Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Крестьянская реформа 1861 г., отменившая крепостное право, положила начало капиталистической формации в стране.

Основной причиной крестьянской реформы явился кризис феодально–крепостнической системы. Крымская война 1853–1856гг. обнаружила гнилость и бессилие крепостной России. Вобстановке крестьянских волнений, особенно усилившихся во время войны, царизм пошел на отмену крепостного права.

В январе 1857г. был образован Секретный комитет под председательством императора АлександраII "для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян", который в начале 1858г. был реорганизован в Главный комитет по крестьянскому делу. Тогда же были образованы и губернские комитеты, которые занялись разработкой проектов крестьянской реформы, рассматриваемых Редакционными комиссиями.

19 февраля 1861г. в Петербурге Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права и "Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости", состоящие из 17законодательных актов.

Основной акт – "Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости" – содержал главные условия крестьянской реформы:

1. крестьяне получали личную свободу и право распоряжаться своим имуществом;

2. помещики сохраняли собственность на все принадлежащие им земли, однако обязаны были предоставить в пользование крестьянам "усадебную оседлость" и полевой надел "для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком";

3. крестьяне за пользование надельной землей должны были отбывать барщину или платить оброк и не имели права отказа от нее в течение 9 лет. Размеры полевого надела и повинностей должны были фиксироваться в уставных грамотах 1861г., которые составлялись помещиками на каждое имение и проверялись мировыми посредниками;

–крестьянам предоставлялось право выкупа усадьбы и, по соглашению с помещиком, полевого надела, до осуществления этого они именовались временнообязанными крестьянами.

"Общее положение" определяло структуру, права и обязанности органов крестьянского общественного (сельского и волостного) управления и суда.

В 4 "Местных положениях" определялись размеры земельных наделов и повинностей крестьян за пользование ими в 44губерниях Европейской России. Первое из них – "Великороссийское", для 29великороссийских, 3новороссийских (Екатеринославская, Таврическая и Херсонская), 2белорусских (Могилевская и часть Витебской) и части Харьковской губерний. Вся эта территория делилась на три полосы (нечерноземную, черноземную и степную), каждая из которых состояла из "местностей".

В первых двух полосах устанавливались в зависимости от "местности" высший (от 3 до 7десятин; от 2 с 3/4 до 6 десятин) и низший (1/3 высшего) размеры душевных налогов. Для степной определялся один "указный" надел (в великороссийских губерниях от 6 до 12десятин; в новороссийских, от 3 до 6 1/5 десятин). Размер казенной десятины был определен 1,09 га.

Надельная земля предоставлялась "сельскому обществу", т.е. общине, по числу душ (только мужских) к моменту составления уставных грамот, имевших право на надел.

От земли, находившейся в пользовании крестьян до 19февраля 1861г., могли быть произведены отрезки, если душевые наделы крестьян превышали высший размер, установленный для данной "местности", или если у помещиков при сохранении существующего крестьянского надела оставалось менее 1/3 земли имения. Наделы могли уменьшаться по специальным соглашениям крестьян с помещиками, а также при получении дарственного надела.

При наличии в пользовании крестьян наделов менее низшего размера помещик обязан был прирезать недостающую землю или снизить повинности. За высший душевный надел устанавливался оброк от 8до 12рублей в год или барщина – 40мужских и 30женских рабочих дней в год. Если надел был менее высшего, то повинности уменьшались, но не пропорционально.

Остальные "Местные положения" в основном повторяли "Великороссийское", но с учетом специфики своих районов.

Особенности крестьянской реформы для отдельных категорий крестьян и специфических районов определялись 8"Дополнительными правилами": "Обустройстве крестьян, водворенных в имениях мелкопоместных владельцев, и о пособии сим владельцам"; "Оприписных к частным горным заводам людях ведомства Министерства финансов"; "Окрестьянах и работниках, отбывающих работы при Пермских частных горных заводах и соляных промыслах"; "Окрестьянах, отбывающих работы на помещичьих фабриках"; "Окрестьянах и дворовых людях в Земле Войска Донского"; "Окрестьянах и дворовых людях в Ставропольской губернии"; "Окрестьянах и дворовых людях в Сибири"; "Олюдях, вышедших из крепостной зависимости в Бессарабской области".

Манифест и "Положения" были обнародованы 5марта в Москве и с 7марта по 2апреля – в Петербурге. Опасаясь недовольства крестьян условиями реформы, правительство предприняло ряд мер предосторожности: произвело передислокацию войск, командировало на места лиц императорской свиты, издало обращение Синода и т.д. Однако крестьяне, недовольные кабальными условиями реформы, ответили на нее массовыми волнениями. Наиболее крупными из них были Бездненское и Кандеевское выступления крестьян 1861г.

На 1января 1863 г. крестьяне отказались подписать около 60% грамот. Цена земли по выкупу значительно превышала ее рыночную стоимость в то время, в отдельных районах –

в 2–3раза. Вомногих районах крестьяне добивались получения дарственных наделов, сокращая тем самым надельное землепользование: в Саратовской губернии на 42,4%, Самарской – 41,3%, Полтавской – 37,4%, Екатеринославской – на 37,3% и т.д. Отрезанные помещиками земли являлись средством закабаления крестьян, так как они были жизненно необходимы крестьянскому хозяйству: водопой, выгон, сенокос и пр.

Переход крестьян на выкуп растянулся на несколько десятилетий, 28 декабря 1881г. был издан закон об обязательном выкупе с 1 января 1883 г., перевод на который завершился к 1895г. Всего к 1 января 1895 г. было утверждено 124тыс.выкупных сделок, по которым перешло на выкуп 9,159тыс.душ в районах с общинным и 110тыс.домохозяев в районах с подворным земледелием. Около 80% выкупных сделок были обязательными.

В итоге крестьянской реформы (по сведениям 1878г.) в губерниях Европейской России 9860тыс.душ крестьян получали в надел 33728тыс.десятин земли (в среднем на душу 3,4десятины). У115тыс. помещиков осталось 69млн.десятин (в среднем по 600десятин на владельца).

Как выглядели эти "средние" показатели через 3,5десятилетия? Политическая и экономическая власть царя опиралась на дворян и помещиков. По переписи 1897г. в России было 1 млн.220 тыс.потомственных дворян и более 600 тыс.личных дворян, которым дворянский титул давался, но по наследству не передавался. Все они были владельцами земельных наделов.

Из них: около 60 тыс. – мелкопоместные дворяне, имели по 100 десятин; 25,5 тыс. – среднепоместные, имели от 100 до 500 десятин; 8 тыс. крупных дворян, имевших от 500 до 1000десятин: 6,5 тыс. – крупнейших дворян, имевших от 1000 до 5000 десятин.

Вместе с тем, в России были 102 семьи: князья Юсуповы, Голицыны, Долгоруковы, графы Бобринские, Орловы и др., владения которых составляли более 50 тыс.десятин, то есть около 30% помещичьего земельного фонда России.

Наиболее крупным собственником в России был царь НиколайI I. Ему принадлежали громадные массивы так называемых кабинетных и удельных земель. Там добывалось золото, серебро, свинец, медь, лес. Значительную часть угодий он сдавал в аренду. Управляло имуществом царя особое министерство императорского двора.

Заполняя опросный лист для переписи, Николай II в графе о профессии написал: "Хозяин земли русской".

Что касается крестьян, то средний надел крестьянской семьи, по данным переписи, составил 7,5десятин.

Значение крестьянской реформы 1861 г. состояло в том, что она отменила феодальную собственность на работников и создала рынок дешевой рабочей силы. Крестьяне объявлялись лично свободными, то есть имели право покупать на свое имя землю, дома, заключать различные сделки. В основе реформы лежал принцип постепенности: в течение двух лет должны были быть составлены уставные грамоты, определявшие конкретные условия освобождения крестьян, затем крестьяне переводились на положение "временнообязанных" до момента перехода на выкуп и в последующий 49–летний период выплачивавшим долг государству, купившему землю для крестьян у помещиков. Только после этого земельные наделы должны стать полной собственностью крестьян.

За освобождение крестьян от крепостной зависимости император Александр II был назван народом «ОСВОБОДИТЕЛЕМ». Судите сами, чего здесь было больше – правды или лицемерия? Отметим, что из общего числа крестьянских волнений, произошедших по всей стране в 1857–1861гг., 1340 из 2165 (62%) выступлений пришлось на время после объявления реформы 1861года.

Таким образом, крестьянская реформа 1861г. была проводимой крепостниками буржуазной реформой. Это был шаг по пути превращения России в буржуазную монархию. Однако крестьянская реформа не решила социально–экономических противоречий в России, сохранила помещичье землевладение и ряд других феодально–крепостнических пережитков, привела к дальнейшему обострению классовой борьбы, послужила одной из основных причин социального взрыва 1905–1907гг. XXвека.

Инструкция

Личная свобода

Жизнь крестьян после 1861 года стала другой. Они больше не считались крепостными. Их статус «временнообязанных» означал только зависимость по выплате особых повинностей. Крестьянин получал гражданские свободы.

Собственность

Если ранее имущество крестьян принадлежало помещикам, теперь оно признавалось личным для бывших крепостных. Это касалось домов и любого движимого .

Самоуправление

Крестьяне получали право на управление в деревнях. Первичной единицей стало сельское общество, а на высшей ступени числилась волость. Все должности были выборными.

Участки земли

После отмены крепостного права крестьяне все же не могли иметь собственной земли. Она принадлежала помещику. Но он выдавал в пользование придомовый участок. Его назвали «усадебная оседлость». Кроме того, появился и полевой надел для нужд всей общины.

Размеры наделов

Согласно новой реформе государство установило максимальный и минимальный размер надела земли. Для создания оптимального появилась система «отрезков» и «прирезков», соответственно уменьшающих или увеличивающих землю. Средний размер надела составлял 3,3 десятины, что означало минимизацию в сравнении с дореформенным периодом.

Кроме того, существовала практика переселения крестьян в зоны неплодородных земель.

Повинности

От надела земли нельзя было отказываться 49 лет. За пользование им крестьянину приходилось нести повинности: барщину, означавшую систему отработки, и оброк в денежном эквиваленте.

Помещик сам составлял уставную , в которой оговаривался размер надела и повинностей. Заверялся этот документ у мировых посредников.

Прекращение долговых обязательств

После реформы 1861 года у крестьян было несколько вариантов избавления от повинностей.

Во-первых, можно было выкупить надел. Это был самый долгосрочный выход из ситуации. После становился полноправным собственником.

Во-вторых, от положенного надела можно было отказаться. Тогда помещик выделял в дар четверть от него.

В-третьих, сельское общество могло общий надел, избавив крестьян от повинности.

Обратите внимание

В целом реформа носила продворянский характер, так как крестьяне стали свободными лишь на бумаге. Они продолжали зависеть от помещиков, которым государство не только гарантировало выплату, но и разрешало самим регулировать ее размер.

Тем не менее крестьянская реформа явилась началом перемен в государственном строе. Несмотря на все опасности и противоречия Александр II решился на этот важный шаг.

Источники:

• О реформе 1861 года

Господствовавшее на протяжении многих веков в Российской империи крепостное право, в девятнадцатом веке становится серьезным тормозом развития страны. И этот факта в русском обществе тогда осознавали очень многие. Вопрос состоял только в одном: каким образом провести отмену крепостного права?

