Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Бегущая по волнам замечательная работа Александра Грина, сюжет которого переносит читателя в выдуманную страну, где и живут герои работы автора. Познакомиться с главной мыслью романа можно, прочтя наше для читательского дневника.

Александр Грин: Бегущая по волнам

С первых строк рассказа читатель переносится в некий придуманный город Лиссе за игральный стол. Был там и Гарвей, которому пришлось задержаться в городе по болезни. Во время раздачи карт Томас Гарвей услышал фразу: Бегущая по волнам. Но кроме него эта фраза не была никем услышана. Немного ранее Томас видел, как с парохода сходила девушка. Позже он узнает, что зовут ее Биче Сениэль. Увидел герой и некую связь услышанного голоса и девушки, которую увидел. А тут еще и корабль в порту, что носил название Бегущая по волнам, где капитаном был неприветливый человек по имени Гёз. Томас решает как бы то ни было, попасть на судно.

И вот наш герой на корабле. Томас узнал, что корабль был построен Нэдом, а Биче Сениэль была его дочкой. Нэду пришлось попрощаться с кораблем, когда пришло к нему разорение и вот с тех пор капитаном является Гёз. Во время очередной остановки в порту на борт корабля были взяты три женщины, с которыми позже развлекался пьяный капитан. Сам же Томас отказался участвовать в оргии, а позже услышав крики женщины, пришел к ней на помощь, ударив капитана. За это он был спущен на воду в шлюпке в открытое море. Там же нему явилась незнакомка.

Когда девушка заговорила, Гарвей узнал голос, что слышал ранее. Назвалась женщина Фрези Грант, она же дала координаты указав путь, где его должен был подобрать корабль. Как только Томас был спасен, женщина сошла на воду, и пошла по волнам. Она просто растворилась в воздухе. Уже на корабле герой услышал рассказ о Фрези. Многие уверены, что девушка приходит всегда к тем, чей корабль потерпел крушение. Интерес Томаса к легенде заметила Дэзи, что была на судне. Вскоре корабль входит в порт города, где праздновали карнавал. Это был город Гель-Гью, что был основан тем самым Гобсом, которого в свое время спасла Фрези, пришедшая к нему по волнам. Она указала направление на берег, который тогда был еще пустынным. Томасу сообщают, что его будут ждать в театре. Встречу назначила девушка в желтом плаще. Почему-то он подумал, что это будет Биче Сениэль, но пришла Дэзи. Она очень расстроилась, когда герой позвал ее именем Биче и убежала. Томас чуть позже замечает Биче, у которой была нужная сумма, дабы выкупить корабль отца.

Гарвею нужно было встретиться с капитаном Гёзом, поэтому узнав его месторасположение, герой идет к нему. Вот только капитан был мертв, его застрелили. Все утверждали, что последней его видела Биче. Девушка задержана, однако стал говорить помощник капитана Бутлер. Он признался в убийстве, рассказав все как было.

Биче продает корабль с аукциона. Встретившись с Биче, Томас рассказывает ей о девушке-легенде, Бегущей по волнам, которая существует в действительности, но Фрези не поверила в ее существование. Томас думает, что как раз Дэзи ко всем его словам отнеслась со всей серьезностью. Сама Дэзи уже помолвлена, но ее помолвка была расторгнута, о чем Томас узнает спустя время, когда вновь приехал в город. Гарвей и Дэзи женятся и живут вместе. Как-то к ним пришел доктор Филатр. Он поведал о несчастной судьбе судна. Сегодня оно стоит разбитое у одного из берегов. На судне команды нет, она куда-то пропала. Вспомнил доктор и Биче, которая вышла замуж. Девушка передала Гарвею записку, желая в ней счастливой жизни нашему герою. Дэзи в отличие от Фрези, поверила Гарвею и признала существование девушки, что ходит по волнам и спасает потерпевших в кораблекрушении. Она позвала Фрези и та действительно отозвалась, сказав, я тороплюсь, я бегу.

Бегущая по волнам главные герои

Краткий пересказ романа Грина, который перемещает читателя в водоворот любовных перипетий, познакомит всех как с положительными героями, так и с отрицательными. Прочитав работу автора, вы узнаете, кто такая девушка Фантом по имени Фрези Грант, повстречаете и прекрасную Биче Сениэль. К тому же вы обязательно познакомитесь и с главным героем Томасом Гарвеем, от чьего имени ведется повествование.

Является выдающимся представителем русского неоромантизма, писателем и философом. Самый известный роман, который написал Грин — «Бегущая по волнам», краткое содержание и анализ величайшего произведения предлагаем вашему вниманию.

О чем этот роман. Главным персонажем повествования является Томас Гарвей, который любит приключения и не представляет своей жизни без мысли о них. Ему посчастливилось попасть на корабль «Бегущая по волнам».

Предварительно герой уже слышал это название от какой-то женщины. Капитаном судна является Гез. Данный объект вызывает только негативные эмоции у всех окружающих.

В ходе путешествия между Томасом и Гезом возникает конфликт. В итоге молодого человека отправил в открытое море на шлюпке.

