«Бироновщина» (кратко)

«Бироновщина» (краткое описание сущности явления)

В 1730 году новой российской императрицей становится Анна Иоанновна, которая была призвана Тайным Верховным Советом из Курляндии. Воцарение правительницы охарактеризовалось политическим расколом среди высшего сословия. При этом, часть вельмож, возглавляемая Д. Голицыным, которые входили в Совет, желали всеми путями ограничить власть нового монарха Кондициями – то есть, определёнными условиями. Но большая часть столичного дворянства и гвардии выступили в защиту Анны, в результате чего она, разорвав Кондиции, объявила себя единоличной правительницей.

Согласно исследованиям историков, Анна Иоанновна была плохо образованной для правления женщиной и именно по этой причине она призвала к себе в ближайшие помощники своего курляндского фаворита Э. Бирона, знакомого ей ещё со времён, когда она там была герцогиней.

Эрнст Бирон был рождён в дворянской небогатой семье. Так и не закончив учёбу в Кёнигсбергском университете он поступает на службу к герцогине Анне из Курляндии, а спустя некоторое время становится её возлюбленным и доверенным лицом. В апреле 1730 года, после воцарения Анны Иоанновны он был приглашён ею в Петербург, где ему сразу же было пожаловано несколько государственных и придворных званий. А уже в 1737 году согласно указу новой императрицы, он избирается герцогом Курляндским.

Довольно скоро этот меркантильный человек начинает вмешиваться в каждое государственное дело, а также присоединяться к решению важных государственных вопросов, которые приходили на рассмотрение императрице. По этой причине многое в тот исторический период историки связывают с названием «Бироновщина», хотя не меньшим влиянием на мнение императрицы обладал и А. И. Остерман, являющийся тогдашним вице-канцлером.

В период правления императрицы Анны с рекомендациями и готовыми решениями Эрнста Бирона государственные дела были в упадке. Казна державы была почти пуста и её средств хватало разве что на дворцовые развлечения, которыми также заведовал Бирон. Довольно плохо функционировали все органы управления, а вся фактическая власть была сосредоточена в Кабинете министров.

Внутренняя политика была двойственной. С одной стороны дворянское сословие получило льготы, а с другой подвергалось преследованиям и пыткам в Тайной канцелярии.

После кончины императрицы Анны Иоанновны Бирон становится, согласно её завещанию регентом Ивана Антоновича и фактической властью в России.

Отцом Анны Иоанновны был Иван (Иоанн) Алексеевич, младший из пяти сыновей царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской. Тихий и болезненный царевич, имевший четырех старших братьев, никем не воспринимался как наследник престола. К государственным делам его не допускали, не учился он и ратному делу. Иван любил неспешные беседы со святыми старцами - монахами и службы в кремлевских соборах… Возможно, это помогало ему переносить горькие утраты: смерть матери, потом отца, скорую кончину недолго правившего брата Федора Алексеевича (другие старшие братья царевича умерли раньше).

Иван оказался в стороне и когда Нарышкины, родственники второй жены Алексея Михайловича, объявили царем не его, 16-летнего юношу, а 10-летнего сына мачехи - Петра. Это стало одной из причин начавшегося 15 мая 1682 г. стрелецкого бунта. Стрельцы потребовали, чтобы оба сводных брата царствовали вместе и «первым» царем был бы старший из них - Иван, а «вторым» - Петр. Собравшиеся на совет бояре решили, что такое требование разумно - «когда один на войну пойдет, другой страной править станет». По всем церквям и городам объявили, что на Руси теперь два царя, но по болезни одного и малолетстве другого «тяготу правления» принимает на себя их сестра - царевна Софья Алексеевна.

Через полтора года 18-летнего Ивана женили на 20-летней Прасковье Федоровне Салтыковой, после чего «первый» царь целиком посвятил себя семейной жизни, постам и молитвам. Вокруг бушевали бунты стрельцов и раскольников, царевна Софья враждовала со своим сводным братом - царем Петром, а Иван радовался появлению на свет очередной дочки у царицы Прасковьи. Жил он так тихо, что внезапная его кончина 8 февраля 1696 года для многих прошла незамеченной.

Царица Прасковья осталась вдовой. Это была красивая женщина высокого роста, статная. В отличие от покойного мужа обладала характером суровым и властным.

Трех своих дочерей (двое ее детей умерли) - Екатерину, Анну и Прасковью - царица растила так, как растили и воспитывали ее саму. Главное внимание уделялось хорошему питанию: мамушки и нянюшки выкормили царевен полными, статными. Выросшие в атмосфере предрассудков и суеверий, девушки верили в колдунов и вещунов, в приметы и чудеса. Их обучали истории и географии, чтению и каллиграфии, но полученные ими знания оставляли желать лучшее. Так, одна из сестер, отправляя другой подарок к празднику, могла преложить к нему записку с такими словами: «асьтаюсь верная ваша друк, из Масквы».

