Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Биография

В это же время Савонарола познакомился в Реджио с Пико делла-Мирандола, который его страстно полюбил. Под влиянием Пико, Лоренцо Медичи вызвал Савонаролу из Генуи во Флоренцию ( г.), и он снова занял кафедру учителя в Сан-Марко.

Он утверждал, что, подобно ветхозаветным пророкам , передаёт лишь веления Божии, угрожал проклятием тому, кто не верит в его пророческое призвание, обличал испорченность нравов флорентийцев, не стесняясь в выборе выражений.

В своих вдохновенных проповедях Савонарола часто смешивал свои мысли с текстами Св. Писания, говоря в своё оправдание, что «слова эти недавно сошли с небес».

Его влияние усилилось благодаря исполнению некоторых его предсказаний - смерти папы Иннокентия, нашествию французского короля и др. Ласковое и сердечное обращение с братией сделали Савонаролу любимцем монастыря, и в г. он был единогласно избран настоятелем Сан-Марко.

Он сразу поставил себя в независимое положение по отношению к Лоренцо Медичи , отказавшись явиться к нему с выражением почтения; Лоренцо пришлось уступить монаху.

Известна речь Савонаролы против роскоши женских нарядов, после которой все дамы перестали надевать в церковь украшения. Нередко богатые купцы возвращали, под влиянием проповеди Савонаролы, несправедливо нажитое добро.

Пьеро ди Лоренцо Медичи запретил Савонароле произносить проповеди в течение поста; Савонарола принужден был покинуть Флоренцию и отправиться в Болонью ( г.). Здесь он подвергся гневу со стороны жены правителя Болоньи : она приказала своим телохранителям убить Савонаролу за то, что он назвал её в церкви диаволом.

Враги Савонаролы восстановили против него папу, который пригласил Савонаролу в Рим ; но тот под предлогом болезни отказался, продолжая свои обличительные проповеди.

После удаления французской армии для республики настали тяжёлые времена: свирепствовали болезни, начался голод, финансы были истощены; герцог Миланский призвал против Флоренции имп. Максимилиана , который осадил Ливорно . Синьория умоляла Савонаролу успокоить народ. Савонарола устроил процессию и поддерживал дух народа, хотя папа снова запретил ему проповедь (28 октября).

Светская литература гуманизма и возрождавшаяся классическая древность нашли в лице Савонаролы непримиримого врага; он даже доказывал вред науки вообще, стоя на средневековой точке зрения. Составилось общество разгульной молодежи (Compagnacci), задавшееся целью убить Савонаролу в праздник Вознесения, но друзья спасли Савонаролу.

Потом «беснующиеся» произвели переполох в церкви во время проповеди Савонаролы, не дав ему докончить речи, а 12 мая г. папа Александр VI , назвав учение Савонаролы «подозрительным», отлучил его от церкви. Савонарола протестовал; 19 июня появилось его «Послание против лживо испрошенной буллы об отлучении», где он отказывался повиноваться отлучению, «противному христианской любви и заповедям Господним», и заявлял, что несправедливо отлученный имеет право апеллировать ко Вселенскому собору.

В это время Савонарола выпустил в свет своё знаменитое сочинение «Триумф Креста», в котором дана блестящая защита истины католического вероучения, объяснены догматы и таинства католической церкви.

В последний день карнавала г. Савонарола совершил торжественное богослужение и «сожжение анафемы». Тогда папа прислал бреве , где требовал отправки Савонаролу в Рим или заключения его в тюрьму, угрожал интердиктом всей Флоренции и отлучал всех, кто будет говорить с Савонаролой или слушать его.

Однако, синьория долго не решалась тронуть Савонаролу; проповеди его продолжались, он развивал мысль о необходимости созвания Вселенского собора, так как папа может заблуждаться. В это же время появилось сочинение Савонаролы «О правлении и законодательстве города Флоренции».

После второго папского бреве синьория запретила Савонароле проповедовать; 18 марта он простился с народом. Он написал «Письмо к государям», в котором убеждал их созвать вселенский собор для низвержения папы. «Письмо» было послано сначала к французскому королю Карлу VIII , но было перехвачено и попало в руки папы. Флоренция взволновалась.

Чтобы испытать справедливость учения Савонаролы, был назначен суд Божий - испытание огнем. Это была ловушка, устроенная «беснующимися» и францисканцами. Савонарола и монах-францисканец должны были пройти 7 апреля среди костров, но огненная проба не состоялась. Народ разочаровался в своём пророке, обвиняя его в трусости.

На другой день монастырь Сан-Марко был осажден разъяренной толпой; Савонарола вместе с его друзьями, Доменико Буонвичини и Сильвестро Маруффи, был взят и заключён в темницу. Папа нарядил следственную комиссию из 17 членов, выбранных из партии «беснующихся». Допросы Савонаролы и пытки велись самым варварским образом; его пытали 14 раз в день, заставляли впадать в противоречия допросами, упреками и угрозами и вынудили признание, что все его пророчества - ложь и обман.

За время следствия, которое велось около месяца, Савонарола написал в тюрьме несколько сочинений: «Размышление о псалме 51», где он нападал на папу и духовенство, «На Тебя, Господи, уповаю» и «Руководство к христианской жизни». Последнее сочинение написано Савонаролой за несколько часов до смерти на переплёте одной книги, по просьбе тюремщика. 22 мая ему был объявлен смертный приговор; 23 мая г. при огромном стечении народа он был повешен, а потом тело его сожжено.

Учение Савонаролы оправдано Павлом IV , а в XVII в. в честь его составлена служба. В г. Савонароле поставлен памятник в Ферраре; статуя его, как одного из предшественников Реформации, входит в состав известного вормсского памятника. В оценке значения деятельности Савонаролы мнения расходятся. Одни, идеализируя его честность, прямоту и широкие планы, видят в нём реформатора, обличавшего порчу церкви; другие напоминают, что он жил средневековыми идеями, не создал новой церкви и держался строго католической почвы.

Савонарола появляется в игре Assassin"s Creed 2 как один из отрицательных персонажей. Он получил власть над Яблоком Эдема и взял власть во Флоренции в свои руки.

