Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

6 апреля состоится премьера героической драмы «Время первых», посвященной этой, одной из самых рискованных экспедиций на орбиту.

«Время первых» - это не документальное кино, в котором были бы скрупулезно восстановлены события полета космического корабля «Восход-2». Может быть, тем оно и интересно. Это скорее научно-фантастический фильм, в котором за основу взят полет Павла Беляева и Алексея Леонова 18 - 19 марта 1965 года. Что ж, это право творцов киноленты. Что точно удалось создателям «Времени первых» - передать эмоции героев картины, совершивших, по сути, невозможное. Фильм, как говорят кинематографисты, главному консультанту дважды Герою Советского Союза Алексею Архиповичу Леонову понравился.

«Комсомолка» рассказывает о тех событиях, которые в фильм не вошли. Они дополнят картину, помогут погрузиться в то время.

Политический фон

В октябре 1964 года должности лишился первый секретарь ЦК КПСС , глава советского правительства Никита Хрущев . Самым главным в стране стал Леонид Брежнев . У Хрущева космонавтика была любимым детищем. А как будет относиться к космической программе Брежнев? Сохранит ли прежнее финансирование новый председатель Совмина Алексей Косыгин - человек прагматичный? Трудно было сравнивать возможности экономики США того времени и СССР , всего 20 лет назад вышедшего из разрушительной войны. Пока главному конструктору Сергею Королеву удавалось опережать соперников...

На 1965-й американцы запланировали пять пилотируемых пусков. Выход астронавтов в открытый космос был запланирован на март 1965 года (состоялся он в начале июня).

Зачем нужно выходить в открытый космос?

Почему США и СССР было важно отправить космонавта полетать за пределами космического корабля? А вот зачем: начиналась битва за Луну.

Проблема была в том, что сверхтяжелой ракеты, которая за один пуск могла бы вывести на орбиту лунный корабль, не было ни у нас, ни у США. Лунный корабль - это не капсула для околоземных экспедиций. Он должен состоять из командного модуля, в котором полетят космонавты, модуля для посадки на Луну и цистерны с запасами топлива. Пришлось бы двумя ракетами доставить на орбиту части корабля, состыковать их, переместить из одного модуля в другой космонавтов. Делать корабли с люками, которые позволяли бы внутри собранного корабля переходить из одного отсека в другой, тогда еще не научились. Выход был один - переходить «по верху», выбравшись на внешнюю поверхность корабля.

Испытание техники

В американском «Джемини» астронавт мог разгерметизировать отсек, в котором находился, и, открыв люк, выплыть наружу. Наши конструкторы считали - разгерметизировать корабль опасно: неизвестно, как поведут себя приборы в вакууме. Поэтому придумали «нахлобучить» на «Восход» шлюз, который можно было бы надуть и таким образом развернуть в космосе. Оригинальное решение, между прочим! Следующее поколение надувных космических модулей стали испытывать только спустя 50 лет!

Шлюзовую камеру и скафандр для выхода в космос доселе делают в КБ «Звезда» в подмосковном Томилине.

22 февраля 1965 года на орбиту отправился беспилотный «Восход». Нужно было проверить, как работает шлюз, «не сдувает» ли его «ветром». Шлюз открылся, все сработало отлично. А через некоторое время корабль… с радаров исчез. Противоракетная оборона даже обломков не обнаружила.

Через какое-то время выяснилось: два наблюдательных пункта - в Уссурийске и на Камчатке дали одинаковые команды закрыть шлюз. А корабль понял их как одну команду - «Спуск!», включилась тормозная двигательная установка. Автоматика вычислила, что корабль упадет за пределами территории СССР, и сработала система аварийного подрыва. Ее ставили почти на все спутники, чтобы советская техника не попала в руки врага.

Да, шлюз-то работал нормально, но на «Восходе» была и новая система автоматической посадки. Теперь было не очень понятно, как корабль станет приземляться с «нахлобучкой» в виде шлюза. По-хорошему, надо было бы еще одни испытания провести. Но времени уже не было. Риск для экипажа «Восхода-2» возрастал.

Сахарову повезло

Интересную историю рассказывает в своей книге «Ракеты и люди» один из соратников Королева Борис Черток. В день, когда должна была стартовать ракета с «Восходом-2», Королев отозвал в сторонку, подальше от площадки Мстислава Келдыша (один из разработчиков космических систем, в то время президент Академии наук СССР) и Владимира Бармина (конструктор стартовых комплексов, академик АН): «Королев что-то говорил, резко жестикулируя, что с ним бывало редко. Келдыш стоял с опущенной головой, как провинившийся мальчишка. Бармин улыбался».

Оказалось, после посадки космонавтов в корабль Келдыша вызвали со старта для разговора с Москвой . Звонил Михаил Суслов (в то время секретарь ЦК КПСС). Он потребовал, чтобы Келдыш на самолете Королева срочно вылетел в Москву, чтобы провести общее собрание Академии наук. На нем следовало осудить поведение академика Андрея Сахарова и, может быть, даже исключить его из состава академии.

Королев рассвирепел и сказал, что никакого самолета не даст. Постановка такого вопроса является позором! И попросил «теоретика космонавтики» удалиться в бункер и не отлучаться оттуда до выхода корабля на орбиту.

Больше вопрос об исключении Сахарова из Академии наук не ставился. Власть нашла другие способы дать укорот ученому, занявшемуся активной правозащитной деятельностью.