Крестьянская в крепостной России, по оценкам историков и экономистов, назрела еще, примерно, за столетие до отмены крепостного права. Это, видимо, понимали и сами монархи, царствовавшие все это время. А такие из них как Павел I и Александр I предпринимали даже некоторые шаги для решения этой проблемы. Но все их попытки были почти бесплодны.

Подготовка крестьянской реформы

В пятидесятых годах IХI века российская власть начинает понимать, что, если не отменить крепостное право с верху царским указом и на сколь-либо приемлемых условиях для власть имущих, то оно будет отменено с низу самими крестьянами с непредсказуемыми последствиями.

Поэтому в 1857 году при правительстве учреждается Секретный комитет, которому поручено заниматься подготовкой крестьянской реформы. Спустя год, император Александр II в дворянских кругах свое решение о предстоящем проведении отмены крепостного права и Секретный комитет переименовывается в Главный комитет. На местах создаются губернские комитеты для разработки крестьянской реформы.

В начале 1861 года правительство представляет на рассмотрение в Государственный совет Положение об освобождении крестьян. Без каких-либо проволочек, оно одобряется Госсоветом и передается на утверждение императору. И уже 19 февраля за подписью Александра II выходит Манифест «О всемилостевейшем дарении крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей».

Безземельная свобода

Этот Манифест предоставлял крестьянам следующие гражданские права: свободное вступление в брак, самостоятельное заключение договоров и ведение судебных дел, самостоятельное приобретение недвижимого имущества. Однако, при всей всей широте юридических свобод, предоставляемым этим Манифестом крестьянству, вся земля оставалась в собственности помещиков. За пользование своими земельными наделами крестьяне были обязаны нести повинности в пользу их юридических владельцев, являющиеся, по своей сути, такими же крепостными, как и прежде.

Крестьяне, правда, получили право выкупа этих земельных наделов, но по цене, значительно превышающей ее реальную стоимость.

Для обеспечения реальности выкупа земли, правительство предоставляло крестьянам кредит, соком на 49 лет под 6% годовых выплат.

Земля также могла выкупаться общинами. Но при этом крестьянин фактически утрачивал свободу, поскольку не мог выйти из общины не потеряв свою земельную долю.

В результате крестьяне оказались крайне разочарованы такой безземельной свободой. Начали появляться слухи о том, что, якобы, существует другой, настоящий Манифест, который безвозмездно предоставляет им землю, а помещики скрывают от них правду. По России прокатились крестьянские волнения, которые жестоко подавлялись войсками.

К осени 1861 года буря крестьянского негодования постепенно утихла.

ЛЕКЦИЯ XXXIV

Положение народных масс и сельского хозяйства в 60-х и 70-х годах. – Ход выкупной операции. – Нищенские наделы. – Отрезки. – Аренды в северных и южных губерниях. – Рост арендных цен. – Задолженность помещиков. – Усиленная распашка земель ввиду усиливающегося хлебного экспорта и роста хлебных цен. – Количество скота у помещиков и крестьян. – Размеры помещичьей запашки. – Выводы о помещичьем хозяйстве на севере и на юге. – Продажа земель. – Покупщики. – Легко ли далось крестьянам расширение их хозяйства за счет помещичьего? – Положение крестьянского хозяйства. – Недостаточность наделов. – Обременение налогами и платежами. – Неравномерность обложения. – Голод 1868 г. – Исследования земств. – Недоимки. – Положение крестьянского хозяйства в черноземных губерниях. – Самарский голод 1872–1873 гг. – Продовольственные ссуды. – Выводы Янсона и кн. Васильчикова о положении крестьянского хозяйства в 70-х годах.

В последней своей лекции я изложил, как применялись и в то же время искажались в пореформенное время положения о земских учреждениях, о новых судах, а также каково было в конце 60-х и в 70-х годах положение печати и вообще положение общества. Теперь я хочу перейти к положению народных масс в это время, а также обрисовать вам и положение сельского хозяйства в эту эпоху.

В одной из первых лекций этой части моего курса я уже нарисовал вам ту картину распределения землевладения, которая образовалась после распространения крестьянской реформы на государственных крестьян в 1866 г., но, разумеется, эта картина, чисто, так сказать, статистического характера, даёт только общие рамки, в которых пришлось развиваться крестьянскому хозяйству и складываться в пореформенное время тому новому быту сельского населения России, который был обусловлен преобразованиями 60-х годов.

Теперь я хочу остановиться на содержании того внутреннего процесса, исход которого зависел от массы материальных и нематериальных факторов, из которых, наряду с размерами наделения крестьян землей, особенно важное значение в крестьянском хозяйстве имели платежи и повинности, которыми крестьянская земля была обременена, а также весьма большое значение имели и такие экономические факторы, как положение мирового хлебного рынка и проведение железных дорог в России.

По Положению 19 февраля, как вы помните, выкуп крестьянских наделов поставлен был при нормальных условиях в зависимость от соглашения между помещиками и крестьянами. Правда, помещикам было предоставлено и против желания крестьян требовать выкупа, но тогда они получали не полную выкупную ссуду, какова она должна была быть по капитализации причитавшегося им оброка из 6%, а лишь 80% полного размера ее в случае полного наделения и 75% причитавшегося по расчету размера при неполном наделении крестьян. Притом, по Положению 19 февраля, на выкуп могли выходить только оброчные имения, а барщинные должны были сперва переходить на оброк, и лишь потом помещики могли требовать их перехода на выкуп, исчислявшийся при помощи капитализации этого оброка.

Между тем, как я уже говорил вам, крестьяне в пореформенное время очень быстро сообразили, что помещикам, собственно говоря, очень трудно настоять на сколько-нибудь правильном и добросовестном выполнении барщинных работ, потому что власть помещиков очень сильно сократилась; и, сообразив это, крестьяне в тех местах, где они были на барщине, часто не только не думали заявлять о своем желании перейти на оброк, но не соглашались и на предложения помещиков. И вот мы видим, что в 1862 г. появляется целый ряд заявлений со стороны дворянства о необходимости введения обязательного выкупа, которого раньше, как вы помните, особенно домогались помещики нечерноземных губерний. Не говоря уже о резких заявлениях тверского дворянства, которые имели политический характер , мы видим, что поступали ходатайства и чисто делового характера, как, например, ходатайство дворянства Казанской губернии, где большинство крестьян было на барщине и где помещики чувствовали себя в особенно беспомощном положении и очень быстро стали приходить к убеждению, что единственный выход из него – это как можно скорее перевести своих крестьян на выкуп.

Казанскому дворянству, как и всем другим, было отказано в 1862 г. в пересмотре Положения 1861 г., но само правительство тогда же увидело, что, действительно, помещики находятся во многих местах в безвыходном положении, и поэтому в 1863 г. издан был дополнительный закон, по которому разрешалось и барщинные имения переводить прямо на выкуп, по требованию помещиков, причем помещики опять-таки могли получить от выкупного учреждения лишь 80 и 75% исчисленной выкупной суммы. Между тем крестьяне во многих местах, в особенности в юго-восточных степных и южных новороссийских губерниях, прямо в это время бежали от выкупа, бросая наделы, несмотря на то что переход на выкуп для них был выгоден, как казалось правительству, особенно по требованию помещиков, когда крестьянам не приходилось делать никаких доплат и долг их по выкупной ссуде выражался в размере лишь три четверти или четыре пятых общей суммы капитализированного оброка. Крестьяне отказывались от перехода на выкуп в этих местностях ввиду отсутствия там заработков и трудности для них перехода к денежным платежам.

Тогда правительству пришлось ухватиться за ту дополнительную 123-ю статью великороссийского положения, введенную по предложению князя Гагарина, о так называемых «четвертных», «даровых» или «нищенских» наделах, о которой я говорил вам в свое время. Сознавая, что крестьяне во многих местах будут не в состоянии уплачивать платежи в денежном виде, правительство, издавая закон о разрешении помещикам требовать перехода и барщинных крестьян на выкуп, в то же время обусловило это право одностороннего требования перевода крестьян на выкуп тем, что в случае если крестьяне откажутся перейти на выкуп, предложенный им помещиком, и предпочтут получение бесплатного четвертного надела, то помещик не имеет права отказать им в этом. Это и послужило причиной, почему в самых многоземельных местностях именно по требованию крестьян явилось такое огромное распространение этих нищенских, даровых наделов. Мы видим, что весь юго-восток России и часть восточных губерний, как Уфимская, южная часть Пермской, часть Воронежской, вся Тамбовская, Самарская и отчасти Саратовская явились районом наибольшего распространения этих нищенских, «сиротских» наделов.

С другой стороны, при таком ходе выкупной операции, ввиду того что в значительном большинстве случаев выкуп происходил в первые годы после реформы по требованию помещиков, – вообще более 65 % выкупных сделок было совершено по требованию помещиков, – и так как благодаря этому помещики получали только неполное вознаграждение и крестьяне не обязывались никакими доплатами к выданной казной ссуде, то и помещики, в свою очередь, воспользовались в полном размере своим правом отрезок от крестьянских земельных наделов, вплоть до максимальных норм, установленных положением. Я уже говорил вам, что эти отрезки получили большое распространение везде, даже и там, где не было или почти не было нищенских наделов, а где давались и полные (максимальные) наделы. Эти отрезки во многих местностях не столько имели то значение, что они количественно уменьшали наделение крестьян, сколько то, что они качественно чрезвычайно ухудшали его и даже ставили крестьян иногда прямо в безвыходное положение, в полную экономическую зависимость от помещиков, потому что при таких отрезках помещики намеренно старались отрезывать различные необходимые крестьянам угодья (например, почти весь луг, или весь выгон) и дать крестьянам только одну пашню. А так как крестьяне, в особенности в местностях нечерноземных, где требовалось удобрение наделов, не могли существовать без скотоводства и не могли вести скотоводство без лугов и выгонов, то этим самым они ставились в полную необходимость арендовать по любым, каким будет угодно помещикам, ценам эти отрезки, так как без них они обойтись совершенно не могли.

Это положение, которое образовалось в первые годы пореформенного времени, создало чрезвычайно неблагоприятные общие условия развития сельского хозяйства. Мы видим, с одной стороны, что крестьяне, освободившись от крепостного права, от прямой власти помещиков над ними, попадали во многих местах, благодаря отрезкам, вновь в полную экономическую зависимость от помещиков. С другой стороны, и помещики находились обычно в большой зависимости от крестьян, так как им приходилось вести хозяйство на оставшихся у них землях при помощи вольнонаемных рабочих. И хотя благодаря открывшейся большой свободе передвижения во многих многоземельных местностях и явились приходящие рабочие, но помещики предпочитали иметь дело с прежними своими крестьянами, оседлыми, которые гораздо более добросовестно обрабатывали землю. С другой стороны, в нечерноземных губерниях сильно были развиты промыслы, и здесь, как и раньше, помещичьих запашек почти не существовало или существовало очень мало. Помещикам вновь заводить хозяйство на оставшихся у них за наделом землях, да еще с вольнонаемными рабочими, оказывалось очень трудным делом, и здесь единственным для них выходом было воспользоваться тем зависимым положением крестьян, которое образовалось вследствие отрезок важных в крестьянском быту угодий.

