Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

«Начало повести о том, как даровал бог победу государю великому князю Дмитрию Ивановичу за Доном над поганым Мамаем и как молитвами пречистой богородицы и русских чудотворцев православное христианство – Русскую землю бог возвысил, а безбожных агарян посрамил»…

«Сказание о Мамаевом побоище» – известный памятник древнерусской литературы, повествующий о мужестве, страданиях и воинской доблести русского народа и военачальника его – Дмитрия Донского. По праву носит имя одного из уникальных произведений древнерусской литературы. Рассказывает о событии того времени – Куликовской битве. Но надежный ли это источник? Открывает «Сказание» рассказ о небесных знамениях, предсказавших победу русского народа. Их много и… а не слишком ли? Далее автор приводит множество интересных фактов и поэтапно описывает события, связанные с этой битвой: поход русских дружин из Москвы на Куликово поле, посещение Дмитрием Донским Троицкого монастыря, встречу с Сергием Радонежским и получение благословения на защиту земли Русской, отправка «сторожей», назначение воевод, начало битвы – поединок богатыря Пересвета с «поганым» воином, действия Засадного полка.

Время написания повестей Куликовского цикла не определено до настоящего времени, как нет и единого мнения по поводу времени написания цикла повестей. Установлено лишь, что самой близкой по дате создания к памятному 1380 году была «3адонщина» – произведение, которое воспело проницательность и смелость Дмитрия Донского и преданных ему князей, отвагу русской дружины. Исследователи литературного памятника отмечают копирование «Сказания» «Слову о полку Игореве», сочиненному на 200 лет раньше, из которого брались целые фразы, а также пассажи и некоторые выражения «Слова…», и все это притягивалось к рассказу о победе княжеской дружины над татарами за Доном. Позже, в XIV веке была написана «Летописная повесть о побоище на Дону», получившая свое название оттого, что состояла она из нескольких летописей. Эту «Повесть» можно отнести к жанру воинских повестей. Исследователи делят списки «Повести…» на две редакции: «Пространную», написанную в 1390-е годы, содержащую более развернутое описание битвы на Куликовом поле, и «Краткую», относящуюся к первой половине пятнадцатого века.

Наиболее подробным литературным документом, отражающим события, произошедшие осенью 1380 г., считается «Сказание о Мамаевом побоище». Дмитрий Иванович, князь земли Московской и брат его, князь Владимир Серпуховской изображены здесь умными и бесстрашными военачальниками. Воспевается их отвага и воинская доблесть. Основная мысль «Сказания...» – в объединении русских князей против врага. Только в единстве их сила, только тогда они смогут дать достойный отпор неприятелю. Сурово осуждается в «Сказании…» предательство рязанского князя Олега и коварство литовского князя Ольгерта, пожелавших быть союзниками Мамая. Как большинство трудов того периода, «Сказание...» имеет культовую окраску. К примеру, монологи-молитвы, подчеркивающие благочестие Дмитрия. Безусловно, воздействие «3адонщины» на «Сказание...»: это было заметно по некоторым фразам, дополнениям, красочным изображениям полков и природы.

Так, накануне боя, в ночь перед праздником Рождества Богородицы, князь Дмитрий Донской и воевода Волынец едут к месту будущего сражения, в поле между русской и татарской стороной. И слышат они со стороны вражеской стук громкий и крики, и вопль, и горы будто шатаются – гром страшный, будто «деревья и травы никли долу». Таковое явление природы явным образом предвещало смерть «поганым». А там, где стоят русские дружины – «тихость великая» и вспышки света. И узрел Волынец «доброе знамение» в том, как «от множества огнев снимахуся зари».

Около ста списков этого произведения известно по настоящее время. Литературоведы делят их на четыре варианта (хотя и в них имеются разногласия): Основной, Распространенный, Летописный и Киприановский. Все они относятся к давнему, не уцелевшему до нашего времени тексту, возникшему сразу после Куликовской битвы. Самой ранней, возникшей во второй половине XV века, считается Основная редакция, которая легла в основу трех остальных. Как было сказано выше, основные герои событий 1380 г. – князь Дмитрий Иванович, а также его брат, Владимир Андреевич, который княжил в Серпухове. Из духовенства особняком стоит митрополит Киприан, который после Куликовской битвы перебрался из Киева в Москву, получил высокий сан, и кроме того, принимал активное участие в делах княжества московского. Особенно сблизился Киприан с сыном Дмитрия Донского, Василием Дмитриевичем, который после смерти отца взял бразды правления +в княжестве в свои руки. Кроме того, Основная редакция «Сказания…» представляет союзником Мамая литовского князя Ольгерда, хотя известно, что в 1377 году, за три года до событий на Куликовом поле, князь уже умер и правил Литвой Ягайло, его сын.

Мамай, пользуясь тем, что у России и Литвы на тот момент были весьма непростые отношения, заключил договор с Ягайло и рязанским князем Олегом, боявшимся усиления княжества московского. Мамай рассчитывал разгромить с их помощью московское княжество.

Много мистического и таинственного происходит в ночь перед битвой. В «Сказании» некий муж, Фома Кацибей, разбойник, был поставлен Дмитрием Донским на реке Чурове в дозор от войска мамайского. И было Фоме видение чýдное. Стоя на пригорке, увидел он облако, шедшее с востока, огромного размера, как будто и не облако, а войско вражеское к западу идет. А со стороны южной будто бы идут двое юношей, лицами светлые, в светлых багряницах, в каждой руке по острому мечу, и вопрошают у военачальников неприятельских: «Кто вам велел истребить отечество наше, которое нам Господь даровал?» И начали их бить и всех истребили, и никому не было спасения. А Фома с той поры стал глубоко верующим, редкой душевной чистоты, человеком. О таинственном видении он рассказал утром, наедине, князю Дмитрию Ивановичу. И ответил князь ему: «Не говори того, друже, никому», – и, воздев руки к небу, рыдал, говоря: «Владыко господи человеколюбец! Молитв ради святых мучеников Бориса и Глеба помоги мне, как Моисею на амаликетян, и как старому Ярославу на Святополка, и прадеду моему великому князю Александру на похвалявшегося короля римского, пожелавшего разорить отечество его. Не по грехам же моим воздай мне, но излей на нас милость свою, простри на нас милосердие свое, не дай нас в осмеяние врагам нашим, чтобы не издевались над нами враги наши, не говорили страны неверных: «Где же бог, на которого они так надеялись». Но помоги, господи, христианам, ими ведь славится имя твое святое!»