См. также

Литература

• Хорст Херманн, «Савонарола: Еретик из Сан-Марко» (М.: Прогресс, 1982);
• Паскуале Виллари, «Джироламо Савонарола и его время» (М.: АСТ, 2004);
• Ал. Алтаев, «Костры покаяния» (М.: Композитор, 1993);
• Тито С. Ченти, «Джироламо Савонарола. Жизнеописание. Молитвы из темницы» (М.: Изд. Францисканцев, 1998);
• A. G. Rudelbach, «Hieronymus Savonarola und seine Zeit» (Гамб., 1835);
• F. K. Meier, «Girolamo S.» (Берл., 1836); K. Hase, «Neue Propheten» (Лпц., 1851, 1860);
• F. T. Perren, «Jérôme S., sa vie, ses prédications, sesécrits» (Пар., 1853);
• E. B. Madden, «The life and martyrdom of Girolamo S.» (Л., 1854);
• Pasquale Villari, «La Storia di Girolamo S. e de’suoi tempi, con l’ajuto di nuovi documenti» (Флоренция, 1859);
• С. Sickinger, «S., sein Leben und seine Zeit» (Вюрцбург, 1877);
• K. Clarck, «S., his life and times» (Л., 1878);
• Aquarone, «Vita di Fra Jeronimo S.» (Алесс., 1857);
• A. Cappeli, «Fra Girol. S.» (Модена, 1869);
• M. H. Петров, «Савонарола» (в «Очерках»);
• Осокин, «Савонарола и Флоренция» (Казань, 1865);
• А. К. Шеллер, «Савонарола» (биография, библиотека Павленкова, СПб., 1893).

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Для большинства наших современников, даже интересующихся историей, Савонарола — мрачный средневековый фанатик. При этом они, зачастую, упускают из виду важное обстоятельство: Савонарола был широко образован, и лучшие представители его эпохи - Пико делла Мирандола , Марсилио Фичино, Микеланджело и Боттичелли , да и сам Лоренцо Великолепный - восхищались им.

И тем не менее утром 23 мая 1498 года на площади Синьории во Флоренции собравшаяся толпа с любопытством следила за происходившим. Некоторые из жителей города пришли с факелами, нетерпеливо дожидаясь того момента, когда можно будет поджечь костёр. На глазах народа были повешены трое монахов-доминиканцев. Затем их тела были преданы огню. Когда последний из осужденных в судорогах повис в петле, кто-то из толпы закричал: «Пророк, наступил момент сотворить чудо!» Чудо, однако, не свершилось. Так умер человек, оказавший огромное влияние на своих современников - Джироламо Савонарола.

Савонарола для Флоренции и в самом деле оказался пророком. В течение четырёх лет (1494–1498) он был её религиозным и политическим вождём. И за эти четыре года Флоренция преобразилась до неузнаваемости. От привычного скептицизма в религиозных вопросах, от буйного карнавального веселья эпохи Лоренцо Великолепного (Lorenzo il Magnifico, 1449–1492) флорентийцы обратились к крайнему благочестию, провозгласив своим царем Иисуса Христа . Знатные дамы перестали надевать в церковь украшения, а их мужья возвращали неправедно нажитое добро. Кроме того, под руководством Джироламо Савонаролы во Флоренции , где шестьдесят лет правил род Медичи , была создана самая на тот момент продвинутая демократическая система в Европе . Этот город сначала не заметил Джироламо, потом превознёс его до небес, затем сжёг и наконец превратил в легенду.

Как стать пророком

В монастыре в Болонье Джироламо провёл семь лет (1475–1482). Там Савонарола, как один из самых образованных монахов, занимался обучением послушников. В 1482 году он впервые побывал во Флоренции, в монастыре св. Марка. В тот приезд он остался почти незамеченным - его проповеди не имели успеха у утончённой флорентийской публики. Неудача смутила молодого монаха, и несколько лет Савонарола провел за изучением приемов искусства красноречия. Результат превзошел ожидания. На доминиканском капитуле в Реджо (1486) он произвёл неизгладимое впечатление на одного из виднейших учёных эпохи - молодого графа Пико делла Мирандола (Giovanni Pico della Mirandola, 1463–1494).

В конце 1480-х, судя по письмам, Савонаролу, начинают посещать сильные галлюцинации, раскрывающие перед ним страшные картины апокалипсиса и неумолимого божьего гнева, обращенного против беспечных итальянцев. Они давно привлекают внимание психиатров, которые, зачастую, видят в них «крайнюю шизоидную бионегативность» . Так родился тот Савонарола, которому было суждено войти в историю пламенным обличителем, искренне уверенным в своем пророческом даре.

Грехи Италии

В первую очередь гнев Савонаролы был направлен против папы Иннокентия VIII (Innocens VIII, 1432–1492), известного непотизмом, порочностью и продажностью. Это видели все. Поэтому призыв Савонаролы к обновлению Церкви попал на подготовленную почву, и быстро сделал его широко известным по всей стране. В 1490 году по настоянию Пико делла Мирандолы, Лоренцо Великолепный пригласил Джироламо во Флоренцию, где тот стал приором монастыря св. Марка (1491). Его проповеди о духовном обновлении и пророчества имели массовый успех даже среди светской публики. Зачастую храмы не могли вместить всех слушателей, и Джироламо выходил с проповедью на площадь. С 1494 по 1498 годы проповеди и гимны Джироламо вышли более чем в ста различных изданиях. Они переводились на французский, испанский, немецкий, английский языки - и даже на турецкий, по личной просьбе султана. Их эхо донеслось даже до далекой Руси . Знаменитый нестяжатель , Максим Грек (Михаил Триволис, 1470–1556) слушал Савонаролу и цитировал его слова в спорах с иосифлянами .

Савонарола брал фанатичной убежденностью, красотой слова хорошо образованного человека и бескорыстной искренностью. В последней не было никакого сомнения, ведь монах вступил в конфликт даже со своим благодетелем, самим Лоренцо Медичи, обвинив его в тирании.

Однако вскоре Лоренцо умер и влияние Савонаролы на флорентийские дела укрепилось. В 1493 году при помощи Пьеро Медичи , прозванного "Неудачником" (Piero de" Medici detto il Fatuo , 1471–1503) наследника Лоренцо, он добился восстановления Тосканской конгрегации доминиканских монастырей. Это высвободило его из подчинения духовным властям Ломбардии и дало достаточно власти для проведения реформы в монастыре св. Марка. Это была не просто реформа монастырского устава. Для Савонаролы это было началом задуманного им реформирования всего общества в соответствии с идеалами христианского аскетизма. Он максимально снизил расходы монастыря и избавился от всех предметов роскоши. Чтобы монахи могли сами добывать себе средства к существованию, Джироламо устроил для их обучения школы, в которых изучались архитектура, скульптура и живопись. Особое внимание он уделил богословию и изучению Священного писания, для чего ввёл преподавание греческого и древнееврейского языков. Преподавался также арабский и турецкий. Так Савонарола готовил миссионерские кадры. Эти нововведения привели к бурному росту популярности монастыря св. Марка и других, последовавших его примеру.

