Культурные сообщества эпохи раннего железа на территории юга Восточной Европы находились под значительным влиянием античных государств Северного Причерноморья, возникших в ходе «Великой греческой колонизации» и в своей массе просуществовавших примерно с VI в. до н.э. по III-IV вв. н.э.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН

Как известно, греческая колонизация Причерноморья была лишь одним из трех направлений этого процесса, тогда как двумя другими были заселение Западного и Южного Средиземноморья.

Основными факторами древнегреческой колонизации явились: торговые интересы и связи греков; возможность создания аграрных поселений в новых местах обитания; возможность получения дополнительного источника рабской силы; политическая эмиграция; внешнеполитические причины, в частности для малоазийских греков - лидийская и персидская угрозы.

Истоками древнегреческой колонизации Северного Причерноморья (равно как и остальных вышеназванных территорий) были в первую очередь ионийские города: вне конкуренции оказался малоазийский Милет, жители которого основали большинство крупных северопричерноморских городов (Ольвия, Пантикапей, Феодосия, Тира и др.). Но и другие ионийские города выводили свои колонии в Северное Причерноморье: так, жители малоазийского города Теоса основали Фанагорию. Принимали участие в этом процессе также эолийские и дорийские греки: соответственно жители лесбосского города Митилены основали Гермонассу, а жители южнопричерноморской Гераклеи Понтийской - Херсонес Таврический. Будучи политически независимыми от своих метрополий, греческие колонии, как правило, были тесно связаны с ними в экономическом и культурном отношении.

Ко времени основания греческих поселений в Причерноморье греки уже имели некоторые знания об этом районе. Этому способствовали эпизодические посещения греческими купцами и мореходами черноморских берегов в предшествующую эпоху, в к. II - н. I тыс. до н.э. Связанные с ними весьма смутные сведения о Причерноморье нашли отражение еще в догомеровском греческом эпосе (отрывки из которого донесли до нас гораздо более поздние античные авторы) и затем, в VIII в. до н.э., в знаменитых поэмах Гомера.

Так, с Причерноморьем связаны легенды об аргонавтах и амазонках, об Ифигении в Тавриде, а также гомеровский рассказ о плаваниях Одиссея, заброшенного и в этот далекий край, который представлял собой, по словам главного героя, «киммериян печальную область, покрытую вечно влажным туманом и мглой облаков» (Одиссея, песнь XI. стрк. 14-15. Пер. В.А. Жуковского).

Лишь после освоения греками южного побережья Черного моря в VII в. до н.э. начинают устанавливаться их регулярные торговые связи и с его северным побережьем, где организуются торговые станции (эмпории), некоторые из которых перерастали в постоянные поселения. Первым из ныне известных северопричерноморских греческих поселений было поселение Борисфен или Борисфенида в Северо-Западном Причерноморье у впадения в море Южного Буга на острове (в древности, вероятно, полуострове) Березань. Борисфенида была основана милетянами в середине VII в. до н.э. (на что указывают, в частности, находки древнегреческой керамики, украшенной в архаическом родосско-ионийском, так называемом декоративном стиле), процветала до начала VI в. до н.э., а затем, после образования Ольвийского полиса (см. ниже), вошла в его состав и просуществовала вместе с ним до III в. н.э. Здесь исследовано и само поселение, и его некрополь.

Недавние сборы археологического материала в районе Таганрога позволили говорить о том, что и здесь уже на рубеже VII-VI вв. до н.э. возникло некое поселение (есть версия, что именно оно упоминается в древнегреческих письменных источниках под названием Кремны).

Впоследствии, в VI в. до н.э., идет интенсивный процесс основания крупных колоний в Северном Причерноморье. Именно в этот период начали свое существование такие большие центры, как Ольвия, Пантикапей, Нимфей и, возможно, Херсонес. Вслед за тем некоторые из этих колоний осуществляли так называемую «вторичную колонизацию», примерами которой могут быть Танаис на Нижнем Дону, основанный боспорскими греками, или Прекрасная Гавань (Калос Лимен) в Западном Крыму, основанная херсонеситами.

В целом же на всем протяжении существования античной цивилизации Северного Причерноморья четко выделяются три важнейших центра экономической, политической и культурной жизни, к которым так или иначе тяготели все остальные колонии региона. Это, во-первых, Ольвийский полис (демократическое государство), который возник во второй четверти VI в. до н.э. в Северо-Западном Причерноморье и включал в себя Ольвию Понтийскую (в устье Южного Буга) и округу из трехсот малых поселений. Во-вторых, это Херсонесское демократическое государство в Западном Крыму со столицей в Херсонесе Таврическом (на территории современного г. Севастополя), основанном в конце V или, по последним данным, в конце VI в. до н.э. В-третьих, это Боспорское государство, размешавшееся в Восточном Крыму, на Таманском полуострове и в устье Дона. Это государство, представлявшее собой своеобразную греко-варварскую монархию, окончательно сформировалось в IV в. до н.э. на базе существовавшего еше в V в. до н.э. военного союза независимых полисов во главе с Пантикапеем (современный г. Керчь). Данный город, основанный в первой половине VI в. до н.э., и стал в IV в. до н.э. столицей Боспора.
На протяжении своей истории северопричерноморские античные государства претерпевали различные политические изменения.

Раздельное независимое существование античных государств региона продолжалось до конца II в. до н.э. Затем, в конце II - первой трети I в. до н.э., состоялось кратковременное объединение ряда северопричерноморских государств в рамках понтийской державы Митридата VI Евпатора. В свою очередь, после поражения и гибели этого бескомпромиссного врага римлян в Северном Причерноморье наступила эпоха римского влияния (с середины I в. до н.э.), а затем и прямого римского присутствия (с середины I в. н.э.), продолжавшегося до середины III в. Начавшийся политический и экономический кризис Римской империи и античной цивилизации в целом сопровождался массированными вторжениями различных средне- и восточноевропейских племен. Эти процессы, в особенности нападения «варваров» (в частности, готов), привели к существенному ослаблению и трансформации античной цивилизации Северного Причерноморья. Одним из факторов, существенно влиявших на ее дальнейшую судьбу, стало господство гуннов, пришедших в северопричерноморские степи в 70-е гг. IV в. н.э., и последующие нашествия других азиатских кочевников.

Херсонес относительно благополучно пережил кризис и крушение античной цивилизации и затем долгое время развивался в качестве средневекового Херсона (Корсунь древнерусских летописей). В ряде городов Боспорского государства в Средневековье также продолжалась жизнь, связанная с культурой Византии и прочих государственных образований, существовавших в эту эпоху в Северном Причерноморье.

ОСНОВНЫЕ ПАМЯТНИКИ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

Поселения. Фортификация и планировка городов
Основными типами античных поселений в данном регионе являются города, сельские поселения (в том числе хорошо укрепленные усадьбы), а с середины I в. н.э. - еше и римские военные лагеря, наиболее значительным из которых был Харакс.

Северопричерноморские античные города были основательно защищены как естественными преградами, так и крепостными стенами из камня и сырцового кирпича.

Так, в Ольвии, в период с V по III в. до н.э. были сооружены и неоднократно перестраивались (в целях усовершенствования) мощные стены, ворота фланкировались башнями.

В Херсонесе в крепостном комплексе, функционировавшем с IV в. до н.э., выделяется «башня Зенона», существовавшая с III в. до н.э. по начало II тыс. н.э. и достигшая в результате перестроек огромных размеров.

Мощные крепостные стены, возведенные в V в. до н.э., окружали акрополь Пантикапея. Достаточно хорошо были укреплены и другие города Боспора - так, толщина крепостных стен Танаиса составляла 3-5 м.

Появление римлян и последующее римское военное присутствие в северопричерноморских городах сказалось, помимо прочего, в совершенствовании старых укреплений и в появлении новых. Так, в Херсонесе были значительно реконструированы оборонительные сооружения и цитадель. В Ольвии была построена цитадель в верхнем городе со стенами до 3 м толщиной, с башнями и рвом.

Планировка северопричерноморских городов чаше была правильной квартально-прямоугольной, с перпендикулярными улицами. Таков в первую очередь Херсонес; элементы прямоугольной системы прослеживаются и в Ольвии, Фанагории, Горгиппии. Были и города с нерегулярным расположением улиц. Таков, например, Пантикапей, располагавшийся на вершине, на склонах и у подножия горы Митридат.

Важнейшими частями северопричерноморского города, как и в метрополиях, являлись акрополь - религиозный и общественный пентр, а также убежище на случай опасности, и агора - торговая площадь и место народных собраний граждан. Акрополь хорошо изучен, в частности, в Пантикапее, где он находился в самой возвышенной части города. Агора наиболее четко прослежена в ходе раскопок в Ольвии, тогда как ярко выраженный акрополь здесь отсутствовал.

Ольвийская агора, появившаяся в конце VI в. до н.э., была вымошена черепками и ограничена торговыми и складскими помещениями (ее площадь достигает 1,5 га). В IV-III вв. до н.э. на агоре построены два общественных здания - дикастерий (здание суда) и гимнасий с водопроводом, банными помещениями и уборной. К одьвийской агоре примыкал теменос Аполлона Дельфиния - культовый участок, где первоначально во второй половине VI в. до н.э. была посажена священная роща и установлен жертвенник, а затем в V и в IV вв. до н.э. последовательно строились соответствующие храмы этого божества. Помимо теменоса Аполлона Дельфиния в Ольвии не позднее середины VI в. до н.э. возник еще один, более древний теменос - с культом Аполлона Врача, которому был посвящен храм. Кроме того, в Ольвии строились и храмы Зевса - ранний, на рубеже VI-V вв. до н.э., и более поздний - в III в. до н.э.

Большинство античных построек в Северном Причерноморье - каменные или сырцовые на каменном цоколе. Основной строительный камень - местный известняк; помимо того, использовался песчаник или, реже, ракушечник. Известны каменоломни, в частности у городища «Чайка» под Евпаторией. Для облицовки применяли крымский и кавказский розоватый и серый мрамор, а для создания храмовых колонн и антаблементов могли использовать высококачественный средиземноморский белый мрамор.

Частные жилища первоначально представляли собой землянки и полуземлянки с центральным столбом и конусом крыши (либо скатом). Их стенки могли выкладываться камнями, могли быть сырцовыми или плетнево-глинобитными, крыши- шатровыми либо одно- и двускатными, крытыми камышом или соломой.

С конца VI в. до н.э. в северопричерноморских колониях преобладают наземные дома, порой двухэтажные. Они стояли на каменном цоколе; кроме того, в Ольвии вместо цоколя из камня часто применяли слоевой фундамент из плотно утрамбованных чередующихся прослоек золы и лёсса.

Полы наземных домов были глинобитными либо из утрамбованной известковой крошки на глиняной подушке, реже - каменными или деревянными. В парадных комнатах полы могли украшаться мозаикой.

Стены наземных домов были сырцовыми или каменными. Каменные стены клались либо «насухо» из правильно отесанных плотно подогнанных блоков, либо с растворами на глиняной основе; практиковалось и сочетание облицовок из крупных каменных блоков с каменно-глиняной забутовкой между ними. В районах, бедных камнем, продолжали строить глинобитные дома и дома из сырцового кирпича. В эпоху эллинизма и в особенности в римскую эпоху все чаще используется известковый раствор, многие дома сооружаются из обожженного кирпича, причем горизонтальные полосы из такого кирпича порой чередуются с каменной кладкой. Стены комнат часто штукатурились, причем штукатурка иногда окрашивалась в красный, желтый, синий или серый цвета или же украшалась росписью. Со временем так стали украшать и фасады домов.

Колонны и балки перекрытия были деревянными или каменными, а крыши крылись керамической черепицей. На краях карниза могли прикрепляться рельефные терракотовые антефиксы, украшенные мотивами пальметты или головы Медузы.

Архитектура античных городов:
1 - реконструкция акрополя Пантикапея; 2 - реконструкция застройки Херсонеса Таврического

Античные общественные сооружения и склепы в Северном Причерноморье:
1 - агора в Ольвии с общественными зданиями {реконструкция); 2 - театр в Херсонесе (реконструкция); 3 - план и разрез склепа в Царском кургане в районе Пантикапея

В плане дома прямоугольные - как однокамерные, так и многокамерные. В многокамерных (в ранний период обычно трехкамерных) домах все помещения обычно группировались вокруг внутреннего дворика, куда выходили окна, тогда как внешняя стена была глухой. Постепенно план дома усложняется и внутренний двор часто превращается в открытый центральный зал дома, окруженный колоннами (так называемый перистиль). При богатых домах часто имелись колодцы или же цистерны для сбора дождевой воды во дворах, а также подвалы, иногда - собственные купальни или бани; ярким примером является баня в Херсонесе эллинистического периода, с мозаичной галечной вымосткой на полу, представляющей двух купальщиц, стоящих у большой чаши с садящей на ней голубкой.

Известны также укрепленные дома башенного типа и целые сельские усадьбы с комнатами, башнями, подвалами, колодцами и т.д.

Раскопки в Северном Причерноморье выявили и различные общественные здания и сооружения. Прежде всего это каменные храмы. Они прямоугольные в плане, выполнены как в ионийском (Пантикапей VI в. до н.э., Херсонес III в. до н.э.), так и в дорийском ордере (Мирмекий IV в. до н.э.). Это могли быть как храмы с двусторонним оформлением колоннами у входов - так называемые храмы в антах (например, один из храмов Аполлона Дельфиния в Ольвии), так и полностью окруженные колоннами, т.е. периптерного типа (например, храм в Пантикапее). Известны также круглые храмы, окруженные колоннами - толосы (например, храм, раскопанный на Таманском полуострове).

Античное домостроительство в Северном Причерноморье:
1 - многокомнатный дом в Ольвии {реконструкция); 2 - сельская укрепленная усадьба {реконструкция); 3, 4 - ранние полуземлянки в Ольвии {реконструкция); 5 - реконструкция стенной росписи; 6 - мозаика со сценой купания на полу дома в Херсонесе

Раскопаны и остатки иных общественных зданий, как, например, вышеупомянутых дикастерия и гимнасия на агоре Ольвии, героона в Фанагории, монетного двора в Херсонесе. В Херсонесе обнаружен и театр, построенный, по последним данным, в конце IV в. до н.э. и действовавший до начала IV в. н.э., когда в христианскую эпоху он был закрыт. В Ольвии и Пантикапее, судя по упоминаниям в письменных источниках (в том числе и в надписи, найденной в Ольвии), также были театры, но они пока не найдены. Наконец, в Хараксе, Херсонесе и Пантикапее исследована такая инновация римского времени, как термы - семейно-общественные бани, сочетавшие свою основную гигиеническую функцию с функцией центров общения и спорта.

К общественным сооружениям можно отнести и водопроводы, несущие воду из природных источников. Таковые обнаружены, например, в Херсонесе, Пантикапее и Хараксе. Они состоят из глиняных труб и могут завершаться водохранилищем, как в Херсонесе, откуда вода подавалась далее в город, или бассейном, как в Хараксе.

Погребения

Античные некрополи размещались в основном вблизи поселений. Как и в метрополиях, это могли быть и бескурганные, и подкурганные захоронения. До V в. до н.э. в Северном Причерноморье нет греческих курганов, но потом они появляются, и в конечном счете их становится здесь значительно больше, чем в метрополиях. Господствует трупоположение. Несколько реже встречается захоронение кремированных остатков, причем само сожжение могло производиться как на месте погребения, так и на стороне - в специально отведенных местах, вне некрополя.

Погребальные памятники северопричерноморской античности имеют свои особенности в сравнении с остальными зонами античной цивилизации.

С одной стороны, несомненна их связь с обрядовыми нормами метрополии. Так, над могилами ставятся плиты с именами погребенных, надгробия с героизированными рельефными изображениями умерших или их статуи. Часто используются деревянные гробы, а также деревянные или каменные саркофаги - чаще в виде ящиков на ножках с двускатной крышкой. Особенно замечательны в IV-III вв. до н.э. в Боспорском государстве великолепные саркофаги с архитектурным декором в виде фасадов храмов или с эпическими сценами. Практикуются и такие чисто греческие обычаи, как захоронение детей в амфорах и иных крупных сосудах; включение в состав заупокойного инвентаря сосудов, использованных при омовении покойного, монет, предназначенных для уплаты Харону (перевозчику в загробный мир), предметов палестрического характера (стригилей, сосудиков для масла). Кроме того, в состав погребальных даров входили украшения (женщинам), игрушки (детям), оружие (воинам), сосуды, светильники, терракотовые статуэтки и др. В монументальных склепах устанавливались специальные жертвенные столы для принесения даров умершему.

С другой стороны, во всех некрополях отразилось значительное влияние «варварской» среды, в которой оказались греки: это и определенные конструкции могил, и разнообразные подсыпки, красная краска, мел, разбитые зеркала, определенные виды оружия, ножи, точила, лепные курильницы. В особенности это характерно для полиэтничного Боспорского государства, населенного помимо греков синдами, меотами, скифами, сарматами и иными народами.

В целом же северопричерноморские античные погребальные сооружения различны. Обычно хоронили в ямах или фамильных склепах.

Ямы были вырыты в земле или вырублены в скале. Склепы, пик популярности которых приходится на два периода - IV-III вв. до н.э. и I-III вв. н.э., сооружались из камня или сырца и были прямоугольными или квадратными в плане; исключение составляет самый ранний греческий склеп в Северном Причерноморье - округлый склеп Золотого кургана начала IV в. до н.э. Склепы могли быть относительно небольшими, перекрытыми каменными плитами, лежащими горизонтально или поставленными двускатно-наклонно, могли быть и очень крупными, перекрытыми ложноуступчатым или полуциркульным сводом. Часто над склепом возводился земляной курган, иногда с окружающей его каменной опорной стеной - крепидой. Наиболее велики курганные насыпи над склепами в некрополе Пантикапея, где они достигают 10-17 м в высоту. Вообще монументальные боспорские склепы являются архитектурными шедеврами. Они, как правило, состоят из коридора-дромоса и одной или двух прямоугольных в плане погребальных камер; стены дромоса и камер сооружались из крупных каменных блоков и перекрывались уступчатым сводом.

Один из наиболее ярких в архитектурном отношении погребальных памятников северопричерноморской античности - так называемый Царский курган конца IV в. до н.э. под Керчью. Данный курган достигал в высоту 17 м и перекрывал квадратный каменный склеп площадью 4,4×4,2 м, максимальной высотой 9 м, с уступчатым сводом, составленным белокаменными концентрическими кругами. К склепу вел дромос длиной 36 м и высотой до 7 м с каменными стенами и каменным уступчатым сводом. Само же погребение оказалось полностью ограбленным.

ЭКОНОМИКА И ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ

В античном обществе Северного Причерноморья, как и в метрополиях, основу экономики составляло земледелие. Раскопки на территории так называемой хоры - сельскохозяйственной окрути полисов - выявили систему организации земледелия, которая в колониях была аналогична системе метрополий. Так, на территории ближайшей хоры Херсонеса на Гераклейском полуострове исследованы размежеванные радами камней прямоугольные земельные наделы площадью по 26,5 га, что соответствует размерам клеров - сельских наделов - в самой Элладе. Есть здесь, впрочем, и наделы меньшей площади - по 4 га.
Набор злаков не изменяется за все время существования северопричерноморских античных государств. Основные культуры - пшеница, ячмень, просо и бобовые. Их зерна обнаружены в ходе раскопок. Рожь до начала нашей эры росла как сорняк пшеницы, но с первых веков н.э. на Нижнем Дону и в Крыму она выращивалась уже как самостоятельный злак. Овес считался у греков сорняком, у римлян - сельскохозяйственной культурой.