Подобного рода тексты очень характерны для русской литературы тех лет, которая во многом основывалась на Библии и именно из нее брала свои сюжеты. Сравнения и откровенные заимствования из нее, разбойники, уверовавшие и ставшие «чистыми» – все это отнюдь не история, а назидание, и это надо хорошо понимать.

И вот наступил «осьмый час» дня, когда «дух южный» потянул (имелось в виду не южное направление ветра, а Божья помощь русскому войску). Это – счастливый час. И вскричал Волынец, подняв руки к небу: «Княже Владимир, наше время настало, и час удобный пришел!» – и прибавил: «Братья моя, друзья, смелее: сила святого духа помогает нам!»

«Осьмой» этот час и вовсе вещь забавная. Известный советский и современный историк А.Н. Кирпичников, например, считал, что Боброк ждал, когда солнце перестанет светить в глаза русским воинам. Другие и вовсе утверждали, что ждал он ветра, чтобы тот понес пыль в глаза «татарове окаянному». На самом же деле «южный дух», о котором говорится в «Сказании…» вообще никак не мог быть попутным для наших воинов, поскольку нес пыль им в лицо! Ведь русские полки находились на севере, а полки Мамая – на юге! Но может быть создатель «Сказания…» напутал? Да нет, он точно все знал и написал, что Мамай движется на Русь с востока, река Дунай находится на западе и т.д. Да и тот же разбойник Фома Кацибеев что говорит? «Бог открыл… от востока… идут к западу». «От полуденной же страны» (т.е. с юга) «приидоша два юноши» – имеются в виду святые Борис и Глеб, которые и помогли русским полкам одержать победу. Конечно, сейчас у нас вроде бы как все уверовали в бога, но стоит ли все-таки опираться в исторической науке на помощь канонизированных двух юношей, пусть и невинно убиенных? Более того «дух южный» - это прямое заимствование из Библии, указывающее на богоугодность русского дела и не более того. Поэтому и на «южный дух», как на заслуживающий доверия факт тоже можно не ссылаться: в Библии еще и не то написано.

Но вот сражение закончилось победой русских войск. И произнес князь Дмитрий: «Слава тебе, высший Творец, царь небесный, милостивый Спас, что помиловал нас, грешных, не отдал в руки врагов наших, поганых сыроядцев. А вам, братья, князья, и бояре, и воеводы, и младшая дружина, русские сыны, суждено место между Доном и Непрядвой, на поле Куликове, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за землю Русскую, за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите в сей жизни и в будущей!» Горько оплакивали убитых князь Дмитрий Иванович с воеводами, объезжая поле после битвы кровопролитной. По велению Дмитрия Донского погибших похоронили с почестями на берегу Непрядвы. А победителей чествовала вся Москва, встречая их колокольным звоном. Ольгерд же Литовский, узнав, что Дмитрий Донской одержал победу над Мамаем, отправился в Литву «со стыдом великим». А рязанский князь Олег, прознав, что вознамерился Дмитрий Иванович Донской пойти войной на него, испугался и бежал из своего княжества вместе с супругой своей и с приближенными к нему боярами; рязанцы же потом били великому князю челом, прося Дмитрия Ивановича посадить в Рязани своих наместников.

А Мамай, скрывая свое настоящее имя, вынужден был позорно бежать в Кафу (ныне Феодосия), там был опознан местным купцом, схвачен и убит фрягами. Так бесславно завершился жизненный путь Мамая.

Слава о русских воинах, выигравших великую битву с войском Мамая, быстро разнеслась по всему миру. А помогли в этом иностранные купцы, гости – сурожане, которые были в славном походе вместе с Дмитрием Донским. «Шибла слава к Железным вратом, к Риму и к Кафы по морю, и к Торнаву, и оттоле к Царюграду на похвалу: Русь великая одолеша Мамая на поле Куликове»…

То есть однозначно мы можем сказать, примерно, тоже самое: что и в отношении Ледового побоища – битва была, русские победили, имели место некие сопутствующие политические события, а главный виновник ее – Мамай бежал в Кафу (Феодосию) и там был убит! И… все! Значение? Да, было, и весьма значительное! А все остальные «подробности» из «Сказания…» - это… церковная литература и пересказ библейских текстов, демонстрирующий «книжность» его автора. И этим пока что придется удовлетвориться надолго, если не навсегда!

В 1380 г . произошла Куликовская битва, русские князья, возглавлявшиеся московским князем Дмитрием Ивановичем нанесли сокрушительный удар татарам. Победа русских на Куликовском поле явилась первой серьезной попыткой освобождения Руси от татарского ига, длившегося уже более 150 лет, и предвестием окончательного освобождения ее от чужеземного порабощения, но она возвысила и укрепила власть московского князя, главного организатора победы. Летописная повесть возникла в к. XIV в.

Краткое содержание:

Мамай решил превзойти предшественника своего Батыя и пошел на Русь. Князья Олег Рязанский и Ольгерд Литовский (Ягайл) подумали, что Мамай, конечно, победит, и стали в тайне от Дмитрия Ивановича на ту сторону в надежде, что и им кое-что от земли Русской перепадет. Дмитрий долго охал, но потом решил собрать войско и надеяться на бога, т.к. повинным себя ни в чем не считал. Послали к Мамаю юношу Захария Тютчева. Затем первую заставу , воинов: Родиона Ржевского, Андрея Волосатого, Василия Тупика и др., чтоб они на Тихой Сосне несли службу и взяли языка (пленника).

