Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Иннокентий III. Через несколько месяцев на папский престол был избран Иннокентий III (1198-1216 гг.). Его правление является временем наивысшего расцвета папской власти. Иннокентий III был даровитейшим дипломатом, исключительным мастером политической интриги, сумевшим с редким

Иннокентий III

Иннокентий IV

Иннокентий III – Папа Римский, правящий Римско-Католической церковью с 8 января 1198 года по 16 июня 1216 года. Иннокентий Третий был одним из самых молодых и в то же время – наиболее образованных и влиятельных понтификов Средневековой эпохи. Именно он сумел установить власть церкви в Европе, расширить границы папского государства и сделать своими личными вассалами 11 королей. Любимым изречением Иннокентия III была фраза, приписываемая историками Папе Григорию Седьмому: «Папа занимает середину между Богом и человеком. Он меньше Господа, но он выше человека».Одни историки считают Иннокентия III мудрым и дальновидным правителем и реформатором церкви, а другие – диктатором в папской тиаре, начавшим крестовый поход против христиан и способствовавшим расцвету инквизиции. Истина, как всегда, находится где-то посередине.

Иннокентий III: рождение, образование и первые шаги к Папскому престолу
Тот, кто 8 января 1198 года взошел на Папский престол и взял себе имя Иннокентий III, родился в знатной семье в Италии, в коммуне Гавиньяно (вблизи города Ананья) и при рождении получил имя Лотарио Конти, граф Сеньи, граф Лаваньи. Точный год рождения будущего Папы Римского неизвестен – по одним данным, это 1160 год, а по другим – 1161. Отцом Лотарио был граф Тразимондо из рода Конти – рода, из которого происходили 9 Пап Римских. Мать Иннокентия III, Клариссия Скотти, родилась в знатной и влиятельной семье римского патриция. Но наибольшую роль в становлении будущего понтифика сыграл его дядя Паоло Сколари, больше известный как Папа Римский Климент III.

По воспоминаниям современников, Лотарио с детства отличался настойчивостью, целеустремленностью и выдающими интеллектуальными способностями. Как и все дети из знатных семей, он получил начальное образование на дому. Затем будущий Папа изучал богословие в Парижском университете и юриспруденцию – в Болонском университете. Причем в Болонии учителем Лотарио был сам Угуций Пизанский – один из самых известных филологов и правоведов того времени.

После завершения обучения Лотарио Конти совершил паломничество в Кентербери, в собор, где в 1170 году принял мученическую смерть архиепископ Томас Бекет. После возвращения в Рим будущий понтифик занимал различные достаточно высокие должности в духовенстве и слыл как среди служителей церкви, так и среди мирян одним из лучших юристов Италии.

В сентябре 1190 года Папа Римский Климент III возвел своего племянника в кардинальский сан. Так как на тот момент Лотарио было только 30 лет, он стал одним из самых молодых кардиналов в окружении Папы, и многие представители высокого духовенства отнеслись к нему предвзято. Поэтому закономерно, что после смерти Климента III в 1191 году новоизбранный Папа Римский Целестин III отослал молодого кардинала нести духовную службу в Ананью.

Впрочем, историки рассматривают и другую причину опалы кардинала Лотарио Конти во времена папства Целестина III. Целестин III принадлежал роду Орсини, который враждовал с родом матери Лотарио. Поэтому возможно, что именно семейная вражда подвигла понтифика выслать кардинала Лотарио с Папского дворца.

Годы опалы в Ананье

Во время жизни в Ананье будущий Папа Римский большую часть времени проводил в библиотеке. Он изучал труды предыдущих правителей Римско-Католической церкви, а также расширял свои познания в юриспруденции. Вероятно, именно в эти годы Лотарио Конти прочитал трактат Григория Седьмого, в котором были описаны 27 пунктов папской власти. На основе принципов, описанных в этом трактате, Иннокентий III во время своего папства выстраивал взаимоотношения церкви со светскими властями. Также, по мнению историков XIX века, именно из трудов Григория Седьмого он почерпнул идею, что Папа Римский занимает на Земле место Христа.

В период с 1191 по 1198 год будущий понтифик написал сотни писем, в которых описывал и богословские идеи и теории, и вопросы, касающиеся средневекового права, и свои размышления на тему укрепления роли церкви в Европе. Часть из этих писем сохранилась, и по ним историки сделали однозначный вывод, что Иннокентий III был одним из самых образованных людей того времени.

Также во время пребывания в Ананье будущим Папой Римским был написан его самый известных трудов – трактат «De Miseria Humanae conditionis» (лат. –«О ничтожестве жребия человеческого»).

Избрание на престол и первые реформы

8 января 1198 года Папа Целестин III умер, и в тот же день кардиналы единоголосно избрали Лотарио Конти новым Папой Римским. Причем причина такого решения верховного духовенства церкви остается загадкой по сей день. Одни историки считают, что сам Целестин III перед самой смертью назначил опального кардинала своим преемником, а другие утверждают, что кардиналы выбрали Лотарио по личным мотивам, а Целестин III хотел видеть на престоле после себя Джованни Колонна. Церемония принятия Лотарио Конти папской тиары была очень пышной и на ней присутствовала и знать Италии, и правители ряда европейских государств.

Сразу же после становления понтификом Иннокентий III начал проводить внутренние реформы в церкви. В частности, он усилил и усовершенствовал бюрократический аппарат, благодаря чему получил больший по сравнению с предшественником контроль и над казной, и над высокопоставленным духовенством, не входящим в ближайшее окружение понтифика.

Следующим его шагом стало распространение власти церкви в Италии и расширение границ папского государства путем присоединения Анконской марки и Сполето. Иннокентий III сумел добиться от перфекта Рима принесения вассальской клятвы. И после того, как глава вечного города стал вассалом Папы Римского, его примеру последовали многие аристократы Италии.

Установление власти Римско-Католической церкви в Европе

Иннокентий III по просьбе королевы Сицилии, Констанции Норманской, в 1198 году стал опекуном малолетнего наследника престола Фридриха II Штауфена, получив таким образом временный контроль над королевством. Также он сумел грамотно воспользоваться смутой в Германии, и оказав в 1208 году поддержку кандидату в короли Оттону IV, посадил его на трон. Прочем, Оттон не оправдал надежд Иннокентия III, и через год был свергнут, а престол занял ставленник и вассал Папы Римского Фридрих II. Помимо короля Германии, вассалами понтифика стали правители Франции, Португалии, Леона, Норвегии, Венгрии, Швеции, Арагона и Англии.

