Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Философская лирика Есенина очень сложна и многопланова. На разных этапах своего творчества поэта интересовали разные вопросы и проблемы. Его лирический герой предстает перед нами в образе то забияки и сорванца, то глубоко лиричного поэта.

Есенина всегда интересовала тема Отечества, его малой родины и своей судьбы. Для поэта судьба собственная всегда была тесно связана с жизнью родного края. Поэтому очень часто в своих философских стихах Есенин использует прием синтаксического параллелизма, где сопоставляет свою судьбу с различными состояниями природы. Так, в стихотворении «Отговорила роща золотая» размышления героя об ушедшей юности тесно переплетаются с тем, что происходит в природе:

Стою один среди равнины голой,

А журавлей относит ветер в даль,

Я полон дум о юности весёлой,

Но ничего в прошедшем мне не жаль…

Лирический герой обращается к своему прошлому и его одолевает грусть по ушедшему времени. Однако герой не испытывает чувства разочарования, в нем нет желания повернуть время вспять, изменить то, что было:

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,

Не жаль души сиреневую цветь.

В саду горит костёр рябины красной,

Но никого не может он согреть.

Произведением философского содержания, заключающим в себе общечеловеческие и общеисторические идеи, является стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу». Тема изменчивости времени и проблема трансформаций души человека раскрывается здесь в полной мере:

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охвачен,

Я не буду больше молодым.

Лирический герой чувствует те изменения, которые в нём происходят: «я теперь скупее стал в желаньях…». Но ничего невозможно изменить, таковы законы мироздания, против них невозможно идти. Есенин понимает это, но с благоговением вспоминает свои годы молодости как самое прекрасное время, поскольку именно тогда он чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Таким образом, философская лирика Сергея Есенина тесно связана с существованием человека, со смыслом его жизни. Поэт принимает изменчивость и быстротечность времени и считает такой закон жизни естественным и самым верным:

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть.

