Морозовская стачка. Худ. Куров Александр Михайлович, Шапошников Александр Николаевич

Наиболее важной по своему значению в истории революционного движения стала знаменитая Морозовская стачка, вспыхнувшая в 1885 г. на Никольской мануфактуре Тимофея Морозова в Орехово-Зуеве Владимирской губернии. Она представляла собой пример самостоятельного выступления рабочих и высокой для того времени организованности.

Морозовская мануфактура была известна во всём округе исключительно жестокой эксплуатацией и широко развитой системой штрафов. Положение рабочих на фабрике непрерывно ухудшалось. С 1882 по 1884 г. заработная плата снижалась пять раз, в 1884 г. — сразу на 25%. На суде выяснилось, что у рабочих из каждого рубля заработной платы вычиталось под видом штрафа в пользу фабриканта от 30 до 50 копеек, т. е. от одной трети до половины заработной платы. За время с 1881 по 1884 г. штрафы увеличились на 155%. «Когда мы читаем книгу о чернокожих невольниках — возмущаемся, но теперь перед нами белые невольники» , — говорил адвокат Плевако на суде над морозовскими стачечниками. На мануфактуре было занято около 11 тыс. рабочих. 19 (7) января 1885 г. выведенные из терпения, они объявили стачку, которая была заранее организована. В ней приняло участие около 8 тыс. человек, руководили стачкой опытные рабочие Пётр Моисеенко, Лука Иванов и Василий Волков, прошедшие школу подпольной работы в революционных кружках. Особого внимания заслуживает ткач Пётр Анисимович Моисеенко (1852-1923). До поступления на Никольскую мануфактуру Моисеенко участвовал в создании «Северного союза русских рабочих», был его членом. Работая на новой бумагопрядильне в Петербурге, он в 1878 г. принимал активное участие в стачке, за что был выслан на родину, вернулся нелегально.

За участие в новой стачке 1879 г. его сослали в Восточную Сибирь. В 1883 г. он вернулся из ссылки и поступил (в конце 1884 г.) на Никольскую мануфактуру. Вместе с Л. Ивановым и В. Волковым начал вести пропаганду среди рабочих и в нужный момент приступил к организации стачки. На предварительных совещаниях (5 и 6 января 1885 г.) в трактире на Песках он вместе с группой товарищей-ткачей (50 человек) выработал план стачки и требования, которые рабочие должны были предъявить Морозову. 19 (7) января 1885 г. в 6 часов утра по предварительному сговору один рабочий закричал: «Сегодня праздник, кончайте работу, гасите газ! Бабы, выходите вон!» Рабочие вышли на улицу — стачка началась. Несмотря на уговоры Моисеенко и Волкова, рабочие разнесли фабричную лавку с червивыми продуктами, разгромили квартиру ненавистного им мастера Шорина и некоторые другие фабричные здания. «Бунт» почти десятка тысяч рабочих чрезвычайно напугал как администрацию фабрики, так и правительство. В Орехово-Зуево тотчас же явились прокурор из Москвы, прокурор и губернатор из Владимира вместе с двумя батальонами солдат. Произошло столкновение рабочих с царскими войсками, и стачечники вынуждены были разойтись. На следующий день тысячная толпа явилась к губернатору. Волков передал начальству «условия, составленные самими рабочими». Они требовали,

чтобы им был возвращён штраф к Пасхе 1884 г.;
чтобы штрафы не превышали 5% с заработанного рубля;
чтобы вычеты за прогул одного дня не превышали одного рубля;
чтобы полный расчёт производился по предупреждению за 15 дней;
чтобы хозяин заплатил за прогульные по его вине дни;
чтобы определение доброкачественности принимаемого от рабочего товара происходило при свидетелях из рабочих
и т. д.

Администрация на уступки не шла. Рабочие продолжали волноваться. По личному распоряжению Александра III начались массовые аресты стачечников. Возмущение рабочих вызвал арест Волкова. Ввиду нараставших волнений губернатор вызвал новые войска и отправил Волкова под усиленным конвоем во владимирскую тюрьму. Было арестовано более 600 рабочих. 26 (14) января 1885 г. фабричные казармы оцепили войска, которые окончательно разгромили бастующих. Героическое сопротивление стачечников было сломлено только при помощи вооружённой силы. 27 (15) января фабрика приступила к работе.

Морозовская стачка закончилась высылкой 800 рабочих на родину и двумя судебными процессами. 33 рабочих предали суду, среди них — руководителей стачки Моисеенко, Волкова и Л. Иванова. Суд состоялся во Владимире в мае 1886 г. На суде выяснились чудовищные притеснения рабочих фабрикантом. Присяжные вынесли рабочим оправдательный вердикт. На 101 вопрос, предложенный присяжным о виновности подсудимых, они дали 101 отрицательный ответ. «Вчера в старом богоспасаемом граде Владимире, — писал Катков в газете «Московские ведомости», — раздался 101 салютационный выстрел в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса» . Даже Катков вынужден был заявить, что в событиях на Морозовской мануфактуре было «всё необходимое, чтобы придать им характер таких же рабочих движений, какие вспыхивают время от времени во Франции и Бельгии, как будто и Россия подобно им страдает недугом пролетариата и рабочего вопроса, как будто и наша промышленность представляет готовое поле для борьбы труда с капиталом» .

Морозовская стачка имела большое значение в развитии революционной борьбы рабочего класса и произвела сильное впечатление не только на широкие массы рабочих, но и на царское правительство. Оно почувствовало, что с народными массами шутить опасно.

«Эта громадная стачка, — подчёркивал Ленин, — произвела очень сильное впечатление на правительство, которое увидало, что рабочие, когда они действуют вместе, представляют опасную силу, особенно когда масса совместно действующих рабочих выставляет прямо свои требования» (176, т. 2, с. 23).

Морозовская стачка вырвала у правительства фабричный закон 1886 г., согласно которому штрафные суммы должны были идти не в пользу фабрикантов, а расходоваться на нужды рабочих (см. гл. 9, § 7). С Морозовской стачки рабочее движение в России вступило в новую полосу и наметило, как писал Плеханов, «исходный пункт нового фазиса рабочего движения» .
***
Петр Моисеенко проведет еще ни один год в тюрьмах и ссылках, потеряет своего соратника В. Волкова, умершего в ссылке от чахотки, будет снова и снова служить делу революции, а в конце жизни вернется в родное Орехово-Зуево, где будет похоронен на площади «Двор стачки».

