Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Вторая мировая. "Откуда ноги растут" или о чем сейчас не принято говорить. Один из вопросов: почему "второй фронт" не торопился до 1944 года?

Нюрнбергский процесс, судебный процесс над группой главных нацистских военных преступников. Проводился в Нюрнберге (Германия) с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 в Международном военном трибунале. Суду были преданы высшие государственные и военные деятели фашистской Германии: Г. Геринг, Р. Гесс, И. фон Риббентроп, В. Кейтель, Э. Кальтенбруннер, А. Розенберг, Г. Франк, В. Фрик, Ю. Штрейхер, В. Функ, К. Дёниц, Э. Редер, Б. фон Ширах, Ф. Заукель, А. Йодль, А. Зейс-Инкварт, А. Шпеер, К. фон Нейрат, Г. Фриче, Г. Шахт, Р. Лей (повесился до начала процесса), Г. Крупп (был признан неизлечимо больным, и его дело было приостановлено), М. Борман (судился заочно, т.к. скрылся и не был разыскан, как и "касса" партии) и Ф. фон Папен. Всем им было предъявлено обвинение в составлении и осуществлении заговора против мира и человечности (убийство военнопленных и жестокое обращение с ними, убийство гражданского населения и жестокое обращение с ним, разграбление обществ и частной собственности, установление системы рабского труда и др.), в совершении тягчайших военных преступлений. Был также поставлен вопрос о признании преступными таких организаций фашистской Германии, как руководящий состав Национал-социалистской партии, штурмовые (СА) и охранные отряды Национал-социалистской партии (СС), служба безопасности (СД), государственная тайная полиция (гестапо), правительственный кабинет и генштаб.

В ходе процесса состоялось 403 открытых судебных заседания, было допрошено 116 свидетелей, рассмотрены многочисленные письменные показания и документальные доказательства (в основном официальные документы германским министерств и ведомств, генштаба, военных концернов и банков).

Для координации действий по расследованию и поддержанию обвинения был образован Комитет из главных обвинителей: от СССР (Р. А. Руденко), США (Роберт Х. Джэксон), Великобритании (Х. Шоукросс) и от Франции (Ф. де Ментон, а затем Ш. де Риб).

Что можно одробнее рассмотреть в книге "Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками" (Сб. материалов, т. 1-7, М., 1957-61; Полторак А. И., Нюрнбергский процесс, М., 1966).

Относительно Германии и России американскую точку зрения сформулировал 15 января 1920 г. командующий американскими войсками в Германии генерал Г. Аллен. В своем дневнике он сделал следующую запись: “Германия является государством, наиболее способным успешно отразить большевизм. Расширение Германии за счет России на длительное время отвлекло бы немцев на Восток и уменьшило бы тем самым напряженность в их отношениях с Западной Европой”.

Подробнее это описано в довольно объемном труде, основанном на документах (H. Allen, Mein Rheinland. Tagebuh, Berlin, 1923, s. 51, “История Второй Мировой войны 1939-1945 гг.” в 12 томах, М. Воениздат, 1973, т. 1, с. 37).

А вот выдержки из главы XIV "Моя борьба" А. Гитлера:

"Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.

Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам - превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории."

Получается, что Адольф Гитлер в своей книге "Моя борьба" продолжает мысль американского генерала Г. Аллена.

Именно в 1922 году, после дележа сфер влияния в мире между США и Англией, американцы начинают практическую деятельность по завоеванию Германии. Как и в (фашисткой) Италии, ставка делалась на совершенно новые политические силы, в данном случае на еще практически никому неизвестную “Национал-социалистическую рабочую партию Германии” во главе с амбициозным и еще никому не известным Адольфом Гитлером. Один из видных послевоенных германских биографов Гитлера - И. Фест - отмечал, что именно с 1922 году, начинается финансирование Гитлера из разного рода анонимных источников в Чехословакии, Швеции и особенно банках Швейцарии. По его словам, “осенью 1923 г., накануне своего путча Гитлер съездил в Цюрих и вернулся оттуда, как он сам говорил, с чемоданом с деньгами" (И. Фест, “Адольф Гитлер”, Пермь,“Алетейя”, 1993, т. 1, с. 271).

В 1922-1923 гг. американскому капиталлу удалось кое-что сделать для приобретения позиций и в руководстве СССР. С помощью своих больших денег и удалось придти на все готовое, а точнее перекупить у европейского финансового капитала несколько ключевых фигур в СССР. Одной из таких фигур был ни кто иной, как Л.Д. Троцкий, связи которого в период 1917-1921 гг. с англо-французским капиталом не были большим секретом даже для обычных дипломатов и разведчиков. Были и другие политические деятели (в лице Зиновьева и Каменева, потом Бухарина), которых успешно разоблачили и репрессировали в 1937-1938 годах. Что до сих пор не могут не там ни здесь простить Сталину.

Например, резидент германской военной разведки в Москве майор Хеннинг, действуя с группой подчиненных ему офицеров в качестве сотрудников германской экономической миссии, 24 мая 1918 г., за полтора месяца до эсеровского мятежа в Москве, давая подробную характеристику внутреннего положения в РСФСР, указывал на то, что, по его мнению, дни Советской власти сочтены, поскольку в ближайшие дни в Москве по приказу Антанты произойдет организованный левыми эсерами военный переворот, поддерживаемый частью большевистского руководства и особенно Троцким. По его мнению, “Антанта, как это теперь совершенно очевидно, сумела склонить часть большевистского руководства к сотрудничеству с эсерами. Так, прежде всего Троцкого уже можно считать не большевиком, а эсером на службе у Антанты”.

Спустя неделю, 1 июня 1918 германский посол в Швеции Люциус сообщал в германский МИД о беседе с бывшим русским послом в Вашингтоне Р.Р. Розеном, который в ее ходе указывал, что основным противником мирных отношений между Советской Россией и Германией в большевистском руководстве является Троцкий. Далее Люциус отмечал, что аналогичная информация имеется у него и из других источников (В.Л. Исраэлян, “Неоправдавшийся прогноз графа Мирбаха”, “Новая и Новейшая история”, №6, 1967, с. 63-64).

В апреле 1924 г. американский банкир Чарльз Дауэс выдвинул ряд предложений по урегулированию проблемы выплат репарационных платежей Германии.

Эти предложения были вынесены на обсуждение международной конференции в Лондоне в июле-августе 1924 г. Конференция завершилась 16 августа 1924 г. принятием так называемого “Плана Дауэса”.

Первым пунктом этого плана было решение о выводе французских войск с территории Германии, который должен был завершиться 31 июля 1925 г. Уже одно это решение означало полное поражение Франции в борьбе за гегемонию в Европе в 1918-1923 гг. (М.В. Фрунзе, Избранные произведения, М., Воениздат, 1957, т. 2 (примечания), с. 490, 497)

Но основным элементом “Плана Дауэса” было предоставление финансовой помощи Германии от США и Англии в виде кредитов якобы для выплаты репараций Франции.

В 1924-1929 гг. Германия получила по “Плану Дауэса” от США - 2,5 млрд. долл., от Англии - 1,5 млрд. долл. (Примерно 400 млрд. долл. по курсу 1999 г.). Это дало возможность германской промышленности полностью переоснастить свою материальную базу, практически стопроцентно обновить производственное оборудование и создать базу для будущего восстановления военного производства.

Согласно “Плану Дауэса” возрождение германской промышленности было рассчитано на реализацию ее продукции на рынках стран Восточной Европы и СССР, которые должны были стать аграрно-сырьевыми придатками германского промышленного комплекса.

Превращение Восточной Европы и СССР в рынки сбыта германской промышленной продукции, помимо прибылей американским банкам, ставшим фактическими владельцами германских промышленных концернов, решало еще 2 основных для американцев задачи: ликвидация французского влияния в Восточной Европе и недопущение индустриализации СССР (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, М., Воениздат, 1960, т. 1, с. 4, 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 20, М.В. Фрунзе, Избранные произведения, т. 2, с. 479, История СССР, М., “Просвещение”, 1983, ч. 3, с. 171).

Один из соавторов и исполнителей “Плана Дауэса”, германский банкир Шахт, подводя его итоги в 1929 г. с удовлетворением отмечал, что “Германия за 5 лет получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за 40 лет, предшествовавших Первой Мировой войне” (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 4).

К 1929 г. Германия обогнала Англию по объему промышленного производства (12% общемирового) и заняла второе место в мире после США (44%) (“История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112).

В 1929 г. американские инвестиции в Германии составили 70% всех иностранных капиталовложений и большая часть из них принадлежала американской финансовой группе Моргана. Таким образом, на смену мировой финансовой гегемонии Ротшильдов, длившейся с 1815 по 1917 г., пришла финансовая гегемония Морганов, которые до 1915 г обслуживали интересы Ротшильдов в Северной и Южной Америке.

Вот как оценивает итоги “плана Дауэса” американский исследователь Ральф Эпперсон: “Без капиталов, предоставленных Уолл-Стритом, не существовало бы Гитлера и Второй Мировой войны” (Р. Эпперсон, “Невидимая рука”... , с. 294).В 1929 г. вся германская промышленность принадлежала фактически различным американским финансово-промышленным группам.

Принадлежавшая Рокфеллеру “Стандарт Ойл” контролировала всю германскую нефтеперерабатывающую промышленность и производство синтетического бензина из угля (Р. Эпперсон, с. 294).

Банковскому дому Моргана принадлежала вся химическая промышленность в лице концерна “ И.Г. Фарбенидустри”. Через принадлежавшую Морганам американскую компанию связи “ИТТ” они контролировали 40% телефонной сети Германии и 30% акций авиастроительной фирмы “Фокке-Вульф”. Через “Дженерал электрик” Морган контролировал германскую радио- и электротехническую промышленность в лице германских концернов “АЭГ”, “Сименс”, “Осрам”. Через “Дженерал моторз” Морган контролировал германский автомобилестроительный концерн “Оппель”. Генри Форд контролировал 100% акций концерна “Фольксваген”.

К моменту прихода Гитлера к власти под полным контролем американского финансового капитала находились такие ключевые отрасли германской промышленности, как: нефтепереработка и производство синтетического горючего, химическая, автомобилестроительная, авиационная, электротехника и радиоприборостроение, значительная часть машиностроения. Всего 278 фирм и концернов, а также ключевые банки, такие как “Дойче банк”, “Дрезднер банк”, Донат банк” и ряд других. (Р. Эпперсон, с. 294, “История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112, 183 и т. 2, с. 344).

