ТРЕДИАКОВСКИЙ, ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ (1703–1769), русский поэт, переводчик. Родился 22 февраля (5 марта) 1703 в Астрахани в семье священника. В детстве был отдан в школу католических монахов-капуцинов, в которой обучение велось на латыни. Из Астрахани в 1723 сбежал в Москву, где поступил в Московскую славяно-греко-латинскую академию. Однако учение в ней не удовлетворило Тредиаковского, и в 1727 он сбежал в Голландию, откуда пешком перебрался в Париж. В Париже обучался в Сорбонне математическим, философским и богословским наукам. В 1730 вернулся в Петербург.

Первым значительным произведением, изданным Тредиаковским по возвращению в Россию, был перевод романа П.Тальмана Езда в остров Любви (1730). Кроме перевода в книге были представлены оригинальные стихи Тредиаковского на русском, французском и латинском языках. Поэт весьма трепетно отнесся к реакции публики на свою книгу. В целом она была доброжелательной, хотя некоторые ханжи из числа духовных лиц называли его развратитетелем русской молодежи. Тредиаковского представили императрице Анне Иоанновне, он получил звание придворного поэта, переводчика, а затем и академика Российской Академии наук.

Однако житейский успех поэта был недолгим. В 1735 он был обвинен в том, что своей песней по случаю коронации императрицы уронил ее высочайший титул. В 1740 Тредиаковский пережил глубокое потрясение. Министр Волынский потребовал, чтобы поэт написал стихи для шутовской свадьбы в Ледяном доме. Недовольный реакцией Тредиаковского на это поручение, Волынский избил его и приказал высечь. Духовенство обвинило поэта в атеизме. После всех этих событий мечтой Тредиаковского стали покой и уединение, в которых он мог бы спокойно работать.

В 1735 Тредиаковский издал трактат Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих знаний . В этой работе он изложил систему литературных жанров классицизма и дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо, мадригала, оды. Кроме того, Тредиаковский положил начало реформе русского стихосложения. Он указал на то, что способ сложения стихов зависит от природных свойств языка. Поскольку в русском стихе ударение не закреплено за определенным слогом, то силлабика, пригодная для языка с постоянным ударением, русскому стихосложению не подходит. В качестве примера Тредиаковский привел народную поэзию. Однако Тредиаковский накладывал на силлабо-тоническую систему ряд ограничений, против которых выступил М.В.Ломоносов в своем Письме о правилах российского стихотворства (1739).

Тредиаковскому принадлежат еще несколько литературно-теоретических трактатов: Рассуждение об оде вообще , Предъизъяснение об ироической пииме , Рассуждение о комедии вообще и др., в которых разрабатывались приемы классицизма. В основе этих работ лежали принципы книги Н.Буало Поэтическое искусство , которую Тредиаковский перевел в 1752. Подражанием Буало была и одна из наиболее известных од Тредиаковского Ода торжественная о сдаче города Гданска (1734). Стремясь дать образцы различных поэтических жанров, он написал философскую поэму Феоптия (1750–1753) и стихотворное переложение Псалтири, перевел политико-аллегорический латинский роман шотландского писателя Дж.Барклая Аргенида (1751).

В 1766 Тредиаковский издал одно из самых известных своих сочинений – стихотворный перевод с французского романа Ф.Фенелона Приключения Телемака , получивший название Тилемахида (16 тыс. строк). Проза была переведена гекзаметром, Тредиаковский ввел в текст собственное вступление и существенно переработал стиль автора.

Издание Тилемахиды произошло вскоре после воцарения Екатерины II. Екатерина усмотрела в поэме намеки на собственное царствование, и Тилемахида стала предметом насмешек и издевательств. По свидетельству современников, при дворе было установлено наказание: за легкую вину – выпить стакан холодной воды и прочесть из Тилемахиды страницу, а при большей провинности – выучить шесть строк из поэмы. В противоположность расхожим представлениям о Тилемахиде , закрепившимся в обществе, А.Пушкин впоследствии писал: «Тредьяковский был, конечно, почтенный и порядочный человек. Его филологические и грамматические изыскания очень замечательны. Он имел в русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков. Любовь его к Фенелонову эпосу делает ему честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывают необыкновенное чувство изящного. В Тилемахиде находится много хороших стихов и счастливых оборотов».

Трудолюбие Тредиаковского было поразительным. Его стихотворные произведения составляют десятки тысяч строк, переводы – десятки томов. Более 20 лет он посвятил переводу Древней истории (10 тт., 1749–1762) и Римской истории (16 тт., 1761–1767) Ш.Роллена, лекции которого слушал в Сорбонне. Когда в 1747 пожар уничтожил 9 переведенных им томов, он перевел их заново. Перевел также Историю о римских императорах Ж.-Б.Кревье (4 тт., 1767–1769). Истории Роллена были изданы Тредиаковским с обширными Предуведомлениями от трудившегося в переводе , в котором он изложил свои переводческие принципы; многие из них не оспариваются и современной теорией перевода. Все эти труды, по которым учились несколько поколений россиян, были напечатаны Тредиаковским в основном за свой счет, несмотря на «крайности голода и холода с женою и детьми», которые он испытывал.

В 1759 Тредиаковский был уволен из Академии наук. В 1768 его настигла тяжелая болезнь: отнялись ноги. Несмотря на это, в 1760-е годы Тредиаковский продолжал трудиться над переводами и собственными сочинениями.

Значение Тредиаковского для русской поэзии очень велико. Ему не соответствует поверхностное суждение В.Белинского о том, что «Тредьяковский с его бесплодною ученостию, с его бездарным трудолюбием, с его схоластическим педантизмом, с его наудачными попытками усвоить русскому стихотворству правильные тонические размеры и древние гекзаметры» якобы ничего не сделал для русской литературы.

Полемика с Ломоносовым привела к созданию новой системы русского стихосложения, названной системой Ломоносова – Тредиаковского. Просветитель Н.Новиков писал о Тредиаковском: «Сей муж был великого разума, многого учения, обширного знания и беспримерного трудолюбия; весьма знающ в латинском, греческом, французском, итальянском и в своем природном языке; также в философии, богословии, красноречии и в других науках. Полезными своими трудами приобрел себе бессмертную славу». А.Радищев считал, что «Тредиаковского выроют из поросшей мхом забвения могилы».

Философские взгляды Тредиаковского выражены в трактате Слово о премудрости, благоразумии и добродетели . В этой работе он демонстрирует основательное знакомство с традицией европейской философии, как древней (Платон, Аристотель), так и новой (Р.Декарт и Х.Вольф). К пропедевтическим философским дисциплинам Тредиаковский относил логику, онтологию, арифметику, алгебру и историю философии. К «главнейшим» теоретическим философским дисциплинам, с его точки зрения, относятся: теология, ищущая рациональные доказательства бытия Бога, пневматология, исследующая отношения души и тела, и, наконец, физика, изучающая причинно-следственные связи природного мира. В сферу «практической философии» входят нравственная философия, занимающаяся естественным правом, учение о добродетелях (этика) и «гражданская» философия, рассматривающая основные исторические типы общества и формы правления. Наилучшей формой политического правления Тредиаковский считал монархию.

Поэзия нашего простого народа к сему меня довела.
Я французской версификации должен рублем, а
старинной российской поэзии всеми тысячью рублями.

Способ сложения стихов весьма есть различен по различию языков.
В.К. Тредиаковский

Василий Кириллович Тредиаковский - ученый-интеллигент, поэт-филолог, большой упрямец и чудак, человек, фанатично преданный делу распространения образования и наук в России. Он вполне бы мог быть идеальным положительным героем сатиры Кантемира "К уму своему", если бы это произведение предполагало наличие такого персонажа. Он был одержим реформированием. "Язык словенский в нынешнем веке у нас очень темен, и многие его наши читая не разумеют", - жаловался Тредиаковский. Он реформировал поэтический язык, поэтические жанры, но прежде и больше всего - правила стихосложения. Он первый приступил к созданию силлабо-тоники, стихотворной системы, так привычной теперь нашему слуху, системы, в которой с легкой руки Тредиаковского пишут стихи более девяти десятых русских поэтов.

К кому более благосклонна память потомков: к тому, кто первым выдвинул идею, или к тому, кто первым осуществил ее на практике? Гениальный современник Тредиаковского М.В. Ломоносов своим талантом затмил стихотворные опыты и научные открытия поэта-филолога. Историческая память бывает несправедлива: то, в чем первым был Тредиаковский, стали приписывать первенству Ломоносова. Как много совпадений в их биографиях! В девятнадцать лет Тредиаковский, сын небогатого священника, пешком отправился из Астрахани в Москву и за два года освоил курс наук в Славяно-греко-латинской академии. В родной Астрахани юноша уже успел перечитать все книги, журналы и манускрипты, которые хранились в городских библиотеках и в миссионерстве католических монахов. По преданию, молодого человека, как небывалое по учености явление, привели показать Петру I и Дмитрию Кантемиру (отцу поэта), прибывшим в Астрахань. Петр, его экзаменовавший, остался весьма доволен. Та же легенда повествует, что император, приставив палец к челу юноши, сказал с одобрением: "Зело умен и в науках сведущ отрок". Всю последующую жизнь останется Тредиаковский верен завету Петра служить просвещению россиян. Незадолго до смерти напишет: "Исповедую чистосердечно, что после истины, ничего другого не ценю дороже в жизни моей, как услужение, на честности и пользе основанное, досточтимым по гроб мною соотечественникам".