Затем вторая застава : Клементий Полянин, Григорий Судаков, Иван Святославич Свеславин. Выяснили, что Мамай не наступает, потому что ждет осени. Дм. повелел войску быть у Коломны на успение Святой Богородицы.

Союзники Дмитрия: его брат Владимир Андреевич (серпуховской), чуть позже подошли князья Федор Семенович, Семен Михайлович, Андрей Кемский, Глеб Каргопольский, андомские (? ) князья, ярославские князья: Андрей Ярославский, Роман Прозоровский, лев Курбский, Дмитрий Ростовский.

Знаменитая история, как он пошел к Сергию (Радонежскому): Дм. Иванович с братом и русскими князьями поехали к живоначальной Троице на поклон к духовному отцу Сергию. С. попросил Дм-я послушать литургию, т.к. в это вреся чтилась память святых мучеников Флора и Лавра. Но Дм. говорит, что ему уже пора. В конце концов Д. все-таки остается и Сергий шепчет ему, что многие погибнут, но Дм. победит и останется жив.. Дм. попросил отдать ему в воины монахов Пересвета Александра и его брата Андрея Ослябу.

В Москве Дм. пошел к митрополиту Киприану. В четверг, день памяти св. отца Пимена, решил выйти навстречу татарам. Белозерские князья вышли отдельно дорогой Болвановской, Влад-р – дорогой на Брашево, а Дм. пошел на Котел. 10 штук купцов тоже взяли (асилий Капица, Сидор Алферьев и др. - зачем, в заложники, что ли? ). В Коломну Дм. пришел в субботу, в день памяти св. отца Моисея Эфиопа. Архиепископ Геронтий встетил их в городских воротах. Дм. командовал белозерскими князьями, Влад-р – ярославскими, Глеб Брянский – полком левой руки, Дм. и Влад-р Всеволодовичи – передовым полком, воевода Микула Васильевич – коломенцами и тд.

Изменники Олег Рязанский и Ольгерд Литовский прознали, что у Дм-я столько союзников, и испугались. Ольгерд осел в Одоеве. Дети Ольгерда Андрей Полоцкий и Дм. Брянский были православными, и, соединясь с Дмитрием, пошли против Мамая. Битва началась. Поединок Пересвета с татарином, оба погибли, пронзенные штыками. Вместо Дм-я был убит его оруженосец Андрей Бренка , одетый в одежды своего князя. На 7ой час стали одолевать татары, но 8ой час – наш час! Увидели татары, что пришла подмога, старшие люди, испугались: «Младшие бились, а старшие сохранились!»

Мамай стал призывать своих богов (Перуна и Салавата, Ираклия и Хорса, пособника Магомета), бежал, не догнали его, ибо кони у Мамая были свежие. Долго не могли найти князя Дмитрия. Но потом нашли, конечно. 8 дней отделяли тела христиан от нечестивых. Погибло 253 тыс. дружины, 40 московск., серпуховск. бояр, по 20 переяславск. и дмитровских и много других – костромск., ростовск., 70 можайских, 60 звенигородских…

Мамай спрятался в Кафе, снова собрался идти на Русь, но узнал, что на него идет Тохтамыш из Синей Орды. Т. победил Мамая, тот снова бежал в Кафу, был убит фрягами. О. Литовский со стыдом возвратился в Литву. Олег Рязанский бежал с княгиней, а Дмитрий посадил в Рязани своих наместников.

В обычном стиле воинских повестей описывается столкновение русских с татарами 8 сентября и поражение татар на реке Непрядве. В литературном отношении летописная повесть связана с трад. стилистикой и риторическими украшениями, заимствованными из летописных повестей и особенно из позднейшей, новгородской редакии жития Ал. Невского. В середине 15 века на основе летописной повести о Куликовской битве, «Задонщины» и устных преданий было создано «Сказание о Мамаевом побоище», дошедшее до нас в многочисленных списках, в четырёх редакциях.

В «Сказании» значительно усилен религиозный момент . Многочисленными монологами-молитвами подчёркивается благочестие Дмитрия. «Сказание» стремилось подчеркнуть полное единение светской и церковной власти.

«Сказание» построено на контрастном сопоставлении стойкости, мужества, христианского благочестия русских и хвастовства, гордости, нечестивости татар, Мамая и его союзников. Автор «Сказания» не жалеет чёрной краски для изображения врагов Русской земли.

Характерная особенность «Сказания о Мамаевом побоище» - наличие художественного вымысла, «речей» персонажей, элементов психологизма.

В стиле «Сказания» широко представлена книжная риторика , сочетающаяся с поэтическим стилем воинской повести и элементами деловой письменности.

Проникнутое патриотическим пафосом прославления героического подвига русских людей «Сказание» подчёркивало политическое значение Москвы и Московского великого князя, объединившего всех русских князей и благодаря этому одержавшего победу.

«Задонщина». Историческое своеобразие.

Произведениевозникло в конце 14 века . Автор - рязанский священник Софоний . «Задонщина» дошла до нас в пяти списках : 15, 16 и 17 вв., из которых три, в том числе древнейший, не сохранились. К тому же, все списки были дефектны – неграмотны, небрежны. Реконструировать текст памятника из-за этого очень сложно.

Стиль «Задонщины», образные средства и целый ряд сюжетных подробностей определились сильнейшим влиянием на нее «Слова о полку Игореве» , а также устнопоэтических источников .

