Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Основоположник дзюдо в России, основатель самбо и боевого самбо Василий Сергеевич Ощепков (25 декабря 1892 года (по новому стилю 7 января 1893 г.) — 10 октября 1937 г.) родился в поселке Александровский пост на о.Сахалин. Его жизнь стала ярким примером того, как человек сумел «сам себя создать»: незаконнорожденный сын сахалинской каторжанки, росший в среде самой, что ни на есть «продвинутой» уголовщины, превратился в высокообразованного интеллигентного человека, пламенного патриота и специалиста высочайшей квалификации, сумевшей подарить своей Родине два новых для нее вида спорта-дзюдо и самбо.

Мать, Мария Семеновна Ощепкова, происходившая из Воробьевской волости, Оханского уезда, Пермской губернии, вероятно, бедствуя в своей вдовьей доле, она совершила какое-то преступление, была осуждена екатеринбургским судом и отправлена отбывать наказание «на заводы». Но, то ли слишком болела у нее душа об оставленной в деревне дочери Агофье, то ли невыносимо тяжким оказался для сельской жительницы непривычный фабричный труд в насквозь продымленном, угарном заводском воздухе, но смелая женщина совершила побег. Ее, конечно, выследили и снова арестовали. Уж теперь-то судейские чины увидели в несчастной крестьянке «самого опасного и изощренного преступника» и определили ей тяжелейшее и мучительное наказание: 18 лет каторжных работ и 60 плетей. Трудно понять, как она выдержала эту зверскую экзекуцию, которая отправляла на тот свет даже здоровенных мужиков.

Отец, Сергей Захарович Плисак, по социальному положению был крестьянин и столяр по профессии. Скорее всего, Плисак был «ссыльнопоселенцем» и его фактический брак, точнее сожительство, с 40-летней Марией был «оформлен» традиционным для каторжного острова тюремным «свадебным обрядом». Судя по всему, Сергей Захарович был отличным столяром и имел такой приличный заработок, что со временем смог даже открыть собственную мастерскую и то ли построить, то ли купить два небольших дома: на Александровской улице №11 и на Кирпичной без номера.

31 декабря в канун Нового года старик-священник Александр Унинский окрестил младенца. Крестным отцом Василия был Георгий Павлов-Смирнов, старший писарь Управления войска острова Сахалин. Крестной матерью — Пелагея Яковлевна Иванова, дочь надворного советника.

В 1901 году «приказом губернатора с применением Манифеста» каторжанка Ощепкова была переведена с каторжных работ в «ссыльнопоселенки». Но долго радоваться досрочному освобождению от каторги не пришлось: всего через год скончался ее фактический супруг. А еще через два года, всего два месяца спустя после начала русско-японской войны ушла из жизни и Мария Семеновна. Даже ее крепкое крестьянское здоровье не могли не пошатнуть каторга и изуверское телесное наказание. Она ушла из жизни всего лишь 53 лет отроду. В тяжелейших военных условиях, когда боевые действия велись и на Сахалине, 11-летний ребенок остался круглой сиротой. Над ним была учреждена опека. Опекуном определен Емельян Владыко.

3 февраля 1903 г. Николай второй подписал проект создания в России самой первой в мире «контрразведывательной службы». После войны с Японией штабом Заамурского военного округа были специально выделены денежные средства для обучения в Японии русских подростков. Будущими кадровыми контрразведчиками должны были стать осиротевшие сыновья тех, кто сложил головы в недавней войне. Впрочем, не следует думать, что делалось это с вызывающе глупой прямолинейностью. Вовсе нет! Ребятишки направлялись для учебы в духовную семинарию русской православной миссии в Токио и, следовало считать, для того, чтобы в будущем стать образованными священнослужителями Японской православной церкви. Разумеется, о далекоидущих планах «контрразведывательной службы» не знали ни в России, ни в Японии. Все понималось только лишь как благотворительная возможность получить такое хорошее образование, какое на Родине для сирот было заведомо не доступно.

В сентябре 1907 г. 14-летний Вася Ощепков попадает в духовную семинарию в Токио. Руководил семинарием Архиепископ Японский, Преосвященный Николай. Семинария – любимое детище архиепископа — представляло собой необычное учебное заведение: учились там и русские и японцы, а возраст учащихся от 14 до 60 лет. Учебная программа могла, пожалуй, потягаться и с современными вузами. Семинаристов обучали по полной программе японской гимназии: география, история Японии и Дальнего Востока, литература и теория словесности, грамматика, чтение писем и перевод газетных статей, написание сочинений, и иероглифическая каллиграфия японской и китайской литературы. Да плюс к этому богословские дисциплины, русский язык, литература, всеобщая история. Василий учился на совесть, по всем этим предметам в его свидетельстве об окончании семинария от 23 июня 1913 г. стоят лишь завидные, хотя и несколько непривычные для нас оценки – «отлично хорошо — 5» и «очень хорошо — 4». Семинария дала Василию отличное образование, помогла стать по-настоящему интеллигентным человеком в добрых старых русских традициях. В семинарии, как и в Японских школах, преподавались основы борьбы дзюдо, созданным знаменитым педагогом Дзигоро Кано.

Сообразительный и ловкий ученик, быстро постигавший технику дзюдо, понравился преподавателю и тот оказал ему одну немаловажную услугу. Один из лучших учеников Ощепкова Н.М. Галковский рассказывал, что раз в год проводился отбор лучших для обучения в знаменитом центре дзюдо Кодокан, и учитель под большим секретом сообщил приглянувшемуся ему русскому пареньку необычный принцип этого отбора.

Наступил торжественный день. В зале множество молодых претендентов расселись на татами, и сам основатель дзюдо обратился к ним с речью. Нравоучительная речь была длиннейшей и, откровенно говоря, довольно скучной. Молодым людям, при всем уважении к оратору, трудно было удержаться от того, чтобы не оглянуться по сторонам и не взглянуть на своих соседей, но Ощепков уже знал, что сзади за ними пристально следят преподаватели Кодокана. И каждое движение абитуриентов расценивается ими как невнимание, и даже недостаточное уважение к великому мастеру дзюдо. Василий все еще, как следует, не привык сидеть по-японски: без стула, на собственных пятках. Затекшие ноги невыносимо ныли, мучительно хотелось вытащить их из-под себя и выпрямить, но хотя бы просто чуть-чуть пошевелить ногами, но он по-прежнему сидел неподвижно. А когда к нему подошли и сказали, что он принят в Кодокан, Ощепков попытался встать на совершенно онемевшие ноги, но так и не смог этого сделать, а только повалился набок.

В архиве Кодокана до наших дней сохранилась запись о поступлении туда Василия Ощепкова 29 октября 1911 года. Василий в полном объеме познал всю суровую школу дзюдо тех лет. К тому же это было время, когда еще чувствовались отзвуки недавней русско-японской войны, и русского парня особенно охотно выбирали в качестве партнера. В нем видели не условно-спортивного, а реального противника. Вскоре, однако, с ним уже стало не так-то просто бороться даже искушенным дзюдоистам. Никто из поступивших вместе с Василием товарищей не выдержали суровых дзюдоистских испытаний: все оставили Кодокан. А он не только успешно овладел борцовской наукой, но и стал претендовать на получение мастерского звания. И всего лишь полтора года потребовалось ему для того, чтобы на весеннем состязании по рандори завоевать право подпоясать свое кимоно черным поясом. Японцы необычайно ревностно относились тогда к присуждению мастерских степеней-дан, и особенно иностранцам. 15 июня 1913 г. Василий Сергеевич получает черный пояс первый дан и становится первым русским мастером дзюдо. И долго еще хранил Ощепков японский журнал, написавший о нем: «Русский медведь добился своей цели» . В этом же году он заканчивает учебу в семинарии. Возвратившись на родину, Василий, знавший не только японский, но и английский язык, начал работать переводчиком в контрразведке Заамурского военного округа в г. Харбине, а затем в разведотделе Приамурского округа, выезжая иногда с заданиями в Японию.

Владивосток 1914

В 1914 г. во Владивостоке открывает первую секцию дзюдо в России, которая просуществовала до 20-ого года. Занятия проводились во Владивостокском обществе «Спорт» в одноэтажном, но обширном кирпичном доме № 21 на Карабельно-набережной улице. В кружке занималось около 50 человек, преимущественно учащаяся молодежь. Сюда приходили тренироваться и японцы, проживающие в городе.

В 1915 г. Василий Сергеевич проводит первую международную встречу по дзюдо Россия-Япония, в 1917 г. вторую, на которую прибыли из Японии во главе со своим преподавателем господином Хидетоси Томабеци, экскурсанты-воспитанники японского высшего коммерческого училища г. Отару. В этом же году 4 октября Василию Сергеевичу присваивают второй дан.

