Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Гатчинский дворец

В Гатчинском дворце, где, будучи наследником, постоянно жил император Павел I, была одна небольшая зала. Там на пьедестале стоял большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг на столбиках был протянут толстый красный шнур, преграждавший доступ к нему зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, императрицей Марией Федоровной.

Гатчинский дворец. Скульптуры перед парадным входом.Скульптура "Бдительность"

Императрица завещала, чтобы ларец был открыт и оттуда было вынуто содержимое, только когда исполнится сто лет со дня кончины Павла I. Причем сделать это должен тот, кто в этот момент будет занимать в России императорский престол.

«Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины», - такая надпись, соб-ственноручно сделанная рукой Павла I, будто бы была на конверте, запечатанном личной печатью императора.

«Башенный» кабинет Павла I в Гатчинском дворце

Предсказания

Ласково улыбнувшись, Император Павел милостиво обратился к иноку Авелю с вопросом, как давно он принял постриг и в каких монастырях был.

— Честной Отец! — промолвил Император. — О тебе говорят, да и я сам вижу, что на тебе явно почиет благодать Божия. Что скажешь ты о роде моем, царствовании и судьбе моей? Что зришь ты прозорливыми очами о роде моем во мгле веков и о Державе Российской? Назови поименно преемников моих на престоле Российском, предреки их судьбу.

— Эй, батюшка-Царь! — покачал головой Авель. — Почто себе печаль предречь меня принуждаешь? Коротко будет царствие твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную субботу погребут тебя... Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою... Но народ русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои,про^ ся твоего заступничества и смягчения сердец неправедных и жестоких...

— Что ждет преемника моего, Цесаревича Александра? — Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвами и праведным будет в очах Божиих.

— А кто наследует Императору Александру?

— Сын твой, Николай...

— Как? У Александране будет сына. Тогда Цесаревич Константин...

->- Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою... Начало же царствования сына твоего Николая бунтом вольтерианским зачнется, и сие будет семя злотворное, семя пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая. Через сто лет после того оскудеет дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость и запустение Держава Российская обратится.

— После сына моего Николая на престоле Российском кто будет?

— Внук твой, Александр Второй. Царем-Освободителем преднареченный. Твои замыслы исполнит — крестьян освободит, а потом турок побьет и славянам тоже свободу даст от ига неверного...

Царю-Освободителю наследует Царь-Миротворец, сын его, и твой правнук, Александр Третий. Славно будет царствование его. Осадит он крамолу окаянную, мир и порядок наведет он.

— Кому передаст он наследие царское?

— Николаю Второму — Святому Царю, Иову Многострадальному подобному.

На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война мировая... По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонной друг друга истреблять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет трон Царский. Кровь и слезы наполнят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власть, и наступит поистине казнь египетская...

— Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты. Почитаю я за благо о всем, что ныне предрек о потомке моем Николае Втором, предварит, его, дабы перед ним открылась Книга Судеб, да ведает правнук свой крестный путь, среди страстей и долготерпенья своего...

Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до правнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь. В кабинете Гатчинского дворца моего. Иди, Авель, и молись неустанно в кельи своей о мне, Роде моем и счастье нашей Державы.

И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на нем собственноручно начертать соизволил:
«Вскрыть Потомку Нашему столетний день Моей кончины». 11 марта 1901 г., в столетнюю годовщину Мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженного памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса и других лиц свиты изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в Бозе почивающего предка.

Павел I был убит в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Таким образом, жребий открыть таинственный ларец выпал императору НиколаюII.

«В утро 12 марта 1901 года, - вспоминала обер-камер-фрау императрицы Мария Герингер (урожденная Аделунг, внучка генерала Аделунга, воспитателя императора АлександраII), - и государь и государыня были очень оживлены и веселы, собираясь из царскосельского Александров-ского дворца ехать в Гатчину - вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в том ларце, никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что при случае государь стал поминать о 1918 годе, как о роковом годе и для него лично, и для династии».

Гатчинский дворец. Скульптуры перед парадным входом.Скульптура "Благоразумие" или "Двуликий Янус"

Прорицатель Авель предсказывал: «На венец терновый сменит он (Николай II) корону царскую. Война будет, великая война... По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет трон царский, мужик с топором возьмет в безумии власть. А то ли еще будет. Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного царя».

Шальной выстрел

С этим рассказом связан и другой эпизод, который, по свидетельству современников, произошел 6 января 1903 года на Иордани у Зимнего дворца. При салюте из орудий от Петропавловской крепости одно из них оказалось заряженным картечью. Картечь ударила по окнам дворца, а стоявшие рядом государь и его свита остались невредимыми. Однако, по свидетельству очевидцев, Николай II при этом и бровью не повел. Хотя происшествие грозило ему смертью. Он только спросил:

Кто командовал батареей?

Когда ему назвали имя, он участливо и с сожалением промолвил: «Ах, бедный! Как мне его жаль». Царь понимал, что офицера ждет за проступок суровое наказание.

Николая спросили, как подействовало на него происшествие. Он ответил:

До 18-го года я ничего не боюсь.

В результате стрельбы был только один пострадавший, получивший самое легкое ранение. Это был городовой по фамилии… Романов!

Как отмечает рассказавший этот эпизод старец Оптиной Пустыни Сергей Нилус в своей книге «На берегу Божьей реки», «заряд, метивший и предназначенный злым умыслом царственному Романову, Романова задел, но не того, на кого был нацелен: не вышли времена и сроки - далеко еще было до 1918 года».

Выезд царской семьи из Зимнего дворца

Так что же там было?

Разумеется, что как только о загадочной истории с ларцом стало известно, в Петербурге начали гадать: что же там было? Выдвинули предположение, что в нем хранилось предсказание знаменитого монаха-провидца Авеля, предвидевшего печальную судьбу царской династии.

Авель, а ранее тульский крепостной крестьянин Василий Васильев, жил в Соловецком монастыре и был монахом «высокой жизни, был прозорлив, а нравом отличался прос-тейшим». Он поначалу предсказал смерть Екатерины. А потом судьбу Павла I. Когда Павел его спросил:

Что ждет меня и мое цар-ствование?

Царство твоего, - будто бы ответил Авель, - все равно что ничего: ни ты рад не будешь, ни тебе рады не будут, и помрешь ты не своей смертью.

За такое зловещее предсказание императору Авеля тут же посадили в крепость. Однако потом снова о нем вспомнили. Его вызвал император Александр. А Авель предсказал, что французы сожгут Москву. И опять очутился в крепости. Однако, когда его предсказание снова сбылось, царь захотел его простить. Провидца бросились искать, но не нашли. Авель исчез… По другим сведениям, он умер в заточении.

Нетрудно догадаться, что, узнав из вскрытого конверта о предсказании Авеля о роковом для династии 1918 годе, мистически настроенный Николай II был уверен, что все так и будет. Именно этим, кстати, можно объяснить многие его поступки, в том числе и решение отречься от престола, которое называли «странным» и «нелогичным». Царь был убежден, что ничего изменить не сможет. Он однажды сказал своему премьеру Столыпину: «Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле…».

И все-таки миф?

В новейшие времена эпизод с ларцом подвергся самому тщательному исследованию историков. Изучая камер-фурь-ерские журналы, историки установили, что в указанный день (12 марта 1901 года) Николай с императрицей в Гатчину не ездили. Не ездили они туда и на следующий день. Не было их там и накануне.

