М п девятаев. Михаил девятаев

Все события в истории совершаются людьми, их поступками, а когда надо - подвигами. И Великая Отечественная война - это подвиг миллионов людей, отстоявших свою землю и свободу. Но, к сожалению, оказывается, что спустя 70 лет после войны потомки практически не знают имён героев, золотыми буквами вписанных в нашу историю. Один из них - Михаил Петрович Девятаев - Герой Советского Союза, летчик, прошедший войну от первого до последнего дня. Проанализировав учебники по истории для начальной и средней школы, я нигде не нашел никакой информации о подвиге М.Девятаева. Поэтому неудивительно, что об этом человеке не знают и студенты 1 и 2 курсов. Также, к своему удивлению, библиотеках своего города, я не нашел книг о Девятаеве и его воспоминаний ”Побег из ада” и “Полет к солнцу” . Они списаны из фондов, так как не пользуются спросом среди читателей. А ведь на примере жизни и подвиге, таких людей, как Девятаев и нужно воспитывать чувство патриотизма. Поэтому я задался целью - узнать как можно больше об этом человеке и его уникальном подвиге, чтобы обязательно рассказать о нем своим будущим ученикам.

Михаил Девятаев родился 8 июля 1917 года в поселке Торбеево Пензенской губернии. Он был 13 ребенком в семье. Успешно окончил речной техникум, но, мечтая быть летчиком, в 1940 году окончил Чкаловскую военно-авиационную школу летчиков. В действующей армии с июня 1941 года. За боевые заслуги в этом же году награждён орденом Красного Знамени. К лету 1944 года он сбил 9 немецких самолётов, 5 раз сбивали его.

13 июля 1944 года в воздушном бою под Львовом был сбит, ранен. В последний момент покинул падающий истребитель с парашютом. Тяжело раненый, попал в плен к немцам. Девятаеву сразу предложили служить фюреру, т. е. изменить Родине. Но он с возмущением ответил: «Среди летчиков предателей не найдёте”. После первой попытки бегства из Лодзинского лагеря был переведен в лагерь смертников Заксенхаузен. Уделом сюда попавших была только смерть. Михаил Девятаев вспоминает в своей книге”Побег из ада”: «как выжил, не знаю. В бараке - 900 человек, нары в три этажа, 200 гр. хлеба, кружка баланды и 3 картофелины - вся еда на день и изнурительная по тяжести работа ”. Но ему повезло, когда самых крепких отобрали и отправили на остров Узедом, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки крылатых ракет”ФАУ- 1” и баллистических ракет “ФАУ - 2”.И в “Пенемюнде”, несмотря на особые условия содержания, он не оставляет мысль о побеге и начинает подбирать людей для его осуществления.

В лагере М. Девятаев упорно подбирал надежных людей для побега с острова. Он говорил о побеге так горячо и убеждённо, что они поверили - взлетим. Работая на аэродроме, стали примечать все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды идут обедать, какой самолет удобней стоит для захвата. Михаил остановился на “Хейнкеле - 111”, который чаще других летал. Надо было во чтобы то ни стало увидеть приборы в машине, и узнать в какой последовательности что включать - ведь счёт времени при захвате идёт на секунды. Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика состоял из 6 человек, а беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. Обсудили детальный план побега: кто ликвидирует охрану, кто расчехляет моторы. Риск был высок: самолет может оказаться без горючего, могут загородить полосу взлета. Короче один шанс из ста. Помог случай. 7 февраля пленных заставили засыпать воронки от бомб. В 12.00, когда команды летчиков - немцев ушли на обед, до заветного самолёта было 200 шагов. Решительным оказался Иван Кривоногов. Он оглушил единственного охранника, надел его шинель и шапку с козырьком и под видом охранника повел остальных к самолёту, чтобы не вызвать подозрения у охраны на вышках.

У хвостовой двери ударом пробивает Девятаев дыру, просовывает руку и открывает запор. Пленные (их 10 человек) быстро забираются в самолёт, Девятаев садится в кресло пилота. Парашютное гнездо пусто и он сидит в нем, как тощий котёнок. На лицах расположившихся сзади - лихорадочное напряжение: скорее! Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехляют моторы, снимают с закрылков струбцинки…Ключ зажигания на месте. Теперь скорее тележку с аккумуляторами. Подключается кабель. Стрелки сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги - и моторы оживают. Ещё минута и ”Хейнкель” рулит на взлетную полосу. Никакой тревоги на летном поле не видно, так как все привыкли, что этот самолет летает много и часто. Но самолет почему - то долго не взлетал. И вот тогда беглецы увидели на поле панику. За считанные секунды Девятаев сумел всё - таки найти рычаг, благодаря которому самолет смог взлететь. Как только машина оторвалась от бетона, беглецы поняли - спасены! У них всё получилось! А Михаил Девятаев посмотрел на часы: было 12 ч 30 м - весь побег уместился в 21 минуту. Летели над морем, так как понимали, что на суше будут перехвачены истребителями. Высота - около 2 км. От холода и пережитого возбуждения все пассажиры “Хейнкеля” дрожали. Они летели из Германии в Россию по показаниям компаса. Как только заметили, что люди, увидев их самолет, убегают и ложатся - догадались - они в России. Но тут же по ним начали стрелять зенитки. Два снаряда попали в самолет. Он загорелся. Надо было срочно садиться. Михаил Девятаев начал резко снижаться. Перед ним было поле. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но все- таки приземлился удачно. И вдруг узники услышали: «Фрицы, хенде хох, сдавайтесь”. Но для них это были очень дорогие слова. ”Мы не фрицы. Мы свои. Из плена. Свои”. Люди с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. Десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя одно только слово: “Братцы, братцы…” В расположение советской части их понесли на руках, ведь весили они по 40 кг.

Он показал советским специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. Именно за помощь в создании первой советской ракеты Р - 1 С. П. Королев смог представить Девятаева к званию Героя Советского Союза. За свою жизнь М. П. Девятаев награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, медалями.

Михаил Девятаев до своих последних дней жил в Казани. Пока позволяли силы, работал капитаном речного флота, в том числе возглавлял экипажи самых первых отечественных судов на подводных крыльях - “Ракета” и “Метеор”. Участвовал в ветеранском движении, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался. У него два сына - врачи, дочь - музыкант, внуки.

Через 40 лет после побега М. Девятаев уже вместе со своими сыновьями побывал вновь в Германии, на том месте, где находился лагерь и аэродром. И сказал он тогда им, что на этом окруженном морем клочке земли, он постоянно думал о Родине, и это давало ему силы. И ещё - из любого, даже самого трудного положения в жизни, есть выход. Главное - не отчаиваться и не потерять в себе человека. Детально изучив доступные мне материалы о подвиге Девятаева, я задался вопросом: «Единственным ли был подвиг М. П. Девятаева в годы войны?” И оказалось, что подобные подвиги были!

Одним из первых бежал из фашистского плена летчик - истребитель Николай Кузьмич Лошаков в 1943 году. 27 мая 1943 года его самолёт ЯК - 3 был сбит в ходе ожесточенного воздушного боя, Лошаков выпрыгнул из него с парашютом, но потерял сознание и был захвачен врагом. После долгих и унизительных допросов и истязаний Лошакова отправили работать на запасной аэродром в Псковскую область. Пребывая в заточении, он стал задумываться о побеге и посвятил в свои планы одного из заключенных - Ивана Денисюка, который работал заправщиком.

11 августа 1943 года смельчаки переоделись в немецкую военную форму, забрались в кабину самолёта “Шторх” и вылетели на восток. Фашисты подняли вдогонку истребители, но беглецы были уже далеко. Миновав линию фронта Лошаков посадил свой самолёт в поле у деревни Бритвино Новогородской области.

О подвиге Лошакова страна узнала только в 1961 году, когда на экраны вышел фильм Григорий Чухрая “Чистое небо” , где летчика, совершившего подобный подвиг, сыграл известный актер Евгений Урбанский.

Уроженец республики Чувашия Александр Иванович Костров в 1943 году повторил девятаевский подвиг, улетев из лагеря для военнопленных на самолете “Арадо - 96”.

Только в 1955 году Александра Ивановича Кострова реабилитировали и представили к званию Героя Советского Союза. Вскоре указ был отозван и Костров получил Орден Красного Знамени. Герой оказался забытым, и долгое время проработал до своей смерти на Чебоксарском заводе, обычным слесарем.

Майор советской армии Сергей Вандышев , в 1945 году совершил дерзкий побег на самолете из немецкого концлагеря на острове Рюген, но только в 1994 году Первый президент России присвоил ему звание Героя России. Справедливость восторжествовала только за год 10 месяцев до смерти летчика.