Жизненный путь человека бывает разным – долгим и коротким, счастливым и не очень, наполненным событиями и спокойным, как воды озера. Но нет, наверное, такого человека, который никогда не задумывался о смерти. Эти мысли, по мере взросления, вызывают ужас или мирное спокойствие, но они все равно появляются. Именно поэтому в творчестве любого писателя или поэта можно найти произведение, так или иначе раскрывающее эту тему.
Не обходил это направление в своем творчестве и Есенин. Но каковы же были его мысли о жизни и смерти, о бытие и небытие?
В ранней лирике можно найти размышления поэта о жизни и смерти, но они больше наполнены юношеским пессимизмом, чем действительным размышлением над этим вопросом. И это понятно - молодые люди редко задумываются на эту тему. Но уже в двадцать один год в его творческой копилке Есенина появляется стихотворение, которое заслуживает особого внимания. В нем поэт рассказывает о том, что жизнь его неумолимо движется вперед, он меняется и внешне и внутренне, и от прошлого уже осталась только черная тень, но и она отделилась от него и ушла куда-то. Особенно поэтичны в этом произведении первые строки, они звучат как бы началом более позднего вдумчивого размышления Есенина о жизни:
День ушел. Убавилась черта.
Я опять подвинулся к уходу
Легким взмахом белого перста…
Уже в 1924 году в стихах поэта неожиданно появляется множество вопросов, обращенных, в первую очередь, к самому себе: чем я жил? что я успел?
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле…
Эти вопросы, так и остающиеся без ответа, отражают смятение его и потерянность, мысли о близком конце. Таким тяжелым душевным состоянием были наполнены последние шедевры его философской лирики, к которой относится и стихотворение «Мы теперь уходим понемногу». Это стихотворение мне особенно нравится.
Стихотворение «Мы теперь уходим понемногу…» написано в 1924 году на смерть Александра Васильевича Ширяева, «новокрестьянского» поэта, с которым на протяжении многих лет Есенин был связан крепкой дружбой. Здесь происходит подведение итогов буйной и неспокойной жизни, размышление о преходящем характере нашего бытия:
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Очень осторожно упоминается «та страна», страна усопших. «Тишь и благодать», царящие там, – это ниспосланная Господом награда за земную жизнь. Так начинается первая строфа, пронизанная пророческим предчувствием близкого конца. О смерти говорится завуалировано:
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Эпитет «бренные» придает строфе почти трагическое звучание, однако разговорное слово «пожитки» одновременно наполняет её легкой иронией. Мысль высказана с утвердительной интонацией. Нет сомнений в том, что все произойдет именно так.
Однако, вторая строфа, совсем иная по настроению. Она убеждает, что лирический герой еще не готов пройти по этой скорбной дороге. Яркие олицетворения, трогательный эпитет, восклицательная интонация, обращения и использование личных местоимений свидетельствуют о жизнелюбии, о трепетном отношении к русской природе:
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Именно к природе взывает лирический герой, именно с ней горше всего прощаться, стоя у роковой черты.
Но люди умирают… «Сонм уходящих» - как горестно, тоскливо звучит это сочетание! Впечатление усиливается и его принадлежностью к высокому стилю.
Три следующих строфы – размышление о смысле существования в этом мире, ведь перед смертью по христианским традициям надлежит исповедаться. Уж не исповедь ли это? Все глаголы в этих строфах употреблены в прошедшем времени, это создает ощущение безысходности, безвозвратности.
Откровенное признание в излишней любви к земному, к тому, «что душу облекает в плоть», то есть к разгульной жизни, сменяется восторженным взглядом на картины природы. Вот где можно найти умиротворение, вот чем можно успокоить израненное сердце! Как молитва звучит пожелание: «Мир осинам».
Но не только плотскими страстями была наполнена жизнь: «Много дум я в тишине продумал Много песен про себя сложил». На этом противоречивом пути, на этой «земле угрюмой» были моменты, окрашенные в светлые тона. Чувство полного удовлетворения не чуждо герою, поэтому вновь звучат строки:
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве.
Последние две строфы объединены общим смыслом. В них взор вновь обращается в тот печальный и безмолвный мир. Есть ли там что-нибудь? Герой уверен лишь в том, что там нет тех красот, которыми можно тешить взгляд на этом свете: «не цветут там чащи», «не будет… этих нив, златящихся во мгле», «не звенит лебяжьей шеей рожь». Эпитеты и метафоры помогают воссоздать поистине волшебную картину.
Последние строки стихотворения – это своеобразный вывод, итог глубоких размышлений, но это и скрытый призыв к читателю:
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
Нужно ценить то, что дала нам жизнь, нужно радоваться каждому дню, нужно любить живых, нужно чаще признаваться им в этом, иначе можно не успеть…
В этом стихотворении вся душа русского поэта, полная мучительных терзаний, раскрыта перед нами… И мы понимаем Есенина, ведь и в нашей жизни много высокого, граничащего с низким.

В многочисленных критических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений «человека новой формации» с прогнившим насквозь «фамусовским обществом», ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвинутых на второй план и введенных в повествование лишь для пу

В поэме Александра Твардовского «Василий Теркин» Великая Отечественная война увидена глазами ее рядового участника, простого солдата. На это указывает и подзаголовок «Книга про бойца». Теркин - выразитель народного мировоззрения. Автор буквально сроднился со своим героем. Не случайно он подчеркивает в заключительной главке поэмы С первых дней годины горькой, В тяжкий час земли родной, Не шутя, Василий Теркин, Подружились мы с тобой И судьбу Теркина воспринимает как свою собственную, отмечая, что после победы Теркин, Теркин, в самом деле Час настал, воине отбои