Мало того, стали изучать обстановку и описания Гатчинского дворца. Но постамента с ларцом не нашли. На одном старом фото виден, правда, некий постамент, но на нем стоит ваза, а не ларец. Нет и шнура, который его ограждает, описанного обер-камер-фрау.

Но как же объяснить тогда историю, рассказанную Марией Герингер? Ведь она была доверенным лицом императрицы, отличалась острым умом, наблюдательностью и хорошей памятью. Зачем ей было придумывать такую странную историю с ларцом? Это, наверное, навсегда останется исторической загадкой. Так же, как и невероятные предсказания монаха-провидца Авеля.

Остается только факт, что именно в 1918 году Николай II и вся его семья были расстреляны большевиками в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге.

Памятник Павлу1 на площади Гатчинского дворца

Он был пророком, предсказавшим главные события XIX и XX веков. Предсказал провидец Авель и гибель дома Романовых.

Во время царствования Екатерины II жил в Соловецком монастыре монах-провидец, звали его Авель. Начал Авель пророчествовать о смерти императрицы. У стен, даже у монастырских, есть уши - за свои предсказания Авель был заключен в Шлиссельбургскую крепость "под крепчайший караул". После смерти Екатерины, которая умерла в точном соответствии с пророчеством Авеля, монах был амнистирован самим Павлом I. Император пожелал встретиться со старцем и выслушать от него новые прогнозы. Авель в подробностях расписал смерть императора, а заодно и незавидное будущее династии Романовых.

"Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя… Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою… Но народ русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец неправедных и жестоких. Число лет твоих подобно счету бук ". (Пророчества монаха Авеля)

Предсказание о том, что русский народ оценит Павла I пока не сбылось. Если бы сегодня провели опрос об отношении россиян к прошлым самодержцам, то Павел наверняка был бы одним из аутсайдеров.

Об Александре I

Авель был с миром отпущен в Невский монастырь, для нового пострижения в монахи. Именно там, при втором пострижении, он и получил имя Авель. Но не сиделось пророку в столичной обители. Уже спустя год после разговора с Павлом он появляется в Москве, где за деньги дает предсказания местным аристократам и богатым купцам. Подзаработав денег, монах отправляется в Валаамский монастырь. Но и там Авелю не живется спокойно: он снова берется за перо и пишет книги предсказаний, где и раскрывает скорую кончину императора. Авеля в кандалах привозят в Санкт-Петербург и закрывают в Петропавловской крепости - «за возмущение душевного спокойствия его величества».Сразу же после смерти Павла I Авеля снова освобождают из тюрьмы. Освободителем на этот раз становится Александр I. Новый император предупредительно отсылает монаха в Соловецкий монастырь, без права покидать стены обители. Там Авель пишет еще одну книгу, в которой предсказывает взятие Москвы Наполеоном в 1812 году и сожжение города. Предсказание доходит до царя, и тот приказывает утихомирить воображение Авеля в Соловецкой тюрьме.

"Француз Москву при Нем спалит, а Он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но невмоготу станет Ему скорбь тайная, и тяжек покажется Ему венец Царский Подвиг служения Царского заменит Он подвигом поста и молитвы. Праведен будет Он в очах Божиих: белым иноком в миру будет. Видал я над землей Русской звезду великого угодника Божия. Горит она, разгорается. Подвижник сей и претворит всю судьбу Александрову… ". (Пророчества монаха Авеля)

По легенде, Александр I не скончался в Таганроге, а обратился в старца Федора Кузьмича и пошел странствовать по Руси.

О Николае I

Когда в 1812 году русская армия сдает Москву французам, и Белокаменная, как и предсказывал монах, чуть ли не сгорает дотла, впечатленный Александр I приказывает: «Авеля из Соловецкого монастыря выпустить, дать ему паспорт во все российские города и монастыри, снабдить деньгами и одеждой». Оказавшись на свободе, Авель решил более не нервировать царскую семью, а отправился в путешествие по Святым местам: побывал на Афоне, Иерусалиме, Константинополе. Затем он поселяется в Троице-Сергеевой Лавре. Какое-то время ведет себя тихо, пока, уже после воцарения Николая I, его снова не прорывает. Новый император церемониться не любил, поэтому «для смирения» отправил монаха в заточение в Суздальский Спасо-Ефимовский монастырь, где в 1841 году Авель и преставился Господу.

"Начало же правления сына Твоего Николая дракою, бунтом вольтерьянским зачнется. Сие будет семя злотворное, семя пагубное для России. Кабы не благодать Божия, Россию покрывающая, то… Лет через сто примерно после того оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится " (Пророчества монаха Авеля)

Об Александре II

После смерти Авеля его имя не было забыто. К концу XIX века возник даже некий культ среди интеллектуалов: они хотели сделать монаха Авеля русским Нострадамусом. Бог уберег - письмо, которое Авель дал Павлу I "ждало своего часа" в Гатчинском дворце. По завещанию императора, его должны были вскрыть через 100 лет после смерти Павла.

"Внук твой, Александр Вторый, Царем-Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнит - крестьян освободит, а потом турок побьет и славянам тоже свободу даст от ига неверного. Не простят жиды ему великих деяний, охоту на него начнут, убьют среди дня ясного, в столице верноподданной отщепенскими руками. Как и ты, подвиг служения своего запечатлеет он кровью царственною …". (Пророчества монаха Авеля)

Об Александре III

Сто лет истекало в 1901 году. Император Николай с семьей приехал в Гатчинский дворец. По воспоминаниям, были они бодры и веселы. Однако после прочтения письма настроение Николая серьезно ухудшилось.

"Царю-Освободителю наследует Царь-Миротворец, сын его, а твой правнук, Александр Третий. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он". (Пророчества монаха Авеля)

О Николае II

Прочитанное заставило Николая II серьезно задуматься...

«Николаю Второму – святому царю, Иову многострадальному подобному. Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную. О нем свидетельствует Писание: псалмы 90,10 и 20 открыли мне всю судьбу его. На венок терновый сменит он венец царский, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Искупитель будет, искупит собой народ свой – бескровной жертве подобно. Война будет,великая война, мировая. По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет престол царский. Измена же будет расти и умножаться. И предан будет правнук твой, многие потомки твои убелят одежду кровию агнца такожде, мужик с топором возьмет в безумии власть, но и сам опосля восплачется. Наступит воистину казнь египетская ". (Пророчества монаха Авеля)

О новой смуте

Возможно, знание судьбы объясняет многое в поведении Николая II в последние годы. Его смирение перед собственной судьбой, паралич воли, политическую апатию. Император видел свою голгофу и всходил на неё. А судьбу его, как и предшествовавших ему царей, предсказал монах Авель.

"Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний власть безбожная, будет жид скорпионом бичевать землю русскую, грабить святыни её, закрывать церкви Божии, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника. А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый На Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного царя ". (Пророчества монаха Авеля)

К государственным тайнам принято относиться бережно. Их хранят в секретных подземных бункерах, депозитариях неприступных швейцарских банков, в герметичных подводных тоннелях.

Гатчинский дворец Романовых сложно было отнести к хорошо защищенным, «режимным», сооружениям. Однако здесь, в одной из зал покоился довольно объёмный ларец, в котором на протяжении всего XIX столетия хранилось «будущее Русской державы», предсказанное неким старцем Авелем.

Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг него на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ. Конечно, вряд ли это было серьезным препятствием для любопытного человека. Однако все знали, что ларец содержит некий конверт с наложением личной печати императора Павла I и с его собственноручной надписью: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины», и, как люди воспитанные смиренно дожидались даты.

