Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Жданов, Андрей Александрович (14 (26) февраля 1896 – 31 августа 1948) – видный советский политик. После Великой Отечественной войны он считался наиболее вероятным наследником власти И. Сталина , но умер раньше него.

Партийная карьера Жданова

Андрей Жданов вступил в Российскую социал-демократическую партию (большевиков ) в 1915 году и в советские годы постепенно сделал блестящую карьеру, став после убийства Сергея Кирова в 1934 коммунистическим правителем Ленинграда. В июле 1938 он сделался Председателем Верховного Совета РСФСР. Жданов был деятельным проводником Большого террора Сталина, хотя в этой партийной чистке он был не так активен, как Молотов , Каганович и Ворошилов . Тем не менее, задокументировано личное утверждение Ждановым 176 расстрельных списков. В июне 1940 года он был послан в Эстонию, чтобы руководить созданием Эстонской Советской Социалистической Республики и ее присоединением к СССР.

Андрей Жданов. Фото 1937 г.

Жданов играл видную роль во время обороны блокированного германскими войсками Ленинграда . После того как 4 сентября 1944 года в Москве было заключено соглашение о прекращении огня между СССР и Финляндией, Жданов руководил Союзной контрольной комиссией в Финляндии до Парижского мирного договора 1947.

В январе 1945 Жданов был освобождён от должности Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома, но сохранил в городе немалое влияние. В 1946 Сталин поручил Жданову направлять культурную политику Советского Союза. Первым делом (в декабре 1946) он подверг цензуре писателей, в том числе Анну Ахматову и Михаила Зощенко . Он выдвинул лозунг, часто именуемый на Западе «доктриной Жданова»: «Единственно возможный конфликт в произведениях советской культуры – конфликт между хорошим и ещё лучшим».

В 1946 – 1947 Жданов был Председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. В 1947 году он организовал Коминформ , подобие прежнего Коминтерна , предназначенное для координации действий компартий Европы.

В феврале 1948 года Жданов начал чистки среди музыкантов – «борьбу с формализмом». Дмитрий Шостакович , Сергей Прокофьев , Арам Хачатурян и многие другие композиторы подверглись в это время порицанию. В июне 1948 года, Сталин послал Жданова на встречу Коминформа в Бухаресте. Её целью было осуждение Югославии и Тито , но Жданов вёл здесь более сдержанную линию, чем другой советский делегат – и его соперник – Георгий Маленков . Это взбесило Сталина, который снял Жданова со всех постов и заменил Маленковым. Жданов был переведен в санаторий, где и умер 31 августа 1948 года от сердечной недостаточности. Вполне возможно, что его смерть была следствием преднамеренного неверного диагноза.

Родной город Жданова, Мариуполь, был переименован в его честь по сталинской инициативе (1948). На его центральной площади был воздвигнут памятник Жданову. Название Мариуполь было возвращено в 1989 году, а памятник демонтирован в 1990.

Никита Хрущев пишет в воспоминаниях, что Жданов был алкоголиком, и что в его последние дни, Сталин кричал на него, настаивая, чтобы он прекратил пьянство и пил только фруктовый сок. После войны Сталин говорил о Жданове, как о своём преемнике, но плохое здоровье Жданова дало его соперникам, Берии и Маленкову, возможность подорвать влияние конкурента. После смерти Жданова Берия с Маленковым смогли развязать «Ленинградское дело ». Его жертвой пали прежние ждановские протеже Николай Вознесенский и Алексей Кузнецов , которые тоже стали было выдвигаться на роль преемников Сталина.