Говоря о значении “Плана Дауэса” в отношении СССР с точки зрения американского и английского финансового капитала, министр иностранных дел Англии О. Чемберлен в феврале 1925 г. отмечал, что “Россия нависла, как грозовая туча, над восточным горизонтом Европы - угрожающая, не поддающаяся учету, но, прежде всего, обособленная”. Поэтому, по его мнению, необходимо: “определить политику безопасности вопреки России и даже, пожалуй, за счет России”. (Локарнская конференция 1925 г., Документы, М., 1959, с. 43).

Именно “безучетность” и “обособленность” СССР больше всего тревожили американских и английских банкиров.

В 1926 году XV съезд ВКП(б) объявил о начале процесса индустриализации в СССР, американские банкиры начали кампанию силового давления на Советский Союз во внешнеполитической сфере. 23 февраля 1927 г. английский МИД направляет СССР ноту с угрозой разрыва дипломатических отношений. В апреле 1927 г. китайская полиция в Пекине по указанию американского и английского послов берет штурмом советское посольство и убивает несколько советских дипломатов. 27 мая 1927 г. в Лондоне английская полиция захватывает советское торговое представительство, после чего английское правительство объявило о разрыве дипотношений с СССР. 7 июня 1927 г. в Варшаве на вокзале убит советский посол Войков, после чего из США последовал крупный заем Польше на военные нужды. Это к современному вопросу в надутому польскими политическими кругами скандалу вокруг Катыни.

Однако это давление вызвало противоположные результаты. Осенью 1927 г. руководители “Новой оппозиции” лишаются всех занимаемых ими к этому времени государственных и партийных постов и начинается восстановление мощи Красной Армии путем начала наращивания ее численности, улучшения работы военной промышленности и начала создания мобилизационных резервов.

По мере того как в СССР теряли позиции сторонники “Плана Дауэса”, американские банкиры вновь обратили внимание на Гитлера и его партию, которые после провала “пивного путча” 1923 г. несколько лет пребывали в почти полном забвении.

С конца 1926 г., после очевидного провала троцкистко-зиновьевского блока и принятия XV съездом ВКП(б) курса на индустриализацию, т.е. превращение СССР в промышленно развитое, самодостаточное государство, к Гитлеру вновь начинает сочиться ручеек денег от различных германских фирм и банков, который превращается в водопад с конца 1928 г., когда в СССР начинается выполнение первой пятилетки и когда, спустя год, в конце 1929 г. из высшего политического руководства СССР устраняется последняя группа агентов влияния американского финансового капитала во главе с Бухариным, так называемая “правая оппозиция”.

Процесс привода Гитлера к власти был затяжным и многоступенчатым, отражая в период 1928-1933 гг. колебания и надежды американских банкиров на то, что первая советская пятилетка провалится и СССР, оказавшись после этого в глубоком политико-экономическом кризисе, станет для них легкой добычей и можно будет обойтись без сильной Германии.

Именно в это время (кризис) Сталин предпринимает беспрецедентный рывок в экономическом росте - индустриализации и коллективизации. Этот опыт переняли и в богатых США для выхода из кризиса.

В своей речи в 1928 году И.В. Сталин заявил о причинах необходимости резкого экономического скачка, сопряженного с нестабильностью ситуации в стране:

"Внешние условия. Мы пришли к власти в стране, техника которой является страшно отсталой. Наряду с немногочисленными крупными промышленными единицами, более или менее базирующимися на новой технике, мы имеем сотни и тысячи фабрик и заводов, техника которых не выдерживает никакой критики с точки зрения современных достижений. А между тем мы имеем вокруг себя целый ряд капиталистических стран, обладающих гораздо более развитой и современной промышленной техникой, чем наша страна. Посмотрите на капиталистические страны, и вы увидите, что там техника не только идет, но прямо бежит вперед, перегоняя старые формы промышленной техники. И вот выходит, что, с одной стороны, мы имеем в нашей стране наиболее передовой Советский строй и наиболее передовую власть во всем мире, Советскую власть, с другой стороны, мы имеем чрезмерно отсталую технику промышленности, долженствующей представлять базу социализма и Советской власти. Думаете ли вы, что можно добиться окончательной победы социализма в нашей стране при наличии этого противоречия?

Что нужно сделать, чтобы ликвидировать это противоречие? Для этого необходимо добиться того, чтобы догнать и перегнать передовую технику развитых капиталистических стран. Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в смысле установления нового политического строя, Советского строя. Это хорошо. Но этого мало. Для того, чтобы добиться окончательной победы социализма в нашей стране, нужно еще догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении. Либо мы этого добьемся, либо нас затрут.

Это верно не только с точки зрения построения социализма. Это верно также с точки зрения отстаивания независимости нашей страны в обстановке капиталистического окружения. Невозможно отстоять независимость нашей страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны. Невозможно создать такую промышленную базу, не обладая высшей техникой в промышленности.

Вот для чего нужен нам и вот что диктует нам быстрый темп развития индустрии.
Технико-экономическая отсталость нашей страны не нами выдумана. Эта отсталость есть вековая отсталость, переданная нам в наследство всей историей нашей страны. Она, эта отсталость, чувствовалась как зло и раньше, в период дореволюционный, и после, в период пореволюционный. Когда Петр Великий, имея дело с более развитыми странами на Западе, лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления обороны страны, то это была своеобразная попытка выскочить из рамок отсталости. Вполне понятно, однако, что ни один из старых классов, ни феодальная аристократия, ни буржуазия, не мог разрешить задачу ликвидации отсталости нашей страны. Более того, эти классы не только не могли разрешить эту задачу, но они были неспособны даже поставить ее, эту задачу, в сколько-нибудь удовлетворительной форме. Вековую отсталость нашей страны можно ликвидировать лишь на базе успешного социалистического строительства. А ликвидировать ее может только пролетариат, построивший свою диктатуру и держащий в своих руках руководство страной.

Глупо было бы утешать себя тем, что так как отсталость нашей страны не нами придумана, а передана нам в наследство всей историей нашей страны, то мы не можем и не должны отвечать за нее. Это неверно, товарищи. Раз мы пришли к власти и взяли на себя задачу преобразования страны на основе социализма, мы отвечаем и должны отвечать за все, и за плохое и за хорошее. И именно потому, что мы отвечаем за все, мы должны ликвидировать нашу технико-экономическую отсталость. Мы должны сделать это обязательно, если в самом деле хотим догнать и перегнать передовые капиталистические страны. А сделать это можем только мы, большевики. И именно для того, чтобы провести в жизнь эту задачу, мы должны систематически осуществлять быстрый темп развития нашей индустрии. А что мы уже осуществляем быстрый темп развития индустрии, это видят теперь все.

Вопрос о том, чтобы догнать и перегнать передовые капиталистические страны в технико-экономическом отношении, – этот вопрос не представляет для нас, большевиков, чего-либо нового или неожиданного. Этот вопрос ставился у нас еще в 1917 году, в период перед Октябрьской революцией. Его ставил Ленин еще в сентябре 1917 года, накануне Октябрьской революции, в период империалистической войны, в своей брошюре “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”.

Вот что говорил Ленин на этот счет:

“Революция сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны. Но этого мало. Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически… Погибнуть, или на всех парах устремиться вперед. Так поставлен вопрос историей” (т. XXI, стр. 191)."

“Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в политическом отношении, построив диктатуру пролетариата. Но этого мало. Мы должны использовать диктатуру пролетариата, нашу социализированную промышленность, транспорт, кредитную систему и т.д., кооперацию, колхозы, совхозы и т.д. для того, чтобы догнать и перегнать передовые капиталистические страны также и экономически”.

Вопрос о быстром темпе развития индустрии не стоял бы у нас так остро, как стоит он теперь, если бы мы имели такую же развитую промышленность и такую же развитую технику, как, скажем, в Германии, если бы удельный, вес индустрии во всем народном хозяйстве стоял у нас так же высоко, как, например, в Германии. При этом условии мы могли бы развивать индустрию менее быстрым темпом, не боясь отстать от капиталистических стран и зная, что мы можем их одним ударом перегнать. Но тогда у нас не было бы той серьезной технико-экономической отсталости, которая имеется теперь. В том-то и дело, что мы стоим в этом отношении позади Германии и мы далеко еще не догнали ее в технико-экономическом отношении.

Вопрос о быстром темпе развития индустрии не стоял бы так остро в том случае, если бы мы представляли не единственную страну диктатуры пролетариата, а одну из стран пролетарской диктатуры, если бы мы имели пролетарскую диктатуру не только в нашей стране, но и в других, более передовых странах, скажем, в Германии и Франции.

При этом условии капиталистическое окружение не могло бы представлять для нас той серьезной опасности, какую оно представляет теперь, вопрос об экономической самостоятельности нашей страны, естественно, отошел бы на задний план, мы могли бы включиться в систему более развитых пролетарских государств, мы могли бы получать от них машины для оплодотворения нашей промышленности и сельского хозяйства, снабжая их сырьем и продовольственными продуктами, мы могли бы, следовательно, развивать нашу индустрию менее быстрым темпом. Но вы знаете хорошо, что мы не имеем еще этого условия и мы все еще являемся единственной страной пролетарской диктатуры, окруженной капиталистическими странами, многие из которых стоят далеко впереди нас в технико-экономическом отношении."

То есть руководство СССР во главе Сталина предполагали войну. Мало того. Источники и причины, которые не скрывались в тот период времени. И это документально подтверждается.

"Внутренние условия. Но кроме внешних условий есть еще внутренние условия, диктующие быстрый темп развития нашей индустрии, как ведущего начала всего нашего народного хозяйства. Я имею в виду чрезмерную отсталость нашего земледелия, его техники, его культуры. Я имею в виду наличие в нашей стране преобладающего большинства мелких товаропроизводителей с их раздробленным и совершенно отсталым производством, в сравнении с которым наша крупная социалистическая промышленность выглядит как остров среди моря, остров, база которого расширяется с каждым днем, но который все еще представляет остров среди моря.

У нас говорят обычно, что индустрия есть ведущее начало всего народного хозяйства, в том числе и сельского хозяйства, что индустрия есть тот ключ, при помощи которого можно перестроить отсталое и раздробленное земледелие на базе коллективизма. Это совершенно верно. И от этого мы не должны отступать ни на одну минуту. Но надо помнить и то, что если индустрия является ведущим началом, то сельское хозяйство представляет базу развития индустрии и как рынок, поглощающий продукцию индустрии, и как поставщик сырья и продовольствия, и как источник экспортных резервов, необходимых для того, чтобы ввезти оборудование для нужд народного хозяйства. Можно ли двигать вперед индустрию, оставляя сельское хозяйство в условиях совершенно отсталой техники, не обеспечивая для индустрии сельскохозяйственной базы, не реконструируя сельское хозяйство и не подгоняя его к индустрии? Нет, нельзя.

