Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Профессор кафедры дипломатии МГИМО Татьяна Зонова анализирует карибский конфликт с точки зрения кризисной, компромиссной, народной и других видов дипломатии.

Министр иностранных дел СССР А. Громыко подчеркивал, что ситуацию с советскими ракетами на Кубе можно было решить мирными дипломатическими средствами. Но для этого Соединенным Штатам было необходимо признать режим Кастро. США, тем не менее, выбрали так называемую «кризисную дипломатию». Было ли это решение просчетом Кеннеди?

Политика, как известно, искусство возможного. Мог ли Кеннеди пойти на признание Кубы? Достаточно напомнить, что в условиях холодной войны СССР не признавал Тайвань, США не имели дипломатических отношений с КНР, ГДР и т. д. Политический истеблишмент США был настроен на непризнание социалистической Кубы и на силовое свержение существовавшего там режима. Тем более что Куба, как свидетельствуют рассекреченные документы, превратилась в центр подготовки боевиков из многих латиноамериканских стран для свержения существовавших там проамериканских режимов.

Никита Хрущев был, как известно, не очень терпеливым человеком. Но в случае с Карибским кризисом он, несмотря на свою импульсивность, проявил завидные для любого дипломата выдержку и расчетливость. По Вашему мнению, какая школа дипломатии победила - советская или американская?

Трудно говорить о дипломатической победе какой-либо одной стороны. Мне представляется достаточно убедительной следующая гипотеза. По всей вероятности, Хрущев принял весьма рискованное решение о размещении на Кубе ракет с ядерными боеголовками в расчете на то, что это продемонстрирует паритет двух сверхдержав и станет разменной монетой в торге с американцами по наиболее насущным проблемам международных отношений того времени (Германский вопрос, Западный Берлин, многосторонние ядерные силы и т. д.). Советский лидер надеялся, что размещение ядерных ракет до определенного времени останется в тайне, и ему удастся убедить Кеннеди в оборонительном характере поставляемого на Кубу оружия. Хрущев, видимо, был уверен, что Кеннеди (по его мнению, молодой и неопытный политик) после провала американской операции на Плайя-Хирон и в преддверии ноябрьских выборов в Конгресс не будет предпринимать решительных действий.

Ракеты, однако, были довольно скоро обнаружены (утверждают, что информацию оперативно поставила западногерманская разведка). Лишь тогда Хрущев осознал, что ситуация выходит из-под контроля, и любое неосторожное действие чревато непредсказуемыми последствиями. Он разумно изменил тактику и начал поиски компромисса, что требовало достаточного мужества, ибо далеко не все в советском руководстве были сторонниками компромиссной дипломатии.

Вспоминают и об использованных Хрущевым приемах публичной дипломатии, дабы убедить общественное мнение в собственном миролюбии. В разгар кризиса он с членами Президиума ЦК отправился в Большой театр на «Бориса Годунова». После спектакля он горячо поздравил с успехом американского певца - исполнителя главной роли. На следующий день печать сообщала также о том, что Хрущев дружелюбно беседовал с американцем, а в ответ на тревожный призыв Бертрана Рассела сохранить мир направил английскому философу оптимистичное письмо.

Исход Карибского кризиса долгое время воспринимался советскими исследователями - и, разумеется, советскими СМИ - как дипломатическая победа СССР. Американские масс медиа, со своей стороны, трубили о поражении Советского Союза и триумфальной демонстрации Америкой своей мощи. Кто, по Вашему мнению, набрал в этой игре больше очков?

На мой взгляд, надо прежде всего говорить об исходном политическом просчете советского руководства. Конечно, формально ничто не запрещало поставить суверенной стране оружие. Но фактически мир оказался на грани ядерной катастрофы. Следовательно, действия СССР можно рассматривать как политический авантюризм, основанный, как мне кажется, на превратном представлении о реальном соотношении сил.

Похоже, советский руководитель испытывал опьянение от успехов: первый полет в космос, удачный запуск производства ракет, деколонизация и рост симпатий к социализму в освободившихся странах. Руководство советского министерства обороны также было не против превращения Кубы в форпост ядерного сдерживания. Никто не хотел прислушаться к мнению военных специалистов, которые предупреждали: США и блок НАТО имеют явное силовое превосходство, и бросать им столь дерзкий вызов рискованно.

Впоследствии вмененный Хрущеву в вину «волюнтаризм» подразумевал и этот его просчет. Даже напрямую заинтересованный в обладании ракетным щитом Фидель Кастро годы спустя признал ошибочность этого предприятия. В свою очередь, Кеннеди, испытывая давление со стороны силовиков и следуя традициям американской силовой дипломатии, пошел на объявление военно-морской блокады (карантина), что тоже было чревато риском столкновения с советскими кораблями, оснащенными ядерным оружием.

Заслуга Хрущева и Кеннеди в том, что в конечном итоге оба проявили здравый смысл и сумели договориться.

Почему сегодняшним студентам-международникам, будущим дипломатам, важно изучать опыт Карибского кризиса?

Постижение истории международных отношений - непременное условие формирования молодого дипломата. Изучать, в частности, Карибский кризис надо еще и потому, что дипломатам зачастую приходится приложить немало усилий, чтобы восстановить отношения, поставленные под угрозу действиями правительств. Советское руководство поставило дипломатов в сложное положение. Ни посол Анатолий Добрынин, ни представитель Советского Союза в ООН Валериан Зорин, ни спецслужбы не были осведомлены о намерениях Хрущева. Хрущев, видимо, следовал циничному совету Макиавелли - коль скоро вы желаете сохранить секрет, снабдите ничего не подозревающего посла ложными инструкциями, в таком случае он будет выглядеть вполне искренним в своей лжи. Советские дипломаты продолжали упорно заверять своих собеседников в поставке на Кубу лишь оборонительного оружия.

И все же опыт учит, что завоевание доверия - непременное условие успешных дипломатических контактов. Наши дипломаты выглядели не лучшим образом, когда им предъявили фотографии размещенных на Кубе ракет. Конечно, бесспорны мастерство Добрынина и его способности блестящего переговорщика. Всего за несколько месяцев пребывания в США посол сумел завоевать симпатии, и это позволило ему несмотря ни на что достойно выйти из сложной ситуации «плохой игры». Председатель Совбеза Зорин умело маневрировал с целью не допустить вынесения вопроса на Генеральную Ассамблею ООН. Неустанно вел переговоры с кубинскими лидерами и с американскими руководителями Анастас Микоян, единственный член Президиума ЦК партии, который с самого начала был против планов размещения ядерных ракет на Кубе. Однако Георгий Большаков, офицер ГРУ, служивший эффективным каналом передачи Роберту Кеннеди конфиденциальной информации от советского руководства (оказавшейся в момент кризиса дезинформацией), полностью лишился доверия американцев и вскоре был отозван на родину.

Говоря о дипломатических победах, надо также отдавать себе отчет, что современная дипломатия - институт многосторонний. В разрешении кризиса приняли участие многие политики и дипломаты. Положительную роль сыграли миротворческие действия У Тана, генерального секретаря ООН. В самом начале кризиса премьер Италии Аминторе Фанфани в секретном послании предложил Кеннеди в качестве разменной монеты ликвидировать базу с ядерным оружием в Апулии (область Италии). Экстраординарным в истории дипломатии Ватикана стал демарш папы Иоанна XXIII, который обратился к руководителям СССР и США с призывом во что бы то ни стало достичь договоренности и сохранить мир. Призыв возымел свое действие. Кеннеди был первым и единственным президентом-католиком, а Хрущев вынашивал планы установить с Ватиканом дипломатические отношения. Обращение папы было опубликовано на первой полосе в газете «Правда», и по окончании кризиса Хрущев выразил папе признательность за его действия. Кеннеди тоже подчеркивал роль папы в преодолении кризиса.

Рассекреченные документы свидетельствуют: импульсивные действия военных в любой момент могли послужить толчком к началу ядерной войны. В связи с этим нельзя не вспомнить и о «народной дипломатии». Офицер-подводник Василий Архипов буквально спас мир, сумев убедить командира своей подводной лодки не производить ядерного залпа в ответ на агрессивные действия американцев. За свои действия в 2003 г. он был посмертно награжден национальной премией Италии за стойкость, мужество, выдержку, проявленные в экстремальных условиях. Номинация премии называлась «Ангелы нашего времени».

Глава седьмая. Карибский кризис: частные мнения

Минувшие годы отдалили участников Карибского кризиса - граждан СССР, США и Кубы - на значительное расстояние от событий, в которых они принимали участие. В конце XX века подавляющее большинство из них завершило государственную службу и приобрело новый статус: они стали «частными лицами». Как эти частные лица оценивали то, в чем прямо или косвенно принимали участие?

Отражение мнений участников Карибского кризиса сохранилось в многочисленных, но разрозненных, опубликованных и неопубликованных воспоминаниях, в газетных и журнальных статьях, в книгах, которые когда-то кому-то из них удалось издать. Автор смог найти некоторые высказывания и оценки главных действующих лиц тех минувших событий, но, к сожалению, пока не все. Тем не менее, то, что удалось собрать и изложить в логической последовательности, несомненно, представляет значительный интерес и позволяет не только понять их отношение к самому кризису, но и раскрывает некоторые механизмы принятия ответственных решений, объясняет ранее непонятные, но важные эпизоды отношений между бывшими соратниками, оказывавшие влияние на развитие кризиса, а значит - на ход и развитие истории.

Премьер-министр СССР Никита Сергеевич Хрущев, выйдя на пенсию, «надиктовал» свои воспоминания, которые назвал «Время. Люди. Власть» 256 .

Одну из глав он посвятил Карибскому кризису. Интерес также представляют и высказывания Хрущева, произнесенные им публично в разные годы и посвященные Карибскому кризису. Вот некоторые из них:

«Америка окружила Советский Союз своими базами, она расположила вокруг нас ракеты. Мы знали, что ракетные войска США стоят в Турции и Италии».

«Цель установки (на Кубе - В. А.) ракет с ядерным оружием, как я утверждал, заключалась не в нападении на США, а исключительно ради обороны Кубы».

«Мы, собственно, добивались того, чтобы Америка встряхнулась, и ее руководство почувствовало, что такое война, что она стоит у их порога, что поэтому не надо переходить грань, следует избежать военного столкновения».

Приведенные высказывания Хрущева говорят о многом.

Во-первых, из них следует, что советский премьер-министр понимал, что ракетные базы США, развернутые в Турции и Италии, увеличивали угрозу безопасности СССР. Подлетное время американских ракет к объектам на советской территории сократилось до 10-15 минут. Принимать адекватные ответные меры в рамках такого лимита времени было бы чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Акт размещения правительством США своих ракет в Турции был недружественным и провокационным.