Также Папа Римский благословил создание ордена Францисканцев и Тевтонского ордена – одним из самых влиятельных рыцарских католических орденов в эпоху Средневековья.

Четвертый крестовый поход

Четвертый крестовый поход был начат Папой Иннокентием III с целью отвоевать у мусульман Иерусалим. Однако до Святого города рыцари так и не добрались – у войска попросту не хватило денег на то, чтобы переправиться через Средиземное море. Поэтому крестоносцы сначала захватили Зару, а затем – Константинополь. И хотя Иннокентий III сначала пытался остановить войско, в последствии он не только простил большую часть участников похода, но и возглавил процесс формирования на руинах Константинополя Латинской империи, поставив в ее главе своего вассала.

Смерть

Идея освободить Иерусалим из-под власти мусульман так и не покинула Иннокентия III, и в 1216 году он направился на север Италии, чтобы примирить города Пизу и Геную. Также он планировал получить у правителей этих городов деньги для организации пятого крестового похода. Однако в дороге понтифик заразился малярией и скоропостижно скончался в возрасте 55 (по другим версиям – 56) лет. Погребение Иннокентия III состоялось в Перудже. Но в 1891 году его останки были перезахоронены в Латеранском дворце в Риме.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Торжеству католической Церкви в борьбе с альбигой­цами главным образом способствовала личность челове­ка, возглавлявшего ее. Когда папству грозила смертельная опасность, искусством этого вождя оно вдруг приобрело невиданную внутреннюю и внешнюю крепость. Гениаль­ный государственный деятель, он будто нарочно был при­зван на историческую сцену в критическую минуту. Пре­восходной системой стала заправлять рука человека, име­нем которого обозначается целая эпоха. То был папа Ин­нокентий III.

Он - главный деятель той драмы, которая скоро долж­на занять нас, и потому прежде всего следует изучить это­го человека с момента, когда он становится главой като­лической Церкви?2 .

Ему шел тогда тридцать восьмой год. Редкий перво­священник надевал тиару так рано, и редкий выступал на историческую сцену более готовым к этому.

Иннокентий III принес с собой на папский престол грандиозную идею, которая, правда, была выработана предшественниками, но в нем нашла своего полного и лучшего выразителя. Он призван был завершить и со­здать величавое, хотя не совсем чистое, здание католи­цизма, и потому его симпатии лежали в идеалах про­шлого. Целью Иннокентия III было закрепить владыче­ство пап над Европой.

В то время авторитет первосвященников пал даже в их собственном государстве?1 . Папы последних десятилетий XII века были бессильны в своей собственной столице и находились в зависимости от городских аристократичес­ких партий. Тесно связанные с ними, они были не в силах умиротворить город. Такое бессилие вызывало тем боль­шую ярость, что всему Западу их сила казалась столь гроз­ной. Предшественники Иннокентия III почти всегда из­бирались в первосвященники уже в преклонных летах, они были сильны не как личности, а как представители на­следственной политики римской курии.

Не таков был человек, который занял папский трон в 1198 году. Иннокентий III происходил из древнего римс­кого рода графов Конти, известность которого уходит в баснословные времена. Смелые исследователи генеалогий насчитывают двенадцать столетий преемственности этого рода2. Знаменитого папу считали потомком первого гер­цога Сполетского, получившего свои владения от лангобардского короля Гримоальда еще в VII веке?2 . Достовер­нее, что знаменитый префект Рима Крешенци?3 был его предком. Вопреки генеалогии, наследственные владения графов Конти не давали им ни особой славы, ни доста­точного богатства3. В ряду древней аристократии граф Фра-симундо, отец будущего папы, не имел особого значе­ния, его оттесняли на второй план оказывавшие влияние на выборы пап римские фамилии - Орсини, Колонна, Франджипани, Савелли.

Род Конти суждено было возвысить Джиованни-Лотарю (впоследствии Иннокентию III). Он родился около 1161 года. Мать дала ему возможность получить воспитание в школе святого Иоанна Латеранского, которая в то время была центром подготовки католических проповедников. Он продолжил свое образование в Парижском и Болонском университетах- там он погрузился в занятия современ­ной философией 4, но из его сочинений видно, что он хо­рошо изучил и классиков. Париж славился богословием и схоластикой, Болонья правом - это были знаменитейшие очаги средневековой культуры. В Париже вместе с Конти получали образование многие впоследствие прославивши­еся политики и поэты (например, знаменитый немецкий миннезингер Вальтер фон дер Фогельвейде). Здесь Джиованни-Лотарь близко сошелся с будущим кардиналом Сте­фаном Лангтоном и многими другими. Через десятилетия товарищи детства послужили орудием выполнения далеко идущих замыслов Иннокентия III.

Он возвратился в Рим при папе Луции III, который дал ему несколько ответственных поручений, успешно ис­полненных, что послужило началом блестящей карьеры. Папа Григорий VIII делает его, еще молодого, субдиако­ном (1187 г.). Джиованни-Лотарь Конти выдвигается впе­ред благодаря некоторым фамильным связям, но глав­ным образом - вследствие своих способностей. Было вре­мя Ричарда Львиное Сердце и Саладина, шел третий кре­стовый поход с Барбароссой во главе?1 , у римской канце­лярии было полно забот.

Климент III, дядя Джиованни-Лотаря, назначил его в 1190 году кардинал-диаконом, что равнялось званию госу­дарственного секретаря; будущему папе было тогда 29 лет. Это назначение вызвало общую радость в церкви и в наро­де, «возбудило большие надежды» 5, что свидетельствует о том, какую популярность уже тогда приобрел Джиованни-Лотарь. Молодого кардинала хватало на все, он строил гран­диозные планы и не упускал из виду никаких мелочей.

В 1191 году на папском престоле воцарился Целестин III из враждебного Конти рода Орсини, который сместил Джиованни-Лотаря с должности. Будущий преемник Це­лестина III воспользовался вынужденным безделием, что­бы в уединении и думою, и литературными занятиями раз­вить свои духовные силы. За эти шесть лет у него созрели те теократические замыслы и та многосторонняя политика, которая может возбуждать протест, но, как полезная для того времени, имеет право на исторический смысл. В сочи­нениях, написанных за это время, будущий тиароносец томится миром, ищет покоя и уединения, хотя более, чем кто-то другой, он был способен к деятельности. В то время как он, окруженный лишь книгами, проживал в Ананьи, отрекаясь от мира, этот мир уже завязывал узлы, которые впоследствии пришлось распутывать именно ему.

