Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

М.П. Мусоргский опера «Хованщина»

«Хованщина» – неисчерпаемая палитра из буйных красок, яростно обрушивающая на зрителя всю свою мощь и не оставляющая ни малейшего шанса устоять, удержаться на ногах – так что все внимание оказывается приковано к сцене от начала и до самого конца оперы. Взяв за основу произведения неоднозначные события первого стрелецкого бунта 1682 года, Модест Петрович Мусоргский вложил в музыку всю свою самобытность, уверенными мазками композиторского таланта отразив в звучании как беснующуюся толпу, так и спокойные островки разума посреди бушующих страстей. К сожалению, произведение не было исполнено при жизни автора, так что он так и не узнал, какое влияние оно оказало на современников, и как запало в душу поклонникам его таланта, являясь отражением мятежного внутреннего мира Модеста Петровича…

В письме, датированным 1872 годом и адресованном В.В. Стасову, Мусоргский написал: «Прошу считать сию эпистолу по порядку нумерации № 1-м, ибо произойдут последовательно и другие эпистолы, вкусов и заквасок разных, но по предмету стрелецкому. Да будет сие памятью нашего нового труда, лихого труда». С этого момента началась кропотливая, полная тяжелых творческих мук и метаний работа над оперой.

Краткое содержание

«Хованщина» показывает страшные события относительно небольшого временного периода 1682 года, время дикого и насыщенного событиями стрелецкого бунта и захвата власти, возглавляемого князем Хованским – начальником стрелецких войск. Другой претендент на трон – князь Голицын, европейского склада человек, цепляющийся, вместе с тем, за старину. Оба князя, ненавидя друг друга, пытаются заключить союз перед лицом новой силы в лице молодого царевича Петра. В своих замыслах они также опираются на помощь раскольников-старообрядцев, возглавляемых Досифеем. Но планам Хованского не суждено было сбыться. Во время пира его приглашают на совет, якобы от имени царевны Софьи, а затем Шакловитый закалывает князя кинжалом. Голицына отправляют в ссылку, как не оправдавшего доверие. Стрелецкие войска, обвиняемые в бунте и сопровождаемые плачущими женами, должны быть казнены, но их милует Петр. Досифей после длительных тяжелых размышлений решает призвать старообрядцев сжечь себя. Марфа и Андрей Хованский вместе идут в пламя костра. При появлении петровских войск остаются только обгорелые руины.

Фото :

Интересные факты

• Как известно, Мусоргский не успел закончить «Хованщину», и тем более ценна работа советского музыковеда Павла Ламма, сумевшего по авторским автографам восстановить полный оригинальный текст оперы. Опера подвергалась многочисленным редакциям разных композиторов: Н.А. Римским-Корсаковым , И.Ф. Стравинским в содружестве с М. Равелем , Б.В. Асафьевым, Д.Д. Шостаковичем .
• Мусоргский очень дотошно и тщательно исследовал сюжет и характеры всех персонажей, каждому придав свою специфичность и неповторимость. Являясь сторонником «школы Пушкина», он разгадывал психологию людей, ночами сидел над историческими документами, создавая из разрозненных отрывков цельные законченные образы. При этом он отталкивался не только от «историчности» персонажа, но и глубоко раскрывал его внутренний мир, его переживания, дополняя их своим творческим воображением.
• Бытовало мнение, что опера является совместным плодом двух композиторов: Н.А Римского-Корсакова и М.П. Мусоргского. Якобы Модест Петрович сделал лишь сырую, незаконченную вещь, а оформил и придал ей законченный вид Римский-Корсаков. Об этом упоминает сын Римского-Корсакова в своих воспоминаниях.
• Интересно, что в 20-х годах прошлого века произведение считалось религиозным, этакой своеобразной «пафосной трагедией веры». Естественно, такие кощунственные взгляды впоследствии были отвергнуты.
• Ф. Шаляпин, начиная с 12 ноября 1897 года, был самым известным исполнителем Досифея. Впервые ария Досифея в его исполнении прозвучала в Московской частной опере С.И. Мамонтова. Затем в 1911 году в г. Санкт-Петербурге, на Мариинской сцене, а в Париже он спел на первой заграничной постановке у С. Дягилева .
• Мусоргским была специально создана особая тетрадь, названная им «Хованщиной». Известно, что идея оперы принадлежала Стасову, ему же Модест Петрович и посвятил эту работу. В тетради композитор хранил выписанные данные из прочитанных книг, касающиеся интересующих его событий и исторических личностей. Изначально было девять основных источников, но затем композитор настолько расширил свои познания в этой области, что перестал делать записи, держа все в голове.
• У П. Ламма опера делилась на 5 актов, где 4-й делился на 2 картины. Мусоргский же хотел сделать 6 картин, которые по значению равнялись бы актам.
• Модест Петрович самостоятельно написал либретто оперы, постоянно советуясь со Стасовым по всем вопросам. При этом он крайне взыскательно подходил к качеству текста, многократно исправляя и переделывая уже готовый материал.

Известные арии и номера:

Вступление «Рассвет на Москва-реке» (слушать)

Хор «Плывет лебедушка» (слушать)

Ария Марфы «Исходила младёшенька» (слушать)

Ария Шакловитого «Спит стрелецкое гнездо» (слушать)

Заключительный хор (слушать)

Историческая точность в образах персонажей «Хованщины»

«Какой обширный, богатый мир искусство, если целью взят человек! На необычные, совсем негаданные задачи налетаешь, и не насильственно, а так – будто случайно это делается».

«М.П. Мусоргский. Литературное наследие»

В «Хованщине» Мусоргский передает исторические реалии глазами тех, кто участвовал в них напрямую. Народ, который «не может проверить воочию, что из него стряпают». Страдающая сторона, которая при любом царствующем правителе остается там же, где и была – на дне, беспросветном и темном. Вот что связующим лейтмотивом проходит через всё музыкальное повествование.

Образы

• князь Хованский – по воспоминаниям людей, знавших его – человек, «знаменитый преимущественно своими поражениями и жалобами на него подчиненных». Легкомысленный, опьяненный властью и жестокий, не считающийся ни с чьим мнением;
• князь Голицын – непоследовательный, взрывной человек, вспыльчивый и многоликий. Но при этом – поэтичный, не лишенный своеобразного очарования и тонкости. Чрезвычайно сложный образ, противоречивый и двойственный;
• Подъячий – выдуманная составная личность, не имеющая имени и конкретного исторического прототипа. Представитель приказного сословия, так нелюбимого народом. Двуличный, суетливый и скользкий тип, заискивающий только перед силой, приспособленный к любым условиям существования;
• князь Андрей, сын Хованского – персонаж, который должен был показать сложные взаимоотношения отца и сына. Из-за нехватки времени автор не стал отводить ему важной роли в опере;
• Шакловитый – композитор смело записал ближайшего помощника царевны Софьи как единственного составителя доноса на Хованских. В трактовке автора этот персонаж не имеет конкретного отображения. Скорее его можно представить как воплощение слепой исторической силы;
• Досифей – подоплекой для создания образа раскольника послужила книга «Житие протопопа Аввакума». Она явилась своего рода музой, но композитор не стал слепо копировать образ, показанный в «Житие». В опере Досифей значительно мягче своего предшественника Аввакума, более близок к народу, более благороден и возвышен;
• Марфа – светлый лирический образ, пронизанный чертами суровой народности. Одухотворенная и уверенная в себе, Марфа является полностью вымышленным персонажем. Помогает Досифею в его политической борьбе/

Вспомогательные персонажи оперы

• Эмма – наложница Хованского, является, по сути, его рабыней;
• Варсонофьев – приверженец Голицына, не имеет своего мнения ни по какому вопросу;
• Сусанна, Пастор, стрелец Кузька, клеврет Голицына;
• три безымянных стрельца;
• московский разнообразный пришлый люд, стрельцы, раскольники-старообрядцы, рабыни Хованского, народ.