По свидетельству А. Н. Энгельгардта, князя А. И. Васильчикова и других северных хозяев, во многих нечерноземных губерниях крестьяне ни за какие цены не соглашались брать в обработку помещичьи запашки «на круг» и соглашались только тогда, когда помещики взамен сдавали им в аренду недостающие им важные угодья – обыкновенно луга и выгоны. Итак, для помещиков единственную возможность вести здесь хозяйство представляло заманивание крестьян арендой отрезков, во многих же местностях северных губерний ведение хозяйства и прямо сделалось невозможным. Мы поэтому видим, что наступает огромная распродажа помещичьих имений и земель в нечерноземных губерниях.

В губерниях черноземных хозяйственная конъюнктура оказывается совершенно иной. Здесь крестьяне, как вы знаете, получили сравнительно очень небольшие наделы, а вместе с тем они в большинстве этих губерний лишены были всяких сторонних, неземледельческих заработков. В близких местностях таких заработков обыкновенно не бывало, и, получив недостаточные наделы, крестьяне здесь должны были или наниматься в рабочие к помещикам, или, что им представлялось более соблазнительным, хотя, по существу, это далеко не всегда было более выгодным, брать у помещиков землю в аренду.

Надо сказать, что как раз в это время в черноземных губерниях явился благоприятный момент для увеличения размеров хлебопашества – чрезвычайное повышение хлебных цен, зависевшее прежде всего от условий мирового рынка. Уже с конца 40-х годов, после отмены запретительных хлебных законов в Англии и под влиянием все большего сосредоточения населения Западной Европы в городах, получилось большое требование на русский хлеб, и, так как вывоз увеличивался, то увеличивалась запашка, становилось выгодным, производить хлеб как товар, идущий на внешний рынок. В пореформенное время к этому присоединяется постройка железнодорожной сети, которая именно так и была рассчитана, чтобы облегчить вывоз хлеба к портам из самых хлебородных губерний .

Мы видим, что под этим влиянием запашка в хлебородных губерниях, в особенности в пореформенное время, растет очень быстро. Если мы возьмем общие данные по России, то мы увидим, что в 60-х годах площадь всей пашни в Европейской России равнялась 88 млн. 800 тыс. дес,; через 20 лет пашни считалось уже 106 млн. 800 тыс. дес., а в 1887 г. – 117 млн. десятин . Следовательно, рост площади посевов идет чрезвычайно быстро, даже если брать общие данные по всей площади Европейской России. Но мы ведь должны принять в расчет, что это изменение площади запашки было чрезвычайно неравномерно для разных местностей России. Я только что говорил вам, что в нечерноземных губерниях помещики во многих местах прекращали свое хозяйство и, во всяком случае, нового не заводили, и мы видим, что в этих нечерноземных губерниях запашка в эти годы прямо уменьшалась, и довольно значительно. Площадь запашки кое-где сокращается и в Северо-Западном крае, где вводится плодосменное хозяйство и интенсифицируется земледелие, и при новых формах хозяйства является уже не под силу сохранять прежние размеры вспашки.

Но в местностях черноземных в эти годы распахивается, наоборот, все, что возможно: в губерниях центральных черноземных запашка увеличивается всего на 5%, ибо здесь уже и до реформы было распахано почти все.

В среднеприволжских губерниях в двадцать лет, следующие за реформой, площадь пашни возрастает на 35%; в малороссийских губерниях – на 13%; в местностях же многоземельных запашка растет в огромных размерах; так, в Новороссии она увеличивается на 98%; в Южном Заволжье – даже на 365%.

Таким образом, рост площади пашни констатируется здесь огромный, но он отнюдь не знаменует собой увеличения или улучшения помещичьего сельского хозяйства в этих местностях. Помещики, несмотря на то, что они получили такой козырь в свои руки, как необыкновенный рост хлебных цен, возросших за эти двадцать лет в портах на 50–80%, несмотря на то, что они получили большие капиталы в виде крупных ссуд, и несмотря на то, что в 80-х годах открылся целый ряд земельных банков, где они могли закладывать и действительно закладывали свои имения, – они все эти денежные доходы и реализованные, капиталы в большинстве случаев не положили на улучшение сельского хозяйства, а так или иначе прожили и предпочли, вместо улучшения своего хозяйства, воспользоваться тем чрезвычайным стремлением крестьян брать земли в аренду, о котором я говорил, предпочли воспользоваться ростом арендных цен, который происходили этих местностях, и стали огульно отдавать земли в аренду крестьянам, так что, хотя нельзя не признать, .что в этих южных и юго-восточных губерниях помещичье землевладение оказывается более устойчивым, нежели на севере, но помещичье хозяйство и здесь сокращается, если под хозяйством подразумевать собственную помещичью запашку.

Объяснялось это тем, что помещики в момент освобождения крестьян в большинстве случаев не имели своего инвентаря, привыкнув вести хозяйство при помощи крестьянского инвентаря, и, несмотря на получение огромных сумм в свои руки по выкупу крестьянских земель и по закладу своей земли в различные банки, они не завели этого инвентаря и в пореформенное время. Мы видим, что и в пореформенное время задолженность помещичьего землевладения растет в огромных размерах. Еще до реформы помещики всех губерний из 10 млн. крепостных душ успели заложить до 7 млн. душ в тогдашних кредитных учреждениях, именно в сохранных казнах . При выдаче помещикам выкупных ссуд этот долг удерживался, и мы видим, что из тех 588 млн. руб., которые им пришлось получить в виде выкупных ссуд в первое десятилетие после реформы, помещики получили, собственно говоря, гораздо меньше, потому что около 262 млн. руб. было удержано на покрытие долга этим сохранным казнам, а остальные 326 млн. руб. были им выданы процентными бумагами, курс которых был весьма невысок, и, благодаря потере на курсе, в действительности им пришлось получить всего 230 млн. рублей . Как бы то ни было, в первые десять лет после реформы, в которые на выкуп перешло до 70% всех помещичьих имений, старый долг был погашен, но уже к середине 60-х годов начинает образовываться новый долг во вновь созданных земельных банках, и мы видим, что этот долг растет чрезвычайно быстро, так что к концу 60-х годов уже образовывается новый долг в 230 млн. руб., к началу 80-х годов он достигает уже 400 млн. руб., т. е. почти той же цифры, которой достигали помещичьи долги, погашенные выкупом, а к концу 80-х годов этот долг переходит уже за 600 млн. руб. Но, несмотря на такие огромные позаимствования, помещичье хозяйство и в черноземных губерниях улучшалось и расширялось очень мало, а все огромное расширение запашки в этих губерниях приходилось на крестьянское хозяйство вследствие широкого развития аренды помещичьих земель. Таким образом, если мы возьмем первые двадцать лет после издания Положения 19 февраля, то мы можем констатировать такой процесс .

На севере помещичье хозяйство падает; многие из плательщиков, которые в дореформенное время вели здесь свое собственное хозяйство, его прекращают, новых хозяйств не заводят и продают свои земли. Те немногие хозяйства, которые здесь удерживаются, совершенно преобразовываются, чрезвычайно интенсифицируются, т. е. заводят не только свой инвентарь, но переходят к высшим системам полеводства и только если могут выдерживать конкуренцию южных хозяйств, если они, независимо от полевого хозяйства, которое им становится весьма невыгодным, особенно после проведения железных дорог в плодородные местности, когда хлеб по дешевым провозным тарифам поступает из мест, где производить его гораздо выгоднее, если они как единственно доступную им форму хозяйства устраивают при своих экономиях заводы для переработки сельскохозяйственных продуктов винокуренные, крахмальные и др. или же если развивают специальные производства льна и пеньки частью для сбыта за границу, частью для внутреннего потребления. Эти подсобные производства и являются единственным выходом, дающим им возможность существования.

В южных губерниях помещичье землевладение оказалось гораздо более устойчивым, но помещичье хозяйство здесь чаще всего прямо сокращалось путем передачи земли в аренду крестьянам при сохранившемся лишь владении помещиков. До какой степени возросла здесь в это время крестьянская аренда, можно судить по тем цифрам, которые представлены статистическими исследованиями за это время. По некоторым статистическим вычислениям, вообще размеры крестьянской аренды достигали к 80-м годам XIX в. в пределах Европейской России огромной цифры – 50 млн. десятин . Но если мы даже исключим наиболее гадательные предположения, то и по самым скромным расчетам размеры крестьянской аренды достигают, во всяком случае, 25 млн. десятин , а вы знаете, что размеры всего пространства надельных земель, полученных бывшими помещичьими крестьянами, не превышали 33 млн. дес., следовательно, крестьянам приходилось почти удваивать с помощью аренды пространства своего хозяйства, причем большая часть арендованных пространств находилась в черноземных хлебородных губерниях.

В северных губерниях крестьяне арендовали главным образом те угодья, которые необходимы им для хозяйства и которых их лишила отрезка при выкупе, в особенности луга и выгоны; в южных губерниях они главным образом арендовали пашню, и этой арендованной пашни мы видим здесь у крестьян не менее 12 млн. дес. в это время . Вообще, если мы возьмем размеры запашки и размеры посевов на крестьянских и помещичьих землях в это время, вычислив их хотя бы по приблизительным данным, – прямых данных в этом отношении вообще недостаточно, – то увидим, что в 80-х годах в Европейской России, за исключением Польши, Финляндии и Кавказа, было 68 млн. дес. посевов, из них 47 млн. 300 тыс. дес. было на крестьянских надельных землях, затем около 12 млн. дес. – на землях, арендованных крестьянами у помещиков, и только 8 млн. 700 тыс. дес. посевов приходилось на частновладельческие хозяйства. Таким образом, мы видим, что 87% всех посевов принадлежало в это время крестьянам и только 12,8% – частноземлевладельческим хозяйствам. Эти расчеты более или менее верны; они основываются на учете скота, который имелся в это время у помещиков и крестьян. Мы видим, именно, что по первой военно-конской переписи, произведенной в 1882 г. и давшей довольно точные статистические данные, в 48 губерниях Европейской России у крестьян было 12 млн. 134 тыс. рабочих лошадей, а у частных владельцев было всего 1,5 млн. рабочих лошадей. Очевидно, что уже эта цифра – 1,5 млн. рабочих лошадей – показывает, что, по самым льготным расчетам, помещики с помощью этого количества лошадей могли обработать максимум 38% своей земли, а остальное, значит, разбиралось крестьянами в аренду .

Таким образом, относительно черноземных губерний окончательный вывод, к которому приходят новейшие исследователи на основании этих данных для двадцатилетия, следовавшего за крестьянской реформой, тот, что хотя землю помещики здесь и удержали за собой, но хозяйство их не улучшалось и не расширялось, а между тем задолженность имений росла весьма сильно, и поэтому, хотя земли своей помещики в эти годы еще не потеряли, но эта потеря была уже тогда подготовлена, и в 90-х годах при помощи крестьянского и дворянского банков начнет происходить чрезвычайная ликвидация помещичьих земель и здесь .