Однако наступали иные времена. Петр сурово расправлялся с теми, кто не желал подчиняться его нововведениям. И царица старалась ради себя и дочерей идти в ногу со временем. Оставив Москву и любимые его подмосковное Измайлово, Прасковья Федоровна отправилась в возводимый Петром «парадец» (т. е. рай) - Петербург. Здесь она не пропускала ни одного придворного торжества, была обходительна с Петром, Екатериной и их окружением. Видя, чему обучают царских дочерей, она сочла нужным и своих учить тому же.

Период правления Анны историки называют бироновщиной . В историографии существуют две точки зрения на бироновщину.

Первая . Возникла в 19 в. Представлена в работах С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова, Н.И. Павленко и др. авторов.

Ключевский характеризует царствование Анны Иоанновны как одну из мрачных страниц нашей истории и наиболее темное пятно на ней: Сама императрица, «имея уже 37 лет, привезла в Москву злой и малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений. Она отдалась празднествам и увлечениям, поражавшим иноземных наблюдателей мотовской роскошью и безвкусием. Большим удовольствием для нее было унизить человека, полюбоваться его унижением. Не доверяя русским, Анна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, навезенных из Митавы и из разных немецких углов. Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении. При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, вся эта стая кормилась до сыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа. Недаром двор при Анне обходился впятеро – вшестеро дороже, чем при Петре I, хотя государственные доходы не возрастали, а скорее убавлялись. Иностранные послы писали: «При неслыханной роскоши двора, в казне нет ни гроша, а потому никому ничего не платят».

В советской историографии «бироновщину» характеризовали как

Реакционный режим, для которого было характерно

Засилие иностранцев,

Разграбление богатств страны,

Всеобщая подозрительность,

Шпионаж, доносы,

Жестокое преследование недовольных,

Гонения на русскую церковь.

Попрание национальных интересов.

Вторая точка зрения. Представлена в работах Анисимова, Каменского. Они считают, что в историографии сложились стереотипные оценки бироновщины.

Первый стереотип – бироновщина – засилие иностранцев. Анисимов пишет: немцы стали приезжать на службу в Россию еще при Петре I. Среди них были ученые, артисты, врачи, инженеры, офицеры. Среди приезжих немало проходимцев, но были и хорошие профессионалы, знавшие свое дело. Во времена Анны, как и раньше, иностранцев охотно брали в армию, государственный аппарат, но они не оказывались в особых условиях. При Анне было устранено болезненное для русских офицеров различие в жалованье; они стали получать столько же, сколько иностранцы, а не в 2 раза меньше, как было при Петре I. Сохранилось немало постановлений правительства о недопущении привилегий для иностранцев, поступивших на русскую службу. Нельзя говорить об усилении чужеземного влияния в армии, хотя численность иностранцев в армии была достаточно велика. В окружении Анны было немало иностранцев. Это вызывало недовольство русских вельмож, поскольку их оттеснили от престола.

Анна искала опору среди тех, кого лично знала. Верность и преданность лично ей были главными критериями при образовании круга близких Анне лиц. В него попали близкие родственники Салтыковы (по матери), Ягужинский, Черкасский, Бирон, Левенвольде, Миних, Остерман и др. Анисимов утверждает, что при Анне не было немецкой партии, т.е. достаточно сплоченной и однородной национально-политической группировки, которая контролировала бы верховную власть. Пестрая камарилья, окружавшая престол Анны, не составляла единства, это была типичная камарилья, раздираемая борьбой за власть, влияние, милости. Они ни перед чем не останавливались в преследовании личных выгод. Они были тщеславны. Они грызлись за власть .

Второй стереотип (миф) – торговля интересами страны и разграбление ее богатств немецкими временщиками при Анне. Анисимов пишет: «Можно уверенно утверждать, что внешняя политика «немецких временщиков» отвечала интересам России.

Третий стереотип – разворовывание казенных средств, увеличение расходов на содержание двора. При Анне существовало казнокрадство и воровство. Но, замечает Анисимов, в России оно существовало всегда, а не только при Анне. Бирон вел роскошную жизнь, построил в Курляндии прекрасный дворец, устраивал балы, втянул в траты дворян. Но еще больше «разоряла» дворян Елизавета Петровна, тщательно следившая за тем, чтобы женщины, присутствовавшие на балах, торжественных церемониях, были одеты по последней моде.

Четвертый стереотип – гонения на РПЦ. При Петре церковь была превращена в государственное учреждение, она была подчинена государству. Церковная политика при Анне ничем принципиально не отличалась от политики предыдущего периода. Шла борьба с еретиками, которых сжигали на кострах, гноили в монастырях, тюрьмах. С 1735 г на Урале и в Сибири начались беспрецедентные по масштабам и жестокости облавы по лесным скитам. Аресты, пытки, преследования тысяч людей приводили к самосожжению раскольников.

