Из книги Фредерики де Грааф, доктора Первого московского хосписа

12 октября 2015

"Разлуки не будет" - бесстрашная книга бесстрашного человека. Она не про мужество перед лицом страдания и разлуки, причиняемых болезнью и смертью, не про наигранный оптимизм, но про милость и про любовь, которая сильнее страха. Книга не призывает "держаться": это пустое словцо для умирающего человека и для любящих его - проверено на собственнном опыте. У опыта, записанного в этой книге, другие основания, гораздо более глубокие, нежели стоицизм. Можно опереться на личный врачебный и сердечный опыт Фредерики де Грааф, на сотни наблюдений и приведенных ею примеров, чтобы попытаться перестать бояться как смерти, так и жизни.

Человек может быть связан, несвободен в том, что с ним происходит (неодолимая сила обстоятельств), но он остается свободным в своем отношении к тому, что с ним происходит. Часто страдание изменить никак нельзя, но возможно изменить отношение к нему.

Следует сказать, что Фредерика де Грааф - верующий человек, и исходит из той простой христианской истины, что у Бога все живы. Много лет назад она приехала в Россию по благословению митрополита Антония Сурожского и посвятила свою жизнь умирающим людям. В главном ее книга следует духовному опыту владыки Антония, который также был по светскому образованию врач. Мать владыки Антония умирала от рака у него на руках. Его книга "Жизнь. Болезнь. Смерть" - драгоценное руководство для всех нас, кому однажды придется умирать.

Кроме того книга Фредерики де Грааф - это ликбез. В ней содержатся важнейшие сведения по уходу за беспомощными и о наступлении терминальной стадии, которую важно уметь определить, чтобы не усугублять и без того тяжелое состояние уходящего от нас человека. Эта практическая информация делает книгу еще и незаменимым пособием. С любезного разрешения издательства "Никея" мы публикуем фрагменты, посвященные заботам не только о душе, но и о теле.

Фредерика де Грааф. Разлуки не будет. Как пережить смерть и страдания близких. Издательский дом Никея. Москва, 2016

Фредерика де Грааф. Из личного архива

Определение состояния больного по его телу

Когда болеющий человек находится без сознания или в полузабытьи и мы не можем узнать у него напрямую, беспокоит его что-либо или нет, именно по выражению его тела мы можем определить его состояние. Если пациент мается, не может найти себе места, у этого могут быть как физические, так и душевные причины. Физические причины: запоры, переполненный мочевой пузырь (часто перед самой смертью не хватает сил самостоятельно выпустить мочу), боли, высокое давление и сопутствующие ему головные боли (особенно часто это наблюдается при опухоли мозга).

Душевные причины: человек чувствует себя оставленным близкими; у него тяжело на душе (например, из-за непрощенных обид).

По телу можно определить, сколько приблизительно времени остается до смерти. Симптомы приближения конца: заострение крыльев носа, изменение цвета вокруг губ (появление белизны), посинение пальцев и коленей, нарушение дыхания (апноэ), изменение сердцебиения (аритмия, асистолия) и др. Из-за того, что сердце и легкие работают менее активно, кожа может стать более холодной, а также могут появиться хрипы в легких (отек легких).

Когда человек стоит прямо перед смертью (особенно часто это наблюдается у детей и подростков), незадолго до смерти воцаряется какая-то особенная тишина, иногда даже бывает ощутим особый молочный запах, как у новорожденных детей.

Нередко по выражению глаз больного, даже если он в коме, видно, что он общается с кем- то невидимым из другого мира. Глаза меняются: из тусклых становятся яркими, сияющими и, судя по движению глаз, они следят за кем-то, смотря ввысь, в потолок или перед собой в изголовье кровати. Это довольно часто бывает у детей и подростков, но наблюдается и у взрослых, независимо от того, верующие они или нет.

Почти все больные, с которыми я встречалась — совсем неверующие, верующие лишь «на четвертинку» и настоящие, глубоко верующие — все они, то ли с удивлением, то ли сумилением, то ли с радостью и совсем без страха, видели перед самой смертью реальность невидимого мира. Лично меня эти наблюдения вдохновляют и дают глубокую надежду на милость Божию и наше спасение.

Бывает, что в глазах пациента перед смертью появляется какая-то неземная красота. Это всегда говорит мне о том, что конец близок.

Эрику было 60 лет. У него была опухоль мозга, он перенес инсульт. По словам жены, Эрик был очень общительным человеком. Но после инсульта он мог с трудом сказать лишь несколько слов, и это его очень угнетало. Ноги у него отказали, ходить он не мог. В один из вечеров я зашла к Эрику в палату и вдруг увидела ту неземную красоту в его глазах, которая была мне знакома как признак приближающейся смерти, перехода. По глазам Эрика было понятно, что он кого-то видит из того мира. Его жена, которая сидела рядом с ним, сказала: «Как странно! Как будто он не в своем уме». Я промолчала и подумала, может быть, завтра-послезавтра он умрет. Так и слу-чилось. Через два дня он перешел в тот мир, с которым уже начал общаться.

Удивительно наблюдать, что после смерти человека его облик часто меняется: все следы боли и морщины страданий потихоньку исчезают, лицо светлеет (почему-то это особенно бросается в глаза у подростков). Невольно вспоминаешь слова из отпевания, что человек перешел в область, «где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания». Человек перешел в ту Жизнь, где мы еще не можем быть.