Ему составляет компанию необычная молодая женщина по имени Фрези Грант. Главному героя поражает ее голос. Именно героиня рассказывает, как необходимо поступить в сложившейся ситуации. После окончания монолога – девушка просто встает на морскую гладь и уходит, как по земле.

Мужчине ничего не остается, как последовать за ней с использованием весел. В скором времени он увидел корабль, руководитель которого согласился взять попутчика на борт. На судне Юноше удается завязать необычное знакомство с Дэзи.

После прибытия корабля в порт мужчина услышал необычную легенду. В ней говорилось о женщине, способной передвигаться по водной глади и помогать заблудшим. Персонаж осознает, с кем именно ему пришлось повстречаться. Объяснить логически данное происшествие не удается.

Гез и Биче Сениэль хотели приобрести корабль у капитала, однако их разговор закончился конфликтом. Позже моряк был обнаружен мертвым. На первом этапе проведения расследования Биче была главной подозреваемой. Позже удалось установить, что капитан занимался незаконной перевозкой наркотических средств и предположительно решил убить одного из сообщников.

Томас влюбляется в Биче. Далее происходит неожиданная встреча с Дэзи. Главный герой рассказывает женщине о море и других своих путешествиях. Между ними зарождаются взаимные чувства, поэтому становится понятно, что все предыдущие события привели к этому.

После свадьбы герои узнают, что корабль «Бегущая по волнам» был обнаружен без команды. Никто не мог отгадать, что с ним произошло.

Обратите внимание ! Смысл повествования сводится к тому, что человек должен делать все для того, чтобы добиться своей мечты.

Подробный пересказ

Пересказ в подробностях романа «Бегущая по волнам». Повествование начинается с игры в карты, которая
регулярно проходила в доме Стреса. Однажды к нему зашел Томас Гарвей, который оставался в городе из-за состояния здоровья.

Во время игры в карты главному герою показалось, что какая-то женщина произнесла слова «Бегущая по волнам». Все остальные никак не отреагировали на данное событие.

За сутки до этого Гарвей проводил вечер в харчевне: сидел у окна, поэтому смог рассмотреть красивую девушку, спускающуюся с парохода.

Она поражала всех окружающих своей идеальной осанкой, имела надменный вид, поэтому с легкостью подчиняла любого.

Юношу посетила идея отыскать эту очаровательную особу и познакомиться с ней. Персонажу становится известно имя незнакомки — Биче Сениэль. Герой чувствует безграничную связь между девушкой и случаем за картами.

Капитан «Бегущей по волнам» Гёз взял Томаса на борт корабля без ведома самого владельца. Все работники проявляли любезность и радушие. У Томаса складывается впечатление, что все люди на судне не похожи на моряков.

Описание приводит нас к тому, что корабль был сконструирован Нэдом Сениэлом. Персонажу удается рассмотреть портрет Сениэль на одном из столов. Гез смог выкупить корабль после полного банкротства напарника. В процессе путешествия к компании присоединились еще три женщины. Руководитель решил устроить мероприятие по этому поводу, но Томас не испытывал желания принимать в нем участия.

Однако чуть позже в каюту донесся визг женщин, поэтому ему пришлось прийти в общую компанию. Гёз угрожал им. После длительных споров капитан приказал погрузить мужчину в шлюпку и выпустить в открытый океан. В процессе отчаливания к нему успевает присоединиться одна из девушек. Они стали постепенно отдаляться от судна.

После начала дискуссии Гарвей понял, что именно этот голос он услышал при игре в карты. Леди представилась как Фрези Грант. Они объяснила, как необходимо двигаться, чтобы попасть на судно, которое ее поджидает. Гарвей получает от нее запрет на обсуждение персоны вместе с Биче Сениэль. После окончания разговора девушка просто встает на волны и уходит по ним.

В 12 часов дня главному герою удается попасть на корабль, который держит курс на Гель-Гью. Капитану он поведал о необычной спутнице, спасшей ему жизнь. Дополнительно до него доходит другая информация о спутнице.

У ее отца было судно, которое в штиль неожиданно отбросило к берегу острова. Суша была настолько прекрасна, но подобраться к ней возможности не было. Однако Фрези настаивала на процессе.

Ей казалось, что она может с легкостью добраться до объекта по воде. Девушка спрыгнула с борта и с легкостью пробежала по волнам. Силуэт исчез в тумане, а с ним и остров.

Если продолжить читать онлайн книгу, то можно узнать, что легенда заинтересовала Дэзи. Главные герои добираются до Гель-Гью. В данный момент в городе проходит карнавал, поэтому атмосфера праздничная. Во время прогулки по городу была также отмечена надпись «Бегущая по волнам».

Город был основан после кораблекрушения около 100 лет назад. Спастись главному на судне также помогла таинственная девушка, которая могла передвигаться по волнам. Именно она и указала правильный курс капитану. Гобс сумел самостоятельно добраться до одного из пустынных берегов.

Томас начинает разговор с незнакомой женщиной. Главный герой узнает, что в театре его ищет девушка, которая одета во все желтое и говорит всем, что пришла на представление ради него. Гарвей полностью уверен, что таким образом с ним хочет встретиться Биче Сениэль и решает без промедления направиться в указанное место.