Проповедник и король

Савонарола не только проповедовал, но и пророчествовал. Каков же был благоговейный ужас, охвативший флорентийскую публику, после того, как эти пророчества начали сбываться! Он предсказал не только скорую кончину Лоренцо Медичи, Иннокентия VIII, и неаполитанского короля Фердинанда I (1458–1494), но и близкое иноземное вторжение. Говоря о последнем, Савонарола возвещал приход нового Кира , который победоносно пройдёт всю Италию, не встретив препятствий и не сломав ни одного копья, и обновит Церковь. В 1494 году, казалось, его предсказание сбылось. Молодой французский король Карл VIII (Charles VIII , 1470–1498), горящий мечтой об освобождении Святой Земли , вторгся в Италию и легко одержал верх над своими врагами.

Узнав о приближении французов, флорентийцы изгнали Пьеро Медичи. После этого Савонарола стал фактически не только духовным, но и политическим лидером Флоренции. Именно в этом качестве он отправился пешком на встречу с Карлом VIII в Пизу . Свидание с Савонаролой, на котором монах говорил о божественном предназначении молодого монарха, произвело на Карла огромное впечатление. Когда они увиделись во второй раз, король подарил монаху мула, с тем, чтобы тот больше не ходил пешком. Однако Карл VIII не оправдал надежд Джироламо. Он не только не сместил нового папу Александра VI (1431–1503), отличавшегося от Иннокентия VIII только в худшую сторону, но и не вывел войска из Пизы, принадлежавшей Флоренции. Тем не менее Савонарола продолжал верить в Карла VIII и выступил против разрыва союза с Францией . При этом он неоднократно писал монарху письма, призывая выполнить свои обещания и реформировать Церковь. Монах угрожал ему небесным судом, сравнивая себя с Самуилом , а Карла VIII с Саулом .

Тем временем флорентийцы, изгнав ненавистных тиранов Медичи (что Савонарола тоже предсказывал), начали спорить о новом государственном устройстве своего города. И здесь авторитет Савонаролы был реализован в полном масштабе. Демократ по убеждениям, он считал политическую свободу необходимым условием свободы духа и нравственного обновления.

Флорентийская демократия

По предложению Савонаролы был учреждён главный законодательный орган управления - Большой Совет. В него вошли так называемые бенефициаты - флорентийские мужчины старше 29 лет, без неуплаченных долгов, у которых хотя бы один из предков до третьего колена состоял в одной из высших магистратур города. Таких набралось 3200 человек (население Флоренции тогда насчитывало примерно 90 тыс. человек). Раз в шесть месяцев на заседаниях Большого Совета выбирался Совет Восьмидесяти (сюда могли входить не только бенефициаты). Это был совещательный орган при правительстве Флоренции - Синьории. Все главные магистратуры города, (в которые также мог быть избран любой гражданин) переизбирались раз в 2, 4 или 6 месяцев, многие из них - по жребию. Савонарола предпочитал этот способ как наиболее демократичный. Демократия во Флоренции продержалась до 1512 года. Можно говорить о её несовершенстве, но тем не менее такие мыслители, как Николо Макиавелли (Niccolò Machiaveli, 1469–1527) и Донато Джаннотти (Donato Giannotti ,1492–1573) считали её идеальной формой государственного устройства.

Под влиянием Савонаролы была также осуществлена судебная реформа (упорядочены законы, разрешена апелляция по политическим делам). В свою очередь, поземельный налог был заменен подоходным, не превышающим 10%. Долги флорентийцев были списаны. Им снова разрешили носить оружие. Ростовщиков сменил ломбард, а для поддержки малоимущих открыли ссудную кассу под минимальный процент. Савонарола даже настаивал на выдаче беспроцентных займов, но эта идея не была реализована.

Царём республиканской Флоренции был провозглашён Иисус Христос . И в этом не было никакого противоречия - ведь Христос был царем души, а не тела. Самих флорентийцев Савонарола провозгласил новым избранным народом, который поведёт мир и Церковь к обновлению. Всеобщий религиозный энтузиазм привёл к тому, что молодые люди из лучших семей города становились монахами - несмотря на то, что фра Джироламо их от этого отговаривал. Наконец, Савонарола сумел создать мощное молодёжное движение во Флоренции. Его юные сторонники выходили не на карнавал, а на торжественное религиозное шествие, пели не непристойные песенки, а духовные гимны, и собирали деньги для раздачи бедным.

Сожжение сует

Правда, молодые люди зачастую вели себя как фанатики. Они врывались в дома и выносили все, что по, их мнению, не соответствовало образу жизни настоящего христианина («суеты»). Ими же велся тотальный шпионаж за теми, кто подозревался в богохульстве, разврате или содомии. Если вина подтверждалась, грешнику грозили штрафы, заключение и даже смерть. Дважды - накануне Великого поста в 1497 и 1498 годах - Савонарола организовывал во Флоренции «сожжение сует». Это был финал религиозного шествия, которое мыслилось как антипод непристойному карнавалу. На площади Синьории (там, где будет сожжен и сам Савонарола) строилась ступенчатая пирамида «сует». Здесь были карнавальные костюмы и маски, украшения, музыкальные инструменты, шахматы и колоды карт, скульптуры, научные трактаты, картины и книги фривольного содержания. Так погибло не одно произведение искусства. За процессом наблюдало городское правительство (Синьория). После костра все вместе пели и танцевали.

«Плаксы» против «Бешеных»

Между тем, напряженность в городе нарастала. В 1494 году Савонарола настоял на полной амнистии сторонникам Медичи, что позволило, возможно, избежать большой крови, но развязало руки тем, кто хотел возвращения Пьеро Медичи во Флоренцию. В городе образовалось две партии. Сторонников Савонаролы называли «Плаксами» (Piagnoni), а его противников из аристократического лагеря - «Серыми» (Bigi). Последние два раза пытались убить Савонаролу. Но заговоры были раскрыты, а их участники казнены. В поисках поддержки против доминиканца «Серые» обратились к герцогу Миланскому Людовико Сфорца (Ludovico Sforza, 1452–1508) и к Александру VI и нашли у них понимание: герцог Миланский боялся нового нашествия французского короля, которого настойчиво приглашал в Италию Савонарола, а папа чувствовал себя мишенью его нападок на коррупцию и разврат в Церкви.