В начале 20-ых гг. Василий отправляется на Сахалин в свой родной Александровск. Купив кинопроектор, стал зарабатывать на жизнь, демонстрируя там фильмы. С сентября 1923 г. он начинает сотрудничать с советской военной разведкой под псевдонимом «ДД». Демонстрируя фильмы для японских солдат, Ощепков передавал ценные разведывательные данные об оккупированной части острова Сахалин во Владивосток. Затем, по инициативе Василия Сергеевича, его направляют в Японию. Перед отъездом в Японию Ощепков по служебным делам едет в Китай. В Шанхае, среди многого прочего, он сообщил исчерпывающие сведения о реальных сроках, в пределах которых японцы были способны эвакуировать свои войска с Сахалина. Именно эти сведения позволили полномочному представителю СССР в Китае успешно провести переговоры с Японией и освободить от оккупантов островную российскую территорию. Случилось, однако, что в Китае Василию довелось решить не только служебные, но и личные проблемы. В российском г. Харбине, выросшем на китайской земле, сердце нашего 32-летнего железного супермена поразила любовь с первого взгляда. 17-летняя Машенька только что успела окончить последний класс классической гимназии. Вчерашняя гимназистка тоже полюбила Василия, несмотря даже на то, что он, как тогда говорили, уже был связан брачными узами. Влюбленный немедленно обратился в Харбинский епархиальный совет с ходатайством «о расторжении брака с Екатериной Николаевной, урожденной Журавлевой». А получив положительный ответ, тут же повел к венцу свою любимую. И теперь в страну Восходящего солнца в г. Кобэ кинобизнесмен направляется уже не один, а в сопровождении юной супруги.

Василий и жена Мария

В Японии первоначальный псевдоним сменился на новый «черный монах» или просто «монах». А затем был еще один псевдоним — «японец». Перебравшись в Токио, он поселился неподалеку от казарм третьего полка, расквартированного в районе Адзабу, и свел доброе знакомство с хозяином соседнего фотоателье, сниматься в которое ходил весь полк. А посещая ближайший клуб дзюдо, Василий познакомился непосредственно и с военнослужащими полка, на которых не могли не произвести сильное впечатление второй дан и стоящее за ним не совсем понятное высокое мастерство европейца. С целью расширения контактов обладатель черного пояса планировал посещать и знакомый с юных лет Кодокан, где его хорошо помнили и ценили. Однако снять квартиру неподалеку пока не удавалось, мешали острые в те годы в Токио жилищный кризис из-за недавнего землетрясения и скудные финансовые возможности. Работа разведчика всегда очень сложная и опасная, а работать в Японии было особенно тяжело. Несмотря на все трудности, Василий Сергеевич успешно выполнял свою профессиональную деятельность.
От разведчика все более категорично начинают требовать все сразу и без особых валютных затрат, постоянно понукают и требуют, чтобы он начал вести самую примитивную игру: давал деньги под расписку, а затем шантажировал получателя. А, кроме того, немедленно установил контакт с прокоммунистическими настроенными лицами. Отлично знающий местные условия резидент терпеливо старался объяснить, что весьма патриотично настроенные японцы при первой же попытке шантажа сейчас же обратятся в полицию. А все «левые» находятся под наблюдением полиции и поспешный контакт с ними заведомо обречен на провал. И он категорически отказался выполнить полученные самоубийственные инструкции. В 1926 году недалекое начальство, взбешенное неповиновением своего подчиненного, приказывают ему вместе с женой немедленно выезжать в Советский Союз. Так безвременно, но вовсе не по его вине, закончилась уже налаженная и дававшая результаты разведывательная работа. В течение 6 долгих лет он постоянно жил под угрозой репрессии японских, теперь же перед ним впервые, но слишком отчетливо замаячила угроза «родных», советских репрессий. До глубины души оскорбленный Василий старается доказать свою добросовестность и полную лживость обвинений.
«Я командирован нашей армией на опасную и важную для Родины работу. На эту работу может встать человек, прежде всего, глубоко любящий свою Родину и ненавидящий вечного и хитрого врага России. Я, истинный русский патриот, хотя и воспитанный в японской школе. Но эта школа научила меня любить, прежде всего, свой народ и Россию. Я воспитывался на средства русской армии, чтобы посвятить себя вечному служению Родине, что я и делаю с 1914 года».

Первые курсы инструкторов дзюдо для преподавателей физвоспитания из различных регионов страны, проведённая Ощепковым на базе ЦДКА. Стоят слева на право: А.М. Рубанчик, В.С. Ощепков, С.В. Дашкевич.

Бесспорно, что дзюдо оставалось дорогим Ощепковскому сердцу, он вновь приступил к своему любимому делу, став преподавателем во Владивостокском клубе физкультуры. В спортивном клубе с ним работает П.Н. Азанчевский, специалист английского и французского бокса (сават). В январе 1927 г. Ощепков подготавливает первых инструкторов: В.Г. Кузовлев, который в последствие вел работу в Ленинграде, Ф.И. Жамков, ответственный работник Центрального совета «Динамо», руководящий прикладными видами спорта. Из Владивостока Василий Сергеевич выезжает в Новосибирск на должность переводчика 7-ого отделения Штаба округа. Для сотрудников Штаба и местного общества «Динамо» он организовал секции по самозащите. Но если служба теперь не доставляла ему особых хлопот, то в личной жизни надвинулось большое несчастье. Мария Григорьевна тяжело заболела туберкулезом легких. Расходы на врачей и лекарства требовали все больших денег, и имеющегося заработка на это уже не стало хватать. Да и усилия местных врачей не давали никакого результата. Состояние здоровья Марии заметно ухудшалось. Василий старался добиться перевода в Москву или Ленинград, где можно было обеспечить более действенную лечебную помощь и иметь более высокий оклад. В сентябре 1929 г. его как специалиста по рукопашному бою приглашают для работы в Москву. Однако случилось это слишком поздно: жену, скончавшуюся, не дожившую до 22 лет, он уже похоронил на одном из Новосибирских кладбищ.

… В Москве в Центральном Доме Красной Армии были созданы две группы из военнослужащих и работников Дома Армии. Кроме того, была сформирована и первая в стране женская группа. Перед Ощепковым ставится задача вооружить бойцов Красной Армии надежными приемами рукопашного боя. И он отлично с ней справляется. В 1931 г. появляется методическое пособие с методикой обучения боя с использованием ножа, штыка, приклада, малой лопатки и ведение боя без оружия. Всеми силами пропагандировал он искусство рукопашного боя. Старался пробудить, возможно, больший интерес к нему в широких слоях молодежи и привлечь ее к занятиям, устраивая интереснейшие доклады и показательные выступления перед аудиториями самого различного характера: от воинских частей до клуба Дома Правительства. В знаменитом физкультурном комплексе «Готов к труду и обороне СССР» второй степени им подготовлен раздел рукопашного боя.

В.С.Ощепков в инфизкульте. Справа от него - В.В.Сидоров, слева - А.А. Харлампиев. Второй слева в последнем ряду - Н.М. Галковский. Последний справа - Б.А. Сагателян.

Ощепков в кругу своих учеников первых студентов специализации дзюдо. Слева от него - Н.М.Галковский, справа - И.В. Васильев.

В Москве Василий Сергеевич встретил овдовевшую, как и он сам, женщину, Анну Ивановну. Два этих уже не молодых, много переживших человека, создали добрую благополучную семью. Дочь Анны Ивановны, Дина Николаевна, вспоминала о доброжелательном отчиме, который относился к ней, как к родной дочери. Ощепков, живший в общежитии при Центральном Доме Красной Армии, перебрался к жене на Страстную, ныне Пушкинскую, площадь. В последствие Ощепков получил комнату в коммунальной квартире дома №6 по Дегтярному переулку. Работа продвигалась весьма успешно, и можно только удивляться той активнейшей деятельности, которую развернул Василий Сергеевич не только в столице, но и по всему Союзу. Его интересовало не только дзюдо, которым он владел в совершенстве, но и другие средства физического воспитания (акробатика, гимнастика), а изучению боевого спорта, такие как английский бокс, французский бокс (сават), французская борьба (классическая, а сейчас греко-римская), вольно-американская (вольная) уделял особое внимание. Таким образом, с дзюдо в начале 30-х годов происходят серьезные изменения.

