ПлохоОтлично

Елизавета Гришанова

Сергей Есенин и Николай Клюев: трагедия двух судеб

Сергей Есенин и Николай Клюев были поэтами «новокрестьянского» направления в литературе XX в. Поэты дружили между собой, их творческие взаимоотношения складывались непросто.

Сергей Есенин и Николай Клюев. 1916 г. Фото: сайт

Они неоднократно посвящали друг другу поэтические произведения. У них было много общего - во-первых, они родом из губерний: Николай Клюев из Олонецкой, Сергей Есенин - из Рязанской, и, приехав в Петербург и выступая в литературных салонах, они бросали вызов столичному обществу, появляясь на публике в косоворотках и кафтанах. Во-вторых, их связывает трагедия, которая произошла в их жизнях из-за разочарования в советской власти.

Начало пути

Сергей Есенин и Николай Клюев в первый раз встретились в Петербурге, в который приехали из своих губерний. На молодого поэта Сергея Есенина, родившегося в 1895 году, оказывал сильное творческое и идеологическое влияние Николай Клюев, который был на 11 лет старше. Он способствовал развитию в творчестве молодого поэта народных, религиозных и крестьянских мотивов.

Сергей Есенин с товарищами, 1913 г. Фото: сайт

Как сказано в разных источниках, Сергей Есенин и Николай Клюев встретились или в 1914, или в 1915 г. Во всяком случае, в воспоминаниях костромского художника Ефима Честнякова, ученика Ильи Репина, написано: «Видел Есенина и Клюева, 1914 г., осень…» Максим Горький в очерке о Есенине пишет: «Впервые я увидал Есенина в Петербурге в 1914 году, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком пятнадцати - семнадцати лет».

Официальные источники утверждают, что Клюев с Есениным встретились в 1915 году, опираясь на письмо, которое молодой поэт из Рязанской губернии написал Клюеву в Олонецкую. В этом письме говорится: «Я тоже крестьянин и пишу так же, как и Вы, но только на своём рязанском языке. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51». Познакомил поэтов Сергей Городецкий, русский и советский поэт: он общался с Есениным и рассказал ему о Клюеве. И молодой поэт написал Клюеву письмо.

Сергей Есенин и Николай Клюев. 1915-1916 г. Фото: сайт

В начале литературного пути Сергей Есенин и Николай Клюев шли рядом друг с другом. В 1923-м г. Есенин, уже зрелый поэт, написал о Клюеве: «Учитель он мой…», несмотря на то, что к тому времени между ними уже возникли разногласия.

В стихотворении Есенина, написанном в 1917 г. «О Русь, взмахни крылами» есть такие строки:

«От Вытегры до Шуи
Он избродил весь край
И выбрал кличку - Клюев,
Смиренный Миколай».

В свою очередь, Николай Клюев в этом же году писал о Есенине в стихотворении «Оттого в глазах моих просинь»:

«Ждали хама, глупца непотребного
В спинжаке, кулаками в арбуз, -
Даль повыслала отрока вербного
С голоском слаще девичьих бус».

Литературная жизнь в столице

Сергей Есенин и Николай Клюев стали близкими приятелями: они вместе читали стихи в редакции «Ежемесячного журнала», наносили визиты Александру Блоку, печатались в газете «Биржевые ведомости», ходили к художнику Владимиру Юнгеру, который изобразил одного и другого, успешно устраивали в Петрограде «крестьянские» поэтические вечера.

Коллекционер Фёдор Фидлер писал в дневнике: «Оба восхищались моим музеем и показались мне достаточно осведомлёнными в области литературы. Видимо, Клюев очень любит Есенина: склонив его голову к себе на плечо, он ласково поглаживал его по волосам».

Л.О. Повицкий, Сергей Есенин и Сергей Клычков, 1918 г. Фото: сайт

В 1915 году было образовано объединение новокрестьянских поэтов «Краса», в которое из поэтов, помимо Николая Клюева и Сергея Есенина, вошли Александр Ширяевец и Сергей Клычков. Термин «новокрестьянские поэты», появившийся в 1910-х - 1920-х гг. в литературоведении, принадлежит историку русской поэзии, книговеду Ивану Розанову и критику Василию Львову-Рогачевскому.

Сергей Есенин и Сергей Городецкий, 1915 г. Фото: сайт

Объединение «Краса» преобразовалось в литературно-художественное сообщество «Страда», которое появилось на квартире Сергея Городецкого. Сердцем «Страды» являлись Сергей Есенин и Николай Клюев, но также в него входили и другие «народные» поэты. «Страда» выпустила сборник, куда входило стихотворение Сергея Есенина «Тёплый ветер». В 1916 году поэты приехали в Москву, где выступали перед публикой в колоритных национальных нарядах, так подчёркивая народный стиль своей поэзии.

Владимир Маяковский. Фото из открытых источников

Футурист Владимир Маяковский, известный поэтический антагонист Есенина, в своей статье «Как делать стихи?» не без иронии писал: «Есенина я знал давно - лет десять, двенадцать. В первый раз я встретил его в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками крестиками. Как человек, уже в своё время относивший и отставивший жёлтую кофту, я деловито осведомился относительно одёжки:

- Это что же, для рекламы?