Борьба между Савонаролой и Александром VI длилась несколько лет. Сначала папа пригласил монаха в Рим, надеясь тайно устранить его. Но тот отговорился болезнью. Тогда последовало распоряжение об упразднении Тосканской конгрегации, которое Савонарола проигнорировал. Когда папа понял, что справиться с фра Джироламо нелегко, то решил с ним договориться и предложил сан кардинала. Однако Савонарола отказался. 12 мая 1497 года папа отлучил флорентийского проповедника от церкви. Но тот публично сжег буллу. Правда, горожане смотрели на все это уже без прежнего энтузиазма.

Дело в том, что Флоренция, сохранившая верность союзу с французским королем Карлом VIII, оказалась в полной изоляции. Религиозная экзальтация пошла на спад, многих стали раздражать шпионы, строгая аскеза и апокалиптические лозунги. Используя эти настроения, инициативу в Большом Совете перехватила третья сила - «Бешеные» (Arrabbiaty), среди которых было много богатых аристократов, недовольных как тиранией Медичи, так и демократией. Поэтому второй интердикт папы от 26 февраля 1498 года, грозивший конфискацией всего имущества флорентийских купцов (среди которых были и знатные фамилии) возымел действие. Савонароле запретили проповедовать, тем самым лишив его возможности принимать участие в общественно-политической жизни республики. И монах ничего не смог противопоставить этому, кроме обвинений в ереси тех, кто занял сторону папы. Ведь он управлял только словом. Как скажет позже Макиавелли, он был «безоружным пророком». В последний момент доминиканец решился воззвать к европейским королям, чтобы те созвали собор и низложили Александра VI, но его письма были перехвачены герцогом Миланским.

Для Савонаролы все закончилось 7 апреля 1498 года. Накануне некий францисканец Франческо ди Пулья, отстаивая честь римского папы, вызвал одного из любимых учеников Савонаролы фра Доменико на испытание огнем. Они должны были оба пройти через костер, кто не сгорит - тот и прав. Савонарола не возражал - он был полностью уверен, что Бог на его стороне. Однако в день испытания, 7 апреля, Франческо ди Пулья так и не явился на площадь, где должно было пройти испытание. Его прождали целый день. Никого. Что ж, Синьория отменила испытание. Вот, казалось бы, и все. Но толпа повела себя совершенно непредсказуемо. В ярости она накинулась на Савонаролу. Здесь явно не обошлось без подкупленных «Бешеными». Люди кричали, что он должен был сам пройти через огонь. А раз о н э того не сделал, стало быть чувствует себя виноватым. Начались уличные беспорядки. На следующий день разъяренная толпа осадила монастырь св. Марка. Савонарола был арестован вместе с двумя своими учениками фра Доменико и фра Сильвестро. Следственная комиссия так и не смогла доказать, что он еретик. Попытка заставить Савонаролу признать себя еретиком под пыткой ничего не дала. И тем не менее был вынесен смертный приговор.

Новости партнёров

Джироламо Савонарола (итал. Girolamo Savonarola; 21 сентября 1452, Феррара — 23 мая 1498, Флоренция) — итальянский доминиканский священник и глава Флоренции с 1494 по 1498.

Происходил из старинного падуанского рода. Джироламо был третьим ребенком в семье Николо Савонаролы и его жены, мантуанки Елены Буонокорзи.

Его дедушка, Микеле Савонарола, был известным врачом. Отец Савонаролы готовил сына к медицинской карьере и старался дать ему тщательное образование. В молчаливом и вдумчивом юноше рано сказались аскетические начала, любовь к размышлениям и глубокая религиозность.

Италия в то время была охвачена гуманистическим движением, одним из крупнейших центров которого была Флоренция, где гуманизм при Лоренцо Медичи отличался эпикурейско-языческим направлением.

Светская жизнь и религиозно-нравственное падение Италии сильно возмущали Савонаролу. Некоторые из его ранних стансов посвящены печальному состоянию церкви, порче нравов и разрушению добрых отношений между людьми.

Неудачная любовь к дочери флорентийского изгнанника Строцци и увлечение средневековыми богословскими сочинениями (особенно Фомою Аквинатом) привели Савонаролу к решимости поступить в монастырь.

В 1475 г. он тайно бежал из родного дома в Болонью, в доминиканский монастырь, оставив дома написанную им книгу «О презрении к свету».

В монастыре он вёл суровую жизнь, отказался от денег, которые имел, свои книги подарил монастырю, оставив себе только Библию, вооружался против монастырской роскоши и посвящал свободное от молитв время изучению отцов церкви.

И в монастыре проявлялись поэтические наклонности Савонаролы: он написал стихотворение «О падении церкви», где указывал, что у людей нет уже прежней чистоты, учёности, христианской любви, а главной причиной этому — порочность пап. Настоятель монастыря поручил Савонароле обучать новичков и возложил на него обязанность проповедника.

В 1482 г. его послали проповедовать в разные города, между прочим в Феррару, откуда ввиду начавшейся войны с Венецией ему приказали отправиться по Флоренцию, в известный тогда монастырь Сан-Марко.

Здесь Савонарола, уже славившийся как учёный, был назначен почётным чтецом при братии и наставником послушников. В 1483 г. Савонарола неудачно проповедовал в церкви Сан-Лоренцо.

Это заставило его заняться исправлением своих недостатков. Он отправился проповедовать в небольшой городок Сан-Джиминьяно, где пробыл два года, увлекая слушателей своими речами.

В 1486 г. Савонарола явился в Брешии уже опытным и отважным проповедником, резко бичевавшим людей, властно призывавшим к покаянию и предвещавшим наказание Италии за её грехи.

В это же время Савонарола познакомился в Реджио с Пико делла-Мирандола, который его страстно полюбил. Под влиянием Пико, Лоренцо Медичи вызвал Савонаролу из Генуи во Флоренцию (1490 г.), и он снова занял кафедру учителя в Сан-Марко.

