Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Присмотритесь к древним написаниям известных вам слов: домъ, кънига, къто, чьто, бьрьвьно. Хотя все буквы вам известны, вы затруднитесь прочесть эти слова. Затрудняет странное для современного читателя употребление букв ъ и ь. Дело в том, что первоначально эти буквы обозначали особые гласные, которые были в древних славянских языках. Многие слова содержали тогда больше слогов, чем сейчас: слово дом состояло из двух слогов: до-мъ, книга - из трех: къ-ни-га, бревно - из четырех слогов: бь-рь-вь-но.
Изучив происхождение гласных [ъ] и [ь] и их дальнейшую судьбу, ученые установили, что эти звуки произносились короче и слабее, чем все остальные гласные, и назвали их редуцированными или гласными неполного образования. Если не считать особой краткости, то гласный [ъ] был в древнерусском языке близок по произношению к [о], а [ь] -к [е].
Редуцированные гласные были самостоятельными фонемами: они противопоставлялись остальным гласным и друг другу, служа раз-личителями словоформ (словоформа - это слово в одной из его грамматических форм). Сравните колъ («кол») и коло («колесо»), събьрати («собрать») и събирати («собирать»), чистъ («чист») и чисть («росчисть»)
В дальнейшем редуцированные гласные в одних положениях еще больше ослаблялись и исчезали, а в других, напротив, усиливались и изменялись в гласные полного образования: [ъ] [о], [ь] [е]. Исчезали редуцированные на конце слова (столъ ->- стол, конь -*? кон") и перед гласным полного образования: къто -*? кто, чьто ->- что, весьна ->- весна. -Если же перед исчезнувшим редуцированным был другой редуцированный, то он изменялся в гласный полного образования: сънъ сонъ, плъть ->- плот", дьнь ->- ден". В слове бьрьвьно из трех редуцированных один (перед [о]) исчез, второй от конца изменился в [е], третий исчез: бьрьвьно^-бревно. Таким же образом пътеньць->-птенец, вънъзити~>-вонзить.
Исчезнув в одних положениях и изменившись в [о] и [е] в других, редуцированные к XIII в. утратились как особые фонемы. Это и называют падением редуцированных. Итак, число гласных фонем уменьшилось на две. Само по себе изменение не такое уж значительное. Но язык - это система, элементы которой связаны друг с другом, и изменение одних из них приводит к большей или меньшей перестройке других. Падение редуцированных вызвало такую перестройку фонетической системы русского языка, как ни одно другое историческое изменение.
Прежде всего, изменился характер слога. До этого слоги были, как правило, открытыми, т. е. оканчивались на гласный. После падения редуцированных появились закрытые слоги на конце многих словоформ. Сравните пло-дъ и плод, гла-зъ-къ и гла-зок, жь-нь-ць и жнец.
Многие согласные, оказавшись на конце слова, претерпевали разные изменения. Например, звонкие согласные изменились в глухие: плодъ ->- плод -*? пло [т], рогъ -*? рог -*? ро [к], рыбъ рыб ры[п] (род. п. мн. ч.) и т. п.
Если на конце слова возникало сочетание: согласный + [л], оно упрощалось. Так, форма прошедшего времени без -л- (нес и т. п.) получилась из формы с -л- (нес-л-ъ): неслъ несл ->- нес.
И в середине слова возникали разные дотоле непривычные сочетания, например рядом оказывались глухой и звонкий. Происходила ассимиляция, т. е. уподобление одного звука другому глухой становился звонким, если дальше шел звонкий (къдъ -*? кдь ->- [г] дб; съборъ сбор ->- |з]бор), и наоборот (лодъка лодка ->- ло [т] ка; ногъти ->- ногти ->- но [к] ти).
Изменения согласных, происходившие после падения редуцированных, привели к перестройке системы фонем. Так, звонкие и глухие согласные фонемы раньше никогда не совпадали. Теперь они стали совпадать на конце слова и перед шумными согласными. Например, слова плодъ и плотъ раньше различались во всех падежах, а после падения редуцированных они совпали в форме им. и вин. падежей ед. числа: пло [т] - пло [д] а и пло [т] - пло-[т]а. Сравните также ка[т]ка (из кадъка) - ка[д]ок и ка[г\ка (из катъка) -ка[т]ок (орудие).
Большие изменения произошли в отношениях между твердыми и мягкими согласными. Раньше твердость и мягкость согласных (у тех из них, которые составляли пары по твердости и мягкости) была тесно связана с характером следующего гласного. Так, перед [ъ] мог быть только твердый согласный, а перед [ь] - только мягкий. Сравните путъ (род. п. от шуга - «путы») и путь. До падения редуцированных они различались не только твердостью или мягкостью согласных, но и конечными гласными: [ъ] и [ь]. Противопоставлялись друг другу не твердые и мягкие согласные, но целые слоги. После падения редуцированных твердые и мягкие согласные стали возможны на конце слова, где их твердость или мягкость не «висела от соседей: пу [т] и пу [т"], ко[н] и ко hi"], по [л] и по [л"] («полей»). Следовательно, твердые и мягкие согласные стали самостоятельными фонемами.
Так после падения редуцированных в системе фонем роль гласных уменьшилась, а роль согласных возросла. Это отвечало общему направлению истории фонетической системы русского языка (см. Внутренние законы языка).
Падение редуцированных затронуло и морфологию.
Во-первых, появились окончания нового типа. Раньше все окончания имели звуковое выражение, а после падения редуцированных появились нулевые окончания (см. Нулевые единицы в языке):
Было: стол-ъ - стол-а - стол-у...; рыб-ы - рыб-ъ
Стало: стол-D-стол-а - стол-у...; рыб-ы-рыб-П
Во-вторых, в грамматических формах многих слов возникли чередования фонем <о> и <е> с нулем (беглые гласные): Было: сън-ъ - сън-а - сън-у...; весьн-ъ - ве-сьн-ы.
Стало: сон-П- сн-а- сн-у...; весен-П-- весн-ы.
Таким образом, у части слов чередования (о) и (е) с нулем стали дополнительным (помимо окончаний) способом противопоставления грамматических форм.
Падение редуцированных происходило во всех славянских языках, но протекал этот процесс в них по-разному.

Определение позиций редуцированных В XII в. произошел процесс падения редуцированных, который заключался в утрате редуцированных в слабой позиции и изменение их в [о] и [е] в сильной позиции. Нужно иметь в виду, что редуцированные произносились неодинаково в сильной и слабой позициях: ко времени их утраты в слабой позиции эти звуки произносились очень кратко, а в сильной, наоборот, стали приближаться к гласным полного образования [o] и [e], что и определило их дальнейшую судьбу. Умение правильно определять позиции редуцированных - необходимое условие правильного чтения и понимания текста. Слабые (начинать говорить о позициях лучше со слабых, т. к. сильная позиция обусловлена наличием слабых) позиции: 1. конец неодносложного слова (домъ, конь); 2. перед слогом с гласным полного образования (пьня, съна); 3. перед слогом с редуцированным в сильной позиции (пъпьрьць, жьньць, съмьрть). Примечание. Существует такое понятие, как абсолютно слабая позиция (ср. в словах кънязь, мъного, когда нет однокоренных слов, в которых редуцированный стоял бы в сильной позиции). В подобном положении происходила очень ранняя утрата редуцированных. Уже в ранних письменных памятниках встречаем написание данных слов без редуцированного.