Придерживаясь исторических событий, Мусоргский добавил в оперу достаточно заметные искажения исторических фактов, но лишь для того, чтобы помочь лучше понять драматические коллизии, происходящие в то время. Так, вдобавок к главным действующим лицам, были добавлены вымышленные второстепенные персонажи, которые помогают лучше понять замысел композитора и многократно усиливают эффект воздействия на зрителя. Ключевой фигурой в развитии сюжета является народ – как движущая сила, которая все сметает на своем пути, неостановимая и сокрушающая все преграды, но при этом подневольная власти. Кроме того, композитор достаточно вольно обошелся с временными рамками и добавил в происходящее на сцене те действия, которые произойдут лишь много позже – в 1689 году. Чтобы подчеркнуть ужас беззакония и показать невозможность повлиять на происходящее лишь одному человеку, такое слияние временных событий вполне оправдано и лишь доказывает мастерство Мусоргского, сумевшего гармонично совместить разные периоды истории с жизнью главных действующих лиц.

8 августа сюда пришли «потешные» полки с артиллерией. Через несколько дней Пётр приказал идти к Троице всем другим находившимся в Москве полкам. Большая часть войск повиновалось законному царю. Лишившаяся власти царевна Софья вскоре была заключена в Новодевичий монастырь , а её фаворит князь Василий Голицын отправлен в ссылку. Фёдор Шакловитый был казнён.

Действующие лица

• Князь Иван Хованский, начальник стрельцов - бас
• Князь Андрей Хованский, его сын - тенор
• Князь Василий Голицин - тенор
• Шакловитый, боярин - баритон
• Досифей, глава раскольников - бас
• Марфа, раскольница - меццо-сопрано
• Сусанна, старая раскольница - сопрано
• Подьячий - тенор
• Эмма, девушка из Немецкой слободы - сопрано
• Пастор - баритон
• Варсонофьев, приниженный Голицына - бас
• Кузька, стрелец - баритон
• 1-й стрелец - бас
• 2-й стрелец - баритон
• 3-й стрелец - тенор
• Клеврет Князя Голицина - тенор

Московские пришлые люди, стрельцы, раскольники, сенные девушки и персидские рабыни князя Хованского, петровские «потешные», народ.

Драматургия и музыка

В реальных событиях Хованщины 1682 года 10-летний царь Пётр не принимал никакого участия. Однако Мусоргский хотел показать переход власти из рук царевны Софьи в руки Петра . Поэтому в либретто его оперы причудливо смешаны события и 1689 годов . Мусоргский показывает враждебные Петру силы: стрельцов, возглавляемых князем Хованским ; князя Голицына , фаворита Софьи ; старообрядцев во главе с Досифеем . Если князь Хованский , потакая во всём стрельцам, стремится к царской власти, то сами стрельцы показаны как темная масса, используемая в чужих интересах. Старообрядцы представлены как мужественные люди, идущие на самосожжение ради веры.

Огромная роль в развитии действия принадлежит народу - ещё в большей степени, чем в «Борисе Годунове». Хоры очень разнообразны. Не менее ярко воплощены индивидуальные образы: надменного и самовластного Хованского; лукавого и самовлюблённого Голицына; величественного Досифея; сильной, порывистой, страстной, готовой на подвиг Марфы; мятущегося и слабого Андрея Хованского; патриотически настроенного и на всё способного ради спасения Руси Шакловитого; весёлого и бесшабашного молодого стрельца Кузьки; трусливого и корыстолюбивого подьячего.

Из музыки «Хованщины» наиболее известны: вступление («Рассвет на Москве-реке»); сцена гадания Марфы из 2-го действия («Силы потайные, силы великие»); песня Марфы («Исходила младёшенька») и ария Шакловитого из 3-го действия («Спит стрелецкое гнездо»); антракт к 4-му действию («Поезд Голицына»); «Пляски персидок» из 4-го действия.

История создания и варианты оркестровки

«Хованщина» была задумана Мусоргским в 1872 году. Он писал её (с перерывами) до самых последних дней своей жизни, но так и не довёл до конца. Недописанной осталась музыка 2-го действия (рукопись обрывается на словах Шакловитого «И велел сыскать…») и 5-го действия. Некоторая часть автографов утеряна, в том числе «Любовное отпевание Марфы», которым Мусоргский особенно гордился . Бо́льшая часть музыки, которая была записана композитором в виде клавира , не была оркестрована. В оркестровке Мусоргского сохранились только хор стрельцов «Поднимайтесь, молодцы» и песня Марфы (оба фрагмента из 3-го действия).

Всю оперу оркестровал впервые Николай Андреевич Римский-Корсаков , предпочитавший называть свою работу не оркестровкой, а обработкой. Исходя из собственных профессиональных убеждений и учитывая требования времени, он значительно сократил оперу, дописал необходимые связки, изменил голосоведение и гармонию Мусоргского. Партитура Римского-Корсакова была издана в 1883 г.

В 1931 г. опера была оркестрована Борисом Владимировичем Асафьевым

Постановки оперы

При жизни Мусоргского опера не исполнялась. Первые постановки:

• 20 ноября 1912 г. - опера была поставлена в Мариинском театре .
• 1912 г. - опера была поставлена в Большом театре . Партию Досифея исполнял Ф. Шаляпин , партию Марфы - Е. Збруева .

Впервые за границей опера была поставлена в 1913 г., в Театре Елисейских Полей (Париж), в редакции И.Ф. Стравинского и М. Равеля . Вслед за этим началась всемирная слава оперы, входящей ныне в репертуар крупнейших театров мира: Барселона (1923), Франкфурт-на-Майне (1924), Милан (1926), Дрезден (1927), США (1931), Берлин (1958), Лондон, Белград и др.

Наиболее значительные постановки советского времени:

• Москва , Большой театр СССР , 1950 г. Режиссёр-постановщик Леонид Баратов , художник-постановщик Фёдор Федоровский , дирижёр-постановщик Николай Голованов (редакция Римского-Корсакова). 1950 году создателям спектакля была вручена Сталинская премия первой степени. Была в репертуаре театра до 2005 года.
• Ленинград , Ленинградский театр оперы и балета имени Кирова , 1960 г. (Режиссёр-постановщик Леонид Баратов , художник-постановщик Фёдор Федоровский , дирижёр-постановщик Борис Хайкин) Возобновлена в 2000 году.

• 1999 г. - Саратовский театр оперы и балета . Дирижёр - Юрий Кочнев . Исполнители: Князь Хованский - Владимир Верин , Андрей Хованский - Владимир Щербаков, князь Голицын - Юрий Муллаев, Досифей - Николай Брятко , Марфа - Елена Манистина, Шакловитый - Юрий Нечаев, Подьячий - Нурлан Бекмухамбетов.
• 2014 г. - Венская государственная опера . Дирижер - Семен Бычков. Режиссёр - Лев Додин . Художник - Александр Боровский. Иван Хованский - Дмитрий Белосельский, Андрей Хованский - Кристофер Вентрис, Князь Голицин - Герберт Липперт, Шакловитый - Евгений Никитин, Досифей - Аин Ангер, Марфа - Елена Максимова, Подьячий - Норберт Эрнст.

Записи

Аудиозаписи

Источники: ,

Видеозаписи

Источники: ,

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Хованщина (опера)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Хованщина (опера)

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.

Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.

Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.

В опере показаны судьбы русского народа в период, непосредственно предшествовавший царствованию Петра I. Воссоздавая эпизоды борьбы реакционных сил старой феодальной России против прогрессивных стремлений юного Петра, композитор связал ее с заговором главаря стрельцов Ивана Хованского, которого поддерживали раскольники. Идея оперы глубоко трагична. Как чуткий художник, Мусоргский чувствовал неизбежность гибели старого порядка, но видел, что и петровские реформы не принесли народу облегчения. Широкий социальный фон, правдивый колорит эпохи, яркие характеристики исторических личностей и различных слоев народа делают "Хованщину" выдающимся произведением искусства.

В "Хованщине" с особой силой проявился мелодический дар Мусоргского. Опера изобилует плавными, свободно льющимися мелодиями, зачастую близкими к протяжным крестьянским песням. Наряду с выпуклыми, остро индивидуальными характеристиками главных действующих лиц большое место в опере занимают хоровые сцены, рисующие различные группы народа - стрельцов, раскольников, московский люд. С поразительным мастерством композитор передает многоплановость непрерывно развивающихся событий.

