Стиль (греч. stylos – палочка для письма на восковой или глиняной дощечке) является важной синтезирующей характеристикой единства содержания и формы литературного произведения.

Термин стиль используется в разных науках – лингвистике, искусствознании, эстетике, литературоведении – в разных значениях, которые к тому же исторически изменчивы. Уже в античную эпоху это слово стало пониматься в переносном смысле, обозначая почерк, особенности письма. Это значение в большой мере сохранилось и в современном термине.

До середины XVII в. слово «стиль» использовалось прежде всего для характеристики выразительно-изобразительных особенностей речи. Во второй половине XVII в. (в России – много позже, около середины XVIII в. в эстетической системе классицизма это значение было закреплено («Теория трех штилей» М.Ломоносова). Эстетика конца XVIII – начала XIX вв. наделила понятие стиля искусствоведческим значением. Стиль начал рассматриваться как принадлежность не только словесного, но и любого другого искусства. живописи, скульптуры, музыки и т.д. Стиль мыслился как своеобразие, художественная индивидуальность, базирующаяся на смысловой оригинальности. Таким образом, стиль понимался как свойство художественной формы произведения , причем, говоря современным языком, содержательной формы .

В течение XIX в. термин стиль употребляли и искусствоведы, и литераторы: литераторы – для обозначения индивидуальной манеры литературного письма, выраженной в речевой форме. В русской традиции синонимом стиля часто выступало слово «слог» («слог писателя»). В конце XIX – начале XX вв. эстетическое понимание стиля было существенно расширено и в чем-то переосмыслено как категорию. Во-первых, для него стиль стал обозначать не индивидуальное своеобразие отдельного художника, а эстетическое мышление определенных направлений и эпох в искусстве. Во-вторых, понятие стиля перестало характеризовать только своеобразие формы и стало обозначать еще свойственную данной эпохе концепцию мира и человека, воплощаемую в искусстве. Это позволило сопоставить в рамках одной художественной эпохи произведения разных искусств и вычленить в них общие стилевые начала. Все это, наконец, придало термину «стиль » культурологический смысл.

В течение XX в., вплоть до современности, термин приобретал разные оттенки значений, сохраняя неизменным лишь признак своеобразия, непохожести, отличительной черты.

Стиль как литературоведческая категория – это закономерно согласованное единство всех элементов содержательной формы, в синтезе которых проявляется творческая индивидуальность. Различаются:

б) стиль литературного произведения ;

в) стиль литературного направления как исторически неповторимого этапа развития искусства слова.

Литературоведческое значение термина «стиль», которое опирается в большей степени на общеэстетическую, чем на лингвистическую концепцию, но с существенными коррективами применительно к литературе как искусству слова. Для современного понимания литературно-художественного стиля существенно следующее: во-первых, стиль является выражением глубокой оригинальности, во-вторых, он обладает эстетическим совершенством, в-третьих, он представляет собой содержательную форму и, наконец, является свойством всей художественной формы произведения, а не только его речевой стороны, которая» впрочем, имеет для литературного стиля важнейшее значение.

Итак, можно дать такое самое общее определение стиля: Стиль – это эстетическое единство всех сторон и элементов художественной формы, обладающее определенной оригинальностью и выражающее некое содержание.

Стиль в таком понимании противопоставлен, с одной стороны, бесстильности (эстетической невыразительности), а с другой – неумению найти свой стиль, т.е. простому и не открывающему нового содержания использованию уже найденных приемов. Художественная форма представляет собой не набор отдельных приемов, а содержательно обусловленную целостность ; ее выражением и является категория стиля. Слагаясь в стиль, все элементы формы подчиняются единой художественной закономерности, обнаруживают наличие организующего принципа. Он как бы пронизывает структуру формы, определяя характер и функции любого ее элемента.

Так, в «Войне и мире» Л.Н.Толстого главным стилевым принципом, закономерностью стиля становится контраст , отчетливое и резкое противопоставление, которое реализуется в каждой «клеточке» произведения. Заявленный уже в заглавии, контраст затем выступает организующим принципом композиции изображенного мира и речевой формы. Композиционно этот принцип воплощается в постоянной парности образов: в противопоставлении войны и мира, русских и французов, Наташи и Сони, Наташи и Элен, Платона Каратаева и Тихона Щербатого, Кутузова и Наполеона, Пьера и Андрея, Москвы и Петербурга, естественного и искусственного, внешнего и внутреннего и т.п. В области психологизма стилевая закономерность воплощается в форме постоянной внутренней борьбы, контрастного соединения в сознании героев противоположных жизненных впечатлений, в противопоставлении сознания и подсознания. В области предметной изобразительности стилевой принцип проявляется в ярких, четких портретах с выделением ведущей черты, что позволяет и на этом уровне противопоставить героев (например, некрасивая княжна Марья и красивая Элен), в несоответствии внешнего облика и душевных движений; в контрастных пейзажах (например, два описания дуба). Речевые формы также подчиняются принципу контраста: либо в речи героев соединяются разнородные стилистические пласты (так, для речи Пьера, Наташи, отчасти князя Андрея характерно сочетание возвышенной и разговорной лексики), либо различные речевые манеры противопоставляются друг другу (русский и французский языки, «разговорная машина» в салоне Шерер и естественная речь Пьера); речь повествователя отчетливо отделена от речи героев.

Поскольку стиль является не элементом, а свойством художественной формы, он не локализован (как, например, элементы сюжета или художественные детали), а как бы разлит во всей структуре формы. Поэтому организующий принцип стиля обнаруживается практически в любом фрагменте текста, каждая текстовая «точка» несет на себе отпечаток целого. Благодаря этому стиль опознаваем по отдельному фрагменту: искушенному читателю достаточно прочитать небольшой отрывок, чтобы с уверенностью назвать автора. В то же время в тексте произведения всегда есть некоторые точки, в которых стиль «проступает наружу». Такие точки служат своеобразным стилевым камертоном, настраивают читателя на определенную эстетическую «волну».

Целостность стиля с наибольшей отчетливостью проявляется в системе стилевых доминант – качественных характеристик стиля, в которых выражается художественное своеобразие. Издавна литературная критика, эстетика, искусствоведение пытались дать подобные характеристики , употребляя для определения того или иного стиля такие эмоционально насыщенные тропы, как « легкий », « тяжелый », « строгий », « свободный », « простой », « сложный », « монументальный », « камерный » и т.п. Одной из наиболее интересных и обоснованных попыток систематизировать стилевые свойства является типология «категорий стиля», предложенная А.Н.Соколовым. Считая, что «стилевые категории выступают как явления художественного стиля, охватывающего все элементы формы», Соколов в качестве стилевых категорий рассматривает: субъективность/объективность; изображение/экспрессию; тип художественной условности; монументальность/камерность и т.д. Данная типология – общеэстетическая; автор подчеркивает необходимость ее конкретизации, а отчасти и изменения применительно к литературе.

Художественный мир произведения может строиться по-разному. Прежде всего это касается изображения динамики и статики , внешнего и внутреннего .

Если писатель обращает преимущественное внимание на статические моменты бытия, то это свойство стиля можно назвать описательностью . Для нее характерно подробное воспроизведение внешнего мира – наружности героев, пейзажей, городских видов, интерьеров, вещей и т.п. Изображенный мир при описательносга подробно детализирован, а те или иные действия и события раскрывают в первую очередь устойчивый уклад жизни, т. е. не то, что происходит однократно, а то, что постоянно бывает. Описательность свойственна, в частности, таким произведениям, как «Старосветские помещики» и «Мертвые души» Н.В.Гоголя, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А.Некрасова, очерки М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Концентрацию автора на воспроизведении внешней (а отчасти и внутренней) динамики называют сюжетностью . Сюжетность выражается обыкновенно в большом количестве сложных ситуаций, в напряженности действия, в его преобладании над статическими моментами и, главное, в том, что характеры героев и авторская позиция проявляются в первую очередь через сюжет. Это свойство является доминантой стиля, например, в произведении «Нос» Н.В.Гоголя «Бешеные деньги» А.Н.Островского и др.