Иоганн Бирон

Род. 23 ноября 1690 г. Его можно отнести к мелкопоместному неродовитому служилому сословию, не внесенному по причине худородства в списки курл. дво-ва. Учился в Кенигсберском ун-те, но курс не окончил. Приехал в Россию уже после восстановление Анной самодержавия (С.114). При Елизавете 20 лет находился в ссылке в Ярославле, помилован Петром III? В 1762 г. поселился в Курляндии, умер в в 1772 г. (82 года).(с.115)

Самая желанная цель Бирона – стать герцегом Курляндии. В 1737 г. курляндские дворяне дружно проголосовали за Бирона, поскольку им пригрозили, что отправят их в Сибирь.

Должность Бирона – обер-камергер.

Каковы были причины возвышения Бирона? (Полное доверие к нему Анны).

Можно ли утверждать, что институт фаворитизма достиг своего расцвета при Анне Ив.? Причины формирования института фаворитизма?

Докажите, что Бирон использовал свою власть в личных интересах.

Феноменально обогатился, создал конные заводы, которые фактически были его собственностью.

Черты личности: властолюбивый, человек с сильным характером, высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый, корыстный, но мог быть приветливым, вежливым, внимательным, обходительным в зависимости от того, с кем разговаривал, призирал подчиненных, относясь к ним грубо и бесцеремонно (С.121-122). Миних-старший о Бироне: мстительный, коварный. Анисимов: обладал даром сложной политической интриги (С. 126).

Анисимов: «Он поступал, как и все – и прежние, и новейшие – карьеристы, имея в виду только личные, а не общественные интересы и не разбирая средств для достижения цели. Он, в сущности, поступал точно так же, как и его противник Волынский, который заявлял, что «нужно глотать счастье» и «хватать его обеими руками».

Какие существуют точки зрения на участие Бирона в управлении?

1. Бирон создал легенду о его непричастности к управлению страной.

2. некоторые историки принижают значение Бирона в управлении государством.

3. Анисимов: во внешнем и внутренней политике влияние Бирона было огромным; без его участия не принималось ни одно важное решение. Он был постоянным докладчиком у императрицы. Он был невежественным во многих гос. делах (с. 123). Он был осторожен, не выпячивал свою роль в управлении, оставаясь, как правило, в тени. Он желал уйти от ответственности, не обязывать себя ничем и ни перед кем. Он направлял руку и мысли императрицы (С. 124). Ему незачем было заседать в Кабинете министров. Стиль деятельности Бирона Анисимов характеризовал как решительный, требовательный, так как он знал, что императрица не посмеет ему ни в чем отказать. Бирон был расчетлив и осторожен. На госуд. бумагах подписи Бирона не было. От его симпатий и антипатий зависела жизнь многих подданных.

Своим огромным влиянием Бирон пользовался главным образом не для гос., а личных целей.

Источники обогащения Бирона: казнокрадство, огромные подарки императрицы, государственных и частных лиц. К содействию Бирона прибегали многие государственные лица. Брал взятки лошадьми.

Тип власти в России при Анне Ивановне. Деспотичный.

Отношения Бирона с Минихом. Честолюбивый Миних раболепствовал перед Бироном. Бирон старался не спускать с него глаз, так как знал, как опасно пригревать змею за пазухой (С.129).

После свержения регента и его ареста было заведено следственное дело осенью 1840 г. На допросах он держался стойко. Следствие зашло в тупик. Анна Леопольдовна была недовольна, потому что были недовольны Миних и Остерман. Было решено помиловать Бирона, не казнить его, а он будет держать язык за зубами. Бирон был отправлен в ссылку. Бирон смог избежать смертной казни во многом благодаря собственному хладнокровию.

Эрнест-Иоганн Бирон

Род Биронов

Род Биронов (по первоначальному написанию Биренов), по подлинным актам, восходит к XVI столетию. Представители его в XVI и XVII в. служили в военной службе в Курляндии и в Польше, роднились с немецкими дворянами и вступали в поединки с лучшими представителями тогдашнего курляндского дворянства; все это едва ли не заставляет отказаться от прежнего мнения в нашей литературе об очень низком происхождении регента Бирона, род которого начинали с его деда, будто бы бывшего конюхом курляндского герцога. По всей вероятности, род Биронов был дворянский, но не старый и небогатый. Наибольшее значение и богатство он приобретает в 30-х годах XVIII столетия благодаря расположению, которое питала русская императрица Анна Иоанновна к одному из представителей этого рода Эрнесту-Иоанну Бирону, игравшему роль верховного владыки во все царствование императрицы и даже бывшему по смерти ее несколько недель регентом за малолетством только что родившегося Иоанна Антоновича, объявленного императором Российской империи. Счастливая звезда Эрнеста Иоганна Бирона связала русскую историю и еще с несколькими именами представителей его рода.