Однако вместо ожидаемой персоны встречает Дэзи и по ошибке называет ее Биче. Такое поведение Биче сильно расстраивает, поэтому она старается уйти как можно быстрее.

Проходит всего лишь несколько минут, и главный герой видит перед собой Биче. Девушка рассказывает, что достала крупную сумму денег, которой будет вполне достаточно для выкупа корабля. Гарвей бросается на поиски гостиницы, в которой в данный момент находится капитан судна. Было принято решение отправиться на встречу только следующим утром. Когда они пришли в назначенное место, то обнаружили, что капитал Гёз застрелен.

Обратите внимание! Неожиданным развитием сюжета характеризуется повесть «Бегущая по волнам».

Автор приводит нас в ту гостиницу. Многие постояльцы сбежались на происшествие из-за любопытства. Также понаблюдать за картиной пришла и Биче Сениэль. Свидетели утверждали, что перед происшествием видели капитана, который выпил большое количество спиртных напитков. Утром в комнате была девушка. В этот же период некоторым соседям удалось четко расслышать звуки выстрелов.

Подозреваемую удалось задержать сразу же. Бутлер внимательно слушал рассказ, а затем сделал неожиданное заявление. Он признался в убийстве Гёза. Происшествие случилось из-за того, что он был слишком разгневан на капитана.

На борту корабля постоянно транспортировались наркотики. После их продажи существенная часть суммы должна была перейти в руки Бутлера. Однако Гёз был очень хитрым, поэтому отказался от передачи средств в руки. Он пришел в комнату капитана, но его в данный момент в ней не было, пришлось подождать.

Гёз пришел в сопровождении женщины, которая была неизвестна Бутлеру. Он услышал их приход, поэтому поторопился спрятаться в шкафу. Встреча капитана и девушки закончилась неожиданно. Она решила выпрыгнуть из окна и попала на лестничный пролет.

Именно здесь в дальнейшем ее и нашла полиция. Бутлер воспользовался моментом и покинул свое укрытие. Между мужчинами началась драка, и ему пришлось убить капитана. Таким образом Бутлер пытался спасти собственную жизнь.

Книга продолжается тем, что после полученной информации Биче больше не хочет в собственность данный корабль. Она отказывается от приобретения. Однако предварительно юноша рассказывает ей о необычном
знакомстве с Фрези.

Девушка не верит в информацию и говорит о том, что это обычные фантазии юноши. У него в мозгу зарождается мысль, что в такую информацию гарантированно бы поверила Дэзи. При этом он помнит, что девушка была ранее помолвлена.

Вскоре краткое содержание Грин приводит нас к встрече Дэзи и главного персонажа. Она делится информацией о расставании со своим парнем.

Эта информация не влияет на нее негативно, поэтому она не расстроена. Через определенный период времени пара решает узаконить свои отношения. Они покупают дом на берегу моря.

Через определенный период времени пару посещает доктор Филатр. Ему известно о дальнейшей судьбе корабля «Бегущая по волнам». Судно потерпело кораблекрушение возле одного из безлюдных островов. Никому не удалось узнать о судьбе команды, так как она не была обнаружена на борту. Предположительно им всем удалось спастись бегством.

Полезное видео

Вывод

Краткий пересказ также поведает о судьбе Саниэль. Она успела создать семью. Об этом девушка поведала в письме. Дополнительно она желает персонажу счастья в личной жизни. Дэзи удивлена содержанием письма. Она также признает способность Томаса видеть события такими, какими он сам желает. На этой философской ноте повествование подходит к концу. Все персонажи устроили свою личную жизнь и остались счастливыми.

АЛЕКСАНДР ГРИН

БЕГУЩАЯ ПО ВОЛНАМ

Аннотация

Судьба таинственной незнакомки взволновала искателя приключений Гарвея, героя романа Александра Грина «Бегущая по волнам». Это стало началом захватывающих и невероятных событий – с погонями и опасностями, интригами и тайнами, риском и мимолетной любовью.

Глава I

Это Дезирада…
О Дезирада, как мало мы обрадовались тебе, когда из моря выросли твои склоны, поросшие манцениловыми лесами.
Л.Шадурн

