Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

А.Грин посвятил своё знаменитое произведение встрече двух романтичных персонажей – мужественного Грэя и очаровательной Ассоли. Встреча между этой парой влюбленных людей была поистине сказочной. Ассоль долго жила в ожидании корабля с алыми парусами, приходила на морской берег, предвкушая своё долгожданное свидание с возлюбленным. В девушке «счастье сидело …пушистым котенком». Героине страшно было открывать глаза, потому что её охватывал восторг (24, 26). Кажется, что целью поэтического повествования Александра Грина стало убеждение читателей в простой истине: огромные масштабы имеет сила любви, если любовь является чистой, искренней, а чувство это поселилось в нетронутой, неиспорченной и не запятнанной душе.

Последний отрывок текста посвящён описанию встречи: «Бережно, …со смехом, сам …удивлённый …, что наступила …недоступная …минута, Грэй поднял …вверх это …давно пригрезившееся лицо, …глаза девушки, наконец, …раскрылись.

В них …всё лучшее человека». Посредством этих предложений автор раскрывает ценность и красоту свидания влюбленных людей. Глаза Ассоли искрились нежностью, искренностью, добротой, настоящей любовью к Грэю. Ими излучалось всё лучшее, что живёт в человеке, и что превращает людей в по-настоящему прекрасных личностей.

Прикасается Грэй к девушке «бережно», так как осознаёт ее нежность и невинность. Одновременно герой смеется, потому что его переполняет счастье от состоявшейся долгожданной встречи между ними. Это и есть истинным счастьем и красотой жизни, ощутимой только сердцем. Сердцем, умеющим любить, и в глазах любимого видеть всё «лучшее».

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2017-02-19

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.

Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят аффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать – яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.

От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего – ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи – она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: – Я здесь, я здесь! Это я!

Тогда Циммер взмахнул смычком – и та же мелодия грянула по нервам толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка – все двигалось, кружилось и опадало.

Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала: – Совершенно такой.

– И ты тоже, дитя мое! – вынимая из воды мокрую драгоценность, сказал Грэй. – Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?

Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета», – все было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня – как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль увидела, что стоит в каюте – в комнате, которой лучше уже не может быть.

Тогда сверху, сотрясая и зарывая сердце в свой торжествующий крик, вновь кинулась огромная музыка. Опять Ассоль закрыла глаза, боясь, что все это исчезнет, если она будет смотреть. Грэй взял ее руки и, зная уже теперь, куда можно безопасно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грэй поднял за подбородок вверх это давным-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека.

– Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? – сказала она.

– Да. – И так крепко поцеловал он ее вслед за своим железным «да», что она засмеялась.

Теперь мы отойдем от них, зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот друг другу.

Меж тем на палубе у гротмачты, возле бочонка, изъеденного червем, с сбитым дном, открывшим столетнюю темную благодать, ждал уже весь экипаж. Атвуд стоял; Пантен чинно сидел, сияя, как новорожденный. Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом, в песне золотых труб, святое вино.

– Ну, вот… – сказал он, кончив пить, затем бросил стакан. – Теперь пейте, пейте все; кто не пьет, тот враг мне.

Повторить эти слова ему не пришлось. В то время, как полным ходом, под всеми парусами уходил от ужаснувшейся навсегда Каперны «Секрет», давка вокруг бочонка превзошла все, что в этом роде происходит на великих праздниках.

– Как понравилось оно тебе? – спросил Грэй Летику.

– Капитан! – сказал, подыскивая слова, матрос. – Не знаю, понравился ли ему я, но впечатления мои нужно обдумать. Улей и сад!

– Я хочу сказать, что в мой рот впихнули улей и сад. Будьте счастливы, капитан. И пусть счастлива будет та, которую «лучшим грузом» я назову, лучшим призом «Секрета»!

Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…

I. ПРЕДСКАЗАНИЕ

III. РАССВЕТ

IV. НАКАНУНЕ

V. БОЕВЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

VI. АССОЛЬ ОСТАЕТСЯ ОДНА

Вопрос: Нужно написать сочинение по русскому 15.2. Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл последних предложений текста: «Бережно…, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грей поднял за подбородок вверх это давным–давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека».