Следующим походом за наукой была Голландия, где оказался любознательный молодой человек в 1725 году. В Гааге он прожил два плодотворнейших года, приобщаясь к новейшим открытиям в гуманитарных науках и литературе. Голландию отличала в то время свобода печати. Нигде так полно не мог бы ознакомиться русский ученый-литератор с новинками передовой мысли, в том числе и с запрещенными цензурой в других странах. Кроме того, Голландия лежала на пути к французской Сорбонне, лучшему европейскому университету. В 1727 году Тредиаковский наконец-то попадает в Париж и три года учится в знаменитой Сорбонне. Он вернется в Россию замечательно образованным человеком, усвоившим сам исследовательский пафос, творческий дух подлинной науки.

Еще учась в Сорбонне, молодой поэт начал переводить с французского языка на русский модный в Европе любовно-аллегорический роман Поля Тальмана "Езда в Остров Любви". Сам выбор темы на фоне русского быта и морали той поры мог оказаться довольно смелым. Слово "любовь" в его светском, галантном, толковании все еще было если не под запретом, то сомнительным в нравоучениях церкви. Царь Петр первым пробил основательную брешь, проложив дорогу к современному толкованию этого слова. Женившись по любви на простой женщине не самого изысканного поведения, он подал пример воспринимать любовь как норму не только идеальных и духовных отношений, но земных, плотских. Сподвижник Петра Феофан Прокопович в день Святой Екатерины произносил сочиненную им проповедь "Крепка яко смерть любы" (то есть "крепка как смерть любовь"), славя Екатерину Алексеевну, жену Петра и будущую императрицу Екатерину I, ту самую простую женщину из низшего сословия, полюбившуюся императору.

Таким образом, уже сам выбор произведения для перевода отвечал новым веяниям и вкусам читающей публики первых десятилетий XVIII века. Но для молодого поэта едва ли не важнее оказалась возможность поэтического эксперимента при переводе. Его университетский учитель Роллен развивал в лекциях студентам теорию первенства в поэзии национального общеупотребительного языка над церковным схоластическим. Ученик воспринял эту идею и воплотил в поэтическую практику. Свою "Езду в Остров Любви" Тредиаковский издал, уже вернувшись в 1730 году в Россию. Книга имела большой и шумный успех. Внимание читателей было приковано к небывалому до той поры содержанию. Но для самого поэта столь же значимой была принципиальная новизна формы. Экспериментируя, он переводил тальмановский текст и прозой, и стихами, приноравливая поэтический слог к русской разговорной речи. В предисловии он заявлял, что имел цель перевести роман французского писателя "почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим". "Церковный" же слог, от которого решительно отказывался, пренебрежительно обозвал "глубокословной славенщизной".

Нельзя не заметить, как близки здесь позиции Тредиаковского и Кантемира, как сходятся они во взглядах, утверждая в поэзии нормы разговорного русского языка. Однако, обновляя поэтический язык, Кантемир остановился перед стиховой преградой. Стихотворная форма его сатир так и осталась виршевой, силлабической. Тредиаковский продвинулся вперед и на этом пути. Переводя стихами фрагменты оригинала, поэт ощущал несостыковку силлабики (то есть слогового принципа стиха; syllabe значит слог ) французского текста с нормами русского звучания. Сами по себе "французские вирши" хороши, но вот в русский "размер" никак не ложатся! Он признается в предисловии к своей книге: "Переводя вирши французские на наши, великую я трудность имел: ибо надлежало не потерять весьма разума французского сладости и силы, а всегда иметь русскую рифму". Поиски "русской рифмы", "русского размера" сделаются отныне главной заботой поэта-ученого.

Тредиаковский был по натуре очень неуживчивым человеком, предельно требовательным, придирчивым и к другим людям, и к себе. Успех сопутствовал его литературным дебютам - он был недоволен и раздражен. Чувствовал, что поставленная задача до конца не выполняется: "русский размер" не найден, метрический канон слогового (силлабического) стиха не соответствует новому содержанию произведений. Спустя много лет, вспоминая неудовлетворенность от своих ранних стихотворных опытов, он признавался: "По сочинении чего-нибудь, на какую пьесу ни посмотрю, вижу, что она не состоит стихами, но точно странными прозаическими строчками". Нужно было преодолеть этот "прозаизм" силлабики в русском стихе: метрическую норму стиха приспособить к ритмическим особенностям русской речи, к плавному движению русских слов с их незакрепленностью ударения на одном определенном слоге. Вот чем был озабочен Тредиаковский.

Здесь нам придется сделать небольшое теоретическое отступление, поясняющее разницу между метрической схемой стиха и его ритмикой. Что такое метр? Это строго закрепленные правила стиха, абсолютно точно воспроизведенные стихотворные размеры: ямб, хорей, дактиль и т.д. При автоматическом следовании этим правилам получаются стихи для прописей, образцовые и потому не живые (компьютерные стихотворения, например). А что такое ритм? Живой рисунок стиха, возникший на наших глазах, индивидуальные интонации, мелодические звучания с их неповторимыми подъемами, спадами, ускорениями и замедлениями. Ритм возникает благодаря нарушениям метра, отступлениям от него.

Поэзия - искусство древнее, и метр, лежащий в его основании, это, образно говоря, успевший застыть и окаменеть ритм. В силу своей застывшей формы, метр наполнен уже осуществившимся традиционным содержанием, потому он поддается и точному расчету, и точному изучению. Метр статичен как формальный инструмент поэзии. Ритм динамичен, он личностен, стихиен, малопредсказуем. В одной из стиховедческих работ находим такое определение: "Метр делает строение стиха предсказуемым, ритм эту предсказуемость ограничивает: ритмический повтор всегда более или менее неожиданен". Один без другого метр и ритм в стихе непредставимы. Метр вне ритма оказывается лишь теорией, но и ритм вне метра не может обрести завершенную форму. Ритмическое движение стиха ориентируется на метрическую схему и одновременно ее преодолевает. Любое поэтическое произведение начинается с противоборства, а нередко - острого конфликта метра и ритма. В этом и заключается смысл рождения поэтического художественного образа.

Но вернемся к Тредиаковскому. Человек редкой учености, он сумел сопоставить различные системы стихосложения и пришел к выводу, что наиболее удачны те из них, которые полнее соответствуют природному национальному языку и речи. Вот тогда он и обратился к народной русской песне. Стиховая ее форма держится, как известно, на принципе ударности, или тоники (tonos в переводе с греческого и есть ударение ). Строки обретают звучание стихов благодаря симметричному расположению в них мелодических ударений:

Ах, кабы на цветы не морозы, И зимой бы цветы расцветали. Ах, кабы на меня не кручина, Не сидела бы я подпершися, Не глядела бы я в чисто поле. А я батюшке своему говорила, А я свету своему доносила: Не давай меня, батюшка, замуж, Не давай, государь, за неровню…

Продирижируем строки этой народной песни - отчетливо уловим по три тона-ударения в каждой строке.

Говорят, что все гениальное просто. Реформируя русский стих, Тредиаковский, казалось бы, догадался всего-навсего соединить принцип силлабики, господствующий в книжной виршевой поэзии, с принципом тоники, лежащим в основании русской народной поэзии. Названия же размеров стиха, преобразованного им теперь из силлабического в силлабо-тонический, он перенес из античного стихосложения. Силлабо-тоническая форма оказалась для русского слуха более приемлемой. Она приводила в гибкую и гармоничную систему свободу ударений в русской речи. Кроме того, многообразные взаимосвязи двух ее основополагающих начал (количества слогов и количества ударений в строке) открывали богатые возможности для ритмической организации поэтических произведений.

14 мая 1735 года был историческим днем для судьбы русского стихотворства. На заседании Академии наук Тредиаковский выступил с докладом, посвященным реформированию современной ему русской поэзии. Была предложена обширная программа литературных реформ, касающихся языка, стиля и жанров поэзии, - и все это имело отношение к новому способу стихосложения. В трактате "Новый и краткий способ к сложению российских стихов" не только были разработаны новые правила стихосложения, но предлагались поэтические образцы каждого из жанров, выполненные по этим правилам. Сонеты, рондо, сапфические строфы, псалмы, оды и т.д. были здесь представлены. Особенно интересными оказались любовные песенки из цикла "Стихи на разные случаи". Это небольшие печальные стихотворения, предвосхищающие ставший чуть позднее таким популярным жанр элегии. "Стихи о силе любви", "Прошение любви", "Плач одного любовника" и другие несколько неуклюжи в выражении чувства. Но именно в этой, элегической, зоне опытов поэта сказались прямые связи литературного стиха и русской народной песни.