Мне рассказали, что я очутился в Лиссе благодаря одному из тех резких заболеваний, какие наступают внезапно. Это произошло в пути. Я был снят с поезда при беспамятстве, высокой температуре и помещен в госпиталь.
Когда опасность прошла, доктор Филатр, дружески развлекавший меня все последнее время перед тем, как я покинул палату, – позаботился приискать мне квартиру и даже нашел женщину для услуг. Я был очень признателен ему, тем более, что окна этой квартиры выходили на море.
Однажды Филатр сказал:
– Дорогой Гарвей, мне кажется, что я невольно удерживаю вас в нашем городе. Вы могли бы уехать, когда поправитесь, без всякого стеснения изза того, что я нанял для вас квартиру. Все же, перед тем как путешествовать дальше, вам необходим некоторый уют, – остановка внутри себя.
Он явно намекал, и я вспомнил мои разговоры с ним о власти Несбывшегося. Эта власть несколько ослабела благодаря острой болезни, но я все еще слышал иногда, в душе, ее стальное движение, не обещающее исчезнуть.
Переезжая из города в город, из страны в страну, я повиновался силе более повелительной, чем страсть или мания.
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?
Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.
На эту тему я много раз говорил с Филатром. Но этот симпатичный человек не был еще тронут прощальной рукой Несбывшегося, а потому мои объяснения не волновали его. Он спрашивал меня обо всем этом и слушал довольно спокойно, но с глубоким вниманием, признавая мою тревогу и пытаясь ее усвоить.
Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому, по выходе из госпиталя, я поселился в квартире правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, – место корабельного хлама и тишины, нарушаемой, не слишком назойливо, смягченным, по расстоянию, зыком портового дня.
Я занял две большие комнаты: одна – с огромным окном на море; вторая была раза в два более первой. В третьей, куда вела вниз лестница, – помещалась прислуга. Старинная, чопорная и чистая мебель, старый дом и прихотливое устройство квартиры соответствовали относительной тишине этой части города. Из комнат, расположенных под углом к востоку и югу, весь день не уходили солнечные лучи, отчего этот ветхозаветный покой был полон светлого примирения давно прошедших лет с неиссякаемым, вечно новым солнечным пульсом.
Я видел хозяина всего один раз, когда платил деньги. То был грузный человек с лицом кавалериста и тихими, вытолкнутыми на собеседника голубыми глазами. Зайдя получить плату, он не проявил ни любопытства, ни оживления, как если бы видел меня каждый день.
Прислуга, женщина лет тридцати пяти, медлительная и настороженная, носила мне из ресторана обеды и ужины, прибирала комнаты и уходила к себе, зная уже, что я не потребую ничего особенного и не пущусь в разговоры, затеваемые большей частью лишь для того, чтобы, болтая и ковыряя в зубах, отдаваться рассеянному течению мыслей.
Итак, я начал там жить; и прожил я всего – двадцать шесть дней; несколько раз приходил доктор Филатр.

Чем больше я говорил с ним о жизни, сплине, путешествиях и впечатлениях, тем более уяснял сущность и тип своего Несбывшегося. Не скрою, что оно было громадно и – может быть – потому так неотвязно. Его стройность, его почти архитектурная острота выросли из оттенков параллелизма. Я называю так двойную игру, которую мы ведем с явлениями обихода и чувств. С одной стороны, они естественно терпимы в силу необходимости: терпимы условно, как ассигнация, за которую следует получить золотом, но с ними нет соглашения, так как мы видим и чувствуем их возможное преображение. Картины, музыка, книги давно утвердили эту особость, и хотя пример стар, я беру его за неимением лучшего. В его морщинах скрыта вся тоска мира. Такова нервность идеалиста, которого отчаяние часто заставляет опускаться ниже, чем он стоял, – единственно из страсти к эмоциям.
Среди уродливых отражений жизненного закона и его тяжбы с духом моим я искал, сам долго не подозревая того, – внезапное отчетливое создание: рисунок или венок событий, естественно свитых и столь же неуязвимых подозрительному взгляду духовной ревности, как четыре наиболее глубоко поразившие нас строчки любимого стихотворения. Таких строчек всегда – только четыре.
Разумеется, я узнавал свои желания постепенно и часто не замечал их, тем упустив время вырвать корни этих опасных растений. Они разрослись и скрыли меня под своей тенистой листвой. Случалось неоднократно, что мои встречи, мои положения звучали как обманчивое начало мелодии, которую так свойственно человеку желать выслушать прежде, чем он закроет глаза. Города, страны время от времени приближали к моим зрачкам уже начинающий восхищать свет едва намеченного огнями, странного, далекого транспаранта, – но все это развивалось в ничто; рвалось, подобно гнилой пряже, натянутой стремительным челноком. Несбывшееся, которому я протянул руки, могло восстать только само, иначе я не узнал бы его и, действуя по примерному образцу, рисковал наверняка создать бездушные декорации. В другом роде, но совершенно точно, можно видеть это на искусственных парках, по сравнению со случайными лесными видениями, как бы бережно вынутыми солнцем из драгоценного ящика.
Таким образом я понял свое Несбывшееся и покорился ему.
Обо всем этом и еще много о чем – на тему о человеческих желаниях вообще – протекали мои беседы с Филатром, если он затрагивал этот вопрос.
Как я заметил, он не переставал интересоваться моим скрытым возбуждением, направленным на предметы воображения. Я был для него словно разновидность тюльпана, наделенная ароматом, и если такое сравнение может показаться тщеславным, оно все же верно по существу.
Тем временем Филатр познакомил меня со Стерсом, дом которого я стал посещать. В ожидании денег, о чем написал своему поверенному Лерху, я утолял жажду движения вечерами у Стерса да прогулками в гавань, где под тенью огромных корм, нависших над набережной, рассматривал волнующие слова, знаки Несбывшегося: «Сидней», – «Лондон», – «Амстердам», – «Тулон»… Я был или мог быть в городах этих, но имена гаваней означали для меня другой «Тулон» и вовсе не тот «Сидней», какие существовали действительно; надписи золотых букв хранили неоткрытую истину.

