Флот во время правления Александра I: Вторая Архипелагская экспедиция, русско-шведская война; флот во время начала царствования Николая I; Крымская война; российский флот после Крымской войны

ФЛОТ ВО ВРЕМЯ ПРАВЛЕНИЯ АЛЕКСАНДРА I: ВТОРАЯ АРХИПЕЛАГСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ, РУССКО-ШВЕДСКАЯ ВОЙНА

Александр I

Вступив на престол в 1801 году, император Александр I осуществил ряд преобразований в системе государственного управления, создав взамен коллегий министерства. Так в 1802 году было учреждено Министерство морских сил. Коллегия адмиралтейства оставалась в прежнем виде, но подчинялась уже министру. Им стал, проявивший себя в войне с Турцией, образованный и способный адмирал Н. С. Мордвинов.

Однако через три месяца Мордвинова заменили контр-адмиралом П.В.Чичаговым. «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник» - эти слова из знаменитой басни И.А. Крылова были адресованы именно Чичагову.

Так высказывался о Чичагове другой современник - знаменитый мореплаватель и адмирал Головнин:
«Подражая слепо британцам и вводя нелепые новизны, мечтал, что кладет основной камень величию русского флота. Испортив всё, что оставалось во флоте, и наскучив верховной власти наглостью и расточением казны, удалился, поселив презрение к флоту оной и чувство глубокого огорчения в моряках».

Тем не менее, военный флот в начале XIX века продолжал оставаться важным инструментом внешней политики Российской империи и был представлен Черноморским и Балтийским флотами, Каспийской, Беломорской и Охотской флотилиями.

Во время начавшейся в 1804 году войне с Персией (война была выиграна Россией в 1813 году) Каспийская флотилия, основанная еще при Петре I, впервые проявила себя, активно помогая сухопутным русским войскам в борьбе с персами: подвозила припасы, подкрепления, продовольствие; сковывала действия персидских кораблей; участвовала в бомбардировки крепостей. Также корабли флотилии в начале XIX века транспортировали русские экспедиции в Среднюю Азию, защищали торговлю в Каспийском бассейне.

В 1805 году Россия присоединилась к антифранцузской коалиции и, опасаясь союза Турции с Францией, а также появления французского флота в Адриатическом море, решила отправить к Ионическим островам военную эскадру. Выйдя из Кронштадта и прибыв на Корфу и объединившись с уже находящейся там российской эскадрой, объединённая российская эскадра стала насчитывать 10 линейных кораблей, 4 фрегатов, 6 корветов, 7 бригов, 2 шебек, шхуны и 12 канонерских лодок.

21 февраля 1806 года российская эскадра при поддержке местного населения без боя заняла области Бока-ди-Каттаро (Которскую бухту): территорию, которые после Аустерлицкого сражения перешли от Австрии к Франции. Это событие многое значило для Наполеона, Франция лишилась наиболее благоприятного морского пути для пополнения продовольствия и боеприпасов.
Также в 1806 году российской эскадре удалось занять ряд Далматинских островов.

В декабре 1806 года Турция объявила России войну. Выступившая в этой войне в качестве союзника России Англия направила эскадру своего флота в Эгейское море, однако отказалась действовать совместно с русским флотом.

10 марта 1807 года Сенявин занял остров Тенедос, после чего последовали победоносные сражения: Дарданелльское и Афонское. Попытавшись высадить на Тенедос десант, турки потерпели в битве у пролива Дарданеллы поражение и отступили, потеряв 3 корабля. Однако победа была не окончательной: русский флот продолжал блокировать Дарданеллы до сражения у Афонского мыса, произошедшего месяц спустя.

В результате Афонского сражения Османская империя более чем на десятилетие потеряла боеспособный флот и 12 августа согласилась подписать перемирие.

25 июня 1807 года был заключён Тильзитский мир, по которому Россия обязалась уступить Франции Ионические острова. Российская эскадра был вынужден заключить формальное перемирие с турками и уходить из Архипелага, предоставив англичанам продолжать войну. Оставляя Тенедос, русские разрушили там все укрепления. К 14 августа русскими была оставлена область Бока-ди-Каттаро. Русская эскадра покинула регион Адриатического моря.

В начавшейся в 1808 году, в основном из-за политики государств - бывших союзников после заключения Тильзитского мира, войне России со Швецией Балтийский флот на протяжении всей войны (до 1809 года) поддерживал действия нашей сухопутной армии, осуществляя бомбардировки шведских укреплений и десантные операции. Война Россией была выиграна, и по её итогам в состав Российской империи вошла Финляндия на правах Великого княжества.

Однако, несмотря на военные, а также на исследовательские (карты Тихого и Ледовитого океанов запестрели русскими именами и названиями) успехи Российского флота, его состояние до конца правления Александра I все время ухудшалось. Связанно это было с безразличным отношением императора к судьбе флота. Так, при нем серьезно обсуждался вопрос о передаче всего российского флота Англии. К концу правления состояние флота было очень плачевно: большинство годных к военным действиям фрегатов были проданы за границу — в частности, в Испанию; большинство офицеров и команд впало в нужду (так, например, старших офицеров селили иногда по десять человек в одном помещении).

ФЛОТ ВО ВРЕМЯ НАЧАЛА ЦАРСТВОВАНИЯ НИКОЛАЯ I

Николай I

При воцарении Николая I в 1825 году годных к службе в Балтийском флоте было только 5 линейных кораблей (по штату в нем полагалось иметь 27 линейных кораблей и 26 фрегатов), а в Черноморском флоте — 10 из 15 кораблей. Штатная численность личного состава Балтийского и Черноморского флота должна была достигать 90 тыс. человек, но в действительности до штатного числа недоставало 20 тыс. человек. Имущество флота разворовывалось.

В портах торговля всеми принадлежностями флота велась совершенно открыто. Доставка краденого в лавки большими партиями осуществлялась не только ночью, но и днем. Так, например, флигель-адъютант Лазарев, производивший уже в 1826 году расследование по этому поводу, обнаружил в одном Кронштадте в 32 лавках казенных вещей на сумму 85 875 рублей.

Начало царствования императора Николая I ознаменовалось созданием в 1826 году комитета для образования флота. Название как нельзя более отражало положение дел - ведь флота, по сути, уже не было!

Император Николай I, в отличие от своего предшественника и старшего брата, видел в военно-морских силах солидный оплот государства и, кроме того, средство для поддержания своего, историческим путем сложившегося, необходимого влияния на Ближнем Востоке.

Современник Николая I вице-адмирал Меликов об императоре:
«Принимая во внимание, что от сего времени действия морских сил будут необходимы во всякой европейской войне, Его Императорское Величество с самых первых дней своего царствования изволил изъявить непременную волю на счет приведения флота в такое положение, чтобы оный был действительным оплотом государства и мог содействовать всяким предприятиям, к чести и безопасности империи относящимся. К осуществлению этой мысли со стороны государя императора было сделано все, что нужно. Для флота изданы были штаты в размерах, соответственных величию России, и морскому начальству преподаны были все средства к приведению наших морских сил в размеры, предписанные штатами. Бюджет Морского министерства был увеличен более чем вдвое; учебные заведения увеличены в количестве и поставлены на степень совершенства; для обеспечения наших адмиралтейств навсегда в лесном материале назначено было передать в морское ведомство все леса империи; наконец, все предположения морского начальства, которые могли привести к ближайшему исполнению воли Его Величества, всегда были принимаемы во внимание».

Успехи в деле Николая I по возрождению величия российского флота можно было наблюдать уже в 1827 году. Эскадра Балтийского флота посетила Англию, где произвела отличное впечатление. В том же году часть эскадры вошла в Средиземное море и совместно с британской и французской эскадрами выступила против турецкого флота. Решающее сражение произошло 20 октября 1827 года в Наваринской бухте. Турецкий флот состоял из 82 судов, тогда как у союзников их было всего 28. Кроме того, турецкий флот занимал гораздо более выгодную позицию.

Однако союзные эскадры действовали слаженно и решительно, меткой стрельбой выводя из строя один турецкий корабль за другим. Турецкий флот был почти полностью истреблен: из 82 судов уцелело лишь 27.

Наварвинское сражение

В начавшейся в следующем году русско-турецкой войне проявил себя уже Черноморский флот. Он содействовал наступлению войск на Балканском и Кавказском театрах военных действий. Неувядаемой славой покрыл себя бриг «Меркурий», одержавший победу в бою с двумя турецкими линейными кораблями.

Айвазовский. Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями.

Война была закончена в сентябре 1829 года полной победой России. Турция потеряла черноморский берег от устья Кубани до мыса св. Николая. К России отходили острова в дельте Дуная. Она получила право прохода судов через Босфор и Дарданеллы. Южный рукав устья становился русской границей. Наконец, заключенный 14 сентября Адрианопольский мир принес свободу Греции, объявленной независимой (оставалось лишь обязательство ежегодного платежа султану в размере 1,5 миллиона пиастров). Греки теперь могли избрать себе государя из любой царствующей в Европе династии, кроме английской, французской и русской.

В начавшейся в 1826 году войне с Персией вновь проявила себя Каспийская флотилия, оказывая серьёзную помощь сухопутным войскам и одерживая победы на море. В феврале 1828 года был заключён мирный договор между Россией и Персией. По нему Россия сохранила права на земли до реки Астары, получила Эриванское и Нахичеваньское ханства. Персия должна была заплатить 20 миллионов рублей контрибуции, а также утратила право содержать флот на Каспии, что частично повторяло соглашение 1813 года.

Еще более укрепилось влияние Российской империи на Османскую после того, как в 1832 году действующий султан, потерпев поражения от своего вассала паши Египта, оставшись без денег и армии, был вынужден обратиться к Российской империи за помощью. Год спустя контр-адмирал Лазарев повел русскую эскадру в Константинополь. Ее прибытие и высаженный на Босфоре четырнадцатитысячный десант положили конец восстанию. Россия же, по заключенному тогда Уинкар-Искелессийскому трактату, получила в лице Турции союзника на случай боевых действий против третьей страны как на суше, так и на море. Турция обязывалась при этом не пропускать военных судов противника через Дарданеллы. Босфор же при всех условиях оставался открытым для русского флота.

Российский флот во время правления Николая I сильно окреп, количество линейных кораблей сильно возросло, порядок и дисциплина во флоте были вновь налажены.

Первый российский параходофрегат «Богатырь». Современная модель.

Стоит также отметить, что, помимо традиционных парусных линейных кораблей, для военного флота стали строить военные пароходы: в 1826 году был построен пароход «Ижора», вооружённый 8 пушками, а в 1836 году со стапеля Санкт-Петербургского Адмиралтейства был спущен на воду первый параходофрегат «Богатырь», вооружённый 28 пушками.

В итоге к началу Крымской войны в 1853 году Российская империя имела Черноморский и Балтийский флоты, Архангельскую, Каспийскую и Сибирскую флотилии — общей численностью в 40 линейных кораблей, 15 фрегатов, 24 корвета и брига, 16 пароходофрегатов и другие малые суда. Общее число личного состава флота составляло 91 000 человек. Хотя российский флот к тому времени и был одним из самых крупных в мире, однако в области пароходостроения Россия сильно отставала от передовых европейских стран.