Павел I был убит офицерами в собственной спальне в ночь на 24 марта 1801 года. Утром 24 марта 1901 года в Гатчину прибыл император Николай II. Прибыл воодушевленный, в хорошем настроении. Покидал же царь Гатчинский дворец в совсем другом расположении духа. Правда, о содержимом ларца Николай никому ничего не рассказал.

Людей, говорящих правду в глаза правителей, не любят ни в одном государстве. Их либо ликвидируют, либо надолго «консервируют» в тюрьмах, либо, если государь человек цивилизованный, просто лишают гражданства и отправляют говорить правду другим государям. Собственно, это понятно. Ну, а что делать с людьми, которые знают судьбы самих правителей? С людьми, которые владеют предсказаниями с указанием точного дня смерти, да ещё к тому же совсем не царском месте - туалете.

«Во дни великой Екатерины в Соловецком монастыре жил-был монах высокой жизни. Звали его Авель. Был он прозорлив, а нравом отличался простейшим, и потому что открывалось его духовному оку, то он и объявлял во всеуслышание, не заботясь о последствиях. Пришел час и стал он пророчествовать: пройдет, мол, такое-то время, и помрет Царица, - и смертью даже указал какою. Как ни далеки Соловки были от Питера, а дошло все-таки вскорости Авелево слово до Тайной канцелярии. Запрос к настоятелю, а настоятель, недолго думая, Авеля - в сани и в Питер; - а в Питере разговор короткий: взяли да и засадили пророка в крепость».

Вот так поступают в пророками в своём отечестве. За точные предсказания Авель был заключен в Шлиссельбургскую крепость «под крепчайший караул». Правда, суть пророчества, к сожалению, это не изменило.

После того, как предсказание Авеля, что называется, вступило в силу, – Екатерина Великая умерла именно в тот день и в том самом месте, - монах был амнистирован самим Павлом I.

Император пожелал встретиться со старцем и выслушать от него новые прогнозы. Авель в подробностях расписал смерть императора, а заодно и незавидное будущее династии Романовых. Павел I все это проглотил, приказал старцу дать предсказание в письменной форме; так появился запечатанный конверт в Гатчинском дворце.

Авель же был с миром отпущен в Невский монастырь, для нового пострижения в монахи. Именно там, при втором пострижении, он и получил имя Авель.

Но не сиделось пророку в столичной обители. Уже спустя год после разговора с Павлом он появился в Москве, где за деньги давал предсказания местным аристократам и богатым купцам. Подзаработав, монах отправился в Валаамский монастырь. Но и там Авелю не жилось покойно: он снова взялся за перо и написал книги предсказаний, где и раскрыл скорую кончину императора. Привычкой писать в стол монах не обладал, поэтому о содержании «центурий» русского Нострадамуса быстро узнал весь монастырь.

Уже через некоторое время, по распоряжению императора, Авеля в кандалах привезли в Санкт-Петербург и закрыли в Петропавловской крепости - «за возмущение душевного спокойствия его величества».

Сразу же после смерти Павла I освободителем вещего монаха уже становится Александр I. Новый император предупредительно отсылает монаха подальше, в Соловецкий монастырь, без права покидать стены обители.

Там монах написал ещё одну книгу, в которой предсказал взятие Москвы Наполеоном в 1812 году и сожжение города. Предсказание дошло до царя, и тот приказал утихомирить воображение Авеля в Соловецкой тюрьме.

Но вот наступает 1812 год, русская армия сдает Москву французам, и Белокаменная, как и предсказывал монах, чуть ли не сгорает дотла. Впечатлённый Александр I приказывает: «Авеля из Соловецкого монастыря выпустить, дать ему паспорт во все российские города и монастыри, снабдить деньгами и одеждой».

Оказавшись на свободе, Авель решил более не нервировать царскую семью, а отправился в путешествие по Святым местам: побывал на Афоне, Иерусалиме, Константинополе. Затем он поселяется в Троице-Сергеевой Лавре. Какое-то время ведёт себя тихо, пока, уже после воцарения Николая I, его снова не прорывает. Новый император церемониться не любил, поэтому, «для смирения», отправил монаха в заточение в Суздальский Спасо-Ефимовский монастырь, где в 1841 году Авель и представился Господу.

В течение 60 лет это имя не досаждало Дому Романовых, пока одним прекрасным утром Николай II не распечатал конверт Павла I.

М.Ф. Герингер, урожд. Аделунг , обер-камерфрау Императрицы Александры Феодоровны: "В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла I, когда он был Наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, Императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I, и притом только тому, кто в тот год будет занимать Царский Престол в России. Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных взоров.

В утро 12 марта 1901 года <....> и Государь и Государыня были очень оживленны и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому <....> ничего не сказали. После этой поездки <...>Государь стал поминать о 1918 годе как о роковом годе и для него лично, и для Династии".

В статье "Таинственное в жизни Государя Императора Николая II -го" ее автор А. Д. Хмелевский писал: "Императору Павлу I Петровичу монах-прозорливец Авель сделал предсказание "о судьбах державы Российской", включительно до правнука его, каковым и являлся Император Николай II . Это пророческое предсказание было вложено в конверт с наложением личной печати Императора Павла I и с его собственноручной надписью: "Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины". Документ хранился в особой комнате Гатчинского дворца. Все Государи знали об этом, но никто не дерзнул нарушить волю предка. 11 марта 1901 года, когда исполнилось 100 лет согласно завещанию, Император Николай II с министром двора и лицами свиты прибыл в Гатчинский дворец и, после панихиды по Императоре Павле, вскрыл пакет, откуда он и узнал свою тернистую судьбу. Об этом пишущий эти строки знал еще в 1905 году".

Сведения о монахе-провидце Авеле приводит С. А. Нилус , ссылаясь на рассказ отца Н. в Оптиной Пустыни 26 июня 1909 г.: "Во дни великой Екатерины в Соловецком монастыре жил-был монах высокой жизни. Звали его Авель. Был он прозорлив, а нравом отличался простейшим, и потому, что открывалось его духовному оку, то он и объявлял во всеуслышание, не заботясь о последствиях. Пришел час, и стал он пророчествовать: пройдет, мол, такое-то время, и помрет Царица, - и смертью даже указал какою. Как ни далеки Соловки были от Питера, а дошло все-таки вскорости Авелево слово до Тайной канцелярии. Запрос к настоятелю, а настоятель, недолго думая, Авеля - в сани и в Питер, а в Питере разговор короткий: взяли да и засадили пророка в крепость... Когда исполнилось в точности Авелево пророчество и узнал о нем новый Государь, Павел Петрович, то, вскоре по восшествии своем на Престол, повелел представить Авеля пред свои царские очи. Вывели Авеля из крепости и повели к Царю.

Твоя, -говорит Царь, -вышла правда. Я тебя милую. Теперь скажи: что ждет меня и мое царствование?

Царства твоего, - ответил Авель, - будет все равно что ничего: ни ты не будешь рад, ни тебе рады не будут, и помрешь ты не своей смертью.

Не по мысли пришлись Царю Авелевы слова, и пришлось монаху прямо из дворца опять сесть в крепость... Но след от этого пророчества сохранился в сердце Наследника Престола Александра Павловича. Когда сбылись и эти слова Авеля, то вновь пришлось ему совершить прежним порядком путешествие из крепости во дворец царский.