Во-вторых, как утверждал Хрущев, цель размещения советских ракет на Кубе «заключалась не в нападении на США, а исключительно ради обороны Кубы». Из этого следует, что советское правительство было информировано о том, что США готовятся к вторжению на Кубу и намерены свергнуть режим Фиделя Кастро. Это высказывание Хрущева прямо относится к теме нашего исследования. Раньше к нему можно было относиться по-разному, учитывая, что Никита Сергеевич любил и умел приукрасить свои успехи на всех поприщах. Но, прочитав эту книгу, читатель может убедиться, что Хрущев был действительно осведомлен о секретных планах правительства США в отношении Кубы и действовал вполне обоснованно.

И, в-третьих, как следует из сказанного Хрущевым, он хотел, чтобы Америка «встряхнулась», то есть чтобы ее руководство вспомнило о том, что они не одни в этом мире и уж если наступили на ногу, то следует хотя бы извиниться.

Из вышесказанного следует, что Никита Сергеевич своего отношения к кризису и причинам, его породившим, не изменил до конца жизни.

В воспоминаниях «Время. Люди. Власть» бывший премьер-министр СССР сделал один исключительно ценный и, как представляется, философский вывод, о котором тоже следует упомянуть. Он состоит в следующем: «Если руководствоваться разумными целями и желанием не допустить войны, решать спорные вопросы путем компромисса, то можно найти такой компромисс».

В этом выводе, который Хрущев оставил грядущим поколениям, есть три части, которые неразрывно связаны и дополняют друг друга. Хрущев предлагает всем государственным мужам в своих действиях «руководствоваться разумными целями» и «желанием не допустить войны», так как война в век ракетно-ядерного оружия неизбежно приведет к Армагеддону, после которого на планете Земля вряд ли сохранится что-то живое и разумное. Далее активный ратоборец Карибского кризиса, от решений которого зависело если не все, то очень многое, убежденно утверждал, что все «спорные вопросы» следует решать только «путем компромисса». И третье, при обоюдном стремлении участники споров всегда могут достичь «желаемого компромисса».

Хрущев счел возможным дать оценку и личности своего главного соперника - американского президента Джона Кеннеди, которого вначале недооценил. «В моей памяти, - писал он, - сохранились наилучшие воспоминания о президенте США. Он проявил трезвость ума, не дал запугать себя, не позволил опьяниться мощью США, не пошел ва-банк. Не требовалось большого ума, чтобы развязать войну. А он проявил мудрость, государственную мудрость, не побоялся осуждения себя справа и выиграл мир» 257 .

Мир выиграл не только Джон Кеннеди, но и Хрущев, и все мы, и, главное, наши дети и внуки. Мир, который в октябре 1962 года действительно висел на волоске над ядерной бездной, удалось спасти от уничтожения. Жизнь продолжается, и это - главное.

Вспоминая напряженные советско-американские отношения, президент США Джон Кеннеди был менее словоохотлив. Тем не менее он успел произнести фразу, которая стала его завещанием всем жителям планеты Земля: «Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством».

Так оценивали Карибский кризис лидеры СССР и США, лидеры великих держав, от действий которых во многом зависело мирное будущее нашей планеты.

А что в посткризисные годы говорил о событиях октября 1962 года премьер-министр Республики Куба Фидель Кастро?

У лидера кубинского государства этой теме посвящено множество высказываний, произнесенных в разные годы. Фидель не изменил своих оценок. Одни из них звучат как политические декларации, в других присутствует искренняя благодарность Советскому Союзу за оказанную в трудную минуту военную помощь и поддержку, в иных - гордость за народ маленькой страны, который не испугался именитого и могучего соседа, который силой хотел навязать Кубе свои правила игры. Наиболее яркие из оценок Кастро воспроизведены на этих страницах.

«Мы, не колеблясь, отразили вторжение наемников на Плайя-Хирон и провозгласили социалистический характер нашей Революции».

«Не страшила нашу Революцию и угроза вторжения и ядерной войны в октябре 1962 года, возникшая в результате кризиса, вызванного преступными действиями и угрозами США против нашей Родины».

«Если бы не было Советского Союза, империалисты не поколебались бы совершить прямое военное нападение на нашу страну. Именно мощь Советского Союза сдержала империалистическую агрессию против нашего Отечества» 258 .

Как относились в посткризисные годы к событиям октября 1962 года другие участники тех событий? Обратимся к воспоминаниям маршала Д. Ф. Язова. В 1962 году в составе ГСВК он командовал мотострелковым полком.

В 2006 году Язов, как военачальник, бывший министр обороны СССР, вспоминая карибские события, размышлял о том, что могло бы произойти в случае дальнейшего обострения советско-американских событий.

По его мнению, «военная операция США против Кубы проходила бы в два этапа и включала бы в себя воздушную стадию и операцию вторжения на остров. Обращает внимание, что уже тогда американцы «тяготели» к такому построению военных действий. Именно такую модель они через 30 лет повторили в первой войне против Ирака (1990-1991), а затем в Югославии (1999) и вновь против Ирака (2003)».

Маршал Язов не сомневался в том, что целями поражения при первом авиационном ударе стали бы, прежде всего, позиции советских ракетных полков Р-12 и Р-14, зенитно-ракетные дивизионы ПВО, аэродромы и развернутые на них самолеты МиГ-21 и Ил-28. Налеты американской авиации вызвали бы ожесточенное противодействие со стороны советских и кубинских средств ПВО.

Рассуждая о том, как бы далее развивались события, Язов писал: «Учитывая американскую «моральную уязвимость» от больших потерь, результаты первых часов и дней операции могли бы сказаться негативным образом на моральном духе американских войск. Кстати, 26 октября 1962 года министр обороны Р. Макнамара доложил Джону Кеннеди, что в первые десять дней боевых действий высаженные на остров американские войска потеряют 18 484 человека. Трудно сказать, как в Пентагоне сделали такие расчеты, спрогнозировав свои возможные потери с точностью до одного человека. Однако цифра эта явно занижена, хотя бы потому, что американская разведка оценивала ГСВК в 5-10 тысяч человек. В действительности, в октябре мы уже имели более 40 тысяч человек, а о наличии тактического ядерного оружия американцы тогда не догадывались».

Оценивая состояние морального духа своих бывших подчиненных - советских солдат и офицеров, маршал Язов писал:

«Что же касается состава советской группировки войск на Кубе, то с учетом безысходности положения (отступать - некуда!) они были бы готовы выполнять свой долг до конца, в любых условиях, при любых потерях. Они были готовы воевать по-русски. Я сам это видел, чувствовал и знал. У нас просто не было бы другого выбора: никаких резервов у Группы войск не было. Перебросить подкрепление за 11 тысяч километров морем в условиях морской блокады - невозможно. Надеяться нам тогда можно было только на себя, на свое оружие, на силу своего духа».

«В моральном отношении, - подчеркнул маршал Язов, - мы были значительно сильнее американцев, и они, наверное, об этом догадывались. Это тоже служило сдерживавшим фактором для американских “ястребов”» 259 .

Рассуждая о ходе военных действий, он сказал, что «затянувшаяся война на территории Кубы потребовала бы мобилизации значительных резервов США - и людских, и экономических, и военных. Неизбежно этот вооруженный конфликт, в конце концов, вышел бы за рамки локального и ограниченного. И вновь - соблазн применить ядерное оружие. Скорее всего, проигрывавшей стороной или обеими сторонами в случае тупиковой ситуации, затягивания воины» 260 .

Таким образом, Язов сделал вывод о том, что любой конфликт, в который втянуты государства, имеющие в своих армиях на вооружении ядерное оружие, в случае «возникновения тупиковой ситуации» или «затягивания войны» может перерасти в войну с применением ядерного оружия. Этот вывод в полной мере относится и к нашему времени. За годы, минувшие после Карибского кризиса, клуб ядерных держав расширился. В него кроме России, США, Китая, Великобритании и Франции ворвались или вползли Израиль, Южная Африка, Индия, Пакистан, Северная Корея и, возможно, некоторые другие государства. Поэтому современный мир менее устойчив, чем в 1962 году. Учитывая особенности нового времени, можно сказать, что Карибский кризис - учебник, который не следует забывать.

Значительный интерес в этом отношении представляет мнение о Карибском кризисе президента Академии военных наук РФ генерала армии М. А. Гареева. Рассуждая о причинах возникновения Карибского кризиса, он сказал: «Была ли альтернатива размещению на Кубе советских ракет? Поставьте себя на место политического и военного руководства СССР. Тогда ведь не все было известно о планах США».

Из этих слов трудно понять, из чего исходило советское руководство, принимая решение о размещении на Кубе Группы советских войск и ракетной дивизии. М. А. Гареев полагает, что «политическое руководство СССР не все знало о планах США». Судя по рассекреченным и приведенным в этой книге документам, теперь можно утверждать, что советское руководство приняло решение о создании ГСВК, потому что имело в своем распоряжении достоверные разведывательные данные о том, что США готовились в октябре 1962 года провести операцию по свержению режима Ф. Кастро. Именно эти сведения, добытые разведчиками КГБ и ГРУ, были учтены Хрущевым и его соратниками в процессе разработки военно-политических мер, которые и опередили действия американской стороны. Можно с полным основанием утверждать, что военная фаза операции «Анадырь» была проведена блестяще. Группа советских войск, созданная на Кубе в короткий срок, стала тем щитом, который и предотвратил агрессию США против Кубы. Вторжение наемников ЦРУ, бомбардировка важных объектов на острове авиацией с последующей высадкой десанта морской пехоты на территорию независимого государства не состоялись.

Следует подчеркнуть, что если военная часть оказания помощи Кубе была основательно продумана советским руководством и командованием Вооруженных Сил СССР и четко проведена, то информационно-дипломатическое обеспечение полностью провалилось. Советская дипломатия и средства массовой информации свои задачи не выполнили. Впрочем, это тема для другого самостоятельного исследования.

В оценке ситуации, которая складывалась вокруг Кубы в октябре 1962 года, Гареев сделал правильный прогноз: «Если бы американцы высадились на остров, то нам необходимо было бы или начинать войну с США, или смириться с поражением. Действительно, какова была бы реакция всего социалистического лагеря в ответ на захват американцами государства, провозгласившего свою приверженность социализму? И могли бы страны социализма понять бездействие СССР в данном случае?

Исходя из этого, было принято решение действовать твердо, решительно, упредить американцев и поставить ракеты. И почему, в конце концов, американцы могли иметь свои базы и поставить на них ракеты в Турции, в Италии, а Советский Союз нет?» 261

Задавая свой риторический вопрос, Гареев затронул самую важную причину возникновения Карибского кризиса. Она состояла в том, что первыми разместили свои ракеты вблизи границ противостоящей стороны Соединенные Штаты Америки. Правительство США сделало это в 1957 году. Размещая в Турции ракеты «Юпитер», американские лидеры не могли не понимать, что рано или поздно со стороны Советского Союза последует адекватный военный ответ, реализованный в 1962 году. Появление ГСВК, в состав которой была включена и дивизия ракет среднего радиуса действия, создало для американцев такую же тревожную ситуацию, какая уже была в Советском Союзе.