Эрнест-Иоганн Бирон

Эрнест-Иоганн Бирон, второй сын Карла Бирена, родился в 1690, в отцовском имении Каленцеем; для получения образования единственный из всех братьев Биренов (Биронов) был послан в лучший тогдашний университет в Кенигсберге, но, не кончив там курса, вернулся в Курляндию. Что делал он до 1718, когда получил благодаря стараниям одного влиятельного курляндского дворянина Кейзерлинга какую-то должность при дворе Анны Иоанновны, с точностью не установлено. Есть известия, что он являлся в Россию с неосуществившимся желанием поступить в камер-юнкеры при дворе супруги царевича Алексея Петровича. Говорят также, что он занимался в Митаве педагогией, в Риге служил по распивочной части и т. д. Состоя, вероятно, секретарем при дворе Анны Иоанновны, Бирон захотел пользоваться тем же значением у герцогини, каким пользовался русский резидент в Митаве (теперь Елгава, Латвия), Петр Михайлович Бестужев-Рюмин с сыновьями Михаилом и Алексеем. Именно Бестужев-Рюмин, а не вдовая герцогиня Анна Иоанновна, был истинным правителем Курляндии, руководя всеми её делами по видам назначившего его Петра I . По многим известиям, Бестужев-Рюмин был вместе с тем и любовником Анны.

Сближение Бирона с Анной Иоанновной

Чтобы устранить соперника, Бирон прибег к "подкопам" и клевете. Но результатом его происков было удаление от двора, попасть к которому вторично ему удалось только в 1724 благодаря покровительству того же Кейзерлинга, и с этого года Бирон неотлучно оставался при особе Анны Иоанновны до самой ее смерти. Он был молод, ловок, красив собою и овладел сердцем Анны Ивановны, вытеснив оттуда Бестужева, к которому герцогиня стала теперь относиться чрезвычайно враждебно. Эта борьба двух конкурентов за сердце Анны вскоре приобрела довольно важный политический оттенок – речь шла о сохранении русского влияния в Курляндии. В России, тем временем, умер Пётр I, и власть перешла в руки Верховного Тайного совета. Не имея решимости и твёрдости Петра и не желая ссориться с Анной Иоанновной, Совет обвинил семью Бестужевых в том, что они делали интриги «и теми интригами искали для собственной своей пользы причинить при дворе беспокойство». Дочь Петра Бестужева, Аграфену, по мужу княгиню Волконскую, называвшую Бирона в письмах к знакомым в Россию «канальей», присудили сослать в монастырь. Едва избежал наказания её брат, Алексей Петрович Бестужев (впоследствии знаменитый канцлер и долголетний руководитель русской дипломатии) – он едва удержался на служебном поприще. Анна Ивановна обвинила бывшего своего управляющего и соперника Бирона в присвоении больших сумм её доходов.

Заняв теперь при Анне Ивановне прочное положение, Бирон так сблизился с нею, что стал ей необходимейшим человеком. Привязанность Анны Ивановны к Бирону была необычной – она думала и поступала только так, как влиял на нее любимец. Все, что ни делалось Анною, в сущности исходило от Бирона. Так было, и когда она являлась герцогиней в Курляндии, так было и потом, когда она стала русской императрицей. Вскоре Бирон, из суетного честолюбия, сменил свою настоящую фамилию (Бирен) на Бирона, и стал намекать на своё родство с древней аристократической французской семьёй Биронов. Члены этого рода во Франции, узнав об этом, смеялись над ним, но не протестовали, особенно после того, как, со вступлением Анны Иоанновны на престол российский, неродовитый Бирен-Бирон стал первым человеком в могущественной православной империи.

Отцом Анны Иоанновны был Иван (Иоанн) Алексеевич, младший из пяти сыновей царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской. Тихий и болезненный царевич, имевший четырех старших братьев, никем не воспринимался как наследник престола. К государственным делам его не допускали, не учился он и ратному делу. Иван любил неспешные беседы со святыми старцами – монахами и службы в кремлевских соборах… Возможно, это помогало ему переносить горькие утраты: смерть матери, потом отца, скорую кончину недолго правившего брата Федора Алексеевича (другие старшие братья царевича умерли раньше).

Иван оказался в стороне и когда Нарышкины, родственники второй жены Алексея Михайловича, объявили царем не его, 16-летнего юношу, а 10-летнего сына мачехи – Петра. Это стало одной из причин начавшегося 15 мая 1682 г. стрелецкого бунта. Стрельцы потребовали, чтобы оба сводных брата царствовали вместе и «первым» царем был бы старший из них – Иван, а «вторым» - Петр. Собравшиеся на совет бояре решили, что такое требование разумно – «когда один на войну пойдет, другой страной править станет». По всем церквям и городам объявили, что на Руси теперь два царя, но по болезни одного и малолетстве другого «тяготу правления» принимает на себя их сестра – царевна Софья Алексеевна.