В каждом из рассказов - своя тональность. «Севастополь в декабре» патетически публицистичен; «Севастополь в мае» - остро критичен; «Севастополь в августе 1855 года» - правдиво героичен. Их нужно читать вместе, как единый цикл. Главное, что увидел и узнал Толстой на Кавказе и особенно в Севастополе, - психологию разных типов солдат, разные - и низменные, и возвышенные - чувства, которые руководили поведением офицеров. Правда, которую именно о войне рассказать так трудно, провозглашена героем повествования во втором Севастопольском рассказе и, в горячей полемике с ложью «исторических» описаний,

Имя Сергея Есенина прочно связано в нашем представ-лении с характеристикой, данной им самим: «Я — пос-ледний поэт деревни». Его светлые, живые, красочные стихотворения воспевают природу милой поэту Родины, простой и гармоничный уклад деревенской жизни. Но это далеко не полный портрет Есенина как поэта.

В его творчестве размышления над глубокими фило-софскими вопросами переплелись с созерцанием и на-слаждением природой. Скоротечность людской жизни и неизбежный наш уход поэт так естественно отразил в символе листопада:

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь...

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть.

(«Не жалею, не зову, не плачу...»)

Характерная черта мировоззрения Есенина — великая любовь к жизни, ко всему, что эта жизнь ему подарила:

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве

И зверье, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

(«Мы теперь уходим понемногу...»)

Есенин глубоко религиозен, и представление о загроб-ной жизни у него светлое: «Мы теперь уходим понем-ногу//В ту страну, где тишь и благодать» («Мы теперь уходим понемногу...»). Но как бы ни был прекрасен Рай, для поэта ничто не может быть краше и милее родной земли:

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».

(«Гой ты, Русь моя, родная...»)

Поэт размышляет об изменении взглядов на мир с воз-растом, задумывается над своей жизнью, поражается пе-ременам в себе в стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу...»:

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь моя? иль ты приснилась мне?

Молодость с ее задором и размахом, «половодьем чувств», безвозвратно ушла, но поэт ни о чем не сожале-ет, принимая все с любовью.

Неоднократно повторяется в творчестве Есенина мотив гармонии человеческой жизни с природой и неприязненное отношение к «наступлению» города на село, железа на нежную, живую плоть природы. Наиболее ярко отра-жена такая позиция в произведении «Сорокоуст»: «Идет, идет он, страшный вестник,//Пятой громоздкой чащи ло-мит», «Вот он, вот он с железным брюхом,//Тянет к глот-кам равнин пятерню». Образ задымленного, громыхаю-щего паровоза, мчащегося по полю, так не вписывается в идиллическую, умиротворенную картину! Куда милее поэту жеребенок, скачущий вслед за поездом. Но время его уходит: «...за тысячи пудов конской кожи и мяса Покупают теперь паровоз», — с неприязнью говорит ав-тор.

Нельзя сказать, что Есенин — противник прогрес-са. Но только что-то прогресс этот совсем не такой, как хотелось бы! Тонкая натура Есенина предчувствует, что цивилизация свернула не в ту сторону, начав вредить природе, утратив гармонию и единство с ней. И раз-ве он не оказался прав? Будто зная, что этот железный гость — индустриальный мир — натворит еще много бед и катастроф, он восклицает в сердцах:

Черт бы взял тебя, скверный гость!

Наша песня с тобой не сживется.

Жаль, что в детстве тебя не пришлось

Утопить, как ведро в колодце.

Сергею Есенину удалось удивительным образом соеди-нить размышления о судьбе человека, его жизни и смер-ти, о прошлом и будущем с высокохудожественной ли-рикой его мелодичных стихов. Авторское видение мира раскрывается в каждом штрихе, в каждом столь любовно нарисованном пейзаже и поражает читателя своей глуби-ной понимания сущности бытия.

Есенин — философ «от природы», певец жизни и гар-монии, настоящий человеколюбец: «...дороги мне люди, Что живут со мною на земле» («Мы теперь уходим понем-ногу»), и его взгляд на мир глубоко импонирует мне.