В подражание «Слову о полку Игореве» «Задонщина» начинается со вступления , где автор приглашает «братий, друзей и сыновей русских» собраться и составить слово к слову, возвеселить русскую землю и низвергнуть печаль на восточную страну, провозгласить победу над Мамаем, а великому князю Дмитрию Ивановичу и его брату Владимиру Андреевичу воздать хвалу. Далее, с той же оглядкой на «Слово», вспоминается вещий Боян, который воспевал великих князей. Автор мотивирует свою похвалу Дмитрию Андреевичу и его брату тем, что «было мужество их и желание за землю Русскую и за веру крестьянскую» постоять, что мужественно собрали полки против врага. Здесь вновь идет почти буквальное заимствование из «Слова...», лишь с характерной для того времени прибавкой: «и за веру крестьянскую», то есть христианскую. Упомянув о Бояне, автор обращается к жаворонку – чтобы и тот, взлетев, воспел славу князьям.

В параллель сказанному в «Слове...» о том, как готовятся русские войска к походу , в «Задонщине» находим соответствующее место: «Кони ржут на Москве, звенит слава по всей земли Русской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоят стязи у Дону у велокого на брези. Звонят колоколы в великом новгороде...» (Нам даже Татаринова этот кусочек цитировала). Вслед за этим – отрицательный параллелизм , характерный и для «Слова...»: «То не орля слетошася, съехалися все князи русские...»

Автор «Слова...» предпочел бы, чтобы поход Игоря воспел Боян, и сравнивает певца с соловьем. Автор «Задонщины» тоже обращается к соловью – чтобы тот прославил великих князей. Как Всеволод в «Слове...» обращается к Игорю с предложением седлать борзых коней , говоря, что они уже готовы – так и Дмитрий почти в тех же словах говорит Андрею Полоцкому.

Как участников похода игорева, так и Дмитрия Ивановича преследуют зловещие знамения природы : сильные ветры с моря, пригнавшие «тучу великую» к устью Днепра. Из тучи выступили кровавые зори, в них трепещут сизые молнии. Звучит и тот же, что в «Слове», зловещий крик птиц и зверей . Русские сталкиваются с татарами на Куликовом поле – над ним тучи сомкнулись, из них засверкали молнии и гром загремел – это русские сыновья сияют доспехами золочеными и гремят мечами о шлемы татаров. В «Слове» Всеволод сравнивается с туром, в «Задонщине» с турами сравниваются русские воины .

По сравнению со «Словом», в «Задонщине» события развиваются в обратном порядке : в «Слове» - сначала победа русских, потом их поражение, в «Задонщине» - наоборот. Когда татары побеждают, автор в манере «Слова» скорбит о том, что «в ту пору по Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими». Деревья приклонились к земле, птицы жалобно поют. Княгини и боярыни и все воеводские жены плачут по убитым мужьям.

Эпизод с плачем воеводских жен параллелен с плачем Ярославны . Одна из жен обращается с просьбой к Дону «прилелеять» ее господина – как о том же просит Ярославна Днепр. Жены обращаются к Дмитрию – не может ли он Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Здесь перефразируется известное обращение автора «Слова» к Всеволоду Большое Гнездо.

Решительное столкновение русских с татарами происходит, когда выходит из засады полк Владимира Андреевича, который изображается похожим на брата Игоря Всеволода в «Слове». Воины вместе с Дмитрием Волынцом отважно бросаются в битву. Если в «Слове» черная земля была засеяна костьми русских сынов, то в «Задонщине» «черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита ». Русские воины, победив, разграбили татарское узорочье, увезли их коней и верблюдов, шелковые ткани, золото. Русские жены будут носить татарское золото – как в «Слове» звенели русским золотом готские девы . Заканчивается «Задонщина» тем, что Дмитрий Иванович с братом и воеводами стоит на поле Куликовом и произносит павшим воинам похвальное слово.

Интересно, что образные средства, послужившие в «Слове» для возбуждения скорби о тяжкой участи Руси, были использованы в «Задонщине» для выражения радости по поводу победы над врагом , которой Русь вознаградила себя за тяжкие страдания во время ига. «Задонщина» переосмысляет некоторые выражения «Слова» в прямо противоположном смысле, говоря о радости победы. Так, если в «Слове» солнце заступало Игорю путь тьмой, то в «Задонщине» освещало путь Дмитрию . Опять же, вспоминаем про татарские кости и кровь (см. выше). В «Слове» «дети бесовы кликом поля перегородили», в «Задонщине «русские сыновья поля широким кликом огородили»; в «Слове» «ту ся брата разлучишася», в «Задонщине «туто ся погании разлучишася», и т. д.

Хотя «Задонщина» в основном подражает «Слову», в ней есть и самостоятельные поэтические достоинства: яркие художественные образы , например, русские воины сравниваются с соколами, кречетами и ястребами, которые рвутся на гусей и лебедей – татар . Литературные достоинства «Задонщины» обусловлениы и с ее связью с устнопоэтическим народным творчеством , что обнаруживается в частом употреблении отрицательного параллелизма («Не стук стучит, ни гром гремит... стучит сильная рать... гремят удальцы русские»). Как в былинном эпосе, гуси и лебеди здесь – символы вражеских сил . В образе былинных богатырей в «Задонщине» выствупают два воина монаха Пересвет и Ослябя.

При всей зависимости от «Слова» «Задонщина» не следует за «Словом» там, где упоминаются языческие божества . Из мифических существ, присутствующих в «Слове», упоминается лишь Див , который перенесен в произведение чисто механически, без попытки уяснения его мифологической природы (вообще, многие слова и выражение перенесены механически: слово «харалужный» в сочетании «берега харалужные»). Зато в «Задонщине» проступает умеренная церковно-религиозная струя (упоминание о борьбе за «веру христианскую»).