Так, в надписи на Тьмутараканском камне (1068 г.) слово князь написано без редуцированного. Сильные позиции: 1. перед слогом, в котором редуцированный находится в слабой позиции (жьньць, вьсь); 2. в начальном первом слоге под ударением, причем приставка часто не влияет, т. к. важен корневой слог (мьсти - существительное в Р. пад. ед. ч.); 3. в односложных словах, исключая предлоги (например, местоимения тъ, сь, союз нъ) - данную позицию можно считать разновидностью предшествующей; 4. в сочетании редуцированного с плавным между согласными в корне слова независимо от других условий (търгъ, вълкъ, зьрно). Такой разновидности сильной позиции не было в старославянском языке. Часто формы одного и того же слова имели исходно разные основы (И.п. ед. ч. - пъпьрьць[попрец], а Р.п. ед.ч. - пъпьрьца[пперца> перца]) - происходило выравнивание основ (в данном случае - по косвенным падежам) в результате действия грамматической аналогии. В некоторых случаях можно наблюдать более сложный процесс - двойную аналогию (правьдьнъ - правьдьна), где наблюдается, во-первых, влияние основы косвенных падежей этого слова, во-вторых, влияние одноструктурных слов - наличие в мужском роде кратких прилагательных беглого [е]). История напряженных редуцированных Возникновение напряженных редуцированных: 1. из редуцированных переднего [ь] и непереднего [ъ] ряда в положении перед [j] (ср. полная форма прилагательного худыи образовалась от краткой худъ с помощью прибавления местоимения и= ). 2. из гласных полного образования [и], [ы] в полoжении перед [j](ср. в глаголах III класса, где перед окончанием должен быть [j]): корневой гласный оказывался перед [j] и становился звуком более узким, закрытым - редуцированным напряженным звуком.

Напряженный редуцированный мог быть а) в сильной позиции(крыю: крыj-у - сильная позиция, т. к. напряженный редуцированный находится под ударением в первом корневом слоге), б) в слабой позиции (лию: лиj-у - слабая позиция, т. к. напряженный редуцированный находится перед слогом с гласным полного образования и не под ударением); Результаты изменений напряженных редуцированных в трех восточнославянских языках были различными: в сильной позиции в русском языке напряженные редуцированные прояснились в гласные полного образования [о] и [е] (лей, брей), а в белорусском (лi, брый) и украинском (лий, брий) языках в [ы] и [и] (такой же результат и в старославянском языке); в слабой позиции во всех языках напряженные редуцированные утратились. Однако в современном русском языке можно встретить и незакономерный результат изменений напряженных редуцированных. Так, в безударном положении вместо закономерного окончания -ой находим окончание -ый (ср. золотой, но красный), что объясняется влиянием церковнославянского языка. При чтении текста слова с напряженными редуцированными принято читать условно, как после падения редуцированных: рыю читаем как рою (сильная позиция), а пию - как пью (слабая позиция). Одним из важнейших следствий падения напряженных редуцированных считается образование новых групп согласных - согласный с йотом (веселье [лj], воробьи [бj]), что до падения редуцированных было невозможным, т. к. согласный под воздействием йота изменялся (ср. любить - люблю, светить - свечу и т. п.). В белорусском и украинском языках новая группа согласных претерпела дальней- шие изменения: [j] ассимилировался с согласным, а согласный приобретал долготу (укр. [суд"а], белорусск. [суд"з"а]). Судьба сочетаний редуцированного с плавным В отличие от праславянского в древнерусском языке было лишь три сочетания редуцированного с плавным tъrt, tъlt, tьrt, т. к. под воздействием твердого [l] редуцированный переднего ряда передвинулся в задний ряд. По закону слогового сингармонизма после шипящих согласных появляется редуцированный переднего ряда(ср. желток: звук [ж"] - исконно мягкий согласный и по закону слогового сингармонизма он мог сочетаться в пределах слога только с гласными переднего ряда). В старославянском языке древнерусским сочетаниям типа *tъrt соответствовали сочетания *trъt. Старославянское написание редуцированного после плавного передает слоговость плавного звука. В сочетаниях типа *tъrt редуцированный находился всегда в сильной позиции, во всех восточнославянских языках [ъ] изменился в [о], [ь] - в [е]. Однако наряду с общерусскими явлениями в области развития сочетаний типа *tъrt , в письменных памятниках наблюдается так называемое “второе полногласие” (термин А. А. Потебни), т.е. появление на месте этих сочетаний полногласных сочетаний -оро-, -оло-, -ере-. В сочетаниях типа *tъrt слогораздел мог проходить или перед плавным, или после плавного. В том случае, когда слогораздел проходил перед плавным, звуки [r] и [l], оказавшись перед согласным, развивали слоговость, в результате чего в подобного типа сочетаниях появлялось не два, а три слога (данный процесс начинается одновременно с падением редуцированных): тър/гъ > тъ/р/гъ. Судьба подобных сочетаний зависела от следующего слога. Если сочетание редуцированного с плавным находилось перед слогом со слабым редуцированным, то происходило второе полногласие (слоговой плавный, в силу краткости последующего слога с редуцированным, был, вероятно, долгим, и поэтому в эпоху падения редуцированных за счет утраты слоговости происходило прояснение [ъ] в [о] и [ь] в [е], а за счет утраты долготы - развитие второго гласного этой же артикуляции после плавного согласного): Им.п. търгъ > торогъ; если же такое сочетание находилось перед слогом с гласным полного образования, то происходило лишь прояснение редуцированного в гласный полного образования за счет утраты слоговости плавного звука:Р.п.тър/га > тъ/р (слоговый)/га. Результатом этого было появление разных основ одного и того же слова (стълбъ > столобъ, но стълба > столба - затем происходит выравнивание основ).

Слова со вторым полногласием можно встретить как в современном русском литературном языке (остолоп, бестолочь, полон (краткое прилагательное), веревка), так и в говорах (ср. в псковских говорах сереп `серп", верех `верх", молонья `молния", скатеретка `скатерть"). Вопрос о времени появления второго полногласия решался в лингвистике неоднозначно. Так, уже в древнейшем письменном памятнике - “Остромировом евангелии” - находим сочетания tъrt (древнерусское написание), trъt (старославянское написание), tъrъt (двуеровое написание). Академик А. И. Соболевский считал двуеровые написания отражением живых процессов в языке, т. е. рассматривал как отражение второго полногласия. А. А. Шахматов объясняет подобное написание совмещением двух графических систем: писец пишет в соответствии с произношением tъrt…, а потом, сверяясь с текстом, дописывает -tъrъt. В последнее время считается, что второе полногласие начинает появляться до падения редуцированных, а завершается с падением редуцированных. Важно уметь различать первое и второе полногласия: если есть параллель с неполногласием (золото - злато, борода - брадобрей), то это первое полногласие; если же полногласное сочетание чередуется с -ол-, -ор-, -ер- (полон - полный), то это второе полногласие. Судьба сочетаний плавного с редуцированным В древнерусском языке было 4 сочетания плавного с редуцированным trъt, trьt, tlъt, tlьt; данные сочетания в древнерусском и старославянском языках совпадали. Нужно помнить, что позиции редуцированных в таких сочетаниях определялись по общему основанию. В сильной позиции во всех трех восточнославянских языках результат изменений сочетаний плавного с редуцированным совпадал: редуцированный переднего ряда прояснялся в гласный полного образования [е], а редуцированный непереднего - в [о]. Разные результаты были в слабой позиции: в русском языке происходила утрата редуцированного (кръвь > кров" в Им. п. и въ кръви> во крви в М.п.; затем происходит выравнивание основ по грамматической аналогии), а в белорусском и украинском плавный становился слоговым, и, чтобы устранить слоговость, вставлялся гласный [ы] или [и] перед плавным или после плавного (укр. кирвавый,белор. крывавый). Следствия падения редуцированных В результате падения редуцированных (прояснение в сильной позиции в гласные полного образования: [ъ] > [о], [ь] > [е] и исчезновение в слабой позиции, т.е. ъ и ь как самостоятельные фонемы в системе русского языка перестали существовать) произошла коренная перестройка всей фонетической системы русского языка.