Стачечное движение с целью решения экономических проблем в последнее двадцатилетие XIX века, когда правил император Александр III, приобрело массовый характер. А с возмущения рабочих на мануфактурах Т.С. Морозова революционное движение в России вступило в новую фазу своего развития.
В местечке Никольском, что находилось под промышленным городом Орехово-Зуево, размещались две крупные текстильные мануфактуры, принадлежащие к Товариществу Саввы Морозова, а конкретно его сыну Тимофею, человеку властному, желающему нажиться любой ценой.
Жизнь фабричных рабочих была тяжела. Чтобы устроиться на морозовскую мануфактуру, нужно было внести деньги, необходимые для развития производства. Текстильщики трудились от 12 до 14 часов в сутки, не зная выходных и праздников. Хозяевам особенно был выгоден труд женщин и детей, которым платили в полтора-два раза меньше, чем мужчинам, при одинаковых затратах труда. В 1882 году Морозов решает уменьшить зарплату рабочим, и за два последующих года делает это пять раз. В порядке вещей были необоснованные задержки выплаты заработной платы, ее просто заменяли на специальные талоны, называемые бонами. На них шло снабжение из продуктовой лавки, что приносило стопроцентную прибыль ее хозяевам.
А морозовские штрафы были просто непомерными – от четверти до половины заработка – за все: курение, прогулы, непосещение церкви, неснятие шапки перед хозяином, некачественную работу. Так как многие работники мануфактуры были из крестьян, то наем их происходил на период осени и зимы. Они ютились в огромных казармах с нарами в два этажа. А семейным приходилось жить в каморках по несколько супружеских пар вместе с детьми в каждой.
Терпение рабочих начинало лопаться от такого надругательства над личностью и произвола фабричной администрации, стали раздаваться открытые протесты и недовольные высказывания. Нашлись люди, сплотившие негодующих текстильщиков для организации стачки. Одним из таких был Петр Моисеенко, работавший на орехово-зуевских фабриках еще в подростковом возрасте. Но побывав в Петербурге и познакомившись там с революционерами Плехановым Г.В., Халтуриным С.И., он проникся идеями марксизма, принимал активное участие в забастовках и стачках рабочих. После иркутской ссылки Моисеенко вместе с женой вернулся на родину и поступил ткачом на морозовскую мануфактуру. Вскоре там под его руководством заработал кружок революционеров-единомышленников, активными членами которого были В.Волков, М.Козлов, Л.Иванов, поставившие перед собой цель организовать стачку.
Перед рождественскими праздниками 1884 года рабочим фабрик было объявлено о продолжении работы даже в эти святые дни, а вот прибавку к зарплате ткачам администрация делать не собиралась. Это и было толчком к проведению забастовки, начало ее было намечено на день Крещения, 7 января. Около пятидесяти активистов разработали план проведения выступления. И как не пытались десятники загнать ткачей на работу в этот день, свет в цехах был потушен, машины остановлены. Так началась морозовская стачка, когда рабочие не только прекратили работу, но и вышли на улицы, демонстрируя свою организованность под развернутым красным знаменем.
Вожак бастующих Петр Моисеенко пытался передать требования текстильщиков администрации морозовской фабрики, но та разбежалась, опасаясь за свою жизнь. И тогда рабочие впервые стали хозяевами мануфактур. Хотя и без мародерства не обошлось, так как некоторые участники стачки пытались начать погромы как домов хозяев фабрики, так и магазинов. Но стачечный комитет предотвратил эти негативные проявления. Были созданы специальные дружины, следящие за порядком в городе. Руководители стачки просили министра внутренних дел России разобраться в причинах возмущения рабочих и принять соответствующие меры. Хозяин фабрик Тимофей Морозов считал, что царь и владимирский губернатор должны усмирить забастовщиков, заставить их замолчать. И помощь фабриканту не замешкалась: прибыли и пехотные батальоны, и конные войска, окружившие Никольское.
Приехавшие на место событий владимирский губернатор Судиенко и хозяин мануфактур Морозов, уже пошедший на некоторые уступки ткачам, не могли уговорить рабочих прекратить забастовку. 9 января был составлен документ с основными требованиями бастующих:
Возврат суммы незаконных штрафов рабочим.
Оплата всех дней стачки по 40 копеек за день, потому что она началась по вине капиталиста Морозова.
Выдача продуктов на время проведения забастовки не должна прекращаться.
Увольнение указанных рабочими мастеров и десятников.
Во второй части были озвучены требования, имеющее общероссийское значение:
Принятие закона о штрафах на предприятиях страны.
Штрафы не должны превышать более пяти процентов от заработка и накладывать их необходимо, предупреждая об этом рабочего заранее.
Выход закона о найме рабочих на фабрики и заводы.
Введение контроля за выплатой заработной платы.
Простои по вине хозяина фабрики или завода должны оплачиваться.
Впервые рабочие смогли озвучить правительству положения, необходимые для внедрения законодательных актов в сферу производства.
Но никто не ответил на требования текстильщиков, только вновь прибывшие казачьи части арестовали более пятидесяти бастующих во главе с Волковым. А вот Петра Моисеенко рабочие защитили и надежно спрятали от ареста.
С 12 января в Орехово-Зуеве было сосредоточено более двух тысяч военных, проводивших аресты стачечников и высылку их без документов и имущества. Военное положение в городе продолжалось вплоть до 20 числа. Понемногу возобновлялась работа на фабриках. Морозовская стачка, продолжавшаяся семнадцать дней, была закончена.
Вплоть до весны продолжались судебные процессы над арестованными рабочими, на них говорилось и о произволе фабриканта Морозова. Недаром многими адвокатами было признано, что осуждая главарей морозовской забастовки, судят весь рабочий класс России.
Главным результатом стачки стало принятие законов о штрафах, увольнении и найме на предприятиях. По этому документу в трудовой книжке рабочего должны быть прописаны условия найма, а об увольнении предупреждение передается работнику за две недели, выдавать заработную плату надо два раза в месяц деньгами, а не талонами. Штрафы регулировались в законе тоже: они могли составлять не более трети зарплаты и только за прогулы и небрежность в работе. Собранные суммы шли на выплату пособий на похороны, по потере трудоспособности. За исполнением принятого юридического документа должны были следить инспекторы, но формализм победил и здесь. На десятки тысяч предприятий послано лишь два десятка инспектирующих.
Другим законом было закреплено установление уголовного наказания за участие в забастовках вплоть до тюремного заключения, и обжаловать эти действия и налагаемые на него взыскания рабочий не имел права. Все это имело целью запугать участников противоправительственных выступлений. Царь и министры поняли, что рабочее движение набирает силу и необходимы действия, способные его сдержать.
Стачечное движение в России такими мерами остановить не удалось: рабочие поняли: своими организованными выступлениями они смогут многого добиться.
С политического выступления орехово-зуевских ткачей против самодержавного правления началась организованная деятельность зарождавшейся в России социал-демократии. Именно рабочие владимирской губернии показали себя стойкими и упорными в достижении своих целей. Задействование в забастовке всех звеньев власти: полиции, армии, суда, печати и самого царя – говорит об общероссийском масштабе протеста текстильщиков. Их действия подтолкнули рабочих в других областях страны к протесту против произвола капиталистов. Морозовская стачка, считал Плеханов, как веха на пути к последующим революционным движениям, в том числе и Октябрьскому перевороту.

СТОЛЯРОВ Станислав Петрович
Действительный член Морозовского клуба
Заслуженный учитель РФ, профессор