Я прощаю тебя, -сказал ему Государь, -только скажи, каково будет мое царствование?

Сожгут твою Москву(1) французы, - ответил Авель и опять из дворца угодил в крепость... Москву сожгли, сходили в Париж, побаловались славой... Опять вспомнили об Авеле и велели дать ему свободу. Потом опять о нем вспомнили, о чем-то хотели вопросить, но Авель, умудренный опытом, и следа по себе не оставил: так и не разыскали пророка <...>

Так закончил свою повесть о. Н. о соловецком монахе Авеле.

О монахе Авеле у меня записано из других источников следующее: Монах Авель жил во второй половине XVIII века и в первой XIX. О нем в исторических материалах сохранилось свидетельство как о прозорливце, предсказавшем крупные государственные события своего времени. Между прочим, он за десять лет до нашествия французов предсказал занятие ими Москвы. За это предсказание и за многие другие монах Авель поплатился тюремным заключением. За всю свою долгую жизнь, - он жил более 80 лет, -Авель просидел за предсказания в тюрьме 21 год. Во дни Александра I он в Соловецкой тюрьме просидел более 10 лет. Его знали: Екатерина II, Павел I, Александр I и Николай I. Они то заключали его в тюрьму за предсказания, то вновь освобождали, желая узнать будущее. Авель имел многих почитателей между современной ему знатью. Между прочим, он находился в переписке с Параскевой Андреевной Потемкиной. На одно ее письмо с просьбой открыть ей будущее Авель ответил так: "Сказано, ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям, или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет и самого Авеля и держать их в тюрьмах или в острогах под крепкою стражею..." Я согласился, пишет далее Авель, -ныне лучше ничего не знать, да быть на воле, а нежели знать, да быть в тюрьмах и под неволею". Но недолго Авель хранил воздержание и что-то напророчил в царствование Николая Павловича, который, как видно из указа Св. Синода от 27 августа 1826 года, приказал изловить Авеля и заточить "для смирения" в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь. В этом монастыре, полагать надо, и кончил свою жизнь прозорливец.

В другом письме к Потемкиной Авель сообщал ей, что сочинил для нее несколько книг, которые и обещал выслать в скором времени. "Оных книг, - пишет Авель, - со мною нет. Хранятся они в сокровенном месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога".

Рассказывают, что многие барыни, почитая Авеля святым, ездили к нему справляться о женихах своим дочерям. Он отвечал, что он не провидец и что предсказывает только то, что ему повелевается свыше.

Дошло до нашего времени "Житие и страдания отца и монаха Авеля"; напечатано оно было где-то в повременном издании, но по цензурным условиям в таком сокращенном виде, что все касающееся высокопоставленных лиц было вычеркнуто.

По "Житию" этому, монах Авель родился в 1755 году в Алексинском уезде Тульской губернии. По профессии он был коновал, но "о сем (о коновальстве) мало внимаше". Все же внимание его было устремлено на божественное и на судьбы Божий. "Человек" Авель "был простой, без всякого научения, и видом угрюмый". Стал он странствовать по России, а потом поселился в Валаамском монастыре, но прожил там только год и затем "взем от игумена благословение и отыде в пустыню", где начал "труды к трудом и подвиги к подвигом прилагати". "Попусти Господь Бог на него искусы великие и превеликие. Множество темных духов нападаше нань". Все это преодолел Авель, и за то "сказа ему безвестная и тайная Господь" о том, что будет всему миру. Взяли тогда Авеля два некии духа и сказали ему: "Буди ты новый Адам и древний отец и напиши яже видел еси, и скажи яже слышал еси. Но не всем скажи и не всем напиши, а только избранным моим и только святым моим". С того времени и начал Авель пророчествовать. Вернулся в Валаамский монастырь, но, прожив там недолго, стал переходить из монастыря в монастырь, пока не поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, на Волге. Там он написал свою первую книгу, "мудрую и премудрую".

Книгу эту Авель показал настоятелю, а тот его вместе с книгой проводил в консисторию. Из консистории его направили к архиерею, а архиерей сказал Авелю: "Сия твоя книга написана смертною казнию",- и отослал книгу с автором в губернское правление. Губернатор, ознакомившись с книгой, приказал Авеля заключить в острог. Из костромского острога Авеля под караулом отправили в Петербург. Доложили о нем "главнокомандующему Сената", генералу Самойлову. Тот прочел в книге, что Авель через год предсказывает скоропостижную смерть царствовавшей тогда Екатерине II, ударил его за это по лицу и сказал: "Как ты, злая глава, смел писать такие слова на земного бога?" Авель отвечал: "Меня научил секреты составлять Бог!" Генерал подумал, что перед ним просто юродивый, и посадил его в тюрьму, но все-таки доложил о нем Государыне.

В тюрьме Авель просидел около года, пока не скончалась Екатерина. Просидел бы и больше, но книга его попалась на глаза князю Куракину, который был поражен верностью предсказания и дал прочесть книгу Императору Павлу. Авеля освободили и доставили во Дворец к Государю, который просил благословения прозорливца:

Владыка отче, благослови меня и весь дом мой, дабы твое благословение было нам во благое.

Авель благословил. "Государь спросил у него по секрету, что ему случится"", а затем поселил его в Невской Лавре. Но Авель вскоре оттуда ушел в Валаамский монастырь и там написал вторую книгу, подобную первой. Показал ее казначею, а тот ее отправил к Петербургскому митрополиту. Митрополит книгу прочел и отправил в "секретную палату, где совершаются важные секреты и государственные документы". Доложили о книге Государю, который увидал в книге пророчество о своей скорой трагической кончине. Авеля заключили в Петропавловскую крепость.

В Петропавловской крепости Авель просидел около года, пока не умер, согласно предсказанию. Император Павел. После его смерти Авеля выпустили, но не на свободу, а под присмотр в Соловецкий монастырь, по приказанию Императора Александра I.

Потом Авель получил полную свободу, но пользовался ею недолго. Написал третью книгу, в которой предсказал, что Москва будет взята в 1812 году французами и сожжена. Высшие власти осведомились об этом предсказании и посадили Авеля в Соловецкую тюрьму при таком повелении: "Быть ему там, доколе сбудутся его предсказания самою вещию".

В Соловецкой тюрьме, в ужасных условиях, Авелю пришлось просидеть 10 лет и 10 месяцев.

Москва, наконец, была взята Наполеоном, и в сентябре 1812 года Александр I вспомнил об Авеле и приказал князю А.Н. Голицыну написать в Соловки приказ освободить Авеля. В приказе было написано: "Ежели жив, здоров, то ехал бы к нам в Петербург; мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить". Письмо пришло в Соловки 1 октября, но соловецкий архимандрит, боясь, что Авель расскажет Царю о его (архимандрита) "пакостных действиях", отписал, что Авель болен, хотя тот был здоров. Только в 1813 году Авель мог явиться из Соловков к Голицыну, который "рад бысть ему до зела" и начал его "вопрошати о судьбах Божиих". И сказывал ему Авель "вся от начала веков и до конца".

Потом Авель стал опять ходить по монастырям, пока не был в царствование уже Николая Павловича пойман по распоряжению властей и заточен в Спасо - Евфимиевский монастырь в Суздале, где, по всей вероятности, и скончался(2).