Утро всегда обещает…
говорит Монс,
После долготерпения дня
Вечер грустит и прощает…

Так же, как «утро» Монса, – гавань обещает всегда; ее мир полон необнаруженного значения, опускающегося с гигантских кранов пирамидами тюков, рассеянного среди мачт, стиснутого у набережных железными боками судов, где в глубоких щелях меж тесно сомкнутыми бортами молчаливо, как закрытая книга, лежит в тени зеленая морская вода. Не зная – взвиться или упасть, клубятся тучи дыма огромных труб; напряжена и удержана цепями сила машин, одного движения которых довольно, чтобы спокойная под кормой вода рванулась бугром.
Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за мысом, берега стран, куда направлены бушприты кораблей, ждущих своего часа; гул, крики, песня, демонический вопль сирены – все полно страсти и обещания. А над гаванью – в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей – сверкает Несбывшееся – таинственный и чудный олень вечной охоты.

Не знаю, что произошло с Лерхом, но я не получил от него столь быстрого ответа, как ожидал. Лишь к концу пребывания моего в Лиссе Лерх ответил, по своему обыкновению, сотней фунтов, не объяснив замедления.
Я навещал Стерса и находил в этих посещениях невинное удовольствие, сродни прохладе компресса, приложенного на больной глаз. Стере любил игру в карты, я – тоже, а так как почти каждый вечер к нему ктонибудь приходил, то я был от души рад перенести часть остроты своего состояния на угадывание карт противника.
Накануне дня, с которого началось многое, ради чего сел я написать эти страницы, моя утренняя прогулка по набережным несколько затянулась, потому что, внезапно проголодавшись, я сел у обыкновенной харчевни, перед ее дверью, на террасе, обвитой растениями типа плюща с белыми и голубыми цветами. Я ел жареного мерлана, запивая кушанье легким красным вином.
Лишь утолив голод, я заметил, что против харчевни швартуется пароход, и, обождав, когда пассажиры его начали сходить по трапу, я погрузился в созерцание сутолоки, вызванной желанием скорее очутиться дома или в гостинице. Я наблюдал смесь сцен, подмечая черты усталости, раздражения, сдерживаемых или явных неистовств, какие составляют душу толпы, когда резко меняется характер ее движения. Среди экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие, принимая во внимание обстоятельства, почти развратное, – так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по трапу неизвестной молодой девушки, повидимому небогатой, но, казалось, одаренной тайнами подчинять себе место, людей и вещи.
Я заметил ее лицо, когда оно появилось над бортом среди саквояжей и сбитых на сторону шляп. Она сошла медленно, с задумчивым интересом к происходящему вокруг нее. Благодаря гибкому сложению, или иной причине, она совершенно избежала толчков. Она ничего не несла, ни на кого не оглядывалась и никого не искала в толпе глазами. Так спускаются по лестнице роскошного дома к почтительно распахнутой двери. Ее два чемодана плыли за ней на головах смуглых носильщиков. Коротким движением тихо протянутой руки, указывающей, как поступить, чемоданы были водружены прямо на мостовой, поодаль от парохода, и она села на них, смотря перед собой разумно и спокойно, как человек, вполне уверенный, что совершающееся должно совершаться и впредь согласно ее желанию, но без какого бы то ни было утомительного с ее стороны участия.
Эта тенденция, гибельная для многих, тотчас оправдала себя. К девушке подбежали комиссионеры и несколько других личностей как потрепанного, так и благопристойного вида, создав атмосферу нестерпимого гвалта. Казалось, с девушкой произойдет то же, чему подвергается платье, если его – чистое, отглаженное, спокойно висящее на вешалке – срывают торопливой рукой.
Отнюдь… Ничем не изменив себе, с достоинством переводя взгляд от одной фигуры к другой, девушка сказала чтото всем понемногу, раз рассмеялась, раз нахмурилась, медленно протянула руку, взяла карточку одного из комиссионеров, прочла, вернула бесстрастно и, мило наклонив головку, стала читать другую. Ее взгляд упал на подсунутый уличным торговцем стакан прохладительного питья; так как было действительно жарко, она, подумав, взяла стакан, напилась и вернула его с тем же видом присутствия у себя дома, как во всем, что делала. Несколько волосатых рук, вытянувшись над ее чемоданами, бродили по воздуху, ожидая момента схватить и помчать, но все это, повидимому, мало ее касалось, раз не был еще решен вопрос о гостинице. Вокруг нее образовалась группа услужливых, корыстных и любопытных, которой, как по приказу, сообщилось ленивое спокойствие девушки.
Люди суетливого, рвущего день на клочки мира стояли, ворочая глазами, она же попрежнему сидела на чемоданах, окруженная незримой защитой, какую дает чувство собственного достоинства, если оно врожденное и так слилось с нами, что сам человек не замечает его, подобно дыханию.
Я наблюдал эту сцену не отрываясь. Вокруг девушки постепенно утих шум; стало так почтительно и прилично, как будто на берег сошла дочь некоего фантастического начальника всех гаваней мира. Между тем на ней были (мысль невольно соединяет власть с пышностью) простая батистовая шляпа, такая же блузка с матросским воротником и шелковая синяя юбка. Ее потертые чемоданы казались блестящими потому, что она сидела на них. Привлекательное, с твердым выражением лицо девушки, длинные ресницы спокойновеселых темных глаз заставляли думать по направлению чувств, вызываемых ее внешностью. Благосклонная маленькая рука, опущенная на голову лохматого пса, – такое напрашивалось сравнение к этой сцене, где чувствовался глухой шум Несбывшегося.
Едва я понял это, как она встала; вся ее свита с возгласами и чемоданами кинулась к экипажу, на задке которого была надпись «Отель Дувр». Подойдя, девушка раздала мелочь и уселась с улыбкой полного удовлетворения. Казалось, ее занимает решительно все, что происходит вокруг.
Комиссионер вскочил на сиденье рядом с возницей, экипаж тронулся, побежавшие сзади оборванцы отстали, и, проводив взглядом умчавшуюся по мостовой пыль, я подумал, как думал неоднократно, что передо мной, может быть, снова мелькнул конец нити, ведущей к запрятанному клубку.
Не скрою, – я был расстроен, и не оттого только, что в лице неизвестной девушки увидел привлекательную ясность существа, отмеченного гармонической цельностью, как вывел из впечатления. Ее краткое пребывание на чемоданах тронуло старую тоску о венке событий, о ветре, поющем мелодии, о прекрасном камне, найденном среди гальки. Я думал, что ее существо, может быть, отмечено особым законом, перебирающим жизнь с властью сознательного процесса, и что, став в тень подобной судьбы, я наконец мог бы увидеть Несбывшееся. Но печальнее этих мыслей – печальных потому, что они были болезненны, как старая рана в непогоду, – явилось воспоминание многих подобных случаев, о которых следовало сказать, что их понастоящему не было. Да, неоднократно повторялся обман, принимая вид жеста, слова, лица, пейзажа, замысла, сновидения и надежды, и, как закон, оставлял по себе тлен. При желании я мог бы разыскать девушку очень легко. Я сумел бы найти общий интерес, естественный повод не упустить ее из поля своего зрения и так или иначе встретить желаемое течение неоткрытой реки. Самым тонким движениям насущного души нашей я смог бы придать как вразумительную, так и приличную форму. Но я не доверял уже ни себе, ни другим, ни какой бы то ни было громкой видимости внезапного обещания.