Тредиаковский, вероятно, больше все-таки представлял себя ученым, чем поэтом, когда предлагал "учебные образцы" разных жанров одновременно на русском и на французском языках. И так получалось, что элегические русские стихотворения оказывались принципиально в ином жанрово-стилевом ряду, чем одноименные элегические стихи на французском языке. Экспериментируя таким образом, поэт-филолог постигал истину, что национальная стихия языка и речи должна определять способ стихосложения. Интуитивно Тредиаковский шел верным путем. Сочиняя по-русски любовные песенки-элегии, он вводил их в ритмический контекст национальной поэзии: приноравливая к нормам русской грамматики, искал для выражения мысли интонационно-ритмические соответствия. А соотносились они теперь не с традиционным виршевым кантом, а с романсом и песней, и это было едва ли не самым главным. Сравнивая французские и русские образцы, Тредиаковский сделал окончательное заключение: "Материя всем языкам в свете общая есть вещь, но способ сложения стихов весьма есть различен по различию языков".

1730-е годы оказались самыми счастливыми в творческой биографии Тредиаковского. В последующие десятилетия, вплоть до самой своей кончины, он продолжает неустанно и кропотливо работать, все свое время посвящая литературным и научным трудам. Но прежнего успеха уже не имеет. Он переводит романы западных писателей (его "Аргенида", "Тилемахида"), не оставляя и здесь попыток экспериментировать. Берется за огромный исторический труд: перевод "Древней истории" и "Римской истории" своего учителя по Сорбоннскому университету Шарля Роллена. В тридцати переведенных им томах предлагает читателю, по существу, энциклопедию знаний по истории античного мира. Герои рассказов и повестей русских писателей читают "Историю" Роллена в переводе Тредиаковского, учатся по ней. Столкнувшись с этим фактом в произведениях А.С. Пушкина, вспомним, что это за "История" и какой великий труженик переводил ее для россиян. В римских республиканцах Тредиаковский находил черты, созвучные его собственному характеру: прямолинейному, независимому, непреклонному. За несколько лет до смерти тяжело больной, всеми осмеянный за упрямство и чудачества, полунищий поэт с гордостью и достоинством скажет: "Всемогущему слава! по окончании Греческой истории Роллена вижу, что переведен и напечатан не только первый том его же Римской истории, но уже и второй. Однако осталось еще ее четырнадцать томов. У меня хоть и есть еще силы, чтобы и их перевести, но нет уже средств к их напечатанию, сколь ни крайне желаю не прейти в неминуемую вечность без этой второй услуги дражайшему отечеству".

Родился Тредиаковский Василий Кириллович в 1703 году, в Астрахани. Его отец был священником. Тредиаковский был одним из деятелей, проживших свою жизнь в эпоху Петра. Как и в работах Кантемира, в его произведениях были отражены особенности нового времени, новых идей и образов, но Тредиаковский в своем творчестве не смог преодолеть окончательно прежнюю схоластическую культуру. Он, как и Кантемир, жил в эпоху реакций, в неблагоприятной, а иногда и враждебной и ненавистной обстановке. Тредиаковский был интеллигентом-разночинцем, испытывающим в Дворянско-монархической стране большие трудности и лишения.

В 1723 году, переполняемый жаждой к знаниям, он (ему было всего 20 лет) сбежал из Астрахани в столицу, где на протяжении 2-х лет учился в Славяно-греко-латинской академии. Тредиаковский в 1725 году, не удовлетворенный богословско-схоластическими учениями в академии, отправился в Гаагу, а после в Париж, в Сорбонну. В данном лучшем университете Европы, бедствуя, он проучился 3 года и, получив образование ученого-филолога, в 1730 году он вернулся в Россию, для того чтоб служить просвещению своей родины. Самой светлой порой в его жизни является начало его деятельности в области литературы.

В Россию Тредиаковский вернулся атеистом, который с восторгом читал сатиры, написанные Кантемиром, который называл деятелей церкви сволочью и тартюфами. Он сразу же включился в жизнь общественности, выступал сторонником «абсолютизма просвещенного», защищал деяния Петра. В «Елегии на смерть Петра Великого» Тредиаковский раскрыл историческое значение петровских реформ. В это же самое время Тредиаковский занимается переводом романа П.Тальмана, который был по содержанию советским, под названием «Езда на остров Любви». Данный роман был воспринят представителями реакционного духовенства как отчаянный вызов литературе официальной.

Но было так изначально. Положение Тредиаковского, который отстаивал собственное право на существование в условиях устоявшегося дворянско-помещичьего строя, было действительно трагическим. Он терпел дискредитацию, унижения, его изображали бездарным и смешным. Людей, которые занимаются умственным трудом и посвящают себя науке, без различных титулов и чинов, считали в высших кругах людьми неполноценными. Необходимо было иметь колоссальную силу воли, несгибаемый и могучий характер, огромнейший талант, для утверждения собственных прав, для сохранения чувства личного достоинства, независимо от своего плебейского происхождения. По силам это было исключительно Ломоносову.

Тредиаковский в 1732 году занял должность штатного переводчика при Академии наук, после этого он стал секретарем академии. Он начал заниматься литературной и научной работой. Однако его положение в академии становилось с каждым днем тяжелее. Также усугублялось оно и литературной полемикой с Сумароковым и Ломоносовым. Выступая в качестве замечательного новатора в большинстве областей литературы, он, обладая меньшим талантом в литературе, вскоре позволил себя определить Сумарокову и Ломоносову, которые, следуя по пути, впервые им указанному. Все это очень болезненно воспринималось Тредиаковским, и его вражда с Сумароковым и Ломоносовым была непримиримой и очень длительной. Она началась с 1740-х гг., с того момента, когда талант Ломоносова, как поэта, начал затмевать талант Тредиаковского.

Споры между данными писателями шли о направлении, в котором должна была получить свое развитие русская поэзия, о характере языка стихов, однако полемические формы были резкими. Тредиаковский в последние годы начал оставаться в полнейшем одиночестве. Травля его в кругах академических стала до такой степени невыносимой, что он вынужден был в 1759 году покинуть Академию.

Прожил Тредиаковский еще десять лет практически в нищете, в болезнях и забытый всеми. Умер Тредиаковский в Санкт-Петербурге в 1769 году 6 августа.

Тредиаковский, как критик и филолог

При определении историко-литературного значения творчества Тредиаковского, Белинский отметил, что Тредиаковский не будет никогда забыт, так как он вовремя родился.

На протяжении всей жизни Тредиаковский усердно работал. Необычайное усердие, неутомимость, стремление приносить исключительную пользу свей своей стране, были его отличительными чертами. Им было оставлено огромнейшее наследие. Он был писателем-классицистом, который внес существенный вклад в литературу того времени. Кроме того, он также был крупнейшим филологом, преобразователем отечественного стихосложения, поэтом и переводчиком, автором критических, а также теоретических статей. Он брался за все то, за что главным образом должен браться. Его огромнейший труд направлен был на формирование русской литературы, культуры нации.

Свою деятельность в качестве литератора он начал с написания песен галантно-любовной направленности, которые были им написаны на французском языке, но с заглавиями на русском языке. Эти песни являются образцами подражания французской легкой поэзии 18 века. По возвращению в Россию в 1730 г., он издал перевод известного романа П.Тельмана под названием «Езда на остров Любви» с приложением, которое носит название «Стихи на разные случаи». Это было первым выступлением Тредиаковского в печати и самым первым сборником в России с советскими стихотворениями, которые были написаны, как на русском, так и на французском языках.

В предисловии к данному роману, которое носило название «К читателю», он, выдвигая определенные программы реформ в области литературы, подчеркнул светский нрав данного произведения. Он выступил сторонником стихотворной рифмы, поставил вопрос о выборе того или иного языка и стиля, которые определяются содержанием самого произведения, природой его жанра. Тредиаковским был обоснован выбор для переводов обычного русского языка, а не языка славянского тем, что данная мирская книга - это книга любви, и по этой причине она для всех должна быть понятной, а славянский язык темный, то есть понятен не всем. Славянский язык является языком книг церковных, а в книгах советских Тредиаковским предложено освобождение от, так называемой, «славянщизны». Именно поэтому он переводит роман под названием «Езда в остров Любви» на самый простой русский язык, которым между собой говорят люди. Однако, русский обычный язык, который подразумевает Тредиаковский, является языком, говорят на котором при дворе. Это язык дворян и министров.

Заслугой Тредиаковского является то, что он при постановке вопроса о нужде проведения реформы языка литературы, совершенствование которого его заботило и на то время, когда в 1735 году 14 числа марта месяца он произносил в Российском собрании «Речь о чистом российском языке», в которой отмечал необходимость составления исправной и доброй грамматики, полного словаря, риторики, а также науки стихосложения.