Что касается вообще продажи помещичьих земель в пореформенный период, то в настоящее время имеются следующие статистические данные относительно того, куда переходили продаваемые помещиками земли. Мы видим, что средняя убыль помещичьего землевладения происходит в таких размерах: в 1859–1875 гг. в среднем продается по 517 тыс. дес. ежегодно; в 1875–1879 гг. – по 741 тыс. дес. в год; в начале 90-х годов – по 785 тыс. дес. в год. Ежегодные продажи все увеличиваются и впоследствии и доходят к началу нынешнего века до 1 млн. дес. в год, а в 1906 г., правда, под влиянием особых обстоятельств этого момента, на продажу было выставлено более 7,5 млн. дес. помещичьей земли.

Распределение земли по сословиям за это время изменялось следующим образом: в 1877 г., если мы возьмем средние величины по 49 губерниям, для одного только частного землевладения, не считая ни казенных, ни надельных земель, в руках дворян было 77,8% всей площади частного землевладения, у купцов – 12,2%, у мещан – 2%, у крестьян – 7% и у «прочих» частных владельцев –1%. По данным 1887 г, т. е. через десять лет, картина будет такова: у дворян – 68%, у купцов – 13%, у мещан – 2,9%, у крестьян – 12% и у прочих – 2,3%. Следовательно, главная часть продающейся земли переходит все-таки к крестьянам, но при этом следует иметь в виду, что не все покупщики этой земли, особенно купцы, а отчасти даже и крестьяне, покупают ее для сельскохозяйственных целей. Мы видим здесь разделение только по сословиям, а из того, что лицо принадлежит к крестьянскому сословию, еще не следует, что оно ведет крестьянское хозяйство; земли приобретались и отдельными крестьянами в это время чаще всего для спекуляции. По статистическим данным мы видим, что из каждых ста десятин, купленных у помещиков купцами, они перепродают в первые пять лет 12,5 дес., к 1869 г. – 25 дес., к 1875–1880 гг.– 42 дес., к 1881–1886 гг. – 55 десятин . Купцы покупают дворянские земли, в особенности в северных губерниях, для устройства фабрик и заводов, а не для земледельческого хозяйства. Но под фабрики и заводы идет лишь небольшая часть имений, а все остальные купцы, истощив обыкновенно землю вырубкой леса, иногда вырубая даже и сады, продают крестьянам.

Крестьянские же покупки в этот период производились не обществами и товариществами крестьян, как это было в следующий период, когда покупаемые земли шли на расширение крестьянского трудового землевладения, а главным образом отдельными крестьянами, так что, хотя мы видим, что в 60-х годах крестьянские покупки составляют ежегодно 91 тыс. дес., в 70-х – 203 тыс. дес., в 80-х – 438 тыс. дес., следовательно, рост покупок развивается чрезвычайно быстро, но в то же время следует отметить, что очень многие отдельные крестьяне, в сущности, являются такого же рода покупщиками, как и купцы, и в значительной степени покупают землю для спекулянтов. Так, крестьяне из купленной ими земли продают в первое пятилетие 1863– 1868 гг.–21 %, в 1869–1874 гг. – 22,8%, в 1875–1880 гг. – 37,9%. В 80-х годах этот процент достигает 45 и повышается и далее у крестьян, покупающих землю в одиночку; но в это время сильно увеличивается та часть крестьянских покупок, которая приходится на долю товариществ и обществ, в особенности с началом деятельности Крестьянского банка .

Вот, таким образом, те последствия для сельского и в особенности помещичьего хозяйства, которые произошли в первые десятилетия после крестьянской реформы. Мы видим, что крестьяне как будто, если взять не само хозяйство крестьян, а только цифры размера площади крестьянского землевладения и хозяйства, торжествуют по всей линии; их хозяйство расширяется, они покупают земли, увеличивают размеры аренды помещичьих земель до громадных цифр и на помещичьей земле ведут свое хозяйство.

Но легко ли им это досталось и каково вообще было при этом расширении крестьянского хозяйства положение и экономический быт крестьян, вы это сейчас увидите, и увидите, что эти обстоятельства были не так выгодны, как можно было бы рассчитывать по приведенным цифрам...

Итак, легко ли крестьянам досталось это расширение их землевладения и их хозяйства, в особенности в черноземных местностях, каково было их собственное экономическое положение в этот пореформенный период? На этот вопрос приходится вообще дать ответ малоутешительный. Крестьяне, действительно, увеличили свое землепользование в самых широких размерах, но стремились они так настойчиво к аренде этих помещичьих земель в черноземных губерниях, конечно, потому, что иного выхода им не было, именно благодаря той земельной тесноте, которая существовала у них, благодаря той ограниченности наделения, которая была достигнута после многих изменений и переработок норм их надела при выработке Положения 19 февраля.

Именно в черноземной полосе крестьянское малоземелье в первые же годы после реформы сказалось особенно резко. Я уже говорил, что хозяйственная конъюнктура для черноземной полосы в этот момент была выгодна. Действительно, мы видим, что хлебные цены на заграничном рынке выросли настолько, что увеличились в некоторых случаях на 100%. В то же время и заработная плата повысилась на 100–80%, так что, в сущности говоря, заработки сделались как будто выгоднее, но ввиду того, что при заработках вообще рабочим приходится самим покупать хлеб, это повышение хлебных цен для лиц, живущих заработками, хотя бы и земледельческими, явилось не особенно выгодным обстоятельством. И вот мы видим, что крестьяне стремятся в пореформенное время в черноземных губерниях расширить свою собственную запашку не только на своих, но и на помещичьих землях, и помещики со своей стороны предпочитают этот путь увеличения своих доходов расширению своего собственного хозяйства путем увеличения собственных посевов, потому что арендные цены возросли в это время в гораздо большей степени, чем цены на хлеб. По исчислениям знатока хлебной торговли этого времени Чаславского, вместе с тем хорошего статистика, мы видим, что тогда как заработная плата и хлебные цены растут не больше чем на 100%, арендные цены растут в некоторых местах на 300% и даже на 400%,т. е. увеличиваются в 4–5 раз . Это объясняется отчасти темобстоятельством, что, независимо от роста хлебных цен на мировом рынке, растут хлебные цены на местах еще в большей прогрессии вследствие проведения железных дорог, именно, благодаря проведению железных дорог в такие места, как Козлов, Моршанск, Саратов, Пенза, Курск, Орел, Харьков, Новороссийский край и т. д. Появился сбыт хлеба на рынок в таких местностях, где раньше его совсем не было, прямо по дальности их расстояния от тех центров, где хлеб продавался, и благодаря возможности подвоза только на лошадях, который был слишком дорог. Теперь около этих железнодорожных пунктов, на расстоянии иногда 100–200 верст, чрезвычайно оживляется продажа хлеба, производство хлеба как товара делается выгодным и для крестьян, которые этим путем впервые получают здесь возможность вырабатывать в своем хозяйстве деньги. Это является чрезвычайно для них соблазнительным, но, разумеется, выдержать такое увеличение арендных цен, как на 300–400%, крестьяне могут в большинстве случаев только ценою собственного разорения, и мы видим, что в последующее время крестьяне здесь действительно разоряются и разорение происходит, в конце концов, не только у крестьян, но и у помещиков, потому что безудержная распашка земли ведет не столько к истощению чернозема, который здесь так толст, что его трудно истощить, сколько к тому, что распаханная степь дает постоянные трещины, из которых образуются овраги, служащие к стоку влаги, поэтому усиливаются засухи, учащаются неурожаи и подготовляется тот крах южного сельского хозяйства, который мы увидим в начале 90-х годов .

Таким образом, мы видим, что эта усиливающаяся распашка и аренда земель обошлась крестьянам недешево: она во многих случаях подготовила их разорение. Не лучше было экономическое положение крестьян и на их собственных надельных землях, потому что они были чрезвычайно переобременены всякого рода платежами. Мы можем это сказать не только по отношению к выкупным платежам, которые во многих местах являлись до того непосильными, что крестьяне предпочитали брать в некоторых местностях нищенские наделы, нежели переходить с барщины на выкуп, но и по отношению к целому ряду других платежей, которые не меньше, нежели выкупные, отягощали эти крестьянские наделы. В 1872 г., после неурожаев и голода в Смоленской, а потом и Самарской губерниях, когда министром государственных имуществ назначен был Валуев, тот самый, который был в 1861–1868 г. министром внутренних дел и в 1868 г. потерял свое место именно ввиду голода в Смоленской губернии, после того, как обнаружилось, что он не принял достаточных мер для обеспечения продовольствием населения, этот самый Валуев теперь, в качестве министра государственных имуществ, захотел показать свою распорядительность и просвещенность и устроил довольно широкую анкету о положении сельского хозяйства на манер анкет парламентских комиссий в Англии. К этой анкете он привлек как представителей помещиков-землевладельцев разных мест России, так даже и представителей крестьянского землевладения – в виде отдельных волостных старшин, а также некоторых провинциальных чиновников, служивших по крестьянским делам; были приглашены и некоторые губернаторы. И, несмотря на то что самое предприятие было задумано довольно легкомысленно и официальные выводы, к которым пришло совещание, тоже были довольно легковесны, материал был собран довольно серьезный, который в руках независимых исследователей, как профессор Янсон или как кн. Васильчиков, был использован достаточно продуктивно и поучительно.

Из собранных той анкетой данных мы, между прочим, видим, что картина податного обременения крестьянских земель была следующая. Сумма всех прямых налогов и платежей, лежавших на сельском населении, исчислялась в 1872 г. в 208 млн. руб., причем из них только 13 млн. руб. падало на земли частных владельцев. Вся остальная часть, около 200 млн. руб., падала на крестьянские земли. К этим повинностям, во-первых, относились взимаемые непосредственно с земли, и среди этих последних прежде всего государственный земский сбор, который в это время, в виде уступки голосу общественного мнения, был переложен в некоторой части с душ на землю; именно, 8 млн. руб. платилось с земли, а 13 млн. руб. оставалось на душах. Впрочем, и из этих 8 млн. руб. половину платили крестьяне со своих земель. Затем шли местные земские сборы, которые налагались вновь учрежденными земствами; они налагались главным образом на землю и на другие недвижимые имущества, и потому около половины их платили помещики, казна и удел и около половины – крестьяне; этих земских сборов было около 13 млн. руб. Затем помещики платили 1900 тыс. руб. на частные дворянские нужды, и этим ограничивались все их платежи, хотя помещики владели почти таким же количеством земли, как и крестьяне. Далее шли разного рода платежи, которые крестьяне отбывали за отведенные им земли; из них выкупных платежей было 38 млн. руб., и кроме того, надо сюда прибавить для тех крестьян, которые в это время еще не перешли на выкуп, 16 млн. руб. оброчных платежей, итого 54 млн. руб. Кроме того, выкупные платежи бывших удельных крестьян составляли 3 млн. руб. и оброчная подать бывших государственных крестьян 36 млн. руб., причем к ней надо прибавить 1200 тыс. руб. лесного налога. Всех поземельных сборов, которые взимались непосредственно с крестьян, было, таким образом, 95 млн. руб.

Далее шли повинности, которые уже подушно были разложены на сельское податное население. Прежде всего подушная подать составляла 42 млн. руб. и платилась исключительно крестьянами. Затем общественный сбор государственных крестьян в сумме 3400 тыс. руб. Затем государственный земский сбор в части, разложенной на души, составлял 13 млн. 700 тыс. руб., кроме того, мирских и общественных расходов до 30 млн. руб. – в общем 90 млн. руб.