«Задонщина» отличается от «Слова» и в идеологическом отношении : понятие Русской земли в ней уже готово ассоциироваться с понятием Московского княжества во главе с князем Дмитрием, объединияющим вокруг себя русских князей (кстати, это отчасти неправда, так как Олег Рязанский и Ягайло Ольгердович Литовский вступили в союз с Мамаем - ну, предатели не в счёт, ведь зато князья литовские, сыновья Ягайла, на сторону Дмитрия Ивановича встали ). Князья Дмитрий и Владимир именуются правнуками Владимира Святославича, киевского князя, чтобы повысился их авторитет. То есть в произведении прослеживается московская тенденция , которая в ту пору уже претендовала стать общерусской. Эту тенденцию проводит автор – хотя он рязанский священник, но в Рязани Дмитрий посадил одного из своих наместников. Характерно, что «Задонщина», написанная о победе русского народа под предводительством Дмитрия, создана в подражание «Слову», в котором звучал в призыва к общерусскому единению. После господства ига наконец возникла перспектива национального возрождения Руси, и мысль автора «Задонщины» обратилась к памятнику Киевской Руси, проникнутому идеей национальной свободы и народной чести.

Краткое содержание:

Будучи на пиру у Микулы Васильевича, Дмитрий Иванович (в будущем Донской) и его брат Владимир Андреевич узнали, что на Русь пришел Мамай. (Здесь автор делает отступление, говоря о Бояне, мужестве царей – о том, о чем я говорила выше ). Помолившись, князья собрали полки. Автор обращается к жаворонку, чтоб тот воспел славу князьям. Далее автор описывает, как полки собираются по всей Руси (я цитировала этот кусок ). И вот, все князья слетелись к Москве, как орлы. Дмитрий Иванович говорит, что всем вместе им надо поразить поганого Мамая.

Автор обращается к соловью, чтобы тот воспел славу и братьям Ольгердовичам из земли Литовской - Андрею и Дмитрию, а также Дмитрию Волынскому. Андрей Ольгердович говорит своемубрату, что надо защитить Русь. Дмитрий готов защищать Москву и Русь, и говорит, что пора седлать коней.

Дмитрий Андр., обращаясь к брату, говорит, что собралось большое храброе войско.

И вот началась битва: русские описываются как кречеты и ястребы, татары – как гуси-лебеди. На поле Куликовом над ними сошлись тучи. Они храбро сражались, но русские проигрывали, многие славные воины полегли. Однако Пересвет говорит, что лучше умереть, чем попасть в плен татарам, а его брат Ослябя говорит, что ему на этом поле умереть, и его сыну тоже, за Дм. Ивановича.

Однако русские воины сумели собраться – Владимир говорит Дмитрию, что надо продолжать бороться против тех, кто проливает кровь христианскую. Дмитрий воодушевляет войско, молится, и бросается в битву. Русские победили татар, те бросились бежать, застонала татарская земля. Мамай бежал к Кафе-городу.

А русские князья завладели богатствами татар, чтобы отвезти их домой.

Дмитрий и остальные князья на поле Куликовом воздали честь погибшим воинам, постоявшим за Русь – их погибло очень много.

21. Московская литература. Епифаний Премудрый. «Житие Стефана Пермского». Особенности стиля плетения словес.

В конце 14, начале 15 века в агиографической литературе происходит возрождение и развитие риторическо-панегерического стиля литературы Киевской Руси. Это связано с подъёмом национального самосознания, вызванного борьбой с иноземными поработителями, формированием идеологии централизованного государства.

Риторическо-панегерический стиль первоначально получает распространение в агиографии, где житие становится «торжественным словом», пышным панегириком русским святым, являющим собой духовную красоту и силу своего народа.

Изменяется композиционная структура жития:

1) появление небольшого риторического вступления

2) центральная биографическая часть сокращается до минимума

3) главное место отводится похвале.

Биография христианского подвижника стала рассматриваться как история его внутреннего развития. Монологи становятся неотъемлемой частью построения житийного произведения. Характерная особенность этого стиля - пристальное внимание к различным психологическим состояниям человека.

Краткий пересказ:

Некогда появился в Пермских краях старец-волхв Пам Сотник, который склонял некрещёных пермяков к поклонению языческим идолам, запрещал им креститься. Действовал он и убеждением, и деньгами, пытаясь уже крещёных пермяков мздой обратить в языческую веру. Пам в своей «проповеди» уговаривал пермяков чтить богов предков, говоря, что Москва, приславшая Стефана пермякам, добра никакого местным не делает, только дань с них и собирая; да и не стоит слушать молодого Стефана, который Паму во внуки годится, а надо слушать умудрённого годами старца, который только добра пермякам хочет. Крещёные же люди Пама не слушали, были верны Богу, его заветов не слушались, а препираться словесно предложили Паму не с ними, а с самим Стефаном.

Пам, возгордившись, начал Стефана ругать, говорить, что он словопрений не боится, что Стефан, словно свеча у огня, против него не выстоит.

Стефан в долгу не остался, обругал Пама, циттируя пророка Исайю, заявил, что таких, как Пам, несмотря на их хитрость и льстивые языки, Бог всё равно уничтожит.

Волхв сказал, что у язычников богов много, и каждый постоянно в повседневной жизни помогает, и, между прочим, помогают боги и добывать шкуры зверей, которые потом в Москву пермяки отправляют. Да и язычник ходит на медведя в одиночку, да забарывает медведя, а москвичи по несколько человек на медведя ходят, да и то, часто без добычи приходят.

И препирались словесно Стефан и Памом без перерывов целые сутки, пока не решили: разжечь огромный костёр, войти в него, кто живой выйдет - того и вера сильней; ещё проруби две на реке вырубить, одну по течению ниже, другую выше, войти в одну и выйти в другую прорубь, кто выйдет - того и вера сильней. И кого вера сильней, тому все пермяки слушать будут.

Когда же костёр был разожжён, Стефан помолился и был готов идти в него, а Пам не хотел, и пермяки спрашивали, почему тот не хочет идти за свою веру. Тот отвечал, что не может, потому что сгорит, и тогда его волшебство в другие руки попадёт.

Тогда люди, решившие, что Стефан победил, повели Пама к реке. Но и здесь Стефан был готов идти в прорубь, а волхв вновь боялся, и снова его спрашивали люди, почему не хочет тот идти.