Идеология Жданова

Возникнув в 1946 и просуществовав до конца 1950-х годов, идеологическое учение Жданова («ждановщина», «доктрина Жданова») господствовало над культурной деятельностью в СССР. Жданов намеревался создать новую философию художественного творчества. Жданов и его соратники стремились устранить иностранное влияние из советской культуры, провозглашая, что «аполитичное» искусство есть идеологическая диверсия. Их теории исходили из того, что мир разделен на два противоборствующих лагеря: «империалистический» во главе с США и «демократический» во главе с СССР. Это соответствовало терминологии Холодной войны , которая также началась в 1946 году. Лозунг «единственно возможный конфликт в советской культуре – конфликт между хорошим и ещё лучшим» прекрасно выражает смысл ждановщины. Это культурная политика строго навязывалась путём цензуры писателей, художников и интеллигенции. Те, кто не укладывался в определённые Ждановым стандарты, подвергались наказанию. Этот курс, официально прекращённый в 1952 году, имел весьма негативное влияние на советскую культуру.

Истоки этой идеологии возникли ещё до 1946, но в полную силу она вошла с момента атаки на «аполитичные», «буржуазные», «индивидуалистические» произведения сатирика Михаила Зощенко и поэтессы Анны Ахматовой, писавших для литературных журналов «Звезда» и «Ленинград». В специальном докладе Жданова (август 1946) Зощенко был назван «подонком литературы», а поэзия Ахматовой объявлена «совершенно далёкой от народа». Результатом доклада стало грозное партийное постановление «О журналах "Звезда" и "Ленинград" ».

20 февраля 1948 года ждановщина сместила свой главный акцент на «антиформализм», направившись на композиторов, вроде Дмитрия Шостаковича. В апреле того же года многие из этих музыкантов были принуждены покаяться за «формализм» на специальном съезде Союза композиторов. Эти композиторы были реабилитированы в Советском Союзе лишь 28 мая 1958.

Члены семьи Жданова

Сын Жданова, Юрий (1919 – 2006), в 1949 женился на дочери Сталина, Светлане Аллилуевой , но уже в 1950 развёлся с ней. Они имели совместную дочь, Екатерину.

Страница:

Жданов Андрей Александрович (14 (26) февраля 1896 — 31 августа 1948) — государственный и партийный деятель СССР 1930—1940-х гг. Генерал-полковник.

Родился в семье инспектора народных училищ. Жданов рано потерял отца и получить полноценное образование не смог. Учился в 3-7-м классах в Тверском реальном училище, полгода - на 1-м курсе Московского сельскохозяйственного института и 4 месяца в школе прапорщиков в Тифлисе, что не мешало ему в графе об образовании писать "незаконченное высшее".

Низкопоклонство перед Западом.

Жданов Андрей Александрович

Жданов формально участвовал в революционном движении с 1912 года, но его деятельность была более чем скромной. В 1916 году он был призван в армию. Настоящая политическая деятельность Жданова началась в феврале 1917 года, когда он начал службу прапорщиком в 139-м запасном пехотном полку. Прирожденный лидер, агитатор, он был избран в полковой комитет, а затем стал председателем Совета солдатских депутатов.

В 1918 году в Твери после полугодового преподавания политграмоты его избрали в губком партии и почти сразу - в бюро, он стал редактором "Тверской правды". Жданов создал и возглавил губернскую плановую комиссию и был выдвинут на должность заместителя председателя губисполкома по экономическим делам.

В 1922 году Жданов занял место председателя губисполкома. Замеченный И.В. Сталиным, Жданов уже в 1925 году был кандидатом, а в 1927 году членом ЦК ВКП(б). В 1934 году Жданов стал секретарем ЦК и одновременно после убийства С.М. Кирова секретарем Ленинградского обкома и горкома партии. Находясь среди ближайшего окружения Сталина, Жданов был пособником массовых репрессий в 1930 - 1940-х гг.

Во время Отечественной войны Жданов являлся членом Военного совета Ленинградского фронта, генерал-полковником. С 1946 года Жданов возглавил кампанию по усилению партийного контроля за интеллектуальной жизнью страны, вошедшую в историю как "ждановщина", хотя ее главным вдохновителем был Сталин.