В ряде случаев фонетический процесс падения редуцированных сыграл роль и в истории морфологической системы русского языка (например, в изменении фонетико-морфологического строения слова), и в истории лексического состава языка (затемнение этимологической структуры слова, разрыв связей исконно родственных слов). I.Изменение слоговой структуры древнерусского языка и связанные с этим явления. 1. Утратил свою актуальность закон открытого слога (ср. до падения редуцированных в слове домъ было два открытых слога, после падения редуцированных данное слово стало односложным, причем слог стал закрытым). 2. Появилось большое количество односложных слов (сон < сънъ,мир < миръ). 3. Потерял актуальность закон слогового сингармонизма: в одном слоге стали возможны звуки разной зоны (в слове лес после утраты конечного редуцированного в одном слоге оказались вторично смягченный согласный, гласный переднего ряда и твердый согласный, что было несвойственно древнерусскому языку). 4. Появление новых грамматических форм и новых морфем - возникновение морфем без гласных звуков (корневые морфемы, приставки и суффиксы, нулевые окончания). Причем появление такой морфемы, как нулевого окончания, стало признаком определенных грамматических форм; оно выступает в современном русском языке в словах женского и мужского рода 2-ого и 3-его типов склонения, независимо от времени появления этих слов в языке (ср. не только день, но и комсомолец). II.Образование беглых [о] и [е]. В зависимости от фонетического положения редуцированных возникло чередование [о] и [е] с [o].

Однако уже в древнерусском языке данное чередование можно встретить и в словах, где редуцированных не было (так, в словах ров - рва, лед - льда объясняется действием аналогии: беглые звуки появились на месте [о] и [е]) по аналогии со словами типа сънъ - съна, дьнь - дьня. В дальнейшем в современном русском языке данное чередование из фонетического явления превратилось в морфологическое - в средство образования форм слов (флажок - флажка, комсомолец - комсомольца). III. Возникновение новых групп согласных и их изменения. 1. Образование новых групп согласных, ранее отделенных друг от друга редуцированным в слабой позиции (ср. палъка > палка), т.е. появились разнообразные группы согласных, ранее ограниченных в своей сочетаемости. 2. Ассимиляция звуков по глухости (ло[шк]а < ложька, пчела < бчела < бъчела) - звонкости (изба < истба < истъба; в некоторых случаях результаты ассимиляции отражены в современной орфографии: трижды < тришды < тришьды и др.), по твердости - мягкости (красный < крас"ный < красьныи), по месту и способу образования, т. е. полное уподобление ([ж]еною < [жж]еною <[зж]еною < [сж]еною < [съ ж]еною) 3. Диссимиляция представлена в русском языке в меньшей степени,чем ассимиляция. В основном она коснулась групп согласных “взрывной + взрывной” и “аффриката + носовой” (къто > кто > [хто] - исходно оба согласных взрывные, глухие; вместо взрывного появляется такой же глухой, заднеязычный, но отличающийся по способу образования). Под влиянием орфографии результаты диссимиляции в целом утрачены (ср. лишь в произношении прилагательных мягкий [м"ахк"ий], лёгкий [л"охк"ий]). 4. Оглушение звонких согласных в абсолютном конце слова (кръвь> [кроф"]). 5. Возникновение в результате падения напряженных редуцированных новых сочетаний согласных с [j] ([друз"jа], [колос"jа]). 6.

Появление новых сочетаний [тл] и [дл] вследствие утраты редуцированного между этими согласными (ме[тл]а из ме[тьл]а). 7. Упрощение групп согласных, возникших после падения редуцированных, путем выпадения одного из этих согласных (се[рц]е <се[рдц]е < сь[рдьц]е). Другим путем освобождения от труднопроизносимых групп согласных было развитие слоговости сонорными с последующимным, что вызвало появление еще одной категории слов с беглыми гласными (в словах огнь и угль, где после утраты редуцированного в конце слова возникли труднопроизносимое сочетание согласных; сонорные становились слоговыми, дальнейшее изменение привело к возникновению гласного [о]: огонь, уголь. Подобный процесс развития слоговости широко известен и в формах Р.п. мн.ч. существительных с бывшими основами на *a и *o (ср. современное чередование земля - земель, стекло - стекол). 8. В определенных грамматических формах на конце слова отмечается отвердение губного cогласного [м"] > [м] (в форме 1-ого лица ед. ч. настоящего или простого будущего времени глаголов - емь > ем, дамь > дам; в Т. пад. ед. ч. существительных м. и ср. р., прилагательных и неличных местоимений - новымь > новым, темь> тем; в М. пад. ед. ч. м. и ср. р. прилагательных и местоимений - новомь > новом, томь > том). Но данный процесс не охватывал все грамматические формы: ср. семь, восемь (в данном случае можно предположить, что мягкость конечного губного поддерживается формами косвенных падежей). IV. Одним из важнейших следствий падения редуцированных является количественное изменение звуковой системы, причем количество гласных звуков уменьшилось, а количество согласных уве- личилось - добавились мягкие переднеязычные [т"], [д"] и 6 губных [п"], [б"], [м"], [в"], [ф"], [ф]. После падения редуцированных на восточнославянской почве развился звук [ф], исконно чуждый славянским языкам. Звук [в] губно-зубной, попадая в фонетическое положение конца слова, становится глухим: при образовании этого звука теряется голос и преобладание получает шум, что изменяет его в глухой [ф]. В такое положение звук [в] мог попасть только после падения редуцированных, т.к. до этого [в] не могло быть в абсолютном конце слова. V. Оформление категории соотносительности согласных по глухости - звонкости. Падение редуцированных вызвало совершенно новое для древнерусского языка явление - наличие шумного согласного в абсолютном конце слова. В такой позиции произошло оглушение звонких шумных. Все это обусловило то, что в определенных фонетических положениях глухость - звонкость перестала играть фонематическую роль, т.к. слова, различающиеся глухими и звонкими согласными, в таких положениях перестают быть противопоставленными друг другу (ср. древнерусские слова [прудъ] и [прутъ] в современном языке совпадают в одном звуковом комплексе [прут]). VI. Полное освобождение твердости - мягкости согласных от позиционных условий. Утрата слабых редуцированных вызвала процессы ассимиляции согласных по признаку твердости - мягкости (ть[мьн]ыи > те[м"н]ый > [т"омный]). После падения редуцированных на конце слов оказывались как твердые, так и мягкие согласные, причем в русском языке в определенной степени здесь развивался процесс отвердения мягких губных согласных звуков (в основном это касается одного губного согласного - [м]: ср. в форме 1-го лица ед.ч. настоящего времени от глагола дати вместо [дамь] возникло [дам`], а затем [дам] и т. д.). Итак, в русском языке твердость - мягкость согласных приобрела полную независимость от позиционных условий: в результате падения редуцированных твердые и мягкие согласные перестали быть неразрывно связаны с качеством последующего гласного, освободившись от этой зависимости в положении конца слова и перед согласными, возникла противопоставленность твердых и мягких согласных.

Фонетические процессы в области гласных, развившиеся в русском языке после падения редуцированных. Переход е > о