В России не было татами, поэтому бороться стали на более мягком борцовском ковре. Традиционные поклоны, принятые в дзюдо, сменили рукопожатием, кимоно на куртку с шортами, на ноги одели борцовки. Постоянно меняются и уточняются правила, методика преподавания, терминология и классификация приемов. Преподаваемая им дисциплина носит название «борьба вольного стиля Дзюу-до». Ощепков, работая в ЦДК, а затем в Московском институте физкультуры воспитывает не только способных спортсменов, но и увлеченных своим делом умелых инструкторов: Валентин Сидоров, А.М. Рубанчик, Н.М. Галковский, Н. Гладков, А.А. Харлампиев, а также Р.А. Школьников, основоположник самбо на Украине. В Ленинграде, не отставая от москвичей, трудилась целая группа квалифицированных специалистов. Ученик Василия Сергеевича еще с Владивостокских времен В.Г. Кузовлев, его ученик А.М. Ларионов и воспитанники Ощепкова разных лет – И.В. Васильев, С.В. Дашкевич и др.
Первые открытые соревнования своих воспитанников Василий Сергеевич организовал в институте физкультуры еще в 1932 году. В 1935 г. состоялся первый чемпионат Москвы и Ленинграда. В конце 36-ого года была создана «секция (т.е. федерация) борьбы вольного стиля Дзюу-до Всесоюзного спорткомитета», председателем стал Ощепков, а заместителем Галковский. В 1937 г., работая над книгой, излагая в ней богатейший результат своей долголетней творческой деятельности. Однако закончить этот капитальный труд, который стал делом всей его жизни, так и не довелось. В ночь на 1 октября его арестовали, и через 10 дней Василий Сергеевич умер от стенокардии. Не дались даром этому богатырю ни каторжное «незаконнорожденное» детство, ни смертельная японская угроза, неизменно висевшая над ним на протяжении всех долгих 8 лет зарубежной разведывательной работы, ни «теплая благодарность» начальства, сорвавшего эту успешную работу и всеми силами старавшегося отправить его гнить в подвалах ОГПУ. Все это, вместе со смертью горячо любимой женщины, невыносимо тяжким многолетним грузом давило на нервы так, что даже его тренированное сердце спортсмена, в конце концов, не выдержало. Этот замечательный человек и выдающийся специалист погиб в расцвете творческих сил, всего 44 лет, и как много полезнейших и больших дел не смог он завершить. Уголовное дело было прекращено в 1957 г. за отсутствие в его действиях состава преступления и он в связи с эти был реабилитирован. В 1938 г. после всесоюзного сбора борцов спорткомитет 16 ноября издал приказ «О развитии борьбы вольного стиля». Эта дата и стала считаться днем рождения борьбы самбо.

Сейчас уже редко кто вспомнит, если вообще знает, о тех сверхзадачах, какие ставил перед собой Кано Дзигоро, исходя из социально-экономической обстановки в Японии конца XIX в. И о том, что созданное дзюдо явилось не только, и даже не столько спортивным, сколько необходимым и полезнейшим национально-идеологическим событием. Дело в том, что реформы Мэйдзи, направленные на ускорение европеизации страны, внесли опасный разлад, разрушая тысячелетние традиционные социально-психологические устои японского народа. Особенно угрожающе это коснулось молодежи. Тогда ее настроения были похожи на те, которые пачкают Россию в течение всех последних лет. Молодые японцы начинали призирать и стыдиться своей культурно и промышленно отсталой страны. Мощные и богатые западные государства вызывали неукротимую зависть и бездумное обожание. Самые «продвинутые» уже щеголяли в крахмальных воротничках, котелках, визитках и, уж конечно, не знали ничего более престижного и увлекательного, чем европейские виды спорта. Вот тогда-то мудрый педагог Кано на основе старинных японских боевых искусств и создал свое дзюдо, в котором даже название было не придумано им, а бережно перенесено из былого самурайского лексикона. Создал и щедро предложил японской молодежи боевое искусство, по старине традиционное, и по-современному модернизированное. Спортивное единоборство, в котором были не только умно и бережно сохранены, но и умело, сконцентрированы знакомые и родные с детских лет древние обычаи предков. В нем все не то что говорило, а прямо таки кричало о своем японском, родном, касавшемся самых глубин души и генетической памяти. Так, татами, маты из рисовой соломы, — непременная часть интерьера традиционного японского жилья: ими застилают в доме полы. И не один японец не наступит на татами обутой ногой. А неизменные и обязательные в быту поклоны имеют весьма солидный, более чем тысячелетний, «стаж». И совсем не случайно преподавание дзюдо со временем было предусмотрено во всех школьных программах, с ранних лет воспитывая японцев в духе патриотических национальных традиций. И сегодня, более ста лет спустя можно уже воочию убедиться, какую огромную пользу принесла такая мудрая национальная укорененность, не только не помешавшая, но даже уже способствовавшая успехам Японии в сфере международной науки и техники. Однако же, если упомянутый национальный колорит был необходим и весьма полезным в Стране Восходящего Солнца, то в России является не только излишней, но и нарочно искусственной, чуждой экзотикой. Что и стало вполне разумной причиной отказа от нее. С благодарностью и уважением, воспринимая все полезное, созданное Кано, его русский ученик столь же решительно критиковал недостатки дзюдо, стремился поднять свою систему до мирового уровня физического воспитания. Свое мнение на этот счет он сформировал достаточно ясно: «Мы должны основательно вооружиться знанием этой интересной и полноценной для нас системы, стараясь достигнуть в применении ее приемов той высокой техники, которая пока является достоянием только японцев… Мы не только должны изучить ее, как распространенную систему, но и добиться применения ее в деле укрепления обороноспособности нашей страны, обогатив ее нашими достижениями, в смысле методики ее изучения и техники выполнения приемов… Среди обильной литературы по дзюдо на иностранных языках… абсолютно не имеется материалов, освящающих методическую установку по изучению этой системы. Крайне мало уделено вниманию вопросам методики дзюдо и в японских источниках, поэтому наша задача состоит в том, чтобы поднять дело изучения дзюдо, особенно с методической и гигиенической стороны, на значительно более высокую ступень, чем это достигнуто, например, немцами, у которых эта система в последние годы вылилась в форму массового вида спорта. В методическом отношении по изучению дзюдо мы расходимся не только с немцами, но и институтом Кодокан… Он до сего времени не удосужился разработать отдел подготовительных упражнений общеразвивающего характера. Это свидетельствует о том, что многие адепты дзюдо из института Кодокан остаются сторонниками консервативного взгляда, считая, что падения (с чего собственно начинается изучение дзюдо в Японии), а затем приемы могут считаться достаточной подготовкой организма для занятий дзюдо и что никаких других упражнений общеразвивающего порядка вводить в эту систему нет смысла.… Но мы считаем, что этими упражнениями ограничиваться нельзя, так как при падениях и приемах в работе участвуют далеко не все мышцы тела и, следовательно, возможность равномерного развития организма без специальных упражнений достигнуто быть не может».

Подводя итоги деятельности В.С. Ощепкова можно с уверенностью сказать, что им в 30-х годах было создано новое, уникальное боевое искусство, основой которого было дзюдо. Но, в отличие от японцев, которые работали только в кимоно, в системе Ощепкова большое внимание уделяли работе без одежды, ведь соперник не всегда был в пиджаке или куртке. Не случайно многие его воспитанники в последствие стали спортсменами и тренерами вольной борьбы. Василий Сергеевич большое внимание уделял и ударной технике бокса и французского бокса, а также прекрасно разбирался в китайских боевых искусствах. «Спортизация ударов ногами заключается в том, что для проведения схваток мною сконструированы перчатки для ног, как это сделано для рук в английском боксе, фанерный нагрудник и щиток, закрывающий промежность. В настоящее время мною разрабатываются формы тренировок по спортивному боксу ногами, и я думаю, что в ближайшем будущем удастся добиться того, что система ударов ногами выльется в спортивную форму», — писал Ощепков. В прикладном разделе изучались приемы самозащиты, которые не вошли в спортивный раздел: надавливание на глаза, захваты за уши и волосы, удары в пах; а также работа с холодным оружием (ножевой и штыковой бой, по которому Ощепков был чемпионом) и подручными средствами (трость, палка и малая лопатка); обезоруживание противника.

Дзигоро Кано, опираясь на древние традиции, создал боевое искусство со своей философией, которое со временем превратилось в спортивное единоборство. То же самое, к сожалению, произошло и с системой Ощепкова. Родина получила национальный вид спорта – борьба самбо, а с 2001 года еще и боевое самбо. Несомненно, Россия может гордиться двумя спортивными единоборствами, которые очень эффективны в реальной ситуации. Но нам еще предстоит создать боевое искусство XXI века, в котором бы универсальная подготовка бойца сочеталась с любовью к своей родине, знанием законов природы и возвращением к корням древней родной веры.

Очень важно знать свою историю, ведь без истории не может быть настоящего, а, следовательно, и будущего. Хотелось бы поблагодарить людей, которые по крупицам восстанавливают подлинную историю развития боевых искусств: Л.М. Лукашев «Сотворение самбо: Родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской» из серии «Рукопашный бой в России в первой половине XX в.»; А.М. Горбылев, главный редактор книги, а также автор многочисленных статей о В.С. Ощепкове в журналах «Додзё»; С.А. Косоротов, руководитель проекта «Будо-Спорт». В издательстве «Будо-Спорт» и вышли в свет замечательные книги М.Н. Лукашева и «Спецвыпуск посвященный юбилею В.С. Ощепкова. 115 лет со дня рождения».

Календарь

родоначальник отечественного дзюдо и один из основателей борьбы самбо. Родился в конце декабря 1892 (точная дата рождения неизвестна) в пос. Александровский пост на о.Сахалин. Незаконнорожденный сын каторжанки М.Ощепковой. После поражения России в русско-японской войне 1905 Южный Сахалин был отторгнут от России, и юный Ощепков невольно стал подданным Страны восходящего солнца.