МОРОЗОВСКАЯ СТАЧКА 1885 ГОДА:
ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Среди Морозовских фабрик Никольская мануфактура «Саввы Морозова сын и К» была первой величины. Управлял ею младший сын Тимофей. Свои профессиональные навыки он приобрел, работая с 12лет на фабрике отца, а юношей в 16 лет стал одним из главных руководителей семейного дела Морозовых. Председатель Московского биржевого комитета Найденов Н.А. дал ему такую характеристику:
«Он был человек, обладавший здравым смыслом, но, как не получивший никакого образования, нуждался в постоянном руководстве. Одним из его главных недостатков было упрямство и самомнение. Он не понимал, что может быть хорошим фабрикантом, но крайне плохим руководителем какого-либо, хотя и не особенно требовательного общества».
Упрямство Тимофея Саввича под конец его жизни сыграло с ним дурную шутку, когда против него взбунтовались его же собственные рабочие.
Среди фабричных поселений Никольское выделялось своеобразными порядками и управленческой структурой. Здесь хозяином был Тимофей Саввич, сосредоточивший у себя всю полноту и гражданской власти. Он говорил: «С деньгами что хочу, то и сделаю». И делал по собственному произволу не только у себя в уезде и губернии, но и даже в Москве и Петербурге, где имел влиятельные связи в высших чиновничьих сферах.
В местечке Никольское самостоятельно работали две фирмы: одна принадлежала Тимофею Саввичу под названием Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К», а другая – Викуле Елисеевичу – под названием Товарищество мануфактур «Викула Морозов с сыновьями».
Принадлежность Морозовых к старообрядству, верность религиозным и нравственным устоям предков обусловили их постоянную заботу об улучшении условий жизни и быта рабочих. В Орехове было построено 58 казарм.
Именно в бытность Тимофея Саввича хозяином Никольской мануфактуры при нем был создан небольшой фабричный городок, положивший начало будущему городу Орехово-Зуево. Он состоял примерно из 450 зданий жилого, хозяйственного и социального назначения. Итак, Тимофей Саввич не был жаден по отношению к рабочим. По крайней мере, не скупился на обустройство их быта.
И тем не менее, в селе Никольском 7 января 1885 года началась Морозовская стачка, которая продолжалась 11 дней.
В первый же день забастовки в ней приняло огромное по тем временам число рабочих – более 6 тысяч человек. Что же вызвало столь массовый протест? На этот вопрос разные источники отвечают однозначно: причинами стачки стали снижение заработной платы и высокие штрафы на производстве. Следует напомнить, что на Никольской фабрике было еще несколько стачек в 1863, 1872 и 1876 годах. Но тогда рабочие выступали не против всей системы эксплуатации, а лишь отдельных хозяев. У них была еще сильна вера в заступничество высшего начальства и самого царя. Морозовская стачка 1885 года была одной из крупнейших вех в становлении революционного сознания рабочих – переходом от стихийной борьбы с «притеснителями» к борьбе организованной, под руководством передовых рабочих. С 1882 по 1884 годы Тимофей Морозов сбавлял зарплату пять раз. В то же время штрафы становились все строже и строже: по всей фабрике они составляли почти четверть заработка, а иногда у отдельных рабочих доходили до половины заработка. В те времена штрафовали в России на всех предприятиях, но особенно сурово на фабриках Тимофея Морозова. Табель взысканий с рабочих включал 735 пунктов. Тяжесть положения рабочих усугублялась и политическим бесправием. Все это возмущало рабочих и звало на решительный протест. В докладной записке Владимирского губернатора И.М. Судиенко министру внутренних дел графу Толстому о ходе и причинах стачки на фабриках в Никольском говорилось: « я … не мог не прийти к убеждению, что поводом к прискорбным событиям, начавшимся 7 января, послужило то крайнее угнетение, которому подвергаются рабочие на фабрике». Организатором и руководителем стачки стал рабочий Петр Анисимович Моисеенко. Итак, 7 января 1885 года рабочие отказались приступить к своим обязанностям. Первый день ознаменовался массовыми беспорядками и погромами. П.А.Моисеенко, увидев погромы, решительно потребовал их прекратить. Министр внутренних дел граф Толстой рекомендовал губернатору сломать сопротивление стачечников силой.
8 января на фабрику прибыл губернатор с полком пехоты и пятью сотнями донских казаков. Саму же стачку удалось подавить силовым путем лишь 17 января. Стачка закончилась, но ее последствия оказались сильнее, чем можно было предположить. И дело не в том, что Никольская мануфактура понесла колоссальные материальные убытки в несколько десятков тысяч рублей. Но наиболее тяжелым последствием Морозовской стачки для Тимофея Саввича равно как и для его сына Саввы, в то время студента Московского университета, стал моральный ущерб. «После стачки порядочные люди перестали со мной здороваться – вспоминал Савва Тимофеевич,- а в народе и по сей день распевают зазорные песни про Савву Морозова, и думают, что это про меня. Иди, доказывай, что я не Тимофей Саввич!»
После завершения Морозовской стачки над ее активными участниками во Владимирском окружном суде состоялось два судебных процесса. Первый прошел в феврале, а второй - в мае. Февральский обвинительный приговор был опротестован как проводившейся без присяжных. Второй же проводился уже в присутствие присяжных заседателей. В отличие от первого, он получил широкую огласку. Во многом потому, что дело обернулось не в пользу Тимофея Савича. Суду присяжных были переданы «рабочие в числе 33-х человек, содержащихся под стражей» и 72 человека, находившихся на свободе, под надзором полиции. В их число входили руководители стачки стачки – П.А. Моисеенко и В. С. Волков.
Рабочих защищал крупнейший судебный оратор того времени «московский златоуст» Ф.Н. Плевако. В процессе суда Тимофей Саввич неожиданно для себя обнаружил, что роли в судебном театре поменялись. Теперь уже рабочие стали стороной обвинения, а он оказался обвиняемым. Присяжные, на решение которых суд поставил 101 вопрос о виновности подсудимых, ответили на все вопросы отрицательно. Таким образом, обвиняемым был вынесен оправдательный приговор. В итоге из 105 обвиняемых в беспорядках наказание понесли только тое. Единственным же виновником стачки в конечном итоге оказался Тимофей Саввич Морозов.
Испугавшись народных волнений, владельцы фабрики пошли на кой-какие уступки. Однако губернатор распорядился о выселке забастовщиков в деревни, на родину. Всего было выслано 603 человека. Петр Моисеенко проведет еще ни один год в тюрьмах и ссылках, потеряет своего соратника В. Волкова, умершего в ссылке от чахотки, будет снова и снова служить делу революции, а в конце жизни вернется в родное Орехово-Зуево, где будет похоронен на площади «Двор стачки».
Хозяин Никольской мануфактуры после суда отправился в Крым поправлять свое здоровье. Однако 10 октября 1889 года в возрасте 66 лет он скончался на своей крымской даче в Мисхоре.
Период единоличного диктаторского управления Никольской мануфактурой закончился. Наступил новый период коллегиального, менеджерского руководства. Одновременно с ним начался новый этап в развитии Никольской мануфактуры и в жизни Саввы Тимофеевича Морозова, который ознаменовался для него успехами во всех основных направлениях его деятельности.
Самой выдающейся, самой яркой личностью в широко известном в России роду Морозовых, несомненно, был Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905). В его жизни и деятельности проявилось все самое лучшее, что было накоплено династией Морозовых на протяжении более ста лет предпринимательской, общественной и благотворительной деятельности многочисленного семейства. Характеризуя С.Т. Морозова, его современники в один голос говорили, это был человек большого ума. Человек удивительно тонкий, думающий, по словам художника князя С.А. Щербатова, «умнейший из купцов». Одно лишь перечисление титулов С.Т. Морозова характеризует его многогранную и активную деятельность на рубеже двух веков истории России. Уже в 24-х летнем возрасте он мог успешно руководить такой промышленной махиной, как Никольская мануфактура, где трудилось более 30 тысяч рабочих и служащих. В центр всей общественной деятельности Саввы Тимофеевича встал «рабочий вопрос». Все стремления его в решении насущных вопросов российской жизни были направлены на проведение политических реформ. На законодательном уровне он отстаивал права рабочих: право на справедливые условия труда, на сокращение рабочего дня, а позже в 1900х годах – создание союзов, право на стачку и т.п. Еще в начале 1900-х Савва Тимофеевич проявил либеральные воззрения, ратуя за систему представительного правления, ограничивающего, но не отменяющего самодержавие, за всеобщие прямые выборы, за обеспечение гражданских прав и свобод. Важнейшие преобразования проводились в обновлении материальной базы производства. В 1885-1899 годах строились новые фабрики, оснащенные по последнему слову техники. Это были светлые и просторные корпуса, в которых легко дышалось и работалось. На плечах Саввы Морозова лежало решение еще одного важнейшего вопроса - социального.
Отношения между рабочими и предпринимателями стали перестраиваться. Не в последнюю очередь это произошло благодаря Морозовской стачке и ее последствиям. Были приняты Законы об отмене ночной работы женщин и детей до 12 лет. И гораздо существеннее Закон о штрафах.
По темпам промышленного развития в последнем десятилетии 19 века Россия обогнала все страны Европы и пошла вровень с США. В период правления С.Т. Морозова Никольской мануфактурой город Орехово-Зуево стал третьим центром после Москвы и Санкт-Петербурга по концентрации промышленного потенциала.