Доверие через обращение к телу пациента

Напомним, что пациент всегда ощущает то, как мы прикасаемся к его телу. Это может быть сделано резко, грубовато, механически или же нежно, с благоговением и трепетом. В зависимости от этого болеющий человек либо рас- полагается доверием к нам, либо замыкается в себе.

Если бы мы поставили себя на место больного, представили себе, как он смотрит на нас снизу вверх, лежа на своей кровати, а мы «торчим» высоко над ним, рассматривая, иногда весьма бесцеремонно, его раны, мы вели бы себя по-другому: куда более чутко и более нежно.

Тем, как мы сидим или стоим, мы передаем наше отношение к больному. Желательно, например, во время врачебного обхода, не стоять над пациентом, а сесть рядом. И, если это возможно, выбрать положение на уровне глаз больного или даже ниже. Так мы без слов говорим о том, что уважаем его и считаем в чем-то выше нас (ведь мы не знаем, что значит так серьезно болеть и стоять перед смертью).

Стоит подчеркнуть, что родственникам, которые долго ухаживают за своими болеющими близкими, следует (без всякого чувства вины) на короткое время передавать медперсоналу заботу о пациенте и отлучаться, чтобы набраться сил. По мнению некоторых, родственник, отдающий близкого человека в больницу или хоспис, совершает чуть ли не предательство. Те, кто так судит, недостаточно хорошо понимают, что далеко не всегда возможно хорошо ухаживать за больным в домашних обстоятельствах. Больной может много весить, его может быть трудно регулярно поворачивать, чтобы не появились пролежни. Бывает необходимо обезболивание,

которое дома очень трудно обеспечить. Кроме того, у человека, не имеющего профессионального опыта, уход за тяжелобольным неизбежно вызывает чувство неуверенности, страха, и эти тревоги естественно передаются самому больному и ухудшают его состояние.

Когда человек находится в хосписе, страхи в большей степени отпадают. Освобождается время, для того чтобы спокойно быть рядом с любимым человеком и просто говорить с ним о том, что для него важно.

Часто родственникам кажется, что они ничего не могут дать больному, когда он уже при смерти. Но стоит помнить, что присутствие близких крайне важно, только оно дает пациенту возможность расслабиться и чувствовать себя защищенным. Я много раз наблюдала случаи, когда больной, уже стоявший перед смертью, вдруг «оживал», когда приходили близкие — он розовел, его дыхание становилось более ровным, и смерть на какое-то время отступала.

Очень важно уметь «быть» рядом, а не все время что-то «делать», поскольку «делание» часто свидетельствует о страхе, тревоге со стороны родственников. Просто сидеть рядом и прямо смотреть в лицо тому, что происходит, намного сложнее, чем суетиться и прятаться за делами.

Дело не в том, чтобы отрицать существование страхов (в той или иной степени они неизбежны), а в том, чтобы наши страхи и тревоги не овладевали нами полностью и не влияли на больного.

Тело — не оболочка

Важно подчеркнуть, что тело не оболочка, хотя так часто говорят. Поэтому необходимо с уважением и трепетом относиться к телу человека, которого мы любили в течение всей жизни. Особенно ярко выражено уважение к телу в право- славном чине отпевания, ведь для православных верующих тело имеет такое же значение, как и душа. «Тело — не одежда, и мы не просто сбрасываем его. Это тело столь же реально, как реален весь человек, как реальна душа. Только в единстве тела и души мы являемся полным человеком. Эту мысль выражает неожиданным, может быть, да же поразительным образом св. Исаак Сирин, который, говоря о теле, пишет, что вечная судьба человека не может определиться раньше воскресения тела, потому что телу наравне с душой надлежит выбрать и определить вечную участь человека; смысл этого высказывания таинственный для нас, потому что мы не в состоянии представить, как это возможно. И однако — да: я — это мое тело, равно как и моя душа. И человека можно рас- сматривать только в целостности»

Это было в Англии, в одной крупной больнице. Я сидела в больничном коридоре с Ники — мамой пятилетней девочки, которой в этот самый момент делали операцию на сердце. Мы уже очень долго и с нетерпением ждали вестей перед дверью в операционную, когда вышел врач и с болью сообщил: «К сожалению, ваша дочь умерла». Ники сразу же упала на пол, долго кричала и билась, всем своим телом выражая ту неописуемую душевную боль, свое горе и отчаяние, невыра- зимые никакими словами, — единственным выходом для них было тело: его движения и крик. Я была очень благодарна врачу за то, что он не останавливал ее. Очевидно, он понял, что только так, через тело, начинается острое, необходимое и абсолютно естественное переживание горя. Он понял, что именно тело играет сейчас важную роль в переживании горя и не прибегал к транквилизаторам или к пустым утеши- тельным словам, считая, что это процесс, который необходимо пережить, а не подавить. Он также понял, что перед лицом такого страдания можно только благоговейно молчать.

Еще один пример, уже из жизни Московского хосписа.