Ведя борьбу с "появлением новых идей и иностранных влияний, подрывающих дух коммунизма", этот насадитель "социалистического реализма" писал разгромные статьи об А. Ахматовой и М. Зощенко, которых исключили из Союза писателей; подверг критике "безыдейные" фильмы, среди которых были 2-я серия "Ивана Грозного" С. Эйзенштейна, работы В. Пудовкина, Г. Козинцева и др.; добился осуждения "Истории западной философии" партийного пропагандиста Г. Александрова за "чрезмерную терпимость" к идеалистической, декадентской философии; осудил творчество композиторов, придерживавшихся "формалистического, антинародного направлений", - С.С. Прокофьева, Д.Д. Шостаковича и др. Жданов пустил в оборот термин "низкопоклонство перед Западом", насаждая националистические настроения и рассматривая культуру, как "приводной ремень" в деле воспитания и пропаганды. Похоронен у Кремлевской стены.

Андрей Александрович Жданов

Государственный и партийный деятель. Родился в 1896 г. Взлет его карьеры начинается после убийства Сергея Кирова. В 1934 г. он становится секретарем ЦК ВКП(б) и одновременно первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). С 1939 г. – член Политбюро. Руководил обороной Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В 1946 г. окончательно переезжает на работу в Москву. Курирует идеологические и международные вопросы. После окончания Великой Отечественной войны – наиболее вероятный преемник Генерального секретаря. Скоропостижно скончался 31 августа 1948 г.

Смерть Жданова – это смерть под сукном. Она пролежала, никому не нужная, никого особо не беспокоящая, почти никого своими обстоятельствами не заинтересовавшая четыре года. А потом послужила поводом для одного из крупнейших послевоенных судебных процессов. События 1948 г. легли в основу сценария «Дела врачей».

Это, вообще говоря, характерная история для сталинского периода – переворот официальной версии кончины того или иного деятеля на 180 градусов (вспомним хотя бы смерти Кирова и Горького). Периоду Сталина свойственен такой «безотходный» цикл – когда мертвые призываются для реализации карательных планов партии.

В смерти Жданова, как ни в одной, другой переплелись история и медицина.

Никто и никогда не ставил под сомнение факт, что Андрей Александрович Жданов страдал сердечно-сосудистым заболеванием и умер, находясь под присмотром врачей, 31 августа 1948 г. в пансионате «Валдай». Остальное в его смерти – вопросы тех или иных медицинских, исторических и политических трактовок.

Она (смерть Жданова) стала, если выражаться языком газеты «Правда», «утратой для советского народа». Сомнений, выходящих за рамки медицинского консилиума, поначалу не вызывала. И в той же «Правде» 1 сентября 1948 г. была опубликована официальная на тот момент причина смерти А. Жданова. Она была сформулирована так: «От паралича болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких».

Это и есть наша первая версия. Можно назвать ее «медицинской» или «сугубо медицинской».

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: ЕСТЕСТВЕННАЯ СМЕРТЬ В РЕЗУЛЬТАТЕ СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ

В 1948 г. Андрею Жданову – пятьдесят два. Это и в наше время для мужчины опасный возраст, с точки зрения развития кардиологических заболеваний. Жданова мучили регулярные приступы грудной жабы (так называли стенокардию). Он страдал от тяжелого атеросклеротического изменения сосудов сердца. Был, что называется, типичным пятидесятилетним больным-сердечником. Этому способствовали и наследственная предрасположенность, и образ жизни. Стрессы преследуют политиков. Находиться рядом со Сталиным и чувствовать душевное спокойствие не удавалось никому. Именно последние два года жизни оказались для Жданова наиболее сложными. На этот счет у нас имеется историческая справка.

14 августа 1946 г. появилось постановление ЦК ВКП(б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"». Хотя формально Жданов выступал как докладчик, но оно было направлено против ленинградской организации, которой он руководил. Все более активными становятся и оппоненты Жданова. В начале 1948 г. состоялось «второе пришествие» Георгия Маленкова, который возвратил себе пост секретаря ЦК партии. Весной 1948 г. сын Андрея Жданова, Юрий, ученый-химик, заведующий отделом науки ЦК КПСС, подверг критике любимца Сталина академика Трофима Лысенко. Это вызвало гнев со стороны Сталина. Юрия Жданова открыто заклеймила газета «Правда».