В творчестве Есенина трудно отделить собственно философскую лирику от лирики пейзажной, любовной, посвященной России. Философские мотивы переплетаются в его поэзии с мотивами любви к женщине, родной земле, с темой любования природой, ее красотой и гармонией. Все это составляет единый мир, единый космос, в котором существует человек — а ведь именно взаимоотношения человека и Вселенной составляют предмет философских раздумий. Философия Есенина рождается не из отвлеченных размышлений — она является, скорее, результатом прозрения, прочувствования, острого ощущения краткости человеческого существования в мире и неразрывной связи мира и человека.
В ранней человек и мир гармонично связаны, между ними нет противоречия, конфликта. Есенинский космос — это природа и родина, тот мир, с которым человек связан с колыбели. В природе все одушевлено и взаимосвязано, все переходит во все. Это основной принцип богатейшей образности, которая отличает поэзию Есенина. Образный мир его лирики построен на олицетворениях и метафорах, то есть на уподоблениях друг другу разнородных на первый взгляд явлений и предметов: органического и неорганического, растительного, животного, космического и человеческого. Это видно уже на примере стихотворения, которое принято считать первым поэтическим опытом Есенина:

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.

В этом четверостишии четко виден главный творческий и философский принцип Есенина. Благодаря неожиданным метафорам сближаются и «перетекают» друг в друга самые разнородные явления: свет зари становится «красной водой», листва — «зеленым выменем». Смелые олицетворения конкретны и зримы: они превращают восход в «огородника», поливающего капустные грядки, и наделяют два дерева — старое и молодое — чертами животных, предположительно коровы и теленка. Итак, все в мире связано, все наполнено единым жизнетворным началом.
Это ощущение единства порождает своеобразный пантеизм (с чертами крестьянской, следовательно христианской, традиции). Природа — храм, и человек в нем — богомолец и странник. Лирический герой Есенина ощущает себя присутствующим на таинственной литургии природы, начиная с раннего творчества («Я молюсь на алы зори, / Причащаюсь у ручья») и до поздней, «осенней» творческой поры («За прощальной стою обедней / Кадящих листвой берез»). Преобладающий мотив этих лет — радостное приятие жизни и своего места в ней, ощущение ее полноты и одухотворенности, гармония и взаимопонимание с миром в его различных и всегда живых проявлениях:

Я — пастух; мои хоромы –
В мягкой зелени поля.
Говорят со мной коровы
На кивливом языке.
Духовитые дубровы
Кличут ветками в реке.

«Я пастух, мои палаты…», 1914

В то же время в поэмах появляются богоборческие, бунтарские мотивы, там речь идет уже не о смиренном принятии мира, но о способности человека преобразить мир, буквально перевернуть его, бросить вызов Творцу. Во многом это связано с тем, что поэт в это время находится под влиянием идей Февральской и Октябрьской революций, — отсюда строки, звучащие, например, в поэме «Инония» (1918):

Языком вылижу на иконах я
Лики мучеников и святых.
Обещаю вам град Инонию,
Где живет божество живых!

Однако этот богоборческий дух характерен почти исключительно для поэм и практически не отражен в лирике. К тому же вскоре он окончательно сменяется совсем другими мотивами и переживаниями.
Уже упоминавшийся выше мотив странничества — один из ключевых для всего творчества Есенина. Человек — странник и гость на земле, будь то странник-богомолец, бродяга или просто утративший все связи с прошлым человек. «Только гость я, гость случайный / На полях твоих, земля!» — говорит поэт. Образ дороги — один из самых частых в его лирике — представляет собой метафору жизненного пути человека, в его скоротечности и непрестанном движении. Человек приходит в мир, проходит свой путь и в свой срок уходит из жизни, как гость из гостеприимного дома:

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник:
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом…