Греки принесли в этот регион привычные им методы обработки почвы и орудия труда. В одних случаях тому имеются прямые археологические доказательства, в других- исследователи судят по данным письменных источников или по аналогии с экономикой метрополий. Предполагается, что практиковалось двуполье (чередование посевной и паровой площади), позднее - трехполье (чередование яровых, озимых культур и пара); есть данные, что в усадьбах Херсонеса пахотная земля делилась на две части. Местами знали искусственное орошение, о чем свидетельствует находка канала у с. Айвазовское. Применялись также: террасирование, о чем, в частности, свидетельствуют остатки подпорных стен, укреплявших почвенный слой в херсонесских усадьбах; возможно удобрение навозом и перепревшей соломой. Вспашка производилась деревянным ралом с железным наральником (с использованием волов?), о чем, в частности, говорят многочисленные находки железных наральников и изображения рала на монетах Боспора. Обнаружены колотушки и железные мотыги, применявшиеся для разбивания комков земли, а также железные серпы и косы. Вероятно, молотьба велась с помощью волов, лошадей, мулов, которых гоняли по кругу. В ходе раскопок поселений выявлены специальные ямы для хранения зерна - грушевидной формы с каменными крышками-плитами. Зерно также хранилось в пифосах и крупных амфорах, его толкли деревянными пестами в каменных ступах, перемалывали в муку каменными жерновами (все эти предметы обнаружены в ходе раскопок). Более древние жернова представляли собой овальный камень, одна из сторон которого была плоско стесана, и по ней водили камнем меньших размеров. Поздние жернова, появившиеся в эпоху эллинизма, - это классические ручные мельницы, состоящие из двух плит - нижней, неподвижной и верхней, приводимой в движение рычагом, вставленным в специальные углубления на ее поверхности; в верхней плите имелось также конусовидное отверстие для подсыпки зерна. Хлеб пекли не только в очагах, но и в специальных купольных печах, одна из которых найдена при раскопках пекарни в Ольвии.

Античные керамические сосуды:
1 - пифос; 2 - тарная амфора; 3 - столовая амфора; 4 - кратер; 5 - канфар; 6 - лекиф; 7 - киаф; 8- краснолаковый сосуд с рельефным орнаментом; 9 - гидрия; 10- светильник; 11 - ойнохоя; 12- ритон; 13- «мегарская» чаша; 14- чернолаковая чернофигурная пелика; 15 - чернолаковый краснофигурный килик с разверткой росписи

Обязательной частью земельных наделов были огороды и сады. Не случайно одна из греческих колоний на Таманском полуострове именовалась «Кепы» («Сады»). Письменные источники свидетельствуют о том, что древние греки культивировали лук, чеснок, капусту, яблоки, груши, айву, миндаль, смоковницу, каштаны и т.д. Дикорастущие сорта они превращали в садовые путем прививок, а также выводили новые сорта. Обнаружены садовые железные ножи.

Есть бесспорные следы развития виноградарства и виноделия - это остатки виноградных плантажей, изображения виноградарских ножей на надгробиях, виноградной лозы на монетах (Нимфей, с V в. до н.э.). О том же говорят и находки самих виноградарских железных ножей, и следы массового местного производства пифосов, в которых вино хранилось, и остродонных амфор, в которых его транспортировали. Наличие виноделен подтверждается находками каменных площадок для ножного выдавливания сока, каменных плит-тарапанов, служивших основаниями для прессов, и, наконец, каменных цистерн, в которые стекал сок.

О большой роли животноводства в северопричерноморских колониях свидетельствуют такие археологические показатели, как масса костных остатков на поселениях и в погребениях, специальные загоны и помещения для скота на территории поселений и предметы домашнего инвентаря для приготовления сыра и других молочных продуктов. На первом месте было разведение мелкого рогатого скота, дававшего мясо, молоко и шерсть. Следующим по важности был крупный рогатый скот - тягловая сила, источник молока, мяса и кожи, шедшей на обувь и доспехи. Активно разводили лошадей, использовавшихся прежде всего как транспортное средство и в военном деле. Кроме того, разводили свиней, а также собак.

Большой размах имело рыболовство, чему есть как письменные, так и археологические свидетельства. Рыбный импорт из северопричерноморского региона очень ценился в греческих метрополиях, а затем и в Римской империи. Археологами исследованы рыбозасолочные цистерны, сложенные из камня и врытые в землю. На дне крупнейшей херсонесской цистерны такого рода, вмещавшей более 50 т рыбы, обнаружена рыбная масса толщиной до 1 м. Найдены также пифосы с остатками рыбы, масса бронзовых и железных крючков, поплавков, каменных и глиняных грузил, обнаружены остатки сгоревших сетей. Обнаружено множество костей промысловых рыб (в основном это камбала, осетр, севрюга, сазан, кефаль), дельфинов, раковин моллюсков.

Керамическое производство в северопричерноморских античных колониях достигло высочайшего уровня и существовало как в городах, так и в сельских поселениях. Остатки керамических производств весьма многочисленны. Обнаружены гончарные мастерские, керамический брак, сводчатые двухъярусные печи для обжига керамики, а в Херсонесе, Пантикапее и предположительно в Фанагории - даже специальные ремесленные кварталы («керамики»).

Из глины производились стройматериалы, различные сосуды (столовая и кухонная посуда, тара для жидких и сыпучих продуктов, светильники курильницы), а также терракотовые статуэтки, жертвенники, грузила, пряслица и др.

Керамическими стройматериалами и архитектурными деталями были в первую очередь черепица и кирпичи, облицовочные плитки и трубы для водопровода и парового отопления. Из глины также производили акротерии, антефиксы, симы - терракотовые детали кровли и верхних частей зданий, украшенные рельефными изображениями.

Хотя северопричерноморские греки и производили лепную лощеную посуду для домашнего обихода, все же большинство керамических сосудов сделаны ими на гончарном круге. Вообще гончарная керамика появилась в Северном Причерноморье именно с момента основания здесь греческих поселений: во-первых, это керамика, в большом объеме ввозившаяся из метрополий начиная с VII в. до н.э. и до конца античности; во-вторых, это сосуды, производившиеся на месте. Керамика сделана очень тщательно, из хорошо отмученной глины, качественно обожжена в гончарных печах; еще до обжига поверхность ряда сосудов заглаживалась и покрывалась дополнительно жидкой глиной, в результате чего создавался так называемый ангоб. Вместе с тем отличительными чертами античной керамики местного производства на фоне общегреческой керамической традиции являются такие черты, как долговременное переживание здесь форм и орнаментов, уже давно вышедших из моды в метрополиях, а также подражание сосудам скифских и сарматских форм с одновременным применением античного декора.

Виды сосудов были чрезвычайно разнообразны. Наиболее многочисленны остродонные узкогорлые двуручные амфоры - тара для перевозки или хранения вина, масла, сыпучих веществ и др. Огромные пифосы - керамические бочки - как уже говорилось, были зерно-, вино- и рыбохранилищами. Для кухонных нужд использовались горшки, сковороды, кувшины, миски. Разнообразные столовые сосуды были представлены блюдами, плоскодонными широкогорлыми амфорами, кратерами, пеликами, гидриями, ойнохоями, киликами и т.д. В туалетных целях использовались лекифы - сосуды для благовоний и масел.

Многие виды сосудов богато и тонко орнаментировались. Помимо привозной керамики уже в VI в. до н.э. в античных колониях Северного Причерноморья появляется художественная расписная посуда местного изготовления, подражающая импортной. Это амфорки, ойнохои, килики, блюда, причем их роспись производилась темной или красной краской по светлому ангобу и повторяла роспись ионийской керамики, задававшей некогда моду, воспроизводя характерные для нее простые геометрические мотивы (пояски, полоски, концентрические круги, волнистые линии, зигзаги и т.д.). В эллинистическое время, к которому относится наивысший подъем в производстве местной художественной керамики, расписная посуда распространилась очень широко, ее украшал растительный (реже - геометрический) орнамент, наносимый красной, либо голубой, либо черной краской по светлому фону или же белой краской по темному фону. И в первые
река нашей эры, когда в других частях античного мира роспись керамики стала непопулярной, в Северном Причерноморье продолжали производить сосуды такого рода, расписываемые преимущественно белой краской по темному фону.

Хорошо известна и керамика, покрытая черным или красным лаком. Чернолаковая посуда распространилась в северопричерноморских колониях практически с самого начала своего возникновения, причем это были не только привозные сосуды, но и подражающие им местные. Среди чернолаковых были сосуды как сплошь покрытые лаком, так и неполностью лакированные - с сюжетными росписями. Чернолаковые расписные сосуды в VI - начале V в. до н.э. были чернофигурными: на такой вазе фигуры персонажей изображались с помощью черного лака, а детали лица, мускулатуры, одежды при этом прочерчивались резцом. Фон композиции составляли нелакированные стенки сосуда - как правило, оранжево-красного цвета. Чернофигурные вазы были вытеснены краснофигурными, популярными в V-IV вв. до н.э. На красных стенках этих ваз на глаз или по трафаретам контурными линиями черного лака очерчивались изображаемые фигуры, после чего черным лаком заливался весь окружающий фигуры фон, тогда как сами фигуры оставлялись красными. Детали лица, мускулатуры, одежды при этом наносились тонкими линиями черного лака, концентрированного или разбавленного до светло-коричневого состояния.

С середины IV в. до н.э. вместо краснофигурной сюжетной росписи практикуется растительный орнамент - одновременно расписной (с помощью белой краски) и налепной (с использованием разжиженной желтой глины).

В известном смысле продолжением традиции краснофигурных сосудов с сюжетными росписями, но без применения лака можно считать вазы с полихромной сюжетной росписью, которые массово изготавливались на Боспоре и в Ольвии в III-II вв. до н.э. Соответствующие фигуры и орнаменты наносились разноцветными красками или буро-красной краской поверх раскрашенных в темный цвет стенок сосуда. Подражая в сюжетном отношении краснофигурным росписям, данные изображения отличаются от их графической манеры живописной игрой цвета.

Во второй половине II в. до н.э. в Северном Причерноморье появляется краснолаковая обиходная столовая посуда с гладкими стенками, которая с I в. до н.э. окончательно сменяет чернолаковую в данном регионе и господствует здесь до конца античной эпохи.

Наряду с ней еще с рубежа III-II вв. до н.э. здесь распространяются лаковые парадные сосуды с рельефными украшениями. В первую очередь это так называемые «мегарские» чаши III-I вв. до н.э. - полусферические сосуды, украшенные снаружи растительным или геометрическим орнаментом в подражание дорогим металлическим чашам с рельефными изображениями. Чаши делались путем оттискивания в специальных формах -негативах, на которые предварительно штампами наносился орнамент (такие формы найдены, в частности, в Пантикапее и Мирмекии). Рельефный орнамент на краснолаковых сосудах иных типов мог создаваться и посредством налепов и вдавлений.

Археологические источники демонстрируют высокий уровень северопричерноморской античной металлургии — как черной, так и цветной. Большинство орудий труда, предметов вооружения, многие строительные детали, почти все скобяные изделия делались из железа и стали. Анализ соответствующих шлаков показал, что использовалась различная руда - как горная (для Ольвии - криворожская, для городов Боспора - керченская), так и болотная (для Херсонеса). Руда обогащалась (с использованием извести), промывалась (найдены бассейны для промывки), затем железо восстанавливалось из руды сыродутным способом, после чего горновая крица повторно нагревалась, затем осуществлялась ее проковка, а в результате появлялось сырье для изготовления предметов. Остатки помещений для обработки железной руды открыты, в частности, на Березани, в Пантикапее, а сыродутные печи - на Нижнем Днепре (Ягорлыцкое поселение), на Азиатском Боспоре (Раевское городище) и в других местах. Найдены городские и сельские кузницы. Основным приемом кузнечной обработки была ковка, но также использовалась термическая обработка, закалка стали, цементация, сваривание железа со сталью для получения лезвий повышенной твердости. Готовые изделия подвергались холодной обработке.

Из меди и бронзы производили орудия труда, оружие (наконечники стрел, панцири, шлемы, кнемиды (поножи), а в раннее время - мечи и кинжалы), узду, элементы одежды, украшения, стригали, замки, зеркала, бритвы, ключи, сосуды. Бронза была свинцово-оловянистой. В римское время в Северном Причерноморье к меди стали добавлять цинк, тем самым получая латунь. Из свинца делали гири, грузила, пряслица. Основной метод цветной металлообработки - отливка в формах. Найдены плавильные печи (высокие цилиндрические, в них через глиняные сопла мехами подавался воздух), керамические тигли (для плавления небольших порций). В формы металл лили с помощью керамических льячек. Формы могли быть жесткие (негативное изображение вырезалось в керамике, в камне; двусторонние, реже - односторонние), могли быть и из мягких материалов - из глины или формовочной земли. Для более сложных изделий обычно применяли литье по утрачиваемой восковой модели. После литья иногда осуществлялась клепка, тиснение, штамповка, пайка, позолота. Бронзолитейные мастерские античных городов региона производили различные сложные изделия для местных степных племен: зеркала, уздечные бляхи, колчанные крючки и др.

Уже в VI в. до н.э. в северопричерноморских городах зародилась торевтика - художественная обработка металлов. Золото поступало в Северное Причерноморье скорее всего из Фракии, Малой Азии, Закавказья, серебро - в первую очередь из Афин. Методы обработки: плавка в тиглях, отливка в жесткие и пластические формы (обнаружены в ходе раскопок), ковка, волочение проволоки (золотой или серебряной), пайка, штамповка, тиснение (найдены бронзовые штемпели с рельефными изображениями). С III в. до н.э. практиковалось золочение серебряных и бронзовых изделий с помощью их покрытия ртутным раствором золота. С рубежа III-II вв. до н.э. распространяется инкрустация металлических изделий камнями, цветным стеклом, эмалью (полихромный стиль). Этот стиль достигает своего апогея на рубеже эр.

В изготовлении художественных изделий из металла создатели античной культуры Северного Причерноморья достигли высочайшего мастерства. Это во многом был ответ на запросы местной варварской знати (скифской, меотской, сарматской), и не случайно находки такого рода (см., например, выше, раздел «Скифская культура») связаны не только с собственно греческими памятниками, но и с погребениями варварской знати.

В первые века н.э. в Северном Причерноморье появляется собственное стеклоделие. При раскопках ряда городов обнаружены отходы стеклянного производства, а у с. Заветное в Юго-Западном Крыму выявлен целый комплекс обжигательных печей, использовавшихся для производства стекла.

Римляне принесли в Северное Причерноморье традицию изготовления оконного стекла.

Как самостоятельные ремесла существовали костерезное дело, кожевенное дело, ткачество, прядение, о чем свидетельствуют находки соответствующих отходов и таких изделий, как многочисленные ткацкие грузики для оттягивания нитей на станках, пряслица веретён, остатки мебели, игрушечные модели деревянных повозок и др.

Северопричерноморские античные колонии вели интенсивную торговлю по нескольким направлениям: 1) с окружающими «варварами»; 2) в пределах конкретного города и государства; 3) с греческими государствами Средиземноморья и Причерноморья (прежде всего со своими метрополиями). Из Северного Причерноморья вывозили хлеб (особенно интенсивным был экспорт зерна из Боспорского государства в Аттику), скот, кожу, засоленную рыбу, рабов; ввозили вино, оливковое масло, керамику, оружие, ювелирные изделия и другие предметы роскоши.

Производился активный выпуск монет (из серебра, меди, реже - из золота). В течение всей античной эпохи свою монету выпускали 4 северопричерноморских города: Ольвия, Херсонес, Пантикапей и Тира. Эпизодически чеканили монету Керкикитида, Феодосия, Нимфей, Фанагория, Горгиппия и др. Монетные кружки первоначально отливались в формах, а затем на них путем чеканки штемпелями наносились изображения и легенды. Изображения на монетах в типологическом и стилистическом отношениях претерпевают те же изменения, что и во всем античном мире. При этом в период римского влияния местная монетная система ориентируется на римскую систему (подражания в весе, портреты римских императоров и т.д.)

Особое место в монетном деле занимает Ольвия: в начале истории этого полиса здесь ходила крупная круглая медная монета («ольвийские ассы»), которая не чеканилась, а полностью отливалась в двусторонних формах. Также в Ольвии в ранний период отливались совершенно оригинальные монеты в виде бронзовых дельфинчиков и стрелок. Но в IV-III вв. до н.э. крупные литые медные монеты постепенно вытесняются более удобными небольшими чеканенными монетами из серебра и золота, а позднее и из меди, в результате чего монетное дело Ольвии приобретает вполне обычный для греческих полисов облик.

Античные орудия труда и другие изделия:
1 - меч прямой; 2 - меч-махайра; 3 - бронзовый стригиль; 4 - боевой топор; 5 - лук греческого типа; 6 - меч-гладиус; 7 - наконечник копья римского типа; 8 - наконечник пилума; 9 - молоток; 10 - фрагменты пилы; 11 - топор-тесло; 12 - виноградарский нож; 13 - керамический грузик для ткацкого станка; 14 - керамическое пряслице (1, 2, 4, 6-12 - железо)

Наряду с местной монетой при раскопках северопричерноморских памятников обнаружена и привозная, имевшая хождение во внешней торговле: в VI-IV вв. до н.э. это были в основном электровые статеры малоазийского города Кизика; с конца IV в. до н.э. - по большей части золотые статеры Филиппа II Македонского, Александра III Македонского, а с середины III в. до н.э. - еще и Лисимаха Фракийского; с рубежа эр, т.е. в период римского влияния, - серебряные денарии.

Как свидетельствуют погребальный инвентарь и различного рода изображения, северопричерноморские греки придерживались традиционных античных типов вооружения в сочетании с заимствованными ими варварскими формами. Это длинновтульчатые копья с железным наконечником - метательные и ударные. Это такие мечи, как ксифос - двулезвийный остроконечный, рубящий и колющий; махайра - искривленный однолезвийный рубящий; короткий скифский акинак; на Боспоре, кроме того, - еще и длинный меч синдо-меотского типа без металлической гарды. Наконец, это пращи и луки - как длинные греческие, так и короткие скифские, позднее большие сарматские.

Пришедшие в Северное Причерноморье римляне использовали иные виды наступательного вооружения - меч-гладиус и метательное копье-пилум.

Для обороны использовали деревянные щиты с обтяжкой из кожи или металлических пластин, позднее с металлическими сердцевинами-умбонами; бронзовые панцири-кирасы и панцири из железных чешуек; бронзовые шлемы различных типов - аттические, коринфские и т.д., позднее также железные шлемы; бронзовые поножи и т.д.

ИСКУССТВО И РЕЛИГИЯ ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ

Высокого уровня в Северном Причерноморье достигла монументальная живопись. Обнаружены росписи стен жилых зданий и погребальных склепов, причем среди последних в первую очередь выделяются великолепные росписи склепов Боспорского государства, где в IV-III вв. до н.э. начинается расцвет склеповой живописи, продолжающийся и в начале нашей эры.

Росписи первоначально осуществлялись без грунта, клеевыми красками (темперой), затем художники перешли к акварельной фресковой живописи и к восковым краскам, предварительно разогреваемым и наносимым на подогретый слой грунта (техника энкаустики). Росписи могли быть как сюжетными, так и бессюжетными.

Персонажи сюжетных росписей весьма разнообразны: это боги, люди, животные, растения. Используются различные геометрические детали. Многообразны и сами сюжеты - это пейзажи, мифологические сцены, жанровые и батальные сцены и т.д.

Так, например, боспорский Стасовский склеп II в. н.э. содержит роспись со сценой борьбы боспорцев с сарматами, с фигурами зверей в густой траве среди деревьев. Особенно замечательна с точки зрения художественных достоинств роспись склепа Деметры I в. н.э. на Боспоре, сооруженного в естественном холме. Эта роспись воспроизводит миф о похищении Коры-Персефоны (дочери Деметры) Аидом (Плутоном) и представляет нашим глазам на одном из люнетов (боковых частей потолка) Плутона на колеснице, похищающего Кору, а в центре плафона - огромный головной портрет печальной Деметры.

Характерной чертой монументальной живописи была ее неразрывная связь с конструктивной основой (так называемая тектоничность).

В частности, была широко распространена многоцветная раскраска различных частей стены, при которой определенный цвет соответствует определенному структурному участку - цоколю, собственно стенным участкам и карнизу (так называемая структурная система). Начиная с рубежа эр в Северном Причерноморье к структурному стилю добавился восходящий к нему стиль цветного инкрустирования стен пластинами из цветного камня, металла или стекла, при котором сложный орнамент формировался за счет вписывания пластин одной геометрической формы в пластины другой геометрической формы. Немного ранее здесь стал очень популярным цветочный стиль, предусматривавший включение плафона в единую зону росписи со стенами и их украшение многочисленными растительно-цветочными мотивами.

Интересны и мозаичные изображения, создававшиеся с помощью разноцветных галечных камней, укреплявшихся на известковом растворе - например, вышеупомянутое изображение на полу купальни эллинистического периода в Херсонесе.