Император Германии Генрих VI стремился к облада­нию королевством обеих Сицилии. Целестин III соглашал­ся утвердить его за ним лишь на унизительных для Генриха условиях, так как это королевство уже давно было под по­кровительством церкви - оно считалось римским вассальством и более соответствовало такому названию, чем все другие мнимые апостольские феоды. После второго похода на юг Италии Генрих завоевал вожделенное королевство, истребил членов старой норманнской династии и с такой жестокостью подавил восстание норманнских баронов, что возбудил негодование всей рыцарской Европы. Целестин III многократно предостерегал Генриха, требовал, чтобы тот прекратил свои зверства. В конечном итоге папа отлу­чил императора от Церкви?1 . Генрих VI погиб в сентябре 1197 года, находясь еще в зрелых летах и полный замыслов мести Риму и мечтами об единой империи. Он оставил че­тырехлетнего римского короля Фридриха Роджера (после так знаменитого под именем Фридриха II), общую нена­висть к своей памяти и междинастические распри за пре­стол в Германии.

Папа торопился действовать, чтобы не потерять ста­рых приобретений в предстоящих замешательстве и без­началии. Приобретение обеих Сицилии Гогенштауфенами?2 казалось Риму угрожающим вызовом. Папы могли быть сдавлены с двух сторон: из Германии и южной Италии. Риму хотелось во что бы то ни было разорвать эту связь, эту грозную силу, или, по крайней мере, умалить ее, над чем папы последовательно бьются всю первую половину XIII столетия. Им необходимо было удержать вассальство над Сицилией, повлиять на вопрос о германском престо­лонаследии и в то же время поддерживать римский авто­ритет в начавшемся споре с королем французским из-за развода с Ингеборгой?3 .

Тогда же в Европе готовился новый крестовый поход, и тогда же до римских государственных людей стали доходить грозные слухи из южной Франции о быстром распространении ереси и о безуспешности всех соборных решений, принятых против нее. И в Риме стали серьезно думать о двух единовременных крестовых походах: один предполагался в Азию на неверных, другой - на непокорных вольнодумцев, зажиточных и веселых обитателей Гаронны, Роны и Дюранса?1 .

Быстрота и продуманность в действиях требовались тем более, что от неудачи прежних крестовых походов ослабевало религиозное рвение католиков. Слухи об успешном развитии многообразных ересей доходили с разных мест Европы. Ересь шла от востока к западу и прочно укрепи¬лась в католических землях.

В Риме прекрасно осознавали всю важность настоящей минуты, вражда партий замолкла. Курия кардиналов всегда возлагала большие надежды на графа Конти, и он был призван, когда скончался Целестин III.

Умирая, папа продолжал указывать на своего друга Колонну, но его не слушали. Целестин III умер 8 января 1198 года. На следующее утро, после короткого совещания, почти единогласно был избран папой кардинал-диакон Джиованни-Лотарь Конти. Он сопротивлялся этому на заседании коллегии - он молил, он плакал, он говорил о своей молодости. Старший из кардиналов подошел к нему и наименовал его Иннокентием III. Джиованни-Лотарь еще не был епископом, он даже не имел рукоположения. Для него было сделано такое редкое исключение, священнический сан он принял уже после.

Для папского трона он казался весьма молодым, что не прошло незамеченным. Торжественная коронация привлекла массу народа, в среде которого новоизбранный был очень популярен. Рим горел огнями, на папскую процессию сыпались цветы. В первой же проповеди папа обра¬тился к народу, будто призывая его на освящение своих планов; он льстил толпе и очень скоро получил существенные знаки ее расположения.

Аристократия, наоборот, мешала свободе действий первосвященника, она привыкла заправлять народной силой. В Риме властвовали нобили, императорский префект был их орудием- он передал свои права сенату, который, часто идя врозь с пожеланиями народа, юридически действовал от его имени, будучи независим от папы.

Иннокентий с первых же дней подчинил себе все враждебные ему и враждовавшие между собой элементы. Префект поклялся служить ему беспрекословно и отдавать полный отчет во всех делах - императорский меч заменила папская чаша. Иноземные претензии, хотя и номинальные, были уничтожены совершенно: город стал папским. Народ поддержал такое начало, исходившее от столь популярного лица. Сенат стал действовать уже не от имени народа, а от лица папы: первый сенатор дал присягу оберегать личность папы. Монархическое начало восторжествовало. Упрочив свою власть в столице, Иннокентий обратился к делам в Италии. Немецкие бароны, посаженные Генрихом VI, были вынуждены покинуть папскую область. Флорентийские города организовали свой союз, но и там были сильны папские симпатии. Не прошло и года, как папская область достигла своих крайних пределов, в Италии было возрождено национальное чувство. Но укрепляя свои материальные средства, Иннокентий III тем самым показывал, что в своей теократической системе он будет держаться решительного образа действий. Что честолюбие присуще ему, это заявил он еще с первых дней, но его эгоизм был эгоизмом великой души: он хлопотал не в личных интересах, а во имя торжества своей веры; он не обещал мира своей политикой, хотя стремился к нему. Свою систему папа проводил в жизнь с пылом человека, обуреваемого светским честолюбием.

Иннокентий III, как и другие папы, для достижения своих целей злоупотреблял религией. Следуя римской политике и забываясь в увлечении, он порой уклонялся от прямой дороги, но в нем никогда не угасало понятие о высшей справедливости. В первые же дни своего папства он следующим образом высказывал свою политическую доктрину:

«На нашем попечении, лежит забота о процветании церкви. И жизнь и смерть наша будут посвящены делу справедливости. Мы знаем, что наша первая обязанность блюсти права всякого, и ничто не заставит нас уклониться с этого пути... Перед нами великое обилие дела, ежедневные заботы о благе всех церквей, мы потому не более как служители слуг божьих, согласно с титулованием нашим. Но мы верим, что волею Божией возведены из ничтожества на этот престол, с которого будем творить истинный суд и над князьями, и даже над теми, кто выше их» 6.