Наконец, писатель может концентрировать внимание на внутреннем мире персонажа или лирического героя – его чувствах, мыслях, переживаниях, желаниях и т.п., – такое свойство стиля называется психологизмом. Его мы наблюдаем в «Герое нашего времени» М.Ю.Лермонтова, «Преступлении и наказании» Ф.М.Достоевского, «Анне Карениной» Л.Н.Толстого, «Даме с собачкой» А.П.Чехова.

В каждом конкретном произведении сюжетность, описательность или психологизм составляют его существенный стилевой признак. Однако эти категории могут сочетаться друг с другом: например, психологизм и сюжетность – в романах Достоевского, описательность и психологизм – в поздних рассказах и пьесах Чехова.

В зависимости от типа художественной условности можно выделить две противоположные стилевые доминанты: жизнеподобие и фантастику. Жизнеподобие предполагает соблюдение известных нам физических, психологических, причинно-следственных и иных закономерностей. Жизнеподобны по характеру образности «Евгений Онегин» Пушкина, романы Тургенева, Гончарова, Толстого, рассказы и пьесы Чехова Фантастика же нарушает эти закономерности, изображает мир подчеркнуто условным. Фантастическая образность неоднородна: она может осуществляться в формах гиперболы («Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле), литоты («Дюймовочка» Г.Х.Андерсена), гротеска (нарочитая смесь фантастического с пошлым и обыденным, например в сказках Щедрина «Медведь на воеводстве», «Здравомысленный заяц» и др.), алогизма («Нос» Гоголя). Границы между фантастикой и жизнеподо-бием достаточно подвижны как исторически («волшебный» или «любовный напиток» средневековых сказаний представляется нам явлением фантастическим, хотя в свое время он как таковой не воспринимался), так и в пределах одного художественного целого (например, в «Пиковой даме» Пушкина). Однако в целом жизнеподобная и условно-фантастическая образность разграничиваются довольно четко и являются отличительными чертами стиля.

В области художественной речи можно выделить три пары стилевых доминант: стих и прозу, номинативность и риторичность; монологизм и разноречие.

Стих и проза как стилевые качества характеризуют степень ритмической упорядоченности художественной речи, а также ее темповую организацию. Они играют существенную роль в формировании эмоционального рисунка стиля, так как тот или иной темпоритм изначально связан с определенным настроением. Между стихом и прозой также возможны промежуточные формы (ритмическая проза), что, однако, не лишает эти стилевые доминанты качественного своеобразия.

Другая пара типологических характеристик стиля связана с мерой использования средств языковой изобразительности и выразительности, тропов и фигур (сравнений, метафор, градаций, повторов и т.п.), а также пассивной лексики и лексики ограниченной сферы употребления (архаизмов, неологизмов, варваризмов и др.). Эти приемы могут составлять существенную особенность стилистики произведения, но могут и почти не использоваться. В последнем случае важно прямое значение слова, функция которого – точное обозначение деталей изображаемого мира. Это свойство художественной речи называют номинативностью . Номинативность подразумевает также достаточно простой и естественный синтаксис. Противоположную тенденцию, связанную с косвенным или описательным обозначением предметов и созданием словесно-речевого образа, назовут риторичностью. Отчетливое господство номинативности можно наблюдать в поздних стихотворениях и прозе Пушкина, в романах Тургенева, рассказах и повестях Чехова, поэзии и прозе Бунина. Риторичность присуща, например, лирике романтиков, прозе раннего Горького, Леонида Андреева. Возможно и относительное равновесие между этими началами: например, в романах Толстого и Достоевского, причем стилистика первого более склоняется к номинативности, а второго – к риторичности.

С точки зрения освоения в произведении речевой разнокачественности можно выделить такие доминанты, как монологизм и разноречие. Монологизм предполагает единую речевую манеру для всех персонажей, совпадающую, как правило, с речевой манерой повествователя (в эпических произведениях; лирика же, как правило, целиком монологична). При разноречии реальный речевой мир становится объектом изображения. Разноречие представлено в литературе двумя вариантами: в одном случае речевые манеры разных персонажей воспроизводятся как взаимно изолированные («Горе от ума» А.С.Грибоедова, «Мертвые души» Н.В.Гоголя, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А.Некрасова), в другом речевые манеры персонажей и повествователя взаимодействуют, «проникают» друг в друга (романы Ф.М.Достоевского, «Жизнь Клима Самгина» М.Горького, «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова).

Характер художественной композиции также может становиться стилевой доминантой. В самом общем виде можно выделить два типа: простую и сложную композиции. В первом случае функция композиции сводится к объединению частей и элементов произведения в одно целое, которое осуществляется всегда самым простым и естественным способом: в области сюжета это будет прямая хронологическая последовательность , в области повествования – единый повествовательный тип на протяжении всего произведения, в области пространственно-временных организации – единство места и времени и т.п. При сложной композиции в самом построении произведения, в порядке сочетания его частей и элементов воплощается особый художественный смысл и достигается эстетический эффект. Такова, например, смена повествователей и нарушенная хронологическая последовательность в «Герое нашего времени» Лермонтова, система пересечений разных сюжетных линий в «Войне и мире» Толстого, повторяющиеся детали-символы в романах Достоевского, пространственно-временная организация «Мастера и Маргариты» Булгакова и т.п.

Существенным свойством стиля является объем произведения , что очень хорошо ощущают и писатели, и читатели и что зачастую самым непосредственным образом сказывается на всем стиле произведения. Каждая деталь, каждый стилистический прием в зависимости от величины конструкции имеет разную функцию, обладает разной силой, на него ложится разная нагрузка.

При анализе произведения обыкновенно выявляются от одной до трех доминант. При этом следует учитывать, что доминанты стиля проявляют себя как тенденции стилеобразования и не носят абсолютного характера: так, при общей номинативности не исключено появление тропов и фигур ; элементы психологического изображения могут появляться и в тех произведениях, где психологизм не является доминантой, и т.п. Подчинение доминанте всех элементов и приемов и есть принцип стилевой организации произведения.

Так, в поэме Гоголя «Мертвые души» стилевой доминантой является ярко выраженная описательность . Среди художественных деталей преобладают детали портрета и особенно вещного мира ; психологическое же изображение сведено к минимуму. Характер образности жизнеподобный, что важно для создания общего впечатления достоверности. Резко (насколько это только возможно в эпическом произведении) ослаблена сюжетность; соответственно возрастает значение внесюжетных элементов – авторских отступлений, вставных эпизодов и особенно описаний. В соответствии с доминантой строится и композиция системы персонажей: во-первых, их в гоголевской поэме чрезвычайно много, а во-вторых, они в своей сути равноправны и равно интересны автору, будь то Чичиков или, к примеру, Иван Антонович кувшинное рыло, так что разделение персонажей на главных, второстепенных и эпизодических весьма условно. Среди композиционных приемов особое значение приобретают повтор и усиление, нагнетание однотипных деталей, впечатлений, персонажей и т.п., что также способствует описательности. Важным свойством является разноречие, причем разные речевые манеры противопоставлены друг другу абсолютно, не проникая друг в друга: это также «работает» на бписательность, создавая речевой образ различных жизненных укладов.