Есенин отвечал мне голосом таким, каким заговорило бы, должно быть, ожившее лампадное масло. Что-то вроде:

- Мы деревенские, мы этого вашего не понимаем… мы уж как-нибудь… в исконной, посконной…

Уходя, я сказал ему на всякий случай:

- Пари держу, что вы все эти лапти да петушки-гребешки бросите!

Его увлёк в сторону Клюев…»

Маяковский оказался прав: с наступлением революции Сергей Есенин сменил «простой крестьянский» имидж не только в одежде, но и в творчестве.

О разногласиях между Есениным и Клюевым

Николай Клюев был настолько привязан к Сергею Есенину, что, когда тот в Москве завёл роман с женщиной, он умолял молодого поэта не ходить к ней.

Клюев хотел, чтобы Есенин по-прежнему оставался русским народным поэтом с чистой душой, всячески старался уберечь его от негативного влияния наступавшего «безбожного» времени, когда в умах бродили революционные настроения. Однако время всё же повлияло на молодого амбициозного поэта: он с отвращением отнёсся к привязанности Клюева.

В 1916 году Есенина призвали на военную службу. Клюев, несмотря на то, что молодой поэт понемногу начал от него отдаляться, написал письмо штаб-офицеру, полковнику Дмитрию Ломану - «Полковнику Ломану о песенном брате Сергее Есенине моление». Он просил, чтобы Есенина зачислили в санитарный поезд, а не забирали на фронт. Дмитрий Ломан, будучи просвещённым человеком, внял просьбе и зачислил поэта в Царскосельский полевой военно-санитарный поезд.

Сергей Есенин среди персонала военно-полевого поезда № 143. 1916 г. Фото: сайт

Николай Клюев в это время сблизился с певицей Надеждой Плевицкой, исполнявшей русские народные песни, гастролировал вместе с ней по городам России.

Есенин в 1917 году уезжает в родное село - Константиново, и затем в течение 6-ти лет не видится с Николаем Клюевым, который предчувствовал нравственное падение своего единомышленника.

Молодой поэт настолько проникся атеистическим духом советской власти, что в нетрезвом состоянии однажды написал на стенах Страстного монастыря бранные слова. Есенин стал городским поэтом-бунтарём, который - поначалу - в революции увидел надежду для народа. В его ранней поэме «Иорданская голубица», написанной в 1918 году, есть такие строки:

«Небо - как колокол,
Месяц - язык,
Мать моя - родина,
Я - большевик».

Николай Клюев испытывал неприязнь к интеллигенции и городским поэтам, которых он презрительно называл «дворянчиками» - у него была идея выступать от лица народа и крестьян. Физически тяжёлый крестьянский труд в творчестве он всегда ставил над «городским», интеллектуальным.

В 1916–1917 годах Клюев развивает в своей поэзии фольклорные, религиозные, крестьянские мотивы: всё отчётливее звучит в его творчестве тема «мужицкого» труда, православия, «избяного рая», духовного противостояния Запада и Востока:

«Сгинь Запад, Змея и Блудница -
Наш суженый - отрок Восток!»

Николай Клюев. Фото: galandroff.blogspot.ru

Пришедшую советскую власть Клюев сначала принял с восторгом. В 1918 году он написал такие стихи, как «Коммуна», «Товарищ», а затем выпустил поэтический сборник «Ленин». Как считал поэт, советское правительство должно было заботиться о сохранении народной духовной культуры, неразрывно связанной с православием.

Но большевистский атеизм шёл вразрез с представлениями Клюева.

По воспоминаниям одного из сотрудников ЧК, Николай Клюев стал в 1918-м г. членом партии, а в 1920-м году был исключён из неё за религиозные убеждения и, в частности, за то, что собирал старинные иконы и торговал ими.

В 1924-м году Сергей Есенин пишет стихотворение-эпиграмму «На Кавказе», где есть саркастические, язвительные строки о Николае Клюеве:

«И Клюев, ладожский дьячок,
Его стихи как телогрейка,
Но я их вслух вчера прочёл,
И в клетке сдохла канарейка».

Эти строки подлили масла в огонь: их с удовольствием смаковали литературные критики, комсомольские поэты, редакции журналов.

Ведь Николая Клюева, которого в 1923 году арестовали по ложному доносу, и так начали травить по инициативе Льва Троцкого, который в статье «Революция и литература» негативно отозвался о поэте, назвав его «эгоистично-свободолюбивым мужиком, пронёсшим свою мужичью душу через буржуазную выучку».

В 1922 году Клюев написал Есенину письмо с просьбой о помощи. Ведь после ареста Клюев нуждался в деньгах: его стихотворения плохо печатали. Есенин обратился к советскому литературоведу и критику Разумнику Иванову-Разумнику, и в Петрозаводск отправили за подписью Анатолия Луначарского телеграмму с просьбой помочь живущему в нищете Клюеву.