КРЫМСКАЯ ВОЙНА

В ходе дипломатического конфликта с Францией по вопросу контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме Россия, с целью оказать давление на Турцию, оккупировала Молдавию и Валахию, находившиеся под протекторатом России по условиям Адрианопольского мирного договора. Отказ русского императора Николая I вывести войска привёл к объявлению 4 октября 1853 Турцией войны России, затем, 15 марта 1854 года, к Турции присоединились Великобритания и Франция. 10 января 1855 года войну Российской империи объявило также Сардинское королевство (Пьемонт).

Россия не была организационно и технически готова к войне. Угрожающие масштабы приобрело техническое отставание российской армии и флота, связанное с коренным техническим перевооружением в середине XIX в. армий Великобритании и Франции, осуществивших Промышленную революцию. Союзники имели значительный перевес по всем типам кораблей, причём паровых линейных кораблей в российском флоте не было вообще. На тот момент английский флот по численности являлся первым в мире, французский был на втором, а русский на третьем месте.

Синопское сражение

Однако 18 ноября 1853 года российская парусная эскадра под командованием вице-адмирала Павла Нахимова разгромила турецкий флот в Синопском сражении. Успешный бой в этом сражении парусного фрегата «Флора» против трех турецких пароходофрегатов говорил о том, что значение парусного флота еще велико. Результат сражения явился основным фактором объявления Франции и Англии войны России. Это сражение также стало последним крупным сражением парусных кораблей.

В августе 1854 российские моряки защитили Петропавловск-Камчатскую крепость, отбив атаку англо-французской эскадры.

Оборона Петропавловской крепости

Основная база Черноморского флота — Севастополь от нападения с моря была защищена сильными береговыми укреплениями. До высадки неприятелей в Крыму укреплений для защиты Севастополя с суши не существовало.

Новые испытания выпали и на долю моряков-балтийцев: им пришлось отражать нападение англо-французского флота, бомбардировавшего укрепления Гангута, крепости Кронштадт, Свеаборг и Ревель, и стремившегося прорваться к столице Российской империи — Петербургу. Однако особенностью военно-морского театра на Балтике являлось то, что из-за мелководья Финского залива крупные вражеские корабли не могли подойти непосредственно к Санкт-Петербургу.

По получении известия о Синопском сражении английская и французская эскадры декабря 1853 года вошли в Чёрное море.

10 апреля 1854 года объединённая англо-французская эскадра обстреляла, в попытке заставить капитулировать, порт и город Одессу. В результате обстрела порт и находящиеся в нём коммерческие суда были сожжены, однако ответный огонь русских береговых батарей не допустил высадки десанта. После обстрела эскадра союзников ушла в море.

Джон Уилсон Кармайкл «Бомбардировка Севастополя»

12 сентября 1854 г. англо-французская армия численностью 62 тыс. человек при 134 орудиях высадилась в Крыму, вблизи Евпатории - Сак, и взяла направление на Севастополь.

Противник двинулся на Севастополь, обошел его с востока и занял удобные бухты (англичане - Балаклавскую, французы - Камышовую). 60-тысячная армия союзников начала осаду города.
Организаторами обороны Севастополя стали адмиралы В.А.Корнилов, П.С.Нахимов, В.И.Истомин.

Противник не решился немедленно штурмовать город и приступил к его осаде, в ходе которой шесть раз подвергал город многодневным бомбардировкам.

На протяжении всей 349-дневной осады особенно напряженная борьба шла за ключевую позицию обороны города - Малахов курган. Взятие его 27 августа французской армией предрешило оставление 28 августа 1855 г. русскими войсками Южной стороны Севастополя. Взорвав все укрепления, батареи и пороховые погреба, они организованно переправились через Севастопольскую бухту на Северную сторону. Севастопольская бухта, место дислокации российского флота, осталась под контролем России.

Хотя война была еще не проиграна и русским войскам удалось нанести ряд поражений турецкой армии и захватить Карс. Однако угроза присоединения к войне Австрии и Пруссии вынудила Россию принять навязанные союзниками условия мира.

18 марта 1856 г. был подписан Парижский договор, по которому России запрещалось иметь на Черном море военно-морской флот, строить крепости и военно-морские базы.
В ходе войны участникам антироссийской коалиции не удалось добиться всех своих целей, но удалось предотвратить усиление России на Балканах и надолго лишить её Черноморского флота.

РОССИЙСКИЙ ФЛОТ ПОСЛЕ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ

После поражения, российский флот, состоявший в основном из парусных кораблей, начал массово пополняться паровыми военными кораблями первого поколения: броненосцами, мониторами и плавучими батареями. Эти корабли оснащались тяжёлой артиллерией и толстой бронёй, однако были ненадёжны в открытом море, медлительны и не могли совершать дальние морские походы.

Уже в начале 1860-х годов в Великобритании была заказана первая российская броненосная плавучая батарея «Первенец», по образцу которой в середине 1860-х годов в России были построены броненосные батареи «Не тронь меня» и «Кремль».

Броненосец «Не тронь меня»

В 1861 году был спущен на воду первый боевой корабль со стальной бронёй — канонерская лодка «Опыт». В 1869 году был заложен первый броненосец, предназначенный для плавания в открытом море — «Пётр Великий».

Специалистами Морского министерства изучен был опыт постройки в США мониторов системы шведского инженера Эриксона с вращающейся башней. В связи с этим, в марте 1863 года разработана была так называемая «Мониторная кораблестроительная программа», предусматривавшая строительство 11 мониторов для защиты побережья Финского залива и действий в шхерах.
Во время гражданской войны в США Россия направила в атлантические и тихоокеанские порты северян две крейсерские эскадры. Эта экспедиция стала показательным примером того, как сравнительно малыми силами можно добиваться крупных политических успехов. Результатом присутствия всего одиннадцати небольших военных кораблей в районах оживлённого торгового судоходства оказалось то, что крупные европейские державы (Англия, Франция и Австрия) отказались от конфронтации с Россией, побеждённой ими же всего 7 лет назад.

Россия добилась отмены запрета держать военно-морской флот в Чёрном море по Лондонской конвенции 1871 года.

Таким образом началось возрождение Черноморского флота, который смог поучаствовать в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. (26 мая 1877 года минными катерами лейтенантов Шестакова и Дубасова на Дунае был потоплен турецкий монитор «Хивзи Рахман»), а к началу XX века состоял из 7 эскадренных броненосцев, 1 крейсера, 3 минных крейсера, 6 канонерских лодок, 22 миноносца и др. судов.

Продолжалось строительство военных кораблей для Каспийской и Охотской флотилий.

К концу XIX века Балтийский флот имел в своём составе свыше 250 современных кораблей всех классов.

Спуск броненосца «Чесма» в Севастополе

Также в 1860-х-1870-х годах была проведена реформа военно-морских сил, заключавшаяся как в полном техническом переоснащении флота, так и в изменении условий службы офицеров и нижних чинов.

Ко всему прочему, в России в конце XIX века начались испытания подводных лодок.

В итоге можно сказать, что в течение второй половины XIX в. Россия создала современный по тому времени броненосный флот, который в плане военной мощи вновь оказался на 3-ем месте в мире.

ЧИТАТЬ ВЕСЬ ПРОЕКТ В PDF

Это статья из проекта "История Российского флота". |

Славная история флота Российского берет свое начало более трехсот лет назад и неразрывно связана с именем Петра Первого. Еще в юности, обнаружив в 1688 году в своем амбаре подаренный их семье ботик, названный позднее «Дедушкой Русского флота», будущий глава государства навсегда соединил свою жизнь с кораблями. В этом же году он основал верфь на Плещеевом озере, где благодаря стараниям местных умельцев был построен «потешный» флот государя. Уже к лету 1692 года флотилия насчитывала несколько десятков судов, из которых выделялся красавец-фрегат «Марс» с тридцатью пушками.

Справедливости ради отмечу, что первый отечественный корабль был построен еще до рождения Петра в 1667 году. Голландские мастера совместно с местными ремесленниками на реке Ока сумели построить двухпалубный «Орел» с тремя мачтами и возможностью путешествия по морю. Одновременно с этим были созданы пара шлюпок и одна яхта. Руководил этими работами мудрый политик Ордин-Нащокин из московских бояр. Название, как можно догадаться, досталось кораблю в честь герба. Петр Великий считал, что это событие положило начало морскому делу на Руси и «достойно прославления в веках». Однако в истории день рождения военного флота нашей страны связан совсем с другой датой…

Шел 1695 год. Необходимость в создании благоприятных условии для зарождения торговых отношении с другими государствами Европы привело нашего государя к военному конфликту с Османской империи в устье Дона и низовьях Днепра. Петр Великий, видевший необоримую силу в своих новоиспеченных полках (Семеновском, Пребраженском, Бутырском и Лефортовском) решает идти походом под Азов. Он пишет в Архангельск близкому другу: «Пошутили под Кожуховым, а теперь и под Азовом пошутим». Результаты этого путешествия, несмотря на доблесть и отвагу, проявленную в боях русскими солдатами, обернулись страшными потерями. Тогда-то Петр и понял что война – это вовсе не детская забава. При подготовке следующей кампании он учитывает все свои былые ошибки и решается на создание абсолютно новой в стране военной силы. Петр поистине был гением, благодаря своей воле и уму он сумел создать целый флот всего за одну зиму. И средств для этого не жалел. Сперва он запросил помощи у своих западных союзников – короля Польского и императора Австрийского. Они выслали ему знающих инженеров, корабельных мастеров и артиллеристов. После прибытия в Москву Петр организовал собрание своих генералов для обсуждения второй кампании по овладению Азовом. На совещаниях было постановлено соорудить флот, который уместил бы в себе 23 галеры, 4 брандера и 2 корабля-галеаса. Адмиралом флота был определен Франц Лефорт. Командующим всей Азовской армией стал генералиссимус Шеин Алексей Семенович. Для двух главных направлений операции – на Дон и на Днепр – организовали две армии Шеина и Шереметева. Под Москвой в спешном порядке строили брандеры и галеры, в Воронеже впервые на Руси создавали два огромных тридцатишести-пушечных корабля, получивших названия «Апостол Павел» и «Апостол Петр». Помимо этого предусмотрительный государь повелел соорудить более тысячи стругов, несколько сотен морских лодок и обычных плотов, уготовленных в поддержку сухопутной армии. Их постройкой занялись в Козлове, Сокольске, Воронеже. В начале весны корабельные части были привезены для сборки Воронеж, а уже в конце апреля суда были на плаву. 26 апреля на воду был спущен первый галеас – «Апостол Петр».

Основной задачей флота было блокирование не сдававшейся крепости с морских направлений, лишив её поддержки в живой силе и провианте. Армия Шереметева должна была направиться к Днепровскому лиману и проводить отвлекающие маневры. В начале лета все корабли русского флота воссоединились под Азовом, и началась его осада. 14 июня прибыл турецкий флот из 17 галер и 6 кораблей, но он так и простоял до конца месяца в нерешительности. 28 июня турки набрались храбрости подвезти десант. Гребные судна направились к берегу. Тогда по приказанию Петра наш флот незамедлительно снялся с якоря. Только увидев это, турецкие капитаны дружно развернули корабли и ушли в море. Так и не получив подкрепления, крепость была вынуждена объявить капитуляцию 18 июля. Первый выход военного флота Петра увенчался полным успехом. А спустя неделю флотилия вышла в море для осмотра завоеванной территории. Государь со своими генералами выбирали место на побережье для строительства нового военно-морского порта. Позже вблизи Миусского лимана были основаны крепости Павловская и Черепахинская. Азовских победителей также ждал торжественный прием в Москве.