Мотив дороги, жизненного пути дополняется мотивом дома, примиряющим, роднящим человека с миром. Дом, который человек покидает для странствий — каликой, богомольцем или «бродягою и вором», — все равно существует, хотя бы в его памяти, как связующая нить между ним и его прошлым, его корнями, тем, что ему близко и дорого. Наряду с уходом в новое странствие мотив возвращения домой, как метафора завершения жизни, служит залогом возвращения всего в мире на круги своя, цикличности бытия.
В зрелом творчестве поэта все большее место занимает мотив предчувствия смерти, подведения итогов пройденного пути. Стихотворения «Не жалею, не зову, не плачу…» и «Отговорила роща золотая…» — яркие образцы того, как через взаимные уподобления человеческого и природного лирический герой приходит к примирению с неизбежным уходом и к благодарному приятию жизни.
В обоих стихотворениях звучит мотив осени жизни, увядания и предчувствия конца. Зрелость как осень жизни — традиционная в русской поэзии метафора, однако у Есенина она получает особый смысл — делает акцент на сопричастности человеческой жизни природному, «растительному» циклу. Антитеза «юность — зрелость» («расцвет — увядание») прослеживается и на уровне зримых, конкретных образов (юность — «с белых яблонь дым», «души сиреневая цветь»; зрелость и старость — «увяданья золото», дерево, которое «роняет тихо листья»). Такой параллелизм между жизненной порой человека и состоянием природы подчеркивает, что они существуют по единым законам. Увядает человек, увядает дерево, но мир живет, и все повторится вновь.
Лирический герой благодарно принимает бытие и смерть как часть бытия:

Будь же ты навек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

«Не жалею, не зову, не плачу…», 1921

Это напоминает знаменитые пушкинские строки:

И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою чуждою сиять.

«Брожу ли я вдоль улиц шумных…», 1829

Однако есенинская природа, есенинский космос далеко не так равнодушны к бренному человеку. Они гораздо теплее, человечнее, возможно, благодаря тому, что природа Есенина — не абстрактная, а предельно конкретная, имеющая свое географическое и национальное определение. Она и помнит и по-человечески грустит о краткости жизни:

О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

«Отговорила роща золотая…», 1924

Те же мотивы — предчувствия смерти и радостного приятия жизни — звучат и в стихотворении «Мы теперь уходим понемногу…» (1921). Но здесь акцент сделан на радости земного бытия, в котором есть красота, любовь, поэзия, разнообразие эмоций, счастье:

И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверей, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.

Стихотворение, которое можно назвать итоговым — «Цветы мне говорят: прощай…» (1925), — повторяет и суммирует все философские прозрения поэта, всю сложность и гармоничность бытия. Стихотворение построено на антитезах: любви и разлуки, смерти и полноты жизни, цикличности и неповторимости. В то же время в нем нет непримиримых противоречий, оно полно гармонии; все крайности разрешаются в вечности и разнообразии бытия. Смерть сулит разлуку со всем, что дорого герою на земле: «Я навеки не увижу ее лицо и отчий край». Однако он приемлет смерть как лишь еще одно закономерное проявление жизни: «И эту гробовую дрожь / Как ласку новую приемлю». Поэт чувствует, что жизнь человека должна раствориться в круговороте бытия, «что все на свете повторимо». При этом в последней строке стихотворения заявлена его, быть может, главная мысль — о неповторимости каждого цветка, каждого индивидуального существования, которое именно благодаря этой своей неповторимости оказывается ценным.
Поэзия Есенина, к какому бы периоду — раннему или зрелому — она ни относилась, всегда оставляет у читателя ощущение гармонии бытия, щедрого разнообразия жизни с ее радостями и тревогами, весной и осенью. Она оставляет ощущение ценности каждой жизни во Вселенной, острое и живое чувство связи человека со всем живущим, со всем, что его окружает.

Для многих из нас Сергей Есенин — певец русской природы, мастер любовной лирики, автор стихов о бесшабашной юности. Однако при более внимательном прочтении в простых, а порой и наивных, как кажется, есенинских образах открывается более глубокий смысл.