Иннокентий сдержал свое обещание. После Гильдебранда он был самым смелым деятелем на папском престоле, но он был гораздо счастливее Григория VII. Наряду с решительностью и отвагой он обладал редкой чистотой побуждений, чуждый личных стремлений и честолюбия. Великие исторические деятели, которые претворяют в жизнь свои идеи и политические системы, не стесняются в способах достижения цели и исполнения возложенной на них роли, их воодушевляет один помысел - воплотить свои идеалы в реальность. Благо тем политикам, которые с блеском под­вигов соединяли безукоризненность его выполнения, но нельзя осуждать и тех, которые не могли найти иных средств, не выходя из условий современности. Иннокентий III не составляет исключения в ряду великих людей истории. Нрав­ственная чистота его личного характера не подлежит сомне­нию, она принесла ему высокий духовный авторитет и спо­собствовала успеху его теократических планов.

В то время для исполнения предназначений папской власти требовался именно политик с талантами Инно­кентия, ум которого охватывал всю громадную арену де­ятельности - от Исландии до Евфрата, от Палестины до Скандинавии. То, что составляло предмет задушевных дум Гильдебранда, было совершено Иннокентием III. За все время его восемнадцатилетнего правления не было факта европейской истории, который бы прямо или косвенно не испытал на себе влияния папы.

Всевидящее око первосвященника проникало как во дворец императора, так и в дом робкого горожанина на краю Европы. Поэтому переписка Иннокентия служит глав­нейшим источником для изучения истории его времени; миновать этот источник, имеющий достоинство государ­ственных актов, нельзя, о какой бы то стране ни шел разговор. Для Иннокентия на всем Западе не существова­ло человека слишком бедного, слишком ничтожного, и, наоборот, властителя слишком влиятельного. Могущество папы в большинстве случаев опиралось на силу духовного авторитета и лишь в том деле, которое послужит предме­том данного сочинения, было подкреплено силой ору­жия.

Таков был человек, с которым предстояло бороться аль­бигойцам и который сыграл главную роль в их истории.

Познакомившись с Иннокентием III, сделаем по воз­можности сжатый обзор тех отношений, которые сложи­лись у него с европейскими государями.

Человек имеет дело не только с самим собой и окружающим его миром, но постоянно соприкасается со сверхъестественной реальностью - познает Бога, постигает свое призвание, свое место в мироздании. Нередко эта реальность открывается в снах, таинственным образом вводящих нас в мир, лежащий за пределами чувственного опыта. Поэтому во все времена сны притягивали к себе, беспокоили, вызывали любопытство. Древние считали их «окном» в невидимый мир, для современного человека они, скорее, лестница, ведущая в личностные глубины. Однако противоречия здесь нет: где еще действует Бог, как не в «сердечных безднах» человека?

Казалось бы, к «занятию», которому мы посвящаем, как минимум, треть жизни и от которого зависит не только физическое, но и умственное здоровье, следовало бы отнестись серьезно. Мы же, как правило, считаем сон чем-то вроде перерыва между делами. Он завершает день, отдаляет от всех забот, чтобы утром, отоспавшись, мы могли снова включиться в жизнь, и задумываемся мы о нем разве что во время бессонницы или если нам приснилось что-то необычайное.
Чаще всего мы думаем, будто нам ничего не снится. Это не так: в течение ночи перед человеком проходит череда снов - сложный узор мыслей и образов, отвечающих на события и переживания прошедшего дня. Одни люди тут же забывают сны, другие подробно рассказывают о них либо, по крайней мере, помнят самые правдоподобные или пугающие фрагменты. Иногда сны носят пророческий характер, прямо или опосредованно указывают на то, что произойдет в будущем, и неудивительно, что в большинстве культур им приписывали особый духовный смысл: хорошие сны считали вестью от Бога или богов, дурные - происками злых духов.
К снам прислушивались не только ближневосточные и античные язычники; об их ценности хорошо знала библейская традиция. В Священном Писании сны - одно из «орудий» спасительного Божия замысла. Бог приходит к библейским персонажам во сне, говорит с ними, открывает Свою волю, предостерегает от опасности, наконец, либо Сам, либо устами толкователей открывает смысл сновидений.
На страницах Библии Бог часто беседует с людьми. Происходит это по-разному. Одним Он является Сам, другим посылает ангелов, третьим - пророков, словом, находит разные способы передать людям Свое слово. Вся история спасения - нескончаемый диалог Бога с человеком и человека с Богом.
Святой Франциск в этом смысле - не исключение. Как явствует из его жизнеописаний, Бог беседовал со святым Франциском не только наяву, но нередко говорил с ним языком сновидений. Обычно так происходило накануне переломных событий, требовавших не просто отказа от прежних привычек и мыслей, а радикальных внутренних перемен.

Ассизского Бедняка вполне можно назвать одним из великих сновидцев. Он умел разгадывать свои ночные видения и всецело им доверял; сны же сопровождали Франциска постоянно. Первое из вещих сновидений посетило его еще до того, как он осознал, к чему призван. Однажды ночью «привиделось ему, что весь дом его полон воинского оружия, то есть мечей, щитов, копий и всего остального снаряжения, и он, чрезвычайно возрадовавшись этому, в то же время изумился. Ведь не в привычку ему было видеть подобное в своем доме, где, скорее, можно было наткнуться на свитки ткани, предназначенной на продажу. И пока он чрезвычайно дивился столь неожиданному происшествию, он услышал голос, возвестивший ему, что все это оружие принадлежит ему и его воинству. И вот, проснувшись поутру, он возвеселился душой и встал с радостью, полагая, что видение обещает ему великий успех и славу и предвещает ему чрезвычайно удачный поход в Апулию. Однако говорил он это, не зная, что говорит, и совершенно не уразумев смысл даяния доброго, которое было ему ниспослано с небес. Он мог бы догадаться, что истолкование ночного видения не было истинным уже по тому признаку, что, хотя в нем достаточно было сходства с его военными занятиями и всем, что к войне относится, сама его душа стала радоваться войне меньше, чем прежде. Ему приходилось даже словно совершать над собой некоторое насилие, чтобы все-таки исполнить задуманное и в самом деле отправиться в столь желанный для него прежде поход.
На самом деле, много говорится об оружии в самом начале пути Франциска, да и подобает воину, выступающему против сильного с оружием, тоже надеть крепкие доспехи, чтобы выступить во имя Господа, Бога воинств, как новый Даниил, поразить врага и снять поношение с Израиля» («Первое житие» Фомы Челанского, 5).
В этом сне Бог впервые открывает Франциску замысел о нем и его братьях, но юноша этого пока не понимает. Во «Втором житии» Фома Челанский приводит весьма показательную подробность: «... ему является в видении великолепный дворец, в котором он находит всевозможное оружие и прекраснейшую невесту. Франциск слышит, как его называют по имени, и обещают ему все эти эти блага» («Второе житие» Фомы Челанского, 6).
Как видим, описания несколько разнятся друг от друга. В «Первом житии» Франциск видит во сне собственный дом, во втором - чудный дворец и прекрасную деву, госпожу Бедность. Наконец, св. Бонавентура уточняет, что доспехи были украшены «крестом Христовым».