Один из командующих советской авиацией в годы Великой Отечественной войны приводит в своих мемуарах случай побега из лагеря, совершенном летчиком Аркадием Михайловичем Ковязиным в 1944 году.

В 1941 году его самолет был сбит и летчик вместе со своим товарищем - штурманом попал в фашистский плен. Ковязин был отправлен работать на местный аэродром, где познакомился и сдружился с одним из заключенных - Владимиром Крупским. Крупский пользовался доверием коменданта лагеря и сумел устроить Ковязина кочегаром в ангар, где стояли самолёты. В один из ясных дней 1944 года, когда технический персонал ушёл обедать, друзья забрались в заправленный самолет. После нескольких попыток летчик сумел запустить мотор, и взлететь. После своего героического побега Ковязин попал в советский лагерь, где ему удалось пройти все трудности и выстоять. Через многие годы Аркадий Михайлович Ковязин был удостоен ордена Ленина.

Побег группы Москальца, Чкуасели, Карапетяна.

3 июня 1944 года военные летчики Владимир Москалец, Пантелеймон Чкуасели и Арам Карапетян угнали сразу три самолёта с Лидского аэродрома в Белоруссии. Друзья получили доступ к машинам, потому что поступили на службу в немецкие ВВС и сразу решили, что при первой возможности они совершат побег. Побег был подготовлен и проведен при помощи специального отряда НКВД, действовавшего в тылу врага. В городе Лида (Белоруссия) Карапетян познакомился со своим земляком, который работал у немцев водителем. Именно он помог “выйти” лётчикам на отряд, который организовал побег.

Вскоре фашисты решили перебазироваться на новый аэродром, и Карапетян передал через связную просьбу быстрее решать вопрос о побеге. Было решено лететь 3 июля, причем в любую погоду. Взлетели прямо со стоянки поперек взлетной полосы и вскоре сели в намеченном месте. Беглецы вошли в состав партизанского отряда “Неуловимые” и воевали в нем до его расформирования.

В 2005 году стали известны данные еще об одном летчике - Владимире Ивановиче Муратове , бежавшем из неволи. Он попал в плен в мае 1944 года. В числе других военнопленных был отправлен обслуживать военный аэродром в Румынии. Там он сдружился с техником, который обслуживал военные самолеты. Тот подготовил истребитель к взлету и отвлек охрану. Муратов удачно приземлился в расположении советских войск, прошел проверку в особом отделе и вернулся в свою часть, где провоевал до Дня Победы.

В 2007 году в один из музеев города Саранск пришло письмо из города Челябинск. В нем автор утверждал, что его дядя Алексей Инкин в 1944 году повторил подвиг Михаила Девятаева, за что получил от начальства отпуск в родное село, но к сожалению, исследователям “девятаевского” подвига не удалось найти подтверждение этому в военных архивах.

Именно учителя должны формировать гражданскую позицию подрастающего поколения, приобщать к нравственным, духовным ценностям.

Фау-2 на стартовой площадке

Вторая мировая война могла завершиться иначе ("Literarni noviny", Чехия)
Ладислав Балцар (Ladislav Balcar)

Немецкая ракета
© РИА Новости РИА Новости
Комментарии:40

Скоро исполнится 70 лет с тех пор, как закончилась страшная Вторая мировая война. В нашей стране не все знают, что её конец мог быть совершенно иным, не случись геройского поступка советского лётчика Михаила Девятаева.

Тот, кто пережил эру протектората Богемии и Моравии, помнит, что Гитлер почти до самого конца войны был уверен и убеждал весь мир в том, что победит в этой войне, потому что будет иметь необычайное оружие. Он имел в виду как разновидность ядерного оружия, так и секретную крылатую ракету V-2, которая де факто была первой баллистической ракетой в мире, способной с высокой точностью поразить цель на расстоянии 1500 км и уничтожить целый город. В перечне таких городов на первом месте значился Лондон. Немцы надеялись, что им удастся увеличить дальность полёта ракет так, чтобы можно было бы уничтожить Нью-Йорк и, главное, Москву. Британцы, на головы которых падали эти ракеты, слишком хорошо знали об их существовании, но, несмотря на все усилия, были не способы вычислить их дислокацию. Севернее Берлина, на острове Узедом в Балтийском море, немцы построили секретную базу Пенемюнде, где проводили испытания новейших самолётов, и где скрывали секретную ракетную базу, которой руководил конструктор ракет Вернер фон Браун, член НСДАП и СС. На лесном аэродроме в 200 м от морского побережья немцы всё замаскировали деревьями, растущими на специальных движущихся платформах. Здесь находилось более 13 стартовых рамп для V-1 и V-2.
Обслуживали ракеты более 3,5 тысячи немцев, которые также выставляли фанерные макеты, которые американцы и британцы постоянно бомбардировали, но, что понятно, без эффекта. Ракеты V-2 были установлены на новейшем самолёте Heinkel-111, оборудованном системой радионавигации и пеленгатором. Ракеты выпускались над морем. До Лондона было 1000 км.

Ракета Брауна V-2 длиной 14 метров и весом 12 246 кг была способна нести одну тонну полезной нагрузки. Скорость ракеты достигала 5 632 км в час, так что самолёты того времени не имели ни единого шанса догнать её и лишь призрачный шанс сбить её перед поражением цели и взрывом. Впервые ракета поднялась в воздух в октябре 1942 года, но до настоящей бомбардировки целей в Европе дело впервые дошло только 7 сентября 1944 года. По целям в Европе было выпущено более 1000 ракет, прежде всего из оккупированной Франции. После того как первая ракета поразила цель в Лондоне, Браун якобы сказал, что «ракета сработала отлично, только упала не на ту планету», за что ему грозили репрессии, которые в итоге его и настигли из-за его критических взглядов. В 1944 году его арестовало гестапо. Обвинения, выдвинутые против него, основывались на приписываемом ему выражении недовольства, связанном с военной направленностью его исследований.
Только его незаменимость в проекте и заступничество Альберта Шпеера, вероятно, тогда сохранили ему жизнь.

Лётной частью, которая осуществляла испытания новейшей техники, командовал обладатель множества гитлеровских наград старший лейтенант Карл Хайнц Грауденц, лётчик-ас. Однажды февральским днём он очень удивился, когда его от работы в кабинете отвлёк телефонный звонок начальника противоздушной обороны, который спросил, кто только что вылетел на его самолёте. Грауденц со стопроцентной уверенностью ответил: «Никто! Вылететь на нём могу только я. Самолёт стоит на полосе с чехлами на моторах». Начальник ПВО посоветовал ему убедиться в этом самолично. Грауденц тут же отправился на поле, где к своему удивлению и ужасу нашёл лишь чехлы и аккумуляторы. Немцы послали за беглым самолётом истребитель, пилотируемый старшим лейтенантом Гюнтером Даллом, обладателем двух Железных крестов и Золотого Немецкого креста. Но «миссия была невыполнима», потому что было неясно, кто и в каком направлении улетел на самолёте. Но Даллу «повезло», и он нашёл угнанный самолёт и догнал его. Но тут же его постигла страшная неудача. Когда он навёл прицел на самолёт и нажал пуск, ни один снаряд не был выпущен. Во время суматохи, охватившей всех на аэродроме, перед вылетом никому в голову не пришло проверить вооружение, хотя по инструкции это было обязательно.

Ни у кого также не нашлось смелости сообщить об этом промахе в Берлин. Прошло пять дней, прежде чем на это решился сам Грауденц. Герман Геринг был в ярости.
Он немедленно вылетел на секретную базу вместе с Борманом. Вердикт был однозначным: виновных повесить! Жизнь Грауденца спасли два обстоятельства: его предыдущие заслуги, а также неубедительная ложь о том, что самолёт догнали и сбили над морем. Сначала немцы подозревали, что к делу причастны англичане, которые больше всех страдали от налётов V-2. Но во время поисков выяснилось, что военнопленные, которые в то время работали на аэродроме, сломали заграждение, в результате чего сбежали 10 русских, в том числе Михаил Девятаев. О нем СС узнало, что он никакой не учитель, за которого себя выдавал, а лётчик.

Девятаев вместе с девятью другими военнопленными ликвидировал охрану, захватил самолёт и с большим риском улетел. Когда самолёт перелетал линию фронта, его повредила советская ПВО. Девятаеву пришлось сесть на брюхо. Точные, стратегически важные данные, которые Девятаев передал советскому командованию, позволили разбомбить не только стартовую базу V-2 и аэродром, но и подземные лаборатории, где работали над созданием урановой бомбы. Более того, как оказалось, самолёт He-111 был фактически пультом управления для ракет V-2. Та, которую во время полёта по чистой случайности выпустил Девятаев, была предназначена для последнего опытного испытания. Вместе с этим была похоронена и последняя надежда Гитлера на перелом в войне и воплощение его мечты об окончательной победе.

Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза по предложению конструктора советских ракет Сергея Королёва. Обо всём этом он написал в книге «Побег из ада», которая вышла в 2001 году, дополненная воспоминаниями Курта Шанпо, который в тот день и именно в тот момент находился на аэродроме в качестве надсмотрщика и стал свидетелем событий.

Оригинал публикации: Konec II. sv;tov; v;lky mohl b;t jin;

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Михаил Петрович Девятаев (8 июля 1917, Торбеево, Пензенская губерния - 24 ноября 2002, Казань) - гвардии старший лейтенант, лётчик-истребитель, Герой Советского Союза.

Совершил побег из немецкого концлагеря на угнанном им бомбардировщике Хейнкель-111.

Михаил Петрович Девятаев родился в семье крестьянина и был 13-м ребёнком в семье. По национальности мокшанин. Член КПСС с 1959 года. В 1933 году окончил 7 классов, в 1938 году - Казанский речной техникум, аэроклуб. Работал помощником капитана баркаса на Волге.

Настоящая фамилия Девятайкин. Ошибочная фамилия Девятаев была внесена в документы Михаила Петровича в Казани во время его учёбы в речном техникуме.

Военный лётчик

В 1938 году Свердловским РВК города Казань призван в Красную Армию. Окончил в 1940 году Первое Чкаловское военное авиационное училище лётчиков им. К. Е.Ворошилова.

На фронте

В действующей армии с 22 июня 1941 года. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87. Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилёва в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награждён орденом Красного Знамени.

23 сентября 1941 года при возвращении с задания Девятаев был атакован немецкими истребителями. Одного он сбил, но и сам получил ранение в левую ногу. После госпиталя врачебная комиссия определила его в тихоходную авиацию. Он служил в ночном бомбардировочном полку, затем в санитарной авиации. Только после встречи в мае 1944 года с А. И. Покрышкиным он вновь стал истребителем.

Командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии старший лейтенант Девятаев сбил в воздушных боях в общей сложности 9 вражеских самолётов.

13 июля 1944 года сбил FW-190 в районе западнее Горохува (на Аэрокобре в составе 104 ГИАП, в тот же день был сбит и попал в плен).

Вечером 13 июля 1944 года вылетел в составе группы истребителей P-39 под командованием майора В. Боброва на отражение налёта вражеской авиации. В воздушном бою в районе Львова самолёт Девятаева был подбит и загорелся; в последний момент лётчик покинул падающий истребитель с парашютом, но при прыжке ударился о стабилизатор самолёта. Приземлившись в бессознательном состоянии на захваченной противником территории, Девятаев попал в плен .

После допроса Михаила Девятаева перебросили в разведотдел абвера, оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных, откуда вместе с группой военнопленных-лётчиков он 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега. Но беглецы были пойманы, объявлены смертниками и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен. Там с помощью лагерного парикмахера, подменившего нашивной номер на лагерной робе, Михаилу Девятаеву удалось сменить статус смертника на статус «штрафника». Вскоре под именем Григория Степановича Никитенко он был отправлен на остров Узедом, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки нового оружия Третьего рейха - крылатых ракет «Фау-1» и баллистических ракет «Фау-2».

Побег на самолёте

8 февраля 1945 года группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 H-22 и совершила на нём побег из концлагеря на острове Узедом (Германия). Пилотировал его Девятаев. Немцы выслали вдогонку истребитель, пилотируемый обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте» обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом (нем. G;nter Hobohm), однако без знания курса самолёта найти его можно было только случайно. Самолёт был обнаружен воздушным асом полковником Вальтером Далем enru, возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий „Хейнкель“» он выполнить не мог из-за отсутствия боеприпасов. В районе линии фронта самолёт обстреляли советские зенитные орудия, пришлось идти на вынужденную посадку.
«Хейнкель» сел на брюхо южнее деревни Голлин (ныне предположительно Голина (Старгардский повят) (англ.)русск. в гмине Старгард-Щециньски, Польша) в расположении артиллерийской части 61-й армии. В итоге, пролетев чуть более 300 км, Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха, точные координаты стартовых установок «Фау-2», которые находились вдоль берега моря. Доставленные Девятаевым сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.

Девятаев и его соратники были помещены в фильтрационный лагерь. Двухмесячную проверку, которую ему пришлось пройти, он впоследствии характеризовал как «длительную и унизительную». После завершения проверки продолжил службу в рядах РККА.

В сентябре 1945 года его нашёл С. П. Королёв, назначенный руководить советской программой по освоению немецкой ракетной техники, и вызвал на Пенемюнде.
Здесь Девятаев показал советским специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. За помощь в создании первой советской ракеты Р-1 - копии «Фау-2» - Королёв в 1957 году смог представить Девятаева к званию Героя.

После войны

В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. В 1946 году, имея диплом капитана судна, устроился дежурным по вокзалу в Казанском речном порту. В 1949 стал капитаном катера, а позже одним из первых, кто возглавлял экипажи самых первых отечественных судов на подводных крыльях - «Ракета» и «Метеор».

Михаил Девятаев до своих последних дней жил в Казани. Работал, пока позволяли силы. Летом 2002 года, во время съёмок документального фильма о нём, приехал на аэродром в Пенемюнде, поставил свечи своим товарищам и встретился с немецким пилотом Г. Хобомом.

Михаил Девятаев похоронен в Казани на старинном Арском кладбище, где расположен мемориальный комплекс воинов Великой Отечественной войны.

Награды

В 1957 году, благодаря ходатайству Главного конструктора баллистических ракет Сергея Королёва и после публикации статей о подвиге Девятаева в советских газетах, Михаилу Девятаеву 15 августа 1957 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, медалями.

Почётный гражданин Республики Мордовия, а также городов: российской Казани и немецких Вольгаста и Цинновица

Память

Личный враг фюрера

Герой Советского Союза Михаил Девятаев пострадал из-за дамского каприза
Текст: Наталия Беспалова, Михаил Черепанов
16.12.2003, 03:00

Книга рекордов Гиннесса констатирует: «Странным образом отмечен подвиг советского лётчика-истребителя лейтенанта Михаила Девятаева, сбитого над Львовом 13 июля 1944. Он – единственный в мире лётчик, который за один подвиг сначала был посажен в тюрьму, а затем удостоен высшей государственной награды. Девятаев совершил побег, захватил бомбардировщик Хенкель-111 и вместе с другими военнопленными перелетел на территорию, занятую советскими войсками. Вырвавшийся на свободу из плена 23-летний лётчик осуждён военным трибуналом как предатель, добровольно сдавшийся в плен, и отправлен в лагерь. Спустя 9 лет, Девятаев попал под амнистию, а в 1957 году удостоен звания Героя Советского Союза».
О том, что Михаил Петрович получил Звезду Героя вовсе не за дерзкий побег, а за вклад в советское ракетостроение, «РГ» уже писала (см. № 231 от 14 ноября 2003 года – ред.). Однако не стоит ставить в вину составителям Книги это, ставшее расхожим, заблуждение. Истинное положение вещей открылось не так давно – около двух лет назад, когда истёк срок подписки о неразглашении, взятой с Девятаева компетентными органами. Тем более что за бывшим лётчиком вполне можно сохранить место в Книге рекордов: Герой Советского Союза так и умер нереабилитированным!

Правда, история эта тоже никак не связана с легендарными ракетами ФАУ-2, которые одни называли «оружием возмездия», а другие – «ангелом смерти». Сам герой считал, что пострадал исключительно из-за дамского каприза. Мало кому известно, что ещё до войны Девятаев был арестован по обвинению в передаче иностранной разведке сведений о переписи населения. Михаил Петрович такого греха за собой не признал и его в конце концов освободили. Вот только…

– Дело моё номер 5682 так и хранится на Чёрном озере (так казанцы называют место, где обитает местное управление ФСБ – ред.), – рассказал Девятаев одному из авторов этих строк в феврале 2002 года. – Я-то знаю, кто меня туда упёк! Подруга моего командира авиаклуба. Я неосторожно сказал ему, что она уродина, зачем, мол, с ней водишься… А она оказалась осведомительницей НКВД, написала куда следует…

А вот если покопаться в архивах Третьего рейха, то можно узнать и более ошеломляющие вещи касательно перипетий судьбы Героя Советского Союза. Например, что лётчик Девятаев расстрелян в лагере Заксенхаузен! Михаил Петрович показывал копию списка казнённых, в котором значится и его фамилия.