Изменение [е] в [`о] было свойственно большинству русских го- воров. Переход [е] в [`о] происходил в положении после мягких соглас- ных перед твердыми (мягкость предшествующего согласного при этом сохранялась). Если в современном русском литературном языке пере-ход [е] в [`o] наблюдается только в ударном слоге, то исконно такое изменение [е] в [`о], как предполагается, не было связано с положением [е] под ударением (ср. в современных северновеликорусских ёкающих говорах произношение типа [н"осу], [в"озу] и т. п. - в данном случае сохранение наиболее ранних явлений в изменении [е] в [`о]). Временные границы действия данного процесса можно определить и доказать. Начало изменения [е] в [`о] может быть отнесено 1)не ранее чем к XII в., т.к. такой процесс не мог развиться раньше, чем произошло вторичное смягчение согласных, иначе в современномрусском языке не сохранялась бы мягкость предшествующего согласного перед новым [о] из [е], т.к. мягкость согласного была полностью обусловлена следующим за согласным гласным переднего ряда: из [везъ] с полумягким [в] возникло бы [воз], а не [в"оз]; 2) к периоду после падения редуцированных, т.к. такому изменению подвергся и [е], развившийся из редуцированного переднего ряда в сильной позиции вXII в. В определенный период развития русского языка переход [е] в [`о] перестал быть живым процессом. Время прекращения действия этого процесса - XIV-XVI вв.: важно обратить внимание на судьбу [е] перед [ш], [ж] и [ц].Переход [е] в [`о] наблюдается перед [ж] и [ш], которые отвердели к XIV в. (ср. ёж, идёшь), но отсутствует прерд [ц"], который отвердел лишь к XVI в. (ср. отец, молодец). В современном русском языке встречаются три случая: 1. Есть условия для перехода, и есть фонетически закономерный переход [е] в [`о] (нёс, сёла); 2. Условия для перехода есть, а переход отсутствует, что может объясняться следующими причинами: а) в словах типа отец, купец нет перехода, т.к. [ц] отвердел, когда действие перехода е > `o завершилось; б) в словах типа аптека, газета нет перехода, т.к. это более поздние заимствования; в) в словах типа небо, перст, надежда нет перехода, т.к. эти слова заимствованы из старoславянского языка через посредство церковнос лавянского языка, которым никогда не было известно изменение [е] в [`о] (ср. древнерусские слова нёбо, напёрсток, в говорах - надёжа); г) в словах типа лето, лес нет перехода, т.к. [е] из [м], который к этому периоду еще не совпал с [е]; д) в словах типа женский, деревенский нет перехода, т.к. [н] долго сохранял мягкость перед суффиксом -ьск-, е) в словах типа первый, верх нет перехода, т.к. позднее отвердение : в группе * tьrt был не только плавный, но и мягкий под влиянием последующего редуцированного переднего ряда (мягкость утратилась раньше перед переднеязычными согласными (мёртвый) и позднее перед заднеязычными согласными); ж) в словах типа ненависть, нехотя, недруг нет перехода, т.к. в приставках может быть обобщение с другими корнями, которые начинаются с мягкого согласного. 3. Условий для перехода нет, а переход есть: это объясняется действием грамматической аналогии: а) в словах типа щёки (после мягкого перед мягким) - по аналогии с весна-вёсны, село-сёла; б) в словах типа звёзды, гнёзда ([е] из [м]) - по аналогии с теми же словами весна-вёсны, село-сёла; в) в словах типа землёю, свечою (перед мягким согласным) по аналогии со словами твердого варианта - водою, женою; г) в словах типа лицо, кольцо (в абсолютном конце слова) по аналогии с твердым вариантом - бревно, село; д) в словах типа моё, твоё (в абсолютном конце слова) по аналогии с твердым вариантом - оно, то; е) в словах типа (на) берёзе, переплёте (перед мягким согласным) по аналогии с другими формами этих слов - берёза, переплёт; ж) в словах типа несёте, идёте (перед мягким согласным) по аналогии с другими формами этих слов - несём (конечный губной рано отвердел), несёшь, идём, идёшь.

Падение редуцированных привело к коренной перестройке всей звуковой системы древнерусского языка.

В системе гласных звуков сократилось количество гласных - исчезли Ъ и Ь, и как следствие такого исчезновения расширилась сфера употребления звуков о, е. Так в словах домъ, ледъ – о и е исконные, а в словах сон, день, лоб, кусок, конец, весь – проясненные редуцированные (сънъ, дьнь, лъбъ, кусъкъ, коньць, вьсь). (кон. 9 – нач. 11 вв 10 гл. фонем, потом [‘ä] сливается с [а] и их становится 9, а в 12 в . С падением редуц. и прояснением их в сильной позиции гласных фонем остается 7 ).

После утраты слабых Ъ, Ь был нарушен закон открытого слога. Возникли закрытые слоги, нехарактерные для древнерусского языка старшего периода: по-съ-лъ – по-сол, ло-дъ-ка – лод-ка; вь-сь – весь, стра-шь-нъ – страшен. Однако, надо иметь ввиду, что общая тенденция к открытости слога (расположение звуков по степени возрастающей звучности) сохранилось, и что важно, она не утратила своего значения в современном русском языке до сих пор.

В следствие падения редуцированных в русском языке возникли новые чередования гласных звуков в пределах разных форм одного и того же слова – чередование о, е с нулем звука: сон – сна, рожь – ржи, ложь – лжи, кусок – куска, день – дня, пес – пса, пень – пня. Такого рода чередования называют фонетической беглостью на том основании, что появление беглых звуков о, е обусловлено прояснением ъ, ь в сильной и исчезновением их в слабой позиции.

От фонетической беглости следует отличать беглость по аналогии , или подражательную беглость: лед – льда, камень – камня, ров – рва, потолок – потолка. В словах лед, камень, ров, потолок гласные о, е исконные; в косвенных падежах (льда, камня, рва, потолка) звуки о, е выпадают по аналогии к формам родительного падежа сна, дня и подобным.

Явления грамматической аналогии, связанные с падением редуцированных Ъ, Ь в древнерусском языке были многочисленны и разнообразны.

Помимо фонетической беглости и беглости по аналогии, можно выделить беглость, возникшую в результате появления слоговости у сонорных согласных в конце слова : вhтръ - ветер – ветра, огнь - огонь – огня, сестръ - сестра - сестер. Связано это с тем, что конечный редуцированный выпадал в слабой позиции и носители языка вынуждены были артикулировать конечный сонорный более четко, в следствие чего на некоторое время у них появилась небольшая слоговость. Но так как слоговые сонорные на данном этапе развития языка были уже утрачены, после сонорных развивается гласный звук. Предпочтение обычно отдавалось [е], вставное [о] было редко.

Отражена беглость гласных о, е и в современном русском литературном языке.

Процесс падения редуцированных вызвал большие изменения и в области морфологии.

Билет №14

Последствия падения редуц. в системе гласных.

Процесс падения редуц. (в сильных и слабых позициях) охватил всю территорию распр. ДРЯ и закончился в середине 13 в. Падение редуц. привело к коренной перестройке всей звук. сис. ДРЯ; большие измене­ния вызвал этот процесс и в области морфологии.

Важнейшими изменениями являются следующие.

В системе гласных звуков сокр. кол-во гласных - исчезли ъ, ь. И как следствие такого исчезновения расширилась сфера употребл. звуков о, е. Сравните: домъ, ледъ - о, е здесь исконные: сон, день, лоб, кусок, конец, весь (здесь о из ъ, е из ь - сънъ, дьнь, лъбъ, кусъкъ, коньць, вьсь ).

После утраты слабых ъ, ь был нарушен ЗОС. Возникли закрытые слоги, нехаракт. для ДРЯ старшего периода. Ср.: после падения: по-сол, лод-ка, весь, страшен ; до падения: посо-лъ, ло-дъ-ка, вь-сь, стра-шь-нъ . Однако надо иметь ввиду, что общая тенденция к открытости слога (расположение звуков по степени возраст. звучности) сохранялась, и чтоважно, она не утратила своего значения в СРЯ до сих пор.

Вследствие падения редуц. в рус. яз. возникли новые чередования гласных звуков в пределах разных форм одного и того же слова - чередование о, е с нулем звука: сон - сна, рожь - ржи, ложь - лжи, кусок - куска, день – дня, пес - пса, пень - пня . Такого рода чер. называют фонетич. беглостью на том основании, что появление беглых звуков о, е обусловлено прояснением ъ, ъ всильной и исчезновением их в слабой позициях. От фонетич. беглости следует отличать беглость по аналогии, или подражательную беглость: лед - льда, камень - камня, ров - рва, потолок - потолка . В словах лед, камень, ров, потолок гласные о, е исконные; в косв. же падежах (льда, камня, рва, потолка) звуки о, е выпадают по аналогии к формам Р.п. сна, дня и подобным..

Явления грам. аналогии, связанные с падением ъ, ь в ДРЯ были многочисл. и разнообр. Отражена беглость гласных о, е и в СРЛЯ.

В ряде говоров ДРЯ, в частности галицко-волынских, в новых закр. слогах гласные о, е стали удлиняться. Так, о изменилось в о долгое , а е в е долгое , кот. стали обозначать в памятниках буквой h а для долгого о не было особого знака, писали два оо напр.: камень – камен` (слог закр., в нем е стал долгим камен" , писали каменh; матерь (В.п. позже И.п), ма-тhре, конь - кōн, коонь; волъ – вōл – воол.