В памятниках античных государств Северного Причерноморья известна как привозная, так и местная скульптура {круглая и рельеф). Привозная монументальная скульптура была в основном мраморной, причем известны произведения, созданные в мастерских знаменитых греческих скульпторов Праксителя и Скопаса (о чем свидетельствуют их имена на базах статуй). В Ольвии найдена мраморная копия знаменитой хрисоэлефантинной скульптуры Афины Парфенос работы Фидия. Обнаружены также римские копии более ранних греческих скульптур.

Вместе с тем в IV-II вв. до н.э. наблюдается расцвет местной монументальной скульптуры. Это как круглая скульптура - изображения богов, портреты местных жителей и т.д., так и рельефы на мраморных фризах храмов, на которых помимо изображений религиозных процессий демонстрировались растительные и зооморфные мотивы. Местные черты проявляются порой в излишней детализации, порой в некотором нарушении пропорций и в статичности персонажа (например, рельеф III в. до н.э. с городища «Чайка» под Евпаторией, изображающий отдыхающего Геракла).

Примерно с V в. до н.э. и до III в. н.э. широко распространена местная надгробная скульптура, в которой особенно сильно сказываются черты северопричерноморской античности. Основным ее видом были стелы - каменные доски с именем умершего, часто увенчанные карнизом из растительных мотивов или фронтоном храмового типа с акротерием на вершине.

Верхняя половина стелы могла быть оформлена в виде неглубокой ниши с рельефным раскрашенным изображением, а под этой нишей вырезались эпитафии. Рельефы воспроизводили портреты умерших, порой индивидуально, порой в многофигурных сценах символического прощания или загробного пира, порой в героизированном виде или, напротив, в реалистической обстановке земной жизни покойного. Такие стелы были особенно популярны в Боспорском государстве в III-II вв. до н.э.
В период римского присутствия в местной скульптуре проявляется значительное влияние римского портретного стиля.

Местные мастера порой использовали импортируемый мрамор, на что указывают находки неоконченных скульптур из этого материала. Но основным материалом для местной монументальной скульптуры был известняк.

Почти во всех городах найдены привозные или местные терракотовые статуэтки, оттискивавшиеся в специальных керамических формах и затем раскрашивавшиеся. Судя по находкам этих форм, деятельность местных мастеров начинается уже в VI в. до н.э., достигает расцвета в III в. до н.э. - I в. н.э. и продолжается до самого конца античной эпохи. Вместе с тем постоянно продолжался импорт терракоты из метрополий. Излюбленными персонажами терракот, освящавшими или просто украшавшими жилища самых разных социальных слоев, были Деметра, Кора, Афродита, Кибела, Дионис, а также дети, танцующие женщины и т.д.

Религиозные культы находят непосредственное археологическое отражение не только в храмовой архитектуре, но и в изображениях богов на монетах, в монументальной скульптуре (ставилась в храмах и на улицах), в терракоте, в рельефах и надписях на каменных плитах - например, с посвящениями богу внемлющему в Ольвии. Из метрополий в Северное Причерноморье был перенесен культ греческих богов - в первую очередь Аполлона в разных его ипостасях (Дельфиния, Врача, Защитника). Популярны также Кора, Деметра, Гестия. Первоначально в данном регионе был типичный греческий пантеон, однако постепенно здесь формируются специфические черты культовой системы колоний. К этим особенностям относится прежде всего почитание Ахилла Понтарха и богини Девы, в основе которого лежат варварские культы, переработанные греческими поселенцами. Это происходит как в силу тесного контакта с местным варварским миром, так и под влиянием общей тенденции религиозного синкретизма, возникшей в эллинистический период. Затем, в период сарматизации региона, везде и особенно в Боспорском государстве распространяются синкретические культы, наиболее характерным из которых был культ Верховного бога (иначе - Высочайшего, Внемлющего, Благодетеля и Спасителя) на Боспоре. Он сформировался на базе синкретизации культа Зевса в его ипостаси спасителя, фракийского божества Сабазия и местного бога-всадника. Культ Верховного бога был особенно популярен в Танаисе. Известен и культ Верховной богини, восходящий к местному хтоническому культу богини-матери, богини животворных сил природы.

Упадок и гибель античной культуры Северного Причерноморья, как и финал раннего железного века в степи, лесостепи и лесной зоне Восточной Европы и Сибири в общем совпадают с новой эпохой - эпохой Великого переселения народов и крушения всей античной цивилизации. Эти два события коренным образом изменили этнокультурную обстановку в значительной части степной и лесостепной зоны и косвенно повлияли на процессы развития древних обществ лесной зоны.

К числу областей, граничивших с рабовладельческим миром и имевших с ним многосторонние связи, принадлежит Северное Причерноморье. Большей частью сведений об этом крае и его древнем населении мы обязаны грекам. Смутные представления греков о побережье Чёрного моря находят отражение уже в древнегреческих мифах и сказаниях. С появлением в VI в. до н. э. на северном побережье постоянных поселений греческих колонистов, вступивших в оживлённые взаимоотношения с местными племенами, интерес в Греции к Северному Причерноморью значительно возрастает и число сведений о нём, проникающих в греческую литературу, увеличивается. В середине V в. в этой стране побывал Геродот, посвятивший её описанию значительную часть своего исторического труда.

Киммерийцы

По словам Геродота, древнейшими обитателями Северного Причерноморья были киммерийцы - первые из северочерноморских племён, которых мы знаем по имени. Под несколько изменённым именем народа «гимиррай» они упоминаются и в ассирийских клинописных текстах конца VIII в.дон. э. Ко времени Геродота киммерийский период в Северном Причерноморье ушёл уже в далёкое прошлое. Историческим его следом остались некоторые сообщаемые Геродотом топонимические наименования: название пролива - Боспор Киммерийский, находящиеся в районе этого пролива Киммерийское укрепление, Киммерийская переправа, поселение Киммерик. Судя по этим названиям, можно было бы думать, что основным местом поселения киммерийцев были нынешние Керченский и Таманский полуострова. Однако Геродот говорит, что ему показывали могилу «киммерийских царей» близ Днестра. Весьма вероятно, что греки называли ниммерийцами все племена, обитавшие до скифов на широком степном пространстве между Днестром и Азовским морем, т. е. пользовались этим термином как собирательным. В современной археологии термин «киммерийская культура» часто применяется ко многим северочерноморским памятникам, датируемым временем перехода от бронзы к железу. Благодаря этому он приобрёл несколько условный смысл, и пока что трудно выделить из числа этих памятников собственно киммерийские.

По рассказу Геродота, киммерийцы были вытеснены из Северного Причерноморья скифами и переселились на южный берег Чёрного моря, в район Синоды. Некоторыми учёными было высказано предположение, что если переселение киммерийцев и имело место в исторической действительности, то, по всей вероятности, не все они покинули Северное Причерноморье, а часть их осталась жить в горном Крыму. В дальнейшем население этих районов Крыма было известно античным авторам под именем тавров. Некоторые учёные считают их потомками киммерийцев.

Скифы.

Основную массу современного Геродоту населения Северного Причерноморья составляли племена скифов, о которых он сообщает целый ряд обстоятельных сведений. По данным Геродота, подтверждаемым и материалами археологии, скифы населяли всю южную часть Причерноморья: от устья Дуная, Нижнего Буга и Днепра до Азовского моря и Дона. Хотя материальная культура, получившая распространение на всей этой обширной территории, в различных райовах обладала известными местными особенностями, но в целом в ней, безусловно, обнаруживаются черты типологической общности. Эта общность сказывается и в типах повсеместно распространённой скифской керамики,и в типах оружия, конских наборов, и в характере погребального обряда. По образу своей хозяйственной жизни скифы подразделялись на племена оседло-земледельческие и кочевые, скотоводческие. Перечисляя известные ему земледельческие племена, Геродот прежде всего называет каллипидов и алазонов- ближайших соседей основанной выходцами из Милета на берегу Буго-Днепровского лимана Ольвии; из этого города он в основном вёл свои наблюдения. Обращает на себя внимание, что первое из этих двух племён - каллнпидов - Геродот считает возможным назвать и другим именем - «эллино-скифы», настолько они уже, очевидно, ассимилировались с греческими колонистами. За каллипидами и алазонами в перечне Геродота следуют скифы-пахари, населявшие оба берега Буга и территорию на запад от Нижнего Днепра, и скифы-земледельцы, жившие по течению Днепра на расстоянии 11 дней плавания от его устья. Скифия времени Геродота не была этнически единой, в её состав входили и не родственные скифам племена. Так, невидимому, не скифского происхождения были земледельческо-скотоводческие племена, жившие в лесостепи.

Уровень хозяйственной жизни у большинства племён Скифии достиг уже сравнительно большой высоты. Геродот сообщает, что алазоны сеяли и употребляли в пищу помимо хлеба также лук, чеснок, чечевицу и просо, а скифы-пахари сеяли хлеб не только для собственных нужд, но и на продажу, которая, надо думать, осуществлялась ими при посредничестве греческих купцов. Вспашка земли, как правило, производилась скифскими земледельцами при помощи запряжённого волами плуга.

Судя по материалам раскопок многочисленных скифских городищ того времени, в частности большого Каменского городища близ Никополя, урожай снимался железными серпами, зерно измельчалось в зернотёрках. Обнаруженные во время раскопок кости животных свидетельствуют о разведении жителями городищ крупного и мелкого рогатого скота, лошадей и птицы. Сохранившиеся в городищах остатки землянок и глинобитных построек, так же как и устройство погребальных камер в некоторых больших скифских курганах, позволяют составить некоторое представление о жилищах оседлого населения, но более детальное их устройство пока ещё остаётся нам неизвестным.

Скифы-кочевники и так называемые царские скифы, которых Геродот считает самыми сильными и воинственными из всех скифов, населяли степное пространство на восток от Днепра и до Азовского моря, включая и степной Крым. Геродот подчёркивает, что эти племена добывали себе пропитание но земледелием, а скотоводством и жилища свои устраивали в повозках. Более подробно об особенностях их кочевого быта пишет современник Геродота, неизвестный нам по имени автор одного приписываемого Гиппократу медицинского трактата. Он также обращает внимание на то, что у скифов «...нет I домов, а живут они в кибитках, наименьшие из которых четырёхколёсные, а иные и шестиколёсные; со всех сторон они закрыты войлоком и разделяются, как дома,- одни на два, другие на три отделения. Они непроницаемы ни для дождя, ни для снега, ни для ветра. В возы эти запрягают по две и по три пары безрогих волов. В таких кибитках живут женщины, а мужчины едут верхом на конях». У скифов-кочевников животноводство достигло относительно высокой ступени развития, и они в V-IV вв. владели огромными стадами и табунами скота. Распределение этого скота между соплеменниками не было равномерным.

Большие скифские курганы поражают богатством своего погребального инвентаря. Наряду с местными вещами в курганах постоянно встречаются и художественные изделия работы греческих, нередко первоклассных, мастеров. Это наглядно свидетельствует о тесных связях племенной знати с греческими городами-колониями. С другой стороны, роскошные погребения племенных вождей - «царей», как их называют греческие писатели, - и племенной знати составляют резкий контраст с рядовыми скифскими погребениями, часто лишёнными почти всякого инвентаря. Процесс социально-имущественного расслоения в скифском обществе зашёл уже довольно далеко. Свою роль в этом сыграли и торговля с греками и постоянные военные столкновения между племенами, которые сопровождались захватом военной добычи и пленных. Однако последние, невидимому, большею частью перепродавались при посредничестве греческих купцов за пределы страны. О рабах родом из Скифии упоминают и греческие писатели и надписи в городах Балканской Греции. В самой Скифии труд несвободных находил лишь ограниченное применение - преимущественно в хозяйстве кочевников - и рабство имело ещё патриархальную форму. В общественном производстве ведущая роль принадлежала свободному человеку. В Скифии времени Геродота классовое общество и государство ещё не сложились, но устои древнего родо-племенного строя в рассматриваемое время уже были значительно поколеблены. Энгельс подчёркивает, что родовая организация дальше племени не пошла и союз племён означает уже начало её подрыва. Между тем среди скифских племён, несомненно, уже назревала потребность в объединениях более широкого характера. Завоевательные вторжения скифов в Малую и Переднюю Азию и их победоносная борьба с персидскими войсками Дария были бы немыслимы при отсутствии крупных племенных объединений. Следует, однако, решительно отвергнуть мнения тех буржуазных учёных, которые эти племенные объединения скифов наделяют чертами чуть ли не государств феодального времени и представляют их в виде мощной «Скифской державы», якобы возникшей в Северном Причерноморье ещё в VII в. до н. э. Объединения скифских племён, как и другие племенные союзы этой эпохи, отличались непрочностью и изменчивостью своего состава, что, естественно, отражалось и на характере власти возглавлявших их вождей: эта власть, очевидно, нередко была лишь номинальной.

Объединения племён такого типа стали приобретать характер объединений государственных лишь во второй половине IV в. до н. э., когда в Северном Причерноморье возник большой племенной союз под главенством скифского царя Атоя. В короткий срок Атею удалось подчинить своей власти ряд соседних фракийских племён и города западнопонтийских греков. Но объединение Атея просуществовало очень недолго: после того, как Атей был наголову разбит войсками Филиппа II Македонского, оно сразу же распалось. В конце III в. до н. э. возникает более прочное объединение скифских племён с центром в Крыму.

Вопрос об этническом происхождении и языке скифов очень сложен. Геродот с полной определённостью пишет, что все скифы говорили на одном, очевидно, общем для всех племён языке. Однако у скифов не существовало своей письменности. Поэтому единственным источником сведений об их языке являются произведения античных писателей и надписи античной эпохи. До нашего времени дошли в греческой и латинской транскрипции главным образом названия скифских племён, имена божеств, личные имена, топонимические наименования. Истолкование этих скудных фрагментарных данных вызвало существенные разногласия. В конце XIX - начале XX в. был высказан целый ряд взаимно исключающих друг друга предположений о монгольском, славянском и иранском происхождении скифов. В настоящее время разработка этого вопроса значительно двинулась вперёд, и среди учёных преобладает взгляд о принадлежности скифского языка к так называемой североиранской группе языков.

Существующие в современной науке представления о культуре скифов основаны как на свидетельствах античных писателей, так и на непосредственных памятниках этой культуры: скифских городищах и курганах, разбросанных по всему югу нашей страны, многочисленных находках скифской керамики разнообразных форм и видов, изделий из бронзы, железа и драгоценных металлов, оружия- наконечников скифских стрел и копий, скифских железных мечей - акинаков и т. д. Вещи скифского типа получили распространение не только на территории самой Скифии, их находят и далеко за её пределами, например на Кавказе, в Сибири и даже в Передней Азии. Сильное влияние скифской культуры испытало на себе в V в. до н. э. население лесостепной полосы Восточной Европы, а южнее - население Фракии.

Внешний вид и одежда скифов известны главным образом по их изображениям на золотых и серебряных сосудах и других художественных изделиях, преимущественно греческой работы, найденных в таких всемирно известных курганах, как Куль-Оба (Керчь), Чертомлыцкий, Солоха (Нижний Днепр) и ряд других. В своих произведениях на скифские сюжеты греческие мастера-художники с поразительным реализмом дали образы скифов в мирном и военном быту. Сражались скифы преимущественно на конях, хотя в дальнейшем, по мере роста оседлости, появляется и скифская пехота. Геродот даёт очень подробное и живое описание военных обычаев скифов, но, может быть, несколько преувеличивает их воинственность.

От Геродота же в основном известна и религия скифов. Характерные её черты - отсутствие храмов и особой касты жрецов, отсутствие антропоморфных изображений богов. Олицетворением, например, наиболее почитаемого у скифов бога войны был воткнутый в землю железный меч, перед которым приносились жертвы. Характер погребального ритуала свидетельствует о том, что у скифов существовала вера в загробную жизнь. Попытка Геродота, перечисляющего по именам скифские божества, перевести их на язык греческого пантеона не может быть признана удачной. Видимо, религия скифов была настолько своеобразна, что не могла найти себе прямых параллелей в религиозных представлениях греков.

Ещё большее своеобразие скифской культуры раскрывается в так называемом скифском зверином стиле. Изображения зверей на вещах, выполненных в этом стиле, чаще всего трактуются не в положении покоя, а в напряжённой борьбе или движении: сплетённые в борьбе тела, оскаленные зубы и т. д. Вещи, выполненные в различных вариантах звериного стиля, встречаются не только в Северном Причерноморье, их находят также в погребениях лесостепной полосы Восточной Европы, на территории большей части Сибири, особенно Западной Сибири. Существенно отметить, что вещи в зверином стиле изготовляли но только местные, но и греческие и восточные мастера, ориентировавшиеся на вкусы скифов.

На скифской культуре, безусловно, сказалось влияние близкого соседства и постоянного общения с греками. Было бы, однако, ошибочным переоценивать это влияние. Оно коснулось главным образом скифской знати, теснее других слоев скифского общества связанной торговыми узами с прибрежными городами-колониями. Племена, жившие в непосредственной близости к этим городам, также испытали на себе более заметное воздействие греческого культурного уклада, чем племена, населявшие отдалённые от них территории. Следует также подчеркнуть, что и сами греческие поселенцы оказались под заметным воздействием местной культуры. Явления ассимиляции и синкретизма весьма характерны для исторической жизни северочерноморских городов-колоний.

Сарматы (савроматы)

Территория, населённая скифами, согласно Геродоту, простиралась на востоке только до Дона, Зa Доном, в нижневолжских и приуральских степях, жили уже не скифы, а родственные им, близкие по культуре и языку кочевые скотоводческие племена савроматов, или сарматов, как их стали называть позже. Соседями савроматов с юга были племена, называемые собирательным именем меотов. Они населяли территорию вдоль восточного берега Азовского моря, а также Таманский полуостров и часть Прикубанья.

Все античные писатели в своих рассказах о савроматах единодушно отмечают необычное положение у них женщин. Геродот приводит древнее сказание о хождении савроматов от мифических амазонок, вступивших в браки со скифскими юношами. Этим он объясняет обычаи савроматских женщин ездить верхом, носить мужскую одежду, участвовать в войнах и т. п. Уже упоминавшийся автор приписываемого Гиппократу медицинского трактата пишет, что савроматки «...остаются в девушках, пока не убьют троих врагов», а греческий историк IV в. до н. э. Эфор прибавляет к этому, что савроматские мужчины «повинуются во всём своим жёнам, как госпожам». Это прочно вошедшее в античную этнографическую традицию представление об особой роли женщин у савроматов, несомненно, имеет под собой реальную историческую почву.

На территории савроматов были обнаружены комплексы погребений, центральное место в которых занимают погребения женщин. Они выделяются подчёркнутой торжественностью погребального обряда. Наряду с обычными для погребального инвентаря вещами в них находят оружие и каменные блюда культового назначения, следы человеческих и конских жертвоприношений, свидетельствующие о том, что погребённые женщины были не только родоначальницами и воинами, но и жрицами. Только постепенно в савроматском погребальном обряде мужчины-воины становятся в один ряд с женщинами, чтобы в дальнейшем оттеснить их на второй план. У савроматов, таким образом, дольше, чем у других северочорноморских племён, сохраняли своё значение пережитки матриархата.

Материальная культура савроматов в том виде, в каком она перед нами вырисовывается на основании до сих пор известного археологического материала, весьма близка к скифской. Так, например, мечи и кинжалы савроматов VI-IV вв. до н. э. по своему типу очень напоминают скифские. То же можно сказать о конском наборе, о вещах, выполненных в зверином стиле, и т. д. Однако на территории савроматов значительно меньше, чему скифов, найдено вещей иноземного - иранского и греческого - происхождения. Это вполне согласуется с показаниями некоторых античных писателей. Географ I в. до н. э. Страбон, например, сообщает, что и в его время сарматы не пропускали к себе греческих купцов, а сами, надо думать, вели торговлю в ограниченных размерах с рабовладельческим миром через Танаис - боспорскую колонию, находившуюся на самой окфаине Боспорского царства, у устья Дона. Таким образом, торговля в меньшей степени оказывала своё воздействие на социальный строй сарматов. Кочуя со своими стадами по малодоступным для жителей тогдашнего цивилизованного мира степным пространствам, они гораздо дольше, чем другие племена, могли сохранять пережитки древнего матриархального строя.

Меотийские племена - некоторые из них благодаря античным писателям и боспорским надписям известны по именам - частью были оседлыми и занимались земледелием, частью вели жизнь кочевников-скотоводов. Меотийские племена, жившие на Таманском полуострове и в прилегающем к нижнему течению Кубани районе, издавна находились (в отличие от сарматов) под влиянием греческих городов-колоний и Боспорского царства. Многие из этих племён в IV в. до н. э. вошли в состав Боспорского царства.