Отсюда задача – максимально обеспечить сельское хозяйство орудиями и средствами производства, необходимыми для того, чтобы ускорить и двинуть вперед дело его реконструкции на новой технической базе. Но для того, чтобы добиться осуществления этой задачи, необходим быстрый темп развития нашей индустрии. Конечно, реконструкция раздробленного и распыленного сельского хозяйства – дело несравненно более трудное, чем реконструкция объединенной и централизованной социалистической промышленности. Но задача эта стоит перед нами, и мы должны ее разрешить. А разрешить ее невозможно иначе как на базе быстрого темпа развития промышленности.

Нельзя без конца, т.е. в продолжение слишком долгого периода времени, базировать Советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах, на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства. Нужно постепенно, но систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую базу, на базу крупного производства, подтягивая его к социалистической промышленности. Либо мы эту задачу разрешим, – и тогда окончательная победа социализма в нашей стране обеспечена, либо мы от нее отойдем, задачи этой не разрешим, – и тогда возврат к капитализму может стать неизбежным."

(Сталин И.В. Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б): Речь на пленуме ЦК ВКП(б)58, 19 ноября 1928 г.,

Уроки Первой мировой войны не были усвоены крупными державами, поэтому в 1939 мир снова потрясли крупномасштабные вооруженные столкновения, переросшие в самый жестокий и массовый военный конфликт 20 века. Предлагаем выяснить, какими же были основные причины Второй мировой войны.

Предыстория

Как ни странно, но предпосылки начала Второй мировой войны стали зарождаться буквально после окончания Первой (1914-1918). В Версале (Франция, 1919) был заключен мирный договор, отдельные условия которого народ нового германского государственного образования, Веймарской республики, физически не мог выполнить (крупные репарации).

Рис. 1. Версальский мирный договор.

По итогам Версальского договора и Вашингтонской конференции (1921-1922) Франция, Англия, США строили мировой порядок (Версальско-Вашингтонская система) без учета интересов Советской России, отказываясь признавать законность большевистского правительства. Это подтолкнуло ее к установлению политических отношений с Германией (Рапалльский договор, 1922).

Российская и немецкая армии начали секретное сотрудничество, позволившее совершенствовать военный потенциал обеих стран. Советская Россия получила доступ к немецким разработкам, а Германия - возможность обучать своих солдат на российской территории.

В 1939 году, в отличие от Великобритании и Франции, которые затягивали заключение союза с СССР, Германия предложила России взаимовыгодные условия. Так 23 августа был подписан немецко-российский Договор о ненападении и секретный доппротокол о разделе сфер влияния. Немцы были уверенны, что англичане не готовы к войне, поэтому стоит обезопасить себя со стороны Советской России.

Рис. 2. Подписание пакта о ненападении между СССР и Германией.

Причины

Расскажем кратко о причинах Второй мировой войны по пунктам:

ТОП-4 статьи которые читают вместе с этой

• Несовершенство сформированной после Первой мировой системы международных отношений:
  игнорирование Англией, США, Францией интересов других стран (в т. ч. победителей), отсутствие единых целей у крупных держав, отстранение Советской России от решения вопросов международной политики привели к крушению Версальско-Вашингтонского мирового порядка;
• Мировой экономический кризис, начавшийся в 1929:
  экономика Германии была ослаблена неподъемными выплатами репараций, а кризис еще больше увеличил нехватку финансовых средств (снижение зарплат, увеличение налогов, безработица). Это усилило недовольство населения;
• Приход к власти в Германии национал-социалистов во главе с Адольфом Гитлером (1933):
  Гитлер добивался поблажек в военных ограничениях и помощи при выплате репараций, запугивая мировых лидеров угрозой распространения коммунистического режима. Внутри страны проводилась активная пропаганда национальных интересов;
• Не соблюдение Германией основных пунктов Версальского договора (с 1935):
  наращивание военной мощи, прекращение выплат;
• Захватнические действия:
  Германия присоединила Австрию (1938), оккупировала Чехию, Италия захватила Эфиопию (1936), Японии вторглась в Китай;
• Формирование двух военно-политических союзов (к 1939):
  англо-французского и германо-итальянского, к которому склонялась Япония.

Нарушение Германией условий Версальского мирного договора во многом стало возможным из-за попустительства Великобритании и Франции, которые шли на уступки, не желая начинать войну, и ограничивались лишь формальным выражением недовольства. Так с их разрешения (Мюнхенское соглашение) в 1938 Германия присоединила к себе пограничный регион Чехии (Судетская область). В этом же году англичане и французы подписали с немцами декларации о ненападении.

«Убили, значит, -то нашего» – эти слова в последние дни попали в огромное число блогов и статей. Что поделаешь – сто лет минуло со дня «сараевского убийства». Удивительно только то, что большинство воспринимают этот момент через «призму» юмористической книги Гашека. Но сто лет назад было совершенно не до смеха. Тогжа казалось, что выстрел Гаврилы Принципа убил не наследника австрийского престола, а весь существующий довоенный мир. Он ознаменовал собой начало , войны, перевернувшей жизнь миллионов людей, принесшей с собой невероятное ранее число страданий, боли, смерти и разрушений. Прекрасная Европа, перепаханная насквозь окопами, изрытая воронками снарядов и щедро удобренная человеческой кровью и плотью, уже никогда не смогла стать прежней, и даже после заключения мира ужасы для нее не оказались закончены – вслед за Первой Мировой войной пришла Вторая Мировая, еще более кровавая и жестокая.

Поэтому понимание, что же привело к данной ситуации, крайне важно. Дело в том, что сегодня представление о причинах и движущих силах тех событий имеет не только историческое значение. Вернее, не столько историческое значение – сколь не были велики потери в двух великих войнах, назад людей уже не вернешь. Но мировая История этими войнами не ограничивается.

И несмотря на то, что мир со времени завершения Второй Мировой войны не знал более «большой войны», опасность того, что подобное все-таки может повторится, не покидает человечество. Тем более, сейчас, когда становится понятным, что «послевоенный мир» уходит в прошлое, и те представления, что действовали более полувека, перестают соответствовать действительности. Поэтому хорошо бы понять, как начинаются мировые войны, и что становится их причиной. Для левых же это, помимо всего прочего, дало бы возможность отбросить «лишние страхи» и ложные опасности, и сосредоточиться на действительно важном направлении деятельности.

В истории не каждый военный конфликт, пусть даже и высокой интенсивности, способен привести к мировой войне. Самый характерный пример тут – Русско-Японская война. Несмотря на то, что в этом конфликте участвовали две довольно развитые державы (причем Японию поддерживали США и Великобритания), тем не менее, дело ограничилось достаточно локальными сражениями с относительно небольшими потерями обеих сторон (не более 150 тыс. человек). То же самое можно сказать и, например, про Испано-Американскую войну1898 года или про серию Балканских войн, последняя из которых завершилась в 1913 году. Балканские войны интересны тем, что шли в Европе, практически в тех же местах, где в недалеком будущем развернуться сражения Первой Мировой, участвовали в ней те страны – Сербия, Греция, Болгария, Румыния, Османская Империя – что станут ее активными участниками, а поддержку сторонам оказывали Австро-Венгрия и Российская Империя – будущие враги в Великой Войне.

И, тем не менее, перехода конфликта в «мировую фазу» не произошло, и дело ограничилось «местными разборками». Но почему же, в одном случае прямые военные действия оказались неспособными зажечь пожар войны, а в другом – «обыкновенное» убийство, совершенное практически в том же месте, стало спусковым крючком событий мирового уровня? Для понимания этого следует подняться на «уровень выше». Небезызвестный канцлер Германской Империи Отто фон Бисмарк говорил:

«Если в Европе будет другая война, то начнется она из-за какой-нибудь проклятой глупости на Балканах…»

Железный канцлер знал, о чем говорил…

Дело в том, что ко второй половине XIX века все основные европейские страны уже уверенно перешли к капиталистическому устройству. Последней «значимой» страной, которая это сделала, была, как раз Германия - до 1870 года представляющая собой скорее конгломерат мелких феодальных княжеств. Само формирования Второго Рейха (или просто Рейха) – как стала именоваться вновь образованная страна – было вызвано именно необходимостью сформировать общий рынок для набирающего силу немецкого (и прежде всего, прусского) капитала. В связи с образованием новой, достаточно большой, экономической общности, которой стала Германия, немецкие промышленники и банкиры получили огромную фору в возможности наращивания производства, так как емкость этого рынка казалась бесконечной.

Темпы развития немецкого капитализма поражали. Если даже не учитывать миллиард марок, полученных в качестве контрибуции с Франции (астрономическая по тем временам сумма),то преобразование бывшей аграрной «страны философов и поэтом» в ведущую промышленную державу можно назвать настоящим чудом. C 1870 по 1900 год немецкая промышленность выросла в пять раз, страна вышла на второе место в мире по выплавки стали и стала добывать пятую часть угля. Протяженность железных дорог за это время возросло в 32 раза (!), достигнув 47 тыс. км. (больше протяженности экватора). Германия лидировала в самых передовых, на тот момент, отраслях промышленности – например, в электротехнической, где она вышла на первое место в мире. Само собой, подобный рост капитализма привел к росту монополизации и сращиванию промышленного капитала с финансовым. К концу века девять немецких банков сосредоточили в своих руках 80% капитала – результат, превышающий уровень всех остальных стран.

И ясно, что при столь высокой эффективности экономики, национальный якобы «бездонный» национальный рынок оказался очень быстро исчерпан. А как известно, для капитализма остановка развития означает смерть. Поэтому перед страной довольно быстро стала проблема искать новые рынки. Но как раз тут у Германии имелись вполне определенные трудности. Начав движение к капитализму позднее остальных европейских государств, Германия банальным образом «опоздала» к «колониальному разбору». В тот момент, когда из аморфного собрания слаборазвитых княжеств она стала мощной державой, все самые «вкусные» куски были уже разобраны. Лидером в этом «разборе» была Великобритания, которая приступила к активной колониальной политике еще в XVII веке. Колонии давали английской промышленности имела огромный рынок сбыта, намного превышающий размер рынка самих Британских островов. Одна только Индия, этот «алмаз в британской короне», представлялся практически неисчерпаемым рынком, который мог поглотить сколько угодно продукции, выпускаемой английскими заводами и фабриками (а если бы не желал «поглощать», то его можно было бы легко заставить, как это случилось во время возмущения индийских ткачей).