Пятилетний мальчик Кирилл лежал у нас с диагнозом «опухоль мозга». Рядом с ним постоянно находилась его мама Катя. Когда Кирилл умер, Катя долго кричала на весь хоспис. Она отказывалась от всякого утешения, от слов и объятий медсестер, от успокоительных препаратов. Она давала нам понять: «Оставьте меня в покое, не трогайте меня, я одна в своем горе!» Она опустилась на пол и начала качаться вперед-назад. Это длилось долго — почти полчаса. Мы с медсестрой молча присутствовали рядом, готовые помочь, если это понадобится и если она этого захочет. Когда медсестра ушла, мы с Катей остались наедине. Постепенно она перестала раскачиваться, слезы высохли. Через некоторое время, Катя посмотрела мне в глаза и сказала: «Как странно, сейчас нет слез и очень тихо внутри». Ей было необходимо выразить свою боль через тело, чтобы мужественно, до дна, прожить всю глубину горя.

Что делать, если больной не в силах говорить?

На самом деле, важнее ответить на вопрос: «чего не делать?». Очень часто в присутствии больного, который находится без сознания, близкие спрашивают: «Сколько это будет продолжаться?» То есть: «Когда же он, наконец, умрет?» Или начинают обсуждать похороны и прочее. Представьте, что бы вы чувствовали, если бы сами вот так лежали, все слышали, но не могли даже подать знака! Напомню: человек в коме до самого конца все слышит и все понимает, хотя и не может реагировать.

Когда люди в присутствии человека, находящегося в коме, вслух строят планы, это свидетельствует о том, что они живут в будущем. Необходимо учиться жить в настоящем, отсекая всякие прогнозы и не строя планов. Единственная реальность — это человек, который сейчас перед нами. Если осознать, насколько мысли и внутренние переживания близких влияют на больных, станет ясно, какая большая ответственность лежит на нас. Безусловно, пациентам передается все, хотя не всегда это очевидно.

Часто родственники думают, что нет смысла быть рядом, если больной никак на них не реагирует. В действительности присутствие близкого человека до самого конца очень много дает умирающему, в каком бы состоянии он ни находился. Если нет возможности общаться словами, всегда можно передать свою ласку и заботу через прикосновение.

Мой опыт говорит о том, что умирать в одиночестве— это очень тяжелое испытание. Если родные не просто сидят у постели, а обнимают больного человека своей любовью, согревают своим сердцем, — это может даже улучшить его физическое состояние. Бывало, что смерть на какое-то время отступала, когда рядом с умирающим оказывался кто-то из близких.

Само собой разумеется, что физический уход для человека в коме важен так же, как для человека в сознании. Он не только все слышит, но и все чувствует. Тело нуждается в бережном обращении, ему должно быть комфортно. Человек в коме чувствует боль так же, как другие люди, и по выражению лица можно определить, болит у него что-то или нет. Очень важно ежедневно измерять давление, особенно у больных с опухолью мозга. При подъеме артериального или внутричерепного давления может сильно болеть голова. Конечно, следует следить за мочеиспусканием, проверять состояние мочевого пузыря (если не поставлен катетер). Надо наблюдать за положением тела больного. Как лежит его голова, не запрокинута ли? Удобная ли у него подушка? Не надо ли смочить глаза и губы? Мы лучше поймем, чем помочь, если поставим себя на место болеющего. Можно задать себе вопрос: «Чего бы я хотел, если бы лежал в этой кровати?» Болеющий человек не какой-то другой, он не отличается от нас, он такой же, как мы.

В хосписе лежал шестнадцатилетний подросток с трахеостомой. Месяцами он не мог говорить и только глазами давал знать, что ему нужно. Я почувствовала, что с ним надо поговорить о том, что у него на душе. «Тебе, наверное, тяжело. Ты не можешь нам сказать, когда мы делаем что-то не так, не можешь крикнуть: „Идите вон, вы мне надоели“», — сказала я молодому человеку. Он посмотрел на меня и морганием глаз дал понять, что действительно так и есть.

Когда человек теряет способность говорить, например, из-за инсульта, из-за опухоли мозга или из-за трахеостомы — те, кто находится рядом, часто начинают относиться к нему, как к ребенку (это в лучшем случае), а то и вовсе избегают общения с ним или общаются механически. И тут я опять советую спросить себя: «А чего бы я хотел на его месте?»

Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Вся дрожа от страха, Лора уселась на пол, глубоко вздохнула и взяла трубку.

Теперь слушаю тебя.

Хорошо. Я приеду в час дня. Будь на месте. Это очень важно.

В булочной. Там, где ты работаешь.

Откуда ты это знаешь? - вскрикнула она.

Я разговаривал с Дэниэлем.

Правая рука, державшая трубку, задрожала так сильно, что Лора была вынуждена поддержать ее левой рукой.

Она потеряла дар речи. Ее словно парализовало. Неужели он все рассказал Дэниэлю? Брак Фэй и судьба двух ее детей могли оказаться под угрозой. Макс способен разрушить жизнь сестры. Лора закрыла глаза. Ее жизнь он уже разрушил.

Когда Лора узнала о связи Макса с ее собственной сестрой, она была на пятом месяце беременности. Новость так потрясла ее, что она не могла даже есть. И однажды - Лора не знала точно, когда именно, - ребенок перестал шевелиться.

Ее ребенок… мертвый!

Ей так хотелось, чтобы он родился! Она отказывалась верить, что ребенок Макса - единственное, что ее связывало с ним, - умер.

День за днем она ждала, надеялась, что ребенок проснется, начнет толкаться маленькими кулачками, ножками…

Все внутри у нее сжалось при воспоминании о тех днях, когда она носила мертвого ребенка. А потом высокая температура, несколько часов кошмара в одиночестве, пока наконец родная тетка не нашла ее, рыдающую от боли, в ванной комнате.