Для решения вопросов по обороне захваченных территории Петр Первый решает созвать в селе Преображенском Боярскую думу. Там он и спрашивает выстроить «караван морской али флот». 20 октября на очередном заседании дума постановляет: «Быть морским судам!» На последовавший вопрос: «А скольким?», решено «справиться у крестьянских дворов, за духовными и разными чинами людей, накладывать суды по дворам, у торговых людей выписать из таможенных книг». Так и начал свое существование Российский императорский военно-морской флот. Сразу было решено заняться строительством 52 кораблей и спустить их на воду в Воронеже уже до начала апреля 1698 года. Причем решение строить корабли было принято следующим образом: духовенство давало один корабль с каждых восьми тысяч дворов, дворянство – с десяти тысяч. Купечество, посадские люди и иностранные купцы обязались пустить в плавание 12 кораблей. На налоги с населения остальные корабли строило государство. Дело затевалось нешуточное. Плотников искали по всей стране, им в помощь были выделены солдаты. Более пятидесяти иностранных специалистов работали на верфях, а сотня талантливых молодых людей отправилась за границу постигать азы кораблестроения. Среди них в должности обычного урядника был и Петр. Помимо Воронежа верфи были построены в Ступине, Таврове, Чижовке, Брянске и Павловске. Желающие проходили ускоренные курсы обучения на корабельных мастеров и подручных работников. В Воронеже в 1697 году было создано адмиралтейство. Первым в истории военно-морским документом Российского государства стал «Устав по галерам», написанный Петром I еще во время второго Азовского похода на командной галере «Принципиум».

На Воронежской судоверфи 27 апреля 1700 года был на достроен «Гото Предестинация» – первый линкор России. По европейской классификации кораблей начала XVII века оно заслужило IV ранг. Россия по праву могла гордиться своим детищем, поскольку строительство проходило без участия специалистов из-за границы. К 1700 году Азовский флот уже насчитывал более сорока парусных судов, а к 1711 – около 215 (в том числе и гребных), из которых сорок четыре корабля были вооружены 58-пушками. Благодаря этому грозному аргументу удалось подписать мирный договор с Турцией и начать войну со шведами. Бесценный опыт, полученный при строительстве новых кораблей, позволил позднее добиться успеха на Балтийском море и сыграл важную (если не решающую) роль в великой Северной войне. Балтийский флот строился на верфях Санкт-Петербурга, Архангельска, Новгорода, Углича и Твери. В 1712 году был учрежден Андреевский флаг – белое полотнище с голубым крестом по диагонали. Под ним сражались, побеждали и умирали много поколений моряков Российского флота, прославившие своими подвигами нашу Родину.

Всего за тридцать лет (с 1696 по 1725 года) в России появился регулярный Азовский, Балтийский и Каспийский флот. За это время было построено 111 линкоров и 38 фрегатов, шесть десятков бригантин и еще больше крупных галер, скампавей и бомбардирских кораблей, шмаков и брандеров, более трехсот транспортных судов и огромное количество мелких лодок. И, что особенно замечательно, по своим военным и мореходным качествам русские корабли совсем не уступали судам великих морских держав, вроде Франции или Англии. Однако так как возникала острая необходимость защищать завоеванные приморские территории и одновременно проводить боевые операции, а в стране не успевали строить и ремонтировать корабли, то их зачастую покупали за рубежом.

Разумеется, все главные распоряжения и указы исходили от Петра I, но в делах кораблестроения ему помогали такие видные исторические фигуры как Ф. А. Головин, К. И. Крюйс, Ф. М. Апраксин, Франц Тиммерман и С. И. Языков. Прославили в веках свои имена корабельные мастера Ричард Козенц и Скляев, Салтыков и Василий Шипилов. К 1725 году морских офицеров и кораблестроителей готовили в особых школах и морских академиях. К этому времени центр судостроения и подготовки специалистов для отечественного флота переехал из Воронежа в Санкт-Петербург. Наши моряки одержали блестящие и убедительные первые победы в сражениях при острове Котлин, полуострове Гангут, островах Эзель и Гренгам, захватили первенство на Балтийском и Каспийском морях. Также российские мореплаватели совершили множество значимых географических открытий. Чириков и Беринг в 1740 году основали Петропавловск-Камчатский. Через год был обнаружен новый пролив, позволивший добраться до западного берега Северной Америки. Морские странствия осуществлялись В.М. Головниным, Ф.Ф. Беллинсгаузеном, Е.В. Путятиным, М.П. Лазаревым.

К 1745 году в основной своей массе военно-морские офицеры выходили из дворянского рода, а матросы были рекрутами из простого народа. Срок службы их являлся пожизненным. Нередко для прохождения морской службы нанимали иностранных граждан. Примером являлся командир Кронштадтского порта – Томас Гордон.

Адмирал Спиридов в 1770 году в ходе Чесменского сражения разгромил турецкий флот и установил господство России в Эгейском море. Также Российская империя одержала победу в войне с турками в 1768-1774 годах. В 1778 году был основан порт Херсон, а в 1783 – на воду спущено первое судно Черноморского флота. Наша страна по количеству и качеству кораблей в конце 18 и начале 19 веков занял третье место в мире после Франции и Великобритании.

В 1802 году начало свое существование Министерство морских сил. Впервые в 1826 году был сооружен военный пароход, оснащенный восемью пушками, который назвали «Ижора». А через 10 лет построили пароходофрегат, прозванный «Богатырем». Это судно имело паровой двигатель и гребные колеса для перемещения. С 1805 по 1855 года русскими мореплавателями осваивался Дальний Восток. За эти года отважные моряки произвели сорок кругосветных и дальних плаваний.

В 1856 году Россия была вынуждена подписать Парижский мирный договор и в итоге лишилась черноморского флота. В 1860 году паровой флот окончательно занял место устаревшего и потерявшего былое значение парусного. После Крымской войны Россия активно строила паровые боевые корабли. Это были тихоходные корабли, на которых невозможно совершать дальние боевые походы. В 1861 году на воду спускается первая канонерская лодка под названием «Опыт». Боевой корабль был оснащен броневой защитой и прослужил до 1922 года, побывав полигоном для первых экспериментов А.С. Попова по радиосвязи на воде.

Конец 19 века ознаменовался расширением флота. В те времена у власти находился царь Николай II. Высокими темпами развивалась промышленность, но даже она не могла поспеть за неизменно увеличивающимися потребностями флота. Поэтому появилась тенденция заказывать корабли в Германии, США, Франции и Дании. Русско-японская война охарактеризовалась унизительным разгромом военно-морского флота России. Почти все боевые корабли были затоплены, некоторые сдались, только единицам удалось уйти. После неудачи в войне на востоке Российский императорский флот лишился третьего места среди стран-обладательниц крупнейших флотилий мира, сразу оказавшись на шестом.

1906 год характеризуется возрождением военно-морских сил. Принимается решение иметь на вооружении подводные лодки. 19 марта указом императора Николая II в строй вводится 10 субмарин. Поэтому этот день в стране является праздником, Днем подводника. С 1906 по 1913 года Российская империя израсходовала 519 миллионов долларов на потребности военно-морского флота. Но этого было явно недостаточно, так как военно-морские силы других ведущих держав стремительно развивались.

Во время первой мировой войны флот Германии существенно опережал российский по всем показателям. В 1918 году под абсолютным контролем Германии находилось все Балтийское море. Германский флот перевозил войска для оказания поддержки независимой Финляндии. Их войска контролировали оккупированную Украину, Польшу и западную часть России.

Главным противником россиян на Черном море издавна была Османская империя. Основная база Черноморского флота находилась в Севастополе. Командующим всеми морскими силами в этом регионе был Андрей Августович Эбергард. Но в 1916 году царь снял его с поста и заменил на адмирала Колчака. Несмотря на успешные боевые действия черноморских моряков, в октябре 1916 на стоянке взорвался линкор «Императрица Мария». Это была крупнейшая потеря Черноморского флота. Он прослужил всего лишь год. И по сей день, неизвестна причина взрыва. Но бытует мнение, что это результат удачной диверсии.

Полнейшим крахом и катастрофой для всего российского флота стали революция и гражданская война. В 1918 году корабли Черноморского флота были частично захвачены немцами, частично выведены и затоплены в Новороссийске. Некоторые суда немцы позже передали Украине. В декабре Антанта захватила корабли в Севастополе, которые были отданы Вооруженным силам Юга России (группировке белых войск генерала Деникина). Они участвовали в войне против большевиков. После уничтожения белых армий остаток флота был замечен в Тунисе. Матросы Балтийского флота восстали против Советского правительства в 1921 году. В конце всех вышеизложенных событий у Советской власти осталось совсем немного кораблей. Эти суда и сформировали Военно-Морской флот СССР.

В годы Великой Отечественной Советский флот прошел суровую проверку, защищая фланги фронтов. Флотилия помогала остальным родам войск громить фашистов. Русские моряки проявляли небывалый доселе героизм, несмотря на значительное численное и техническое превосходство Германии. В эти годы флотом умело командовали адмиралы А.Г. Головко, И.С. Исаков, В.Ф. Трибуц, Л.А. Владимирский.

В 1896 году параллельно с празднованием 200-летнего дня рождения Санкт-Петербурга отмечался и день основания флота. Ему исполнилось 200 лет. Но самое масштабное торжество состоялось в 1996 году, когда отмечался 300-летний юбилей. Военно-морской флот являлся и является предметом гордости многих поколений. Флот России – это упорная работа и героизм россиян во славу страны. Это боевая мощь России, которая гарантирует безопасность жителям великой страны. Но в первую очередь это несгибаемые люди, крепкие духом и телом. Россия всегда будет гордиться Ушаковым, Нахимовым, Корниловым и многими-многими другими флотоводцами, которые верой и правдой служили своей отчизне. И, конечно же, Петром I – поистине великим государем, сумевшим создать сильную империю с могучим и непобедимым флотом.

Российские адмиралы упустили единственную возможность выиграть решающее сражение Русско-японской войны 1904-1905 годов, не сумев воспользоваться тем, что наш минный заградитель «Амур» уничтожил два вражеских броненосца. Что бы случилось, если флотом командовал не несостоявшийся проповедник Вильгельм Витгефт, а энергичный и решительный вице-адмирал Степан Макаров, погибший в начале войны?

Первые три месяца Русско-японской войны стали для 1-й Тихоокеанской эскадры, стоящей в захваченной у Китая крепости Порт-Артур, бесконечной чередой катастроф. Из семи броненосцев, составляющих ее главную силу, «Цесаревич» и «Ретвизан» были выведены из строя внезапной торпедной атакой вражеских миноносцев, «Победу» латали после подрыва на мине, а «Севастополь» лишился одного из винтов после столкновения с «Пересветом». Подорвавшийся на минном заграждении и пошедший на дно «Петропавловск» ремонту не подлежал, как и разделивший его судьбу крейсер «Боярин».