И решили пермяки, что победил Стефан потому, что святые книги читал, которые его мудрым и Богу угодным сделали. И что Стефан, уверовав, не боится ни огня, ни воды. Люди уговаривали креститься волхва, но тот отказался. Люди предложили казнить его, но Стефан наказал не убивать его, вед Христос учил не бить, не мучить, а поучать с кротостью. Но только запретил Стефан Паму общаться, есть-пить, находиться рядом с новообращёнными христианами.

Волхв был отпущен и тут же скрылся, радуясь, что остался жив.

Стиль плетения словес заключается в многократном использовании синонимов и описании разных предметов большим количество схожих выражений и сравнений. Такой стиль требует значительного словарного запаса. Замечательным примером стиля плетения словес является «Житие Стефана Пермского» написанное Епифанием Премудрым. С самого начала один из основных персонажей, Пам Сотник, описывается целым рядом слов, синонимичных или близких по значению слову «колдун», несущих в большинстве своём негативную коннотацию и добавлением прилагательных, несущих негативную окраску:

«некий влхв, чаpодеевый стаpец, лyкавый

мечетник, наpочит кyдесник, влхвом началник, обавником стаpейшина,

отpавником болший, иже на влшебныя хитpости всегда yпpажняся, иже

кyдесномy чаpованию тепл сый помощник»

Житие нарушало традиционные рамки канона:

1) своим размером

2) обилием фактического материала

3) новой трактовкой отрицательного героя

4) отсутствием описания как прижизненных, так и посмертных чудес

5) композиционной структурой

Начало повести о том, как даровал Бог победу государю великому князю Дмитрию Ивановичу за Доном над поганым Мамаем и как молитвами пречистой Богородицы и русских чудотворцев православное христианство –Русскую землю Бог возвысил, а безбожных агарян посрамил

По мнению ряда историков, данная повесть была создана в первой половине XV века на основе летописных сведений. В отличие от более позднего «Сказания о Мамаевом побоище», в повести верно названы все главные действующие лица и последовательность событий. Обращает на себя внимание то, как старается составитель повести очернить Олега Рязанского. Создается впечатление, что рязанский великий князь был главным злодеем всех времен и народов. На его фоне меркнет даже Мамай. Возможно, эта повесть писалась вскоре после того, как в 1427 году рязанский великий князь Иван Федорович, внук Олега Рязанского, разорвал договор с Москвой и присягнул литовскому князю Ви#x2011;товту. Это вызвало бурное негодование в Москве и, естественно, вылилось на страницы летописи.
Дмитрия Ивановича Московского благословляет на бой епископ коломенский Герасим. В повести всячески подчеркивается набожность великого князя московского. Видимо, князю Василию Дмитриевичу очень хотелось, чтобы все забыли о проклятье, наложенном на его отца митрополитом Киприаном. Интересно, что победа одержана русскими князьями при помощи небесного воинства во главе с архистратигом Михаилом. />Если «Сказание о Мамаевом побоище» завершается разгромом татар и прославлением русских войск, то более ранняя «Пространная повесть» заканчивается благополучным воцарением в Орде законного царя Тохтамыша и выражением радости русских князей по этому поводу. Ни о каком свержении «ордынского ига» речи не идет!

"Сказание о Мамаевом побоище" - наиболее обширный памятник Куликовского цикла. В нем содержится самый подробный рассказ о битве. В "Сказании" дается описание приготовления к походу, маршрут русского войска через Коломну на Куликовское поле. Перечисляются имена князей, принявших участие в сражении, рассказывается о переправе русских через Дон. Только из "Сказания" мы узнаем, что исход сражения решил полк князя Владимира Серпуховского: он был в засаде и неожиданным нападением с флангов и тыла нанес врагу сокрушительное поражение. Из памятника мы узнаем также, что великий князь Дмитрий Иванович был ранен и найден в бессознательном состоянии после сражения.

Главный герой "Сказания" — Дмитрий Донской, ведь это не только воинская повесть, рассказывающая о походах и битвах, но и произведение, восхваляющее великого князя Московского. Автор изображает князя мудрым и мужественным полководцем, подчеркивает его воинскую доблесть и отвагу.

Летописец использует прием противопоставления. Если князь Дмитрий - воплощение светлого начала, деяниями его руководит Бог, то Мамай олицетворяет тьму и зло, за ним стоит дьявол. "Выехали русские удальцы со своим государем, с великим князем Дмитрием Ивановичем", "как соколы сорвались с золотых колодок из каменного града Москвы и взлетели под синие небеса" — пишет автор о русских. Мамая же он называет "поганым". Тот "скрежещет" зубами, плачет горько, бежит с поля боя, стремясь "голову свою унести". И "не мог снести, что побежден он, посрамлен и поруган". "И снова стал гневаться, приходя в страшную ярость и новое зло замышляя на Русскую землю, словно рев рыкая и будто неутолимая ехидна" 1 .

Значительна в "Сказании" роль видений. Так, в ночь перед боем, накануне светлого праздника Рождества святой Богородицы, князь Дмитрий Иванович и Дмитрий Волынец едут на место сражения и прислушиваются к татарскому и русскому станам. "Осень тогда затянулась и днями светлыми еще радовала, была и в ту ночь теплынь большая и очень тихо, и туманы от росы встали. Ибо истинно сказал пророк: “Ночь не светла для неверных, а для верных она просветленная”". Русские воины с татарской стороны слышат стук громкий, и "клинки, и вопль" будто "гром великий гремит", "волки воют грозно", "вороны каркают и гомон птичий", "лебеди крыльями плещут, небывалую грозу предвещают". Эти знамения предвещают "грозу страшную". А с русской стороны — "тишина великая", и только много огненных зорь поднимается. В этом князь и его дружинник видят доброе предзнаменование. Они уповают на милость Божию, на молитву святых страстотерпцев Бориса и Глеба о благоприятном исходе сражения: "Господу Богу все возможно: всех нас дыхание в его руках!"

