 13. Несмотря на безнадежную ситуацию на фронте, вялые строительные работы в опустевшем «Вольфсшанце» велись еще пару месяцев. Параллельно по личному приказу хозяина «Логова» проводилось минирование его сооружений. 25 января 1945 года под Растенбургом прогремела серия грандиозных взрывов. Спустя два дня бывшую Führerhauptquartier заняли войска 31-й армии генерал-лейтенанта Петра Шафранова.

Фото 14.

Фото 15.

Фото 16.

Фото 17.

Фото 18.

Фото 19.

Фото 20.

Фото 21.

Фото 22.

Фото 23.

Фото 24.

Фото 25.

Фото 26.

Фото 27.

Фото 28.

Фото 29.

Фото 30.

Фото 31.

Фото 32.

Фото 33. Бывший барак СС и службы разведки

Фото 34.

Фото 35.

Фото 36.

Фото 37.

Фото 38.

Фото 39.

Фото 40.

Фото 41. Офис стенографистов - почти 45 метров в длину

Фото 42.

Фото 43. . Столовая Кейтеля

Фото 44.

Фото 45. Этот огромный бункер использоваться, как охранный для сауны, подземного хранилища продуктов и других близлежащих помещений

Фото 46. бывшая гостевая столовая

Фото 47.

Фото 48. Огромный гостевой бункер. Его длина 45 метров, ширина 27 метров; крыша 6,5 м. Во всей этой груде бетона было только две комнаты, площадью 85 кв. метров, остальное - стены, крыши и коридоры:

Фото 49. Отстатки от Бункера Кейтеля - начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии. Заботливые посетители не дают упасть многотонной стене и подставляют палочки

Фото 50.

Фото 51.

Фото 52.

Фото 53.

Фото 54.

Фото 55.

Фото 56.

Фото 57.

Фото 58. В течение первого послевоенного десятилетия польские саперы обезвредили в окрестностях «Волчьего логова» около 54 тыс. оставленных там нацистами мин. Вскоре после этого начался постепенный процесс превращения объекта в туристическую достопримечательность. В прежнем виде уцелели лишь казармы имперской службы безопасности, но руины бункеров, особенно главного «Фюрербункера», впечатляют, наверное, даже больше. Взрывы колоссальной силы раскололи многометровые стены и сдвинули чудовищной толщины крыши, открыв публике вязь искалеченной крупповской арматуры.

Фото 59.

Фото 60.

Фото 61.

Фото 62.

Фото 63. пожарный бассейн

Фото 64.

Фото 65.

Фото 66.

Фото 67.

Фото 68.

Фото 69. Ничего из интерьера не осталось, Бункер был взорван изнутри. Обратите внимание на толщину потолка

Фото 70. Впереди виднеется бункер Гитлера

Фото 71. Бункер Гитлера - самый большой объект на этой территории. Площадь его внешней поверхности - 2480 кв. м. В 1944 году он был перестроен и укреплен. В бункер было шесть входов и все с одной стороны

Фото 72. Столовая была пристроена рядом с основным бункером

Фото 73.

Фото 74.

Фото 75. Внутри все разрушено взрывом. Толщина крыши - 8,5 м

Фото 76.

Фото 77.

Фото 78. Напоследок большинство участников выезда приклонилось великому вождю путем исправления естественных потребностей в в спальне Фюрера (это вам не на стол на заводе сходить). И нас ждала долгая дорога домой

Фото 79.

Фото 80. На каждом бункере тяжелого типа устанавливались башни зенитной артиллерии

Фото 81.

Фото 82. И рядом со всей этой покрытой мхом сумрачной тевтонской мощью, под все так же шумящими вековыми деревьями Герлицкого леса, отбиваясь от по-прежнему злобных мазурских комаров, для которых и ливень не помеха, очень быстро проникаешься атмосферой места, где на штабной карте росчерком карандаша месяц за месяцем на гибель обрекались миллионы, а должен был найти (но, увы, так и не нашел) свою смерть всего один человек.