Мать Ощепкова умерла, когда сыну исполнилось 11 лет. В судьбе мальчика принял участие архиепископ Японский отец Николай, человек широких взглядов, который сумел создать в Японии православную духовную миссию. В одно из учебных заведений этой миссии, семинарию в г.Киото, попал четырнадцатилетний сирота Вася Ощепков. Среди дисциплин, изучавшихся в семинарии, была борьба дзюдо. Раз в год в семинарии проводился отбор лучших учеников для обучения в знаменитом институте Кодокан-дзюдо, возглавляемом основателем дзюдо Дзигоро Кано. 29 октября 1911 Ощепков был принят в это учебное заведение, о чем в архивах Кодокана сохранилась соответствующая запись. Василий покинул семинарию в Киото и переселился в Токио, где находился институт Кодокан. 15 июня 1913 Ощепков получил первую мастерскую степень - седан (первый дан) - и подпоясал свое кимоно черным поясом. Вскоре он сдал экзамены на второй дан. Ощепков стал первым русским и четвертым иностранцем, заслужившим степень мастера по дзюдо Кодокан. Возвратившись в Россию в 1914, Ощепков работал военным переводчиком в штабе Приамурского военного округа во Владивостоке. Тогда же под эгидой Владивостокского общества «Спорт» Ощепков организовал первый в России любительский кружок по изучению дзюдо. Кружок просуществовал до 1920.

В 1918, в начале японской оккупации Дальнего Востока (1918-1925), Ощепков был призван в колчаковскую армию и откомандирован в японское Управление военно-полевых сообщений. Примерно в то же время началось его сотрудничество с большевистским подпольем. Работая на разведуправление Красной армии, с 1921 рекламировал и продавал советские фильмы в Манчжурии, где не упускал возможности познакомиться с китайскими системами самообороны.

По окончании японской оккупации Дальнего Востока Ощепков направился на о.Сахалин, а затем в Токио, где под прикрытием кинобизнеса вел разведывательную деятельность. Поставлявшаяся им информация в основном оценивалась в СССР как «ценная» и «очень ценная». Однако в служебной характеристике разведуправления его взгляды оценены как «сменовеховские», и в 1926 Ощепков был отозван в Советский Союз.

В 1928 приказом Реввоенсовета СССР Ощепков был назначен военным переводчиком в один из отделов штаба Сибирского военного округа и переехал в Новосибирск. Преподавал дзюдо в Новосибирской школе милиции и штабе Сибирского военного округа.

Вскоре Ощепкова перевели в Москву, в Управление по боевой подготовке РККА. В конце 1929 при Управлении для начальствующего состава московского гарнизона были организованы курсы инструкторов по обучению военнослужащих рукопашному бою. Руководителем курсов и автором программы обучения был назначен Ощепков. В самом начале 1930-х годов для гражданского населения был учрежден физкультурный комплекс, получивший название «Готов к труду и обороне». В качестве одной из норм ГТО второй ступени предусматривались приемы самозащиты для мужчин и женщин. Разрабатывать эту норму ГТО было поручено Ощепкову.

В 1929 Ощепков стал преподавателем Государственного центрального института физической культуры. Работа в Институте физкультуры дала Ощепкову уникальную возможность познакомиться с системами борьбы народов СССР, представители которых обучались у него на кафедре. Он проанализировал международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения их применимости в боевой схватке. На основе дзюдо Ощепков начал создавать более совершенную прикладную борьбу, которая впоследствии получила название самбо.

Среди его воспитанников были В.Г.Кузовлев, В.В.Сидоров, Н.М.Галковский, И.В.Васильев, Р.А.Школьников, А.А.Харлампиев и многие другие мастера. В 1932 в Институте физкультуры Ощепков организовал первые открытые соревнования по дзюдо. В 1935 состоялись первенство Института физкультуры и первый чемпионат Москвы. Тогда же были организованы Московская и Всесоюзная секция «вольной борьбы дзюдо», председателем которой стал Ощепков.

В 1937 дзюдо как система, вышедшая из капиталистической Японии, была исключена из учебных планов институтов и техникумов физкультуры. 29 сентября 1937 Лубянка выпустила постановление: «Ощепков Василий Сергеевич достаточно изобличается в том, что, проживая в СССР, занимается шпионажем в пользу Японии… Гражданина Ощепкова привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 6. Мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей». В ночь с первого на второе октября 1937 Ощепков был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Японии и десять дней спустя скончался в камере Бутырской тюрьмы.

В декабре 1892 года в поселке Александровский пост на каторжном Сахалине у заключенной - крестьянской вдовы Марии Ощепковой - родился сын Василий. Каторжанки были лишены права на законный, признаваемый государством и церковью, брак. Их дети автоматически считались незаконнорожденными. По всем канонам тех лет, младенца, входящего в жизнь с двойным клеймом - незаконнорожденный и сын каторжанки, - ждала незавидная судьба. В довершение всех бед уже в 11 лет мальчик осиротел.

Но несколько лет спустя жизненный путь сироты счастливо пересекся с дорогой замечательного человека - архиепископа Японского, Преосвященного Николая. В одно из учебных заведений, созданных в Японии архиепископом, в духовную семинарию Киото, и попал 14 - летний Вася Ощепков. В семинарии для желающих преподавали основы борьбы дзюдо, всего лишь 25 лет назад созданной знаменитым теперь педагогом Дзигаро Кано. Василий с головой окунулся в эту новую для себя, увлекательную стихию

Сообразительный и ловкий ученик, быстро постигавший технику японской борьбы, понравился преподавателю, и тот оказал ему одну немаловажную услугу. Раз в год проводился отбор лучших для обучения в знаменитом институте Кодокан - дзюдо, и учитель под большим секретом сообщил приглянувшемуся ему русскому пареньку необычный принцип этого отбора.
Наступил торжественный день. В зале множество молодых претендентов расселись на татами, и сам основатель дзюдо доктор Кано обратился к ним с длинной и довольно скучной речью. Молодым людям, при всем уважении к оратору, трудно было удержаться от того, чтобы не оглянуться по сторонам, не взглянуть на своих соседей. Но Ощепков уже знал, что сзади за ними пристально следят преподаватели Кодокана. И каждое движение расценивается ими как невнимание и недостаточное уважение к великому гроссмейстеру дзюдо. Василий еще не привык как следует сидеть по-японски: без стула, на собственных пятках. Затекшие ноги невыносимо ныли, но он по-прежнему не двигался. Когда к нему подошли и сказали, что он принят в Кодокан, Ощепков попытался встать на совершенно занемевшие ноги, но так и не смог этого сделать, а только повалился на бок.

В архивах Кодокана до наших дней сохранилась запись о поступлении туда Василия Ощепкова - 29 октября 1911 года. Василий в полном объеме познал суровую школу дзюдо тех лет. Даже еще в недавнее время японские специалисты считали, что практикуемая в Стране восходящего солнца тренировка дзюдоистов непосильна для европейцев. Тогда же система обучения была просто безжалостной. Еще недостаточно умелого Ощепкова швыряли на жесткие татами, душили и выламывали руки, а он по дзюдоистскому обычаю благодарил их за науку смиренным поклоном даже тогда, когда у него оказалось сломанным ребро. Вскоре, однако, с ним уже стало не так-то просто бороться даже искушенным спортсменам. Никто из поступивших вместе с Василием учеников не выдержал испытаний: все оставили Кодокан, не закончив курс обучения. А он не только успешно закончил это весьма своеобразное заведение, но и стал после этого претендовать на получение мастерского звания. Всего лишь полгода потребовалось ему для того, чтобы подпоясать свое кимоно черным мастерским поясом. Японцы необычайно ревностно относились тогда к присуждению мастерских степеней - данов, особенно иностранцам. Ощепков стал первым русским и одним из всего лишь четверых европейцев, заслуживших в те годы первый дан. Упрямый русский юноша даже удостоился благосклонности самого Кано Дзигаро, который был не очень-то щедр на похвалу. Довольно скоро строгие экзаменаторы Кодокана единодушно присвоили ему следующую, более высокую мастерскую степень - второй дан.

Возвратившись на родину, Ощепков, знавший не только японский, но и английский язык, начал работать военным переводчиком. Оказавшись вновь в России, именно он стал пионером дзюдо в нашей стране и щедро делился своими обширными познаниями с молодежью. Во Владивостоке до наших дней сохранился старый одноэтажный кирпичный дом номер 21 на Корабельной набережной. Теперь в нем размещается спортивный клуб Тихоокеанского флота. А более семи десятилетий назад дом занимало Владивостокское общество "Спорт", где выпускник Кодокана развернул работу со свойственной ему энергией. Шел 1914 год.