Жданову было нелегко. С одной стороны поджимали конкуренты, прежде всего Маленков и Берия, с другой собственный сын делал опрометчивые заявления.

Жданов знал, как генсек поступал с теми, кто вызывал у него сомнения. Все прекрасно помнили период массовых партийных чисток и судебных процессов. Жданова, помимо собственной карьеры, по всей видимости, всерьез беспокоила судьба сына, ставшего зятем Сталина и имевшего неосторожность выступить против Лысенко.

Жданов переносил неприятности крайне тяжело. Он забывался только при помощи алкоголя. Но становилось только хуже. Он обретал репутацию алкоголика среди товарищей по партии и – главное! – в глазах вождя. При том, что как ответственный за идеологию обязан был находиться при Сталине, постоянно участвовал в ночных «обедах» на Ближней даче.

Никита Хрущев вспоминал: «Помню (а это было редким явлением), как Сталин иногда покрикивал на него, что не следует пить. Тогда Жданов наливал себе фруктовую воду, когда другие наливали себе спиртные напитки. Полагаю, что если за обедом у Сталина тот его удерживал, то что было дома, где Жданов оставался без такого контроля? Этот порок убил Щербакова и в значительной степени ускорил смерть Жданова».

В 1947 г. Жданов прошел курс лечения в Сочи. К успеху это не привело. Стенокардия прогрессировала. Обострение произошло в июле 1948 г. 10 июля Жданова, «согласно заключению врачей», отправили в двухмесячный отпуск. Как говорил сам Жданов, его «обязали» поехать лечиться в санаторий «Валдай». Как полагается, у него были назначенные Лечсанупром лечащие врачи – доктора Майоров и Карпай. 23 июля, по свидетельству персонала, у него был телефонный разговор со своим подчиненным, заведующим Агитпропом Дмитрием Шепиловым. Разговор был неприятен для Жданова, он был крайне возбужден (сам Шепилов в своих воспоминаниях демонстрирует преданность Жданову и об этом телефонном разговоре в посвященной смерти босса главе не упоминает вообще). Ночью у Андрея Александровича был тяжелый припадок.

25 июля из Москвы прибыли профессора Виноградов, Василенко и Егоров. Консилиум постановил, что имел место острый приступ сердечной астмы. А основной причиной недомогания был назван кардиосклероз.

Больному прописали прогулки и массаж. Как указывает исследователь этого вопроса историк Костырченко, врачам положение пациента серьезным не казалось. Софья Карпай уехала в отпуск, а Майоров поручил уход за Ждановым медсестре и увлекся рыбалкой.

7 августа в «Правде» неожиданно для себя Жданов видит покаянное письмо своего сына, в котором тот, ссылаясь на свою «неопытность» и «незрелость», униженно просил у Сталина прощения.

В тот же день была снята последняя перед приведшим к смерти кризисом кардиограмма. Следующую сделали только 28 августа, после припадка и за три дня до смерти.

Консилиум в лице кремлевских профессоров прибывает в «Валдай» 28 августа. С ними приезжает важнейшее впоследствии лицо в этой драме – заведующая кабинетом ЭКГ кремлевской больницы Лидия Тимошук. Она обследует Жданова и констатирует «инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки».

Профессора называют ее мнение ошибочным. Они настаивают на том, чтобы Тимошук переписала свое заключение в соответствии с ИХ диагнозом: «функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической болезни».

Итак, мнения разошлись.

А врачи больному предложили… больше двигаться! В историю болезни внесли: «Рекомендовано увеличивать движения, с 1 сентября разрешить поездки на машине, 9 сентября решить вопрос о поездке в Москву». Только Тимашук настаивала на строгом постельном режиме. Но ее голос услышан не был. 31 августа пациент умер.