Понятное дело, что подобных Индии территорий к концу XIX века уже не оставалось. Но не только колонии были основанием английского могущества. Великобритания имела немалое влияние и на многие формально свободные государства. В свое время став «спонсором» освободительного движения в Латинской Америке, она быстро «прибрала» к рукам освободившиеся рынки. То же можно сказать и о ситуации в Юго-Восточной Азии. Обладая самым мощным в мире военным флотом, имея разбросанные по всему миру военные базы (станции), Великобритания держала в своих руках практически вся систему морских перевозок. Любой конкурент, осмелившийся выйти на эти рынки, неизбежно оказывался бы в зоне колоссального давления с британской стороны. Вот почему, даже та небольшая часть германских колониальных владений, которую страна сумела «урвать», оказывалась под существенной угрозой блокирования со стороны «британского льва». Именно отсюда идет известное стремление Германии к созданию полноценного военного и гражданского флота, хоть как-то сравнимого с британским.

Но, понятно, создание флота – дело не одного десятилетия. Например, Франция, занимающаяся тем же с XVIII века, так и не смогла достичь желанной цели. Поражение французов в Трафальгарском сражении привело Наполеона к невозможности ведения полноценной антибританской войны, и соответственно, к выбору нереализуемого плана «континентальной блокады» (который и стал концом Империи). Поэтому Германия должна была искать себе другие способы расширения рынков. И разумеется, они были. Если «сладкие» куски на других континентах были давно разобраны, то в самой Европе был такой же «сладкий» кусок (ну, пусть менее «сладкий», но все равно, питательный), в виде недавно образованных балканских государств.

Дело в том, что до недавнего времени основным «хозяином» Балкан являлась Османская Империя. Проникшая на эту территорию после падения Константинополя в 1453 году, турецкая империя к XVII веку контролировала его практически весь. В 1529 году войска Османской Империи даже осадили Вену – столицу Священной Римской Империи и важнейший форпост продвижения «католического» мира на Восток. Правда, взять ее туркам не удалось, но многочисленные славянские народы Балкан оказались под властью султана. Но к XIX веку османское государство уже давно пережило период своего взлета, и находилось в процессе медленного умирания. С начала века давняя борьба славян за освобождение от османского взлета стала давать плоды. С образование в 1830 году независимого королевства Греция наступил период отступления турок с Балкан. Кроме того, не менее важным было усиливающееся давление Российской Империи, которая в стремлении к «освобождению славянских народов» и воссозданию «православного мира» вела с османами серию Русско-Турецких войн. И разумеется, как гораздо более совершенное и модернизированное государство, достигала в них победы.

К сожалению, Россия сама по себе, не могла воспользоваться плодами своих побед: российский капитализм был слишком слабо развит. Но это не скажешь про другие европейские государства. Правда, изначально вечно кипящий «балканский котел», в котором постоянно вспыхивали восстания и войны, казался не особенно привлекательным. Но для германского империализма Балканы были идеальным вариантом. В отличие от «заморских владений», где надо были вести соперничество с давними морскими державами, вроде Великобритании, да и Франции, тут можно было обойтись исключительно «сухопутными» средствами, в которых у Германии не было столь значительного отставания. Австрия, ставшая после 1868 года Австро-Венгрией, и бывшая до определенного времени основным претендентом на «балканское владение», серьезно отставала по своему развитию от Второго Рейха. А поражение, нанесенное Пруссией Австрии в Австро-прусской войне 1866 года довольно сильно изменило политическое положение, сделав невозможным прямую конфронтацию Австрии с образованной Германией.

Кроме того, никуда не исчезнувший «русский фактор» приводил Австро-Венгрию к мысли о невозможности одновременной конфронтации с Россией и Германией. В 1882 году Австро-Венгрия вместе с Италией подписала с Германской Империей Тройственный союз, ставший основанием для дальнейшего структурирования политики в Европе. Разумеется, Австро-Венгрией, Россией и Германией число интересующихся Балканами империалистических держав не исчерпывалось. Тут нет смысла подробно разбирать особенность балканской политики второй половины XIX века, можно только сказать, что этот гипотетический «новый рынок» создавал настолько тесный пучок империалистических интересов, на который наслаивались еще интересы «старые», феодальные, что фраза Бисмарка перестает казаться сколь-либо загадочной. Балканы были столь «лакомым» куском в такой близости от основных держав, что единственным фактором, удерживающим от немедленной аннексии, было то, что каждый желающий опасался одновременного противодействия остальных «претендентов».

Рано или поздно, подобная ситуация должна была измениться. Формирование военно-политических союзов, наподобие вышеуказанного Тройственного союза, изменяло вышеуказанное положение. Но одними только Балканами Тройственный союз не ограничивался. Он объединял «позднекапиталистические» страны, подобные Германии, которым не выгоден был сложившийся мировой порядок, в противовес Великобритании и Франции, которые, напротив, хотели бы «законсервировать» сложившееся положение. Однако формирование Тройственного Союза подтолкнуло «старые державы» к собственной консолидации, которая в конечном итоге вылилась в небезызвестную Антанту.

Интересно, что и формирование «сердечного соглашения» (entente cordiale) было ознаменовано как раз, как прекращение прежнего колониального соперничества («драки за Африку») в пользу совместного противостояния наступающим «новым державам». Союз Великобритании и Франции означал ни много, ни мало, как окончание более чем двухвекового соперничества держав, возникшее на закате «старого» колониального мира Испании и Португалии. Весь XVIII и первую часть XIX именно эти две державы, являлись гегемонами в мире нарождающегося капитализма. При этом Франция имела преимущество в виде более богатой территории и более многочисленного населения, но Великобритания гораздо раньше смогла создать капиталистическую промышленность и к XIX веку, после поражения Франции в наполеоновских войнах, стала безусловным хозяином положения. Но к концу века времена «блестящей изоляции» подошли к концу, и некогда гордая Британия была вынуждена пойти на заключение союза с бывшим врагом.

Еще более странным, нежели англо-французское соглашение (но при этом не менее логичным), явилось участие в новом военно-политическом союзе Российской Империи. Может показаться странным, почему государство, не являющееся «старой» империалистической державой, (скорее наоборот), оказалось в союзе именно с бывшими «гегемонами мира». Тем более, что еще совсем недавно именно Великобритания и Франция выступали последовательными противниками и врагами России (в том числе, и по балканскому вопросу). Разумеется, можно объяснить это чисто «ситуационными» соображениями – потому, что Российской Империи абсолютно невыгодно было формирование мощного Австро-Германского блока в непосредственной близости от своих границ.

Но членство России в Антанте объясняется не только этим. Российская Империя была особым образованием, отличающимся в своей сути от всех остальных европейских государств. Тут нет смысла подробно описывать это отличие, но можно отметить, что для российский капитализм формировался, по большей степени, искусственно, на основании мощного государственного заказа. Именно на нем основывались наиболее современные отрасли российского хозяйства, такие, как железные дороги или крупные военные заводы. Поэтому для России не было задачи в открытии новых рынков, скорее былао важнее защита существующих. Кроме того, в стране огромную роль играл иностранный капитал, прежде всего французский, замену которого на гораздо более агрессивный германский капитал – что произошло бы в случае присоединения к Тройственному союзу – было для России невыгодно. Поэтому еще в 1891 году был заключен Франко-русский союз, а в 1907, уже после подписания «сердечного соглашения», был заключено Англо-русское соглашение, завершившее окончательное формирования Антанты.

В результате, в Европе сложилось два мощнейших военно-политических блоков, превосходящих по своему значению все остальные политические силы. Исходя из этого, становится понятным, почему же пресловутые «балканские войны» в конечном итоге не приводили к развязыванию мировой войны. При всей своей значимости этих войн, она затрагивала только локальные интересы тех или иных государств. Несмотря на столь высокую привлекательность Балкан для Германии, о которой сказано выше, было понятно, что начавшаяся война принесет для нее столкновение со всем противоположным блоком. А это означало, что даже при самом лучшем для Германии результате войны, потери от нее ни коим образом не могли быть скомпенсирована этим «призом». Сложившаяся система «блоков», собственно, «запрещала» войну за локальные интересы.

Именно подобное соображение привело английского экономиста и политика Нормана Энжелла к выпуску книги «Великая иллюзия». В вышедшей в 1909 году книга описывались те огромные убытки, которые принесла бы будущая мировая война, и на основании этого обосновывалась невозможность этой войны. Книга стала бестселлером – европейцы хотели верить, что их нынешнему состоянию ничего не угрожает. В рассуждениях Энжелла было все логично, кроме одного – если никакие локальные интересы, вроде присоединения тех или иных территорий не оправдывали мировой войны, то вопросы глобального характера вполне могли пересилить грядущие военные убытки. К сожалению, именно таким вопросом и являлся вопрос завоевания новых рынков для германского империализма. Германская экономическая машина оказалась слишком эффективна, чтобы существовать на том «клочке» мирового пространства, который ей достался. Даже Балканы, как таковые, не удовлетворяли бы ее полностью.

Но мировые державы, и прежде всего, Великобритания и Франция, как сказано выше, вовсе были не намерены пускать германский капитал на свою территорию. Политика протекционизма, пришедшая на смену прежним разглагольствованиям о «свободной торговле», была слишком ясным знаком того, что добровольно свое положение никто не отдаст. Исходя из этого, Германия довольно быстро поняла, что единственным способом добиться требуемого для себя положения является война. Надо сказать, что для Пруссии, ставшей основанием для Второго Рейха, подобный вывод являлся абсолютно естественным. «Война – это продолжение политики иными средствами» - было сказано Клаузевицем задолго до формирования германского империализма, как такового. Неудивительно, что сам Тройственный союз формировался, в общем-то, в расчете на будущее столкновение с мировыми державами.

Знаменитый «План Шлиффена», предусматривающий военные действия против Франции, разрабатывался фон Шлиффеном с начала XX века, и был закончен в 1906 году. Именно с этого момента можно говорить об окончательно сформировавшихся контурах будущей Мировой Войны. Целью этого плана был разгром Франции за 81 день. Выбор основного противника не случаен – в сложившейся обстановке именно Франция представляла собой самую значительную сухопутную военную силу в Европе. Как сказано выше, вступать в морское противостояние с Великобританией было слишком бессмысленно – по крайней мере, пока немецкий флот хотя бы не сравняется с британским. Россия же рассматривалась изначально, как второстепенная сила, разгром которой мало что давал в плане обретения гегемонии. Победа над Францией же давала возможность превращения Германии в европейского гегемона, да и полученные при этом ресурсы становились не лишними в будущей морской борьбе с Англией. (Надо сказать, что при всем внимании к сухопутному театру военных действий, Империя планомерно наращивала и свою морскую мощь, в результате чего, Флот Открытого Моря к 1914 году составлял, примерно, 2/3 от английского Гранд Флита).