Как же она рыдала, поняв, что Макс виновен в смерти собственного ребенка - пусть даже он и не знал о его существовании…

Несколько дней Лора пролежала в больнице под неусыпным надзором медсестры. А потом… появился полный сочувствия врач. И сообщил ей, что пришлось удалить матку и у нее никогда не будет детей. Но внешне это никак не проявится, постарался он хоть немного успокоить ее.

Горе согнуло Лору. Предательство Макса лишило ее того, чего она хотела больше всего на свете.

Счастливое замужество. Дети. Много детей-погодков. О Господи! Ее сердце разрывалось на части…

Но она уже не могла сдержать рыданий и не хотела, чтобы он их услышал. Она повесила трубку и отключила телефон.

В это утро в магазине было паломничество детей. Белокурые двойняшки в красных комбинезонах и шляпках, кудрявый малыш-здоровячок и очаровательный Руфус.

Лора крепко сжала в руках книгу заказов. Глубокий вдох… так… еще раз… Спокойно. Руфус уже сидит в коляске на улице, рассматривая прохожих из-под неправдоподобно длинных и густых ресниц.

Подождите, вот появятся свои!.. - счастливо приговаривала его мать. - Пеленки, бессонные ночи…

Звучит замечательно.

Лора вежливо улыбнулась на эти слова: конечно, женщина понятия не имела о ее проблемах - и поспешила заняться обсуждением рождественского торта. Она не позволяла себе даже взглянуть в сторону малыша, зная, что не удержится и погладит его персиковую щечку…

С каменным лицом она убрала книгу заказов и заняла свое место за прилавком, надеясь, что сегодня счастливых мамаш больше не будет.

Перед глазами стояло милое личико Руфуса, его густые черные волосы и огромные глаза, способные растопить даже сталь, не говоря уже о чувствительном сердце Лоры.

Будь проклят Макс! Но теперь уже ничего не изменишь, надо привыкать к тому, что случилось.

Лора начала переставлять коробки с тортами, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие.

Не понимаю, о чем ты, - прикинулась она удивленной.

Теперь возьми торт с полки, прочитай, что там написано. «С тридцатилетием, Джаспер». Изобрази восторг при виде такого чуда - «БМВ» из шоколада и крема, так, теперь положи торт в коробку, постарайся не сломать зеркальца…

Ты же не обратила никакого внимания на этого малыша! В чем он провинился?

Люк, владелец кондитерской «Греховные торты и неприличные пудинги», явно не хотел менять тему разговора. Ей опять пришлось притвориться занятой тортами.

Ты же прекрасно понимаешь, что это часть твоей работы: сюсюкать и вздыхать над малышами!

Да, понимаю. Может быть, выставить на полки сахарных мышат? - спросила она елейным голосом.

Нет! - Люк схватил ее за плечи и развернул к себе.

Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Вся дрожа от страха, Лора уселась на пол, глубоко вздохнула и взяла трубку.

Теперь слушаю тебя.

Хорошо. Я приеду в час дня. Будь на месте. Это очень важно.

В булочной. Там, где ты работаешь.

Откуда ты это знаешь? - вскрикнула она.

Я разговаривал с Дэниэлем.

Правая рука, державшая трубку, задрожала так сильно, что Лора была вынуждена поддержать ее левой рукой.

Она потеряла дар речи. Ее словно парализовало. Неужели он все рассказал Дэниэлю? Брак Фэй и судьба двух ее детей могли оказаться под угрозой. Макс способен разрушить жизнь сестры. Лора закрыла глаза. Ее жизнь он уже разрушил.

Когда Лора узнала о связи Макса с ее собственной сестрой, она была на пятом месяце беременности. Новость так потрясла ее, что она не могла даже есть. И однажды - Лора не знала точно, когда именно, - ребенок перестал шевелиться.

Ее ребенок… мертвый!

Ей так хотелось, чтобы он родился! Она отказывалась верить, что ребенок Макса - единственное, что ее связывало с ним, - умер.

День за днем она ждала, надеялась, что ребенок проснется, начнет толкаться маленькими кулачками, ножками…

Все внутри у нее сжалось при воспоминании о тех днях, когда она носила мертвого ребенка. А потом высокая температура, несколько часов кошмара в одиночестве, пока наконец родная тетка не нашла ее, рыдающую от боли, в ванной комнате.

Как же она рыдала, поняв, что Макс виновен в смерти собственного ребенка - пусть даже он и не знал о его существовании…

Несколько дней Лора пролежала в больнице под неусыпным надзором медсестры. А потом… появился полный сочувствия врач. И сообщил ей, что пришлось удалить матку и у нее никогда не будет детей. Но внешне это никак не проявится, постарался он хоть немного успокоить ее.

Горе согнуло Лору. Предательство Макса лишило ее того, чего она хотела больше всего на свете.

Счастливое замужество. Дети. Много детей-погодков. О Господи! Ее сердце разрывалось на части…

Но она уже не могла сдержать рыданий и не хотела, чтобы он их услышал. Она повесила трубку и отключила телефон.

В это утро в магазине было паломничество детей. Белокурые двойняшки в красных комбинезонах и шляпках, кудрявый малыш-здоровячок и очаровательный Руфус.

Лора крепко сжала в руках книгу заказов. Глубокий вдох… так… еще раз… Спокойно. Руфус уже сидит в коляске на улице, рассматривая прохожих из-под неправдоподобно длинных и густых ресниц.