Русскому флоту ни одного вражеского корабля потопить не удалось. Рапорт командира погибшего в корейском порту Чемульпо крейсера «Варяг» («крейсер "Такатихо" затонул в море. Миноносец затонул во время боя») не подтвердился. Все участвовавшие в бою японские миноносцы успешно дослужили до конца войны, а «Такатихо» погиб десять лет спустя, 17 октября 1914 года, при осаде германской крепости Циндао.

Особой потерей стала гибель на «Петропавловске» энергичного и решительного командующего эскадрой вице-адмирала Степана Макарова, занявшего этот пост вскоре после начала войны. «Вильгельм Карлович Витгефт был честнейшим и благонамереннейшим человеком, неутомимый работник, но, к сожалению, работа его всегда была бестолковой, - охарактеризовал его преемника адмирал Эссен, командовавший в Порт-Артуре броненосцем «Севастополь», - и всегда все его распоряжения вели ко всякого рода недоразумениям и даже несчастиям. В детстве, как он сам рассказывал, отец предназначал его к миссионерской деятельности, и, пожалуй, к этому он был бы более способен, чем к морской службе».

С Эссеном трудно не согласиться. Прошедшее в Порт-Артуре 26 января 1904 года совещание, посвященное мерам безопасности ввиду угрозы нападения японцев, контр-адмирал Витгефт, тогда возглавлявший штаб главнокомандующего флотом, завершил словами: «Господа, войны не будет». Меньше чем через час в борт «Ретвизана» влетела торпеда, а через два месяца несостоявшийся миссионер и неудачливый пророк возглавил 1-ю Тихоокеанскую эскадру и начал командование с предложения разоружить собственные корабли, передав часть артиллерии для обороны крепости с суши.

Художник Е.И. Столица «Вице-адмирал С.О. Макаров и художник-баталист В.В. Верещагин в каюте броненосца "Петропавловск" в 1904 году»

Изображение: Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург

При этом атаковать японские транспорты, высаживающие войска, предназначенные для осады Порт-Артура, Витгефт категорически отказался . Сделано это было, поскольку «даже при удаче потопления 1-2 крейсеров и нескольких транспортов мы лишились бы многих миноносцев» (А.А. Киличенков, «Адмирал, погубивший эскадру»).

Неудивительно, что командующий японским флотом адмирал Хэйхатиро Того счел, что держать у Порт-Артура все свои шесть броненосцев и восемь броненосных крейсеров смысла нет - хватит и трех кораблей, периодически сменяющих друг друга. Остальные занимались боевой подготовкой, отдыхали и охотились за базирующимися во Владивостоке броненосными крейсерами «Рюрик», «Россия» и «Громобой». В отличие от порт-артурской эскадры, владивостокский отряд изрядно попил самурайской крови, потопив 18 японских судов и среди них транспорт «Хитати-Мару» с 1095 императорскими гвардейцами и 18 тяжелыми осадными орудиями. Однако расслабляться, как оказалось, было еще рано.

Смерть из тумана

Командир минного заградителя «Амур» капитан II ранга Федор Иванов заметил, что, маневрируя перед Порт-Артуром, японские корабли каждый раз проходят по одному и тому же маршруту в 10 милях от берега за пределами стрельбы русских береговых батарей. Проверив свои наблюдения еще раз, он предложил Витгефту поставить там заграждение. Командуй флотом Макаров, он не только дал бы добро, но и немедленно подготовил бы все способные сражаться корабли для атаки подорвавшегося врага. Сил вполне хватало: броненосцы «Пересвет» и «Полтава» были полностью боеспособны, «Севастополь» с одним винтом мог давать только 10 узлов вместо 16, однако имел полностью исправную артиллерию, а почти два десятка миноносцев, прикрываемые шестью крейсерами, имели все возможности добить противника торпедами.

Но Витгефт не был Макаровым и отдал совершенно бредовый приказ: чтобы не подвергать «Амур» чрезмерному риску, ставить мины в 7-8 милях от берега, куда японские броненосцы заведомо не сунутся. Иванов дисциплинированно выслушал приказ и поступил по-своему - 1 мая 1904 года в 14 часов 25 минут, воспользовавшись густым туманом, «Амур» двинулся в заранее просчитанное место, неподалеку от которого дежурили японские крейсеры.

«С одной стороны "Амур", ставящий мины, затем полоса густого тумана, и с другой стороны его - вся японская эскадра, - писал наблюдавший установку заграждения с берега артиллерийский офицер «Пересвета» Василий Черкасов. - Я видел опасность, в которой находился "Амур", но никак решительно не мог дать знать об этом ему. Тогда, написав на бумажке телефонограмму о существующей опасности, я послал матроса на ближайшую телефонную станцию к маяку, чтобы с Золотой горы по беспроволочному телеграфу сообщили "Амуру" о грозящей ему опасности, но по обрывистой скалистой тропинке тот не скоро мог добраться до телефона, и мне оставалось только наблюдать события. Рассейся туман, и тогда не только исчезнет значение экспедиции, но и "Амуру", с его 12-узловым ходом и громадным запасом мин, придется очень скверно. "Амур", однако, возился с минами недолго. Вероятно, сознание опасности предприятия подбодряло минеров, и экспедиция успела войти в гавань раньше, чем рассеялся туман».

Возмущенный нарушением своего приказа, Витгефт, по воспоминаниям лейтенанта крейсера «Новик» Андрея Штера, «призвав виновного командира, наговорил ему массу неприятностей, пригрозив даже отрешением от командования», а самое главное - не привел корабли в боевую готовность. Да и, похоже, соблюдением секретности адмирал не озаботился - с утра 2 мая тысячи солдат, моряков, гражданских жителей Порт-Артура и даже иностранные военные атташе столпились на берегу, чтобы посмотреть: сработает или нет?

Неизвестно, сколько среди них было японских шпионов, замаскированных под китайских рабочих и торговцев, но, в отличие от Черкасова, они наблюдали выход «Амура» с низкого берега и не смогли точно передать место установки заграждения. В 9 часов 55 минут взорвалась первая мина, разворотившая рулевое отделение головного и самого быстроходного броненосца Японии - трехтрубного «Хацусэ», а через две минуты вода хлынула в пробитый правый борт замыкающего строй «Ясимы». Японцы попытались буксировать подорванные броненосцы подошедшими на выручку крейсерами, но в 11 часов 33 минуты взорвалась третья мина. Боезапас кормовой башни «Хацусэ» сдетонировал, полетели за борт снесенные взрывом задняя труба и грот-мачта, и через несколько минут корабль был уже под водой, унеся с собой жизни 493 моряков.

«Люди лезли на ванты, на мачты, стараясь подняться как можно выше, надеясь в просветы между Золотой, Маячной и Тигровой горой увидеть что-нибудь своими глазами. Старший артиллерист, забыв ревматизм, бежал на марс, мичмана громоздились под самые клотики, - писал старший офицер крейсера «Диана» Владимир Семенов. - Внезапно на Золотой горе, на окрестных возвышенных батареях с новой силой вспыхнуло "ура"!

Второй! Второй!.. Потонул! - ревели засевшие под клотиками мачт.
- На рейд! На рейд! Раскатать остальных! - кричали и бесновались кругом.

Как я верил тогда, так верю и теперь: их бы раскатали! Но как было выйти на рейд, не имея паров? Блестящий, единственный за всю кампанию, момент был упущен».

Действительно, буксируемый со скоростью 4 узла полузатопленный «Ясима» и сопровождавший его с той же скоростью броненосец «Сикисима» имели мало шансов против трех русских броненосцев, а шести японских крейсеров было недостаточно для отражения атаки более мощных русских и двух отрядов миноносцев.

Изображение: World History Archive / Global Look

Увы, атаковать было некому. Лишь в час дня несколько миноносцев и «Новик» вышли в море, но без поддержки артиллерии крупных кораблей ничего не добились. «Ясиме», впрочем, это не помогло - по дороге домой он затонул. Еще через два дня на минах «Амура» погиб миноносец «Акацуки», а впоследствии выяснилось, что подрыв 30 апреля миноносца №48 тоже является заслугой его экипажа.

Иванова и всех офицеров представили к орденам, а на матросов предполагалось выделить 20 георгиевских крестов. Однако императорский наместник Дальнего Востока адмирал Алексеев решил, что нижним чинам и 12 «георгиев» хватит, а главным победителем объявил Витгефта, ходатайствуя перед Николаем II о его производстве в вице-адмиралы.

Не было гвоздя - подкова пропала

Решающее сражение между 1-й Тихоокеанской эскадрой и главными силами японского флота состоялось 28 июля. На прорыв из Порт-Артура во Владивосток вышло шесть броненосцев. Этой гавани японская осада не грозила, и в ней можно было дождаться готовящихся к выходу из Кронштадта кораблей Балтийского флота.

Адмирал Того преградил путь эскадре восемью броненосцами и броненосными крейсерами. Еще четыре броненосных крейсера вице-адмирала Камимуры охотились за владивостокским отрядом, но в случае необходимости могли присоединиться к главным силам.

Изображение: World History Archive / Global Look

На шестом часу боя (по некоторым данным, выстрелом с упущенного 2 мая «Сикисимы») был убит Витгефт, и лишенная командования эскадра развалилась. Главные силы вернулись в Порт-Артур, несколько кораблей ушли в нейтральные порты и разоружились, а экипаж тяжело поврежденного крейсера «Новик» затопил свой корабль у берегов Сахалина.

Могло ли сражение закончиться по-другому? Проанализировав документы о повреждениях обоих флотов, российский военно-морской историк, капитан I ранга Владимир Грибовский подсчитал , что в русские броненосцы попало 135 снарядов калибром от 152 до 305 миллиметров, а в ответ японцы получили таковых в четыре раза меньше. Продлись бой дольше, количество попаданий могло перейти в качество, как это впоследствии случилось в Цусимском сражении.

Без «Сикисимы», на котором стояла четверть самых мощных орудий вражеского флота, картина несколько менялась. Японский огонь существенно ослабевал, а русские орудия стреляли по меньшему количеству целей. Для броненосца «Микаса», флагмана адмирала Того, бой во главе ослабленной эскадры мог стать последним. Даже в реальности из 32 удачных выстрелов с русских кораблей на него пришлось 22, обе орудийные башни главного калибра вышли из строя, а в корпусе зияла подводная пробоина. Свыше 100 офицеров и матросов были убиты и ранены, сам же Того уцелел чудом, и любое удачное попадание могло оставить японский флот без его руководства. Случись такое, и, вероятно, 1-я Тихоокеанская эскадра прорвалась бы во Владивосток.

Конечно, проиграть она тоже могла, утопив «Микасу». Потрепанным броненосцам угрожала ночная торпедная атака 49 вражеских миноносцев. Более быстроходные японские суда могли догнать Витгефта на следующий день, подтянув на помощь отряд Камимуры. Тем не менее уничтожение «Сикисимы» давало хоть какую-то надежду на успех. Доберись корабли до Владивостока, они вполне могли в следующем году помочь идущим в Тихий океан балтийским эскадрам. Цусимское сражение шло бы уже при совсем другом соотношении сил, да и моральный дух у японцев был бы совсем не тот. Шутка ли: сначала лишиться трех мощнейших кораблей из шести, а затем и четвертого вместе с главнокомандующим!