Николай Клюев, Сергей Есенин, Всеволод Иванов, 1924 г. Фото: сайт

Сергей Есенин и Николай Клюев увиделись опять осенью 1923 года в Петербурге, а затем приехали в Москву, где жили в коммунальной квартире на Большой Никитской. Они снова стали появляться на публике. Клюев познакомился с Айседорой Дункан.

В ноябре Клюев вернулся в Петербург, и в печать вышли его революционные стихи и сборник «Ленин».

Гибель Есенина и Клюева

Сергей Есенин в последние годы жизни пребывает в депрессивном настроении. Он стал разочаровываться в советской власти, замечая, что она не соответствует тем идеалам, о которых говорилось в самом её начале.

В 1923–1924 годах он пишет поэму «Страна негодяев», в которой обличает пороки представителей новой власти. Свои убеждения он выражает в образе центрального персонажа: бандита Номаха - он придерживается анархистских, бунтарских взглядов и не признаёт никакую власть. Эта поэма была лебединой песней Сергея Есенина. «Страну негодяев» опубликовали в журнале «Новый мир» в 1926 году уже после смерти Есенина: согласно официальной версии он покончил собой в гостинице «Англетер» 28 декабря 1925 года.

Комната в «Англетере», где Есенин покончил жизнь самоубийством.
Снимок сделан сразу после трагедии, 1925 г. Фото: сайт

Известие о смерти Есенина Клюев поначалу принял спокойно, но затем не выдержал и заплакал. По воспоминаниям очевидца, он сказал: «Я говорил Серёженьке и писал к нему: брось эту жизнь. Собакой у твоего порога лягу. Ветру не дам на тебя дохнуть. Рабом твоим буду…» До конца жизни Клюев с теплотой вспоминал Есенина.

Николай Клюев посвятил памяти поэта стихотворение «Плач о Сергее Есенине», на которое в 1927 года комсомольский поэт Александр Безыменский написал резкую критическую статью «О чём они плачут?» Антагонист Есенина Владимир Маяковский в статье «Как делать стихи?» написал: «Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески».

Снимок Николая Клюева из следственного дела. Фото: e-libra.ru

Второй раз Николай Клюев по 58-й статье был арестован 2 февраля 1934 года, а после суда 5 марта сослан в Западную Сибирь, в Колпашево Нарымского округа, где вынужден влачить нищенское, голодное существование: у него даже не было тёплой одежды. Он писал письма - в том числе Сергею Клычкову, Максиму Горькому, во ВЦИК в надежде, что кто-нибудь поможет смягчить его положение, и его перевели в Томск.

В 1937 году наступила пора массовых расстрелов. К пунктам 58-й статьи, по которой Клюев был осуждён и сослан, прибавились «расстрельные» пункты. Клюева обвинили в принадлежности к сектантскому «Союзу спасения России», в действительности не существовавшему, и 23 октября 1937 года, после своего дня рождения, поэт был расстрелян.

Ревизор.ru
27.03.2018

(Начало знакомства)

"Учитель он был мой..." - вспоминал Есенин в 1923 году * . В автобиографической заметке, написанной в год смерти, поэт замечает: "...Блок и Клюев научили меня лиричности". Влияние Клюева на Есенина - факт бесспорный и подтверждается рядом свидетельств, исходящих от современников ** . Связь между поэтами не прерывалась до самой смерти Есенина. Широко известно его признание: "С Клюевым у нас завязалась, при всей нашей внутренней распре, большая дружба, которая продолжается и посейчас..." Слова эти относятся к 1922 году.

* (С. Есенин. Собрание сочинений в 5-ти томах, т. V. М., 1968, стр. 248. )

** (См., например, воспоминания В. С. Чернявского "Первые шаги" в сб. "Воспоминания о Сергее Есенине". М., "Московский рабочий", 1965, стр. 137-149. "...влияние Клюева на Есенина в 1916 году было, во всяком случае, огромно" (стр. 147). Однако влияние это до настоящего времени почти не изучено. Сложная литературная проблема "Есенин-Клюев" подменяется либо описанием их личных отношений, развивавшихся весьма неровно, либо анализом их идейных разногласий, зачастую мнимых. )

Публикуемые ниже письма Клюева к Есенину дополняют публикацию Н. Хомчук "Есенин и Клюев (по неопубликованным материалам)" * . История знакомства обоих поэтов, начавшегося заочно в 1915 году, предстает теперь в более полном и отчасти новом освещении.

* ("Русская литература", 1958, № 2, стр. 154-168. )

Посредником в знакомстве Есенина и Клюева был С. М. Городецкий. Есенин не раз указывал, что именно Городецкий свел его с Клюевым: "Городецкий меня свел с Клюевым, о котором я раньше не слыхал ни слова". Сохранилось первое (и, видимо, единственное за 1915 г.) письмо Есенина к Клюеву от 24 апреля 1915 года, которое и послужило толчком к завязавшейся вслед за этим переписке между двумя поэтами. Вот его полный текст:

"Дорогой Николай Алексеевич!