В дальнейшем возникшие в новых закр. слогах долгие о, е перешли в i. Это явл. до сих пор отраж в совр. укр. яз.: камiнь, кiнь, вiл, нiс (нос), захiд (запад), шiсть, нiч, осiнь и подобн. Процесс перехода о в i, е в i, по мнению А.А.Потебни, А.И.Соболевского и др. лингвистов, проходил через стадию дифтонгов. Так, видоизме­нение ō долгого прошло стадии уо, уе, уи, yi - наконец i; ē - ие - i,

В совр. черниговских говорах и сейчас произносят куонь (конь), пiеч (печь), шiесть (шесть), что может служить доказательством наличия дифтонгов на месте долгих о, е.

В укр. памятниках случаи перехода ē в i, о в i в новых закр. слогах отраж. с 12 в., но особенно ярко в 14-17 вв. Интересно, что в тех же самых словах, если слог был открытым, перехода е, о в i не наблюдалось. Сравните: вiл, но вола, кiнь, но коня, сiм, но семи, нiж –ножа. Чередование i из о или ē в закр. слоге с о, е в открытом - это яркая черта совр. укр. яз.: стiл - стола; двiр - двора, кiнь - коня и др. Рус. и белорус. языков такой переход исконных о, е в новых закр. слогах в i не коснулся. Это особенность укр. яз.

§ 109. Одним из основных явлений в истории древнерусского языка, перес Т р-0 ившим его звуковую систему и приблизившим ее к современному состоянию, было падение редуцированных. В известном смысле можно даже говорить о том, что между древнейшим состоянием звуковой системы русского языка и ее современным состоянием лежит паде­ние редуцированных.

§110. Утрата [ъ] и [ь] в слабом положении и изменение их в [о] и [е] -в сильном. Падение редуци­рованных заключалось в том, что [ъ] и [ь] как самостоятельные фонемы в системе русского языка перестали существовать.

Надо иметь в виду, что редуцированные [ъ] и [ь] произноси­лись неодинаково в сильной и слабой позициях. Ко времени их утраты [ъ] и [ь] в слабой позиции стали произноситься очень кратко и превращались в неслоговые звуки, а в сильной, наоборот, стали приближаться к гласным [о] и [е]. Это различие между слабыми и сильными редуцированными и определило их дальней­шую судьбу - или полную утрату, или превращение в гласные полного образования.

Падение редуцированных - это процесс, свойственный всем славянам, но в разных славянских языках он шел не одновремен­но и привел к различным результатам. Поэтому после паде­ния редуцированных славянские языки дальше разошлись друг с другом.

В древнерусском языке этот процесс проходил приблизительно во второй половине XII в. В памятниках именно этого времени наблюдается много случаев написания на месте сильных [ъ] и [ь] гласных о и е и пропуска редуцированных в слабом положении. Однако возможно, что падение редуцированных, начавшись с утраты слабых, было известно и раньше. Об этом свидетельствуют некоторые факты памятников древнерусской письменности. Не говоря уже о явлениях, отмечаемых в переписанном со старосла­вянского оригинала Остромировом евангелии 1056-1057 гг., где отражение процесса падения редуцированных может быть связано с его ранним протеканием в старославянском языке, следует от­метить, что в оригинальной древнерусской надписи на Тьмутара- канском камне 1068 г. встречается написание кньзь без ъ после к. То же самое можно обнаружить и в грамоте Мстислава Володими-
ровича и его сына Всеволода 1130 г.: кн*зь, кн*жение (вместо кън*жение), Всеволодоу (вместо Вьсеволодоу), кто (вместо къто) и т. д.

Но широкое отражение процесс падения редуцированных полу­чил в памятниках второй половины XII - начала XIII в., напри­мер в грамоте Варлаама Хутынского конца XII в., в Добриловом евангелии 1164 г., в Смоленской грамоте 1229 г. и т. д.

Утрата слабых редуцированных, вероятно, шла не одновремен­но в разных фонетических положениях. По мнению А. А. Шахмато­ва (а также Л. П. Якубинского), эта утрата раньше всего осущест­влялась в начальном первом предударном слоге: [къназь] >

> [кназь], [съна] > [сна] и т. д. Но, как видно, более ранняя утрата редуцированного была обусловлена еще и тем, что в ряде случаев слабый редуцированный в слове не был поддержан силь­ным в других формах этого же слова. Так, если в форме [съна] слабый [ъ] мог держаться дольше, так как в имен. пад. [сънъ] он в корне был сильным (изменился позже в [о] - [сон]), то та­ких родственных форм с сильным редуцированным не было в сло­вах типа кън*зь, къто, мъного и т. п. Здесь, таким образом, слабый редуцированный находился в изолированной позиции и поэтому его утрата могла осуществиться раньше.

Кроме того, редуцированные рано исчезли в положении конца слова, где они были всегда слабыми. Однако их написание в этом положении сохранялось долгое время в силу того, что они указы­вали на границу слова при древнерусском слитном, без разделе­ния на слова, письме, а позже обозначали твердость или мягкость предшествующего согласного.

Наконец, редуцированные произносились по-разному в полном и беглом стиле речи. Поэтому, вероятно, в церковном чтении реду­цированные удерживались дольше, чем в разговорной речи.

Итак, в результате падения редуцированных слабые [ъ] и [ь] утратились, а сильные прояснились в [о] и [е]. Например, [дьнь] > [ден’], [дьня] > [дня]; [вьсь] > [вес’], [вься] >

> [вся]; [съто] > [сто], [сътъ] > [сот]; [клѣтъка] > [клѣт­ка], [клѣтъкъ] > [клѣток] и т. д.

В качестве примеров прояснения [ъ] и [ь] в [о] и [е] в поло­жении под ударением (а не перед слогом со слабым редуцирован­ным) можно привести такие факты, как [пьстрый] > [пестрый], [тьща] > [теща], [съхнути] > [сохнути].

Однако надо иметь в виду и то, что иногда наблюдается ран­нее прояснение слабых [ъ] и[ь] в гласные [о] и [е]. Например, в Святославовом изборнике 1073 г. встречается написание золоба с о на месте [ъ] слабого или серебро вместо сьребро с е на месте [ь] слабого. То же самое можно найти в «Житии Феодосия» XII в.: золодѣи из зълодѣи, в Добриловом еванг.: монога из мънога. По- видимому, это явление объясняется тем, что в данных словах про-

изошла ассимиляция гласных [ъ] и [ь] гласному последующего слога, а такие факты по существу не имеют отношения к падению редуцированных.

Процесс падения редуцированных проходил не одновременно в различных говорах древнерусского языка - в одних диалектах этот процесс наметился уже в XI в., в других - позже, однако, к середине XIII в. он, по-видимому, был завершен во всем древ­нерусском языке.

§ 111. Удлинение гласных [о] и [е] перед слогом с утратившимся слабым редуцирован­ным. В памятниках древнерусского языка второй половины XII в., созданных на южнорусской территории, т. е. отражающих те говоры, которые впоследствии легли в основу украинского язы­ка, наблюдается написание ѣ на месте исконного [е] в тех случаях, когда в следующем слоге был слабый [ь], утратившийся в эпоху падения редуцированных (перед слогом с бывшим слабым [ъ] та­кого изменения нет). Это явление так называемого „нового ѣ“ было впервые установлено А. И. Соболевским в галицко-волынских памятниках. Такой новый ѣ наблюдается, например, в словах камѣнь, пѣчь, шѣсть, будѣть и т. п., в которых исконно ѣ не было. В современных северноукраинских говорах и в южнобелорусских диалектах в соответствии с этим ѣ произносится дифтонг [ие] (т. е. [камиен’], [пиеч], [шиес’т’], [будиет’]), а в литературном украинском языке - [и]: камінь, піч, шість и т. д.

Если сравнить все эти факты и учесть, что в древнерусском языке [ё] мог иметь характер дифтонга [ие] (см. § 54), то можно установить, что написание ѣ на месте е отражает дифтонгическое произношение нового [ё], возникшего из [е]. Однако возникает вопрос о происхождении этого [ё], ибо, как известно, звук [е], который был в словах камень, будеть, печь и т. д., был исконно кратким. Предполагают, что краткий звук [е] получил удлинение в результате утраты последующего слабого [ь]; это была замести­тельная долгота, возникшая после падения редуцированных. Дол­гое [ё] впоследствии дифтонгизировалось в [ие], а дифтонг в свою очередь далее изменился в [и], что и отразилось в украин­ском литературном языке.