Петр Николаевич Шабельский-Борк (1896-1952) (3) в начале 1930-х издал под псевдонимом Кирибеевич "историческое сказание" "Вещий инок": "В зале был разлит мягкий свет. В лучах догоравшего заката, казалось, оживали библейские мотивы на расшитых золотом и серебром гобеленах. Великолепный паркет Гваренги блестел своими изящными линиями. Вокруг царили тишина и торжественность.

Пристальный взор Императора Павла Петровича встретился с кроткими глазами стоявшего пред ним монаха Авеля. В них, как в зеркале, отражались любовь, мир и отрада.

Императору сразу полюбился этот весь овеянный смирением, постом и молитвою загадочный инок. О прозорливости его уже давно шла широкая молва. К его келии в Александро -Невской Лавре шел и простолюдин, и знатный вельможа, и никто не уходил от него без утешения и пророческого совета. Ведомо было Императору Павлу Петровичу и то, как Авель точно предрек день кончины его Августейшей Родительницы, ныне в Бозе почивающей Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны. И вчерашнего дня, когда речь зашла о вещем Авеле, Его Величество повелеть соизволил завтра же нарочито доставить его в Гатчинский дворец, в коем имел пребывание Двор.

Ласково улыбнувшись, Император Павел Петрович милостиво обратился к иноку Авелю с вопросом, как давно он принял постриг и в каких монастырях был.

Честной отец! -промолвил Император. - О тебе говорят, да я и сам вижу, что на тебе явно почиет благодать Божия. Что скажешь ты о моем царствовании и судьбе моей? Что зришь ты прозорливыми очами о Роде моем во мгле веков и о Державе Российской? Назови поименно преемников моих на Престоле Российском, предреки и их судьбу.

Эх, Батюшка-Царь! - покачал головой Авель. -Почто себе печаль предречь меня понуждаешь? Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя... Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою... Но народ русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец неправедных и жестоких. Число лет твоих подобно счету букв изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о Царственном Доме твоем: "Дому сему подобает твердыня Господня в долготу дней"...

О сем ты прав, -изрек Император Павел Петрович. -Девиз сей получил я в особом откровении, совместно с повелением воздвигнуть Собор во имя Святого Архистратига Михаила, где ныне воздвигнут Михайловский замок. Вождю небесных Воинств посвятил я и замок, и церковь...

Зрю в нем преждевременную гробницу твою, Благоверный Государь. И резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет. О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще - жидовском (4).

Что? Святая Русь под игом жидовским? Не быть сему вовеки! - гневно нахмурился Император Павел Петрович. -Пустое болтаешь, черноризец...

А где татары, Ваше Императорское Величество? Где поляки? И с игом жидовским то же будет. О том не печалься, батюшка-Царь: христоубийцы понесут свое...

Что ждет преемника моего. Цесаревича Александра?

Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы и праведным будет в очах Божиих...

А кто наследует Императору Александру?

Сын твой Николай...

Как? У Александра не будет сына. Тогда Цесаревич Константин...

Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою... Начало же царствования сына твоего Николая бунтом вольтерьянским зачнется, и сие будет семя злотворное, семя пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая. Через сто лет после того оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.

После сына моего Николая на Престоле российском кто будет?

Внук твой, Александр Вторый, Царем-Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнит - крестьян освободит, а потом турок побьет и славянам тоже свободу даст от ига неверного. Не простят жиды ему великих деяний, охоту на него начнут, убьют среди дня ясного, в столице верноподданной отщепенскими руками. Как и ты, подвиг служения своего запечатлеет он кровью царственною...

Тогда-то и начнется тобою реченное иго жидовское?

Нет еще. Царю-Освободителю наследует Царь-Миротворец, сын его, а Твой правнук, Александр Третий. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он.

Кому передаст он наследие царское?

Николаю Второму-Святому Царю, Иову Многострадальному подобному(5).

На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим; как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая... По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонной друг друга истреблять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет Трон Царский. Кровь и слезы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власти, и наступит воистину казнь египетская... Горько зарыдал вещий Авель и сквозь слезы тихо продолжал:

А потом будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить Святыни ее, закрывать Церкви Божий, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от Святого Царя. О Нем свидетельствует Писание. Псалмы девятнадцатый, двадцатый и девяностый открыли мне всю судьбу его.

"Ныне познах, яко спасе Господь Христа Своего, услышит Его с Небесе Святаго Своего, в силах спасение десницы Его".

"Велия слава его спасением Твоим, славу и велелепие возложиши на него". "С ним семь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое" (ПС. 19, 7; 20, б; 90, 15-16).

Живый в помощи Вышняго, Возсядет Он на Престоле Славы. А брат Его царственный -сей есть тот, о котором открыто Пророку Даниилу: "И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего..." (Дан. 12,1)

Свершатся надежды русские. На Софии, в Царьграде, воссияет Крест Православный, дымом фимиама и молитв наполнится Святая Русь и процветет, аки крин небесный..."

В глазах Авеля Вещего горел пророческий огонь нездешней силы. Вот упал на него один из закатных лучей солнца, и в диске света пророчество его вставало в непреложной истине.

Император Павел Петрович глубоко задумался. Неподвижно стоял Авель. Между монархом и иноком протянулись молчаливые незримые нити. Император Павел Петрович поднял голову, и в глазах его, устремленных вдаль, как бы через завесу грядущего, отразились глубокие царские переживания.

Ты говоришь, что иго жидовское нависнет над моей Россией лет через сто. Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты. Почитаю и я за благо о всем, что ныне прорек мне о потомке моем Николае Втором предварить его, дабы пред ним открылась Книга судеб. Да ведает праправнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего...

Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до праправнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь, в кабинете Гатчинского дворца моего. Иди, Авель, и молись неустанно в келии своей о мне, Роде моем и счастье нашей Державы.

И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил:

"Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины".

11 марта 1901 года, в столетнюю годовщину мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженной памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса (вскоре пожалованного графским титулом) и других лиц Свиты, изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в Бозе почивающего предка.

Умилительна была панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица. Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница Императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего Царя за потомков своих и весь народ русский. Воочию сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память Царя-Мученика и притекать будет к Гробнице Его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.

Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал сказание Авеля Вещего о судьбе своей и России. Он уже знал свою терновую судьбу, знал, что недаром родился в день Иова Многострадального. Знал, как много придется ему вынести на своих державных плечах, знал про близ грядущие кровавые войны, смуту и великие потрясения Государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми..."

1) Известный современный литературовед Д. Урнов в одной из своих книг, вышедших в серии "Пламенные революционеры", сообщает, что еще в 1800 г. в США инженер и живописец Фултон получил заказ на панораму "Сожжение Москвы". Подобные наваждения на выбранную жертву известны уже давно, да кому собрать... - Сост.

2) Сведения о монахе Авеле, собранные С.А. Нилусом, подтвердились недавно публикацией материалов хранящегося в "одном из центральных архивов Москвы" следственного дела 1796 г. Крестьянин Василий Васильев (так звали в миру прозорливца) родился в 1757 г. в д. Окулово Тульской губернии, а умер в суздальском Спасо - Евфимиевом монастыре в 1841 г. ("Лит. Россия", 11.9.1992, с. 14)

3) Офицер русской Императорской армии, монархист, участник первой мировой войны. Участвовал в попытке освобождения Царской Семьи из Екатеринбургского заточения ("Луч света", Берлин, 1919. Кн.1. С.25), в акте возмездия (уже в эмиграции) против Милюкова (убит был другой масон-думец В.Д. Набоков - отец писателя). Автор многочисленных исторических исследований о прошлом России, главным образом царствовании Павла I, о времени которого собрал богатейшую коллекцию раритетов (исчезнувшую во время второй мировой войны в Берлине, где он тогда жил). После войны Петр Николаевич переехал в Аргентину, жил в Буэнос-Айресе. - Сост.