– Яшу из Магадана и меня приговорили к смерти, – рассказывал он. – Приговорённых посадили на баржи и утопили…
Выйти сухим из воды будущему укротителю «ангела смерти» помог лагерный парикмахер, подпольщик. Накануне расправы он заменил ярлык смертника, выданного Девятаеву, на жетон, принадлежавший до того некоему почившему в бозе учителю. А вскоре его перевели в Пенемюнде, на остров Узедом, где располагались секретные лаборатории по разработке ФАУ-2 и заводы по их производству. «Учителя» зачислили в команду маскировки, которая обслуживала в том числе и ракетные установки.
Фашисты свой последний шанс на победу опекали более чем тщательно. Узедом неоднократно бомбили и англичане, и американцы, но – увы! – до цели так и не добрались: «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими «самолётиками». Поэтому когда вырвавшийся из плена Девятаев назвал генерал-лейтенанту Белову, командующему 61 армией, точные координаты установок, тот аж за голову схватился. Никто не подозревал, что объект расположится в двухстах метрах от кромки моря, замаскированный под мирный лесок! «Лес» крепился на специальных платформах, которые сводились при угрозе вражеского налёта, укрывая собой ракетные установки. По наводке Михаила Петровича Узедом бомбили пять дней – и наши, и союзники. А Девятаева и девятерых бежавших с ним военнопленных в это время «интервьюировал» СМЕРШ.

– Моих ребят в итоге отправили в штрафную роту, – рассказывал герой. – А меня оставили в центральном советском концлагере в Польше. Даже слушать ничего не стали: всплыло довоенное «дело о сотрудничестве с иностранной разведкой», и меня как рецидивиста с ходу определили на нары.
В сентябре 1945 года Девятаева затребовали на Узедом. На остров его отправили в сопровождении старшего лейтенанта и двух солдат. Ехали на лошади, которая была не ахти каким транспортным средством, зато оказалась прекрасной кормилицей: по дороге смекалистые конвоиры выменивали животину на польскую колбасу, водку и табачок. Новоиспечённого хозяина коняги после очередной бартерной сделки быстренько догонял офицер, обвинял в воровстве казённого имущества и «украденную» лошадку реквизировал. Так и добрались до Франкфурта-на-Майне. Там пересели на «виллис», доставивший этапируемого в Пенемюнде, в распоряжение некоего Сергея Павловича Сергеева.

– Это был Королёв, – рассказывал Девятаев. – Старший лейтенант ему говорит, указывая на меня: «Товарищ полковник, я отвечаю за него, буду везде сопровождать». Королёв закричал: «Пошёл отсюда! Здесь я за всё отвечаю!» Горячий был человек.
Горячность конструктора вполне объяснима: минуло чуть больше года с того момента, как вышло постановление Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении со снятием судимости С.Королёва и В.Глушко, которые в ОКБ спецтюрьмы при Казанском моторостроительном заводе разрабатывали реактивный двигатель РД-1 для самолёта Пе-2. На Узедом Сергей Павлович приехал «перенимать опыт» по части ракетостроения. Будущему отцу советских ракет удалось попасть в институт фон Брауна, но этого было мало. Особенно если учесть, что сам Вернер фон Браун к тому моменту был уже под крылышком у американцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. Королёву нужен был свой ключ доступа к секретам Узедома. Вот тут Сергею Павловичу кто-то и шепнул: дескать, сбежал отсюда наш, русский, и, вроде, живой ещё, в лагере сидит…
«Нашим» оказался лётчик, угнавший напичканный радиоаппаратурой Хенкель-111, самолёт, без которого дальнейшие испытания ФАУ-2 были настолько проблематичны, что Гитлер назвал пилота личным врагом.

– Мы с Королёвым-Сергеевым ходили осматривать ракеты, – рассказывал Девятаев. – Я показал ему всё, что знал: места дислокации установок, подземные цеха.
Нашлись даже узлы ракет…
Трофеи – детали ракет, из которых впоследствии была собрана целёхонькая ФАУ-2, – доставили в Казань. Её двигатель, кстати, до сих пор хранится в Казанском технологическом университете как феномен конструкторской мысли. Два года спустя, в ноябре 1947 состоялся первый пуск трофейной ракеты, восстановленной советскими и пленными немецкими конструкторами. Она пролетела 207 километров, отклонившись от курса на добрых тридцать, и разрушилась в плотных слоях атмосферы… Ещё через год на полигоне Капустин Яр прошло успешное испытание уже первой советской ракеты, которая (чего, говорят, не любил признавать Королев) была полной копией ФАУ-2. В 1957 году СССР запустил на орбиту первый искусственный спутник и получил возможность донести ядерный заряд до любой точки земного шара. За десять лет советские учёные в области ракетостроения вырвались далеко вперёд, оставив в хвосте даже американских коллег, коими руководил тот самый Вернер фон Браун. А что же Михаил Петрович Девятаев, человек, которого Гитлер назвал своим личным врагом? Тогда, осенью 1945, Королёв сказал, что пока не может «его освободить».

– Меня привезли в Брест, – рассказывал Девятаев. – Вскоре нас, три или четыре тысячи бывших военнопленных, погрузили в поезд и повезли в Россию. Выгрузились в Невеле. Встречали нас, как героев: музыкой, цветами и поцелуями. Секретарь обкома партии тогда ещё Старорусской области речь произнёс, пожелал трудовых успехов…
Приезжих разделили на команды и отправили кого куда. «Девятаевскую» – в болотистое место под романтичным названием Топки, где располагался… лагерь для заключённых. Местное начальство в отличие от фашистов, любивших пофилософствовать на манер «каждому своё», встретило узников попроще, но достаточно остроумно: надписью «Добро пожаловать!» над воротами.
– Документы отобрали, – рассказывал Михаил Петрович. – Всё с нас сняли. Даже часы – ребята подарили – и те забрали. Пристроили валить лес. Проработал я там четыре месяца. А потом документы мне вернули и отправили младшим лейтенантом в артиллерию служить. В Казань вернулся в пятидесятых. Лётчиком работать запретили. Пришлось идти в речники…

И только в 1957 году, после запуска спутника, Девятаева пригласили в Верховный Совет СССР, чтобы вручить Золотую Звезду Героя Советского Союза, которой бывший лётчик был удостоен благодаря ходатайству Сергея Королёва.

"Российская газета" - Волга - Урал №3366

Михаил Петрович Девятаев заслужил, чтобы правду о его подвиге знал не только узкий круг ракетостроителей и сотрудников спецслужб, но и все ныне живущие. Ведь в том, что был побеждён фашизм и не началась третья мировая ракетно-ядерная война, есть и заслуга легендарного лётчика.

Задача данной статьи - выяснить причину ухода из жизни человека уникальной судьбы Героя Советского Союза ДЕВЯТАЕВА МИХАИЛА ПЕТРОВИЧА по его коду ПОЛНОГО ИМЕНИ (памятуя, что настоящая фамилия МИХАИЛА ПЕТРОВИЧА - ДЕВЯТАЙКИН. Ошибочная фамилия Девятаев была внесена в документы Михаила Петровича в Казани во время его учёбы в речном техникуме).

Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека".

Михаил Девятаев родился 8 Июля 1917 года в Мордовии, в рабочем посёлке Торбеево. Он был 13-м ребенком в семье. Его отец, Девятаев Пётр Тимофеевич, трудолюбивый, мастеровой человек, работал на помещика. Мать, Акулина Дмитриевна, в основном была занята заботой о детях. К началу войны в живых осталось лишь шестеро братьев и одна сестра. Все они участвовали в боях за Родину. Четверо братьев погибли на фронте, остальные раньше времени ушли из жизни из - за фронтовых ран и невзгод.

В школе Михаил учился успешно, но был не в меру шаловлив. Но однажды его словно подменили. Произошло это после того, как в Торбеево прилетел самолёт. Лётчик, казавшийся в своей одежде чародеем, быстрокрылая железная птица - всё это покорило Михаила. Не сдержавшись, он спросил тогда пилота: "А как лётчиком стать?"

Нужно хорошо учиться, - последовал ответ. - Заниматься спортом, быть смелым и храбрым.

С того дня Михаил решительно изменился: всё отдавал учёбе и спорту. После 7-го класса он поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Там произошло какое - то недоразумение с документами, и он был вынужден поступить в речной техникум. Но мечта о небе не угасла. Она захватывала его всё больше и больше. Оставалось одно - записаться в Казанский аэроклуб.

Михаил так и поступил. Было трудно. Порой до глубокой ночи просиживал в самолётном или моторном классе аэроклуба. А утром уже спешил в речной техникум. Однажды настал день, когда Михаил впервые, правда с инструктором, поднялся в воздух. Возбужденный, сияющий от счастья, он сказал тогда своим друзьям: "Небо - моя жизнь!"

Эта высокая мечта и привела его, выпускника речного техникума, уже осваивавшего волжские просторы, в Оренбургское авиационное училище. Учёба там была счастливейшей порой в жизни Девятаева. Он по крупицам набирался знаний об авиации, много читал, с усердием тренировался. Счастливый, как никогда прежде, взлетал в небо, о котором ещё совсем недавно только мечтал.