Вместе с таким удлинением [е] происходило и удлинение крат­кого [о] в тех же условиях, т. е. перед слогом с утратившимся сла­бым редуцированным. Однако у древнерусских писцов не было возможности обозначить как-то долготу этого нового (прав­да, иногда оно получало обозначение через оо: воовца- Галицк. еванг. 1266 г.). Однако о наличии подобного удлинения [о] вновь свидетельствуют факты украинских диалектов и литературного языка. В северноукраинских говорах наблюдается произношение дифтонга [уо] на месте [о] в словах типа [вуол], [куон’], стуол], [нуос] и т. п., т. е. там, где исконно [о] находился в слоге перед

6 Заказ 490 ірі

слогом со слабым редуцированным. В украинском литературном языке эти слова произносятся со звуком [и]: вів, кінь, стіл, ніс и т. п. Как видно, процесе здесь шел таким образом, что [о] диф-

тонгизировалось в [уо], а затем через стадию [’уо] изменилось

„Удлинение о и е в слоге перед выпавшим глухим является очень важным в истории древнерусского языка, так как оно есть древнейшее из новых звуковых явлений, отделивших северные древнерусские диалекты (те, на основе которых сложился собст­венно русский язык) от южных, на основе которых сложился укра­инский язык" (Я кубинский Л. П. История древнерусского языка.- М., 1953.- С. 146-147).

§ 112. Судьба [ъ] и [ь] в сочетаниях с плав­ными. Особо обстояло дело с сочетаниями редуцированных с плавными между согласными, где судьба [ъ] и [ь] оказалась от­личной от общей судьбы сильных и слабых редуцированных.

а) В сочетаниях типа и под. во всех восточнославян­ских языках [ъ] изменился в [о], а [ь] - в [е]. Говоря иначе, в словах с этими сочетаниями редуцированный вел себя всегда как сильный: он выступал как сильный, например, и в форме [търгъ], и в форме [търга], хотя „внешне", с первого взгляда, [ъ] в одной форме (търгъ) был в сильной, а в другой (търга) - в слабой пози­ции. Таким образом, из древнерусских сочетаний , , возникли сочетания , , . Ср.: [търгъ] >

> [торг], [гърло] > [горло], [гърдый] > [гордый], [дьр- жати] > [держати], [мьртвый] > [мертвый], [вьрхъ] >

> [верх], [вълкъ] (из [*ѵь1къ]) > [волк], [пълкъ] > [полк], [мълнйя] > [молния], [вълна] (из [*ѵь1па]) > [волна] и т. д.

Однако наряду с общерусскими явлениями в области раз­вития сочетаний типа , в северорусских памятниках на­блюдается так называемое „второе полногласие" (термин А. А. По- тебни), т. е. появление на месте этих сочетаний написаний с полногласными сочетаниями оро, ере, оло. Так, в памятниках северо-западных территорий, прежде всего в новгородских, от­мечено: торожкоу - тороіикоу (вм. тържькоу), Поволжье (вм. Повължье)-I Новгор. лет.; веребныь недѣль (вм. вьрбьныь)- Паремейник 1271 г.; поверѣгиш (вм. повьргъиіи) - Кормч.

1282 г.; цетверети (вм. чьтвьрть) - берестяная гр. № 348; бороть (вм. бърть) - берестяная гр. № 390; молови (вм. мълви) - берестяная гр. № 8; вереиіе (вм. вьриіь) - берестяная гр. № 254 и др. Такие формы со „вторым полногласием" есть и в современ­ных, преимущественно северных, говорах русского языка, на­пример отмечаются: молонья из др.-русск. мълнйя; верех из др.-русск. вьрхъ, гороб из др.-русск. гърбъ; жередь из др.-русск. жьрдь; кором из др.-русск. кърмъ; холом из др.-русск. хълмъ; столон из др.-русск. стълбъ; доложно из др.-русск. дължьно; серен из др.-русск. сьрпъ и т. д. В украинском и белорусском языках есть 162

формы горон (из др.-русск. гърнъ), смеретный (ср. др.-русск. съмьрть), маланка (молния), жарало (др.-русск. жьрло) и др. Да и в русском литературном языке наличествуют такие полно­гласные формы: веревка (из др.-русск. вьрвъка), полон (из др.- русск. пълнъ), бестолочь (ср. др.-русск. тълкъ, русск. толк), сумеречный (русск. сумерки), остолоп (др.-русск. стълпъ).

Явление „второго полногласия" обнаруживается в русском языке непоследовательно, и это имеет свои причины.

Для того чтобы понять историю развития сочетаний типа в эпоху падения редуцированных, а вместе с тем не толь­ко появление „второго полногласия", но и ограниченность его распространения в древнерусском языке,- для этого надо учесть возможность двоякого слогораздела в словах, имевших подобные сочетания в древнерусском языке.

Как уже говорилось выше (см. § 68 и § 90), в сочетаниях типа слогораздел мог проходить или перед плавным, или после плавного. В том случае, когда слогораздел проходил перед плавным, звуки [г] и , оказавшись в начале слога перед со­гласным, развивали слоговость, в результате чего в подобного типа сочетаниях появлялось не два, а три слога (t> | г | t глас­ный) .

Таким образом, в форме, например, търгъ в некоторых диа­лектах древнерусского языка до падения редуцированных было не два слога (т. е. tb|rt + гласный), а три: [тъ|р|гъ] . Точно так же три слога было и в форме търга: [тъ|р|га]. Таким образом, редуцированный [ъ] в обеих формах находился вод­ном и том же положении: перед слоговым плавным, который являлся позиционной разновидностью не­слогового плавного, выступающей только в данном фонетическом положении. Позицию перед слоговым плавным нельзя считать ни сильной, ни слабой для редуцированных, ибо эти последние, как они определены выше (см. § 54), не включают данного поло­жения. Иначе говоря, позиция [ъ] и [ь] в сочетаниях типа была особой позицией, возникшей в результате действия за­кона открытого слога. Однако эта позиция и могла существо­вать лишь до тех пор, пока сохранялось действие этого закона. Когда падение редуцированных привело к нарушению закона открытого слога, к тому, что стали возникать закрытые сло­ги (см.

§ 116), тогда перестали существовать и слоговые [р] и [л] в сочетаниях типа , ибо были утрачены условия, в которых они появлялись. Следовательно, если в форме [търга] до изменения [ъ] было три слога: [тъ|р|га], то после падения редуцированных здесь возникло два слога: [тор|га], причем утрата слоговости [р] вызвала изменение [ъ] - продление его в [о]. Таким образом, в тех случаях, когда за слогом из плавно­го слогового шел слог с гласным полного образования, проясне­ние редуцированного шло за счет утраты сло­говости плавного звука.

В тех же случаях, когда за слогом из слогового плавного шел слог с редуцированным (например, [търгъ]), слоговой плав­ный, в силу краткости последующего слога с редуцированным, был, вероятно, долгим: [тъ|р|гъ], и поэтому в эпоху падения редуцированных за счет утраты слоговости происходило прояс­нение [ъ], [ь] в [о], [е], а за счет утраты долготы - развитие второго гласного после плавного [р], [л]. Так возника­ло „второе полногласие" в ряде диалектов древнерусского языка. Дальнейшее действие аналогии (например, по формам косвен­ных падежей) определило непоследовательность в развитии всего явления.

Однако вместе с тем диалекты древнерусского языка могли и не развивать слогового плавного в сочетаниях типа : [г] или могли оставаться неслоговыми и отходить к предшествую­щему слогу, приводя к его закрытости (см. § 68). В этом случае и в форме, скажем, [търгъ], и в форме [търга] слогораздел проходил после плавного. В результате этого обе формы имели два слога - один открытый и один закрытый ([тър | гъ], [тър | га]), а редуцированный перед плавным мог оказаться или в сильной, или в слабой позиции. В связи с этим и судьба его оказа­лась различной: в сильной позиции [ъ] и [ь] изменились в [о] и [е], а в слабой выпали. Однако выпадение [ъ] и [ь] в подобного рода словах приводило к возникновению труднопроизносимых групп согласных (ср.: [търга] > [трга]), которые в преде­лах одного слога не могли сохраниться: изменение достигалось путем развития нового слогового плавного ([трга] > [трга]). Однако у восточных славян слоговость плавных не удержалась; в языке возникла тенденция освобождения от новых [р] и [л], которая, по-видимому, была осуществлена не фонетическим пу­тем, а путем аналогического воздействия форм с бывшими силь­ными [ъ] и [ь].