Сведения о наличии на Кубе советских ракет, ставшие в середине октября 1962 года известными руководству США, вначале вызвали в высших сферах власти нервный шок. У президента Кеннеди поднялась высокая температура, и он пару дней руководил своей страной по телефону. Через неделю президент США объявил о карантине (блокаде) Кубы и ультиматуме, суть которого сводилась к требованию, призывавшему советское правительство немедленно демонтировать ракеты и удалить с Кубы советские самолеты-носители атомного оружия. Иначе президент США готов был принять другие меры, а это означало дальнейшее обострение кризиса и вероятность нанесения авиационных и иных ударов по военным объектам на Кубе.

В Кремле хладнокровно наблюдали за тем, что происходило в Вашингтоне. Хрущев и его соратники даже сочли возможным посетить спектакль в Большом театре. Это, конечно, был демонстративный акт, но он, несомненно, произвел положительный эффект и на советского обывателя, и на иностранных гостей, которых было немало в Москве. Американские разведчики также не могли не сообщить в Вашингтон о походе Хрущева в театр. Но в это напряженное время в Москве ожидали предложений из Америки об урегулировании возникшего кризиса. Проявляя хладнокровие, выдержку и готовность к любому развитию событий, Хрущев и его помощники достойно пережили трудное время.

Несмотря на грозные публичные заявления Кеннеди, его демонстративные обращения к нации и распоряжения о приведении Вооруженных сил США в полную боеготовность, а также участившиеся полеты американских стратегических бомбардировщиков в направлении СССР, в Москве упорно ждали конструктивных предложений.

Между Хрущевым и Кеннеди осуществлялся обмен личными посланиями. Вскоре поступили предложения об урегулировании кризиса, но поступили они не прямо от президента США или его официальных представителей, а были переданы по неофициальным каналам - советникам посольства СССР Г. Н. Большакову и А. С. Феклисову. Поскольку контакты этих сотрудников посольства с представителями США, близкими к «высшей власти», носили неофициальный характер, то они не были зафиксированы в официальных протокольных документах. Через несколько лет память об этих важных механизмах урегулирования кризиса стерлась или была преднамеренно искажена. Поэтому в посткризисные годы между основными участниками урегулирования кризиса возникли споры, которые так и остались неразрешенными. Главный из них - кто же первым предложил условия урегулирования кризиса - СССР или США. И второй - кому принадлежала идея сделки, сутью которой был вывод советских ракет с территории Кубы в обмен на демонтаж американских ракет в Турции.

Спор по ключевым вопросам урегулирования Карибского кризиса возник не только между Министерством иностранных дел СССР и администрацией Кеннеди, но и среди сотрудников советского посольства, которые принимали непосредственное участие в дискуссиях по этим проблемам. Среди них: посол СССР в США А. Ф. Добрынин, советник посольства А. С. Феклисов (резидент КГБ) и заместитель главного редактора журнала «Soviet Life» Г. Н. Большаков (сотрудник ГРУ).

Рассмотрим вначале оценки советского посла Анатолия Федоровича Добрынина. Для этого обратимся к книге его воспоминаний, в которой есть глава «Кубинский кризис (октябрь 1962 года)». Она содержит всего лишь 30 страниц. Здесь Добрынин излагает свою оценку причин возникновения, развития и урегулирования кризиса. Обращает на себя внимание то, что советский посол называет события, которые происходили в октябре 1962 года, как это принято в США, Кубинским кризисом. Возможно, первоначально он готовил рукопись для издания в Америке и опасался, что издатель все равно назвал бы октябрьские события 1962 года не Карибским, как было принято в СССР и как принято в России, а Кубинским кризисом.

Какие же эпизоды кризиса оставили в памяти советского посла наибольший след?

Естественно, обращает на себя внимание детальное описание встречи Роберта Кеннеди с Добрыниным, состоявшейся 27 октября в офисе министра юстиции. Встреча эта, как мы теперь знаем, была не кульминационным моментом кризиса, а его завершающей стадией. Еще до нее представители администрации через подставных лиц (журналисты Ф. Хоулмен, Ч. Бартлетт и Д. Скали) предложили условия урегулирования кризиса, которые исходили от «высшей власти» США. Москва эти условия оценила. Добрынин, как представитель СССР, должен был убедиться в том, что американская сторона официально не откажется от своих неофициально сделанных предложений. Для этого и нужна была встреча Роберта Кеннеди (госсекретарь Д. Раск был исключен из мероприятий по урегулированию кризиса) с советским послом.

Встреча Кеннеди и Добрынина - деликатный момент в истории Карибского кризиса, имеющий особое значение. Он подтверждает, что причиной, заставившей советское правительство принять решение о создании на Кубе Группы советских войск, была запланированная секретная операция ЦРУ « Мангуст», о которой советское руководство было своевременно предупреждено резидентами ГРУ и КГБ.

Во время встречи Кеннеди был встревожен, Добрынин отметил, что он даже по ночам спал в своем рабочем кабинете. В чем же была причина этого? Прежде всего, видимо, в том, что авантюра против Кубы, которой он по поручению президента США руководил, сорвалась. В создавшихся условиях начинать вторжение наемников ЦРУ было бессмысленно. Более того, на Кубе были выявлены советские ракеты, что неожиданно коренным образом изменило ситуацию.

Из кризиса надо было найти выход, который позволил бы администрации США, а не Хрущеву «сохранить лицо». Об операции «Мангуст» международная общественность еще ничего не знала, поэтому в тот момент Кеннеди более всего опасался раскрытия факта причастности американского президента и правительства к заговору против Ф. Кастро.

В памяти советского посла осталась «лихорадка октябрьского ракетного кризиса, когда всеобщий мир буквально висел на волоске». Это общая, но, тем не менее, запоминающаяся оценка.

Далее Добрынин пишет: «Чтобы понять всю опасность военного конфликта вокруг Кубы, достаточно напомнить, что советские ракеты малого и среднего радиуса действия имели десятки ядерных зарядов, целями которых могли стать крупнейшие города Америки, включая Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго».

Вряд ли советские ракеты могли бы достичь Чикаго, о судьбе которого беспокоился советский посол, а вот американские ракеты, которые базировались в Турции и Италии, действительно угрожали безопасности крупнейших городов Советского Союза, расположенных в европейской части страны, однако об этом тревожном для его сограждан факте Добрынин почему-то не упомянул.

Оценивая посткризисное развитие советско-американских отношений, Добрынин писал, что советский «военный истэблишмент воспользовался этим (кризисом - В. Л.) для того, чтобы добиться новой программы наращивания ракетно-ядерных вооружений, что дало новый импульс гонке вооружений, которая... продолжалась еще почти тридцать лет, хотя и делались попытки ограничить какими-то рамками эту гонку» 262 .

О том, что начиная с 1945 года, когда американские бомбардировщики сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, именно США развязали гонку вооружений, которая, в конечном счете, и привела к Карибскому кризису, Анатолий Федорович в своих воспоминаниях не сказал ни слова. Тем не менее он счел необходимым подчеркнуть, что в последующие годы, когда он был послом СССР в США, предпринимались попытки эту гонку ограничить.

И последнее, о чем пишет посол, - участие в урегулировании кризиса советника посольства А. С. Феклисова (Фомина). Мы уже знаем, что он действовал в Вашингтоне в качестве резидента внешней разведки КГБ.

Добрынин так оценил работу Феклисова в период Карибского кризиса: «Наша разведка не имела в тот момент надежных источников информации в Вашингтоне. Не случайно сам резидент Фомин отправился в бар-ресторан добывать сведения от корреспондента» 263 .

Герой России полковник КГБ А. С. Феклисов тоже написал свои воспоминания. Опираясь на них, попробуем рассказать о том, что думал о кризисе резидент КГБ в Вашингтоне.

Феклисову принадлежит книга «Признание разведчика. Атомная бомба. Карибский кризис - правда и ложь». Обобщая оценки кризиса, которые появились в последующие годы, он писал: «Иногда в Вашингтоне и в Москве раздаются голоса, что во время Карибского кризиса Советский Союз, мол, отступил под нажимом Вашингтона, испугавшись американской военной мощи. По-моему, так говорят зря. Кризис был урегулирован в результате обоюдного разумного компромисса: одна сторона согласилась вывести ракеты с Кубы, другая - убрать их из Турции. Именно так была ликвидирована угроза ядерного столкновения с непредсказуемыми последствиями. К тому же СССР удалось получить от США обязательство, что они не станут вторгаться на Кубу в будущем. Такая договоренность действует до сих пор» 264 .

Вспоминая события Карибского кризиса, Феклисов неоднократно задавал себе три вопроса, связанные не с его причинами, а с тактикой ведения переговоров по наиболее острым проблемам, которую использовала администрация Джона Кеннеди. Они представляют интерес и заставляют задуматься над некоторыми моральными проблемами и самого кризиса, и поведения государственных чиновников, которые были к нему причастны.

Первый вопрос: «Какова была действительная причина того, что посол Добрынин не подписал 26 октября 1962 года телеграмму, содержавшую переданные президентом США через Джона Скали условия решения Карибского кризиса?» 265

Отвечая на этот вопрос, Феклисов писал, что мотивировка посла базировалась на том, что он «не мог это сделать потому, что МИД не давал полномочий посольству вести такие переговоры».

Феклисов считал, что отказ посла подписать его донесение в Москву - «просто несерьезная отговорка. Неужели сотрудники посольства должны были лишь формально выполнять указания своего ведомства и воздерживаться от инициативы в своей деятельности, особенно в кризисные ситуации, когда технические средства, обеспечивающие связь посольства с Москвой, не поспевают за быстро меняющимися событиями?»

Феклисов пришел к выводу о том, что «если бы Скали передавал условия урегулирования конфликта кому-либо из мидовских сотрудников, то Добрынин немедленно передал бы депешу по назначению за своей подписью. Мою же телеграмму он не подписал, так как это означало бы, что посольство стояло в стороне от улаживания Карибского кризиса. Кроме того, не исключено, что посол полагал: я не решусь посылать такую важную телеграмму в Центр, тогда Белый дом вынужден будет обратиться со своими предложениями к нему».

«В данном случае, - завершил свои рассуждения Феклисов, - Добрынина подвел чересчур узковедомственный подход к живому, творческому делу». Видимо, отставной резидент КГБ был прав.

Второй вопрос: «Почему Белый дом не передал, как это обычно принято, условия ликвидации Карибского кризиса через посла?»