Другой пример – организация стиля в романах Достоевского. Стилевыми доминантами в них являются психологизм и разноречие в форме полифонии. Естественно, что «внутренние» художественные детали преобладают над «внешними», а последние так или иначе психологизируются – либо становятся эмоциональным впечатлением героя, либо отражают изменения во внутреннем мире, душевное состояние (например, детали портрета). Используются в основном не детали-подробности, а детали-символы (например, топор, кровь, крест в «Преступлении и наказании»), способные в большей степени психологизироваться. Интересна роль сюжета в формировании стиля. Таким образом, доминантные свойства определяют те законы, по которым отдельные элементы художественной формы складываются в эстетическое единство – стиль.

Однако целостность стиля создается не только наличием доминант, управляющих строением формы. В конечном итоге эта целостность, как и само появление той или иной стилевой доминанты, диктуется принципом функциональности стиля, т.е. его способностью адекватно выражать то или иное содержание. Таким образом, стиль – это содержательная форма. Здесь, однако, важно уточнить, что под содержанием произведения необходимо понимать весьма широкий спектр явлений – от концепции мира и человека, присущей всему творчеству писателя (например, романтическое понимание личности в творчестве Лермонтова) до тончайшего переживания (например, в отдельном лирическом стихотворении).

Те, а не иные стилевые доминанты, стилевые тенденции возникают в произведении прежде всего потому, что их появления требуют конкретные содержательные задачи. Так, принцип контраста в стиле «Войны и мира» обусловлен стремлением Толстого четко противопоставить истинное и ложное, духовное и животное, добро и зло. Это стержень как проблематики, так и аксиоматики Толстого, сущность идейно-эмоциональной направленности его произведения, выражение этической бескомпромиссности автора.

Оригинальность является существенным свойством стиля, но в то же время стиль к ней не сводится, и не всякая оригинальность может быть названа стилем. Еще на рубеже XVIII–XIX вв. в эстетике почувствовалась необходимость разделить категории стиля и манеры. Манера есть более низкая ступень искусства. Индивидуально-авторский стиль всегда есть в большей или меньшей степени абстракция, потому что на его реализацию в конкретном произведении оказывают влияние такие факторы, как род и жанр произведения, творческий возраст писателя, конкретные особенности художественного содержания. Кроме того, если одни писатели творят в более или менее едином стиле (Лермонтов, Достоевский, Чехов), то другие обнаруживают в разных произведениях неодинаковые стилевые тенденции (Пушкин, Л.Толстой, Горький).

Категория стиля в современном литературоведении и искусствознании прилагается не только к творчеству того или иного художника или к отдельному произведению, но и к более широким понятиям. Так, говорят о стилях направления и течения, о национальных и региональных стилях, о «стилях эпох» (классицизм, романтизм и т.п.).

В современном литературоведении высказывается мысль, что в особом стиле может быть выдержана часть произведения. В XX в. возник новый стиль стилистической общности – стиль элемента произведения. Некоторые произведения строятся по принципу коллажа (мозаики). Но, даже если произведение представляет собой коллаж, его части входят в новое художественное единство, подчиняясь, таким образом, новым, характерным именно для данного произведения содержательно-стилевым закономерностям. Из сказанного ясно, что наиболее реален и конкретен стиль отдельно взятого произведения, что и делает его анализ первостепенной задачей.

Основная литература: 24, 30, 36, 58, 76, 80, 82

Дополнительная литература: 3, 6, 7, 11-15

ЛЕКЦИЯ 10. СТИЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Отношение языка художественной литературы к системе функциональных стилей современного русского языка

Художественный стиль речи – один из функциональных стилей, характеризующих тип речи в эстетической сфере общения: словесных произведений искусства. Конструктивный принцип ХСР – контекстуальный «перевод» слова-понятия в слово-образ; специфическая стилевая черта – художественно-образная речевая конкретизация.

Вопрос о языке художественной литературы и его месте в системе функциональных стилей решается неоднозначно: одни исследователи (В.В. Виноградов, Р.А. Будагов, И.Р.Гальперин, М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, Б.Н. Головин) включа­ют в систему функциональных стилей особый художественный стиль, другие (Л.Ю. Максимов, К.А. Панфилов, ММ. Шанский, Д.Н. Шмелев, В.Д. Бондалетов) считают, что для этого нет оснований. В качестве аргументов против выделения стиля художественной литературы приводятся следующие: 1) язык художественной литературы не включается в понятие литературного языка; 2) он многостилен, незамкнут, не имеет специфических примет, которые были бы присущи языку художественной литературы в целом; 3) у языка художественной литературы особая, эстетическая функция, которая выражается в весьма специфическом использовании языковых средств.

Язык художественной литературы и литературный язык ¾ понятия не тождественные. Взаимоотно­шения между ними довольно сложные. В языке художественной литературы наиболее полно и ярко отражаются лучшие качества литературного языка, это его образец, на который равняются в отборе и употреблении языковых средств. Вместе с тем язык художественной литературы во многих случаях выходит за пределы литературного языка в область языка национального, общенародного, используя все его стилистические ресурсы, от самых «низких» до са­мых «высоких». Он может включать в себя языковые черты и даже целые фрагменты различных функциональных сти­лей (научного, официально-делового, публицистического, разговорного). Однако это не «смешение» стилей, так как употребление языковых средств в художественной лите­ратуре обусловлено авторским замыслом и содержанием произведения, т.е. стилистически мотивировано. Элементы других стилей в художественном произведении использу­ются в эстетической функции, а не в той, которую они выполняют в стиле-источнике.

Язык художественной литературы, несмотря на стилистическую неоднородность, несмотря на то, что в нем ярко проявляется авторская индивидуальность, все же отличается рядом специфических особенностей, позволяющих отграничить художественную речь от любого другого стиля.

Особенности языка художественной литературы в целом определяются несколькими факторами. Ему присуща широкая метафоричность, образность языковых единиц почти всех уровней, наблюдается использование синонимов всех типов, многозначности, разных стилевых пластов лексики . «Все средства, в том числе нейтральные, призваны служить здесь выражению системы образов, поэтической мысли художника». В художественном стиле (по сравнению с другими функциональными стилями) существуют свои законы восприятия слова. Значение слова в большей степе­ни определяется целевой установкой автора, жанровыми и композиционными особенностями того художественного произведения, элементом которого является это слово: во-первых, оно в контексте данного литературного произведе­ния может приобретать художественную многозначность, не зафиксированную в словарях, во-вторых, сохраняет свою связь с идейно-эстетической системой этого произведения и оценивается нами как прекрасное или безобразное, возвышенное или низменное, трагическое или комическое.

Специфической особенностью слова является актуализация внутренней формы (Г.О.Винокур), когда средства языка, в частности лексические, и их значения оказываются той основой, отталкиваясь от которой художник создает поэтическое слово-метафору, целиком «повернутую» к теме и идее конкретного художественного произведения. При этом метафорическое значение слова нередко может быть понято и определено лишь по прочтении всего произведения, т.е вытекает из художественного целого.(Н: «Война и мир»).

Формирование значения худож. слова в широком контексте целого произведения отмечал Б.А.Ларин. Он же выявил системную взаимосвязь слова с другими словами художественного целого при выражении сквозной поэтической мысли-идеи, т.е. лейтмотива произведения. Такое свойство поэтического слова Б.А.Ларин называет «комбинаторными приращениями смысла».

Понятия внутренней форм худож. слова и комбинаторных приращений смысла тесно связаны с понятием «общей образности» (А.М.Пешковский), которая заключается в том, что все языковые единицы того или иного художественного произведения направлены на выражение худож. образа, являясь в то же время строго эстетически и стилистически мотивированными и оправданными, в связи с чем устранение из текста какого-либо одного слова уже ведет к «облысению» образа (выражение А.М.Пещковского). То же касается и видоизменения форм слова, что ярко показано Г.О.Винокуром на примере невозможности изменения слова рыбка на рыба в заглавии и тексте пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке».