4) Народная поэзия не исключала действия этих сил еще в период Смуты на чала XVII века. Обращаясь к нижегородцам, Кузьма Минин говорил"

Протоиерей Сергий Булгаков (зима 1941-1942 гг.): "Еврействово в самом своем низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом само утверждении через посредство большевизма совершило если - в сравнении с та тарским игом - и непродолжительное хронологически (хотя четверть века не есть и краткий срок для такого мучительства), то значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией и особенно над Св. Русью" которое было попыткой ее духовного и физического удушения. По сему объективному смыслу эта была попытка духовно го убийства России" которая" по милости оказалась все-таки с негодными средствами, Господь помиловал и спас нашу родину от духовной смерти. Сатана, который входил поочередно то в души ближайших ко Христу апостолов, Иуды" Петра, то вождей иудейства и в лице их в душу всего отпавшего еврейского наро да, ныне еще раз пытается умертвить удел Христа на земле - СвРусь Он ищет и находит для себя орудие в большевицко-иудейской власти и в ее безумном дерзно вении раскрестить нашу родину духовно" - Сост.

5) Это и другие предсказания, несомненно, предопределили поведение Николая II вплоть до мученического конца, который он предвидел. Французский посол при Русском Дворе Морис Палеолог писал: "Это было в 1909 году. Однажды Столыпин предлагает Государю важную меру внутренней политики. Задумчиво выслушав его, Николай II делает движение скептическое, беззаботное, - движение, которое как бы говорит: "Это ли, или что другое, не все равно?!" Наконец он говорит тоном глубокой грусти:

Мне, Петр Аркадьевич, не удается ничего из того, что я предпринимаю. Столыпин протестует. Тогда Царь у него спрашивает:

Читали ли вы жития Святых?

Да, по крайней мере, частью, так как, если не ошибаюсь, этот труд содержит около двадцати томов.

Знаете ли вы также, когда день моего рождения?

А какого Святого праздник в этот день?

Простите, Государь, не помню!

Иова Многострадального.

Слава Богу! Царствование Вашего Величества завершается со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием.

Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более, чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания; но я не получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз применял я к себе слова Иова: "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне" (Иов 3,25). - Сост.

По книге С. Фомина "Россия перед II Пришествием".

С именем императора Павла I, одной из самых трагичных фигур на российском престоле, связано множество мистических преданий. Жизнь Павла была удивительным образом полна предзнаменований, предсказаний, пророчеств, чаще мрачных, сулящих беды и смерть.
Единственный, но нелюбимый сын императрицы Екатерины II, Павел Петрович рано почувствовал собственную отверженность. Мать постоянно старалась удалить его от двора и даже намеревалась передать царский венец в обход сына-цесаревича, законного престолонаследника, старшему внуку, Александру Павловичу. И все же после смерти Екатерины именно Павлу суждено было взойти на престол. Однако царствование его было недолгим, завершилось страшным преступлением и оставило по себе недобрую память.
Павел с юности увлекался мистическими тайнами, которые окружали его как темные призраки. Он словно бы притягивал к себе и принимал близко к сердцу всякие беды. Отличаясь нервным, пугливым характером, Павел не мог равнодушно воспринимать мрачные пророчества, касавшиеся его собственной судьбы. Ему всегда казалось, что это вовсе не выдумки, пророчества не только могут свершиться, но это вот-вот должно произойти. Конечно, каждый человек верит, что сможет обмануть судьбу, избежать предсказанного, и Павел в меру своего разумения предпринимал все что мог, чтобы изменить предначертанье.


Цесаревич Павел Петрович

Побывав в молодые годы в Пруссии, Павел подружился с принцем Фридрихом Вильгельмом, племянником и наследником короля Фридриха II. Позже Фридрих Вильгельм по заданию прусского короля приезжал в Петербург. Король тревожился из-за дружбы членов русского императорского дома с австрийским императором Иосифом, которого считал своим конкурентом, и отправил принца-наследника в гости к Екатерине и Павлу, надеясь нейтрализовать влияние «австрияка».
Екатерина принимала прусского принца холодно, уверенная, что он всего лишь туповатый увалень, но Павел, у которого было не так уж много друзей, нашел во Фридрихе Вильгельме интересного собеседника. Принц был увлечен эзотеризмом и охотно рассказывал о европейских веяниях в деле поиска сакрального смысла жизни. Мистическая философия, древние боги Валгаллы, толкование рун, Святой Грааль, спиритизм, тайные знания Древнего Египта, иные миры и предсказание судеб - все это были удивительные и загадочные темы, которые принц и великий князь часами обсуждали, уединившись в дворцовой библиотеке. Павла влекло все таинственное и сверхъестественное.

Фридрих Вильгельм Прусский

Когда же императрица Екатерина «с почетом» выпроводила дорогого прусского гостя восвояси, Павлу удалось наладить тайный канал переписки со своим новым другом, и принц продолжал приобщать наследника русского престола к миру эзотерических тайн. Это общение сильно повлияло на формирование взглядов и интересов цесаревича. Предопределенность судьбы больше не казалась ему делом странным и невозможным, он во всем видел некое вмешательство тайных сил…
Одно из мистических происшествий, случившихся с цесаревичем Павлом, стало известным с его собственных слов, но, тем не менее, не вызвало ни у кого сомнений в правдивости рассказчика. Это история о якобы имевшей место удивительной встрече великого князя Павла с духом его прадеда Петра I. Слова «бедный Павел», по легенде произнесенные привидением царя-реформатора в адрес великого князя, стали нарицательными. Но не всем известно, что этот эпизод дошел до современников и потомков благодаря тому, что записал рассказ Павла о случившемся не кто иной как Михаил Илларионович Кутузов. Позже имя победителя Наполеона исчезло со страниц книг о Павле I (дружбу этих двух людей историки оставили «за ширмой»), а рассказ о духе Петра, явившемся Павлу на улицах Санкт-Петербурга, кочует по разным источникам, превратившись в некий миф...

Михаил Илларионович Кутузов (Голенищев-Кутузов)