Когда в 1807 году Наполеон вынудил Россию отказаться от союза с Англией, российский рынок вскоре остался без английских тканей. Избавленные от английской конкуренции текстильные фабрики стали бурно развиваться. После московского пожара в 1812 году, при котором сгорели почти все столичные фабрики, создались еще более благоприятные условия для роста промышленности в провинции...

На Никольской мануфактуре рос поток рабочей силы. Крестьяне находились в тяжелых материальных условиях, а поступающие работать на фабрику принимались в старообрядчество. Крестьяне считали это очень выгодным, так как за принятие старообрядчества фабриканты-старообрядцы давали льготный заем для быстрого выхода из крепостного состояния и для покупки квитанции, избавляющей от набора в царскую армию.

К концу 80-х годов XIX века по концентрации производства и рабочих Орехово-Зуево занимало третье место в России после Москвы и Петербурга.

Во главе «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова сына и К°» стоял Тимофей Саввич Морозов - властный фабрикант с огромной жаждой наживы. Штрафы и обворовывания рабочих - главное, на чем он строил управление на фабриках.
При найме у рабочих брали залоговые деньги, которые вкладывались в производство. Рабочий день длился 12-14 часов , порой текстильщики работали и в праздники. Широко использовался женский и детский труд. В 1882 году мужчины получали в месяц 14-15 рублей, женщины - 10-11 рублей, подростки - 5-6 рублей . С 1882 года Морозов стал сбавлять плату рабочим и до 1884 года провел 5 сбавок. Штрафы по всей фабрике составляли четверть заработка, а у отдельных рабочих доходили до половины зарплаты. А штрафовали буквально за все: за некачественную работу, за непосещение церкви, за курение, за пение в казарме, за прогулы, за неснятие шапки перед хозяином... Зарплату умышленно задерживали, вместо денег выдавали особые талоны, по которым рабочих принудительно снабжали продуктами через харчевую лавку, приносившую до 100% прибыли.
Жили текстильщики в казармах, по 2-3 семьи в каморке. Для холостых в больших помещениях строились нары в 2 этажа.
Большинство рабочих были крестьянами, нанимавшимися на фабрики только в осенне-зимний период.

Несправедливые условия найма, произвол администрации, штрафы и задержки зарплаты, плохие условия труда вызывали у рабочих открытое недовольство.

П.А. Моисеенко

Возглавил борьбу за права текстильщиков Петр Анисимович Моисеенко (1852-1923 гг.) . Уроженец Смоленской губернии, подростком он приезжал на фабрику Зимина, там получил профессию. В 1873 году уехал в Петербург, где работал ткачом на фабрике англичан братьев Шау. Там он познакомился с Г.В. Плехановым (революционер, один из первых пропагандистов марксизма в России ), С.Н. Халтуриным, В.П. Обнорским (революционеры, организаторы «Северного Союза русских рабочих» ) и принял активное участие в первой экономической стачке рабочих. Настоящая фамилия молодого ткача была Анисимов. За участие в забастовках и митингах он был сослан в Восточную Сибирь вместе с другом Лукой Ивановым. Из ссылки они вернулись в 1883 году. Будучи на примете у властей, Анисимов сменил фамилию на Моисеенко и решил обосноваться в уже знакомом ему Орехово-Зуеве.
Осенью 1884 года Моисеенко поступил на Новоткацкую фабрику Тимофея Морозова. Там он познакомился с Василием Волковым, который придерживался таких же революционных взглядов, что и Моисеенко. Через некоторое время Моисеенко организовал на фабрике кружок единомышленников, куда вошли Ф. Шелухин, В. Волков, Л. Иванов, М. Козлов и другие. Задачей кружка была подготовка стачки.

В декабре 1884 года ткацкий мастер Шорин отказал в просьбе рабочих о прибавке зарплаты.
А утром 5 января 1885 года контора Тимофея Морозова объявила 7 января («Крещение Господне») рабочим днем, когда как рабочие на Викуловских и Зиминских фабриках собирались праздновать Крещение 2 дня...
Это было последней каплей. По инициативе Моисеенко 5 января вечером в трактире Конфеева собрался стачечный актив для выработки плана выступления.
Днем начала стачки выбрали 7 января и поклялись в этот день остановить фабрики.
На следующий день в трактире Трофимова «на Песках» ( сейчас - район завода Респиратор. Раньше после разлива Клязьма оставляла в этом месте песчаные наносы, что и дало такое название ) собралось более 50 человек для детального обсуждения плана.
По плану первыми забастовку начинают ткачи, соберутся у входа на фабрику, предъявят требования администрации. Ткачей поддержат прядильщики и рабочие других фабрик. Забастовку провести мирно, без применения силы, без порчи зданий и имущества. Предъявив требования, разойтись по домам.

Вечером того же дня один из рабочих выболтал план стачки и день ее начала конторщику Гаранину, а тот должил об этом директору фабрики М. Дианову.
Администрация немедля создала группу из 400 человек для противодействия рабочим. В нее вошли разнорабочие с конного двора, в основном татары, сторожа, вооруженные ломами, дубинками, оглоблями.
К 5 утра десятники с чернорабочими встали у входа на фабрику и стали загонять подходивших ткачей в помещение силой. Тогда Моисеенко и Волков договорились с рабочими о начале стачки изнутри.
По корпусам прокатилось: «Гаси свет! Выходи во двор!»
Подростки завернули газовый кран у потолка. Освещение погасло. Станки, которые запустили некоторые рабочие, остановились. По проходу рабочие перешли на прядильную фабрику и там перекрыли газовые краны.
Все вышли на фабричный двор, затем на улицу и двинулись к старой ткацкой фабрике, из выхода которой уже валил народ. Вдруг раздался крик: «Наших бьют!» - охрана избивала во дворе фабрики ткачих. Стачечники дали охранникам отпор и прогнали за Клязьму.

Моисеенко повел рабочих на механический завод и там остановил работу. В это же время Волков с группой рабочих прибыл на красильно-отбельную фабрику и остановил паровое отделение. Красильщики присоединились к забастовщикам. Затем были остановлены лесопилка и химический завод. К 9-ти утра все фабрики Тимофея Морозова встали.

Для предъявления требований Моисеенко направился к дому управляющего фабриками Дианова, но тот сбежал из дома и дал телеграммы в Москву и Владимир, прося о помощи.
Рабочие разгромили дома Шорина, директора бумагопрядильной фабрики Лотарева, харчевую лавку и хлебопекарни, выбили стекла в конторе. Погром следующего на очереди Кооперативного магазина Потребительского общества (Бывший магазин № 1 на улице Ленина ) удалось остановить. Вся администрация Тимофея Морозова разбежалась.

В.С. Волков

Итак, первая часть плана стачки была выполнена - фабрики встали, стачка стала всеобщей. Моисеенко и Волков настояли на том, чтобы рабочие разошлись по домам.
Старые ткачи предложили написать прошение батюшке-царю, попросить защиты. Моисеенко на собственном опыте знал, что никаких иллюзий насчет царских милостей питать не стоит. Переубедил он морозовских ткачей только наполовину. Они согласились не писать царю, но решили отправить срочную депешу в Петербург министру внутренних дел с просьбой прислать представителя для выяснения причин стачки и обоснования требований бастующих.
В свою очередь Тимофей Морозов из Москвы дал 2 телеграммы министру внутренних дел и несколько - Владимирскому губернатору Судиенко с просьбой принять срочные меры. О забастовке стало известно царю Александру III.