/ / «Бегущая по волнам»

Дата создания: 1928.

Жанр: роман.

Тема: соотношение высшего и материального миров, соотношение добра и зла.

Идея: важно в этом противоречивом мире сохранить мечту и идти к ней до конца.

Проблематика. Человек путем проб и ошибок обретает счастье.

Основные герои: Томас Гарвей, Биче Сениэль, Гез, Дэзи, Фрези Грант.

Сюжет. Гарвею пришлось по болезни долгое время провести в Лиссе. Однажды на вечеринке во время картёжной игры у знакомого Стерса ему вдруг послышался голос. Это был голос женщины, который четко произнёс: "Бегущая по волнам". Остальным присутствующим ничего подобного не было слышно. Накануне Гарвей видел сошедшую с парохода девушку, поразившую его манерой держаться. Казалось, в ней кроется нечто, могущее влиять как на людей, так и на обстоятельства.

Герою удалось узнать место пребывания и имя незнакомки, произведшей на него впечатление. Это Биче Сениэль. Томас усмотрел связь между этой девушкой и услышанным им голосом. Убеждение его усилилось при виде судна, название которого повторяло то, что сказал голос. Гарвей понял, что его судьба - быть на этом корабле.

Преодолев сопротивление неприветливого капитана Геза, он попал на многообещающее судно, команда которого напоминала шайку разбойников. Уже во время плавания герою стало известно, что корабль этот построил Нэд Сениэль, отец Биче. Он продал своё судно Гезу после разорения.

На этом корабле Гарвей попал в неприятную историю. В каюте капитана царило веселье с тремя прибывшими женщинами. Гарвей был у себя в каюте, когда до его слуха донесся шум: кричала женщина, а захмелевший капитан угрожал ей. Томас по-джентельменски защитил "даму" и в драке поверг её обидчика ниц. Гез рассвирепел и в отместку, предоставив Гарвею шлюпку, отправил его на произвол судьбы в открытое море. Вдруг неизвестная дама, полностью закрытая одеждой, легко перепрыгнула к Томасу в отдаляющуюся от борта шлюпку. Осыпаемые двусмысленными шутками, они удалялись от корабля. Девушка заговорила, и Томас узнал её голос. Именно его он слышал на той вечеринке. Незнакомка назвалась Фрези Грант и посоветовала Гарвею грести на юг. В этом направлении он встретит судно, которое его подберет. Получив с Томаса обещание молчать о ней, даже с Биче Сениэль, загадочная девушка ступила за борт и легко понеслась по волнам, исчезая вдали.