Подождите, вот появятся свои!.. - счастливо приговаривала его мать. - Пеленки, бессонные ночи…

Звучит замечательно.

Лора вежливо улыбнулась на эти слова: конечно, женщина понятия не имела о ее проблемах - и поспешила заняться обсуждением рождественского торта. Она не позволяла себе даже взглянуть в сторону малыша, зная, что не удержится и погладит его персиковую щечку…

С каменным лицом она убрала книгу заказов и заняла свое место за прилавком, надеясь, что сегодня счастливых мамаш больше не будет.

Перед глазами стояло милое личико Руфуса, его густые черные волосы и огромные глаза, способные растопить даже сталь, не говоря уже о чувствительном сердце Лоры.

Будь проклят Макс! Но теперь уже ничего не изменишь, надо привыкать к тому, что случилось.

Лора начала переставлять коробки с тортами, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие.

Не понимаю, о чем ты, - прикинулась она удивленной.

Теперь возьми торт с полки, прочитай, что там написано. «С тридцатилетием, Джаспер». Изобрази восторг при виде такого чуда - «БМВ» из шоколада и крема, так, теперь положи торт в коробку, постарайся не сломать зеркальца…

Ты же не обратила никакого внимания на этого малыша! В чем он провинился?

Люк, владелец кондитерской «Греховные торты и неприличные пудинги», явно не хотел менять тему разговора. Ей опять пришлось притвориться занятой тортами.

Ты же прекрасно понимаешь, что это часть твоей работы: сюсюкать и вздыхать над малышами!

Да, понимаю. Может быть, выставить на полки сахарных мышат? - спросила она елейным голосом.

Нет! - Люк схватил ее за плечи и развернул к себе.

Она отвела глаза. Еще два часа восемь минут до назначенной Максом встречи. Напряжение нарастало в ней буквально с каждой минутой, будто она находилась в центре запуска ракет.

Сохли губы, дрожали руки.

О, пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.

Только не жалость! Все что угодно, только не жалость! Она сделала попытку вывернуться из его рук, но он был слишком высок ростом и силен, чтобы с ним могла справиться хрупкая женщина.

Пожалуйста, - повторила она, чувствуя, что окончательно теряет контроль над собой.

Он отпустил ее. Но она не могла шевельнуться. Чувство полной безнадежности пригвоздило ее к месту.

Он закрыл дверь, отключил звонок, повесил табличку «Закрыто». Потом она услышала его приближающиеся шаги.

Думаю, надо выпить кофе и поговорить, - произнес Люк, беря ее под локоть.

Они работали и обедали вместе, были добрыми друзьями. Но она не хотела ни с кем делиться. А если сделать это сейчас, накануне появления Макса, она просто не вьщержит. Но Люку надо было хоть что-то объяснить.

Он прикрыл дверь, которая вела в служебное помещение. Здесь восхитительно пахло выпечкой. Он усадил ее в кресло с явным намерением вызвать на откровенный разговор.

Я вижу, с тобой что-то не так. Обычно ты прекрасно обращаешься с покупателями. Люди чувствуют твое участие к ним. Но с детьми ты почему-то ведешь себя как-то странно. Что… ты имеешь против них?

Ничего. - Она обожала детей. Вот в чем было все дело.

Ее лицо исказилось, из глаз потекли слезы. Люк опустился перед ней на колени, гладил ее по спине, шептал успокаивающие слова.

О, черт возьми! - Она так хотела потрясающе выглядеть, когда появится Макс. Независимой, преуспевающей, довольной и сильной. Вместо этого у нее будут глаза на мокром месте и зареванное лицо.

Ну, ну, - успокаивал ее Люк.

Прошло много времени, прежде чем ей удалось справиться со слезами. Люк приготовил крепкий, сладкий кофе, после которого у нее прибавилось храбрости вкратце рассказать ему свою историю.

У меня… у меня не может быть детей, Люк… - Она сделала большой глоток кофе, чтобы растворить комок в горле. - А я их обожаю, - тихим, несчастным голосом продолжала она. - Вот так все просто. А мой бывший приятель должен прийти сюда во время ленча, чтобы сообщить какую-то ужасную новость о моей сестре.

Тут она обнаружила, что крепко держит Люка за руку, так что даже ногти впились в его ладонь.

Сколько в ней страсти! Кто бы мог подумать? Лора Тремейн, заурядная простушка! Маленького роста, со вздернутым носом и большим ртом. Ее полностью затмевала блестящая, сексуальная красавица сестра.

Думаю, ты мне не все рассказала, но я не любопытен, - проговорил Люк. - Иди наверх. Постарайся собраться. Когда придет Макс, я пошлю его к тебе. Я буду на месте, так что, если понадоблюсь, позвони по внутреннему телефону. Давай! - повторил он, видя, что она колеблется.

Ты так добр…

Просто я эгоист, - поправил он ее. - Ты чертовски хорошо готовишь, Лора. Я не хочу терять тебя. А с детьми мы что-нибудь придумаем…

Нет, проблемы с этим не будет. - Она встала, чувствуя себя гораздо лучше после того, как выговорилась. - Я сейчас в порядке. Честно. И… спасибо тебе. Ты очень хорошо все понимаешь.

Люк, который пошел открывать дверь, остановился у входа.

Ничего удивительного. Моя жена тоже не может иметь детей.