Монастырь быстро наполнился светскими слушателями; успех проповеди Савонаролы был необычайный, не хватало места слушателям. 1 августа 1490 г. Савонарола произнёс знаменитую проповедь, где с неслыханной до него уверенностью высказал мысли о необходимости и близости обновления церкви, о том, что скоро Бог поразит своим гневом всю Италию.

Он утверждал, что, подобно ветхозаветным пророкам, передаёт лишь веления Божии, угрожал проклятием тому, кто не верит в его пророческое призвание, обличал испорченность нравов флорентийцев, не стесняясь в выборе выражений.

В своих вдохновенных проповедях Савонарола часто смешивал свои мысли с текстами Св. Писания, говоря в своё оправдание, что «слова эти недавно сошли с небес».

Его влияние усилилось благодаря исполнению некоторых его предсказаний — смерти папы Иннокентия, нашествию французского короля и др. Ласковое и сердечное обращение с братией сделали Савонаролу любимцем монастыря, и в 1491 г. он был единогласно избран настоятелем Сан-Марко.

Он сразу поставил себя в независимое положение по отношению к Лоренцо Медичи, отказавшись явиться к нему с выражением почтения; Лоренцо пришлось уступить монаху.

Известна речь Савонаролы против роскоши женских нарядов, после которой все дамы перестали надевать в церковь украшения. Нередко богатые купцы возвращали, под влиянием проповеди Савонаролы, несправедливо нажитое добро.

«Грехи Италии, — говорил он, — силой делают меня пророком». Народ верил в его пророчества; из его сочинений «Об истине пророчества» и «Об откровениях» видно, что он и сам был убежден в своём божественном призвании. Поэтому он властно громил священников, проповедников, отцов и матерей, князей, граждан и купцов, крестьян, солдат.

«Рим — это Вавилон, — говорил он. — Вместо христианства прелаты отдаются поэзии и красноречию. Вы найдете в их руках Горация, Вергилия, Цицерона»… Ещё резче сделались угрозы Савонаролы, когда после смерти Лоренцо Медичи (1492) правителем Флоренции стал его сын, Пьеро ди Лоренцо Медичи, а папой был избран Александр VI Борджиа.

Пьеро ди Лоренцо Медичи запретил Савонароле произносить проповеди в течение поста; Савонарола принужден был покинуть Флоренцию и отправиться в Болонью (1493 г.). Здесь он подвергся гневу со стороны жены правителя Болоньи: она приказала своим телохранителям убить Савонаролу за то, что он назвал её в церкви диаволом.

Вернувшись во Флоренцию, Савонарола занялся приведением в исполнение своей мечты — нравственного и государственного преобразования Флоренции. Сначала он занялся реформой монастыря Сан-Марко.

Он продал церковное имущество, изгнал всякую роскошь из монастыря, обязал всех монахов работой. Для успеха проповеди язычникам Савонарола учредил кафедры греческого, еврейского, турецкого и арабского языков.

Александр VI пытался привлечь Савонаролу на свою сторону, предлагая ему сначала архиепископство во Флоренции, потом кардинальскую шапку; но Савонарола не прекращал своих обвинений против Рима и папы.

В 1494 г. французский король Карл VIII вступил в Италию и в ноябре прибыл во Флоренцию. Пьеро ди Лоренцо Медичи был изгнан как изменник; во главе посольства к французскому королю был поставлен Савонарола. В это тревожное время Савонарола стал настоящим повелителем Флоренции; под его влиянием во Флоренции были восстановлены республиканские учреждения.

По своим политическим взглядам Савонарола был республиканец, но он думал, что республика лишь тогда будет благом для Флоренции, когда граждане станут нравственнее: религиозное и нравственное очищение произведет и политическую реформу.

Савонарола указывал на несправедливое распределение налогов, нападал на богачей, говоря, что они «присваивают себе заработную плату простонародья, все доходы и налоги», а бедняки умирают с голода. Всякий излишек — смертный грех, так как он есть достояние бедных.

Вся работа государственного переустройства Флоренции была выработана в проповедях Савонаролы и совершалась по его программе. По предложению Савонаролы были установлены Великий Совет и Совет восьмидесяти. 5 февраля 1495 г., по предложению Савонаролы, великий совет заменил поземельный налог подоходным, в размере 10%.

Заёмщиков Савонарола освободил от уплаты долгов, а в апреле 1496 г. основал заемный банк, потребовав, чтобы в годовой срок выехали из Флоренции все ростовщики и менялы, бравшие по 32%.

Наконец Савонарола провозгласил синьором и королём Флоренции Иисуса Христа, сам же он был в глазах народа избранником Христа.

Политическим преобразованием Савонарола закончил лишь часть своей задачи; ему предстояло ещё нравственно возродить Флоренцию.

Уже в 1494 году заметна была перемена: флорентийцы постились, посещали церковь; женщины сняли с себя богатые уборы; на улицах вместо песен раздавались псалмы; читали только Библию; многие из знатных людей удалились в монастырь Сан-Марко.

Савонарола назначал проповеди в часы, когда были назначены балы или маскарады, и народ стекался к нему. С жестокостью средневекового фанатика обрушивался Савонарола на святотатцев, которым велел вырезать языки, на азартных игроков, которых наказывал огромными штрафами; развратников и гомосексуалистов он приказывал жечь живыми.

Савонарола с увлечением прибегал к шпионажу, который при нем заметно распространился во Флоренции. На стороне Савонаролы были люди из простонародья, партия «белых», которых называли «плаксами» (piagnoni).

Против него были «беснующиеся» (arrabiati), приверженцы аристократического республиканского правления, и «серые», стоявшие за Медичи. В проповедях Савонарола никого не щадил и потому имел много врагов как светских, так и среди духовенства.

Сначала его обвиняли в том, что он вмешивается в светские дела; потом начали критиковать ту проповедь, где Савонарола говорил о гневе Божием, висящем над князьями и прелатами.

По приказанию папы Савонарола должен был удалиться в Лукку, но его прощальная проповедь так потрясла слушателей, что они уговорили папу отсрочить высылку Савонаролы.

Против Савонаролы не раз выставляли других проповедников; не раз папа запрещал ему проповедовать, но слава Савонаролы проникла даже за пределы Италии: его проповеди переводились на иностранные языки (даже на турецкий, для султана).

Между тем Карл VIII, покинув Неаполь, решил направиться через Флоренцию вместе с Пьеро ди Лоренцо Медичи, который хотел восстановить свою власть.