Через полтора года 18-летнего Ивана женили на 20-летней Прасковье Федоровне Салтыковой, после чего «первый» царь целиком посвятил себя семейной жизни, постам и молитвам. Вокруг бушевали бунты стрельцов и раскольников, царевна Софья враждовала со своим сводным братом – царем Петром, а Иван радовался появлению на свет очередной дочки у царицы Прасковьи. Жил он так тихо, что внезапная его кончина 8 февраля 1696 года для многих прошла незамеченной.

Царица Прасковья осталась вдовой. Это была красивая женщина высокого роста, статная. В отличие от покойного мужа обладала характером суровым и властным.

Трех своих дочерей (двое ее детей умерли) – Екатерину, Анну и Прасковью – царица растила так, как растили и воспитывали ее саму. Главное внимание уделялось хорошему питанию: мамушки и нянюшки выкормили царевен полными, статными. Выросшие в атмосфере предрассудков и суеверий, девушки верили в колдунов и вещунов, в приметы и чудеса. Их обучали истории и географии, чтению и каллиграфии, но полученные ими знания оставляли желать лучшее. Так, одна из сестер, отправляя другой подарок к празднику, могла преложить к нему записку с такими словами: «асьтаюсь верная ваша друк, из Масквы».

Однако наступали иные времена. Петр сурово расправлялся с теми, кто не желал подчиняться его нововведениям. И царица старалась ради себя и дочерей идти в ногу со временем. Оставив Москву и любимые его подмосковное Измайлово, Прасковья Федоровна отправилась в возводимый Петром «парадец» (т. е. рай) – Петербург. Здесь она не пропускала ни одного придворного торжества, была обходительна с Петром, Екатериной и их окружением. Видя, чему обучают царских дочерей, она сочла нужным и своих учить тому же.

Принцесса Курляндская.

К своим дочерям Прасковья Федоровна относилась по-разному: старшую величала «свет – Катенька» и любила за самозабвение, среднюю – Анну – не отдельно любила, а к младшей была совершенно равнодушной. Поэтому, когда Петр предложил ей выдать одну из дочерей замуж за курляндского герцога, царица выбрала Анну, а свою любимицу оставила при себе.

Осенью 1710 г. Анна Иоанновна была обвенчана с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским. Закрепленный династическим браком союз с Курляндией имел для Петра I большое политическое значение. Дружеские отношения с этим европейским государством открывали перед ним возможность использовать его порты и удобные гавани для русской морской торговли.

Однако супружеская жизнь Анны Иоанновны продолжалась очень недолго. Ее муж внезапно заболел и умер по пути в Курляндию. Анна очень хотела вернуться на родину, но приказали жить в Курляндии, которая была предметом постоянных споров между ее соседями – Россией, Швецией, Пруссией и Польшей. Чтобы упрочить положение Анны, в Митаве (ныне Елгава в Латвии) разместили полк русских солдат, а герцогиню решили выдать замуж.

Совсем недавно жившая в тереме под опекой мамок, нянек и приживалок, Анна Иоанновна оказалась в совершенно другом мире. В столицах маленьких немецких княжеств внимательно следили за модными влияниями в Париже и Версале, немедленно перенимая все, вплоть до париков, пряжек и манеры кланяться. Не составлял исключения и двор герцога Курляндского в Митаве, где в различных придворных должностях - обер-говмейстеров, гофмейстеров, шталмейстеров, пажей – служили дворяне. Во время трапез пажи в великолепных левриях стояли за креслом ее высочества герцогини и прислуживали ей, несмотря на свое знатное происхождение. При дворе имелись свои оркестр и опера. Представления давались едва ли не каждый день.

Претендентом на руку Анны Иоанновны, вернее на герцогскую корону, оказался Мориц Саксонский. Внебрачный сын польского короля Августа II, он служил тем, кто ему платил – французам, полякам, австрийцам. Талантливый полководец и государственный деятель, Мориц был одновременно далеким угодником и авантюристом. Его неотразимая внешность и молва о невероятных похождениях произвели на Анну впечатление, да и сам он явно желал стать герцогом Курляндским. Однако в судьбу Анны вмешались политические интересы.

В это время Российский двор был озабочен поисками достойной кандидатуры в мужья для Елизаветы Петровны – дочери Петра I. Морицу Саксонскому отправили ее портрет. Тем самым дали ему понять, что у него в будущем есть возможность получить императорскую корону. Он сразу охладел к Анне Иоанновне и стал проявлять глубокий интерес к Елизавете.