Пытаясь найти ответ на этот вопрос, Феклисов высказал осторожное предположение, которое сводится к следующему: «Полагаю, что президент Кеннеди не хотел этого делать, так как в то время он неприязненно относился к Добрынину и Громыко. Дело в том, что накануне кризисной ситуации советский министр иностранных дел заверял хозяина Белого дома, что СССР поставляет на Кубу только мирную технику, не представляющую никакой угрозы безопасности США. И вообще Советский Союз не будет предпринимать никаких внешнеполитических шагов, которые бы осложнили советско-американские отношения накануне промежуточных выборов в Соединенных Штатах. Советский посол, естественно, вторил своему министру. После получения документальных данных о советских ракетах на Кубе в Белом доме заявление Громыко и Добрынина расценивали как преднамеренную ложь. Об этом много говорили в американской прессе. Во время дискуссии за «круглым столом» в январе 1989 года в Москве М. Банди и Т. Соренсон открыто подтвердили в присутствии Громыко и Добрынина, что последние лгали президенту Кеннеди».

Упоминание о встрече в Вашингтоне министра иностранных дел А. А. Громыко с Джоном Кеннеди - исключительно важный момент. 18 октября ЦРУ уже заканчивало подготовку наемников для вторжения на Кубу и, увлеченные ей, руководство и агенты ЦРУ не смогли добыть сведения о том, что Советский Союз завершает размещение на Кубе Группы войск, в составе которой была дивизия ракет среднего радиуса действия. Кеннеди ничего не сказал Громыко о готовящемся нападении, это взорвало бы мир. Советский министр иностранных дел знал об этой провокации, подготовленной США, и, возможно, ждал, что президент проинформирует его об этом, но ожидания Громыко не оправдались. В этих условиях он тоже предпочел ничего не говорить президенту о наличии на Кубе ракет, о которых Кеннеди уже и так знал из докладов директора ЦРУ Д. Маккоуна. Присутствовавший на этой встрече посол Добрынин не знал ни того, ни другого.

Третий вопрос Феклисова звучит так: «Почему помощники президента Кеннеди - П. Сэлинджер и А. Шлезингер и другие - в своих книгах скрывают истину о том, что предложение о мирном улаживании ракетно-ядерного конфликта сделал президент Кеннеди, и пишут, что впервые они, эти предложения, якобы были получены от советника советского посольства Фомина?»

Предваряя ответ на этот вопрос, Феклисов вспомнил, что даже в тексте мемориальной таблички, установленной в ресторане «Оксидентал» в Вашингтоне, было написано: «В напряженный период кубинского кризиса (октябрь 1962 года) таинственный русский мистер «X» передал предложение о вывозе ракет с Кубы корреспонденту телекомпании Эй-би-си Джону Сколи. Эта встреча послужила устранению угрозы возможности ядерной войны».

Интересная надпись. Вернее, интересна история ее появления и причина, по которой она была изготовлена. Табличка утверждает, что в этом ресторане «таинственный русский мистер “X”» передал предложение о вывозе ракет с Кубы Джону Скали. Но все было иначе. Да и для советского руководства не имело никакого значения, кто первым сделал это предложение. Рассекреченные материалы ГРУ, связанные с деятельностью полковника Большакова в Вашингтоне, тоже говорят о том, что Ф. Хоулмен и Ч. Бартлетт сообщали ему подобные условия «высшей власти» США, что подтверждает утверждение А. С. Феклисова о том, что именно Д. Скали пригласил его на встречу и предложил сделку по урегулированию кризиса.

Мы уже говорили ранее, что вопрос о том, кто первым сформулировал условия урегулирования кризиса, относится к числу ключевых. Следует добавить, что тот, кто первым предложил эти условия, является основным виновником возникновения кризиса. Такой вывод непроизвольно вытекает из причинно-следственных связей и тайн, длительное время окутывавших механизмы принятия решений и в Москве, и в Вашингтоне.

Проблемы личных и служебных отношений Феклисова с советским послом, возникшие в период Карибского кризиса, беспокоили резидента КГБ до последних дней его жизни. Вспоминая дни работы в Вашингтоне, Феклисов писал: «В книгах, изданных в США, пишут, что в субботу, 27 октября, Р. Кеннеди встречался с Добрыниным. В одних указывается, что их встреча состоялась в советском посольстве, а в других - в кабинете министра юстиции. В действительности же они встречались дважды в этот день. Я был свидетелем их первой встречи в посольстве. По вызову Добрынина около 14 часов я пришел в зал на втором этаже, где он сидел вместе с Р. Кеннеди на диване и о чем-то беседовал. Мне показалось, что диалог шел трудно. Я приблизился к ним. Посол, нервничая, обратился ко мне за какой-то справкой. Его речь, в отличие от обычной, была сбивчивой. Я сразу понял, что мой приход был нужен не послу, а его собеседнику. Р. Кеннеди сидел, наклонившись, и исподлобья пристально глядел на меня изучающим, а может быть, и осуждающим взглядом. Он пришел в посольство, видимо, для того, чтобы лично посмотреть на советника Фомина и удостовериться, передал ли тот послу известное предложение президента.

Вторая встреча между ними состоялась в тот же день вечером. До четверти восьмого ответ от Хрущева не поступил. Президент поручил брату вновь поговорить с Добрыниным. Встреча состоялась в кабинете Р. Кеннеди. Министр юстиции заявил послу:

Мы должны получить заверение, что не позже завтрашнего дня ракеты будут демонтированы. Москва должна понять, что если эти базы не снесет она, то снесем их мы.

Со своей стороны, Добрынин, действуя в соответствии с последним письмом Хрущева, направленным Кеннеди, настаивал, чтобы США согласились в обмен на вывоз советских ракет с Кубы убрать американские ракеты «Юпитер» из Турции. Доводы посла, исходившего из принципа равной безопасности, были весьма убедительными. Роберт Кеннеди, после консультаций по телефону с Белым домом, заявил, что президент Кеннеди согласен с этим при условии: во-первых, «Юпитеры» будут убраны через три-пять месяцев после вывоза советских ракет с Кубы и, во-вторых, эта договоренность будет храниться в строгой тайне и не будет включаться в официальный текст соглашения о ликвидации Карибского кризиса.

Роберт Кеннеди объяснил это сложной обстановкой в США и необходимостью проведения соответствующих переговоров с Турцией и другими государствами - членами НАТО».

Далее Феклисов пишет, что «поздно вечером министр юстиции встретился еще с советником нашего посольства Г. Большаковым, через которого главы СССР и США иногда обменивались конфиденциальными письмами. В беседе Р. Кеннеди повторил Большакову то, что уже сказал Добрынину. При этом подчеркнул, что, если в ближайшие сутки не поступит положительного ответа из Москвы, президенту будет невозможно сдержать военных от вторжения на Кубу». Большаков об этой встрече ничего не писал, документов, подтверждающих ее проведение, выявить не удалось.

Завершая описание тревожных событий, Феклисов писал: «тот факт, что эмиссары Белого дома 27 октября целых четыре (два. - В. Л.) раза добивались от советского посольства быстрого ответа Кремля на сделанное президентом предложение, свидетельствует о желании Джона Кеннеди избежать военного конфликта, решить возникший кризис мирным путем и тем самым избежать гибели тысяч и тысяч людей - американских, советских и кубинских граждан».

Феклисов в своих воспоминаниях постарался описать то, что знал и помнил, а память у Александра Семеновича была превосходной, он помнил многие детали. Они оставили в его душе глубокий след, и резидент КГБ достоверно воспроизвел их в своих воспоминаниях.

Три вопроса, которые тревожили его до последних дней жизни, затрагивали и затрагивают сложные проблемы. Автор книги считает, что эти вопросы должны быть заданы политикам, дипломатам и другим гражданам США и России, которые интересуются международными отношениями, отвечают за уровень их развития и готовы извлекать полезные уроки из исторических событий для своей практической деятельности, ведущейся в современных условиях.

Если читатели внимательно ознакомились с содержанием книги «Армагеддон отменяется», они могут дать и свои ответы на вопросы резидента КГБ полковника А. С. Феклисова.

Одним из основных персонажей книги и реальным участником Карибского кризиса, как теперь достоверно установлено, являлся полковник ГРУ Георгий Никитович Большаков. Какие воспоминания о Карибском кризисе он сохранил в своей душе? Как он оценивал те события, участие в них руководителей ГРУ и своих коллег по разведывательной деятельности?

Следует сразу оговориться, что имя Георгия Никитовича Большакова уже забыто. Если кто-то и вспоминает его, то лишь в связи с тем, что он был офицером по особым поручениям министра обороны СССР Г. К. Жукова и встречался с братом президента США Робертом Кеннеди.

А что писал Большаков в своих воспоминаниях о Карибском кризисе? Найти эти воспоминания удалось только в Российской государственной библиотеке. Знакомясь с ними, каждый читатель может убедиться в том, что автор их был скромным и порядочным человеком, который умел ценить настоящую мужскую дружбу, был верен делу, которому служил, и старался всеми силами способствовать позитивному развитию советско-американских отношений.

«Когда мы вспоминаем события тех лет, - писал Большаков, - не следует забывать, что и сегодня... соглашение, выстраданное за 13 трагических дней октября 1962 года, соблюдается. Кубинская республика жива, значит, наши действия себя оправдали, хотя некоторые до сих пор считают, что подписанный договор был уступкой американскому империализму. Фактически к исходу этих тринадцати дней мир заглянул в бездну ядерной катастрофы. И надо отдать должное и премьеру Хрущеву, и президенту Кеннеди за то, что у них у обоих хватило политического мужества прийти к пониманию, что в кубинском кризисе не будет ни победителей, ни побежденных» 266 .

Стремясь дать объективную оценку событиям, которые предшествовали возникновению кризиса, Большаков писал: «Разумеется, ни для кого не было секретом, что летом 1962 года Советский Союз и Куба подписали военное соглашение о поставках советского оружия на Кубу для укрепления ее обороноспособности. Вопрос обсуждался во время пребывания в Москве в июле 1962 года Рауля Кастро.

Советский Союз направил на Кубу необходимую военную технику и вооружение, включая и некоторое количество ракет среднего радиуса действия и соответствующий контингент советских военных специалистов для оказания помощи и обучения кубинских военнослужащих. Обслуживание ракет производилось только советскими военными специалистами. Договоренность эта держалась в секрете, хотя нетрудно было предположить, что сама переправка на Кубу громоздких ракетных установок по морю не могла не остаться незамеченной. Ведь все подходы контролировались».