И вот лето 1939 года. Он - военный лётчик. И специальность - самая грозная для противника: истребитель. Сначала проходил службу в Торжке, затем его перевели в Могилев. Там снова повезло: оказался в эскадрилье прославленного лётчика Захара Васильевича Плотникова, успевшего повоевать в Испании и на Халхин - Голе. От него набирались боевого опыта Девятаев и его товарищи.

Боевое крещение получил во время Советско - Фиеляндской войны 1939 - 1940 годов, выполнив 3 вылета на разведку на самолёте И-15бис.

Великая Отечественная война застала его под Минском, в Молодечно, командиром звена 163-го истребительного авиаполка 49-й истребительной авиационной дивизии. 22 Июня он совершил свой первый боевой вылет. И хотя самому Михаилу Петровичу не удалось сбить "Юнкерса", он, маневрируя, вывел его на своего командира З. В. Плотникова. А тот не упустил воздушного противника, сразил его.

Скоро повезло и Девятаеву. Однажды в разрыве облачности на глаза ему попал "Юнкерс-87". Михаил, не теряя ни секунды, устремился за ним и через мгновение увидел его в перекрестии прицела. Тут же дал две пулемётные очереди. "Юнкерс" вспыхнул и рухнул на землю. Были и ещё удачи. Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилёва в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награждён орденом Красного Знамени.

Обстановка всё более обострялась. Девятаеву и его товарищам уже пришлось оборонять подступы к столице. На новеньких "Яках" они перехватывали самолёты, спешившие сбросить смертоносный груз на Москву. Однажды под Тулой Девятаев вместе со своим напарником Яковом Шнейером вступил в схватку с немецкими бомбардировщиками. Им удалось сбить один "Юнкерс". Но и самолёт Девятаева пострадал. Всё же пилоту удалось приземлиться. И он оказался в госпитале. Не излечившись до конца, бежал оттуда в свой полк, уже находившийся западнее Воронежа.

21 Сентября 1941 года Девятаеву поручили доставить важный пакет в штаб окружённых войск Юго - Западного фронта. Он выполнил это поручение, но на обратном пути вступил в неравную схватку с 6 "Мессершмиттами". Одного из них сбил. И сам получил ранение. Так он вновь оказался в госпитале.

В новой части его осмотрела врачебная комиссия. Решение было единодушным - в тихоходную авиацию. Так лётчик - истребитель оказался в полку ночных бомбардировщиков, а потом в санитарной авиации. Летая на тихоходном У-2, он выполнил около 100 боевых вылетов: "обрабатывал" вражеские тылы, вывозил раненых партизан на Большую землю. Лишь после встречи с А. И. Покрышкиным ему удалось вновь вернуться в истребительный авиаполк. Было это уже в Апреле 1944 года, когда Девятаев отыскал "хозяйство Покрышкина". Новые сослуживцы встретили его сердечно. Среди них был и Владимир Иванович Бобров, осенью 1941 года давший кровь раненому Михаилу Петровичу, а теперь взявший его к себе ведомым.

Не раз поднимал Девятаев свою "Аэрокобру" в воздух. Неоднократно вместе с другими лётчиками дивизии А. И. Покрышкина вступал в схватки с врагами. Но вот наступило роковое 13 Июля 1944 года. В этот день лётчиками 9-й Гвардейской истребительной авиационной дивизии, по словам самого Девятаева, было сбито 20 вражеских самолётов, из них 4 - лично командиром дивизии. В воздушном бою над Львовом отличился и Михаил - сбил один "Мессер". Однако, и сам получил ранение, а его самолёт загорелся. По команде ведущего Девятаев выбросился из объятого пламенем истребителя... и оказался в плену. К тому времени отважный лётчик успел совершить около 180 боевых вылетов, провёл 35 воздушных боёв, в которых уничтожил 9 вражеских самолётов. Был награждён орденами Красного знамени (дважды) и Отечественной войны 2-й степени, имел 4 ранения.

Допрос следовал за допросом. Потом переброска в разведотдел абвера. Оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных. А там опять - голод, пытки, издевательства. Вслед за этим - концлагерь Заксенхаузен...

13 Августа 1944 года, вместе с группой военнопленный Михаил совершил свой первый побег, правда неудачный. Беглецы были пойманы и отправлены на таинственный остров Узедон, где готовилось сверхмощное оружие, перед которым, по мнению его творцов, никому не устоять. Узники Узедона - это фактически приговорённые к смерти...

Из воспоминаний
Михаила Петровича Девятаева:

"...Понемногу сложилась группа из желающих бежать. План был такой - улететь домой. Лётчик - я. Мы присмотрели один "Хейнкель-111" - он всегда был с утра прогретый, полностью заправленный. С самолётной свалки начали таскать таблички с приборных досок, особенно "Хейнкелей". Я присматривался, запоминал, как запускают двигатели. Вот так и готовились, выжидали удобного случая.

Но обстоятельства заставили нас поспешить. Дело в том, что за избиение стукача меня приговорили к "10 дням жизни". Это означало, что за 10 дней меня должны были постепенно забить насмерть. Совсем недавно моего друга Фатыха из Казани, которого перевели вместе со мной из Заксенхаузена, забили в первый же день его "10 дней жизни". Он умер у меня на руках и до утра лежал мёртвый рядом со мной.

Когда мне оставалось 2 "дня жизни", мы смогли осуществить свой план - в обеденный перерыв убили конвоира, забрали его винтовку, с большими трудностями, но запустили двигатели. Я разделся по пояс, чтобы никто не видел полосатой одежды, загнал ребят в фюзеляж и попытался взлететь. Самолёт почему - то не поднимался, взлететь не удалось, в конце полосы, когда я развернул самолёт обратно, мы едва не свалились в море. Зенитчики побежали к нам, солдаты, офицеры отовсюду. Наверное, думали, что один из их лётчиков сошёл с ума, тем более, что сидит голым.

Ребята кричат: "Взлетай, погибнем!" Потом приставили штык к правой лопатке. Я как разозлился, схватил за ствол винтовки, вырвал его из их рук и как пошёл чесать прикладом, согнал их всех в фюзеляж. Думаю, если под горку не взлетели, вверх тем более не поднимемся. Я погнал самолёт туда, откуда в первый раз начал разгон и начал второй взлёт. Самолёт опять не слушается. А там только сели с боевого задания "Дорнье-217", думаю, сейчас я врежусь в них, и тут меня осенило, что самолёт не взлетает из - за того, что триммеры на посадочном положении.

"Ребята, - говорю - давите здесь!" Навалились, всё - таки три человека, пересилили. И только так, почти чудом, взлетели. Как взлетели, они на радостях запели "Интернационал" и отпустили штурвал, мы чуть в море не грохнулись. Потом я нашёл триммеры элеронов и руля высоты, покрутил их, усилия на штурвал стали нормальными.

Летели в облаках, чтобы не сбили. На чужом самолёте, когда не разбираешь показания приборов - это очень опасно - несколько раз я допускал срывы и мы едва не врезались в море, но всё обошлось. Почему немецкие истребители нас не сбили сразу после взлёта, можно только догадки строить, ведь подлетали совсем близко. А потом, когда в облака вошли, я взял курс на северо - запад, на Норвегию.

До Швеции долетели и развернулись в сторону Ленинграда, горючего было много, думаю, долетим. Но я так ослаб, что уже перестал чувствовать управление и повернул в сторону Варшавы, лишь бы до линии фронта долететь. Опять встретились немецкие истребители, они какой - то корабль сопровождали. Я вовремя качнул крыльями, чтобы они увидели жёлтое брюхо и кресты.

Возле береговой линии нас сильно обстреляли. Хорошо, что мы были на низкой высоте, поэтому из - за большого углового перемещения в нас не попали. Потом над лесом к нам начал приближаться "Фокке - Вульф", я скорее снова разделся, а ребята спрятались в фюзеляж, но тут опять стали обстреливать зенитки и ему стало не до нас. Я стал машину бросать то влево, то вправо и почти совсем потерял высоту. А там через речку мост был. Смотрим, наши солдаты. А прямо по полету в лесу полянка была. Я чудом посадил самолёт, прямо воткнул его, аж шасси обломилось.

Пулемёт взяли и хотели в лес уйти, вдруг рядом немцы. А мы уж совсем из сил выбились, под снегом вода, грязь, сразу ноги промочили. Вернулись обратно. Скоро начали подбегать наши солдаты: "Фрицы, сдавайтесь!" Мы выпрыгнули из самолёта, наши, как увидели полосатых, одни кости, никакого оружия, нас сразу стали качать, понесли на руках. Это было 8 Февраля.