Читал я Ваши стихи, много говорил о Вас с Городецким и не могу не писать Вам. Тем более тогда, когда у нас есть с Вами много общего. Я тоже крестьянин и пишу так же, как и Вы, но только на своем рязанском языке. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51. Взяли "Северные записки", "Русская мысль", "Ежемесячный журнал" и др. А в "Голосе жизни" есть обо мне статья Гиппиус под псевдонимом Роман Аренский, где упоминаетесь и Вы * . Я хотел бы с Вами побеседовать о многом, но ведь "через быстру реченьку, через темненький лесок не доходит голосок". Если Вы прочитаете мои стихи, черканите мне о них. Осенью Городецкий выпускает мою книгу "Радуница". В "Красе" ** я тоже буду. Мне очень жаль, что я на этой открытке ничего не могу еще сказать. Жму крепко Вашу руку. Рязанская губ., Рязан. у., Кузьминское почт, отд., село Константинове, Есенину Сергею Александровичу".

** ("Краса" - объединение писателей в Петрограде в 1915 году. В состав "Красы" входили помимо Клюева и Есенина С. Городецкий, С. Клычков, А. Ширяевец и др. Группа окончательно распалась в конце октября 1915 года. )

Письма Клюева к Есенину за 1915 год сохранились не полностью. Так, слишком долгий (в полтора месяца) разрыв между письмами № 1 и № 2 (по нашей нумерации) и первые строки из письма № 2 ("Что же ты, родимый, не отвечаешь на мои письма? Мне бы хотелось узнать, согласен ли ты с моим пониманием твоих стихотворений...") заставляют предположить, что утрачено важное письмо Клюева с разбором есенинских стихов, написанное, скорей всего, в июне 1915 года.

Среди публикуемых материалов особый интерес представляет "программное" письмо (№ 3) * . Клюев, который в 1915 году был вполне зрелым и сложившимся человеком, знакомит Есенина со своими взглядами. В их основе - неприятие современной цивилизации, воплощением которой для Клюева служит город. "Машине" и "железу", "угольному аду" поэт противопоставляет живую природу и деревенский быт, урбанистической культуре - культуру народно-крестьянскую, выразителем и даже пророком которой он в те годы считал себя. Город, по мнению Клюева, слишком оторван от первооснов бытия, от "матери-природы" и созидательного труда. Антитеза "деревня - город" прослеживается и во многих стихотворениях поэта; в них, как и в письме к Есенину, звучит неприкрытый вызов, который Клюев бросает в лицо "городской" литературе - "поэтам-книжникам", по его терминологии (ср., напр.: "Я видел звука лик и музыку постиг, даря уста цветку, без ваших ржавых книг!" **).

* (Отрывки из него уже не раз цитировались отдельными исследователями. См., напр.: Е. Наумов. Сергей Есенин. Личность, творчество, эпоха. Л., Лениздат, 1969, стр. 47-48. )

** (Николай Клюев. Песнослов. Книга вторая. Пг., Лит.-изд. отд. Нар. ком. по прос, 1919, стр. 132. )

Лишь в деревне, в непосредственной близости к земле, где, по мнению поэта, человек и природа едины, может родиться подлинное искусство, которое для Клюева - плод естественного, полнокровного и органически целостного бытия. Этой естественности и требует Клюев от своего младшего собрата по перу: "Быть в траве зеленым и на камне серым - вот наша с тобой программа..." С аналогичными проповедями Клюев обращался в те годы и к другим поэтам, близким ему по происхождению и по духу (Клычков, Ширяевец) * . Его влияние на них, как и на молодого Есенина, было чрезвычайно сильным ** .

* (Заключительная часть публикуемого письма к Есенину (№ 3) перекликается, например, с отрывком из письма к А. В. Ширяевцу (конец 1914 г.): "Как ненавистен и черен кажется весь так называемый Цивилизованный мир и что бы дал, какой бы крест, какую бы голгофу понес - чтобы Америка не надвигалась на сизоперую зарю, на часовню в бору, на зайца у стога, на избу-сказку..." (Институт Мировой литературы им. А. М. Горького, Архив, ф. 178, оп. I, ед. хр. I). )

** (В письме к В. С. Миролюбову Ширяевец пишет 18 марта 1914 г.: "Из современных народных поэтов это (Клюев.- К. А.) самый выдающийся, самый самобытный. Я стараюсь поступать по его указаниям, но все равно таким сильным, как он, мне никогда не быть".- Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР (далее - ИРЛИ), Архив, ф. 185, оп. I, ед. хр. 1265, л. 7-8. )

В то же время поэт-олончанин яростно ополчается на некоторых современных ему петербургских литераторов. Клюев стремится уберечь юного Есенина от влияния Северянина. С другой стороны, он весьма скептически относится к русофильски настроенным писателям типа 3. Гиппиус или С. Городецкого. Народнические искания, широко распространившиеся в кругах русской интеллигенции в начале столетия, усилились в годы первой мировой войны.