Город вооружился; во главе движения стал Савонарола, отправился в лагерь французов и произнёс смелую речь, грозя Карлу карой Божией, если он посягнет на свободу Флоренции. Под влиянием Савонаролы союз с Францией не был расторгнут, а отнятые у Флоренции города (кроме Пизы) были ей возвращены.

Интригам Пьеро ди Лоренцо Медичи против Савонаролы помогали герцог Миланский, кардинал Асканио Сфорца и Мариано Дженнацаио, потерявший из-за Савонаролы репутацию лучшего проповедника.

Враги Савонаролы восстановили против него папу, который пригласил Савонаролу в Рим; но тот под предлогом болезни отказался, продолжая свои обличительные проповеди.

Доминиканцы, которым папа поручил рассмотреть содержание проповедей Савонаролы, не нашли в них основания для обвинения Савонаролы в ереси, и папа опять предлагал ему сан кардинала.

После удаления французской армии для республики настали тяжёлые времена: свирепствовали болезни, начался голод, финансы были истощены; герцог Миланский призвал против Флоренции имп. Максимилиана, который осадил Ливорно. Синьория умоляла Савонаролу успокоить народ. Савонарола устроил процессию и поддерживал дух народа, хотя папа снова запретил ему проповедь (28 октября).

Случайное спасение Ливорно было, в глазах народа, чудом; доверие флорентийцев к предсказаниям Савонаролы усилилось. Во главе синьории стоял преданный Савонароле Франческо Валори; народная партия торжествовала.

Пользуясь этим, Савонарола задумал нанести решительный удар «беснующимся». Он организовал отряд мальчиков, которые врывались в знатные дома с целью следить за исполнением 10 заповедей, бегали по городу, отбирая игральные карты, кости, светские книги, флейты, духи и т. п.; потом все это предавалось торжественному сожжению на так называемом «костре тщеславия».

Светская литература гуманизма и возрождавшаяся классическая древность нашли в лице Савонаролы непримиримого врага; он даже доказывал вред науки вообще, стоя на средневековой точке зрения. Составилось общество разгульной молодежи (Compagnacci), задавшееся целью убить Савонаролу в праздник Вознесения, но друзья спасли Савонаролу.

Потом «беснующиеся» произвели переполох в церкви во время проповеди Савонаролы, не дав ему докончить речи, а 12 мая 1497 г. папа Александр VI, назвав учение Савонаролы «подозрительным», отлучил его от церкви.

Савонарола протестовал; 19 июня появилось его «Послание против лживо испрошенной буллы об отлучении», где он отказывался повиноваться отлучению, «противному христианской любви и заповедям Господним», и заявлял, что несправедливо отлученный имеет право апеллировать ко Вселенскому собору.

В это время Савонарола выпустил в свет своё знаменитое сочинение «Триумф Креста», в котором дана блестящая защита истины католического вероучения, объяснены догматы и таинства католической церкви.

В последний день карнавала 1498 г. Савонарола совершил торжественное богослужение и «сожжение анафемы». Тогда папа прислал бреве, где требовал отправки Савонаролу в Рим или заключения его в тюрьму, угрожал интердиктом всей Флоренции и отлучал всех, кто будет говорить с Савонаролой или слушать его.

Однако, синьория долго не решалась тронуть Савонаролу; проповеди его продолжались, он развивал мысль о необходимости созвания Вселенского собора, так как папа может заблуждаться. В это же время появилось сочинение Савонаролы «О правлении и законодательстве города Флоренции».

После второго папского бреве синьория запретила Савонароле проповедовать; 18 марта он простился с народом. Он написал «Письмо к государям», в котором убеждал их созвать вселенский собор для низвержения папы. «Письмо» было послано сначала к французскому королю Карлу VIII, но было перехвачено и попало в руки папы. Флоренция взволновалась.

Чтобы испытать справедливость учения Савонаролы, был назначен суд Божий — испытание огнем. Это была ловушка, устроенная «беснующимися» и францисканцами. Савонарола и монах-францисканец должны были пройти 7 апреля среди костров, но огненная проба не состоялась. Народ разочаровался в своём пророке, обвиняя его в трусости.

На другой день монастырь Сан-Марко был осажден разъяренной толпой; Савонарола вместе с его друзьями, Доменико Буонвичини и Сильвестро Маруффи, был взят и заключён в темницу. Папа нарядил следственную комиссию из 17 членов, выбранных из партии «беснующихся».

Допросы Савонаролы и пытки велись самым варварским образом; его пытали 14 раз в день, заставляли впадать в противоречия допросами, упреками и угрозами и вынудили признание, что все его пророчества — ложь и обман.

За время следствия, которое велось около месяца, Савонарола написал в тюрьме несколько сочинений: «Размышление о псалме 51», где он нападал на папу и духовенство, «На Тебя, Господи, уповаю» и «Руководство к христианской жизни».

Последнее сочинение написано Савонаролой за несколько часов до смерти на переплёте одной книги, по просьбе тюремщика. 22 мая ему был объявлен смертный приговор; 23 мая 1498 г. при огромном стечении народа он был повешен, а потом тело его сожжено.

Учение Савонаролы оправдано Павлом IV, а в XVII в. в честь его составлена служба. В 1875 г. Савонароле поставлен памятник в Ферраре; статуя его, как одного из предшественников Реформации, входит в состав известного вормсского памятника.

В оценке значения деятельности Савонаролы мнения расходятся. Одни, идеализируя его честность, прямоту и широкие планы, видят в нём реформатора, обличавшего порчу церкви; другие напоминают, что он жил средневековыми идеями, не создал новой церкви и держался строго католической почвы.

— Интересные факты
Савонарола появляется в игре Assassin’s Creed 2 как один из отрицательных персонажей. Он получил власть над Яблоком Эдема и взял власть во Флоренции в свои руки.

Посвящены печальному состоянию церкви, порче нравов и разрушению добрых отношений между людьми.

Неудачная любовь к дочери флорентийского изгнанника Строцци и увлечение средневековыми богословскими сочинениями (особенно Фомою Аквинским) привели Савонаролу к решимости поступить в монастырь.

Монастырская жизнь

Здесь Савонарола, уже славившийся как учёный, был назначен почётным чтецом при братии и наставником послушников. В г. Савонарола проповедовал в церкви Сан-Лоренцо, но не имел успеха.