Невесомость в расчет не брали

В те годы считалось, что, если космонавту, оказавшемуся на орбите, стало плохо - голова кружится, тошнит, значит, он плохо подготовлен к полету, нездоров. Потом уже, когда началась длительная работа на орбитальных станциях, врачи поняли - далеко не всегда на Земле можно спрогнозировать, как организм человека будет реагировать на невесомость. Некоторые космонавты по неделе адаптируются к новым условиям и никто их за это не ругает.

А тогда… Выход в открытый космос Леонов начал через 1 час 35 минут после старта. Он только-только испытал сильные перегрузки во время вывода ракеты.

Никто не знал, как вообще человеческая психика отреагирует на «плавание» в космосе. Психологи вспоминали Циолковского , который считал, что космонавт, оказавшись над бездной, может сойти с ума или потерять сознание.

Вы представьте - впервые человек парит на высоте в несколько сотен километров над Землей. На случай если Леонов потеряет сознание, у Беляева были четкие инструкции - он должен был войти в шлюз и за фал втянуть напарника в корабль.

Скафандр раздулся

Работу Леонова снимала кинокамера. А сам он должен был делать снимки с помощью фотоаппарата «Аякс», спрятанного в кармашке на бедре. Затвор приводился в действие тросиком. Но перчатки раздуло настолько, что сжать тросик космонавт не смог.

Тем не менее Леонов пять раз приближался к кораблю от отлетал от него. Проблемы возникли, когда пришла пора возвращаться в корабль. Зазор между плечами скафандра и кромками люка составлял всего два сантиметра. Космонавт попытался вернуться в шлюзовую камеру, но...

«В космическом вакууме скафандр раздулся, не выдержали ни рёбра жесткости, ни плотная ткань, – вспоминает Леонов. – Руки вышли из перчаток, когда я брался за поручень, а ноги из сапог».

Космонавт сбросил давление внутри скафандра со штатных 0,4 атм до запасного режима – 0,27 атм (для этого на рукаве был специальный клапан). Это могло привести к закипанию азота в крови, но Леонов посчитал, что уже час дышал чистым кислородом и азот успел «вымыться» из организма.

Леонову удалось втиснуться в шлюзовую камеру, но не ногами вперед, как положено по инструкции, а головой. Но открывающийся внутрь корабля люк съедал 30% ее объема. Нужно было выходить из шлюзовой камеры в корабль только ногами вперед, чтобы забраться в кресло. Леонову пришлось в узенькой шлюзовой камере развернуться. Запись его дыхания в этот момент потом использовал Стенли Кубрик в фильме «Космическая одиссея 2001 года», чтобы передать напряжение в кульминационный момента кинокартины (фильм снят в 1968 году).

Малейшая искра…

И тут в «Восходе-2» стало расти содержание кислорода. Любая искра могла привести к взрыву. В 1961-м в барокамере, атмосфера которой была насыщена кислородом, сгорел космонавт первого набора Валентин Бондаренко . А в 1967 году так погиб во время тренировок экипаж «Аполлона-1». (По трагическому стечению обстоятельств в этом экипаже был Эдвард Уайт, астронавт, первым из американцев совершивший выход в открытый космос через 2,5 месяца после Леонова.) Мало того, запаса кислорода могло не хватить до посадки, а ее можно было совершить только после 16-го витка - когда корабль будет пролетать над территорией СССР.

Семь часов космонавты летели, по сути, внутри пороховой бочки. Потом атмосфера стабилизировалась. Оказалось, что люк после возвращения Леонова закрылся негерметично - была микрощель. Техника нагнетала кислород, чтобы восстановить потери воздуха. Когда давление в корабле поднялось, крышка встала на свое место и щель закрылась.

Не сгорели, так замерзли

А когда нужно было возвращаться, отказала новая система автоматической посадки (эх, не удалось ее испытать на беспилотном корабле!). Впервые в истории космонавтики экипаж садился вручную.

Как прицелиться, чтобы «попасть» в Землю, а не пролететь ее по касательной и навсегда остаться на орбите? В «Восходе-2» кресла были развернуты на 90 градусов относительно визира «Взор», через который космонавты могли определять положение корабля. Беляев отстегнулся и, пока Леонов удерживал его у иллюминатора, выстроил ориентацию. Сесть нужно было на территории СССР. Перелет и приземление в Китае , с которым тогда были напряженные отношения, могли плохо кончиться.

Корабль прошел сквозь плотные слои атмосферы и упал. Но где? У космонавтов не было никакого передатчика, кроме КВ, по которому они смогли азбукой Морзе передать «ВН» - все нормально. Сигнал случайно приняли то ли в Алма-Ате, то ли на Сахалине .

«От них не было вестей, - вспоминал Гай Северин , руководитель КБ «Звезда». - Честно говоря, мы считали, что экипаж погиб. Когда пришло сообщение, что они сели в тайге, живы и здоровы, Сергей Павлович заплакал».

«Восход-2» приземлился 19 марта в 12 часов 2 минуты 17 секунд в 30 км от города Березники Пермской области.

«У меня в скафандре было по колено влаги, примерно 6 литров. Так в ногах и булькало, - вспоминает Леонов. - Мы сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели его вновь. Затем спороли экранно-вакуумную теплоизоляцию обшивки кабины. Всю жесткую часть выбросили, а остальное надели на себя. Это девять слоев алюминизированной фольги, покрытой сверху дедероном (это ткань из синтетического волокна, которая тогда выпускалась в ГДР . - Авт.). Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски».