Кутузов, в ноябре 1791 года назначенный российским посланником в Османскую империю, приехал к великому князю Павлу в Гатчину попрощаться. Принимали Михаила Илларионовича как всегда радушно - не многие высокопоставленные лица рисковали открыто демонстрировать теплые чувства к цесаревичу, боясь вызвать недовольство императрицы, и тех, кто был выше этих мелких интриг, Павел Петрович искренне считал своими друзьями. За обедом разговор коснулся различных странных и мистических случаев. Павел рассказал об удивительном происшествии, которое случилось с ним самим, а Кутузов по свежей памяти его рассказ записал. «...Произошло это года три тому назад, ранней весной, - начал Павел. - Мы поздно засиделись с Куракиным , много говорили; и у меня разболелась голова. «Пойдем, князь, прогуляемся по набережной», - сказал я. Вышли, идем. Впереди лакей, за ним я, чуть дальше князь, а за ним другой лакей. Было темно, тихо. Идем молча. Вдруг вижу - слева в нише дома стоит высокий человек, завернутый в плащ, шляпа надвинута на глаза. «Кто такой, - думаю, - может, гвардеец какой из охраны? Никого я не вызывал». Идем дальше, поравнялись с этим человеком, и он неслышно пошел рядом со мной. У меня даже левый бок захолодило. «Кто это? - спрашиваю я у Куракина вполголоса. «Где, Ваше Высочество?» - «Идет слева от меня». - «Слева от вас стена, никого нет», - отвечает князь. Я коснулся рукой стены, а он не отстает. И вдруг заговорил. Голос глухой и низкий. «Павел!» - «Что нужно тебе?» - вспылил я. «Бедный Павел! Бедный князь!» - «Кто ты?» - спрашиваю. - «Кто я? Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе и кто хочет, чтобы ты особенно не привязывался к этому миру, потому что ты долго не останешься в нем. Живи по законам справедливости, и конец твой будет спокоен. Бойся укора совести; для благородной души нет более чувствительного наказания. А теперь прощай. Ты еще увидишь меня здесь», - человек взмахнул рукой, показывая на площадь Сената, мимо которой мы как раз проходили. Он снял шляпу и улыбнулся, я узнал прадеда моего Петра Великого и вскрикнул. «Что с вами, Ваше Высочество?» - спросил Куракин. Я промолчал и оглянулся: прадед уже исчез. Что удивительно, на том самом месте матушка поставила ему памятник».


Насколько искренен был Павел в этом разговоре? Может быть, он слегка приукрасил происшествие или в какой-то степени выдал желаемое за действительное (не соврешь, так не расскажешь, как говорится), но полностью выдумать такую удивительную историю от начала до конца, а потом морочить голову уважаемым людям своими фантазиями он вряд ли был способен. Это не отвечало духу рыцарства, который Павел с юности культивировал. Некое видение у великого князя, надо полагать, было… Благодаря Кутузову эта история (или легенда) стала широко известна, но в жизни Павла Петровича было еще немало мистических тайн, и не каждая из них получила столь же широкую огласку.
Цесаревич рассказал о встрече с покойным императором и своей матери, императрице Екатерине II, и был уверен, что под впечатлением от его рассказа она приняла решение установить памятник Петру - знаменитого Медного всадника - именно на том месте, которое указал призрак великого правителя.
Позже Павел утверждал, что не раз встречался с тенью прославленного предка Петра I, и не мог скрыть страха, вызванного этими встречами. Когда в Петропавловской крепости во время торжественного богослужения по поводу открытия Медного всадника митрополит приблизился к усыпальнице Петра и, коснувшись ее посохом, произнес: «Восстань же теперь, великий монарх, и воззри на дела рук твоих!», Павел пришел в ужас, ожидая, что прадед и вправду поднимется из гробницы, чтобы полюбоваться на основанный им город.

Другие мистические истории, связанные с именем Павла, никак не могли быть сочинены им самим и кажутся на первый взгляд абсолютно невероятными, и, тем не менее, являют собой пример сбывшегося пророчества.
Некий Авель, монах из костромского монастыря, сумевший предсказать точный день и час кончины императрицы Екатерины за год до печального события, оказался за свои «злые речи» в тюрьме. От дознания по делу, проводимого политическим сыском, Авеля спасло лишь то, что императрица действительно скончалась в указанное им время. Павел, сменивший покойную императрицу на троне, распорядился выпустить предсказателя, назначил ему аудиенцию и попросил рассказать о собственной судьбе. Авель рассказал… Не утаил он и того, что касалось страшной кончины императора, поскольку увидел умирающего Павла своим внутренним взором.

Старец Авель

Об удивительных предсказаниях Авеля сохранилось множество свидетельств вполне уважаемых людей, в том числе, будущего покорителя Кавказа генерала А.П. Ермолова, лично знавшего старца. Прославленный генерал писал в своих мемуарах: «В это время проживал в Костроме некто Авель, который был одарен способностью верно предсказывать будущее. Находясь однажды за столом у губернатора Лумпа, Авель предсказал день и час кончины императрицы Екатерины с необычайной верностью. Простившись с жителями Костромы, он объявил им о намерении своем поговорить в государем Павлом Петровичем, но был, по приказанию Его Величества посажен в крепость, из которой однако вскоре выпущен. …Авель тоже предсказал день и час кончины императора Павла. Все предсказанное Авелем буквально сбылось» .
Увы, откровения Авеля касательно судьбы Павла привели предсказателя лишь к новому заточению в Валаамском монастыре (откуда монах был освобожден лишь императором Александром I, вступившим по крови отца на престол).

Генерал А.П. Ермолов

Итак, Авелю Павел Петрович не поверил, но пророчества повторялись… Одно из мрачных предсказаний было получено Павлом в подмосковном имении графа Шереметева Останкино. Место это издавна считалось «нехорошим», часто переходило из рук в руки, причем некоторые из владельцев Останкино трагически закончили свою жизнь. Из века в век здесь жила легенда о горбатой старухе, которая является людям и рассказывает о грядущих несчастьях. Встреч со старухой настолько боялись, что суеверные люди предпочитали вовсе не бывать в Останкино, лишь бы не получить страшное пророчество.

Граф Николай Шереметев

Хозяева имения в восемнадцатом столетии не слишком жаловали это место, и лишь в 1790-х годах при Николае Петровиче Шереметеве Останкино расцвело. Был возведен новый дворец с великолепным театром, где крепостная труппа графа давала представления. Когда император Павел I весной 1797 года прибыл в Москву, чтобы по традиции венчаться на царство в московском Кремле, граф Николай Шереметев 1 мая устроил роскошный прием для императора в Останкино. В момент торжества перед императором неожиданно появилась горбатая старуха в лохмотьях. Никто не мог понять, откуда она взялась. Ее попытались выгнать, но это почему-то не удалось. Старуха все пыталась что-то сказать государю, и Павел Петрович, заинтересовавшись, попросил оставить его наедине с неизвестной старухой. О чем они говорили, осталось тайной, но после этого разговора Павел сказал хозяину дома: «Теперь я знаю, когда буду убит…»

Останкино

Павел Петрович со вниманием отнесся к словам старухи, но все же поверил им не до конца. Предсказание есть предсказание; может сбыться, а может и не сбыться. Император озаботился мерами собственной безопасности. Он отдалил от себя людей, которые, по его мнению, так или иначе могли бы примкнуть к заговорщикам. Более того, потенциальных заговорщиков стали активно искать... Участники Смоленского офицерского политического кружка, основанного Александром Каховским, дядей декабриста Петра Каховского, были заподозрены в заговоре против императора и наказаны. Деятельность политического кружка пресекли...
Пока Павел царствовал, у него был шанс избежать предсказанного. Он знал, что смоленские вольнодумцы, взявшие своим девизом слова: «На государя!», нередко призывали друг друга взяться за оружие ради свержения монархии. Мысль о том, что какие-нибудь отчаянные головы могут попытаться взять штурмом царский дворец, не казалась ему дикой и неправдоподобной. Начиная строительство новой столичной резиденции, он решил превратить дворец в настоящую крепость.
Мечту о строительстве собственного дворца в Санкт-Петербурге Павел лелеял еще с тех пор, как в молодости путешествовал по европейским столицам и знакомился с резиденциями заграничных правителей. Но именно этот дворец, названный в честь Святого Михаила Михайловским, стал олицетворением мрачных тайн…
- Хотел бы я умереть там, где родился, - бросил однажды Павел I неосторожную фразу.
Вероятно, Павел Петрович имел в виду, что мечтает всю жизнь прожить на родине, никогда не узнав, что такое изгнанье. Может быть, он говорил о Санкт-Петербурге, городе, который с детства любил больше чем Москву. Но судьба исполнила пожелание императора буквально…