Напрасно влюбленная Анна посылала записки Морицу, писала слезные письма в Петербург, прося разрешить ей поскорее выйти замуж за милого ей сердцу избранника. На все свои просьбы она получала решительный отказ. Анна еще не знала, что Екатерина I, вступившая на престол после смерти Петра I, решила утвердить Курляндское герцогство за А. Д. Меньшиковым.

Морицу было объявлено, что русские принцессы не выходят замуж «лиц» сомнительного происхождения, и отказано в женитьбе как на Елизавете Петровне, так и на Анне Иоанновне.

В Метаву из Петербурга прибыло посольство во главе с Меньшиковым. Русские дипломаты так и не сумели убедить курляндское дворянство отдать герцогскую корону светлейшему князю. Вскоре дело о курляндской короне совсем закрыли. Об Анне, ее судьбе и нравах никто не задумывался.

В Метаве Анна прожила 19 лет. Она приспособилась к порядкам и этикеты, установленным во времена прежних герцогов Курляндских. Чтобы содержать свой маленький двор и платить прислуге, ей приходилось выпрашивать деньги у живших в России родственников, вникать во все тонкости домоправления и экономии, хорошо знать счет деньгам. Благодаря этому она стала женщиной деловитой и энергичной.

В 1727 г. во время охоты и прогулок ее все чаще стал сопровождать высокий, красивый, ловкий кавалер – курляндский дворянин Эрнест Иоганн Биро. В этом страшном охотнике, любителе лошадей, собак и ружейной стрельбы Анна нашла преданного друга, пекущегося о ее интересах, а возможно, и свое личное счастье.

Анна Иоанновна и «верховники».

Шли годы, и в России все реже вспоминали об Анне. На российский престол вступил внук Петра I - Петр II. Едва ли Анна могла предложить, что юный император, приходившийся ей двоюродным племянником, вскоре внезапно скончался. Государя не стало во втором часу ночи 19 января 1730 г., а уже утром собрался Верховный тайный совет. Очевидец тех событий, видный церковный деятель Феофан Прокопович, писал, что среди членов совета «долго разглагольства было о наследнике государя с немалым разногласием».

И было от чего возникнуть «разногласию»: претендентов на престол оказалось сразу четверо. Князь А. Г. Долгоруков, «невесты новопреставившегося государя родитель, дочери своей скипетра домогался». Он уверял присутствовавших, что имеется завещание Петра II, в котором он передавал престол своей невесте Екатерине Алексеевне Долгоруковой.

Однако члены совета заподозрили неправду и стали высказываться в пользу других претендентов. Прежде всего вспомнили о царице Евдокии Федоровне Лопухиной, первой жене Петра I, насильно заточенной им в монастырь и недавно освобожденной своим внуком Петром II. Предлагали и Елизавету Петровну, младшую дочь Петра I от его второй жены, Екатерины Алексеевны. Еще одним претендентом был внук Петра I, сын его старшей дочери Анны Петровны, герцогини Голштинской. Но и этих кандидатов на престол отвергли. Тогда – то и вспомнили о дочери царя Ивана, соправителя Петра I. Феофан Прокопович так описывал происходящее: «А когда произнеслось имя Анны… Тотчас вместе явилось согласие…» кандидатура Анны устраивала всех прежде всего потому, что отсутствие Анны в России просто забыли: в Москву она наезжала довольно редко. Все это позволяло надеяться, что императрица будет послушной игрушкой в руках тех, кто посадил ее на трон. У Анны явно не хватит не ума, не сил поступать по-своему. Так полагали члены Верховного тайного совета.

Избрать Анну решили на определенных условиях – «кандициях», который она подпишет, если согласится стать российской императрицей. Уже первый пункт условий был обидным для Анны Иоанновны. Ей предписывалось содействовать распространению православия. Анна, с малолетства воспитанная в традициях Русской Православной церкви, живя в Курляндии, не принуждала окружающих менять веру, рассудив, что это забота лиц духовного звания.

Во втором пункте «кондиции» содержалось не менее дерзкое требование: не вступать в супружество и не назначать себе наследников без согласия Верховного тайного совета.

Главное же в «кондициях» сводилось к следующему: признать право Верховного тайного совета в количестве 8-ми членов объявлять войну, заключать мир, вводить новые налоги, назначать военное руководство, наказывать или награждать представителей всех сословий, утверждать бюджет государства, в том числе выделять суммы на личные нужды императрицы.

Пока верховники совещались, составляли «кондиции» и сочиняли послание герцогине Курляндской, дворяне, съехавшиеся в Москву на так и не состоявшуюся свадьбу Петра II, бурно обсуждали создавшееся положение. Они понимали, что затевается, и рассуждали так: верховники намерены ограничить власть императрицы, а потом рано или поздно захват в свои руки борозды правления. Тогда вместо одного Россия получит столько правителей, сколько в Совете членов, прочие подданные превратятся в рабов. Совет будет издавать законы, какие ему угодно, и в стране установится или тирания, или полная анархия. Уж лучше пусть царствует единовластный государь, как прежде.