Лора похолодела. Медленно подняла голову и встретилась с ним глазами. И увидела в них страдание, какое испытывают люди, которым отказано иметь детей. Страдание, способное сломать человеку жизнь и взаимоотношения с людьми, встречавшимися на его жизненном пути.

Макс перевернул ее жизнь. Друзья жаловались, что она замкнута. Правильно. Она теперь не может быть открытой.

Она чувствовала себя женщиной с изъяном, как второсортный товар. И этот комплекс постепенно разрастался в ее душе, занимая все мысли, доминируя над всеми поступками. Она знала, что при всем желании никогда не сможет преодолеть его. Эта печаль будет с ней всю жизнь.

Спасибо Максу.

И вот Люк делится с ней самым сокровенным. Она в молчаливом сочувствии протянула к нему руки, и он подошел к ней. В этом объятии не было ничего сексуального ни с ее, ни с его стороны. Просто два несчастных человека, связанных общей трагедией.

Я рада, что рассказала тебе, - проговорила она в мягкий свитер Люка.

Да. - Он крепче прижал ее к себе.

В этот момент они услышали, как кто-то стучит во входную дверь. Хотя широкая спина Люка загораживала ее, Лора поняла, что их прекрасно видно в окно.

Пропала твоя репутация, - с кислой улыбкой заметила она, отступая от Люка.

Это было совсем не смешно, но Люк рассмеялся, и возникшее напряжение спало.

Похоже, что это Джаспер явился за своим «БМВ»! Ну давай, иди наверх, - подтолкнул он ее. - И не пускай Макса в свою душу. Держись. Когда-нибудь… может быть, ты захочешь познакомиться с моей женой. Она тебе понравится.

Он с нежностью улыбнулся, и Лоре захотелось, чтобы когда-нибудь ее тоже так беззаветно полюбили.

Спасибо.

Лора признательным жестом дотронулась до его груди и побежала наверх. У нее дрожали ноги, она до смерти боялась предстоящей встречи.

Фрэд шумно приветствовал ее появление.

Выражение ее лица смягчилось, она подошла к клетке у окна.

Привет, Фрэд, дорогой! - прошептала она, ласково гладя его по лысой голове. Потом взглянула на часы и застонала. В животе появилось ощущение, как будто там поселилась тысяча бабочек. Уже почти время ленча! Макс придет ровно в час. Он необыкновенно пунктуален.

Она подошла к туалетному столику и оглядела себя в зеркало. Вид ужасный. Лицо помятое, глаза красные, волосы встрепанные.

Платье… Что же надеть для бывшего любовника в свете предстоящего разговора? Серое платье джерси упало к ногам, она в раздумье перешагнула через него.

Что-нибудь красивое. Сногсшибательное. Тогда она не будет так нервничать. Лора твердо верила, что одежда может влиять на настроение.

Туфли на высоких каблуках придадут ей уверенности. В Максе больше 180 сантиметров, и он всегда подавлял ее своим ростом.

Господи! Без пятнадцати час! Надо поторопиться. Прежде всего привести в порядок лицо.

Она побежала в ванную, дрожа теперь уже от холода, поскольку на ней остались только лифчик, трусики, пояс и чулки. Открыла кран и, вскрикнув, плеснула холодной водой на отекшее лицо, потом на грудь.

Фрэд вдруг громко закричал, решив, что на хозяйку напали. Вот уж кто придет на защиту, вздумай Макс проявить агрессивность. От крика попугая могут лопнуть барабанные перепонки.

Наверное, уже без десяти, подумала она, не в состоянии открыть намыленные глаза. Потом, наклонилась над раковиной, умылась и попыталась нащупать полотенце.

Кто-то вложил ей полотенце в руку.

Лора замерла. Макс!

По телу пробежала дрожь. А потом ее пронзила мысль, что Макс сейчас с удовольствием наблюдает за охватившей ее паникой. Женщины, которых он знал, наверняка без раздумий бросились бы к нему, она же стояла перед ним вся красная от смущения, с одной-единствен-ной мыслью, что ее план показаться ему во всем блеске полностью провалился.

Смотри не замерзни, - с улыбкой посоветовал он.

Замерзнуть! Она вся горела от смущения!

Ей казалось совершенно невозможным распрямиться перед ним. Она выхватила у него полотенце и обернула его вокруг своего почти обнаженного тела.

Красивые пальцы Макса, которые она так хорошо помнила, расправили складки у нее на груди, и она чуть не закричала от этого прикосновения. В памяти всплыли дни, когда он не мог удержаться и все время ласкал и ласкал ее. Или же просто притворялся. Макс был мастером давать женщинам то, что они хотели получить. По его мнению, это была самая короткая дорога в постель, так она слышала.

Эту тактику объяснили ей его огорченные родители. Он подстраивался под ту женщину, которую хотел. Для нее, Лоры, он избрал тактику покровительства, защиты, внимания. Он совершенно не стеснялся в присутствии Фэй называть очаровательными ее курносый нос и большой рот.

Лора пыталась что-то сказать, но вышло не слишком удачно:

Что, черт возьми…

Я постучал, - выдал свой классический ответ Макс.

Но не подождал! - ответила она, вне себя от ярости.

Этого я никогда не делаю, - согласился он.

Нет. Никогда и ни за что. Он хотел сразу получить желаемое - или же уходил и тут же подыскивал замену.