Екатерина родила Павла в Летнем дворце императрицы Елизаветы Петровны, построенном на Мойке, напротив Летнего сада. Вступив на престол, Павел распорядился разобрать обветшавший Летний дворец и возвести на его месте новую императорскую резиденцию, о которой так давно мечтал. Именно здесь ему суждено было встретить свою смерть.
Руководство строительством Павел Петрович поручил Василию Баженову. Талантливый зодчий попал в свое время под опалу Екатерины, зато нашел покровителя в лице великого князя Павла. Баженов разрабатывал все первоначальные проекты нового дворца. В феврале 1797 года императорская чета собственноручно заложила в основание постройки первые кирпичи и закладную доску. Но вернувшись из Москвы после коронационных торжеств (и рокового предсказания останкинской старухи), Павел решительно поменял подход к принципам строительства. Новый дворец стал именоваться зáмком, и главным его достоинством теперь считалась неприступность. Строить надо было так, чтобы потенциальные злоумышленники ни под каким видом не смогли бы пробраться в покои императора. (Павлу и в голову не приходило, что злоумышленники найдутся среди приближенных, вхожих в его комнаты). Для воплощения новых замыслов императора был приглашен другой архитектор - Винченцо Бренне, поскольку Баженов не пожелал на ходу переделывать свой проект.

Здание со всех сторон было окружено водой - Мойка, Фонтанка и два искусственных канала делали его стены неприступными; только по подъемным мостам можно было въехать в ворота замка. По ночам мосты поднимали, и замок оказывался на неприступном острове. Площадь перед фасадом здания была укреплена рвами и гранитным парапетом с полубастионами. Здесь можно было принять настоящий бой.
Из покоев Павла Петровича, находившихся на втором этаже, в нижние комнаты вела потайная лестница, хорошо замаскированная от постороннего взгляда. Павел полагал, что в случае опасности сможет покинуть замок и скрыться. Увы, то, что проектировалось умозрительно, не помогло при действительной опасности - попасть на лестницу можно было лишь из небольшого тамбура между спальней Павла и библиотекой, а заговорщики, ворвавшиеся в спальню императора как раз со стороны библиотеки, отрезали ему путь к отступлению…
Еще одна тайная лестница вела не вниз, а вверх - над покоями императора были комнаты его фаворитки, Катеньки Лопухиной-Гагариной, которую император собирался навещать всякий раз, как только заблагорассудится.
Спальня супруги Павла Марии Федоровны тоже соседствовала с его спальней, их комнаты разделяла лишь дверь. Судя по всему, жену, несмотря на некоторое охлаждение, Павел Петрович ущемлять в чем-либо не собирался: ее покои, выходившие окнами в Летний Сад, были великолепно отделаны, она в любой момент могла войти к мужу в смежную спальню, но… Вскоре Павел Петрович предпочел запереть эту дверь на ключ.

Императрица Мария Федоровна

Павел I рассчитывал за один год построить здание вчерне и еще год потратить на обустройство и отделку. Он надеялся, что в своем новом жилище будет в безопасности, пророчества не сбудутся и судьбу удастся обмануть. Но строительные работы продвигались не так быстро, как ему хотелось. На возведение Михайловского замка были брошены все силы. Павел торопил строителей - ему казалось, что только стены Михайловского замка смогут защитить его от беды. Ради стройматериалов была разобрана дача Екатерины в Пелле и некоторые постройки в Царском Селе; для замка использовали даже мрамор, заготовленный для отделки Исаакиевского собора. Отделочных материалов требовалось много. Павел лично продумывал интерьеры и детали оформления, сюжеты картин и стиль лепнины, придавая большое значение военной символике. Некоторые «находки» императора шокировали современников - на груди двуглавого орла, герба России, изображение которого украшало помещения замка, красовался большой восьмиконечный Мальтийский крест; а первое, с чем сталкивался посетитель, поднимавшийся по парадной лестнице замка, была мраморная скульптура в нише, и изображала она… умирающую после укуса змеи Клеопатру. В этом сюжете вскоре тоже увидят нехорошее предзнаменование…


Тех подданных императора Павла, кто отличался религиозными настроениями, задевала надпись, сделанная на фризе парадного портала: «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней». Это была измененная строка из псалма Давида, и изменения эти показались всем дерзким богохульством. Ведь в псалме говорилось о святости Господнего Дома, то есть храма: «Дому Твоему подобает святыня, Господи…»
Строительство замка подходило к завершению. Заканчивался и последний год бурного восемнадцатого столетия - 1800. Как всегда на рубеже веков не было недостатка в предсказаниях. Те из них, что касались судьбы венценосца, по-прежнему были довольно мрачными. В канун Рождества по Петербургу распространился слух: юродивая Ксения, живущая при Смоленском кладбище, пророчит императору Павлу скорую гибель. «Проживет царь-батюшка столько лет, сколько буквочек начертали на его новом доме», - говорила блаженная старица, известная в городе своими удивительными пророчествами. Горожане кинулись к Михайловскому замку пересчитывать буквы. «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней» - получалось 47 букв… Сорок седьмой год жизни императора падал на наступающий 1801 год. Петербург замер в ожидании…

1 февраля 1801 года император Павел с семейством перебрался в едва достроенный и еще не полностью отделанный Михайловский замок. До роковой ночи, принесшей ему гибель, оставалось 40 дней... Нервы императора были натянуты до предела. Павла тревожили ужасные видения, порой ему казалось, что по стенам дворца течет кровь… Это были лишь разводы сырости на непросохшей штукатурке, но император на все смотрел через призму мистических тайн. Он понимал, что многие подданные предпочли бы увидеть на троне его сына Александра, и не мог удержаться, чтобы не напомнить Сашке о горькой судьбе другого цесаревича - Алексея Петровича, посмевшего встать против собственного отца, царя Петра I. Александр намек, похоже, понял…
В ночь с 11 на 12 марта в покои императора ворвалась группа заговорщиков, возглавляемых губернатором Санкт-Петербурга графом Паленом. Павел был обречен… Заговорщики, преимущественно гвардейские офицеры, дававшие императору присягу на верность, убили его с невероятной жестокостью. Наутро народу объявили, что государь скончался от внезапного апоплексического удара. По Санкт-Петербургу поползла черная шутка, что имел место апоплексический удар табакеркой в висок.
Обмануть судьбу император Павел так и не смог. Невероятное предсказание сбылось… На престол Российской империи вступил новый государь Александр I.

Памятник Павлу I, установленный во дворе Михайловского замка в 2003 году

Многие петербуржцы уверены, что тень убитого императора и поныне прогуливается по залам Михайловского замка. Где-то в пустых помещениях замка скрипит паркет, словно разносится звук шагов, то звякают шпоры, то слышатся звуки клавесина, то мелькает огонек свечи… Сами собой, при полном отсутствии ветра, хлопают двери и распахиваются форточки. У сотрудников музея, в который ныне превращен Михайловский замок, существует неписанное правило: как только ближе к ночи услышишь таинственный звук, следует повернуться лицом в ту сторону, откуда он донесся, почтительно поклониться и сказать: «Доброй ночи, ваше величество!». И тогда дух императора Павла, тронутый вниманием, успокоится и не причинит никакого зла.