Надо сказать, что сюда еще не включены натуральные повинности, которые отбывали одни крестьяне и для оценки которых у нас нет точных данных, но которые должны быть оценены, во всяком случае, в несколько десятков миллионов рублей.

Итак, не считая этих натуральных повинностей, на 19,5 млн. душ податного крестьянского населения лежало около 200 млн. платежей, т. е. на семью среднего размера – около 30 руб. Такие платежи для обыкновенного крестьянского бюджета являлись безусловно непосильными .

При этом надо сказать, что и между различными разрядами крестьян эти подати распределялись чрезвычайно неравномерно. Так, например, платежи за отведенные наделы ложились так: за свои 33,5 млн. дес. помещичьи крестьяне платили 54 млн. руб., а государственные крестьяне за 75 млн. дес. платили лишь 37 млн. руб. Следовательно, неравномерность распределения этой податной тяжести между отдельными категориями самого крестьянского населения была опять-таки чрезвычайно значительна. Если же мы рассмотрим, как распределялась податная тяжесть внутри категории бывших помещичьих крестьян, то увидим, что здесь она ложилась еще более неравномерно, потому что, как вы помните, при установлении выкупных платежей для их определения существовала известная система градации, которая заключалась в том, что первая десятина была оцениваема одна в ту же сумму, как все остальные, вместе взятые, а в местностях нечерноземных и вторая десятина составляла четверть всей оценки, и поэтому относительно большая тяжесть платежей падала на тех, которые получали самые небольшие наделы. Кто получал одну треть максимального надела, тот платил две трети максимального размера выкупного платежа. Особенно сильно чувствовалась неравномерность этой системы в черноземных губерниях, потому что в нечерноземных неравномерность обложения все же не без основания мотивировалась тем, что собственно выкупные платежи или прежние оброки вычислялись сообразно не доходам от земли, а сторонним заработкам, которые крестьяне в этих губерниях действительно имели, и величина надела здесь действительно не играла такой роли, как в черноземных губерниях. Но систему градации редакционные комиссии из нечерноземных губерний, по странной бюрократической тенденции к единообразию, перенесли и в черноземные местности, хотя здесь она ничем не могла быть оправдана и потому была особенно чувствительна, так как все доходы здесь получались от земли, и, следовательно, неравномерность обложения была особенно тяжела малоземельным крестьянским дворам, по которым как раз и ударяла эта система градации . Вот, таким образом, общая картина той тяжести и неравномерности обложения, которая была обнаружена уже в первые же годы после проведения крестьянской реформы. Результаты такого положения вещей сказались очень быстро и были ясны для многих еще и до анкеты Валуева. Именно, уже в 1867 г., когда явился первый серьезный неурожай в Смоленской губернии и за ним последовал полный голод, то Валуев, бывший тогда министром внутренних дел, сперва отрицал наличность голода и утверждал, что имеются для покрытия нужд крестьян достаточные продовольственные запасы, но когда на места голода поехали назначенные для расследования лица, когда они обнаружили, что запасов не хватит и что крестьяне не только едят различные примеси и суррогаты хлеба: древесную кору, глину и проч., но и прямо умирают с голода, то само правительство всполошилось, был даже назначен особый комитет под председательством наследника (будущего императора Александра III), и этот момент при помощи общественной благотворительности собрал значительные суммы, которые, впрочем, по большей части задним числом, и пришли к голодавшим крестьянам.

Затем через три года последовал другой неурожай, коснувшийся главным образом юго-восточных губерний, которые считались житницей всей России и даже Европы; именно в Самарской губернии длился подряд три года неурожай и затем голод в огромных размерах, и тут правительство было особенно смущено, что именно в этом благодатном и обильном землею крае тоже наступил голод.

И вот после того, как явился этот голод в Самарской губернии, и для правительства сделалось ясным, что необходимо будет когда-нибудь положить конец переобремененности крестьян платежами, с одной стороны, а с другой стороны, – их относительному малоземелью в черноземных местностях, вновь явился вопрос, на этот раз довольно резко поставленный, относительно неизбежности серьезной податной реформы.

Тем не менее правительство по-прежнему действовало с чрезвычайной медлительностью. Оно крайне неохотно поднимало этот вопрос. Мы уже видели, что министр финансов, который в это время специально культивировал развитие крупной промышленности, шел года за два до смоленского голода с легким сердцем на новое обложение крестьянского хозяйства, как только явилась к этому малейшая, по его данным, возможность. Мы видели, как вопрос об уничтожении подушной подати и замене ее подоходным налогом, проектированным земствами, провалился в правительственных сферах. Между тем печальные обстоятельства в крестьянском хозяйстве сказывались не только в виде голода, который наступил сперва в Смоленской, а затем в Самарской губерниях, они сказывались и в постепенном падении крестьянского хозяйства в годы совершенно обыкновенные – в особенности в значительном уменьшении скотоводства.

Мы видим, что скотоводство в эти годы падает не только на помещичьих землях, как оно падало в черноземной полосе, потому что помещики прямо находили здесь более выгодным для себя сдавать свои земли в аренду, но падает и у крестьян в довольно значительных размерах, так что этот признак уже является достаточно серьезным. Он, однако, замечен был далеко не сразу: оскудение крестьянского хозяйства совершалось с некоторой постепенностью, и мы видим, что еще в 70-х годах были местные администраторы, которые пытались даже самарский голод объяснить тем, что народ, мол, пьянствует и пропивает свои большие доходы, а потом, в годы неурожая, и наступают поэтому голодовки. Именно, самарский губернатор Климов высказал такие соображения в 1873 г. в Комитете министров; но даже здесь он получил должный отпор: государственный контролер А.А. Абаза ему указал, что все сведения, представленные им, губернатором, который должен был бы знать свою губернию, очевидно неверны и не соответствуют действительному положению вещей. Абаза с цифрами в руках доказал, что Самарская губерния платила податей больше 3% общей их суммы, собиравшейся со всей России, а акцизных сборов из нее поступило лишь 1,5% общей их суммы, так что он имел возможность определенно показать самарскому губернатору, что Самарская губерния – одна из самых трезвых в России и что его, губернатора, данные никуда не годятся. Министр внутренних дел Тимашев, как только положение в споре, возникшем в Комитете министров, сделалось таким неудобным для Министерства внутренних дел, прекратил разговор и сказал, что он представит более точные сведения, но что, во всяком случае, ясно (?), что Самарская губерния не сможет быть отнесена к губерниям истощенным. Однако, истощенность черноземной полосы России в 90-х годах уже не подлежала никакому сравнению. Мне самому лично приходилось в годы неурожая, в 1892–1893 гг., собирать статистические данные относительно голодающих крестьян, и я лично видел целый ряд таких селений в центральных черноземных губерниях, как, например, Тульская, где 75% изб в 90-х годах топились «по-черному», т. е. крестьяне, топя дровами или соломой, строили, ради экономии в топливе, свои печи без труб, потолки в таких избах были совершенно черные от сажи и блестящие, как хорошо вычищенный сапог, а в мокрую погоду с них капала черная грязь. Целый ряд изб в таких деревнях был раскрыт; на крыше оставались одни только стропила, а вся солома была снята и скормлена скоту. По статистическим данным, мною самим собранным, выходило, что в иных деревнях уже до 50% крестьян были к началу 90-х годов безлошадны, а из других 50% более 40% и даже 45% были однолошадными и только 5–6% было таких хозяев, которые обладали двумя и более лошадьми. В некоторых деревнях иногда бывало два-три двора и с пятью-шестью лошадьми каждый, но они совершенно тонули в общей массе разоренного и беспомощного крестьянства...

Вот общая картина того оскудения, к которому пришло крестьянство в черноземных губерниях через 20 лет после реформы 19 февраля. Таким образом, несомненно, что те недостаточные земельные наделы, которые получили крестьяне в черноземной полосе, и то переобременение их платежами, которое существовало в местностях нечерноземных, а в значительной степени также и в черноземных сказались весьма серьезно, и если правительство и в эти годы считало возможным оттягивать необходимые реформы и мероприятия, которые бы служили хотя бы частичному улучшению положения крестьян в России, то в обществе уже в 70-х годах люди сведущие не сомневались, что положение крестьянства в пореформенное время идет к довольно грозному упадку. В числе писателей, которые воспользовались статистическими данными, собранными правительственными комиссиями, исследовавшими тогда положение крестьян, – именно податной комиссией, которая работала в течение целых 15 лет, и затем той анкетной валуевской комиссией, о которой я только что упоминал, – были два выдающихся писателя, о которых я уже говорил, – Ю. Э. Янсон и кн. А. И. Васильчиков. Из них профессор Янсон определенно и резко изложил те выводы, к которым он в этом отношении пришел, в своей книге «Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах» – наделах и платежах по Положению 1861 г. Исследовав на основании данных упомянутых двух правительственных комиссий положение массы нашего крестьянства во всех областях Европейской России, профессор Янсон нашел в нем повсеместно «слабую обеспеченность хозяйственного быта, особенно в той части, которая великим актом 1861 года призвана к благоденствию и процветанию свободного труда. Где нет экономической обеспеченности, – писал почтенный профессор, – там почти излишне дополнять картину состояния народа изображением явлений, от нее зависящих, и отсутствием ее объясняющихся. Плохое питание, дурные физические и моральные условия жизни, большая болезненность и сильная смертность – все это имеет свою ближайшую причину в бедности населения, а бедность сама, если и проистекает от слабости нравственных сил и недостатка трудовой энергии, то не от них она пошла и не ими она стоит на русской земле. Ведет она свое начало не с последних времен; ее создало вековое крестьянское состояние; но поддерживает ее там скудная почва, к которой фактически привязано население; здесь ничтожный надел, с которого нельзя сойти, там безземелье, здесь отсутствие всяких заработков и происходящее от того и другого низкое вознаграждение труда; наконец, тяжесть общих государственных, земских и мирских податей и сборов, лежащих не на имуществе и его доходе, а на личном труде, и высокая плата за землю, которая одна кормит того, кто ее обрабатывает».

«Податная система и аграрное законодательство наше, – заключал Янсон, – не могут долее оставаться в настоящем виде без серьезной опасности для благоденствия и настоящего и будущего поколений...»

Но изменение поземельных отношений представлялось ему «гораздо более настоятельным и существенным вопросом настоящего, чем какая бы то ни было реформа в финансовом хозяйстве государства: без сомнения, устраняющего коренные недостатки этих отношений, несбыточно, – по его мнению, – мечтать о благих результатах самой правильной податной системы».

Не видя, однако, возможности думать о полном искоренении недостатков податной системы и при этом принимая во внимание, что поземельный вопрос был уже решен в самой реформе 1861 г., Янсон предлагал поэтому, идя навстречу крестьянским земельным нуждам, лишь ряд более или менее серьезных паллиативов. Он констатировал, что «есть достаточно поводов к понижению поземельных платежей для уравнения их со средствами крестьян и теми хозяйственными отношениями, какие определились 20-летним опытом; вопрос о переселениях и направлении их ждет разрешения, сообразного с потребностями народа и выгодами государства; предоставление дешевого кредита для приобретения тех земель, которые в будущем придется снимать за дорогую цену, исходное с выкупною операцией; самый пересмотр выкупной операции в видах возможного понижения выкупных платежей; наконец, столь желанное и давно ожидаемое преобразование податной системы: вот те громадной важности задачи, на которых не могут не остановить своего внимания и правительство и общество».