В сочувствии к нему со стороны С. Городецкого и круга Мережковского - Гиппиус Клюев проницательно разгадал "барско-интеллигентское, напыщенное и презрительное" отношение к народу. Важно подчеркнуть, что клюевская неприязнь к петербургской интеллигенции во многом имеет социальную подоснову. Резким и гневным выпадом против "так называемого русского общества" звучит замечание Клюева о том, что "салтычихин и аракчеевский дух до сих пор не вывелся...". Клюев как бы обнажает перед Есениным пропасть, отделяющую, по его мнению, крестьянского писателя от писателя - "барина". Различие между ними, согласно Клюеву, классовое. Убедительным подтверждением этому может служить обращенное к Есенину слово "товарищ" * .

* (Рассуждения и оценки Клюева в его письмах к Есенину, а также ряд иных материалов, включая и стихотворения поэта, опровергают бытующую поныне точку зрения, будто Клюев всячески подлаживался под своих покровителей и лишь им в угоду наряжался "мужиком". Н. Хомчук, например, утверждает, что Клюев приноравливался "к пресыщенному вкусу своих покровителей, твердо усвоив приемы лубочного мужичка-травести" ("Русская литература", 1958, № 2, стр. 156). Это - одна из легенд о Клюеве, вызванная отчасти тем, что Клюев, во многом зависевший от петербургских поэтов, не порывал с ними отношений и умел расположить их в свою пользу. Истоки этой легенды следует искать в недостоверных мемуарах Г. Иванова "Петербургские зимы" (Париж, 1928). )

В начале октября 1915 года в Петрограде происходит первая встреча поэтов. О ней свидетельствует С. Городецкий: "Клюев приехал в Питер осенью (уже не в первый раз). Вероятно, у меня он познакомился с Есениным <...> Клюев, конечно, овладел молодым Есениным, как овладевал каждым из нас в свое время. Он был лучшим выразителем той идеалистической системы, которую несли все мы. Но в то время как для нас эта система была литературным исканием, для него она была крепким мировоззрением, укладом жизни, формой отношения к миру. Будучи сильней всех нас, он крепче всех овладел Есениным <...> Клюев оставался первым в группе крестьянских поэтов. Группа эта все росла и крепла. В нее входили, кроме Клюева и Есенина, Сергей Клычков и Александр Ширяевец. Все были талантливы, все были объединены любовью к русской старине, к устной поэзии, к народным песенным и былинным образам. Кроме меня, верховодил в этой группе Алексей Ремизов и не были чужды Вячеслав Иванов и художник Рерих <...> Даже теперь я не могу упрекнуть эту группу в квасном патриотизме, но острый интерес к русской старине, к народным истокам поэзии, к былине и частушке был у всех нас. Я назвал всю эту компанию и предполагавшееся ею издательство "Краса". Общее выступление было у нас только одно: в Тенишевском училище - вечер "Краса". Выступали: Ремизов, Клюев, Есенин и я. Есенин читал свои стихи, а кроме того, пел частушки под гармошку и вместе с Клюевым - страдания. Это был первый публичный успех Есенина..." *

* (С. Городецкий. О Сергее Есенине.- В сб. "Воспоминания о Сергее Есенине"... М., "Московский рабочий", 1965, стр. 169. Объективный анализ отношений, завязавшихся между Клюевым и Есениным в 1915 году, дает В. А. Вдовин в статье "Некоторые замечания о вступлении Сергея Есенина в литературу" - "Научные доклады высшей школы", филологические науки, 1965, № 2, стр. 129-142. Исследователь указывает на ряд ошибок и неточностей, допущенных в нашей науке в отношении Н. А. Клюева, в частности в работах Н. Хомчук и Е. Наумова (стр. 139-141). См. также его статью: "Есенин и литературная группа "Краса".- "Научные доклады высшей школы", филологические науки, 1968, № 5, стр. 66-80. )

Выступление в Тенишевском училище, о котором рассказывает Городецкий, состоялось 25 октября 1915 года. За четыре дня до этого Есенин и Клюев выступали в редакции "Ежемесячного журнала", издатель которого, В. С. Миролюбов, был с 1907 года знаком с Клюевым и покровительствовал ему. 19 ноября и 10 декабря Есенин и Клюев читали свои стихи в литературно-художественном обществе "Страда", сменившем "Красу". Такие совместные выступления, инициатором которых, как видно из публикуемых писем, был именно Клюев, проводились в конце 1915 года неоднократно. Для Клюева эти публичные чтения были чрезвычайно важны. Согласно воспоминаниям И. Маркова, Клюев "ревностно отстаивал право на существование специфической крестьянской поэзии" * . Обладая развернутой и достаточно последовательной программой, Клюев пытался организационно сплотить своих единомышленников (что подтверждают и воспоминания Городецкого), и хотя реального объединения достичь не удалось, все же выступления крестьянских поэтов в конце 1915 года, особенно Клюева и Есенина, привлекли к себе внимание публики и вызвали определенный общественный резонанс.