В ночь с 7 на 8 января в Никольское прибыли Судиенко и два пехотных батальона 12 Великолукского полка. Из Покрова прибыли конные войска.
Утром 8 января Никольское было оцеплено патрулями. Судиенко приказал привести по 10 человек от каждой казармы во двор конторы.
Волков объяснил ему причину волнений рабочих. Губернатор отпустил задержанных и попросил подождать приезда Тимофея Морозова.
Морозов приехал днем, посовещался с губернатором и прокурором, сделал незначительные уступки и уехал в Москву. Условия фабриканта не удовлетворили рабочих.
На следующий день красильщики, поддавшись уговорам директора красильной фабрики, вышли на работу, но забастовщики не дали им работать.

Вечером 9 января в 8-й казарме в каморке Волкова собрались руководители стачки и составили «Требования по общему согласию рабочих» , которые состояли из 2-х частей.
Первая часть, написанная Волковым, включала 7 пунктов и касалась улучшения условий работы на фабриках Тимофея Морозова.

1. Хозяин должен возвратить рабочим штрафы, начиная с Пасхи 1884 года.
2. Товарищество имеет право за период с Пасхи 1884 года до стачки оставить себе в виде штрафа только 5% от заработка рабочего.
3. Если хозяин пожелает рассчитать кого-либо из рабочих, то должен выплатить зарплату за весь период найма, до Пасхи 1885 года, т.е. до 23 марта.
4. Восстановить расценки за работу, существовавшие в 1880-1881 годах.
5. Оплатить рабочим за все дни стачки по 40 копеек в день, так как стачка вспыхнула по вине Морозова.
6. Не задерживать выдачу харчей и хлеба в лавках в период стачки, так как расчет за них был произведен конторой вперед еще в декабре.
7. Уволить мастеров и служащих, фамилии которых будут дополнительно указаны рабочими.

Вторая часть состояла из 14 пунктов и имела общероссийское звучание (своего рода рабочие законы). Эту часть составил Моисеенко. Наиболее примечательными историки считают следующие пункты:

1. Издание государственного закона о штрафах на фабриках страны с целью ограничения произвола предпринимателей.
2. Согласно закону, штрафы не должны превышать 5% с заработанного рубля.
3. Рабочие должны предупреждаться о плохой работе и вызываться в контору для наложения штрафа не более 2-х раз в месяц.
4. Вычет за вынужденный прогул рабочего не должен превышать 1 рубля.
5. Издание государственного закона о найме фабричных рабочих. Согласно закону, должен быть изменен порядок найма и увольнения на фабриках. Рабочий должен иметь свободное право ухода с предприятия по собственному желанию, заявив за 15 дней об этом администрации, и уйти без всяких вычетов и задержек. Фабрикант имеет право уволить рабочего, поставив в известность о расчете за 15 дней. Нарушающие этот принцип фабрикант или рабочий, компенсируют это двухнедельным заработком.
6. Определение недоброкачественности готового изделия должно устанавливаться путем предъявления товара и при свидетелях от рабочих. Результаты осмотра записывать в товароприемную книгу...
7. Ввести государственный контроль над зарплатой рабочего.
8. Выдачу зарплаты производить не позднее 15 числа каждого месяца или в первую субботу после 15.
9. Простой рабочих по вине капиталиста должен оплачиваться не менее, чем по 40 копеек в день или по 20 копеек в смену.
10. Свободный выбор старост в рабочих артелях.

Таким образом, в «Требованиях» Никольские рабочие продиктовали царскому правительству основные положения фабричного законодательства, выразившие интересы промышленного пролетариата всей России.

10 января хозяин в Орехово-Зуево не приехал, и рабочие не дождались ответа на свои требования. Вечером из Москвы прибыл поезд с 4-мя сотнями казаков 1-го Донского казачьего полка.

11 января царь, получив докладную записку министра внутренних дел Д. Толстого, отказался давать какие-либо уступки и облегчения, и Толстой отдал приказ об усмирении бунтовщиков.
Когда к 10 часам утра у переезда железной дороги собралась многотысячная толпа, и Волков попытался зачитать Судиенко свои требования, губернатор приказал арестовать зачинщиков. Безоружные рабочие против только и ждущих приказа солдат со штыками наперевес - силы были явно неравны. Переговоры завершились избиением рабочих и арестом около 50 человек (с Волковым и Шелухиным).
Вторая группа рабочих во главе с Моисеенко узнала об аресте Волкова. С помощью рабочих из ближайших казарм удалось прорваться через заслон казаков и солдат на фабричный двор и освободить большую часть арестованных.
Моисеенко был легко ранен. Попытка Судиенко арестовать вожака стачки не удалась, рабочие скрыли его в гуще толпы.
Волкова и Шелухина освободить не удалось. Вечером того же дня поезд увез арестованных во Владимирскую тюрьму.
Судиенко запросил у Толстого еще 2 сотни казаков и батальон пехоты. Уличная схватка рабочих Орехово-Зуева с войсками 11 января 1885 года стала невиданным доселе по масштабу актом борьбы пролетариата России за свои права.

12 января ознаменовалось началом массовых арестов стачечников и высылкой их без имущества и документов по месту жительства. Оставшимся рабочим было предложено выйти на работу.
Всего в Орехове было сосредоточено 6 сотен казаков и 5 пехотных батальонов. Никольское было объявлено на военном положении , переходы в Зуево, Дубровку были закрыты.

14 января - аресты и высылка продолжались. Рабочих силой загоняли на фабрики. Удалось заставить работать 600 человек. Моисеенко тайком добрался до Москвы.

17 января - стачечники отступили . Моисеенко вернулся из Москвы. В квартире брата в Ликино его арестовали и на следующий день увезли в Орехово.

Судиенко послал очередную телеграмму Толстому: «Народ охотно идет под арест, увещевания особых результатов не приносят...»
Министр сообщил правительству, что на Никольских фабриках работает 4508 человек, хотя на самом деле их было дай бог половина от названной цифры.

21 января - в Орехово приехал Тимофей Морозов. Уволил кучу народа, а для найма новых рабочих разослал агентов по деревням.

24 января - к работе приступило чуть больше половины всех рабочих (4328 из 8000!)
Убыток от остановки фабрики составил 35 тысяч рублей. К концу января из Никольского было выслано около 800 человек.
Фактически, стачка продолжалась 17 дней - с 7 по 23 января . Тимофей Морозов согласился отменить штрафы, уволить мастера и служащих, особо ненавистных рабочим, дал расчет тем, кто не желал работать на прежних условиях.

К суду во Владимире было привлечено 43 человека. Первый процесс состоялся 7-8 января 1886 года.
Моисеенко, Волков, Иванов и другие находились в заключении болше года. Адвокату, осуществлявшему их защиту, удалось доказать злостное нарушение законов и произвол администрации Тимофея Морозова. Тем не менее, руководители стачки получили по 3 месяца ареста, остальным дали еще меньше.

Второй процесс с участием присяжных состоялся над 33-мя стачечниками, которых обвинили в нападении на караул, погромах и уличных беспорядках. Процесс начался 23 мая 1886 года. На нем мастер Шорин признался, что штрафовал за хорошую работу - так требовал хозяин, что зарплата за два года понижалась 5 раз... Морозов был уличен.
Присяжные оправдали подсудимых. Все были освобождены.
(Моисеенко и Волков 2 месяца пробыли в тюрьме, затем отправились в ссылку. Моисеенко - в Архангельскую губернию на 5 лет, Волков - в Вологодскую на 3 года, где умер от туберкулеза в 1887 году... Моисеенко же впоследствии участвовал в Октябрьской революции, затем в гражданской войне. Незадолго до смерти, Моисеенко побывал снова в Орехово-Зуеве, присутствовал на открытии памятника В.А. Барышникову (большевик, комиссар Реввоенсовета). Умер Моисеенко в Харькове в ноябре 1923 года и похоронен в Орехово-Зуеве у подножия памятника Борцам Революции на Дворе Стачки 1885 года. )

Впервые «Морозовской» стачка была названа Г.В. Плехановым. Это было первое спланированное и организованное политическое выступление рабочих против самодержавия, в котором приняло участие несколько тысяч человек, и впервые в России требования забастовщиков вышли за рамки отдельно взятого предприятия, выразив интересы всего рабочего пролетариата.