В то время экзотическая японская борьба была в новинку даже для задававших тон в спорте западных держав, а в самом отдаленном провинциальном городке России активно действовал кружок дзюдо, насчитывавший до полусотни занимающихся.

Овладев основами этой борьбы, кружковцы стали проводить в обществе поначалу внутренние состязания. Кстати, самая первая в мире международная встреча по дзюдо состоялась не в Париже, Лондоне или Нью-Йорке, а во Владивостоке! Как писала газета "Далекая окраина": "... в помещении Владивостокского общества "Спорт" состоялось весьма интересное состязание по "Дзюу-Дзюцу" прибывших из Японии во главе со своим преподавателем господином Хидетеси Томабеци экскурсантов - воспитанников японского высшего коммерческого училища города Отару и местного спортивного кружка "Спорт", организованное руководителем этого кружка В.С. Ощепковым, при личном участии самого господина Ощепкова, привлекшего массу публики... Некоторые приемы самозащиты были продемонстрированы господином Ощепковым, причем нападения на него делались не только лицом к лицу, но и сзади".
Чудом сохранилась даже и фотография, запечатлевшая участников этой встречи в полном спортивном облачении и во главе с Ощепковым и Томабеци, который тоже обладал черным поясом. В 1917 году Ощепков активно участвует в процессе формирования милиции. На курсах подготовки новых защитников порядка города и уезда он преподает искусство самообороны без оружия.
Ощепков продолжал преподавать дзюдо, но в годы японской оккупации Дальнего Востока был призван в колчаковскую армию. Как специалиста, свободно владеющего японским языком, его откомандировали в японское управление военно - полевых сообщений. Но кроме этого у него очень скоро появляется и еще одно "совместительство". Вероятно, с помощью своего старого, еще семинарского приятеля Трофима Юркевича, переводчика Главного штаба японских экспедиционных войск и нашего разведчика, Василий устанавливает связь с Осведомительным отделом подпольной Рабоче-крестьянской партии большевиков. Он не разделял коммунистической идеологии и членом партии никогда не был. Просто он слишком хорошо знал о давних планах захвата наших земель и, как убежденный русский патриот, начал свою героическую и смертельно опасную борьбу с оккупантами, Василий любил замечательную древнюю культуру Страны Восходящего Солнца, ее трудолюбивый талантливый народ, но, вместе с тем, изнутри познал и ненавидел кровавые повадки и давнюю антирусскую устремленность агрессивного японского милитаризма. Беспардонная интервенция возмущала и до глубины души оскорбляла его. Это и определило его выбор, только и возможный для истинного патриота. Ведь единственной силой, реально противостоящей интервентам, являлись большевики. Вот почему, хорошо зная, как "разделывают" подследственных заплечных дел мастера в японской жандармерии, Василий, тем не менее, шел на огромный риск и сотрудничал с красным подпольем. Служил не партии, а только лишь своей родной униженной и ограбленной России. Через Управление военно-полевых сообщений проходило немало секретных документов и, благодаря "колчаковскому переводчику", все они становились известны антияпонскому подполью. И будет вполне справедливым сказать, что в общем деле освобождения российского Дальнего Востока, была доля и его героического, столь опасного труда.
Когда же оккупанты убрались восвояси, Василий отправился на Сахалин, в свой родной Александровск, где ему, возможно, все еще принадлежали два отцовских дома. Купил кинопроектор "Пауэре" и стал зарабатывать на жизнь, демонстрируя там фильмы, Очень скоро весь Дальний Восток был снова присоединен к России, лишь Северный Сахалин продолжали топтать японские интервенты. И это создавало необходимость получения информации об их воинском контингенте на острове. А во Владивостоке не забыли об Ощепкове. По рекомендации того же Юркевича, поручившегося за своего старого товарища, теперь уже советская военная разведка обратилась с предложением сотрудничества, Василий сразу же согласился. Наглухо отрезанный от советской действительности, он заведомо идеализировал советскую власть. Видел в ней не только носительницу народной справедливости, но и твердую защитницу российских интересов на Дальнем Востоке.
Впоследствии, уже возвратившись в Россию, Василий объяснил свое решение так: "Я командирован нашей армией на опасную и важную для Родины работу. На эту работу может встать человек, прежде всего, глубоко любящий свою Родину и ненавидящий вечного и хитрого врага России. Я истинно русский патриот, воспитанный, хотя и в японской школе. Но эта школа научила меня любить, прежде всего, свой народ и Россию. Я воспитывался на средства русской армии, чтобы посвятить себя вечному служению Родине, что я и делаю с 1914 года".
Если в тридцатые годы в Советском Союзе уже была создана лучшая в мире разведка, то в начале двадцатых она пребывала в самом незавидном состоянии. Иностранные разведслужбы уже располагали всеми чудесами шпионской техники тех лет: миниатюрными фотокамерами; прибором, способным наносить на стекло очков невидимый без микроскопа объемистый текст; тайниками в зубных коронках; мудреными шифрами и, конечно, симпатическими чернилами. А Василий был вынужден писать открытым текстом на внутренней стороне конверта или между строк письма такими "новейшими" симпатическими чернилами, как луковый сок, которым и ограничивались все его "технические средства". К тому же, этим "луковым горем" его заботы, отнюдь, не заканчивались. Еще приходилось категорически требовать от начальства, чтобы связник - механик с российского парохода "не предавался бы вину, пока не выполнит поручения, то есть не передаст мне Вашу информацию и не примет и не отвезет на пароход, спрятав в надежном месте для Вас информацию. Курьеру, явившемуся в пьяном виде, информация доверяться не будет. Это вопрос у нас с Вами больной! Никакие словесные поручения курьеру не делайте, так как по этому делу я никаких разговоров вести не буду. Курьер не должен идти сразу ко мне, а только побродив по городу, так как за высадившимися пароходными служащими по пятам следует жандарм, филер. Мне же ходить на берег и встречать моториста сейчас нельзя, так как на берегу во время прихода русского парохода всегда стоят дежурные жандармы, которые меня хорошо знают, и мое шатание по берегу, иногда допоздна, в ожидании моториста, может только навести подозрение. Вам не известна строгость кордона на Погибях, который обязательно обыскивает не только груз, но и возчиков". Вполне естественно, что вынужденный работать в таких отчаянных и совершенно неприспособленных, примитивных условиях, Ощепков был обречен рассчитывать только на себя: "Работал исключительно своими силами. Я человек из тех немногих, кои верят только в себя".
И заметьте, не Василия инструктируют, а совсем наоборот, этот разведчик - новичок инструктирует начальство. Сообщает о методах слежки жандармерии; указывает, где связнику может грозить особая опасность; предлагает наиболее эффективные методы работы и меры безопасности. Просит, в частности, назначить его сахалинских агентом российского общества "Доброфлот", которое осуществляло связь с островом. Это позволило ему, не вызывая подозрений, являться на пароходы для получения письменных заданий, пересылавшихся в жестяных коробках монпансье или зубного порошка с двойным дном. Ощепков был "человеком, сделавшим самого себя". Необыкновенно одаренный, он совершенно самостоятельно разработал наиболее эффективные методы своей работы. И можно только удивляться, насколько профессионально сделал это начинающий разведчик, не имевший никакой специальной подготовки и даже достаточного опыта. У него в активе было только отличное знание языка. Но Василию не составляло большого труда перезнакомиться чуть ли не со всем офицерским корпусом оккупированной северной половины острова. Японцы охотно шли на контакт с доброжелательным и общительным русским, хорошо знавшим их обычаи. К тому же знавшим японскую литературу, искусство и историю, пожалуй, даже получше некоторых из них. Что же касалось господ - жандармов, исполнявших контрразведывательные функции, то для них было специально установлено даже бесплатное посещение любого сеанса в небольшом ощепковском кинотеатре.
А специально для солдат обаятельный кинобизнесмен не только устраивал в гарнизонах бесплатные выездные сеансы, но даже выступал в роли "бенси". Это японское слово Ощепков переводил как "говорун". Звукового кино в те годы еще не было. И если у нас фильмы "озвучивали" пианисты - таперы, то в Японии это делали "бенси". Своих фильмов там почти не было. И "говорун" не только переводил западноевропейские титры, но и пояснял детали абсолютно чуждой японцам западной жизни.