* (И. И. Марков. О Сергее Есенине.- В сб. "Есенин и русская поэзия". Л., "Наука", 1967, стр. 323. )

Публикуемые письма дают, кроме того, возможность проследить историю издания "Радуницы". Как явствует из ряда источников, публикация этого сборника была намечена в издательстве "Краса". Однако издательство это существовало лишь в проекте: организовать его так и не удалось. Тогда Есенин решил отдать первый сборник своих стихов в издательство "Лукоморье", отношения с которым у него завязались уже в апреле 1915 года * . Ясно, что решающую роль здесь также сыграл Городецкий, который сотрудничал тогда в журнале "Лукоморье" и только что выпустил в одноименном издательстве книгу своих стихов "Четырнадцатый год". Двадцатилетний Есенин, еще слабо ориентировавшийся в политических группировках России, не учитывал, что Товарищество А. С. Суворина "Новое время", которому принадлежало "Лукоморье", было для всей передовой России символом реакционной правительственной печати. Понятно, что Клюев, непримиримый к официозности и далекий от квасного патриотизма, счел своим долгом вмешаться. Он убедил Есенина порвать с "Лукоморьем" - "кандальным отделением Нового Времени" - и рекомендовал своего питомца издателю М. В. Аверьянову ** . В издательстве Аверьянова и вышла "Радуница" (1916). Есенин по этому поводу вспоминает: "Он отыскал мне издателя М. В. Аверьянова, и через несколько месяцев вышла моя первая книга "Радуница". Тем самым Клюеву удалось нейтрализовать влияние, которое оказывали на Есенина и Городецкий, и иные литераторы *** . Помогая Есенину, Клюев боролся за него "Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка",- напишет он сам позднее **** .

* (В. В. Базанов считает, что сборником, предназначавшимся для "Лукоморья" был "Авсень" (а не "Радуница"). Впоследствии, согласно В. В. Базанову, Есенин сам отказался от издания своих стихов в "Лукоморье" (В. В. Базанов. Материалы к творческой биографии Сергея Есенина.- "Русская литература", 1972, № 1, стр. 167-176). )

** (В издательстве М. В. Аверьянова Клюев выпустил свою книгу "Мирские думы" (вышла в январе 1916 года). Переговоры Клюева с Аверьяновым начались в сентябре 1915 года. )

*** ("Н. А. Клюев внушал Есенину мысль о необходимости беречься салонных литераторов и поспешил объявить его петроградские увлечения ложными" (В. А. Вдовин. Некоторые замечания о вступлении Сергея Есенина в литературу... стр. 141). )

**** (Николай Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. Л., "Прибой", 1927, стр. 6. )

Разумеется, влияние Клюева на Есенина не всегда было благотворным... Тем не менее их дружба - значительное событие в русской поэзии XX века. Она продолжалась более 10 лет, вызвав к жизни целый ряд стихотворений, в которых поэты обращаются друг к другу, и завершилась в 1926 году трагическим "Плачем о Есенине".

Письма Клюева к Есенину печатаются с оригиналов, хранящихся в Центральном Государственном архиве литературы и искусства СССР (ф. 190, оп. 1, ед. хр. 111).

Милый братик, почитаю за любовь узнать тебя и говорить с тобой, хотя бы и не написала про тебя Гиппиус статьи и Городецкий не издал твоих песен. Но, конечно, хорошо для тебя напечатать наперво 51 стихотворение.

Если что имеешь сказать мне, то пиши немедля, хотя меня и не будет в здешних местах, но письмо твое мне передадут. Особенно мне необходимо узнать слова и сопоставления Городецкого, не убавляя и не прибавляя их. Чтобы быть наготове и гордо держать сердце свое перед опасным для таких людей, как мы с тобой, соблазном. Мне много почувствовалось в твоих словах, продолжи их, милый, и прими меня в сердце свое.

Что же ты, родимый, не отвечаешь на мои письма? * Мне бы хотелось узнать, согласен, ли ты с пониманием моим твоих стихотворений: я читал их в Голосе жизни ** и в Еж-ем Журнале *** ... Читал ли ты в № 20 Голоса жизни мои стихи и что про них скажешь? **** Я очень люблю тебя, Сережа, заочно - потому что слышу твою душу в твоих писаниях - в них жизнь, невольно идущая. Мир тебе и любовь, милый. Адрес: Мариинское почтовое отделение, Олонецкой губ., Вытегорского уезда, Николаю Клюеву.

* (В письме к В. С. Чернявскому, написанному приблизительно в это же время, Есенин замечает: "Писал Клюев, но я ему все отвечать собираюсь" (V, 59). )

** (В еженедельнике "Голос жизни" (№ 17, 22 апреля 1915, стр. 13) было напечатано четыре стихотворения Есенина: "Гусляр" ("Темна ноченька, не спится..."), "Пахнет рыхлыми драченами...", "Богомолки" ("По дороге идут богомолки..."), "Рыбак" ("Под венком лесной ромашки..."). )

*** (В "Ежемесячном журнале" (№ 6, 1915, стр. 6) опубликованы следующие стихотворения Есенина: "Троицыно утро, утренний канон...", "Девичник", "Сыплет черемуха снегом...", "Я надену красное монисто...". О них Клюев пишет Миролюбову 22 июля 1915 года: "Какие простые неискусные песенки Есенина в юньской книжке - в них робость художника перед самим собой и детская, ребячья скупость на игрушки-слова, которые обладателю кажутся очень серьезной вещью (ИРЛИ, ф. 185, оп. 1, ед. хр. 617, л. 10). )

**** (В "Голосе жизни" (№ 20, 13 мая 1915, стр. 14-15) было напечатано шесть стихотворений Клюева: "Рыжее жнивье как книга...", "Памяти матери", "В овраге снежные ширинки...", "Уже хоронится от слежки...", "Судьба-старуха нижет дни...", "На темном ельнике стволы берез...". Все эти стихотворения вошли впоследствии в "Песнослов". )

Любящий тебя светло.