б) Приблизительно так же обстояло дело и с изменением [ъ] и [ь] в сочетаниях с плавными, когда редуцированный на­ходился после плавного (т. е. в сочетаниях типа ). Судьба [ъ] и [ь] оказалась здесь несколько различной в разных вос­точнославянских языках, причем различия обусловливались силь­ным и слабым положением редуцированного в слове с этими сочетаниями.

В сильном положении [ъ] и [ь] в этих сочетаниях проясни­лись во всех восточнославянских языках в [о] и [е]. Например:

др.-русск. кръвь - русск. кровь, укр. кров, белорусск. кроу; др.-русск. глътка - русск. глотка, укр. глотка, белорусск.

др.-русск. крьстъ - русск. крест, укр. хрест, белорусск. хрест; др.-русск. сльзъ - русск. слез, укр. слез, белорусск. слез. Если же [ъ] и [ь] в сочетаниях типа находились в слабом положении, то они, как всякие слабые редуцированные,

подвергались утрате, исчезновению. Однако в результате этой утраты, как иногда и в словах с сочетаниями типа (tbrt] (см. вы­ше), в пределах одного слога оказывались труднопроизносимые группы согласных, в результате чего развивался слоговой плав­ный. Например, после выпадения слабого [ь] в форме [крьста] возникала группа согласных [крст], которая не могла сохранить­ся в пределах одного слога, в результате чего плавный становил­ся слоговым: [крста].

Дальнейшее изменение шло несколько различными путями в разных восточнославянских языках. Так, в украинском и белорус­ском языках освобождение от слогового плавного шло путем развития вторичного гласного [ы] или [и] после, а иногда и перед плавным. Например, из др.-русск. кръвавый развились укр. кривавий и кирвавий, кервавий, белорусск. крывавы. Точ­но так же возникли из др.-русск. кръшити - укр. кришити, бело­русск. крышыць; из др.-русск. блъха - белорусск. блыха; из др.- русск. сльза - укр. диал. слиза и силза; из др.-русск. трьвога - укр. тривога, белорусск. трывога; из др.-русск. глътати - укр. глитати, белорусск. глытаць; из др.-русск. крьстити - укр. христи- ти, белорусск. хрысціць и т. д. Формы с ы, и на месте ъ, ь обнару­живаются в юго-западных памятниках с XIII в.: ілблыко (Жит. Саввы Освящ. XIII в.), скрыжеть (Луцк. еван. XIV в.), дрыжати (Гр. XIV в.); в старобелорусских документах эти сочетания фиксируются с XV в.: дрыжахоу, крывава (Четья 1489 г.), блы- шачись (Тяпинск. еван.), слыза (Псалтырь XVI в.).

В русском языке такого развития вторичного гласного в этих случаях не было. Некоторым русским говорам, да и то в единичных случаях, была известна утрата в этих сочетаниях не только сла­бых [ъ] и [ь], но и плавных [р] и [л]. Следами подобного разви­тия являются некоторые диалектные формы, в которых отсут­ствует плавный. Например, корень в диалектных кстить, окстить, в названии деревни Кстово восходит к др.-русск. крьст-, где после выпадения слабого [ь] выпал и плавный [р]. Точно так же объясняется и название города Пскова: слово Псков возникло из др.-русск. Пльсковъ (Пьсковъ известно с XIV в.), засвиде­тельствованного памятниками, где после выпадения [ь] выпал и плавный [л]. Пльсковъ засвидетельствовано в I Новгородской летописи по Синодальному списку (ср. также немецкое назва­ние Пскова - Pleskau).

Однако типичным для современного русского языка и его гово­ров является наличие сочетаний [ро], [ло], [ре], [ле] на месте др.-русск. [ръ], [лъ], [рь], [ль] в сочетаниях типа со слабыми [ъ] и [ь], например: кровавый, крошить, глотать, блоха, греметь, крестить, тревога, слеза и т. п. Можно думать, что произ­ношение [о] и [ё] на месте слабых [ъ] и [ь] в этих сочетаниях развилось путем аналогии с формами, в которых [ъ] и [ь] были сильными: под влиянием, например, кровь возникло крови, крова­вый; . под влиянием слез - слеза; под влиянием дров - дро-

§ 113. Судьба редуцированных [ы] и [и]. Как уже говорилось (см. § 80), древнерусский язык унаследовал от пра­славянского и сохранил в своей системе редуцированные глас­ные [ы] и [й], которые в эпоху падения редуцированных под­верглись изменениям, так же как это произошло с [ъ] и [ь].

Однако судьба [ы] и [й] оказалась несколько различной по диалектам древнерусского языка. В говорах, легших в осно­ву русского (великорусского) языка, сильные [ы] и [й] измени­лись в [о] и [е], а в говорах, легших в основу украинского и белорусского языков,- в [ы] и [и].

Так обстояло дело, например, в форме имен. пад. ед. ч. пол­ных прилагательных муж. р.: из *dobrb + /ь возникло о.-слав. dobryjb, где [у] был в сильной позиции; отсюда русск. доброй, укр. добрий, белорусск. добры. Из *sinb + jb возникло о.-слав. sinljb с [I] в сильной позиции; отсюда русск. синей, укр. диал. синий, белорусск. сіні. Ср. еще русск. молодой, укр. молодий, белорусск. малады; русск. верхней, укр. диал. верхний, белорусск. верхні. Подобные формы на -ой, -ей отражаются в памятниках московского происхождения с XIV - XV вв.

Надо сказать, что в русском литературном языке произноше­ние [оу] в этих формах сохранилось лишь под ударением (моло­дой, золотой, голубой), тогда как в безударном положении на месте [о] произносится [ъ] в результате редукции ([краснъц], [скоръц], [нбвъи]), что на письме отражается в виде написания ы (красный и т. д.). Окончание [ец] под ударением вообще не

выступает, а в безударном положении произносится с редуциро­ванным [ь], в написании отраженным через и ([сйньи] сйний, [давньц] давний). Такие написания укрепились в рус­ском языке под влиянием старославянской традиции. В окающих же северновеликорусских говорах и до сих пор в форме имен, пад. ед. ч. муж. р. сохраняется произношение [красной], [новой], [сйней], [давней].

Редуцированные [ы] и [и], восходящие к исконным [ы] и [и] в позиции перед [j] или [і], имели такую же судьбу. Так, в сильной позиции из *pijb развилось о.-слав. ріі > др.-русск. [пйц], откуда русск. пей, укр. пий, белорусск. пі; из *Ы]Ь - о.-слав. Ьіі > др.-русск. [бйц], откуда русск. бей, укр. бий, белорусск. бі; из *гпуір - о.-слав. пгуір > др.-русск. [мыцу] , откуда русск. мою, укр. мйю, белорусск. мыю; из *kryip - о.-слав. kryip > др.- русск. [крыцу], откуда русск. крою, укр. крйю, белорусск. крыю.

Ср. еще русск. лей, укр. лий, белорусск. лі\ русск. брей, укр. брий, белорусск. брый. В слабом положении [ьі] й [й] у всех восточных славян были утрачены. Так, из *pijp развилось о.-слав. pijp > др.- русск. , откуда русск. пью (= ), укр. п"ю, белорусск. п’ю; из *lijp- о.-слав. ZZ/p > др.-русск. [лйіу], откуда русск. лью, укр. ллю, белорусск. лью. Ср. еще русск. бью, укр. б"ю, бе­лорусск. б"ю.

§ 114. В заключение рассмотрения процесса падения редуци­рованных следует отметить случаи отступления от закономерно­го развития этих звуков.