Оркестровое вступление "Рассвет на Москве-реке" рисует символичную картину пробуждения древней Москвы; .слышится колокольный звон к заутрене, зов стрелецкой трубы; народная по складу мелодия течет широким, нескончаемым песенным потоком.
Первый акт показывает сложные взаимоотношения различных слоев народа. Эпизоды быстро сменяют друг друга, создавая атмосферу беспокойства, тревоги. Множество одновременно происходящих событий объединяется музыкой. В то время как Шакловитый диктует Донос, слышится веселая плясовая песня московского люда "Жила кума", затем-хор стрельцов "Гой вы, люди ратные"; последняя песня, близкая старым солдатским напевам, дышит силой и буйной удалью. Эта широкая сцена замыкается хором "Ой ты, родная матушка-Русь", печальной думой о родине. Могучее нарастание пронизывает сцену встречи Хованского, в центре торжественная величальная "Слава лебедю". В терцете на фоне отчаянных возгласов Эммы и возбужденных восклицаний Андрея выделяется плавная, сдержанная, полная страстного лиризма речь Марфы. Скорбный призыв Досифея "Приспело время" рисует облик сурового и гордого старца. Хор раскольников "Боже, отжени словеса лукавствия" близок к подлинным старообрядческим напевам.

Второй акт состоит из двух разделов. В центре первого гадание Марфы (заклинание "Силы потайные" и пророчество "Тебе угрожает опала"), музыка его окрашена в зловещие, то мистически-таинственные, то безысходно-печальные тона. Второй раздел - спор князей с вторгающимся фанатичным гимном раскольников "Победихом".

Третий акт начинается прекрасной лирической песней Марфы "Исходила младешенька", основанной на подлинной народной мелодии. Ария Шакловитого "Спит стрелецкое гнездо" - один из наиболее глубоких и благородных по музыке эпизодов оперы. Разухабистая хоровая песня "Ах, не было печали" и заразительно-веселая (в духе частушек) песня Кузьки "Заводилась в закоулках" передают разгульное веселье стрельцов. В хоре-причитании стрельцов "Батя, батя, выйди к нам!" слышатся щемящая жалоба, страх и бессилие.

В первой картине четвертого акта значительное место занимает красочная вокально-танцевальная сюита. Протяжная хоровая песня "Возле речки, на лужочке", бойкая плясовая "Гайдучок" и величальная "Плывет, плывет лебедушка" основаны.на народных мелодиях. Включенный в картину танцевальный номер "Пляски персидок" выдержан в восточном стиле.
Вторая картина четвертого акта открывается драматичным оркестровым вступлением, в котором развивается мелодия пророчества Марфы. Обращение Марфы к Андрею "Видно, ты не чуял, княже"-стон сильной и страстной души. В сцене казни мелодия хора стрельцов приобретает характер траурного шествия. Акт завершает блестящий победный марш преображенцсв.

Оркестровое вступление к пятому акту, по словам композитора, изображает "шум леса то. усиливающийся, то утихающий, как морской прибой". Возвышенио-бла-городный монолог Досифея "Здесь, на этем месте" проникнут глубоким трагизмом. В основе заключительного хора "Господь мой"-напев старообрядческой молитвы.

Либретто оперы "Хованщина"

Народная музыкальная драма в четырёх действиях (шести картинах)
Либретто М. П. Мусоргского

Действующие лица:
Князь Иван Хованский, начальник стрельцов бас
Князь Андрей Хованский, его сын тенор
Князь Василий Голицын тенор
Досифей, глава раскольников бас
Боярин Шакловитый баритон
Марфа, раскольница мецо-сопрано
Сусанна, старая раскольница сопрано
Подъячий тенор
Эмма, девушка из немецкой слободы сопрано
Пастор баритон
Варсонофьев, приближенный Голицына бас
Кузька, стрелец баритон
1-й стрелец бас
2-й стрелец бас
3-й стрелец тенор
Стрешнев, боярин тенор

Стрельцы, раскольники, сенные девушки и персидские рабыни князя Ивана Хованского, петровские "потешные", народ.

Место действия: Москва.
Время действия: 1682 год.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Старая Москва. Раннее утро. Дозорные стрельцы похваляются. как они расправлялись с ненавистным» юярами. В память этих кровавых дел на площади стоит столб, на котором написаны имена казненных.
Ставленник царевны Софьи боярин Шакловитый диктует подьячему донос на князя Ивана Хованского, который помышляет захватить власть в Московском государстве.
У столба останавливаются пришлые люда. Они просят подьячего прочесть надпись на столбе. Народ узнает о гибели бояр, убитых стрельцами по приказу Хованского.
На площадь вступают буйные торжествующие стрельцы. Они славят князя Ивана Хованского. Князь со стрельцами отправляется в обход по Москве.
Через площадь бежит Эмма — девушка из Немецкой слободы. Ее преследует молодой Андрей Хованский. Бывшая возлюбленная Андрея — раскольница Марфа — ревниво следит за ними. Неожиданно она появляется перед Андреем, гневно упрекая его.
Возвращаются стрельцы после обхода, с ними Иван Хованский. Он велит стрельцам забрать Эмму. Но Андрей готов скорее убить Эмму, чем отдать на поругание стрельцам.
Из толпы выходит глава раскольников Досифей. Он поручает Марфе защитить девушку. Отец и сын Хованские отступают перед волей своего властного союзника.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина вторая
Князь Василий Голицын читает любовное письмо царевны Софьи. Получивший из ее рук звание канцлера, он в то же время состоит в заговоре с Хованским. Голицына одолевают сомнения, страх перед будущим. Он должен быть осторожным.
Через потайную дверь в покои князя проникает Марфа. Она знает, что положение всесильного князя Голицына непрочно. Под видом гадания Марфа открывает ему «тайну судьбы его» — близкую опалу и ссылку.
Предсказание приводит в ужас суеверного князя. Марфа скрывается.
Приходит князь Иван Хованский, чтобы договориться с Голицыным о совместных действиях. Вскоре к ним присоединяется Досифей. Обуреваемые честолюбием заговорщики не могут поладить между собой.
Вбегает Марфа. Она рассказывает Досифею, что по приказу Голицына ее пытались убить. Солдаты «потешных войск» молодого Петра спасли ее. Весть о «потешных» вносит тревогу в стан заговорщиков.
Появляется боярин Шакловитый. Он сообщает, что в селе Измайловском, где живет Петр, висит донос: «Хованские на царство покусились». Царь разгневан, «обозвал хованщиной и велел сыскать».
Заговорщики потрясены. А по улице, мимо хором Голицына твердой поступью идут преображепцы — воины Петра.

Картина третья

К дому Хованских в Замоскворечье пришла раскольница Марфа. Князь Андрей больше не любит ее. Оплакивая крушение своих надежд, Марфа помышляет о самосожжении.
Досифей утешает и уводит Марфу.
Слышны разгульные песни подвыпивших стрельцов.
На площадь прибегает подьячий. Он рассказывает о нападении солдат Петра на Стрелецкую слободу. Это известие ошеломляет стрельцов. Они взывают к своему начальнику Ивану Хованскому.
Однако Хованский сам в растерянности: стрелецкое дело накануне гибели.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина четвертая

Отказавшись выступить со стрельцами против Петра. Хованский уехал в свою подмосковную вотчину. Тяжелые думы одолевают его. Он велит крепостным девушкам развлечь его веселыми песнями.
Клеврет, посланный Голицыным, предупреждает Хованского о немилости Софьи к нему, советует поберечься. Хованский приказывает выпороть Варсонофьева: в своей вотчине князь ничего не боится.
Внезапно появляется боярин Шакловитый. От имени царевны Софьи он зовет князя на государственный совет. Хованский польщен. Он торжествует победу. Одеваясь в пышные парадные одежды, князь требует, чтобы сенные девушки величали его.
Важно шествует Хованский к выходу и падает замертво, сраженный ножом слуги Шакловитого.