Российские адмиралы упустили этот шанс. Вернувшиеся в Порт-Артур броненосцы и крейсеры были потоплены огнем с суши, а после сдачи Порт-Артура подняты и служили в японском флоте. Печальной участи удалось избежать только «Севастополю». Эссен вывел его в недоступную для осадной артиллерии бухту Белый Волк, до последних дней обороны крепости отбивался от японских миноносцев и обстреливал осаждающую крепость армию, а затем затопил корабль на глубине, исключающей подъем судна.

Всего с учетом разгрома при Цусиме, где 14-15 мая 1905 года адмирал Того уничтожил главные силы Балтийского флота, остались на морском дне или достались японцам 17 броненосцев, 11 крейсеров и 26 миноносцев водоизмещением около 300 тысяч тонн. Потеряв больше половины кораблей, Россия на десятилетия перестала быть великой морской державой.

Изображение: World History Archive / Global Look

На суше дела шли не лучше. Терпящая одно поражение за другим и деморализованная после разгрома под Мукденом армия в марте 1905 года отступила от этого города на 200 километров к северу, где и простояла последние полгода войны. Напрасно Николай II в письме 7 августа заклинал ее командование «перейти в решительное наступление, не испрашивая на это Моего утверждения и согласия». Без малого 800 тысяч солдат так и не сдвинулись с места, зато японцы, заняв все приглянувшиеся им российские владения в Китае, смогли выделить целую дивизию для захвата Сахалина.

Обратная пропорция славы

Есть известный армейский анекдот: бывалый сержант спрашивает у новобранцев, в чем заключается их воинский долг? Услышав «отдать жизнь за Родину!», он отвечает: «Балбес! Твой воинский долг состоит в том, чтобы враг отдал жизнь за свою родину!» Флота это тоже касается, и потому, оставив в стороне альтернативную историю, сравним достижения «Амура» с результатами российских моряков за последние полтора столетия, когда на место парусников пришли паровые и броненосные корабли.

За всю Русско-японскую войну адмирал Того потерял два броненосца, два крейсера и восемь миноносцев общим водоизмещением 40 тысяч тонн. Из них на счету «Амура» - два броненосца и два миноносца водоизмещением более 28 тысяч тонн. Это вдвое больше, чем погибло от действий всего остального русского флота и случайных таранов соратников.

Немного конкурентов у «Амура» и в последующих войнах - второй результат в российском флоте показал созданный и обученный Эссеном особый полудивизион миноносцев. На их заграждении 17 ноября 1914 года подорвался и затонул 9875-тонный немецкий броненосный крейсер «Фридрих Карл». Что же до морских баталий - то, увы, боевых кораблей крупнее немецкого миноносца Т-31 (1754 тонны, потоплен 20 июня 1944 года у острова Нерва торпедными катерами ТК-37 и ТК-60) нашим морякам в прошлом веке не доставалось.

Но вот парадокс: самый эффективный военный моряк России XX столетия является одновременно и самым забытым. После выхода 19 января 1915 года в отставку о его судьбе вообще ничего не известно. Сгинул ли Федор Николаевич в мясорубке Гражданской войны, умер от свирепствовавшего на развалинах Российской империи тифа или эмигрировал? Где находится могила? Внес ли он вклад в развитие минного дела, которое развивали командующий Балтийским флотом Николай Эссен и начальник оперативного отдела его штаба, также участник обороны Порт-Артура Александр Колчак?

Об этом не знает никто, и даже минувшие 100-летние юбилеи Русско-японской и Первой мировой войн не заставили флотское начальство, историков и кинематографистов проявить интерес к человеку, который нанес врагу сильнейший удар вопреки сопротивлению собственного командования. Последние бои «Севастополя» в бухте Белого Волка с потоплением двух японских миноносцев и повреждениями еще 13 (часть так и не удалось отремонтировать до конца войны) тоже никому не интересны. Отсрочившее падение Порт-Артура уничтожение владивостокскими крейсерами транспорта с осадной артиллерией - тем более.

Изображение: World History Archive / Global Look

Гибель «Фридриха Карла» все же показали в мыльной опере «Адмирал», но, если верить его создателям, крейсер был утоплен исключительно с помощью высших сил. На палубе застрявшего посреди собственного минного поля русского миноносца прошел специальный молебен, небеса помутили разум командира немецкого крейсера: вместо того, чтобы расстрелять врага издали, он стал гоняться за ним по минам и взорвался.

Символом же Русско-японской войны по-прежнему остается «Варяг», который, подобно многим другим русским кораблям, затонул после героического боя с превосходящими силами противника, но, в отличие от них, ни разу по японцам не попал. Очевидно, что люди, отвечающие за нашу военно-патриотическую пропаганду, считают, что солдаты в первую очередь должны умирать за Родину, а уничтожение противника вопрос второстепенный. Если так, то образу человека, который с помощью точного расчета и обдуманного риска утопил два сильнейших корабля неприятельского флота, не понеся потери, и вправду недостает духовности. Нарушение же Ивановым приказа и вовсе делает его опасным смутьяном, способным даже после смерти внушить сомнительные мысли подрастающему поколению.

Известно, что вопрос «Нужен ли России океанский флот, и если да, то зачем?» до сих пор вызывает множество споров между сторонниками и противниками «большого флота». Тезис о том, что Россия является одной из крупнейших мировых держав, и как таковой флот ей необходим, парируется тезисом, что Россия - континентальная держава, которая не особо нуждается в военном флоте. И если какие-то морские силы ей и нужны, то только для непосредственной обороны побережья. Разумеется, предлагаемый вашему вниманию материал не претендует на исчерпывающий ответ по данному вопросу, но все же в данной статье мы попробуем поразмышлять о задачах военно-морского флота Российской империи.

Общеизвестно, что в настоящее время примерно 80% всей внешней торговли, а точнее - внешнеторгового грузооборота осуществляется посредством морского транспорта. Не менее интересно, что морской транспорт как средство транспортировки лидирует не только во внешней торговле, но и в мировом грузообороте в целом - его доля в общих товарных потоках превышает 60%, и это без учета внутренних водных (преимущественно - речных) перевозок. Почему так?

Первый и ключевой ответ - морские перевозки дешевы. Они значительно дешевле любого иного вида транспорта, железнодорожного, автомобильного и т.д. А что это означает?

Можно сказать, что это означает дополнительную прибыль для продавца, но это не совсем верно. Недаром же в старину бытовала поговорка: «За морем телушка - полушка, да рубль перевоз». Мы все отлично понимаем, что для конечного покупателя продукции ее стоимость складывается из двух составляющих, а именно: цена товара + цена доставки этого самого товара на территорию потребителя.

Иными словами, вот перед нами Франция второй половины 19 века. Предположим, что у нее есть потребность в хлебе и выбор - приобрести пшеницу у Аргентины или у России. Предположим также что себестоимость этой самой пшеницы в Аргентине и России одинакова, а значит прибыль, извлекаемая при равной продажной цене - тоже. Но Аргентина готова доставлять пшеницу морем, а Россия - только ж/д транспортом. Транспортные расходы России при доставке будут выше. Соответственно, чтобы предложить равную цену с Аргентиной в месте потребления товара, т.е. во Франции, России придется уменьшить цену зерна на разницу в транспортных расходах. В сущности, в мировой торговле в подобных случаях разницу в стоимости транспортировки поставщику приходится доплачивать из собственного кармана. Стране-покупателю не интересна цена «где-то там» - ей интересна цена товара на ее территории.

Разумеется, никакой экспортер не желает оплачивать более высокую стоимость транспортировки наземным (а сегодня и воздушным) транспортом из собственной прибыли, поэтому, во всяком случае, когда использование морского транспорта возможно, пользуются именно им. Понятно, что существуют частные случаи, когда дешевле оказывается использовать автомобильный, ж/д или иной транспорт. Но это именно частные случаи, и они не делают погоды, а в основном к наземному или воздушному транспорту прибегают только тогда, когда по каким-либо причинам морской транспорт использовать невозможно.

Соответственно, мы не ошибемся, заявляя:
1) Морской транспорт - основной транспорт международной торговли, и подавляющая часть международных грузоперевозок осуществляется именно морем.
2) Морской транспорт стал таковым в результате дешевизны относительно иных средств доставки.

И вот здесь нередко приходится слышать, что именно морского транспорта в достаточных количествах у Российской империи не было, а раз так, то зачем же России нужен военный флот?

Что же, вспомним Российскую империю второй половины 19-го века. Что тогда происходило в ее внешней торговле и насколько она была ценна для нас? В связи с отставанием в индустриализации, объем промышленных товаров России, поставляемых на экспорт, упал до смехотворных величин, а основную массу экспорта составляли продовольственные товары и некоторое иное сырье. В сущности, во 2-ой половине 19-го века, на фоне резкого развития промышленности в США, Германии и т.д. Россия быстро скатывалась в ранг аграрных держав. Для любой страны ее внешняя торговля чрезвычайно важна, но для России она в тот момент оказывалась архиважной в особенности, ведь только таким образом в Российскую империю могли попадать новейшие средства производства и высококачественная промышленная продукция.

Разумеется, закупать следовало разумно, потому что, открывая рынок иностранным товарам, мы рисковали уничтожить даже ту промышленность, которая у нас была, поскольку она не выдержала бы такой конкуренции. Поэтому значительную часть 2-ой половины 19-века Российская империя следовала политике протекционизма, то есть обкладывала высокими таможенными пошлинами импортируемую продукцию. Что это означало для бюджета? В 1900 году доходная часть обыкновенного бюджета России составляла 1 704,1 млн. руб., из них таможенными пошлинами образовано 204 млн. руб., что составляет вполне заметные 11,97%. Но этими 204 млн. руб. вовсе не исчерпывалась выгода от внешней торговли, потому что казна получала также налоги с экспортируемых товаров, а кроме того, положительное сальдо между импортом и экспортом давало валюту для обслуживания государственного долга.

Иными словами, производители Российской империи создали и продали на экспорт продукции на многие сотни миллионов рублей (к сожалению, автор не нашел, сколько отгрузили в 1900-ом, но в 1901-ом отгрузили продукции более чем на 860 млн. руб.). Естественно, за счет этой продажи в бюджет уплачивались кругленькие суммы налогов. Но помимо налогов, государство дополнительно получало дополнительную сверхприбыль в размере 204 млн. руб. от таможенных пошлин, когда на деньги, вырученные от экспортных продаж, приобреталась иностранная продукция!

Можно сказать, что все вышесказанное давало прямую выгоду бюджету, но ведь была еще и косвенная. Ведь производители не просто продавали на экспорт, они получали прибыль на развитие своих хозяйств. Не секрет, что Российская империя закупала не только колониальные товары и всякое барахло для власть предержащих, но, например, также и новейшую аграрную технику - далеко не столько, сколько нужно было, но все же. Таким образом, внешняя торговля способствовала повышению производительности труда и увеличению общего объема производства, что опять же, впоследствии способствовало пополнению бюджета.

Соответственно, можно говорить о том, что внешняя торговля была для бюджета Российской империи сверхприбыльным делом. Но… Мы ведь уже говорили о том, что основной товарооборот между странами идет по морю? Российская империя - отнюдь не исключение из этого правила. Большая, если не сказать - подавляющая часть грузов экспортировалась/импортировалась из России/в Россию именно морским транспортом.