Как и предсказывала Фрези Грант, герою встретился корабль "Нырок", подобравший его. Здесь Гарвей узнал легенду о Фрези Грант, спасающей гибнущих при кораблекрушении. Однажды в полный штиль неведомо откуда взялась волна и принесла фрегат, принадлежавший её отцу, к острову сказочной красоты. Подойти к нему вплотную не представлялось возможным, но Фрези требовала. Один лейтенант пошутил о возможности Фрези добежать по воде за счет своей лёгкости. Девушка тут же спрыгнула и с лёгкостью заспешила по волнам. В это время нависший туман всё закрыл, а когда он исчез, и остров, и девушка пропали.

Дэзи, племянница капитана обратила внимание, с каким интересом слушал легенду Гарвей.

Судно подошло к порту Гель-Гью, где царил карнавал. Среди шумного праздника Томас вдруг увидел статую, в низу которой было надписано: "Бегущая по волнам". Город сей основал человек, потерпевший кораблекрушение и спасённый Фрези Грант.

Дэзи устроила встречу с Гарвеем, но он принял её за Биче, чем расстроил девушку. Она быстро удалилась. Биче Сениэль герой здесь же встретил. У неё были дела: Биче искала капитана Геза, чтобы выкупить у него корабль. Гарвей узнал, где найти Геза, и с помощником капитана отправился к нему.

Они обнаружили Геза убитым. Собрались люди. Неожиданно сюда же привели как подозреваемую Биче Сениэль. Её поведение выглядело подозрительным. Она приходила утром к нему, а потом грянул выстрел. Биче остановили на лестнице. Однако Бутлер, помощник капитана, признаётся в убийстве Геза. Оказывается, на "Бегущей по волнам" перевозили опий, хорошая доля навара с этого предприятия полагалась Бутлеру, но Гез смошенничал, и Бутлер ничего не получил. Придя к капитану в номер, помощник не застал его. Скоро Гез пришёл с девушкой, и Бутлер скрылся в шкафу. Гез стал вести себя безобразно, и девушка была вынуждена выпрыгнуть в окно, выходящее на лестницу. Когда помощник показался из шкафа, Гез набросился на него, Бутлер выстрелил.

Скверная история с кораблём побудила Биче к продаже "Бегущей" с аукциона. Расставаясь с девушкой, Гарвей поведал ей о том, как встретил он Фрези Грант. Неожиданно Биче стала упорствовать в том, что это только легенда. И с сокрушением вспомнил Томас о Дэзи, которая безоговорочно бы приняла на веру его рассказ, но она, увы, помолвлена.

Прошло немного времени, и он встретил Дэзи и узнал, что с женихом она простилась и нисколько о нём не жалела. В скором времени Томас Гарвей и Дэзи вступили в брак. Они жили в доме на морском побережье. Однажды к ним приехал доктор Филатр, лечивший Гарвея в Лиссе. От него Томас узнал о корбле "Бегущая по волнам". Его ветхий корпус был найден рядом с необитаемым островом. Почему экипаж оставил корабль, осталось неизвестным.

Филатр встретил и Биче Сениэль, он передал Гарвею от неё короткое письмо, в котором содержалось пожелание ему счастья. Сама она уже вышла замуж. Дэзи надеялась на признание Биче в письме, что Томас вправе видеть, что желает. Но увы... Тогда Дэзи сама от имени всех произнесла о правоте Томаса Гарвея в его рассказе о Фрези Грант. И она обратилась к самой Фрези с просьбой отозваться. И с моря они услышали её голос. Фрези Грант спешила к своим друзьям.

Отзыв о произведении. Очень реалистичное описание сочетается с ирреальным. Романтика и проза жизни. Совершенно особое впечатление, как и от всех произведений Грина. Это его особый мир, и он удивителен.

Мне рассказали, что я очутился в Лиссе благодаря одному из тех резких заболеваний, какие наступают внезапно. Это произошло в пути. Я был снят с поезда при беспамятстве, высокой температуре и помещен в госпиталь.

Когда опасность прошла, доктор Филатр, дружески развлекавший меня все последнее время перед тем, как я покинул палату, – позаботился приискать мне квартиру и даже нашел женщину для услуг. Я был очень признателен ему, тем более, что окна этой квартиры выходили на море.

Однажды Филатр сказал:

– Дорогой Гарвей, мне кажется, что я невольно удерживаю вас в нашем городе. Вы могли бы уехать, когда поправитесь, без всякого стеснения из-за того, что я нанял для вас квартиру. Все же, перед тем как путешествовать дальше, вам необходим некоторый уют, – остановка внутри себя.

Он явно намекал, и я вспомнил мои разговоры с ним о власти (Несбывшегося) . Эта власть несколько ослабела благодаря острой болезни, но я все еще слышал иногда, в душе, ее стальное движение, не обещающее исчезнуть.

Переезжая из города в город, из страны в страну, я повиновался силе более повелительной, чем страсть или мания.

Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?

Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.

На эту тему я много раз говорил с Филатром. Но этот симпатичный человек не был еще тронут прощальной рукой Несбывшегося, а потому мои объяснения не волновали его. Он спрашивал меня обо всем этом и слушал довольно спокойно, но с глубоким вниманием, признавая мою тревогу и пытаясь ее усвоить.

Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому, по выходе из госпиталя, я поселился в квартире правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, – место корабельного хлама и тишины, нарушаемой, не слишком назойливо, смягченным, по расстоянию, зыком портового дня.