По В.В.Виноградову, худож. слово двупланово. Смысловая структура слова «расширяется и обогащается теми художественно-изобразительными «приращениями»,которые развиваются в системе целого эстетического объекта. (Виноградов В.В.) Более общим оказывается понятие художественно-образной речевой конкретизации(Кожина М.Н.), т.е. системной взаимосвязи языковых единиц как составных элементов целого, обусловленной идейно-образным содержанием и реализующей эстетическую функцию в результате «перевода» слова-понятия в слово-образ, направленного на активизацию воображения читателя . Причем это реализуется именно в условиях специальной речевой организации: не только за счет связей близко расположенных языковых единиц, как правило, отличающихся индивидуальностью и неповторимостью их сочетаний, но и дистантно расположенных, т.е. как узкоконтекстных, так и ширококонтекстных. Важно, что в создании и выражении специфики художественного стиля, в реализации эстетической функции языка, в способах художественно-образной речевой конкретизации большую роль играют не только стилистически окрашенные, но и нейтральные языковые средства, которые приобретают новые качества, становятся элементами искусства.

Н: «Капитанская дочка» А.С.Пушкина:

Урядник привел меня в избу, стоявшую на высоком берегу реки, на самом краю крепости…Савельич стал в ней распоряжаться; я стал глядеть в узенькое окошко. Передо мною простиралась печальная степь. Наискось стояло несколько избушек; по улице бродило несколько куриц. Старуха, стоя на крыльце с корытом, кликала свиней, которые отвечали ей дружелюбным хрюканьем. И вот в какой стороне осужден я был проводить свою молодость!

Этот небольшой отрывок из нескольких предложений представляет весьма яркую образную картину и той обстановки отдаленной маленькой крепости, в которой очутился молодой Гринев, и его настроение и переживания в связи с назначением в эту глухую сторону. Несмотря на то, что здесь почти отсутствуют тропы, создается отчетливый зрительно-психологический образ. Этому способствует лаконизм выражения, отбор точных и емких, к тому же единичных и тем самым более выразительных определений (узенькое окошко, печальная степь, несколько избушек, несколько куриц, дружелюбное хрюканье).

Структуре художественного произведения свойственна многоплановость. Исследователи заметили, что изобразитель­но выразительные языковые средства находятся в прямой зависимости прежде всего от функционально-смысловых типов речи ¾ описания, повествования, рассуждения: в ху­дожественном тексте изображение портретов героев и их рассуждения передаются разными лексическими и синтак­сическими средствами. Исследования М.М. Бахтина пока­зали, что прозаическое произведение по самой своей сути диалогично: в нем звучат голоса автора и персонажей, ко­торые необычайно сложно соотносятся друг с другом. Поэтому для лингвистов принципиально важным становится рассмотрение того, какими способами изображается речь героев и как происходит взаимодействие ее с речью пове­ствователя. В прямой зависимости от противопоставления речи героев авторской находится стилистическое использо­вание в тексте элементов разговорного, официально-дело­вого и научного стилей. Таким образом, создается особая языковая структура, включающая иногда целые фрагменты различных функциональных стилей. В структуре художест­венного произведения обычно выделяется авторская речь, прямая, несобственно-авторская и несобственно-прямая.

В прямой речи наиболее активно проявляется разговор­ный стиль. Авторская речь, отражающая внешнюю по от­ношению к автору действительность, строится с преобла­данием книжно-письменных элементов. В несобственно-авторской и несобственно-прямой речи в различных про­порциях сочетаются собственно авторская речь и речь персонажей. Кроме того, существующие в художественной ли­тературе многочисленные стилистические разновидности во многом объясняются и выделением в рамках стиля художе­ственной литературы трех подстилей: прозаического, по­этического, драматургического. Таким образом, ни в каком другом функциональном стиле не наблюдается подобного глубокого взаимодействия всех стилистических ресурсов. Однако в рамках художественного произведения используются лишь отдельные элементы других стилей, большая же их часть не получает здесь широкого отражения. К тому же, в художественной речи такие элементы функциониру­ют в особой, эстетической, функции, подчиняясь закону эстетической организации содержания и формы.

II. Художественный стиль

1. Стиль как категория эстетики.

1. Стиль - фактор творческого процесса,

1. Стиль - фактор творческого процесса, осуществление ориента-ции художника по отношению к реальности, к художественной традиции, к публике. Стиль диктует художнику избирательность по отношению к жизненному материалу, культурной (и в частности к художественной) традиции, к общественным целям искусства.

2. Стиль - фактор произведения,

2. Стиль - фактор произведения, его социального бытия. Стиль обусловливает существование произведения как законченного художест-венного целого. Стиль спасает произведение от эклектики. Стиль выра-

жает характер, направленность и меру эстетического освоения мира чело-веком и выступает носителем существенных сторон эстетической ценно-сти и художественного смысла произведения. Стиль - источник эстети-ческого наслаждения искусством.

Стиль представитель целого в каждой клетке произведения. Подчиняя каждую деталь общему конструктивному замыслу, он определяет струк-туру произведения и его принадлежность к определенному типу культу-ры. Стиль - центростремительная сила в произведении, обеспечиваю-щая его монолитность. Стиль - принцип организации художественного мира, его внутренняя необходимость, проявляющаяся в характере «сцеп-ления» слов.

3. Стиль - фактор художественного процесса, его стрежень.

3. Стиль - фактор художественного процесса, его стрежень. Он ориентирует художника по отношению к процессу развития искусства, обеспечивает развитие традиции на новом основании, способствует взаи-модействию искусства разных эпох.

4. Стиль - фактор художественного общения (автора и реципиен-та).

4. Стиль - фактор художественного общения (автора и реципиен-та). Стиль определяет характер эстетического воздействия произведения на аудиторию, ориентируя художника на определенный тип читателя, а последнего - на определенный тип художественных ценностей. В ком-муникативном плане стиль - это закрепленная в художественном тексте программа взаимопонимания автора и читателя. Художественный стиль - сфера оперативного воздействия искусства на сознание людей. Про-цесс прочтения и интерпретации, понимания и оценки протекает во вре-мени. Стиль же моментально, единым информационным броском, без подробностей сообщает о целостном качестве произведения. Еще прочи-таны только первые строки поэмы, просмотрена только первая сцена спектакля, а читатель и зритель, восприняв стиль произведения, уже зна-ют многое, а нередко и то, следует ли смотреть спектакль и дочитывать поэму до конца. Здесь мы сталкиваемся с информативным аспектом сти-ля, выступающего как узловой пункт художественного общения, в кото-ром сходятся все нити, протянутые через произведение от художника к ре-ципиенту и обратно. Создавая произведение, писатель «мыслит своим чи-тателем», последний присутствует в творческом процессе как цель, во имя которой художник творит. Писатель в свою очередь всегда присутст-вует в сознании читателя в виде обаяния имени, притягательности славы, авторитета, профессионального статуса, внушенного критикой и утвер-дившегося в общественном мнении. Все это и знакомство с прежними творениями, в которых светится личность художника, «работает» на его образ. Встреча писателя и читателя в произведении осуществляется толь-ко тогда, когда они заведомо тянутся друг к другу и являются друг для друга желанной целью, когда существует их духовная «взаимность». Точ-

ка их встречи, место пересечения их обоюдных стремлений - стиль. Че-рез него писатель передает свидетельство своего авторства, знак своей личности, заложенный в каждой фразе произведения, в ритме, в интона-ции. В стиле осуществляется (или прерывается) художественная комму-никация: действительность - творец - произведение - исполнитель - реципиент - действительность. На концах этой цепочки находится ре-альность; ее воспринимает художник и на нее же под воздействием искус-ства влияет публика. В этом смысле стиль есть способ совершенствова-ния реальности посредством культуры.