Это заставило его заняться исправлением своих недостатков. Он отправился проповедовать в небольшой городок Сан-Джиминьяно , где пробыл два года, увлекая слушателей своими речами.

Взлёт

В 1486 году Савонарола явился в Брешии уже опытным и отважным проповедником, резко бичевавшим людские пороки, властно призывавшим к покаянию и предвещавшим Италии Божьи кары за её грехи .

В это же время Савонарола познакомился в Реджио с Джованни Пико делла Мирандола , который стал его страстным последователем. Под влиянием Пико, Лоренцо Медичи вызвал Савонаролу из Генуи во Флоренцию ( г.), и он снова занял кафедру учителя в Сан-Марко.

Монастырь быстро наполнился светскими слушателями; успех проповеди Савонаролы был необычайный, людям не хватало места. 1 августа г. Савонарола произнёс знаменитую проповедь, где с неслыханной до него уверенностью высказал мысли о необходимости и близости обновления церкви, о том, что скоро Бог поразит своим гневом всю Италию .

Он утверждал, что, подобно ветхозаветным пророкам , передаёт лишь веления Божии, угрожал проклятием тому, кто не верит в его пророческое призвание, обличал испорченность нравов флорентийцев, не стесняясь в выборе выражений.

В своих вдохновенных проповедях Савонарола часто смешивал свои мысли с текстами Св. Писания, говоря в своё оправдание, что «слова эти недавно сошли с небес».

Его влияние усилилось благодаря исполнению некоторых его предсказаний - смерти папы Иннокентия, нашествию французского короля и др. Ласковое и сердечное обращение с братией сделали Савонаролу любимцем монастыря, и в г. он был единогласно избран настоятелем Сан-Марко.

Он сразу поставил себя в независимое положение по отношению к Лоренцо Медичи , отказавшись явиться к нему с выражением почтения; Лоренцо пришлось уступить монаху.

Известна речь Савонаролы против роскоши женских нарядов, после которой все дамы перестали надевать в церковь украшения.

После удаления французской армии для республики настали тяжёлые времена: свирепствовали болезни, начался голод, финансы были истощены; герцог Миланский призвал против Флоренции императора Максимилиана , который осадил Ливорно . Синьория умоляла Савонаролу успокоить народ. Савонарола устроил процессию, чтобы поднять народный дух, истощённый многочисленными невзгодами, несмотря на то, что папа снова запретил ему проповедовать (28 октября).

Оценка деятельности

В оценке значения деятельности Савонаролы мнения расходятся: одни [кто? ] ,идеализируя его честность, прямоту и широкие планы, видят в нём реформатора, обличавшего пороки церкви; другие [кто? ] напоминают, что он жил средневековыми идеями, не создал новой церкви и был сторонником строгих католических догматов.

В культуре

• В видеоигре Assassin"s Creed II Савонарола является одним из антагонистов, пользуется «Частицей Эдема» для установления диктатуры во Флоренции. Убит во время своего сожжения Эцио Аудиторе да Фиренце скрытым клинком. Также косвенно упоминается в видеоигре Assassin’s Creed: Brotherhood .
• В сериалах «Весна Микеланджело» Джерри Лондона и «Борджиа» Нила Джордана роль Савонаролы исполняет актёр Стивен Беркофф .
• Фанатичный и очень набожный священник Савонарола фигурирует в некоторых произведениях цикла Гая Юлия Орловского «Ричард Длинные Руки »
• В 1904 году Томас Манн написал пьесу «Фьоренца», в которой одним из главных действующих лиц выступает Джироламо Савонарола.
• Деятельность Савонаролы во Флоренции, его размолвка с папой, отлучение от церкви и казнь описаны в романе Дмитрия Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи » (второй части трилогии «Христос и Антихрист»).
• Одноименный персонаж в комиксе Мило Манары «Борджиа».
• Владимира Орлова «Аптекарь ».
• Савонарола упоминается в песне «Зимняя роза» группы «Аквариум ».
• Савонарола упоминается в песне рэп-исполнителя Oxxxymiron «Жук в муравейнике».
• Савонарола упоминается в песне «Дети Савонаролы» группы «Margenta».
• Савонарола упоминается в романе Сомерсета Моэма «Острие бритвы»: «Снова заиграла музыка, и к нашему столику подошел мужчина - среднего роста, хорошо сложенный, с блестящей шапкой спутанных черных волос, крючковатым носом и толстыми чувственными губами: этакий грешный Савонарола».
• Савонарола упоминается в стихотворении Иосифа Бродского «Представление».
• Савонарола упоминается в романе Сары Дюнан «Рождение Венеры».
• Савонарола упоминается в романе Олдоса Хаксли «Остров».
• Савонарола упоминается в романе Ф. С. Фицджеральда «По ту сторону рая»
• Савонарола упоминается в фельетоне Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Саванарыло».
• Савонарола упоминается в повести Артура Конан Дойла «Маракотова бездна».

Напишите отзыв о статье "Савонарола, Джироламо"

Примечания

Литература

• Хорст Херманн, «Савонарола: Еретик из Сан-Марко» (М.: Прогресс, 1982);
• Виллари, Паскуале , «Джироламо Савонарола и его время» (М.: АСТ, 2004);
• Ал. Алтаев, «Костры покаяния» (М.: Композитор, 1993);
• Тито С. Ченти, «Джироламо Савонарола. Жизнеописание. Молитвы из темницы» (М.: Изд. Францисканцев, 1998);
• A. G. Rudelbach, «Hieronymus Savonarola und seine Zeit» (Гамб., 1835);
• F. K. Meier, «Girolamo S.» (Берл., 1836); K. Hase, «Neue Propheten» (Лпц., 1851, 1860);
• F. T. Perren, «Jérôme S., sa vie, ses prédications, sesécrits» (Пар., 1853);
• R. R. Madden , «The life and martyrdom of Girolamo S.» (Л., 1854);
• Pasquale Villari, «La Storia di Girolamo S. e de’suoi tempi, con l’ajuto di nuovi documenti» (Флоренция, 1859);
• С. Sickinger, «S., sein Leben und seine Zeit» (Вюрцбург, 1877);
• K. Clarck, «S., his life and times» (Л., 1878);
• Aquarone, «Vita di Fra Jeronimo S.» (Алесс., 1857);
• A. Cappeli, «Fra Girol. S.» (Модена, 1869);
• Конский П. А. ,. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907. ;
• M. H. Петров, «Савонарола» (в «Очерках»);
• Н. А. Осокин , «Савонарола и Флоренция» (Казань, 1865);
• А. К. Шеллер, «Савонарола» (биография, библиотека Павленкова, СПб., 1893).
• М. Пушкина, «Дети Савонаролы» (Москва, 2009)
• У.Дж. Коннелл, Дж. Констебл. Святотатство и воздаяние в ренессансной Флоренции. Дело Антонио Ринальдески. М., 2010.
• M. Rocke. Forbidden friendships: homosexuality and male culture in Renaissance Florence. NY, Oxford, 1996.
• М. Талако. Запретная дружба: содомия и её законодательная регуляция во Флоренции 14-16 вв.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Савонарола, Джироламо

– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d"honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.