Картина пятая

Гибнут и другие участники заговора. Софья отстранена от власти. Опальный князь Голицын под конвоем отправляется в ссылку.
Страшную весть несет Досифею и Марфа: Петр хочет послать против раскольников свои войска.
Поняв, что положение безнадежно. Досифей принимает решение покончить самосожжением. Вместе с раскольниками должен сгореть и Андрей Хованский.
Марфа сообщает Андрею об убийстве его отца. Андрей не хочет верить. Он еще не знает о разгроме заговора. Андрей убежден, что на его призыв тотчас же откликнутся верные стрельцы. Он трубит в рог.
В ответ раздаются тревожные удары соборного колокола. Под этот звон стрельцов ведут на казнь.
Подавленный зрелищем, Андрей просит Марфу спасти его.
Раздается марш «потешных». На Лобное место выходит посланный Петром молодой боярин Стрешнев и объявляет стрельцам милость и прощение Петра.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина шестая

Глухая ночь в раскольничьем скиту. Здесь раскольники укрываются от петровских войск.
Выхода нет. Досифей призывает раскольников сгореть, чтобы не попасть в руки петровских солдат.
Из леса доносятся звуки труб. Проходят одетые в саваны раскольники. Марфа уводит за собой Андрея.
Раскольники идут в скит. Фанатики-старики обкладывают стены хворостом и поджигают его. Скит горит.
Появляются солдаты Петра. Могучей лавиной движутся они сквозь лес, чтобы спасти гибнущих в огне людей.

М.П.Мусоргский «Хованщина» (первая постановка – 1886)

Жанр – народная музыкальная драма. Так же как «Борис Годунов» опера имеет несколько редакций, принадлежащих Римскому-Корсакову, Стравинскому, Ламму, Шебалину, Шостаковичу.

В этой опере наиболее отчётливо проявились общественно-политические взгляды композитора.

I. Историческая основа и либретто «Хованщины». Мусоргский сам написал либретто оперы. В ней он обращается к одной из наиболее сложных эпох в истории России – периоду борьбы Петра I за престол. В опере «сжаты» временные рамки: события трёх стрелецких бунтов показаны на примере одного. В опере действуют исторические персонажи – Стрешнев, Голицын, Хованские, Софья. Есть и вымышленные герои – Досифей, Марфа, Эмма.

II. Драматургия. В опере действуют три силы – стрельцы, раскольники (они принадлежат «старой» Руси) и петровцы (новая государственность). Акцент сделан на развитии негативных сил, а именно, стрельцов и раскольников. Эти группы имеют своих вождей: стрельцами управляет Хованский, раскольниками – Досифей. Мусоргский показывает их различие. Хованский является символом губительной власти, поскольку несёт в себе отрицательные человеческие качества. Досифей – это духовный властитель, идеальный человек, но его судьба также оказывается трагичной. Народ, втянутый в политические игры, выступает страдающей стороной.

Петровцы, выступающие третьей силой символизируют новую Россию, и одновременно являются причиной гибели стрельцов и раскольников.

II. Музыкальный язык оперы. Композитор развивает принципы «Бориса Годунова»: песенный стиль сочетается с речитативно-ариозным. Структура музыкального языка оперы достаточно сложна. Его компоненты:

1. Речитативно-ариозный стиль, связанный с сольными фрагментами и характеризующий определённых героев.

2. Песенный стиль, опирающийся на различные жанры музыкального фольклора.

3. Традиции русской духовной музыки (стилизация распева раскольников, цитата раскольничьего гимна).

4. В характеристике петровцев Мусоргский стилизует музыку III века.

IV. Музыкальное воплощение драматургических сфер.

Образ стрельцов развивается «по нисходящей»: действие оперы охватывает один стрелецкий бунт, от победы до трагической развязки (стрелецкая казнь).

Стрельцы представляют собой стихийную бездуховную силу. Они ощущают свою мощь, но лишены движущей идеи, это и определяет их поражение. Музыкальная характеристика стрельцов опирается на лейттему и большие хоровые фрагменты.

Экспозиция образа – I действие, хор «Гой вы, люди ратные» в духе солдатской походной песни. Этот хор основан на лейттеме, схожие интонации будут использоваться в теме Ивана Хованского.

Переломный момент в развитии образа стрельцов – весть о приходе петровских войск. Протяжный хор «Ах, не было печали», открывающий эту сцену, звучит величественно и уверенно. Хор стрелецких жён – реакция на хор стрельцов, он основан на интонациях причета. Хор стрельцов «Батя, батя, выйди к нам» раскрывает тревогу и неуверенность. Сцена завершается печальной молитвой «Господи, не дай врагам в обиду». Развязка образа – сцена стрелецкой казни, поражающая трагизмом. Звучит двойной хор – стрельцов (молитва) и стрелецких жён (интонации причета). В оркестровой партии появляются интонации темы стрельцов, а затем – петровцев.

Иван Хованский , вождь стрельцов, раскрывается лейтмотивом (интонационно близок лейттеме стрельцов) и через монологи. Первый монолог звучит величаво и напыщенно. Второй показывает внутреннюю неуверенность, неспособность принять решение. Своей бездеятельностью он фактически предаёт стрельцов. Развязка развития образа – 1-я картина IV действия. Хованский показан в своей вотчине как жестокий хозяин-самодур. Мусоргский воссоздаёт обстановку крепостного быта через крестьянские песни и обряды. Используются подлинные народные темы «Возле речки на лужочке» и величальная «Плывёт, плывет лебёдушка». Реплики Хованского показывают, что он не способен понять ситуацию.

Андрей Хованский – лирический образ, развивающийся в сторону трагедии. Он экспонируется как человек, далёкий от политики, живущий в своё удовольствие (I действие). Этот образ трагически осмысливается во 2-й картине IV действия, когда Андрей узнаёт о смерти отца и о казни стрельцов. Развязка наступает в V действии (песня Андрея).

Образ раскольников. Раскольники как действующая сила впервые появляются в русской музыке именно в «Хованщине». В процессе развёртывания драмы раскольники остаются верны себе, этот образ остаётся почти неизменным.

Экспозиция – хор «Посрамихом, посрамихом». Наиболее яркая характеристика – V действие, сцена подготовки к смерти и самосожжению, где используется подлинная раскольничья тема «Враг человеков».

Досифей – предводитель раскольников – собирательный образ, воплощающий лучшие духовные качества пастыря и наставника. Он болеет за Россию, стремится примирить все враждующие силы (сцена заговора, II действие). Экспозиция образа – ария I действия. Развёрнутая характеристика героя дана в V действии.

Марфа воплощает лучшие качества раскольников – сильный характер, твёрдую волю. В героине борются два одинаково сильных чувства – любовь к Андрею и любовь к Богу. Для неё это взаимоисключающие чувства, которые можно примирить только в одном костре с Андреем. Двойственность героини отражается в характеристике. Как женщина из народа, обуреваемая человеческими чувствами, она наделяется мелодикой в народном духе. Однако в её партии присутствуют и интонации раскольничьих гимнов. Наиболее развёрнутые характеристики: сцена гадания из II действия; песня «Исходила младёшенька» из III действия; сцена с Досифеем, где впервые появляется идея костра («Словно свечи божии»); жестокий рассказ о гибели стрельцов в 1-й картине IV действия; заключительная сцена Марфы и Андрея из V действия.

Петровцы показаны несколько схематично. Их тема близка военной духовой музыке 18 века.

Темы:

I действие:

Оркестровое вступление – с.5, Ц.1

Хор стрельцов «Гой, вы люди ратные» - с.34, Ц.41

Хор «Слава лебедю» (величание Хованского) – с.87, Ц.98

Ария Досифея «Приспело время мрака» - с.118, Ц.129

II действие

Сцена гадания Марфы «Силы потайные» - с.148, Ц.183

«Тебе угрожает опала» - с.152, Ц.190

III действие

Хор раскольников «Посрамихом, посрамихом» - с.201, Ц.259

Песня Марфы «Исходила младёшенька» - с.205, Ц.265

Сцена Марфы и Досифея «Словно свечи божие» - с.227, Ц.301

«Страшная пытка любовь моя» - с.229, Ц.303

Хор стрельцов «Ах, не было печали» - с.241-242, Ц.320

Хор стрелецких жён «Ах, окаянные пропойцы» - с.250, Ц.331

Хор стрельцов «Батя, батя, выйди к нам!» - с.280, Ц.370

Ариозо Хованского «Помните, детки» - с.285, Ц.376

IV действие

1-я картина

Хор крестьянок «Возле речки на лужочке» - с.287, Ц.381

Хор крестьянок «Плявёт, плывёт лебёдушка» - с.315. Ц.443

2-я картина

Монолог Досифея «Свершилося решение судьбы неумолимой» - с.321, Ц.445

Стрелецкие жены «Не дай пощады» - с.336, Ц.480

Молитва стрельцов «Господи, боже наш» - с.337

V действие

Хор «Враг человеков» - с.357, Ц.514

Песня Андрея Хованского «Где ты, моя волюшка?» - с.362, Ц.524

I действие Красная площадь в Москве. Светает. Боярин Шакловитый – ставленник царевны Софьи - диктует подъячему донос Петру: начальник стрельцов князь Иван Хованский задумал посадить на престол сына и водворить на Руси старый порядок. У столба, который поставили стрельцы в память своей недавней победы, останавливаются пришлые люди; с ужасом узнают они о жестокой расправе с неугодными стрельцам боярами. Тем временем стрельцы приветствуют своего предводителя – Ивана Хованского. Тут же и сын князя Андрей, который преследует своими любовными притязаниями Эмму, девушку из немецкой слободы. На ее защиту встает раскольница Марфа, недавняя возлюбленная Андрея. Эту сцену застает возвратившийся Иван Хованский. Ему самому приглянулась Эмма, но Андрей готов скорее убить ее, чем отдать отцу. Занесенный над девушкой нож властно отводит Досифей, глава раскольников.

II действие Кабинет князя Василия Голицына – канцлера и фаворита царевны Софьи. Князь погружен в мрачное раздумье, его одолевает страх перед будущим. Явившаяся под видом гадалки Марфа предсказывает князю опалу. Суеверный Голицын в смятении. Чтобы сохранить пророчество в тайне, он велит слуге утопить гадалку. Но Марфа успевает скрыться. В доме Голицына собираются противники Петра. Беседа Голицына и Хованского – скрытых соперников, ненавидящих и боящихся друг друга, переходит в ссору, которую прекращает Досифей. Он призывает их смирить кичливую гордость, подумать о спасении Руси. Вбегает взволнованная Марфа. Она рассказывает о покушении на ее жизнь и чудесном спасении, пришедшем от петровцев. С тревогой слышат заговорщики имя Петра. Но еще страшней весть, принесенная Шакловитым: царь Петр узнал о заговоре, заклеймил его хованщиной и велел с ним покончить.

III действие Стрелецкая слобода в Замоскворечье. Тяжело переживает Марфа измену князя Андрея. Досифей ласково утешает ее. Проснувшиеся пьяные стрельцы предаются буйному, бесшабашному веселью. Его прерывает насмерть перепуганный подъячий. Стряслась беда: нещадно побивая жителей слободы, приближаются петровские рейтары (наемные всадники). Стрельцы ошеломлены. Они просят Хованского вести полки в бой. Но, страшась Петра, князь призывает стрельцов покориться и разойтись по домам.

IV действие Слуга Голицына предупреждает Хованского, укрывшегося в своем подмосковном имении, что его жизнь в опасности. Хованский вспыхивает гневом - кто посмеет тронуть его в собственной вотчине? Появляется Шакловитый с приглашением от царевны Софьи на тайный совет. Хованский приказывает подать себе парадные одежды. Однако едва князь выходит из палаты, как наемник Шакловитого поражает его кинжалом.

Расправляется Петр и с другими заговорщиками: князь Голицын отправлен под конвоем в ссылку, рейтарам дан приказ окружить раскольничьи скиты. Не знает о крушении заговора лишь Андрей Хованский. Он не верит Марфе, сообщившей ему об этом, и тщетно трубит в рог, созывая свой полк. Однако, увидев стрельцов, идущих на казнь, Андрей понимает, что все погибло, и в страхе просит Марфу спасти его. Стрельцы уже склоняют головы над плахами, но в последний момент посланный Петром боярин Стрешнев объявляет указ о помиловании.

V действие Поляна в глухом бору. Лунная ночь. В одиночестве скорбит Досифей; он сознает обреченность раскольников и свою ответственность за их судьбу. Исполненный мужественной решимости, он обращается к братии с призывом сгореть в огне во имя святой веры, но не сдаться. Раскольники готовы предать себя сожжению. И когда, пробившись сквозь чащу, на поляну врываются солдаты Петра, они видят раскольничьи скиты, объятые пламенем. Вместе с братией гибнет и Андрей, которого увлекла в огонь Марфа, мечтая в смерти соединиться с любимым.

Опера (народная музыкальная драма) в пяти действиях Модеста Петровича Мусоргского на либретто композитора.

Действующие лица:

КНЯЗЬ ИВАН ХОВАНСКИЙ, начальник стрельцов (бас)
КНЯЗЬ АНДРЕЙ ХОВАНСКИЙ, его сын (тенор)
КНЯЗЬ ВАСИЛИЙ ГОЛИЦЫН (тенор)
ШАКЛОВИТЫЙ, 6оярин (баритон)
ДОСИФЕЙ, глава раскольников (бас)
МАРФА, раскольница (меццо-сопрано)
СУСАННА, старая раскольница (сопрано)
ПОДЬЯЧИЙ (тенор)
ЭММА, девушка из Немецкой слободы (сопрано)
ПАСТОР (баритон)
ВАРСОНОФЬЕВ, приниженный Голицына (бас)
КУЗЬКА, стрелец (баритон)
1-й СТРЕЛЕЦ (бас)
2-й СТРЕЛЕЦ (баритон)
3-й СТРЕЛЕЦ (тенор)
КЛЕВРЕТ КНЯЗЯ ГОЛИЦЫНА (тенор)
МОСКОВСКИЕ ПРИШЛЫЕ ЛЮДИ, СТРЕЛЬЦЫ, РАСКОЛЬНИКИ,
СЕННЫЕ ДЕВУШКИ И ПЕРСИДСКИЕ РАБЫНИ КНЯЗЯ ИВАНА ХОВАНСКОГО,
ПЕТРОВСКИЕ «ПОТЕШНЫЕ», НАРОД.

Время действия: 1682 год.
Место действия: Москва и ее окрестности.
Первое исполнение: Санкт-Петербург, 9 (21) февраля 1886 года.

Что-то роковое тяготело над Модестом Мусоргским, быть может, самым гениальным русским композитором: ни одна его опера не была им закончена. «Саламбо» так и осталась незавершенной, «Женитьба» была досочинена и оркестрована М. М. Ипполитовым-Ивановым, «Борис Годунов» претерпел две авторские редакции и, тем не менее, должен был быть доработан Н. А. Римским-Корсаковым, а в наше время Д. Д. Шостаковичем; «Сорочинская ярмарка» закончена Ц. А. Кюи. Исключительная по своим художественным достоинствам «Хованщина» - не исключение в этом списке незавершенных творений: ее тоже закончил по авторским материалам (дописал последнее действие и оркестровал оперу) бесконечно заботливый и благородный Н. А. Римский-Корсаков.

«Хованщина» - выдающееся творение не только музыкальное, но и литературное. Либретто этой оперы, в отличие от других опер Мусоргского, не имеет литературного первоисточника и целиком написано самим композитором, причем сделано это в литературном отношении не менее талантливо, чем музыка оперы. Мусоргский заинтересовался периодом стрелецкого восстания и церковного раскола еще в 1870 году, то есть когда работал над «Борисом Годуновым». Написать оперу об этой эпохе в русской истории композитору посоветовал В. В. Стасов, которому Мусоргский и посвятил оперу. Их переписка - бесценный источник сведений о ходе работы над этим шедевром. Композитор делился со Стасовым мельчайшими деталями сюжета, когда разрабатывал его. Вот лишь один пример их переписки: «Вступление к «Хованщине» почти готово, рассвет на восходе солнца красив, довел до того пункта, где донос диктуется, т.е. с маленькою сценкою Шакловитого. Выработка идет изрядная, шесть раз отмеришь и один раз отрежешь: нельзя иначе, таково что-то внутри сидящее подталкивает на строгость. Подчас рванешься, ан нет, стой: внутренний повар говорит, что суп кипит, но на стол подавать рано - жидок будет, может, придется еще какой корешок или соли подкинуть; ну, повар лучше меня свое дело знает: жду. Зато уж попади только суп на стол - зубы съем» (из письма Мусоргского от 2 августа 1873 года).