Большее, чем другие племена, влияние греческих городов испытали на себе синды. Они жили на территории, простиравшейся от Таманского полуострова до современного Новороссийска, которая по их имени получила название Синдики. Синды раньше других вступили в оживлённые торговые сношения с боспорскими греками, которым они продавали зерно и другие продукты сельского хозяйства. В V в. до н. э. у синдов появляется своя монета, чеканившаяся по греческим образцам. Управлявшие синдами племенные династы, как, например, Горгипп, носили греческие имена. Синдская знать, извлекавшая из торговли с греками главные выгоды; была заинтересована в ещё более тесном сближении с ними. Это объясняет, почему синды первыми из местных племён, и, может быть, добровольно, вступили в состав Боспорского государства. С тех пор в надписях, перечисляющих владения боспорских царей, имя синдов стало неизменно занимать первое место.

Племена, более удалённые от побережья и главных центров боспорского ремесла н торговли, естественно, были вовлечены в неё в меньшей мере, чем синды. Но и здесь с конца V в. и особенно в IV в. до н. э. значительная часть прежде кочевого населения Прикубанья переходит к оседлому земледелию. Благодаря исключительному плодородию почвы здесь выращивались и снимались богатые урожаи пшеницы, ячменя, проса и других злаков. Интересно отметить, что уже тогда на Кубани культивировалась так называемая «мягкая пшеница» - родоначальница современных сортов, до сих пор возделываемых на Северном Кавказе. Хлеб производился для продажи на вывоз. Об этом свидетельствуют данные о величине боспорского хлебного экспорта в IV в. и находки боспорских монет при исследовании многочисленных местных городищ.

Скотоводческое хозяйство кочевой части населения достигло здесь значительного развития уже в конце VI и начале V в. до н. э. О величине принадлежащих кочевникам стад и табунов наглядно свидетельствуют большие кубанские курганы со следами массового ритуального умерщвления лошадей. Известны случаи, когда при раскопках таких курганов находили по нескольку сотен конских скелетов, расположенных в определённом порядке у коновязей. Такой обычай и изобилие драгоценных вещей в кубанских курганах дают ясное представление о величине тех богатств, какие сосредоточивались в руках местной племенной знати. В этом отношении она не уступала скифской.

При последнем царе династии Спартокидов Перисаде V напор скифов на европейскую часть Боспора был так силен, что, не будучи в силах оказать скифам сопротивление, боспорская правящая верхушка во главе с Перисадом решила обратиться за помощью к могущественному понтийскому царю Митридату VI, прозванному Евпатором (т. е. «знатным» или «благородным»). Он владел землями, расположенными к югу от Черного моря. Митридат послал в Крым военную экспедицию во главе с полководцем Диофантом, который одержал там победу над скифами и, приехав на Боспор, начал переговоры с Перисадом V о передаче им власти Митридату. Но переговорам не суждено было завершиться, так как в 107 г. до н. э. на Боспоре вспыхнуло восстание рабов во главе с Савмаком.

Восставшие убили Перисада и провозгласили царем Савмака, который даже начал чеканить серебряные монеты с изображением головы Гелиоса и со своим именем. Диофант, успевший бежать к Митридату, возвратился на Боспор через полгода во главе большой сухопутной армии и в сопровождении флота. Он жестоко расправился с восставшими и провозгласил царем Боспора Митридата Евпатора - честолюбивого полководца, главной мечтой которого была победа над Римом. С этого времени Боспорское царство на много лет вошло в состав Понтийской державы.
Митридат - глава Понтийского царства - одна из ярких фигур древности. О нем еще при жизни было сложено много легенд. Одиннадцатилетним мальчиком Митридат получил царскую диадему после смерти отца, но, опасаясь убийц, подосланных соперниками, в течение семи лет скрывался, скитаясь по стране, и вернулся на престол закаленным в жизненных невзгодах. Легенда приписывала ему множество самых разнообразных качеств, рисовала его человеком исполинского роста, который бегал быстрее лани, укрощал диких коней, умел управлять сразу шестнадцатью лошадьми, запряженными в колесницу, попадал на скаку в диких зверей. Митридат был очень жесток и подозрителен, постоянно боялся, что его отравят, и приучал свой организм к различным ядам. Он был хорошим полководцем и политиком, умело использовал в своих целях недовольство эллинских городов и различных народов Востока быстрым ростом Римского государства.
Экономический подъем Горгиппии, наметившийся во второй половине II в. до н. э., продолжался и в период подчинения Боспорского царства Митридату Понтийскому. В первой четверти I в. до н. э. Горгиппия в числе главных боспорских городов (вместе с Пантикапеем и Фанагорией) получила от Митридата право чеканки монеты. Известны горгиппийские серебряные монеты - дидрахмы с головой юного Диониса и с именем города в центре плющевого венка, драхмы - с головой Артемиды и бегущим оленем и триоболы - с головой Диониса и тирсом. В меньшем количестве Горгиппия чеканила медные монеты: оболы с головой малоазийского бога Мена и стоящим Дионисом с пантерой, тетрахалки - с головой Аполлона и треножником с тирсом и еще два малых номинала медных монет со звездой и треножником и с крылом и треножником. Тот факт, что оказалась в одном ряду с Пантикапеем и Фанагорией, свидетельствует о ее возросшем экономическом благополучии и большой роли в экономической жизни Боспора.
Митридат старался использовать материальные богатства Боспора для борьбы с Римом. По словам Страбона, он получал с Боспора дань в размере 180000 медимнов хлеба и 200 талантов серебра, т. е. 7200 т хлеба и и 4094 кг серебра. На войны с Римом Митридат расходовал огромные средства. Но борьба его против Рима была неудачной. Во время третьей, последней, войны, которая тянулась 10 лет и закончилась поражением Митридата, правителем Боспора был сын Митридата Махар.
В критический для Митридата момент Махар изменил отцу, перейдя на сторону римлян. Возвратившийся на Боспор через Кавказское побережье Митридат убил Махара и взял в свои руки правление Боспором. Митридат заключил союзы с вождями многих соседних с Боспором варварских племен. С некоторыми он даже породнился, обручив с ними своих дочерей. Готовясь к новой войне с Римом, Митридат увеличил поборы с населения. Он стал набирать в армию рабов, чем вызвал недовольство торгово-рабовладельческой верхушки боспорских городов.
Недовольство усиливали сборщики налогов и тяжелое экономическое положение торговых городов из-за морской блокады, проводившейся римским флотом. Все это привело к восстанию боспорян. Первой восстала Фанагория, за ней другие города. Началось брожение в армии Митридата. Увидев тяжелое положение Митридата, переметнулся на сторону римлян второй его сын, Фарнак.
Митридат оказался в безвыходном положении. Спасаясь от взбунтовавшихся солдат, он укрылся в пантикапейском дворце. Дворец этот пока еще не найден, но, вероятно, он находился на акрополе - на вершине горы, которая называется в память о понтийском царе - Митридат.
Не желая попасть в руки врагов, Митридат пытался отравиться, но яд не подействовал, и в последний момент он упросил одного из телохранителей заколоть его мечом. Это было в 63 г. до н. э.

Смерть Митридата отдала Боспор в руки римлян. По словам Страбона, теперь боспорских царей стали назначать римляне. Сначала они назначили царем сына Митридата Фарнака, который перешел на их сторону, но против Фарнака выступил знатный боспорянин Асандр. При поддержке местной боспорской аристократии он провозгласил себя царем и победил Фарнака, который умер от ран в 47 г. до н. э.

Вскоре Асандр женился на его дочери Динамии, внучке Митридата. Новый правитель проводил большие работы по укреплению Боспора. Он даже соорудил в Крыму для защиты от кочевников грандиозный вал с башнями. После смерти Асандра в 17 г. управление перешло к Динамии, но Рим против воли боспорян назначил царем Боспора понтийского царя Полемона. Лишь в 14 г. боспорцы прекратили сопротивление и признали царем Полемона, женой которого стала Динамия. С помощью племени аспургиан, которые, по словам Страбона, были меотами и жили между Фанагорией и Горгиппией, Динамия избавилась от Полемона в 8 г. до н. э. и стала править одна. Это была мужественная женщина, которую поддерживала боспорская аристократия, не желавшая подчиняться римской державе. После ее смерти в 3 г, н. э. царем стал Аспург, сын Асандра.
Горгиппия, выдвинувшаяся при Митридате в число важнейших городов государства, продолжала процветать. Расширялись ее торговые связи, развивались ремесла и промыслы, возводились общественные постройки. На одном из каменных блоков, найденных во дворе анапской гостиницы, сохранились тексты двух рескриптов, изданных Аспургом в 15 г. н. э. В одном из них царь благодарил жителей Горгиппии за то, что они остались ему верны в то время, когда он уезжал для переговоров с римским императором (по-видимому, другие боспорскпе города, воспользовавшись отсутствием царя, восстали против него). Во втором рескрипте Аспург сообщал, что он освободил горгиппийцев от части налогов и пошлин с сельскохозяйственных продуктов: он разрешил им не выплачивать установленной подати в размере 1/11 части урожая вина, пшеницы и, возможно, ячменя, и части урожая проса. Поскольку, желая отблагодарить горгиппийцев, царь снижает подати именно на сельскохозяйственные продукты, мы можем предположить, что сельское хозяйство было основным занятием жителей. Это свидетельствует также о преобладании в начале I в. среди влиятельных горгиппийских граждан земледельцев и о большой роли среди них владельцев крупных сельскохозяйственных усадеб, где культивировались виноград и зерновые культуры.
Горгиппия, как и все другие боспорские города, в I в. п. э. больше не чеканила своей монеты. На Боспоре выпускались теперь монеты только с именами и монограммами боспорских царей.
В течение I и II вв. н. э. город благоустраивается. В это время на его территории появляются рыбозасолочные ванны и винодельни.
Одна из виноделен, обнаруженная в Анапе в 1969 г., имела две давильные площадки, покрытые плотным слоем цемянки из извести, песка и толченой керамики. На них догами давили виноград, выжатый сок поступал в два резервуара - прямоугольные ямы (цистерны), стенки и дно которых также были покрыты цемянкой. Следы винодельческого промысла в Горгиппии в период нового экономического расцвета ставят ее в один ряд с другими городами азиатской части Боспорского царства, например с Кепами и Фанагорией, в экономике которых виноделие занимало важное место.
Греки боспорских городов, так же как и окружавшие их племена, потребляли большое количество сухого вина. Правда, некоторые сорта привозились в Горгиппию из Средиземноморья и Южного Причерноморья, но этого было мало. Поэтому вблизи боспорских городов земледельцы издавна выращивали свой виноград. Не случайно на монетах Нимфея, одного из боспорских городов, уже в V в. до н. э. изображали кисть винограда. Там же найдены наиболее ранние боспорские винодельни, относящиеся к IV в. до н. э. При выдавливании виноградного сока боспоряне нередко применяли специальные механические прессы. Судя по винодельням, это практиковалось и в Горгиппии.
Наряду с виноделием жители Горгиппии в I в. до н. э. и в I в. н. э. занимались и рыбным промыслом. Понтийская рыба высоко ценилась греками и римлянами. По-видимому, рыбные блюда занимали значительное место и в пищевом рационе жителей различных греческих городов-государств Северного Причерноморья. Так, в Ольвии и Херсонесе даже существовали особые рыбные рынки. Большой популярностью пользовались рыбные соусы. Соленую рыбу вывозили в Средиземноморье. Греческий поэт IV в. до н. э. Архестрат написал специальное сочинение «Записки о боспорской соленой рыбе». Страбон сообщает о крупных размерах осетров, вылавливаемых в Керченском проливе, и о вывозе соленой рыбы из озера Меотиды (Азовского моря). Полибий писал, что соленая рыба, привозимая из припонтийских стран в Рим, считалась там предметом роскоши. Он рассказывает, как негодовал знаменитый политический деятель Катон из-за того, что некоторые из римлян покупают «за тридцать драхм бочонок понтийской соленой рыбы...»
О развитии рыбного промысла в Горгиппии свидетельствуют остатки найденных там в 1960 г. двух рыбо- засолочных ванн, находящихся на самом берегу моря.
Развитие промыслов в Горгиппии сопровождалось одновременно и расцветом ремесел. В I в. до н. э. и в первые века нашей эры Горгиппия сохраняла значение ремесленно-торгового центра. Изделия ее гончаров, ко- ропластов и других ремесленников широко распространялись по окружающей сельской территории и вывозились в отдаленные районы Прикубанья.
В I в. н. э. начался новый экономический подъем Боспорского царства. Возможно, он был связан с новыми формами организации сельского хозяйства. В Горгиппии сохранились надписи, свидетельствующие об отпуске на волю рабов, - шесть манумиссий I и II вв. н. э. Чаще всего эти надписи, вырезанные на мраморных плитах, фиксируют акты об отпуске рабов и рабынь под видом их посвящения божеству или храму.
Подобный способ дарования свободы рабам широко практиковался и в Греции. Распространение вольноот- пущенничества на Боспоре в первые века нашей эры говорит о возникновении новых явлений в социальной жизни боспорского общества. О них свидетельствует и изменение облика сельскохозяйственной территории. Исчезает множество мелких неукрепленных деревень. В окрестностях города в последние века до нашей эры и в I в. н. э. вырастают укрепленные сельскохозяйственные усадьбы.
Одна из таких усадеб открыта в 1964 г. археологической экспедицией Московского областного педагогического института имени Н. К. Крупской вблизи хутора Рассвет в 10 км восточнее Анапы. Это большое каменное здание, состоящее, из двух помещений. Оно существовало со II в. до н. э. по I в. н. э. Массивные каменные стены толщиной до 1,5 м делали его похожим на маленький укрепленный замок. Вероятно, это здание было центром большой сельскохозяйственной усадьбы. Ее владельцем являлся боспорянин, может быть, эллинизованный синд. В доме имелись терракотовые статуэтки богини, юноши и другие, аналогичные найденным в могилах и домах горгиппийцев. При раскопках усадьбы в помещении и на хозяйственном дворе были обнаружены железные орудия труда: мотыги и заступы, два лемеха плугов, садовый нож. Подобную же укрепленную усадьбу вблизи станицы Натухаевской обнаружил в конце XIX в. известный русский археолог В. И. Сизов.

На побережье Черного моря, именовавшегося греками Понтом Эвксин- ским, эллинские города-государства соседствовали с огромным массивом местных племен скифов, фракийцев, гетов, колхов, синдов, меотов, данда- риев, ахейцев, гениохов, зигов, мосхов, моссинойков, каппадокийцев, пафла- гонцев, мариандинов, вифинов и других.

У некоторых из них уже возникли государства на ранней стадии развития: Фракия, Гетика, Колхида, кельтское царство Тила, Кавказская Албания, Скифия, Сарматия, где в позднеэллинистическое и раннеримское время возвысились сираки и аорсы (территорию последних называли даже Великая Аорсия), а более мелкие племена имели своих царей, больше похожих на племенных вождей. Большая часть этих племенных союзов и раннегосударственных образований была построена на завоевании соседних земель.

Скифы и сарматы. Скифские племена появились в Причерноморье во второй половине VII в. до н.э. Первое политическое усиление Скифии произошло после поражения персидского войска во главе с царем Дарием I в 518 г. до н.э., когда в результате победы скифов над персами отдельные влиятельные скифские роды и племенные вожди начали распространять свое господство на остальных соплеменников и даже угрожать греческим городам. Особенно это было заметно в Северо-Западном Причерноморье, где располагался домен наиболее могущественных скифских царей, превратившийся с этого времени в главную арену военно-политической экспансии скифов. Если в VII-VI вв. до н.э. скифы совершали вторжения в Переднюю Азию через Кавказ и Восточное Причерноморье, то с образованием в 480 г. до н.э. на берегах Керченского пролива Боспорского государства и продвижением из Южного Приуралья и Прикаспия савроматов, новой группы ираноязычных кочевников, экспансия на Кавказ для скифов все более затруднялась. Это стало особенно очевидным, когда боспорские тираны захватили Синдику, включив ее в состав своего государства.

Второй политический расцвет Скифии связан с попыткой объединить разрозненные племена и их вождей в первой половине - середине IV в. до н.э. Это было время, когда там укрепилась власть царя Атея, охватившая и северофракийские племена. После нанесенного ему в 339 г. до н.э. македонским царем Филиппом II серьезного поражения Скифия как политическое целое распалась на отдельные племенные союзы во главе с вождями, которых греки по традиции именовали царями. Стремясь закрепить успех и окончательно подчинить скифов, македоняне по приказу наместника Александра Македонского Антипатра организовали в 331 г. до н.э. военную экспедицию против гетов и скифов, которую возглавил опытный полководец Зопирион. С 30-тысячным войском он дошел до Нижнего Побужья, где под стенами греческого города Ольвии потерпел поражение от объединенных сил горожан и скифов (греческая традиция именовала их «борисфенитами» по названию р. Днепр - древнего Борисфена). При отступлении через безводные степи Поднестровья армия Зопириона была окончательно побеждена гетами и скифами.

Разгром столь могучего противника вновь усилил скифские племена, которые в 328 г. до н.э. совершили военный поход против Боспорского царства. Однако боспорскому царю Перисаду I ценой больших усилий удалось отбить это нападение. Несмотря на поражение, скифская кочевая аристократия - потомки так называемых «царских скифов» Геродота - еще продолжала господствовать в Скифии, взимая дань с оседлых земледельцев в Нижнем Поднепровье, Нижнем Побужье и Нижнем Поднестровье. Однако на рубеже IV-Ш вв., но в основном с первой четверти III в. до н.э., отдельные сарматские племена, среди которых выделялись воинственные роксоланы, все чаще стали переходить Дон и вторгаться в скифские степи, тревожа скифскую племенную верхушку.

Уже с IV в. до н.э., но преимущественно в III-II вв. до н.э., часть сарматских племен, которые в целом оставались кочевниками, постепенно переходила к оседлости в наиболее удобных для земледелия местах - в Нижнем Подонье и Прикубанье, где смешивалась с меотами. Это были исконно земледельческие племена, обитавшие в Приазовье. Переход к оседлости происходил у сарматов в тех районах, где с VI в. до н.э. активно развивалось земледелие и выращивали злаковые культуры. При этом сарматская знать, сохранявшая традиции кочевого скотоводства и данничества, извлекала для себя выгоду тем, что взимала дань с оседлых соплеменников, а также с покоренных племен и богатых греческих городов Ольвии, Тиры и Боспорского царства. Как показывают источники, например декрет ок. 200 г. до н.э. в честь знатного ольвийского гражданина Протогена, сведения греческого географа Страбона (I в. до н.э.) и херсонесский декрет в честь Диофанта, полководца Митридата Евпатора (конец II в. до н.э.), греческие государства тяготились этой данью, подрывавшей их благосостояние, а на Боспоре еще и устои правящей династии.

Переход от кочевого образа жизни к оседлости, богатая дань, роскошные откупные дары со стороны греков, а позднее дипломатические подарки римлян представителям племенной верхушки, участие в чужих войнах для получения военных трофеев и захвата новых земель - все это приводило к резко выраженному социальному и имущественному расслоению, обогащению знати и превращению племенных вождей в единоличных правителей, которых греки и римляне по-прежнему называли царями. У скифов Крыма во II в. до н.э. на ведущие позиции в политике выдвинулись цари Аргот, Ски- лур, Палак, а у сарматов в I в. до н.э. - I в. н.э. цари прикубанских сираков Абеак и Зорсин и цари аорсов в Закубанье и Северном Прикаспии Спадин и Евнон. У сарматов, не имевших прочного государства, укрепление власти племенных вождей не способствовало преодолению раздробленности и не избавляло от необходимости перемены мест обитания. Причина этого заключалась в том, что в степях Северного Причерноморья сохранялась межплеменная борьба, а знать постоянно стремилась к захвату добычи и новых земель, причем не с целью развития аграрного производства, а для превращения их в пастбища. При этом источником обогащения племенной верхушки оставалось взимание дани с оседлого населения степных районов и аграрной периферии греческих городов. Это послужило одной из причин

Северное Причерноморье II в. до н.э. - II вв. н.э.