«Восход-2» был оборудован системой мягкой посадки. Работает она так - из спускаемого аппарата выдвигается щуп. Как только он касается поверхности, срабатывают пороховые движки, которые смягчают удар. «Кто-то из разработчиков сказал Королеву, что щуп настолько чувствителен, что сработает даже при соприкосновении с пушистым снегом, - рассказывает журналист «КП » Ярослав Голованов в книжке «Королев: факты и мифы». - А в тайге ели сорокаметровые! Что если двигатели включатся от соприкосновения с верхушкой дерева? И шарик покатится вниз!»

Но и тут повезло! Шар проскользнул между стволов. Два десятка сантиметров вправо-влево - и не миновать беды. Люк космонавты не смогли сразу открыть - он был снаружи прижат деревом.

Ярко-красный купол парашюта заметили с вертолета часа через четыре. Но как к космонавтам добраться? «На дворе» -25. В аварийном запасе порошок от акул есть, а теплой одежды нет. Собрали валежник, развели костер. С вертолетов сбрасывали теплую одежду, термосы. Одежда застревала в ветвях, термосы разбивались. С космодрома Байконур вылетели бригадир сборщиков Юрий Лыгин , инженер Владислав Волков (в 1966 году был принят в отряд космонавтов, летал на «Союзе-7», а погиб во время приземления «Союза-11») и военный испытатель Владимир Беляев.

Только 20 марта к космонавтам пробилось сразу несколько групп. Лыгин спустился к экипажу с вертолета в корзине. Чуть позже прибежали на лыжах Волков и Беляев (он принял на себя руководство эвакуацией экипажа). Вертолет мог высадить спасателей только в полутора километрах от спускаемого аппарата - приходилось прыгать с полутораметровой высоты. Оставшееся расстояние преодолевали три часа - настолько глубоким и рыхлым был снег.

Зато у Беляева и Леонова появилось теплое белье, унты и даже большой чан. Вскипятили воду, космонавты помылись. Была среди подарков и бутылка «согревательного» коньяка. К вечеру около экипажа собрались 22 человека - спасатели из разных ведомств. Весь день шло соревнование - кто доберется первым.

Спасатели поставили небольшой сруб, развернули палатки. В общем, ночевали уже с комфортом.

Экипаж «Восхода-2» можно было бы в тот день эвакуировать вертолетом - сбросить лестницу с зависшей на высоте 5 - 6 метров винтокрылой машины. Но решили не рисковать.

21 марта. За один день в лесу были вырублены две посадочные площадки. На первую, ближайшую к месту посадки, приземлился вертолет Ми-4. К нему на лыжах пришли космонавты и спасатели. Ми-4 перебросил экипаж к следующей площадке, где их ждал Ми-6. Уже на нем они долетели до аэродрома Перми . А оттуда Ан-10 привез экипаж на Байконур.

«Теплым вечером странно было видеть выходящих из самолета Беляева и Леонова в унтах и зимних меховых костюмах», - вспоминал Борис Черток...

Ответ: Верхняя белая часть скафандра «Беркут» - это что-то вроде чехла. Она была сделана из нескольких слоев пленки с блестящей алюминиевой поверхностью. Между слоями - зазор для того, чтобы снизить передачу тепла в любую сторону. По сути верхний слой представлял собой термос. У скафандра Гагарина тоже была верхняя оболочка, только она была ярко-рыжего цвета, чтобы космонавта спасатели могли заметить издалека.

ТОЛЬКО ФАКТЫ

Какой ценой мы завоевывали космос

23 марта 1961 года. В барокамере во время эксперимента погиб космонавт первого отряда Валентин Бондаренко. Ему было 24 года.

24 апреля 1967 года. Космический корабль «Союз-1» взорвался при приземлении. Его пилот Владимир Комаров погиб. Ему было 40 лет.

30 июня 1971 года. На этапе приземления произошла разгерметизация корабля «Союз-11». Космонавты Георгий Добровольский (43 года), Владислав Волков (35 лет), Виктор Пацаев (38 лет) погибли.

Нештатные ситуации, едва не закончившиеся катастрофами:

5 апреля 1975 года . Из-за отказа третьей ступени ракеты «Союз» корабль с космонавтами Василием Лазаревым и Олегом Макаровым рухнул с высоты 192 км. Место посадки - горы Алтая . Экипажу повезло - спускаемый аппарат попал на склон, но не покатился дальше - парашют зацепился за деревья. Эвакуировать космонавтов смогли только на следующий день. Катастрофа была засекречена. На орбиту ушел другой корабль с порядковым номером «Союз-18». Этот полет считается полетом «Союза-18а».

16 октября 1976 года. Корабль «Союз-23» с космонавтами Вячеславом Зудовым и Валерием Рождественским во время приземления угодил в озеро Тенгиз . На месте снежный буран, температура -20. Отверстия дыхательной вентиляции оказались под водой. У экипажа признаки кислородного голодания. Зудов теряет сознание. Космонавты спасены благодаря мастерству пилота вертолета, который отбуксировал спускаемый аппарат к берегу.

26 сентября 1983 года. Ракета с экипажем корабля «Союз Т-10-1» Владимиром Титовым и Геннадием Стрекаловым взорвалась на старте. Космонавты остались живы благодаря системе аварийного спасения, которая вырвала их корабль из пекла.