Таким образом, «План Шлиффена» при определенных условиях мог привести Германию к лидирующему положению. Никто даже не думал скрывать цели – в 1909 году Шлиффен, уже уйдя с поста главы Германского Генерального штаба, опубликовал свой план в газете. Но это мало кого удивило – все подробности немецкого плана были давно известны. Впрочем, французы не оставались в долгу – если Германию занимала идея европейской гегемонии, то для Франции с 1871 года главной целью сделались аннексированные Германией Эльзас и Лотарингия. В течении более чем четырех десятилетий французы мечтали о том моменте, когда эти земли снова окажутся в составе Франции. Поэтому идею начала войны они, скорее, поддерживали. Французский план войны с Германией – «План 17» - был представлен в 1911 году. Согласно этому плану Франция вовсе не собиралась оставаться обороняющейся стороной, но напротив, должна была развить решающее наступление и закончить войну в Берлине.

Можно сказать, что еще задолго до мировой войны ведущие мировые державы уже жили в ее ожидании. Свои планы имела Австро-Венгрия, Италия и Россия. Политики вели велеречивые разговоры о миролюбии и желании не допустить войны- но при этом на военных заводах изготавливались новые орудия, на верфях в спешном порядке строились дредноуты, а государственные мужи под слова о желании вечного мира увеличивали срок службы в действующей армии.

Еще в 1887 году Фридрих Энгельс в предисловии к брошюре Боркгейма писал:

«Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размаха, невиданной силы. От. 8 до 10 миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, - крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса»

Эти слова многие цитируют в качестве некоего пророчества. На самом деле, в них нет ничего удивительного. Энгельс только проанализировал все, что было известно в его время, и сложив имеющиеся факты, получил свой результат. Скорее поражает странное стремление современников, например, того же Энжелла, уверить себя в невозможности - или, по крайней мере, в легкости будущей войны. На самом деле военно-политические союзы уже практически сложились, а гонка вооружений была в самом разгаре. И уж конечно, мало у кого могли бы возникнуть сомнения в «природном миролюбии» новоявленного Рейха. Впрочем, как и остальных участников империалистической борьбы.

Балканы традиционно называли «пороховым погребом Европы», но на самом деле, пороховым погребом была сама Европа целиком. Европейские государства, сформировавшиеся в совершенно ином, феодальном мире, вступив на путь развития капитализма, оказались слишком малы для этого строя. Многократно возросшая империалистическая эффективность толкала к росту концентрации капитала, уже не вмещавшегося в национальные границы. Капитал стремился к наднациональным объединениям, к экономической системе, охватывающей всю планету целиком, и те капиталисты, которые первыми сделали бы это, неизбежно становились бы господами мира. Этот «приз» многократно превосходил значение тех или иных территорий. Именно он и был целью в будущей Мировой Войне.

Поэтому можно сказать, что причины будущей войны были заложены в самом ходе истории. Неудивительно, что в роли будущего гегемона видел себя империализм Германии – молодой, хищный, эффективный – который жаждал будущего Pax Germanica и ничего не могло остановить его на этом пути.
Интересно, что в мае 1914 года начальник Германского Генерального Штаба Мольтке (младший) сказал своему австрийскому коллеге,Конраду фон Готцендорфу: «начиная с этого времени, любая отсрочка будет уменьшать наши шансы на успех». (речь касалась расширения Килльского канала, давшей возможность перебрасывать немецкие дредноуты из Северного моря в Балтику и обратно) Двумя неделями позже он сказал подобное барону Эккардштейну: «Мы готовы, и теперь, чем скорее, тем лучше для нас» . Германия была готова к войне и больше не желала ее отсрочки.

Это означало, что в 1914 году Мировая война из неизбежности превратилась в реальность. Убийство австрийского наследника престола было, практической формальностью, за которой должен был последовать целый ряд ультиматумов, нот и дипломатических маневров, чтобы завершиться, в итоге, приведением в действие сложнейших механизмов мобилизационных планов. Тут нет смысла рассматривать это уверенное движение мира к войне, поскольку все давно хорошо известно. Гаврила Принцип, «Млада босна», Сербия, Австрия и Россия – все это незначительные детали, которые вряд ли имеют какой-нибудь смысл на фоне вышеуказанных глобальных процессов. Не было бы Гаврилы Принципа – нашелся бы еще какой-нибудь повод, какой-нибудь ничтожный пограничный инцидент или еще что-то, что дало бы официальную возможность нажать «спусковой крючок» мобилизации.

В качестве заключения хочу отметить, что в представлении массовой публики (что тогдашней, что современной) всегда «хвост машет собакой» - то есть, самые малозначимые, но находящиеся «наверху», события оказываются причиной глобальных изменений. Для нее и Первая Мировая война вполне может начаться с выстрела в Сараево, а виновником и основным источникам войны может являться Сербия, в крайнем случае, Австро-Венгрия или Российская Империя. На самом деле, такой подход хорош всем, кроме одного – он не позволяет сделать никаких прогнозов a priori.

Несколько балканских войн не закончились ничем, кроме локальных переделов, а ничтожное, по сравнению с ними, покушение привело к мировой войне.

На самом деле, эта ситуация, практически, не изменилась и сейчас, несмотря на весь прогресс наук об обществе. Никто не может сказать, какое событие выведет мировую систему из равновесия, и выведет ли. Например, как сказано вначале, последние 50 лет XX века прошли в жестком противостоянии двух сверхдержав, противоречия между которыми, как казалось, на порядки превышают противоречия между участниками Первой Мировой войны. И тем не менее, это было время глобального мира. Поэтому следует, не «хвататься» за первые попавшиеся, лежащие сверху факты, а подобно Энгельсу, стараться разглядеть, что же лежит под ними. И сейчас это даже важнее, чем кажется…

Война — это ужасное и разрушительное событие, которое неотделимо от человеческой истории. Войны никогда не меняются, и вовсе не имеет значения, какими способами и средствами они ведутся. Но кто и для чего начинает войны? Это, казалось бы, очень простой вопрос и ответ на него в состоянии дать каждый здравомыслящий человек, но это не так. Все не так просто. Обычному человеку тяжело отбросить моральную сторону вопроса. Тяжело поверить в то, что можно хорошо зарабатывать на убийстве тысячей люде. Причем на смертях не только врагов, но и собственных солдат.

Пытаясь разобраться в причинах, которые приводят к войнам — необходимо заглянуть в историю. В древние времена война начиналась тогда, когда одному народу не оставалось иного выбора, ведь тогда люди были сильно зависимы от благоприятных погодных условий и особенностей местности. Грубо говоря, войны древности велись за территории. Древний Египет и Древний Рим были первыми государствами, которые целенаправленно начинали войны в целях увеличения не только влияния страны, но и подъема экономики. Римляне, захватывая территории пополняли запасы рабов. То есть они были заинтересованы в войнах. Успешная победа означала рост влияния Римской Империи и преумножение рабов и даже золотых запасов. Однако ничто не вечно и Рим пал от рук варваров.

Так идеология войны снова вернулась к своему изначальному смыслу. Люди убивали себе подобных за территорию. С развитием государственности в Европе войны стали частым явлением. Военные конфликты не только обогащали государства, но и повышали рейтинг Королей, ну и конечно же их личные запасы. Постепенно у правителей стали появляться амбиции. Рано или поздно то одному, то другому правителю, в голову приходила идея захватить весь мир и поработить покоренные народы, а все золото и достижения, покоренных присвоить себе. Для таких идей необязательно иметь в своем распоряжении богатую и всесторонне развитую страну.

Например, Золотая Орда не являлась ни всесторонне развитой ни очень богатой страной. Однако Чингисхан и некоторые последующие Ханы в угоду личных амбиций желали захватить весь мир. Эта эпоха также миновала. Настало время Великих Империй. Английская Корона зарабатывала на войнах колоссальные средства. Многочисленные колонии снабжали Империю всеми необходимыми ресурсами. Новая война в любом случае приносила прибыль только появившемся производителям оружия. Но даже в эти времена Войны велись за территории.

Первая Мировая Война все изменила. Именно эта война и показала, что на крови можно заработать больше, чем ранее казалось. Молодые Соединенные Штаты продавали вооружения союзникам. Первые частные компании производили собственную бронетехнику и летательные аппараты. Складывающееся уже тогда тайные общества находили разные пути к обогащению через войну. Сумасшедшие ученые обогащали свои познания в области практического применения отравляющих веществ. Но и эта война уступила место новой, самой кровавой войне за всю историю Человечества.

Вторая Мировая Война нанесла невероятный урон всему человечеству и невероятно обогатила некоторых его представителей. Появились целые концерны по производству оружия, которые получали массовые заказы и обогащались на этом. Соединенные Штаты хоть и принимали участие в Войне, но их географическое расположение избавило их он войны на своей территории. Они оказывали помощь союзникам, но эта помощь вовсе не была бесплатной. Поставки вооружения имели такие объемы, что накапливались даже лишние боевые единицы! Помимо этого, была также богатая почва и для гениальных афер. В 1944 году доллар становится резервной мировой валютой, ведь на фоне раздираемых войной стран, в США все спокойно и доллар только укрепляется. Перенос золотых запасов Европы в США не просто обогатил штаты, но и определил послевоенное будущее Европейских Держав.

Холодная война, многочисленные денежные затраты на военные разработки, сотни локальных конфликтов не имели никакого смысла кроме заработка на крови. Разрушения целых стран были лишь в угоду частным нефтяным компаниям и лишь в качестве побочного эффекта увеличивали влияние победившей стороны.

События наших дней пугают каждого, кто предпочитает думать о своем будущем. В Европе растет социальная напряженность, НАТО производит глобальное усиления, страны участницы все чаще закупают дорогие современные вооружения, обогащая производителей. Случайные авиационные удары Коалиции США по правительственным войскам Сирийской Армии искусственно подогревают конфликт. Торговля нефтью с террористами и поставки им оружия, принуждение к приему беженцев — все это в совокупности создает опасность новой мировой Войны, которая при всей своей кошмарной сущности для некоторых лишь прекрасный повод хорошо заработать. Итогом такой войны будет новый передел территорий, который неизбежно приведет к новым аферам и укреплению долларовой аферы. Более того, крах экономики европейских государств действительно приведет к обнулению государственного долга США, что лишь положительно скажется на американской экономике. К тому же, многие государства во время войны будут буквально вынуждены простить весь долг и отказаться от всех претензий!

Но не только лишь государства получают с этого доход. Частные военные корпорации мгновенно станут востребованными, услуги наемников заметно вырастут в цене, ведь далеко не все страны в состоянии защитить себя даже от внутренних угроз. И чем больше в такой войне будет жертв — чем больше денег получат финансовые магнаты.