Поначалу Франциск не догадывается о значении этого сна и, полагая, что ему обещана рыцарская слава, немедленно отправляется в Апулию, а по пути останавливается на ночь в Сполето: «... на следующую ночь во сне он вновь слышит голос, заботливо вопрошающий его, куда он собирается отправиться. Франциск рассказывает свой план и сообщает о своем желании отправиться сражаться в Апулию. Но голос не умолкает и спрашивает его, кого он считает полезным для себя: слугу или господина.
«Господина», - отвечает Франциск. «А тогда, - продолжает голос, - почему ты стремишься к слуге, а не к господину?» Франциск же: «Что делать мне, Господи?». Отвечает ему Господь: «Возвратись в землю твою, дабы при моем содействии видение имело духовное исполнение». Он возвратился без промедления, став отныне образцом послушания и превратившись с отказом от собственной воли из Савла в Павла. Тот был брошен на землю и под жестокими ударами произносил сладостные слова; Франциск же сменил светское оружие на духовное и вместо военной славы стяжал небесное одеяние» («Второе житие» Фомы Челанского», 6).
Бог истолковывает Франциску смысл этого видения, и тот, не мешкая, поспешно возвращается в Ассизи. Прежде, когда он не понимал смысла снов, его терзали сомнения, он никак не мог понять, чего хочет от него Бог. Теперь же Франциску стало ясно: ему велят вернуться в свою землю, но при этом оставить родных, друзей, словом, все, что давало покой и служило опорой. На этом пути, в который зовет его Господь, как некогда звал Авраама, Моисея, Иосифа, Павла, от него потребуется отвага, готовность взять на себя ответственность за будущих братьев и Божие дело, а главное, неколебимая вера в то, что новая жизнь будет не просто хороша, но спасительна для него и ближних.

Следующий сон, о котором упоминает Фома Челанский, связан с орденским Уставом: «Однажды Святейший Отец имел небесное видение относительно Правила.
В то время, когда братья собрались для обсуждения, чтобы утвердить Правило, святому, весьма заботившемуся об этом, приснился такой сон. Он увидел, что он собирал с земли мельчайшие хлебные крошки и должен распределить их среди множества голодных братьев, окружавших его. А так как он колебался, боясь, как бы столь мелкие крошки, подобные маленьким крупинкам пыли, не выскользнули у него из рук, он услышал голос сверху: «Франциск, из всех этих крошек сделай единую облатку и дай вкусить от нее всем желающим». Он повиновался, и не вкушавшие ее с благоговением или пренебрегавшие полученным даром вдруг отчетливо явились ему, пораженные проказой.
Утром святой рассказал все своим товарищам, печалясь, что он не понимает тайного смысла видения. Но некоторое время спустя, когда он бодрствовал на молитве, ему был с неба такой глас: «Франциск, крошки, приснившиеся тебе прошлой ночью, - это слова Евангелия, облатка - это Правило, проказа - это беззаконие» («Второе житие Фомы Челанского», 209)
Итак, св. Франциск вместе с братьями «соткал» из библейских цитат Устав будущего Ордена. Другие братья с Уставом не согласились. Завязался тягостный спор, и вот Бог, явившись во сне святому, обещает ему, что Сам обо всем позаботится, все устроит, а Франциску надо только довериться и согласиться на то, что ради милости к братьям и собственного блага отныне предстоит идти трудным, неведомым путем.
Спор разрешился, Франциск отправляется к Папе Иннокентию III просить об утверждении Устава, а накануне отъезда видит еще один вещий сон: «Поистине Господь был со святым Франциском в какое бы тот ни пришел место, веселя его душу откровением и ободряя его своими благодеяниями. Так, когда однажды ночью он погрузился в сон, привиделось ему, будто он бредет по какой-то дороге, и стоит там среди земли дерево весьма высокое. Большое было это дерево и крепкое, и высота его достигала неба. Когда же он приблизился к нему и, встав под этим деревом, весьма дивился высоте и красе его, внезапно сам он был вознесен на такую высоту, что смог коснуться вершины этого дерева, и, схватив его руками, с легкостью пригнул дерево к земле. И поистине так оно и было, ведь господин наш Иннокентий, древо превосходнейшее и высочайшее в христианском мире, благосклонно склонился на просьбу и желание св. Франциска» («Первое житие» Фомы Челанского, 33).

О том же пишет и св. Бонавентура, а его преемник в должности Генерального викария Иероним д"Асколи (впоследствии - Папа Николай IV) дополняет видение подробностями, услышанными от родственника Иннокентия III, кардинала Ричарда де Аннибальдиса: «Когда Франциск с братьями пришли к Папе Иннокентию просить об Уставе, Папа указал им на дверь. Франциск послушно вышел. Той же ночью Папе было видение от самого Бога. Ему приснилось, будто у его ног растет пальма и на глазах превращается в великолепное дерево. Проснувшись, Папа задумался о том, что это может значить, и, просвещенный небесным светом, понял, что пальма и есть тот самый бедняк, которого вчера он выставил за дверь. С наступлением утра он приказал своим слугам разыскать Франциска. Его нашли в госпитале Св. Антония неподалеку от Латеранской базилики и доставили к Папе.
Придя в папские покои, Франциск рассказал Иннокентию III притчу о богатом короле, взявшем в жены бедную красавицу, встреченную в пустыне. Она родила детей, которые были так похожи на короля, что их воспитывали и кормили при дворе. Иннокентий III внимательно выслушал притчу; когда же Франциск истолковал ее, Папа тут же признал, что устами этого человека говорит Христос. Он также удостоверился в истинности еще одного, посланного Небом, сна и силой Святого Духа поверил, что исполнится он стараниями Франциска. Снилось же Папе, будто Латеранская базилика накренилась и падает, а внизу стоит бедный человек в рваной одежде и поддерживает ее плечом. «Поистине, - воскликнул Папа, - сей человек есть тот, кто трудами и учением Христовым поддержит Церковь». Затем, преисполнившись благоговения, Папа выслушал все просьбы Франциска, возлюбил навсегда верного слугу Христова, дал ему все, о чем тот просил, и обещал еще больше милости. Он утвердил Устав, поручил Франциску проповедовать покаяние, а всем не имеющим сана братьям велел выстричь тонзуру, чтобы беспрепятственно возвещать Слово Божие» («Большая Легенда» III, 10). Шел 1209 год.