1985 год . Экипаж «Союза Т-13» Владимир Джанибеков и Виктор Савиных отправились реанимировать переставшую отвечать на команды станцию «Салют-7». На станции температура 0 °С. Солнечные батареи не дают электричества. Запасы воды замерзли. Космонавты работали в теплых комбинезонах, шерстяных шапках и варежках. Станцию удалось оживить.

1997 год. Экипажу «Союза ТМ-25» Василию Циблиеву и Александру Лазуткину пришлось пережить на станции «Мир» сразу несколько фатальных ЧП. Сначала пожар (взорвалась кислородная шашка), затем аварию системы терморегуляции, из-за которой почти месяц на станции температура держалась под +30, а в атмосферу попал опасный этиленгликоль. А 25 июня станцию таранит грузовой «Прогресс». Происходит разгерметизация модуля. Экипаж со всеми нештатными ситуациями справился и 15 августа вернулся на Землю (при этом не сработали двигатели мягкой посадки).

2000 год. Экипаж «Союза ТМ-30» Сергей Залетин и Александр Калери законсервировали станцию «Мир», на которой к тому времени стали возникать сбои в работе жизненно важного оборудования. Жить на станции было просто опасно - не было понятно, какая аппаратура засбоит на этот раз.

43 года назад российский космонавт Алексей Леонов первым из землян шагнул в открытый космос. И, казалось бы, нет ни одной детали этого события, которая могла ускользнуть за это время от журналистов. Все вызнали: и как раздулся от высокого давления скафандр первопроходца, и как космонавт едва не потерял видеокамеру, и как уже на земле, в лесу, ему и командиру экипажа Павлу Беляеву пришлось двое суток ждать, пока их обнаружат спасатели…

Стоп! Последний факт, который муссировался прессой и подтверждался в интервью самим Алексеем Архиповичем, похоже, не совсем достоверен. На днях в “МК” пришло письмо от летчика, который в далеком 65-м участвовал в той поисковой экспедиции. “Я не могу больше терпеть. Я должен рассказать, как было на самом деле, чтобы защитить честь своей эскадрильи, — писал 73-летний Владимир Хомколов. — Мы не искали Леонова с Беляевым двое суток! Их запеленговали сразу после приземления вечером 19 марта, и в тот же вечер вертолеты доставили к ним в помощь лесников”. “МК” пригласил Владимира Егоровича в редакцию, и он поведал нам все подробности незабываемой эпопеи — поиска героев-космонавтов.

Специальная часть по поиску и эвакуации космических кораблей и космонавтов была сформирована в 1963 году и базировалась на аэродроме города Южноуральска в Челябинской области. Личный состав отдельной вертолетной эскадрильи (где, собственно, и служил летчиком-штурманом Владимир Хомколов) состоял из профессионалов.

— Обычно мы вылетали в заданный район приземления космонавтов еще до их запуска, — вспоминает Владимир Хомколов. — Причем имен будущих героев нам не говорили вплоть до того момента, пока об этом официально не сообщал ТАСС. Так было и в 1965-м. В зону предполагаемой посадки, недалеко от Кургана, пара наших вертолетов “Ми-4” прилетела 12 марта, за 5 дней до взлета Леонова и Беляева. Пилоты делали облет, детально изучали местность. В день посадки корабля “Восход-2”, а она была намечена на 19 марта, мы с моим командиром Львом Масловым были начеку уже с 10 утра. Погода в Челябинской области стояла чудесная. Ну, думаем, сейчас согласно плану (в 10.55) наши космонавты приземлятся, мы как обычно заприметим их еще на отметке 1-2 км и будем встречать… По правилам летчикам не разрешалось сразу подбегать к спустившемуся аппарату — от него могло исходить сильное радиационное излучение. Но мы всегда спешили к шару вместе со спасателями (они все время летали с нами)...

Однако шар спускаемого аппарата летчики не увидели ни в 10.55, ни в 11.00. Радиоэфир оглушал своей тишиной. Молчали и коллеги вертолетчиков — пилоты самолетов “Ил-14”, барражировавших на 4-километровой отметке, и “Ан-12”, которые летали еще выше.

В конце концов все, не говоря друг другу ни слова, догадались — Леонов с Беляевым не успели сесть в заданном районе и пошли на следующий виток. А это значит, что посадка откладывается еще на 1,5 часа и состоится уже не там, где планировалась. Вертолетчики как в воду смотрели — вскоре эфир ожил и приказал самолетам лететь в направлении Перми. Экипаж “Восхода”, у которого отказала автоматика, управлял кораблем вручную и должен был приземлиться в районе города Березники Пермской области.

“Ну, Паша, п...ц космосу!” — сказал Леонов в сердцах своему командиру, когда их аппарат плюхнулся в непролазную тайгу. Снежное покрывало — по пояс. Сверху развевается на ветру огромный купол парашюта, застрявший на двух 40-метровых елях.

— Но вскоре над ними уже кружил наш “Ил-14”, — рассказывает бывший штурман. — Не слышать и не видеть самолета Леонов с Беляевым не могли, летчики сразу установили радиосвязь, космонавтам сообщали, что их обнаружили и скоро пришлют помощь. Конечно в идеале доставить помощников должны были наши вертолеты. Но мы не очень-то поспевали за “Илами”. Вместо нас с пермского аэродрома был поднят гражданский “Ми-1”.