Все это буквально говорит нам о том, что в современном мире войны начинают не люди, а капиталы. Романтизация войны и массовая пропаганда насилия преследуют лишь одну цель — денежное обогащение. Войны уже давно не ведутся за территории, необходимость расширения уже давно полностью отпала, и Война стала лишь одним из многих инструментов в руках олигархов, правительств и тайных организаций, управляющих этим миром.

No related links found

А. СТЕПАНОВ, историк.

"Где начало того конца, которым оканчивается начало?" В любом крупном историчес ком повороте невозможно выделить единственную или хотя бы просто главную причину. Вглядываясь в прошлое, мы видим множество бушующих волн; они несутся, накладываются одна на другую, - и вот уже гигантское цунами обрушивается на миллионы беззащитных и мало что понимающих людей. Подобно этому в недрах стран и дипломатических коллизий вызревала Вторая мировая война.

Так выглядели основные государственные союзы в Европе перед Первой мировой войной, как они представлены на схеме в энциклопедическом издании "Хроника человечества".

Германские солдаты возвращаются домой после демобилизации. Осень 1918 года.

Демонстрации в Берлине против подписания Версальского договора в июне 1919 года.

1919 год. В. И. Ленин и военные командиры на смотре рабочих отрядов - предтечи Красной армии.

Члены оргкомитета Лиги Наций, созданной в 1919 году.

Бенито Муссолини (в центре) во время марша "чернорубашечников" в Риме в октябре 1922 года, после которого он стал премьер-министром.

Возглавлявший Гоминьдан Чан Кайши (в центре). 1924 год.

Адольф Гитлер (на первом плане, слева) в Нюрнберге. 1924 год.

Орган национал-социалистической партии газета "Фёлькишер Беобахтер" сообщает, что принят закон о чрезвычайных полномочиях, развязавший руки новому рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру. Март 1933 года.

Часть I. КРАХ ВЕРСАЛЬСКОЙ СИСТЕМЫ

"Худой мир"

В начале XX века мир выглядел стабильным и довольно уютным - по крайней мере, если глядеть из Европы. Страшная война 1914-1918 годов с применением новейших видов оружия - пулеметов, танков, газов и авиации - разрушила это видимое благополучие. Только в Европе и США под ружье было поставлено почти 70 миллионов человек; из них около 10 миллионов погибли, втрое больше были ранены и изувечены (не считая вырезанных турками армян и ассирийцев и жертв многочисленных эпидемий). Огромные территории подверглись разорению. Четырехлетняя бойня породила в массах ощущение порочности существующей общественной системы и острую жажду перемен.

Первой выпала из "европейского концерта" (популярное тогда выражение) Россия. Здесь в октябре 1917 года власть захватила РКП(б) - небольшая партия радикальных марксистов во главе с Владимиром Ульяновым-Лениным (впоследствии этот переворот был назван "Великой Октябрьской социалистической революцией"). После чрезвычайно кровавой Гражданской войны на месте Российской империи возник Союз Советских Социалистических Республик (СССР). В побежденной Германии монархия тоже пала, но пришедшие к власти социал-демократы жестоко подавили революционные выступления. Однако конституция, принятая Учредитель ным собранием в Веймаре, устранила сословные привилегии и превратила Германию в парламентскую республику со всеобщим избирательным правом, в том числе для женщин.

Под влиянием войны и русской революции в мире резко укрепились позиции не только интернационального социализма, но и ультранационалистических движений - особенно много их расплодилось в Германии. Объединяемые общим именем "фелькише" (народные), они ставили целью возвеличить "нордическую" (северную) расу, ведя борьбу с еврейством как ее главным врагом. В числе фелькише был и "Свободный рабочий комитет", созданный в 1918 году рабочим-инструментальщиком Антоном Дрекслером. В январе 1919 года комитет преобразовали в Немецкую рабочую партию, к которой в сентябре того же года примкнул демобилизованный ефрейтор Адольф Гитлер.

Европа 1918 года была совсем не похожа на нынешний политкорректный континент. Победители - прежде всего Франция и Англия - не собирались играть в великодушие. Под их диктовку Австро-Венгерская империя вообще исчезла с карты Европы, а Болгария и Турция лишились значительных территорий. Но самое тяжкое бремя легло на Германию, которую вынудили признать себя единственной виновницей войны. Согласно договору, подписанному в 1919 году в Зеркальном зале Версальского дворца, к Франции навсегда отошли Эльзас и Лотарингия и на 15 лет - Саарский угольный бассейн. Польше Германия отдала Познань, часть Силезии и Приморье, Чехословакии - часть Верхней Силезии, Дании - Северный Шлезвиг. Данциг (Гданьск) с польским меньшинством и Мемельская (Клайпедская) область с литовским большинством передавались под управление союзнической комиссии.

Вооруженные силы Германии были резко ограничены: ей запрещалось иметь дальнобойную артиллерию, ВВС, танки, подводный флот и химическое оружие. Германские колонии поделили между собой победители, и обескровленная германская экономика отныне могла опираться лишь на те сырьевые ресурсы, которые имелись на ее сильно сократившейся территории. Между тем Германии предстояло на протяжении последующих 42 (!) лет выплатить победителям 132 миллиарда золотых марок (по золотому содержанию - около триллиона современных долларов).

Немцам был предъявлен ультиматум: либо они соглашаются с продиктованными условиями, либо союзники оккупируют рейнское правобережье. 11 мая 1921 года кабинет рейхсканцлера Вирта за два часа до истечения срока ультиматума принял условия союзников.

Победители учредили Лигу Наций (предшественницу нынешней ООН), цель которой - противодействие агрессии и сокращение вооружений. Но прекрасные идеи обесценивались двумя обстоятельствами: прежде всего, не было четкого определения агрессии, а все решения, кроме процедурных, Лига могла принимать только единогласно.

Предполагалось, что в Совет Лиги войдут на постоянной основе Великобритания, Италия, США, Франция и Япония. Однако сенат США отказался ратифицировать Версальский договор, и эта страна так и не присоединилась к Лиге. Китай договор даже не подписал, потому что его территории, ранее захваченные Германией, были переданы Японии. Естественно, "за бортом" Лиги остался и не признаваемый великими державами СССР.

Рождение фашизма

В послевоенной Германии многие беспокойные головы колебались в выборе разных вариантов антикапиталистической революции. Молодой Йозеф Геббельс писал тогда: "Мы обращаем свои взоры к России, потому что эта страна идет к социализму по пути, наиболее близкому к нашему, потому что Россия - это союзник, данный нам самой природой в борьбе против дьявольских искушений и разложения Запада". 24 февраля 1920 года на митинге Немецкой рабочей партии оглашается программа: борьба против Версальского договора, воссоздание сильной власти и колониальной империи, всеобщая воинская повинность, лишение евреев гражданских прав, передача крупных универмагов в аренду мелким торговцам, участие работников в прибылях крупных предприятий... Спустя десять дней партия была переименована и стала называться "Национал-социалистическая немецкая рабочая партия" - НСДАП.

Очередной виток экономического кризиса выбил из капиталистической системы еще одно "слабое звено" - Италию. Хотя она и принадлежала к лагерю победителей, но не получила почти ничего. "Мы вышли из войны с психологией побежденных", - констатировала "Итальянская энциклопедия".

В 1921 году рабочие в Италии взяли в свои руки около 600 предприятий. В том же году многочисленные "боевые союзы" ("фашио ди комбаттименто"), объединявшие недавних фронтовиков, слились в Фашистскую партию, противостоящую анархистам, социалистам и коммунистам. Возглавил ее Бенито Муссолини, ранее исключенный из Социалистической партии. Отряды фашистов избивали своих противников, заливали им в горло касторку, вызывавшую сильнейший понос, поджигали их помещения. 30 октября 1922 года после марша фашистов на Рим король Виктор Эммануил назначил Муссолини премьер-министром.

Хотя конституцию формально никто не отменял, Муссолини и возглавляемый им Высший фашистский совет получили бесконтрольную власть. Тридцать шесть "мучеников Великой фашистской революции" были похоронены в национальном мемориале во Флоренции рядом с Макиавелли, Микеланджело и Галилеем. Фашистский салют, заимствованный у древних римлян, - вскинутая вверх правая рука - стал официальным приветствием (рукопожатия отменили как буржуазный предрассудок). Независимые профсоюзы закрыты, забастовки запрещены, производственные споры теперь разбирают фашистские арбитражи, а жалобы обиженных граждан - руководители местных фашистских организаций. Стены домов и учреждений украсили лозунги: "Верь, повинуйся, борись!", "Мы идем напролом!", "Муссолини всегда прав". Преподаватели давали клятву "хранить верность королю, его наследникам и фашистскому режиму", а дети учились читать, переписывая из букваря фразы "Да здравствует король", "Да здравствует ДУЧЕ, основатель фашизма!".

Термин "тоталитарное государство" родился именно в фашистской Италии, однако режим Муссолини больше напоминал царскую Россию, чем нацистскую Германию или СССР эпохи Сталина. Хотя политических противников ссылали на безлюдные каменистые острова и охранники зачастую вели себя крайне грубо, но жили интернированные не в бараках, а в коттеджах, они сами и их семьи получали пособия. Работать их не заставляли, лишь дважды в день надо было являться на перекличку.

Консерваторы в Европе и США восприняли происходящее в Италии благожелательно. Лондонская "Таймс" выражала мнение, что "фашизм является здоровой реакцией на попытку распространения в Италии большевизма". Иностранцы не могли надивиться успехам нового режима; особенно их поражало, что итальянские поезда стали ходить строго по расписанию - факт в Италии ранее невиданный.

Фашистские тенденции проявились и в других странах Европы. В Испании в 1923 году установил диктатуру генерал Примо де Ривера, в Польше в 1926-м - Пилсудский, которому сторонники приписывали сверхчеловеческие качества и даже дар предсказания.

СССР между Коминтерном и Рапалло

Революционная эпоха 1917-1919 годов расколола социалистическое движение. Его наиболее радикальные элементы объединились в Коммунистический интернационал - Коминтерн. Коммунисты исходили из неоспоримого факта, что западная общественная система ("империализм как высшая стадия капитализма") переживает глубокий кризис. Однако развитие кризиса представлялось им в виде восходящей линии, которая неизбежно и достаточно скоро приведет повсеместно к "диктатуре пролетариата". Руководство СССР заявляло, что после победы революции в одной из развитых стран Запада центр коммунистического движения сместится в Берлин или Париж.