Между тем к Анну Иоанновне в Метаву выехало посольство Верховного Тайного совета, которое возглавлял князь В. Л. Долгоруков. Послам вменялось в обязанность внушить герцогине Курляндской, что в «кондициях» изложена воля всего русского дворянства. Им следовало также не допускать к Анне Иоанновне визитеров из России. И все же оппозиционеры сумели уведомить Анну, что «кондиции» - не более чем «затейка верховных господ», членов Тайного совета, который хотят ограничить ее власть не посоветовавшись ни со светскими, ни с духовными членами.

Теперь Анна знала, что у всесильного Совета есть оппозиция. Следовательно, подписав «кондиции» и став императрицей, она впоследствии могла рассчитывать избавиться от опеки верховников и добиться всей полноты власти.

Ответ Анны на послание верховников был написан в таких выражениях, будто бы она сама, принимая императорскую корону, ставит себе условие, ограничивающее ее же власть. Этот документ был зачитан публично и поверг оппозиционеров в уныние. Феофан Прокопович писал, что они стояли «опустив уши, как бедные ослики». Дворянство не годовало, полагая, что теперь вся власть будет в руках верховников, а императрица даже табакерки не сможет взять без их позволения.

В 1730 г. Анна Иоанновна в сопровождении Долгорукова приехала в село Всесвятское, где остановилась в ожидании, пока будет подготовлен ее торжественный въезд в Москву для свершения церемонии коронации. Сюда же прибыл почетный эскорт – батальон Преображенского полка и эскадрон кавалергардов. Анна вышла им на встречу с приветствием, хвалила за усердие и верность. По заведенной традиции будущая императрица объявила себя полковником Преображенского полка и капитаном раты кавалергардов, что было нарушением «кондиции». Но верховники на это смотрели сквозь пальцы. Когда же во Всевятское пожаловали и другие члены Верховного Тайного совета, Анна встретила министров с подчеркнутой холодностью, дав почувствовать им, что не боится их и не собирается заискивать пе6ред ними.

К приезду будущей императрицы в Москве уже знали о том, как обошлись с ней верховники, замыслившие прибрать к рукам власть. Гвардия заволновалась. Военные составили петицию (прошение) с нежайшей просьбой к Анне принять на себя всю полноту власти. Под ней подписались 260 человек.

25 февраля во дворец, где заседали верховники явилась депутация дворян из 150 человек. Выступая от имени дворянского сословия, с мнением которого не посчитались, они потребовали, чтобы их выслушала сама императрица. Совет, обладавший властью и силой уничтожить оппозицию, решил – таки допустить депутатов к Анне. Они передали ей прошение о созыве дворянского собрания, на котором были бы сообща выработаны основы правления.

На аудиенции присутствовал князь Долгоруков. Он грозно спросил возглавлявшего депутацию А. Н. Черкасского: «Кто вас в законодатели произвел?». Тот ответил: «Вы сами, заставив императрицу поверить, что пункты – общее наше дело, тогда как мы не имели к ним никакого отношения». Роковые слова были произнесены, это поняли все – и Анна, и члены Верховного тайного совета. Вельможи засуетились, объявили, что аудиенция окончена, прошение принято и его рассмотрят в свое время. Неожиданно вмешалась сестра Анны Екатерина Мекленбургская. Оценив ситуацию, она протянула Анне перо со словами: «Нечего тут думать, извольте, государыня, подписать, а там видно будет». Анна начертала на листе с петицией дворян: «Учинить по сему». Затем она заявила, что представление дворянского собрания о будущем правлении желает получить сегодня, а потому совещанию надлежит быть теперь же, в соседнем зале. А чтобы его не потревожили, на часах у дверей выставить дворцовую стражу с приказом всех впускать, но никого не выпускать.

На совещании много спорили и шумели, как лучше устроить государственное управление России. Каждый имел особое мнение, никто никого не слушал, а из-за дверей доносились угрожающие возгласы охраны: «Мы не позволим, чтобы диктовали законы нашей государыне! Смерть крамольникам! Да здравствует самодержавная царица! На куски разорвем тех, кто против государыни!» эти грозные крики долетали и до членов Верховного Тайного совета. И те и другие были напуганы. В итоге собрание составило документ, в котором говорилось о милостивом изволении быть Анне неограниченной самодержицей. Изменения и новшества касались лишь деталей: предлагалось заменить Верховный тайный совет Правительствующим сенатом, как при Петре I; утвердить право дворянства избирать членов сената, а также президентов коллегий и губернаторов. Члены Верховного тайного совета получили предложение дворянского собрания и должны были их утвердить. Это означало ликвидацию совета, конец надеждам и замыслам верховников, лишение их власти и привилегий. Императрица велела принести «кондиции» и собственное письмо согласием их выполнять. Взяв в руки документы, она стала не спеша рвать их. Со своими недругами и всеми, кто им помогал и сочувствовал, она расправится позже: одних подвергнет опале и ссылке, других заточит в тюрьму, третьих отправит на плаху.