Из этого вертолета на специальном тросе в районе посадки и спустили двух лесников. Отмахав по тайге на лыжах три-четыре километра, старожилы оказались рядом с нашими героями уже в 17 часов. То есть через несколько часов после приземления. Лесники помогали уставшим космонавтам разводить костер, поддерживали морально во время первой ночевки в тайге.

Ну а на следующее утро, 20 марта, на место подоспел и экипаж Маслова, а также еще два вертолета, управляемые командирами Бараневичем и Авдеевым.

— Первым делом мы сбросили нашим “зимующим” два комплекта теплой летной одежды, состоящие из меховых курток, брюк и унтов, — вспоминает летчик. — Затем периодически снабжали их сухим пайком, который брали из пермской летной столовой. И однажды я стал свидетелем такого монолога нашего полковника Сибирякова: “Вот так, мы тут для них стараемся, колбасу дорогую, краковскую возим, по 3.60 за килограмм, а им, видишь ли, надоела наша колбаса! Борща им подавай!” Конечно, все это говорилось в шутку. Космонавты и впрямь истосковались по нормальной еде. И вскоре наш экипаж отправили за горячим. В столовой по спецзаказу сварили для них отменный борщ и налили в 10-литровый армейский термос. Но с борщом тем вышла незадача. Мы сначала хотели спустить его на тросе. А потом все же решили сбросить в снег. “Что ему сделается?” — думали мы. Но не учли, что под снегом окажется пень. Об него и треснулся наш термос, половина горячего вылилась… Тем не менее слова благодарности от космонавтов за вкусный борщец мы все же получили.

Тем временем руководство решало, как эвакуировать покорителей Вселенной из тайги? Сначала хотели “взять на трос” и поднимать из лесного плена по воздуху. Однако потом эту идею отмели. “Все-таки люди уставшие, — сказали сверху, — а ну как трос раскачается и ударит кого-нибудь об ель?” В итоге решили выводить космонавтов на лыжах.

Вывод начался 21 марта. Сначала путь лежал до делянки, на которую первоначально вертолет сбрасывал лесников. За два дня до этого местные прокатали на данном 3-километровом отрезке хорошую лыжню.

— Надо отдать должное Леонову — он был бодр, все время поддерживал всех шутками, — вспоминает Хомколов. — Его командир выглядел более уставшим. На делянке их уже ждал наш вертолет. Кстати, чтобы ему сесть, лесникам пришлось повалить немало деревьев. Вертолету требовалась площадка диаметром не меньше ста метров.

Итак, взяв космонавтов с одной площадки, их отвезли на более дальнюю, где был разбит штаб и ждал более вместительный вертолет “Ми-6”.

— На нем наших подопечных и увезли на “большую землю”. Хорошо, что перед посадкой я в числе прочих успел взять у Леонова автограф, — вспоминает летчик. - Поскольку бумаги не было, попросил его расписаться прямо в служебном удостоверении, на незаполненной странице.
Что же касается корабля, его эвакуировали с места посадки аж 22 марта. Операцией руководил командир эскадрильи подполковник Кобзарь. Двухтонный шар прицепили на 40-метровый трос вертолета “Ми-6” и подняли в воздух. Его полет видели все местные жители. Вот только вряд ли тогда догадывался кто-нибудь, что еще совсем недавно эта странная болванка была для космических первопроходцев единственным убежищем в холодной и неприветливой тайге.

Воспоминания участника обеспечения посадки спускаемого аппарата космического корабля «Восход-2»

Владимир НАУМКИН

Прошло 45 лет с тех пор как экипаж космического корабля «Восход-2», выполнив поставленную задачу, возвратился на землю. Это были подполковник П. И. Беляев и майор А. А. Леонов. В том космическом эксперименте космонавт Леонов впервые вышел в открытый космос, удалился от корабля на расстояние до 5 метров и провел вне шлюзовой камеры двенадцать минут. К сожалению, посадка была выполнена не в расчетной точке под г. Кустанаем, где были сосредоточены поисковые силы и средства, а примерно в 200 км севернее Перми в глухой тайге, где космонавтов никто не ждал и не встречал.

Мне, в то время находившемуся в должности правого летчика - помощника командира вертолета Ми-6, пришлось стать непосредственным участником и свидетелем тех событий, о чем бы и хотел рассказать…

Работа по обеспечению посадки корабля «Восход-2» планировалась на следующий день после запуска, т.е. 19 марта 1965 года.

Погода в расчетной точке спуска, а она находилась в семнадцати километрах юго-западнее г. Кустанай, была летной. Десятибалльная облачность, нижний край 200 м, видимость два километра, небольшая дымка. Взлетев и набрав высоту 150 м, мы взяли курс на юго-запад. Через двадцать минут полета вышли в район посадки и встали в круг. Подстилающая поверхность - ровная степь. Заняли также свои районы вдоль трассы снижения четыре вертолета Ми-4. Выше за облаками на высотах

1200 - 2400 м кружили экипажи самолетов Ил-14. Еще выше на высоте 5400 м - самолет-ретранслятор Ан-12, обеспечивавший непрерывную связь с места предполагаемой посадки на командный пункт поисково-спасательной службы в Москве.

В расчетное время, получив команду с КП Кустаная «Всем быть на приеме», воцарился режим радиомолчания. Все ждали появления в наушниках характерных сигналов, подаваемых с борта спускаемого аппарата.