Действительно, в начале 80-х годов явился, как вы увидите из последующих лекций, целый ряд мероприятий, которые были направлены в сторону удовлетворения этих нужд и к принятию как раз тех паллиативных мер, которые еще в 1876 г. рекомендовал профессор Янсон.

Несколько другого мнения был другой из двух упомянутых авторов, кн. А.И. Васильчиков, о котором я не раз уже говорил в своих лекциях. Разница между ним и Ю.Э. Янсоном заключается в том, что Васильчиков не считал главнейшей причиной печального положения наших крестьян недостаточность их земельных наделов, а видел ее главным образом в той отчаянной податной системе, которая парализовала благие результаты реформы 19 февраля. Приведя эпиграф, примененный Тэном к характеристике положения крестьян во Франции перед самой революцией 1789 г., кн. Васильчиков находит в этом отношении полную аналогию в положении тогдашних французских и современных ему русских крестьян. Указав, что крестьяне во Франции накануне великой революции усиленно скупали землю и в то же время разорялись тяжестью непомерных налогов, обременявших именно крестьянскую собственность, и подметив то же самое явление и у нас в 70-х годах, кн. Васильчиков замечает, что «положение русских крестьян, в настоящее время совершенно схожее с картиною, нарисованной Тэном, может служить для нас серьезным предостережением; податная система может подавить все благое действие свободы и равноправности и довести мелких владельцев против крупных до того же изуверства, какое проявилось во Франции в конце прошлого столетия».

Та разница, которую вы видите в выводах этих двух выдающихся исследователей тогдашнего положения вещей, отчасти объясняется тем, что кн. Васильчиков имел в виду главным образом положение крестьян в нечерноземной полосе, где не столь остро сказывался земельный вопрос, сколько именно податной, тогда как Янсон обратил главное свое внимание на наиболее хлебородные местности, где действительно сказывался гораздо острее вопрос именно земельный.

Эти мнения кн. Васильчикова и профессора Янсона в значительной степени разделялись массой тогдашних писателей, исследователей крестьянского положения, и, в сущности, надо сказать, что насколько нечутко к этому относилось правительство в 60-х и 70-х годах, настолько же чутко к этому вопросу было отношение печати и общества. Его можно назвать не только чутким, но даже и пророческим, потому что уже во время разработки крестьянской реформы, в самом конце 50-х и начале 60-х годов Чернышевский, а потом Н.А. Серно-Соловьевич и другие совершенно определенно предрекали такие отрицательные результаты реформы.

В 60-х годах в среде передовой русской интеллигенции составилось уже довольно определенное и довольно упорное мнение о недостатках того экономического устройства, которое дано было крестьянам крестьянской реформой, и распространенность этого мнения породила очень скоро широкое народническое течение в литературе, а потом и народническое движение, которое и будет предметом моей следующей лекции.

Мы видим, что вывоз хлеба из России, очень колебавшийся в первую половину XIX в., но ни разу не достигавший до 1845 г. даже 30 млн. пуд., в пятилетие 1846–1850 гг. достиг сразу 51 млн. пуд, в следующее пятилетие 1850–1855 гг. он, правда, понизился (вследствие войны) до 45 млн. пуд.; но затем, в 1856–-I860 гг., составлял уже 69 млн. пуд. в год, в 1861–1865 гг. – 76 млн., в 1876–1880 гг. – 257 млн. пуд. в год и т. д. (Срав. В. И. Покровский. «Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России», т. I, стр. 4–5. СПб., 1902.)

Названное сочинение, стр. 168.

Крепостное право существовало с 1649 года (принятие Соборного уложения, то есть официальное прикрепление крестьянства к земле) до 1861 года, когда был издан указ об освобождении крестьян. Этот период вряд ли можно назвать хорошо изученным, и этому есть объяснение: помещики обладали практически абсолютной властью над крепостными, потому в его силах было сделать так, чтобы реальное положение дел в поместье не знал никто. Кроме того, крестьяне не имели права жаловаться на хозяина, это ограничение законодательно введено с конца XVIII века.

Василий Григорьевич Перов. «Возвращение крестьян с похорон зимою».

Положение крепостных чаще всего представляется ужасным, страшным. Обычно вспоминается Дарья Салтыкова, известная под именем Салтычиха, которая семь лет издевалась над крепостными, покалечив и убив немало людей. Справедливо, что садистка получила пожизненное заключение (жалоба все же дошла до Екатерины II). Не все хозяева относились к крепостным так же.

Жизнь крепостного могла сложиться как угодно. Если помещик был образован, справедлив, добр, то и крепостные жили относительно неплохо. Если же барин был жесток и отличался самодурством, жизни крестьян сложно было позавидовать.

Разница в положении крестьян разных регионов России

Но не все крестьяне в Российской империи были крепостными.Например, дальневосточные, сибирские, азиатские губернии и области, а также Аляска, Закавказье и Северный Кавказ, казачьи области были свободны от «крепости». В начале 19 века прибалтийские губернии также освободили, а к 1861 году, когда вступил в силу указ об отмене крепостного права, доля крепостных составляла около 35%.

Илья Ефимович Репин. «Крестьянский дворик». 1879. Крестьянам дали волю, но не отдали землю..

Права и материальное положение крепостных

Крепостные имели свои права. Хозяин не мог обезземелить его и перевести в ранг дворового. Подавать жалобы на господ запретили примерно через 100 лет после введения крепостного права, до этого момента крестьяне могли жаловаться в суд на жестокое обращение и несправедливые поборы. А Уложение 1649-года, в котором было прописано, что крепостных продавать не велено, действовало все это время. К сожалению, только соблюдалось не всегда.

Фёдор Солнцев. «Крестьянское семейство перед обедом». 1824. Государственная Третьяковская галерея, Москва. При хорошем помещике крепостные жили неплохо.

В допетровской Руси крепостные крестьяне не принадлежали барину. Их «владельцем» было государство. И работали крестьяне не на помещика, а на страну. При Петре I положение стало хуже, дворянским переделам поместий пришел конец - они стали постоянной собственностью. Подворное налогообложение было заменено на подушное, помещики стали платить налоги за своих крепостных, выступая настоящим владельцем этих «душ». Петр I приписывал к заводам целые села и деревни вместе с крепостными, при нем появилась и утвердилась практика дарения крестьянских «душ».

В 1848 году вышел Указ, в соответствии с которым крепостные получили право на покупку недвижимости. Нюанс был: покупка могла быть совершена только на имя барина. Казалось бы, несправедливо и опасно, однако большинство помещиков не нарушали обещания и не отнимали недвижимость у крестьян. Потому что удобнее было обложить работника завышенным оброком, чем брать на себя решение всех проблем по управлению отобранным имуществом.

Это привело к тому, что появилась прослойка богатых крестьян, которые открывали лавки, мануфактуры, магазины и даже заводы! Например, известный купец Морозов, владелец многочисленных заводов, начал свою предпринимательскую деятельность когда был крепостным.

«Крепостная актриса»,кадры из фильма 1963 год. Помещик мог облагодетельствовать крепостного, или даже дать ему вольную.

Как можно было получить вольную и все ли крепостные этого хотели?

Самым простым способом получить вольную был выкуп. Как только у крестьянина появлялась достаточная сумма, он мог попытаться купить себе право на свободу. Некоторые так и делали, но бывали случаи, когда помещик обещал выдать вольную, но при накоплении крестьянином капитала просто присваивал деньги, а вольную не выписывал. Тут большую роль играли взаимоотношения между хозяином и крепостным.

Крепостной мог отслужить в армии и стать свободным человеком. В XVIII веке не было четких сроков службы, потому этот способ был не слишком востребован. Позднее популярность армейской службы пошла вверх. Если помещик переселял крепостных в Сибирь, они автоматически становились свободными. Это был отличный и выгодный государству способ освоить Сибирские просторы.

«Освобожденные крестьяне подносят хлеб-соль Александру II». 1861.

Ребенок крепостного, ставший сиротой и попавший в воспитательный дом, считался свободным. Крепостные, которые побывали в плену, также становились свободными людьми. Некоторые даже подстраивали для этого собственное похищение, например, горцами на Кавказе.

Все ли крестьяне мечтали получить вольную? Нет, была прослойка «крепостных миллионеров», которые не планировали тратить деньги на это. Они поняли, что пока имущество в собственности хозяина-помещика, то и налоги платит он. Крестьянину оставалось только отдать определенную сумму – оброк. Кроме того, помещик был ответственен за своих крепостных. В неурожайные годы он был должен закупать хлеб и кормить крестьянские семьи.

Был и еще один нюанс: за правонарушения помещик судил своих крепостных сам, не обращаясь к государству. Конечно, речь не идет об убийстве, разбое и прочих ужасных проступках. Наказанием служила порка. Если бы крестьян судило государство, то они бы чаще отправлялись на каторгу, что было совершенно не выгодно хозяевам.

Бывали случаи, когда помещик выделял какого-то талантливого крепостного и отправлял его на учение. Например, в фильме «Крепостная актриса» описана ситуация, когда помещик отправил в Санкт-Петербург учиться пению талантливую крепостную девушку и дал ей вольную.

Что дала крестьянам отмена крепостного права

3 марта 1861 года крепостное право было отменено Указом Александра II, началась новая история российского крестьянства. Кажется, они должны были быть довольны, тем не менее реформа привела к массовым волнениям. Среди крестьян множились слухи, что указ не настоящий, что их обманули, скрыв правду.

Такое мнение формировалось потому, что крестьянам дали «волю», они стали свободными людьми. Но землю в собственность им никто отдавать не собирался. Крестьянин брал ее в пользование у настоящего владельца, то есть у помещика, а если он хотел распоряжаться участком земли, то должен был заплатить хозяину и выкупить надел.

«Государь говорит с дворянством о предстоящей им работе для освобождения крестьян из крепостной зависимости». (Царствование императора Александра II.) Литография. Александра II стали называть Освободителем.

Крестьян, вроде, и освободили, однако распоряжаться землей они не могли и были вынуждены жить в общине. При этом барщину и оброк никто не отменял, изменилось только название. Теперь это были «взносы за пользование землей».

В 1883 году вышло постановление, что все временнообязанные крестьяне обязаны были выкупать у барина свои наделы. Цены при этом были явно не рыночные, а выше на порядок. Первый взнос в размере 20% требовалось уплатить сразу, остальное брало на себя государство. Но и оно не дарило 80% крестьянам, а просто давало в долг на 49 лет с условием ежегодного погашения равными долями.

Некоторые крестьяне, которые не хотели мириться с таким положением, уходили в города и крупные села. Там они искали работу, устраивались на фабрики и заводы.

Сейчас многие историки пишут о том, что реформа 1861 года была не продумана, условия, предлагаемые крестьянам, были грабительскими, что, возможно, противоречивость реформы и привела к революции 1917 года.

Таким образом «низы» страдали одновременно как от натиска капитализма, так и от недостаточного его развития, задержавшегося крепостническими пережитками. По какому пути пойдет дальнейшее развитие России – вот вопрос, который волновал прогрессивные слои российского общества. В революционном движении того времени мы видим наличие нескольких различных направлений, начиная с умеренных, сохранивших остатки надежды на возможность мирного преобразовании социально-политического строя, и кончая крайними, не видевшими иного исхода, кроме революции.