К глубокому сожалению, языку Тредиаковского свойственна была значительная затрудненность, как поэтической, так и повествовательной речи, что можно было объяснить слиянием славянизмов с оборотами латыни и русскими простыми словами. Этот слишком усложненный и искусственный язык не один раз выступал в качестве предмета для насмешек над Тредиаковским. Реформа литературного русского языка, нужду которой осознавал писатель, осуществил Ломоносов, которым также были изданы в 1748 г. «Риторика» и в 1757 г. «Грамматика».

Новая Россия нуждалась в новой общенациональной литературе, и Тредиаковским в ее развитие была внесена своя лепта. Особенно много он сделал в области «науки стихотворной». Силлабическое сложение стихов, которое возникло в условиях церковной схоластической культуры, никак не соответствовало преимущественно светскому, новому содержанию литературы в России. Это понял впервые Тредиаковский, который обратил свое внимание на народную русскую поэзию. Его реформа сложения стихов связана была с закоренелыми традициями национальной русской культуры и главным образом была основана на его знаниях фольклора.

В 1735 г. в трактате под названием «Новый и краткий способ к сложению российских стихов», он первым акцентирует внимание на тонический принцип в качестве наиболее соответствующего природным качествам языка. В основе собственной системы писателя лежит новый принцип распределения равномерного ударений, так называемый, принцип тонической стопы.

Собственные теоретические положениях Тредиаковским были обоснованы также в других трактатах, в частности в своей статье под названием «О древнем, среднем и новом стихотворении российском». Однако та реформа, которая была предпринята писателем, была неполной. Ему не удалось окончательно разгромить старую силлабическую систему, считая, что новые принципы должны быть распространены исключительно на силлабические длинные стихи с многочисленными слогами, стихи одиннадцатисложные, а также на стихи тринадцатисложные. Короткие стихи, девяти- и четырехстопные, по-прежнему могут быть силлабическими по той причине, что в коротком стихе достаточно одного ударения для его организации, чтоб ему сообщить определенный ритм.

Кроме того, половинчатость его реформы также отразилась на том, что он предпочитал парную женскую рифму, отвергая при этом возможность чередовать в одном стихотворении женские и мужские рифмы. Только в стихах сатирического характера им допускалась возможность использования рифмы мужской. Также ограничения относились и к трехсложным стопам, против использования которых писатель возражал. В стопах двухсложных от предпочтение отдавал хорею. Он считал его наиболее характерным размером русских стихов.

Спустя 4 года, в 1739 г. появился трактат Ломоносова под названием «О правилах российского стихотворения», который снимал все ограничения с системы силлабического стихосложения. Характерным является то, что Тредиаковский должен был согласиться с теоретическими принципами Ломоносова и во 2-ом издании «Нового и краткого способа» в 1752 году, к которому ним прилагаются разные стихотворения, он их проработал. Тредиаковский отказался от ограничений, который были ранее ним предложены. Новаторская реформа писателя вызывала неоднократные упреки в подражании, в перенесении основ сложения стихов с французского. Из поэзии Франции он позаимствовал термины стихотворные, а сама данная система была рождена из поэзии народа. Реформа сложения русских стихов, которая создана Тредиаковским, обладала огромнейшим историческим значением.

Заботясь об утверждении российского классицизма, писателем был создан ряд работ теоретического характера, в которых он выступает в качестве популяризатора поэтики Буало, и сам в собственной практике сложения стихов старается использовать разнообразные жанры.

Тредиаковский первым написал торжественную похвальную «Оду торжественной о сдаче города Гданьска» в 1734 году, которая вышла в свет за пять лет до первой оды, написанной Ломоносовым. К своей оде он также приложил «Рассуждение об оде вообще», в котором самый первый в русском классицизме дал определение оды как жанра, указал на ее отличия от поэмы эпической и на главную характеристику поэтики оды - на красный беспорядок. Писатель познакомил русского читателя также с такими жанрами, как поэма героическая, а также с комедией.

К самым лучшим стихотворениями, который были написаны Тредиаковским, нужно отнести его «Стихи похвальные России», которые носят глубоко патриотический характер. Они впервые появились в качестве приложения к роману под названием «Езда на остров Любви».

Данное стихотворение, которое было написано за несколько лет до выхода стихотворного трактата писателя, может по праву выступать в качестве примера тонизации силлабических стихов, которая была достигнута из-за цензуры. Характерным является то, что 2-ая, уже проработанная редакция стихов, которая вышла в 1752 г., была написана ямбом.

В 1752 году Тредиаковский написал стихотворение под названием «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу», которое пропитано гражданским духом, гордостью за огромнейшие преобразования собственной страны и ее преобразователя Петра 1-ого. Строфы наполнены патетикой и лирическим одушевлением. В своем стихотворении он передает собственное ощущение гордости, которое вызвано красотой и величественным видом Петербурга, который возник там, где раньше была дебрь. Написано данное стихотворение ямбом пятистопным с перекрестными, как женскими, так и мужскими рифмами.

Одним из значительных произведений в стихах Тредиаковского является работа под названием «Эпистола от российской поэзии к Аполлону» в 1735 году. Писатель обращается с просьбой к богу Аполлону посетить его родную страну и распространить там поэтический свет, который он разливается по всем уголкам мира. Тредиаковским дан обзор поэзии мира, он говорит о самых лучших ее достижениях, и этот список имен является свидетельством о наличии широких литературно-художественных интересов писателя. Он говорит о Гомере, Овидии, Горации, о французской поэзии времен классицизма, об итальянской поэзии, об английской, испанской и немецкой поэзии и т.д. В данной эпистоле, движимый патриотическими чувствами о развитии культуры нации, он старается ввести поэзию русскую в качестве равноправной в среду европейской литературы.

Однако в данном стихотворении очень отчетливо выражена та усложненность конструкций синтаксиса, которая вызвана использованием оборотов латинизированных, затрудненностью речи стихов, которая достаточно часто делала стихи писателя трудными для понимания.

Но, вместе с тем, биография Тредиаковского переполнена, как светлыми и яркими событиями, так и падениями, которые ему все-таки удалось преодолеть. Он внес существенный вклад в развитие отечественной и мировой литературы.

Творчество Василия Кирилловича Тредиаковского, несомненно, занимает особое и достойное место в поэтическом наследии русской литературы. Учёный-интеллигент, литературный новатор и экспериментатор, поэт и переводчик Тредиаковский - создал мощные предпосылки для стремительного перехода к современным формам стихосложения, которые довёл позднее до совершенства А.С.Пушкин. Современники и последователи Тредиаковского осознавали значение его многостороннего творчества и с благодарностью называли его отцом и рыцарем просвещения. Определяя историко-литературное значение его творчества, Белинский писал: «Тредиаковский никогда не будет забыт, потому что родился вовремя».

Особенность поэзии первых десятилетий восемнадцатого века состояла в том, что определённой, академической нормы в литературном языке не было. Господствовала анархия стилей, где наряду с русизмами и славянизмами присутствовали обороты разговорной речи. Поэтому поэзия Тредиаковского являлась отражением такой тенденции. Она включала в себя силлабические стихи, но с индивидуальным метром Тредиаковского, александрийский стих и короткие стихи, с четырёхстопным ямбом и трёх- четырёхстопным хорем. Многообразие жанров и тем в его поэзии свидетельствует о его стремлении облагородить литературный язык и заложить основы новой системы стихосложения. Он сочиняет торжественные оды, наполненные общественно-политическим звучанием. В его элегиях преобладают эмоции личного характера, с лирическими интонациями, но вместе с тем, стихотворения пафосно отражают государственную жизнь России и являются посвящением русским царям.

В стихотворении «Песнь. Сочинена в Гамбурге к торжественному празднованию коронации ее величества императрицы Анны Иоанновны», поэт радостно и восторженно извещает: «Торжествуйте, все российские народы: У нас идут златые годы». Но уже в оде «Внешнее Тепло» поэт пишет посвящение не самодержцам, а преклоняется перед красотой природы. В другом своём стихотворении - «Строфы похвальные поселянскому житию», он восхваляет тишину и уют деревенской жизни.

Тредиаковский много экспериментирует, расширяя стили и жанры стихосложения. Его стихотворения контрастируют и эмоционально соперничают между собой. Это хорошо видно в темах описания природы, а также в любовной лирике. Несмотря на заметный след, оставленный Тредиаковским в поэзии, всё же надо признать, что его стихотворения подвергались критике и даже насмешкам и не нашли серьёзного отклика у читателей. Но его несомненная заслуга, как поэта и новатора, состоит в понимании необходимости реформы литературного языка и его совершенствовании.

Биография Тредиаковского хранит в себе некую тайну, и остаются загадочными обстоятельства его пребывания за границей. Сын священника, против воли отца, убегает из дома и поступает в славяно-греко-латинскую академию. В возрасте двадцати трёх лет, не окончив академию, он отправился в Голландию, где жил у посла и освоил там французский язык. Затем он пешком добрался до Парижа и учился в Сорбоннском университете. Здесь Василий Кириллович Тредиаковский тщательно изучает классическую и современную французскую литературу. Он обогащает свои знания изучением трудов древнегреческих философов и античных поэтов. Увлечённо штудирует произведения Мольера и Расина, глубоко вникает в пласты французской просветительской мысли. За короткий промежуток времени он превращается из недоучки-бурсака в европейского учёного.