Морозовская стачка

125 лет назад, 7(19) января 1885 года, началась знаменитая Морозовская стачка. К моменту ее завершения даже самым невежественным из российских чиновников стало ясно, что сфера трудовых отношений требует регулирования государством. Иначе столкновения между рабочими и работодателями приведут к последствиям, от которых не поздоровится не только участникам трудовых конфликтов.

Орехово-Зуево. Здание, в котором располагался Морозовский текстильный комбинат. Фото ИТАР-ТАСС

РАБОЧИЙ ВОПРОС В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ

Отмена крепостного права, а также реформы 1860 - 1870-х годов, проведенные Александром II, дали мощный толчок развитию промышленности, что привело к увеличению численности наемных рабочих. Главным поставщиком рабочей силы стала деревня. Однако многие крестьяне, приходя в город на заработки, не только не порывали отношений с деревней, а стремились вернуться на родину в разгар сельскохозяйственных работ. Это обстоятельство сильно мешало развитию классового сознания наемных рабочих и не способствовало возникновению профсоюзов. Полурабочие-полукрестьяне мало думали о том, как коллективно защищать свои права, молча сносили все тяготы и невзгоды. А когда даже знаменитому русскому долготерпению наступал конец, брали расчет и возвращались в деревню.

В результате первую четверть века российского капитализма (1861 - 1885) социально-экономическое положение фабрично-заводских рабочих оставалось крайне тяжелым, а их права не были никак защищены. Пенсий и страхования от несчастных случаев и профзаболеваний тоже не было. Правительство же считало излишним регламентировать трудовые отношения. Чиновники на местах крайне редко (и, как правило, безрезультатно) встревали в споры между трудом и капиталом.

Первые выступления рабочих в пореформенной России были стихийными и напоминали традиционный русский бунт. Но ведь и стиль поведения тогдашних “эффективных менеджеров” отнюдь не отличался изысканностью манер.

Едва ли не раньше всех начали отстаивать свои интересы орехово-зуевские текстильщики. Впервые стачка на фабрике Саввы Морозова произошла в августе 1863 года. И хотя участие в ней приняли всего 350 человек, начало было положено. Стачки в Орехово-Зуеве происходили и в 1872 (дважды!) и 1876 годах.

Среди других выступлений тех лет отметим стачку на Сестрорецком заводе (1867) и забастовку серпуховских ткачей и прядильщиков (1869). В 1870-х годах только в Петербурге на Путиловском заводе волнения случались 11 раз, а на Невском механическом заводе - 7 раз. Стачки произошли в Петербурге на Невской бумагопрядильне (1870), под Нарвой на Кренгольмской мануфактуре (1872) и в Смоленской губернии на Ярцевской мануфактуре купцов Хлудовых (1880). И хотя эти выступления эхом отзывались в разных уголках империи, они не привели к правовым последствиям. Власть не спешила ограничивать произвол предпринимателей. К просветлению в мозгах чиновников привела Морозовская стачка 1885 года.

“ЭФФЕКТИВНЫЙ МЕНЕДЖМЕНТ” ТИМОФЕЯ МОРОЗОВА

Основателем “империи” Морозовых был Савва Васильевич Морозов (1770 - 1862). В 1797 году, будучи крепостным, он основал в селе Зуево на левом берегу Клязьмы мануфактуру по выработке шелковых изделий. Воспользовавшись царским указом 1803 года о “вольных хлебопашцах”, в 1820 году Морозов с четырьмя сыновьями выкупился из крепостной неволи, заплатив помещику Рюмину 17 тысяч рублей ассигнациями. В 1830 году он приобрел землю на правом берегу Клязьмы и организовал там ткацкое производство.

Фабрики Морозовых находились на территории Богородского уезда Московской губернии и Покровского уезда Владимирской губернии. Самая крупная - Никольская - принадлежала младшему сыну основателя династии, Тимофею. В 1873 году он акционировал свои фабрики, создав Товарищество Никольской мануфактуры “Саввы Морозова сын и Кo”. Но полновластным хозяином оставался Тимофей Морозов: ему, жене и дочери принадлежало 93% акций. Местная власть была в руках фабриканта. Имелись у него влиятельные связи и в губернском центре Владимире, и в столицах - Москве и Санкт-Петербурге.

Работать на предприятия Морозовых шли не только местные жители, но и уроженцы Калужской, Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Смоленской и Новгородской губерний. Условия труда были таковы, что немногие из ткачей и прядильщиков доживали до 40 лет. В цехах стоял грохот, из-за хлопковой пыли трудно было дышать. Из-за этого, а также из-за узких проходов между станками производственный травматизм стал массовым. И хотя ушибы, переломы рук и пальцев, потеря глаз (из-за вылета челноков) случались часто, администрация не спешила с мерами. Несчастья не обходили стороной детей и подростков, чей труд Морозовы использовали широко. Только на Никольской мануфактуре из 11 тысяч рабочих и служащих около 2 тысяч были детьми. Их труд оплачивался гораздо скромнее, чем труд взрослых, что приносило работодателю немалую выгоду.

Особую ненависть рабочих вызывала система штрафов. “Никольская мануфактура своими высокими штрафами приобрела... особенную известность, - писала газета “Московский листок”. - Табель взысканий с рабочих за неисправную работу и нарушение порядков на фабрике т-ва Никольской мануфактуры “Саввы Морозова сын и Кo” включал 735 пунктов, по которым рабочие подвергались штрафу! Штрафы взимались не только на опоздание и брак в работе, но и за приглашение гостей в казарму без разрешения начальства, и за неснятие шапки перед хозяевами”. Рабочий “за отлучку без надобности от машин” мог получить штраф от 5 до 50 копеек. Штраф “за стирку или сушку белья в казармах или кухне в неуказанное время” варьировался от 25 копеек до рубля. Возможность выбора в размере наказания стимулировала произвол фабричной администрации. Равно как и наличие в “Табеле взысканий” таких расплывчато сформулированных “прегрешений”, как “непослушание отдельным приказаниям” (этот пункт администрация трактовала с истинно русским размахом).

Большинство рабочих после смены шли отдыхать в фабричные казармы. Семейные жили в каморках, отделенных друг от друга не доходившими до потолка перегородками, в каждой каморке - по две-три семьи. Холостякам предназначались нары, на которых спали поочередно. “Теснота, работа в разные смены, а соответственно и свой распорядок дня у каждой семьи не способствовали созданию условий для нормальной семейной жизни и полноценного отдыха. Ссоры между соседями, а также мужьями и женами были здесь частым явлением. Но основным недостатком казарм были все же не теснота и духота, не жизнь на виду у всех, как на городской площади, не полное отсутствие домашнего уюта, а постоянное подавление любого проявления индивидуальности. Здесь все обязаны были жить по единому стандарту”, - считает историк Н. Полищук.

Беспросветная жизнь “по единому стандарту” вела к пьянству, которое глубоко укоренилось среди фабрично-заводского населения царской России. “Московский листок” уверял, что в трактирах и кабаках орехово-зуевские текстильщики “оставляли половину заработка”. Часть зарплаты рабочие получали “харчами”, которые лавки Морозова отпускали по завышенным ценам. Это тоже приносило фабриканту большую прибыль.