Ощепковские благотворительные сеансы гармонично сочетали приятное с полезным: скучавшие на чужбине солдаты получали хорошее развлечение, а Василий хорошую возможность получить ценные разведданные. Стоит ли удивляться, что очень скоро во Владивостоке получили первое донесение начинающего разведчика. Удивление мог вызвать только сам этот двенадцатистраничный машинописный материал, тайком по ночам отпечатанный кинопредпринимателем на папиросной бумаге. Это разведывательное донесение восхищает удивительно исчерпывающей полнотой, сравнимой разве что с тем, чем располагало само японское командование. Начиная с полных биографий высшего командного состава (происхождение, семейное положение, образование, прохождение службы, участие в военных кампаниях, награды и т.д.) и кончая точной численностью и вооружением гарнизонов даже небольших населенных пунктов; от солдатских настроений и до чисто экономических данных о хищнической эксплуатации оккупантами природных богатств острова. Ощепков приобретает фотоаппарат, быстро овладевает искусством съемки и увлеченно запечатлевает прекрасные сахалинские пейзажи и мужественный облик своих знакомых самураев. Но на стол разведотдела во Владивостоке ложатся фотографии японских боевых кораблей, "аэролодок" и населенных пунктов с подробным и точным обозначением размещенных в них военных объектов. Обрадованное столь богатыми результатами начальство сыплет все новые и новые задания: "Установите срочно нумерацию частей японского гарнизона на Северном Сахалине от роты и отдельной команды до армии включительно... Вышлите подробную карту хотя бы на японском языке". Карта поступает во Владивосток с припиской разведчика, которая дает ответ и на предшествовавший запрос об экономических планах оккупантов: "На карте восточного побережья Сахалина красным карандашом мной обозначены нефтяные места, изыскания на которых дали благоприятные результаты". (Среди перечисленных Василием фирм, собиравшихся качать русскую нефть, бросается в глаза уж очень знакомое сегодня название "Мицубиси"). Он сообщает также, что выслать подлинники японских секретных документов не сможет, но постарается их сфотографировать.
Очередная почта ставит задание раздобыть новые уставы японской армии и прислать их переводы. "Задачи, выставленные Вами настолько трудны, что опыта на этой почве явно не хватает. К тому же, это дело заставляет меня, человека частного, сделаться военным... Заставляет взяться за изучение военного японского письменного языка, так как это работа по специальным военным терминам…"
Даже сейчас интеллигентные японцы не знают всей бездны иероглифов своего родного языка. Что же касается специальной военной терминологии, то здесь возникали еще и трудности особого порядка: она не только содержала множество своих собственных специфических слов - иероглифов, но зачастую еще и самые обыденные и понятные слова обретали в военном контексте свой особый, совершенно непонятный для штатского смысл. А никаких военных японо - русских словарей тогда еще не существовало. Но это, конечно, не могло остановить "частного", то есть штатского человека Ощепкова. Он только запрашивает: "Для пособия к переводу японских уставов, если мне удастся их раздобыть, прошу Вас выслать мне наши старые уставы старого режима и японский устав в переводе, сделанном Блонским в 1909 году. Устав Блонского, правда, устарел, но в смысле терминологии поможет мне. Работа серьезная, ответственная, и, не изучив детально дела давать голословные сведения, я не могу…"
Последняя фраза отлично показывает ответственное, добросовестно - въедливое отношение молодого разведчика к своей нелегкой работе. Его готовность, даже в опасно тесном японском окружении, приняться за дело, которое отнюдь не входит в его профессиональные разведывательные функции длительную, трудоемкую работу по переводу новых японских уставов. Если нужно, значит, будет сделано… А новые задания идут в Александровск сплошным конвейером: "Хотелось бы иметь ответы на следующие вопросы: общий обзор сахалинской японской армии и гражданских учреждений... Есть ли намерения эвакуации и ее срок?.. Были ли какие-либо пополнения или уменьшения армии в 1923 году?.."
К сожалению, однако, это была дорога с односторонним движением. Необходимые для работы деньги высылаются в Александровск крайне неаккуратно, с длительными задержками и после многих напоминаний. А вот скрупулезные отчеты в расходовании каждой иены требуют неукоснительно и категорично. Счета, выписанные на японском приказывают непременно переводить на русский язык. И это при всем том, что пересылка этой никчемной и мелочной бухгалтерии только создает совершенно ненужный, излишний риск.
Для демонстрации в японских гарнизонах, да и в своем кинотеатре необходимы новые фильмы, и разведчик просит прислать их. Однако его обращения оказывается недостаточно; начальству нужны дополнительные "подтверждения" обоснованности этой просьбы. И вот к делу подшивается секретный рапорт завагентурой Арканова начальнику разведчасти 17-го Приморского корпуса: "Со слов маршрутного агента Иванова подтверждается необходимость снабжения резидента "Д.Д." картинами и биноклем цейса для наблюдения за японскими судами. Прошу для пользы дела обратиться от имени Корпуса в Примгубисполком (киносекция ГУБОНО) о выдаче".
Бинокль - имущество военное, резидент вскоре его получает. Но вот победить губисполкомовских культуррегеров оказалось не по силам ни разведчасти, ни всему Приморскому корпусу в полном составе. Расстаться с фильмами ни для какой "пользы дела" могущественная киносекция не пожелала. И Василий так и остался без того, что было насущно необходимо для дальнейшей работы. Уж потом ему удалось за собственный счет закупать фильмы с помощью своего старого товарища Трофима Юркевича.
Сегодня трудно даже поверить, что подобный "театр абсурда" мог существовать, но такова была реальность начала двадцатых годов. Случались и другие нелепые ситуации, когда опасность вдруг возникала с совершенно неожиданной стороны. "Гражданин Буриков изжил меня… С японцами я здесь справлюсь скорее, чем с русскими языками"- написал Ощепков. А стояло за этими непонятными словами вот что. Василий, который к этому времени уже был женат, имел в "Доброфлоте" какой-то приработок, так как его киносеансы, среди которых было немало бесплатных - солдатских, давали весьма скудные доходы. Буриков, то ли завидуя "богатству" "владельца кинотеатра", то ли претендуя на его должность в "Доброфлоте", затеял грязные интриги с бесконечными сплетнями, жалобами и, похоже, даже выслеживанием, дабы уличить своего врага в нерадивой работе в "Добро-флоте". В обыденной обстановке подобное пристально - кляузное преследование могло бы вызвать всего лишь отвращение. Но когда под таким самодеятельным колпаком оказывается разведчик, это уже грозит непредсказуемо опасными случайностями, вплоть до глупейшего провала. Во Владивостоке это поняли, и больше Ощепков уже не упоминает о своем неутомимом ненавистнике, которого, вероятно немедленно отозвали. Справиться с "гражданином Буриковым" разведотделу оказалось значительно легче, чем одолеть строптивых губисполкомовских бюрократов, владевших кинолентами.
Оценив богатейшие возможности резидента, начальство пишет, что ему "переброситься необходимо на Южный Сахалин, так как с 1918 года мы совершенно не знаем положения там". В отличие от российской северной, только оккупированной половины, южная часть острова отошла к Японии еще после русско - японской войны 1904-1905 годов и, являясь "иностранной территорией", была сплошным белым пятном для Разведупра. Однако у резидента были свои собственные значительно более смелые и масштабные планы, чем у его начальства. Он выдвинул встречное предложение: "переброситься" не на Южный Сахалин, а в самое сердце Японии - ее столицу. И предложение это, отнюдь, не было безумно авантюрным. Оно было, как обычно, тщательно и всесторонне продуманно, а к его осуществлению Василий уже даже начал готовиться. Получил очень теплое благодарственное письмо от японской администрации острова - Военно административного управления, загодя договорился с жандармерией об упрощенном оформлении разрешения на въезд и поделился со знакомыми офицерами своими планами кинобизнеса на их родине. Ими это было встречено с одобрением и значительно большим пониманием, чем в разведотделе. Судя по тому, что происходило в дальнейшем, начальство слегка даже ошеломил этот отчаянно рискованный, но столь же заманчивый план. Весьма вероятно, что тогда - в 1923 - 1924 годах, кроме дипломатических работников, крайне ограниченных в своих возможностях, в Японию вообще не были внедрены наши разведчики, и Ощепкову предстояло стать первопроходцем на этом рискованном, непроторенном пути. Во Владивостоке, конечно же, понимали огромные выгоды этого отчаянного предприятия, но столь же хорошо знали о своих скудных финансовых возможностях, едва ли способных выдержать подобную валютную нагрузку.
"Главная маска, все-таки, будет кинематограф",- писал разведчик и получал ответ: "Предложенная Вами маскировка требует максимум времени и средств, которыми мы не располагаем в настоящее время". Для работы в Японии Василий просил снабдить его новым кинопроектором и фильмами. Ему рекомендуют вообще отказаться от "киномаскировки" и отправиться туда "как обыватель - беженец", постаравшись затем устроиться переводчиком "в одно из гражданских правительственных учреждений Японии". Понимая полную бесперспективность подобного предложения, Ощепков категорически отказывается ехать в Японию, кроме как в качестве кинематографиста. Однако, вместо кинооборудования и финансовых средств, получает столь модное в те тяжелые годы пламенное, демагогически-пропагандистское обращение, орфография которого сохранена:

Уважаемый товарищ

Работа необходимая государству еще в зачаточном состоянии, намечаются только ея вехи, насчупывается почва, а потому Ваше предложение, беспорно хорошо но при отсутствии материальных средств в настоящее время не выполнимо, тем более, что Дальний Восток еще отправляется от нанесенных ему экономических разрушений интервенцией. Наша цель при минимальных затратах, подробно осветить нашего врага Империалистическую Японию. В этом отношении Вы поможете как человек знающий быт и условия жизни Японии. Всем, чем можем мы содействовать Вам, в Вашей трудной работе мы представим, но больше только обещать в будущем, с восстановлением нашего экономического быта. И так Уважаемый Товарищ - РСФСР ждет от Вас гражданского долга...
Скорее всего работа в Японии была бы сорвана, если бы один умный, смелый и профессионально очень грамотный человек не написал рапорт, адресованный непосредственно заведующему агентурой Разведчасти 17-го Приморского корпуса: "Считаю своим гражданским долгом указать на неправильную и вредную для дела точку зрения, изложенную в вашей инструкции товарищу Ощепкову от 28 сентября с.г. Отказ удовлетворить просьбу тов. Ощепкова в высылке ему аппарата и картин, а также предложение поступить на службу к японцам стоит в полном противоречии с данной ему задачей и знаменует собой связывание по рукам и ногам этого отважного и талантливого разведчика, на редкость мастерски владеющего японским языком, преданного и любящего свое дело. Кинематография - это самый верный и надежный способ для проникновения в среду военной жизни всех родов оружия, тогда как должность переводчика герметически закупоривает человека на весь день, с 10 до 5 часов вечера, между четырьмя стенами одного только избранного учреждения. Что касается службы переводчиком в самой Японии, то это в отношении военных и правительственных учреждений вовсе невозможно, так как в Японии нет надобности в переводчиках на русский язык,
С другой же стороны, в японской армии существует обычай, обязывающий владельцев кинотеатров устраивать для солдат льготные кинематографические киносеансы. Такое положение вещей дает широкую возможность тов. Ощепкову вести точный учет всех частей, бывать в штабах и фотографировать различные приказы, табели, условные сигнализации, орудия, укрепления, военные суда с их артиллерией. Проникать в запрещенные для посторонних лиц районы, как Ныйский залив, где расположен 12-й батальон. Вести широкие знакомства, появляться в нужное время в различных местах. Маскировать свои личные средства, если будет необходимость вести жизнь, превышающую сумму получаемого содержания и вообще успешно выполнять все возложенные на него поручения".
В 1926 году по указанию Разведупра Ощепков возвращается в СССР. Возвратившись во Владивосток, Василий, конечно же, вернулся к спортивной деятельности. Ученики Василия Сергеевича успешно осваивали его науку на специальных шестимесячных курсах, а по окончании обучения им были даже выданы особые удостоверения в подтверждение того, что они прошли "сокращенный курс самозащиты и свободной борьбы по японской системе "Дзюу-До". Пользуясь своим правом мастера второго дана, Ощепков присвоил ученикам, в зависимости от успехов каждого, различные ученические разряды с правом ношения пояса соответствующего цвета, как это принято в дзюдо. В выпуске 1927 года были: В.Г.Кузовлев, который активно работал в Ленинграде, Д.Ф. Косицын, погибший в Великую Отечественную войну, возглавивший один из прославленных партизанских отрядов, Ф.И, Жамков, будущий мастер спорта по стрельбе и ответственный работник Центрального Совета "Динамо", руководивший прикладными видами спорта, в том числе и самбо. А вскоре Ощепков переехал в Новосибирск. Он навсегда покинул Дальний Восток, но стоит сказать, что его ученики, в первую очередь Кузовлев, активно продолжали начатое им дело. Кружок существовал еще много лет и вплоть до 1931 года даже проводил в морском интернациональном клубе самодеятельные международные встречи на татами с моряками иностранных судов, заходивших во Владивостокский порт. Приказом Реввоенсовета СССР Ощепков был зачислен на кадровую службу в Красную Армию и назначен военным переводчиком в один из отделов штаба Сибирского военного округа. На новом месте он сразу же стал пропагандировать свою науку самозащиты, особенно важную в военное время. Василий Сергеевич выступил с увлекательным докладом. А для того, чтобы не быть голословным, тут же продемонстрировал целый ряд приемов обезоруживания. Новосибирские газеты в один голос утверждали, что "приемы поражали своей красивой техникой исполнения и произвели на присутствовавших исключительное впечатление". Немедленно было принято решение организовать для сотрудников штаба кружок по изучению приемов самозащиты. Услугами редкого специалиста поспешили воспользоваться местное общество "Динамо", а также школа милиции.
А вскоре о деятельности Ощепкова узнали в столице, и он получил приглашение в Москву. Теперь уже в центральном органе спортивной печати - декабрьском номере журнала "Физкультура и спорт" за 1929 год - появилось такое интригующее сообщение; "Дзюу-До" - путь к ловкости, так называется неизвестная у нас до сих пор японская система самозащиты. В предстоящем зимнем сезоне Москва с этой системой познакомится. На днях при спортивном секторе ЦДКА открываются двухмесячные курсы. Курсами будет руководить т. Ощепков, окончивший институт "Кодокан-дэюу-до" в Японии (Токио)".
Начинать работу с демонстрации своего искусства стало для Василия Сергеевича уже обычным делом. На этот раз он вышел на сцену зала Центрального Дома Красной Армии. Потребовалось совсем немного времени, чтобы зрители убедились: выступает отличный мастер и блестящий демонстратор. На него нападали одновременно по нескольку вооруженных "противников", рубили шашкой, кололи штыком, били палкой, бросались с кинжалом, стреляли в упор с пистолета. И только отлетали в сторону выбитые из рук ножи, винтовка или пистолет мгновенно оказывались в руках у Ощепкова, не успев даже выстрелить, а "противники" летели на землю, описав в воздухе ногами широкую дугу. Такой эффектный метод демонстрации приемов покорял сердца молодежи, каждому мечталось стать таким же сильным, ловким и непобедимым. Неудивительно, что в ЦДКА немедленно были созданы две группы из военнослужащих и работников Дома Армии.
Опыт многих боев первой мировой войны, "траншейной войны", как ее иногда называли, наглядно показал важность хорошего владения приемами рукопашного боя как с оружием, так и без оружия, особенно в окопных условиях. В армиях капиталистических стран теперь значительно больше внимания уделялось обучению личного состава всем видам рукопашной схватки. Разумеется, советское командование не могло не учитывать всех этих обстоятельств. Еще в конце 1929 года были открыты курсы для начальствующего состава московского гарнизона с целью подготовить и организовать обучение рукопашному бою по новому, готовящемуся к выпуску "Руководству". В программу вошли приемы самозащиты, обезоруживания, а руководителем курсов стал Василий Сергеевич. Конечно же, он не мог не принимать участия и в разработке самого "Руководства". А когда вскоре оно вышло в свет, на его страницах можно было увидеть в иллюстрации, и описание безотказных ощепковских приемов. Тогда же, в самом начале тридцатых годов, для улучшения использования физической культуры в интересах обороны СССР был учрежден наш знаменитый физкультурный комплекс под названием "Готов к труду и обороне". В качестве одной из норм ГТО второй ступени были введены приемы самозащиты и обезоруживания не только для мужчин, но даже для женщин. Разрабатывать эту норму довелось не кому иному, как Ощепкову.
Педагогическая деятельность Василия Сергеевича была поистине неутомимой. Кроме Дома Красной Армии, он несколько лет преподавал в Центральной высшей школе Рабоче-Крестьянской милиции, на различных военных и гражданских курсах, в школе ВЦСПС имени Н.Л. Шверника, во Дворце физкультуры завода N 1 "Авиахим", вел селекционную работу сам и приобщал к ней наиболее способных своих учеников. И, наконец, преподавал дзюдо в Московском центральном институте физической культуры. В центре внимания Ощепкова лежали задачи широкого распространения навыков рукопашного боя.
Развитие Ощепковской системы происходило самостоятельно, без каких-либо контактов с зарубежными школами дзюдо и, что оказалось особенно важно, с канонической японской. Ощепков не имел высшего спортивного образования, такого, какое получили его ученики, но подход Василия Сергеевича к своей работе был поистине научным. На протяжении многих лет своей работы Василий Сергеевич не замыкался в узких рамках дзюдо. Широкий диапазон его профессиональных познаний охватывал еще и последние достижения европейской и американской науки физического воспитания. Это давало возможность восполнять существенные пробелы японской системы. Так, в качестве упражнений общеразвивающего характера он широко использовал так называемые вольные упражнения из популярных систем Мюллера, Бука, Сюрена, из шведской системы. Был также введен строгий контроль за состоянием здоровья занимающихся, существенные изменения вносились также в правила борьбы. Было упорядочено судейство, введено обязательное рукопожатие до и после схватки. Борцы разделялись на весовые категории, которые в зарубежном дзюдо отсутствовали даже до сравнительно недавнего времени. Вводилась русская терминология. Думается, однако, что наиболее важное значение для формирования нового вида единоборства имело создание технического, а в связи с ним и тактического его арсенала. Сам Ощепков немало раздумывал над этим вопросом, отдавая ему едва ли не решающую роль. Ощепков без всяких колебаний отбрасывал "антикварные ценности" и решительно обновлял технику борьбы. Во-первых, он ввел болевые приемы на ноги, которые в спортивном дзюдо не применялись. Кроме того, использовал опыт, большой практики своих многочисленных учеников. Все это, несомненно, давало свои результаты, но решающим все-таки стало другое. Ощепков проанализировал все существовавшие тогда международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения пригодности их техники в боевой схватке. В орбите его внимания оказались не только удары ушу, английского и французского бокса, но еще приемы "финско-французской", а также целого ряда видов борьбы, которые Василий Сергеевич именовал "вольной": вольно-американской, швейцарской, кавказской и персидской. Он специально отметил, что некоторые приемы, и в особенности броски, всех видов "вольной" борьбы могут с успехом применяться и в целях самозащиты. Стремясь возможно шире внедрять навыки рукопашного боя, Ощепков ведет работу в самых различных военных и гражданских организациях, но настоящим звездным часом в его деятельности становится преподавание в московском институте физкультуры. Существенно продвинуть вперед дело распространения в стране новой борьбы и самозащиты можно было только при условии подготовки достаточного количества тренеров. И Василий Сергеевич передавал свои знания молодежи с высшим физкультурным образованием. Теперь Ощепков уже был не один, в работу успешно включалось новое поколение его воспитанников. Они преподавали не только в целом ряде столичных кружков, но и в Ленинграде, Харькове и других городах. Постепенно защиту и основанную на ней спортивную борьбу начинают изучать во всех четырех институтах и двадцати четырех техникумах физкультуры страны. Ощепков постоянно заботился о проведении состязаний для своих учеников. А первые открытые соревнования своих воспитанников Василий Сергеевич организовал в институте физкультуры еще в 1932 году. Вместе со своими воспитанниками Ощепков снялся в фильме, который не только демонстрировал технику исполнения приемов, но и пропагандировал навыки самозащиты. В 1937 году была создана Всесоюзная секция, как тогда именовались спортивные федерации, борьбы дзюдо. Ее председателем, разумеется, стал Василий Сергеевич. По существу это уже был новый самостоятельный вид борьбы, который развивался по собственным законам и совершенно независимо от японской системы. Однако новое "имя" - борьба вольного стиля - было присвоено ощепковскому детищу уже после его трагической гибели.
В 1937 году по всей стране гуляла круговерть ночных арестов. В первую очередь подозревались те, кто побывал за границей. А Ощепков имел несчастье принадлежать именно к этой категории. В ночь на первое октября он был арестован и всего десять дней спустя скончался в камере Бутырской тюрьмы. Этот замечательный человек и выдающийся специалист ушел из жизни всего сорока четырех лет от роду, в самом расцвете творческих возможностей, так и не успев осуществить до конца многие из своих смелых замыслов. Печатное наследие этого мастера борьбы и самозащиты, заложившего фундамент нашего самбо, очень и очень невелико.