1 - Направления миграций племен; 2 - территория Римской империи во II в. н.э.; 3 - территория Боспорского царства

передвижения сарматов из Подонья и Северного Кавказа в Поднестровье и Подунавье, где во II в. до н.э. появились сарматы-«царские», языги и урги, а позднее - на рубеже эр и в I в. н.э. - племена аорсов. Последние в первой половине - середине I в. н.э. в междуречье Днестра и Днепра образовали свое царство во главе с Фарзоем, Инисмеем и неким Умабием, которого римляне и греки называли одним из царей Великой Аорсии. Тесную связь аорсской племенной верхушки с Ольвией подтверждают золотые монеты, чеканенные там царями Фарзоем и Инисмеем, а также многочисленные посольства ольвиополитов и римлян к «царям Великой Аорсии». Во второй половине I в. н.э. в этот регион с востока передвинулись племена воинственных аланов, которые также управлялись племенными вождями - «царями аланов», как их именовали боспорцы и римляне.

КШ в. до н.э. под напором сарматских племен с востока и кельтских племен с запада большая часть скифских племен выдвинулась в Добруджу, где еще со времен царя Атея скифы эксплуатировали оседлые местные племена гетов. Скифское государство в Добрудже, получившее у греков название «Малой Скифии», просуществовало приблизительно с середины - второй половины III до конца II или начала I в. до н.э. Это раннеклассовое, с сильными пережитками племенных отношений, государство было построено на традиционных для иранских кочевников взаимоотношениях между оседлым земледельческим населением и скифской аристократией - данничестве в пользу знати и использовании экономического потенциала греческих городов для получения доходов в виде той же дани, но уже с их аграрной округи. Скифские цари в Добрудже - Ремакс, Фрадмон, Тануса, Канит, Сариак, Акросак, Хараспа, Элий, которых мы знаем по именам из надписей Истрии, Том, Одесса и по чеканенным ими монетам, имели неплохие отношения с греческими западнопонтийскими полисами, установили связи с эллинистическими царями Восточного Средиземноморья и привлекали на службу греческих стратегов и наемников. Однако такая политика приводила лишь к поверхностной эллинизации позднескифского общества, не затрагивая социально-экономической его основы - земельной собственности, которая принадлежала гетским общинам. Позднескифское царство в Добрудже не являлось эллинистическим в полном смысле этого понятия: одной из отличительных черт эллинизма было основание городов как центров ремесла и торговли, притом что полисная гражданская община получала часть земельной собственности, остававшейся в руках верховного собственника-царя. Придунайские же скифы не основывали никаких полисов, они ограничились тем, что взимали дань с греческих городов и их округи. Возникшие еще во время греческой колонизации греческие полисы Западного Причерноморья оставались формально независимыми от скифских правителей.

Под давлением усилившихся к югу от Дуная гетских племен, а также участившихся вторжений сарматов, бастарнов и бритолагов (кельтов из Центральной Европы), Скифское царство в Добрудже пало. В результате скифы и часть гетских (фракийских) племен передвинулись в междуречье Южного Буга и Южного Днепра. Современные исследования нижнеднепровских городищ, ранее входивших в состав дальней сельской округи Ольвии, показывают, что большая их часть возрождается на рубеже II-I вв. до н.э. Здесь на земледельческих поселениях II-I вв. до н.э. археологами обнаружена гетская керамика. Она показывает, что в состав населения этих городищ входили скифы, бастарны, геты, т.е. этнический субстрат, пришедший из Западного Причерноморья.

Другой анклав позднескифской культуры сложился в Таврике, где скифы также основали свое царство. Этому предшествовали опустошительные набеги в междуречье Дона и Днепра сарматов, очевидно, роксоланов, когда значительная часть населения Скифии, как сообщает античная традиция, была побеждена и уничтожена. Основной удар сарматских кочевников был направлен на запад, но их периодические набеги затронули и Крымские степи. Уже в первой половине III в. до н.э. отдельные сарматские отряды доходили до владений Херсонеса Таврического, греческого города в ЮгоЗападной Таврике. Во второй половине III - начале II в. до н.э. сарматы выступили союзниками херсонесцев, земли которых подвергались нападениям соседних скифов. Союз Херсонеса и сарматов, возглавляемых царем Гата- лом, который они заключили против скифов, получил даже международную известность. Эти два причерноморских государства в 179 г. до н.э. попали в число участников мирного договора, ознаменовавшего окончание войны в Малой Азии между Фарнаком I, царем Понтийского царства, и коалицией соседних царств. Своим участием в этом мирном договоре Херсонес стремился не только закрепить союз с сарматами, чтобы предохранить себя от их возможных вторжений, но в большей степени намеревался использовать его для привлечения в союзники Понтийского царства и даже римлян. Это удалось, и в том же 179 г. до н.э. Херсонес Таврический заключил договор о союзе и взаимопомощи с Фарнаком I, по которому, в случае нападения «соседних варваров» на его хору, понтийский царь обязывался оказывать херсонеситам помощь. Договор был направлен как против сарматов, так и против скифов Таврики.

Появление первых сарматских погребений во II-I вв. до н.э. в районе Присивашья и к северу от Перекопа свидетельствует, что сарматы еще не закрепились в Центральной Таврике. Их продвижению в Крым препятствовало образовавшееся во II в. до н.э. и быстро крепнувшее Позднескифское царство, столицей которого считается Неаполь (на окраинах совр. Симферополя). Поэтому вплоть до падения этого государства в конце II в. до н.э. сарматы ограничивались лишь отдельными набегами на таврические земли. Это хорошо иллюстрируется археологическими раскопками в Неаполе Скифском. Ок. 130 г. до н.э., после разрушения возникшего в начале II в. до н.э. и расширенного в середине этого столетия комплекса укрепленных строений на его акрополе, что произошло, очевидно, в результате очередного набега (может быть, сарматского), Неаполь превратился в дворцово-культовый центр - резиденцию позднескифских царей Аргота и Скилура, выходцев из одного царского рода. Расцвет Позднескифского государства и его столицы пришелся на вторую половину II в. до н.э. Ок. 114-107 гг. до н.э. они были завоеваны Митридатом Евпатором, властителем Понтийского царства.

Сравнительно позднее появление Скифского государства в Таврике совпало по времени с усилением Позднескифского царства в Добрудже, отсутствием оседлых скифских поселений в Нижнем Поднепровье, реорганизацией сельской округи на Европейском Боспоре, когда в центральных районах Керченского п-ова с первой половины III в. до н.э. прекратили существование неукрепленные земледельческие деревни-комы, принадлежавшие скифским оседлым земледельцам, а к концу столетия стали появляться большие укрепленные поселения и усадьбы. Одной из основных причин этих изменений ученые считают усиление в Северном Причерноморье сарматов и появление там новых племен - сатар- хов. В результате этого часть скифов с хоры Боспора могла перебраться в Центральный Крым, а другая группа оседлого нижнеднепровского земледельческого населения, в том числе и скифского, передвинуться в Добруджу и частично в Таврику.

В науке до сих пор ведутся споры, когда же сарматские племена пришли в степи Северного Причерноморья и вытеснили оттуда скифов. Об этих событиях на далекой периферии античного мира сохранилось красочное описание Диодора: «Эти последние (т.е. сарматы), много лет спустя сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню». Это свидетельство долгое время относили к событиям, якобы случившимся ближе к концу IV - началу III в. до н.э. В настоящее время их убедительно связывают с ситуацией в Северном Причерноморье во II в. до н.э., а некоторые даже относят их еще к доэллинистической эпохе. Дело в том, что археологические свидетельства датируют распространение сарматских погребальных памятников в северочерноморских степях не ранее II в. до н.э. Однако это нисколько не противоречит тому факту, что первые вторжения сарматских племен в Скифию начались уже в первой половине-середине III в. до н.э. Эти вторжения постепенно привели к исчезновению скифских памятников III - начала II в. до н.э. Они же обострили ситуацию в Нижнем Подонье, где прекратил существование греко-варварский эмпорий на Елизаветовском городище. Появление сарматов сказалось на обстановке в подвластных Херсонесу областях Северо-Западного Крыма и на хоре Ольвии. Окончательное расселение сарматов в северопричерноморских степях завершилось к середине II в. до н.э., что и подтверждается археологией. Поэтому процессы складывания новых этнополитических объединений в Северном Причерноморье могли растянуться приблизительно на 50-100 лет.

Среди появившегося в Таврике нового населения встречались и слабо эллинизованные оседлые земледельцы, обитатели прежней хоры греческих государств Ольвии и Боспора. Они смешались с представителями таврского оседлого населения предгорий, которым принадлежали поселения кизыл- кобинской культуры IV - начала III в. до н.э., в том числе обнаруженные в окрестностях Неаполя. В совокупности с опустошением Скифии сарматами такие миграции и приспособление пришлых насельников к новым условиям жизни потребовали некоторого времени, что и объясняет сравнительно позднее возвышение Крымской Скифии.

Цари таврических скифов Аргот и Скилур проводили активную внешнюю политику и распространили власть на Ольвию, Нижнее Поднепровье и Побужье. В сильно фрагментированной и явно погребальной греческой надписи, обнаруженной возле героона царя Аргота в Неаполе Скифском, говорится, что этот правитель «ради эллинов любви и дружелюбия, многими силами выступая на защиту [отчизны, на полчища] фракийцев и меотов... кару божью ниспростер и разметал...». На основании этой надписи становится понятно, почему во второй половине II в. до н.э. Скилур чеканил свои

монеты в Ольвии. Скифская знать была заинтересована в хороших отношениях с греками для получения доходов от торговой деятельности и использования ресурсов ольвийской хоры. Ольвиополитам, в свою очередь, также была выгодна дружба с крымскими скифами, поскольку она избавляла их от необходимости платить дань сарматским царям, что Ольвия еще недавно должна была регулярно делать во времена Протогена и царя царских сарматов (=сайев) Сайтафарна. Скифский протекторат открывал им возможность извлекать прибыль от торговли хлебом с аграрных владений, отныне подвластных скифским царям, в том числе и в Северо-Западном Крыму. Ольвия признала протекторат скифских царей после того, как предшественник Ски- лура царь Аргот, согласно его погребальной надписи, победил «фракийцев», т.е. гетов, пришедших в Нижнее Поднепровье из Малой Скифии в Добрудже под давлением кельтских племен. С этого времени цепь городищ по течению Нижнего Днепра стала основным производителем аграрных ресурсов для скифской и ольвийской знати. Некоторые знатные ольвиополиты поступали на службу к скифским царям, помогали им в борьбе с сатархами, о чем свидетельствует деятельность Посидея, сына Посидея, оставившего ряд посвятительных надписей греческим богам в Неаполе Скифском. Эллинские архитекторы возвели в Неаполе не только дворцово-культовый комплекс, о чем говорят греческие граффити на стенах дворца, но и построили его мощные оборонительные стены по образцу и канонам классической эллинистической фортификации.

Упоминание о победе над «меотами» в надписи Аргота свидетельствует об активном отпоре, который таврические скифы оказали сарматским племенам, пришедшим из Прикубанья, где сираки и отчасти нижние аорсы еще в III в. до н.э. смешались с меотским населением, и потому скифы вполне могли называть их общим этническим термином «меоты». Противоборство с агрессивными сарматами, которые требовали дань с боспорских царей, толкало Крымскую Скифию и Боспорское государство в объятия друг другу: сначала это выражалось в заключении династических браков: между Арго- том и боспорской царицей Камасарией, а затем между дочерью Скилура, царевной Сенамотис, и Гераклидом, представителем династии Спартокидов. Именно тогда в боспорской столице Пантикапее поселилась группа знатных скифов, в том числе и некий Савмак, родственник скифских царей, который имел даже право претендовать на боспорский престол. Такая политика позволила вскоре заключить военно-оборонительный союз между Боспором и Крымской Скифией, направленный против сарматов. В самой Крымской Скифии постоянная угроза сарматских вторжений вызвала необходимость постройки новых укреплений, названия которых сохранились в источниках - Палакий, Напит, Хабеи. Они, особенно царская крепость Палакий, названная в честь сына-наследника или соправителя Скилура царя Палака, и Напит, получившая название от скифского племени напеев, подобно Неаполю, также могли являться дворцово-культовыми комплексами и центрами племенных групп или объединений, руководимых представителями правящего в Скифии рода Аргота и Скилура, у которых имелось множество сыновей и дочерей. В Крымской Скифии известны сильно укрепленные поселения Булганакское, Заячье, Усть-Альминское и некоторые другие, расцвет которых датируется второй половиной II в. до н.э. - серединой I в. н.э., поэтому упомянутые

выше названия царских крепостей скифов вполне могли относиться к этим городищам.

Если Ольвия и Боспорское царство вошли в тесный союз со скифами Таврики, то Херсонес Таврический, хора которого примыкала к владениям скифских царей, упорно сопротивлялся попыткам отторгнуть у него хлебородные земли в Северо-Западном Крыму и распространить на него их протекторат. Неуступчивость херсонесцев объяснялась, по-видимому, тем, что они ранее вступили в договорные отношения с сарматами против скифов, тогда как Ольвия и Боспор изначально видели в сарматских племенах очевидную угрозу. Однако, несмотря на периодическую помощь сарматов и договор с понтийским царем Фарнаком I, к третьей четверти II в. до н.э. Херсонес все же утратил большую часть аграрных владений. В результате их перехода под власть Крымской Скифии на месте бывших херсонесских укрепленных поселений и сельских усадеб в Западной Таврике, а также в подвластных городах Керкинитиде и Калос Лимене, появились скифские поселения. Это находилось в прямом соответствии с процессами седентаризации у скифов после событий в степях Причерноморья в конце III - II в. до н.э., что привело к увеличению количества их сельских общин и возрастанию объемов поступления зерна в виде дани, выплачиваемой этими общинами скифской родовой аристократии. Последняя перепродавала ее греческим торговцам, поэтому присоединение Западной Таврики содействовало проникновению в скифскую среду ольвийских и других греческих элементов, что способствовало эллинизации скифской верхушки.

В науке ведется спор, можно ли считать Позднескифское царство в Таврике эллинистическим государством. В настоящее время господствует точка зрения, что оно, подобно Познескифскому царству в Добрудже, являлось раннеклассовым образованием с пережитками родоплеменного деления. Это подтверждается сохранением даннических отношений между скифской племенной верхушкой и оседлым сельским населением в Центральной и Северо-Западной Тавриде, Нижнем Поднепровье и Нижнем Побужье, включая бывшие владения греческих полисов Ольвии и Херсонеса. Отсутствие царской земельной собственности при наличии земледельческих и сельских общин, строительство царских крепостей - резиденций племенных вождей- царей типа парадинастов (многие из них были царского рода), поверхностная эллинизация лишь узкого слоя знати, - все это не позволяло скифским государствам в Крыму и Добрудже развиваться по пути эллинистической государственности. Но самое главное, что отличало скифские царства от эллинистических, это отсутствие полисов, земельная собственность которых вписывалась бы в структуру верховного царского землевладения. Ведь скифские цари Аргот, Скилур и Палак, как и их сородичи в Добрудже, по традиции, уходящей еще к правлению царя Атея, стремились лишь использовать потенциал ранее основанных греческих городов для извлечения прибыли и обогащения племенной аристократии согласно исторически сложившимся канонам данничества, а не путем совершенствования форм собственности на землю. Развитие социально-экономических отношений, как в эллинистических царствах, началось у крымских скифов только после понтийской, а затем боспорской оккупации, когда в течение I в. до н.э. - первой половины III в. н.э., в результате серии завоевательных походов боспорских царей в

Таврику, объединенное Крымское царство скифов и тавров превратилось в зависимое и вассальное от них государство. Вследствие наплыва сарматских и эллинизованных элементов с Боспора, где к этому времени сформировались эллинистические формы зависимости и земельной собственности, в Крымской Скифии усилились процессы оседания населения на землю, увеличилась потребность в городских центрах в связи с трансформацией общинно-племенных отношений в нечто подобное классово-сословному делению. Как следствие, с I в. н.э. Неаполь Скифский из дворцово-погребального комплекса родоплеменного типа превратился в городской центр с хаотично застроенными кварталами.

Фракия и царства дако-гетов. Особенностью этого региона было отсутствие долговременного македонского завоевания, так как Филиппу II и Александру Македонскому пришлось приводить к покорности только отдельные фракийские племена, оставив завоевание всей страны на будущее. Филипп II присоединил к своему царству небольшую территорию в междуречье Стри- мона и Неста, населенную одрисскими племенами, однако уже в 30-е годы IV в. до н.э. Одрисское царство стало независимым. В планы Александра входило исключительно завоевание южнофракийского племени трибаллов, после чего он обратился к покорению Азии. Поражение Зопириона в Скифии и Гетике, о котором речь шла выше, еще больше подорвало македонскую власть во Фракии. Эпизодические вторжения Селевкидов и Птолемеев на протяжении III - начала II в. до н.э. ограничивались лишь прибрежными областями в районе Аполлонии Понтийской и Херсонеса Фракийского. Несмотря на то что македонские правители основывали города и военно-хозяйственные поселения (колонии) главным образом в южных районах Фракии, пытаясь превратить фракийские земли в царский домен, прочной системы эллинистических социально-экономических отношений и административного управления создать там не удалось.

С распадом державы Александра Фракия (преимущественно южные районы) досталась его сподвижнику Лисимаху. Но его власть на севере Балканского п-ова была непрочной: она основывалась на подчинении отдельных племен, которые оставались под властью местных династов, связанных с Лисимахом вассальными отношениями. Македонский царь пытался создать там сеть мелких «клиентных» владений во главе со своими наместника- ми-стратегами или гипархами, которые вскоре превратились в независимых правителей. Среди них выделялись Адей у северо-одрисских племен и Скосток в Эносе, а также Эпимен, который признал власть фракийского царя Севта III, а впоследствии перешел к Спартаку, ставшему царем после гибели Лисимаха в 281 г. до н.э. Созданная Лисимахом система управления не отличалась прочностью, поскольку фракийцы во главе с Севтом III оказывали сопротивление македонскому завоевателю. Это привело к формированию во Фракии множества племенных групп и союзов, объединявшихся вокруг Севта III исключительно для отпора внешнему врагу. Но как только угроза снизилась, они сразу превратились в самостоятельные племенные образования, только номинально подчинявшиеся царю.

Конгломерат полунезависимых союзов племенного типа развился во Фракии из традиционного для нее института «парадинастии», который сложился еще в VI-IV вв. до н.э. в Одрисском царстве в результате его территориально-

племенного деления. Это приводило к изоляции отдельных областей внутри царства и ослабляло центральную власть. Такое положение, стало одной из важнейших причин распада раннефракийского Одрисского государства в конце IV - начале III в. до н.э. на ряд мелких династий. Парадинасты, соправители царей и вожди небольших политически независимых анклавов, сложившихся у фракийцев, сохранялись долго и стали причиной непрочности общефракийского государства, где существовали пережитки племенного деления. Племенная раздробленность не позволила организовать отпор вторжению кельтов- галатов во Фракию и образованию там в 281 г. до н.э. их государства с центром в Тиле. Не привела к консолидации племен в единое царство и попытка создать объединенное кельто-фракийское государство при царе Каваре, поскольку государство Тила строилось на подчинении фракийцев вождям галатских племен. Фракийская знать тяготилась этой зависимостью и не желала делиться добычей, которую фракийские племена и галаты совместно захватывали при нападении на греческие города.

Севт III- фракийский царь. Бронза. III в. до н.э. София

После падения царства Тила в 218 г. до н.э. фракийцы продолжали создавать временные племенные союзы для разбойничьих нападений на Македонию, что еще сильнее закрепляло их племенную разобщенность. Отношения между племенами строились на принципах данничества между различными династами и вождями, которые делили между собой военные трофеи и добычу. Поступление же доходов от эксплуатации фракийских земледельческих общин становилось фактором второстепенным, уступая стремлению к легкой добыче при военных вторжениях и на службе у более могущественных царей. Политика македонского царя Филиппа V также не способствовала объединению фракийцев. В 184 г. до н.э. конфедерация фракийских племен во главе с царем Амадоком потерпела поражение от македонян, что ослабило Фракию и позволило македонскому царю, заключившему соглашение с бастарнами, провести их в 179 г. до н.э. через фракийские земли для войны с одрисами, противниками македонской экспансии. Эта акция оказалась возможной только при отсутствии единства у фракийских племенных союзов, не желавших признавать господство одрисских династов. Особенно активно против одрисов выступали вожди племен в районе Тонзоса и Гебра, ставших фактически независимыми.