Много лет морозовские предприятия наращивали обороты. Но в начале 1880-х годов разразился промышленный кризис, который особенно сильно ударил по текстильной промышленности. И как обычно бывает в подобных ситуациях, “оптимизацию расходов” бизнес начал с сокращения зарплат рабочим. Если в 1882 году мужчины зарабатывали в месяц 14 - 15 рублей, женщины - 10 - 11, подростки - 5 - 6, то затем положение изменилось. За три года на Никольской мануфактуре расценки за произведенный товар сокращались пять раз. Зато постоянно росли нормы выработки!

Такая политика позволила фабриканту даже в кризисные 1883 - 1884 годы получить большую прибыль - 540 тысяч рублей. Но Морозов был ненасытен. 1 октября 1884 года он объявил шестое сокращение расценок. Это - вкупе с требованием выйти на работу в праздник - истощило народное терпение.

Руководителями стачки стали 32-летний Петр Моисеенко и 25-летний Василий Волков. Обвинительный акт по делу 17 участников Морозовской стачки дает представление о завершающем этапе ее подготовки: “6 января после обедни в трактире Трофимова на песчаном берегу Клязьмы, между Никольским и селом Зуевым, собрались человек пятьдесят рабочих... Свидетели этого сборища - служащие в трактире Василий Смирнов, Иван Погодин и Роман Лемяхов показали, что из числа рабочих больше всех говорили Моисеенок (Моисеенко. - О.Н.) и Волков. Они читали какие-то записки, толковали, что трудно жить, что надо что-нибудь устроить, совещались о стачке”.

Едва участники собрания разошлись, как об их замысле стало известно директору фабрики Михаилу Дианову (доносчиком оказался некто Михаил Ларионов). Дианов приказал сотне чернорабочих (торфяники, сторожа и татары с конного двора) 7 января с пяти утра начать дежурство у новоткацкого корпуса, не допуская скопления там рабочих...

СТАЧКА

Первое сообщение о начале стачки было опубликовано 9(21) января 1885 года “Московскими ведомостями”. В заметке говорилось: “Нам сообщают, что на громадной фабрике Саввы Морозова сыновей, находящейся в Покровском уезде Владимирской губернии, в местечке Никольском, при селе Орехове, на границе Московской губернии, в настоящее время идут волнения и беспорядки между рабочими. Причина беспорядков среди рабочих есть уменьшение заработков”.

Итак, 7 января в шестом часу утра чернорабочие, как им было велено, предотвратили скопление рабочих на улице. Ткачи были вынуждены приступить к работе. Дальнейшее владимирский прокурор П. Товарков отразил так: “Ровно в 6 часов по всему корпусу раздались крики: “Сегодня праздник, кончайте работу, гасите свет, бабы, выходите вон”. Вслед за тем началось завертывание газовых рожков, и все рабочие этого корпуса с шумом и гамом, криками “ура” стали одеваться и выбегать на улицу. Поставленная здесь охрана уже не могла сдержать насилия толпы в несколько сот человек, направившейся в соседний прядильный корпус. К появлению ткачей прядильщики, видимо, были подготовлены, и когда те ворвались к ним, то по всему прядильному корпусу также раздались крики: “Кончать работу и гасить газ” - вскоре все прядильщики, соединившись с ткачами, вышли на улицу, напали здесь на чернорабочих, избили их и погнали за реку. Затем толпа эта обошла все фабричные корпуса и всюду принуждала прекратить работу”.

Вскоре остановились все предприятия Морозова. Стачка стала всеобщей. Временно ситуация вышла из-под контроля ее руководителей. Взбунтовавшийся народ дал волю долго копившейся злобе. Рабочие разгромили и разграбили фабричную продуктовую лавку и пекарню, ворвались в квартиру мастера А. Шорина, который вызывал всеобщую ненависть. В разграблении лавки участвовали безработные и рабочие с других фабрик, отдыхавшие в праздничный день. Группе рабочих во главе с Моисеенко удалось предотвратить разграбление кооперативного магазина Потребительского общества (его пайщиками были рабочие и служащие). Затем Моисеенко дал телеграмму министру внутренних дел Дмитрию Толстому с просьбой прислать представителей для выяснения причин стачки.

К 17 часам страсти улеглись. А поздно вечером в Никольское прибыли прокурор Московской судебной палаты Николай Муравьев (в 1894 году он станет министром юстиции и генерал-прокурором) и владимирский губернатор Иосиф Судиенко. Их сопровождали жандармский полковник, прокурор Владимирского окружного суда и два батальона 12-го Великолукского полка. На улицах появился военный патруль.

8 января утром губернатор Судиенко и прокурорские работники побывали на местах “боевых действий”. К губернатору привели под конвоем 100 рабочих из казарм. В их числе оказался и Волков, который вел себя как настоящий лидер рабочих. Отвечая на вопрос о причинах забастовки, он особо напирал на то, что из-за штрафов рабочие “не в состоянии ни платить повинностей, ни прокормить свои семьи”. Рабочие требовали возвратить им штрафы, начиная с Пасхи 1884 года, восстановить расценки, существовавшие в 1880 - 1881 годах, и уволить некоторых мастеров и служащих. Прозвучали и другие требования.

В тот же день в Никольское приехал Тимофей Морозов. Поначалу он категорически не хотел идти на уступки, утверждая, “что всякое облегчение в настоящее время было бы уступкой грубому насилию и дурным примером, поощряющим к новым беспорядкам”. Но затем согласился сократить взыскания, наложенные с 1 октября 1884 года, и дать расчет всем рабочим с условием принятия на фабрику тех, кто захочет работать на условиях, объявленных 1 октября.

Такой поворот мало кого устраивал. Рабочие сорвали вывешенные в казармах объявления, а Морозов пригрозил прекратить выдачу им хлеба из пекарен, хотя январский хлеб был рабочими оплачен. Это грозило непредсказуемыми последствиями, и Судиенко добился от Морозова отмены его распоряжения. Оба поняли, что стачка на спад не идет, а принимает более организованный характер.

В докладной записке министру внутренних дел Толстому губернатор Судиенко признал, что “при всем озлоблении своем против фабричной администрации толпа вела себя по отношению” к представителям власти “крайне сдержанно и почтительно”, видя в них “единственного защитника от терпимых притеснений, и когда на приносимые мне жалобы относительно низких расценков и чрезмерных штрафов я поставлен был в необходимость разъяснить, что нет закона, могущего заставить хозяина повысить плату или уменьшить штрафы, что это дело взаимного их с ними соглашения, что, выпросив у Морозова скидку штрафов за октябрьскую половину, более в пользу их я сделать ничего не мог, мне с недоумением и упреками отвечали: если вы для нас ничего сделать не можете, куда же и к кому нам обратиться и кого просить о помощи и защите”.
Этот вопрос так и остался без ответа. Губернатор думал не о помощи бастующим, а о том, как сломить их сопротивление и принудить приступить к работе.

“ТРЕБОВАНИЯ ПО ОБЩЕМУ СОГЛАСИЮ РАБОЧИХ”

И Судиенко, и Морозов не раз обращались за поддержкой в столицу. В конфликт вмешался министр внутренних дел Толстой. Он предложил расколоть ряды забастовщиков: руководителей арестовать, а уроженцев других губерний выслать на родину в административно-полицейском порядке - то есть покончить с трудовым конфликтом силовым путем. 9 января в Никольское прибыли четыре сотни Донского казачьего полка.

Но и рабочие не сидели сложа руки, а подготовили документ исторического значения - “Требования по общему согласию рабочих”. Одна часть требований была адресована Морозову: возврат штрафов с Пасхи 1884 года; восстановление расценок 1880 - 1881 годов; оплата всех дней стачки, возникшей по вине Морозова; увольнение с фабрики мастеров, притеснявших и грубо обращавшихся с рабочими; удешевление продуктов, выдаваемых из хозяйского магазина, по цене не дороже рыночной; и т.д.