Императрица Российская.

До того времени на российском престоле бывали правительницы и даже одна императрица – Екатерина I. Они пользовались своей властью с патриархальной простотой и жестокостью, считая себя хозяйками большой вотчины – России. Анна была человеком, в характере которого волею судеб и обстоятельств причудливо переплелись традиции старомосковского самодержавия и европейские идеи об абсолютной власти монарха, олицетворявшего божественное начало в земной жизни людей. Вот почему с первых же дней правления она обращала особое внимание на строжайшее соблюдение придворного этикета. Чопорный, до мельчайших подробностей разработанный дворцовый церемониал должен был превратить самое ничтожное действие в акт государственной важности. Абсолютный характер власти государыни подчеркивался пышностью и великолепием царского обихода. Это появлялось в одеждах, празднествах, дворцовых постройках.

Императрице была присуща точность в оценках окружающих ее людей. Так, вполне доверяя главе правительства – первому кабинет-министру, сенатору и генерал-адмиралу А. И. Остерману, она вместе с сем справедливо считала его человеком «лукавым, не терпящим никого около себя». Она не любила печальных историй и, случалось, горько плакала, подписывая смертные приговоры, хотя отнюдь не страдала слабонервностью и сентиментальностью. Современница императрицы, близко знавшая государыню, писала: «Ее сердце одарено такими хорошими качествами, каких мне не удавалось видеть у кого бы то ни было, и это – принимая во внимание власть, которая ей принадлежит…».

Бироновщина.

Вступив на престол Анна Иоанновна обнаружила, что государство далеко не процветает. Петровские преобразования, разрушив традиционный уклад жизни, зачахли от небрежения преемников царственного реформатора. К середине XVIII в. российская экономика переживала упадок, что привело к падению международного престижа страны. Россию того времени можно сравнить с неким бесформенным сооружением, оставшимся после чудесного фейерверка. От многих огненных затей Петровской эпохи не осталось почти ничего.

Первым лицом в России, который держал в своих руках все нити государственной жизни, был фаворит Анны Бирон. Сама императрица мало вникала в дела. Ее больше занимали и веселили всякого рода маскарады и забавы, на которые уходили огромные суммы денег.

Конец самого мрачного периода в России.

С момента вступления Анны Иоанновны на престол ее беспокоил вопрос о престолонаследии. Незадолго до кончины она объявила наследником престола младенца Иоанна Антоновича – сына своей племянницы Анны Леопольдовны и принца Антона Ульриха Брауншвейг – Бевернского (ребенок родился 12 августа 1740 г.). вскоре после этого она почувствовала себя дурно. Лечивший ее врач объявил, что положение императрицы безнадежно. Анна позвала к себе Бирона и, показав ему документ, по которому он становился регентом при младенце - императоре, сказала, что, по ее мнению, это его смертный приговор. Утром 17 октября императрица велела позвать духовенство и попросила читать отходную. «Простите все», - сказала она и опустила дух.

Анна Иоанновна придала своему двору пышность, построила императорский дворец, пополнила гвардию Измайловским и Конногвардейским полками, значительно увеличила артиллерию, содержала в изрядном состоянии войско. Умирая, она оставила в государственной казне 2 млн. рублей наличными.

Большинство историков XIX и XX в. в. представляли десятилетие правления Анны Иоанновны как самый мрачный период в истории России. Им не нравилось все: она сама, ее приход к власти, нравы и обычаи двора, внешняя и внутренняя политика. Между тем современник Анны Иоанновны историк М. М. Щербатов писал о ней: «Ограниченный ум, никакого образования, но ясность во взглядах и верность в суждениях; постоянное искание правды; никакой любви к похвале, никакого высшего честолюбия, поэтому никаких стремлений делать великое, создавать, устанавливать новые законы; но известный методический ум, большая любовь к порядку, постоянная забота никогда ничего не делать поспешно и не посоветовавшись со знающими людьми, принимать всегда разумные и мотивированные решения; достаточная для женщины деловитость, довольно сильная любовь к представительству, но без преувеличения».

«Вообще Анна Олицетворяла вполне тип барыни-помещицы; ленивая, с внезапными порывами энергии; без всякого воспитания, хитрая (…) – но умственно ограниченная, скупая…».

«Анна была по природе женщина с сердцем и сострадательная. … Она не могла удержать слез при рассказах о бесчеловечных и жестоких поступках. И между тем предание передает, что она же велела раз повесить придворного повара перед ее окнами за то, что тот к блинам подал прогорклое масло»