Ну а теперь сделаешь. Возвращайся, сядь и жди - или же вообще уходи и не приходи больше! - выкрикнула она, яростно вытираясь полотенцем.

У тебя пять минут, - предупредил он. - Я спешу.

Иди и покорми попугая, - сделала она коварное предложение, прекрасно зная, что Фрэд обязательно укусит его за палец.

Нет уж, спасибо, - произнес Макс лениво. - Он какой-то больной.

Лора вытерлась с яростным ожесточением. Она обиделась за своего любимца.

Лора провела рукой по левой ноге. Он был прав. С красным от гнева лицом, тяжело дыша, она повернулась к нему, но он уже ушел.

Она проклинала его. Ей так хотелось ударить это красивое, дерзкое лицо! Сбить с него спесь подробным рассказом о том, что он сотворил с ней.

Просто не верилось, что он пришел сюда, чтобы сделать постыдное признание, - вел себя совершенно обычно, как будто ему нечего было стыдиться.

Когда-нибудь, Макс Пенденнис… когда-нибудь! - пообещала она себе. Потом разозлилась на себя. Ведь хотела же казаться холодной и собранной, воплощением женщины, которой он теперь абсолютно безразличен. И все же ему удалось опять вывести ее из себя.

Всего-то и надо - выслушать его с пренебрежительной усмешкой, убедиться, что он не станет разрушать брак Фэй, рассказав Дэниэлю о том, что когда-то произошло, и выставить его за дверь.

Она решила ничего не говорить ему о своей беременности. Незачем разыгрывать из себя жертву. Куда лучше предстать перед ним отстраненной, неприступной, полной чувства собственного достоинства…

Но тут она вспомнила, что встреча их напоминала картинку из журнала определенного сорта, она ведь была в мало что скрывающем белье и чулках!

Три минуты уже прошло.

Лора с негодованием посмотрела на то, что ей было видно: длинные ноги в мягких серых брюках и блестящих черных ботинках.

Недавно прочитала книгу Фредерики де Грааф "Разлуки не будет: Как пережить смерть и страдания близких" и хочу рассказать вам о ней, уважаемые посетители нашего сайта! Фредерика де Граф является православным психологом и 14 лет работает в Первом московском хосписе.

В её книге говорится о том, как помочь человеку, болеющему раком, и его родственникам.

Много совершенно разных аспектов проблемы помощи раковым больным затрагивает Фредерика в своей книге.

Описаны стадии (фазы принятия экзистенциального кризиса), которые переживает человек, узнав, что у него смертельное заболевание. Рассказывается, как надо вести себя родственникам на каждом из этапов.

Перечислим их: 1) отрицание; 2) гнев; 3) торговля; 4) депрессия; 5) смирение (этого этапа достигают только те больные, которые смогли преодолеть свои страхи); 6) надежда (присутствует на всех этапах).

В книге описано множество случаев, когда люди (или их родные) были в отчаянии перед смертью и, наоборот, когда они ушли умиротворенно и радостно и близкие спокойно их отпустили (что немаловажно для умирающего). Не всем и не всегда Фредерике удалось помочь, но для многих её поддержка оказалась неоценимой. Так что же позволяет человеку приобрести спокойствие и радость в столь ужасных условиях, как раковое заболевание?

Во-первых, он должен "взглянуть в лицо" своему страданию, не пытаться закрыться от него, обмануть себя, а мужественно его переживать. В таком переживании помогает то, что человек живёт "здесь и сейчас", не вспоминает о прошлом страдании и не думает о будущем. Также автор считает, что родные не должны скрывать от болеющего человека его диагноз, иначе эта ложь негативно сказывается на пациенте и на его отношениях с близкими.

Во-вторых - и это самое главное - (и здесь Фредерика цитирует В. Франкла) человек должен выйти за пределы себя самого и своего страдания. То есть должна быть какая-то задача, цель, которая выше его самого. Это может быть какое-то дело, может быть любовь к человеку или любовь к Богу.

Фредерика пишет о том, что Любовь не умирает со смертью человека, отношения с ним продолжаются и та тоска, которую мы чувствуем, та пустота, которая образовалась у нас в душе, как раз и позволяет поддерживать эту связь с умершим человеком. Мы можем подумать о его хороших качествах, о том, что мир потерял с его уходом, и можем постараться развить в себе такие же свойства, подражать ему в том хорошем, что у него есть, чтобы этой потери для окружающих не произошло.

Фредерика много раз видела людей незадолго до смерти и в момент смерти. Она описывает немало случаев, как люди преображались, просвещались какой-то тихой радостью. Они уже предчувствовали переход в иной мир, уже частично как бы находились в нём.

В своей книге Фредерика также пишет о чувстве вины , непрощённых обидах и как от этого груза избавиться перед смертью, потому что он очень мешает больному, он может маяться и не находить себе места. Также она рассматривает вопрос, что может лежачий больной дать своим родным, потому что он может чувствовать себя обузой . Но это не так! Теперь он может не суетиться, спокойно размышлять. Он может стать источником тишины и покоя для окружающих. Также он может молиться о них, если он верующий. Автор приводит пример, как один умирающий от рака мужчина сначала хотел покончить самоубийством, но потом у него это желание пропало, потому что он нашёл для себя задачу - "стать для окружающих проводником в иной мир". Больной может стать для других людей примером терпения и мужества. Кроме страха стать обузой в книге обсуждаются и другие страхи болеющих раком людей и то, как помочь с ними справиться: страх боли и потери контроля над собой; страх разлуки; страх небытия, потери идентичности; страх встречи с Творцом; страх перед бесконечностью и неопределённостью конца; страх перед неизвестностью, каким будет уход из жизни; страх потери своего физического облика; страх от осознания, что поздно начинать жить по-настоящему; страх потери финансового статуса; страх потери привычного окружения, социума и др.