Уже в самых ранних стихах Есенина чувствуется особое понимание поэтом природы. Она предстаёт не как статичный фон, но как живой мир, в котором каждая травинка и каждый лепесток способны грустить и радоваться, мыслить и любить. Это зелёный храм, в котором ивы («кроткие монашки») молитвенно перебирают чётки, а берёзы стоят, «как большие свечки». В образах природы поэт нередко видит своё отражение. Его душа — цветущая яблоня, любовь — душистая липа, разлука — алая и горькая рябина. В одном из более поздних стихотворений поэт уподобляет себя дереву: так же, как и «старый клён на одной ноге», он оберегает от лиха дорогую ему «голубую Русь», охраняет сё чистоту.

Образ дерева занимает важное место в лирике поэта. Философское восприятие природы раскрывается и в прозаическом произведении Сергея Есенина «Ключи Марии», где возникает мифический образ мирового дерева, на котором «растут» Луна, Солнце, звёзды и планеты. Это дерево, в истолковании автора, есть источник силы и начало жизни.

Для зрелых стихов Есенина характерен оттенок тоски. Рисуя осенние хмурые пейзажи, когда природа уже утратила яркость и свежесть и готовится к долгому сну, поэт размышляет о родине, о её судьбе и о собственном пути. Он чувствует, что прежняя жизнь, которая была ему так мила, уходит бесследно. В стихотворении «Я последний поэт деревни» слышится уже почти безысходный трагизм. Здесь образы природы предстают предвестниками неминуемой беды. Берёзы, кадящие листвой, справляют прощальную панихиду; «луны часы деревянные» отстукивают последние минуты; ветер отплясывает прощальный танец. Поэту горько сознавать, что «злак овсяный, зарёю пролитый», будет собирать чёрная горсть железного гостя, но он не отделяет своей судьбы от судьбы родины, ожидая, что вскоре прогремит и его «двенадцатый час».

В стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу» звучит мотив грусти об ушедшей молодости. Поэт понимает, что он «увяданья золотом охваченный»; прежние бесхитростные радости утрачены. Подводя итог своим размышлениям, он говорит:

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льётся с яблонь листьев медь.

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло отцвесть и умереть.

Таким образом, концовка стихотворения получает философское звучание: в словах поэта нет ни обиды, ни горького пессимизма. Он благословляет естественный ход бытия, никого ни в чём не обвиняя. Тема смирения перед непреложным законом жизни стала лейтмотивом зрелой есенинской лирики:

Вот так же отцветём и мы

И отшумим, как гости сада:

Коль нет цветов среди зимы,

Так и грустить о них не надо.

Или:

Мир тебе, отшумевшая жизнь,

Мир тебе, голубая прохлада.

Философским звучанием наполнена и любовная лирика Сергея Есенина. Переосмысливая свою жизнь, поэт понимает: то, что по-настоящему нужно ему, — это светлая и искренняя любовь.

«Мне бы только смотреть на тебя, видеть глаз злато-карий омут», — говорит он, признаваясь, что впервые за долгое время «запел про любовь» и «отрёкся скандалить». В другом стихотворении поэт грустит о том, что не сберёг себя «для тихой жизни, для улыбок».

В более поздних произведениях Есенина чувствуется мотив утраты настоящей любви и разочарования в том чувстве, которое выдаётся и принимается за неё, которое — лишь «снег» да «иней» вместо белого липового цвета.

В поэме «Цветы» философский настрой поэта проявляется в образах самих цветов — в каждом из них раскрывается какое-то чувство или черта характера. Цветы — это люди, которые «и в солнь, и в стыть способны ползать и ходить».

На протяжении всей своей творческой жизни Есенин пытался осмыслить соотношение вечного и преходящего, повторяющегося и неповторимого. Каждое новое поколение, вступая в мир, задаётся этими вопросами. Поэтому стихи Есенина, исполненные самых разных чувств, не перестают волновать нас.