Соответственно, первая задача флота Российской империи заключалась в обеспечении безопасности внешней торговли страны.

И тут есть один очень важный нюанс: сверхдоходы бюджету приносила именно внешняя торговля, а отнюдь не наличие у России сильного торгового флота. Точнее так - сильного торгового флота у России не было, а вот значительные бюджетные преференции от внешней торговли (осуществляемой процентов на 80 по морю) - были. Почему так?

Как мы уже говорили, цена товара для страны-покупателя состоит из цены товара на территории страны-производителя стоимости доставки до своей территории. Следовательно, совершенно неважно, кто возит продукцию: российский транспорт, британский пароход, новозеландское каноэ или «Наутилус» капитана Немо. Важно лишь то, чтобы транспорт был надежен, а цена перевозки - минимальна.

Дело в том, что в строительство гражданского флота имеет смысл вкладываться лишь в тех случаях, если:
1) Результатом такого строительства станет конкурентоспособный транспортный флот, способный обеспечивать минимальную стоимость морских перевозок в сравнении с транспортами других стран.
2) В силу каких-либо причин транспортные флоты иных держав не могут обеспечить надежность транспортировки груза.

К сожалению, уже хотя бы в силу промышленной отсталости Российской империи во 2-ой половине 19-го века конкурентоспособный транспортный флот ей было построить очень тяжело, если вообще возможно. Но даже если это и было возможно - что мы добьемся в этом случае? Как ни странно, ничего особенного, потому что бюджету Российской империи предстоит изыскать средства на инвестиции в морское транспортостроение, а получать он будет только налоги от вновь образованных морских пароходств - возможно, подобный инвестиционный проект и был бы привлекательным (если действительно мы могли бы выстроить морскую транспортную систему на уровне лучших в мире) но все же вовсе не обещал прибылей в краткосрочной перспективе, а сверхприбылей - вообще никогда. Как ни странно, для обеспечения внешней торговли России собственный транспортный флот оказался не слишком нужен.

Автор настоящей статьи ни в каком случае не против сильного транспортного флота для России, но следует понимать: в этом отношении куда полезнее для России было развитие железных дорог, потому что помимо внутренних перевозок (а в середине России моря нет, хочешь не хочешь, но товар приходится возить сушей) это еще и значимый военный аспект (ускорение сроков мобилизации, переброски и снабжения войск). А бюджет страны отнюдь не резиновый. Безусловно, какой-то транспортный флот Российской империи был нужен, но ставить в приоритет развитие торгового флота аграрной на тот момент державе все же не следует.

Военный флот нужен для защиты внешней торговли страны, т.е. грузов, которые возит транспортный флот, при этом совершенно неважно, чей же именно транспортный флот возит наши грузы.

Другой вариант - а что будет, если отказаться от морских транспортных перевозок и сосредоточиться на сухопутных? Ничего хорошего. Во-первых, мы увеличиваем стоимость доставки и тем самым делаем наши товары менее конкурентоспособными с аналогичными товарами иных стран. Во-вторых, к сожалению, или к счастью, Россия торговала почти со всей Европой, а вот граничила - далеко не со всеми европейскими странами. Организуя торговлю «посуху» через территорию чужих держав, мы всегда имеем опасность того, что, к примеру, та же Германия в любой момент введет пошлину за транзит грузов по ее территории, или обяжет возить только своим транспортом, заломив за провоз несусветную цену и… что мы сделаем в этом случае? Пойдем на супостата священной войной? Ну ладно, если он с нами граничит, и мы хотя бы теоретически можем угрожать ему вторжением, а если общих сухопутных границ нет?

Морской транспорт таких проблем не создает. Море, помимо того, что оно дешево, замечательно еще и тем, что оно ничье. Ну, за исключением территориальных вод, само собой, но они-то в общем случае особой погоды не делают… Если, конечно, речь не идет о Босфоре.

Собственно говоря, утверждение о том, как непросто торговать через территорию не слишком дружелюбной державы отлично иллюстрируют русско-турецкие взаимоотношения. На протяжении многих лет цари смотрели на Проливы с вожделением вовсе не из-за врожденной склочности, а по той простой причине, что пока Босфор находился в руках Турции, оная Турция держала под контролем значительную часть российского экспорта, шедшего на кораблях прямиком через Босфор. В 80-е и 90-е годы 19 века через Босфор вывозилось до 29,2% всего экспорта, а после 1905-го года эта цифра возросла до 56,5%. По данным Министерства торговли и промышленности, за десятилетие (с 1903 по 1912 г.) вывоз через Дарданеллы составил 37% всего вывоза империи. Любой военный или серьезный политический конфликт с турками грозил Российской империи колоссальными финансовыми и имиджевыми потерями. В начале 20-го века Турция дважды закрывала Проливы - это случилось во время итало-турецкой (1911-1912 гг.) балканской (1912-1913 гг.) войн. По расчетам российского Министерства финансов убыток от закрытия Проливов для казны доходил до 30 млн. руб. ежемесячно.

Поведение Турции отлично иллюстрирует, насколько опасно положение страны, чья внешняя торговля может контролироваться иными державами. Но именно это происходило бы с российской внешней торговлей, пытайся мы вести ее по суше, через территории ряда отнюдь не всегда дружелюбных нам европейских стран.

Кроме того, приведенные выше данные объясняют и то, как взаимосвязана была внешняя торговля Российской империи с Босфором и Дарданеллами. Для Российской империи овладение Проливами являлось стратегической задачей вовсе не из-за стремления к новым территориям, а для обеспечения бесперебойной внешней торговли. Рассмотрим, как военный флот мог способствовать выполнению этой задачи

Автору настоящей статьи неоднократно встречалось мнение, что Турцию, если уж совсем прижмет, мы могли бы завоевать посуху, т.е. попросту оккупировав ее территории. Это в многом верно, потому что во 2-ой половине 19-го века Блистательная Порта постепенно скатывалась в старческий маразм, и хотя оставалась еще достаточно крепким противником, но все же не смогла бы противостоять России в полномасштабной войне в одиночку. Посему, казалось бы, для завоевания (временной оккупации) Турции с изъятием Босфора в нашу пользу особых препон нет, и флот для этого вроде бы не нужен.

Проблема во всем этом рассуждении только одна - ни одна европейская страна не могла желать подобного усиления Российской империи. А потому не приходится сомневаться, что в случае угрозы захвата Проливов Россия немедленно столкнулась бы с мощнейшим политическим, а затем - и военным давлением той же Англии и иных стран. Собственно говоря, Крымская война 1853-56 гг возникла из-за сходных причин. России всегда следовало учитывать, что ее попытка захвата Проливов столкнется в политическим и военным противодействием сильнейших европейских держав, и как показала Крымская война, Империя не была к этому готова.

Но возможен был и еще худший вариант. Если бы вдруг Россия все же выбрала такой момент, когда ее война с Турцией по каким-либо причинам не вызвала бы формирования антироссийской коалиции европейских держав, то, пока русская армия прорубала бы себе дорогу к Константинополю, англичане, проведя молниеносную десантную операцию, вполне могли «прихватизировать» Босфор себе, что стало бы для нас тягчайшим политическим поражением. Ибо хуже Проливов в руках Турции для России были бы Проливы в руках Туманного Альбиона.

А потому, пожалуй, единственным способом захватить Проливы, не ввязываясь в глобальное военное противостояние с коалицией европейских держав, было проведение собственной молниеносной операции с высадкой мощного десанта, захватом господствующих высот и установления контроля над Босфором и Константинополем. После этого следовало срочно перевозить крупные воинские контингенты и всемерно укреплять береговую оборону - и готовиться выдержать сражение с британским флотом «на заранее подготовленных позициях».

Соответственно, черноморский военный флот был нужен для:
1) Разгрома турецкого флота.
2) Обеспечения высадки десанта (огневая поддержка и проч.).
3) Отражения возможной атаки британской средиземноморской эскадры (опираясь на береговую оборону).

Вполне вероятно, что русская сухопутная армия могла бы завоевать Босфор, но в таком случае у Запада было достаточно времени на размышление и организацию противодействия его захвата. Совсем иное дело - быстро захватить Босфор с моря и поставить мировое сообщество перед свершившимся фактом.

Конечно же можно возразить по поводу реалистичности данного сценария, памятуя, насколько сильно влипли союзники, осадив с моря Дарданеллы в первую мировую войну.

Да, потратив кучу времени, усилий и кораблей, высаживая мощные десанты, англичане и французы, в итоге, потерпели поражение и вынуждены были отступить. Но есть два очень существенных нюанса. Во-первых, нельзя сопоставлять медленно умирающую Турцию образца второй половины 19-го века с «младотурецкой» Турцией первой мировой войны - это две очень разные державы. А во-вторых, союзники долгое время пытались не захватить, а лишь форсировать Проливы, пользуясь исключительно флотом, и тем дали время Турции для организации сухопутной обороны, концентрации войск, впоследствии отразивших англо-французские десанты. Русские планы предусматривали не форсирование, а именно захват Босфора, путем проведения внезапной десантной операции. Следовательно, хотя в подобной операции Россия и не могла бы задействовать ресурсы, аналогичные тем, которые были брошены союзниками в Дарданеллы во время первой мировой, определенная надежда на успех имела место быть.

Таким образом, создание сильного черноморского флота, заведомо превосходящего турецкий и соответствующего по мощи британской средиземноморской эскадре, являлось одной из важнейших задач Государства Российского. И нужно понимать, что необходимость его строительства определялась отнюдь не блажью власть предержащих, а самыми животрепещущими экономическими интересами страны!

Маленькая ремарка: вряд ли кто-то, из читающих эти строки, полагает Николая II образцовым государственным деятелем и светочем государственной мудрости. Но российская политика кораблестроения в первой мировой войне выглядит совершенно разумно - в то время как на Балтике строительство «Измаилов» было полностью свернуто в пользу легких сил (эсминцев и подводных лодок) на Черном море продолжали строиться дредноуты. И вовсе не страх перед «Гебеном» был тому причиной: имея довольно мощный флот из 3-4 дредноутов и 4-5 броненосцев можно было рискнуть и попробовать захватить-таки Босфор, когда Турция совершенно исчерпает свои силы на сухопутных фронтах, а Гранд флит все еще будет караулить тихо хиреющий в Вильгельмсхафене Флот открытого моря. Поставив тем самым наших доблестных союзников по Антанте перед свершившимся фактом «сбычи мечт» Российской империи.

Кстати, если уж рассуждать о мощном флоте для захвата Проливов, то следует отметить и вот что - если бы Россия таки воцарилась на берегах Босфора, то Черное море окончательно превратилось бы в Русское озеро. Потому что Проливы - ключ к Черному морю, и хорошо оборудованная сухопутная оборона (при поддержке флота) способна была отразить, вероятно, любой натиск с моря. А это означает, что совершенно нет необходимости вкладываться в сухопутную оборону черноморского побережья России, не нужно держать там войска и т.д. - а это тоже своего рода экономия, и весьма немалая. Разумеется, что наличие мощного черноморского флота в известной степени облегчало жизнь сухопутным войскам во всякой войне с Турцией, что, собственно, отлично продемонстрировала первая мировая война, когда русские корабли не просто поддерживали приморский фланг артогнем и десантами, но, что едва ли не более важно, прервали турецкое судоходство и тем исключили возможность снабжать турецкую армию по морю, «замкнув» ее на сухопутные коммуникации.