На следующем этапе работа Василия Сергеевича и его учеников стала той творческой лабораторией, в которой родился новый интернациональный в своей основе вид спорта, объединивший лучшие достижения многих международных и национальных видов единоборств, в том числе, разумеется, и дзюдо. М.Н. Лукашев утверждает, что «именно институт физкультуры стал его настоящим «звездным часом».

В это время в институте училось много студентов, хорошо знающих национальные виды борьбы - грузинскую, узбекскую, киргизскую и др. Ощепков проанализировал международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения их применимости в боевой схватке. На основе дзюдо Ощепков начал создавать более совершенную прикладную борьбу, которая впоследствии получила название самбо.

Правда, тогда само это название еще не употреблялось. По инерции новый вид борьбы еще продолжали именовать «дзюдо», добавляя, однако, поясняющее слово «вольное». Затем называли борьбой вольного стиля. И лишь после войны появилось название «самбо». Но Василия Сергеевича к тому времени уже не было в живых. Он еще успел создать Всесоюзную федерацию этого вида единоборств, начал писать книгу - учебник «Борьба вольного стиля», подготовил большую статью о необходимости преподавания дзюдо в армии. Его не стало в 1937 г., когда ему не исполнилось и сорока пяти лет.

В 1937 г. дзюдо как система, вышедшая из капиталистической Японии, была исключена из учебных планов институтов и техникумов физкультуры. 29 сентября 1937 г. Лубянка выпустила постановление: «Ощепков Василий Сергеевич достаточно изобличается в том, что, проживая в СССР, занимается шпионажем в пользу Японии... Гражданина Ощепкова привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 6. Мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей». В ночь с первого на второе октября 1937 г. Ощепков был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Японии.

Что же погубило Ощепкова? Был ли у него хоть небольшой шанс спастись?

20 сентября 1937 г. народным комиссаром внутренних дел СССР Н.Ежовым был подписан приказ М2 00593 - так называемый «приказ о харбинцах»: «Учетные агентурно - оперативные материалы показывают, что выехавшие в СССР харбинцы в подавляющем большинстве состоят из бывших белых офицеров, полицейских, жандармов, участников различных эмигрантских шпионско-фашистских организаций и т.п. В подавляющем большинстве они являются агентурой японской разведки, которая на протяжении ряда лет направляла их в Советский Союз для террористической, диверсионной и шпионской деятельности. Приказываю:

11-го октября 1937 г. приступить к широкой ликвидации диверсионно - шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности.

Всех арестованных харбинцев разбить на две категории:

После утверждения списков НКВД СССР и прокурором Союза приговор приводить в исполнение - НЕМЕДЛЕННО.

Российская империя , СССР

Васи́лий Серге́евич Още́пков (25 декабря 1892 , Александровский пост , Сахалин - 10 октября 1937 , Москва) - родоначальник советского дзюдо и один из основателей самбо .

Обучение в Кодокане

В 1919 году был мобилизован колчаковцами и откомандирован в японское Управление военно-полевых сообщений, где работал переводчиком; в этот период он установил связь с Осведомительным отделом подполья РКП(б) .

После вывода японских войск из Приморья Ощепков получил предложение о сотрудничестве с советской разведкой, и 1 сентября 1923 года дал подписку о сотрудничестве с Отделом агентурной разведки 5-ой армии РККА , после чего был отправлен на Северный Сахалин, всё ещё остававшийся под японской оккупацией.

Работа в Сибирском военном округе

Личная жизнь

Ощепков был трижды женат. С первой женой, Екатериной Журавлевой, он развёлся в Харбине в 1924 году , после того как, будучи в командировке, влюбился в 17-летнюю землячку из Александровска Марию Григорьевну, жившую к тому времени в том же городе. В 22 года в Новосибирске вторая жена умерла от туберкулёза. В Москве Ощепков женился на Анне Ивановне Казембек.

В последние годы у Ощепкова стали появляться проблемы со здоровьем. Ученики Ощепкова отмечали, что он никогда не показывался перед ними обнажённым хотя бы по пояс. Некоторые делали вывод, что он скрывал какое-то кожное заболевание. Ученик Харлампиева и Ощепкова А. А. Будзинский рассказывал, что был на квартире у учителя в начале 1937 года в переулке Медведева. По его словам, «Василий Сергеевич лежал на постели и был болен, его уже мучила болезнь сердца, и он не расставался с нитроглицерином» .

Память

В 2000-е годы в различных регионах России были организованы клубы и турниры по самбо памяти В. С. Ощепкова , в том числе Всероссийский юношеский турнир по боевому самбо памяти В. С. Ощепкова .

Примечания

Литература

• Куланов А. Е. Василий Ощепков: путь из ниоткуда в никуда // Япония наших дней. - Москва: ИДВ РАН, 2011. - Т. 1(7). - С. 85-101. - 200 с.
• Лукашев М. Н. Сотворение самбо: родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской. - М.: «Будо-Спорт», 2003. - 104 с. - ISBN 5-901826-02-7 .

Ссылки

• Ощепков, Василий Сергеевич в энциклопедии «Кругосвет»

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Родившиеся 6 января
• Родившиеся в 1893 году
• Родившиеся в Александровске-Сахалинском
• Умершие 10 октября
• Умершие в 1937 году
• Умершие в Москве
• Мастера боевых искусств
• Боевые искусства России
• Основатели самбо
• Спорт в СССР
• Вооружённые силы СССР
• Дзюдоисты России
• Дзюдоисты по алфавиту
• Репрессированные в СССР
• Разведчики СССР

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Ощепков, Василий Сергеевич" в других словарях:

Василий Сергеевич Ощепков (декабрь 1892 года, посёлок Александровский пост, Сахалин 12 октября 1937, Москва) родоначальник отечественного дзюдо и один из основателей борьбы самбо. Мать ссыльная. Отец поселенец. Содержание 1 Обучение в… … Википедия

- (декабрь 1892 года, посёлок Александровский пост, Сахалин 12 октября 1937, Москва) родоначальник отечественного дзюдо и один из основателей борьбы самбо. Мать ссыльная. Отец поселенец. Содержание 1 Обучение в Кодокане 2 Работа в разведке … Википедия