2. Структура стиля.

Структура стиля произведения сложна и много-слойна.

Первый (глубинный, «порождающий») слой стиля

Первый (глубинный, «порождающий») слой стиля - тематическая и интонационная общность культуры. Стих, например, рождается ритми-чески выраженной интонацией, передающей эмоциональное состояние поэта и сообщающей творческому процессу ценностную ориентацию по отношению к теме. Только потом эта интонация облекается в слова. Иначе говоря, на «порождающем» уровне текста находятся тема и интонация, а на порожденном - смысл и ценность. Точно так же и в истории культуры первоначально складывались тематические и интонационные общности, обусловленные единством исторических судеб народов, схожестью их жизненного опыта, которые влияют на ценностно-смысловое содержание искусства того или иного региона. Первый стилевой слой охватывает, на-пример, все явления индоевропейской художественной культуры.

Второй стилевой слой - национальная стилистическая общность.

Второй стилевой слой - национальная стилистическая общность. Здесь единый тематический и интонационный фонд обретает конкретиза-цию, опирающуюся на жизненный опыт данного народа. Националь-но-стилевые особенности культуры позволяют по стилевым признакам отличить произведение русского искусства от немецкого или французско-го. Даже в переводе стихов чувствуется национальный стиль подлинника, не сводимый к языку, а сказывающийся в национальном интонационном и тематическом своеобразии художественной культуры.

Третий стилевой слой - национально-стадиальный стиль

Третий стилевой слой - национально-стадиальный стиль (националь-ный стиль народа, находящегося на определенном этапе историче-ско-культурного развития). Таков стиль Людовика XIV. На этом уровне стилистическая общность может сужаться до одного вида искусства (на-пример, русский ампир в архитектуре) и даже до одного из жанров (напри-мер, стиль фаюмского портрета). С другой стороны, национально-стади-альный стиль может расширяться и охватывать не только искусство, но и культуру в целом. Так, Бахтин говорит о смеховой культуре Средневековья, о карнавализации как стиле деятельности средневекового человека.

Четвертый слой стиля

Четвертый слой стиля - стиль художественного направления (об-щность, присущая всем произведениям данного направления). Художест-венный процесс исторически усложняется: происходит членение на раз-ные направления и внутри каждого складывается стилистическая об-щность. Даже самые несхожие между собой реалистические произведе-ния обладают стилистической общностью, позволяющей отличить их от произведений романтических или классицистских. Стилистическая об-щность художественного направления «пульсирует»: то расширяется (классицизм, например, накладывает печать на парковую культуру, эти-кет, моду и другие феномены культуры своей эпохи), то сужается и конк-ретизируется в разных течениях, членящих данное направление. Тогда стиль направления дополняется еще одним уровнем общности (вернее, «подобщности») - стилем течения.

Пятый уровень стилистической общности

Пятый уровень стилистической общности - индивидуальный стиль художника, отражающий особенности его художественного мышле-ния Как только человек исторически сформировался в личность, обретя самосознание и своеобразие в ценностных ориентациях и деятельности, так в искусство пришел индивидуальный стиль. Блок писал: «Стиль вся-кого писателя так тесно связан с содержанием его души, что опытный взгляд может увидеть душу по стилю...» (Блок. 1962. С. 315).

Шестой уровень стилистической общности - стиль периода творче-ства.

Шестой уровень стилистической общности - стиль периода творче-ства. В новейшую эпоху ускорения исторического движения так повыша-ется интенсивность жизни личности, что ранее устойчивые, неизменные ее характеристики - индивидуальность, особенности мышления, ценно-стная ориентация - в течение творческой жизни художника существенно меняются и индивидуальный художественный стиль членится и обретает новую степень общности. «Голубой» и «розовый» периоды в творчестве Пикассо имеют разную стилистическую окраску, хотя в них и сохраняется общность, скрепляемая индивидуальным стилем художника (личность при всех своих изменениях сохраняет ядро своего «я», и перед нами пред-стает другим тот же самый человек).

Седьмой уровень стилистической общности - стиль произведения.

Седьмой уровень стилистической общности - стиль произведения. В новейшую эпоху столь интенсивна духовная жизнь художника и столь сложен жизненный материал, что неповторимая стилистическая целост-ность возникает у отдельного художественного произведения и оно обре-тает стилистическое своеобразие даже по отношению к другим шедеврам того же художника.

Восьмой слой стилистической общности:

Восьмой слой стилистической общности: стиль элемента произведе-ния, предполагающий «склеивание», стыковку стилистически разнород-ных элементов. Этот уровень впервые возник в конце XIX - начале ХХ вв. в произведениях эклектического искусства. Позже одним из способов со-здания произведения, разные части которого имеют разный стиль, стал

коллаж с присущей ему стилевой мозаичностью. При этом часто уже не цитируются (как, например, в фугах Баха), а механически ассимилируют-ся фрагменты чужих сочинений. Впервые в этом направлении вел поиски еще Стравинский. Полистилистичное произведение благодаря общности на других стилистических уровнях сохраняет целостность.

Девятый уровень стилистической общности - стиль эпохи,

Девятый уровень стилистической общности - стиль эпохи, объеди-няющий все многообразие художественных явлений данной эпохи. Стиль эпохи инвариантен и предполагает разнообразие своих проявлений, по-разному соответствующих сути времени. Характеризуя соответствие стиля А. Блока эпохе, Б. Пастернак писал: «Прилагательные без сущест-вительных, сказуемые без подлежащих, прятки, взбудораженность, юрко мелькающие фигурки, отрывистость - как подходил этот стиль к духу времени, таившемуся, сокровенному, подпольному, едва вышедшему из подвалов, объяснявшемуся языком заговорщиков, главным лицом которо-го был город, главным событием - улица» (Пастернак. 1990. С. 206). Стиль - манифестация культуры как целого, видимый знак эстетическо-го единства. По мере усложнения целого все труднее отыскать в нем это единство, поэтому некоторые исследователи отрицают наличие в совре-менном искусстве стиля эпохи и видят его лишь на ранних стадиях худо-жественной культуры. Однако и в наше время, при всем усложнении худо-жественного процесса, при всем нарастании в нем стилистической пест-роты и увеличения стилистических слоев, не утрачивается эпохальная ти-пологическая общность искусства. Именно она и составляет стиль эпохи.

Закономерность художественного процесса:

Закономерность художественного процесса: усложнение структуры произведения и нарастание в нем стилистических слоев, увеличение и различий и общностей с другими феноменами культуры.

3. Стиль - «генная» (порождающая) программа произведения.

3. Стиль - «генная» (порождающая) программа произведения. Стиль в искусстве - это не форма, не содержание, не даже их единство в произведении. Стиль - набор «генов» культуры (духовных принципов построения произведения, отбора и сопряжения языковых единиц) обус-ловливающий тип культурной целостности. Стиль как единая порождаю-щая программа живет в каждой клеточке художественного организма и определяет структуру каждой клеточки и закон их сопряжения в целое. Стиль - императивный приказ целого, повелевающий каждым элемен-том произведения. Анализ обнаруживает принцип порождения стиля, оп-ределяющий строение и смысл каждой фразы, кадра, сцены, строфы и строки. Рассмотрим эту проблему на примере пушкинского «Медного всадника».

Завязка и конфликт «Медного всадника» классицистичны: идея лич-ного счастья, носителем которой является Евгений, сталкивается с идеей государственности Петра. Разрешение же этой экспозиции происходит вовсе не в духе классицизма. Все решается не в пользу какой-либо одной

стороны, а ставится вопрос о нахождении согласованности («консенсу-са», как выражаются ныне) современности и истории, личности и госу-дарственности, счастья и законности. Эта идея - ядро концепции поэмы, определяющее ее поэтику и стиль, в котором оказываются гармонично объединены одическое (представляющее Петра и государственность) и обыденное (представляющее Евгения и личностность) начала.