Здесь необходимо сделать маленькое отступление…

Режим снижения и входа в плотные слои атмосферы сопровождается сильным нагревом корпуса спускаемого аппарата, температура которого достигает 1200° - 1500°. Передать что-либо с борта корабля в этот момент невозможно и сигналы появляются только тогда, когда скорость уменьшается и происходит отстрел крышки парашютного отсека и раскрытие парашюта.

Все экипажи смотрят на часы. Расчетное время вышло, а в наушниках по-прежнему лишь небольшой звуковой фон и потрескивание. Сигналов мы не слышали. От экипажей самолетов, которые могли бы увидеть спускаемый аппарат визуально, никакой информации тоже нет.

Тишину «вспорол» возглас руководителя зоны поиска: «Всем экипажам на своих высотах следовать на аэродром Кустанай, срочно дозаправиться и ждать дальнейших указаний». Возвратившись и дозаправившись, мы получили команду срочно лететь на Свердловск и, если хватит светлого времени, далее идти на Пермь.

День уже клонился к вечеру, светлого времени оставалось мало. Топлива, залитого в Кустанае, для продолжения полета к Перми явно не хватало. Необходима была дозаправка, что и было оперативно сделано на аэродроме Кольцово (г. Свердловск). Запросив разрешение на вылет, получили отказ. Мы были готовы выполнить перелет и ночью на заданном эшелоне, но в то время отношение к летчикам-вертолетчикам, да и к вертолету, как летательному аппарату, было предвзятое, а все перелеты осуществлялись только в светлое время суток при визуальной видимости земных ориентиров.

Мы вынуждены были остаться на ночевку. Лишь двум экипажам на вертолетах Ми-4, которые были на аэродроме Кустанай резервными и не вылетали в зоны поиска, удалось с дозаправкой в Кольцово благополучно долететь до места и в сумерках произвести посадку в г. Перми (аэродром Большое Савино).

Переночевав в авиационной комендатуре, на следующий день рано утром мы вылетели в Пермь. Время перелета составило два часа десять минут. К нашему прилету на аэродром Большое Савино приземлился самолет Ан-12, доставивший с космодрома «Байконур» группу эвакуации. Погрузив их имущество, стали ждать доклада экипажа вертолета Ми-4, который взлетел с рассветом и должен был найти площадку вблизи спускаемого аппарата, а также определить возможность посадки вертолета Ми-6. Получив через самолет-ретранслятор, который «висел» над местом приземления, доклад о готовности к приему на площадке, мы взлетели и, набрав высоту 200 м, взяли курс на север. Погода была прекрасная. На небе ни облачка, видимость более десяти километров, температура за бортом минус 5° С. Яркое весеннее солнце придавало уверенности что все закончится благополучно и к вечеру космонавтов доставят на «большую землю». Напомню, что одну ночь они уже провели в тайге.

Через один час тридцать две минуты мы подлетели к месту нештатной посадки спускаемого аппарата космического корабля «Восход-2». Кругом, насколько хватает горизонта, простиралась тайга. Экипаж самолета-ретранслятора, увидев нас, дал команду подвернуть вправо. Вскоре мы увидели прямо перед собой яркий бело-оранжевый парашют (площадь 1000 м2), который распластался на верхушках высоких елей. Сделав вираж и осмотревшись, увидели в пяти километрах небольшую поляну и находившийся на ней вертолет Ми-4, экипаж которого по радио сообщил о готовности принять нас на этой площадке, предупредив, что она ограниченного размера и что на ней глубокий снежный покров, характерный для предгорий Урала. Пройдя над площадкой, убедились, что посадка будет не простой. Зайдя по крутой глиссаде, снизились, произвели зависание выше верхушек окружающего леса. Снег был настолько пушистым, что, поднятый потоком от несущего винта, порой закрывал видимое пространство. Повисев некоторое время и убедившись, что все вокруг хорошо просматривается, начали вертикальное снижение. Снег на площадке достигал двухметровой глубины. Когда была произведена посадка, то фюзеляж полностью лег на снег. Передний блистер штурмана наполовину был закрыт снегом, колеса основных стоек и передней стойки полностью утонули в снегу. Вертолет фактически лежал на «брюхе». Круглый блистер под антенну радиокомпаса, который располагался под фюзеляжем, как потом выяснилось, был раздавлен. Первые нетерпеливые пассажиры из оперативной группы пытались выйти из вертолета, но, оказавшись по пояс в снегу, были вынуждены возвратиться обратно на борт и одеть лыжи.

Выключив двигатели и осмотревшись, мы убедились, что в таких условиях работать будет нелегко. Мир сразу сузился до размеров поляны, окаймленной высокими деревьями. Кругом тайга, деревья высотой в 30-40 м, в лесу бурелом и снег, перемещаться по которому можно только на лыжах. На краю площадки стояли два бревенчатых дома, под крышей которых когда-то жили люди, возможно староверы. Теперь же при отсутствии окон и дверей они выглядели одинокими сиротами.

Прошла первая ночь космонавтов в лесу. Сброшенная с гражданского вертолета Пермского авиаотряда накануне теплая одежда, цели не достигла. Без лыж космонавты до нее попросту не могли добраться. Встала задача, как теперь нам добраться до спускаемого аппарата, как эвакуировать космонавтов из глухой тайги.

Для усиления поисковой группы был придан вертолет Ми-1, который, выполнив доразведку местности, обнаружил площадку, если так ее можно условно назвать. На самом деле, это редколесье, высота деревьев которого была не выше 4-х метров, и которое находилось на удалении двух километров от спускаемого аппарата.