Далее Большаков назвал первопричину кризиса. Вот его точка зрения: «Собственно говоря, страсти бушевали даже не столько вокруг самих ракет, сколько вокруг нашей позиции упорного отрицания факта их установки вблизи американских берегов. Американцы давно уже поставили свои ракеты у нас под носом - в Турции. Но из этого факта никто не делал секрета. О нем знал весь мир, включая и Советский Союз. А вот наша нарочитая секретность сковывала действия советской дипломатии, потому что, где и когда бы ни поднимался вопрос о Кубе, сразу вставал другой: есть ли на Кубе советские ракеты? Факт прямого отрицания был использован однозначно: ложь. И это очень легко вползало в умы простых американцев. Именно поэтому, вероятно, президенту Кеннеди перед планировавшимся вторжением на Кубу удалось заручиться поддержкой не только Организации американских государств, но и ряда правительств европейских государств - Великобритании, ФРГ, Франции».

О действиях Большакова в Вашингтоне писали американские журналисты, в том числе и его друг Фрэнк Хоулмен. Большаков болезненно переживал несправедливые упреки, которые раздавались в его адрес. В воспоминаниях эти переживания тоже получили отражение. Вот что он писал по этому поводу: « В очень неприятном положении очутились и советские дипломаты - сотрудники посольства СССР в Вашингтоне. Правду таили не только от «чужих», но и от «своих». Мы не знали, как обстоит дело на самом деле, и «нет», которым мы отвечали на все «ракетные» вопросы, расценивалось соответственно. Каково было представителю СССР в ООН перед лицом всего мира в окружении фотографий наших стартовых площадок юлить и выкручиваться, уходя от прямого ответа на вопрос о присутствии наших ракет на Кубе. Мне горько думать о том, что в этом вопросе меня считали лжецом и Роберт Кеннеди, и другие люди, которые искренне желали сближения с нашей страной и которые, как и я, прилагали много усилий, чтобы добиться этого сближения» 267 .

Понимая, что волею судьбы он оказался одним из основных персонажей Карибского кризиса, Георгий Никитович писал: «По сути дела, во имя этой идеи (улучшения советско-американских отношений. - В. А.) была создана и работала горячая линия. Канал личной связи между Н. С. Хрущевым и Джоном Кеннеди явился новой формой отношений между руководителями наших двух могущественных государств, в которой главенствовало личное «я», исключавшее в определенной мере воздействие на них противостоявших им сил (Госдеп, Пентагон, ЦРУ и другие). Он позволял двум лидерам откровенно излагать свои точки зрения на отдельные проблемы и тем самым лучше понимать друг друга».

Оценивая действия и возможности руководителей СССР и США накануне и в период Карибского кризиса, Большаков писал: «Кеннеди и Хрущев были своеобразными «пленниками» силового курса своих предшественников. Если урок провала авантюры против Кубы в бухте Кочинос привел президента Кеннеди к мучительной переоценке им внешнеполитического курса, то для другой стороны он стал поводом усилить свой силовой «конфронтационный прессинг» (Вена, Берлин, Куба...).

И только 13 трагических дней октября 1962 года отрезвляюще подействовали на двух лидеров, увидевших своими глазами пучину ядерной катастрофы, и у них хватило мужества начать поиски взаимных мирных решений мировых проблем. Однако продолжить этот путь одному из них помешали пули в Далласе, а другому - «заслуженный отдых», начавшийся в октябре 1964 года. Так были упущены открывавшиеся возможности советско-американского сближения, упущено драгоценное время» 268 .

Большаков в своих воспоминаниях допустил несколько ошибочных оценок. Одна из них состоит в том, что провал в бухте Кочинос привел Кеннеди к «мучительной переоценке им внешнеполитического курса».

Как свидетельствуют факты (расследование деятельности ЦРУ комиссией сенатора Черча, рассекреченные донесения внешней разведки КГБ и ГРУ), Кеннеди после событий в бухте Кочинос не только не произвел «мучительной переоценки» внешнеполитического курса, но и санкционировал операцию «Мангуст», проведение которой было сорвано совместными действиями руководителей СССР и Кубы.

Большаков, несомненно, доверял Роберту Кеннеди, который умело хранил государственную тайну и ни слова не сказал редактору журнала «Soviet Life» о подготовке операции ЦРУ против Кубы. Р. Кеннеди стремился найти пути решения острых проблем, сдерживавших развитие советско-американских отношений. Но одновременно он же создавал новые еще более непростые трудности на пути сближения. Авантюра против Кубы, если бы она удалась, вряд ли улучшила бы отношения между США и СССР.

Читатели помнят, что на страницах нашей книги уже сообщалось о том, что Большаков дружил с военным разведчиком Виктором Любимовым, действовавшим в Вашингтоне, Париже и других городах. Виктор Андреевич так оценил роль Большакова в урегулировании Карибского кризиса: «Георгий Большаков сыграл важную положительную роль в стабилизации советско-американских межгосударственных отношений. Всем своим видом, поведением, доброжелательностью, откровенностью и информированностью он говорил, что не может страна и народ, приславшие его в США, быть коварным агрессором» 269 .

Далее Любимов писал: «Я убежден, что отчасти и под влиянием Георгия Большакова Роберт Кеннеди и его близкие друзья, общавшиеся с Большаковым в привычной для них обстановке, заняли выдержанную, реалистическую позицию в процессе разрешения Карибского кризиса. Все они стояли за блокаду и переговоры, а не за атаку и вторжение на Кубу» 270 .

Когда-то Виктор Андреевич Любимов передал автору этой книги свои неопубликованные воспоминания о Карибском кризисе. Они тоже являются «частным мнением» человека, который жил и работал в то сложное время, как военный разведчик действовал в Париже и руководил работой агента, который в ГРУ имел секретный псевдоним Мюрат. Что же писал о Карибском кризисе капитан 1-го ранга В. А. Любимов? Обратимся к его воспоминаниям.

«Не берусь масштабно оценивать события, однако, по моему мнению, - писал он, - оценки политических и военных деятелей, которые прозвучали сразу же по следам событий, более четко и правдиво отражали реальность обстановки того времени. Мне же хотелось какими-то словами отразить участие разведки вообще, и Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил, в частности, в Берлинском и Карибском кризисах, в их возникновении и урегулировании. Чтобы понять развитие событий, следует, прежде всего, обратиться к событиям мая 1960 года, когда организованные ЦРУ разведывательные полеты U-2 над Советским Союзом закончились уничтожением разведывательного самолета США над Свердловском.

Но это было только начало. В мае - июне того же года ценнейший источник ГРУ «Мюрат» передал нам «План ядерного удара» по СССР и странам народной демократии, который называется «САКЕРС Атомик Страйк Плэн № 110/59 от 16 ноября 1959 года». В этом плане исключительно детально было расписано все: масштаб и задачи, принципы выполнения, контроль и выполнение, цели и программа действий Верховного главнокомандования НАТО и региональных командований, наземные и военно-морские операции. Одновременно от источника «Мюрат» была получена новая совершенно секретная Инструкция НАТО по ведению ядерной войны против СССР, о пределах действий...

Начальник ГРУ доложил эти особой важности документы министру обороны СССР Р. Я. Малиновскому и начальнику Генерального штаба М. В. Захарову, которые не могли не доложить об этих документах НАТО Верховному главнокомандующему Н. С. Хрущеву.

Какой моральный и чисто физический шок испытал руководитель СССР, описывать следует очевидцам. Но он был, этот шок. Друг Н. С. Хрущева Д. Эйзенхауэр, соратник по войне с фашистской Германией нагло и тайно, прямо и вполне серьезно угрожает нашему государству и говорит неправду. Сын Хрущева - Сергей пишет об этом так: «В сердце отца зарубки остались навсегда. Обман со стороны «друга» поразил отца в самое сердце. Он не простил ни президенту Эйзенхауэру, ни человеку Эйзенхауэру». Вести переговоры о мирной жизни и одновременно планировать ядерные удары. Это, по-моему, делает понятным, где находятся корни Карибского кризиса. Я считаю, что это США и НАТО буквально подвели СССР к ответному шагу - размещению ракет на Кубе» 271 .

Интересным представляется и мнение генерал-лейтенанта КГБ в отставке Николая Леонова, который в период Карибского кризиса был резидентом в Мексике. По его оценке, высказанной в 2012 году корреспонденту испанской газеты «Еl Соггео» Игнасио Ортега, главный результат Карибского кризиса - «маленькая победа в политическом и моральном плане. С этого момента США признали, что СССР является мощной ядерной державой». По оценке доктора исторических наук Н. Леонова, «операция «Мангуст» - разработанная в администрации Кеннеди секретная программа пропаганды, психологической войны и диверсии против Кубы, предпринятых для отстранения коммунистов от власти, - и стала предпосылкой Карибского кризиса.

И далее: «Инициированная США попытка кубинских контрреволюционных сил высадиться на Плайя-Хирон (залив Кочинос) в апреле 1961 года продемонстрировала, что СССР не может защитить Кубу без развертывания на острове советских военных баз». Леонов утверждает, что советское правительство получило сведения от КГБ о готовящейся новой провокации США против Кубы в апреле 1962 года. Эти сведения дополняли те данные, которые уже были добыты военными разведчиками. Донесения советских разведывательных служб были правильно оценены Хрущевым и его соратниками, которые и приняли ответственное решение - опередить события. И они это сделали.

Российский историк Александр Фурсенко, издавший в 1999 году совместно с американским исследователем Тимоти Нафтали книгу «Адская игра» 272 , так оценил действия советского премьер-министра: «Хрущев пошел на риск, приняв решение о размещении ракет на Кубе. Но, как следует из официальных документов, он не собирался их применять, а просто хотел заставить американские власти вступить в диалог с Москвой на равных».

Диалог получился. Диалог равных. Но это был опасный диалог, который, тем не менее, оказал существенное влияние на развитие отношений между СССР и США.

Вспоминая свою деятельность в качестве резидента КГБ, Леонов писал: «В отчетах, которые я отправлял советскому руководству из Мексики, я предупреждал о том, что США готовы атаковать Кубу. Риск был огромный, и конфликт вполне возможен. Тем не менее я надеялся, что здравый смысл победит, и Куба сможет предотвратить всемирный ядерный холокост».

В целом, в большинстве приведенных частных мнений их авторы едины в том, что Карибский кризис был спровоцирован действиями администрации Кеннеди. Описывая готовившееся вторжение американских войск на Кубу, министр обороны США Р. Макнамара в 2002 году утверждал: «Это должна была быть массированная атака. В первый день предусматривалось нанесение ударов с воздуха, для чего предполагалось осуществить 1080 самолетовылетов. Затем должна была следовать операция вторжения, в которой планировалось участие 80 тысяч человек» 273 .

В период Карибского кризиса Р. Макнамара занимал осторожную позицию. Он прислушивался к тому, что говорил президент, и, понимая его, не предлагал решений, которые могли бы привести к операции американских вооруженных сил против советского контингента, дислоцированного на Кубе.