В 1730 году Тредиаковский возвращается на родину, с огромным багажом знаний и собственных литературных произведений. Он издаёт перевод романа П.Тальмана «Езда в остров Любви», который органично дополнил циклом своих любовных стихов. Эта книга заставила говорить о Тредиаковском, как о талантливом переводчике и поэте, что принесло ему известность и популярность. В 1732 году он принят на службу переводчиком при Академии наук.

Переводы западноевропейских произведений являются очень важным моментом в литературной деятельности Тредиаковского. Заслуга его в том, что переводить литературные произведения на русский язык было сложно: не было на то время в распоряжении автора ни вспомогательных источников, ни словарей, ни других изданий, на которые можно было опереться или позаимствовать опыт. Тредиаковский пошёл своим собственным путём, не отступая ни от одной буквы подлинника. Благодаря его трудам русская литература обогатилась переводами книг западноевропейских авторов: Тальмана, Барклая, Фенелона.

Тредиаковский очень много переводил античных авторов, басни Эзопа, комедии Теренция, Сенеки, а также произведения Горация. По заказу Академии наук он, уже в звании академика, берётся за переводы исторических трудов французских учёных Шарля Роллена и Жана Кревье. Этим переводам учёный посвятил тридцать лет своей жизни, результатом которых стал десятитомный труд «Древняя история об египтянах, о карфагенянах, об ассирианах, о вавилонянах, о мидянах, персах, о македонянах и о греках», ещё шестнадцать томов «Римской истории от создания Рима до битвы Актийской» и четыре тома «История о римских императорах с Августа по Константина». Титанический и масштабный труд! Эта многолетняя кропотливая работа стала неоценимой услугой русскому просветительскому сообществу и русской науке в целом.

Работая над переводами Роллена и Кревье, Тредиаковский приходил к пониманию смысла гражданского общества, презирая тиранию и пороки, и воздавая хвалу гражданской добродетели. Учёный искренне верил, что "разум и добродетель есть жребий всего человеческого рода, а не человеков токмо породных...". Свой огромный труд он посвящал российскому государству и считал его «услугой дражайшему отечеству».

В 1751 году Тредиаковский работает над переводом романа «Аргенида» шотландского писателя Барклая. Надо иметь в виду, что перевод осуществлён в период работы над трудами Роллена и Кревье, поэтому работа над романом «Аргенида» не случайна, она расширяет мировоззрение Тредиаковского на вопросы гражданского общества и абсолютной монархии. Василий Кириллович Тредиаковский пытался своим переводом донести до просвещённых умов России мысль о том, что тирания не приемлема для государственного управления. Джон Барклай в романе оправдывает абсолютную монархию и Тредиаковский, следуя собственному принципу перевода, не искажает эту мысль, увязывая её с образом Петра Первого, который оставался образцом государственного деятеля. «Аргемида» в переводе Тредиаковского получила популярность и выдержала несколько изданий, пользуясь успехом у современников.

В 1766 году выходит в свет стихотворный перевод прозаического романа Франсуа Фенелона «Странствия Телемака» («Приключения Телемаха»). Тредиаковский называет свой переводческий вариант «Телемахида» («Тилемахида» в оригинале Тредиаковского). В романе Фенелона показаны идеалы правящей монархии и её роль для общественного устройства. Следует сказать, что книга о похождении Телемака в просвещённых кругах России была известна и была переведена ещё в 1734 году, хотя ее печатный вариант появился лишь тринадцать лет спустя, и вышел в издании Академии наук, без указания имени переводчика. Поэтому новый перевод Тредиаковского вызывал неподдельный интерес, поскольку в Европе и в России антимонархические воззрения были ещё очень далеки от оппозиционных намерений, но зарождение таких мыслей в умах просвещенной части общества создавало предпосылки к появлению противников монархии.

Тредиаковский сохранил в своём переводе нравоучительный жанр подлинника, придавая ему формат политико-воспитательного трактата. Главным идеологическим итогом «Телемахиды» Тредиаковского является мысль о том, что царь обязан быть законопослушным и выполнять предписанные законы. Поэтому любые ошибки должны стать уроком и наукой для будущего монарха, который обязан извлекать пользу из опыта и ошибок своих предшественников. И если в «Аргениде» Тредиаковский излагает «уроки царям», и даёт наставления, то в «Телемахиде», помимо уроков, слышится уже критика абсолютной монархии, что говорит о бесспорном понимании Тредиаковским несовершенства общественно-политического устройства в России.

Василий Кириллович Тредиаковский, как поэт и гражданин, в своём переводе, пусть косвенно, но отразил современное правление Екатерины, которое носило явно деспотичный характер, а сама царица отличалась своенравием и поступала по своей прихоти и желаниям, «не взирая на закон». Поэт смело обличал придворных угодников и льстецов, которые «льстят царю во всём и во всём царю изменяют».

Мысли и откровения, звучавшие в «Телемахиде», не остались незамеченными Екатериной. Однако она не стала применять к автору репрессивные меры. Но зато она нелицеприятно отозвалась о Тредиаковском, назвав его смешным, а произведение бездарным и рекомендовала читать данное произведение, как средство от бессонницы. Конечно, такой отзыв царицы на его перевод, обижал и унижал Тредиаковского. Книгоиздатель и общественный деятель Н.И.Новиков пытался защищать Тредиаковского, возражая Екатерине и отмечая достоинства и значение «Телемахиды».

С литературной точки зрения «Телемахида» представляет собой эпическое произведение, стихотворную основу которого составляет русский гекзаметр. Такой выбор стихотворного размера можно считать явной удачей Тредиаковского, позволив автору русским языком воспроизводить торжественный ритм античных поэм. Делая акцент на ударном принципе гекзаметра, Тредиаковский использует сочетание стоп разных стихотворных размеров, например дактиля и хорея. Эту особенность метрической формы эпопеи оценили Радищев и Пушкин. Гекзаметр Тредиаковского стал предтечей для переводов «Илиады» Н.И.Гнедича и «Одиссеи» В.А.Жуковского.

Отмечая художественное новаторство Тредиаковского, нельзя не отметить ряд стилистических ошибок, использование эклектичных наборов церковнославянских элементов с просторечием и сочинение неудачных стихов. Перевод «Телемахиды» подвергся нападкам со стороны теоретиков классицизма, которые отвергали всю структуру эпопеи. Несмотря на патриотический характер произведения, Тредиаковскому не удалось создать полновесную русскую эпическую поэму. Она была выстроена на чужеродной исторической основе и, соответственно, главное лицо не наделялось чертами национального героя. Но даже при таком критическом отношении к «Телемахиде», надо признать, что именно она стала ориентиром для русского поэта и государственного деятеля М.М.Хераскова, который создал первую национальную поэму «Россиада», работая над ней около восьми лет.

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Тредиаковский Василий Кириллович представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.

(1703-1769) русский писатель

Обычно о Тредиаковском говорят как о ближайшем сподвижнике М. Ломоносова. Действительно, они прошли сходный путь к известности и славе. Однако это скорее объясняется тем, что они жили в одно и то же время. На самом деле Тредиаковский с Ломоносовым ожесточенно полемизировали друг с другом, не особенно стесняясь в выражениях.

Тредиаковский Василий Кириллович никогда не отличался такой широтой взглядов, как Михаил Ломоносов . Его интересы ограничивались лишь литературой. Для Ломоносова же занятия филологией были чем-то вроде увлечения в часы досуга.

Василий Тредиаковский происходил из семьи небогатого астраханского священника, поэтому отец отдал его в духовное училище. Получив образование и женившись по требованию родителей, Василий, однако, не стал священником и, оставив жену, в 1723 году отправился в Москву, чтобы продолжить образование.

Ему повезло: благодаря хорошему знанию латыни он был принят в Славяно-греко-латинскую академию. Через несколько лет после него в Академию поступит и Ломоносов.

Василий Тредиаковский успешно освоил все курсы, которые читались в Академии, причем преподаватели особенно отметили его знания по риторике и грамматике. Несколько месяцев он провел в Петербурге, желая продолжить образование в Академии наук, но не нашел там достойных учителей.

В 1726 году Тредиаковский самовольно покинул Петербург и с попутным судном отправился в Голландию. В Гааге он сумел добиться аудиенции у русского посла, который и помог ему добраться до Парижа.

Проучившись три года в Сорбонне, Василий Кириллович Тредиаковский вернулся в Россию. За границей он в совершенстве овладел несколькими иностранными языками, и теперь ему пришлось давать уроки, чтобы прокормиться, поскольку другого источника содержания у него не оказалось.

Несмотря на отличную аттестацию, полученную в Сорбонне, Тредиаковский довольно долго не мог найти себе места для службы в России. Ситуация изменилась после того, как он выпустил перевод французского романа «Езда на остров любви», куда вставил стихотворения собственного сочинения. Это был первый любовный роман, ставший доступным русскому читателю.