Видят, мы голодные, привели в столовую. Там кур варили, мы и набросились. Врач у меня курицу отбирала, я бы объелся, голодный - и вдруг курицу жирную, сразу нельзя, можно даже умереть. Я тогда весил меньше 39 килограмм. Одни кости...

Михаи́л Петро́вич Девята́ев - гвардии старший лейтенант, лётчик-истребитель, Герой Советского Союза,один из первых капитанов теплоходов на подводных крыльях - «Ракета» и «Метеор».

Совершил побег из немецкого концлагеря на угнанном им бомбардировщике.

Михаил Петрович Девятаев родился 8 июля 1917г. в крупном мордовском селе Торбеево Пензенской губернии в семье крестьянина и был 13-м ребёнком в семье. По национальности мокшанин. Член КПСС с 1959 года. В 1933 году окончил 7 классов, в 1938 году - Казанский речной техникум, аэроклуб. Работал помощником капитана баркаса на Волге.

В действующей армии с 22 июня 1941 года. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Junkers-87. Вскоре отличившихся в боях вызвали из Могилёва в Москву. Михаил Девятаев в числе других был награждён орденом Красного Знамени.

10 сентября 1941 года сбил Junkers-88 в районе севернее Ромен (на Як-1 в составе 237 истребительного авиационного полка).

13 июля 1944 года сбил FW-190 в районе западнее Горохова (на Аэрокобре в составе 104 Гвардейского истребительного авиационного полка, в тот же день был сбит и попал в плен).

После допроса Михаила Девятаева перебросили в разведотдел абвера, оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных, откуда вместе с группой военнопленных-лётчиков он 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега. Но беглецы были пойманы, объявлены смертниками и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен. Там с помощью лагерного парикмахера, подменившего нашивной номер на лагерной робе, Михаилу Девятаеву удалось сменить статус смертника на статус «штрафника». Вскоре под именем Степана Григорьевича Никитенко он был отправлен на остров Узедом, где в ракетном центре Пенемюнде шли разработки нового оружия Третьего рейха - крылатых ракет «Фау-1» и баллистических ракет «Фау-2».

8 февраля 1945 года группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel-111 и совершила на нём побег из концлагеря на острове Узедом (Германия). Пилотировал его Девятаев. Немцы выслали вдогонку истребитель, пилотируемый обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте» обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом, однако без знания курса самолёта найти его можно было только случайно. Самолёт был обнаружен воздушным асом полковником Вальтером Далем en , возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий « Хейнкель» он выполнить не мог из-за отсутствия боеприпасов. В районе линии фронта самолёт обстреляли советские зенитные орудия, пришлось идти на вынужденную посадку. «Хейнкель» сел на брюхо южнее деревни Голлин (ныне предположительно Голина (Старгардский повят) в гмине Старгард-Щециньски, Польша) в расположении артиллерийской части 61-й армии. В итоге, пролетев чуть более 300 км, Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха, точные координаты стартовых установок «Фау-2», которые находились вдоль берега моря. Доставленные Девятаевым сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.

Девятаев и его соратники были помещены в фильтрационный лагерь. Двухмесячную проверку, которую ему пришлось пройти, он впоследствии характеризовал как «длительную и унизительную», ходили даже слухи о том, что он пятнадцать лет сидел в тюрьме. После завершения проверки продолжил службу в рядах РККА.

В сентябре 1945 года его нашёл С. П. Королёв, назначенный руководить советской программой по освоению немецкой ракетной техники, и вызвал на Пенемюнде. Здесь Девятаев показал советским специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. За помощь в создании первой советской ракеты Р-1 - копии «Фау-2» - Королёв в 1957 году смог представить Девятаева к званию Героя.

Михаил Девятаев скончался 24 ноября 2002 г. в Казани, похоронен в Казани на участке Арского кладбища, где расположен мемориальный комплекс воинов Великой Отечественной войны.

Почётный гражданин Республики Мордовия, а также городов: российской Казани и немецких Вольгаста и Цинновица.

Память о герое:

Посмотреть документальные фильмы о М.П.Девятаеве - Побег с Узедома и

«Ему разрешили упоминать и Пенемюнде, и конструктора Королева только за год до смерти, через 57 лет после полета»

На минувшей неделе состоялась годовщина легендарного побега-полета из фашистского плена Михаила Девятаева с еще 9 товарищами на борту. 8 февраля 1945 года со второго захода, давя аэродромную обслугу, бомбардировщик «Хейнкель-111» оторвался от взлетной полосы сверхсекретной немецкой базы Пенемюнде и самолетов-преследователей. Бежавшие не знали, что угоняют не просто самолет, а пульт запуска ракет «Фау»...

ПРОКЛЯТЫЙ ОСТРОВ

Возле городка Пенемюнде на острове Узедом, в Балтийском море на севере Германии, в годы Второй мировой войны располагались исследовательский институт, ракетная база, завод, аэродром и концлагерь. Его узники были чернорабочими, а иногда и «подопытными кроликами» для испытаний производившихся здесь же, в подземных цехах, печально знаменитых ракет «Фау-1» и «Фау-2». Фюрер называл их своим оружием возмездия. База курировалась лично Германом Герингом , рейхсминистром Имперского министерства авиации, вторым человеком после Адольфа Гитлера в Третьем рейхе. Она была одним из самых секретных военных объектов Германии.

Отсюда немцы бомбили ракетами Европу (Антверпен, Париж), но особенно доставалось англичанам. «Ангелы смерти», «Фау-2», каждая из которых со скоростью звука несла тонну взрывчатки, не давали Уинстону Черчиллю , английскому премьеру, начать активные действия второго фронта под их обстрелами.

17 августа 1943 года британские королевские ВВС впервые совершили налет на Пенемюнде. 597 тяжелых бомбардировщиков сбросили тысячи бомб. Акция позволила задержать серийный выпуск ракет на полгода. И все же в 1944 году массовая бомбардировка Лондона и других городов Великобритании радиоуправляемыми баллистическими ракетами «Фау-2» возобновилась. Около 10 тыс. смертоносных снарядов снова беспрепятственно упали на Британские острова. Англия начала подумывать о выходе из коалиции и нейтралитете.

Перехватывать ракеты на старте не удавалось. Так что единственный способ борьбы с ними был - уничтожить саму базу вместе с ее пусковыми установками и цехами по их производству. Но англо-американские бомбардировки Пенемюнде при всей их активности и масштабам почему-то больше не приносили результата. И еще. Если провести мысленно радиус от острова Узедом до Лондона и очертить круг досягаемости для «Фау-2», то в него войдет не только вся Польша, Прибалтика, но и значительная часть Беларуси, Украины и России, включая Минск, Киев и Санкт-Петербург. Так что угроза, исходящая с острова Узедом, была актуальна и для нас. Надо было проникнуть на проклятый остров и узнать точные координаты цели. Как ни бились мощнейшие разведки союзников над этой задачей, ее им никак не удавалось решить. И вот в сотнях километров от Балтики, над Львовом, 13 июля 1944 года в воздушном бою был сбит и захвачен немцами в плен летчик-истребитель знаменитой дивизии Александра Покрышкина . Пленный пилот через полгода эту задачу выполнил. Звали его .

«А ТЫ ТРОГАТЬ МЕНЯ НЕ МОГИ!»

Уроженец мордовского поселка Торбеево Михаил Девятаев хорошо помнил себя с семи лет. «Мать? Какая добрая она могла быть при 14 детях! (Отец погиб в гражданскую войну, когда Мише, 13-му из детей, было два года, а младший, Вася, «еще был у мамки в животе» - прим. ред. ). Она, как всякая мать, естественно, нам хотела добра и желала хорошего. Но по ее положению, по ее бедности она не могла нас ни обуть, ни одеть. Сама на рынке покупала овцу или какую живность, сама зарежет, обдерет; ливер, голова-ножки, внутренности - для нас; а мясо - на базар, к поезду. Вот так питались... Никогда не болел я. Хорошо помню, у соседей поел лук с огорода, с животом меня схватило, я упал. Сосед этот, дядя Матвей, подошел: «Ты что, Мишенька?» Я говорю: «Дак вот, лучку вашего поел». Смотрю: принес он кружку молока и хлеб. Он знал, что если он меня побьет, то больше у него огорода не будет. А если он хорошо сделает мне, то больше в огород никто не залезет».

За поведение Мишу выгнали из школы, но потом взяли-таки обратно, когда он перед строем обещал исправиться. Потом учился неплохо.