Остаюсь в ожидании, я живу в большой скорби.

Голубь мой белый, ты в первой открытке собирался о многом со мной поговорить и уже во втором письме пишешь через строчку и то вкратце - и на мои вопросы не отвечаешь вовсе.

Я собираюсь в Петроград в конце августа, и ты, может быть, найдешь что-либо нужным узнать про тебя, но я не знаю, что тебя больше затрагивает, и наберу мелочей, а нужное и полезное тебе упущу. Ведь ты знаешь, что мы с тобой козлы в литературном огороде и только по милости нас терпят в нем и что в этом огороде есть немало колючих кактусов, избегать которых нам с тобой необходимо для здравия как духовного, так и телесного. Особенно я боюсь за тебя: ты как куст лесной щипицы * , который чем больше шумит, тем больше осыпается. Твоими рыхлыми драченами ** объелись все поэты, но ведь должно быть тебе понятно, что это после ананасов в шампанском *** . Я не верю в ласки поэтов-книжников и не лягать их тебе не советую. Верь мне. Слова мои оправданы опытом. Ласки поэтов - это не хлеб животный, а "засахаренная крыса" **** , и рязанцу и олончанину это блюдо по нутру не придет, и смаковать его нам прямо грешно и безбожно. Быть в траве зеленым и на камне серым - вот наша с тобой программа, чтобы не погибнуть. Знай, свет мой, что лавры Игоря Северянина никогда не дадут нам удовлетворения и радости твердой, между тем как любой петроградский поэт чувствует себя божеством, если ему похлопают в ладоши в какой-нибудь "Бродячей собаке", где хлопали без конца и мне и где я чувствовал себя наинесчастнейшим существом из земнородных. А умиляться тем, что собачья публика льнет к нам, не для чего, ибо понятно и ясно, что какому-либо Кузьмину ***** или графу Мон-те-тули не нужно лишний раз прибегать к шприцу с морфием или с кокаином, потеревшись около нас. Так что радоваться тому, что мы этой публике заменили на каких-либо полчаса дозу морфия - нам должно быть горько и для нас унизительно. Я холодею от воспоминаний о тех унижениях и покровительственных ласках, которые я вынес от собачьей публики. У меня копилось около двухсот газетных и журнальных вырезок о моем творчестве, которые в свое время послужат документами, вещественными доказательствами ого барско-интеллигентского, напыщенного и презрительного взгляда на чистое слово и еще того, что салтычихин и аракчеевский дух до сих пор не вывелся даже среди лучших из так называемого русского общества.

* (Шипица - шиповник. )

** (Одно из четырех стихотворений Есенина, опубликованных в № 17 "Голоса жизни" (22 апреля 1915 г.), начиналось со слов: "Пахнет рыхлыми драченами". )

*** ("Ананасы в шампанском" - сборник стихотворений И. Северянина (М 1915). )

**** ("Засахаренная Крыса" - альманах футуристов (СПб. 1913). )

***** (М. А. Кузьмин (1875-1936) - поэт, прозаик, переводчик. )

Я помню, как жена Городецкого в одном собрании, где на все лады хвалили меня, выждав затишья в разговоре, вздохнула, закатила глаза и потом изрекла: "Да, хорошо быть крестьянином". Подумай, товарищ, не заключается ли в этой фразе все, что мы с тобой должны возненавидеть и чем обижаться кровно. Видите ли - не важен дух твой, бессмертное в тебе, и интересно лишь то, что ты, холуй и хам-смердяков, заговорил членораздельно. Я дивлюсь тому, какими законами руководствовались редакторы, приняв из 60-ти твоих стихотворений 51-но. Это дурная примета, и выразить, вскрыть такую механику можно лишь фабричной поговоркой "За горло, и кровь сосать", а высосавши, заняться тщательным анализом оставшейся сухой шкурки, чтобы лишний раз иметь возможность принять позу и с глубокомысленным челом вынесть решение: означенная особь в прививке препарата 606-ть не нуждается, а посему изгоняется из сонма верных.

Мне очень приятно, что мои стихи волнуют тебя,- конечно, приятно потому, что мы оттулева, где махотка, шелковы купыри и щипульные колки * . У вас ведь в Рязани - пироги с глазами,- их ядять, а они глядять. Я бывал в вашей губернии, жил у хлыстов в Даньковском уезде, очень хорошие и интересные люди, от них я вынес братские песни ** . Напиши мне, как живешь, какое ваше село - меня печалили рязанские бесконечные пашни - мало лесов и воды, зимой все как семикопеечным коленкором потянуто. У нас на Севере - воля, озера гагарьи, ельники скитами украшены... О, как я люблю свою родину и как ненавижу америку, в чем бы она ни проявлялась. Вот нужно ехать в Питер, а я плачу горькими слезами, прощаясь с рекой окуньей, с часовней на бору, с мошничьим *** перелетом, с хлебной печью... Адрес мой: Петроград, Фонтанка, № 149, кв. 9. К. А. Расщепериной **** . Бога ради, не задержи ответ. Целую тебя, кормилец, прямо в усики твои милые.