Героический характер событий, изображенных в "Сказании", связан с обращением автора к устным преданиям о Мамаевом побоище. К ним относится эпизод единоборства инока Троице-Сергиева монастыря Пересвета с татарским богатырем Темирмурзой перед началом сражения.

Татарин перед всеми доблестью похвалялся, видом подобен он был "древнему Голиафу": "пяти сажень высота его и трех сажень ширина его". "И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и, выступив из рядов, сказал: “Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться!”. И был на голове его шлем, как у архангела, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия... и бросился на печенега и воскликнул: “Игумен Сергий, помоги мне молитвою!..” И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и упали оба с коней на землю и скончались" 2 .

Эмоционально-выразительно автор описывает и битву: "И сошлись грозно обе силы великие, крепко сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, не только от оружия, но и от ужасной тесноты под конскими копытами испускали дух, ибо невозможно было вместиться всем на том поле Куликове" 3 .

В "Сказании" рисуются "кровавые зори", "сверкающие молнии" от блеска мечей, "треск и гром великий" от переломленных копий.

Князь Дмитрий Иванович, видя "следы великого побоища", заплакал о своем войске, "восклицая от боли сердца своего, и слезами обливаясь: “Братья, русские сыны, князья и бояре, и воеводы, и слуги боярские! Судил вам Господь Бог такою смертью умереть. Положили вы головы свои за святые церкви и за православное христианство”" 3 .

Влияние устного народного творчества проявляется в использовании автором отдельных изобразительных средств, восходящих к приемам народной поэзии. Русские воины сравниваются с соколами и кречетами. Как отражение фольклора может расцениваться плач великой княгини Евдокии в момент прощания с князем, уходящим из Москвы на битву. "Княгиня же великая, Евдокия, — пишет автор, — ...взошла в златоверхий свой терем в набережный и села на рундуке под стекольчатыми окнами. Ибо уже в последний раз видит великого князя, слезы проливая, как речной поток. С великой печалью, прижав руки свои к груди, говорит: “Господи Боже мой, всевышний творец, взгляни на мое смирение, удостой меня, Господи, увидеть вновь моего государя, славнейшего среди людей великого князя Дмитрия Ивановича. Помоги же ему, Господи, своею твердой рукой победить вышедших на него поганых половцев” 4 .

"Сказание" проникнуто патриотическим пафосом и прославляет победу великого князя и русских воинов.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Назовите исторические события, способствующие появлению темы Куликовской битвы в древней литературе.
2. Прочтите отрывок из "Сказания".
3. Коротко перескажите содержание.
4. Как изображен князь Дмитрий Донской? Какие качества он олицетворяет? Какие чувства проявляет князь по отношению к своим воинам? Приведите примеры его переживаний после великого побоища.
5. Как и с какой целью используется автором прием противопоставления в изображении Дмитрия и Мамая?
6. Каково влияние на повесть устного народного творчества?
7. Какова художественная функция видений? Какую роль автор отводит им?

СКАЗАНИЕ О МАМАЕВОМ ПОБОИЩЕ

Начало повести о том, как даровал бог победу государю великому князю Дмитрию Ивановичу за Доном над поганым Мамаем и как молитвами пречистой богородицы и русских чудотворцев православное христианство - Русскую землю бог возвысил, а безбожных агарян посрамил.

Хочу вам, братья, поведать о брани недавней войны, как случилась битва на Дону великого князя Дмитрия Ивановича и всех православных христиан с поганым Мамаем и с безбожными агарянами. И возвысил бог род христианский, а поганых унизил и посрамил их дикость, как и в старые времена помог Гедеону над мадиамами и преславному Моисею над фараоном. Надлежит нам поведать о величии и милости божьей, как исполнил господь пожелание верных ему, как помог великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу над безбожными половцами и агарянами.

Попущением божьим, за грехи наши, по наваждению дьявола поднялся князь восточной страны, по имени Мамай, язычник верой, идолопоклонник и иконоборец, злой преследователь христиан. И начал подстрекать его дьявол, и вошло в сердце его искушение против мира христианского, и подучил его враг, как разорить христианскую веру и осквернить святые церкви, потому что всех христиан захотел покорить себе, чтобы не славилось имя господне средь верных богу. Господь же наш, бог, царь и творец всего сущего, что пожелает, то и исполнит.

Тот же безбожный Мамай стал похваляться и, позавидовав второму Юлиану-отступнику, царю Батыю, начал расспрашивать старых татар, как царь Батый покорил Русскую землю. И стали ему сказывать старые татары, как покорил Русскую землю царь Батый, как взял Киев и Владимир, и всю Русь, славянскую землю, и великого князя Юрия Дмитриевича убил, и многих православных князей перебил, а святые церкви осквернил и многие монастыри и села пожег, а во Владимире соборную церковь златоверхую пограбил. И так как был ослеплен он умом, то того не постиг, что, как господу угодно, так и будет: так же и в давние дни Иерусалим был пленен Титом-римлянином и Навуходоносором, царем вавилонским, за прегрешения и маловерие иудеев, - но не бесконечно гневается господь и не вечно он карает.

Узнав все от своих старых татар, начал Мамай поспешать, дьяволом распаляемый непрестанно, ополчаясь на христиан. И, забывшись, стал говорить своим алпаутам, и есаулам, и князьям, и воеводам, и всем татарам так: «Я не хочу так поступить как Батый, но когда приду на Русь и убью князя их, то какие города наилучшие достаточны, будут для нас - тут и осядем, и Русью завладеем, тихо и беззаботно заживем», - а не знал того, проклятый, что Господня рука высока.