События происходят быстрее, чем изменяются люди. Напряженный и опасный Карибский кризис бушевал тринадцать дней. Он возник неожиданно, пронесся над США, Кубой и Советским Союзом, мог захватить Европу и другие регионы, но затих в ноябре 1962 года. Так Армагеддон, то есть генеральное военное столкновение двух сверхдержав, которое реально могло перерасти в мировую ядерную войну, удалось отменить.

После благополучного разрешения Карибского кризиса между Хрущевым и Кеннеди установилось взаимопонимание, которое могло способствовать позитивному развитию советско-американских отношений. Но в 1963 году Джон Кеннеди был убит в Далласе, а в 1964 году Хрущев был лишен должности премьер-министра в результате очередного кремлевского переворота.

256 Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть: в 4 т. М., 1999.
257 Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть: в 4 т. М., 1999 // Есин В. И. Стратегическая операция «Анадырь» Как это было. М., 2000. С. 22.
258 Есин В. И. Стратегическая операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 5
259 Язов Д. Ф. Карибский кризис. Сорок лет спустя. М., 2006. С. 371-372
260 Там же.
261 Гареев М. А. Карибский кризис и роль ядерного оружия в обеспечении безопасности России в современных условиях // Есин В. И. Стратегическая операция «Анадырь». Как это было. М., 2000. С. 252-254.
262 Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. М., 1996. С. 78.
263 Там же.
264 Феклисов А. С. Карибский ракетно-ядерный кризис. Глядя из Вашингтона // Есин В. И. Стратегическая операция «Ададырь». Как это было. М., 2000. С. 248.
265 Там же.
266 Большаков Г. Горячая линия // Новое время, 1989 г., № 6. С. 39.
267 Там же.
268 Там же. С. 40.
269 Любимов В. А. О Карибском кризисе. Рукопись. С. 10. Из личного архива автора.
270 Там же. С. 11.
271 Там же.
272 Фурсенко А., Нафтали Т. Адская игра. М., 1999.
273 Язов Д. Ф. Карибский кризис. Сорок лет спустя. М., 2006. С. 279.

Прошло 55 лет с того времени, когда мир оказался на грани атомной войны. Эти исторические события назвали Карибским кризисом. Чему же научил весь мир 1962 год? Удалось ли разгадать тайну убийства президента США Джона Кеннеди и разобраться, почему произошла отставка советского лидера Никиты Хрущева? И что спустя много лет не успел доделать Обама?

Жертвы Карибского кризиса

Карибский кризис 1962 года, произошедший между СССР и США, не только поставил мир на грань атомной войны, но послужил причиной смены лидеров обоих государств. 22 ноября 1963 года в Далласе был убит 35-й президент Соединенных Штатов Америки Джон Фицджеральд Кеннеди. В убийстве обвинили одиночку Ли Харви Освальда. Но все больше данных говорит о том, что это был спланированный заговор, в котором участвовали ЦРУ и высшие чины Пентагона. Считается, что они не смогли простить Джону Кеннеди слабости в решении Карибского кризиса.

Многие не смогли простить Кеннеди того, что он довел отношения с Советским Союзом до такого острого состояния, - говорит доктор исторических наук Наталья Цветкова. - А также то, что Америка показала себя проигравшей стороной. Потому что это Кеннеди первым взял телефонную трубку, чтобы позвонить Хрущеву. И слова «я согласен на то, что мы уберем ракеты из Турции, если вы уберете свои с Кубы» - прозвучали со стороны Кеннеди. Многие эксперты считают, что именно это стало одной из причин его убийства уже через год.

А осенью 1964 года был снят со всех постов советский лидер Никита Хрущев. Его устранили с политической арены собственные же сподвижники, которым стало страшно жить в условиях непредсказуемой и авантюристической политики своего руководителя. Карибский кризис был далеко не последней причиной, толкнувшей членов ЦК на отчаянный шаг - отстранение от власти партийного вождя.

Хрущев «вылетел в трубу», - говорит доктор исторических наук Владимир Фортунатов. - И единственным победителем в этой игре стал кубинский лидер Фидель Кастро. Он получил по разным оценкам до 37 миллиардов долларов, и потом благополучно управлял страной до 2006 года. Правда, есть мнение, что выиграл только сам Фидель Кастро, а кубинский народ очень сильно проиграл, поскольку жизнь при нем лучше не стала.

Большая игра Фиделя Кастро

Вообще-то Куба в первое время после революции и прихода к власти Фиделя не вызывала у Советского Союза больших симпатий. Дело в том, что Фидель Кастро не был коммунистом в советском понимании, скорее всего он мог считаться кубинским националистом, латиноамериканским борцом за свободу. И в первое время в СССР не обращали особого внимания на Кубу, считалось, что она слишком близко находится к США и представляет собой малоперспективную страну.

Вот что рассказывает доктор исторических наук Наталья Цветкова :

Когда Фидель Кастро вылупился как лидер, который хотел свергнуть кровавый режим Батисты на Кубе, он связался с ЦРУ. С этим периодом связано много красочных историй, сняты фильмы, написаны книги. У него были агенты, связи, не обошлось и без женщин: многие окружавшие его красавицы были связаны с ЦРУ. По этим каналам до президента Дуайта Эйзенхауэра и дошла информация, что Фидель Кастро хотел бы встретиться с ним и получить помощь на ликвидацию режима Батисты. Перед США стояла перспектива получить в его лице своего лидера на этом острове. И вот тут Эйзенхауэр сделал ошибку - он не помог Кастро, решив до конца поддерживать Батисту. Известна такая его фраза: «Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын!».

Как известно, американские власти несколько раз предпринимали попытку силой свергнуть Фиделя Кастро, - говорит доцент кафедры американских исследований СПбГУ Иван Цветков. - ЦРУ и другие ведомства уже положили на стол Джона Кеннеди проекты устранения Фиделя Кастро к октябрю 1962 года. Конечно эта информация была только на уровне слухов, но сам Кастро чувствовал себя очень неуютно.

Тайна операции «Анадырь». Ракеты на Кубе.

Непосредственной причиной возникновения Кубинского кризиса, историки считают острую реакцию Хрущева на размещение американских ракет в Турции. Став членом НАТО, Турция дала американцам возможность открыть свои базы на границе с СССР, причем подлетное время для американских ракет до стратегических объектов в нашей стране составляло 10 минут.

Рассказывает доктор исторических наук Владимир Фортунатов :

20 мая 1962 года Хрущев провел совещание с министром иностранных дел Андреем Громыко, с первым зампредом Совета Министров Анастасом Микояном и министром обороны Родионом Малиновским. Он изложил свою идею: в ответ на просьбы Фиделя Кастро об увеличении военного присутствия разместить на территории Кубы ядерное оружие в противовес американским ракетам в Турции.

Таким образом, было принято решение разместить на Кубе советские ядерные ракеты. Хрущеву казалось, что это будет хорошим предметом для дальнейшего шантажа и торга с американцами.

Операцию готовили в глубокой тайне. Для маскировки солдатам выдали даже зимние тулупы и шапки, чтобы подтвердить название операции «Анадырь». Командовать войсками на Кубе был назначен палач Новочеркасска, генерал Плиев. Самое сложное было замаскировать от американских самолетов-разведчиков ракеты и другую тяжелую технику.

Почти за три месяца было совершено полторы сотни рейсов торговых судов, которые перевозили на Кубу вооружение и боевые части армии: они должны были защитить, «в случае чего», наше ядерное оружие от американцев. Ракеты обслуживали и охраняли более 40 тысяч советских военнослужащих. Секретность была абсолютная. Даже сейчас трудно понять, как ЦРУ и все военные разведки США проморгали переброску через Атлантику такого крупного военного контингента.

Острая фаза кризиса и всеобщая паника

«ЦРУ предупреждало президента США о том, что на Кубу могут прийти русские подводные лодки, - говорит Наталья Цветкова. - Даже о возможной установке советских баллистических ракет догадки тоже были. Но президент Кеннеди в это не верил. Ну, не может быть, чтобы в нескольких десятках миль от штата Флорида русские решились на такое! Он не верил, что Хрущев может быть как сегодняшний Трамп. Но к августу 1962 года появились первые фотографии, свидетельствующие, что советские подводные лодки и баллистические ракеты уже стоят на Кубе».

Достоверные данные о наличии на Кубе советских ядерных ракет американцы получили в середине октября 1962-го, когда их самолеты-разведчики «U-2» сфотографировали развернутые на боевых позициях ракеты.

Американцы спохватились достаточно поздно, когда ракеты были уже доставлены и смонтированы, - говорит Владимир Фортунатов. - Фидель Кастро с гордостью говорил, что Куба ушла на метр под воду под тяжестью советского оружия! 14 октября американский самолет-разведчик, пилотируемый майором ВВС США Ричардом Хейзером, взлетел с военной авиабазы в Калифорнии, облетел Кубу и сфотографировал ракеты. 15 октября аналитики установили, что это были за ракеты, а 16 октября в 8.45 утра фотографии показали президенту. После этого полеты американских ВВС над Кубой участились в 90 раз!

По международным законам СССР мог размещать свои ракеты где угодно, но операция была так засекречена, что даже советские дипломаты не знали об этом.

22 октября 1962 года президент США Джон Кеннеди выступил с обращением к нации. «Мои соотечественники. С тяжелым сердцем и во исполнение присяги я отдал приказ ВВС США начать военные действия с применением обычного оружия, чтобы стереть с лица земли ядерные ракеты, размещенные на Кубе».

Он потребовал от СССР вывода ракет и объявил об установлении вокруг Кубы кольца морской блокады. В Америке началась настоящая паника, люди судорожно прятались в убежищах. Началась самая острая фаза Карибского ракетного кризиса.

Фидель Кастро считал, что с 27 на 28 октября начнется массированное нападение на Кубу и бомбардировка советских военных баз, - говорит Владимир Фортунатов. - Он предлагал Хрущеву нанести превентивный ядерный удар по США и сказал, что кубинский народ готов принести себя в жертву делу победы над американским империализмом.

Ни одно судно теперь не могло попасть в кубинские порты без досмотра американскими инспекторами. 180 кораблей ВМФ США окружили Кубу и началась блокада Острова Свободы. Вооруженные силы обоих государств были приведены в состояние полной боевой готовности. Это означало, что натовские самолеты получали разрешение на полет до Москвы и сброс бомб. Мир стоял на грани ядерной войны. Отношения между государствами по официальным каналам были прекращены.

Наш резидент в Вашингтоне и берлинский вызов

«В это время происходит очень важное событие, связанное с деятельностью спецслужб, - рассказывает Владимир Фортунатов. - Наш разведчик Александр Феклисов, который в то время действовал под фамилией Фомин встретился с корреспондентом одной из американских телевизионных компаний».