7 августа 1932 года по инициативе генерального секретаря ЦК ВКП (б) Иосифа Сталина был принят «Закон о трех колосках» - так в народе назвали знаменитое постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Его незнание не освобождало от ответственности, в том числе и расстрельной. Могло не освободить и семиклассника Мишу, когда в 1933 году они с приятелем набрали этих самых ржаных колосков, оставшихся на убранном поле, и сварили вкуснейшую похлебку. Доесть не дали милиционеры. По пути удалось-таки злополучную похлебку проглотить, но акт в милиции все-таки составили. На время отпустили, и малолетние преступники решили: пора! Рванули в Казань, к своей мечте - в авиационный техникум. Без документов (при побеге не до них!) туда не взяли. Взяли в речной. Директор посмотрел на пришлых оборванцев, на красную девятаевскую майку, сшитую матерью из знамени, украденного Мишей с крыши поселкового исполкома, на их босые грязнущие ноги и внял доводу напористого подростка: «Так вы же все равно кого-нибудь выгоните, ну, тех, кто с документами, а плохо учится».

ПОЗЫВНОЙ - «МОРДВИН»

В 1937 году, на 4-м курсе, 20-летний Девятаев был арестован НКВД за шпионаж. Он ляпнул правду своему приятелю о сомнительной красоте его возрастной подружки, тот по пьяни проговорился. Подружка, осведомительница НКВД, украла у обидчика и сожгла доверенные ему как активисту подписные листы для переписи населения, сказав в конторе, что Девятаев их продал немцам. Через семь месяцев заключения и постоянных допросов Михаила выпустили из барака («А что? Если меня было не за что»). К тому времени состоялись и учеба в авиаклубе, и первый незабываемый самостоятельный полет. В 1938 году Свердловским РВК города Казани Девятев был призван в Красную Армию, в 1940-м окончил Чкаловскую военно-авиационную школу летчиков. 24 июня 1941-го сбил первого фашиста в небе над Минском.

«А еще через день сам попал под огонь «мессершмита» и выпрыгнул с парашютом из горящего «ишака» (истребителя И-16), - пишет, встретившись с Девятаевым, в очерке «Подвиг мордвина из Торбеева» классик советской журналистки Василий Песков . - Не прояви он находчивость, война и жизнь окончились бы для него в этом бою под Минском - «Мессершмит» развернулся расстрелять летчика. Михаил стянул стропы и быстро «колбасой» понесся к земле. В ста метрах он дал парашюту раскрыться и спасся. Потом он еще не один раз покидал горящие самолеты. К лету 44-го года он сбил девять вражеских самолетов. Пять раз сбивали его. У него были прострелены рука и нога. Лежал в госпитале».

Потом были побег из госпиталя, долгие месяцы на «кукурузнике» санитарной авиации и - снова без документов, но по протекции - дивизия легендарного аса Покрышкина. К 1944 году Девятаев был награжден тремя боевыми орденами.

И вот - неравный бой, в наушниках истошный приказ командира: «Мордвин (летный позывной Девятаева - прим. ред. ), прыгай!» Он вывалился с парашютом за борт самолета. В бессознательном состоянии, тяжело раненный, обожженный, Девятаев попал в плен.

ДОБРЫЙ РУССКИЙ ПАРИКМАХЕР

После допроса Михаила Девятаева перебросили в разведотдел абвера, оттуда - в Лодзинский лагерь военнопленных, откуда вместе с группой пленных летчиков он 13 августа 1944 года совершил первую попытку побега. Но беглецы были пойманы, объявлены смертниками и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен. Его бы и уничтожили, но...

А ты, дружище, за что попал? - спросил он и посмотрел в мою карточку. Увидев причину моего направления в концлагерь, он вздохнул, покачал головой. - Понятно... Организация побега и саботаж. За это - крематорий. Точно...

Хоть я и знал, что меня ожидает, от этих слов мне стало не по себе, точно ушат ледяной воды вылили мне на голову.

Не робей, браток, выручим из беды, - сочувственно сказал парикмахер. - Только выполняй все, что скажу.

Новый друг взял у меня бирку с номером, вышел куда-то и через минуту вернулся и подал мне бирку с новым номером.

Вот возьми... Забудь пока свою собственную фамилию. Теперь будешь Никитенко. Карточку я тоже подменил...

Бирка-то чья? - забеспокоился я.

Только что умер один человек. Пусть думают, что это ты. Понимаешь?..

Я кивнул головой: все ясно».

Так по официозно-литературной версии Девятаев стал Григорием Никитенко, учителем из украинской Дарницы. Казанский исследователь Равиль Вениаминов 8 февраля 2015 года написал для «БИЗНЕС Online» об этой книге, что она - «плод трудов двух профессионалов, которые литературно обработали воспоминания героя, одного рецензента, трех редакторов и двух корректоров, не упомянуты только скромные сотрудники главлита - главного управления по делам литературы и издательств». Словом, цензоры. И цензоры, и редакторы в нашем случае отличились то ли повышенной бдительностью, то ли потрясающим отсутствием профессионализма: столько в книге приукрашиваний, нестыковок и прочих огрехов.

А заведующий музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казанском кремле Михаил Черепанов в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» вообще не удержался от ехидного смеха: «Чтобы фашисты допустили, с их-то контрразведкой и гестапо, попадание вражеского недорасстрелянного летчика на секретнейшую базу, да еще с аэродромом! И когда нам говорят, что это какой-то добрый парикмахер подарил ему документы умершего учителя и таким образом обеспечил ему «путевку» в команду маскировки ракет - ну это просто даже не смешно!»

НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

Тем не менее обратимся снова к книге «Побег из ада» - худо-бедно истина там все-таки присутствует, хотя и в сильно усеченном виде. Девятаев... ну, или, скажем так, главный герой пишет: «Я познакомился, а затем и подружился с двумя смертниками: полковником Николаем Степановичем Бушмановым и политруком Андреем Дмитриевичем Рыбальченко... Они никогда не падали духом, внушали людям веру в нашу победу, организовывали массы заключенных на активную борьбу с врагом в условиях концлагеря... Еще в 1942 году в одном из лагерей военнопленных под Берлином они создали подпольную организацию, которая срывала многие мероприятия немцев, направленные против нашей Родины.

С 1943 года Бушманов и Рыбальченко вели активную работу в берлинском подполье, выпуская и распространяя листовки, призывающие военнопленных и увезенных на работу в Германию иностранных рабочих к активному сопротивлению и саботажу на военных предприятиях - портить станки и оборудование, уничтожать материалы и готовые изделия, выпускать бракованную продукцию.

Через иностранных коммунистов Николай Степанович и Андрей Дмитриевич организовали материальную помощь выбившимся из сил советским патриотам и иностранным антифашистам... Они рассказывали нам о положении на фронтах согласно последним сводкам совинформбюро, принятым подпольным лагерным радиоприемником».

«Да, - продолжает Михаил Черепанов. - Именно после знакомства с этими людьми Михаил Петрович оказался вскоре на базе Пенемюнде под новым именем украинца Никитенко. Уже после войны Герой Советского Союза Девятаев встречался с Бушмановым как со старым другом-однополчанином. И они всегда выказывали друг другу взаимную симпатию. Так кто же такой был на самом деле полковник Бушманов Николай Степанович?

Он родился в 1901 году в Курганской области. В рядах РККА - с 18 февраля 1918 года, тогда же стал коммунистом. Гражданскую войну закончил командиром взвода. С 1931 года - начальник полковой школы. С 1937 года - старший преподаватель тактики специального факультета Военной академии имени Фрунзе. То есть, готовя разведчиков, сам готовился к нелегальной разведывательной работе. С 1938 года полковник Бушманов уже был начальником кафедры академии, кандидатом военных наук. Владел четырьмя языками.

Когда грянула Великая Отечественная, полковник Бушманов служил начальником штаба 32-й армии резервного фронта. 22 октября 1941 года он попал в плен. И в марте 1943 года уже был... помощником начальника Дабендорфской школы РОА (восточный отдел пропаганды особого назначения) в пригороде Берлина Вульгайде. В глубоком тылу врага, в казармах разведшколы вермахта Николай Степанович создает подпольную организацию «Берлинский комитет ВКП (б)» с разветвленной интернациональной агентурной сетью по всей Германии. Организация осуществляла саботаж и диверсии на немецких заводах, имела своих агентов и в РОА, и в легионе «Идель-Урал».

Масштаб подрывной работы не мог остаться без внимания гестапо. 30 июня 1943 года Бушманов был арестован. Содержался в берлинской тюрьме Моабит. В своих письмах казанскому публицисту и писателю-джалилеведу Рафаэлю Мустафину бывший узник описал свое общение в застенке с легендарным татарским поэтом. С ноября 1943 года в статусе смертника Бушманов был переведен в концлагерь Заксенхаузен, где они и встретились с Девятаевым.