Примерно тогда же, когда появляется «Первое житие» Фомы Челанского, доминиканец Константин Медичи составляет жизнеописание св. Доминика, в котором упоминает о похожем видении Иннокентия III. Речь, однако, идет о двух разных, отделенных друг от друга шестью годами событиях: св. Франциск, как мы знаем, был у Папы в 1209 году, а св. Доминик пришел в Рим не ранее 1215 года.

Бедняк Господень просил следующего Папу, Гонория III, поставить над Орденом одного из кардиналов. Франциск думал прежде всего о епископе Остии, к которому при необходимости могли бы обращаться братья. Здесь снова не обошлось без сна: «Когда же он обдумывал эти и подобные им мысли, однажды ночью во сне ему было видение. Он увидел маленькую черную курицу, похожую на домашнего голубя, лапки ее были покрыты перьями. У нее было множество цыплят, которым, из-за того, что они суетились вокруг нее, не удавалось всем собраться под ее крыльями. Проснувшись и вновь вернувшись к своим мыслям, Божий человек сам объяснил видение. "Курица, - пояснил он, - это я, невысокий ростом и со смуглым лицом, и должен соединять с целомудренной жизнью голубиную простоту, добродетель, насколько редкую в мире, настолько же быстро поднимающуюся к небу. Цыплята - это братья, выросшие в численности и в благодати, которых сила Франциска не может защитить от мятежа человеческого и пререкания злых языков.
Пойду-ка я и вручу их святой Римской Церкви. Тогда злонамеренные будут поражены жезлом ее владычества, а сыны Божии повсюду будут наслаждаться полной свободой к большему преуспеянию в вечном спасении"» («Второе житие» Фомы Челанского, 24).
Это видение, явственно перекликающееся со словами Христа: «... сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф 23, 37; ср. Лк 13, 34), - окончательно убедило св. Франциска вверить «братцев» защите Церкви.

Жизнь Франциска была полна снов. Конечно, они не более чем метафоры, но в них происходят события, произносятся слова, ведутся беседы, окликают по имени, открывают будущее. Казалось бы, это совершенно «светские» сны, но рассказчик, он же толкователь, умеет различать в них богооткровенные истины. Франциск придает снам особое значение, отчетливо видит в них знаки воли Божией. Его пример, равно как и «сновидческий опыт» Папы Иннокентия III, убеждает в том, что человек действительно способен расслышать во сне голос Творца. Однако что мы на самом деле слышим - откровение или проявления собственного подсознания, - во многом зависит от того, как мы живем и мыслим. Психологи утверждают, что во сне человек наиболее достоверен. Поэтому, если мы хотим понять другого, недостаточно психологически исследовать его сны, но надо постараться увидеть, как в них преломляются скрытые, не всегда осознаваемые религиозные переживания и вопросы, ибо сновидения таинственным образом напоминают о почти забытом сегодня языке, на котором душа беседует с Богом.
И наконец, «надлежит рассказать здесь о видении святого, достойном упоминания.
Однажды ночью, завершив, наконец, долгую молитву, он постепенно задремал и уснул.
Эта святая душа была введена в святилище Божие и, среди прочего, увидела во сне женщину такого вида: голова ее, казалось, была из золота, грудь и руки - из серебра, живот - из стекла, а ноги - из железа. Она была высокого роста, изящная и стройная. Но, несмотря на ее красивую наружность, одета она была в потрепанный плащ. Утром, поднявшись, отец рассказал о своем видении брату Пацифику, святому человеку, не объясняя его значения.
Многие толковали его по своему усмотрению. Но думаю, что будет уместно изложить толкование, внушенное упомянутому Пацифику Святым Духом во время самого рассказа.
«"Эта женщина красивой наружности, - объяснял он, - прекрасная душа самого Франциска. Голова из золота означает созерцание и разумение вечных истин; грудь и руки из серебра - это слова Господа, о которых он размышлял в сердце своем и воплощал в делах. Твердое и прозрачное стекло указывает, соответственно, на его воздержание и чистоту; железо - на его твердое постоянство. Наконец, бедный плащ означает презренное и тщедушное тело, заключающее в себе его бесценную душу".
Однако многие другие, имеющие Дух Божий, понимают под этой женщиной бедность как супругу Отца (т.е. св. Франциска - прим. ред.). Они утверждают: "Золотой ее сделала награда славы, серебряной - распространившаяся молва, стеклянной - исповедание жизни без денег и в полном согласии внутреннего и внешнего, железной - постоянство до конца. Но люди обрекли эту благородную женщину в дырявый плащ своим плотским умствованием"».
Другие, весьма многие, относят это видение к Ордену в соответствии с последовательностью времен, согласно Даниилу (Дан 2, 36-45).
Но то, что оно относится к отцу, очевидно прежде всего потому, что он не захотел истолковать его, чтобы не согрешить тщеславием. А если бы оно относилось к Ордену, он не стал бы молчать о нем» («Второе житие» Фомы Челанского, 82).
С каждым вещим сном Франциск становился все свободней, доверчивей и послушней. Ночные видения меняли его мысли, преображали само ощущение жизни, и постепенно, милостью Божией, он делался способным совершить то, что под силу поистине великому человеку.
А с другой стороны, в снах Франциск совершенно такой же, как в жизни - внемлющий, послушный, кроткий. Для него не существует ничего, кроме Бога и Его святой воли, и он ради любви к Творцу готов отказаться от всех благ мира.
Это правда, что во сне каждый из нас становится собой. Сны показывают, чем мы живем, кто правит нашим «внутренним царством» и есть ли там место для Бога. Мы мечтаем во сне о величии, богатстве и славе, чего-то боимся, от чего-то в ужасе бежим, ищем людского тепла, любой ценой стараемся отстоять свою правду; совсем как наяву, не можем вырваться за пределы самих себя и быть с собой тоже не можем... Мечтаем о чем угодно, только не о Боге - Ему нет места в самовлюбленном сердце.
Станем же просить святого Франциска о том, чтобы Бог вошел в нашу жизнь, дабы наяву и во сне мы не искали ничего, кроме Его воли.