Цель работы – рассмотреть крестьянскую реформу 1961 года.

Задачи работы – рассмотреть ситуацию в стране накануне реформы, изучить предпосылки возникновения крестьянской реформы, рассмотреть суть реформы, определить значение реформы для страны.

Ситуация в стране накануне реформы и ее предпосылки
Прежде чем приступить к изучению значения отмены крепостного права в России, необходимо произвести обзор ситуации в стране накануне реформы, чтобы понять стоявшие перед ней задачи и оценить то, как они были решены при ее проведении.

Во-первых, следует отметить, что в России крепостное право наиболее долго держалось и приняло такие грубые формы, что на практике ничем не отличалось от рабства. Но оно было ужасно не только с моральной и нравственной точки зрения, оно было несостоятельно и по своей внутренней сути.

Возможности крепостного хозяйства как экономической системы в России ко второй четверти XIX в. были полностью исчерпаны, и в последние предреформенные десятилетия (30 - 50-е годы XIX в.) оно вошло в полосу глубокого кризиса.

«Помещичьи хозяйства, базирующиеся на подневольном, крепостном труде, все более приходили в упадок. Резко упала производительность барщинного труда, показателем чего является падение урожайности в помещичьей деревне. По расчетам историка И. Д. Ковальченко, в регионах с преобладанием барщинной формы эксплуатации крестьян средняя урожайность зерновых культур к середине XIX в. составляла 75-80% по отношению к урожайности первого десятилетия XIX в.».

Помещики увеличивали число барщинных дней в неделю и вместе с тем вводили «урочную систему» (т. е. устанавливали определенные нормы дневной выработки на барщине), иногда практиковали частичную оплату барщинных работ. Однако все эти меры «стимулирования» и интенсификации барщины не могли возместить возрастающие потери от падения производительности барщинного труда. Барщинный крестьянин оказывал явное и тайное сопротивление нажиму со стороны помещика. Помещики постоянно жаловались на «лень» и «нерадение» мужика на барской работе, и это несмотря на применение жестоких наказаний. «Взглянем на барщинскую работу. Придет крестьянин сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколь возможно чаще и дольше, а работает сколь возможно меньше, - ему не дело делать, а день убить», - писал в 1847г. в статье «Охота пуще неволи» крупный помещик А. И. Кошелев. Наиболее дальновидные помещики понимали преимущества вольнонаемного труда перед крепостным, понимали, что крепостная неволя исключает всякие стимулы производительного труда (кроме разве страха наказания).

Но осознание этого еще не давало возможности в тогдашних условиях, при узости рынка наемной рабочей силы и ее дороговизне, перейти даже передовым помещикам от крепостного труда к наемному.

Кризис в первую очередь поразил барщинные имения (в них в то время числилось более 70% крепостных крестьян). Однако серьезные трудности переживали и имения оброчные. Начиная с 20-х годов XIX в. повсеместно растут недоимки в уплате оброков по оброчным имениям. (Недоимочность в оброчных имениях, конечно, служила и показателем непосильности для крестьян оброчных платежей.) Помещичьи имения закладывались и перезакладывались. К моменту отмены крепостного права помещиками было заложено в различных кредитных учреждениях более 2/3 крепостных крестьян, а сумма долга этим учреждениям достигла астрономической величины - 425 млн. руб.

Крепостное право было неэффективно не только из-за того, что не стимулировало крестьянский труд, но оно также вело к «хозяйственной» деградации помещиков, т. к. в подавляющем большинстве случаев их интерес был направлен не на повышение эффективности производства, которая требовала постоянного внимания и заботы о своих делах, а на более «тщательную» эксплуатацию крестьян. Крепостничество таким образом «било» сразу с двух направлений: оно неизбежно вело к снижению как крестьянской, так и помещичьей инициативы.

Выражением социального кризиса явился последовательный
рост в предреформенные десятилетия крестьянского антикрепостнического движения. За вторую четверть XIX в. было зарегистрировано 709 крестьянское волнение (в среднем 26 волнений за год), за вторую четверть этого столетия - уже 1089 волнений (43 волнения за год), а за последнее предреформенное десятилетие (1851 -1860гг.) - 1010 (101 волнение за год). Помимо волнений и восстаний протест крестьянства против крепостничества проявлялся и в других формах: убийства помещиков и управляющих имениями, бегство от помещика, жалобы местным властям и царю, распространение слухов о воле, будораживших умы крестьян. Высшие полицейские власти указывали на опасность всех этих проявлений крестьянского протеста:

«Простой народ ныне не тот, что был за 25 лет перед сим, - говорится в отчете III отделения за 1839 год, весь дух народа направлен к одной цели - к освобождению... Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством, и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же». III отделение указывало на появление среди крестьян «рассуждающих голов», которые задумывались над причинами социального неравенства, формулировали крестьянские антикрепостнические требования».

Объективно крепостничество мешало также индустриальной модернизации страны, так как препятствовало складыванию рынка свободной рабочей силы, накоплению капиталов, вложенных в производство, повышению покупательной способности населения и развитию торговли.

Крымская война способствовала углублению кризиса феодализма, придав ему всеобъемлющий характер. Громадные расходы на войну серьезно подорвали финансы государства. Частые рекрутские наборы в годы войны, реквизиции скота и фуража, рост денежных и натуральных повинностей, связанных с войной, разоряли население. Все это вызвало заметное нарастание массового антикрепостнического движения крестьянства. В 1854-1855гг. ясно обозначилась волна побегов крестьян от помещиков.

Таким образом, перед российским правительством со всей неотвратимостью встали экономические и политические задачи: необходимо было разрешить острые социальные проблемы, выйти из тяжелого финансового и экономического кризиса и при этом сохранить положение России в числе ведущих держав мира.

Впервые о необходимости отмены крепостного права было официально заявлено Александром II в краткой речи, произнесенной им 30 марта 1856г. перед представителями московского дворянства. В этой речи Александр II, упомянув о своем нежелании сейчас «дать свободу» крестьянам, вынужден был в то же время заявить о необходимости в принципе приступить к подготовке их освобождения ввиду опасности дальнейшего сохранения крепостного права, указывая, что лучше отменить крепостное право «сверху», чем ждать, когда оно само будет отменено «снизу».

Суть реформы 1861 года
Подготовка реформы сначала велась тайно. Затем к ней были привлечены широкие круги дворянства: в 1858 году во всех губерниях (кроме Архангельской, где не было крепостных крестьян) были созданы выборные дворянские комитеты для составления проектов реформы. Центральное руководство подготовкой реформы сосредоточилось в созданном в 1858 году Главном комитете по крестьянскому делу. Для сведения воедино материалов губернских комитетов при Главном комитете были созданы редакционные комиссии.

Ни торгово-промышленная буржуазия, ни тем более крестьянство к подготовке реформы не были допущены. А готовившие реформу дворяне стремились главным образом к тому, чтобы обеспечить собственные интересы.

Центральным вопросом реформы, по которому шла борьба внутри помещичьего класса, был вопрос о том, освобождать крестьян с землей или без земли. По этому вопросу шли споры между группами крепостников и либералов.

К крепостникам принадлежала феодально-бюрократическая знать, а также помещики, хозяйство которых в основном базировалось на отработанной ренте. Либералы выражали интересы торгово-промышленной буржуазии и обуржуазившихся помещиков. Борьба между ними была не принципиальной: и крепостники, и либералы стояли за отмену крепостного права при сохранении помещичьего землевладения и самодержавия, но либералы при этом хотели несколько ограничить царский абсолютизм и были против освобождения крестьян без земли. Конечно, оставить крестьян совершенно без земли было невозможно. Но помещики черноземных губерний, где земля высоко ценилась, стремились освободить крестьян с минимальным наделом и за выкуп. Такое «освобождение» сохраняло в руках помещиков почти всю землю и обеспечивало их хозяйство рабочими руками. Помещики нечерноземных губерний, где земля не представляла такой ценности, считали возможным освобождение крестьянина с землей, но за высокий денежный выкуп; в этом случае помещики получали капитал для ведения капиталистического хозяйства на оставшейся у них земле.

Существовала также классовая борьба вокруг реформы. Интересы народных масс в царских комитетах и комиссиях не представлял никто. Основная борьба вокруг реформы велась не между дворянскими группировками, а между помещиками и самодержавием, с одной стороны, и крестьянством - с другой. Интересы крестьян выражали революционные демократы. Несмотря на жесткую цензуру, в своих выступлениях они призывали к полной ликвидации крепостничества и помещичьего землевладения, к передаче всей земли крестьянам без всякого выкупа. Борьба революционных демократов, непрекращающиеся крестьянские волнения заставили царское правительство отказаться от наиболее реакционных вариантов реформы и пойти на некоторые уступки крестьянству. Было принято компромиссное, примирившее всех помещиков решение освободить крестьян с минимальным наделом земли за выкуп. Такое освобождение обеспечивало помещиков, как рабочими руками, так и капиталом.

Закон об отмене крепостного права – «Положение о крестьянах вышедших из крепостной зависимости» - был подписан Александром II 19 февраля 1861 года. Этот закон состоял из отдельных «Положений», касавшихся трех основных групп вопросов:

1. Упразднение личной зависимости крестьян от помещиков.

2. Наделения крестьян землей и определения крестьянских

повинностей.

3. Выкупа крестьянских наделов.

Основные положения законодательных актов реформы 1861 года
19 февраля 1861 г. подписал, помимо Манифеста, еще и 17 законодательных актов, касающихся отмены крепостного права в стране. Что же касается самого Манифеста, то его текст был написан известным церковным деятелем Филаретом, явно не одобрявшим реформу.

Александр II хотел видеть документ не только официально - торжественный, но и достаточно пропагандистский - агитационный. Из-под пера Филарета текст «Манифеста» вышел велеречивым, тяжеловесным и малопонятным для простого народа, как, впрочем, и все остальные законодательные акты.

Основными (из 17-ти) законодательными актами по реформе были «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», «Местные положения» и «Дополнительные правила».

По Манифесту, крепостное право помещиков на крестьян отменялось навсегда, и крестьяне признавались свободными без всякого выкупа в пользу помещиков. Особо надо подчеркнуть громадную значимость личной свободы, за которую веками боролся крестьянин. Отныне бывший крепостной, у которого ранее помещик мог не только отнять все его достояние, но и его самого с семьей или отдельно от нее, продать, заложить, получал возможность свободно распоряжаться своей личностью: вступать в брак без согласия помещика, от своего имени заключать разного рода имущественные и гражданские сделки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другое сословие. Все это представляло значительный простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода крестьян на заработки, а в целом давало сильный толчок развитию капитализма в пореформенной России.

Если крепостное право было отменено сразу, одним законодательным актом, то ликвидация феодальных экономических отношений в деревне растянулось на несколько десятилетий. По закону крестьяне в течение еще 2-х лет (до 19 февраля 1863 г.) обязаны были отбывать те же самые повинности, что и при крепостном праве. Лишь несколько уменьшилась барщина и отменялись мелкие натуральные поборы (яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью и др.). По закону крестьяне получали право выкупить у помещиков свои усадьбы и, сверх того, могли по согласию со своими помещиками приобрести у них в собственность полевые наделы. Пока крестьяне пользовались наделами, не выкупив их, они находились в зависимости от помещика и назывались временно обязанными крестьянами. Когда же выкуп был произведен, то крестьяне получали полную самостоятельность и становились крестьянами - собственниками. Никакого определенного срока окончания временно обязанного положения крестьян закон не устанавливал, поэтому оно растянулось не целых 20 лет, и лишь законом 1881 г. временно обязанные крестьяне (их к тому времени оставалось уже не более 15%) были переведены на обязательный выкуп.