Вскрытие проводилось вечером в день смерти. Его делал патологоанатом Кремлевской больницы Федоров, в присутствии секретаря ЦК Алексея Кузнецова. Заключение подтвердило клинический диагноз профессоров-консультантов. Свежие и застарелые рубцы на сердце (свидетельства перенесенных инфарктов) описали двусмысленно как «некротические очажки», «фокусы некроза», «очаги миомаляции» и т. п. Тем же вечером результаты утвердил заочный консилиум в Москве. Утром, как мы знаем, вышел свежий номер газеты «Правда» с официальным диагнозом.

Большинство специалистов-кардиологов полагают, что врачи Кремлевской больницы дважды совершили врачебные ошибки. Первый раз, когда не настояли на постельном режиме для высокопоставленного пациента (это можно объяснить сопротивлением самого Жданова, перечить которому они боялись). И вторая – роковая ошибка – игнорирование результатов электрокардиографии. Здесь могло сказаться подозрительное отношение к этому методу функциональной диагностики, который только недавно начал входить в клиническую практику.

28 августа 1948 г., поняв, что Виноградов к ее мнению не прислушается, Лидия Тимашук пишет заявление на имя начальника Главного управления охраны МГБ СССР Власика и передает через руководителя охраны Жданова майора Белова. Вечером того же дня заявление в Москве.

29 августа генерал Абакумов сообщает о произошедшем Сталину: «Как видно из заявления Тимашук, последняя настаивает на своем заключении, что у товарища Жданова инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка, в то время как начальник Санупра Кремля Егоров и академик Виноградов предложили ей переделать заключение, не указывая инфаркт миокарда».

Сталин отреагировал спокойно. Заявление Тимашук, прочитанное Сталиным, отправилось в архив. Ее саму понизили в должности. Жданова похоронили у Кремлевской стены. Картина А. Герасимова «Сталин у гроба Жданова» была отмечена Сталинской премией за 1949 г. Город Мариуполь переименован в Жданов, имя покойного получили заводы, учреждения и Ленинградский университет.

Но спустя три года записка Лидии Тимашук снова оказалась востребованной. Она легли в основу дела врачей, в ходе которого была названа вторая «официальная» версия смерти Андрея Жданова – преднамеренное убийство медицинскими работниками.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: ЖДАНОВ – ЖЕРТВА ВРАЧЕЙ-УБИЙЦ

Начиналась холодная война и новая большая чистка. Одной из ее целей должны было стать советские евреи. Среди врачей, в частности и тех, кто лечил Жданова, их было много.

Планы карательной кампании в отношении врачей, обслуживающих руководство СССР, вынашивались несколько лет. Окончательно сформулированному делу предшествовали аресты Софьи Карпай, Якова Этингера и других. Разработкой дела занимался старший следователь разведывательного отдела по особо важным делам МГБ СССР Михаил Рюмин. Первым арестованным инкриминировалось умерщвление путем допущения заведомых ошибок в лечении Михаила Калинина (умер в 1946 г.) и секретаря ЦК Александра Щербакова (шурин А. А. Жданова, умер 10 мая 1945 г.). Письмо Рюмина Сталину стало поводом для ареста министра МГБ Виктора Абакумова (сионистский заговор в МГБ, воспрепятствование разработке дела врачей).

Во что вылилось это дело, можно понять из сообщения ТАСС от 13 января 1953 г. «Следствием установлено, что участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно злодейски подрывали здоровье последних, умышленно игнорировали данные объективного исследования больных, ставили им неправильные диагнозы, не соответствовавшие действительному характеру их заболеваний, а затем неправильным лечением губили их».

В трактовке тогдашнего следствия Жданов стал самой известной и крупной жертвой заговорщиков В перипетии смерти Жданова оказалось втянуто очень много людей. Этот случай давал повод арестовать сразу большую группу, и не только врачей. Жданов был «резонансным» персонажем, почти вождем. Идеологически, в глазах народа, его умерщвление было особо циничным поступком.