Однако главная новизна книги заключалась вовсе не в том, что Василий Тредиаковский ярко рассказал о любовных переживаниях героев. Читателя в первую очередь привлекало отсутствие каких-либо умолчаний и достаточно скабрезные стихи. Поэтому, несмотря на то что Тредиаковский и сам не очень высоко оценивал это сочинение, оно принесло ему популярность. Он был принят в Академию наук на должность переводчика.

С 1732 года Василий Тредиаковский живет в Петербурге и занимается различной литературной деятельностью: пишет заказные стихи, готовит учебные курсы для студентов по поэтике и стихосложению, которые в конце концов привели писателя к мысли изменить систему русского стихосложения.

В 1735 году Тредиаковский выпустил книгу «Новый и краткий способ к сложению российских стихов». Эта книга сразу же стала объектом ожесточенных споров как со стороны ученых-немцев, так и М. Ломоносова, который тотчас же увидел в Тредиаковском своего конкурента на литературном поприще.

Поэтому они и вступили в своеобразную полемику друг с другом. Для этого Ломоносов составил «Пространное письмо о правилах российского стихотворства». Опираясь на опыт Василия Кирилловича Тредиаковского, он нигде не назвал его имени и предложил собственную систему. Она оказалась более удачной и гибкой, чем сложная силлабо-тоническая система Тредиаковского.

Дело в том, что Тредиаковский основывался только на чередовании ударных и безударных слогов, не обращая внимания на рифму. Ломоносов же разработал стройную систему стихотворных размеров и правила рифмовки.

Отметим, что характер у Василия Тредиаковского был резкий и желчный, поэтому на выступление Ломоносова он не замедлил ответить едкой эпиграммой.

Не лучше сложились у него отношения с другим крупным поэтом и драматургом - Александром Сумароковым , который его за глаза называл Тресотиниусом или просто Сотином (что в переводе с французского означало «дурак»). Последнее прозвище прилипло к Тредиаковскому надолго.

Ему приходилось испытывать нападки и похлеще. Однажды его избил всесильный вельможа Артемий Волынский. Он прослышал, что Василий Тредиаковский намерен жаловаться герцогу Бирону на своих обидчиков. И тогда Волынский накинулся на поэта со своими офицерами и жестоко поколотил его.

Тогда поэту пришлось искать защиты у самой императрицы. Он сочинил мадригал в честь свадьбы шута в Ледяном доме и прочитал его во время торжественной церемонии. Императрице Анне Иоанновне стихи понравились, и она распорядилась наградить поэта. Правда, потом Волынский опять напал на него, причем избил так жестоко, что Тредиаковский был на грани смерти и даже написал завещание, в котором передавал всю свою библиотеку Академии наук.

В отличие от Ломоносова, он не обладал богатырским телосложением. Возможно, поэтому с ним и не считались. Между тем в 1745 году Василий Кириллович Тредиаковский стал академиком. На торжественной церемонии он произнес программное «Слово о богатом, различном и искусном витийстве», где впервые изложил свои идеи, касающиеся освобождения русского языка от славянизмов.

Через три года после этого события Тредиаковский публикует еще одну работу, связанную с преобразованием языка, - небольшую книжку «Разговор об орфографии», где также впервые дает систематизированное изложение русской фонетики.

Если в общественной и политической жизни Василию Тредиаковскому доставались чаще шишки и побои, то семейная жизнь, напротив, складывалась у него удачно. Правда, он был счастлив только во втором браке, в котором у него родился сын Лев.

В 1759 году Василий Тредиаковский был уволен и целиком сосредоточился на переводах. Жена создавала ему все условия для работы, поэтому поэт писал дома, где собрал огромную по тем временам библиотеку. Наряду с заказными стихами Тредиаковский ежедневно работал над своей главной книгой - поэмой «Телемахида». Это был свободный стихотворный перевод романа французского писателя Ф. Фенелона.

Поэма была опубликована в 1766 году. Известно, что Екатерина II отнеслась к ней сдержанно. Однако публикация принесла автору популярность. Отрывки из поэмы многие знали и читали наизусть, и даже Александр Радищев использовал один стих из нее в качестве эпиграфа к «Путешествию из Петербурга в Москву».

Популярность Василию Тредиаковскому уже по сути дела была не нужна, поскольку в это время он никуда не выезжал, а немногим более чем через год умер.

Русская литература XVIII века

Василий Кириллович Тредиаковский

Биография

Василий Кириллович Тредиаковский родился 22 февраля (5 марта) 1703 г. в Астрахани, в семье священника. Он был одним из тех деятелей, которых вызвала к жизни Петровская эпоха. Как и в творчестве Кантемира, в произведениях Тредиаковского отразилось новое время, новые идеи и образы, однако Тредиаковскому в его творческой деятельности не удалось окончательно преодолеть прежней схоластической культуры. Ему, как и Кантемиру, пришлось жить в эпоху реакции, в неблагоприятной, а порой и резко враждебной обстановке. Интеллигент-разночинец, Тредиаковский испытал в дворянско-монархической России много трудностей и лишений. В 1723 г., обуреваемый жаждой знаний, он, двадцати лет от роду, бежит из Астрахани в Москву, где два года учится в Славяно-греко-латинской академии. В 1725 г. Тредиаковский, не удовлетворенный богословско-схоластическим обучением в Академии, отправляется в Гаагу, а оттуда в Париж, в знаменитый университет - Сорбонну. В этом лучшем европейском университете, бедствуя, терпя материальные лишения, он учится три года и, став крупным ученым-филологом, в 1730 г. возвращается в Россию с тем, чтобы послужить просвещению Родины, послужить «досточтимым по гроб мною соотечественникам». Начало его литературной деятельности - самая светлая пора его жизни.

Тредиаковский приехал в Россию атеистом, с восторгом читавшим сатиры Кантемира, называвшим церковников «тартюфами» и «сволочью». Он сразу включается в общественную жизнь, выступая убежденным сторонником «просвещенного абсолютизма», защитником деяний Петра, историческое значение реформ которого он раскрыл в «Елегии на смерть Петра Великого». К этому же времени относится перевод Тредиаковским светского по содержанию романа Поля Тальмана «Езда в остров Любви», воспринятого реакционным духовенством как дерзкий вызов официальной литературе.

Но так было вначале. Положение ученого-разночинца, отстаивавшего в условиях дворянско-помещичьего строя свое право на существование, было поистине трагичным. Его всячески дискредитировали, унижали, старались изобразить бездарным, смешным. Людей умственного труда, посвятивших себе науке, без чинов и титулов, в высших кругах считали неполноценными людьми. Нужно было обладать колоссальной силой воли, несгибаемым и могучим характером, огромным талантом, чтобы утвердить свои права, сохранить чувство собственного достоинства, несмотря на плебейское происхождение. Это было по силам только Ломоносову.

В 1732 г. Тредиаковский становится штатным переводчиком при Академии наук, затем секретарем Академии. Он ведет огромную литературную и научную работу. Но положение профессора «элоквенции» (красноречия), «трудолюбивого филолога» и придворного «пиита» становилось в Академии все более тяжелым. Оно усугублялось и литературной полемикой с Ломоносовым и Сумароковым. Будучи замечательным новатором во многих областях русской литературы, Тредиаковский, обладая меньшим литературным талантом, позволил вскоре опередить себя своим продолжателям Ломоносову и Сумарокову, которые, идя по пути, им впервые указанному, смогли очень скоро превзойти Тредиаковского и продвинуться значительно далее. Тредиаковский все это болезненно переживал, и вражда его с Ломоносовым и Сумароковым была длительной и непримиримой. Она началась с середины 1740-х годов, с того времени, когда поэтический талант Ломоносова затмевает дарование Тредиаковского.

Спор между писателями шел о направлении, в котором должна развиваться русская поэзия, о характере стихотворного языка, но формы полемики были резкими. В последние годы Тредиаковский оставался в совершеннейшем одиночестве. Травля в академических кругах сделалась настолько невыносимой, что Тредиаковскому пришлось в 1759 г. оставить Академию. Он прожил еще 10 лет в полунищете (трижды погорел), болезнях (у него отнялись ноги) и, всеми забытый, умер 6 (17) августа 1769 г. в Санкт-Петербурге.

Тредиаковский филолог и критик

Определяя историко-литературное значение творческой деятельности Тредиаковского, Белинский писал: «Тредиаковский никогда не будет забыт, потому что родился вовремя».

Всю свою жизнь Тредиаковский работал не покладая рук. Необычайное трудолюбие, неутомимость и стремление принести «пользу для всей России» отличало его. Он оставил огромное наследие и был одним из самых плодовитых писателей-классицистов. Крупнейший филолог, преобразователь русского стихосложения, поэт и переводчик, автор теоретических и критических статей, «Тредиаковский брался за то, за что прежде всего должно браться».