В ходе Третьей Македонской войны Римская республика все чаще стала обращать свои взоры на север Балканского п-ова, поскольку одрисы в лице

царя Котиса поддержали македонского царя Персея. Римлянам удалось склонить на свою сторону племя кенитов, а после 168 г. до н.э. и падения Македонии они инициировали чекан монет греческими полисами Фасосом и Маронеей с целью использовать их финансово-экономическое влияние для привлечения фракийцев на свою сторону, дабы не допустить их вторжений в пределы римских владений. В середине II в. до н.э. эти обширные денежные потоки направлялись на поддержку проримской позиции кенитов. Однако власть их царей во Фракии оказалась кратковременной, ее возвышение было вызвано временным ослаблением одрисов и астов после падения Персея. Рост влияния кенитских царей вызывал недовольство сапеев, поддержавших римлян, поэтому вскоре на сторону Рима перешли и одрисы. Отныне к ним стали поступать огромные денежные средства от римских властей. В результате более агрессивные и отсталые племена бессов и медов, почувствовав себя обделенными, усилили антиримские акции и с еще большим размахом принялись вторгаться в Грецию и Македонию - теперь римские вотчины.

Усиления централизаторских тенденций в развитии фракийской государственности не произошло и после кратковременного вторжения в Юго-Восточную Фракию Митридата Евпатора. Понтийский царь был заинтересован в привлечении отдельных наиболее агрессивных племен для постоянных вторжений в римские владения на Балканах, поэтому эти племена оставались всего лишь его вассалами и союзниками. В конце II - начале I в. до н.э. царь бессов Мостис начал чеканить монеты с греческими типами, близкими монетам понтийского царя Митридата. С одной стороны, это свидетельствовало о поверхностной эллинизации племенной верхушки, а с другой - символизировало союзные отношения с Понтом. В результате усиления бессов и их союза с понтийским владыкой племена одрисов во главе с Садалом I решили поддержать римлян. Это показатель отсутствия единства во Фракии в позднеэллинистическую эпоху, поскольку ни македоняне, ни понтийцы, ни римляне, активно выступившие в это время на арене Причерноморья, не смогли стимулировать развитие эллинистических традиций при становлении единого государства во Фракии. Они сумели сохранить в силе лишь сепаратизм отдельных племенных союзов, пытаясь направить его в русло своих внешнеполитических интересов. В противостоянии Македонии и Рима, а затем Рима и Понта, определенную роль играли одрисские племена, цари которых примыкали то к одной, то к другой стороне. Однако и они не стали оплотом эллинизации, проводниками эллинистической государственности и культуры, поскольку остальные фракийские племена не желали следовать в фарватере политики одрисских правителей.

Слабость царской власти и племенная раздробленность вынуждали фракийцев вступать в дружественные отношения с греками западнопонтийского побережья. Благодаря неразвитой административно-территориальной системе управления во Фракии эллинские полисы, соседствовавшие с фракийцами, сумели сохранить аграрные владения, пользовались относительной автономией и независимостью. Еще в первой половине III в. до н.э. одрисский царь Котис, сын Севта III, оставил своего сына Рескупорида заложником в Аполлонии Понтийской, так как хотел заручиться поддержкой этого полиса против селевкидского царя Антиоха II или кельтов; чуть позднее одрисский царь Садал I и греческий город Месембрия принесли друг другу клятвы относительно границы, что говорит в пользу взаимного партнерства, а не подчиненности греков фракийскому царю. В середине I в. до н.э. некий грек Меноген, сын Асклепиада, стратег одрисского царя Садала II, управлявший частью подвластной царю земли, которая примыкала к сельской округе Одесса, был почтен в этом городе специальным декретом. Цари фракийцев соблюдали взаимные договоры о границах своих владений и хоры городов: в I в. до н.э., согласно декрету из Дионисополя, было проведено разграничение территории, подвластной сапейскому царю Котису II, сыну Рес- купорида, и аграрных владений Одесса, Каллатиса и Дионисополя. Их границы были зафиксированы в соответствии с древними соглашениями в присутствии представителей всех договаривающихся сторон. Этот документ четко различает землю, которая находилась под управлением фракийского царя, что и было подтверждено его стратегом Садалом, сыном Мукапориса (очевидно, членом одрисского правящего дома, стратегом административно-территориального округа), и области, подвластные полисным коллективам, что было ранее признано фракийцами, а теперь официально подтверждено фракийским сапейским царем перед делегатами от греческих городов.

Из сравнения этих надписей следует, что к I в. до н.э. во Фракии произошла определенная трансформация древнего института парадинастов с их практически полной независимостью в некоторое подобие коллегии царских наместников-стратегов, более зависимых от царской власти. Это стало следствием усиления централизации власти и ознаменовало переход к созданию единого государства во Фракии в середине I в. до н.э. При этом, несмотря на внешнее влияние эллинистических царств, выражавшееся в появлении на подвластной царям земле административно-территориальных областей-стратегий, пережитки племенной раздробленности все еще сохранялись. Это проявлялось в том, что стратегии создавались по этно- племенному принципу. С другой стороны, фракийские цари и династы строго придерживались правила не захватывать хору греческих городов, хотя некоторые из полисов побережья номинально признавали их протекторат. К тому же отношения данничества и вассалитета сохранялись во Фракии вплоть до I в. до н.э., что следует из известного постановления римского сената о положении Фасоса и письма Гнея Корнелия Долабеллы о взаимоотношениях этого островного центра с окрестными фракийскими племенами сапеев и их царями Реметалком, Тиутой и Аблупорисом. Во внутренних районах страны господствовали формы общинной собственности на землю, а столицами стратегий выступали укрепления - царские резиденции и крепости (типа Севтополя и Кабиле), либо племенные полугородские общины - столицы наместничеств, типа Бизии. Урбанизация только набирала силу, при этом греческие полисы формально оставались независимыми и не входили в социально-экономическую структуру Фракийского царства од- рисов-сапеев, напоминавшего скорее племенной союз, нежели эллинистическое государство.

Эллинизация - непременный атрибут эллинистической государственности, коснулась только верхушки племен, местной аристократии, а широкие слои населения и даже отдельные племена сохранили

свою обособленность. Поэтому одрисско-сапейское государство во Фракии в I в. до н.э. -1 в. н.э. являлось раннеклассовым с пережитками племенных отношений.

Укрепившись на севере Балканского п-ова и в Греции, Римская республика не была заинтересована в раздробленности Фракии на племенные союзы, ибо это вело к нестабильности и опасности вторжений фракийцев в пределы новых римских провинций, в основном в Македонию. Во время гражданских войн многие фракийские династы перешли на сторону Рима, но поддерживали разных полководцев: сапеи, бессы, дарданы, одрисы оказали помощь Помпею, затем одрисы в лице Садала II поддержали Цезаря и позже республиканцев; сапейский династ Раскос стал сторонником Марка Антония, а его брат Рескупорид - Кассия и Брута. Перед решающей битвой при Акции одрис Садал III и сапейский династ Реметалк I являлись союзниками Марка Антония, но после его поражения Реметалк перешел к Октавиану.

Неустойчивая позиция фракийских династов по отношению к римским полководцам была следствием племенной разобщенности и самостоятельности местных правителей, что вряд ли устраивало Рим. Римляне организовали ряд военных экспедиций против наиболее непримиримых фракийских племен: после походов Марка Лукулла, Гая Антония Гибриды, Марка Лициния Красса и Марка Антония процесс централизации власти во Фракии немного ускорился. Во главе объединения выступили сначала одрисы и асты, а затем, в конце I в. до н.э., сапеи и их царь Котис II. Однако решающий прорыв в создании единого государства произошел только при императоре Августе в правление его вассала царя сапеев Реметалка I и при его преемниках - Котисе III, Реметалке II и Реметалке III, царствовавших уже при Тиберии, Калигуле и Клавдии. В это время (последняя декада I в. до н.э. - 46 г. н.э.) Фракийское царство все больше напоминало эллинистическое государство.

Эллинизация фракийцев стала значительнее и осуществлялась под влиянием греческих городов Черноморского побережья, что поощрялось римлянами. Они даже поспособствовали включению греческих полисов в социально-экономическую структуру царства сапеев, одрисов и астов. Император Тиберий принял решение передать под управление Реметалка II (19-38 гг. н.э.) прибрежную область вместе с эллинскими полисами и их хорой вплоть до Истрии, чтобы фракийский царь мог успешнее собирать налоги для укрепления своей власти; под его руку был отдан даже город Филиппополь. Тем самым был сделан серьезный шаг к созданию эллинистического государства, так как при отсутствии во Фракии развитой городской культуры эллинские полисы и их земельная собственность становились частью государственной структуры. При этом полисная аграрная периферия как бы попадала под контроль царя, хотя переход к царской земельной собственности во Фракии в том виде, в каком это происходило в классических эллинистических царствах, пока не наступил. Ведь во внутренних районах страны по-прежнему продолжали господствовать племенные общины, что не давало возможности изжить реликты племенной раздробленности и парадинастии, этнический характер стратегий, а это сдерживало развитие централизованного государства. Как следствие, после смерти Августа в 13 г. н.э. Фракия оказалась разделенной между северными и южными регионами во главе со своими царями - Котисом III, сторонником эллинистическо-римских

нововведений, и его дядей династом Рескуиоридом III, опиравшимся на племенные группы фракийской знати.

Попытки возвести на трон романизованных или эллинизованных правителей, настроенных на тесный союз с Римской империей, чтобы сформировать вокруг них новую элиту, наталкивались на противодействие родовой фракийской племенной аристократии, опиравшейся на пережитки общинных структур. Это наглядно проявилось в 19 г. н.э. в правление царя Котиса III, который воспринял греческую и римскую культуру, но был коварно убит. Политика эллинизованных местных династов, открыто выражавшая интересы римлян, поскольку проводилась под наблюдением римских квесторов, вызывала недовольство, а затем привела к восстаниям фракийских племен, в том числе одрисов, койлалетов и диев в 21 и 26 гг. н.э. Эти выступления, по выражению Тацита, возглавили некие «незнатные вожди», очевидно, представители консервативной племенной верхушки, недовольной влиянием аристократии, поддерживавшей эллинистическо-римские устои, и назначением во Фракию римских опекунов и советников типа претора Требеллена Руфа, Гая Юлия Прокла и Луция Антония Зенона.

Чтобы преодолеть племенную раздробленность и укрепить эллинистическую государственность, римляне поддержали Реметалка II, предварительно ликвидировав Рескупорида III, инициатора убийства дружественного им Котиса III. Объединив страну под его властью, провозгласив Реметалка царем, они разрешили ему расширить власть наместников-стратегов с целью укрепить административно-территориальные округа-стратегии, в том числе путем их увеличения. Одним из таких наместников при Реметалке II являлся стратег Аполлоний, сын Ептайкента, надписи которого найдены в Бургасе, Разграде и Бизии. Они показывают, что под его властью находился довольно обширный регион Фракии. Однако сохранившаяся в этих надписях царская титулатура Реметалка II по-своему уникальна: в ней перечисляются предки царя по отцовской и материнской линиям вплоть до второго колена. Это, по мнению исследователей, являлось пережитком парадинастии и племенной раздробленности. Следовательно, говорить о прочном эллинистическом государстве у фракийских племен даже в это время следует с большой долей осторожности.

Все это показывает, что эллинистические социально-экономические отношения развивались у фракийцев исключительно на основе генезиса общины и племенной формы собственности на землю. Неразвитость царской земельной собственности по причине господства общинных и племенных отношений и фактическое обособление греческих полисов от общефракийских государственно-политических структур затрудняли развитие эллинистических отношений, что вызывало нестабильность власти. Это выразилось в созревании заговора с последующим убийством последнего царя сапейской династии Реметалка III (38-46 гг. н.э.), что заставило римлян отказаться от создания во Фракии вассального государства эллинистического типа с прочной структурой военно-административного управления. Поэтому в 46 г. н.э. Фракия стала римской провинцией, и эллинизация вкупе с романизацией проходила уже в рамках Римской империи.

У дако-гетов, северофракийских племен в Добрудже, дельте Дуная и междуречье Дуная и Днестра, государственность была еще более слабой.

Кратковременное возвышение гетского племенного союза при Дромихете Старшем в конце IV - начале III в. до н.э. стало своего рода реакцией на агрессивную политику македонского диадоха Лисимаха, который стремился распространить власть в Подунавье. Политическая и военная слабость гетов в это время подтверждается полным отсутствием царской земельной собственности и полунезависимым положением вождей отдельных племен. Вожди гетов признавали власть более могущественного из них и объединялись вокруг него только во время военной опасности, а впоследствии отдалялись друг от друга. Поэтому гетские племена долго не могли консолидироваться в единое государство, причиной чего стали в том числе и вторжения кельтских племен и скифов.

В источниках сохранились упоминания о царях гетов, среди которых в первой половине - середине III в. до н.э. выделялся Дромихет, вероятно, сын Дромихета Старшего, примкнувший к одрисам и селевкидскому царю Антиоху II Теосу. В середине III в. до н.э. в Северной Добрудже, на Валашской равнине и в междуречье Днестра и Дуная племенные союзы возглавляли царь Москон, выпускавший серебряные монеты со своим титулом и именем, и Зальмодегик, по свидетельству надписи из Истрии не имевший царского титула (как и Дромихет Младший). Геты под предводительством Зальмодегика нападали на хору Истрии для взимания дани, часть которой затем могла поступать к более могущественному властителю Москону, объединившему вокруг себя ряд племенных союзов для получения с их вождей доли добычи от нападений на греческие полисы, главным образом Истрию. Грабительские рейды против истрийской аграрной округи продолжались на рубеже III-II вв. до н.э. при преемнике Зальмодегика Золте, который с завидной регулярностью лишал граждан города выращенного урожая и получал с них откупные золотом. Если агрессивность гетов в отношении греков ранее объяснялась желанием более сильных вождей-царей взимать дань с мелких властителей, то после создания в Добрудже скифского царства гетские правители в дельте Дуная и на его правобережье вынуждены были платить эту дань скифским царям. Все это, естественно, не содействовало добрососедским отношениям греков и гетов, препятствуя эллинизации широких слоев общинников и закрепляя племенную раздробленность. Вот почему и во II в. до н.э. в Гетике продолжали существовать самостоятельные мелкие царьки - племенные вожди, среди которых выделялись цари Тиамаркос на северо-востоке совр. Олтении и Дапикс в северной части нынешней Добруджи.

Попытку укрепить государственность у гетов сделал царь Орол (Ролес), правивший в Восточной Трансильвании и к северу от Нижнего Дуная, но это было вызвано не внутренним развитием гетского общества, а участившимися вторжениями бастарнов. Несмотря на усиление его властных полномочий, преодолеть раздробленность и родоплеменные порядки гетских общинников не удалось. Союз с Митридатом Евпатором также не стал в этом плане прорывом: в его войске служил некий Дромихет, вероятно, отдаленный потомок Дромихета Старшего, но он не имел царского титула и являлся всего лишь командиром отряда в армии понтийского царя.

Очередным шагом в развитии единого государства у гетов стала политика царя Буребисты, правившего во второй четверти - середине I в. до н.э. Некоторые исследователи оценивают его государство как типично эллинисти-

ческое, но это явное преувеличение. Кратковременность его существования (около 20 лет), полное разрушение и разграбление гетами Буребисты соседних эллинских полисов Ольвии, Тиры, Истрии, Каллатиса и Том, опустошение их хоры, захват заложников, исход жителей, как в Одессе, или серьезные оборонительные мероприятия, как в Аполлонии и Месембрии, - результат типичных для гетов действий, апробированных еще при Зальмодегике и Зол- те, но в более крупных масштабах. При Буребисте, принявшем титул «первого и величайшего из царей фракийцев», враждебность к эллинскому образу жизни, а тем более к римлянам, достигла невероятных размеров, несмотря на то что царь поддерживал связи с городом Дионисополем и одним из его граждан Акорнионом, а через него с самим Помпеем. Это препятствовало эллинизации и формированию эллинистических институтов власти и собственности. Царский титул Буребисты показывал лишь поверхностное влияние эллинизма и отражал его превосходство над другими племенными вождями- царями. Гетское царство Буребисты не переступило через этап племенных отношений, лишь временно уменьшив пропасть племенной раздробленности. Оно не переросло в эллинистическое государство с преобладанием царской земельной собственности, которая охватывала бы и полисное землевладение, так как являлось типичным союзом племен. Непрочность этого государства отчетливо проявилось в 44 г. до н.э., когда после смерти царя оно сразу распалось, ибо возникло исключительно для ограбления соседних городов и племен.

На руинах царства Буребисты возникло четыре или пять племенных союзов с крайне низким уровнем влияния эллинизма и романизации. Это заставило Рим попытаться консолидировать гетов под своей властью: еще Цезарь планировал поход против Буребисты, а представители династии Юлиев-Клавдиев добились включения некоторых гетских земель в Нижнем Подунавье в состав вассального римлянам сапейского Фракийского царства. Римляне прибегали и к династическим связям, что проявилось при преемнике Буребисты царе Котизоне. Но Рим не сумел добиться успехов в созидании гетской государственности по образцу эллинистических царств даже в том объеме, в каком это удалось во Фракии. Причинами стали очень слабая эллинизация племенной верхушки гетов, отсутствие городских центров при преобладании укрепленных резиденций племенных вождей, недобрососедские отношения с греческими городами. Гетские цари, такие как Дапикс и Цирак, предпочитали вести военные действия против римлян, нежели быть включенными в состав подвластных правителей, клиентов Рима. Поэтому для углубления процессов развития эллинизма и, прежде всего, для привлечения местной племенной верхушки на свою сторону путем включения ее в систему выстраивавшихся Римом новых земельных отношений потребовалось присоединение Дакии к империи. Что и было сделано к началу II в. н.э, правда, с огромным трудом.

Таким образом в Западном Причерноморье можно выделить две особенности становления эллинистических отношений. Одна, типичная для позднего эллинизма, когда Римская республика, а затем империя, пыталась построить систему клиентных царств, в которых эллинистические традиции стали бы основными и стимулировались извне, т.е. из Рима. Отчасти это удалось применительно к фракийским царствам астов, одрисов и сапеев. Вторая

особенность больше характерна для гето-даков, где ни эллинское, ни римское влияние не сформировало даже подобия эллинистического государства, которое выражало бы римские интересы. Однако в целом в северобалканском регионе и на Нижнем Дунае вплоть до Поднестровья основы для поступательного развития прочной эллинистической государственности так и не сложились, поскольку этому препятствовали племенная раздробленность, местные общинные традиции, законсервировавшие процесс выделения индивидуальной семейной собственности на землю, а значит и рост объемов царской земельной собственности. Поэтому только с римским завоеванием и созданием провинций социально-экономические и культурные изменения, свойственные эпохе эллинизма, получили ускоренное развитие (за исключением образования государства).

Боспор и Понт. Понтийское царство (или Каппадокия Понтийская), которое при Митридате Евпаторе объединило вокруг себя большую часть Причерноморского побережья, представляло собой типичное эллинистическое государство. Его социальная и экономическая структуры основывались на царском и полисном землевладении, к которым добавлялись обширные храмовые земельные владения Команы, Зелы и Америи. На этом базисе строилась и политическая власть во главе с царем, опиравшимся на военноадминистративную систему управления с многочисленными наместниками на разных территориях. В ее фундамент были положены типичные иранские черты управления обширными регионами, сложившиеся еще при Ахемени- дах. Они поддерживались и развивались местными династами, считавшимися наследниками этого царского рода, а также одного из сподвижников персидских царей - Отана, получившего от Дария I обширные земельные владения на севере и востоке Анатолии.

Наследники Ахеменидов и Отанидов, различные персидские наместники- сатрапы, имели в этом регионе крупные земельные владения, впоследствии формально перешедшие под власть диадохов Александра Македонского - Пердикки, Эвмена из Кардии, Антигона Одноглазого и Лисимаха. Позднее, в начале-первой половине III в. до н.э., Северная Анатолия стала объектом завоевательной политики Птолемеев и Селевкидов, однако македонское господство здесь не закрепилось. Этому помешало активное противодействие прибрежных греческих полисов и персидских сатрапов, сохранивших самостоятельность, поскольку завоевание севера Малой Азии не входило в планы Александра. В результате к началу III в. до н.э. здесь сложилось своеобразное сочетание греческих и местных порядков и традиций: анклавы эллинских полисов с их хорой, достаточно развитым полисным землевладением и эллинизованным сельским населением, и огромный регион внутри страны, остававшийся в собственности преемников и наследников персидских сатрапов - крупных землевладельцев, считавших эти домены родовыми владениями. Население этих областей, за исключением прибрежной зоны, было очень слабо эллинизовано.