Лидия Тимашук и ее заявление явились для следствия объединяющим звеном в распутывании цепи заговора. Она стала главным медицинским свидетелем. А косвенное или прямое участие в истории со Ждановым превратилось в повод для репрессий всех остальных – Егорова, Виноградова, Власика, того же Абакумова…

Лидия Тимашук получила в январе 1953 г. орден Ленина за помощь следствию. Практически все следственные действия в тот период совершались вокруг ее диагноза, поставленного А. А. Жданову. И, как мы помним, главным оппонентом Тимашук, упомянутым ею в письмах, был академик Владимир Никитич Виноградов. Он был самым авторитетным и маститым среди «придворных врачей» и лечил не только Сталина, но и всех членов Политбюро. Впрочем, от лечения Сталина к этому времени Виноградов был отстранен, хотя его прогноз насчет нездоровья вождя (аторосклероз и возможный инсульт) сбылся на сто процентов.

На допросах он признавал и умысел, и небрежность. У него были очные ставки с Софьей Карпай, где профессор Виноградов, согласно стенограммам, предлагал коллеге не юлить и во всем признаться.

Виноградова пытали, к тому же он не питал иллюзий – сам имел опыт участия в подобном процессе: в 1938 г. он выступил в качестве эксперта от медицины против своего наставника профессора Плетнева.

Окончательное мнение о медицинской стороне этого дела Владимир Виноградов высказал 27 марта 1953 г., когда он был освобожден и реабилитирован, в письме Лаврентию Берия: «Все же необходимо признать, что у А. А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было».

Дело врачей развалилось, не дойдя до суда, едва умер Сталин. 3 апреля 1953 г. обвиняемые были освобождены. На следующий день было объявлено, что признательные показания добывались «недопустимыми методами». Следователя Рюмина арестовали по приказу Берия. Летом 1954 г. он был расстрелян. От предположения, что Жданов был уничтожен врачами-вредителями, советское государство отказалось.

Но в этом деле возможна и третья версия. Ее можно назвать политической. Суть в том, что смерть Жданова была на руку его политическим оппонентам. А по большому счету – его патрону, товарищу Сталину.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: УБИТ ПО ПРИКАЗУ СТАЛИНА

В первые послевоенные годы Жданов вырос в крупнейшую политическую фигуру, человека № 2 в СССР. После опалы Молотова, Маленкова, Жукова, падения влияния Берии, с 1946 г. Жданов, как кажется, – самый близкий к Сталину человек. Сталин доверил Жданову важнейший фронт – идеологический. Он же руководил расстановкой кадров. Курировал международное коммунистическое движение.

Дмитрий Шепилов, заведовавший в те времена Агитпропом, писал: «Сталин очень сблизился с Ждановым. Много времени они проводили вдвоем. Сталин высоко ценил Жданова и давал ему одно поручение за другим, самого разного характера. Это вызывало глухое раздражение со стороны Берии и Маленкова. Их неприязнь к Жданову все возрастала. В возвышении Жданова им мерещилась опасность ослабления или потери доверия к ним со стороны Сталина».

Главное, чем Жданов выделялся среди других сталинских сановников – у него была своя клиентела. Большая группа крупных партийных чиновников, обязанных именно ему своим возвышением.

Выходцы из ленинградской партийной организации, которой долгие годы руководил Жданов, занимают важные посты в руководстве страны: Николай Вознесенский – первый заместитель председателя СНК, председатель Госплана СССР, Алексей Кузнецов – секретарь ЦК и начальник Управления кадров ЦК ВКП(б), Михаил Родионов – председатель Совета министров РСФСР и член Оргбюро ЦК. В Ленинграде после ухода Жданова остается верный Петр Попков.