Вся история России сконцентрирована в государственности, несущей в жизнь упорядоченность и организованность. Наводнение предстает в поэме как беспорядок истории, воплощение ее хаоса, как разрушитель упорядоченных людьми набережных и городских построек и как губи-тель Параши.

В поэме в схожих с эзоповым языком целях Пушкин новаторски при-меняет одический язык. Обычно иносказание одновременно решает и противоцензурную, и чисто художественную задачи: адекватно выразить ироническую мысль. «Обратный ход» эзопова языка содержит в себе и ху-дожественно-критический потенциал. В «Медном всаднике» Пушкин до-бивается такого одического звучания стиха, что его мысль обретает про-тивоцензурную защиту: создается ощущение сплошного восхваления Петра, его творенья - Петербурга, всего строя жизни. Одический строй поэмы имеет и собственно художественное значение. Вплавленные в оди-ческую речь критически заряженные слова бытового, сниженного стиля органично сливаются с общим строем речи и обретают дополнительную внутренне скрытую критическую силу.

С одическо-эзоповым пафосом Пушкин ставит в стилистически высо-кий ряд слова разного эстетического заряда, разновекторные по ценност-ной ориентации и с помощью привычной восторженной интонации дела-ет как бы нормальным называние царя «горделивым истуканом», «куми-ром на бронзовом коне», человеком с «медною главой» и прочие «непоч-тительности».

Одический строй речи в «Медном всаднике» имеет и еще одну функ-цию - стилизацию исторической эпохи, создание атмосферы XVIII в., перенос читателя в петровское время и сопряжение этого времени с новой эпохой.

Одический стиль традиционно ориентирован на художественное вы-ражение возвышенного, у Пушкина же он стал формой выражения не только возвышенного (замыслы Петра, рожденный его волей величест-венный Петербург), но и низменного (царский гнев и жестокое преследо-вание медным всадником маленького человека, и другие противочеловеч-ные деяния «державца полумира»). Воспринимая стих поэта как одиче-ский, читатель невольно усваивал и критический пафос.

Свершая художественное открытие критических возможностей оди-ческой речи, Пушкин опирался на созданную славянскими культурами форму «восторженного отрицания», которая живет в речах Иванушки-ду-рачка и которая позже проявилась в победных и верноподданнических, ироничных славословиях бравого солдата Швейка.

Применяя одический, высокий стиль для выражения «всего», для пе-редачи эстетического богатства мира, а не только возвышенного аспекта действительности, Пушкин наносит удар по стилистическим переборкам классицистской поэтики, одновременно вбирая в свое творчество ее луч-шие достижения, ее наиболее отточенные приемы и расширяя поле их применения. Перед нами высшая форма раскрепощения слова от жанро-вой иерархии путем расширительного его употребления, применения не по традиционному назначению. Пушкин придает одической речи амбива-лентность (двойственность), заставляет ее служить средством и возвели-чения, и изобличения. В этом художественная виртуозность поэта, его но-ваторство - умение применить традиционную литературную технику для решения новых поэтических задач.

Утверждение смысла обратного сказанному - ход иронический. Бла-годаря жизненному и художественному контексту мысль изреченная ока-зывается значащей нечто иное и даже противоположное тому, что сказано впрямую. Напыщенную, возвышенно-патетическую, традиционно лите-ратурно-изукрашенную речь художник снижает с помощью иронии. В по-эме звучит одический стих, но если вчитаться внимательно, если не обма-нываться пафосной интонацией и не следовать ей «до конца», то мы по-чувствуем другой смысл. Так, Пушкин пишет, что «мощный властелин судьбы» в порыве преобразований «на высоте уздой железной Россию поднял на дыбы». Если читать этот стих с пафосом и полностью отдаться красоте и энергии стиха, то можно и не услышать в «на дыбы» помимо «высоко», «мощно», «властно» поднял, свершил великие преобразования еще и «дыбу» - орудие пытки и казни. А если мы этого не услышим, то ускользнет от нашего понимания и второй план поэмы, и второй лик Пет-ра, и мы не заметим, что он дан и как царь-преобразователь, и как «гроз-ный» преследователь личности.

Пушкин замечал, что церковнославянский и русский разговорно-бы-товой язык - это не два самостоятельных языка, а всего лишь «два наре-чия одного славяно-русского языка». Простонародное наречие, считал он, отделилось от книжного, но впоследствии они сблизились. На тонком ос-трие «схождения» этих двух наречий и находится язык пушкинской поэ-мы. В ней чуть-чуть делается крен то в сторону архаизации, то в сторону современной языковой стихии. Между этими двумя полюсами и рождает-ся поэтический магнетизм, способный держать и оживлять любую фигу-ру, даже многопудовую фигуру бронзового истукана.

Там, где звучит тема Евгения, язык из одического становится обыден-но-повествовательным. Таинственная прелесть этого языка в том, что обычные слова, соединяясь самым прозаическим образом, создают вели-кую поэзию:

Итак, домой пришед, Евгений

Стряхнул шинель, разделся, лег.

Но долго он заснуть не мог

В волненьи разных размышлений.

А равновеликость Евгения Петру в момент бунта подчеркивается тем, что Пушкин говорит о Евгении в этом эпизоде таким же пафосным язы-ком, каким он ранее говорил о Петре. Маленький человек, которого не брал в расчет в своих державных деяниях царь, вдруг удостаивается его внимания, осознается и им, и окружающими, и самим повествователем, как историческая сила, достойная соперничества и даже равновеликая «державцу полумира». Такова удивительная семантическая работа стиля.

Стиль определяется характером отклонений художественного текста от нейтрального, «школьного» языка. Чтобы выявить стиль, надо сопо-ставить стилистически окрашенный текст с его стилистически нейтраль-ным эквивалентом (нормой).

На берегу пустынных волн

Стоял он, дум великих полн,

И вдаль глядел.

Норму нарушает обозначение царя местоимением «он» без предшест-вующего обозначения этого персонажа именем собственным. Этим под-черкивается исключительность, единственность и величественность фи-гуры, о которой идет речь, возникает одический стиль речи. Однако здесь же Пушкин употребляет не одическое слово «брег», а обыденное «берег».

В финале Пушкин рассказывает о пустынном острове, на который на-воднение занесло «домишко ветхий».

Нашли безумца моего,

И тут же хладный труп его

Похоронили ради Бога

В разговорно-обыденную речь, где употребляется столь низкое слово «труп» (не тело!), вдруг органично входит слово «высокого» ряда - «хладный». Этот церковно-славянизм поднимает маленького человека, ощутившего свое достоинство, на уровень Петра и придает Евгению отте-нок величия в его жалкой смерти. Мы видим, что концовка поэмы, как и ее начало, как и весь ее текст, построена по принципу сочетания одического и обыденного.

Стилистический принцип построения фразы в поэме - сочетание одического и обыденного. Одическая речь - эстетический эквивалент государственности, а обыденная - маленького человека. Стиль оказы-вается концептуально нагруженным. Он в каждой клеточке смысла пе-редает общую концепцию поэмы: державное и личностное должно со-гласоваться и сливаться воедино.

Петр велик в государственных замыслах и жесток и жалок в отноше-нии к личности. Евгений жалок в своей бедности и велик в своей любви к Параше, принижен своим жизненным положением и возвышен своими мечтами о независимости и чести, жалок в своем безумии и высок в своей способности протестовать. И смерть Евгения жалка (безумец по-гибает на пустынном острове) и высока (остров сей не прост, это истори-ческое место, где захоронены казненные «высокие безумцы» - бунта-ри, декабристы).