На эту площадку с висения и была высажена группа из трех человек, прибывших из Байконура, которая на лыжах двинулась в сторону объекта. Одновременно, другая оперативно-техническая группа двинулась со стороны большой площадки, находившейся, как я уже говорил, на удалении пяти километров от места приземления и на которой был развернут штаб руководства спасательной операцией. Свое перемещение по тайге спасатели периодически обозначали пуском сигнальных ракет, а направление их движения корректировалось с вертолета.

Сегодня, оценивая ту ситуацию по прошествии уже нескольких десятилетий, я бы поступил следующим образом: экипажу вертолета Ми-4, находящемуся на большой площадке, нужно было взять на борт лесоруба, который уже был доставлен на площадку с бензопилой «Дружба» и высадить его с висения у спускаемого аппарата с помощью лебедки.

Лесорубу-профессионалу вполне хватило бы 1-1,5 часа работы, чтобы, повалив несколько деревьев, подготовить небольшую площадку для посадки этого или другого вертолета и эвакуации космонавтов.

Но тогда руководство всей этой операцией взяла на себя Москва, которая запретила все работы с висения на месте приземления.

Эвакуация пошла иначе и космонавты вынуждены были еще одну ночь провести в тайге.

После нештатного приземления все областное руководство было поднято на ноги. Была организована доставка питания как самим космонавтам (методом сбрасывания с вертолета), так и на большую площадку, где находились экипажи вертолетов и располагался штаб руководства. Присутствовал на площадке и первый секретарь Пермского обкома КПСС товарищ Коноплев, который в меру своих сил и возможностей оказывал помощь. Я был свидетелем его крайнего возмущения, когда кто-то из участников этой операции выразил недовольство тем, что их кормят одной только копченой колбасой. Коноплев ответил: «Жители моей области месяцами не видят ее на прилавках магазинов, а вы тут заелись, подавай им ресторанное меню». И он был прав. За копченой колбасой тогда многие ездили в Москву.

Но работа шла своим чередом. Группы продолжали двигаться к спускаемому аппарату. С воздуха космонавтам сбросили теплое обмундирование, палатки, питьевую воду, продукты питания. Из окрестных леспромхозов доставили лесорубов с бензопилами, которые начали готовить малую площадку к приходу космонавтов. Группы поиска, с интервалом в несколько часов, наконец вышли к месту приземления космонавтов, но об эвакуации в тот день, а она предполагала выход космонавтов на малую площадку, не могло быть и речи, т.к. светлого времени оставалось в обрез, а идти ночью по лесу на лыжах было рискованно. В том, что определенный риск был, я убедился сам, решив пройтись на лыжах по периметру нашей площадки. В одном из ее уголков увидел следы медведя, размеры лап которого на снегу составляли полторы ступни человека. Разбуженный, потревоженный и голодный хищник представлял определенную опасность для человека. Мало того, в лесу водились и рыси.

К концу дня 20 марта поступила команда нашему экипажу возвращаться обратно в Пермь, а экипажам вертолетов Ми-4 (их было уже три) ночевать на площадке. Усталые (мы в тот день в воздухе в общей сложности находились 5 часов 19 минут) и не удовлетворенные результатом, устроились в аэродромной гостинице на ночлег с тем, чтобы рано утром опять лететь на площадку.

Для космонавтов это была вторая ночевка в тайге, а для родных и близких, а также для журналистов и фотокорреспондентов, которые прибыли в Пермь, это очередное оттягивание встречи на неопределенный срок.

С рассветом мы снова летим на площадку. Один час двадцать минут лета, и мы снова в районе приземления. В это время началось движение П.И. Беляева, А.А. Леонова и сопровождающих их лиц на лыжах в сторону малой площадки. К их приходу на площадке уже находился вертолет Ми-4. Рукопожатие с экипажем, и космонавтов перебазируют на большую площадку. Пересадка их на наш борт, и мы летим в Пермь. Мои первые впечатления о космонавтах: уставшие, но счастливые за благополучный исход. Более энергичен был Леонов. На протяжении всего полета Алексей Архипович сидел на месте бортрадиста и, облокотившись на выдвинутый столик, заполнял открытки, ставя в конце автографы. Когда мы прилетели в Пермь на ночевку, не преминул взять газету «Известия» с большими по размеру портретами двух космонавтов на первых полосах. Эта газета с автографами хранится у меня до сих пор, как память о тех событиях сорокапятилетней давности.

Произведя посадку на полосу, заруливаем на перрон. Видим толпы встречающих людей. Выключаем двигатели.

Люди подошли к вертолету, но почему-то не с той стороны борта, где главный выход. В то время вертолет Ми-6 для многих людей был экзотичен, видели его впервые. Но как только бортовой механик открыл дверь грузовой кабины и установил трап, как все бросились туда, сбивая друг друга, забыв об элементарной этике. С другой стороны, можно понять фотокорреспондента какой-нибудь газеты, а тем более центральной, который всеми правдами и неправдами добирался до Перми, жил где-то на птичьих правах, ждал этого долгожданного момента и вдруг рисковал оказаться без вожделенной фотографии двух улыбающихся космонавтов, уже спускающихся по трапу.

Первые объятия, поцелуи, интервью. А для нас работа не закончилась. В тайге остался спускаемый аппарат, который предстояло вызволить и доставить на аэродром.