На сценическую судьбу оперы всегда оказывали сильное влияние идеологические соображения. Опера была отклонена дирекцией императорских театров, когда Н. А. Римский-Корсаков, завершив ее, впервые предложил к постановке в 1883 году. Показателен инцидент с нею, о котором рассказывается в мемуарах Марка Рейзена, выдающегося исполнителя партии Досифея. В 1928 году певец гастролировал в Свердловске (ныне Екатеринбург) и должен был петь Досифея в нескольких спектаклях. «Накануне третьего спектакля, все билеты на который были проданы, мне вдруг сообщили, - вспоминает певец, - что «Хованщину» отменили и спектакль будет заменен другим. В дирекции театра мне сообщили, что среди городских и окрестных жителей, оказывается, много староверов. И вот, спектакль, в котором воссоздается одна из страниц истории раскола и одна из центральных фигур которого глава раскольников, для них был источником не только музыкальных эмоций... Слух о «Хованщине» быстро распространился, и на следующий день толпы бородачей потянулись к кассе театра... Дирекция очутилась перед ситуацией, когда едва ли не весь зал оказался закуплен верующими. Вопрос об антирелигиозной пропаганде стоял в те годы остро, в тех глухих местах - в особенности, а тут - какая уж «анти»?.. Почли за благо «Хованщину» на некоторое время из репертуара исключить». Да и в наше время каждая постановка «Хованщины» в России превращается в акт не только художественный, но и в определенной мере политический.

ДЕЙСТВИЕ I

Москва. Красная площадь. Каменный столб и на нем медные доски с надписями. Справа будка Подьячего. Оркестровое вступление - «Рассвет на Москве-реке» - рисует картину пробуждения древней Москвы: слышится колокольный звон к заутрене, зов стрелецкой трубы (за сценой). Медленно поднимается занавес. На сцене главы церквей освещаются восходящим солнцем. Постепенно солнцем освещается и вся сцена. Нескончаемым потоком течет народная по своему складу мелодия. Эта симфоническая картина - один из шедевров русской музыки. Она часто включается в программы симфонических концертов как самостоятельное произведение.

В стенах Кремля начинается жизнь. Просыпаются стрельцы - сначала Кузька, потом другие. Входит Подьячий, он направляется к своей будке и садится в ней. Появляется боярин Шакловитый. Он ставленник царевны Софьи. У него «заказец важный есть» для писаря. Тот догадывается: настрочить доносец, - и предвкушает заработать на этом дельце. Шакловитый предупреждает о той каре, которая ждет Подьячего, если он проговорится. Тот мгновение колеблется, но в конце концов, потирая руки в предвкушении платы, соглашается. Шакловитый диктует анонимный донос Петру на Хованских: начальник стрельцов князь Иван Хованский задумал посадить на престол своего сына Андрея и с этой целью разжигает мятеж. Подьячий в страхе от того, что ему приходится писать это. Он смертельно боится, что «князь (Хованский. - A.M.) все узнает, князь не простит мне...» За сценой слышится хор приближающихся стрельцов («Гой вы, люди ратные, вы, стрельцы удалые, гой, гуляйте, вы гуляйте весело»). Стрельцы проходят и удаляются. Шакловитый продолжает диктовать свой донос. Наконец дело сделано. Доносчик уходит. Сцену заполняет пришлый люд. Подьячий тем временем прячет кошель; он ощупью, под стойкой, считает деньги, поглядывая не без страха на пришлых людей. У тех недоумение вызывает появившийся за ночь на площади столб. На нем надписи, но они не могут по своей безграмотности их прочесть. Они обращаются к Подьячему, чтобы он прочитал. Он грубо отказывает им. Тогда они поднимают будку, в которой он отсиживается, и несут ее к столбу. Подьячий в страхе зовет на помощь и обещает прочитать надпись. Оказывается, это памятный столб, который стрельцы поставили в знак своей недавней победы: на нем имена тех неугодных им бояр, которых они казнили. Тем временем слышатся звуки труб. Так стрельцы приветствуют своего предводителя - князя Ивана Хованского. Входит князь Иван Хованский. «Поступь плавная, держится высокомерно; за ним стрелецкие полковники и гости московские» - так поясняет мизансцену композитор. Князь обращается к толпе: «Дети, дети мои! Москва и Русь (спаси Бог!) в погроме великом...» Стрельцы славят Большого, как они величают Хованского.

Из глубины сцены, прямо против зрителя, появляется князь Андрей Хованский и Эмма, девушка из Немецкой слободы. Андрей пытается обнять Эмму, но та сопротивляется. Эмма обвиняет его в том, что он убил ее отца, изгнал жениха и не сжалился даже над ее матерью. На защиту Эммы встает Марфа, раскольница, недавняя возлюбленная Андрея («Так, так, княже! Остался ты верен мне!»). Андрей негодует и бросается на Марфу с ножом, но та тоже выхватывает из-под рясы нож и отражает его удар. За сценой хор (народ) поет славословие князю Хованскому-старшему («Слава лебедю! Большому слава!»). Входит князь Иван Хованский. Он изумлен, видя Андрея, Марфу, а еще Эмму, которая ему самому приглянулась. И теперь отец и сын сходятся как соперники: отец приказывает стрельцам схватить Эмму, сын - встает на ее защиту. Отец гневно приказывает взять Эмму и отвести в свои палаты. Тогда Андрей заносит нож на Эмму: «Так мертвою имайте!» - кричит он. В этот момент входит Досифей, он останавливает руку Андрея. Эмма опускается на колени перед Досифеем, своим спасителем. Досифей приказывает Марфе отвести Эмму в ее дом. Когда они уходят, Досифей обращается к Хованским: «Приспело время». Этот его скорбный монолог рисует облик сурового и гордого старца. Возглас Ивана Хованского: «Стрельцы!.. Живо! В Кремль!» - призывает стрельцов на защиту Москвы и веры православной. Досифей в мистическом порыве возносит молитву Господу.

ДЕЙСТВИЕ II

Кабинет князя Василия Голицына, канцлера и фаворита царевны Софьи. Обстановка, как поясняет композитор, в смешанном вкусе: московско-европейская. Поздний вечер. На письменном столе князя зажжены канделябры. Перед зрителем садик и красивая решетка на каменных столбах. Вечерняя заря. Князь читает любовное письмо от царевны Софьи. Его мучает тревога, одолевает страх перед будущим.

Входит дворянин Варсонофьев, клеврет князя Голицына. Он сообщает князю, что к нему настойчиво просится «лютерский священник». Князь велит пригласить пастора. Пастор обращается к Голицыну с просьбой заступиться за Эмму. Князь отказывается: «Не могу входить я в дело частное Хованских». Тогда пастор переходит к другой теме: дозволить в Немецкой слободе возвести церковь («еще одну, только одну»). Эта просьба выводит князя из равновесия: «Рехнулись, что ли, вы, иль смелости набрались; Россию хотите кирками застроить!..» Пастор уходит ни с чем.

Снова входит Варсонофьев. На сей раз он сообщает о приходе «колдовки». Это под видом гадалки пришла Марфа. Клеврет готовит все необходимое для гадания. Начинается центральная сцена этого действия - сцена гадания. Звучит знаменитая ария Марфы «Силы потайные». Она предсказывает князю, что его ждет опала. Суеверный князь Голицын в смятении. Опасаясь, что гадалка проболтается о том, что нагадала ему, он велит слуге утопить Марфу, но Марфа все слышит и вовремя скрывается.

Внезапно появляется князь Иван Хованский («А мы без докладу, князь, вот так!»). Между Голицыным и Хованским завязывается спор о правах и достоинстве своих и бояр («Мы теперь местов лишились, - бросает гневный упрек Голицыну Иван Хованский. - Ты же сам нас уладил, князь, с холопьем поровнял»). В разгар их перебранки является Досифей; он становится между ними; князья стоят неподвижно, отвернувшись друг от друга. Досифей прерывает их спор (терцет «Князья, смири ваш гнев»). Он уговаривает князей помириться. В глубине сцены торжественно проходят чернорясцы (раскольники) с книгами на головах (такова ремарка композитора) их сопровождает толпа народа. На них указывает Досифей как на деятельную силу («Вы, бояре, только на словах горазды, а вот кто делает»). Раскольники поют: «Посрамихом, посрамихом». Их хор звучит словно фанатический гимн. Голицын гневно восклицает: «Раскол!» Хованский же - отважно: «Любо! Нами да стариной паки Русь возвеселится!»