В любой мельчайшей клеточке текста действует единая программа стиля. Целостность поэмы в показе двойственности всего. Все двулико, все имеет две стороны, все оборачивается иным: злое - добрым, доброе - злым, высокое - низким, низкое - высоким, жалкое - возвышен-ным. Сам стиль пушкинской поэмы несет в себе осознание диалектично-сти жизни, родства и вражды противоположностей, вражды и родства схожестей.

Образы «Медного всадника» философичны и символичны. Конь - Нева - державная власть - народ - личность - бунт - звенья метафо-рической цепи. Они то отождествляются, то сближаются. Идет игра зна-чений. В поэме заключено «сверхплотное вещество» смысла. Малый объ-ем поэмы - свидетельство и чувства меры автора, и спрессованности ее смысла. Стихия потопа не тождественна народному бунту, но имеет с ним точки схождения и известное художественно-моделирующее и аллегори-ческое значение. Наводнение то схоже с народным возмущением, то со-прягается с державными действиями, то перекликается с реальным наро-дом, стоящим по берегам Невы и ожидающим развязки событий:

Зрит божий гнев и казни ждет.

Для аллегорического смысла поэмы существенно, что Нева, обычно закованная в береговой гранит, разбушевавшись, оказывается враждеб-ной и Медному всаднику, олицетворяющему государственность, и «ма-ленькому человеку» Евгению, и народу, имуществу и благу которого сти-хия наносит непоправимый ущерб. Идея осуждения «русского бунта, бес-смысленного и беспощадного», живет в этом образе разбушевавшейся стихии.

Текст поэмы одновременно накладывается на три исторические эпо-хи, присутствующие в поэме: Петра I (создание Петербурга), Александра I (эпоха наводнения), Николая I (пушкинская современность). Эти нало-жения углубляют метафоричность. На одном конце метафоры находится художественный мир, изображаемый поэтом, на другом - исторические лица, события, проблемы трех эпох. Поэма осмысляет философию исто-рии. Образы Пушкина оказываются способными к наложению на новые исторические ситуации, что придает поэме актуальность на все времена и делает ее «вечным спутником» человечества.

Стиль поэмы построен по гармоничной модели - лука с натянутой тетивой (внутренне напряженная гармония, стягивающая в одно целое сложное и противоречивое бытие). Стиль поэмы - гармония художест-венного мира, сопрягающего в единство противоречия и реальности и творческой мысли.

Чтобы рассчитаться с ним навсегда. Я борюсь с природой, делая это сознательно, как... Отечественной войны и человека, за эстетику «естественных потребностей» и «всячески нагнетаемое... незнания…. Скажу об очевидном: Юрий Борев никогда не был и быть не...

Художественный стиль речи – это язык литературы и искусства. Он используется для передачи эмоций и чувств, художественных образов и явлений.

Художественный стиль – это способ самовыражения писателей, поэтому, как правило, он используется в письменной речи. Устно же (например – в пьесах) зачитываются написанные заранее тексты. Исторически художественный стиль функционирует в трех родах литературы – лирике (стихотворениях, поэмах), драме (пьесах) и эпосе (рассказы, повести, романы).

Статья обо всех стилях речи — .

Задали реферат или курсовую по литературе или другим предметам? Теперь можно не мучиться самому, а просто заказать работу. Рекомендуем обращаться >>сюда , тут делают быстро и дешево. Более того, тут можно даже торговаться
P.S.
Домашки, кстати, там тоже делают 😉

Черты художественного стиля таковы:

2. Языковые средства являются способом передачи художественного образа, эмоционального состояния и настроения рассказчика.

3. Использование стилистических фигур – метафор, сравнений, метонимий и др., эмоционально-экспрессивной лексики, фразеологизмов.

4. Многостильность. Применение языковых средств иных стилей (разговорного, публицистического) подчинено выполнению творческого замысла. Из этих сочетаний постепенно складывается то, что называют авторским стилем.

5. Использование речевой многозначности – слова побираются так, чтобы и их помощью не только образы «рисовать», но и вкладывать в них скрытый смысл.

6. Функция передачи информации часто скрыта. Цель художественного стиля – передать эмоции автора, создать у читателя настроение, эмоциональный настрой.

Художественный стиль: разбор примера

Рассмотрим на примере особенности разбираемого стиля.

Отрывок из статьи:

Война изуродовала Боровое. Вперемежку с уцелевшими избами стояли, как памятники народного горя, обуглившиеся печи. Торчали столбы от ворот. Сарай зиял огромной дырой – от него отломили половину и унесли.

Были сады, а теперь пни – как гнилые зубы. Лишь кое-где приютились по две-три яблоньки-подростка.

Село обезлюдело.

Когда однорукий Федор вернулся домой, мать была в живых. Состарилась, отощала, седины прибавилось. Усадила за стол, а угощать-то и нечем. Было у Федора свое, солдатское. За столом мать рассказала: всех пообирали, шкуродеры окаянные! Прятали мы свиночек да курочек, кто куда горазд. Да неужто убережешь? Он шумит-грозит, подавай ему курицу, будь хоть распоследняя. С перепугу и последнюю отдавали. Вот и у меня ничего не осталось. Ой, худо было! Разорил село фашист проклятый! Сам видишь, что осталось… больше половины дворов спалил. Народ кто куда разбежался: кто в тыл, кто в партизаны. Девчонок сколько поугоняли! Вот и нашу Фросю увели…

За день-два огляделся Федор. Стали возвращаться свои, боровские. Повесили на пустой избе фанерку, а по ней кривобокими буквами сажей на масле – не было краски – «Правление колхоза «Красная заря» – и пошло, и пошло! Лиха беда – начало.

Стиль данного текста, как мы уже сказали, художественный.

Его черты в этом отрывке:

1. Заимствование и применение лексики и фразеологии иных стилей (как памятники народного горя, фашист, партизаны, правление колхоза, лиха беда начало ).
2. Применение изобразительных и выразительных средств (поугоняли, шкуродеры окаянные, неужто ), активно применяется смысловая многозначность слов (война изуродовала Боровое, сарай зиял огромной дырой ).
3. всех пообирали, шкуродеры окаянные! Прятали мы свиночек да курочек, кто куда горазд. Да неужто убережешь? Он шумит-грозит, подавай ему курицу, будь хоть распоследняя. Ой, худо было! ).
4. Были сады, а теперь пни – как гнилые зубы; Усадила за стол, а угощать-то и нечем; на масле – не было краски ).
5. Синтаксические структуры художественного текста отражают, в первую очередь, поток авторских впечатлений, образных и эмоциональных (Вперемежку с уцелевшими избами стояли, как памятники народного горя, обуглившиеся печи. Сарай зиял огромной дырой – от него отломили половину и унесли; Были сады, а теперь пни – как гнилые зубы ).
6. Характерное использование многочисленных и разнообразных стилистических фигур и тропов русского языка (пни – как гнилые зубы; стояли, как памятники народного горя, обуглившиеся печи; приютились по две-три яблоньки-подростка ).
7. Применение, в первую очередь, лексики, составляющей основу и создающей образность разбираемого стиля: например, образных приемов и средств русского литературного языка, а также слов, которые реализуют свое значение в контексте, и слов широкой сферы употребления (состарилась, отощала, спалил, буквами, девчонок ).

Таким образом, художественный стиль не столько рассказывает, сколько показывает – помогает ощутить обстановку, побывать тех местах, о которых повествует рассказчик. Конечно, имеет место быть и определенное «навязывание» авторских переживаний, однако оно и создает настроение, передает ощущения.