22 марта с рассветом мы опять взяли курс на площадку. Накануне, после убытия космонавтов, на месте посадки высадили десяток лесорубов, и они начали готовить площадку для эвакуации объекта. Предстояло подготовить просеку размером 70 х 200 м, что и было сделано к нашему прибытию.

Для руководства операцией по подцепке СА мне было поручено взять с собой командную радиостанцию, сесть в выделенный для меня вертолет Ми-1, перелететь и высадиться непосредственно у объекта, что и было сделано без каких либо затруднений. Трудности начались потом, когда мне с радиостанцией необходимо было отойти в сторону хотя бы метров на пятьдесят для удобства руководства. Но легко сказать отойти… кто бы знал, как трудно это сделать в реальной обстановке. Представьте себе мое положение: снег глубиной до двух метров, поваленные в хаотическом порядке кроны многовековых деревьев, а за спиной на лямках радиостанция, весом в 1 5 кг. На это перемещение у меня ушло около полутора часов. Чего мне это стоило, известно только мне.

«Оборудовав» свой временный командный пункт, включил радиостанцию и через самолет-ретранслятор передал о готовности к приему вертолета Ми-6. Подход, гашение скорости, зависание и подцепка СА тросом длиной 25 м затруднений не вызвали. После двух-трех корректирующих команд экипаж благополучно подцепил объект и доставил его в Пермь.

Винить кого-то из них за задержку с эвакуацией космонавтов не правомерно. Они делали свое дело в соответствии с указаниями вышестоящего руководства и в строгом соответствии с инструкцией летчика и инструкции по безопасности полетов.

Конечно, две ночевки Беляева и Леонова в лесу - это большой провал для службы поиска. Трудно объяснить всему миру, почему после такого блестящего эксперимента двое суток продержали космонавтов в лесу.

Перестраховка в верхах, а также огрехи в организации проведения спасательной работы наложили определенный негативный отпечаток на всю поисково-спасательную службу.

Данная работа показала, что для согласованных и быстрых действий по организации поиска и эвакуации людей, потерпевших бедствие на земле и на воде, необходимы объединенные усилия всех ведомств, имеющих в наличии воздушные суда и наземные средства поиска.

Пришли к этому несколько позднее, когда была организована Единая Государственная авиационная поисково-спасательная служба (ЕГА ПСС).

В настоящее время Наумкин Владимир Александрович работает заместителем директора Центрального дома Авиации и Космонавтики.

Космические корабли «Восход»

«Восход» — наименование серии советских многоместных космических кораблей для полетов по околоземной орбите. Длина 5 м, поперечный размер 2,43 м. Космонавты приземлялись в спускаемом аппарате, который имел 2 парашюта. Первый из этой серии «Восход» — трехместный космический корабль; выведен на орбиту 12.10.1964; масса 5,32 т, масса спускаемого аппарата 2,9 т. Экипаж состоял из командира корабля В.М.Комарова, научного сотрудника К.П.Феоктистова и врача Б.Б.Егорова. Длительность полета 1 сутки 17 мин 3 с. 13.10.1964 «Восход» совершил посадку в 312 км к северо-востоку от г.Кустаная. По конструкции и оборудованию космический корабль «Восход» отличался от кораблей серии «Восток» — снабжен системой мягкой посадки, имел резервную твердотопливную тормозную двигательную установку (масса 145 кг), новое приборное оборудование (дополнительную систему ориентации с ионными датчиками, усовершенствованную ТВ и радиотехническую аппаратуру и другое). Задачи полета: испытание космического корабля, исследование работоспособности и взаимодействия в полете группы космонавтов, специалистов в различных областях науки и техники, проведение физико- технических и медико- биологических исследований.

«Восход-2» — двухместный космический корабль (масса 5,682 т, масса спускаемого аппарата без шлюзовой камеры 3,1 т); по компоновочной схеме, составу бортовых систем соответствует кораблю «Восход». Основные отличия: наличие у «Восход-2» шлюзовой камеры, системы шлюзования, элементов систем обеспечения и контроля выхода человека в космос. Шлюзовая камера крепится к внешней поверхности спускаемого аппарата (на верхней полусфере); на участке выведения шлюзовая камера находится в сложенном состоянии, после выведения — наддувается и устанавливается в рабочее положение. Она цилиндрической формы имеет 2 люка: один для сообщения со спускаемым аппаратом, другой для выхода в открытый космос. Наличие шлюзовой камеры в составе космического корабля позволяло сохранить герметичность спускаемого аппарата при выходе космонавта и возвращения его в корабль. «Восход-2» с экипажем в составе П.И.Беляева (командир корабля) и А.А.Леонова (второй пилот) выведен на орбиту 18.3.1965. В полете впервые в истории Леонов (в скафандре с автономной системой жизнеобеспечения) вышел из космического корабля в открытое космическое пространство; находился вне кабины в течение 20 мин, вне шлюза в открытом космосе — 12 мин 9 с, максимальное удаление от шлюзовой камеры 5 м. Леонов имел связь с кораблем с помощью фала. Основные этапы выхода передавались по телевидению и фотографировались кинокамерой. Общая продолжительность полета составила 1 сутки 2 ч 2 мин 17 с, посадка была произведена с использованием ручного контура системы ориентации, космический корабль приземлился в районе г.Перми. Запуски кораблей «Восход» осуществлялись одной из модификаций ракеты Р-7А.