Вопрос:

Нужно написать сочинение по русскому 15.2. Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл последних предложений текста: «Бережно…, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грей поднял за подбородок вверх это давным–давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека».

Ответы:

«Бережно…, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грей поднял за подбородок вверх это давным–давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека». Заключительные слова автора не только подводят черту под данной историей, красиво венчая ее трепетным ощущением сбывшейся сказки, но и открывает простор для ее продолжения... Да-да! Именно-продолжения! Вы же не думаете, что сбывшаяся мечта юной девушки-это цель автора? Нет, его планы гораздо грандиознее: тысячи и тысячи читательниц (и читателей!), воодушевленные этими чувствами, поверят в свои мечты, будут стремиться к своим целям, достигнут своих высот! Многие и многие, руководствуясь этой сказочно-красивой историей не совершат каких-то дурных поступков в своей жизни, кто-то просто осознает, что мир стоит того, чтобы в него верить...Вот что может сделать с душами читателей мастер пера...

Похожие вопросы

"...Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят аффекту знаменитых землетрясений.Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно,
змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать -- яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего -- ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи -- она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: -- Я здесь, я здесь! Это я!
Тогда Циммер взмахнул смычком -- и та же мелодия грянула по нервам толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка -- все двигалось, кружилось и опадало.
Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала: -- Совершенно такой.
-- И ты тоже, дитя мое! -- вынимая из воды мокрую драгоценность, сказал Грэй. -- Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?
Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт "Секрета", -- все было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня -- как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль увидела, что стоит в каюте -- в комнате, которой лучше уже не может быть.
Тогда сверху, сотрясая и зарывая сердце в свой торжествующий крик, вновь кинулась огромная музыка. Опять Ассоль закрыла глаза, боясь, что все это исчезнет, если она будет смотреть. Грэй взял ее руки и, зная уже теперь, куда можно безопасно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грэй поднял за подбородок вверх это давным-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека.
-- Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? -- сказала она.
-- Да. -- И так крепко поцеловал он ее вслед за своим железным "да", что она засмеялась.
Теперь мы отойдем от них, зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот друг другу..."

(Александр Грин. "Алые паруса")

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.04.2010. Дыхание
• 22.04.2010. ***
• 18.04.2010. Не звони, мобильник, в зале...
• 12.04.2010. Мне не нужны карточки с оценками!!!
• 10.04.2010. My Obsession
• 07.04.2010. ***
• 05.04.2010. Совершенно такой...
• 04.04.2010. Ура!!! Мне наконец-то поменяли имя
• 01.04.2010. Спасёт, но не поможет... чувствую кожей - пропащая

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

« Взяв подзорную трубу, Грей уставился на Каперну. Если бы не ряд крыш, он различил бы в окне одного дома Ассоль, сидящую за какой-то книгой. Она читала…вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели уличного пространства белый корабль с алыми парусами. Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила, с головокружительно падающим сердцем, вспыхнув неудержимыми слезами вдохновенного потрясения… Ассоль бежала уже морю, её ноги подкашивались, дыхание срывалась и гасло, сознание держалось на волоске.
Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение. Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, они ясно и опровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла.
Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна, растерянная, счастливая, с лицом не менее алым, чем её чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю…Он стоял на лодке, тот кого. Как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела, и торопило. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего-ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи, - она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича:
« Я здесь, я здесь! Это я!»
Грей нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась, его сияющему лицу и запыхавшись, сказала:
- Совершенно такой?
- Вот я пришел. Узнала ли ты меня?
Она кивнула, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком…Все было сном. Ассоль закрыла глаза, боясь, что все это исчезнет, если она будет смотреть. Грей взял ее руки, и зная уже теперь, куда можно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди ДРУГА, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, не доступная никому драгоценная минута, Грей поднял за подбородок вверх это давно-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки наконец ясно раскрылись. В них было все лучшее человека…
Теперь мы отойдем от них зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот друг другу…»

В настоящее время нет такого человека, который мог бы подарить такое счастье…
Ни у кого нету смелости пойти на такое, пусть не корабль, не алые паруса, но хотя бы поступок настоящего мужчины, настоящего человека с совестью покажет хорошим девушкам, что все таки есть на свете чудо…