Титанический труд Тредиаковского был направлен на создание русской литературы, русской национальной культуры, и эпиграфом ко всей его деятельности могут служить слова, произнесенные им незадолго до смерти: «Исповедую чистосердечно, что после истины ничего другого не ценю дороже в жизни моей, как услужение, на честности и пользе основанное, досточтимым по гроб мною соотечественникам».

Свою литературную деятельность Тредиаковский начал с написания галантно-любовных песенок, которые он писал по-французски, но с русскими заглавиями: «Басенка о непостоянстве девушек», «Баллада о том, что любовь без заплаты не бывает от женского пола» и др. Песенки эти - образцы подражания легкой французской поэзии XVIII в. Вернувшись в 1730 г. в Россию, Тредиаковский издает перевод романа французского писателя Поля Тальмана «Езда в остров Любви» с приложением «Стихов на разные случаи». Это было его первым выступлением в печати и первым в России сборником светских стихотворений, написанных на русском и французском языках.

В предисловии к роману, названному «К читателю», Тредиаковский, выдвигая определенную программу литературных реформ, подчеркивает светский характер этого произведения. Он выступает сторонником рифмы в стихе, ставит вопрос о выборе языка и стиля, которые должны определяться содержанием произведения, его жанровой природой. Тредиаковский обосновывает выбор для перевода простого русского слова, а не славянского языка тем, что «сия книга мирская», что это книга «сладкия любви» и потому «всем должна быть вразумительна», а «славянский язык темен», т. е. малопонятен. Славянский язык - язык церковных книг, а в светских книгах Тредиаковский предлагает освободиться от «славянщизны» и переводит «Езду в остров Любви» «почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим». Правда, простой русский язык, который имеет в виду Тредиаковский, - это язык, на котором говорят при «дворе ее величества». Это язык «благоразумнейших ее министров», дворян.

Заслуга Тредиаковского - в постановке вопроса о необходимости реформы литературного языка, о совершенствовании которого он заботится и тогда, когда произносит 14 марта 1735 г. в Российском собрании «Речь о чистоте российского языка», в которой указывает на необходимость составления грамматики «доброй и исправной» - словаря «полного и довольного», риторики и «стихотворной науки».

К сожалению, языку писателя была свойственна большая затрудненность повествовательной и поэтической речи, что объяснялось повествовательной и поэтической речи, что объяснялось смешением славянизмов с латинизированными оборотами и русскими просторечными словами. Этот нарочито усложненный, искусственный язык не раз был предметом насмешек над писателем. Реформа русского литературного языка, необходимость которой осознал Тредиаковский, была осуществлена Ломоносовым, им же были изданы «Риторика» (1748) и «Грамматика» (1757).

Новой России требовалась новая общенациональная литература, и Тредиаковский внес в ее развитие свою лепту. Особенно много сделал он в области «стихотворной науки». Силлабическое стихосложение, возникшее в условиях схоластической церковной культуры, не соответствовало новому, светскому преимущественно, содержанию русской литературы. Это впервые понял Тредиаковский, обративший внимание на русскую народную поэзию. Его реформа русского стихосложения была связана с коренными традициями русской национальной культуры и основывалась на знании им фольклора.

В трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735) Тредиаковский первый указал на тонический принцип как наиболее соответствующий природным свойствам русского языка. В основе новой системы Тредиаковского лежит принцип равномерного распределения ударений, принцип «тонической» стопы.

Свои теоретические положения обосновывал он и в других трактатах, в частности в статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском». Однако предпринятая Тредиаковским реформа стиха не была полной. Тредиаковский не смог окончательно порвать со старой силлабической системой, считая, что новый принцип должен быть распространен только на длинные силлабические стихи с большим количеством слогов, одиннадцатисложные стихи («российские пентаметры») и тринадцатисложные («российские эксаметры»). Короткие, четырех- и девятистопные стихи могут по-прежнему оставаться силлабическими, так как в коротких стихах одного ударения достаточно, чтобы организовать стих, сообщить ему определенную ритмичность. Половинчатость реформы Тредиаковского сказалась и в том, что он отдавал предпочтение парной женской рифме, отвергая возможность чередования в одном стихе женских и мужских рифм. Только в сатирических стихах допускал он возможность употребления мужской рифмы. Далее ограничения касались трехсложных стоп, против употребления которых возражал Тредиаковский. В двухсложных (ямб, хорей, пиррихий и спондей) он отдавал предпочтение хорею как наиболее характерному размеру русского стиха. Спустя четыре года, в 1739 году, появился трактат Ломоносова «О правилах российского стихотворства», снявший все ограничения с силлабической системы стихосложения. Характерно, что Тредиаковский вынужден был согласиться с теоретическими обоснованиями Ломоносова и во втором издании своего «Нового и краткого способа» (1752), к которому он прилагает различные стихотворения, переработал их. Тредиаковский отказывается от ранее предложенных им ограничений. Новаторская реформа Тредиаковского вызывала неоднократно упреки в подражательности, в перенесении принципов стихосложения с французского. Из французской поэзии он заимствовал стихотворные термины, а сама система родилась из народной поэзии. Реформа русского стихосложения, созданная В. К. Тредиаковским, имела огромное историческое значение.

Заботясь об утверждении классицизма в России, Тредиаковский создает ряд теоретических работ, в которых выступает популяризатором поэтики Буало, и сам в своей стихотворной практике стремится к разнообразию жанров.

Тредиаковскому принадлежит первое написание торжественной похвальной «Оды торжественной о сдаче города Гданьска» (1734) (слово «ода» было здесь употреблено Тредиаковским впервые в русской поэзии), которая появилась за 5 лет до первой оды Ломоносова. К оде Тредиаковский приложил теоретическое «Рассуждение об оде вообще», в котором он впервые в русском классицизме дает жанровое определение оды, указывая на отличие ее от эпической поэмы и на основное свойство поэтики оды - «красный беспорядок». Тредиаковский познакомил русских читателей и с такими жанрами, как героическая поэма («Предъизъяснение об ироической пииме») и комедия («Рассуждение о комедии вообще»).

К лучшим стихотворениям, написанным Тредиаковским, следует отнести его глубоко патриотические «Стихи похвальные России», впервые появившиеся как приложение к роману «Езда в остров Любви» и тогда же положенные на музыку:

Виват Россия! Виват драгая!

Виват надежда! Виват благая!

Скончу на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Сто мне языков надобно б было

Прославить все то, что в тебе мило!

Это стихотворение, написанное за несколько лет до стихотворного трактата Тредиаковского, может служить примером тонизации силлабического стиха, достигнутой благодаря цезуре. Характерно, что вторая, переработанная редакция «Стихов похвальных России» (1752) написана ямбом.

Гражданственностью, гордостью за великие преобразования страны и ее преобразователя Петра I проникнуто другое стихотворение Тредиаковского - «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу» (1752). Патетика и лирическое одушевление наполняют строфы, в которых поэт передает чувство патриотической гордости, вызванное красотой, вызванное красотой и величием Петербурга, возникшего там, где «прежде дебрь была». Стихотворение написано пятистопным ямбом с перекрестными мужскими и женскими рифмами.

К числу значительных стихотворных произведений Тредиаковского принадлежит и «Эпистола от российской поэзии к Аполлину» (1735).

Тредиаковский обращается к богу Аполлону с просьбой посетить Россию и распространить по ней свет поэзии, который разлит им по всему миру. Тредиаковский дает обзор мировой поэзии, говоря о ее лучших достижениях, и этот перечень имен свидетельствует о широте литературно-художественных интересов Тредиаковского. Он называет Гомера, Вергилия, Овидия, Горация, особенно подробно говорит о французской поэзии классицизма, упоминает итальянскую поэзию (Тассо), английскую (Мильтон), испанскую, немецкую. В этой эпистоле, движимый глубоко патриотическим чувством, заботой о росте национальной культуры, Тредиаковский стремится ввести русскую поэзию как равноправную в среду европейских литератур.

Вместе с тем в этом стихотворении особенно отчетливо проявилась та усложненность синтаксических конструкций, вызванная употреблением латинизированных оборотов, нарочитая затрудненность стихотворной речи, которая часто делала стихи Тредиаковского труднопонимаемыми.

Поэзия Тредиаковского разнообразна по темам и жанрам. Он пишет оды, элегии, эпиграммы, перелагает басни (например, басни Эзопа). Ему принадлежит ода «Вешнее тепло», которая посвящалась не прославлению официального лица или важного события, а восхвалению природы. В стихотворении «Строфы похвальные поселянскому житию» (на мотивы Горация) Тредиаковский противопоставляет прелести деревенской жизни, ее тишины и простоты городской суете, пышности. Этот мотив будет характерен для последующего периода в развитии русской поэзии (сентиментальные стихотворения Хераскова и поэтов его школы).

И все же поэтический дар Тредиаковского, который часто выступал в своих стихах как поэт-экспериментатор, значительно уступает тому, что сделал Тредиаковский в области теории стиха.

Огромное место в творческой деятельности Тредиаковского занимают его переводы. Они разнообразны по своему характеру.