Неожиданно вбегает Марфа и, едва переводя дыхание, бросается к князю Голицыну с мольбой миловать ее. К ней со словами утешения обращается Досифей. Она узнает его и тогда рассказывает, как слуга Голицына пытался задушить ее (по приказу князя) и как она едва сумела вырваться - благо петровцы подоспели. Упоминание о войске Петра и о том, что оно, оказывается, уже совсем близко, повергает князей в шок. Входит Шакловитый. Обращаясь к князьям, он говорит, что царевна (Софья) велела сообщить им, что их заговор раскрыт: в Измайловском селе донос прибит, что Хованские на царство покусились. На вопрос Досифея, что сказал царь Петр, Шакловитый ответил: «Обозвал «хованщиной» и велел сыскать». За сценой слышны голоса петровцев.

ДЕЙСТВИЕ III

Замоскворечье. Стрелецкая слобода, против Белгорода, за кремлевской стеной на Москве-реке. Вдали, перед зрителем, крепкая деревянная стена, сложенная из громадных брусьев. За рекой видна часть Белгорода. Время к полудню.

Действие начинается хором раскольников - как и во втором действии (они поют тот же свой фанатичный гимн). Их пение слышится сначала издалека (за сценой), затем они появляются на сцене, проходят по направлению к воротам и снова удаляются за сцену. Это шествие, как и в первый раз, являет собой демонстрацию духовной силы старообрядцев.

Сцена пустеет; из толпы незаметно выделяется Марфа. Она садится на завалинку у дома, занятого Хованским. Марфа предается воспоминаниям о своей несчастной любви; она тяжело переживает измену Андрея Хованского (звучит ее прекрасная лирическая песня «Исходила младешенька»). Из дома, где теперь живет Хованский, выходит Досифей. Марфа встает ему навстречу и склоняется перед ним. Досифей утешает ее (дуэт «Ах ты, моя касатка, потерпи маленько»). В мистическом настроении Марфа «видит», как горят на костре раскольники. Досифей вразумляет ее: «Гореть!.. Страшное дело!.. Не время, не время, голубка». Он уводит ее, утешая при этом.

С противоположной стороны сцены появляется Шакловитый. Он оплакивает участь Руси («Спит стрелецкое гнездо»). Проснувшиеся пьяные стрельцы предаются буйному бесшабашному веселью. На сцену вбегают стрелецкие жены и набрасываются на мужей («Ах окаянные пропойцы, ах колобродники отпетые!»).

За сценой слышится крик перепуганного Подьячего; он как бы зовет на помощь. Вот он появляется, запыхавшийся. «Беда, беда... - кричит он. - Рейтеры (наемные петровские всадники. - А.М.) близко; к вам мчатся, все рушат!» Стрельцы ошеломлены. Они зовут Хованского (хор «Батя, батя, выйди к нам!»). Князь Иван Хованский показывается под навесом терема. Стрельцы просят его вести их в бой против рейтеров и солдат петровских полков. Но Хованский заявляет им: «Страшен царь Петр! Идите в домы ваши, спокойно ждите судьбы решенье!» Сам же уходит.

ДЕЙСТВИЕ IV

Картина 1. Богато обставленная трапезная палата в хоромах князя Ивана Хованского в его имении. Князь Хованский за обеденным столом. Крестьянки за рукоделием. Девушки развлекают его песнями - протяжной хороводной («Возле речки, на лужочке»), бойкой плясовой («Гайдучок») и величальной («Плывет, плывет лебедушка»). Но третья песня будет последней в этой картине, а прежде... Входит клеврет князя Голицына. Он предупреждает князя, что ему грозит опасность. Князь разгневан и удивлен: кто может грозить ему в его имении? Он требует, чтобы ему подали меду, и приказывает девушкам-персидкам плясать для него (исполняется балетный номер в восточном стиле). Входит Шакловитый. Он говорит Хованскому, что его призывает на тайный совет Софья. Князь сначала упирается - он обижен на царевну: «Теперь небось другие ей советники послужат», - говорит он, имея в виду, конечно князя Голицына. Но в конце концов приказывает подать ему одежды. Крестьянки снова величают его. И когда князь выходит из палаты, наемник Шакловитого убивает его в дверях. Он падает мертвым со страшным криком; крестьянки с визгом разбегаются. Шакловитый хохочет.

Картина 2. Москва. Площадь перед собором Василия Блаженного. Пришлый люд московский толпится, рассматривая наружный вид собора. Входят рейтеры, вооруженные мечами и копьями; они выстраиваются рядами, спиною к собору и оттесняя толпу к другой стороне. Показываются рейтеры на конях, за ними, как пишет Мусоргский, колымага, сопровождаемая также рейтерами. Из слов Досифея становится ясно, что это везут в ссылку князя Голицына. Входит Марфа. Она сообщает Досифею, что рейтерам велено окружить раскольников в их святом скиту и без пощады убить. Досифей приказывает Марфе взять князя Андрея Хованского; старец наказывает Марфе любить князя, как она любила. Марфа готова «приять от Господа в огне и пламени венец славы вечные!» Входит Андрей Хованский; он очень взволнован. Он в гневе на Марфу и теперь ищет Эмму. Марфа говорит ему, что рейтеры увезли ее далеко и что скоро она на родине обнимет своего жениха (которого он - Андрей - изгнал). Андрей негодует; он угрожает Марфе собрать стрельцов и казнить ее, изменницу, как он ее называет. Эти угрозы свидетельствуют о том, что Андрей не знает, что случилось, и Марфа рассказывает ему об убийстве его отца и что его самого по всей Москве ищут. Андрей не верит ей и трубит в рог, созывая стрельцов...

За сценой раздается звон большого соборного колокола. Выходят стрельцы; они сами несут орудия своей казни - плахи и секиры. За ними следуют их жены. Андрей видит это. Теперь у него открылись глаза на все, что случилось. «Спаси меня», - молит он Марфу, и она поспешно его уводит. Идет подготовка к казни стрельцов. Они опускаются перед плахами на колени. В этот момент за сценой слышны трубы «потешных» (петровских) полков. Хор стрельцов и их жен молит о казни их гонителей и о своем спасении. На сцену входят петровские трубачи, за ним Стрешнев в качестве герольда. И в тот момент, когда у стрельцов уже не остается никакой надежды, он объявляет им, что «цари и государи Иван и Петр вам милость шлют: идите в домы ваши и Господа молите за их государское здоровье». Стрельцы молча встают. К Кремлю направляется Преображенский полк Петра.

ДЕЙСТВИЕ V

Сосновый бор. Скит. Лунная ночь. Оркестровое вступление изображает, по словам композитора, «шум леса в лунную ночь, то усиливающийся, то утихающий, как прибой волн» (из письма Мусоргского к В.В.Стасову от 6 августа 1873 года). Входит задумчивый Досифей; его движения медленны. Он скорбит, сознавая обреченность раскольников и свою ответственность за их судьбу. И вот он призывает сгореть всем на костре за веру свою, только не сдаться врагам. Черноризцы и черноризки выходят из скита и идут к бору; они поют: «Враг человеков, князь мира сего восста!» Приходит Марфа, затем князь Андрей Хованский. После того как Марфа его спасла от петровцев, они помирились. Но сейчас смерть их неизбежна, и Марфа просит Андрея готовиться к ней. Звучат трубы. Андрей стонет - ему тяжко. Марфа решительна - ее не страшит сожжение. Раскольники, преисполненные веры, экстатично поют: «Господи славы, гряди во славу Твою». Марфа свечою зажигает костер. И когда, пробившись сквозь лесную чащу, на поляну врываются гвардейцы Петра, они видят раскольничьи скиты, объятые пламенем. В костре сгорает и Андрей, которого увлекла с собой в огонь Марфа. В огне умирает со своей паствой и Досифей. Выходят пришлые люди. Они смотрят на костер и скорбят о Руси: «Ох ты, родная матушка Русь... Кто же теперь тебя, родимую утешит, успокоит?..»