Я занял две большие комнаты: одна – с огромным окном на море; вторая была раза в два более первой. В третьей, куда вела вниз лестница, – помещалась прислуга. Старинная, чопорная и чистая мебель, старый дом и прихотливое устройство квартиры соответствовали относительной тишине этой части города. Из комнат, расположенных под углом к востоку и югу, весь день не уходили солнечные лучи, отчего этот ветхозаветный покой был полон светлого примирения давно прошедших лет с неиссякаемым, вечно новым солнечным пульсом.

Я видел хозяина всего один раз, когда платил деньги. То был грузный человек с лицом кавалериста и тихими, вытолкнутыми на собеседника голубыми глазами. Зайдя получить плату, он не проявил ни любопытства, ни оживления, как если бы видел меня каждый день.

Прислуга, женщина лет тридцати пяти, медлительная и настороженная, носила мне из ресторана обеды и ужины, прибирала комнаты и уходила к себе, зная уже, что я не потребую ничего особенного и не пущусь в разговоры, затеваемые большей частью лишь для того, чтобы, болтая и ковыряя в зубах, отдаваться рассеянному течению мыслей.

Итак, я начал там жить; и прожил я всего – двадцать шесть дней; несколько раз приходил доктор Филатр.

Чем больше я говорил с ним о жизни, сплине, путешествиях и впечатлениях, тем более уяснял сущность и тип своего Несбывшегося. Не скрою, что оно было громадно и – может быть – потому так неотвязно. Его стройность, его почти архитектурная острота выросли из оттенков параллелизма. Я называю так двойную игру, которую мы ведем с явлениями обихода и чувств. С одной стороны, они естественно терпимы в силу необходимости: терпимы условно, как ассигнация, за которую следует получить золотом, но с ними нет соглашения, так как мы видим и чувствуем их возможное преображение. Картины, музыка, книги давно утвердили эту особость, и хотя пример стар, я беру его за неимением лучшего. В его морщинах скрыта вся тоска мира. Такова нервность идеалиста, которого отчаяние часто заставляет опускаться ниже, чем он стоял, – единственно из страсти к эмоциям.

Среди уродливых отражений жизненного закона и его тяжбы с духом моим я искал, сам долго не подозревая того, – внезапное отчетливое создание: рисунок или венок событий, естественно свитых и столь же неуязвимых подозрительному взгляду духовной ревности, как четыре наиболее глубоко поразившие нас строчки любимого стихотворения. Таких строчек всегда – только четыре.

Разумеется, я узнавал свои желания постепенно и часто не замечал их, тем упустив время вырвать корни этих опасных растений. Они разрослись и скрыли меня под своей тенистой листвой. Случалось неоднократно, что мои встречи, мои положения звучали как обманчивое начало мелодии, которую так свойственно человеку желать выслушать прежде, чем он закроет глаза. Города, страны время от времени приближали к моим зрачкам уже начинающий восхищать свет едва намеченного огнями, странного, далекого транспаранта, – но все это развивалось в ничто; рвалось, подобно гнилой пряже, натянутой стремительным челноком. Несбывшееся, которому я протянул руки, могло восстать только само, иначе я не узнал бы его и, действуя по примерному образцу, рисковал наверняка создать бездушные декорации. В другом роде, но совершенно точно, можно видеть это на искусственных парках, по сравнению со случайными лесными видениями, как бы бережно вынутыми солнцем из драгоценного ящика.

Таким образом я понял свое Несбывшееся и покорился ему.

Обо всем этом и еще много о чем – на тему о человеческих желаниях вообще – протекали мои беседы с Филатром, если он затрагивал этот вопрос.

Как я заметил, он не переставал интересоваться моим скрытым возбуждением, направленным на предметы воображения. Я был для него словно разновидность тюльпана, наделенная ароматом, и если такое сравнение может показаться тщеславным, оно все же верно по существу.

Тем временем Филатр познакомил меня со Стерсом, дом которого я стал посещать. В ожидании денег, о чем написал своему поверенному Лерху, я утолял жажду движения вечерами у Стерса да прогулками в гавань, где под тенью огромных корм, нависших над набережной, рассматривал волнующие слова, знаки Несбывшегося: «Сидней», – «Лондон», – «Амстердам», – «Тулон»… Я был или мог быть в городах этих, но имена гаваней означали для меня другой «Тулон» и вовсе не тот «Сидней», какие существовали действительно; надписи золотых букв хранили неоткрытую истину.

Утро всегда обещает…

– говорит Монс, –

После долготерпения дня

Вечер грустит и прощает…

Так же, как «утро» Монса, – гавань обещает всегда; ее мир полон необнаруженного значения, опускающегося с гигантских кранов пирамидами тюков, рассеянного среди мачт, стиснутого у набережных железными боками судов, где в глубоких щелях меж тесно сомкнутыми бортами молчаливо, как закрытая книга, лежит в тени зеленая морская вода. Не зная – взвиться или упасть, клубятся тучи дыма огромных труб; напряжена и удержана цепями сила машин, одного движения которых довольно, чтобы спокойная под кормой вода рванулась бугром.