Речь идет, например, о тех фактах, когда на месте слабых [ъ] и [ь] в эпоху их утраты возникают гласные полного образо­вания. Так, например, в слове [дъска] звук [ъ] был слабым и подлежал утрате. Такая утрата [ъ] произошла в отдельных рус­ских говорах, после чего в них возникла форма [дека], откуда по синтагматическому закону сочетаемости шумных - [тска] и далее [цка]. Такая форма отмечена в памятниках в специаль­ных значениях - «пластинка», «бляха» или «доска, на которой пишутся иконы»: ожерелье на ц к ах ъ на золотых (Дух. гр. Дм. Иван. 1509 г.), зделанию. . . на престол обруча и ц к и. . . число уже минуло (Волокол. гр. 1768 г.). Однако в литературном рус­ском языке и в говорах укрепилась форма с [о] на месте слабо­го [ъ] г [доска]. Это объясняется тем, что в вин. пад. ед. ч. и род. пад. мн. ч. ([дъекоу], [дъекъ]) [ъ] находился под ударением и был сильным. Обобщение основ привело к тому, что и там, где [ъ] в формах этого слова был слабым, стал произноситься гласный [о]. Точно так же обстояло дело и с формами косвен­ных падежей от слова [тьсть] (тесть), где, например, в род. пад. ед. ч. из [тьсти] должно было развиться [тсти] > [цти]. Такие формы также засвидетельствованы памятниками: Рости­славъ же ѣха ко ц т ю своему (Ипат. лет., 1493 г.); или с мета­тезой: не выдавайте мьт цю моему (Сузд. лет. 1216 г.). Однако по аналогии с теми формами, где [ь] был сильным, во всем скло­нении этого слова установилось произношение с гласным [е].

Причины возникновения аналогии здесь вполне ясны: различ­ная судьба редуцированных приводила к разрыву форм одного слова, что не могло не вызвать процессов обобщения.

Ср. еще такие факты: из др.-русск. [бьрьвьно] возникло фоне­тически закономерно [бревно], но в род. пад. мн. ч. из [бьрьвьнъ]* должно было развиться [бервен]; совр. [бревен] - по аналогии с [бревно]; из др.-русск. [Смольньскъ] должно было возник­нуть [Смол’неск], однако в современном русском языке суще­ствует форма [Смоленск], которая появилась под влиянием форм косвенных падежей, например род. пад. ед. ч. [Смоленска] из др.-русск. [Смольньска]. Таких примеров можно привести очень
много, однако важно подчеркнуть, что во всех этих случаях на фонетически закономерные процессы оказывали влияние анало­гические явления, связанные с обобщением звукового облика форм одного слова.

Вместе с тем здесь наблюдаются и такие факты, которые внешне похожи на изложенные выше, но объясняются иными причинами. Так, например, из др.-русск. [съборъ], [въсходъ], [въстокъ] должно было возникнуть [сбор], [всход}, [веток]. Так оно в целом и произошло: ср. совр. сборы, сборник, всходы, всходить, диалектное всточень (название ветра) и т. п. Однако наряду с этими словами есть и собор, восхождение, восход, восток с [о] на месте слабого [ъ]. Такое двоякое развитие одного и того же слова объясняется тем, что слова без [о] возникли на древне­русской почве в результате фонетического процесса падения [ъ]; слова же с [о] - это результат влияния их церковносла­вянского произношения. В связи с тем что в старославянском языке изменение [ъ] и [ь] произошло раньше, еще в X - XI вв., в памятниках старославянского происхождения, попадавших на Русь, уже наблюдалось написание о и е на месте сильных [ъ] и [ь]. Древнерусские книжники, произносившие тогда еще [ъ] и [ь] в любом положении, начинали усваивать искусственное произно­шение церковных слов с [о] и [е] на месте любого [ъ] или [ь]. Из церковнославянского такое произношение постепенно проник­ло и в живой русский язык.

Один из основных процессов, который привел к коренной перестройке звуковой системы древнерусского языка и приблизил ее к современному состоянию.

В научной и учебной литературе неоднократно высказывалось мнение о том, что между древнейшим состоянием звуковой системы русского языка и ее современным состоянием лежит падение редуцированных.

Изменение звуков [ъ] и [ь] зависело от их фонетической позиции. Если редуцированные [ъ] и [ь] находились в слабой фонетической позиции, то они постепенно утрачивались, если же [ъ] и [ь] находились в сильном положении, то редуцированные звуки вокализовались, т.е. прояснялись в гласные полного образования: [ъ] вокализовался (прояснился) в гласный полного образования [о], а редуцированный [ь] - в гласный [е].

Падение редуцированных не только коренным образом перестроило фонетическую систему, но и отразилось на всех уровнях древнерусского языка - фонетическом, лексическом, морфологическом (таблица 31).

Таблица 31 - Следствия падения редуцированных

Среди причин, вызвавших падение редуцированных, можно отметить следующие факты:

1) редуцированные звуки занимали особое положение в системе гласных древнерусского языка, [ъ] и [ь] могли находиться либо в сильной, либо в слабой позиции (в отличие от других гласных); 2) по своему качеству редуцированные, находящиеся в сильном положении, практически не отличались от гласных полного образования, ср. [ъ] и [о] - гласные заднего ряда среднего подъема, [ь] и [е] - гласные переднего ряда среднего подъема.

Процесс падения редуцированных находит свое отражение во всех славянских языках, но хронология и результаты данного процесса имеют свои отличия в разных славянских языках.

В древнерусском языке этот процесс наиболее активно проходил приблизительно во второй половине XII в. Однако можно сделать предположение, что в слабой позиции утрата редуцированных началось уже в XI в.. Так, в древнерусской надписи на Тьмутараканском камне 1068 г. встречается написание слова кн#зь без [ъ] после к.

Утрата редуцированных в слабой позиции, «вероятно, шла не одновременно в разных фонетических положениях. По мнению А. А. Шахматова (а также Л. П. Якубинского), эта утрата раньше всего осуществлялась в начальном первом предударном слоге: [къназь] > [кназь ], [съна] > [сна] и т.д Но, как видно, более ранняя утрата редуцированного была обусловлена еще и тем, что в ряде случаев слабый редуцированный в слове не был поддержан сильным в других формах этого же слова. Так, в слове [съна] слабый [ъ] мог держаться дольше, так как в имен. пад. [сънъ] он в корне был сильным (изменился позже в [о] - [сон])...

Кроме того, редуцированные рано исчезли в положении конца слова, где они были всегда в слабом положении. Однако их написание в этом положении сохранялось долгое время в силу того, что они указывали на границу слова при древнерусском слитном, без разделения на слова, письме, а позже обозначали твердость или мягкость предшествующего согласного. Написание [ъ] и [ь] на конце слова по традиции сохранялось вплоть до реформы 1917 года.

Судьба редуцированных [ы], [и]

Редуцированные гласные [ы], [и] в эпоху падения редуцированных также подверглись изменениям. В говорах, легших в основу великорусского языка, сильные [ы], [и] изменились в [о], [е]. В говорах, легших в основу украинского и белорусского языков, - в [ы], [и]. В русском языке произношение [о], [е], восходящих к редуцированным [ы], [и], сохранилось только под ударением.

Редуцированные [ы], [и], восходящие к [ъ] и [ь]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е];

2) [о] сохраняется в ударном положении: молодъ-и → молодыи → молодои; ударная позиция с [е] отсутствует в русском языке;

3) в безударном (заударном) положении [о], [е] после развития качественной редукции изменяются в [ъ] и [ь]: новъ-и → новыи → новои → нов[ъ]и (новый); синь-и → синии → синеи → син[ь]и (синий); написание -ый, -ий обусловлено старославянской традицией (в старославянском языке редуцированные [ы], [и] изменились в [ы], [и]).

Редуцированные [ы], [и], восходящие к исконным [ы], [и]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е] и сохранились в положении под ударением: *pejь → *pii → [пии] → пей (укр. пий); *mujQ → [мыиу] → мою (укр. мию);

2) в безударном положении редуцированные [ы], [и], восходящих к исконным [ы], [и], были утрачены: *pijQ → пью.