Тадеуш Словиньский OFM

Иннокентий III (Innocentius) (1160 или 1161-1216), римский папа с 1198. Боролся за верховенство пап над светской властью; заставил английского короля и некоторых других монархов признать себя его вассалами. Инициатор 4-го крестового похода и похода против альбигойцев.

Иннокентий III, Папа Римский

Innocentius Tertius

Мирское имя: Лотарио Конти, граф Сеньи

Происхождение: Гавиньяно (Лацио, Италия)

Отец: Тразимондо Конти, граф Сеньи

Мать: Клариче Скотти.

Лотарио происходил из рода графов Сеньи и приходился племянником папе Клименту III. Он получил начальное образование в Риме, изучал богословие в Париже и юриспруденцию в Болонье, став одним из самых известных знатоков теологии и права своего времени. Вскоре после смерти Александра III Лотарио вернулся в Рим, занимая при последующих папах различные духовные посты. Григорий VIII сделал его поддьяконом, а Климент III - кардинал-дьяконом. Во время понтификата Целестина III из рода Орсини, злейших врагов Сеньи, кардинал Лотарио находился в изгнании. Он жил в Ананьи, занимаясь размышлениями и литературным творчеством. Тем не менее, перед смертью Целестин убедил кардиналов избрать новым папой именно 37-летнего Лотарио. Без видимого желания тот принял тиару и взял имя Иннокентий III.

Воспользовавшись ослаблением императорской власти после смерти Генриха VI, Иннокентий начал энергично восстанавливать папское могущество. Префект Рима, правивший городом от имени императора, и сенатор, отстаивавший права горожан, поклялись папе в преданности. Восстановив папский суверенитет над Римом, Иннокентий начал приводить к повиновению окрестные области - Романью, Анкону, Сполето, Ассизи и Сору. Вскоре к Иннокентию обратилась за помощью Констанция, вдова Генриха VI, неспособная отстоять сицилийский трон для малолетнего Фридриха II. Иннокентий потребовал от нее подтвердить папский сюзеренитет над Сицилией и отказаться от привилегий, данных Адрианом IV норманнам. В середине ноября 1198 г. Иннокентий издал буллу, в которой Фридрих был торжественно провозглашен королем. Прежде чем булла достигла Сицилии, Констанция умерла, назначив Иннокентия опекуном Фридриха. Даже враги папства признают, что на протяжении девяти лет Иннокентий бескорыстно помогал молодому королю, умело и добросовестно управляя Сицилией. В 1209 г. он побудил Фридриха жениться на Констанции, вдове Имре Венгерского.

Состояние дел в Германии также было благоприятным для папы. Две противоборствующих партии, гвельфы и гибеллины, избрали двух разных королей. Иннокентий послал епископа Сутри к одному из кандидатов, Филиппу Швабскому, с предложением поддержки в обмен на территориальные уступки в Тоскане и освобождение из тюрьмы Сибиллы Сицилийской. Филипп ответил уклончиво, и Иннокентий отказался признавать его избрание. Тогда же к папе обратился второй кандидат, Оттон IV. Но, прежде чем папа сделал свой выбор, претенденты начали решать спор силой оружия. Наконец, 3 июля 1201 г. папский легат кардинал Гвидо Палестринский в Кёльнском соборе торжественно объявил о том, что папа признал Оттона королем и пригрозил отлучением от церкви тем, кто не подчинится выбору. В мае 1202 г. Иннокентий издал буллу "Venerabilem", в которой были изложены основные тезисы о взаимоотношении папы и императора:

Немецкие князья имеют право избирать себе короля, который впоследствии становится императором;

Это право дано им Апостольским Престолом с тех пор, как императорское достоинство перешло от византийских монархов к Карлу Великому;

Папе принадлежит право решать, достоин ли кандидат императорского титула. Папа проводит обряды помазания, посвящения и коронации императора, и он не может помазать недостойного кандидата, еретика или язычника;

Если папа найдет, что избранный король недостоин императорского титула, князья должны избрать нового короля. В противном случае папа дарует императорское достоинство другому королю, так как церковь нуждается в защитнике и покровителе;

В случае затруднений на выборах короля папа должен призвать князей к согласию. В противном случае папа сам выберет короля, основываясь не на мнении большинства, а на собственных представлениях о достоинствах кандидатов.

Непосредственно после издания буллы число сторонников Оттона стало быстро расти, но тот своим пренебрежительным отношением к друзьям скоро отпугнул многих из них. Уже в 1207 г. Иннокентий признал королем Филиппа и отправил двух легатов, Уголино из Остии и Лео из Санта-Кроче с требованием к Оттону добровольно освободить Филиппа и отдать ему корону. Однако убийство Филиппа Оттоном Виттельсбахом 21 июня 1208 г. резко изменило ситуацию. На съезде князей во Франкфурте 11 ноября Оттон был признан всеми князьями как король, и папа пригласил его в Рим на коронацию. Церемония состоялась 4 октября 1209 г. Оттон оставил папе Сполето, Анкону и тосканские земли, дарованные графиней Матильдой, пообещал помогать в сицилийском вопросе, признал за папой свободу неограниченную компетенцию в назначениях на духовные должности. Оттон также отказался от доходов, получаемых со свободных епархий и конфискованных владений священников, умерших без завещания. Но, едва получив корону, коварный император тут же захватил не только Анкону, Тоскану и Сполето, но и другие папские владения, раздав их своим приближенным. Он также вторгся в Сицилию, чтобы прогнать юного Фридриха II. 18 ноября 1210 г. папа торжественно отлучил императора от церкви и объединился с Филиппом Августом. Многие немецкие князья тут же отвернулись от Оттона. На Нюрнбергском съезде в сентябре 1211 г. новым королем был избран Фридрих Сицилийский. Молодой король дал те же обещания, что и Оттон. Кроме того, он пообещал никогда не присоединять Сицилийское королевство к империи. Оттон спешно повернул войско в Германию, но не нашел практически никакой поддержки среди князей. Объединившись с Иоанном Английским, он напал на Францию, но 27 июля 1214 г. был разбит при Бувине. Через несколько лет Оттон умер, Германия же осталась в руках Фридриха II.