Другие требования были адресованы правительству и направлены на защиту интересов всех рабочих страны. В том числе: издать закон, по которому штрафы не должны превышать 5% от зарплаты, а вычет за прогул - 1 рубля; установить контроль за работой браковщиков, чтобы выборные от рабочих (совет старост) проверяли правильность приемки товара и наложения штрафа за его порчу; оплачивать простой по вине работодателя не менее чем по 20 копеек в смену; издать закон о найме, по которому рабочий получал бы право уйти с предприятия без задержек и вычетов, предупредив администрацию за 15 дней; вменить капиталисту уведомлять рабочего об увольнении за 15 дней; зарплату выдавать не позднее 15-го числа каждого месяца.
До принятия требований бастующие отказывались приступать к работе. Морозов упирался.

Кульминации стачка достигла 11 января, когда рабочие попытались вручить свои требования губернатору. Судиенко отправил рабочих к прокурору и приказал казакам... арестовать Волкова и Федора Шелухина. Рабочие попытались силой освободить товарищей. Тогда губернатор приказал арестовать наиболее активных “смутьянов”. 51 человек был схвачен и доставлен в одну из казарм. Однако пришедшая следом группа рабочих во главе с Моисеенко прорвалась при помощи кольев и железных прутьев в казарму, отбила у караула 39 арестованных и выпустила их через запасную дверь.

Волкова среди освобожденных не было. Его поздно вечером под конвоем отправили в тюрьму. 12 января Никольское было объявлено на военном положении. К тому времени “гарнизон” достиг 2750 человек. Судиенко приказал начать высылку на родину забастовщиков, прибывших из других губерний (выслали 606 человек). Фабричная администрация оповестила о приеме новых рабочих. Морозов согласился отменить штрафы, взысканные с 1 октября 1884 года, и уволить мастера Шорина.

В течение следующих дней солдаты и казаки выгоняли рабочих из казарм. На морозе им предстояло решить: уйти с фабрики или приступать к работе. Попав под массированный удар властей и предпринимателя, лишившиеся руководителей (Моисеенко скрывался, но 18 января был арестован), с 14 января текстильщики стали возвращаться к работе. 20 января о восстановлении порядка было доложено Александру III.

СЛЕДСТВИЕ И СУДЫ

В ходе следствия пристальное внимание было уделено таким уголовно наказуемым деяниям, как разгром фабричной лавки и квартиры мастера Шорина, хищение товара, насильственное освобождение арестованных. Материалы следствия составили 13 томов. “Устроителей” стачки предали суду.

По первому судебному процессу (февраль 1886 г.) проходили 17 участников стачки, по второму (май 1886 г.) - еще 33, в том числе две женщины. И хотя еще в 1877 году по “процессу 50-ти” за “хождение в народ” уже были осуждены несколько рабочих, в том числе Петр Алексеев (см. мою статью “Самодержавие против народности”, “Солидарность” № 12, 2007), такого количества стачечников на скамье подсудимых Россия еще не видела.

Суд выявил множество фактов притеснений текстильщиков. И если на февральском процессе все подсудимые получили от 10 дней до 3 месяцев тюрьмы, то майский процесс обернулся для власти конфузом. Причем свою лепту внес бывший мастер Шорин. Он 22 года верно служил Морозову, выполнял все распоряжения, но в январе 1885 года был принесен хозяином в жертву. Шорин не остался в долгу. Выступая свидетелем, он раскрыл механику взимания штрафов и способы их сокрытия: “Когда штрафы достигали 50%, рабочих заставляли брать расчет, а потом они как бы вновь поступали на фабрику, им выдавались новые книжки, и таким образом могущие быть доказательства непомерных штрафов - старые расчетные книжки исчезали бесследно”.

В итоге присяжные отвели все пункты обвинения и оправдали рабочих. Моисеенко вспоминал: “Но недолги были радости: возвращается суд и объявляет... Моисеенко и Волкова оставить под стражей вплоть до решения Московской судебной палаты, куда была подана кассация на приговор коронного суда”.

В июне 1886 года Московская судебная палата рассмотрела дело руководителей стачки Моисеенко и Волкова. Решение: изменить меру пресечения на менее строгую, потребовать “денежное поручительство в размере 100 руб. с каждого и по представлении такового освободить их из-под стражи”. На деле Моисеенко и Волков находились под стражей до 19 сентября и вышли не на свободу, а были отправлены в ссылку с женами: Моисеенко - в Архангельскую губернию сроком на пять лет, а Волков - в Вологодскую губернию сроком на три года. Там спустя восемь месяцев Волков умер от туберкулеза. А Моисеенко прожил долгую жизнь, написал воспоминания. Умер в 1923 году в Харькове, похоронен в Орехово-Зуеве.

ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ МОРОЗОВСКОЙ СТАЧКИ

Под влиянием Морозовской стачки напуганное правительство издало 3 июня 1885 года закон “О воспрещении ночной работы несовершеннолетним и женщинам на фабриках и мануфактурах”. А год спустя - закон, регламентировавший взаимоотношения фабрикантов и рабочих и отразивший требования орехово-зуевских текстильщиков. Закон ограничил размеры штрафов. Отныне штрафные деньги шли не в карман предпринимателя, а на нужды рабочих. Закон запретил расплачиваться с рабочими товарами через фабричные лавки. Условия найма должны были вноситься в расчетные книжки и являлись обязательными для рабочих и работодателей. В то же время участие в забастовке каралось арестом сроком до месяца. Контроль за исполнением закона возлагался на фабричную инспекцию. Новый закон пришелся не по нутру “капитанам индустрии”. Они называли его “социалистическим” и добивались пересмотра.

Оценивая историческое значение Морозовской стачки, учтем, что после нее власть и общество стали внимательнее относиться к рабочему вопросу. Статьи на эту тему замелькали в газетах, и не только в столичных. Так, томский “Сибирский вестник” 22 июня 1886 года опубликовал статью “О необходимости введения в Сибири фабричных законов”. А известный консервативный публицист Михаил Катков констатировал: Морозовская стачка показала, что “с народными массами шутить опасно”. Жизнь не раз подтверждала правоту этих слов...

Олег НАЗАРОВ, доктор исторических наук,
Орехово-Зуево

ДОКУМЕНТЫ

Из показаний ткача Федора КОЗЛОВА на следствии:

“Расценка работ чрезвычайна низка, а требования стали до невозможности строги... в прежнее время кусок материала первого сорта по расценке ставился за работу 48 коп., а теперь - 38 - 40 коп. Прежде кусок материала был 55 аршин, а теперь - 65 - 66 и даже 67... В прежнее время на подмастера полагалось 48 - 50 станков, а теперь - 70. Подмастера стали меньше помогать ткачам”.

Из выступления защитника Федора ПЛЕВАКО на “процессе 17-ти” (февраль 1886):

“Фабрика Морозова была защищена китайской стеной от взоров всех, туда не проникал луч света, и только благодаря стачке мы теперь можем проследить, какова была жизнь на фабрике. Если мы читаем книгу о чернокожих невольниках, возмущаемся, то теперь перед нами белые невольники... Я коснусь здесь одного: сколько зарабатывал рабочий и сколько с него высчитывали в виде штрафа. Цифры говорят ясно: средний заработок рабочего 8 - 9 рублей, вычеты в среднем - от 2,5 до 3 рублей. Можно ли было существовать на этот заработок...”

При написании статьи использованы: Кабанов П.И., Ерман Р.К. Морозовская стачка 1885 года. М., 1963; Моисеенко П.А. Воспоминания (1879 - 1923). М., 1924; Морозовская стачка 1885 г. и рабочие Центрально-промышленного района России в конце ХIХ - начале ХХ в. М., 1984; Морозовская стачка 1885 - 1935 г. Сборник статей и воспоминаний. М., 1935; Пробуждение. К 100-летию Морозовской стачки. М., 1984; и др.