Художественный стиль – один из самых «заимствующих» и гибких: писатели, во-первых, активно используют языковые иных стилей, а во-вторых, успешно сочетают художественную образность, например, с объяснениями научных фактов, понятий или явлений.

Научно-художественный стиль: разбор примера

Рассмотрим на примере взаимодействие двух стилей – художественного и научного.

Отрывок из статьи:

Молодежь нашей страны любит леса и парки. И любовь эта плодотворная, деятельная. Она выражается не только в закладке новых садов, парков и лесополос, но и в бдительной охране дубрав и лесов. Однажды на собрании на столе президиума появились ровные щепки. Какой-то лиходей срубил яблоню, одиноко росшую на берегу реки. Словно маяк, стояла она на крутояре. К ней привыкли, как к обличью своего дома, ее любили. И вот ее не стало. В этот день родилась группа по охране природы. Ее назвали «Зеленый патруль». Пощады браконьерам не было, и они стали отступать.

Н. Коротаев

Черты научного стиля:

1. Терминологичность (президиум, закладка лесополос, крутояр, браконьерам ).
2. Наличие в ряду существительных слов, обозначающих понятия признака или состояния (закладка, охрана ).
3. Количественное преобладание существительных и прилагательных в тексте над глаголами (любовь эта плодотворная, деятельная; в закладке новых садов, парков и лесополос, но и в бдительной охране дубрав и лесов ).
4. Употребление отглагольных оборотов и слов (закладка, охрана, пощады, собрании ).
5. Глаголы в настоящем времени, которые имеют в тексте «вневременное», признаковое значение, с ослабленными лексико-грамматическими значениями времени, лица, числа (любит, выражается );
6. Большой объем предложений, их безличный характер в совокупности с пассивными конструкциями (Она выражается не только в закладке новых садов, парков и лесополос, но и в бдительной охране дубрав и лесов ).

Черты художественного стиля:

1. Широкое использование лексики и фразеологии других стилей (президиум, закладка лесополос, крутояр ).
2. Применение различных изобразительно-выразительных средств (любовь эта плодотворная, в бдительной охране, лиходей), активное использование речевой многозначности слова (обличье дома, «Зеленый патруль»).
3. Эмоциональность и экспрессивность изображения (К ней привыкли, как к обличью своего дома, ее любили. И вот ее не стало. В этот день родилась группа) .
4. Проявление творческой индивидуальности автора – авторский стиль (Она выражается не только в закладке новых садов, парков и лесополос, но и в бдительной охране дубрав и лесов. Здесь: соединение черт нескольких стилей ).
5. Уделение особого внимания частным и вроде бы случайным обстоятельствам и ситуациям, за которыми можно увидеть типичное и общее (Какой-то лиходей срубил яблоню… И вот ее не стало. В этот день родилась группа по охране природы ).
6. Синтаксический строй и соответствующие структуры в данном отрывке отражают поток образно-эмоционального авторского восприятия (Словно маяк, стояла она на крутояре. И вот ее не стало ).
7. Характерное использование многочисленных и разнообразных стилистических фигур и тропов русского литературного языка (любовь эта плодотворная, деятельная, словно маяк, стояла она, пощады не было, одиноко росшая ).
8. Применение, в первую очередь, лексики, составляющей основу и создающей образность разбираемого стиля: например, образных приемов и средств русского языка, а также слов, которые реализуют свое значение в контексте, и слов самого широкого распространения (молодежь, лиходей, плодотворная, деятельная, обличье ).

По разнообразию языковых средств, литературных приемов и методов художественный стиль, пожалуй, самый богатый. И, в отличие от других стилей, имеет минимум ограничений – при должной прорисовке образов и эмоциональном настрое написать художественный текст можно даже научными терминами. Но, конечно, злоупотреблять этим не стоит.

§ 7. Эстетическое и художественное

Соотношение между художественным творчеством и эстетическим как таковым понималось и понимается по-разному. В ряде случаев искусство, будучи осознано как деятельность познавательная, миросозерцательная, коммуникативная, отстраняется от сферы эстетического. Так, Н. Г. Чернышевский сосредоточивался на воспроизводящих и информативных началах искусства как доминирующих. А Л. Н. Толстой утверждал даже, что для верного осмысления художественного творчества следует «откинуть путающее все дело понятие красоты».

О внеэстетической сущности искусства мягче и одновременно конструктивнее говорил Г.Н. Поспелов, по мысли которого, предметы, обладающие эстетическими свойствами, по своей природе эстетическими не являются, поскольку эстетическое - это «внешнее проявление» некой «сущности во всей целостности предмета». Ученый делал вывод, что существо искусства - духовное, а эстетическое в нем - сфера вторичная, формальная, а потому на понятии эстетического теорию художественного творчества построить нельзя. «В жизни нет никаких явлений, эстетических по своей сущности, - писал он. - И искусство, конечно, не представляет собой в этом отношении исключения. И его сущность сама по себе вовсе не эстетическая». Эти утверждения, во многом резонные, правомерно прокорректировать суждением о том, что главным предназначением произведений искусства является их восприятие как ценности эстетической. И не удивительно, что теоретики искусства разных стран и эпох рассматривают- с полным на то основанием - эстетический аспект искусства как главный, стержневой, доминирующий. По словам Я. Мукаржовского, искусству подобает быть верным «своему естественному назначению, т. е. эстетическому воздействию».

Связи искусства со сферой эстетического многоплановы. Во-первых, предметом познания и воссоздания в художественных произведениях становится жизнь в ее эстетических свойствах (качествах): все то в реальности, что «адресовано» человеческому зрению и слуху. Во-вторых, сам материал художественных образов (звук в музыкальном произведении; трехмерные визуально воспринимаемые формы скульптуры; слова с их фонетическим обликом и т. п.) имеет чувственный характер и апеллирует к его эстетическому восприятию. И наконец, в-третьих, эстетическое не только преломляется в произведениях искусства, но и (это едва ли не главное) создается в результате творческого акта. Художественные произведения, не воспринимающиеся в качестве эстетической ценности, не выполняют важнейшей из своих задач.

Соотношения между эстетическим в искусстве и во внехудожественной реальности понимаются учеными по-разному. Утверждается, с одной стороны, что искусство восполняет реальность, привносит в нее упорядоченность, вновь созидая эстетические ценности. С другой стороны, говорится, что тезис «искусство творит красоту» - несостоятельный, ложноклассический, узкоэстетский, что, напротив, красота мира порождает художественные ценности, что «искусство не создает, а являет красоту». По-видимому, в художественной деятельности присутствуют оба названных начала: искусство в состоянии и запечатлевать эстетически ценное, присутствующее в бытии, и вновь его созидать.

Сфера эстетического, что самоочевидно, неизмеримо шире области художественного. А вместе с тем именно творения искусства - некий максимум явленности эстетически ценного. Только в художественной деятельности эстетическое оказывается доминирующим и выдвигается на первый план. В иных же родах человеческих занятий, теоретических и практических, тоже отмеченных творческим началом, оно (если и присутствует) составляет сопутствующий и далеко не обязательный компонент.

И не случайно слова «эстетическое» и «художественное» используются в гуманитарной сфере (в большей мере околонаучной, чем собственно научной) как синонимы. Только в искусстве эстетическое обретает полноту и глубину, ярко обнаруживая свои фундаментальные качества. И именно из эстетической предназначенности искусства органически вытекают как его познавательные возможности, так и присущие ему миросозерцательные начала - выражение в художественных произведениях авторского сознания.

Дадаизм: художественное хулиганство Вызывающая бессмыслица Dada по-французски – «игрушечная деревянная лошадка», «бессмысленный детский лепет», то есть нечто совершенно бессмысленное.Основатели дадаизма использовали это слово для обозначения своего отношения к миру,