Александр Семенович Феклисов - легендарный советский разведчик, Герой России. В то время он находился в США под фамилией Фомин и встретился с обозревателем компании Би-Си Джоном Скайли - американским журналистом, негласным представителем клана Кеннеди.

Уже второго октября, когда обсуждались возможные последствия этого конфликта, Александр Семенович сказал, что когда США будут вести бомбардировку Кубы, у Советского Союза будет возможность ввести свои танки на территорию Западного Берлина, - говорит кандидат исторических наук Оксана Зайцева.

После разрешения кризиса Скайли утверждал, что именно Феклисов предложил условия разрешения конфликта. Сам же Феклисов говорил, что они просто обсуждали возможные варианты развития ситуации.

В беседе с советским резидентом Скайли сообщил, что США готовы покончить с Кубой в течение 48 часов, и что их войска находятся в полной готовности. В ответ Феклисов по собственной инициативе сказал, что СССР способен нанести ответный удар по другому уязвимому месту, например, по Западному Берлину, который в то время был болевой точкой для СССР.

Вот как вспоминает этот исторический разговор сам Александр Феклисов :

«Скайли дернулся и говорит:

Да все войска НАТО встанут на защиту Берлина!

А кто там-то встанет на защиту? Тысяча американских солдат? Или батальон английских? Или французская рота? Да советские танки тысячами пойдут, а над ними бомбардировщики, штурмовики. Сзади моторизированная пехота. Да они все сметут без остановки, не потребуется и 24 часов!

Так значит, война неминуема?

Все зависит от наших руководителей!»

Эта информация была в тот же день доложена Джону Кеннеди. По его поручению Скайли вновь встретился с Феклисовым и передал американские условия решения Карибского кризиса. Вот как было дело по словам Александра Феклисова:

«Мы еще раз встретились, заказали кофе, и он безо всяких предисловий говорит: вот, американская сторона предлагает следующие условия. Я записываю то, что он говорит, и задаю вопрос: «Мне непонятно, что такое высочайшая власть в США?» Он отчеканил: «Президент Соединенных Штатов Джон Фицджеральд Кеннеди!».

28 октября 1962 года Карибский кризис был завершен. Американцы выполнили все договоренности и втихаря вывели свои ракеты из Турции. Советское руководство могло расслабиться. И Кеннеди, и Никита Хрущев пытались присвоить себе все лавры победителей, умных и трезвых политиков.

Советские лекторы из ЦК объясняли кризис таким образом, - говорит Владимир Феликсов. - В США есть такая игра - дуэль: два автомобиля разгоняются и несутся навстречу друг другу. Кто отвернул, тот и слабак. По версии американских идеологов, в данном случае обе стороны решили сыграть в слабака, вовремя отвернули, и это спасло мир.

Мечты Обамы и «Мертвая рука»

Со времени Карибского кризиса прошло 55 лет. После него между руководителями двух стран стала действовать телефонная горячая линия. Кризис научил наших и американских политиков, что при обоюдном желании можно достигнуть договоренностей по любому вопросу, не прибегая к последнему атомному аргументу. Но мало кто знает, что подобный кризис мог случиться уже в наше время, после воссоединения Крыма с Россией, при президенте Обаме.

«Людям, которые думают, не обратиться ли им к ядерному оружию, следует вспомнить Карибский кризис, - говорит Владимир Фортунатов.- Многие считают, что в марте 2014 года, после того, как Крым вошел в состав России, у Обамы была идея, не бабахнуть ли по России. Но ему объяснили, что в России существует система Dead Hand или Мёртвая рука, и ответный удар России нанесет Америке недопустимый урон».

«Воображать себе, что выход из кризиса знаменует собой новую эру мира, совершенно ошибочно»! Автор этой фразы - Фред Каплан, военный публицист журнала Slate и создатель книги «Темная территория».

Опасная конфронтация между США и СССР, известная как Карибский кризис, возникла 55 лет назад. В тот период в состоянии полной боевой готовности находились американские и советские вооруженные силы. Одно ошибочное решение, допущенное администрацией США или политическим руководством СССР, могло привести в действие гигантский механизм военных блоков двух противоположных социально-политических систем с применением ракетно-ядерного . Мир был в шаге от ядерного коллапса.

Казалось, что Карибский кризис после его благополучного разрешения оставил в исторической памяти человечества серьезный след, а политические лидеры США и СССР осознали, что их армии способны уничтожить человеческую цивилизацию. Однако последовавшие вслед за развалом СССР события наглядно показывают, что уроки Карибского кризиса руководством США не усвоены.

КТО СПРОВОЦИРОВАЛ КАРИБСКИЙ КРИЗИС

Подавляющее большинство зарубежных исследователей в качестве главной причины возникновения в октябре 1962 года Карибского кризиса, который угрожал перерасти в третью мировую войну с применением ракетно-ядерного оружия, называют размещение на территории Кубы советских ракет средней дальности. Однако если объективно оценивать международную ситуацию, сложившуюся к началу 60-х годов ХХ столетия, и характер военно-стратегической обстановки на американо-советском направлении, то выводы из анализа той обстановки будут диаметрально противоположны тем, о которых утверждали и продолжают утверждать западные и некоторые российские «политологи» и «историки».

В 1961 году после провала инспирированной Вашингтоном попытки силами кубинских контрреволюционеров свергнуть законное кубинское правительство Белый дом принял решение приступить к подготовке новой операции, получившей кодовое наименование «Мongoose» (в русской транскрипции «Мангуста»). Для гарантированного успеха акции по свержению правительства Фиделя Кастро и восстановления на Кубе проамериканского марионеточного режима к операции помимо организации (силами ЦРУ) на Кубе повстанческого движения предусматривалось привлечь вооруженные силы США. Пентагон планировал нанести воздушные удары самолетами ВВС и ВМС (несколько сотен бомбардировщиков), длительное огневое поражение территории и последующую высадку десантов силами двух воздушно-десантных, одной бронетанковой, двух пехотных дивизий и одной дивизии морской пехоты. Срок операции – октябрь-ноябрь 1962 года.

В сложившихся условиях в ответ на просьбу Гаваны об оказании военной помощи в целях защиты Кубы от агрессии и по согласованию с кубинским руководством советское правительство 18 мая 1962 года принимает решение о развертывании на Острове свободы Группы советских войск. В состав Группы были включены: ракетная дивизия (40 пусковых установок ракет средней и промежуточной дальности), воинские части и подразделения других видов ядерных средств, что обеспечивало реальную способность нашей военной группировки удержать противника от вторжения. При определении боевого состава Группы учитывалась сложность военно-стратегической обстановки вокруг СССР. Советский Союз фактически был окружен группировками войск США и их союзников на западе, юге и востоке. На их вооружении находилось большое количество ядерных средств. По количеству ядерных боеприпасов СССР уступал США в 11–12 раз. США были способны наносить ядерные удары по органам высшего государственного и военного управления, промышленным центрам, группировкам стратегических ядерных сил, другим жизненно важным объектам нашей страны. Сами же Соединенные Штаты в случае их внезапного ракетно-ядерного нападения на СССР оставались практически малоуязвимыми от ответного удара в силу недостатка в то время у Советского Союза средств доставки ядерного оружия межконтинентальной дальности. Государственный суверенитет нашей страны не был гарантированно защищен.

Решением советского правительства главной задачей Группы советских войск на Кубе было определено «обеспечение совместной обороны Республики Куба и Союза ССР». Иными словами, сам факт размещения в 90 милях от побережья Америки советских ядерных средств был продиктован не подготовкой к агрессии против США, а, если употребить современную терминологию, исключительно в целях побуждения Вашингтона к сдерживанию. Операция по переброске Группы на Кубу получила кодовое название «Анадырь». Советскому командованию удалось обеспечить скрытность подготовки и проведения операции.

В сентябре 1962 года директор ЦРУ Джон Маккоун докладывал президенту США Джону Кеннеди: «…После всестороннего обсуждения и исследования американская разведка пришла к заключению, что Советский Союз не намерен превращать Кубу в стратегическую базу…» Был сделан вывод, что правительство Кубы не имеет сил для противодействия реализации плана операции «Мongoose» и она будет осуществлена успешно. Подготовка операции вступила в завершающую стадию.

Таким образом, готовившееся американское военное вторжение на Кубу и созданная правящими кругами США крайне неблагоприятная для СССР военно-стратегическая обстановка в итоге и спровоцировали Карибский кризис. Важную роль в разрешении кризиса сыграла советская военная разведка.

БЕСПРЕЦЕДЕНТНАЯ МИССИЯ СОВЕТСКОГО РАЗВЕДЧИКА

В 1961–1962 годы в деятельности отечественной военной разведки произошел беспрецедентный случай. Офицеру Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС СССР полковнику Георгию Большакову в преддверии и в разгар Карибского кризиса довелось непосредственно обеспечивать обмен личными конфиденциальными посланиями между советским и американским руководителями. Послания излагались в устной форме, общение советского военного разведчика с доверенным лицом президента США осуществлялось на английском языке, и Большаков нес персональную ответственность за безошибочную передачу позиций, предложений и решений руководителей обоих государств друг другу.

В начале сентября 1962 года в американских политических кругах и в прессе начала муссироваться тема переброски советских военных грузов на Кубу и возможного размещения там советских ракет. Операция «Анадырь» еще не завершилась. Предстояло принять меры, обеспечивающие завершение операции и окончание строительства стартовых позиций для ракет.

С этой целью советское правительство приняло решение проинформировать американского президента о том, что СССР не имеет планов нападения на США. Для этого к Хрущеву был вызван находившийся в отпуске Большаков. Ему было поручено обеспечить доведение до Кеннеди данной информации.

В Москве внимательно следили за развитием обстановки в бассейне Карибского моря. Активизация десантных сил атлантического флота США, полеты американских самолетов-разведчиков над Кубой свидетельствовали о том, что подготовка к вторжению вступила в завершающую фазу. Напряжение нарастало.

13 октября 1962 года по результатам полета самолета-разведчика U-2 над Кубой в Министерстве обороны США был сделан вывод о размещении на острове советских ракет средней дальности. Известие об этом вызвало панику в Белом доме. В Вашингтоне, видимо, начали осознавать, что в условиях нахождения на Кубе советских войск проводить завершающую стадию операции «Мongoose» стало крайне опасно.

Размещение на Кубе Группы советских войск изменяло соотношение сил как в Карибском бассейне, так и за его пределами. Белому дому необходимо было принимать решение об отмене или переносе на более поздний срок операции по вторжению на Кубу. Но это значительно ослабляло позиции президента Кеннеди в американском истеблишменте, поскольку он и без того подвергался обструкции со стороны «ястребов», выступавших за крайние меры в отношении Советского Союза.