Одновременно с германской проблемой Иннокентий урегулировал вопросы во Франции и Англии. В январе 1198 г. легат Пьетро Капуанский под угрозой отлучения от церкви вынудил Иоанна Безземельного и Филиппа Августа подписать пятилетнее перемирие. В 1199 г. Иннокентий наложил на всю Францию девятимесячный интердикт за то, что Филипп Август бросил законную жену Ингеборгу ради любовницы Агнессы. В 1205 г. возник конфликт в Англии по поводу избрания архиепископа Кентерберийского. Отказавшись от трех тысяч марок за утверждения королевского кандидата, папа рекомендовал на кафедру Стивена Лэнгтона, ректора парижского университета, который и был посвящен 17 июня 1207 г. в Витербо. Иоанн воспротивился въезду Лэнгтона в Англию, настаивая на своем кандидате Джоне де Грее, и разорил многие монастыри, отказывавшиеся признать его. В 1208 г. Иннокентий наложил на Англию интердикт, в 1209 г. отлучил Иоанна от церкви, а в 1212 г. формально объявил короля низложенным. Лишь отказавшись под угрозой французского вторжения, Иоанн согласился признать архиепископа Лэнгтона. Более того, 13 мая 1313 г. Иоанн признал Англию папским лёном, пообещав ежегодно платить дань в размере 1000 марок. 20 июля папа снял с короля наказание, а после того, как Иоанн вернул церкви конфискованные земли богатства, 29 июня 1214 г. папа снял с Англии интердикт. Однако бароны были возмущены таким поступком короля и нарушением своих привилегий. Они вынудили Иоанна подписать Великую Хартию Вольностей, которая не была признана папой.

Как и его предшественники, Иннокентий III ревностно относился к вопросу освобождения Святой Земли. Он организовал Четвертый Крестовый поход, но пилигримы вместо битвы за Гроб Господень ввязались в византийские распри и в 1204 г. разграбили Константинополь. На месте Византии была основана Латинская империя во главе с Бодуэном Фландрским. Также было объявлено о воссоединении западной и восточной церквей. Иннокентий оказался расстроен тем, что крестоносцы отклонились от первоначальной цели, но изменить что-либо было уже не в его силах.

Иннокентий также рьяно боролся против разных ересей. Главным его противником стали альбигойцы, члены многочисленной секты на юге Франции. Они не просто исповедовали еретические доктрины, но и стремились распространять их силой. В 1208 г. альбигойцы убили одного из миссионеров, направленных папой для проповеди истинной веры. Иннокентий наложил интердикт на ряд городов и призвал короля Франции к войне против еретиков, которая из религиозной вскоре превратилась в обыкновенную завоевательную.

Вообще едва ли была в Европе такая страна, в дела которой не вмешивался Иннокентий. Он аннулировал браки королей Леона и Португалии, признал своим вассалом Педро II Арагонского, защищал норвежцев от их короля Сверре и выступал посредником в венгерской междоусобице. В 1204 г. папа послал в Болгарию кардинала Льва, чтобы тот короновал Калояна "королем болгаров и валахов". Он восстановил духовную дисциплину в Польше, вмешался в спор Сверкера II и Эрика X в Швеции и предпринимал попытки по восстановлению единства с Восточной церковью. Иннокентий основал университеты в Париже и Оксфорде и одобрил создание нищенствующих монашеских орденов по уставам св. Франциска и св. Доминика. В столь бурной деятельности папе помогал прекрасно организованные административный и фискальный аппараты. Штаб куриальных советников и легаты, разосланные во все страны Европы, контролировали выполнение папских постановлений. В результате деятельности Иннокентия III апостольская столица, используя экономический прогресс и оживление торгового обмена между развивающимися городами Европы, превратилась в самого могущественного финансового магната Европы. Подчиненное папству благодаря францисканцам "движение бедных" нейтрализовало угрозу со стороны общественно-религиозных течений, подрывавших авторитет церковной иерархии. Следует добавить, что политические планы папского универсализма в программе Иннокентия III были тесно связаны с религиозными целями. Он последовательно реализовал теократические принципы реформы Григория VII, которая исходила из того, что всему христианскому обществу необходимо навязать посредничество иерархии, подчиненной папской власти.

Под конец жизни Иннокентий организовал Четвертый Латеранский собор, который открылся 15 ноября 1215 г. Это был самый важный из соборов средневековья. На нем было принято 70 канонов, составивших фундамент нового церковного законодательства. Собор осудил все религиозные и социальные доктрины, пропагандировавшиеся катарами и вальденсами - еретиками, боровшимися за права бедняков. Соборные отцы призывали народ божий к исправлению обычаев, порицали продажность и аморализм духовенства, ужесточили требование соблюдения священниками целибата. Верующие обязывались исповедоваться только у своего приходского священника и причащаться по меньшей мере раз в год, в период великого поста. На исповедников было наложено обязательство сохранять тайну исповеди. В доктринальной области собор сформулировал в духе средневековой схоластики теологические аспекты учения о таинствах. Много говорилось на соборе о церковной десятине. От евреев собор потребовал носить особую одежду, которая отличала бы их от христиан, и запретил им выходить на улицу в страстную неделю. Собор также высказался за то, чтобы строить для евреев отдельные кварталы (так называемые гетто).

Иннокентий III умер в Перудже, во время одной из своих апостольских поездок. Тело его, облаченное в папские одежды, было выставлено на катафалке в местном кафедральном соборе. Ночью в собор проникли воры и украли знаки папской власти. Когда на следующий день кардиналы собрались, чтобы отслужить панихиду, то увидели в гробу лишь обнаженные останки того, кто в течение 18 лет господствовал над христианским миром. Иннокентий был похоронен в этом соборе, и лишь в декабре 1891 г. Лев XIII перенес его останки в Латеранский собор Рима.