Только с 1946 по август 1948 г. Ленинградская партийная организация подготовила для России около 800 крупных партийных работников. Бывший зампред Ленсовета М. В. Басов стал первым заместителем председателя Совмина РСФСР. В ЦК и на «центральную работу» были выдвинуты Т. В. Закржевская, Н. Д. Шумилов, П. Н. Кубаткин. Первыми секретарями обкомов и ЦК республиканских компартий стали М. И. Турко, Н. В. Соловьев, Г. Т. Кедров, А. Д. Вербицкий.

Группа Жданова – ленинградцы – имели и свою политическую программу. Не написанную, не проговоренную детально. Скорее ощущаемые ими всеми интуитивно взгляды и пристрастия. Это русский национализм имперского толка. Антисемитские и антикавказские настроения.

Еще до войны Сталин избирает русский национальный курс. После 1945 г. эта идея переживает второе рождение. Жданов использует патриотизм для борьбы на идеологическом фронте. Жданов и его соратники стремятся разыграть «русскую карту». Это касается как идеологии, так и принципов руководства страной. Планируется перенести столицу Российской Федерации в Ленинград, учредить российский гимн, создать в РСФСР свою компартию и собственную Академию наук.

Все это не могло не дойти до Сталина. Скажем, реплика Николая Вознесенского «Раньше в Политбюро пахло чесноком (было много евреев), а теперь шашлыком». А ведь в Политбюро было три кавказца: Берия, Микоян и сам Сталин.

Групповщины Сталин боялся и боролся с ней со всей жестокостью. На знаменитом февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК он сказал о главе компартии Казахстана: «Взять товарища Мирзояна. Работает он в Казахстане, работал он раньше в Азербайджане долго, а после Азербайджана работал на Урале. Я его несколько раз предупреждал, не таскай за собой своих приятелей ни из Азербайджана, ни с Урала, а выдвигай людей в Казахстане. Что значит таскать с собой целую группу приятелей, дружков из Азербайджана, которые коренным образом не связаны с Казахстаном? Что значит таскать с собой целую группу приятелей с Урала, которые также коренным образом не связаны с Казахстаном? Это значит, что ты получил некоторую независимость от местных организаций и, если хотите, некоторую независимость от ЦК. У него своя группа, у меня своя группа, они мне лично преданы». Вскоре Леон Мирзоян и его «приятели» были расстреляны.

Летом 1948 г. конкурент Жданова Маленков вновь был назначен секретарем ЦК. Жданов, напротив, серьезно болен, ослаблен политически неприятной ситуацией с выступлением сына против Лысенко. Жданов на глазах сдает, выпивает. Все, что можно было сделать руками Жданова – сделано. Это чистки в Ленинграде. Это послевоенные идеологические кампании, разгром журналов «Звезда» и «Ленинград», выступления против Зощенко, Ахматовой, Шостаковича, «Суды чести».

Мавр сделал свое дело, мавр мог уходить.

Смерть Жданова стала прелюдией к тотальному уничтожению близких к нему партийных кадров, знаменитому «Ленинградскому делу».

Мы никогда не узнаем, что точно случилось в Валдае. Но, скорее всего, речь шла о своего рода заговоре бездействия. То есть все эти придворные кремлевские профессора не оказали Жданову правильную помощь не потому, что не разглядели на ЭКГ инфаркт. А потому, что получили установку (вероятнее косвенную, чем прямую) – пациент скорее нужен мертвым, чем живым. В принципе, то упорство, с которым Виноградов, Егоров и другие сопротивлялись диагнозу Тимашук, говорит, что там, в санатории «Валдай», что-то было нечисто.

При этом Лидия Тимашук странным образом имела при себе фотоаппарат и снимала для истории (?!) ЭКГ Жданова на пленку. Но при этом ее сигналы услышаны не были, а в записке Абакумова ей приписаны неправильные инициалы. И никто не защитил ее, когда профессура отправила Лидию Тимашук в заштатную, по сравнению с кремлевской больницей, поликлинику. Но оставили с ее пленками «для истории» в действующем резерве.

Сталинский почерк – сначала приказать убить жертву, потом покарать палачей.