ИГРА С ОГНЕМ

20 октября в Вашингтоне принимается решение объявить Кубе морскую блокаду, препятствующую переброске советского вооружения на остров. Эта мера грубо нарушала базовые международные нормы, но, по мнению Вашингтона, должна была продемонстрировать решимость правительства США.

В Москве установление США блокады Кубы было расценено как «беспрецедентные агрессивные действия». В заявлении советского правительства указывалось: «Народы всех стран должны ясно представлять себе, что, идя на такую авантюру, Соединенные Штаты Америки делают шаг на пути к развязыванию мировой термоядерной войны».

22 октября Кеннеди обратился с посланием к американскому народу. Но по своему содержанию оно было адресовано прежде всего Хрущеву. Кеннеди заявил: «Мы не намерены рисковать без крайней необходимости и ввергать мир в пучину ядерной войны, в которой плодами победы будет пепел, но у нас хватит духа пойти на такой риск в любое время, когда это станет необходимым». И далее: «Я приказал вооруженным силам США быть готовыми к любым неожиданностям».

В СССР в Ракетных войсках стратегического назначения, Войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте было задержано увольнение старших возрастов, всему личному составу были отменены отпуска. Войска были приведены в повышенную степень боевой готовности.

23 октября президент США утверждает указ, в соответствии с которым американским вооруженным силам предписывалось перехватывать любые морские суда и самолеты, предположительно направляющиеся на Кубу. Указом определялось: «Все корабли или самолеты, взятые под арест, будут направлены в надлежащий порт США или уничтожены».

ПОИСКИ ПУТЕЙ РАЗРЕШЕНИЯ КРИЗИСА

24 октября Большаков через доверенное лицо американского президента получает информацию, что Кеннеди озабочен развитием событий на Кубе и не желает начинать вторжение. Цель Вашингтона – ликвидация на Кубе баз для советских ракет.

Большаков направил в Центр срочное донесение, в котором особое внимание было уделено трем важным обстоятельствам:

– в США уверены, что на Кубе имеются советские ракеты среднего радиуса действия;

– администрация Дж. Кеннеди готова пойти на компромиссное урегулирование противоречий;

– президент США предлагает привлечь к урегулированию кризиса наблюдателей ООН и просит на это время приостановить продвижение новых советских судов с оружием к берегам Кубы.

В этот же день до Большакова было дополнительно доведено предложение американского президента о возможной сделке: ликвидация советских ракет на Кубе в обмен на закрытие американской ракетной базы в Турции.

25 октября Большаков повторно получает информацию от американской стороны о том, что действия СССР на Кубе расцениваются президентом США, помимо других мотивов, как ответ на развертывание в Турции и Италии американских ракетных баз, и о готовности Кеннеди обсудить ранее предложенную сделку: США ликвидируют ракетные базы в Турции, а СССР – на Кубе.

В Москве тщательно анализировали полученные предложения по разрешению Карибского кризиса и вырабатывали собственные.

КОНФРОНТАЦИЯ НАРАСТАЕТ

Тем временем маховик конфронтации, способной перерасти в большую войну, набирал обороты. Войска двух огромных армий приводились в повышенные степени боевой готовности. Командующие и командиры ждали приказов.

24 октября в 10 часов утра по вашингтонскому времени техническими средствами ГРУ был перехвачен приказ объединенного комитета начальников штабов стратегическому авиационному командованию (САК) ВВС США: приготовиться к ядерному нападению. Резидент ГРУ сообщал в Центр: «За сутки 23 октября в полетах над США находилось 85 самолетов стратегической авиации. Из них 22 бомбардировщика В-52. Одновременно из США в Европу направились 57 бомбардировщиков В-47». Резидент также сообщил о том, что «в воздухе постоянно находятся 30 самолетов-заправщиков». Радиоразведка ГРУ зафиксировала передачу командованием САК командирам стратегических бомбардировщиков следующего приказа: «Следуйте по курсу даже в случае выхода из строя одного двигателя…»

В донесении резидента ГРУ в Центр сообщалось, что командование вооруженных сил США ведет активное развертывание госпиталей и укомплектовывает их медицинским персоналом по штатам военного времени, население скупает продукты питания и укрепляет бомбоубежища.

27 октября в Центр поступило сообщение о заявлении американского правительства, что, если строительство ракетных баз на Кубе не будет прекращено, США предпримут вторжение на остров.

Резидент военной разведки докладывал начальнику ГРУ:

1. Положение на 24:00 27.10 остается напряженным. Ближайшие 24 часа считаю решающими.

2. Министр обороны США Макнамара отдал приказ министру ВВС о переводе из резерва 24 транспортно-десантных эскадрилий с частями обеспечения. Эскадрильи предназначаются для переброски первого штурмового эшелона при высадке десанта.

3. Усиленное передвижение войск по дорогам Флориды завершено.

4. В субботу в Пентагоне продолжало работать до 50% личного состава.

В тот же день резидент ГРУ сообщил из Вашингтона в Центр: «Исходя из анализа бесед с американцами, военными дипломатами, сообщений местной прессы и радио на 26 октября, докладываю, что в ближайшее время можно ожидать американского вторжения на Кубу под предлогом ликвидации якобы имеющихся там ракетных баз. Американский офицер на приеме 25 октября заявил о непреклонной решимости их правительства довести дело с Кубой до конца, не считаясь с мировым общественным мнением. Сотрудник английского посольства, ежедневно проводящий по несколько часов в Пентагоне, заявил, что, по его данным, вторжение состоится в ближайшие пять–семь дней».

«– печать, радио и телевидение ведут усиленную подготовку общественного мнения, оправдывающего решительные шаги США против Кубы;

– продолжается сосредоточение войск во Флориде, куда беспрерывно прибывают новые воинские части и техника;

– среди кубинских эмигрантов царит уверенность в высадке на Кубу в ближайшие дни;

– в Пентагоне и других высших военных учреждениях продолжается усиленная работа в ночное время».

27 октября американский самолет-разведчик U-2 под прикрытием истребителя вторгся в воздушное пространство Советского Союза. Советские истребители поднялись на перехват нарушителей и заставили американских пилотов покинуть воздушное пространство СССР.

В тот же день во время выполнения разведывательного полета над Кубой был сбит американский самолет. Летчик погиб. Возможно, именно этот момент стал критической точкой Карибского противостояния. Президент США принял трудное решение – ответных мер не принимать.

РАЗВЯЗКА

Наиболее напряженными днями кризиса были 27 и 28 октября. Именно в эти дни в Вашингтоне и Москве решали главный вопрос – быть или не быть войне.

В Белом доме осознали, что реализация плана по свержению правительства Кастро неожиданно повернулась против них. Президент Кеннеди принял решение – он готов заявить о том, что США не будут проводить операцию против Кубы и снимут блокаду.

27 октября в Белом доме было выработано окончательное решение: отказаться от нападения на Кубу в дополнение к ранее одобренным сторонами условиям – готовность Вашингтона ликвидировать свою ракетную базу в Турции в обмен на вывод советских ракет с Кубы. В тот же день послание президента США было направлено в Кремль.

28 октября в ответном послании Никита Сергеевич Хрущев сообщил, что сегодня же ответ американскому президенту будет передан по радио, и он будет положительным.

Приказы, которые подписали бы смертный приговор человечеству, 28 октября ни в Вашингтоне, ни в Москве не состоялись. Одновременно Белым домом было отдано распоряжение о приостановке, а позднее и об отмене операции «Mоngооsе». США прекратили активные действия против кубинского правительства как на территории Острова свободы, так и за его пределами.

УРОКИ ОПАСНО ЗАБЫВАТЬ

Администрация США и советское правительство 55 лет тому назад прошли через очень трудное испытание. Джон Кеннеди и Никита Сергеевич Хрущев осознали, к каким гибельным для земной цивилизации последствиям может привести шантаж и угроза военной силой в условиях реального обладания ядерным оружием.

До той поры, пока в Вашингтоне не поняли, что безрассудная политика Соединенных Штатов может привести к катастрофическим последствиям для самих США, американская администрация планировала вторжение на Кубу с целью свержения правительства Фиделя Кастро. И только решимость СССР защитить дружественное ему независимое государство всеми имеющимися средствами сдержала американских «ястребов» от агрессии и против Кубы, и против СССР.

Соединенные Штаты и Советский Союз решили ограничиться ядерным противостоянием в условиях достигнутого вскоре стратегического паритета двух сверхдержав. Более того, несмотря на холодную войну они пошли на взаимное сбалансированное сокращение ядерного и других военных потенциалов при соблюдении равной безопасности сторон. Стратегический паритет с СССР, тем более на фоне предметного урока, полученного Вашингтоном в ходе Вьетнамской войны 1964–1972 годов, в какой-то мере удерживал США от провокационной агрессивной политики гегемонизма.

Самороспуск Организации Варшавского договора и развал Советского Союза Соединенные Штаты восприняли как свою победу в холодной войне и незамедлительно приступили к продвижению НАТО на восток. Они разбомбили и расчленили Югославию. Оккупировали Афганистан. Развязали агрессию против Ирака, казнили его президента. Уничтожили государство Ливию и его лидера. С целью устранения действующего руководителя суверенной страны инициировали террористическую бойню в Сирии.

США создают нацеленную против нашей страны стратегическую систему противоракетной обороны. Приступили к размещению комплексов ПРО в Польше и Румынии. Развертывают вблизи российских границ группировки своих войск. Взращивают в соседних с Россией государствах и поощряют русофобствующие националистические и нацистские силы. Ведут против нашей страны санкционную войну, нагнетают пропагандистскую истерию. Захватывают российскую собственность. Низвели американо-российские отношения до самого низкого уровня.

Президент США с трибуны ООН официально угрожает «стереть с лица земли» суверенное государство КНДР, полагая, будто эти бессмысленные угрозы и шантаж смогут заменить политическое решение проблемы ядерного нераспространения, к чему Вашингтон призывают Россия и КНР, осуждающие Пхеньян за ядерные испытания.

13 октября 2017 года президент США заявил о планах Вашингтона торпедировать согласованный в 2015 году Совместный всеобъемлющий план действий по ядерной проблеме Ирана, игнорируя мнение других его участников и резолюцию Совета Безопасности ООН 2231.

Обращаясь к Карибскому кризису 1962 года, невольно приходишь к выводу: те не столь уж далекие уроки Вашингтону, американскому истеблишменту, по всей видимости, не пошли впрок. Вновь, но с еще большим упорством они пытаются диктовать всему миру свои узкокорыстные условия, прямо угрожают военной силой одним, для других создают опасную военно-стратегическую обстановку, полагая, будто кому-то на это дано право. Крайне опасное заблуждение. Опуская палец на «спусковой крючок», не следует забывать уроки прошлого: ведь в современных условиях последствия таких действий могут быть еще более трагическими, чем это могло бы быть 55 лет тому назад, чего, к счастью, тогда не произошло.