А. Майкапар

Путь «Хованщины» был еще более трудным, чем путь «Бориса»: нелегко было воплотить столь внушительный замысел, хорошо известны также методические просчеты Мусоргского в процессе поисков драматической и музыкальной новизны. В июле 1872 года, когда «Борис» еще не был завершен, композитор уже делал наброски новой оперы, законченной только в августе 1880 года,- при этом две сцены не были доведены до конца и опера в целом не оркестрована. В 1879 году Римский-Корсаков организовал концертное исполнение нескольких отрывков в Бесплатной музыкальной школе. Мусоргский умер в марте 1881 года, и рукопись «Хованщины», как и все остальные, перешла к Римскому-Корсакову, который взялся за подготовку ее публикации для издательства Бесселя. На этот раз перед редактором стояла очень трудная задача. Он оказался перед необходимостью сократить оперу до размеров, приемлемых для сцены, а также инструментовать ее. В 1885 году вышло печатное издание, а в следующем году Римский-Корсаков добился восьми представлений оперы в исполнении кружка любителей. Премьера в императорском Мариинском театре состоялась лишь в 1911 году с участием Шаляпина в роли Досифея. Это был первый большой успех шедевра, до тех пор преследовавшегося цензурой и ставшего жертвой слепоты царских чиновников.

В настоящем своем виде опера представляет собой огромную фреску, все еще небезукоризненную, фрагментарную, порой изображающую недостаточно мотивированные события, но именно благодаря этим недостаткам хорошо выявляющую намерения Мусоргского: дать неожиданную символическую, фантасмагорическую, гротескную и даже иррациональную трактовку истории, выстроить такое ее здание, которое рушится и превращается в прах в результате еще более грандиозной, чем в «Борисе Годунове», катастрофы, рождающей вместе с тем предсмертное смирение и потому трогающей сердца. Картина очень широка, с большим числом персонажей. Здесь нет настоящих главных героев, хотя Досифей мог бы стать им; нет и противостояния, как в «Борисе», двух сил, общества и личности. Сложные механизмы истории оказываются в руках то одного, то другого персонажа, но ни один из них не изображается продолжительное время. Порой их появление поистине мимолетно, хотя и связано с очень важной сценой. Многочисленны отдельные номера, необходимые для яркой характеристики лиц или ситуаций.

Целое производит впечатление большего лиризма, чем «Борис», в котором отдельные номера понимались в неразрывной связи с декламацией: эмфатические взлеты, мелодизированные фрагменты словно подчеркивали свою зависимость от декламационного изложения. Здесь же мелодизм становится для композитора особым средством выражения, напрямую связанным с языком, о чем он писал в одном из писем декабря 1876 года критику Стасову, своему помощнику, если не литературному консультанту в период работы над «Хованщиной» (в это время первый и второй акты оперы уже были завершены): «Нынешнее мое желание - сделать pronostic (предсказание), и вот какой он - этот pronostic: жизненная , не классическая мелодия. Работою над говором человеческим я добрел до воплощения речитатива в мелодии... Я хотел бы назвать это осмысленною/оправданною мелодией».

В этом разлившемся потоке, словно вышедшем за строгие пределы «Бориса», мы должны также отметить те моменты, которые в оперном театре, например, во французской большой опере, считались безусловно второстепенными. Речь идет о введенных Мусоргским танцах, обладающих подлинным восточным ароматом и словно разрежающих тяжелую атмосферу драмы. Одновременно эти танцы до предела обостряют обстановку гибели Ивана Хованского, которая так впечатляет на фоне печальной песни о «лебедушке». Среди описательных эпизодов надо упомянуть два больших симфонических фрагмента - вступление к опере («Рассвет на Москве-реке») и вступление ко второй картине второго действия, изображающее высылку Голицына. Иногда роль описательных эпизодов сведена к символам, возникающим и рассеивающимся словно призраки, иногда они становятся живыми, трепетными картинами, драматически значимыми, передающими глухой ропот человеческой души (таков монолог Досифея, открывающий пятый акт). Другая основная забота автора - действующие лица, призванные воплощать новую сущность драмы и самобытно, реалистически отображать правду жизни. Одна из центральных фигур всей оперы - без сомнения, Марфа, эта чистая русская женщина, как он сам ее называл, очень убедительный образ которой - мистический, пророческий - глубоко противоречив. Марфа зовет своего бывшего полюбовника Андрея последовать за ней в огонь, убеждая его, что их любовь возродится в пламени. Мрачные вспышки костра, как и в финале «Бориса», освещают смутную картину русского космоса, в котором волнуются огромные толпы, ссорятся и борются друг с другом облеченные властью злодеи, их приспешники сеют мятеж на площадях, тогда как песнопение раскольников уносит с собою, далеко от мира, весть об истине. Но истина ли это? Ее как будто воплощает грандиозный образ Досифея, обреченного стать ужасной жертвой. Но в его образе заключен урок для тех, кто продолжает идти по пути так называемого прогресса: прошлое умирает навсегда, и его можно только оплакивать.

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)

История создания

Весной 1870 года Мусоргский заинтересовался русской историей конца XVII века, периодом, связанным с движением стрельцов и раскольников. Через два года, по совету В. В. Стасова, он решил писать оперу об исторических событиях. В отличие от других произведений Мусоргского либретто «Хованщины» не имеет какого-либо литературного первоисточника. Материал для сюжета оперы композитор черпал в различных исторических исследованиях и подлинных документах XVII века. Живое, деятельное участие в работе принимал В. В. Стасов, которому Мусоргский посвятил свое творение. Смерть помешала композитору довести сочинение до конца. Н. А. Римский-Корсаков привел в порядок оставшиеся материалы, дописал последний акт, инструментовал оперу и в 1883 году предложил ее дирекции императорских театров. Однако предложение было отклонено. «Хованщина» впервые прозвучала на частной петербургской сцене 9 (21) февраля 1886 года.

В опере показаны судьбы русского народа в период, непосредственно предшествовавший царствованию Петра I. Воссоздавая эпизоды борьбы реакционных сил старой феодальной России против прогрессивных стремлений юного Петра, композитор связал ее с заговором главаря стрельцов Ивана Хованского, которого поддерживали раскольники. Идея оперы глубоко трагична. Как чуткий художник, Мусоргский чувствовал неизбежность гибели старого порядка, но видел, что и петровские реформы не принесли народу облегчения. Широкий социальный фон, правдивый колорит эпохи, яркие характеристики исторических личностей и различных слоев народа делают «Хованщину» выдающимся произведением искусства.

Музыка

В «Хованщине» с особой силой проявился мелодический дар Мусоргского. Опера изобилует плавными, свободно льющимися мелодиями, зачастую близкими к протяжным крестьянским песням. Наряду с выпуклыми, остро индивидуальными характеристиками главных действующих лиц большое место в опере занимают хоровые сцены, рисующие различные группы народа - стрельцов, раскольников, московский люд. С поразительным мастерством композитор передает многоплановость непрерывно развивающихся событий.

Мусоргский не завершил свою последнюю оперу. Остался недописанным финал, не сделана инструментовка. Работу закончил Римский-Корсаков.

Путь сочинения на сцену был сложным по цензурным соображениям. Церковь запрещала изображение на сцене религиозных распрей. После ряда спектаклей на частных и провинциальных сценах с весьма посредственным исполнением состоялась историческая премьера в Московской частной опере Мамонтова (1897, Шаляпин в партии Досифея), сыгравшая большую роль в сценической истории сочинения.

В 1911 году «Хованщина» впервые была поставлена на императорской сцене в Петербурге (дирижер Коутс, режиссер Шаляпин, среди солистов Шаляпин, Ершов, Збруева и др.). В 1913 состоялась парижская премьера оперы силами дягилевской антрепризы в редакции Стравинского и Равеля (дирижер Купер, режиссер Санин).

Сочинение пользуется огромной популярностью во всем мире. Новую редакцию осуществил в 1959 году Шостакович. Среди постановок последних лет спектакли Ковент Гардена (1963), Ла Скала (1967), Венской оперы (1989, дирижер Аббадо), Гамбургской оперы (1994, режиссер Купфер) и другие. В 1995 году была осуществлена новая постановка в Большом театре (дирижер Ростропович, режиссер Покровский).