Важнейшей стороной деятельности Коминтерна стало определение отношения к социал-демократии, то есть к умеренным социалистам, создавшим в мае 1923 года Единый рабочий социалистический интернационал (Социнтерн). Общая численность партий Социнтерна в 1920-х годах доходила до 6,5 миллиона человек, на выборах их кандидаты собирали в общей сложности 25 миллионов голосов. В оценке кризиса капитализма социал-демократы мало чем отличались от коммунистов, но были противниками революций и отвергали диктатуру пролетариата. В 1919 году в Германии социал-демократический министр Густав Носке добровольно взял на себя роль "кровавой собаки", применив артиллерию против коммунистических повстанцев.

В 1924 году сначала Григорий Зиновьев, а потом Иосиф Сталин охарактеризовали социал-демократию как "крыло фашизма" (среди коммунистов получил хождение термин "социал-фашизм"). Сталин заявил, что нужна "не коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней". Окончательно этот курс получил программное оформление в 1928 году на VI Конгрессе Коминтерна. Молодые лидеры компартий бравировали своей непримиримостью. Так, Клемент Готвальд, выступая перед Национальным собранием Чехословакии в декабре 1929 года, заявил: "Мы ездим в Москву поучиться у русских большевиков, как сворачивать вам шеи (шумный протест в зале). А вы знаете, что русские большевики - мастера в этом деле!"

Разжигая через Коминтерн революцию в странах "капиталистического окружения", советское руководство одновременно стремилось установить наиболее благоприятные отношения с правительствами этих стран. Официально утверждалось: линия Коминтерна и политика Советского Союза совершенно не зависят друг от друга.

В советском Наркомате иностранных дел (НКИД) деятельность Коминтерна вызывала раздражение. 20 июня 1929 года нарком Чичерин в письме Сталину назвал крики о социал-фашизме "нелепым вздором": "Все эти нелепые разговоры в Коминтерне о борьбе против мнимой подготовки войны против СССР только портят и подрывают международное положение СССР". О целях тогдашней внешней политики СССР дает представление документ, подготовленный в январе 1927 года начальником IV (разведывательного) управления штаба РККА Яном Берзином. В нем, в частности, говорилось: "...5. Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения целесообразно и необходимо:

а) Добиться сепаратного сырьевого соглашения с Финляндией, гарантирующего ее нейтралитет в случае войны СССР с третьей стороной;

б) Препятствовать разрешению польско-германских спорных вопросов (Данцигский коридор, Верхняя Силезия и т. д.);

в) Препятствовать заключению польско-балтийского союза;

г) Удерживать Германию от окончательного перехода во враждебный нам лагерь…"

Последняя цель - едва ли не главная. Униженная и ограбленная Германия стала естественным союзником СССР. 16 апреля 1922 года в Рапалло СССР и Германия подписали договор об установлении дипломатических отношений. Секретная его часть предусматривала модернизацию германской армии на советской территории. Германское военное командование получило возможность делать на территории СССР то, что было запрещено Германии Версальским договором: налаживать выпуск вооружений (часть их поставлялась Красной армии), готовить летчиков и танкистов. В свою очередь, высшие чины РККА посещали войсковые маневры и военные заводы в Германии, изучали организацию штабной службы рейхсвера и методику полевой подготовки войск.

Нацизм и "Рурский кризис"

В 1921 году Гитлер, оттеснив Дрекслера, становится председателем НСДАП. Тогда же партия создает штурмовые отряды (СА) для охраны партийных митингов, а в марте 1923 года - более элитарные охранные отряды (СС). В уличных схватках штурмовикам и эсэсовцам противостоят боевые дружины социалистов "Рейхсбаннер" ("Имперский стяг"), а также коммунистические Союз красных фронтовиков (СКФ) и "Юнгштурм". Но, как отмечала Клара Цеткин, "задолго до подавления рабочего движения при помощи террористичес ких актов фашизм сумел одержать идеологическую и политическую победу над движением (коммунистическим. - А. А.), и надо отчетливо понять, чем это объясняется".

А вот чем. Республиканский режим, учрежденный в Веймаре, в сознании миллионов немцев ассоциировался с грабительскими условиями Версальского мира. Нацисты умело этим воспользовались. Если в марксизме В. И. Ленин насчитал три источника, то у национал-социализма их было значительно больше. Общую для всех "фелькише" риторику (обличение "торгашеского духа капитализма" и "разлагающего влияния мирового еврейства", призывы заменить разделение властей "единой волей германской нации") нацисты дополнили идеями, надерганными у самых разных авторов. Человек - хищное животное. Добродетель - ханжеское проявление бессилия. История - борьба наций за территорию и ресурсы. Немцы - образец чистоты нордической расы (это в Центральной -то Европе, где народы смешивались в течение тысячелетий!)...

Гитлер утверждал, что "чистый в расовом отношении" немецкий народ "в соответствии со своей чистой сущностью инстинктивно занимает правильные позиции во всех жизненных вопросах". И пока коммунисты и социал-демократы растолковывали логику учения Карла Маркса голодным и озлобленным пролетарским массам, нацисты обращались к ним с эмоциональными призывами, зачастую противоречащими друг другу, зато соответствовавшими их чаяниям и надеждам. "Тот, кто пытается прийти к национал-социализму лишь при помощи ученических (теоретических) доказательств, тот не ощущает непознаваемого духовного смысла истинной, т. е. национал-социалистической политики", - писал один из нацистских авторов.

Между тем германское правительство пыталось отыскать средний путь между давлением держав-победительниц и яростными нападками на "политику выполнения" Версальского договора со стороны националистов. 24 июня 1922 года министр иностранных дел Вальтер Ратенау был убит бомбой, брошенной в его автомобиль правыми экстремистами. А поскольку немцы тянули с выплатой репараций, 11 января 1923 года франко-бельгийские войска заняли Рурскую область.

"Рурский кризис" вызвал резкое падение промышленного производства Германии и крах ее финансовой системы: в сентябре 1923 года за один доллар давали миллиард (!) марок. Веймарская республика зашаталась. Командующего рейхсвером Ганса фон Секта прочили в диктаторы. Коммунисты, националисты и сепаратисты повели атаку на центральную власть. Правда, 25 октября Компартия Германии (КПГ) приняла решение о прекращении вооруженной борьбы, но в Гамбурге оно не было получено, и боевики Эрнста Тельмана еще два дня вели тяжелые бои с полицией.

8 ноября в Мюнхене националисты, собравшиеся в пивном зале "Бюргербройкеллер", объявляют Густава фон Карра "регентом" Баварии, а Гитлера - рейхсканцлером. Жителей оповестили: Бавария освободилась от "ига берлинских евреев". На сей раз путч провалился. Однако устоявшая демократия повела себя беззаботно. Уже 28 февраля 1924 года правительство отменяет чрезвычайное положение по всей Германии. Главари "пивного путча", включая Гитлера, получили всего по шесть месяцев заключения. И хотя на конференции в Локарно в 1925 году Германия подтвердила согласие с условиями Версальского договора, ее политический спектр смещался в сторону реваншизма.

Дальневосточный узел

В 1921 году на конференции стран Британской империи представитель Южно-Африканского Союза генерал Смэтс заявил: "Мы до сих пор склонны были рассматривать положение в Европе как проблему первостепенной важности. Сейчас это уже не так… Несомненно, что действие переместилось из Европы на Дальний Восток и Тихий океан".

Китай, свергнувший в 1911 году монархию, находился в состоянии полураспада. Доминирующее положение занимала партия Гоминьдан (Национальный союз), в состав которой на правах коллективного члена входила Компартия Китая (КПК). Гоминьдановскому правитель ству приходилось лавировать между хозяйничавшими в стране милитаристами. СССР помогал Гоминьдану военными советниками и техникой. Среди китайских генералов, способных освоить передовые приемы ведения войны, советники особо отличали Чан Кайши. Однако в апреле 1927 года Чан произвел переворот, образовал в Нанкине собственное правительство и обрушился на недавних союзников-коммунистов.

В Японии в то время существовала конституционная монархия, внешне похожая на европейскую, но с ярко выраженной национальной спецификой. Руководящую роль в политике и экономике играли родовые кланы. Один из лидеров японских либералов сказал в парламенте: "Если представить себе, что Япония примет республиканскую форму правления, то Мицуи и Мицубиси немедленно станут кандидатами в президенты". Огромный вес имела армия, внутри которой также кипела ожесточенная борьба между клановыми фракциями.

Значительная часть японской элиты стремилась превратить императора в безвластный "символ нации", а в отношениях с Англией и США предпочитала идти на уступки ради поддержания мирных отношений. В 1922 году Япония согласилась ограничить тоннаж своего военного флота, не претендовать на особое положение в Китае (принцип "открытых дверей") и вернуть Китаю провинцию Шаньдун. Однако среди части японской элиты, особенно в армии, нарастало сопротивление такому курсу, презрительно именуемому "негативной политикой". В 1927 году пост премьер-министра занял генерал Танака, отстаивавший превосходство японской нации и божественность императора. "Позитивная политика", воплотившаяся в "плане Танаки", предусматривала поочередную оккупацию сначала Маньчжурии, а затем остального Китая, Индокитая, Филиппин и островов Тихого океана.

В апреле 1928 года Танака вновь направил японские войска в Шаньдун - якобы для защиты японских подданных. 4 июня 1928 года японцы организовали убийство китайского маршала Чжан Цзолина, претендовавшего на власть в Маньчжурии, но сын маршала быстро договорил ся с Чан Кайши и стал править Маньчжурией уже от имени нанкинского правительства, поощряя налеты на японские поселения. В марте 1929 года японцы были вынуждены эвакуировать свои войска из Шаньдуна, а 2 июля Танака подал в отставку. Первая попытка экспансии провалилась.

В 1929 году мир капитализма поразил небывалый по глубине экономический кризис. Еще в середине года германский Институт конъюнктурных исследований констатировал "пребывание почти всех стран в благоприятном положении, на стадии подъема или высокой конъюнктуры, и отсутствие каких-либо признаков, предвещающих сколько-нибудь значительный спад, а тем более кризис". А 25 октября паника на Нью-Йоркской бирже ("черная пятница") положила начало катастрофическому падению экономических показателей во всем мире. На пике кризиса безработица достигала 2 миллионов человек в Англии, 15-ти - в США. Пошатнулась главная мировая валюта, фунт стерлингов. Японская экономика, ориентированная на экспорт, пострадала чрезвычайно сильно: количество безработных выросло до 2,5 миллиона.

Но радикальные элементы усматривали в этом лишь часть общей кризисной ситуации. "Общество сакуры", объединявшее националистически настроенных молодых офицеров, утверждало: "Молодые силы бесплодно растрачиваются, страна идет к упадку... Если такое положение будет продолжаться, мы, раса Ямато, не только не сумеем сохранить наше нынешнее международное положение и мировой престиж, но, по логике вещей, вынуждены будем разделить судьбу Греции и Голландии - стран, расцветших и пришедших в упадок в исторически короткий промежуток времени. Такая судьба на тысячелетия наложила бы на нас клеймо позора".