Фредерика пишет и о психологической подготовке , культуре медицинского персонала, который ухаживает за больным. Важно научиться не думать о себе, быть открытым для больного. Быть рядом с ним и при этом не читать книгу, например, не говорить по телефону. А именно быть "настроенной" на болеющего человека. Можно молча сидеть рядом с ним, но быть готовой в любой момент выслушать больного, если он захочет поговорить. Для этого важно проработать какие-то свои психологические защиты. Например, больной напоминает какого-то неприятного нам человека, и важно осознать, что он-то тут ни при чём!

Автор пишет о том, что болеющий человек становится очень чутким ко всему, и даже приводит два реальных примера. Одна медсестра сидела далеко от больного, а рядом с ним сидели его родные. Она подумала: "Что за дурак, даже не хочет узнать свой диагноз". Тут больной открыл глаза и попросил, чтобы эта медсестра вышла и больше не приходила. А вот другой случай. Медсестра сидела рядом с больным молча, но сострадала ему в душе, и больной попросил, чтобы она всегда приходила.

Фредерика пишет также о том, как общаться, если больной не может говорить . Нельзя относиться к нему механически или как к ребенку. Можно общаться прикосновением или попросить больного написать, в чём он нуждается, что ухаживающие делают не так. Важно выражать сопереживание, понимание такому (и всем другим тоже) больному, поставить себя на место этого человека, ведь он такой же, как мы, и понять, что бы нам хотелось в этой ситуации. Если больной в коме , он всё слышит и понимает, и при нём нельзя говорить ничего вроде: "Когда же это кончится?" (то есть когда же он умрёт).

Человеку перед смертью очень важно, чтобы рядом находились близкие , любимые люди. Они очень много дают уже одним своим присутствием. Родным не надо суетиться, надо постараться забыть о своих переживаниях и быть вместе с больным, поговорить с ним, если ему это нужно. Если такой возможности нет, надо, чтобы кто-то из мед. персонала находился с больным до самого конца.

Пишет Фредерика и о том, как много мы передаем больному невербальными средствами : интонацией, мимикой, языком своего тела (позами, жестами, прикосновениями). У болеющего человека много времени, чтобы наблюдать за нами. Поэтому надо работать со своими страхами и психологическими защитами, чтобы не ухудшить его состояние.

Одна глава книги посвящена вопросу о том, как помочь родителям, у которых умер ребенок, а также его братьям и сёстрам.

В книге, помимо описания своего собственного опыта, Фредерика приводит цитаты из книг и дневников митрополита А. Сурожского, В. Франкла, Элизабет Кюблер-Росс (американский психолог, врач, создатель концепции психологической помощи умирающим и исследователь околосмертных переживаний) и других менее известных людей, чей вклад не менее значителен: Этти Хиллесум (умершей в газовой камере немецкого концлагеря во время Второй мировой войны), Летти Коттин Погребин (американская писательница и журналистка, у которой диагностировали рак).

В Хосписе Фредерике удается помочь как верующим, так и неверующим людям. Я думаю, что знакомство с этой книгой будет полезно всем психологам, независимо от их отношения к религии, а также не имеющим дело с болеющими раком людьми и их родственниками.

Литература:

1. Граф Ф. де. Разлуки не будет. Как пережить смерть и страдания близких / Фредерика де Граф; предисл. : Братусь Б. С. - 2-е изд. - М.: Никея, 2016. - 192 с.

Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Вся дрожа от страха, Лора уселась на пол, глубоко вздохнула и взяла трубку.

Теперь слушаю тебя.

Хорошо. Я приеду в час дня. Будь на месте. Это очень важно.

В булочной. Там, где ты работаешь.

Откуда ты это знаешь? - вскрикнула она.

Я разговаривал с Дэниэлем.

Правая рука, державшая трубку, задрожала так сильно, что Лора была вынуждена поддержать ее левой рукой.

Она потеряла дар речи. Ее словно парализовало. Неужели он все рассказал Дэниэлю? Брак Фэй и судьба двух ее детей могли оказаться под угрозой. Макс способен разрушить жизнь сестры. Лора закрыла глаза. Ее жизнь он уже разрушил.

Когда Лора узнала о связи Макса с ее собственной сестрой, она была на пятом месяце беременности. Новость так потрясла ее, что она не могла даже есть. И однажды - Лора не знала точно, когда именно, - ребенок перестал шевелиться.

Ее ребенок… мертвый!

Ей так хотелось, чтобы он родился! Она отказывалась верить, что ребенок Макса - единственное, что ее связывало с ним, - умер.

День за днем она ждала, надеялась, что ребенок проснется, начнет толкаться маленькими кулачками, ножками…

Все внутри у нее сжалось при воспоминании о тех днях, когда она носила мертвого ребенка. А потом высокая температура, несколько часов кошмара в одиночестве, пока наконец родная тетка не нашла ее, рыдающую от боли, в ванной комнате.

Как же она рыдала, поняв, что Макс виновен в смерти собственного ребенка - пусть даже он и не знал о его существовании…