На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l"Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d"honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s"est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l"avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.

– бунтарём, ниспровергателем авторитетов (в том числе и церковных) или пророком, восстановителем Церкви и гениальным реформатором? Каким образом ему удавалось приводить в священный трепет толпы верующих, внимавших его горячим проповедям, влиять на взгляды и поступки таких выдающихся людей, как Микеланжело, Боттичелли, Максим Грек? Что позволило ему совершить то, что не удавалось политикам: смирить гнев французского короля Карла VIII , завоевавшего практически всю Италию, и уберечь Флоренцию от грабежа и насилия?

И по сей день, спустя 500 лет после трагической смерти Савонаролы, его личность по-прежнему вызывает огромный интерес и порождает множество вопросов. Впрочем, многое в его жизни представляется бесспорным – например, то, что она целиком была посвящена Христу – вплоть до смертной казни во Флоренции, в городе, обязанном фра Джироламо своим спасением…

Джироламо Савонарола родился в городе Феррара, в Северной Италии, двадцать первого сентября 1452 года. Уже в детстве он демонстрировал прекрасные способности, и родители связывали с его будущим большие надежды. До шестнадцати лет Джироламо находился под большим влиянием своего деда Микеле, который привил ему любовь к Священному Писанию и строгие нравственные принципы.

В 1475 году, покинув свой родной город, он отправился в Болонью, где вступил в Орден Проповедников. С самого начала своего монашеского пути Савонарола отличался необыкновенным усердием в соблюдении Устава ордена и в исполнении распоряжений настоятеля. Проявив большой интерес к богословию, он под руководством опытных преподавателей познакомился с учением Фомы Аквинского , а так же со взглядами его противников, в числе которых был и Дунс Скот. В те же годы Савонарола приобрёл личный экземпляр Библии, которую впоследствии изучал в течение всей своей жизни. Чуть ли не чудом эта Библия, испещрённая пометками Джироламо, сохранилась до наших дней и находится в монастыре св. Марка во Флоренции.

Получив учёную степень, Савонарола преподавал и проповедовал в городах Северной Италии. В записной книжке, которая в то время всегда была при нём, он сам сформулировал свою жизненную позицию: «Проповедник должен быть целиком в Боге, то есть исполненным Духа Святого, любви и Божественной мудрости. Он должен быть вне самого себя, то есть быть готовым всё отдать другим и полностью отречься от себя самого…»

В 1490 году о. Джироламо был направлен во Флоренцию, где в полной мере раскрылся его талант проповедника, миротворца и реформатора. Савонарола добился создания автономной доминиканской провинции Сан-Марко и вскоре возглавил её. Заслужив необычайно высокий авторитет во Флоренции – как среди простых людей, так и в знатных кругах, — Савонарола фактически принимал участие в разработке принципов общественного устройства.

Храмы с трудом вмещали всех, кто желал услышать проповеди фра Джироламо – а ведь его слова были полны обличительного гнева, они обжигали, а не «ласкали» сердца. Неудивительно, что наряду с поклонниками доминиканского проповедника во Флоренции вскоре появилась группа его ярых противников. Подобно Иоанну Крестителю, Савонарола был «гласом вопиющего в пустыне» (ср. Ин 1: 23), он призывал людей к покаянию и очищению, предупреждая о грядущей каре Божией, и, как евангельский пророк, поплатился за это жизнью.

Проповеди доминиканца, а так же его миротворческие действия в отношении французского короля, являвшегося врагом Рима, вызвали неудовольствие Папы Александра VI Борджиа , который вёл весьма безнравственный образ жизни, а значит, мог воспринимать обличительные речи доминиканского проповедника на свой счёт. Над Савонаролой сгустились тучи. Ему угрожал запрет на проповедническую деятельность, но это не заставило его смягчить тон своих пророческих слов, тем более что он чувствовал горячую поддержку со стороны флорентийцев.

Тогда Папа направил во Флоренцию своего посланника, поручив ему предложить на определённых условиях Савонароле кардинальское достоинство. Отец Джироламо ответил кратко, дав понять, что честолюбием он никогда не руководствовался и руководствоваться не будет. На другой день во время публичной проповеди он дал свой ответ. Обращаясь к Всевышнему, он произнёс:

«Я не хочу ни шапки, ни митры – большой или маленькой, — а хочу лишь того, что Ты дал всем Своим святым – смерти. Красная шапка, шапка крови – вот чего хочу я!»

Его жизненный выбор был совершён. Вскоре после этого Александр VI запретил ему проповедовать. Флорентийские противники Савонаролы только этого и ждали. Воспользовавшись растерянностью в лагере его сторонников, они организовали смуту, во время которой монастырь св. Марка был взят приступом. Произошло это в Вербное Воскресение 1498 года. Савонаролу арестовал, и начался позорный судебный процесс, сопровождавшийся жестокими пытками, целью которого было не установить истину, а избавиться от неугодного проповедника. 23 мая на площади Синьории во Флоренции фра Джироламо вместе с двумя своими сподвижниками был повешен, а потом сожжён. Прах его бросили в воды Арно…

Сейчас, когда прошло уже пять веков после его ухода из земной жизни, Католическая Церковь всерьёз рассматривает возможность провозглашения Савонаролы святым, и это говорит о силе Церкви, способной покаяться за грехи своих предшественников и исправить (как и в отношении Галилея) совершённую ими историческую и нравственную несправедливость. Впрочем, это имеет значение лишь для нас и нашего будущего, ибо сам фра Джироламо, вероятно, давно пребывает в лоне Отца своего.

Игорь Баранов