Офицеры считали необходимым решить проблемы импорта сырья и экспорта готовой продукции за счет захвата соседних земель. Обвиняя народ в бездеятельности, элиту - в коррупции, армию - в недостатке самурайского духа, они предлагали отказаться от демократии и перестроить систему управления на традиционный японский лад. При этом часть их настаивала на мерах социалистического характера: монополия на внешнюю торговлю и разработку сырьевых ресурсов, государственные гарантии в области уровня жизни и т. д. 14 ноября 1930 года экстремисты совершили покушение на премьер-министра Хамагути, однако его преемник отказался послать войска на помощь маньчжурским японцам, заявив, что невозможно в XX веке руководствоваться политикой XIX века.

Тем временем лидеры компартии Китая, теснимой нанкинским правительством, милитаристами и японцами, попытались облегчить свое положение, втянув в войну Советский Союз. Осенью 1930 года политбюро КПК приняло программу организации антияпонского восстания в Маньчжурии. "Вследствие этого Япония поведет бешеное наступление против СССР, - прогнозировал генсек КПК. - Ситуация в Маньчжурии такова, что когда поднимется восстание, то оно, несомненно, вызовет международную войну". С немалым трудом руководство СССР сумело через Коминтерн нейтрализовать не в меру революционных союзников.

Японские правительства, сменяющие друг друга, действовали теперь под непрерывным силовым давлением со стороны ультранаци оналистов - одно за другим следовали убийства ведущих политиков, включая очередного премьер-министра.

В июле 1931 года на заседании японского кабинета представитель военного министерства заявил: "Русская угроза снова выросла. Выполнение пятилетки создает серьезную угрозу Японии… Китай тоже пытается умалить права и интересы Японии в Маньчжурии. Ввиду этого монголо-маньчжурская проблема требует быстрого и действенного разрешения". Воспользовавшись сфабрикованным сообщением о взрыве бомбы на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД), японцы перешли в наступление в Маньчжурии, игнорируя протесты Лиги Наций.

В ноябре японские войска перерезали Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), вызвав тем самым обмен жесткими нотами между СССР и Японией, а в январе 1932 года японский флот подверг бомбардировке Шанхай. Правительство Чан Кайши бежало, однако высадившийся в устье Янцзы японский десант встретил неожиданно сильный отпор со стороны коммунистов и 19-й правительственной армии. Зато в Маньчжурии китайские войска разбежались без сопротивления, и 1 мая 1932 года Япония объявила об образовании "независимого" государства Маньчжоу-Го во главе с президентом Пу И - бывшим китайским императором, целиком подконтрольным японцам.

Между тем в ноябре 1931 года разрозненные сельские районы Китая, контролируемые китайской Красной армией, объединились в Китайскую Советскую Республику, руководители которой в следующем году объявили войну Японии. Большого практического значения данное решение не имело, однако это стало первым формальным объявлением войны между участниками будущих мировых коалиций.

24 февраля 1933 году Ассамблея Лиги Наций одобрила доклад комиссии лорда Литтона, которая пришла к выводу, что ни о какой независимости Маньчжурии нет и речи, что подлинными хозяевами Маньчжоу-Го являются японцы, и рекомендовала передать Маньчжурию под контроль Лиги. На следующий день японская армия демонстративно вторглась на территорию соседней с Маньчжурией Внутренней Монголии. 27 марта 1933 года японское правительство заявило о выходе Японии из Лиги Наций, а к концу мая японские войска вплотную придвинулись к Пекину.

Гитлер приходит к власти

Не менее значимые события происходят в это время в Европе. В Испании экономический кризис вызвал падение диктатуры Примо де Риверы, а 13 апреля 1931 года провозглашена республика. Вскоре к власти пришло левое правительство Асаньи.

В Германии на пике кризиса безработица достигла 6 миллионов человек. Германская марка потеряла конвертируемость, установилась бартерная торговля. В этих условиях нацисты постепенно сбрасывают социалистические одежды: Отто Штрассер, настаивавший на сохранении старого курса и на союзе с Россией против "прогнившего Запада", вынужден покинуть НСДАП. В то же время нацистский радикализм побуждает более респектабельных политиков все дальше отходить от схемы, установленной в Версале и Веймаре.

Кабинет Генриха Брюнинга, занявшего пост рейхсканцлера в марте 1930 года, опирается уже не столько на расстановку сил в рейхстаге, сколько на авторитет и широко толкуемые полномочия президента. Правительство начинает открыто выражать неприятие Версальского договора. 10 августа министр Тревиранус заявляет: "Польско-германские границы делают невозможным мир между Польшей и Германией; они не устоят против воли и прав германского народа". Одновременно на неофициальном уровне ведется кампания за возврат Данцига и Мемеля.

Нацисты не скрывали своих намерений покончить с республиканским строем. Один из руководителей НСДАП, Фрик, заявил: "Мы намерены добиться силой того, что проповедуем. Аналогично тому, как Муссолини уничтожил марксистов в Италии, мы должны посредством диктатуры и террора достичь того же". (Кстати, с августа 1929 по январь 1930 года в уличных схватках с нацистами были убиты 12 человек и более 200 тяжело ранены.) Настоящий триумф ждал НСДАП на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 года: за нее голосовали 6,4 миллиона избирателей. Почти в восемь раз больше, чем в 1928 году!

Однако остальные политические силы продолжали оценивать обстановку исключительно со своих партийных колоколен. Для центристов все сводилось к перегруппировке сил в правительстве, рейхстаге и отдельных землях. Марксистские догматики в центральном органе СДПГ "Форвертс" утверждали: "Движению под знаком свастики уготована такая же судьба, какая постигла до сих пор все движения радикализированного экономическими кризисами среднего сословия, - разочарование и распад. Если удастся удержать плотину до тех пор, пока не схлынет волна, этим будет выиграно все". КПГ вопреки здравому смыслу оценивала кабинет Брюнинга как форму фашистской диктатуры, а острие атак продолжала обращать против социал-демократов. Секретариат ЦК КПГ в циркулярном письме от 18 сентября 1930 года утверждал: "СДПГ по-прежнему является главным врагом рабочего класса; ее влияние должно быть сломлено, чтобы добиться успеха в борьбе против капитализма и фашизма". А в письме от 19 декабря коммунисты уже требовали "коренного поворота в работе партии, которая должна ясно понять: речь не идет более о борьбе за предотвращение угрозы фашистской диктатуры, а о развертывании массовой работы за свержение существую щей, хотя еще и не полностью созревшей фашистской диктатуры". И далее: "Кто вместе с социал-фашизмом отрицает начало фашистской диктатуры… тот помогает ее развитию в более высокие стадии".

На президентских выборах в марте 1932 года СДПГ не выставила своего кандидата, а призвала голосовать за фельдмаршала Гинденбурга как альтернативу Гитлеру. В первом туре 13 марта Гинденбург получил 18,6 миллиона голосов, Гитлер - 11,3, кандидат коммунистов Тельман - около 5 миллионов. Во втором туре Гинденбург был избран, набрав 19,4 миллиона голосов против 13,4 - у Гитлера. На новых выборах в рейхстаг 31 июля КПГ получила 5,3 миллиона голосов, СДПГ - почти 8, а НСДАП - 13,7. 230 депутатов-нацистов составили в рейхстаге самую крупную фракцию за все время существования Веймарской республики.

Теперь нацистов всячески заманивали в правительство, но Гитлер отвергал предложения, заявляя о намерении самому сформировать кабинет: "Я ставлю на карту не только свое имя, но и судьбу движения. Если это движение погибнет, Германия окажется в величайшей опасности, ибо тогда в ней насчитывалось бы 18 миллионов марксистов и среди них, вероятно, 14-15 миллионов коммунистов".

Центристы сами торили дорогу нацистам, уговаривая президента назначить Гитлера рейхсканцлером. 30 января 1933 года Гинденбург привел к присяге Гитлера и членов его коалиционного кабинета. КПГ звала людей на улицы и даже обратилась к социал-демократам с призывом поддержать всеобщую забастовку. СДПГ ответила отказом, призвала "к единству всего трудового народа" и пообещала "вести борьбу на почве конституции".

Правящим кругам Англии и Франции Гитлер представлялся вполне приемлемой фигурой. Шеффилдская "Дейли Телеграф", излагая позицию руководителя сталелитейных заводов сэра Артура Бальфура, писала 24 октября 1933 года:

"В Германии что-то должно было произойти. Народ там потерял в войне все, что имел… Либо там должен был водвориться коммунизм, либо что-нибудь другое. Гитлер создал, как мы видим, гитлеризм в его нынешнем виде, и, по мнению оратора, из этих двух возможностей - коммунизма и империализма - последняя заслуживает предпочтения". В то же время для советского руководства, больше всего опасавшегося союза Германии с Англией и Францией, нацисты тоже были удобнее, чем откровенно прозападные центристы и социал-демократы.

Хотя в первый кабинет Гитлера вошли помимо него лишь двое членов НСДАП, это уже не имело значения - нацисты не собирались играть по старым правилам. Организовав 27 февраля 1933 года поджог здания рейхстага, они обвинили в этом коммунистов и запретили деятельность КПГ. На выборах в рейхстаг в марте 1933 года коммунисты получили 81 мандат, но не были допущены на заседания. 7 апреля неарийцам было запрещено занимать государственные должности, а в октябре Германия, вслед за Японией, вышла из Лиги Наций. Военная машина набирала обороты.

Словарик к статье

РКП(б) - Российская коммунистическая партия большевиков; после создания СССР преобразована во Всесоюзную - ВКП(б).

НСДАП - NSDAP, от Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (Национал-соци алистическая германская рабочая партия).

РККА - Рабоче-крестьянская Красная армия, официальное название вооруженных сил СССР до Второй мировой войны.

Рейхсвер - "имперская оборона", официальное наименование вооруженных сил веймарской Германии.

СА - SA - от Sturmabteilungen (штурмовые отряды).

СС - SS - от Schutzstaffeln (охранные отряды).

Маньчжурия - северо-восточные провинции Китая, где наряду с 20 миллионами китайцев проживали около 200 тысяч японцев.

КВЖД - проходящая по китайской территории Китайско-Восточная железная дорога, формально находившаяся в совместном ведении СССР, Китайской Республики и "трех восточных провинций" (Маньчжурии).

Сакура - цветок японской вишни; название общества отсылает к пословице: "Что ни цветок, то сакура, что ни мужчина, то воин".