Мы уже говорили, что важнейшей задачей Российского императорского флота была защита внешней торговли страны. Для черноморского театра и во взаимоотношениях с Турцией эта задача очень понятно конкретизируется в захват Проливов, но что насчет остальных стран?

Безусловно, наилучшим способом защиты собственной морской торговли является уничтожение флота державы, которая осмелится на нее (торговлю) посягнуть. Но построить мощнейший в мире военно-морской флот, способный, в случае войны, задавить на море любого конкурента, загнать остатки его ВМФ в порты, блокировать их, прикрыть свои коммуникации массами крейсеров и всем этим обеспечить беспрепятственный товарооборот с иными странами было заведомо за пределами возможностей Российской империи. Во 2-ой половине 19-го и начале 20-го века строительство военного флота являлось, пожалуй, наиболее наукоемкой и технологичной отраслью среди всех прочих человеческих занятий - не зря же линейный корабль считался вершиной науки и техники тех лет. Разумеется, царская Россия, с известным трудом дотянувшаяся до 5-го места в мире по промышленной мощи, никак не могла рассчитывать на строительство военного флота, превосходящего британский.

Другой способ защитить собственную морскую торговлю заключается в том, чтобы как-то «убедить» страны с более мощным военным флотом держаться от наших товаров подальше. Но каким образом это можно сделать? Дипломатия? Увы - политические союзы недолговечны, особенно с Англией, у которой, как известно, «нет постоянных союзников а есть только постоянные интересы». И интересы эти заключаются в том, чтобы не дать чрезмерно усилиться никакой европейской державе - как только Франция, Россия или Германия начинали демонстрировать мощь, достаточную для консолидации Европы Англия немедленно бросала все силы на формирование союза более слабых держав с целью ослабить могущество сильнейшей.

Наилучший аргумент в политике - это сила. Но как ее продемонстрировать слабейшей на море державе?
Для этого нужно вспомнить, что:
1) Любая первоклассная морская держава сама ведет развитую внешнюю торговлю, значительная доля которой осуществляется морским путем.
2) Нападение всегда имеет приоритет перед защитой.

Именно так и появилась теория «крейсерской войны», которую мы рассмотрим более подробно в следующей статье: пока лишь отметим, что ее ключевая идея: завоевание господства в море посредством крейсерских операций оказалась недостижимой. Но потенциальная угроза морскому судоходству, которую создавал флот, способный проводить крейсерские операции в океане, была весьма велика и даже владычица морей Англия вынуждена была ее учитывать в своей политике.

Соответственно, создание мощного крейсерского флота служило двум задачам сразу - крейсера отлично подходили как для защиты собственных грузоперевозок, так и для прерывания вражеской морской торговли. Единственно, чего крейсера не могли делать, это сражаться с куда лучше вооруженными и защищенными броненосцами. Поэтому, безусловно, было бы обидно выстроить сильный крейсерский флот на Балтике и… оказаться блокированными в портах немногочисленными броненосцами какой-нибудь Швеции.

Здесь мы касаемся такой задачи флота, как защита собственного побережья, но подробно ее рассматривать не будем, потому что необходимость такой защиты очевидна и для сторонников, и для противников океанского флота.

Итак, констатируем, что ключевыми задачами военно-морской силы Российской империи были:
1) Защита внешней торговли России (в том числе путем захвата Проливов и создания потенциальной угрозы внешней торговли иных стран).
2) Защитой побережья от угрозы с моря.

Каким образом Российская империя собиралась решать эти задачи, мы поговорим в следующей статье, а пока обратим внимание на вопрос стоимости военно-морского флота. И действительно - если мы говорим о том, что военный флот необходим для защиты внешней торговли страны, то следовало бы соотнести доходы бюджета от внешней торговли с расходами на содержание флота. Потому, что одним из любимых аргументов противников «большого флота» как раз и являются гигантские и ничем не оправданные расходы на его строительство. Но так ли это?

Как мы уже говорили выше, в 1900 году доходы от одних только таможенных пошлин на привозные товары составили 204 млн. руб. и этим, разумеется, выгода от внешней торговли Государства Российского далеко не исчерпывалась. А что же флот? В 1900 году Россия являлась первоклассной морской державой, а ее флот вполне мог претендовать на звание третьего флота в мире (после Англии и Франции). При этом осуществлялось массовое строительство новых боевых кораблей - страна готовилась воевать за дальневосточные рубежи… Но при всем при этом в 1900 году расходы Морского ведомства на содержание и строительство флота составили всего только 78,7 млн. руб. Это составило 26,15% от суммы, полученной Военным министерством (расходы на армию составили 300,9 млн.руб.) и всего только 5,5% общего бюджета страны. Правда, здесь необходимо сделать немаловажную оговорку.

Дело в том, что в Российской империи существовали два бюджета - обыкновенный и чрезвычайный, причем средства последнего часто направлялись на финансирование текущих нужд Военного и Морского министерств, а также на ведение войн (когда они были) и некоторые иные цели. Указанные выше 78,7 млн. руб. по морскому министерству прошли только по обыкновенному бюджету, а вот сколько денежных средств Морское ведомство получило по чрезвычайному бюджету, автору неизвестно. Но всего по чрезвычайному бюджету на нужды Военного и Морского министерств в 1900 г было выделено 103,4 млн. руб. и очевидно, что из этой суммы достаточно крупные средства были истрачены на подавление боксерского восстания в Китае. Известно также, что из чрезвычайного бюджета на армию обычно выделялось много больше чем на флот (например, в 1909 г на армию было выделено свыше 82 млн. руб., на флот - менее 1,5 млн. руб.), поэтому крайне сложно предположить, что итоговая цифра расходов Морского министерства в 1900 г превысила 85-90 млн. руб.

Но, чтобы не гадать, посмотрим на статистику 1913 года. Это - период, когда боевой подготовке флота уделяли повышенное внимание, и страна реализовывала колоссальную кораблестроительную программу. В различных стадиях строительства находилось 7 дредноутов (4 «Севастополя» и еще 3 корабля типа «Императрица Мария» на Черном море), 4 гигантских линейных крейсера типа «Измаил», а также шесть легких крейсеров типа «Светлана». При этом все затраты Морского министерства в 1913 г (по обыкновенному и чрезвычайному бюджетам) составили 244,9 млн. руб. В то же время доход от таможенных пошлин в 1913 г составлял 352,9 млн. руб. А вот финансирование армии превысило 716 млн. руб. Интересно так же, что в 1913 году бюджетные вложения в государственные имущества и предприятия составили 1 млрд. 108 млн. руб. и это не считая 98 млн. руб., бюджетных вложений в частный сектор.

Указанные цифры неопровержимо свидетельствуют, что строительство первоклассного флота вовсе не являлось для Российской империи неподъемной задачей. Кроме этого, всегда следует учитывать, что военно-морское строительство требовало развития огромного количества технологий и представляло собой мощнейший стимул развития промышленности в целом.

Продолжение следует…

Военно-морской флот царской России к началу Первой мировой войны представлял весьма грозную силу, но так и не смог отметиться более-менее значимыми победами или даже поражениями. Большая часть кораблей в боевых операциях не участвовала или вообще простояла у стенки в ожидании приказов. А после выхода России из войны о былой мощи императорского флота вообще забыли, особенно на фоне похождений сошедших на берег толп революционных матросов. Хотя изначально для российского ВМФ все складывалось более чем оптимистично: к началу Первой мировой флот, понесший огромные потери в ходе Русско-японской войны 1904-1905 гг., был в значительной мере восстановлен и продолжал модернизироваться.

Морские против сухопутных

Сразу после Русско-японской войны и сопутствующей ей первой русской революции 1905 года царское правительство было лишено возможности приняться за восстановление Балтийского и Тихоокеанского флотов, которые были практически уничтожены. Но к 1909 году, когда финансовое положение России было стабилизировано, правительство Николая II начинает выделять значительные суммы на перевооружение флота. В результате по совокупным финансовым вложениям военно-морская составляющая Российской империи вышла на третье место в мире после Великобритании и Германии.

Вместе с тем, эффективному перевооружению флота в значительной мере мешала традиционная для Российской империи разобщенность интересов и действий армии и флота. На протяжении 1906-1914 гг. правительство Николая II фактически не имело единой, согласованной между армейским и морским ведомствами программы развития вооруженных сил. Преодолеть разрыв между интересами ведомств армии и флота должен был помочь Совет государственной обороны (СГО), созданный 5 мая 1905 года специальным рескриптом Николая II. Возглавил СГО генерал-инспектор кавалерии, великий князь Николай Николаевич. Однако, невзирая на наличие высшего согласительного органа, геополитические задачи, которые собиралась решать Российская империя, не были в должной мере скоординированы с конкретными планами развития сухопутных и морских сил.

Разность взглядов на стратегию перевооружения сухопутного и морского ведомств ярко проявилась на заседании Совета государственной обороны 9 апреля 1907 года, где разгорелся острый спор. Начальник Генерального штаба России Ф.Ф. Палицын и военный министр А.Ф. Редигер настаивали на ограничении задач морского флота, а им последовательно возражал глава Морского министерства, адмирал И.М. Диков. Предложения «сухопутчиков» сводились к ограничению задач флота регионом Балтики, что закономерно вызывало уменьшение финансирования судостроительных программ в пользу усиления мощи армии.

Адмирал И.М. Диков же видел главные задачи флота не столько в помощи армии в локальном конфликте на европейском театре, сколько в геополитическом оппонировании ведущим державам мира. «Сильный флот России необходим как великой державе, - заявил на совещании адмирал, - и она должна его иметь и быть в состоянии послать его туда, куда потребуют ее государственные интересы». Главу Морского министерства категорически поддержал влиятельный министр иностранных дел А.П. Извольский: «Флот должен быть свободным, не связанным частной задачей обороны того или другого моря и залива, он должен быть там, где указывает политика».

С учетом опыта Первой мировой войны ныне очевидно, что «сухопутчики» на совещании 9 апреля 1907 года были совершенно правы. Колоссальные вложения в океанскую составляющую русского флота, прежде всего в постройку линкоров, которые опустошили военный бюджет России, дали эфемерный, почти нулевой результат. Флот вроде бы построили, но он почти всю войну простоял у стенки, а многотысячный контингент обуреваемых бездельем военных матросов на Балтике стал одной из главных сил новой революции, которая сокрушила монархию, а за ней и национальную Россию.

Но тогда совещание СГО закончилось победой моряков. После небольшой паузы по инициативе Николая II было созвано еще одно совещание, которое не только не уменьшило, а, напротив, увеличило финансирование ВМФ. Было принято решение строить уже не одну, а две полные эскадры: отдельно для Балтийского и Черного морей. В окончательно утвержденном варианте «Малая программа» кораблестроения предусматривала постройку для Балтийского флота четырех линейных кораблей (типа «Севастополь»), трех подводных лодок и плавбазы для морской авиации. Кроме того, планировалась постройка на Черном море 14 эскадренных миноносцев и трех подводных лодок. На выполнение «Малой программы» рассчитывали затратить не более 126,7 млн. рублей, однако ввиду необходимости коренной технологической реконструкции судостроительных заводов общие затраты подошли возросли до 870 млн. рублей.