В противоборстве с агрессивными устремлениями Селевкидов и Лисимаха в 297 г. до н.э. в Североанатолийском регионе образовались царства Понт и Вифиния, позднее появилось государство Каппадокия. Во главе этих образований встали представители местной знати, возглавившие борьбу против македонян, чтобы отстоять свои домены и не допустить их перехода в руки македонской правящей верхушки. С самого начала главной их задачей было как можно скорее приумножить земельные владения за счет соседних территорий. Этот процесс особенно ярко проявился в Понтийском и Каппадокийском государствах, где местные династы, в частности понтийские Митридатиды, укрепившись в родовом домене на границах Пафлагонии и Понта, начали быстро присоединять новые земли, расширяя размеры своих владений и собственности. С превращением династов в царей их владения и новые приобретения постепенно трансформировались в царскую земельную собственность, сохранявшую не македонские, а традиционные ахеменидо- иранские черты. Ее прочно цементировали царские крепости-резиденции, куда стекались налоги и где хранилась казна, располагались гарнизоны для сбора налогов и удержания в повиновении оседлого населения. От прежней эпохи сохранились мелкие вассальные землевладельцы, обязанные военной службой верховным правителям и повинностью выставлять военные отряды из подвластных им крестьян-общинников.

Понтийское государство прошло несколько этапов в своем развитии, однако с самого начала перед его царями стояла главная цель - присоединить греческие города побережья и обширные области внутри страны. С III в. до н.э. столицей Понта стала Амасия, греческий полис в бассейне реки Ирис, родина греческого географа Страбона. Стремление подчинить эллинские города всегда отличало ахеменидских сатрапов и каппадокийских правителей, однако это не всегда им удавалось. А когда все же удавалось, то города на время признавали их протекторат, но сохраняли при этом автономию и политик), не составляя при этом часть социально-экономической структуры государства. Политика Митридатидов коренным образом отличалась от более ранних прецедентов: она прошла путь от жесткого противостояния с эллинскими полисами и их подчинения с минимальным количеством полисных привилегий к филэллинизму, когда греческие общины получили расширение политических прав и определенное количество земельных наделов. Филэл- линская политика стала активно претворяться в жизнь после неудачной для Понта войны в Малой Азии, когда по жесткой контрибуции, наложенной на него в 179 г. до н.э. победителями - Пергамом, Вифинией и Каппадокией (за спиной которых стоял Рим), понтийский царь Фарнак I был вынужден обратиться за поддержкой к греческим городам Причерноморья для укрепления пошатнувшейся экономики. С этого времени понтийские монархи вплоть до Митридата Евпатора стремились предстать «друзьями» римлян и эллинов, однако во внутренней политике права политической автономии и даже торговая деятельность греков находились под контролем царской власти. Это сдерживало распространение эллинистических традиций во внутренних областях Восточной Анатолии. Ведь наряду со строительством греческих городов (Фарнакии, Лаодикеи, Митридатиума, Евпатория) и превращением царских крепостей в полисы цари возводили новые укрепления и цитадели в глубине страны, усиливая царскую земельную собственность и предоставляя домены своим друзьям и сторонникам из числа ирано-каппадокийской, пафлагонской и греческой аристократии.

В результате опоры на греческие полисы Митридат Евергет и его сын Митридат Евпатор сумели вывести Понтийское царство из кризиса и ликвидировать последствия поражения в войне 183-179 гг. до н.э. и обременитель-

ной контрибуции. Это позволило начать экономическую, а вскоре и военно-политическую экспансию в Причерноморье с целью создать такую державу, обширные регионы которой, населенные греками, могли бы за счет своих ресурсов подпитывать экономику родовых владений понтийских владык в Малой Азии. Включение в нее греческих городов способствовало распространению эллинизма в Понтийском государстве, причем одну из ведущих ролей в жизни царства стали играть именно эллинские традиции, а иранские и анатолийские отступили на второй план. На рубеже II-I вв. и в первой половине I в. до н.э. Понтийское царство, опираясь на эллинские города и царские крепости на царских же землях, расширило территории в Малой Азии, Причерноморье и Фракии, включив в число союзников местные варварские племена. Это еще больше укрепило его могущество, а экономика получила дополнительный стимул к развитию за счет налогов и дани с этих регионов. Митридат VI стал чеканить обильные серии золотых и серебряных монет, унифицировал денежное обращение в Причерноморье, что сблизило Понт и расположенные там государства и племена, расширил земельные владения полисов, провел реформу административно-политического управления. Царь увеличил количество округов-наместничеств и, продолжая опираться на города Синопу, Амис, Амасию, Амастрию, Фарнакию и другие, предоставил полисные права (правда, ограниченные) бывшим царским крепостям - Пимолисе, Газиу- ре, Хабакте, Талауре. Однако в целом градостроительная политика в Понте была ограниченной, так как приходилось пользоваться в основном экономическим потенциалом древних прибрежных эллинских городов, издревле имевших тесные связи в Причерноморье. Внутренние районы Понтийской Каппадокии, Пафлагонии, Малой Армении и Колхиды оставались еще слабо эллинизованными во многом по причине отсутствия градообразующих центров. После того как в 110-95 гг. до н.э. вслед за Херсонесом, Ольвией и Тирой в состав Понта вошли Боспорское царство, Малая Армения и Колхида, сложившиеся в малоазийских владениях понтийских царей система управления, политические и экономические отношения распространились и туда. Это ускорило эллинизацию Понтийского царства и соседних областей.

Митридат VI Евпатор. Мрамор. I в. до н.э. Париж Лувр

В 100-80-х годах до н.э. на Боспоре, отчасти в Херсонесе и Ольвии, начался некоторый подъем экономики и военного дела, о чем свидетельствует

чекан местной монеты, в том числе из серебра, что было крайне необычно для Понтийского царства. Это прямое следствие филэллинской политики Митридата Евпатора, опиравшегося на греческие города, что ранее делал и Митридат Евергет. Понтийский монарх рассчитывал на большие доходы от эксплуатации полисных земель и ремесленных мастерских в городах, а также от торговой деятельности греческих купцов. Однако дань, наложенная царем на население Боспора, военное поражение Митридата от римлян в 85 г. до н.э. показали шаткость опоры исключительно на материальные ресурсы греческих полисов: отношение греков к Митридату дало трещину, а некоторые города Боспора и Колхиды вообще отпали от царя. Вследствие этого понтийские наместники в Северном и Восточном Причерноморье (Западное Причерноморье официально подчинялось Митридату на правах протектората) были вынуждены сократить полисные привилегии городов и урезать часть их земельных владений. Приблизительно в 80-75 гг. до н.э. на Боспоре (и, по-видимому, в Колхиде) по примеру родовых владений в Понте и Пафлагонии началось укрепление царского землевладения с целью не потерять Боспор, да и все Северное Причерноморье как основную хлебную житницу Понта.

Для усиления своих позиций на северном побережье Эвксинского Понта Митридату Евпатору пришлось установить тесные связи с местными племенами, в основном сарматскими, обитавшими на Северном Кавказе. Сарматская и скифская знать была заинтересована в военных мероприятиях понтийского царя, так как это давало ей возможность обогащаться за счет военных трофеев. А рядовые общинники, оседавшие на земле в Прикубанье, Восточном Крыму, Подонье и в других хлебородных областях, призывались на царскую службу в качестве катойков - военно-хозяйственных поселенцев, которых теперь селили в царских крепостях на царской земле. Они обрабатывали землю, продавали продукцию своего труда в городах и получали плату, подарки и долю при дележе военных трофеев за участие в военных походах. Так что выгода была взаимной как для царя и его эллинских подданных, так и для варварской аристократии и рядовых общинников. Укрупнение царского земельного фонда требовало строительства новых крепостей и поселений, как ранее в Малой Азии. Такая политика приводила к росту экономики, главным образом, ремесла и аграрного производства, в результате чего Митридат Евпатор регулярно получал большие поставки зерна и других материальных ресурсов из Северного Причерноморья и из соседних областей.

Эллинизация местного населения, опора на царские крепости, усадьбы и «малые» города при сохранении в экономике позиций старых эллинских полисов Пантикапея, Нимфея, Горгиппии, Феодосии и Фанагории открывали возможность для взаимовыгодного развития как греческих, так и местных общин, основывавшихся на земельной собственности под контролем царской власти. Поэтому Боспор стал постепенно превращаться из государственного образования полисного типа с единолично-тиранической формой правления (как при Спар- токидах) в типично эллинистическое царство, где активно взаимодействовали эллинские и местные ирано-понтийские традиции вкупе с сармато-скифскими чертами - последнее проявлялось, главным образом, на сельской периферии.

На протяжении длительного, с переменным успехом противоборства Понтийского царства и Римской республики (первая война - 89-85 гг. до н.э., вторая - 83-80 гг. до н.э., третья - 74-63 гг. до н.э.) Причерноморский регион, в особенности Боспор и Таврика, выступали главными поставщиками средств для ведения войны. Однако к 63 г. до н.э. под ударами римлян Митри- дат Евпатор потерпел ряд серьезных поражений, утратил все свои владения в Малой Азии и, потеряв доверие союзников в Передней Азии, удалился в Бо- спорское царство. Здесь он вынашивал планы новых войн с Римом, для чего выкачивал из городов и царских земель все возможные средства, что привело к обнищанию населения и неспособности подданных платить непомерно высокие налоги. Вследствие антимитридатовских восстаний в городах и на хоре многие производственные и торговые центры оказались разрушенными, а население все чаще обращало взоры к римлянам за поддержкой. Когда Митридат увидел, что против него поднялись не только города, но и прежде верные гарнизоны в царских крепостях, а также представители варварской знати, он покончил жизнь самоубийством. Выводить Боспорское царство из кризиса пришлось уже его преемникам, в частности его сыну Фарнаку II, возглавившему заговор и восстание против отца.

После гибели понтийского царя римляне усилиями Гнея Помпея разделили его владения: большая часть Восточной Анатолии была отдана союзным Риму эллинистическим династам и царям, а Вифиния, Северная Пафлагония и часть Понта включены в состав новой провинции Вифиния-Понт. Но главное, что потребовали римляне - это ликвидировать военно-административные округа на царской земле, разрушить царские крепости, построить новые города, расширить полисные привилегии и земельные владения греческих городов. Тем самым на этих территориях начался новый этап в развитии эллинизма, так как он затронул теперь более обширные области, нежели «при царях». Однако на Боспоре и отчасти в Колхиде прежние митридатовские установления были оставлены в силе, поскольку римляне еще не могли активно влиять на происходившие там процессы. В результате Фарнак II, во многом опираясь на созданные еще при отце военно-политические и административные структуры, в 48-46 гг. до н.э. организовал попытку восстановить Понтийское царство, но был разбит Цезарем. Его преемники Асандр, Дина- мия, внучка Митридата Евпатора, Аспург и Митридат III сконцентрировали свою деятельность исключительно на Боспоре: они не только завершили создание там системы эллинистического землевладения, основанной на сочетании царской земельной собственности, введенной еще при Митридате, и полисного землевладения крупнейших городов, но и укрепили позиции царской власти. Они возводили новые укрепления по всему царству, подняли аграрное производство, ремесленную деятельность в городах, сохранив за некоторыми из них (Пантикапеем, Фанагорией, Горгиппией, Феодосией) полисные права, а также в небольшом объеме их хору.

Усиление митридатовских традиций на Боспоре во второй половине - конце I в. до н.э. и в первой половине I в. н.э. стало своеобразной реакцией на активизацию римской политики в Причерноморье. Гай Юлий Цезарь, затем Август, а позднее Калигула и Нерон, рассматривая Северное Причерноморье и Боспорское царство как плацдарм для противодействия Парфии и сарматским кочевникам, стремились либо включить регион в систему вассальных клиентных государств, которые всецело следовали бы в фарватере римской политики, либо вообще свести его самостоятельность к минимуму

для подготовки к превращению в римскую провинцию. Боспорским правителям - Асандру и Динамии, в меньшей степени Митридату III, путем искусной дипломатии и маневров удавалось добиваться усиления своего могущества на условиях римской поддержки при сохранении и развитии эллинистических установлений. Асандр, сменивший на престоле Фарнака II, достиг в этом огромных успехов: в результате умелого лавирования во время заключительного периода гражданских войн в Риме, когда противоборство Марка Антония и Октавиана достигло апогея, он сумел превратить Боспорское государство в типичную монархию эллинистического типа на основе митридатовских традиций. При нем Бо- спор достиг уровня развития экономики и военного могущества эпохи правления Спартокидов и Митридата Евпатора, что подтверждает обильная чеканка Асандром полновесных золотых монет. Золотые статеры, очевидно, не без субсидий со стороны римлян, выпускали также Динамия, Аспург, Митридат III и последующие правители, что было невозможно, если бы Бо- спор находился в жесточайшем кризисе, как иногда считается.

Монета времени царя Асандра. Пантикапей. I в. до н.э.

В чем причина экономического роста Боспорского государства в пост- митридатовскую эпоху? Во-первых, филэллинская политика Митридата Евпатора и его преемников на Боспоре; во-вторых, развитие полисного и царского землевладения вместе с подъемом ремесла и торговли; в-третьих, эллинизация варварского сарматского населения, привлекаемого для обработки царской хоры и строительства крепостей; в-четвертых, содействие Римской империи, рассматривавшей Боспорское царство как важнейший форпост в противоборстве с агрессивными местными племенами - сирака- ми, аорсами, аланами и тавро-скифами. Однако римляне не сразу осознали важность эллинистических нововведений Митридата Евпатора. Поначалу, следуя политике Помпея и Цезаря, они стремились уничтожить привилегии старой митридатовской элиты, основанные на царском землевладении смешанного ирано-каппадокийского и греко-сарматского типов. Для этого они пытались посадить на престол своих ставленников Митридата Пергамского и Скрибония. А когда это не удалось, то решили связать Боспор единой унией с воссозданным в 39 г. до н.э. Понтийским царством, где римский вассал царь Полемон I перераспределил земельный фонд и расширил привилегии полисной знати, уничтожив основы экономического могущества митридатовской верхушки. Император Август поставил перед ним задачу выполнить то же самое и на Боспоре, однако местные сарматские племена, греческие города и царские поселенцы на хоре оказали понтийскому царю решительное сопротивление. Гибель Полемона I в 7 г. до н.э. на азиатском Боспоре ознаменовала поворот в римской политике: Август и его преемник Тиберий

решили поддержать местную митридатовскую династию и греко-иранскую элиту, оказав ей помощь в укреплении военного могущества царства. Римляне поняли, что сохранение мощной системы военно-административного управления царскими землями с опорой на укрепления и катойкии может стать надежной защитой интересов городской торгово-ремесленной прослойки, втянутой во внутриполисную торговлю, в том числе с городами римских ма- лоазийских провинций. В Риме посчитали, что эллинистическая структура экономических и политических отношений будет помогать защите римских интересов в Причерноморье, предохраняя владения империи от неожиданных рейдов агрессивных кочевников. Римское государство на протяжении долгого времени строго следило за балансом сил на Боспоре, поддерживая равновесие интересов боспорской правящей элиты, могущество которой базировалось на царском землевладении и эксплуатации оседлых сарматских и меотских племен, эллинских слоев в городах, занимавшихся торговой и ремесленной деятельностью, что втягивало бывших кочевников в эллинизацию, и племенной аристократией сарматов, заинтересованной в дружбе с боспорскими правителями и римлянами. Таким образом, римская политика способствовала развитию Боспорского царства как эллинистического государства, субъективно содействуя взаимовлиянию и взаимообогащению эллинского и местного начал во всех областях жизни этого государственного образования.

Становление эллинистических государств в Причерноморье осуществлялось двумя основными путями. В тех регионах, где митридатовское влияние было ограниченным, государственные образования вызревали в недрах племенных общин, поэтому племенные отношения сохраняли свое значение очень долго. Это препятствовало прочности государственного строя. В этом заключалась слабость государства у фракийцев, тавро-скифов, скифов Добруджи, гетов и сарматов - аорсов и сираков. Даже римское влияние не давало возможности преодолеть племенную раздробленность, обогащение племенной верхушки за счет данничества и грабежа хоры городов, отсутствие городских центров, участвовавших в процессе развития производственных отношений и производительных сил. На Боспоре и в Понте, а также в соседних государствах при всех их внутренних особенностях, наблюдались иные признаки: существование греческих городов, втянутых в общепонтийскую и даже средиземноморскую торговлю, царское землевладение, опосредовавшее полисные формы земельных отношений, греко-иранские династические традиции, вокруг которых формировалась эллино-сарматская и ирано-каппадокийская элита, ставшая опорой политики Митридата Евпатора и его преемников. Римляне, исходившие из своих собственных интересов, поддержали сложившиеся к I в. н.э. в Боспорском царстве эллинистические отношения, что помогло завершить трансформацию этого государства от тиранического режима с легкой окраской в цвета эллинистической династии к сильной монархии эллинистического типа, в миниатюре повторявшей устройство Понтийского государства Митридата Евпатора.

Введение

1. Античные государства Северного Причерноморья

2.Государственно-политическое устройство

3.1 Ольвия

3. 2 Херсонес Таврийский

3.3 Боспорское государство

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Первые случаи посещение Северного Причерноморья греческими мореплавателями приходятся на начало І тыс. до н.э. В первой половине - середине VI ст. к н.э. греки основывают Ольвию, в конце VI - Тиру, Никоний (на Днестровском лимане), Керкинитиду. Тогда же в Юго-Западном Крыме возникает небольшое ионийськое поселение. Возможно, оно существовало к последней четверти V ст. к н.э., когда выходцы с Гераклеи Понтийськой основали на его месте Херсонес. Во второй половине VI ст. до н.э. возникает большинство городов Боспора: Пантикапей, Феодосия, Нимфей, Міирмекий, Тирітака, Фанагория, Гермонасса, Кепи. Именно в это время происходит почти сплошное освоение сельских вокруг этих городов, где появляется много поселений. Кроме Херсонеса, большинство упомянутых городов основаны выходцами из района малоазийского города Милет.

Колонизация Северного Причерноморья была частью так называемой Большой Греческой колонизации VIII-VI ст. до н.э. Она предопределялась рядом причин, главнейшая из которых - относительное перенаселение, когда все земли в материковой Греции были уже распределенные. "Лишние" люди вынужденные были искать лучшей судьбы в других местах, не так плотно заселенных. Греки - основатели северопричерноморских городов были в основной своей массе земледельцами, частично - торговцами, ремесленниками и др. На раннем этапе своего бытия на новой родине они занимались сельским хозяйством - сеяли пшеницу, ячмень, просо, разводили сады, огородничали, заводили скот и т.п. Другие их занятия - ремесло, торговля - были второстепенными. Итак, греческая колонизация Северного Причерноморья имела сначала аграрный характер (хотя, конечно, некоторые колонисты побросали Грецию по другим причинам, - например, испытав поражения в военных и социально-политических конфликтах). Следует подчеркнуть: термин "колонизация" в данном случае надо понимать лишь как хозяйственное освоение греками Северного Причерноморья, причем мирное, поскольку там, где они оседали - на морских и лиманных побережьях - тогда никто не проживал. Новооснованные колонии не зависели от городов - метрополий, хотя и поддерживали с ними добрые отношения, даже укладывали соглашения относительно взаимного содействия в торговле, предоставление равных прав гражданам обеих полисов, имели с ними единые культы и летосчисления.

Колонии в основном основывались, очевидно, упорядочено, когда еще в метрополии избирали или назначали руководителя группы колонистов - ойкиста. На месте закладывания нового города разграничивались участки под здания и сельскохозяйственные территории, отводились места для культовых и общественных нужд. Однако иногда колонизация могла иметь и стихийный характер.

Переселенцы осваивали, в сущности, только неширокую (приблизительно 5-10 км) полосу морского и лиманного побережья. Поэтому они отнюдь не могли повредить в чем-то кочевникам причерноморских степей. Исключение в этом отношении представляют Херсонес, близ которого жили тавры, и некоторые города Азиатского Боспора, рядом с которыми жили племена синдов и меотов. Но любых свидетельств о стычках между колонистами и аборигенами мы не имеем.