* (Махотка - глиняный горшок, кринка; купырь - растение; щипульник - шиповник. Все эти слова и выражения употреблены Есениным в стихотворениях, опубликованных в "Голосе жизни" (№ 17, 1915). )

** ("Братские песни" - сборник стихов Клюева (М., 1912). )

*** (Мошник - глухарь, тетерев. )

**** (Клавдия Алексеевна Расщеперина - сестра Н. А. Клюева. )

Н. Клюеву

Милый мой! Я получил твое письмо и рад ему несказанно. Я пробуду в Петрограде до 20 сентября, хорошо бы устроить с тобой где-либо совместное чтение моих военных песен * и твоей белой прекрасной Руси ** .

* ("Военные песни", или "Песни о войне" - цикл стихов Н. Клюева 1914-1915 годов, который он предполагал издать отдельной книгой. Большая часть их вошла затем в сборник "Мирские думы". )

** (Имеется в виду поэма Есенина "Русь", впервые опубликованная в журнале "Северные записки" (№ 7-8, 1915); в этой поэме затронута тема войны. )

Жду на это ответ.

Я получил твою открытку, но как быть? Я смертельно желаю повидаться с тобой - дорогим и любимым, и если ты - ради сего - имеешь возможность приехать, то приезжай немедля, не отвечая на это письмо. Я пробуду здесь до 5 октября.

Я слышал, что ты хочешь издать свою книгу в "Лукоморье" - это меня убило: преподнести России твои песни из кандального отделения Нового Времени.

Издание А. Казакова.
Челябинск, 2005

Алексей Казаков продолжает свое повествование
о современниках Сергея Есенина и рисует портрет
его «крестного отца» в литературе –
поэта Николая Клюева,
еще одного светоча Серебряного века русской литературы.

Он оказал чрезвычайное влияние
не только на гениального поэта,
но и на всю переломную эпоху,
первую треть ХХ века –
от свержения царского самодержавия
до воцарения Красного режима…

Удивительно, но Есенин приехал в Питер в прямом смысле за славой. И начинал он с литераторов, которые ему были, более или менее, известны, но, может быть, не столь близки. Тот же Блок с его драмой «Роза и крест» или «…дыша духами и туманами…» – это не для Есенина, но, тем не менее, Блок для него был ориентиром. Поэтому он и решил прийти к нему.

По моим данным и некоторым косвенным сведениям Есенин и Клюев пересеклись раньше – осенью 1914 года, в начале Первой мировой войны. Это тоже было в Питере. Есть очерк Максима Горького о Есенине, где он четко пишет: «Мы стояли на Семеновском мосту, и Есенин плевал в воду…» Этот мост сохранился по пути к Литейному, на левой стороне. Я специально прошел маршрут, описанный Горьким в очерке о Есенине, где он упоминает, что «нас было трое: Клюев, Есенин и я…» То есть, так или иначе, Клюев и Есенин пересеклись в 1914 году.

И в то время, когда Городецкий направлял Есенина в разные литературные салоны, он написал: «В кармане у него рубль, а в душе – богатство». То есть уже первому человеку, встретившемуся на есенинском пути, была понятна значимость юного поэта. Потом Есенин писал о Городецком: «Ты был мне не другом, а братом…» Он всегда считал его духовно близким.

Второе подтверждение, что, все-таки, Есенин впервые был в Питере в 1914 году – упоминание о том, что за полгода до весны 1915-го Есенин приезжал в Питер на разведку, чтобы присмотреться, как и что? В ту пору он работал в Москве, в типографии Сытина, а еще подрабатывал в мясной лавке у купца Крылова в Замоскворечье, где его отец служил приказчиком.

Работая в типографии Сытина младшим корректором, Есенин много читал и, естественно, знал литераторов по их публикациям. В основном то были питерские литераторы, а ведь к 1915 году Клюев уже был десять лет в литературе, начиная с 1904 года. Кстати, Клюева тоже приветил Блок, и он тоже был его «крестным отцом».

О 1914 годе есть еще воспоминания ученика Ильи Репина – костромского художника Ефима Васильевича Честнякова, которым я тоже занимался. Он учился в Тенишевском училище, у Репина, но не закончил. Видимо, Репин его не очень полюбил. Честняков – вообще уникальная личность. Он пришел в Питер из глухой деревни Шаблово Костромской губернии и туда же вернулся, не доучившись. Вот он и записал однажды: «Видел Есенина и Клюева, 1914 год, осень…»

Избранные издания Н. Клюева

бк

Продолжение в аудиозаписи…

Фото из личного архива Алексея Казакова