Империя рвется в море

Аппетит, как говорится, приходит во время еды. И после того, как 30 июня 1909 года на Адмиралтейском заводе были заложены океанские линкоры «Гангут» и «Полтава», а на Балтийском заводе - «Петропавловск» и «Севастополь», Морское министерство представило императору доклад, обосновывающий расширение кораблестроительной программы.

Предлагалось построить для Балтийского флота еще восемь линейных кораблей, четыре линейных (тяжело бронированных) крейсеров, 9 легких крейсеров, 20 подводных лодок, 36 эскадренных миноносцев, 36 шхерных (малых) миноносцев. Черноморский флот предлагалось усилить тремя линейными крейсерами, тремя легкими крейсерами, 18 эсминцами, 6 подводными лодками. Тихоокеанский флот, согласно этой программе, должен был получить три крейсера, 18 эскадренных и 9 шхерных миноносцев, 12 подводных лодок, 6 минных заградителей, 4 канонерские лодки. Для выполнения такого амбициозного плана, включая расширение портов, модернизацию судоремонтных заводов и пополнение боезапаса баз флотов, испрашивались 1125,4 млн. руб.

Эта программа, будь она реализована сразу же вывела бы русский военно-морской флот на уровень флота Великобритании. Однако план Морского министерства был несовместим не только с военным, но и всем государственным бюджетом Российской империи. Тем не менее, царь Николай II предписал созвать для ее обсуждения Особое совещание.

В результате долгих обсуждений и отрезвляющей критики со стороны армейских кругов расширение корабельного строительства удалось хоть как-то согласовать с реальным положением дел в Российской империи. В утвержденной Советом министров в 1912 году «Программе усиленного судостроения 1912-1916 гг.» предусматривалось в дополнение к уже строившимся четырем линкорам построить для Балтийского флота четыре броненосных и четыре легких крейсера, 36 эскадренных миноносцев и 12 подводных лодок. Кроме того, планировалась постройка двух легких крейсеров для Черного моря и 6 подводных лодок для Тихого океана. Предполагаемые ассигнования ограничивались суммой в 421 млн. рублей.

Несостоявшееся переселение в Тунис

В июле 1912 года Россия и Франция в целях усиления военно-стратегического партнерства заключили специальную морскую конвенцию. Она предусматривала совместные действия русского и французского флотов против вероятных противников, коими могли быть только страны Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия, Италия) и Турция. Конвенция была ориентирована прежде всего на координацию военно-морских сил союзников в бассейне Средиземного моря.

Россия с тревогой расценивала планы Турции по усилению своего флота на Черном и Средиземном морях. Хотя флот Турции, включавший в 1912 году четыре старых линейных корабля, два крейсера, 29 миноносцев и 17 канонерских лодок, не представлял, казалось бы, слишком большой угрозы, тем не менее тенденции укрепления турецкой морской силы выглядели настораживающе. Турция к этому периоду дважды вообще закрывала проливы Босфор и Дарданеллы для прохода русских судов - осенью 1911 г. и весной 1912 г. Закрытие турками проливов, помимо определенного экономического ущерба, вызывало в общественном мнении России значительный негативный резонанс, поскольку под сомнение ставилась способность русской монархии эффективно отстаивать национальные интересы.

Все это вызвало к жизни планы Морского министерства по устройству специальной базы русского флота во французской Бизерте (Тунис). Эту идею активно отстаивал новый морской министр И.К. Григорович, который предлагал перебазировать существенную часть Балтийского флота в Бизерту. Русские корабли в Средиземном море тогда могли бы, по мнению министра, с гораздо большей эффективностью решать задачи стратегического порядка.

Начало Первой мировой войны сразу же свернуло всю работу по подготовке перебазирования флота. Поскольку в целом потенциал русского флота даже отдаленно нельзя было сопоставить с потенциалом флота Открытого моря Германии, то с первыми же выстрелами на границе существенно более актуальной стала другая задача: физически сохранить имеющиеся корабли, особенно Балтийского флота, от потопления противником.

Балтийский флот

Программа усиления Балтийского флота была выполнена к началу войны только частично, прежде всего в части постройки четырех линейных кораблей. Новые линкоры «Севастополь», «Полтава», «Гангут», «Петропавловск» относились к типу дредноутов. Их двигатели включали турбинный механизм, что позволяло достигать высокой скорости для кораблей этого класса - 23 узла. Техническим новшеством стали впервые примененные на русском флоте трехорудийные башни главного 305-мм калибра. Линейное расположение башен обеспечивало возможность залпа всей артиллерией главного калибра с одного борта. Двухслойная система бронирования бортов и тройное дно кораблей гарантировали высокую живучесть.

Классы более легких военных кораблей Балтийского флота состояли из четырех броненосных крейсеров, 7 легких крейсеров, 57 миноносцев преимущественно устаревших типов и 10 подводных лодок. Во время войны вступили в строй дополнительно четыре линейных (тяжелых) крейсера, 18 миноносцев и 12 подводных лодок.

Особо ценными боевыми и эксплуатационными характеристиками выделялся эскадренный миноносец «Новик» - корабль уникального инженерного проекта. По своим тактико-техническим данным этот корабль приближался к классу безбронных крейсеров, именуемых в русском флоте как крейсера 2-го ранга. 21 августа 1913 года на мерной миле у Ерингсдорфа «Новик» в ходе испытаний развил скорость в 37,3 узла, что стало абсолютным рекордом скорости для военных судов того времени. Корабль был вооружен четырьмя тройными торпедными аппаратами и 102-мм корабельными орудиями, обладавшими настильной траекторией выстрела и большой скорострельностью.

Важно отметить, что, невзирая на очевидные успехи в подготовке к войне, Морское министерство слишком поздно озаботилось обеспечением наступающей составляющей Балтийского флота. К тому же, основная база флота в Кронштадте была очень неудобна для оперативного боевого применения кораблей. Создать новую базу в Ревеле (сейчас - Таллинн) к августу 1914 года не успели. В целом в годы войны Балтийский флот России был сильнее германской эскадры на Балтике, состоявшей всего из 9 крейсеров и 4 подводных лодок. Однако в том случае, если бы немцы перевели хотя бы часть своих новейших линкоров и тяжелых крейсеров из флота Открытого моря в Балтику, шансы русских кораблей противостоять германской армаде становились призрачными.

Черноморский флот

К усилению Черноморского флота Морское министерство, по объективным причинам, приступило еще с большим опозданием. Только в 1911 году в связи с угрозой усиления турецкого флота заказанными в Англии двумя новейшими линкорами, каждый из которых, по свидетельству Морского генерального штаба, превосходил бы по силе артиллерии «весь наш Черноморский флот», было принято решение строить на Черном море три линейных корабля, 9 эсминцев и 6 подводных лодок со сроком окончания постройки в период 1915-1917 гг.

Итало-турецкая война 1911-1912 гг., Балканские войны 1912-1913 гг., а главное, назначение генерала Отто фон Сандерса главой Немецкой военной миссии в Османской империи до предела накалили обстановку в регионе Балкан и Черноморских проливов. В этих условиях по представлению МИДа была в срочном порядке принята дополнительная программа развития Черноморского флота, которая предусматривала постройку еще одного линейного корабля и нескольких легких судов. Утвержденная за месяц до начала Первой мировой войны, она должна была быть завершена в 1917-1918 гг.

К началу войны ранее принятые программы усиления Черноморского флота не были выполнены: процент готовности трех линейных кораблей составлял от 33 до 65%, а двух крейсеров, в которых крайне нуждался флот - всего 14%. Тем не менее, Черноморский флот был сильнее флота Турции на своем театре военных действий. Флот насчитывал 6 эскадренных броненосцев, 2 крейсера, 20 миноносцев и 4 подводные лодки.

В самом начале войны в Черное море вошли два современных германских крейсера «Гебен» и «Бреслау», которые весьма укрепили военно-морскую составляющую Османской империи. Однако даже соединенные силы германо-турецкой эскадры не могли бросить прямой вызов Черноморскому флоту, в составе которого находились такие мощные, хотя и несколько устаревшие линкоры как «Ростислав», «Пантелеймон», «Три святителя».

Северная флотилия

С началом Первой мировой войны обнаружилось значительное запаздывание в развертывании оборонной промышленности России, которое усугублялось ее технологическим отставанием. Россия остро нуждалась в комплектующих, в некоторых стратегических материалах, а также в стрелковом и артиллерийском вооружении. Для поставок таких грузов возникла необходимость обеспечить связь с союзниками через Белое и Баренцево моря. Корабельные конвои могли защитить и эскортировать только специальные силы флота.

Россия была лишена какой-либо возможности перевести на Север корабли с Балтийского или Черного морей. Поэтому было решено перевести с Дальнего Востока некоторые корабли Тихоокеанской эскадры, а также приобрести у Японии поднятые и отремонтированные русские корабли, доставшиеся японцам как трофеи в ходе Русско-японской войны 1904-1905 гг.

В результате переговоров и предложенной щедрой цены удалось выкупить у Японии эскадренный броненосец «Чесма» (бывшая «Полтава»), а также крейсеры «Варяг» и «Пересвет». Кроме того, в Англии и США были совокупно заказаны два тральщика, в Италии - подводная лодка, а в Канаде - ледоколы.

Приказ о формировании Северной флотилии был издан в июле 1916 года, но реальный результат последовал только к концу 1916 года. В начале 1917 года в составе флотилии Северного Ледовитого океана находились линейный корабль «Чесма», крейсеры «Варяг» и «Аскольд», 4 эскадренных миноносца, 2 легких миноносца, 4 подводные лодки, минный заградитель, 40 тральщиков и катеров-тральщиков, ледоколы, другие вспомогательные суда. Из этих кораблей были сформированы отряд крейсеров, дивизия траления, отряды обороны Кольского залива и охраны района Архангельского порта, группы наблюдения и связи. Корабли Северной флотилии базировались в Мурманске и Архангельске.

Принятые в Российской империи программы развития военно-морских сил запаздывали по отношению к началу Первой мировой примерно на 3-4 года, причем, существенная их часть оказалась невыполненной. Некоторые позиции (например, строительство сразу четырех линкоров для Балтийского флота) выглядят явно избыточными, в то время как другие, которые в годы войны показали высокую боевую эффективность (эсминцы, подводные минные заградители и подводные лодки), были хронически недофинансированы.

Вместе с тем, следует признать, что военно-морские силы России очень внимательно изучили печальный опыт Русско-японской войны, и сделали в основном сделали правильные выводы. Боевая подготовка русских моряков, в сравнении с периодом 1901-1903 гг., была улучшена на порядок. Морской Генеральный штаб провел крупную реформу управления флотом, уволив в запас значительное число «кабинетных» адмиралов, упразднил цензовую систему прохождения службы, утвердил новые нормативы проведения артиллерийских стрельб, выработал новые уставы. С теми силами, средствами и боевым опытом, которыми располагал русский военно-морской флот, можно было с известной долей оптимизма ожидать финальной победы Российской империи в Первой мировой войне.