1. Античные государства Северного Причерноморья

Освоение греческими переселенцами побережья Северного Причерноморья происходило постепенно, в целом в направлении из запада восточнее. VI ст. до н.э. вообще было временами учреждения большинства северопричерноморских государств. Каждая из них имела собственную историю, но поскольку все они тесно взаимодействовали с античным миром, а также с варварским окружением, в их развитии прослеживается много общего. Почти тысячелетняя история этих государств делится на два больших периода и несколько этапов.

Первый период длился от второй половины VII и приблизительно к середине І ст. к н.э. Он характеризовался тесными культурными и экономическими связями как с материковой Грецией, так и с окружающими племенами, которые предопределялись относительной стабильностью общеисторического развития. В материальной и духовной жизни колонистов абсолютно доминировали эллинские традиции, благодаря чему этот период можно условно назвать греческим, или эллинским. Следует, тем не менее, иметь в виду, именно в настоящее время создается Боспорское государство, в состав которого вошли не только эллинские полисы, расположенные вокруг Керченского залива, а и племена упоминавшихся выше синдов и меотов. Это дает основание считать Боспор греко-варварским государством, правителе которого были, наверное, местного происхождения. Характерно: варваризация почти не отразилась на культуре и быту населения боспорских городов и их сельских округ. Вообще количество варваров среди жителей северопричорноморских античных колоний была незначительной.

На архаическом этапе первого периода (вторая половина VII - начало V ст. до н.э.) на Юге нынешней Украины происходит становление государств, начинаются их активные контакты с греческими городами Восточного Средиземноморья, в частности Ионии. Типичной есть землянковая жилая застройка большинства северопричорноморських полисов, хотя уже в VI ст. до н. э. в наибольших из них строятся храмы (Ольвия, Пантикапей), формируются комплексы агоры (площадь, вокруг которой размещались административные, общественные здания, магазина, культовые площади, алтари и т.п.). Зарождаются ремесла, промыслы, развивается торговля, возникает монетное дело. Начинаются в целом мирные контакты греческих переселенцев с окружающими племенами кочевников. Античные города в VI ст. к н.э. еще не имели укреплений (их остатки, датированные концом VI - началом V ст. к н.э., выявленные лишь в Тиритаке).

На втором - классическом - этапе первого периода (начало V - вторая треть IV ст. к н.э.) начинает постепенный расцвет государств; города разрастаются и приобретают вид, обычного для античных полисов из развитой наземной, в том числе жилой, застройкой. В них сводятся монументальные сооружения, оборонительные укрепления и башни. Вводится чеканка собственной монеты. Усиливаются торговая и культурная связи с античным миром. Так, возможно, приблизительно в середине V ст. до н.э. Ольвию посетил "отец истории" - Геродот (основания для такого предположения дает анализ его рассказа о скифском царе Скіле, который имел в Ольвии собственный дворец). Античные северопричорноморськие города неплохо известные в метрополиях, они упоминаются в разных источниках.

В конце второй трети IV ст. в развитии античных северопричорноморських государствах наблюдается недолговременный кризис, вызванный главным образом внешнеполитическими факторами (в частности, распадом Большой Скифии и экспансией войск Александра Македонского: античные источники упоминают под 331 г. к н.э. осаду Ольвии войсками полководца Александра - Зопириона). С того времени начинается последний этап эллинского периода жизни городов Северного Причерноморья - эллинистический (последняя треть IV - середина І ст. к н.э.), который сначала обозначается максимальным экономическим развитием, подъемом сельского хозяйства, ремесел, торговли, культуры в целом. Тем не менее уже со второй половины III ст. к н.э. (на Боспоре - позднее) постепенно назревает кризис. Агрессия скифов в Западном Крыме, передвижение варварских племен в Нижнем Побужье и Поднепровье приводят к упадку античных городов - их основной экономической базы. Ольвія вынужденна была платить дань разным местным царям, в частности Сайта-фарну, а в II ст. к н.э. даже попадается в полузависимость от крымской Малой Скифии.

Второй большой период истории античных государств Северного Причерноморья - так называемый римский (середина І ст. к н.э. - 70-те года IV ст. н.э.) - характеризуется прежде всего вхождением Тири, Ольвии, Херсонеса в состав римской провинции - Нижней Мезии. Этот период обозначался нестабильностью военно-политической ситуации, определенной варваризацией население, натурализацией хозяйства, частичной переориентацией культурно-экономических связей. Государства Северного Причерноморья стали для Римской империи своеобразным барьером перед нажимом кочевых племен на ее восточные границы, которые проходили по Дунаю. Наблюдается некоторый экономический подъем Тири, Херсонеса, Боспора, их культура понемногу романизируется.

Во втором периоде существования античных северопричорноморських городов и их округ можно выделить три основные этапа. Первый начинает в середине І ст. до н.э., когда политика этих городов постепенно переориентируется на Рим. Сначала римские войска появляются на северном побережье Понта, но при этом их вмешательство в местные дела, в частности в Боспоре и Херсонесе, довольно ощутимое. Они помогают античному населению в его борьбе против окружающих племен. К этим временам принадлежит и известный поход, осуществленный на помощь Херсонесу в его стычках со скифами Плавтием Сильваном (63 г. н.э.) - правителем Нижней Мезии. Вместе из тем северопричерноморские государства в II ст. н.э. конфликтовали не только с варварами, а и с римлянами и даже между собой (Боспор и Херсонес) . Несмотря на такие, казалось бы, неблагоприятные обстоятельства, экономика этих государств постепенно выходила из кризиса. Возрождается сельская округа Ольвии, возникает значительное количество новых поселений на Боспоре. Функционируют сельские округи Херсонеса и Тири (часть населенных пунктов этих округ принадлежала, очевидно, варварам, однако они тоже работали на экономику античных городов). Рядом с сельским хозяйством значительного развития - особенно в Херсонесе и Боспоре - приобретают ремесло и промыслы (солеварение, засолка рыбы, виноделие). Активизируются торговые связи с северопричорноморськими, малоазийскими, итальянскими, западнопричорноморскими городами.

Второй этап охватывает время от середины II по середину III ст. н.э., когда в Тире, Ольвии, Херсонесе, Хараксе размещаются постоянные отряды римских войск, а самые эти города подчиняются Нижней Мезии. В определенной политической зависимости от Рима находится и Боспор. В условиях относительной военно-политической стабильности экономика северопричорноморських государств достигает высочайшего развития.

Третий - последний - этап начинается со второй половины III ст. н.э., когда с целью защиты границ Римской империи от готов гарнизоны римских войск были выведены из Северного Причерноморья в Подунав"я. Нашествия кочевников, в частности готов, фактически уничтожили сельские округи. Почти все античные государства окончательно прекратили свое существование в 70-х годах IV ст. под ударами гуннов. Выжили только Херсонес и Пантикапей, которые со временем вошли в состав Византийской империи.

2. Государственно-политическое устройство

Северопричерноморские полисы были рабовладельческими демократическими или аристократическими республиками, где рабы, женщины и иностранцы не имели прав гражданства (правда, за большие заслуги перед полисом иностранцам могли предоставлять такие права). Высочайшими органами законодательной власти было народное собрание ("народ") и совет.

Народное собрание, в котором принимали участие все полноправные граждане, решали вопросы внешней политики, обороны, денежного обращения, обеспечение населения продовольствием, предоставление привилегий купцам, гражданских прав каким-то лицам и т.п. Совет готовил те или другие вопросы к рассмотрению на собрании, контролировал действие исполнительной власти, проверял деловые качества кандидатов на государственные должности. Исполнительная власть состояла из разных коллегий - магистратур или отдельных служебных лиц - магистратов. Обычно наибольшими правами пользовались коллегии архонтов, которые созвало народное собрание, руководили другими коллегиями, следили за состоянием финансов

Существовали специальные коллегии, которые занимались исключительно финансовыми или военными делами (коллегия стратегов), торговлей (коллегия агораномов), благоустройством города (коллегия астиномов) и др.

Отдельные магистраты руководили конкретными городскими закладами (гимнасиархи, глашатаи, секретари, жрецы и т.п.). Действовали и судебные учреждения, которые состояли из нескольких отделов. В судопроизводстве принимали участие судьи, свидетеля, временами в государственно-политической жизни происходили изменения. Так, полисы Боспора Киммерийского в 480 г. к н.э. объединились под властью Археанактидов в единое Боспорское царство, хотя и после этого оставались практически самостоятельными в своих внутренних делах. А когда в первых столетиях новой эры Херсонес, Ольвия и Тира вошли в состав Нижней Мезии (см. выше), они тоже сохраняли местное самоуправление.

3. Города Северного Причерноморья

3.1 Ольвія

Площадь поселения, которая сохранилась, составляет близко 10 га. Открыто остатки землянок, которые в последней четверти VI ст. до н.э. изменяются обычными греческими наземными домами. Город в отдельных своих районах имел прямоугольное планирование. Ольвия (древнегреческим языком означает "счастливая") - ячейка Ольвийського государства. Расположенная на правом береге Южнобугского лимана возле современного с. Парутине Очаковского района Николаевской области. Основанна около середины VI ст. до н.э. выходцами из района Милета и просуществовала к середине III ст. н.э. После этой жизни в Ольвии едва тлело к началу IV ст. н.э., но к тому времени она уже окончательно потеряла черты, присущие античному центру.

Топографическое Ольвия состояла из трех частей - Верхней, Терасной и Нижней. Последняя уже после гибели города в значительной своей части была разрушенная водами лимана. На этапе расцвета - в конце IV - в III ст. до н.э. - Ольвия занимала территорию площадью около 55 га, численность ее жителей составляла близко 20 тыс.

В истории города и государства в целом прослеживаются два больших периода. Пер шей охватывает время от учреждения здесь колонии к середине І ст. до н.э. Застроенная во второй половине VI ст. до н.э. однокамерными чесночницами и полуземлянками, в V ст. до н.э. Ольвия приобретает обычный для древнегреческого города вид. В V ст. до н.э. в ней, за Геродотом, уже существовали укрепления, а также дворец скифского царя Скила. Жилые сооружения Ольвии - обычно одноэтажные с подвалами, реже - двухэтажные. Открыто остатки агоры - площади, вокруг которой сосредотачивались торговые ряды, дома суда, разных магистратур, гимнасий. Выявлено также священные участки - теменосы (один из них посвященный Аполлону Дельфінію, второй - Аполлону Врачу), алтаре, остатки храмов, вспомогательные здания, остатки оборонительных сооружений, в частности Западные ворота, фланкована двумя большими башнями.

Ольвию хорошо знали в античном мире. В V ст. до н.э. ее, напомним, посетил Геродот. Некоторое время она входила в состав Афинского Морского союза, ее торговые и культурные связи достигали не только причерноморских городов, а и Восточного Средиземноморья - Греции, Малой Азии, Александрии Египетской. Ольвийское государство имело свои деньги - сначала это были литые "дельфинчики", чуть позже - ассы (большие монеты с изображением на аверсе лица Медузы Горгоны, богинь Афины или Деметры, а на реверсе - символов полиса), а из середины V ст. до н.э. начинает чеканить обычные для античного мира монеты. Экономическую базу полиса представляло сельское хозяйство - в настоящее время сельская округа Ольвии занимала побережье Днестровского, Южнобугского, Березанского и Сосицкого лиманов, а также Кинбурнский полуостров. Общее количество сельских поселений на разных этапах существования государства приближалась до двухсот. Развивались ремесла и торговля. Относительно небольшую роль играли промыслы.

В период из последней трети IV по середину III ст. к н.э. Ольвийськое государство достигло высочайшего экономического подъема. В настоящее время, в частности, возник новый тип сельских поселений в виде так называемых коллективных усадеб. Тем не менее уже с конца III ст. до н.э. начинает постепенный упадок.

В II ст. до н.э. Ольвия оказывается под протекторатом царя Малой Скифии (в Крыму) Скилура. Из конца II ст. до н.э. по 70-те года І ст. до н.э. она находилась во власти Митридата VI Евпатора (121- 63 гг. к н.э.) - царя Понтийського государства.

Однако уже в конце І ст. до н.э. начинает постепенное возрождение Ольвии и поселений ее сельской округи, которая становится началом второго периода, который вообще проходил под знаком римских влияний. В это время территория городища сократилась почти втрое, его застройка была скученной и вообще бедной. Около середины І ст. н.э. Ольвия попадает в зависимость от скифских или сарматских царей, тем не менее в скором времени освобождается. В середине II ст. н.э., за римского императора Антонина Пия (138-161 гг.), римские провинциальные войска сводят здесь цитадель и размещают в ней свою залогу, а за императора Септимия Севера (193-211 гг.) город вошел в состав Нижней Мезии. II - первая половина III ст. н.э. стали периодом высочайшего расцвета Ольвии римских пор. От этих времен сохранились остатки защитных сооружений, жилых домов, гончарных печей, сооружений цитадели. В среде горожан увеличивается процент выходцев из варварского окружения. Тем не менее и в составе Нижней Мезии Ольвия сохраняет свою автономию, чеканит собственную монету, торгует с античным миром и окружающими племенами. Сельские поселения в первые столетия нашей эры уже имеют укрепление из рвов и валов или строящиеся стены. В 40-и и 70-потом те года III ст. н.э. Ольвия испытать навал готов; римская залога бросает ее на произвол судьбы. Среди руин города еще некоторое время - к первой половине IV ст. н.э.- живут немногочисленные жители, в состав которых, наверное, попадаются и выходцы из черняховских племен. Жизнь в Ольвии окончательно замирает не позднее второй четверти IV ст. н.э.

3.2 Херсонес Таврийский

Название происходит от греческого слова "полуостров". Руины этого античного города расположены на окраине Севастополя. Херсонес основан в 422/421 г. до н.э. выходцами с Гераклеи Понтийськой. Еще раньше - в конце VI ст. до н.э.- здесь существовало небольшое ионийськое поселение. Херсонес - одно из трех больших античных северопричорноморских городов, которые дожили до позднего средневековья. Расцвет государства приходится на конец IV-III ст. к н.э. Территория самого Херсонеса достигала 33 га (часть города ныне разрушена морем), а население представляло не менее чем 15 тыс. жителей.

От самого начала своего существования Херсонес имел единое регулярное прямоугольное планирование. Ширина улиц - близко 4-6,5 г. Возле главной продольной улицы размещались агора, теменос и другие сооружения общественного и культового назначения. Город был обнесен крепкими защитными стенами, которые сохранились к нашему времени на высоту около 10 г. Особый интерес представляют круглая в плане башня Зенона и главные ворота города. В кладке стен отразилась техника кладки стен, присущий разным эпохам. Открыты также остатки театра (пока что единого в Северном Причерноморье), жилых домов, гончарных печей, терм, монетного двора, а также большое количество архитектурных детале, которые дают возможность реконструировать некоторые культовые сооружения, в частности алтарь Пасиада и фасад храма Афродиты. Город имел хорошо укрепленный порт, а в римские времена - цитадель. В конце IV ст. до н.э. Херсонес подчинил Керкинитиду, основал новый город - Калос Лимен (Прекрасная Гавань). Тогда в состав Херсонесского государства вошло побережье практически всего Западного Крыма. В IV ст. н.э. город представлял собой один из довольно укрепленных центров оборонительной системы Римской империи на ее восточных границах. В 70-те года IV ст. н.э. Херсонес испытал гунськое нашествие, после чего продолжал существовать в составе Византийской империи.

Территория Херсонесского государства на протяжении всего ее существование неоднократно изменялась. Сначала, в IV ст. до н.э., сельская округа Херсонеса охватывала только Гераклейский полуостров и близлежащие к нему земли, разделенные на усадебные участки - клеры. Размеры участков Гераклейского полуострова составляли близко 26,5 га. Таких наделов открыто до 400. Ими владели жители самого Херсонеса. Каждый участок гераклейских клеров разграничивалась на 96 частей, на которые выращивался главным образом виноград (не менее чем 50 % всей площади). Херсонесцы занимались также садоводством, огородничеством, полеводством. На клерах обосновывались усадьбы с одного большого, реже - двух малых дворов, окруженных крытыми помещениями - жилыми (для рабочих) и хозяйственными (отрядами для скота, винодельнями и т.п.). По принципу планирования усадьбы были индивидуальные, где выделялся подобный городскому жилой блок (в нем жила семья владельца) и так называемые коллективные, что состояли из нескольких однотипных жилых ячеек. Площадь усадьбы составляла приблизительно 300-500 м 2 , иногда достигала и 1200 м 2 . От III ст. до н.э. в усадьбах начинают строить жилые башни, где жил хозяин или надзиратель. Клеры Гераклейского полуострова занимали его большую часть - около 10 тыс. га, остальная же территории этого района - площадью около 1500 га - представляла собой выгоны для скота (возможно, представляла резервный фонд полиса).

3.3 Боспорское государство

Располагалось с обеих сторон Керченского залива, который в древности называлось Боспор Киммерийский. Главным городом был Пантикапей, но столицей азиатской части Боспора считалась Фанагория (возле современного поселка Сенное). К образованию Боспорского государства существующие на ее территории с VI ст. до н.э. греческие города Пантикапей, Феодосия, Нимфей, Мирмекий, Тиритака, Порфмий, Фанагория, Гермонасса, Горгиппия, Кепи и другие большей частью были обычными полисными структурами. Определенную полисную самостоятельность они сохранили и после включения их к Боспорского царства..

На этапе высочайшего подъема государства (IV ст. к н.э.) его территория включала Керченский и Таманский полуострова, Восточное Приазовье, понизовье Кубани, а также дельту Дона - здесь было основано поселение для греко-варварской торговли, а со временем - и город Танаис. Во главе государства стоял царь - монарх упомянутых племен и архонт греческих городов (итак, по меньшей мере к III ст. до н.э. здесь сохранялась античная форма правления). По своей структуре Боспор напоминал варварскую монархи. еллинистического времени.

В середине II ст. до н.э. государство переживает экономический кризис, который в конце столетия обостряется восстанием рабов под руководством Савмака (107 г. к н.э.). В эти дела вмешивается Митридат VI Евпатор, вследствие чего Боспор подпадает под правление Понтийського царства. В 63 г. до н.э. Фанагория восстает против Митридата. К ней присоединяются Пантикапей, Нимфей, Феодосия, Херсонес. Боспор побеждает, однако здесь же оказывается в зависимости от Рима. Политическая ситуация теряет стабильность: при императоре Нероне (54-68 гг. н.э.) имела место попытка сделать Боспор римской провинцией, а в последней четверти І ст. н.э. он становится вассалом Рима. Были ликвидированы автономия и полисные формы правления отдельными античными городами; вся власть сосредотачивается в руках царя. С того времени вплоть до середины III ст. н.э. наблюдается экономический подъем Пору-босса-пору, после чего снова начинает военно-политический и экономический кризис, который завершается с гунским нашествием (375-376 гг.) гибелью Боспора как государства. Со временем в Пантикапее, Феодосии и других городах распространяются влияния Византии.

Заключение

Общий кризис рабовладения в II-ІІІ ст. н.э. обозначился и на судьбы античных государств Северного Причерноморья, экономический упадок которых начался в первой половине III ст. н.э. Сократились торговые связи, уменьшилась товарность сельского хозяйства и ремесла, и соответственно сократились прибыли городов, которые испытать больших финансовых трудностей. Происходила постепенная натурализация всего хозяйства. Тем не менее в городах Северного Причерноморья в социально-экономическом развитии этого периода проходили и положительные процессы. Работа рабов постепенно вытеснялась работой зависимых людей, подобный колонам Римской империи. Однако в 40-х годах III ст. н.э. в Северное Причерноморье вторглись готские племена и города в результате экономического послабления не смогли защитить себя. Гуннское нашествие IV ст. н.э. привела к окончательной гибели античных государств Северного Причерноморья, которая совпала с крахом всей рабовладельческой системы хозяйства.

Список использованной литературы

1. Бойко В. Історія України. – К., 1999.

2. Борисенко В. Курс української історії. З найдавніших часів до ХХ ст. – К., 1999.

3. Борисовский П. Древнейшее прошлое человечества. – Л., 1979

4. Гладилін В. Поселення – мільйон років // Наука і культура: Україна: Щорічник. – К. – Вип. 20. – 1986

5. Кормич Л. Історія України. – Харків, 2001.

6. Кравченко С. Археологія та стародавня історія України. – К., 1989

7. Полонська-Василенко Н. Історія України. – К., 1993.

8. Субтельний О. Україна. Історія. – К., 1993.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.