Благодаря усилиям товарищей-антифашистов Николай Бушманов дожил до освобождения. Но, как и большинство секретных агентов ГРУ, был осужден по 58 статье за «антисоветскую деятельность» 29 июля 1945 года и приговорен к 10 годам лагерей. Был освобожден 5 декабря 1954 года, но до 25 октября 1955-го находился в ссылке. 1 сентября 1958 года он был реабилитирован Военным трибуналом Московского военного округа, объявлен персональным пенсионером министерства обороны СССР. Работал в центральном архиве министерства обороны СССР. Умер 11 июня 1977 года и похоронен с воинскими почестями на территории Донского монастыря Москвы».

ДЕЙСТВОВАТЬ «ПО ОБСТАНОВКЕ»!

Почему такой матерый разведчик, по мнению Михаила Черепанова - «уровня Зорге», Бушманов остановил свой выбор на Девятаеве для «командировки» в Пенемюнде? Думаю, что гражданские «подвиги» и военные дела, описанные выше, дают на это исчерпывающий ответ. 27-летний неуемный бузотер, настырный, неуступчивый, неимоверно живучий, по-мужицки хваткий и изобретательный, востроглазый, обладающий незаурядной памятью, к тому же несмотря на молодость имеющий огромный опыт боевых вылетов, Михаил Девятаев как нельзя лучше подходил для операции, когда действовать надо было, как говорят военные, «по обстановке», в абсолютной неизвестности, как в кромешной темноте, до секунды и миллиметра контролируемой и простреливаемой фашистами. «По обстановке» - более подробной инструкции не могла дать в этой ситуации ни одна разведка мира, пусть даже и состоящая из сплошных Штирлицев. Правда, в той же книге главный герой рассказывает, что идею захвата самолета ему подсказал политрук Рыбальченко, но насколько это соответствует действительности - спросить, увы, уже не у кого.

В ноябре 1944 года стараниями подпольщиков-разведчиков Девятаев-Никитенко оказался у заветной цели - на базе Пенемюнде. Ему удалось устроиться в «бомбокоманду», которая откапывала и извлекала неразорвавшиеся фугасы. «Володя Соколов был из детского дома и немецкий знал в совершенстве, - рассказывает Девятаев в интервью сайту Doskado. - И немцам сказал, что он не русский, а из немцев Поволжья. Его ставят бригадиром этой команды... Плохо одетые немцы были. На ногах из лыка боты, шинелешка. Мы-то еще бумагой - из-под цемента кули - пользовались, отверстия делали для рук и для головы. Такие вот худенькие были, что в цементный мешок забирались. Но если у нас находили такой мешок, то нас ругали и били даже. А он-то бедный мерзнет! Тут Володя Соколов к немцу подойдет: «Герр камрад, ну что вы мерзнете? Вот вчера ваш друг, Ганс, послал вон туда нас, мы камыша достали, разожгли костер, а потом он туда вон еще послал, на свалку - где разбился самолет. Мы оттуда не только дров принесли, но мы даже каучука от баков взяли, протекторы резиновые. А они горят, как бензин!» Немец позавидовал: «Идите, тоже достаньте». «Разрешите вот этого арестанта взять?» И указывает на меня. «Ну, бери». Володя со мной вместе - туда, на свалку. Я-то в кабину, самолет начинаю изучать, а Володя смотрит, чтобы нас кто не захватил. Вот так мы и изучали. Отрывали надписи, приборы. Куда задвинуть, допустим, жалюзи... Володя у меня за переводчика был - надписи приборные читал».

«Работая на аэродроме, теперь примечали все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать, какая машина удобней стоит для захвата. Остановили внимание на двухмоторном «Хейнкеле-111». Он чаще других летал, - читаем в очерке Василия Пескова. - Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял такой же, как «наш», «Хейнкель». С вала я видел в кабине пилота. И он заметил мое любопытство. С усмешкою на лице - смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, - пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил - заработал один мотор. Следом - второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование - все фазы запуска «Хейнкеля» были ясны».

А «облюбованный» заговорщиками самолет оказался личной машиной коменданта авиационного гарнизона Штейнгофа. И не просто представительским транспортным средством высокого начальника. На нем стоял пульт запуска ракет «Фау».

«Конечно, данный пульт управления ракетами был на базе не один, - отмечает Михаил Черепанов. - Но было потеряно время». Поэтому полет из плена Девятаева и его товарищей пусть ненадолго, но сорвал дальнейшие испытания «оружия возмездия» и дал передышку Англии, изнемогавшей от варварских бомбардировок.

КОНЕЦ ОСИНОГО ГНЕЗДА

Сказать, что побег на самолете из кишащего врагами его же собственного логова был драматичным, значит, не сказать ничего. О нем много написано, достаточно не полениться поэксплуатировать интернетовский поисковик. Ни один самый заковыристый сценарий самого голливудского боевика не сравнится с девятаевскими «действиями по обстановке». Так же, как ни один вымысел не способен превзойти дьявольскую изобретательность самой жизни. В общем, так или иначе, «Хейнкель-111» с десятком военнопленных приземлился на польской земле, уже освобожденной советскими войсками. Беглецы попали в расположение 61-й армии. Волшебное слово «Пенемюнде» привело к стремительному вызову Девятаева к командующему. «Я Белову, генерал-лейтенанту, когда сказал, где надо бомбить, он ахнул, - вспоминал летчик. - Двести метров от берега моря дуйте, я говорю, и попадете. Они [ракетные установки] все замаскированы, они в лесу. А то, что бомбили - это все были не настоящие. Макеты. «Нарисовать сможешь?» «Смогу». Потом он, по-видимому, связался с командующим фронтом. Пять дней, с 13-го числа, бомбили наши и союзники». Последняя ракета ушла с этого полигона 14 февраля 1945 года. База Пенемюнде перестала существовать как боевая единица. Задание было выполнено, советский летчик лишил Гитлера последней надежды на продолжение войны. Фюрер зачислил его в стан личных врагов.

Михаил Петрович Девятаев, доставив стратегически важные разведданные на родину, с февраля по сентябрь 1945 года как немецкий шпион просидел в центральном лагере в Польше. В его рассказ не верили ни контрразведчики СМЕРШ, ни летчики-специалисты. «Сначала пришел какой-то старший лейтенант, потом генерал, - рассказывает бывший узник своих и чужих. - «Вы какую кончали школу у немцев? Кто и где вас готовил? Какое у вас задание? Не может истребитель сразу пересесть на бомбардировщик. Тем более на немецкий!» «Знаешь, а зря тебе кто-то генерала дал», - я ему. Он обиделся...».

ЭКСКУРСИИ ДЛЯ ГЛАВНОГО КОНСТРУКТОРА

«Нас начали в сентябре пешком увозить из центрального концлагеря, - рассказывает Михаил Петрович. - По этапу погнали, не спрашивали... Меня увозили на лошади. Польская территория. Мы: «Пан, давай колбасы, давай водки! Давай табак». А уже потом другие, одетые в форму: «Пан, вы купили ворованную лошадь!». И отобрали лошадь назад. Второй раз мы ее «продали». Третий...

Американский «виллис» догоняет. Старший лейтенант и два солдата меня посадили под охрану и привезли на этот остров [Узедом]. Вот сюда. Аккурат вот на это место. Здесь лагерь наш. Я попал в распоряжение «Сергеева» Сергея Павловича. Это был Королев. Старший лейтенант говорит: «Товарищ полковник, я отвечаю за него». «Марш отсюда! Когда скажу - тогда придешь». Горячий полковник был. 12, 13 и 14 сентября - в это время мы с Королевым ходили, ракеты осматривали. Вот здесь вот - институт фон Брауна».

Королеву с Девятаевым удалось найти и привезти в Казань так называемый смеситель, важнейшую деталь двигателя «Фау-2». Его до сих пор изучают студенты КАИ. На его основе и был сконструирован в Казани в 1945 году первый советский ракетный двигатель. Но это уже совсем другая история, за которую Михаил Девятаев получил звание Героя Советского Союза по представлению Королева лишь в 1957 году, после запуска первого спутника Земли...

«Ему разрешили упоминать и Пенемюнде, и конструктора Королева, и остальные ракетные дела только где-то за год до смерти, через 57 лет после полета, - рассказывает корреспонденту «БИЗНЕС Online» Михаил Черепанов, один из последних близких знакомых легендарного летчика. - В феврале 2001 года в «Красной звезде» появилось очередное интервью Михаила Девятаева «Вертикаль мужества». В нем впервые было упомянуто о том, что во многом из-за подвига российского летчика немецкий ракетный исследовательский центр в Пенемюнде не смог довести до ума так называемое оружие возмездия Гитлера. Вот там впервые он начал называть вещи своими именами. И то далеко не все. А 8 февраля 2002-го, как раз в день побега, он мне звонит: «Срочно хватай видеокамеру - и ко мне! Кое-что расскажу“. И рассказал. Но вопросы остались - слишком большое он дело сделал, чтобы в нем сразу разобраться до конца...»