И через несколько дней перешел он великую реку Волгу со всеми силами, и другие многие орды к великому воинству своему присоединил и сказал им: «Пойдем на Русскую землю и разбогатеем от русского золота!» Пошел же безбожный на Русь, будто лев, ревущий ярясь, будто неутолимая гадюка злобой дыша. И дошел уже до устья реки. Воронежа, и распустил всю силу свою, и наказал всем татарам своим так: «Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба!»

Прознал же о том князь Олег Рязанский, что Мамай кочует на Воронеже и хочет идти на Русь, на великого князя Дмитрия Ивановича Московского. Скудость ума была в голове его, послал сына своего к безбожному Мамаю с великою честью и с многими дарами и писал грамоты свои к нему так: «Восточному великому и свободному, царям царю Мамаю - радоваться! Твой ставленник, тебе присягавший Олег, князь рязанский, много тебя молит. Слышал я, господин, что хочешь идти на Русскую землю, на своего слугу князя Димитрия Ивановича Московского, устрашить его хочешь. Теперь же, господин и пресветлый царь, настало твое время: золотом, и серебром, и богатством многим переполнилась земля Московская, и всякими драгоценностями твоему владению на потребу. А князь Димитрий Московский - человек христианский - как услышит слово ярости твоей, «то отбежит в дальние пределы свои: либо в Новгород Великий, или на Белоозеро, или на Двину, а великое богатство московское и золото - все в твоих руках будет и твоему войску на потребу. Меня же, раба твоего, Олега Рязанского, власть твоя пощадит, о царь: ведь ради тебя я крепко устрашаю Русь и князя Димитрия. И еще просим тебя, о царь, оба раба твои, Олег Рязанский и Ольгерд Литовский: обиду приняли мы великую от этого великого князя Димитрия Ивановича, и как бы мы в своей обиде твоим именем царским ни грозили ему, а он о том не тревожится. И еще, господин наш царь, город мой Коломну он себе захватил - и о всем том, о царь, жалобу воссылаем тебе».

И другого послал скоро своего вестника князь Олег Рязанский со своим письмом, написано же в грамоте было так: «К великому князю Ольгерду Литовскому - радоваться великою радостию! Известно ведь, что издавна ты замышлял на великого князя Димитрия Ивановича Московского, с тем чтобы изгнать его из Москвы и самому завладеть Москвою. Ныне же, княже, настало наше время, ибо великий царь Мамай грядет на него и на землю его. И сейчас, княже, присоединимся мы оба к царю Мамаю, ибо знаю я, что царь даст тебе город Москву, да и другие города, что поближе к твоему княжеству, а мне отдаст он город Коломну, да Владимир, да Муром, которые к моему княжеству поближе стоят. Я же послал своего гонца к царю Мамаю с великою честью и со многими дарами, так же и ты пошли своего гонца, и что у тебя есть из даров, то пошли ты к нему, грамоты свои написав, а как - сам знаешь, ибо больше меня понимаешь в том».

Князь же Ольгерд Литовский, прознав про все это, очень рад был великой похвале друга своего князя Олега Рязанского и отправляет быстро посла к царю Мамаю с великими дарами и подарками для царских забав. А пишет свои грамоты так: «Восточному великому царю Мамаю! Князь Ольгерд Литовский, присягавший тебе, много тебя молит. Слышал я, господин, что хочешь наказать свой удел, своего слугу, московского князя Димитрия, потому и молю тебя, свободный царь, раб твой: великую обиду наносит князь Димитрий Московский улуснику твоему князю Олегу Рязанскому, да и мне также большой вред чинит. Господин царь, свободный Мамай! Пусть придет власть твоего правления теперь и в наши места, пусть обратится, о царь, твое внимание на наши страдания от московского князя Димитрия Ивановича».

Помышляли же про себя Олег Рязанский и Ольгерд Литовский, говоря так: «Когда услышит князь Димитрий о приходе царя, и о ярости его, и о нашем союзе с ним, то убежит из Москвы в Великий Новгород, или на Белоозеро, или на Двину, а мы сядем в Москве и в Коломне. Когда же царь придет, мы его с большими дарами встретим и с великою честью, и умолим его, возвратится царь в свои владения, а мы княжество Московское по царскому велению разделим меж собою - то к Вильне, а то к Рязани, и даст нам царь Мамай ярлыки свои и потомкам нашим после нас». Не ведали ведь, что замышляют и что говорят, как несмышленые малые дети, не ведающие божьей силы и господнего предначертания. Ибо воистину сказано: «Если кто к богу веру с добрыми делами и правду в сердце держит и на бога уповает, то такого человека господь не предаст врагам в уничижение и на осмеянье».

Государь же князь великий Дмитрий Иванович - добрый человек - образцом был смиренномудрия, небесной жизни желал, ожидая от бога грядущих вечных благ, не ведая того, что на него замышляют злой заговор ближние его друзья. О таких ведь пророк и сказал: «Не сотвори ближнему своему зла и не рой, не копай врагу своему ямы, но на бога-творца надейся, господь бог может оживить и умертвить».

Пришли же послы к царю Мамаю от Ольгерда Литовского и от Олега Рязанского и принесли ему большие дары и грамоты. Царь же принял дары и письма благосклонно и, заслушав грамоты и послов почтя, отпустил и написал ответ такой: «Ольгерду Литовскому и Олегу Рязанскому. За дары ваши и за восхваление ваше, ко мне обращенное, каких захотите от меня владений русских, теми одарю вас. А вы в верности мне присягните и скорее идите ко мне и одолейте своего недруга. Мне ведь ваша помощь не очень нужна: если бы я теперь пожелал, то своею силою великою я бы и древний Иерусалим покорил, как прежде халдеи. Теперь же поддержать вас хочу моим именем царским и силою, а вашею клятвой и властью вашей разбит будет князь Дмитрий Московский, и грозным станет имя ваше в странах ваших моею угрозой. Ведь если мне, царю, предстоит победить царя, подобного себе, то мне подобает и надлежит царскую честь получить. Вы же теперь идите от меня и передайте князьям своим слова мои».