Размеры полевого надела определялись от 1 до 12 десятин на одно лицо, записанные в крестьянах за помещиком на ревизии (ревизские души). Величина надела зависела от «полосы» государства (нечерноземной, черноземной и степной) и потому для губерний и даже уездов величины наделов были различные.

Конкретные экономические условия освобождения крестьян (размер надела и размер повинности за него) фиксировались в так называемых уставных грамотах. Они рассматривались как определяющий документ, являющийся юридическим актом, закрепляющим конкретные условия выхода крестьян из крепостной зависимости. Грамота подписывалась помещиком или его доверенным лицом и крестьянскими поверенными, что создавало видимость юридически узаконенной сделки двух равных сторон. Уставная грамота являлась основным документом, фиксировавшим момент перехода крепостных во временно обязанное состояние и определявший социально-экономические условия этого состояния. По нормам, зафиксированным в уставных грамотах, жило целое поколение крестьян.

Составление и введение в действие уставных грамот возлагалось на мировых посредников. Должности мировых посредников были учреждены для разбора возможных недоразумений, споров и жалоб в процессе проведения реформы. Центральной задачей мировых посредников было документальное оформление новых отношений между помещиками и крестьянами согласно «Положениям 1861 г.». Мировые посредники должны были следить за правильностью и справедливостью сделок помещиков с их крестьянами, выходящими на волю. Они утверждали уставные грамоты, наблюдали за ходом крестьянского самоуправления в сельских обществах и волостях.

Таким образом, центр тяжести практического проведения реформы пал на низшее звено - мировых посредников, назначаемых Сенатом по спискам, предложенным дворянскими собраниями. В июне 1861 г. начали действовать 1714 мировых посредников. Общее же руководство делом крестьянской реформы по губерниям было возложено на губернские по крестьянским делам присутствия. Эти присутствия действовали под председательством губернатора и состояли из важнейших чинов губернии и представителей местного дворянства. А высшим органом стал Главный комитет об устройстве сельского состояния, заменивший Главный комитет «О помещичьих крестьянах, выходящих из крепостной зависимости».

Важное место в реформе 1861 г. занимало решение аграрного вопроса. Закон исходил из принципа признания за помещиками права собственности на всю землю в его имении, в том числе и на крестьянскую надельную. Крестьяне получали надел не в собственность, а в пользование, за установленные законом повинности в виде сбора или барщины. Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить ее у помещика.

В нечерноземных и черноземных районах России устанавливались высшая и низшая (треть высшей) нормы надела, а степных районах - одна (указная) норма. Закон предусматривал отрезку от земельного надела, если он не достигал низшей. В результате крестьяне за счет отрезки от наделов потеряли свыше 0,20 своих земель, а в черноземных земледельческих губерниях, в которых преобладала барщинная система и земля особенно высоко ценилась, потери крестьян достигали до 30 - 40%. Но беда была не только в этом. Обычно отрезались наиболее ценные и необходимые для крестьян угодья, без которых было невозможно нормальное ведение хозяйства: луга, выпасы и пр. Крестьянин вынужден был арендовать на кабальных условиях эти крайне необходимые ему «отрезанные земли». Землепользование крестьян сужалось также еще чересполосицей и лишением лесных угодий.

Перевод крестьян на выкуп знаменовал собой полное прекращение феодальных отношений в бывшей помещичьей деревне. Однако фактическими собственниками своих наделов крестьяне могли стать лишь в том случае, если они выплачивали за них всю выкупную сумму. В основу ее исчисления была положена не рыночная цена земли, а размеры оброка, так что выкупная цена оказывалась в 1,5 раза выше рыночной. Разумеется, крестьяне были не в состоянии сразу выплатить выкупную сумму. Поэтому дело выкупа взяло на себя государство. Казна сразу выплатила помещикам деньгами и ценными бумагами основную часть выкупной суммы, а другую часть удержала с помещиков в счет погашения их долгов казне, а затем уже взыскивала ее в виде выкупных платежей с крестьян. Срок окончания таких платежей был установлен в 49 лет. До 1907 г., когда выкупные платежи с крестьян были отменены, крестьяне уплатили свыше 1540 млн. руб., т.е. в 1,5 раза больше первоначально установленной с них выкупной суммы и все еще оставались должниками казны.

Обнародование Манифеста и «Положений» 19 февраля 1861 г., содержание которых обмануло надежды крестьян на «полную волю», вызвало взрыв крестьянского протеста весной - летом 1861 г. Фактически не было ни одной губернии, в которой крестьяне не протестовали бы против неприемлемых для них условий освобождения. В течение 1861 г. произошло 1860 крестьянских волнений. К осени 1861 г. правительству с помощью воинских подразделений и с применением массовых наказаний розгами удалось подавить взрыв крестьянского протеста, однако весной 1862 г. поднялась новая волна крестьянских выступлений, связанных на этот раз с введением в действие уставных грамот.

В период 1863 - 1870 гг. были проведены аграрные реформы в соответствии с принципами «Положений» в удельной деревне, поземельное устройство государственных крестьян, а также реформы в национальных окраинах России (Грузии, Бессарабии и Абхазии).

Политические и социально-экономические последствия крестьянской реформы
Опубликование «положений» о новом устройстве крестьян вызвало полное разочарование в радикальных кругах. «Колокол» Герцена в статьях Огарева провозгласил, что крепостное право в действительности вовсе не отменено и что «народ царем обманут».

С другой стороны, сами крестьяне ожидали полной воли и были недовольны переходным состоянием «временно обязанных». В некоторых местах произошли волнения, ибо крестьяне думали, что господа спрятали настоящую царскую волю и предлагают им какую-то подложную. В с. Бездна Казанской губернии дошло до того, что войска стреляли в толпу крестьян, причем было свыше 100 человек убитых и раненых.

Весть о бездненском усмирении произвело удручающее впечатление в обществе и вызвало ряд антиправительственных демонстраций. Осенью 1861 г. происходили серьезные студенческие волнения в Петербурге, в Москве, в Казани, в Киеве, и в этом же году появились первые нелегально изданные революционные прокламации «Великорус», «К молодому поколению» и др. В стране резко активизировалось революционное движение.

Что касается процесса изменения социально-экономической структуры деревни, то сами крестьяне назвали его «раскрестьяниванием». Эволюция крестьянского хозяйства в пореформенный период представляла собой относительное обнищание крестьянства, его поляризацию, выделение из среды крестьянства новых классов - сельской буржуазии и сельского пролетариата.

Беднейшие и середняцкие хозяйства не имели возможности приобретать новые сельскохозяйственные орудия, осуществлять какие-либо агротехнические мероприятия. Основным орудием в крестьянском хозяйстве оставалась соха (еще в 1910 году в России сохи составляли 43 % всех орудий пахоты).

В конце 80-х - начале 90-х годов сельской буржуазии принадлежало в различных губерниях России от 34 до 50 % всей крестьянской земли - надельной, купчей, арендной - и от 38 до 62 % рабочего скота, а сельской бедноте (около 50 % всех крестьянских дворов) - лишь от 18 до 32 % земли и от 10 до 30 % рабочего скота. Промежуточным звеном были середняки, на долю которых приходилось около 30 % крестьянских дворов.

Эволюция помещичьего хозяйства состояла во все большей интенсификации земледелия на базе широкого использования наемного труда, применения сельскохозяйственных машин.

Пореформенное помещичье хозяйство, переходное по своему социально-экономическому содержанию, сводилось к двум основным системам: отработочной и капиталистической. Отработочная система состояла в том, что страдавшие от малоземелья крестьяне вынуждены были арендовать землю у своих бывших владельцев и за это обрабатывать землю своим инвентарем ту часть земли, которая оставалась у помещика. Эта система господствовала в губерниях Черноземного Центра и Среднего Поволжья.

Капиталистическая система, при которой обработка помещичьей земли производилась вольнонаемными рабочими с применением машин и минеральных удобрений, преобладала в Прибалтике, на Правобережной Украине, в Новороссии и на Северном Кавказе. Батраки рекрутировались из беднейших крестьян, которые продавали или бросали свои мизерные наделы и уходили на заработки. Число батраков в 1890 году достигало 3,5 млн. человек (около 20% всего мужского населения рабочего возраста).

Процесс развития капитализма в сельском хозяйстве России вел ко все большему распространению капиталистической системы помещичьих хозяйств и вытеснению отработочной. При этом земля разорившихся помещиков сплошь и рядом попадала в руки наиболее крупных дворян, а также купцов и сельской буржуазии.

Заключение
Несмотря на грабительский для крестьян характер реформы 1861 г., значение ее для дальнейшего экономического и социального развития страны было велико. Реформа явилась переломным моментом, «гранью» отделявшей феодальную эпоху от капиталистической. Такой громадный социальный акт, как отмена крепостного права, не мог пройти бесследно для всего государственного организма, за столетия привыкшего к крепостному праву. Затронув краеугольный камень феодальной империи, необходимо было менять и другие несущие конструкции социально-политического строя: орган местного управления, полиции, суда и армии. Крестьянская реформа, таким образом, неизбежно вела к другим преобразованиям.

За реформой 1861 года последовало проведение других буржуазных реформ: в области местного управления, суда, образования, печати, финансов, в военном деле.

Обратной стороной преобразований стала их половинчатость, непоследовательность и запоздалость, усугублённые нерешительностью и желанием провести преобразования ценой минимальных потерь со стороны господствующих классов, что приводило к обострению социальных противоречий и революционизации ущемлённых реформой социальных слоёв российского общества.

Такая противоречивость реформы на всём её протяжении от разработки до завершения обусловила и противоречивость её последствий и результатов, когда, с одной стороны, невозможно не отметить, что отмена крепостного права в Росси была без сомнения необходимым и прогрессивным явлением, но с другой, невозможно не видеть того, многие стоявшие перед ней задачи были решены далеко не в полном объёме, а по отдельным проблемам сложно даже оценить, изменила ли она ситуацию в лучшую сторону или, в конечном итоге, лишь усугубила.

Таким образом, реформа предстаёт перед нами сложным и неоднозначным явлением, имевшим огромное значение в истории России.

Библиографический список
Буганов В.И., Зырянов П.Н. История России конец XVII–XIX в. М.: Юристъ, 1997. Зайончковский П.В. Отмена крепостного права в России. - М.: Знание, 1968.
Исаев И.А. История Отечества: Учебное пособие. – М.: «Юристъ», 1987.
История России с древнейших времен до второй половины XIX века. Курс лекций. Под ред. проф. Б.В. Личмана. Екатеринбург: Урал. гос. техн. ун-т. 1994.
Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 3. Переиздание. М.: Мысль, 1997.
Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петрозаводск: АО «Фолиум», 1996.
Хрестоматия по истории СССР,1861-1917. Учеб. пособие. / Под ред. М.Ю. Забугринского. М.: Знание, 1990.