С 1738 г. Тредиаковский занят переводом огромного труда, которому он отдал тридцать лет своей жизни, - многотомной истории Греции и Рима, имевший огромное познавательное значение для русских читателей. Перевод истории Роллена - Кревье (10 томов «Древней истории», 16 томов «Римской истории» - Роллена и четыре тома «Истории римских императоров», написанные учеником Роллена - Кревье) явился не только сводом сведений по истории античности, но и школой гражданской добродетели в антично-республиканском духе. Переводя историю - важнейший труд его жизни, Тредиаковский стремился заклеймить порок и тиранию и восславить гражданские добродетели. Он по праву считал этот свой труд «услугой дражайшему отечеству».

В 1751 г. Тредиаковский переводит роман шотландского писателя Барклая «Аргенида», где показывает идеал просвещенного монарха. Здесь Тредиаковский по-прежнему выступает активным сторонником просвещенного абсолютизма и пропагандистом деятельности Петра I. Он пишет проникновенную «Елегию» о смерти Петра Великого, оды, в которых поднимает проблему современной политической жизни, защищая реформы Петра I.

«Аргенида» - политический роман, популярнейшее произведение европейского классицизма XVIII в., в котором осуждались мятежные вельможи и изображался просвещенный монарх, управляющий без тирании и охраняющий права граждан. Политические тенденции просвещенного абсолютизма были заключены в аллегорическую форму повествования. Переводом этого романа Тредиаковский преследовал цель - дать «урок царям», ибо преследовавшие за Петром цари в делах своих были далеки от идеальных правителей. «Аргенида» выдержала много изданий и пользовалась большим успехом у современников, находивших в ней и «политику, и нравоучение, и приятность».

В 1766 г. появляется политико-нравоучительная эпопея Тредиаковского «Тилемахида» с обширным «Предъизъяснением об ироической пииме», где он излагает теорию «ироической пиимы». «Тилемахида» - перевод стихами прозаического романа Фенелона «Похождения Телемаха», романа, вышедшего в 1699 г. и очень популярного в XVIII в.

Жанровое определение «Тилемахиды» как «ироической пиимы» обусловило эпопейное название поэмы - «Тилемахида» и выбор стихотворного размера - русского гекзаметра. Тексту перевода Тредиаковский предпослал вступление, обычное для поэмы (обращение к музе, традиционное «пою»). В этом сказалось стремление Тредиаковского создать русскую эпическую поэму. Но «Тилемахида» не отвечала тем требованиям, которые предъявляли к эпопее теоретики классицизма. Эпопея должна была стоиться на основе отечественной истории, и в центре ее должен быть национальный герой. Эту задачу выполнит М. М. Херасков, написав в 1779 г. «Россияду» - первую национальную эпическую поэму. Однако «Тилемахидой» Тредиаковский облегчил ему эту задачу.

В «Тилемахиде» Тредиаковского важнейшей идеей была идея ответственности царя перед законом, что было характерно и для трагедий Сумарокова конца 50−70-х годов. Еще раньше, в переводе «Аргениды», содержались «уроки царям». По словам самого поэта, он хотел «предложить совершенное наставление, как поступать государю и править государством». В «Тилемахиде» был сделан следующий шаг. Здесь не только «уроки царям», но и резкая критика абсолютизма, тогда как в «Аргениде» Тредиаковский выступал еще с его апологией. Это объяснялось усилившейся оппозицией Тредиаковского к правлению Екатерины.

Герой поэмы Телемак, странствуя в поисках отца, изучает нравы и порядки разных народов. В его лице автор изображает идеального героя. Телемак, обращаясь к Ментору, своему учителю, спрашивает его, в чем состоит «царская державность». Ментор отвечает:

Царь властен есть во всем над народом;

Но законы над ним во всем же властны, конечно.

Назначение царя - забота об «общем благе», он достоин «царить» только тогда, когда он заботится о «добре всенародном»:

Боги царем его не ему соделали в пользу;

Он есть царь, чтоб был человек всем людям взаимно.

Воспроизводя в «Тилемахиде» сюжет Фенелова «Телемака», Тредиаковский имел в виду современное ему деспотическое правление Екатерины, любившей говорить о законах, но поступавшей «не взирая на закон». В «Тилемахиде» обличались и придворные льстецы, «что к приятию милости царской льстят царю во всем и во всем царю изменяют».

Не в пример тем, кто подвергался преследованию за то, что «вещали истину смело», льстецы, окружавшие трон, пользовались благосклонностью царя. Ярко выраженная политическая направленность «Тилемахиды» была понята Екатериной, которая постаралась обезвредить произведение Тредиаковского, представив автора смешным и бездарным поэтом.

На страницах журнала «Всякая всячина» Екатерина советовала читать «Тилемахиду», как средство от бессонницы. Екатерине возражал Н. И. Новиков, выступивший в «Трутне» с защитой «Тилемахиды». В какой-то мере поэма Тредиаковского давала повод для язвительных насмешек над писателем. Поэма содержала много стилистических погрешностей, в ее речевой стихии часто встречалась беспорядочная смесь славянизмов с просторечием, в поэме довольно много неудачных и тяжелых стихов. Заслугой Тредиаковского явился выбор стихотворного размера - гекзаметра, который удачно воспроизводил на русском языке медлительный и торжественный ритм античных поэм:

Ныне скитаясь по всей ширине и пространствам

Пучинным,

Все проплывает места многопагубны он содрагаясь.

Гекзаметр Тредиаковского был основан не на долготе и краткости, а на ударном принципе. Этот русский гекзаметр подготовит почву для переводов Гнедича («Илиада») и Жуковского («Одиссея»). В гекзаметре Тредиаковский отказывается от рифмы, заменяет долготу слога в древнегреческом языке ударением в русском, сочетая стопы разного размера (дактиля и хорея). Выбор Тредиаковским гекзаметра как метрической формы эпопеи высоко оценили Радищев и Пушкин. «Любовь его к Фенелову эпосу стиха доказывают необыкновенное чувство изящного». Так Пушкин сумел оценить гражданский пафос поэмы и художественное новаторство Тредиаковского.

Историко-литературное значение Тредиаковского неоспоримо. Будучи мало даровит как поэт, Тредиаковский - крупнейший филолог своего времени, автор многих переводов, имевших большое культурно-просветительское значение. Творческая деятельность его содействовала развитию в России новых форм литературы, в его произведениях проводились прогрессивные для того времени социально-политические идеи.

В статьях, прилагаемых к переводам и изданиям отдельных стихов, Тредиаковский высказывал свои суждения в области теории и истории литературы. «Его филологические и грамматические изыскания очень замечательны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Сумароков и Ломоносов», - говорил о нем Пушкин.

Еще раньше значение Тредиаковского в русской литературе справедливо оценено Н. И. Новиковым, который в «Опыте исторического словаря о российских писателях» 1772 г. сказал о Тредиаковском: «Сей муж был великого разума, многого учения, обширного знания и беспримерного трудолюбия, весьма знающ в латинском, греческом, французском, итальянском и своем природном языке, также в философии, богословии, красноречии и в других науках. Не обинуясь к чести его сказать нужно, что он первый открыл в России путь к словесным наукам, а паче к стихотворству, причем был первый профессор, первый стихотворец и первый, положивший толико труда и прилежания в переводе на российский язык преполезных книг».

Большинство произведений В. К. Тредиаковского было напечатано при его жизни. Он имел возможность просмотреть собрание трудов своих, вышедших в 1752 г., - «Сочинения и переводы как стихами, так и прозою Василия Тредиаковского».

Василий Кириллович Тредиаковский – известный филолог и критик, живший в Петровскую эпоху. Родился 22 февраля 1703 года в Астрахани, в семье священника. В своем творчестве Тредиаковский отобразил совершенно новое время. Однако ему не под силу было ликвидировать схоластическую культуру, которая на тот момент плотно укоренилась.

В такой нелегкий период времени Тредиаковскому-интеллигенту пришлось испытать огромное количество трудностей. В 1723 году он проходит обучение в Москве в Славяно-греко-латинской академии. Учеба длилась не долго, всего лишь первые 2 года, и в 1725 году Тредиаковский, разочаровываясь, бросает Академию и переезжает в Гаагу.

Позже он отправляется на учебу в известный университет – Сорбонну, который находится в Париже. Там он бедствует, однако продолжает учиться еще 3 года. В скором времени он стал довольно крупным ученым-филологом и служил просвещению России. Этот период является началом его успешной литературной деятельности.

В 1732 г. Тредиаковский работает переводчиком при Академии наук, позже секретарем. Он много времени проводит над научной и литературной работой. Несмотря на это, его положение на работе с каждым днем ухудшалось. Постоянные дискуссии с Ломоносовым и Сумароковым приводили к накаленным ситуациям, которые необходимо было решать.

Враждебные отношения между ними настолько затянулись, что успехи Ломоносова и Сумарокова, полученные путем обмана, Василий Кириллович очень тяжело переживал. Высказывания с двух сторон о необходимом направлении развития русской эпохи были слишком грубыми и резкими.